Сергеев Марк Давидович. Волшебная галоша

   – А пирожок? – спросил вдруг у Дарьи Матвеевны высокий темноволосый мужчина в сером легком пальто.
   – Какой пирожок? – удивилась Дарья Матвеевна.
   – Как – какой? Я вам десять копеек отдал?
   – Отдали.
   – Вы мне бумажку дали, салфетку?
   – Дала! – уже обеспокоенно сказала лоточница.
   – А пирожок?
   – И пирожок вручила вам, гражданин! Как не стыдно?!
   – Это вам должно быть стыдно. Что же я его за секунду съел?
   – А! – с досадой вздохнула Дарья Матвеевна. – Начинается! – и протянула покупателю новый пирожок.
   И тут на глазах изумленной публики, совсем как в цирке на сеансе фокусов знаменитого Кио, пирожок… исчез.
   Обескураженная Дарья Матвеевна машинально схватилась за кончик вилки, там она почувствовала что-то мягкое и теплое. Пирожок! И хотя он был невидим, лоточница крепко держала пропажу, не разжимая руки. Она тянула пирожок к себе, а кто-то, таинственный и страшный, – к себе. Вилка давно упала. И публика начала хохотать: с выпученными от ужаса глазами продавщица крепко сжимала в кулаке воздух, боясь отвести взгляд от собственной руки.
   – Во дает! Во дает! – в восторге кричал кто-то.
   – Это вы, молодой человек, довели до такого состояния женщину! – возмутилась дама с волосами фиолетового цвета. – Съели свой пирожок – не мешайте другим!
   – Глядите! Глядите! – перебил ее тот же восторженный голос. – Появился! То не было, а то опять есть!
   Действительно, в руке лоточницы появился пирожок. Только не целый, а половинка..
   И тогда фиолетовая дама сказала еще более возмущенно.
   – Торговать, гражданка, надо, а не фокусы показывать!
   В этот день Дарья Матвеевна недосчиталась шести пирожков, вернее, семи, потому что половинку она в испуге уронила на землю.

Глава 15


В которой Леня Фомин высказывает свои соображения.

   – Итак?
   Этот вопрос задал полковник Логинов, едва Леня переступил порог его кабинета.
   Леня уселся напротив и раскрыл тонкую коричневую папку на обложке которой было написано: «Дело о мальчиках-невидимках Вадиме Смирнове и Павле Кашкине из Прибайкальска».
   – Итак? – повторил свой вопрос Василий Михайлович.
   – Пока не густо, товарищ полковник. – Леня вынул из папки бумаги. – Я заинтересовался некоторыми случаями в Москве и вне Москвы. Уж не говорю о происшествии с вашей Марусей – это, несомненно, дело их рук. Но есть еще несколько различных сообщений о странных случаях, которые не могли обойтись без участия невидимок. Во дворе одного из строящихся в Юго-Западном районе домов, например, был наказан непонятным образом хулиган Степан Петухов, который обижал малышей.
   И Фомин рассказал подробно о случае, который вам уже известен из стихов Вадима Смирнова.
   – Самое удивительное, что на хулигана, – улыбнулся Леня, – это произвело потрясающее впечатление. Говорят, мальчик забросил теперь рогатки и изменил свои повадки.
   – О! – засмеялся полковник Логинов. – Вы даже стихами заговорили.
   – Заговоришь, – вздохнул Фомин. – Вот посмотрите-ка.
   И он протянул полковнику тонкий листок, на обратной стороне смазанный клеем.
   На листке было написано карандашом:

 
Учти, презренный Петухов,
Коль не совсем ты глуп,
Что из петушьих потрохов
Бывает жирный суп
Коль волю дашь ты кулакам —
Запомни: быть беде,
Опять получишь по бокам,
Как нынче.
П. и Д.

