Страница:
Конечно, российские большевики и не могли мыслить как представители национального государства, имеющего свои интересы. Все они были «интернационалистами» и «революционерами», готовыми принести в жертву интересы России как государства для реализации задач «перманентной революции». Глава советской делегации Йоффе откровенно признался в разговоре с руководителем австрийско-венгерской делегации графом Чернином, что большевики очень надеются на то, что им удастся уже в ближайшем будущем развязать революцию в Германии.
Троцкий, руководивший некоторое время советской делегацией, представлял себя членам германской делегации на переговорах в Брест-Литовске как «революционер». Это, скорее всего, означало, что он не выражает интересы какого-то государства, в том числе и России, а является выразителем интересов «рабочего класса».
Однако положение внутри Германии в этот момент было весьма серьезным, и все это очень беспокоило германскую сторону. «Это было для нашего внутреннего положения тем более опасно, что разрушительное влияние большевизма понимали только немногие, – подчеркивал Людендорф. – Не понимали и недооценивали это прежде всего партии большинства в рейхстаге. Они видели в том, что преподносилось советской стороной, только подтверждение своих собственных пацифистских взглядов, а также начало всемирного братания». Кстати, скорее всего, именно Людендорф привлек внимание Гитлера к проблеме «жизненного пространства», решить которую предполагалось за счет завоевания части территории России.
Во время переговоров в Брест-Литовске император Вильгельм II и начальник Генерального штаба генерал Макс Гофман (Max Hoffmann) всерьез обсуждали возможность направить германские войска вглубь России для того, чтобы занять Петроград и Москву и таким образом покончить с большевистским режимом. Немцев остановило от продвижения своих войск в сторону Петрограда и Москвы сложное положение в самой Германии, а также отсутствие единства в рядах Белого движения.
Для большевиков Брест-Литовск действительно был своеобразной трибуной, которую они самым активным образом использовали. В состав советской делегации был включен даже один крестьянин и один рабочий, которые совершенно не понимали, что происходит вокруг, и были предметом для насмешек со стороны германских дипломатов, большинство из которых были представителями прусской аристократии. Владимир Ильич это время давал очень странные советы Троцкому. Он предлагал тянуть до последнего момента, а потом «все сдать». Сдать в тот момент, когда немцы еще не перешли к конкретным военным действиям. Сдавать в результате пришлось очень многое, и условия договора уже очень сильно отличались от того, что было первоначально согласовано и могло быть подписано. Такова была цена революционной пропагандистской акции.
Но, конечно же, Ленин и Троцкий пытались таким образом просто выиграть время, и им казалось, что вот-вот под влиянием русской революции произойдет восстание рабочего класса в Германии – этой «обетованной стране» для любого российского большевика. И, надо признать, эти ожидания не были безосновательными.
Брестский мир – это, по сути, капитуляция Советской России и полный провал ее внешней политики. В результате уже 3 марта немцы заняли Киев, а австрийские войска вошли в Одессу. Согласно положениям дополнительного договора, подписанного в Берлине 27 августа 1918 года, Советская Россия взяла на себя обязательства по выплате контрибуции в размере 16 миллиардов золотых рейхсмарок. Сумма просто астрономическая, на эти деньги можно было спокойно профинансировать несколько революций. Справедливости ради следует признать, что эти положения были вскоре аннулированы, однако неизвестно, какую сумму к этому времени успело выплатить советское правительство. Интересно, что большевики по условиям Брестского договора взяли на себя обязательства принимать выехавших из России в Германию евреев, от которых «страна философов и музыкантов» в спешном порядке пыталась избавиться.
Российские большевики теперь уже сами стали финансировать мировую революцию, хотя и продолжали получать помощь от германского правительства. 18 мая 1918 года германский посланник в Петрограде граф фон Мирбах-Харфф направил шифрованную телеграмму в министерство иностранных дел и попросил предоставить в его распоряжение 40 миллионов марок для поддержания большевиков у власти. После встречи с Лениным в июле этого же года фон Мирбах-Харфф просит свое правительство дополнительно предоставить большевикам по 3 миллиона марок ежемесячно.
6 июля 1918 года в Москве фон Мирбах-Харфф был убит у себя в резиденции сотрудником ЧК и главой отдела по борьбе с немецкими шпионами Яковом Блюмкиным. Трудно понять те мотивы, которыми руководствовался Блюмкин и его сообщники. Было совершенно ясно, что отношения с Германией подобный шаг не улучшил. Это была, конечно же, провокация, цель которой состояла в том, чтобы осложнить отношения между двумя странами и таким образом «способствовать» обострению «революционной ситуации» в Германии. Сам Блюмкин отделался легким испугом, и позднее работал начальником охраны у Троцкого.
Брест-Литовский «мирный» договор имел для внутреннего развития Германии, можно сказать, роковое значение. Как известно, немцы нарушили положения этого договора и заняли огромные территории России по линии от Петербурга до Ростова. Им хотелось тогда уже распространить свое влияние и на весь Кавказ. Это означает, что на самом деле планы Гитлера в отношении России – по крайней мере что касается захвата ее территорий – были уже практически осуществлены Германией Вильгельма II. В сознании многих немцев, в том числе и военных, а также самого Гитлера, сложилось представление о том, что Россия слаба и ее легко можно завоевать.
Убийство «сионского мудреца» Вальтера Ратенау
Фон Шойбнер-Рихтер, или Русские прибалты у истоков нацистского движения
Троцкий, руководивший некоторое время советской делегацией, представлял себя членам германской делегации на переговорах в Брест-Литовске как «революционер». Это, скорее всего, означало, что он не выражает интересы какого-то государства, в том числе и России, а является выразителем интересов «рабочего класса».
