Страница:
Сергей Дрожжин
Третий рейх и «русский вопрос»
«Русские фанфары»
«Русские фанфары» – так называется одна из прелюдий Франца Листа. Под барабанный бой и другие звуки этого произведения немцы во время Второй мировой войны слушали по радио информационные сообщения с Восточного фронта, то есть из Советской России.
Дочь Франца Листа Козима во втором браке была замужем за немецким композитором Рихардом Вагнером. На дочери Вагнера Еве был женат главный идеолог расизма Хьюстон Чемберлен – англичанин, сознательно, «по духу», ставший немцем. Дом Вагнеров в немецком городе Байрейте после смерти самого композитора стал местом, где сохранялись вагнеровские музыкальные традиции и политическое завещание композитора.
В середине 20х годов прошлого века, после смерти Чемберлена, главной хранительницей нового «германского Грааля» стала жена сына Рихарда Вагнера Зигфрида Винифред – также англичанка по национальности.
Дом Вагнеров, или, как его еще называют, «байрейтский кружок», выбрал Гитлера как «спасителя» немецкой нации от засилья мирового еврейства и еврейского большевизма. Бороться будущему «спасителю» немцев предстояло также и против Советской России.
Вагнеры – это, возможно, единственная семья, с которой у Гитлера были теплые, почти родственные отношения. Когда Гитлер звонил в Байрейт, то он представлялся как «капельмейстер Вольф». Не случайно штаб-квартира фюрера в Восточной Пруссии во время войны против Советского Союза получила название «Вольфшанце» или «Волчье логово».
Западные историки очень любят говорить о неком «русском влиянии» на Гитлера и его партию. Отчасти это верно, но в таком случае нужно сделать необходимые оговорки. Да, в окружении Гитлера было немало «русских». В первую очередь здесь следует упомянуть бывших российских подданных Макса Эрвиновича фон Шойбнер-Рихтера и Альфреда Вольдемаровича Розенберга. Это были его самые близкие соратники и, так сказать, партийные и идеологические товарищи первого призыва. Немало русских немцев принимало участие и в создании Баварской социалистической республики. С Гитлером на разных этапах его карьеры сотрудничали и другие русские люди, а не только бывшие прибалтийские бароны с сильно выраженным голосом крови.
Много споров до сих пор ведется вокруг «Протоколов сионских мудрецов». Некоторые исследователи даже берут на себя смелость утверждать, что именно эта маленькая книжечка и сбила с пути истинно целомудренных в расовом отношении немцев и они вдруг стали антисемитами. Не ввязываясь в эту полемику, хотелось бы только напомнить, что еще в середине XIX века в Германии был опубликован бестселлер Германа Гедше под названием «Биаритц», одна из глав которого была очень похожа на содержание «Протоколов».
В начале 20х годов прошлого века Берлин по праву можно было называть русским городом, так как там проживали, по разным данным, от 350 до 600 тысяч наших соотечественников при общем количестве жителей прусской столицы в 3 миллиона. Тогда в этом городе, на берегу реки Шпрее, работали несколько русских банков, издавались русские газеты, выходили сотни книг на русском языке.
У России и русских вообще особые отношения с Германией. Немцы «подарили» нам Маркса и Энгельса, перевезли в пломбированном вагоне Ленина, навязали нам чудовищный Брест-Литовский «мир» и, наконец, вероломно напали на нашу страну 22 июня 1941 года. «Вероломно» здесь очень важное слово. Немцы нарушили подписанный ими с Советской Россией договор о ненападении. Более того, они в одностороннем порядке отменили для себя действия Гаагской конвенции о ведении боевых действий, а также приняли так называемый Приказ о комиссарах, позволявший солдатам вермахта «разбираться на месте при помощи оружия» не только с «комиссарами», но и любыми гражданами нашей страны, которые могли им показаться подозрительными.
Наш великий и могучий язык с трудом справляется с переводом некоторых сугубо немецких слов и понятий. Немцы вели против нашей страны «Vernichtungskrieg», то есть войну на уничтожение. Это аксиома, но в нашем национальном самосознании с этим термином есть проблемы. Еще пример – «Vernichtungslager», то есть лагеря для массового физического уничтожения людей. Мы же продолжаем называть их лагерями смерти. В таких вопросах, как говорят англичане, надо «называть лопату лопатой».
Гитлер, нападая на Советский Союз, пытался решить двуединую задачу. Во-первых, покончить с «ферментом разложения», то есть с «еврейским большевизмом», и, во-вторых, прибрать после этого к рукам огромные оставшиеся «бесхозными» территории Советской России. Германский фюрер мечтательно называл обширные просторы на востоке своей «Индией».
Можно, конечно, продолжать считать Германию «страной поэтов и философов», как нам это иногда рекомендуют. Однако поверить в этот миф достаточно сложно – слишком дорого нам стоила навязываемая идеализация этой страны.
Современным немцам не нравится их история, она у них, как некое хроническое заболевание, никак не проходит. Они ее то «подавляют» и задвигают в долгий ящик, то усиленно полируют, но толку от этого никакого нет – история все равно прорастает сквозь весь этот защитный асфальт, и тени нацистского правления все продолжают удлиняться.
Германия – это неразделенная любовь российских большевиков. Ленин, как и многие его соратники, очень любил немцев, их очень жалел его последователь Сталин, а советские лидеры не хотели обижать нашего «главного союзника» ГДР. Но Берлинская стена пала, Германия объединилась, и мы можем наконец внимательно посмотреть на немцев и на их «непроходящую» историю, часть которой можно вполне обоснованно называть «русским вопросом».