 

   – Да, от такой угрозы задрожит не только трусливый Петухов, но и любой храбрец. Здорово!
   – Но это не все, товарищ полковник. Вот сообщение из Театра юного зрителя. Там шел на днях спектакль о войне. В одной из сцен буржуины берут в плен Мальчиша-Кибальчиша. Под пытками они хотят заставить его выдать военную тайну. И в самый трагический момент, когда зал буквально бушевал, волнуясь за судьбу героя, на сцене произошло замешательство. Дело в том, что плетка палача лежавшая на полу, вдруг взлетела в воздух и начала изо всех сил хлестать актера, исполняющего роль палача. Зал восторженно зааплодировал. Но занавес пришлось закрыть. Актриса, играющая Мальчиша, схватила плетку, отбросила ее за кулисы и подбежала к пострадавшему. «Владимир Петрович! – закричала она. – Что с вами?! Я не могу понять, что случилось?» И тут они услышали смущенный голос: «Ой, извините, пожалуйста, мы просто забыли, что вы артист. Мы думали, вы и взаправду палач. Простите нас, пожалуйста…»
   – Ничего не скажешь. Активные молодые люди, – усмехнулся полковник Логинов.
   – Тут еще десятка два сообщений об их поступках. И, знаете, молодцы – справедливые ребята!
   – Гм… Справедливые… Да вы уж не влюбились ли в них заочно?
   – А почему бы не влюбиться? Здесь они привели заблудившегося малыша домой, там – помогли поймать карманника. Тот бросился было бежать от милиционера, а бежать-то не может…
   – А вы подумали, Леня, о пище?
   – О какой пище?
   – Ну, о том, что едят наши невидимки? Это ведь, как ни крути, воровство…
   – Они же это делают несознательно.
   – То-то и оно, что несознательно. Знаешь, в детстве я тоже мечтал стать невидимкой. Что смеешься? Правда. Очень уж мне хотелось пробраться в кондитерский магазин и съесть все пирожные сразу… Трудно жили мы в ту пору – какой-нибудь леденец был пределом мечтаний. А тут – сразу все пирожные. Соблазнительно, согласись…
   – Пожалуй…
   – Вот-вот, и не понимал я тогда, что это и есть кража…

 
   Утром на углу Чистопрудного бульвара и улицы Кирова на щите, где милиция обычно сообщала о нарушителях уличного движения и вывешивала фотоснимки различных аварий, появилось написанное крупными черными буквами объявление:

   ТОВАРИЩЕСКИЙ СУД


   Слушается дело гражданки


   ПЕТУХОВОЙ ДАРЬИ МАТВЕЕВНЫ.


   Обвиняемой в растрате государственных денег.


   Начало в шесть часов вечера.


   Вход свободный


   Общественный обвинитель Л. Фомин.

Глава 16


В которой штаб невидимок отдает первое распоряжение.

   С утра Василий Михайлович, как всегда, просматривал письма. Сегодня поступили ответы на несколько запросов в разные концы страны, есть новая корреспонденция из Прибайкальска.

   «…На ваш запрос Якутское областное управление милиции сообщает:


   Недавно на самолет, направляющийся с грузом на одну из станций «Северный полюс», проник каким-то образом мальчик. Личность его установить не удалось, так как оказалось, что этот пассажир невидим. Его наличие обнаружилось уже при посадке на льдину. Все члены экспедиции были поражены, когда прямо перед их глазами из воздуха появился красивый бордовый альбом с видами города Прибайкальска и мальчишеский голос произнес:


   – Привет отважным полярникам от учеников 117-й школы сибирского города Прибайкальска.


   – А ты кто такой?


   – Я? Невидимка Колька Спиридонов.


   – Будешь с нами обедать?


   – Еще как буду!..


   Николай Спиридонов доставлен в город Прибайкальск, в штаб невидимок».

