Страница:
В Мюнхене, скрываясь после провала берлинского «Капповского путча», фон Шойбнер-Рихтер установил тесные связи с представителями российских монархических объединений. Одновременно у него были тесные связи с влиятельными и богатыми представителями прусской аристократии, а также с предпринимателями. Такого рода связи дали ему возможность активно заниматься сбором средств для политических целей.
Именно Шойбнер-Рихтер познакомил Гитлера со «стальным королем» Фрицем Тиссеном, который также оказал существенную финансовую поддержку партии. Среди людей, оказывавших поддержку НСДАП, была великая княгиня Виктория Федоровна (ее муж Кирилл имел виды на царский российский престол) и генерал царской армии Василий Бискупский (был женат на известной певице Вяльцевой). По признанию самого генерала, объем финансовой помощи нацистской партии со стороны представителей русской эмиграции составил не менее полумиллиона золотых марок (хороший дом в Мюнхене можно было тогда купить за две тысячи марок). При посредничестве фон Шойбнер-Рихтера денежные средства в кассу НСДАП поступали также и от испанского королевского дома.
Фон Шойбнер-Рихтер во многом способствовал консолидации определенной части русской белой эмиграции. По его инициативе весной 1921 года был созван русский конгресс в баварском Бад Рейхенхалле. Манифест для этой встречи был написан самим Рихтером и одобрен великим князем Кириллом, который и возглавил эту организацию. Князь Кирилл в Бад Райхенхалле попытался обосновать законность своих претензий на российский престол. Все это привело к открытому конфликту с парижской эмигрантской группой во главе с великим князем Николаем Николаевичем.
В своем издании «Aufbau» Шойбнер-Рихтер пытался убедить своих читателей, что большевистская Россия никогда не будет выражать интересы русского народа, а будет лишь инструментом в руках Коммунистического интернационала.
По мнению американского исследователя Лакера, генералу Людендорфу были предоставлены весьма значительные денежные средства, собранные в среде русской монархической эмиграции, который затем должен быть распределять их между немецкими правыми партиями и организациями. Так называемый «Капповский путч», организаторами которого были Людендорф и Гитлер, финансировался в том числе и из средств, предоставленных великим князем Кириллом.
Лакер сообщает также о том, что великая княжна Виктория Федоровна приглашала с собой супругу фон Шойбнер-Рихтера Матильду и они вместе посещали проводившиеся под Мюнхеном учения штурмовых отрядов СА. Если верить Алану Буллоку, то понаблюдать за подобного рода учениями боевиков Гитлер однажды поехал вместе с великой княгиней Викторией Федоровной и Матильдой фон Шойбнер-Рихтер. Не исключено также, что всех их в данном случае объединял также и скрытый или явный интерес к вопросам спиритизма.
Бискупский был, как говорили раньше, блестящим русским офицером. По мнению многих его знакомых, он был необычайно красив и достаточно образован. К главным его увлечениям следует причислить женщин, а также лошадей, что сближало его с фон Шойбнер-Рихтером, также увлекавшимся верховой ездой. Бискупский был одно время сильно увлечен исполнительницей городских и цыганских романсов Вяльцевой и даже тайно с ней обручился. Вяльцева не отличалась особой родовитостью, тогда как Бискупский был гвардейским офицером и ему было запрещено заключать брак с женщинами такого «низкого» социального происхождения. Кроме того, он много и азартно играл в карты и, как говорили раньше, «делал долги». Генерал Врангель в своих воспоминаниях называет Бискупского «лихим» офицером с огромным честолюбием. Интересно, что во время революционных событий Бискупский одно время был даже избран членом одного из солдатских советов.
По слухам, у генерала Бискупского сложились особые отношения с великой княгиней Викторией, названной в честь своей великой английской бабушки. Великая княгиня активно помогала Бискупскому в сборе средств, часть из которых расходовалась на поддержку Национал-социалистической партии. Она также имела контакт с американским промышленником Генри Фордом, антисемитские взгляды которого были широко известны.
Позиции руководства НСДАП и Бискупского не во всем совпадали. К 1923 году наметились резкие разногласия между бывшим русским генералом и Розенбергом. Лидеры нацистской партии не хотели возрождения России. В их планы входило уже тогда только «освобождение» Российского государства от «еврейского засилья» с последующим расчленением бывшей империи на отдельные зависимые от Германии государства. С этим, конечно же, не могли согласиться патриотически настроенные представители русской белой эмиграции, в том числе и Бискупский. Об остроте полемики по этому поводу свидетельствует переписка между Розенбергом и Бискупским. Тем не менее Бискупский поддерживал планы создания независимого от России украинского государства. Розенберг, как и многие члены руководства НСДАП, считали, что большевизм в России может быть свергнут только путем вооруженной интервенции со стороны Германии и, возможно, Англии. В то же самое время представители белой эмиграции полагали, что «освобождение» России от большевизма возможно только при активном участии самого русского народа.
Что касается Розенберга, то он признавал, что встречался в своей жизни со многими замечательными русскими людьми и что он «с большой симпатией» вспоминает о своей жизни в России. Однако, по его мнению, русские уже не в состоянии восстановить свою собственную государственность. В своем письме к Бискупскому Розенберг особо подчеркнул, что мысли генерала относительно «возрождения» России противоречат представлениям национал-социалистов относительно «жизненного пространства на востоке».
Как это ни странно, Бискупский после прихода нацистов к власти на какое-то время впал в немилость и даже был арестован сотрудниками гестапо. Ему прямо намекнули, что он должен приостановить свою политическую деятельность, связанную с планами великого князя Кирилла о реставрации монархии в России.