Однако положение внутри Германии в этот момент было весьма серьезным, и все это очень беспокоило германскую сторону. «Это было для нашего внутреннего положения тем более опасно, что разрушительное влияние большевизма понимали только немногие, – подчеркивал Людендорф. – Не понимали и недооценивали это прежде всего партии большинства в рейхстаге. Они видели в том, что преподносилось советской стороной, только подтверждение своих собственных пацифистских взглядов, а также начало всемирного братания». Кстати, скорее всего, именно Людендорф привлек внимание Гитлера к проблеме «жизненного пространства», решить которую предполагалось за счет завоевания части территории России.
Во время переговоров в Брест-Литовске император Вильгельм II и начальник Генерального штаба генерал Макс Гофман (Max Hoffmann) всерьез обсуждали возможность направить германские войска вглубь России для того, чтобы занять Петроград и Москву и таким образом покончить с большевистским режимом. Немцев остановило от продвижения своих войск в сторону Петрограда и Москвы сложное положение в самой Германии, а также отсутствие единства в рядах Белого движения.
Для большевиков Брест-Литовск действительно был своеобразной трибуной, которую они самым активным образом использовали. В состав советской делегации был включен даже один крестьянин и один рабочий, которые совершенно не понимали, что происходит вокруг, и были предметом для насмешек со стороны германских дипломатов, большинство из которых были представителями прусской аристократии. Владимир Ильич это время давал очень странные советы Троцкому. Он предлагал тянуть до последнего момента, а потом «все сдать». Сдать в тот момент, когда немцы еще не перешли к конкретным военным действиям. Сдавать в результате пришлось очень многое, и условия договора уже очень сильно отличались от того, что было первоначально согласовано и могло быть подписано. Такова была цена революционной пропагандистской акции.
Но, конечно же, Ленин и Троцкий пытались таким образом просто выиграть время, и им казалось, что вот-вот под влиянием русской революции произойдет восстание рабочего класса в Германии – этой «обетованной стране» для любого российского большевика. И, надо признать, эти ожидания не были безосновательными.
Брестский мир – это, по сути, капитуляция Советской России и полный провал ее внешней политики. В результате уже 3 марта немцы заняли Киев, а австрийские войска вошли в Одессу. Согласно положениям дополнительного договора, подписанного в Берлине 27 августа 1918 года, Советская Россия взяла на себя обязательства по выплате контрибуции в размере 16 миллиардов золотых рейхсмарок. Сумма просто астрономическая, на эти деньги можно было спокойно профинансировать несколько революций. Справедливости ради следует признать, что эти положения были вскоре аннулированы, однако неизвестно, какую сумму к этому времени успело выплатить советское правительство. Интересно, что большевики по условиям Брестского договора взяли на себя обязательства принимать выехавших из России в Германию евреев, от которых «страна философов и музыкантов» в спешном порядке пыталась избавиться.
Российские большевики теперь уже сами стали финансировать мировую революцию, хотя и продолжали получать помощь от германского правительства. 18 мая 1918 года германский посланник в Петрограде граф фон Мирбах-Харфф направил шифрованную телеграмму в министерство иностранных дел и попросил предоставить в его распоряжение 40 миллионов марок для поддержания большевиков у власти. После встречи с Лениным в июле этого же года фон Мирбах-Харфф просит свое правительство дополнительно предоставить большевикам по 3 миллиона марок ежемесячно.
6 июля 1918 года в Москве фон Мирбах-Харфф был убит у себя в резиденции сотрудником ЧК и главой отдела по борьбе с немецкими шпионами Яковом Блюмкиным. Трудно понять те мотивы, которыми руководствовался Блюмкин и его сообщники. Было совершенно ясно, что отношения с Германией подобный шаг не улучшил. Это была, конечно же, провокация, цель которой состояла в том, чтобы осложнить отношения между двумя странами и таким образом «способствовать» обострению «революционной ситуации» в Германии. Сам Блюмкин отделался легким испугом, и позднее работал начальником охраны у Троцкого.
Брест-Литовский «мирный» договор имел для внутреннего развития Германии, можно сказать, роковое значение. Как известно, немцы нарушили положения этого договора и заняли огромные территории России по линии от Петербурга до Ростова. Им хотелось тогда уже распространить свое влияние и на весь Кавказ. Это означает, что на самом деле планы Гитлера в отношении России – по крайней мере что касается захвата ее территорий – были уже практически осуществлены Германией Вильгельма II. В сознании многих немцев, в том числе и военных, а также самого Гитлера, сложилось представление о том, что Россия слаба и ее легко можно завоевать.
Убийство «сионского мудреца» Вальтера Ратенау
К числу резонансных политических убийств с русским следом в Германии в эпоху Веймарской республики относится также и покушение на министра иностранных дел Вальтера Ратенау.
24 июня 1922 года в Германии был убит министр иностранных дел Германии Вальтер Ратенау, посещавший Радека во время его заточения в тюрьме Моабит. Это убийство было совершено спустя всего два месяца после подписания Рапалльского договора между Веймарской республикой и Советской Россией. Особый общественный резонанс это убийство получило еще и потому, что Ратенау был евреем, и для многих немецких радикально настроенных националистов он был воплощением всех грехов Веймарской республики, и в первую очередь «мирового еврейского заговора».
Ратенау вел с начала 1920х годов судебную тяжбу с издателем «Протоколов сионских мудрецов» в Германии отставным капитаном Людвигом Мюллером фон Хаузеном. Этот бывший офицер императорской армии после Первой мировой войны стал публицистом и открыто выступал с антисемитских позиций. Кстати, деньги для издания этой книги он получил от очень близкого окружения свергнутого кайзера Вильгельма II. В Германии в это время активно распространялись слухи о том, что русская императрица и немка по национальности Александра Федоровна взяла с собой в Екатеринбург только три книги – Библию, «Войну и мир» Толстого и «Протоколы сионских мудрецов». Это воспринималось многими в Германии как косвенное подтверждение истинности содержащихся в книге положений.
Точно нельзя сказать, кто именно передал Мюллеру «Протоколы». Возможно, это был сам Сергей Нилус, но не исключено также, что в этом деле были замешаны также Шабельский-Борк и Винберг. Как бы то ни было, «Протоколы» получили невероятную популярность в Германии, а первый тираж этой книги превысил 120 тысяч экземпляров.