 

   «…Неподалеку от станции Осиновка, – говорилось в другом письме, – на строительстве Братской ГЭС неожиданно вспыхнул огонь в тайге. Члены добровольного пожарного общества бросились к щитам с противопожарным инвентарем. На одном из щитов не хватало огнетушителя. Каково же было удивление пожарных, когда на месте происшествия был обнаружен огнетушитель, который сам по себе, без участия человека, заливал огонь, не давая пламени разрастись… На помощь пожарным пришли строители. Огонь был ликвидирован, и до самого конца воевал с огнем огнетушитель-автомат. Инженеры считают, что это самоуправляющаяся кибернетическая машина. Единственная странность, заставляющая нас направить это сообщение вам, состоит в том, что огнетушитель все время кричал:


   – Ах, ты так, тогда я тебя вот так!»

   «…На пограничной заставе, в горах, недавно произошел случай, который может вас заинтересовать, – сообщалось в третьем. – Командованию заставы стало известно, что в один из ближайших дней готовится переход вражескими диверсантами границы. Были усилены дозоры. Бойцы-пограничники еще более бдительно несли охрану своих участков. В ночь на субботу погода выдалась ненастная. Туман лег на горы. Видимость стала совсем плохой – в двух шагах не различишь дерева. Был отдан приказ: усилить посты.


   И не зря. На рассвете раздались выстрелы. Отряд конников умчался туда, где слышалась стрельба. Туман редел, смутно проступали уже мокрые деревья, влажная земля тускло поблескивала. Тяжелораненый пограничник указал направление, в котором скрылся враг. Раненого увезли, отряд двигался по лесу. След вел в глубокое, глухое ущелье. На дне его тяжело ворочалась река. Если враг побредет по воде – найти его будет трудно. Конники спешились. Проводник с собакой пошел впереди. Все обратили внимание, что рядом со следом тяжелых мужских сапог тянется след детских ботинок. «Откуда взялся ребенок?» – ломали себе голову бойцы. А след рассказывал им все, что происходило здесь несколькими минутами раньше. Вот мальчик – судя по всему, это был мальчик – присел и схватил шпиона за ногу. Тот плюхнулся и, вероятно, расшиб голову – на камне остался след крови. Вот мальчик подставил ему подножку, и враг свалился в довольно глубокий ров. Странным казалось, что диверсант не видит своего преследователя. Ага, вот тут он уже гнался за мальчиком, а тот кружил между деревьями.

 

   Вдруг следы оборвались. И тогда все увидели, что на камнях лежит измученный мужчина со свирепым лицом и держит руки над головой.


   – Держи, держи, а то выстрелю! – раздался за деревом детский голос, хотя никто не видел говорящего.


   – Не мучь маленьких! – громко сказал, выходя из кустов, командир отряда. – Взять его! – Приказал он бойцам.


   – Ой, спасите! – закричал вдруг юный пограничник.


   – Что с тобой? Где ты? – спросили бойцы. – Подумать, как здорово замаскировался!


   – Мне страшно!


   – Не бойся! Теперь он тебе ничего не сделает.


   – Да я не его боюсь, я лягушку…


   – Что же ты за парень, – засмеялись пограничники, – если лягушек боишься?


   – А я не парень. Я Вера… Вера Сокольникова из 117-й школы города Прибайкальска.


   – А почему ты от нас прячешься?


   – А я не прячусь вовсе. Я просто невидимка…


   Рассказ пограничника записал редактор многотиражной газеты «На рубеже».

Виктор Мелентьев».

   «…Дорогой Василий Михайлович!


   Большое спасибо вам и за внимательность, и за все те меры, которые принимаете вы, чтобы отыскать наших бродяг. А главное – спасибо за письмо, где вы рассказали нам кое-что о наших ребятах. Родители продолжают атаковать школу, и каждая, даже самая малая весточка, полученная о невидимках, для нас очень важна. Наш старший пионервожатый Сеня, как его теперь зовут в городе – «Всадник без головы», оказался на редкость сообразительным, умнейшим парнем. Он один из немногих не растерялся, не поддался панике, а тотчас же извлек все выгоды – в хорошем смысле – из своего печального положения. Дело в том, что в отличие от нас, он видит невидимок, поэтому может ими командовать. Он собирает их в классе, мы даже пытаемся наладить учебу с ними. Кажется, получается неплохо, хотя класс и не в полном составе Отказалась от работы с невидимками только Гипотенуза Сергеевна. «Мистика, говорит, не могу, когда мистика». А Сеня создал штаб невидимок, и они вершат в городе большие дела. Они объявили борьбу хулиганам, и те сейчас притихли: кто его знает, не находятся ли рядом невидимки? Посылаю вам копию «Приказа по штабу невидимок»:


   Всем! Всем! Всем!


   Мы – отряд невидимок 5-го «В» класса


   117-й школы – объявляем борьбу всем


   Хулиганам города. Каждый, кто обидит


   Малыша в школе и на улице, каждый, кто


   Нарушит правила поведения в


   Общественных местах, каждый, кто


   Проявит грубость, будет строго наказан.


   Мы, невидимки, можем оказаться всюду.


   Граждане, будьте взаимно вежливы!

Штаб невидимок.

   Материалов было много. Прочитав их, полковник Логинов вызвал Леню, передал ему письма, посоветовал сообщить в Прибайкальск о местонахождении ребят и послать соответствующим отделениям милиции материалы «о принятии мер к возвращению детей домой».
   – А что мы будем делать с Димкой и Павлом? – Василий Михайлович взглянул на лейтенанта.
   – У меня есть одна мысль по этому поводу.

Глава 17


О том, где спят поезда метро и кто спит в поездах метро.

   Засыпает город. Даже поезда метро уходят спать. Устало гудят их натруженные за день ноги. В пустых вагонах гуляют ветерки. Поезда, не останавливаясь, пролетают мимо станций и, собравшись все вместе, затихают до утра.
   И каждую ночь к ним приходят слесари, чтобы осмотреть и, если надо, починить.
   – Послушай, Тимофей Митрофанович, не слышишь ты какого шума?
   Пожилой слесарь заглянул в дверь одного из вагонов.
   – Да вроде кто-то ходил внутри, – ответил ему второй и тоже заглянул в дверь.
   – А знаешь, Сергей Николаевич, мне послышался голос, такой писклявенький. Иль показалось?
   – Может, и показалось. А надо заявить начальнику. Я давеча слышал, Тимофей Митрофанович, будто спорят мальчишки какие-то в вагоне. Заглянул, а там никого. Голоса, однако же, слыхать. Ну, я зашел в вагон, для храбрости кашлянул и, значит, пошел на голоса. А они возьми да и смолкни. Ищу, значит, руками развожу, шарю кругом. Чувствую, мимо меня пробежал кто-то. Ногами-то хоть и потихоньку, а так, значит: топ, топ… топ… Чего бы это могло быть? А, Тимофей Митрофанович? Просто ума не приложу!
   – Одно слово, дело подозрительное. Ты уж подежурь, а я пойду позвоню в милицию. Так-то оно вернее.
   А тем временем наши друзья укладывались спать. Они легли на мягкие темно-коричневые диваны, положив под головы ладони.
   – Генеральская постель, – сказал Паша, потягиваясь. – На таком диване, наверное, спит только персидский шах. Да и то по праздникам.
   – Ладно, ладно, персидский шах, спи.
   – Что-то в последнее время ты задумчивый стал какой. Прямо на глазах умнеешь.
   – Задумаешься. Вот голова садовая! Я ведь не знаю, как снова стать видимым.
   – А этот, с зеленой бородой, так и не сказал?
   – Да в том-то и дело, что я не догадался все повыспросить. Не поверил, понимаешь, что могут быть волшебные галоши, а теперь вот…
   – Так… значит, – заикаясь, пролепетал Паша, – значит, мы теперь на всю жизнь невидимки?
   – Выходит, что так. Надо искать выход, а как его найдешь?
   Павлик на минуту задумался.
   – А может, вымазаться сажей и стать черными, как негры, – сказал он. – Это даже интересно. Здравствуйте, негр Димка! Здравствуйте, негр Паша! О’кей!
   – Обрадовался. Вот у тебя руки грязные, а их все равно не видно. Ничего нам не поможет. Ничего!
   Димка повернулся на бок, чтобы взглянуть на Пашу, и увидел под диваном брошенную кем-то газету.
   Он стал проглядывать ее и сразу же обратил внимание на сообщение в отделе происшествий.
   – Послушай, Павлик, что здесь пишется! – закричал он и, запинаясь, стал читать:
   – «На днях два ученика Прибайкальской школы № 117 Вадим Смирнов и Павел Кашкин, рискуя жизнью, спасли из-под машины пятилетнюю девочку Марусю Логинову. Московское городское управление наградило отважных пионеров ценными подарками. Лиц, знающих местонахождение ребят, просят сообщить им, что премию можно получить в городском отделении милиции по адресу…»
   Павлик даже остолбенел от изумления.
   – Вот это да! – сказал он. – Ценные подарки! Интересно бы знать: какие?
   – Ну чему ты обрадовался?
   – Как – чему? – удивился Паша. – А ты разве не рад? Димка сокрушенно покачал головой.
   – А откуда они знают наши фамилии? Нет, тут что-то не то…
   Утром они, как всегда, вышли из метро на площади у Главпочтамта. На углу Кировской и Чистопрудного бульвара было тихо, не толпились вечно куда-то спешащие москвичи и приезжие. Невидимки поняли причину этого, только подойдя поближе: лоточниц, которые всегда торговали здесь пирожками, не было. На стене висело объявление:

   ТОВАРИЩЕСКИЙ СУД!


   Слушается дело гражданки


   ПЕТУХОВОЙ ДАРЬИ МАТВЕЕВНЫ,


   Обвиняемой в растрате государственных денег.


   Начало в шесть часов вечера.


   Вход свободный.


   Общественный обвинитель Л. Фомин.

   У объявления остановилась фиолетовая дама, – ребята сразу узнали ее. Она прочитала объявление и всплеснула руками.
   – Боже мой! Каким людям доверяют торговлю пирожками!
   – Ну, знаете ли, – возмутился молодой человек в сером пальто. – Это вы уж слишком!
   Димка почувствовал, как сердце у него оборвалось в груди и покатилось куда-то далеко-далеко вниз…
   – Паш! Понял, в чем дело? – А что же делать? Ее арестуют за это?
   – Идем.
   – Страшно, Димка…
   – А пироги есть не страшно было? Раз виноваты – надо идти.
   – Как же идти? Ведь милиция теперь знает наши фамилии. Тут нам награду дают за благородный поступок, а тут еще накажут за пирожки.
   – Что же поделаешь, все равно надо идти. Первым они увидели Степку-драчуна. На его зареванном лице размазана грязь. И совсем он, ну ни капельки, не похож на «грозу переулка», предводителя хулиганов. Он стоял, шмыгая носом, а вокруг носились ребятишки, те, кого он совсем недавно одним щелчком мог заставить примолкнуть. Они носились вокруг и во весь голос орали:

 
Петухов, Петушков,
Слопал сто пирожков!

 