Про фон Шойбнер-Рихтера всегда ходили самые разнообразные слухи. Так, немец Эрхард в 1923 году сообщил о том, что фон Шойбнер-Рихтер имеет связи с большевистским правительством в Москве. Эти слухи появились после того, как в конце 1922 года в одной эмигрантской газете появилось сообщение о секретной встрече генерала Комиссарова в Мюнхене с Шойбнер-Рихтером и генералом Бискупским. Известно, что Комиссаров играл не последнюю роль в работе царской охранки.
Совершенно очевидно, что все то, что Гитлер знал о России и русских, он почерпнул в большей степени со слов своего прибалтийского окружения. Ослиные уши всех этих псевдонаучных представлений относительно германской просвещенной верхушки в России выдают этих прибалтийских коллег будущего фюрера с головой. Себя то они считали, конечно же, представителями той самой правящей прослойки. Еще более уродливо и примитивно выглядят рассуждения, в том числе и Гитлера, о «незначительной культурной ценности» славян.
Фон Шойбнер-Рихтер – это вообще достаточно загадочная фигура. Конечно же, Гитлер имел в виду, давая своему соратнику и выходцу из Российской империи столь лестную характеристику, не только то, что тот прикрыл его своим телом во время «пивного путча» и таким образом спас его от смерти.
После гибели фон Шойбнер-Рихтера интенсивность контактов между русской правой эмиграцией и НСДАП значительно сократилась, но окончательно эти связи не прервались. Что касается «Aufbau», то и его деятельность после трагических событий «пивного путча» постепенно сошла на нет. Кстати, уже упоминавшийся прибалтийский немец Шикеданц после прихода нацистов к власти работал в международном отделе НСДАП (APA) под руководством Розенберга, и в число его обязанностей входило также поддержание контактов с представителями русских эмигрантских профашистских организаций. Прибалтийские немцы в окружении Гитлера, и прежде всего Розенберг, были настроены против России и русских, какие бы взгляды они ни представляли. Они больше думали об интересах Германии, чем о возрождении России и ее прежнего могущества. По всей видимости, для некоторых представителей эмигрантских кругов стало ясно, что антирусские настроения являются преобладающими в нацистской верхушке.
Трудно сказать, почему русская белая эмиграция сделала ставку на такую радикальную националистическую партию, как НСДАП. Конечно, сказалось влияние фон Шойбнер-Рихтера и других балтийских немцев. Не исключено также, что руководители русской эмиграции не отличались особой политической прозорливостью, либо они просто были готовы идти на все для того, чтобы вернуть утраченное. Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что в распоряжение НСДАП представители русской эмиграции предоставили весьма значительные финансовые средства. Вместе с тем нет данных о том, что российские эмигрантские круги финансировали еще какую-нибудь политическую партию в Германии. В Германии до сих пор особенно подчеркивается тот факт, что Виктория Федоровна, супруга великого князя Кирилла Владимировича, передала нацистской партии все средства, вырученные от продажи драгоценностей. Не стоит забывать также, что Виктория Федоровна по происхождению была немецкой принцессой.
Фон Шойбнер-Рихтер поддерживал контакт и получал средства из русских эмигрантских кругов во Франции. Большую финансовую помощь НСДАП оказывал также расположенный в Париже русский Союз коммерции, индустрии и торговли.
Можно говорить о том, что первоначально фон Шойбнер-Рихтер считался человеком Людендорфа, который занимался в том числе и сбором средств для продолжения своей политической деятельности. Такого же рода функции в русских монархических кругах выполнял генерал Бискупский, также поддерживавший связи с генералом Людендорфом.
«Пивной путч» и смерть незаменимого русского
Красные и коричневые наследники Клаузевица
Глава II
Именно Шойбнер-Рихтер познакомил Гитлера со «стальным королем» Фрицем Тиссеном, который также оказал существенную финансовую поддержку партии. Среди людей, оказывавших поддержку НСДАП, была великая княгиня Виктория Федоровна (ее муж Кирилл имел виды на царский российский престол) и генерал царской армии Василий Бискупский (был женат на известной певице Вяльцевой). По признанию самого генерала, объем финансовой помощи нацистской партии со стороны представителей русской эмиграции составил не менее полумиллиона золотых марок (хороший дом в Мюнхене можно было тогда купить за две тысячи марок). При посредничестве фон Шойбнер-Рихтера денежные средства в кассу НСДАП поступали также и от испанского королевского дома.
Фон Шойбнер-Рихтер во многом способствовал консолидации определенной части русской белой эмиграции. По его инициативе весной 1921 года был созван русский конгресс в баварском Бад Рейхенхалле. Манифест для этой встречи был написан самим Рихтером и одобрен великим князем Кириллом, который и возглавил эту организацию. Князь Кирилл в Бад Райхенхалле попытался обосновать законность своих претензий на российский престол. Все это привело к открытому конфликту с парижской эмигрантской группой во главе с великим князем Николаем Николаевичем.
В своем издании «Aufbau» Шойбнер-Рихтер пытался убедить своих читателей, что большевистская Россия никогда не будет выражать интересы русского народа, а будет лишь инструментом в руках Коммунистического интернационала.
По мнению американского исследователя Лакера, генералу Людендорфу были предоставлены весьма значительные денежные средства, собранные в среде русской монархической эмиграции, который затем должен быть распределять их между немецкими правыми партиями и организациями. Так называемый «Капповский путч», организаторами которого были Людендорф и Гитлер, финансировался в том числе и из средств, предоставленных великим князем Кириллом.
Лакер сообщает также о том, что великая княжна Виктория Федоровна приглашала с собой супругу фон Шойбнер-Рихтера Матильду и они вместе посещали проводившиеся под Мюнхеном учения штурмовых отрядов СА. Если верить Алану Буллоку, то понаблюдать за подобного рода учениями боевиков Гитлер однажды поехал вместе с великой княгиней Викторией Федоровной и Матильдой фон Шойбнер-Рихтер. Не исключено также, что всех их в данном случае объединял также и скрытый или явный интерес к вопросам спиритизма.