Дочь Франца Листа Козима во втором браке была замужем за немецким композитором Рихардом Вагнером. На дочери Вагнера Еве был женат главный идеолог расизма Хьюстон Чемберлен – англичанин, сознательно, «по духу», ставший немцем. Дом Вагнеров в немецком городе Байрейте после смерти самого композитора стал местом, где сохранялись вагнеровские музыкальные традиции и политическое завещание композитора.
В середине 20х годов прошлого века, после смерти Чемберлена, главной хранительницей нового «германского Грааля» стала жена сына Рихарда Вагнера Зигфрида Винифред – также англичанка по национальности.
Дом Вагнеров, или, как его еще называют, «байрейтский кружок», выбрал Гитлера как «спасителя» немецкой нации от засилья мирового еврейства и еврейского большевизма. Бороться будущему «спасителю» немцев предстояло также и против Советской России.
Вагнеры – это, возможно, единственная семья, с которой у Гитлера были теплые, почти родственные отношения. Когда Гитлер звонил в Байрейт, то он представлялся как «капельмейстер Вольф». Не случайно штаб-квартира фюрера в Восточной Пруссии во время войны против Советского Союза получила название «Вольфшанце» или «Волчье логово».
Западные историки очень любят говорить о неком «русском влиянии» на Гитлера и его партию. Отчасти это верно, но в таком случае нужно сделать необходимые оговорки. Да, в окружении Гитлера было немало «русских». В первую очередь здесь следует упомянуть бывших российских подданных Макса Эрвиновича фон Шойбнер-Рихтера и Альфреда Вольдемаровича Розенберга. Это были его самые близкие соратники и, так сказать, партийные и идеологические товарищи первого призыва. Немало русских немцев принимало участие и в создании Баварской социалистической республики. С Гитлером на разных этапах его карьеры сотрудничали и другие русские люди, а не только бывшие прибалтийские бароны с сильно выраженным голосом крови.
Много споров до сих пор ведется вокруг «Протоколов сионских мудрецов». Некоторые исследователи даже берут на себя смелость утверждать, что именно эта маленькая книжечка и сбила с пути истинно целомудренных в расовом отношении немцев и они вдруг стали антисемитами. Не ввязываясь в эту полемику, хотелось бы только напомнить, что еще в середине XIX века в Германии был опубликован бестселлер Германа Гедше под названием «Биаритц», одна из глав которого была очень похожа на содержание «Протоколов».
В начале 20х годов прошлого века Берлин по праву можно было называть русским городом, так как там проживали, по разным данным, от 350 до 600 тысяч наших соотечественников при общем количестве жителей прусской столицы в 3 миллиона. Тогда в этом городе, на берегу реки Шпрее, работали несколько русских банков, издавались русские газеты, выходили сотни книг на русском языке.
У России и русских вообще особые отношения с Германией. Немцы «подарили» нам Маркса и Энгельса, перевезли в пломбированном вагоне Ленина, навязали нам чудовищный Брест-Литовский «мир» и, наконец, вероломно напали на нашу страну 22 июня 1941 года. «Вероломно» здесь очень важное слово. Немцы нарушили подписанный ими с Советской Россией договор о ненападении. Более того, они в одностороннем порядке отменили для себя действия Гаагской конвенции о ведении боевых действий, а также приняли так называемый Приказ о комиссарах, позволявший солдатам вермахта «разбираться на месте при помощи оружия» не только с «комиссарами», но и любыми гражданами нашей страны, которые могли им показаться подозрительными.
Наш великий и могучий язык с трудом справляется с переводом некоторых сугубо немецких слов и понятий. Немцы вели против нашей страны «Vernichtungskrieg», то есть войну на уничтожение. Это аксиома, но в нашем национальном самосознании с этим термином есть проблемы. Еще пример – «Vernichtungslager», то есть лагеря для массового физического уничтожения людей. Мы же продолжаем называть их лагерями смерти. В таких вопросах, как говорят англичане, надо «называть лопату лопатой».
Гитлер, нападая на Советский Союз, пытался решить двуединую задачу. Во-первых, покончить с «ферментом разложения», то есть с «еврейским большевизмом», и, во-вторых, прибрать после этого к рукам огромные оставшиеся «бесхозными» территории Советской России. Германский фюрер мечтательно называл обширные просторы на востоке своей «Индией».
Можно, конечно, продолжать считать Германию «страной поэтов и философов», как нам это иногда рекомендуют. Однако поверить в этот миф достаточно сложно – слишком дорого нам стоила навязываемая идеализация этой страны.
Современным немцам не нравится их история, она у них, как некое хроническое заболевание, никак не проходит. Они ее то «подавляют» и задвигают в долгий ящик, то усиленно полируют, но толку от этого никакого нет – история все равно прорастает сквозь весь этот защитный асфальт, и тени нацистского правления все продолжают удлиняться.
Германия – это неразделенная любовь российских большевиков. Ленин, как и многие его соратники, очень любил немцев, их очень жалел его последователь Сталин, а советские лидеры не хотели обижать нашего «главного союзника» ГДР. Но Берлинская стена пала, Германия объединилась, и мы можем наконец внимательно посмотреть на немцев и на их «непроходящую» историю, часть которой можно вполне обоснованно называть «русским вопросом».
Глава I
Русский Берлин между войнами и революциями
19 ноября 1918 года ефрейтор 16го Баварского пехотного полка германской императорской армии Адольф Гитлер был выписан из лазарета в городке Пазевальк, расположенного в Померании, и направился в Берлин для дальнейшего прохождения своей военной службы. Еще совсем недавно его жизнь складывалась достаточно удачно. Австриец по происхождению, он храбро воевал против врагов своей новой родины Германии. Этими врагами были англичане, французы, американцы, а также поляки и русские.