В предисловии к одному из изданий «Протоколов» Мюллер написал о том, что отец Вальтера Ратенау Эмиль украсил свой дом в Берлине на улице Викторияштрассе 66 фризами, на которых якобы изображены отрубленные головы свергнутых монархов на жертвенных чашах. Среди них, надо полагать, могла быть и голова российского императора. Мюллер вспомнил еще и о том, что в 1909 году Ратенау опубликовал статью, в которой он утверждал, что миром управляют всего 300 человек, которые друг друга хорошо знают и часто встречаются друг с другом. В Германии, конечно же, это было интерпретировано как признание того, что миром правят «сионские мудрецы», одним из которых и является Вальтер Ратенау.
Ратенау был представителем нетрадиционной сексуальной ориентации, о чем многим в то время в Германии было хорошо известно. В отличие от Томаса Манна и некоторых других известных немцев он не пытался скрывать этого от общественности при помощи фиктивного брака. Но Ратенау старался это не афишировать, так как в кайзеровской Германии был страшный скандал, связанный с гомосексуальной ориентацией людей из близкого окружения императора, и вследствие этого на гомосексуалистов смотрели достаточно косо.
Упоминавшийся уже граф Кесслер, хорошо знавший высшее берлинское общество того времени, отмечал, что Ратенау питал склонность к красивым мужчинам, особенно блондинам с нордической внешностью. В Германии тогда такой тип называли Зигфридом по имени одного из героев германского эпоса и вагнеровской оперы. Граф Кесслер знал, о чем он говорил, так как он питал такого же рода склонность, что не мешало, а, может, даже помогало ему быть тонким аналитиком и великолепным бытописателем. Граф Кесслер, кстати говоря, был прекрасно знаком со многими русскими, проживавшими в то время в Берлине.
Император Вильгельм II ценил Ратенау, часто приглашал его к себе и вел с ним продолжительные беседы. Германские канцлеры Бюллов (Buellow) и Бетман Гольвег (Bethmann Hollweg) считали для себя за честь пообщаться с этим замечательным и немного загадочным человеком. Не случайно во время войны Ратенау возглавил комиссию по поставкам сырья для германской армии.
Ратенау был членом многочисленных советов директоров крупнейших германских компаний и считался очень богатым человеком. Большое раздражение в стане его противников вызвало приобретение им замка у управляющей компании королевского прусского дома Гогенцоллернов. Раньше в Пруссии только короли могли позволить себе такую роскошь. Теперь владельцем королевского замка стал человек, не получивший даже звания офицера резерва после прохождения обязательной военной службы.
Среди мужчин и особенно среди женщин у Ратенау было очень много друзей. Его даже называли «Дон Жуаном по части дружбы». Ратенау был наделен большим количеством талантов. Помимо того, что он входил в руководство нескольких крупнейших компаний, руководил банками и строительством электростанций, он писал статьи и книги. Австрийский писатель Роберт Музиль (Robert Musil) сделал Ратенау героем своего известного романа «Человек без свойств». Известный немецкий писатель Стефан Цвейг называл Ратенау «человеком-амфибией», подчеркивая таким образом способность этого человека быть одновременно предпринимателем и художником, человеком действия и мыслителем.
Не случайно то, что убийство Ратенау произошло после окончания Экономической конференции в Генуе, которую националистические круги в Германии оценили как попытку установления мирового господства евреев. Кстати, параллельно с конференцией в Генуе проходили переговоры между представителями Германии и Советской России в местечке Рапалло, недалеко от Генуи. Именно Ратенау подписал с советскими большевиками так называемый Рапалльский мирный договор.
В Европе, и особенно в Англии, с большим недоверием взирали на контакты Советской России с Веймарской Германией, однако все это никого особенно не настораживало, а Черчилль достаточно ехидно назвал происходящее в Рапалло встречей «товарищей по несчастью».
В Германии Ратенау вызывал дикую ненависть среди радикальных националистов. Автор популярного в Германии антисемитского катехизиса Теодор Фритч считал, что Ратенау был тесно связан с большевистским режимом в Москве. В Германии ходили также слухи, что сестра Ратенау была замужем «за евреем Карлом Радеком». Это не соответствовало действительности, и единственная сестра министра иностранных дел Германии Эдит была замужем за берлинским банкиром Андреэ (Andreae). Такого рода ложные сведения, по всей видимости, умышленно распространялись и были рассчитаны на молодых представителей военизированных ветеранских группировок, в том числе и «Организации Консул», членами который были организаторы и исполнители убийства Ратенау. Двое из участников покушения были привлекательными блондинами нордического типа, к которым Ратенау, как уже было отмечено, питал определенную слабость. Эти два молодых человека смогли хорошо изучить распорядок дня Ратенау и для верности решили использовать не только пистолеты, но и бомбу, разрыв которой и стал в конечном итоге причиной смерти министра иностранных дел Германии. Во время процесса организаторы и исполнители этого покушения постоянно ссылались на «Протоколы сионских мудрецов», одним из которых, по их глубокому убеждению, и был министр иностранных дел. С некоторой долей вероятности можно предполагать, что к организации этого покушения был причастен также и издатель «Протоколов» в Германии Мюллер фон Хаузен. Мюллер некоторое время был также советником генерала Людендорфа.
Ратенау, не лишенный, как уже было отмечено, литературного таланта, опубликовал в Германии в 1909 году статью, в которой он говорил о власти трехсот влиятельных людей в мире. Естественно, в Германии в националистических кругах это высказывание было интерпретировано в духе всемирного еврейского заговора. Есть мнение, что первому такого рода интерпретация пришла в голову соратнику Гитлера по неудавшейся «коричнево-оранжевой» революции генералу Людендорфу.