Бискупский был, как говорили раньше, блестящим русским офицером. По мнению многих его знакомых, он был необычайно красив и достаточно образован. К главным его увлечениям следует причислить женщин, а также лошадей, что сближало его с фон Шойбнер-Рихтером, также увлекавшимся верховой ездой. Бискупский был одно время сильно увлечен исполнительницей городских и цыганских романсов Вяльцевой и даже тайно с ней обручился. Вяльцева не отличалась особой родовитостью, тогда как Бискупский был гвардейским офицером и ему было запрещено заключать брак с женщинами такого «низкого» социального происхождения. Кроме того, он много и азартно играл в карты и, как говорили раньше, «делал долги». Генерал Врангель в своих воспоминаниях называет Бискупского «лихим» офицером с огромным честолюбием. Интересно, что во время революционных событий Бискупский одно время был даже избран членом одного из солдатских советов.
По слухам, у генерала Бискупского сложились особые отношения с великой княгиней Викторией, названной в честь своей великой английской бабушки. Великая княгиня активно помогала Бискупскому в сборе средств, часть из которых расходовалась на поддержку Национал-социалистической партии. Она также имела контакт с американским промышленником Генри Фордом, антисемитские взгляды которого были широко известны.
Позиции руководства НСДАП и Бискупского не во всем совпадали. К 1923 году наметились резкие разногласия между бывшим русским генералом и Розенбергом. Лидеры нацистской партии не хотели возрождения России. В их планы входило уже тогда только «освобождение» Российского государства от «еврейского засилья» с последующим расчленением бывшей империи на отдельные зависимые от Германии государства. С этим, конечно же, не могли согласиться патриотически настроенные представители русской белой эмиграции, в том числе и Бискупский. Об остроте полемики по этому поводу свидетельствует переписка между Розенбергом и Бискупским. Тем не менее Бискупский поддерживал планы создания независимого от России украинского государства. Розенберг, как и многие члены руководства НСДАП, считали, что большевизм в России может быть свергнут только путем вооруженной интервенции со стороны Германии и, возможно, Англии. В то же самое время представители белой эмиграции полагали, что «освобождение» России от большевизма возможно только при активном участии самого русского народа.
Что касается Розенберга, то он признавал, что встречался в своей жизни со многими замечательными русскими людьми и что он «с большой симпатией» вспоминает о своей жизни в России. Однако, по его мнению, русские уже не в состоянии восстановить свою собственную государственность. В своем письме к Бискупскому Розенберг особо подчеркнул, что мысли генерала относительно «возрождения» России противоречат представлениям национал-социалистов относительно «жизненного пространства на востоке».
Как это ни странно, Бискупский после прихода нацистов к власти на какое-то время впал в немилость и даже был арестован сотрудниками гестапо. Ему прямо намекнули, что он должен приостановить свою политическую деятельность, связанную с планами великого князя Кирилла о реставрации монархии в России.
Про фон Шойбнер-Рихтера всегда ходили самые разнообразные слухи. Так, немец Эрхард в 1923 году сообщил о том, что фон Шойбнер-Рихтер имеет связи с большевистским правительством в Москве. Эти слухи появились после того, как в конце 1922 года в одной эмигрантской газете появилось сообщение о секретной встрече генерала Комиссарова в Мюнхене с Шойбнер-Рихтером и генералом Бискупским. Известно, что Комиссаров играл не последнюю роль в работе царской охранки.
Совершенно очевидно, что все то, что Гитлер знал о России и русских, он почерпнул в большей степени со слов своего прибалтийского окружения. Ослиные уши всех этих псевдонаучных представлений относительно германской просвещенной верхушки в России выдают этих прибалтийских коллег будущего фюрера с головой. Себя то они считали, конечно же, представителями той самой правящей прослойки. Еще более уродливо и примитивно выглядят рассуждения, в том числе и Гитлера, о «незначительной культурной ценности» славян.
Фон Шойбнер-Рихтер – это вообще достаточно загадочная фигура. Конечно же, Гитлер имел в виду, давая своему соратнику и выходцу из Российской империи столь лестную характеристику, не только то, что тот прикрыл его своим телом во время «пивного путча» и таким образом спас его от смерти.
После гибели фон Шойбнер-Рихтера интенсивность контактов между русской правой эмиграцией и НСДАП значительно сократилась, но окончательно эти связи не прервались. Что касается «Aufbau», то и его деятельность после трагических событий «пивного путча» постепенно сошла на нет. Кстати, уже упоминавшийся прибалтийский немец Шикеданц после прихода нацистов к власти работал в международном отделе НСДАП (APA) под руководством Розенберга, и в число его обязанностей входило также поддержание контактов с представителями русских эмигрантских профашистских организаций. Прибалтийские немцы в окружении Гитлера, и прежде всего Розенберг, были настроены против России и русских, какие бы взгляды они ни представляли. Они больше думали об интересах Германии, чем о возрождении России и ее прежнего могущества. По всей видимости, для некоторых представителей эмигрантских кругов стало ясно, что антирусские настроения являются преобладающими в нацистской верхушке.
