Страница:
Льюис Кэрролл
Приключения Олеси в стране чудес.
Перевод: Василий Серенький.
(c) Василий Серенький 2003-2004
vaseren@yandex.ru
Глава I. Кролики - это не только ценный мех...
Олеся уже порядком задолбалась сидеть рядом с сестрой возле речки и ни
черта не делать. Пару раз она украдкой заглянула в учебник по
функциональному анализу, который читала сестра, но там не было описаний
нежных постельных сцен, как в обожаемых Олесей женских романах, а худосочные
графики и формулы никак не могли заменить портрет двухметрового
голубоглазого культуриста. "И что за мазохистский прикол - читать такие
отстойные книжки", - с тоской подумала Олеся.
Духота летнего полудня привела Олесины мысли в состояние глубокого
ступора. Она лениво чесала подбородок и размышляла - не нарвать ли конопли
для гостей на свой день рождения, как вдруг мимо нее пробежал Белый Кролик с
красными похмельными глазами.
В принципе, ничего особо глючного в этом бы не было, если б Кролик на
бегу не повторял: "О, дорогая! О, о, дорогая! Как я опаздываю!".
Впоследствии, Олеся поняла, что должна была довольно сильно охренеть, однако
в тот момент, под действием солнышка и стакана кальвадоса, она восприняла
это вполне пристойно. Но когда Кролик расстегнул ширинку, вытащил оттуда
будильник и заторопился еще сильнее, Олеся не выдержала и вскочила. Даже ее
не годам развитые мозги не могли представить, что у кроликов могут быть
будильники, а уж тем более - сэконд-хэндовые джинсы с ширинкой. Сгорая от
любопытства, она ломанулась за Кроликом через колхозное кукурузное поле и
успела засечь, как он прыгнул в здоровенную нору под забором сторожа
Михалыча.
Олеся не раздумывая сиганула следом, послав на хрен запоздалый вопрос о
том, как она будет выбираться обратно.
Кроличья нора сначала шла прямо, типа туннеля, а потом оборвалась вниз
так резко, что Олеся не успела тормознуть и, кратко матюгнувшись, полетела
вниз.
Или колодец был слишком глубокий, или Олеся падала слишком медленно, но
у нее было навалом времени, чтобы оглядеться вокруг и задуматься о смысле
жизни. Сначала она глянула вниз, но там было темно, как ночью у негра в
жопе. Тогда она посмотрела по сторонам и увидела, что стенки колодца
заставлены всякими шкафчиками и полочками, завешены географическими картами
и порнушными картинками. Пролетая мимо какого-то бара, Олеся выхватила
оттуда бутылку с этикеткой "Пиво со вкусом апельсина", но та оказалась
пустой.
"Бросить ее вниз, что ли, - с досадой подумала Олеся. - А хотя, нет,
нафиг. Вдруг еще торчком воткнется, а я потом на нее приземлюсь. Конечно,
давно пора расстаться с девственностью, но ведь не таким же извращенным
способом... - и она ткнула бутылку в очередной шкафчик. - Да уж! После
такого полета мне и с лестницы навернуться - как два пальца обоссать. Буду
дома косить под сержанта ВДВ, даже с крыши прыгну - все пофигу".
Все вниз и вниз, вниз и вниз...
"Интересно, - размышляла вслух Олеся, - это когда-нибудь кончится или
нет, мать его так? Я уже, небось, где-то в центре Земли, это кажется что-то
типа четырех тысяч километров".
Конечно, момент для подобных понтов был неподходящий, но очень хотелось
закосить под умную и она добавила: "Кстати, на какой это я сейчас широте и
долготе?"
На самом деле Олеся понятия не имела, что такое широта и долгота,
поскольку из всей географии запомнила только то, что на глобус при желании
можно натянуть презерватив, но говорить такие слова было приятно, и она
продолжила: "А вот будет прикольно, если я пролечу Землю насквозь и увижу
отморозков, которые ходят головами вниз! Кажется, их называют Антипотными".
Слово прозвучало явно как-то через задницу, и Олеся порадовалась, что
ее никто не слышит.
"А ведь мне придется у них спросить хотя бы название их страны. Типа,
молодой человек, это Новая Зеландия или Гондурас? - и она попыталась
эротично вильнуть попкой. (А вы думаете, это так просто - вилять попкой в
полете?) - Нет, лучше не буду спрашивать, а то за дауна примут ненароком и в
дурку загонят. Лучше уж где-нибудь прочитаю, лишь бы не на заборе".
Все вниз и вниз, вниз и вниз...
Делать определенно было нечего, и Олеся продолжила увлекательную беседу
сама с собой: "Дима, наверное, будет скучать без меня сегодня! (Димой звали
ее кота.) Я надеюсь, ему не забудут почесать яйца перед сном. Ах, Дима,
Дима! Как жалко, что тебя нет рядом. Правда, хавать тебе тут нечего, разве
что летучую мышу поймаешь. Какая, на хрен, разница: мышь - она и в Африке
мышь".
Кальвадос делал свое дело, Олеся потихоньку начала засыпать и только
лениво повторяла: "Едят ли кошки летучих мышек? Едят ли мышек летучих
кошки?" - а иногда и - "Едят ли кошек летучие мышки?". Но поскольку отвечать
было некому, то, конечно, не имело значения, как задан вопрос. Олесе начал
сниться сон, как она идет, держа Диму за лапку, и спрашивает:
- Дима, хочешь летучую мышку?
А он отвечает:
- Нет, лучше гулящую кошку.
Но тут, наконец, полет закончился и Олеся с милой улыбкой и фразой
"через колено твою в бога душу мать!" приземлилась на кучу прелых листьев и
использованных резинок.
К счастью, она совсем не ударилась и тут же вскочила на ноги. Тоннель
уходил в сторону, и вдалеке еще отсвечивали белые ляжки Кролика. Прежде чем
это чудо селекции скрылось за поворотом, Олеся услышала: "О, моя
многострадальная задница! Поздно, слишком поздно!". Она бросилась следом и
очутилась в пустом и длинном зале. Кролика нигде не было, и только пыльные
люстры свисали с низкого потолка.
Стены зала изобиловали дверями, но все они оказались заперты. Олеся
старательно попинала каждую, однако безрезультатно. Вдруг она увидела
стеклянный столик-калеку на трех ножках, на котором не было ничего, кроме
маленького золотого ключика. Олеся сразу просекла, что ключ от какой-нибудь
двери в зале, но - хренушки, ни одну дверь открыть не удалось. То ли двери
были слишком большие, то ли ключик маленький, то ли руки у Олеси кривые. Но,
обнюхав зал повторно, она обнаружила кусок ветоши в форме занавеса, а за ним
- маленькую дверцу, размером с крысиную нору. И тут - о, чудо, бляха-муха! -
ключик подошел, дверца распахнулась.
За дверцей скрывался сад, самый совершенный из всех существующих в
нашем несовершенном мире. Как Олесе хотелось побегать по клумбам, поваляться
на травке и поссать в хрустальный фонтан, но - увы! она могла только
смотреть на это великолепие.
"Ну, голова-то в дверцу, может, и прошла бы, - подумала она. - А плечи?