Многие немцы тогда были также совершенно уверены в том, что и отец Вальтера Ратенау входил в число трехсот мудрецов, которым уже принадлежала власть в Европе, о чем, возможно, сам того не желая, он поведал своим соотечественникам. Не случайно Розенберг в своей книге «Чума в России», опубликованной в 1922 году, заметил, что по Ратенау давно уже плачет виселица.
Вальтер Ратенау был колоссальной фигурой в Веймарской Германии, и, естественно, его убийство вызвало значительно больший резонанс в обществе, чем нападение на русских иммигрантов. Нацистская печать с восторгом восприняла смерть Ратенау. «Фелькишер Беобахтер» так отреагировала на убийство министра иностранных дел Германии: «Ратенау выступил в Каннах за установление надгосударственного правительства, составленного из банкиров. Подпись этого же человека стоит под Рапалльским договором, связывающим Германию, вероятнее всего, до крови с антикапиталистической Россией. Здесь мы имеем дело с персональной унией между крупными международными еврейскими финансистами и международным еврейским большевизмом».
24 июня 1922 года в Германии был убит министр иностранных дел Германии Вальтер Ратенау, посещавший Радека во время его заточения в тюрьме Моабит. Это убийство было совершено спустя всего два месяца после подписания Рапалльского договора между Веймарской республикой и Советской Россией. Особый общественный резонанс это убийство получило еще и потому, что Ратенау был евреем, и для многих немецких радикально настроенных националистов он был воплощением всех грехов Веймарской республики, и в первую очередь «мирового еврейского заговора».
Ратенау вел с начала 1920х годов судебную тяжбу с издателем «Протоколов сионских мудрецов» в Германии отставным капитаном Людвигом Мюллером фон Хаузеном. Этот бывший офицер императорской армии после Первой мировой войны стал публицистом и открыто выступал с антисемитских позиций. Кстати, деньги для издания этой книги он получил от очень близкого окружения свергнутого кайзера Вильгельма II. В Германии в это время активно распространялись слухи о том, что русская императрица и немка по национальности Александра Федоровна взяла с собой в Екатеринбург только три книги – Библию, «Войну и мир» Толстого и «Протоколы сионских мудрецов». Это воспринималось многими в Германии как косвенное подтверждение истинности содержащихся в книге положений.
Точно нельзя сказать, кто именно передал Мюллеру «Протоколы». Возможно, это был сам Сергей Нилус, но не исключено также, что в этом деле были замешаны также Шабельский-Борк и Винберг. Как бы то ни было, «Протоколы» получили невероятную популярность в Германии, а первый тираж этой книги превысил 120 тысяч экземпляров.
В предисловии к одному из изданий «Протоколов» Мюллер написал о том, что отец Вальтера Ратенау Эмиль украсил свой дом в Берлине на улице Викторияштрассе 66 фризами, на которых якобы изображены отрубленные головы свергнутых монархов на жертвенных чашах. Среди них, надо полагать, могла быть и голова российского императора. Мюллер вспомнил еще и о том, что в 1909 году Ратенау опубликовал статью, в которой он утверждал, что миром управляют всего 300 человек, которые друг друга хорошо знают и часто встречаются друг с другом. В Германии, конечно же, это было интерпретировано как признание того, что миром правят «сионские мудрецы», одним из которых и является Вальтер Ратенау.
Ратенау был представителем нетрадиционной сексуальной ориентации, о чем многим в то время в Германии было хорошо известно. В отличие от Томаса Манна и некоторых других известных немцев он не пытался скрывать этого от общественности при помощи фиктивного брака. Но Ратенау старался это не афишировать, так как в кайзеровской Германии был страшный скандал, связанный с гомосексуальной ориентацией людей из близкого окружения императора, и вследствие этого на гомосексуалистов смотрели достаточно косо.
Упоминавшийся уже граф Кесслер, хорошо знавший высшее берлинское общество того времени, отмечал, что Ратенау питал склонность к красивым мужчинам, особенно блондинам с нордической внешностью. В Германии тогда такой тип называли Зигфридом по имени одного из героев германского эпоса и вагнеровской оперы. Граф Кесслер знал, о чем он говорил, так как он питал такого же рода склонность, что не мешало, а, может, даже помогало ему быть тонким аналитиком и великолепным бытописателем. Граф Кесслер, кстати говоря, был прекрасно знаком со многими русскими, проживавшими в то время в Берлине.
Император Вильгельм II ценил Ратенау, часто приглашал его к себе и вел с ним продолжительные беседы. Германские канцлеры Бюллов (Buellow) и Бетман Гольвег (Bethmann Hollweg) считали для себя за честь пообщаться с этим замечательным и немного загадочным человеком. Не случайно во время войны Ратенау возглавил комиссию по поставкам сырья для германской армии.
Ратенау был членом многочисленных советов директоров крупнейших германских компаний и считался очень богатым человеком. Большое раздражение в стане его противников вызвало приобретение им замка у управляющей компании королевского прусского дома Гогенцоллернов. Раньше в Пруссии только короли могли позволить себе такую роскошь. Теперь владельцем королевского замка стал человек, не получивший даже звания офицера резерва после прохождения обязательной военной службы.
Среди мужчин и особенно среди женщин у Ратенау было очень много друзей. Его даже называли «Дон Жуаном по части дружбы». Ратенау был наделен большим количеством талантов. Помимо того, что он входил в руководство нескольких крупнейших компаний, руководил банками и строительством электростанций, он писал статьи и книги. Австрийский писатель Роберт Музиль (Robert Musil) сделал Ратенау героем своего известного романа «Человек без свойств». Известный немецкий писатель Стефан Цвейг называл Ратенау «человеком-амфибией», подчеркивая таким образом способность этого человека быть одновременно предпринимателем и художником, человеком действия и мыслителем.
Не случайно то, что убийство Ратенау произошло после окончания Экономической конференции в Генуе, которую националистические круги в Германии оценили как попытку установления мирового господства евреев. Кстати, параллельно с конференцией в Генуе проходили переговоры между представителями Германии и Советской России в местечке Рапалло, недалеко от Генуи. Именно Ратенау подписал с советскими большевиками так называемый Рапалльский мирный договор.