   Друзья разогнали мальчишек и совершенно неожиданно узнали, что Степка – сын той самой Дарьи Матвеевны, которую будут судить. И на душе у них стало совсем скверно. Ну чем они лучше этого Степки, которого они отколотили и которому написали «грозную» записку. Ну чем они лучше? Он, Степка, ведь никого под суд не подвел.
   Зал гудел. У стола судьи стояла лоточница, та самая, что всегда торговала пирожками рядом с Петуховой. Она рассказывала:
   – Вот уже пять лет мы торгуем вместе, всегда доверяем друг другу, и ни разу не случалось, чтобы, между прочим, была недостача. И Дарью я давно знаю, честный, между прочим, человек. И все, что случилось, дело-то нечистое. Вот мы с ней, с Дарьей, вышли на днях на точку. Она мне и говорит: «Что-то не такое, говорит, происходит, потому что, между прочим, пирожки каждый день пропадают, и ни много ни мало, а по шести штук в сутки. Понаблюдай, говорит, а, то, может, я чего не так делаю…» Пронаблюдала я: гляжу, человек подходит, чернявый весь, в пальто в сером. И на что, думаю, человеку пальто в такую жару. А он, между прочим, каждый день покупает с утра по два пирожка, да в обед два, да вечером два. То у нее, между прочим, а то, значит, у меня. Вот, думаю, точно все как совпадает: шесть пирожков у Дарьи пропадает, и шесть покупает этот тип в сером пальто…
   – Гражданочка, нельзя ли выбирать выражения? – спросил кто-то из зала.
   Все оглянулись: у окна, положив локоть на подоконник, сидел молодой человек в сером пальто. Лоточница поперхнулась и продолжала, но уже значительно спокойней:
   – Ну и вот… Гляжу я на него, значит, внимательно. А он заплатил деньги. Дарья, между прочим, подала ему пирожок, положила на лоток, а он так посмотрел на этот пирожок, ну ровно бы фокусник в цирке, а пирожок вдруг – хлоп! – и нету его. А он и кричит, значит: где же пирожок, мол? А сам его небось давно в карман засунул. Так что Дарья-то, между прочим, не виновата.
   – Как же не виновата?! Как же не виновата, я вас спрашиваю?! – вскочила со своего места фиолетовая дама. Она тоже была здесь. – Я сама собственноручно видела, как лоточница припрятала половину пирожка.
   – Выйдите к столу и расскажите, – сказал судья.
   – Я? К столу? Нет уж, увольте. Я лучше с места.
   – Ну хорошо, с места так с места, – сказал Леня Фомин – общественный обвинитель. – Но скажите свою фамилию.
   – Зачем?
   – Как – зачем? Мы же должны в протоколе записать ваше выступление.
   – Какое выступление? Какое выступление? Разве я выступала? Разве я что-нибудь сказала? Да я сижу и молчу как рыба. Нет, что за люди! Зайти посидеть нельзя. Обязательно что-нибудь на тебя наговорят! Я ухожу.
   И она стала протискиваться к выходу.
   – Тогда, может быть, вы нам что-либо скажете? – обратился судья к молодому человеку в сером пальто.
   – Скажу. Мне кажется, конечно, если я не ошибаюсь, что тут замешаны, если я не ошибаюсь, какие-то неведомые нам силы…
   По залу прокатился смех.
   – А смеетесь вы, если я не ошибаюсь, зря! Зря! Я сам видел, как исчез, как стал невидимым пирожок на лотке у гражданки Петуховой, как она потом схватилась за воздух и в ее руке, если я не ошибаюсь, появилась половинка пирожка.
   Смех в зале не прекращался. Судья поднял руку. Все смолкли.
   – Послушайте, гражданин, извините, как ваша фамилия?..
   – Семиструнов.
   – Послушайте, гражданин Семиструнов, здесь собрались люди по серьезному поводу, а вы строите из себя шута… Нехорошо!
   – Я могу и помолчать – И молодой человек в сером пальто сел на свое место.
   Леня Фомин укоризненно взглянул на судью. И попросил:
   – Мне бы хотелось, чтобы товарищу Семиструнову дали возможность договорить.
   – Я, если я не ошибаюсь, сказал все. Кроме одного. Мне кажется, что случай с пирожками связан с историей о летающей девочке А если это так, то, если я не ошибаюсь, в нашем юроде действуют невидимки. Это самое естественное объяснение нескольким известным мне фактам.
   – Что за глупости! – закричала уже где-то у самого выхода фиолетовая дама. – Какие невидимки! Зачем вводить всех в заблуждение?
   – В заблуждение? – спокойно сказал молодой человек в сером пальто.
   Затем он вынул из кармана черный пузырек, выпил из него какую-то жидкость и после этого поспешно стал снимать пальто.
   Мальчики видели, как широко раскрылись рты у всех присутствующих, а фиолетовая дама выбежала на улицу с криком:
   – Ой, мамочка, мама!
   Между тем молодой человек исчез. На спинке стула осталось только его серое легкое пальто. Однако не улеглось еще волнение в зале, прошло всего каких-то две минуты, как на том же месте снова появился молодой человек, одетый в серое пальто.
   Зал онемел от волнения. Невозмутимым остался только судья.
   – Ваши фокусы, – сказал он, – еще ничего не доказывают. Разве только, что вы и есть главный виновник всего, что произошло.
   – Вы хотите сказать, что я, если не ошибаюсь, имею какое-то отношение к исчезновению пирожков?
   – Не знаю… Пока не знаю! Но в одном я твердо уверен: невидимок на свете не бывает…
   И тогда в зале раздался взволнованный мальчишеский голос:
   – Как не бывает? А мы?
   Это, без всякого сомнения, крикнул Димка, и вслед за ним раздался другой голос:
   – Это мы во всем виноваты!
   И так же несомненно, что это был голос Павлика. Публика оглядывалась, недоумевая: откуда же это идут голоса? А Паша и Димка пробрались на сцену и, перебивая друг друга, рассказали оторопевшему залу, что это они – Паша Кашкин и Вадим Смирнов – заслужили сегодня наказание.
   – Позвольте, – сказал тогда Леня Фомин, сощурив глаза, словно бы видел кого-то перед собой. – Уж не те ли вы ребята, что спасли от несчастного случая Марусю Логинову?
   – Мы, – упавшим голосом сказал Димка.
   – Тогда почему не зайдете в милицию за наградой?
   – Какая там награда, – уныло сказал Паша. – Мы еще не расплатились за сто восемьдесят пирожков…