Плечи-то уж точно не пройдут. А если еще и голова там застрянет, и мне
придется стоять, нагнувшись раком и не имея возможности пошевелиться, а
сзади выстроится очередь из потных волосатых мужиков, жаждущих отсношать мою
нежную розовую попку... Нет, нафиг, нафиг, нафиг!"
Олеся в растерянности вернулась к столу и, вдруг, увидела, что там
стоит бутылочка, которой еще пять минут назад не было. Бутылочка оказалась
от тройного одеколона, но на этикетке жирным черным маркером было написано:
"Выпей меня".
- Ишь ты, хитрожопый, - сказала Олеся. - Нет, я сначала посмотрю, не
написано ли где-нибудь "Яд", а то еще окочурюсь тут на потеху какому-нибудь
некрофилу.
Олеся была начитанной девочкой и знала, что если держать зажженную
спичку слишком долго, то обожжешься, если открывать ножом пиво, то можно и
глаз выколоть, а если выпить из бутылки с надписью "Яд", то можно заработать
все, что угодно - от поноса до погоста.
Но надписи "Яд" на бутылочке не было, и Олеся рискнула. Вкус у жидкости
был специфический, но очень приятный: смесь вишни, заварного крема,
бульонного кубика, жареной индейки и вокзальных пирожков с собачьим ливером.
В общем, вскоре бутылочка опустела.
* * * *
* * * * * * *
* * * *
- Ух ты, какие прикольные глюки, - восхитилась Олеся, - я сложилась как
маленький розовощекий телескоп!
Да уж, так оно и было, теперешний рост Олеси не превышал двадцати
сантиметров, и она наверняка смогла бы пролезть без вазелина в ту загадочную
дверь. Но все же Олеся немного подождала, решив покурить минут пять и
убедиться, что уменьшение прекратилось. - "А то, мало ли, - подумала она,
-вдруг я буду таять безостановочно, как кончивший член, и интересно, в кого
я тогда превращусь?"
Докурив беломорину и убедившись, что ее размеры определенным образом
зафиксировались, Олеся направилась к волшебному саду, но... "Мать твою так
через колено в ухо!" - дверь почему-то оказалось заперта, а гребаный ключик
лежал на столе. Его прекрасно было видно через стеклянную столешницу, но вот
достать - хрен там, и после пары безуспешных попыток забраться по скользким
ножкам стола, Олеся села на пол и разревелась, размазывая слезы по соплям.
- Ну и фигли орать?, - спросила она себя через некоторое время. -
Прекращай-ка на хер это мокрое дело.
Надо сказать что Олеся частенько говорила сама с собой, особенно
попробовав пивка с димедролом из школьного буфета, а учителя давно
подозревали у девочки раздвоение личности, так как она умудрялась
одновременно писать контрольную по математике и рисовать на парте голых
мужиков.
Тут Олеся увидела, что под столом валяется коробка от DVD-диска. Она с
вожделением сунула туда нос, в надежде найти пиратскую копию
супер-мега-блокбастера "Приключения слона в жопе таракана 2", но там
оказался лишь кусочек мацы с надписью "Съешь меня".
- Хорошо, я это съем, - сказала Олеся. Если вырасту - достану этот
долбаный ключ, а если уменьшусь - пролезу в щелку под дверью. Короче, в сад
я по-любому попаду.
Она откусила немного, но ничего не произошло. Вообще, трудно ожидать
чего-либо сверхъестественного при поедании мацы - это может быть и скучно,
но такова суровая правда жизни. Короче, Олеся решила не заморачиваться и
слопала всю мацу до крошки.
* * * *
* * * * * * *
* * * *
Глава II. Йоу, крыса и вибратор.
- Все охренейшей и охренейшей! - Олеся была так удивлена, что на минуту
забыла родного русского языка. - Я растянулась, как самый большой в мире
презерватив! О, мои бедные ножки, до свидания! Кто же теперь будет надевать
на вас валенки суровыми зимними вечерами? А я, наверное, смогу только
подарить вам пару галош на Рождество. Прикольно же будет выглядеть адрес:
РЯДОМ С КРОВАТЬЮ,
НА ДРАНЫЙ КОВРИК,
УВАЖАЕМОЙ ПРАВОЙ ОЛЕСИНОЙ НОГЕ.
О, мать моя женщина, какую херню я говорю!
Тем временем олесин рост приблизился к трем метрам, и ее голова с
размаху въехала в потолок. Она тихонько ругнулась, схватила со стола ключик
и открыла вожделенную дверь.
Бедная Олеся! Таких обломов она не встречала с тех пор, когда родители
нашли у нее в ящике стола сидюк с лесбийской порнушкой. Теперь же,
единственное, что она могла - лежа на боку, одним глазком заглядывать в
прекрасный садик. Попасть туда было нереальнее, чем когда-либо и, осознав
это, Олеся снова заревела.
- Слышь, овца неразумная, ты б хоть сама себя постыдилась, - сказала
она вслух через некоторое время. - Такая здоровая девка, уже жопой валюту на
пиво зарабатывать можешь, а сопливишь, как в детском садике.
Но слезы не прекращались, и лужа на полу становилась все глубже и
глубже.
Вскоре Олеся услышала приглушенный топот, она вытерла подолом глаза и
узрела: возвращался Белый Кролик. Пацан был реально прикинут от кутюр, в
одной лапе он держал пару перчаток, в другой - вибратор последней модели с
вертикальным взлетом и посадкой. Он явно спешил и повторял все время, как
пришибленный:
- О, герцогиня! Будьте же милосердны, если я заставил вас ждать!
Олеся же находилась в таком отчаянии, что ей было пофиг, у кого просить
помощи. Она поправила короткую юбчонку и робко начала:
- Алле, слышь, чувак, тормозни, базар есть...
Кролик подпрыгнул от неожиданности, уронил перчатки и вибратор и,
помянув всуе Олесину маму, исчез в темноте.
Олеся подобрала вибратор и, вертя его в руках, принялась рассуждать:
- Е-мое, что ж за хрень-то сегодня происходит? Вчера, вроде, все было
нормально. Может, меня ночью подменили? Утром, кажется, что-то было не
так... Но если я - не я, то кто сейчас я? - и Олеся принялась перебирать
своих знакомых. - Я точно не Катька-шалава, у нее ТАМ все выбрито, чтоб
насекомые не завелись, а у меня, - она сунула руку в трусики и погладила
мягкий пушок, - кажись, все на месте. С другой стороны, я не могу быть и
Веркой, потому что она ни хрена не знает по жизни, а я знаю. Щас проверим:
одиножды два - два, одиножды три - шесть, одиножды пять - сто двадцать... Но
тогда одиножды десять будет больше трех с половиной миллионов! Не, нафиг
такую математику, лучше географию попробую. Наша канализация вытекает в Дон,
Дон впадает в Азовское море, Азовское - в Черное, Черное - в Средиземное.
Значит, если я блюю в унитаз - то попадаю в Средиземное море? Чушь какая!
Надо попробовать литературу. Прочту-ка я что-нибудь лирическое, вроде
"Белеет парус одинокий...". Олеся сложила руки на коленях, как подобает
девочке из приличной семьи, и прокуренным голосом принялась читать:
Белеет пятнышко на платье,
Мгновенно впитываясь в шелк.