Однако оставаться счастливым во времена великих потрясений было для многих, в том числе и для 29летнего Гитлера, не так-то просто. Это было время великих потрясений, время революций, время крушения казавшихся ранее незыблемыми империй и время жестоких разочарований.
В военном госпитале в Пазевальке будущий фюрер пережил революцию в Германии и падение монархии. Все эти колоссальные исторические события, повлекшие за собой радикальные перемены в жизни многих европейских народов, имели самое непосредственное влияние и на судьбы отдельных людей.
Гитлер тщательно конструировал свою биографию, придавая ей черты драматического театрального произведения в духе опер своего главного кумира, немецкого композитора Рихарда Вагнера. Достоверно известно, что 2 августа 1914 года, во время объявления войны России, Гитлер находился в толпе на площади Одеон в Мюнхене и распевал вместе со всеми патриотические песни «Wacht am Rhein» и «Deutschland über alles». На следующий день, так гласила легенда, этот 25летний австриец обратился к баварскому королю Людвигу III с просьбой принять его на военную службу в качестве добровольца. Согласно официальному жизнеописанию вождя, это августейшее разрешение он получил. На самом деле разрешение Гитлеру стать баварским добровольцем было выдано по ошибке. Таким образом вследствие бюрократического недосмотра молодой австриец оказался в 16 м Баварском пехотном полку, который часто называли «полк Листа», по имени его командира.
Следует признать, что Гитлер был не из робкого десятка, и 4 ноября 1914 года он заслуженно получил звание ефрейтора. Это было первое и последнее в ходе Первой мировой войны повышение по службе молодого австрийца. Вопрос о том, почему он не получил звание унтер-офицера, до сих пор продолжает оставаться спорным – вроде бы представление было направлено, но сам Гитлер был против, потому что его перевели бы в таком случае в другой полк, а он этого якобы не хотел. Но есть также свидетельства о том, что при прохождении медицинского обследования в ходе войны Гитлер был признан психопатом. Кроме того, некоторые его командиры пришли к выводу о том, что ему не следует занимать руководящие посты в армии.
Гитлер почти все время своего нахождения на фронте был связным при штабе. Это была работа не для слюнтяев или слабонервных, и приказы командования приходилось доставлять иногда под шквальным огнем противника. Для этого, несомненно, требовалась смелость, что и было неоднократно проявлено новоиспеченным солдатом императорской армии. В результате 2 декабря 1914 года Гитлер был награжден орденом Железный крест II класса. Он мог получить эту награду и раньше, но офицер его полка, готовивший представление, погиб при разрыве французской гранаты. По признанию Гитлера, день получения первой военной награды был самым счастливым в его жизни.
Гитлер был не совсем обычным солдатом не только с точки зрения врачей военно-медицинской комиссии. Он совершенно не интересовался французскими девушками, не посещал бордели, не пил и не курил. Все свободное время он читал или рисовал. Читал он преимущественно очень серьезные книги, в том числе и философа Шопенгауэра.
В начале апреля 1916 года Гитлер при разрыве гранаты был легко ранен в ногу. На лечение он был отправлен в госпиталь недалеко от Берлина. Пребывание в госпитале, а также предоставленные командованием отпуска (в общей сложности более трех месяцев за время войны) давали возможность Гитлеру быть в курсе основных политических событий в Германии.
За проявленную храбрость в одном из боев так называемой второй битвы при Марне 4 августа 1918 года связной Гитлер получил высокую награду – Железный крест I класса. Представление о награждении было направлено по инстанциям лейтенантом Хуго Гутманном (Gutmann), который, по странному стечению обстоятельств, был по национальности евреем. Без преувеличения можно сказать, что именно Гутманн таким образом открыл для Гитлера двери в большую политику. Дело в том, что это была очень высокая награда, и ее редко получали рядовые солдаты и ефрейторы.
13 октября 1918 года англичане применили против немцев в районе Ипра горчичный газ или иприт, жертвами которого стали многие солдаты 16го Баварского пехотного полка, в том числе и ефрейтор Гитлер. Его состояние было тяжелым, и он был направлен в госпиталь, располагавшийся в местечке Пазевальк в Померании, недалеко от Штетина, где он и проходил курс лечения. Таким образом, война для ефрейтора Гитлера закончилась.
Гитлер тогда на время почти потерял зрение, но еще больше он страдал от всего того, что происходило в этот момент в Германии. Он очень тяжело переживал поражение на фронте и революционные события внутри Германии. Все то, что было для него так дорого, было разрушено. «Ноябрьские предатели» – так он стал называть сторонников Веймарской республики и Баварской советской республики. «Удар кинжалом в спину» – так ему и многим другим немцам виделась роль евреев в Германии, в первую очередь некоторых руководителей оборонных предприятий как главных виновников военного поражения.
В тот момент, когда Гитлер лечился в Пазевальке, в Берлине власть уже находилась в руках временного правительства – Совета народных уполномоченных, а кайзер Вильгельм II отрекся от престола и предпочел укрыться от народного гнева за границей, в Голландии.
Отношение немцев к своему кайзеру было сложным. Один из идеологов нацизма в Германии, антисемит, международный авантюрист и основатель «Общества Туле» барон Рудольф фон Зеботтендорф, в своей книге «Перед приходом Гитлера» говорит о влиянии евреев на Вильгельма II. Если кайзер, отмечает Зеботтендорф, хотел узнать мнение своего народа, то он неизменно направлялся в меховую лавку еврея Катценштейна на улице Курфюрстендамм и спрашивал его о том, что думают его подданные. С другой стороны, хорошо известно, что последний кайзер Германии достаточно тепло относился к одному из основоположников расизма Хьюстону Стюарту Чемберлену и состоял с ним в переписке. Кроме того, в 1921 году, уже после своего низвержения с трона, бывший германский кайзер заявил в одном из интервью, что он, к сожалению, недооценил возможности международного еврейства. Он был убежден, что «Сионские мудрецы» были главными организаторами заговора, в результате которого он лишился императорского и королевского престола. Вильгельм II недвусмысленно дал также понять, что он бы мог сохранить свою власть в Германии только в том случае, если бы перед войной все евреи в Германии были бы обработаны отравляющим газом. Бывший император был также очень рад тому, что Гитлер «очищал» Европу от евреев. Он считал, что после окончания военных действий против Советской России надо будет направить немецких солдат на Британские острова, чтобы они и там «окончательно» разобрались с племенем Моисея.