Глава 18


О том, что голод – не тетка, а Кузька очень похож на Зеленобородого.

   Тимофей Митрофанович и Сергей Николаевич – слесари парка электропоездов метро – с некоторых пор стали задерживаться на работе позже обычного. Оба сухощавые, невысокие, они походили на братьев. Только один – Тимофей Митрофанович – чуть постарше и чуть повыше, а второй – Сергей Николаевич – помоложе, поживее.
   – Чего это они по ночам шарят в поездах? – удивлялись их товарищи по работе. – Никак, ищут клад в кожаных диванах?
   И, встречая дружков, подмигивая, спрашивали:
   – Ну как? Еще не нашли?
   – Да пока нет… – смущенно говорил Тимофей Митрофанович и косился на шагающего рядом напарника. – Ты, поди, разболтал? – строго спрашивал он, когда они оставались одни.
   – Да ты что, – обижался Сергей Николаевич. – Я думал, это ты не вытерпел…
   Подозрительных разговоров в электропоездах с той памятной ночи им не довелось слышать, но зато среди работников метро разговоров было хоть отбавляй. Кто-то из депо побывал на суде, и об истории с пирожками знали все без исключения.
   Друзья каждую ночь обходили вагоны, ведя производственные разговоры. Чтобы не спугнуть невидимок, они делали вид, что тщательно осматривают состояние обшивки на сиденьях. Но все безрезультатно: невидимок, о которых под большим секретом неделю назад рассказали им в милиции, не было. Как в воду канули.
   Однажды, устав после тщательных и безрезультатных поисков, искатели «клада» присели на коричневый диван.
   – Знаешь, Тимофей, какая мысль у меня вот уже несколько дней не выходит из головы?
   – Ну?
   – А ведь мы, должно быть, вспугнули птичек, и они теперь, может, спят себе спокойным сном… на другой линии.
   – Правда твоя. Сергей. Ну, конечно, спят они сейчас, милые голубчики, да над нами посмеиваются: тоже, мол, сыщики в метро нашлись!