- Ну вот, в тебя не стал кончать я, -
Сказал он громко и ушел.
Кровь подо мной - алее мака,
Промокшая кровать скрипит.
Он взял мою невинность раком,
Теперь к другой дуре бежит.
Олеся произнесла последнее слово и снова расплакалась:
- Блин, но ведь это не то, что надо! Значит, я все-таки Верка. И теперь
мне придется до конца жизни трахаться с ее богатым дружком-дебилом, а по
четвергам сосать у учителя истории, чтобы вывел трояк в четверти. Нет, нет,
только не это! Раз уж я стала Веркой, то останусь здесь навсегда. Они станут
приходить и умолять меня вернуться, а я буду непреклонна и привередлива, как
стервозная старая дева. Я скажу: - Эй, вы, там! Сначала объясните, кто я, и
если меня это устроит, то я вернусь, а если нет, то идите в жопу и подберите
кого-нибудь получше. Пусть, пусть придут! А-а-а-а, ну почему же до сих пор
никого нет?! Мне так одиноко в этом сраном мире!
Но тут Олеся взглянула на свои руки и мгновенно заткнулась - она с
удивлением обнаружила, что надела перчатки Белого Кролика. Но это означало,
что она вновь стала маленькой! Олеся вскочила и подошла к столу. Ну да, так
и есть! Теперь ее рост был около полуметра и продолжал уменьшаться. Как
оказалось, причиной этого был вибратор, который Олеся все еще сжимала в
руке. Она скорее бросила эту вдовью радость на пол, как раз вовремя, чтобы
не сжаться до размеров тараканьей какашки.
- Мать твою так! - выдохнула Олеся. - Как вовремя я это заметила, еще
бы чуть-чуть и... Ну а теперь - в сад!
Увы, невинные детские мечты снова разбились о гранитную жопу
реальности: дверца была закрыта, а ключик нагло лежал на столе и достать его
было невозможно.
Олеся сделала шаг назад и вдруг по самый подбородок оказалась в соленой
воде. Сначала она решила, что попала в море, - "и я смогу вернуться домой на
поезде", - сказала она себе. Дело в том, что Олеся была на море один раз в
жизни и пребывала в глубокой уверенности, что в любой части черноморского
побережья можно найти детишек, закопанных по шею в песок, пару борделей,
шашлычную и железнодорожную станцию. Однако, задействовав мозг, она
догадалась, что попала в лужу слез, которую произвела, будучи трехметрового
роста.
- Е-мое, на хрена ж я так много наплакала, - сказала Олеся, пытаясь
подгрести к берегу. - Теперь, если я утону в собственных слезах, это будет
самый идиотский эпизод в моей жизни, хотя сегодня все эпизоды, как на
подбор, идиотские.
Тут Олеся услышала какой-то шум неподалеку. Она подплыла поближе, чтобы
проверить, кто это там плещется - морж или обкуренная бегемотиха, но вовремя
вспомнила, что сама сейчас с палец ростом, а тот большой зверь оказался
обыкновенной крысой.
"Интересно, можно ли с ней пообщаться, - подумала Олеся. - Впрочем,
здесь все настолько странно, что и крыса, наверное, может разговаривать, во
всяком случае, попробовать стоит".
Олеся почесала репу и закричала:
- Йоу, крыса! Не подскажешь, как выбраться из этой лужи? Йоу, крыса, я
уже порядочно затрахалась тут плавать!
Олеся не была уверена в правильности данного обращения, просто она
вспомнила учебник Реального Языка, где были расписаны падежи:
Именительный - крыса;
Родительный - крысы;
Дательный - крысе;
Винительный - крысу;
Творительный - крысой;
Предложный - о крысе;
Обращательный - йоу, крыса!
Крыса обернулась и поморгала красным глазом, но ничего не ответила.
Олеся подумала, что крыса, может быть, не местная и по-русски не сечет,
поэтому решила обратиться к ней по-английски:
- Вэар из, бля, май факин кэт?
Крысу перекосило, как алкаша при виде кефира. Олеся довольно
ухмыльнулась и крикнула:
- Не ссы, подруга, котов тут нету, это была такая шутка юмора!
- Ни хрена себе шуточки, - возмутилась крыса, - а ты бы не обосралась
на моем месте?
- Ладно, расслабься, - сказала Олеся успокаивающим тоном, - вот у меня
есть кот Дима - милейшее создание. Я думаю, он бы даже тебе понравился -
такой мягкий, пушистый, ласковый. Сидит себе под раковиной, яйца лижет и
мурлычет, как трактор "Беларусь". Молочко пьет, крыс душит... Ой, прости,
подруга, кажись, ты опять обгадилась. Ну ладно, не будем больше про котов
базарить, раз они так плохо на твой кишечник действуют.
- Причем тут кишечник?! - заорала крыса, - все наше семейство просто
НЕНАВИДИТ котов! О, эти гнусные, вульгарные твари! Избавьте меня,
пожалуйста, от таких разговоров!
- Хорошо, хорошо, - согласилась Олеся, - давай сменим тему. Вот скажи,
любишь ли ты собак? Возле нашего дома бегает такой миленький яркоглазый
терьерчик с каштановой шерсткой. Он принадлежит фермеру и может сидеть на
задних лапках, приносить хозяину тапочки и еще много всего. Фермер говорит,
что песик стоит дороже цистерны спирта - он так здорово ловит крыс, что...
Ой, бля! Я опять тебя напугала!
Крыса с выражением оскобленного достоинства развернулась и погребла
вдаль, распространяя вокруг резкий запах сероводорода.
- Йоу, крыса! - возопила Олеся, - вернись, я больше не буду! Ну их
нафиг - и котов, и собак и всех прочих.
Крыса подумала и потихоньку двинулась обратно, все еще бледная от
страха. Она подплыла к Олесе и сказала:
- Давайте вылезем на берег, а там я вам расскажу, почему я ненавижу
этих тварей.
И действительно, давно уже пришла пора выбираться, так как водоем
постепенно наполнялся всяческой антисанитарной живностью - неподалеку
плавали Уткоглаз, Вумный Дундук, Лариса Ивановна, Дэцельный Орел и другие
дети Чернобыля. Олеся поплыла впереди, и вся бригада последовала за ней.
Глава III. Предвыборные гонки за тампон.
На берегу собралась довольно живописная компания - перья у птиц
слиплись, мех у животных промок и свалялся в катышки, со всех обильно текло
и капало, как с конца при хорошем триппере. Естественно, всех волновала одна
проблема - как бы поскорее обсушиться. После нескольких минут оживленного
консилиума Олесе уже казалось, что она знает всю эту толпу давным-давно. Она
даже вступила в дискуссию по поводу мировых цен на нефть с Ларисой
Ивановной, которая, исчерпав все аргументы, меланхолично повторяла:
- У меня жопа толще, значит, я и знаю больше.
Однако, на вопрос Олеси о параметрах ее жопы, Лариса Ивановна отвечать
отказалась категорически. На том диспут и иссяк.