Трудно сказать, почему русская белая эмиграция сделала ставку на такую радикальную националистическую партию, как НСДАП. Конечно, сказалось влияние фон Шойбнер-Рихтера и других балтийских немцев. Не исключено также, что руководители русской эмиграции не отличались особой политической прозорливостью, либо они просто были готовы идти на все для того, чтобы вернуть утраченное. Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что в распоряжение НСДАП представители русской эмиграции предоставили весьма значительные финансовые средства. Вместе с тем нет данных о том, что российские эмигрантские круги финансировали еще какую-нибудь политическую партию в Германии. В Германии до сих пор особенно подчеркивается тот факт, что Виктория Федоровна, супруга великого князя Кирилла Владимировича, передала нацистской партии все средства, вырученные от продажи драгоценностей. Не стоит забывать также, что Виктория Федоровна по происхождению была немецкой принцессой.
Фон Шойбнер-Рихтер поддерживал контакт и получал средства из русских эмигрантских кругов во Франции. Большую финансовую помощь НСДАП оказывал также расположенный в Париже русский Союз коммерции, индустрии и торговли.
Можно говорить о том, что первоначально фон Шойбнер-Рихтер считался человеком Людендорфа, который занимался в том числе и сбором средств для продолжения своей политической деятельности. Такого же рода функции в русских монархических кругах выполнял генерал Бискупский, также поддерживавший связи с генералом Людендорфом.
«Пивной путч» и смерть незаменимого русского
8 ноября 1923 года Гитлер перед своим выступлением в пивной «Бюргербройкеллер» вытащил свой пистолет системы Браунинг и выстрелил в потолок. Таким образом он не только привлек к себе внимание аудитории, где было в том числе и немало его политических противников, но также и продемонстрировал свою решительность. Во время усугублявшегося в стране кризиса это, несомненно, произвело сильное впечатление.
Фон Шойбнер-Рихтер вместе с А. Розенбергом занимались разработкой плана мюнхенского путча, главную роль в котором должны были играть генерал Людендорф и Гитлер. Именно Шойбнер-Рихтер заехал вечером 8 ноября 1923 года на машине за генералом и доставил его к месту проведения запланированного восстания против Веймарской демократии – к пивной «Бюргербройкеллер».
На следующий день Шойбнер-Рихтер шел в первых рядах заговорщиков, за ним в колонне шел сам Гитлер. Им удалось прорвать первое полицейское заграждение, и они стали продвигаться к площади Одеон. Там они наткнулись на еще один полицейский кордон. Прозвучали выстрелы, и первым был смертельно ранен фон Шойбнер-Рихтер. Падая, он повалил на землю Гитлера и тем самым, умирая, спас ему жизнь.
Альфред Розенберг был непосредственным участником всех этих событий. 9 ноября в газете «Фелькишер Беобахтер» была опубликована статья, в которой он призывал к тому, чтобы передать в руки националистического правительства «мертвыми или живыми» Эбера, Шайдеманна, Оскара Кона, Пауля Леви, Теодора Вольфа, Георга Бернхарда и их пособников. Для немецкого уха это, конечно же, преимущественно еврейские фамилии. Нельзя не обратить внимание на то, что слово «мертвыми» стоит перед словом «живыми». Все это дает основание считать, что уже тогда Альфред Розенберг был сторонником «элиминаторного антисемитизма», то есть сторонником физического уничтожения евреев.
Фон Шойбнер-Рихтер оказал большое влияние на автора книги «Миф XX века» А. Розенберга. Существует также мнение, что фон Шойбнер-Рихтер проявлял серьезный интерес к мистическим учениям. В нацистском пантеоне героев-мучеников рижанин фон Шойбнер-Рихтер занимал одно из первых, если не собственно первое место.
Когда А. Розенберг в 1918 году покинул Россию и приехал в Мюнхен, его приютил коллега по студенческому братству «Рубония Рига» антисемитски настроенный художник-карикатурист Отто фон Курселль. У фон Курселля уже тогда были тесные связи с «Обществом Туле», находившимся под контролем фон Зеботтендорфа (настоящее имя – Рудольф Глауэр). Курселль воевал на стороне белых в России, а в Германии был знаком со многими влиятельными людьми, в том числе и с профессором Хаусхофером.
По некоторым данным, в начале 1920х годов в Германии проживали 600 000 русских эмигрантов, и половина из них – в Берлине. Однако к началу 1933 года, то есть накануне прихода к власти нацистов в Германии, русских в этой стране оставалось уже только 50 000, из которых 10 тысяч оставались в Берлине.
Оставшиеся русские эмигранты были близки по своим политическим убеждениям к европейскому фашистскому движению и надеялись, что с помощью немецкого нацизма можно будет добиться поражения Советского Союза и восстановления в России монархического строя.
Вскоре после прихода Гитлера к власти в Германии была учреждена русская эмигрантская организация, получившая название «Российское освободительное народное движение». Его создатели Николай Петрович Дмитриев и Андрей Светозаров сразу же заявили о своей солидарности с НСДАП. Активную роль в работе по созданию этого движения сыграли еще два балтийских немца – Хуго Ментшель и Фридрих Лихингер.
В мае 1936 года Гитлер вдруг вспомнил про Бискупского и поставил его руководителем так называемого Русского ведомства (Russische Vertrauensstelle). Гитлер лично назначил всех сотрудников этой новой организации, включая секретарей и стенографисток. По инициативе фюрера ответственную должность получил и Сергей Таборицкий, пытавшийся убить Милюкова, но застреливший отца Владимира Набокова. Таборицкий был осужден, но в 1927 году выпущен на свободу и стал активным сторонником нацистского движения. К работе Русского треста и Русского ведомства был привлечен также и бывший лейтенант русской армии Петр Шабельский-Борк, принимавший активное участие в покушении на Милюкова. Есть основания полагать, что влияние Таборицкого к этому времени заметно выросло, что делало его непосредственным конкурентом Бискупского. В любом случае, для руководства НСДАП было очевидно, что Таборицкий и Шабельский-Борк являются активными борцами против «мирового еврейства».