10 ноября 1918 года Гитлер, как и другие находившиеся на лечении солдаты, узнал о свершившейся революции и об отречении императора Вильгельма II. Будущий фюрер немецкого народа тогда с трудом добрался до своей палаты и заплакал, как он сам признавался, во второй раз в своей жизни. В этот момент у него опять сильно ухудшилось зрение, и Гитлер сам считал, что причина этого была не только в отравлении газом, но отчасти и в нежелании видеть поражение и унижение своей родины. В 1944 году, когда уже было ясно, что поражение в войне неизбежно, Гитлер признался в разговоре со своим любимцем Альбертом Шпеером, что у него тогда, как и в 1918 году, стало ухудшаться зрение.
Что касается генералов рейхсвера, то они были в большинстве своем убежденными монархистами, однако из тактических соображений они предпочли вступить в союз с социал-демократами. По их приказу к Берлину во время революционных событий были стянуты сохранившие верность присяге воинские части, так как многие опасались прихода к власти более радикальных политиков и создания «советской республики» по российскому образцу.
В Берлине Гитлер получил направление в Мюнхен, куда он должен быть прибыть в распоряжение резервного батальона 2го пехотного полка. В баварской столице к этому времени революция уже свершилась. Баварский король Людвиг III был свергнут с престола. Кстати, отречение баварского правителя было одним из условий перемирия, которое было выдвинуто американским президентом Вудро Вильсоном. Таким образом, американцы уже в это время активно пытались влиять на события в Европе.
Во главе баварского правительства оказался бывший театральный критик и еврей по национальности Курт Эйснер. Гитлер, как и многие другие, был уверен, что новая власть в Баварии – это диктатура пролетариата советского образца, выражающая интересы не немецкого народа, а российских большевиков и международного еврейства.
Расположенные в баварской столице воинские части не были готовы оказать поддержку Людвигу III, и поэтому первая часть революционного сценария прошла относительно спокойно, за исключением нескольких драк в местных пивных ресторанах.
В эти суровые революционные дни ефрейтор Гитлер был поначалу направлен в Траунштайн для охраны находившихся там военнопленных и интернированных. Однако этот лагерь вскоре расформировали, и Гитлер был вынужден вернуться в Мюнхен, где ему грозило увольнение в отставку, чего он опасался больше всего на свете. Положение для кавалера Железного креста I класса было катастрофическим, и он был вынужден с 20 февраля 1919 года ходить в наряд и следить за порядком на железнодорожном вокзале.
Гитлер очень внимательно следил за всеми событиями, которые с головокружительной быстротой происходили в Германии. Постепенно он пришел к выводу, что в его жизни появились новые враги. К их числу принадлежал и Эйснер. Как и многие другие солдаты, остававшиеся верными присяге, Гитлер считал Эйснера предателем – одним из тех, кто якобы в соответствии с распространенным тогда мнением нанес Германии разящий «удар кинжалом» в спину.
Однако оставаться счастливым во времена великих потрясений было для многих, в том числе и для 29летнего Гитлера, не так-то просто. Это было время великих потрясений, время революций, время крушения казавшихся ранее незыблемыми империй и время жестоких разочарований.
В военном госпитале в Пазевальке будущий фюрер пережил революцию в Германии и падение монархии. Все эти колоссальные исторические события, повлекшие за собой радикальные перемены в жизни многих европейских народов, имели самое непосредственное влияние и на судьбы отдельных людей.
Гитлер тщательно конструировал свою биографию, придавая ей черты драматического театрального произведения в духе опер своего главного кумира, немецкого композитора Рихарда Вагнера. Достоверно известно, что 2 августа 1914 года, во время объявления войны России, Гитлер находился в толпе на площади Одеон в Мюнхене и распевал вместе со всеми патриотические песни «Wacht am Rhein» и «Deutschland über alles». На следующий день, так гласила легенда, этот 25летний австриец обратился к баварскому королю Людвигу III с просьбой принять его на военную службу в качестве добровольца. Согласно официальному жизнеописанию вождя, это августейшее разрешение он получил. На самом деле разрешение Гитлеру стать баварским добровольцем было выдано по ошибке. Таким образом вследствие бюрократического недосмотра молодой австриец оказался в 16 м Баварском пехотном полку, который часто называли «полк Листа», по имени его командира.
Следует признать, что Гитлер был не из робкого десятка, и 4 ноября 1914 года он заслуженно получил звание ефрейтора. Это было первое и последнее в ходе Первой мировой войны повышение по службе молодого австрийца. Вопрос о том, почему он не получил звание унтер-офицера, до сих пор продолжает оставаться спорным – вроде бы представление было направлено, но сам Гитлер был против, потому что его перевели бы в таком случае в другой полк, а он этого якобы не хотел. Но есть также свидетельства о том, что при прохождении медицинского обследования в ходе войны Гитлер был признан психопатом. Кроме того, некоторые его командиры пришли к выводу о том, что ему не следует занимать руководящие посты в армии.