В Европе, и особенно в Англии, с большим недоверием взирали на контакты Советской России с Веймарской Германией, однако все это никого особенно не настораживало, а Черчилль достаточно ехидно назвал происходящее в Рапалло встречей «товарищей по несчастью».
В Германии Ратенау вызывал дикую ненависть среди радикальных националистов. Автор популярного в Германии антисемитского катехизиса Теодор Фритч считал, что Ратенау был тесно связан с большевистским режимом в Москве. В Германии ходили также слухи, что сестра Ратенау была замужем «за евреем Карлом Радеком». Это не соответствовало действительности, и единственная сестра министра иностранных дел Германии Эдит была замужем за берлинским банкиром Андреэ (Andreae). Такого рода ложные сведения, по всей видимости, умышленно распространялись и были рассчитаны на молодых представителей военизированных ветеранских группировок, в том числе и «Организации Консул», членами который были организаторы и исполнители убийства Ратенау. Двое из участников покушения были привлекательными блондинами нордического типа, к которым Ратенау, как уже было отмечено, питал определенную слабость. Эти два молодых человека смогли хорошо изучить распорядок дня Ратенау и для верности решили использовать не только пистолеты, но и бомбу, разрыв которой и стал в конечном итоге причиной смерти министра иностранных дел Германии. Во время процесса организаторы и исполнители этого покушения постоянно ссылались на «Протоколы сионских мудрецов», одним из которых, по их глубокому убеждению, и был министр иностранных дел. С некоторой долей вероятности можно предполагать, что к организации этого покушения был причастен также и издатель «Протоколов» в Германии Мюллер фон Хаузен. Мюллер некоторое время был также советником генерала Людендорфа.
Ратенау, не лишенный, как уже было отмечено, литературного таланта, опубликовал в Германии в 1909 году статью, в которой он говорил о власти трехсот влиятельных людей в мире. Естественно, в Германии в националистических кругах это высказывание было интерпретировано в духе всемирного еврейского заговора. Есть мнение, что первому такого рода интерпретация пришла в голову соратнику Гитлера по неудавшейся «коричнево-оранжевой» революции генералу Людендорфу.
Многие немцы тогда были также совершенно уверены в том, что и отец Вальтера Ратенау входил в число трехсот мудрецов, которым уже принадлежала власть в Европе, о чем, возможно, сам того не желая, он поведал своим соотечественникам. Не случайно Розенберг в своей книге «Чума в России», опубликованной в 1922 году, заметил, что по Ратенау давно уже плачет виселица.
Вальтер Ратенау был колоссальной фигурой в Веймарской Германии, и, естественно, его убийство вызвало значительно больший резонанс в обществе, чем нападение на русских иммигрантов. Нацистская печать с восторгом восприняла смерть Ратенау. «Фелькишер Беобахтер» так отреагировала на убийство министра иностранных дел Германии: «Ратенау выступил в Каннах за установление надгосударственного правительства, составленного из банкиров. Подпись этого же человека стоит под Рапалльским договором, связывающим Германию, вероятнее всего, до крови с антикапиталистической Россией. Здесь мы имеем дело с персональной унией между крупными международными еврейскими финансистами и международным еврейским большевизмом».
Фон Шойбнер-Рихтер, или Русские прибалты у истоков нацистского движения
«Незаменимых людей нет, – говорил Гитлер. – Лишь одного человека нельзя заменить. Его имя Шойбнер-Рихтер». Гитлер не часто давал столь лестные характеристики другим людям, даже самым близким своим соратникам. Более того, Гитлер посвятил свою программную книгу «Майн кампф» этому выходцу из Российской империи. Такое внимание фюрера требует пояснений.
Макс Рихтер родился 21 января 1884 года в Риге, в семье этнических немцев. В этом городе, будучи студентом, он изучал химию и был активным членом студенческого объединения «Рубония», в котором было немало прибалтийских немцев. Членом этого студенческого братства был также «главный идеолог» Третьего рейха Розенберг. Какое-то время фон Шойбнер-Рихтер (аристократическую приставку он позаимствовал впоследствии у своей жены) служил в казачьих войсках. Кстати, во время революции 1905 года в России он входил в какую-то тайную монархическую военизированную организацию и принял активное участие в создании отрядов самообороны среди этнических немцев. По одной из версий, он охранял дом богатого предпринимателя, на дочери которого он впоследствии и женился.
В результате фон Шойбнер-Рихтер женился на богатой невесте, которая была намного его старше. Эта женитьба принесла бывшему российскому студенту не только материальный достаток, но и престижную аристократическую прибавку «фон» к имени. Вместе с женой фон Шойбнер-Рихтер в 1920 году посетил одно из собраний в Мюнхене, на котором выступал Гитлер, и сразу стал его активным сторонником.
Фон Шойбнер-Рихтер обладал всеми теми аристократическими качествами, которых так явно не хватало провинциалу Гитлеру. Кстати, мюнхенская покровительница фюрера Бехштайн даже возила Гитлера в Берлин на специальные курсы для того, чтобы он смог избавиться от своего ужасного австрийского акцента.
Гитлер был лично знаком с женой фон Шойбнер-Рихтера Матильдой и был о ней очень высокого мнения. В 1926 году фюрер поручил вдове своего товарища заняться созданием архива нацистского движения. Активную помощь в этой работе она получала от будущего рейхсфюрера Генриха Гиммлера.