Наконец, Крыса, взявшая на себя роль пахана, разрулила ситуацию:
- А ну-ка заткнулись все и уселись на задницы! Щас вы у меня быстро
высохнете!
Все послушно уселись в кружок с Крысой в центре. Олеся с надеждой
смотрела Крысе в глаза и чувствовала, что если она сейчас не высохнет, то
воспаление придатков ей обеспечено.
- Так-с! - сказала Крыса, важно почесавшись, - все готовы? Это самая
сухая вещь из всех существующих. Слушайте же и внемлите: "В Гороховой улице,
в одном из больших домов, народонаселения которого стало бы на целый уездный
город, лежал утром в постели..."
- Бля-я-я-я, - протяжно взвыла Лариса Ивановна.
- Прошу прощения, - вежливо сказала Крыса, - какой козел меня перебил?
- Не я! - быстро сказала Лариса Ивановна.
- А мне показалось, что ты. Ну ладно, я продолжаю: " лежал утром в
постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов. Это был человек..."
- Кто был человек? - спросил Уткоглаз.
- ЭТО был человек, - раздраженно ответила Крыса, - или ты не знаешь,
что такое ЭТО?
- Знаю, - ответил Уткоглаз, - но когда я вижу ЭТО, то это обычно червяк
или лягушка. Тогда вопрос в том, как лягушку могли звать Ильей Ильичем
Обломовым?
Крыса проигнорировала вопрос:
- "Это был человек лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста,
приятной наружности..." Ну, как, все высохли, или еще почитать?
- Ни хера мы не высохли, - зло ответила Олеся, - но если ты продолжишь
читать эту муть, я тебя сама сожру.
- В таком случае, - важно сказал Вумный Дундук, - я настоятельно
рекомендую предыдущему оратору Крысе заткнуть фонтан красноречия по причине
регламента и перейти к более действенным мелиораторским мероприятиям.
- Слышь, студент, говори по-русски, - возмутился Дэцельный Орел, - а то
я и половины не понимаю, да и ты сам, по-моему, тоже.
Сказав это, Дэцельный Орел принялся изучать паркет, чтобы скрыть
усмешку, другие же птицы хихикнули открыто.
- Я имел в виду, - обиженно произнес Вумный Дундук, что нам надо
заняться предвыборными гонками.
- А что такое предвыборные гонки? - спросила Олеся. В принципе, ее это
не особо интересовало, но Вумный Дундук театрально выдерживал паузу, ожидая,
что кто-нибудь попросит уточнить.
- Сейчас я вам покажу, что такое предвыборные гонки, - ответил Вумный
Дундук. (Может быть и ты, как-нибудь, обкурившись, захочешь этим заняться?
Тогда запоминай.)
Сначала он нарисовал на полу кривой круг типа овала и пояснил, что
форма линии значения не имеет. Потом все равномерно распределились вдоль
этого круга и безо всяких понуканий, типа "Бегом марш, салаги!", ломанулись
скакать кто во что горазд. Примерно через полчаса, когда все, как ни
странно, просохли, Вумный Дундук скомандовал: "Гонка окончена!", и
запыхавшиеся гонщики окружили его, дергая за манишку и задавая
животрепещущий вопрос "кто победил?".
Вопрос был непростой и Вумный Дундук задумался, скрестив крылья на
груди (в такой позе, как вы знаете, жена встречает свое "счастье",
соблаговолившее припереться на бровях в полтретьего ночи). Наконец, он
разродился:
- Каждый победил, каждому положен приз!
- А где призы-то? - заинтересовались обсохшие.
- У нее, бля буду, у нее, - уверенно ответил Вумный Дундук, указывая
крылом на Олесю.
Олесю сразу окружили и стали щипать за попку, требуя призов. Она в
отчаянии сунула руку в карман и обнаружила там упаковку противозачаточных
таблеток, которые, к счастью, не размочила вода и раздала их, как призы. Как
раз всем досталось по таблетке.
- Но ведь и она тоже должна получить приз, - сообразила Крыса.
- Разумное замечание, - согласился Вумный Дундук и повернулся к Олесе:
- У тебя еще что-нибудь осталось?
- Только тампон, - печально ответила Олеся.
- Так хрена ж ты стоишь? Давай его сюда!
И, взяв тампон за веревочку, Вумный Дундук протянул его Олесе со
словами:
- Не соблаговолите ли вы принять эту изящную хреновину?
Толпа разразилась бурными аплодисментами и предложениями испытать
тампон прямо здесь, но Олеся отказалась наотрез. Тогда, разочаровавшись, все
принялись за таблетки. Большие птицы проглотили таблетку целиком и даже не
распробовали, а мелкие просто подавились, но, в конце концов, все
успокоились и уселись вокруг Крысы.
- Йоу, Крыса, - вспомнила Олеся и, понизив голос, чтобы не обидеть
Крысу, добавила: - Ты обещала рассказать, почему ты ненавидишь "К" и "С".
- Хорошо, - согласилась Крыса, - но достоинство этого рассказа будет в
его длине.
- Да уж, достоинство у тебя длинное, дай бог каждому, - согласилась
Олеся, рассматривая в это время крысиный хвост, а Крыса начала вещать:
Злой котяра
на крысу наехал
и сказал ей,
плюясь хриплым
смехом:
- Слышь, овца,
мать твою,
я в суд подаю
на тебя и родню
всю твою.
- Подожди,
дорогой,
не спеши,
зачем суд? -
ему Крыса
шепнула
на ухо.
- Лучше,
пусть у тебя
пару раз
отсосут
мои дочери,
муж и свекруха.
- Не прокатит! -
безжалостно
кот отвечал, -
я тебе и палач
и судья.
И на труп
бедной
крысы
он долго
кончал,
некро-
фильством
потешив
себя.
- Эй! - строго сказала Крыса Олесе, - ты невнимательна!
- Прошу прощения, - извинилась та, - но я внимательно слежу. Ты
добралась до седьмого завитка, если я не ошибаюсь.
- Какой еще, в задницу, завиток? - возмутилась Крыса.
- Ты сказала "зови ток"? - переспросила Олеся. - Но как я могу позвать
ток? Он ведь не живой и может ударить.
- Ты меня достала своими глупостями, - заявила Крыса, вставая.
- Да я вовсе не хотела никого оскорбить, - оправдывалась бедная Олеся,
- но ты такая обидчивая. Пожалуйста, не уходи!
- Да, да, не уходи, - хором закричали остальные, но Крыса только
перданула на прощание и ускорила шаг.
Когда она скрылась из виду, Лариса Ивановна вздохнула:
- Жаль, что мы не дослушали эту познавательную историю.
А Старая Креветутка сказала своей дочери:
- Вот так-то, дорогуша! Никогда нельзя выходить из себя.
- Заткните хитин, мамаша! - ответила Молодая Креветутка. - Вы бы и
Устрицу заставили выйти из себя!
- Эх, сюда бы моего Диму, - громко сказала Олеся. - Он бы эту рожу с
хвостом живо назад притащил.
- А позвольте спросить, кто такой Дима? - поинтересовалась Лариса
Ивановна.
Олеся очень любила всем рассказывать о Диме, поэтому затараторила на
Приключения Олеси в стране чудес.