Гитлер почти все время своего нахождения на фронте был связным при штабе. Это была работа не для слюнтяев или слабонервных, и приказы командования приходилось доставлять иногда под шквальным огнем противника. Для этого, несомненно, требовалась смелость, что и было неоднократно проявлено новоиспеченным солдатом императорской армии. В результате 2 декабря 1914 года Гитлер был награжден орденом Железный крест II класса. Он мог получить эту награду и раньше, но офицер его полка, готовивший представление, погиб при разрыве французской гранаты. По признанию Гитлера, день получения первой военной награды был самым счастливым в его жизни.
Гитлер был не совсем обычным солдатом не только с точки зрения врачей военно-медицинской комиссии. Он совершенно не интересовался французскими девушками, не посещал бордели, не пил и не курил. Все свободное время он читал или рисовал. Читал он преимущественно очень серьезные книги, в том числе и философа Шопенгауэра.
В начале апреля 1916 года Гитлер при разрыве гранаты был легко ранен в ногу. На лечение он был отправлен в госпиталь недалеко от Берлина. Пребывание в госпитале, а также предоставленные командованием отпуска (в общей сложности более трех месяцев за время войны) давали возможность Гитлеру быть в курсе основных политических событий в Германии.
За проявленную храбрость в одном из боев так называемой второй битвы при Марне 4 августа 1918 года связной Гитлер получил высокую награду – Железный крест I класса. Представление о награждении было направлено по инстанциям лейтенантом Хуго Гутманном (Gutmann), который, по странному стечению обстоятельств, был по национальности евреем. Без преувеличения можно сказать, что именно Гутманн таким образом открыл для Гитлера двери в большую политику. Дело в том, что это была очень высокая награда, и ее редко получали рядовые солдаты и ефрейторы.
13 октября 1918 года англичане применили против немцев в районе Ипра горчичный газ или иприт, жертвами которого стали многие солдаты 16го Баварского пехотного полка, в том числе и ефрейтор Гитлер. Его состояние было тяжелым, и он был направлен в госпиталь, располагавшийся в местечке Пазевальк в Померании, недалеко от Штетина, где он и проходил курс лечения. Таким образом, война для ефрейтора Гитлера закончилась.
Гитлер тогда на время почти потерял зрение, но еще больше он страдал от всего того, что происходило в этот момент в Германии. Он очень тяжело переживал поражение на фронте и революционные события внутри Германии. Все то, что было для него так дорого, было разрушено. «Ноябрьские предатели» – так он стал называть сторонников Веймарской республики и Баварской советской республики. «Удар кинжалом в спину» – так ему и многим другим немцам виделась роль евреев в Германии, в первую очередь некоторых руководителей оборонных предприятий как главных виновников военного поражения.
В тот момент, когда Гитлер лечился в Пазевальке, в Берлине власть уже находилась в руках временного правительства – Совета народных уполномоченных, а кайзер Вильгельм II отрекся от престола и предпочел укрыться от народного гнева за границей, в Голландии.
Отношение немцев к своему кайзеру было сложным. Один из идеологов нацизма в Германии, антисемит, международный авантюрист и основатель «Общества Туле» барон Рудольф фон Зеботтендорф, в своей книге «Перед приходом Гитлера» говорит о влиянии евреев на Вильгельма II. Если кайзер, отмечает Зеботтендорф, хотел узнать мнение своего народа, то он неизменно направлялся в меховую лавку еврея Катценштейна на улице Курфюрстендамм и спрашивал его о том, что думают его подданные. С другой стороны, хорошо известно, что последний кайзер Германии достаточно тепло относился к одному из основоположников расизма Хьюстону Стюарту Чемберлену и состоял с ним в переписке. Кроме того, в 1921 году, уже после своего низвержения с трона, бывший германский кайзер заявил в одном из интервью, что он, к сожалению, недооценил возможности международного еврейства. Он был убежден, что «Сионские мудрецы» были главными организаторами заговора, в результате которого он лишился императорского и королевского престола. Вильгельм II недвусмысленно дал также понять, что он бы мог сохранить свою власть в Германии только в том случае, если бы перед войной все евреи в Германии были бы обработаны отравляющим газом. Бывший император был также очень рад тому, что Гитлер «очищал» Европу от евреев. Он считал, что после окончания военных действий против Советской России надо будет направить немецких солдат на Британские острова, чтобы они и там «окончательно» разобрались с племенем Моисея.
10 ноября 1918 года Гитлер, как и другие находившиеся на лечении солдаты, узнал о свершившейся революции и об отречении императора Вильгельма II. Будущий фюрер немецкого народа тогда с трудом добрался до своей палаты и заплакал, как он сам признавался, во второй раз в своей жизни. В этот момент у него опять сильно ухудшилось зрение, и Гитлер сам считал, что причина этого была не только в отравлении газом, но отчасти и в нежелании видеть поражение и унижение своей родины. В 1944 году, когда уже было ясно, что поражение в войне неизбежно, Гитлер признался в разговоре со своим любимцем Альбертом Шпеером, что у него тогда, как и в 1918 году, стало ухудшаться зрение.
Что касается генералов рейхсвера, то они были в большинстве своем убежденными монархистами, однако из тактических соображений они предпочли вступить в союз с социал-демократами. По их приказу к Берлину во время революционных событий были стянуты сохранившие верность присяге воинские части, так как многие опасались прихода к власти более радикальных политиков и создания «советской республики» по российскому образцу.
В Берлине Гитлер получил направление в Мюнхен, куда он должен быть прибыть в распоряжение резервного батальона 2го пехотного полка. В баварской столице к этому времени революция уже свершилась. Баварский король Людвиг III был свергнут с престола. Кстати, отречение баварского правителя было одним из условий перемирия, которое было выдвинуто американским президентом Вудро Вильсоном. Таким образом, американцы уже в это время активно пытались влиять на события в Европе.