После революции 1905 года в России фон Шойбнер-Рихтер переселился в Германию. В Мюнхене он изучал инженерное дело, но затем ему удалось поступить в шева и получить германское гражданство. Во время Первой мировой войны он, видимо, для того, чтобы доказать преданность своей второй родине (то есть Германии), записался добровольцем, чтобы воевать против своей первой родины (то есть России). Рихтер получил за свою военную доблесть какие-то правительственные награды, но еще во время войны он был отозван с фронта и направлен в качестве вице-консула в турецкий город Эрзерум, где он стал свидетелем геноцида армян. Этому назначению способствовало не только знание фон Шойбнер-Рихтером иностранных языков, но и его талант располагать к себе самых разных людей. Гитлер после знакомства с фон Шойбнер-Рихтером с интересом слушал его рассказы о событиях в Турции, однако интерпретировал их по-своему. Его интересовали не гуманитарные проблемы, а проблемы завоевания «жизненного пространства». По существующей легенде, за восемь дней до нападения Германии на Польшу, в 1939 году, Гитлер якобы сказал: «И кто сегодня вспомнит об армянах?»
В 1918 году Шойбнер был признан негодным к военной службе и переведен в отдел печати верховного главнокомандования. В этой должности он в 1918 году вошел вместе с немецкими войсками в Эстонию, за что был награжден Железным крестом.
Другой балтийский немец, Арно Шикеданц, познакомил фон Шойбнер-Рихтера с Розенбергом. Двуязычие прибалтийских немцев сыграло одну из ключевых ролей в установлении тесных контактов между немецкими национал-социалистами и монархическими кругами русской эмиграции в Германии.
Изначально балтийские немцы позиционировали себя как убежденные антисемиты. На Западе принято считать, что все эти балтийские немцы особенно подчеркивали роль евреев в русской революции, и это якобы стало откровением для Гитлера. Ничего не может быть наивнее такого рода представлений. Гитлер и сам мог наблюдать за ролью революционеров во время Баварской советской республики, где главными ее участниками были преимущественно евреи, имевшие тесные связи с Россией.
В Германии большевизм и без влияния прибалтийских немцев было принято считать мировым еврейским заговором. Это обстоятельство было использовано германскими нацистами в пропагандистских целях для доказательства правоты своей позиции.
Принято считать, что фон Шойбнер-Рихтер был принят на работу в министерство иностранных дел Германии. Однако сфера его деятельности за пределами своей новой родины была значительно шире. Он несколько раз нелегально (неплохо для «карьерного дипломата»!) посещал Россию, вел переговоры с Врангелем, «выдавая себя за русского» и т. п. Но главным его качеством, судя по всему, было умение, пользуясь своими многочисленными связями, доставать деньги для нацистской партии. Есть указания на то, что фон Шойбнер-Рихтер получал деньги от супруги великого князя Кирилла.
Жизнь этого прибалтийского немца полна загадок. Каким-то необъяснимым образом он оказался на германской дипломатической службе. Известно, насколько консервативно это ведомство в подборе кадров. Особое предпочтение при принятии на работу в это министерство всегда отдавалось представителям аристократических прусских семей. Возможно, именно эту цель и преследовал Рихтер, выбрав себе в жены женщину, которая была старше его почти на тридцать лет.
Существует мнение, что Гитлер с презрением относился к русским эмигрантам, однако ловко скрывал свои чувства и пользовался этими связями для финансирования своей партии. С другой стороны, его отношение к фон Шойбнер-Рихтеру и Розенбергу было особым, о чем часто говорил сам немецкий фюрер.
Совершенно очевидно, что «дипломатической» деятельность фон Шойбнер-Рихтера можно назвать весьма условно. Он очень много перемещался по разным странам в начале 20х годах XX века. Он работал в Турции, Сербии, Венгрии, Румынии, а также на юге России во время Гражданской войны. Там он занимался в первую очередь сбором информации, «выдавая себя за русского». Можно ли себе представить немецкого карьерного дипломата, который согласился бы выполнять такого рода задания, связанные с риском? Очевидно, что деятельность фон Шойбнер-Рихтера не ограничивалась только сферой дипломатии.
В марте 1920 года Шойбнер-Рихтер принял участие в так называемом Капповском путче, который закончился неудачей. Интересно, что Вольфганг Капп планировал назначить бывшего российского подданного в случае успеха восстания главой разведки в своем правительстве. Это весьма характерное признание, во многом объясняющее зигзаги профессиональной карьеры фон Шойбнер-Рихтера.
Фон Шойбнер-Рихтер работал не только в Турции, но он также совершил большое путешествие по территории современного Ирака. Цели этого предприятия были достаточно туманными. Нельзя сказать, чтобы фон Шойбнер-Рихтер сильно увлекался геополитикой, однако его опыт, несомненно, сильно интересовал Гитлера.
После провала «Капповского путча» с фон Шойбнер-Рихтером устанавливает контакт его собрат по студенческому братству «Рубония» Альфред Розенберг и приглашает его в Мюнхен. В Баварии фон Шойбнер-Рихтер продолжает активную деятельность и устанавливает многочисленные контакты, в том числе и с представителями русской эмиграции. При посредничестве Розенберга фон Шойбнер-Рихтер узнает, что некоторые баварские торговые фирмы хотели бы иметь свое представительство или своего представителя на юге России. В скором времени фон Шойбнер-Рихтер становится главой этой комиссии и направляется в Крым для установления контактов с представителями генерала Врангеля и, конечно же, для сбора разведывательной информации.
Миссия не приносит никакого результата, денег из Германии, на которые он рассчитывал, этот балтийский немец не получает. После этого он считает свою миссию выполненной и не чувствует себя связанным какими-то обязательствами. Каким-то образом ему удается приобрести партию ткани, он арендует судно и пытается довезти свой груз до Европы для последующей продажи и «оправдания» таким образом расходов на поездку на юг России. С большими приключениями Рихтер добирается до болгарского города Варна и там он, наконец, сбывает свой товар, после чего он направляется в Мюнхен.
В ноябре 1920 года идейный наставник Гитлера Эккарт опубликовал в своей еженедельной газете под названием «Auf gut deutsch» статью, в которой он рассказал о поездке одного своего знакомого в Крым. Нетрудно догадаться, что Эккарт имел в виду фон Шойбнер-Рихтера. Автор статьи обращает особое внимание своих читателей на то, что почти все французские и английские офицеры, участвовавшие в операции в Крыму, были евреями. В то же самое время генерал Врангель и многие его офицеры были настроены резко негативно против евреев.