Перевод: Василий Серенький.
(c) Василий Серенький 2003-2004
vaseren@yandex.ru
Глава I. Кролики - это не только ценный мех...
Олеся уже порядком задолбалась сидеть рядом с сестрой возле речки и ни
черта не делать. Пару раз она украдкой заглянула в учебник по
функциональному анализу, который читала сестра, но там не было описаний
нежных постельных сцен, как в обожаемых Олесей женских романах, а худосочные
графики и формулы никак не могли заменить портрет двухметрового
голубоглазого культуриста. "И что за мазохистский прикол - читать такие
отстойные книжки", - с тоской подумала Олеся.
Духота летнего полудня привела Олесины мысли в состояние глубокого
ступора. Она лениво чесала подбородок и размышляла - не нарвать ли конопли
для гостей на свой день рождения, как вдруг мимо нее пробежал Белый Кролик с
красными похмельными глазами.
В принципе, ничего особо глючного в этом бы не было, если б Кролик на
бегу не повторял: "О, дорогая! О, о, дорогая! Как я опаздываю!".
Впоследствии, Олеся поняла, что должна была довольно сильно охренеть, однако
в тот момент, под действием солнышка и стакана кальвадоса, она восприняла
это вполне пристойно. Но когда Кролик расстегнул ширинку, вытащил оттуда
будильник и заторопился еще сильнее, Олеся не выдержала и вскочила. Даже ее
не годам развитые мозги не могли представить, что у кроликов могут быть
будильники, а уж тем более - сэконд-хэндовые джинсы с ширинкой. Сгорая от
любопытства, она ломанулась за Кроликом через колхозное кукурузное поле и
успела засечь, как он прыгнул в здоровенную нору под забором сторожа
Михалыча.
Олеся не раздумывая сиганула следом, послав на хрен запоздалый вопрос о
том, как она будет выбираться обратно.
Кроличья нора сначала шла прямо, типа туннеля, а потом оборвалась вниз
так резко, что Олеся не успела тормознуть и, кратко матюгнувшись, полетела
вниз.
Или колодец был слишком глубокий, или Олеся падала слишком медленно, но
у нее было навалом времени, чтобы оглядеться вокруг и задуматься о смысле
жизни. Сначала она глянула вниз, но там было темно, как ночью у негра в
жопе. Тогда она посмотрела по сторонам и увидела, что стенки колодца
заставлены всякими шкафчиками и полочками, завешены географическими картами
и порнушными картинками. Пролетая мимо какого-то бара, Олеся выхватила
оттуда бутылку с этикеткой "Пиво со вкусом апельсина", но та оказалась
пустой.
"Бросить ее вниз, что ли, - с досадой подумала Олеся. - А хотя, нет,
нафиг. Вдруг еще торчком воткнется, а я потом на нее приземлюсь. Конечно,
давно пора расстаться с девственностью, но ведь не таким же извращенным
способом... - и она ткнула бутылку в очередной шкафчик. - Да уж! После
такого полета мне и с лестницы навернуться - как два пальца обоссать. Буду
дома косить под сержанта ВДВ, даже с крыши прыгну - все пофигу".
Все вниз и вниз, вниз и вниз...
"Интересно, - размышляла вслух Олеся, - это когда-нибудь кончится или
нет, мать его так? Я уже, небось, где-то в центре Земли, это кажется что-то
типа четырех тысяч километров".
Конечно, момент для подобных понтов был неподходящий, но очень хотелось
закосить под умную и она добавила: "Кстати, на какой это я сейчас широте и
долготе?"
На самом деле Олеся понятия не имела, что такое широта и долгота,
поскольку из всей географии запомнила только то, что на глобус при желании
можно натянуть презерватив, но говорить такие слова было приятно, и она
продолжила: "А вот будет прикольно, если я пролечу Землю насквозь и увижу
отморозков, которые ходят головами вниз! Кажется, их называют Антипотными".
Слово прозвучало явно как-то через задницу, и Олеся порадовалась, что
ее никто не слышит.
"А ведь мне придется у них спросить хотя бы название их страны. Типа,
молодой человек, это Новая Зеландия или Гондурас? - и она попыталась
эротично вильнуть попкой. (А вы думаете, это так просто - вилять попкой в
полете?) - Нет, лучше не буду спрашивать, а то за дауна примут ненароком и в
дурку загонят. Лучше уж где-нибудь прочитаю, лишь бы не на заборе".
Все вниз и вниз, вниз и вниз...
Делать определенно было нечего, и Олеся продолжила увлекательную беседу
сама с собой: "Дима, наверное, будет скучать без меня сегодня! (Димой звали
ее кота.) Я надеюсь, ему не забудут почесать яйца перед сном. Ах, Дима,
Дима! Как жалко, что тебя нет рядом. Правда, хавать тебе тут нечего, разве
что летучую мышу поймаешь. Какая, на хрен, разница: мышь - она и в Африке
мышь".
Кальвадос делал свое дело, Олеся потихоньку начала засыпать и только
лениво повторяла: "Едят ли кошки летучих мышек? Едят ли мышек летучих
кошки?" - а иногда и - "Едят ли кошек летучие мышки?". Но поскольку отвечать
было некому, то, конечно, не имело значения, как задан вопрос. Олесе начал
сниться сон, как она идет, держа Диму за лапку, и спрашивает:
- Дима, хочешь летучую мышку?
А он отвечает:
- Нет, лучше гулящую кошку.
Но тут, наконец, полет закончился и Олеся с милой улыбкой и фразой
"через колено твою в бога душу мать!" приземлилась на кучу прелых листьев и
использованных резинок.
К счастью, она совсем не ударилась и тут же вскочила на ноги. Тоннель
уходил в сторону, и вдалеке еще отсвечивали белые ляжки Кролика. Прежде чем
это чудо селекции скрылось за поворотом, Олеся услышала: "О, моя
многострадальная задница! Поздно, слишком поздно!". Она бросилась следом и
очутилась в пустом и длинном зале. Кролика нигде не было, и только пыльные
люстры свисали с низкого потолка.
Стены зала изобиловали дверями, но все они оказались заперты. Олеся
старательно попинала каждую, однако безрезультатно. Вдруг она увидела
стеклянный столик-калеку на трех ножках, на котором не было ничего, кроме
маленького золотого ключика. Олеся сразу просекла, что ключ от какой-нибудь
двери в зале, но - хренушки, ни одну дверь открыть не удалось. То ли двери
были слишком большие, то ли ключик маленький, то ли руки у Олеси кривые. Но,
обнюхав зал повторно, она обнаружила кусок ветоши в форме занавеса, а за ним
- маленькую дверцу, размером с крысиную нору. И тут - о, чудо, бляха-муха! -
ключик подошел, дверца распахнулась.
За дверцей скрывался сад, самый совершенный из всех существующих в
нашем несовершенном мире. Как Олесе хотелось побегать по клумбам, поваляться
на травке и поссать в хрустальный фонтан, но - увы! она могла только
смотреть на это великолепие.
"Ну, голова-то в дверцу, может, и прошла бы, - подумала она. - А плечи?