Во главе баварского правительства оказался бывший театральный критик и еврей по национальности Курт Эйснер. Гитлер, как и многие другие, был уверен, что новая власть в Баварии – это диктатура пролетариата советского образца, выражающая интересы не немецкого народа, а российских большевиков и международного еврейства.
Расположенные в баварской столице воинские части не были готовы оказать поддержку Людвигу III, и поэтому первая часть революционного сценария прошла относительно спокойно, за исключением нескольких драк в местных пивных ресторанах.
В эти суровые революционные дни ефрейтор Гитлер был поначалу направлен в Траунштайн для охраны находившихся там военнопленных и интернированных. Однако этот лагерь вскоре расформировали, и Гитлер был вынужден вернуться в Мюнхен, где ему грозило увольнение в отставку, чего он опасался больше всего на свете. Положение для кавалера Железного креста I класса было катастрофическим, и он был вынужден с 20 февраля 1919 года ходить в наряд и следить за порядком на железнодорожном вокзале.
Гитлер очень внимательно следил за всеми событиями, которые с головокружительной быстротой происходили в Германии. Постепенно он пришел к выводу, что в его жизни появились новые враги. К их числу принадлежал и Эйснер. Как и многие другие солдаты, остававшиеся верными присяге, Гитлер считал Эйснера предателем – одним из тех, кто якобы в соответствии с распространенным тогда мнением нанес Германии разящий «удар кинжалом» в спину.
«Союз Спартака» начинает и проигрывает
Самое непосредственное участие в создании Коммунистической партии Германии, образованной в начале 1919 года, приняли Карл Либкнехт, Роза Люксембург и советский гражданин австрийско-польского происхождения Карл Радек. При этом следует иметь в виду, что политические противники считали Люксембург не только еврейкой, но еще и русской. Что касается Карла Либкнехта, то его многие просто автоматически также считали евреем и напоминали при этом, что его вторая жена была русской. Наиболее просвещенные политические противники знали и о том, что Либкнехт был крещен и что его крестными отцами были Карл Маркс и Фридрих Энгельс – и не в каком-нибудь переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом. Что касается Радека, то он родился в австрийском Лемберге (ныне Львов), получил в том числе и еврейское религиозное образование и начал свою революционную карьеру в среде польских социал-демократов.
В это время на помощь Радеку из Москвы был направлен и Эрнст Фрисланд, настоящая фамилия которого была Рейтер (Reuter). Именно он станет после войны бургомистром Западного Берлина и прославится во время «героической» борьбы против блокады этого города после окончания Второй мировой войны. Теперь Рейтер – это символ борьбы Западного Берлина против «врагов демократии», в первую очередь против Советского Союза. Однако в то время он выполнял прямые поручения Радека, занимался подготовкой пролетарской революции в Германии и был, по сути, агентом Москвы.
Еще до образования ГКП германские товарищи, в первую очередь активисты «Союза Спартака», созданного в ходе Первой мировой войны внутри Социал-демократической партии, не теряли времени даром. В январе 1918 года в Берлине было проведено несколько массовых демонстраций в поддержку российских рабочих, в которых приняли участие даже члены Социалистической партии большинства. Кстати, даже эти более радикально настроенные «социалисты большинства» воздержались при голосовании в рейхстаге по поводу Брест-Литовского договора. Очевидно, они посчитали его положения неоправданно жесткими.
Гитлер, конечно же, внимательно следил за тем, что происходит в стране, и еще в военном госпитале пришел к выводу о том, что революционные события в Германии инспирированы «парой молодых евреев», вернувшихся не из окопов мировой войны, а из «венерологического диспансера».
Революционные события в Германии начались в ноябре 1918 года, когда матросы на кораблях отказались выполнять приказы командования. Германский имперский флот планировалось бросить в последнюю атаку на англичан, тогда как правительство в Берлине уже вело переговоры о возможном перемирии. Слухи о тайном плане командования просочились на корабли, стоявшие на якоре близ Людвигсхафена, и этого в той накаленной атмосфере было достаточно для начала мятежа. Матросов поддержали рабочие по всей стране, во многих городах были организованы советы солдатских и рабочих депутатов. Революция в Германии, казалось, проходила по российскому сценарию.
Уже в ноябре 1918 года по всей Германии солдаты стали охотиться за офицерами германской армии. Их отлавливали, оскорбляли и унижали, срывали погоны и кокарды. В это было трудно поверить. Быть офицером в Германии, и особенно в Пруссии, было пределом мечтаний. Любой офицер запаса производил на местных женщин неотразимое впечатление. Но германская армия была большая, ее численность доходила до 10 миллионов человек, и солдаты, разумеется, там были разные. Гитлер сам в госпитале встретил немало дезертиров и жертв «самострела».
Революционные настроения охватили к этому времени не только столицу Пруссии Берлин, но и Мюнхен, что Гитлер уже мог наблюдать своими собственными глазами. По приезде в баварскую столицу он поселился в казарме 2го пехотного полка как раз в тот момент, когда революционно настроенные солдаты, то есть Баварская Красная армия почти полностью контролировали ситуацию в городе. Это вынудило Гитлера носить красную повязку и по крайней мере внешне выглядеть как местный красноармеец.
Тем временем революционные события в Германии развивались с головокружительной быстротой. Уже 9 января 1919 года «Союз Спартака» предпринял попытку проведения вооруженного революционного восстания в Берлине и других городах. Однако рассчитывать на всенародную поддержку Либкнехту, Люксембург и Радеку было достаточно сложно. Многим в Германии было хорошо известно о том, что происходило в Советской России. Речь идет в первую очередь о расстрелах заложников и развязывании красного террора, который многие российские большевики считали вполне легитимным методом, использовавшимся для борьбы со старым и для построения нового общества. Поэтому большинство населения Германии опасалось того, что события в этой стране будут развиваться по российскому сценарию.