Но у Бискупского были свои козыри в борьбе за политическое влияние. Он активно сотрудничал с гестапо, регулярно снабжая информацией это ведомство. Кроме того, у него сложились хорошие отношения с Геббельсом, и обоих объединяло, помимо прочего, негативное отношение к Розенбергу. По инициативе Геббельса Бискупский провел в 1938 году специальные курсы по политической подготовке для русских и украинцев из эмигрантских кругов. Совершенно очевидно, что курсантов готовили к предстоящей войне против Советского Союза. Руководители русской белой эмиграции все еще надеялись, что Германия поможет свергнуть большевиков и восстановить монархию в России. 12 октября 1938 года претендент на российский престол великий князь Кирилл Владимирович скончался, и его место в очереди на российский престол занял его сын Владимир.
Нацисты активно поддерживали также украинского националиста Полтавец-Остряница и его казачьи формирования. Свое покровительство оказывал ему и Розенберг. Это означает, что Розенберг был в курсе планов Гитлера о продвижении на восток через Украину и Грузию и дальше в сторону Персии и Индии. Отношения у этого украинского националиста с руководством Третьего рейха были непростыми, его то лишали финансовой поддержки, то вновь предоставляли ему необходимые средства.
Фон Шойбнер-Рихтер вместе с А. Розенбергом занимались разработкой плана мюнхенского путча, главную роль в котором должны были играть генерал Людендорф и Гитлер. Именно Шойбнер-Рихтер заехал вечером 8 ноября 1923 года на машине за генералом и доставил его к месту проведения запланированного восстания против Веймарской демократии – к пивной «Бюргербройкеллер».
На следующий день Шойбнер-Рихтер шел в первых рядах заговорщиков, за ним в колонне шел сам Гитлер. Им удалось прорвать первое полицейское заграждение, и они стали продвигаться к площади Одеон. Там они наткнулись на еще один полицейский кордон. Прозвучали выстрелы, и первым был смертельно ранен фон Шойбнер-Рихтер. Падая, он повалил на землю Гитлера и тем самым, умирая, спас ему жизнь.
Альфред Розенберг был непосредственным участником всех этих событий. 9 ноября в газете «Фелькишер Беобахтер» была опубликована статья, в которой он призывал к тому, чтобы передать в руки националистического правительства «мертвыми или живыми» Эбера, Шайдеманна, Оскара Кона, Пауля Леви, Теодора Вольфа, Георга Бернхарда и их пособников. Для немецкого уха это, конечно же, преимущественно еврейские фамилии. Нельзя не обратить внимание на то, что слово «мертвыми» стоит перед словом «живыми». Все это дает основание считать, что уже тогда Альфред Розенберг был сторонником «элиминаторного антисемитизма», то есть сторонником физического уничтожения евреев.
Фон Шойбнер-Рихтер оказал большое влияние на автора книги «Миф XX века» А. Розенберга. Существует также мнение, что фон Шойбнер-Рихтер проявлял серьезный интерес к мистическим учениям. В нацистском пантеоне героев-мучеников рижанин фон Шойбнер-Рихтер занимал одно из первых, если не собственно первое место.
Когда А. Розенберг в 1918 году покинул Россию и приехал в Мюнхен, его приютил коллега по студенческому братству «Рубония Рига» антисемитски настроенный художник-карикатурист Отто фон Курселль. У фон Курселля уже тогда были тесные связи с «Обществом Туле», находившимся под контролем фон Зеботтендорфа (настоящее имя – Рудольф Глауэр). Курселль воевал на стороне белых в России, а в Германии был знаком со многими влиятельными людьми, в том числе и с профессором Хаусхофером.
По некоторым данным, в начале 1920х годов в Германии проживали 600 000 русских эмигрантов, и половина из них – в Берлине. Однако к началу 1933 года, то есть накануне прихода к власти нацистов в Германии, русских в этой стране оставалось уже только 50 000, из которых 10 тысяч оставались в Берлине.
Оставшиеся русские эмигранты были близки по своим политическим убеждениям к европейскому фашистскому движению и надеялись, что с помощью немецкого нацизма можно будет добиться поражения Советского Союза и восстановления в России монархического строя.
Вскоре после прихода Гитлера к власти в Германии была учреждена русская эмигрантская организация, получившая название «Российское освободительное народное движение». Его создатели Николай Петрович Дмитриев и Андрей Светозаров сразу же заявили о своей солидарности с НСДАП. Активную роль в работе по созданию этого движения сыграли еще два балтийских немца – Хуго Ментшель и Фридрих Лихингер.
В мае 1936 года Гитлер вдруг вспомнил про Бискупского и поставил его руководителем так называемого Русского ведомства (Russische Vertrauensstelle). Гитлер лично назначил всех сотрудников этой новой организации, включая секретарей и стенографисток. По инициативе фюрера ответственную должность получил и Сергей Таборицкий, пытавшийся убить Милюкова, но застреливший отца Владимира Набокова. Таборицкий был осужден, но в 1927 году выпущен на свободу и стал активным сторонником нацистского движения. К работе Русского треста и Русского ведомства был привлечен также и бывший лейтенант русской армии Петр Шабельский-Борк, принимавший активное участие в покушении на Милюкова. Есть основания полагать, что влияние Таборицкого к этому времени заметно выросло, что делало его непосредственным конкурентом Бискупского. В любом случае, для руководства НСДАП было очевидно, что Таборицкий и Шабельский-Борк являются активными борцами против «мирового еврейства».