Плечи-то уж точно не пройдут. А если еще и голова там застрянет, и мне
придется стоять, нагнувшись раком и не имея возможности пошевелиться, а
сзади выстроится очередь из потных волосатых мужиков, жаждущих отсношать мою
нежную розовую попку... Нет, нафиг, нафиг, нафиг!"
Олеся в растерянности вернулась к столу и, вдруг, увидела, что там
стоит бутылочка, которой еще пять минут назад не было. Бутылочка оказалась
от тройного одеколона, но на этикетке жирным черным маркером было написано:
"Выпей меня".
- Ишь ты, хитрожопый, - сказала Олеся. - Нет, я сначала посмотрю, не
написано ли где-нибудь "Яд", а то еще окочурюсь тут на потеху какому-нибудь
некрофилу.
Олеся была начитанной девочкой и знала, что если держать зажженную
спичку слишком долго, то обожжешься, если открывать ножом пиво, то можно и
глаз выколоть, а если выпить из бутылки с надписью "Яд", то можно заработать
все, что угодно - от поноса до погоста.
Но надписи "Яд" на бутылочке не было, и Олеся рискнула. Вкус у жидкости
был специфический, но очень приятный: смесь вишни, заварного крема,
бульонного кубика, жареной индейки и вокзальных пирожков с собачьим ливером.
В общем, вскоре бутылочка опустела.
* * * *
* * * * * * *
* * * *
- Ух ты, какие прикольные глюки, - восхитилась Олеся, - я сложилась как
маленький розовощекий телескоп!
Да уж, так оно и было, теперешний рост Олеси не превышал двадцати
сантиметров, и она наверняка смогла бы пролезть без вазелина в ту загадочную
дверь. Но все же Олеся немного подождала, решив покурить минут пять и
убедиться, что уменьшение прекратилось. - "А то, мало ли, - подумала она,
-вдруг я буду таять безостановочно, как кончивший член, и интересно, в кого
я тогда превращусь?"
Докурив беломорину и убедившись, что ее размеры определенным образом
зафиксировались, Олеся направилась к волшебному саду, но... "Мать твою так
через колено в ухо!" - дверь почему-то оказалось заперта, а гребаный ключик
лежал на столе. Его прекрасно было видно через стеклянную столешницу, но вот
достать - хрен там, и после пары безуспешных попыток забраться по скользким
ножкам стола, Олеся села на пол и разревелась, размазывая слезы по соплям.
- Ну и фигли орать?, - спросила она себя через некоторое время. -
Прекращай-ка на хер это мокрое дело.
Надо сказать что Олеся частенько говорила сама с собой, особенно
попробовав пивка с димедролом из школьного буфета, а учителя давно
подозревали у девочки раздвоение личности, так как она умудрялась
одновременно писать контрольную по математике и рисовать на парте голых
мужиков.
Тут Олеся увидела, что под столом валяется коробка от DVD-диска. Она с
вожделением сунула туда нос, в надежде найти пиратскую копию
супер-мега-блокбастера "Приключения слона в жопе таракана 2", но там
оказался лишь кусочек мацы с надписью "Съешь меня".
- Хорошо, я это съем, - сказала Олеся. Если вырасту - достану этот
долбаный ключ, а если уменьшусь - пролезу в щелку под дверью. Короче, в сад
я по-любому попаду.
Она откусила немного, но ничего не произошло. Вообще, трудно ожидать
чего-либо сверхъестественного при поедании мацы - это может быть и скучно,
но такова суровая правда жизни. Короче, Олеся решила не заморачиваться и
слопала всю мацу до крошки.
* * * *
* * * * * * *
* * * *
Глава II. Йоу, крыса и вибратор.
- Все охренейшей и охренейшей! - Олеся была так удивлена, что на минуту
забыла родного русского языка. - Я растянулась, как самый большой в мире
презерватив! О, мои бедные ножки, до свидания! Кто же теперь будет надевать
на вас валенки суровыми зимними вечерами? А я, наверное, смогу только
подарить вам пару галош на Рождество. Прикольно же будет выглядеть адрес:
РЯДОМ С КРОВАТЬЮ,
НА ДРАНЫЙ КОВРИК,
УВАЖАЕМОЙ ПРАВОЙ ОЛЕСИНОЙ НОГЕ.
О, мать моя женщина, какую херню я говорю!
Тем временем олесин рост приблизился к трем метрам, и ее голова с
размаху въехала в потолок. Она тихонько ругнулась, схватила со стола ключик
и открыла вожделенную дверь.
Бедная Олеся! Таких обломов она не встречала с тех пор, когда родители
нашли у нее в ящике стола сидюк с лесбийской порнушкой. Теперь же,
единственное, что она могла - лежа на боку, одним глазком заглядывать в
прекрасный садик. Попасть туда было нереальнее, чем когда-либо и, осознав
это, Олеся снова заревела.
- Слышь, овца неразумная, ты б хоть сама себя постыдилась, - сказала
она вслух через некоторое время. - Такая здоровая девка, уже жопой валюту на
пиво зарабатывать можешь, а сопливишь, как в детском садике.
Но слезы не прекращались, и лужа на полу становилась все глубже и
глубже.
Вскоре Олеся услышала приглушенный топот, она вытерла подолом глаза и
узрела: возвращался Белый Кролик. Пацан был реально прикинут от кутюр, в
одной лапе он держал пару перчаток, в другой - вибратор последней модели с
вертикальным взлетом и посадкой. Он явно спешил и повторял все время, как
пришибленный:
- О, герцогиня! Будьте же милосердны, если я заставил вас ждать!
Олеся же находилась в таком отчаянии, что ей было пофиг, у кого просить
помощи. Она поправила короткую юбчонку и робко начала:
- Алле, слышь, чувак, тормозни, базар есть...
Кролик подпрыгнул от неожиданности, уронил перчатки и вибратор и,
помянув всуе Олесину маму, исчез в темноте.
Олеся подобрала вибратор и, вертя его в руках, принялась рассуждать:
- Е-мое, что ж за хрень-то сегодня происходит? Вчера, вроде, все было
нормально. Может, меня ночью подменили? Утром, кажется, что-то было не
так... Но если я - не я, то кто сейчас я? - и Олеся принялась перебирать
своих знакомых. - Я точно не Катька-шалава, у нее ТАМ все выбрито, чтоб
насекомые не завелись, а у меня, - она сунула руку в трусики и погладила
мягкий пушок, - кажись, все на месте. С другой стороны, я не могу быть и
Веркой, потому что она ни хрена не знает по жизни, а я знаю. Щас проверим:
одиножды два - два, одиножды три - шесть, одиножды пять - сто двадцать... Но
тогда одиножды десять будет больше трех с половиной миллионов! Не, нафиг
такую математику, лучше географию попробую. Наша канализация вытекает в Дон,
Дон впадает в Азовское море, Азовское - в Черное, Черное - в Средиземное.
Значит, если я блюю в унитаз - то попадаю в Средиземное море? Чушь какая!
Надо попробовать литературу. Прочту-ка я что-нибудь лирическое, вроде
"Белеет парус одинокий...". Олеся сложила руки на коленях, как подобает
девочке из приличной семьи, и прокуренным голосом принялась читать:
Белеет пятнышко на платье,
Мгновенно впитываясь в шелк.