В националистической печати в Германии в это время все чаще стали указывать на еврейское происхождение Розы Люксембург. Особенно подчеркивался и тот факт, что ею управляют российские евреи Троцкий, Зиновьев, Радек и другие. Очень влиятельный германский политик граф цу Ревентлов (zu Reventlow) в своих публикациях в это время особо подчеркивал, что члены «Союза Спартака» находятся под влиянием евреев, которые используют большевизм для достижения своих собственных национальных целей.
В начале января 1919 года, во время восстания «Союза Спартака», достаточно известный немецкий поэт Курт Циглер написал стихотворение, в котором он недвусмысленно намекал на то, что руководители германских коммунистов Карл Либкнехт, Роза Люксембург и Карл Радек являются представителями не пролетариата, а мирового еврейства. В напряженной атмосфере этого времени в Берлине это стихотворение можно было сравнить с внесением фамилии в проскрипционные списки. По сути дела, это был призыв физически расправиться с политическими противниками, один из которых был к тому же российским гражданином, находившимся в Германии по поддельным документам.
Интересно, что в самом начале этого восстания сторонники «Союза Спартака» из числа немецких рабочих установили свой контроль в районе улицы Кохштрассе в Берлине, где располагались редакции многих газет и несколько информационных агентств. Там же находилась и редакция социал-демократической газеты «Vorwaerts», против которой и была направлена изначально эта акция. Все это свидетельствует о том, что берлинские революционеры были хорошо знакомы с работами Ленина и его классическими рекомендациями относительно того, что нужно брать под контроль в первую очередь.
В отличие от России восстание германских большевиков было жестоко подавлено, а Либкнехт и Люксембург были зверски убиты – их просто забили прикладами. Тело Розы Люксембург после этого сбросили в канал Ландвер, а Карла Либкнехта просто столкнули в яму. Однако с советским гражданином Радеком ничего подобного не произошло, хотя его фамилия также находилась в списке тех, кого предполагалось физически уничтожить.
После смерти Розы Люксембург руководство Коммунистической партии Германии перешло к ее близкому другу и соратнику по политической борьбе Лео Йогихесу. Однако он уже в начале марта 1919 года был арестован, а 10 марта, после продолжительных избиений и пыток, он был убит в тюрьме Моабит.
В это время на помощь Радеку из Москвы был направлен и Эрнст Фрисланд, настоящая фамилия которого была Рейтер (Reuter). Именно он станет после войны бургомистром Западного Берлина и прославится во время «героической» борьбы против блокады этого города после окончания Второй мировой войны. Теперь Рейтер – это символ борьбы Западного Берлина против «врагов демократии», в первую очередь против Советского Союза. Однако в то время он выполнял прямые поручения Радека, занимался подготовкой пролетарской революции в Германии и был, по сути, агентом Москвы.
Еще до образования ГКП германские товарищи, в первую очередь активисты «Союза Спартака», созданного в ходе Первой мировой войны внутри Социал-демократической партии, не теряли времени даром. В январе 1918 года в Берлине было проведено несколько массовых демонстраций в поддержку российских рабочих, в которых приняли участие даже члены Социалистической партии большинства. Кстати, даже эти более радикально настроенные «социалисты большинства» воздержались при голосовании в рейхстаге по поводу Брест-Литовского договора. Очевидно, они посчитали его положения неоправданно жесткими.
Гитлер, конечно же, внимательно следил за тем, что происходит в стране, и еще в военном госпитале пришел к выводу о том, что революционные события в Германии инспирированы «парой молодых евреев», вернувшихся не из окопов мировой войны, а из «венерологического диспансера».
Революционные события в Германии начались в ноябре 1918 года, когда матросы на кораблях отказались выполнять приказы командования. Германский имперский флот планировалось бросить в последнюю атаку на англичан, тогда как правительство в Берлине уже вело переговоры о возможном перемирии. Слухи о тайном плане командования просочились на корабли, стоявшие на якоре близ Людвигсхафена, и этого в той накаленной атмосфере было достаточно для начала мятежа. Матросов поддержали рабочие по всей стране, во многих городах были организованы советы солдатских и рабочих депутатов. Революция в Германии, казалось, проходила по российскому сценарию.
Уже в ноябре 1918 года по всей Германии солдаты стали охотиться за офицерами германской армии. Их отлавливали, оскорбляли и унижали, срывали погоны и кокарды. В это было трудно поверить. Быть офицером в Германии, и особенно в Пруссии, было пределом мечтаний. Любой офицер запаса производил на местных женщин неотразимое впечатление. Но германская армия была большая, ее численность доходила до 10 миллионов человек, и солдаты, разумеется, там были разные. Гитлер сам в госпитале встретил немало дезертиров и жертв «самострела».
Революционные настроения охватили к этому времени не только столицу Пруссии Берлин, но и Мюнхен, что Гитлер уже мог наблюдать своими собственными глазами. По приезде в баварскую столицу он поселился в казарме 2го пехотного полка как раз в тот момент, когда революционно настроенные солдаты, то есть Баварская Красная армия почти полностью контролировали ситуацию в городе. Это вынудило Гитлера носить красную повязку и по крайней мере внешне выглядеть как местный красноармеец.