В Мюнхене вместе со своим знакомым Шикеданцем неутомимый фон Шойбнер-Рихтер начинает издавать экономический журнал «Aufbau». Одновременно он участвует в создании Немецко-русского общества, которое постепенно становится центром русских эмиграционных кругов на юге Германии. Сам фон Шойбнер-Рихтер возглавляет немецкую часть этой организации, а русскую – генерал Бискупский. Организация «Aufbau» («Возрождение») имела очень тесные связи с нацистскими кругами. Не случайно будущий главный издатель Третьего рейха и близкий товарищ Гитлера Макс Аманн занимал руководящие посты как в «Aufbau», так и в НСДАП. Финансовые средства для него поступали из эмигрантских кругов, а также от некоторых богатых немецких единомышленников.
Не исключено, что именно на российские эмигрантские деньги при посредничестве фон Шойбнер-Рихтера НСДАП приобрела газету «Фелькишер Беобахтер», которая достаточно скоро станет центральным партийным органом нацистской партии. Гитлер, шутя, говорил тогда, что центральный орган НСДАП можно было вполне называть «балтийским изданием».
В 1920 году фон Шойбнер-Рихтер познакомился с Гитлером и сразу стал его советником по внешнеполитическим вопросам, а также одним из главных спонсоров НСДАП. Судя по всему, он предоставил в распоряжение нацистской партии значительные финансовые средства, что во многом способствовало достижению поставленных перед сторонниками Гитлера политических целей. Не последнюю роль играли здесь его связи с богатыми российскими эмигрантами. Не исключено, что нацистская партия получала финансовую поддержку и из этого источника, то есть существовала на бывшие российские деньги. Российские эмигранты надеялись склонить правые националистические партии в случае их прихода к власти к войне против коммунистической России с целью восстановления там власти монарха.
Макс Рихтер родился 21 января 1884 года в Риге, в семье этнических немцев. В этом городе, будучи студентом, он изучал химию и был активным членом студенческого объединения «Рубония», в котором было немало прибалтийских немцев. Членом этого студенческого братства был также «главный идеолог» Третьего рейха Розенберг. Какое-то время фон Шойбнер-Рихтер (аристократическую приставку он позаимствовал впоследствии у своей жены) служил в казачьих войсках. Кстати, во время революции 1905 года в России он входил в какую-то тайную монархическую военизированную организацию и принял активное участие в создании отрядов самообороны среди этнических немцев. По одной из версий, он охранял дом богатого предпринимателя, на дочери которого он впоследствии и женился.
В результате фон Шойбнер-Рихтер женился на богатой невесте, которая была намного его старше. Эта женитьба принесла бывшему российскому студенту не только материальный достаток, но и престижную аристократическую прибавку «фон» к имени. Вместе с женой фон Шойбнер-Рихтер в 1920 году посетил одно из собраний в Мюнхене, на котором выступал Гитлер, и сразу стал его активным сторонником.
Фон Шойбнер-Рихтер обладал всеми теми аристократическими качествами, которых так явно не хватало провинциалу Гитлеру. Кстати, мюнхенская покровительница фюрера Бехштайн даже возила Гитлера в Берлин на специальные курсы для того, чтобы он смог избавиться от своего ужасного австрийского акцента.
Гитлер был лично знаком с женой фон Шойбнер-Рихтера Матильдой и был о ней очень высокого мнения. В 1926 году фюрер поручил вдове своего товарища заняться созданием архива нацистского движения. Активную помощь в этой работе она получала от будущего рейхсфюрера Генриха Гиммлера.
После революции 1905 года в России фон Шойбнер-Рихтер переселился в Германию. В Мюнхене он изучал инженерное дело, но затем ему удалось поступить в шева и получить германское гражданство. Во время Первой мировой войны он, видимо, для того, чтобы доказать преданность своей второй родине (то есть Германии), записался добровольцем, чтобы воевать против своей первой родины (то есть России). Рихтер получил за свою военную доблесть какие-то правительственные награды, но еще во время войны он был отозван с фронта и направлен в качестве вице-консула в турецкий город Эрзерум, где он стал свидетелем геноцида армян. Этому назначению способствовало не только знание фон Шойбнер-Рихтером иностранных языков, но и его талант располагать к себе самых разных людей. Гитлер после знакомства с фон Шойбнер-Рихтером с интересом слушал его рассказы о событиях в Турции, однако интерпретировал их по-своему. Его интересовали не гуманитарные проблемы, а проблемы завоевания «жизненного пространства». По существующей легенде, за восемь дней до нападения Германии на Польшу, в 1939 году, Гитлер якобы сказал: «И кто сегодня вспомнит об армянах?»
В 1918 году Шойбнер был признан негодным к военной службе и переведен в отдел печати верховного главнокомандования. В этой должности он в 1918 году вошел вместе с немецкими войсками в Эстонию, за что был награжден Железным крестом.
Другой балтийский немец, Арно Шикеданц, познакомил фон Шойбнер-Рихтера с Розенбергом. Двуязычие прибалтийских немцев сыграло одну из ключевых ролей в установлении тесных контактов между немецкими национал-социалистами и монархическими кругами русской эмиграции в Германии.
Изначально балтийские немцы позиционировали себя как убежденные антисемиты. На Западе принято считать, что все эти балтийские немцы особенно подчеркивали роль евреев в русской революции, и это якобы стало откровением для Гитлера. Ничего не может быть наивнее такого рода представлений. Гитлер и сам мог наблюдать за ролью революционеров во время Баварской советской республики, где главными ее участниками были преимущественно евреи, имевшие тесные связи с Россией.
В Германии большевизм и без влияния прибалтийских немцев было принято считать мировым еврейским заговором. Это обстоятельство было использовано германскими нацистами в пропагандистских целях для доказательства правоты своей позиции.