- Ну вот, в тебя не стал кончать я, -
Сказал он громко и ушел.
Кровь подо мной - алее мака,
Промокшая кровать скрипит.
Он взял мою невинность раком,
Теперь к другой дуре бежит.
Олеся произнесла последнее слово и снова расплакалась:
- Блин, но ведь это не то, что надо! Значит, я все-таки Верка. И теперь
мне придется до конца жизни трахаться с ее богатым дружком-дебилом, а по
четвергам сосать у учителя истории, чтобы вывел трояк в четверти. Нет, нет,
только не это! Раз уж я стала Веркой, то останусь здесь навсегда. Они станут
приходить и умолять меня вернуться, а я буду непреклонна и привередлива, как
стервозная старая дева. Я скажу: - Эй, вы, там! Сначала объясните, кто я, и
если меня это устроит, то я вернусь, а если нет, то идите в жопу и подберите
кого-нибудь получше. Пусть, пусть придут! А-а-а-а, ну почему же до сих пор
никого нет?! Мне так одиноко в этом сраном мире!
Но тут Олеся взглянула на свои руки и мгновенно заткнулась - она с
удивлением обнаружила, что надела перчатки Белого Кролика. Но это означало,
что она вновь стала маленькой! Олеся вскочила и подошла к столу. Ну да, так
и есть! Теперь ее рост был около полуметра и продолжал уменьшаться. Как
оказалось, причиной этого был вибратор, который Олеся все еще сжимала в
руке. Она скорее бросила эту вдовью радость на пол, как раз вовремя, чтобы
не сжаться до размеров тараканьей какашки.
- Мать твою так! - выдохнула Олеся. - Как вовремя я это заметила, еще
бы чуть-чуть и... Ну а теперь - в сад!
Увы, невинные детские мечты снова разбились о гранитную жопу
реальности: дверца была закрыта, а ключик нагло лежал на столе и достать его
было невозможно.
Олеся сделала шаг назад и вдруг по самый подбородок оказалась в соленой
воде. Сначала она решила, что попала в море, - "и я смогу вернуться домой на
поезде", - сказала она себе. Дело в том, что Олеся была на море один раз в
жизни и пребывала в глубокой уверенности, что в любой части черноморского
побережья можно найти детишек, закопанных по шею в песок, пару борделей,
шашлычную и железнодорожную станцию. Однако, задействовав мозг, она
догадалась, что попала в лужу слез, которую произвела, будучи трехметрового
роста.
- Е-мое, на хрена ж я так много наплакала, - сказала Олеся, пытаясь
подгрести к берегу. - Теперь, если я утону в собственных слезах, это будет
самый идиотский эпизод в моей жизни, хотя сегодня все эпизоды, как на
подбор, идиотские.
Тут Олеся услышала какой-то шум неподалеку. Она подплыла поближе, чтобы
проверить, кто это там плещется - морж или обкуренная бегемотиха, но вовремя
вспомнила, что сама сейчас с палец ростом, а тот большой зверь оказался
обыкновенной крысой.
"Интересно, можно ли с ней пообщаться, - подумала Олеся. - Впрочем,
здесь все настолько странно, что и крыса, наверное, может разговаривать, во
всяком случае, попробовать стоит".
Олеся почесала репу и закричала:
- Йоу, крыса! Не подскажешь, как выбраться из этой лужи? Йоу, крыса, я
уже порядочно затрахалась тут плавать!
Олеся не была уверена в правильности данного обращения, просто она
вспомнила учебник Реального Языка, где были расписаны падежи:
Именительный - крыса;
Родительный - крысы;
Дательный - крысе;
Винительный - крысу;
Творительный - крысой;
Предложный - о крысе;
Обращательный - йоу, крыса!
Крыса обернулась и поморгала красным глазом, но ничего не ответила.
Олеся подумала, что крыса, может быть, не местная и по-русски не сечет,
поэтому решила обратиться к ней по-английски:
- Вэар из, бля, май факин кэт?
Крысу перекосило, как алкаша при виде кефира. Олеся довольно
ухмыльнулась и крикнула:
- Не ссы, подруга, котов тут нету, это была такая шутка юмора!
- Ни хрена себе шуточки, - возмутилась крыса, - а ты бы не обосралась
на моем месте?
- Ладно, расслабься, - сказала Олеся успокаивающим тоном, - вот у меня
есть кот Дима - милейшее создание. Я думаю, он бы даже тебе понравился -
такой мягкий, пушистый, ласковый. Сидит себе под раковиной, яйца лижет и
мурлычет, как трактор "Беларусь". Молочко пьет, крыс душит... Ой, прости,
подруга, кажись, ты опять обгадилась. Ну ладно, не будем больше про котов
базарить, раз они так плохо на твой кишечник действуют.
- Причем тут кишечник?! - заорала крыса, - все наше семейство просто
НЕНАВИДИТ котов! О, эти гнусные, вульгарные твари! Избавьте меня,
пожалуйста, от таких разговоров!
- Хорошо, хорошо, - согласилась Олеся, - давай сменим тему. Вот скажи,
любишь ли ты собак? Возле нашего дома бегает такой миленький яркоглазый
терьерчик с каштановой шерсткой. Он принадлежит фермеру и может сидеть на
задних лапках, приносить хозяину тапочки и еще много всего. Фермер говорит,
что песик стоит дороже цистерны спирта - он так здорово ловит крыс, что...
Ой, бля! Я опять тебя напугала!
Крыса с выражением оскобленного достоинства развернулась и погребла
вдаль, распространяя вокруг резкий запах сероводорода.
- Йоу, крыса! - возопила Олеся, - вернись, я больше не буду! Ну их
нафиг - и котов, и собак и всех прочих.
Крыса подумала и потихоньку двинулась обратно, все еще бледная от
страха. Она подплыла к Олесе и сказала:
- Давайте вылезем на берег, а там я вам расскажу, почему я ненавижу
этих тварей.
И действительно, давно уже пришла пора выбираться, так как водоем
постепенно наполнялся всяческой антисанитарной живностью - неподалеку
плавали Уткоглаз, Вумный Дундук, Лариса Ивановна, Дэцельный Орел и другие
дети Чернобыля. Олеся поплыла впереди, и вся бригада последовала за ней.
Глава III. Предвыборные гонки за тампон.
На берегу собралась довольно живописная компания - перья у птиц
слиплись, мех у животных промок и свалялся в катышки, со всех обильно текло
и капало, как с конца при хорошем триппере. Естественно, всех волновала одна
проблема - как бы поскорее обсушиться. После нескольких минут оживленного
консилиума Олесе уже казалось, что она знает всю эту толпу давным-давно. Она
даже вступила в дискуссию по поводу мировых цен на нефть с Ларисой
Ивановной, которая, исчерпав все аргументы, меланхолично повторяла:
- У меня жопа толще, значит, я и знаю больше.
Однако, на вопрос Олеси о параметрах ее жопы, Лариса Ивановна отвечать
отказалась категорически. На том диспут и иссяк.