Тем временем революционные события в Германии развивались с головокружительной быстротой. Уже 9 января 1919 года «Союз Спартака» предпринял попытку проведения вооруженного революционного восстания в Берлине и других городах. Однако рассчитывать на всенародную поддержку Либкнехту, Люксембург и Радеку было достаточно сложно. Многим в Германии было хорошо известно о том, что происходило в Советской России. Речь идет в первую очередь о расстрелах заложников и развязывании красного террора, который многие российские большевики считали вполне легитимным методом, использовавшимся для борьбы со старым и для построения нового общества. Поэтому большинство населения Германии опасалось того, что события в этой стране будут развиваться по российскому сценарию.
В националистической печати в Германии в это время все чаще стали указывать на еврейское происхождение Розы Люксембург. Особенно подчеркивался и тот факт, что ею управляют российские евреи Троцкий, Зиновьев, Радек и другие. Очень влиятельный германский политик граф цу Ревентлов (zu Reventlow) в своих публикациях в это время особо подчеркивал, что члены «Союза Спартака» находятся под влиянием евреев, которые используют большевизм для достижения своих собственных национальных целей.
В начале января 1919 года, во время восстания «Союза Спартака», достаточно известный немецкий поэт Курт Циглер написал стихотворение, в котором он недвусмысленно намекал на то, что руководители германских коммунистов Карл Либкнехт, Роза Люксембург и Карл Радек являются представителями не пролетариата, а мирового еврейства. В напряженной атмосфере этого времени в Берлине это стихотворение можно было сравнить с внесением фамилии в проскрипционные списки. По сути дела, это был призыв физически расправиться с политическими противниками, один из которых был к тому же российским гражданином, находившимся в Германии по поддельным документам.
Интересно, что в самом начале этого восстания сторонники «Союза Спартака» из числа немецких рабочих установили свой контроль в районе улицы Кохштрассе в Берлине, где располагались редакции многих газет и несколько информационных агентств. Там же находилась и редакция социал-демократической газеты «Vorwaerts», против которой и была направлена изначально эта акция. Все это свидетельствует о том, что берлинские революционеры были хорошо знакомы с работами Ленина и его классическими рекомендациями относительно того, что нужно брать под контроль в первую очередь.
В отличие от России восстание германских большевиков было жестоко подавлено, а Либкнехт и Люксембург были зверски убиты – их просто забили прикладами. Тело Розы Люксембург после этого сбросили в канал Ландвер, а Карла Либкнехта просто столкнули в яму. Однако с советским гражданином Радеком ничего подобного не произошло, хотя его фамилия также находилась в списке тех, кого предполагалось физически уничтожить.
После смерти Розы Люксембург руководство Коммунистической партии Германии перешло к ее близкому другу и соратнику по политической борьбе Лео Йогихесу. Однако он уже в начале марта 1919 года был арестован, а 10 марта, после продолжительных избиений и пыток, он был убит в тюрьме Моабит.
Убийство «восточного человека» Курта Эйснера
Политические убийства в Германии после Первой мировой войны, отречение кайзера Вильгельма II и революционные восстания рассматривались многими, особенно представителями правых радикальных движений, как легитимное средство борьбы со своими политическими противниками. Особую ненависть в националистических кругах Веймарской республики вызывали те, кто нанес Германии коварный «удар кинжалом в спину».
Курт Эйснер до революционных событий в Баварии был достаточно известным в Германии журналистом и политиком. Некоторое время он работал в Берлине, куда его пригласил для работы в редакции газеты «Vorwaerts» Вильгельм Либкнехт – один из отцов германской социал-демократии и отец главного немецкого «большевика» Карла Либкнехта. Эйснер был близок по своим взглядам к философам так называемой Марбургской школы (под ее влиянием некоторое время находился также Борис Пастернак). Даже его соратники по партии отмечали, что во взглядах Эйснера было много идеализма, далекого от реалий жизни. Он хотел соединить в единой политической практике Маркса и Канта. Истинный или мнимый идеализм не помешал Эйснеру сделать весьма успешную политическую карьеру, и после ноябрьской революции в 1918 году он стал первым премьер-министром Баварии.
Эйснер родился в Берлине, однако его политическая деятельность в основном проходила в Мюнхене. Из-за своего еврейского происхождения и богемного вида он часто подвергался нападкам со стороны праворадикальных партий.
На земельных выборах, которые проходили в Баварии в 1919 году, его партия получила только три депутатских мандата (его основные соперники – социал-демократы и представители Народной партии получили соответственно 61 и 66 мандатов). Во многом его политической карьере помешал его роман с секретаршей по фамилии Белли, и его политические противники стали называть этот служебный роман «казусом белли».
Курт Эйснер до революционных событий в Баварии был достаточно известным в Германии журналистом и политиком. Некоторое время он работал в Берлине, куда его пригласил для работы в редакции газеты «Vorwaerts» Вильгельм Либкнехт – один из отцов германской социал-демократии и отец главного немецкого «большевика» Карла Либкнехта. Эйснер был близок по своим взглядам к философам так называемой Марбургской школы (под ее влиянием некоторое время находился также Борис Пастернак). Даже его соратники по партии отмечали, что во взглядах Эйснера было много идеализма, далекого от реалий жизни. Он хотел соединить в единой политической практике Маркса и Канта. Истинный или мнимый идеализм не помешал Эйснеру сделать весьма успешную политическую карьеру, и после ноябрьской революции в 1918 году он стал первым премьер-министром Баварии.
Эйснер родился в Берлине, однако его политическая деятельность в основном проходила в Мюнхене. Из-за своего еврейского происхождения и богемного вида он часто подвергался нападкам со стороны праворадикальных партий.
На земельных выборах, которые проходили в Баварии в 1919 году, его партия получила только три депутатских мандата (его основные соперники – социал-демократы и представители Народной партии получили соответственно 61 и 66 мандатов). Во многом его политической карьере помешал его роман с секретаршей по фамилии Белли, и его политические противники стали называть этот служебный роман «казусом белли».