Принято считать, что фон Шойбнер-Рихтер был принят на работу в министерство иностранных дел Германии. Однако сфера его деятельности за пределами своей новой родины была значительно шире. Он несколько раз нелегально (неплохо для «карьерного дипломата»!) посещал Россию, вел переговоры с Врангелем, «выдавая себя за русского» и т. п. Но главным его качеством, судя по всему, было умение, пользуясь своими многочисленными связями, доставать деньги для нацистской партии. Есть указания на то, что фон Шойбнер-Рихтер получал деньги от супруги великого князя Кирилла.
Жизнь этого прибалтийского немца полна загадок. Каким-то необъяснимым образом он оказался на германской дипломатической службе. Известно, насколько консервативно это ведомство в подборе кадров. Особое предпочтение при принятии на работу в это министерство всегда отдавалось представителям аристократических прусских семей. Возможно, именно эту цель и преследовал Рихтер, выбрав себе в жены женщину, которая была старше его почти на тридцать лет.
Существует мнение, что Гитлер с презрением относился к русским эмигрантам, однако ловко скрывал свои чувства и пользовался этими связями для финансирования своей партии. С другой стороны, его отношение к фон Шойбнер-Рихтеру и Розенбергу было особым, о чем часто говорил сам немецкий фюрер.
Совершенно очевидно, что «дипломатической» деятельность фон Шойбнер-Рихтера можно назвать весьма условно. Он очень много перемещался по разным странам в начале 20х годах XX века. Он работал в Турции, Сербии, Венгрии, Румынии, а также на юге России во время Гражданской войны. Там он занимался в первую очередь сбором информации, «выдавая себя за русского». Можно ли себе представить немецкого карьерного дипломата, который согласился бы выполнять такого рода задания, связанные с риском? Очевидно, что деятельность фон Шойбнер-Рихтера не ограничивалась только сферой дипломатии.
В марте 1920 года Шойбнер-Рихтер принял участие в так называемом Капповском путче, который закончился неудачей. Интересно, что Вольфганг Капп планировал назначить бывшего российского подданного в случае успеха восстания главой разведки в своем правительстве. Это весьма характерное признание, во многом объясняющее зигзаги профессиональной карьеры фон Шойбнер-Рихтера.
Фон Шойбнер-Рихтер работал не только в Турции, но он также совершил большое путешествие по территории современного Ирака. Цели этого предприятия были достаточно туманными. Нельзя сказать, чтобы фон Шойбнер-Рихтер сильно увлекался геополитикой, однако его опыт, несомненно, сильно интересовал Гитлера.
После провала «Капповского путча» с фон Шойбнер-Рихтером устанавливает контакт его собрат по студенческому братству «Рубония» Альфред Розенберг и приглашает его в Мюнхен. В Баварии фон Шойбнер-Рихтер продолжает активную деятельность и устанавливает многочисленные контакты, в том числе и с представителями русской эмиграции. При посредничестве Розенберга фон Шойбнер-Рихтер узнает, что некоторые баварские торговые фирмы хотели бы иметь свое представительство или своего представителя на юге России. В скором времени фон Шойбнер-Рихтер становится главой этой комиссии и направляется в Крым для установления контактов с представителями генерала Врангеля и, конечно же, для сбора разведывательной информации.
Миссия не приносит никакого результата, денег из Германии, на которые он рассчитывал, этот балтийский немец не получает. После этого он считает свою миссию выполненной и не чувствует себя связанным какими-то обязательствами. Каким-то образом ему удается приобрести партию ткани, он арендует судно и пытается довезти свой груз до Европы для последующей продажи и «оправдания» таким образом расходов на поездку на юг России. С большими приключениями Рихтер добирается до болгарского города Варна и там он, наконец, сбывает свой товар, после чего он направляется в Мюнхен.
В ноябре 1920 года идейный наставник Гитлера Эккарт опубликовал в своей еженедельной газете под названием «Auf gut deutsch» статью, в которой он рассказал о поездке одного своего знакомого в Крым. Нетрудно догадаться, что Эккарт имел в виду фон Шойбнер-Рихтера. Автор статьи обращает особое внимание своих читателей на то, что почти все французские и английские офицеры, участвовавшие в операции в Крыму, были евреями. В то же самое время генерал Врангель и многие его офицеры были настроены резко негативно против евреев.
В Мюнхене вместе со своим знакомым Шикеданцем неутомимый фон Шойбнер-Рихтер начинает издавать экономический журнал «Aufbau». Одновременно он участвует в создании Немецко-русского общества, которое постепенно становится центром русских эмиграционных кругов на юге Германии. Сам фон Шойбнер-Рихтер возглавляет немецкую часть этой организации, а русскую – генерал Бискупский. Организация «Aufbau» («Возрождение») имела очень тесные связи с нацистскими кругами. Не случайно будущий главный издатель Третьего рейха и близкий товарищ Гитлера Макс Аманн занимал руководящие посты как в «Aufbau», так и в НСДАП. Финансовые средства для него поступали из эмигрантских кругов, а также от некоторых богатых немецких единомышленников.
Не исключено, что именно на российские эмигрантские деньги при посредничестве фон Шойбнер-Рихтера НСДАП приобрела газету «Фелькишер Беобахтер», которая достаточно скоро станет центральным партийным органом нацистской партии. Гитлер, шутя, говорил тогда, что центральный орган НСДАП можно было вполне называть «балтийским изданием».
В 1920 году фон Шойбнер-Рихтер познакомился с Гитлером и сразу стал его советником по внешнеполитическим вопросам, а также одним из главных спонсоров НСДАП. Судя по всему, он предоставил в распоряжение нацистской партии значительные финансовые средства, что во многом способствовало достижению поставленных перед сторонниками Гитлера политических целей. Не последнюю роль играли здесь его связи с богатыми российскими эмигрантами. Не исключено, что нацистская партия получала финансовую поддержку и из этого источника, то есть существовала на бывшие российские деньги. Российские эмигранты надеялись склонить правые националистические партии в случае их прихода к власти к войне против коммунистической России с целью восстановления там власти монарха.