Наконец, Крыса, взявшая на себя роль пахана, разрулила ситуацию:
- А ну-ка заткнулись все и уселись на задницы! Щас вы у меня быстро
высохнете!
Все послушно уселись в кружок с Крысой в центре. Олеся с надеждой
смотрела Крысе в глаза и чувствовала, что если она сейчас не высохнет, то
воспаление придатков ей обеспечено.
- Так-с! - сказала Крыса, важно почесавшись, - все готовы? Это самая
сухая вещь из всех существующих. Слушайте же и внемлите: "В Гороховой улице,
в одном из больших домов, народонаселения которого стало бы на целый уездный
город, лежал утром в постели..."
- Бля-я-я-я, - протяжно взвыла Лариса Ивановна.
- Прошу прощения, - вежливо сказала Крыса, - какой козел меня перебил?
- Не я! - быстро сказала Лариса Ивановна.
- А мне показалось, что ты. Ну ладно, я продолжаю: " лежал утром в
постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов. Это был человек..."
- Кто был человек? - спросил Уткоглаз.
- ЭТО был человек, - раздраженно ответила Крыса, - или ты не знаешь,
что такое ЭТО?
- Знаю, - ответил Уткоглаз, - но когда я вижу ЭТО, то это обычно червяк
или лягушка. Тогда вопрос в том, как лягушку могли звать Ильей Ильичем
Обломовым?
Крыса проигнорировала вопрос:
- "Это был человек лет тридцати двух-трех от роду, среднего роста,
приятной наружности..." Ну, как, все высохли, или еще почитать?
- Ни хера мы не высохли, - зло ответила Олеся, - но если ты продолжишь
читать эту муть, я тебя сама сожру.
- В таком случае, - важно сказал Вумный Дундук, - я настоятельно
рекомендую предыдущему оратору Крысе заткнуть фонтан красноречия по причине
регламента и перейти к более действенным мелиораторским мероприятиям.
- Слышь, студент, говори по-русски, - возмутился Дэцельный Орел, - а то
я и половины не понимаю, да и ты сам, по-моему, тоже.
Сказав это, Дэцельный Орел принялся изучать паркет, чтобы скрыть
усмешку, другие же птицы хихикнули открыто.
- Я имел в виду, - обиженно произнес Вумный Дундук, что нам надо
заняться предвыборными гонками.
- А что такое предвыборные гонки? - спросила Олеся. В принципе, ее это
не особо интересовало, но Вумный Дундук театрально выдерживал паузу, ожидая,
что кто-нибудь попросит уточнить.
- Сейчас я вам покажу, что такое предвыборные гонки, - ответил Вумный
Дундук. (Может быть и ты, как-нибудь, обкурившись, захочешь этим заняться?
Тогда запоминай.)
Сначала он нарисовал на полу кривой круг типа овала и пояснил, что
форма линии значения не имеет. Потом все равномерно распределились вдоль
этого круга и безо всяких понуканий, типа "Бегом марш, салаги!", ломанулись
скакать кто во что горазд. Примерно через полчаса, когда все, как ни
странно, просохли, Вумный Дундук скомандовал: "Гонка окончена!", и
запыхавшиеся гонщики окружили его, дергая за манишку и задавая
животрепещущий вопрос "кто победил?".
Вопрос был непростой и Вумный Дундук задумался, скрестив крылья на
груди (в такой позе, как вы знаете, жена встречает свое "счастье",
соблаговолившее припереться на бровях в полтретьего ночи). Наконец, он
разродился:
- Каждый победил, каждому положен приз!
- А где призы-то? - заинтересовались обсохшие.
- У нее, бля буду, у нее, - уверенно ответил Вумный Дундук, указывая
крылом на Олесю.
Олесю сразу окружили и стали щипать за попку, требуя призов. Она в
отчаянии сунула руку в карман и обнаружила там упаковку противозачаточных
таблеток, которые, к счастью, не размочила вода и раздала их, как призы. Как
раз всем досталось по таблетке.
- Но ведь и она тоже должна получить приз, - сообразила Крыса.
- Разумное замечание, - согласился Вумный Дундук и повернулся к Олесе:
- У тебя еще что-нибудь осталось?
- Только тампон, - печально ответила Олеся.
- Так хрена ж ты стоишь? Давай его сюда!
И, взяв тампон за веревочку, Вумный Дундук протянул его Олесе со
словами:
- Не соблаговолите ли вы принять эту изящную хреновину?
Толпа разразилась бурными аплодисментами и предложениями испытать
тампон прямо здесь, но Олеся отказалась наотрез. Тогда, разочаровавшись, все
принялись за таблетки. Большие птицы проглотили таблетку целиком и даже не
распробовали, а мелкие просто подавились, но, в конце концов, все
успокоились и уселись вокруг Крысы.
- Йоу, Крыса, - вспомнила Олеся и, понизив голос, чтобы не обидеть
Крысу, добавила: - Ты обещала рассказать, почему ты ненавидишь "К" и "С".
- Хорошо, - согласилась Крыса, - но достоинство этого рассказа будет в
его длине.
- Да уж, достоинство у тебя длинное, дай бог каждому, - согласилась
Олеся, рассматривая в это время крысиный хвост, а Крыса начала вещать:
Злой котяра
на крысу наехал
и сказал ей,
плюясь хриплым
смехом:
- Слышь, овца,
мать твою,
я в суд подаю
на тебя и родню
всю твою.
- Подожди,
дорогой,
не спеши,
зачем суд? -
ему Крыса
шепнула
на ухо.
- Лучше,
пусть у тебя
пару раз
отсосут
мои дочери,
муж и свекруха.
- Не прокатит! -
безжалостно
кот отвечал, -
я тебе и палач
и судья.
И на труп
бедной
крысы
он долго
кончал,
некро-
фильством
потешив
себя.
- Эй! - строго сказала Крыса Олесе, - ты невнимательна!
- Прошу прощения, - извинилась та, - но я внимательно слежу. Ты
добралась до седьмого завитка, если я не ошибаюсь.
- Какой еще, в задницу, завиток? - возмутилась Крыса.
- Ты сказала "зови ток"? - переспросила Олеся. - Но как я могу позвать
ток? Он ведь не живой и может ударить.
- Ты меня достала своими глупостями, - заявила Крыса, вставая.
- Да я вовсе не хотела никого оскорбить, - оправдывалась бедная Олеся,
- но ты такая обидчивая. Пожалуйста, не уходи!
- Да, да, не уходи, - хором закричали остальные, но Крыса только
перданула на прощание и ускорила шаг.
Когда она скрылась из виду, Лариса Ивановна вздохнула:
- Жаль, что мы не дослушали эту познавательную историю.
А Старая Креветутка сказала своей дочери:
- Вот так-то, дорогуша! Никогда нельзя выходить из себя.
- Заткните хитин, мамаша! - ответила Молодая Креветутка. - Вы бы и
Устрицу заставили выйти из себя!
- Эх, сюда бы моего Диму, - громко сказала Олеся. - Он бы эту рожу с
хвостом живо назад притащил.
- А позвольте спросить, кто такой Дима? - поинтересовалась Лариса
Ивановна.
Олеся очень любила всем рассказывать о Диме, поэтому затараторила на