Но у Бискупского были свои козыри в борьбе за политическое влияние. Он активно сотрудничал с гестапо, регулярно снабжая информацией это ведомство. Кроме того, у него сложились хорошие отношения с Геббельсом, и обоих объединяло, помимо прочего, негативное отношение к Розенбергу. По инициативе Геббельса Бискупский провел в 1938 году специальные курсы по политической подготовке для русских и украинцев из эмигрантских кругов. Совершенно очевидно, что курсантов готовили к предстоящей войне против Советского Союза. Руководители русской белой эмиграции все еще надеялись, что Германия поможет свергнуть большевиков и восстановить монархию в России. 12 октября 1938 года претендент на российский престол великий князь Кирилл Владимирович скончался, и его место в очереди на российский престол занял его сын Владимир.
Нацисты активно поддерживали также украинского националиста Полтавец-Остряница и его казачьи формирования. Свое покровительство оказывал ему и Розенберг. Это означает, что Розенберг был в курсе планов Гитлера о продвижении на восток через Украину и Грузию и дальше в сторону Персии и Индии. Отношения у этого украинского националиста с руководством Третьего рейха были непростыми, его то лишали финансовой поддержки, то вновь предоставляли ему необходимые средства.
Красные и коричневые наследники Клаузевица
20 сентября 1932 года, во время показательных маневров германского рейхсвера на полигоне недалеко от Бад Саарова, произошла знаменательная встреча между генерал-фельдмаршалом и президентом Германии Гинденбургом и советским генералом Тухачевским. После учений советская делегация направилась на заводы Круппа. Предусмотрена была также и развлекательная поездка на лодке по Рейну. Члены делегации Тухачевский и Якир были в восторге от Германии. Гости из Советской России постоянно говорили о «непобедимой армии», о «лучшей армии в мире». Речь шла, конечно же, о германской армии.
Отношение между советскими и германскими генералами были самые дружеские. Большинство из членов советской делегации свободно говорили по-немецки и наперебой цитировали Клаузевица. Генерал-фельдмаршал Гинденбург был в таком восторге от Якира, что подарил ему книгу Шлиффена о битве при Каннах времен второй Пунической войны. Собственноручно фон Гинденбург сделал на книге Шлиффена следующую надпись: «На память Якиру – одному из самых талантливых военачальников современности». Якир получил образование в Базельском университете в Швейцарии. Помимо этого, в 1928—1929 годах Якир прошел обучение в Высшей военной академии в Германии.
После суда над Тухачевским германский военный атташе в Москве Эрнст Кестринг отметил, что все восемь осужденных имели самые тесные отношения с германским рейхсвером. Германский атташе не исключал возможности того, что все эти советские офицеры стремились к улучшению отношений с Германией. Это, по его мнению, происходило не из любви к Германии, но скорее вследствие осознания опасности военной конфронтации с Берлином.
Кестринг, кстати, был русским немцем. Его отец переехал в Россию в 1876 году. По слухам, в гости к этой немецкой семье захаживал даже сам Лев Толстой. Во время процесса над Радеком в 1937 году Кестринг был назван «посредником» между подсудимым и представителями рейхсвера. Однако Сталин после этого во время личной встречи принес свои извинения германскому дипломату.
Когда Кестринг после некоторого перерыва в начале октября 1935 года был направлен в качестве военного атташе в Москву, то он быстро уловил перемену в отношении к Германии среди руководства Красной Армии. Так, например, Тухачевский держался с ним подчеркнуто официально, и Кестринг связывает это с тем, что Тухачевский стал теперь уже «другом Франции».
Тухачевский, однако, не оставлял попыток каким-то образом улучшить отношения с вермахтом. Довольно неожиданно он в середине февраля 1936 года приехал в Берлин после посещения Лондона и Парижа. Возможно, в это время состоялась встреча Тухачевского и фон Бломберга, однако документальных подтверждений на этот счет пока не обнаружено. Геринг в августе 1936 года в беседе с польским дипломатом намекнул на то, что Гитлер якобы строго запретил контакты с советскими военными. Однако есть основания полагать, что осенью 1936 года состоялась встреча фон Бломберга и командующего войсками Белорусского военного округа генерала Уборевича. В это время в Берлин по разным каналам поступали сведения о том, что руководство РККА может быть своего рода оппозиционным центром и конкурентом в борьбе за власть в Советской России. Конечно, немцы приложили руку к тому, чтобы создать из Тухачевского образ конкурента Сталина и потенциального будущего военного диктатора в Советском Союзе.
Не случайно слухи о «фронде» Тухачевского появились в апреле 1936 года в среде русских эмигрантов в Праге. Немецкие дипломаты в это время распространяли слухи о том, что военный переворот в Советской России неизбежен, и это приведет к падению Сталина и Литвинова. Берлин таким образом пытался предотвратить сближение Советского Союза с Францией и Чехословакией.
В середине января 1937 года Гейдрих дал указание главе контрразведывательной службы СД Вальтеру Шелленбергу собрать «документы» о тайном сотрудничестве между вермахтом и РККА. При этом нельзя исключить, что эта операция СС была направлена в том числе и против тех генералов вермахта, которые открыто выступали за расширение военного сотрудничества с Советским Союзом.
7 апреля 1937 года второй человек в Третьем рейхе Геринг вновь встретился с послом Чехословакии в Берлине Войтехом Мастны. На этой встрече Геринг представил новые «доказательства» конспиративного заговора германских и советских военных. Представленные документы показались Мастны достаточно убедительными, и он через несколько дней ознакомил с их содержанием президента Бенеша.
В конце апреля Бенеш ознакомил с полученными материалами советского посла в Праге Сергея Александровского, а после этого написал письмо непосредственно Сталину. Перед этим группа чехословацких офицеров была направлена в Берлин, где им были представлены сфальсифицированные документы, которые и стали основой для доказательства наличия такого рода заговора.
Трудно сказать, как отнесся к представленным «доказательствам» Сталин, но уже 22 апреля было объявлено о том, что поездка Тухачевского в Лондон на празднования по случаю коронации короля Георга VI отменяется. Интересно, что это произошло в тот же день, когда Бенеш первый раз проинформировал Александровского о якобы готовящемся заговоре и военном перевороте.
Через неделю Тухачевский был смещен с поста заместителя наркома обороны, а 13 мая его вызвал к себе Сталин. Можно только догадываться о том, что обсуждалось на этой встрече.
На следующий день был арестован глава Военной академии имени Фрунзе Август Корк, а 15 мая был задержан заместитель командующего Московским военным округом Борис Фельдман. До конца мая были также арестованы Тухачевский, Эйдеман, Якир, Уборевич и еще примерно 40 офицеров РККА.
Основной задачей русских эмиссаров в революционный период в Германии было оказать содействие местным коммунистам в создании германской красной армии.
По всем расчетам, очередная революция в Германии должна была, по мнению профессиональных революционеров, состояться 9 ноября 1923 года. В Берлин также в срочном порядке направляются и партийные работники из Советской России. Среди них были Юрий Пятаков, Валериан Куйбышев, Ян Радзутак и, конечно же, Карл Радек. Особенную активность российские коммунисты развили в оккупированной французами Рейнской области.
Революция в Германии не состоялась, но, по свидетельству Вальтера Кривицкого (настоящее имя Самуил Гинзбург), из некоторых оставшихся на свободе представителей коммунистического движения удалось создать широко разветвленную разведывательную сеть. Во время суда над Тухачевским и еще семью генералами Кривицкий принимает решение не возвращаться в Советский Союз, что квалифицировалось тогда как предательство или государственная измена. Сам Кривицкий признается, что к этому времени он по приказу Сталина «постепенно расформировал» всю подчинявшуюся ему разведывательную сеть в Германии.
Конечно, у советского руководства были и другие источники информации. Однако отказаться от сбора информации в такое сложное время было, скорее, непозволительной роскошью. Впрочем, к заявлениям Кривицкого нужно относиться осторожно. Одно из возможных объяснений состоит в том, что Сталин в это время вел переговоры с Гитлером и рассчитывал на заключение договора с Германией.
Романтический период в отношениях между рейхсвером и Красной Армией закончился сразу после прихода в Германии к власти Гитлера и его НСДАП. Тогда еще многие советские офицеры лелеяли надежду на то, что «старые добрые времена» могут вернуться.
Многое прояснилось после того, как в конце января 1934 года Германия и Польша заключили между собой договор о ненападении. Гитлер, выступая 28 февраля 1934 года перед руководством рейхсвера, СА и СС, открыто заявил о том, что он планирует сначала нанести удар по Западу и после этого всеми силами двинуться на Восток. Поскольку с Польшей к этому времени был уже заключен договор, то не трудно было понять, против кого готовился этот удар. Характерно также, что министр обороны фон Бломберг 23 февраля 1934 года вычеркнул Красную Армию из числа «дружественных армий» и перевел таким образом Советскую Россию в число наиболее вероятных противников.
В 1938 году в Москве проходил очередной показательный процесс. Среди обвиняемых на этот раз был Сергей Бессонов, работавший в советском представительстве в Берлине. Его обвинили в том, что он помог установить контакт между Троцким и германским Генштабом, а также с Гессом, Нидермайером и профессором Хаусхофером.
Отношение между советскими и германскими генералами были самые дружеские. Большинство из членов советской делегации свободно говорили по-немецки и наперебой цитировали Клаузевица. Генерал-фельдмаршал Гинденбург был в таком восторге от Якира, что подарил ему книгу Шлиффена о битве при Каннах времен второй Пунической войны. Собственноручно фон Гинденбург сделал на книге Шлиффена следующую надпись: «На память Якиру – одному из самых талантливых военачальников современности». Якир получил образование в Базельском университете в Швейцарии. Помимо этого, в 1928—1929 годах Якир прошел обучение в Высшей военной академии в Германии.
После суда над Тухачевским германский военный атташе в Москве Эрнст Кестринг отметил, что все восемь осужденных имели самые тесные отношения с германским рейхсвером. Германский атташе не исключал возможности того, что все эти советские офицеры стремились к улучшению отношений с Германией. Это, по его мнению, происходило не из любви к Германии, но скорее вследствие осознания опасности военной конфронтации с Берлином.
Кестринг, кстати, был русским немцем. Его отец переехал в Россию в 1876 году. По слухам, в гости к этой немецкой семье захаживал даже сам Лев Толстой. Во время процесса над Радеком в 1937 году Кестринг был назван «посредником» между подсудимым и представителями рейхсвера. Однако Сталин после этого во время личной встречи принес свои извинения германскому дипломату.
Когда Кестринг после некоторого перерыва в начале октября 1935 года был направлен в качестве военного атташе в Москву, то он быстро уловил перемену в отношении к Германии среди руководства Красной Армии. Так, например, Тухачевский держался с ним подчеркнуто официально, и Кестринг связывает это с тем, что Тухачевский стал теперь уже «другом Франции».
Тухачевский, однако, не оставлял попыток каким-то образом улучшить отношения с вермахтом. Довольно неожиданно он в середине февраля 1936 года приехал в Берлин после посещения Лондона и Парижа. Возможно, в это время состоялась встреча Тухачевского и фон Бломберга, однако документальных подтверждений на этот счет пока не обнаружено. Геринг в августе 1936 года в беседе с польским дипломатом намекнул на то, что Гитлер якобы строго запретил контакты с советскими военными. Однако есть основания полагать, что осенью 1936 года состоялась встреча фон Бломберга и командующего войсками Белорусского военного округа генерала Уборевича. В это время в Берлин по разным каналам поступали сведения о том, что руководство РККА может быть своего рода оппозиционным центром и конкурентом в борьбе за власть в Советской России. Конечно, немцы приложили руку к тому, чтобы создать из Тухачевского образ конкурента Сталина и потенциального будущего военного диктатора в Советском Союзе.
Не случайно слухи о «фронде» Тухачевского появились в апреле 1936 года в среде русских эмигрантов в Праге. Немецкие дипломаты в это время распространяли слухи о том, что военный переворот в Советской России неизбежен, и это приведет к падению Сталина и Литвинова. Берлин таким образом пытался предотвратить сближение Советского Союза с Францией и Чехословакией.
В середине января 1937 года Гейдрих дал указание главе контрразведывательной службы СД Вальтеру Шелленбергу собрать «документы» о тайном сотрудничестве между вермахтом и РККА. При этом нельзя исключить, что эта операция СС была направлена в том числе и против тех генералов вермахта, которые открыто выступали за расширение военного сотрудничества с Советским Союзом.
7 апреля 1937 года второй человек в Третьем рейхе Геринг вновь встретился с послом Чехословакии в Берлине Войтехом Мастны. На этой встрече Геринг представил новые «доказательства» конспиративного заговора германских и советских военных. Представленные документы показались Мастны достаточно убедительными, и он через несколько дней ознакомил с их содержанием президента Бенеша.
В конце апреля Бенеш ознакомил с полученными материалами советского посла в Праге Сергея Александровского, а после этого написал письмо непосредственно Сталину. Перед этим группа чехословацких офицеров была направлена в Берлин, где им были представлены сфальсифицированные документы, которые и стали основой для доказательства наличия такого рода заговора.
Трудно сказать, как отнесся к представленным «доказательствам» Сталин, но уже 22 апреля было объявлено о том, что поездка Тухачевского в Лондон на празднования по случаю коронации короля Георга VI отменяется. Интересно, что это произошло в тот же день, когда Бенеш первый раз проинформировал Александровского о якобы готовящемся заговоре и военном перевороте.
Через неделю Тухачевский был смещен с поста заместителя наркома обороны, а 13 мая его вызвал к себе Сталин. Можно только догадываться о том, что обсуждалось на этой встрече.
На следующий день был арестован глава Военной академии имени Фрунзе Август Корк, а 15 мая был задержан заместитель командующего Московским военным округом Борис Фельдман. До конца мая были также арестованы Тухачевский, Эйдеман, Якир, Уборевич и еще примерно 40 офицеров РККА.
Основной задачей русских эмиссаров в революционный период в Германии было оказать содействие местным коммунистам в создании германской красной армии.
По всем расчетам, очередная революция в Германии должна была, по мнению профессиональных революционеров, состояться 9 ноября 1923 года. В Берлин также в срочном порядке направляются и партийные работники из Советской России. Среди них были Юрий Пятаков, Валериан Куйбышев, Ян Радзутак и, конечно же, Карл Радек. Особенную активность российские коммунисты развили в оккупированной французами Рейнской области.
Революция в Германии не состоялась, но, по свидетельству Вальтера Кривицкого (настоящее имя Самуил Гинзбург), из некоторых оставшихся на свободе представителей коммунистического движения удалось создать широко разветвленную разведывательную сеть. Во время суда над Тухачевским и еще семью генералами Кривицкий принимает решение не возвращаться в Советский Союз, что квалифицировалось тогда как предательство или государственная измена. Сам Кривицкий признается, что к этому времени он по приказу Сталина «постепенно расформировал» всю подчинявшуюся ему разведывательную сеть в Германии.
Конечно, у советского руководства были и другие источники информации. Однако отказаться от сбора информации в такое сложное время было, скорее, непозволительной роскошью. Впрочем, к заявлениям Кривицкого нужно относиться осторожно. Одно из возможных объяснений состоит в том, что Сталин в это время вел переговоры с Гитлером и рассчитывал на заключение договора с Германией.
Романтический период в отношениях между рейхсвером и Красной Армией закончился сразу после прихода в Германии к власти Гитлера и его НСДАП. Тогда еще многие советские офицеры лелеяли надежду на то, что «старые добрые времена» могут вернуться.
Многое прояснилось после того, как в конце января 1934 года Германия и Польша заключили между собой договор о ненападении. Гитлер, выступая 28 февраля 1934 года перед руководством рейхсвера, СА и СС, открыто заявил о том, что он планирует сначала нанести удар по Западу и после этого всеми силами двинуться на Восток. Поскольку с Польшей к этому времени был уже заключен договор, то не трудно было понять, против кого готовился этот удар. Характерно также, что министр обороны фон Бломберг 23 февраля 1934 года вычеркнул Красную Армию из числа «дружественных армий» и перевел таким образом Советскую Россию в число наиболее вероятных противников.
В 1938 году в Москве проходил очередной показательный процесс. Среди обвиняемых на этот раз был Сергей Бессонов, работавший в советском представительстве в Берлине. Его обвинили в том, что он помог установить контакт между Троцким и германским Генштабом, а также с Гессом, Нидермайером и профессором Хаусхофером.
Глава II
Русские – это германцы, или Парадоксы расовой теории
Чемберлен был убежден в универсальности расового закона. Само признание главенствующей роли расы не является таким уж безобидным. Признание расового закона одновременно предполагает и признание необходимости вести смертельную борьбу за выживание и сохранение своей расы. Еврейские пророки, подчеркивал Хьюстон, сами говорили о том, что они должны «как саранча» пожирать другие народы (Чемберлен, 1, 258, 366). То есть, по мнению Розенберга, евреи и пророки этого народа только освятили этот существующий в природе всеобщий закон.