Страница:
Я прокручивал нашу милую беседу. Постарался расслабиться. Прослушал все еще раз, выделяя про себя акценты, нарочно сделанные доктором. По опыту известно, иногда детали всплывают с третьего раза, а она мне явно пыталась что-то сказать.
Изи с пакетом спиртного на полу, платье чуть ли не до головы задрано, смотреть противно… Чак завалился набок, выронив капсулу. До его дома нам оставалось семь минут, машина летела где-то в районе бывшего Ломоносова, справа поверхность залива, до горизонта, покрывали гидропонные фермы, слева тянулись купола кислородногозавода. Жерла водозаборов пересекали дорогу через каждую сотню метров и спускались в Балтику, точно хоботы ненасытных слонов.
Когда я сложил догадки, картина выросла прелюбопытная… С гипнотической настойчивостью голубоглазая моложавая старушка вычерчивала рисунок вселенского кошмара, но прямо выразить мысль не хотела.
Медовым голосом комп предложил прослушатьличное сообщение. Я отщелкнул гнездо на левом браслете — это мы уже освоили, — активировал носитель. Как и тайм-навигатор в левом глазу, браслет выполнял множество функций, от зажигалки до автозагара, но меня сейчас интересовала инфа.
«Подтвердите личный доступ». Я послушно ткнул пальцем в сетчатое окно на браслете, лучик лазера сам нашел сетчатку.
«Подтвердите специальный уровень доступа». Ого! Пароль голосом и одновременно двумя руками, по двум висящим в воздухе клавиатурам. На самом деле это были никакие не клавиатуры, скорее два шара, в которые погружались кончики пальцев.
«Контрольный вопрос: ваше настоящееимя?»
Секунды три я глотал воздух открытым ртом. Задать этот вопрос мог себе только я сам. Прекрасно, это лишь подтверждает иллюзорность происходящего… Я ввел ответ вручную. Секунду спустя визор заполнило объемное отражение скуластого лица Снейка, точно я приблизился вплотную к зеркалу.
«Хэй, Макс. Донт варри, джаст слушай и постарайся штекнуться! Это я, Снейк Ксения, и я втыкаюсь, кто ты. Если ты в моем харде, стало быть, пробой прошел хэппи и на календаре двадцатые числа декабря. Поюзай моим боди, так и быть… — Он игриво погрозил пальцем. — Лу-ук, не обижай Изабель, криэйторы — пиплы нервные. Теперь полный ахтунг, бой! Из респекта к пра-пра-дедушке я выполняю твойаск. У тебя времени в обрез. Мне стоило немало сил отправить себя в пансион Гаутамы. К счастью, Алла Караян любит охоту с моим участием, тебя выпустят на поруки… Йэп! Драйв в Брюссель, там найдешь банк «Альт-Националь», у них есть кое-что на имя Снейка Антонио. Они сбросили на хард эту инфу — «получить в декабре две тысячи триста девяносто девятого»… Но ресурс откроется только на тебя, во время пробоя. Других френдов с таким именем у меня нет, надеюсь, что я не ошибся… Гуд лак, бой! Если встретишь Кристмас в моем боди, подари Сержу Аркелофф парфюм от Роше, самый редкий, с океанической фермы, найдешь! Я не могу заранее, моллюск живет всего неделю… О прайсе не думай, ей будет в кайф, только Чаку ни слова! Кстати, если возникнут проблемы,обращайся к ней. Итс олл, би хэппи, долли!» Он помахал волосатой ручищей и исчез.
«По вашему запросу сообщение уничтожено».
Я стянул со взмокшего лба визор. Главное — не соскочить с катушек. Если на минутку, лишь в виде исключения, допустить, что я действительно нахожусь в будущем, то есть не я, а матрица моей памяти в мозгу Антонио, то… Но он заявил, что выполняет мою просьбу! Я никогда не оставлял просьб человеку, которого произведет на свет искусственная матка четыреста лет спустя… И до кучи — доктор Караян. Снейк убежден, что ему пошли навстречу из-за спортивных достижений, но тут тоже не все просто…
— Чак! — Я потряс его, бородатый болтался, словно кости выпали из суставов. — Чак, отведи меня на Мистерию!
Taken: , 1
4. Мистерия
Изи с пакетом спиртного на полу, платье чуть ли не до головы задрано, смотреть противно… Чак завалился набок, выронив капсулу. До его дома нам оставалось семь минут, машина летела где-то в районе бывшего Ломоносова, справа поверхность залива, до горизонта, покрывали гидропонные фермы, слева тянулись купола кислородногозавода. Жерла водозаборов пересекали дорогу через каждую сотню метров и спускались в Балтику, точно хоботы ненасытных слонов.
Когда я сложил догадки, картина выросла прелюбопытная… С гипнотической настойчивостью голубоглазая моложавая старушка вычерчивала рисунок вселенского кошмара, но прямо выразить мысль не хотела.
Медовым голосом комп предложил прослушатьличное сообщение. Я отщелкнул гнездо на левом браслете — это мы уже освоили, — активировал носитель. Как и тайм-навигатор в левом глазу, браслет выполнял множество функций, от зажигалки до автозагара, но меня сейчас интересовала инфа.
«Подтвердите личный доступ». Я послушно ткнул пальцем в сетчатое окно на браслете, лучик лазера сам нашел сетчатку.
«Подтвердите специальный уровень доступа». Ого! Пароль голосом и одновременно двумя руками, по двум висящим в воздухе клавиатурам. На самом деле это были никакие не клавиатуры, скорее два шара, в которые погружались кончики пальцев.
«Контрольный вопрос: ваше настоящееимя?»
Секунды три я глотал воздух открытым ртом. Задать этот вопрос мог себе только я сам. Прекрасно, это лишь подтверждает иллюзорность происходящего… Я ввел ответ вручную. Секунду спустя визор заполнило объемное отражение скуластого лица Снейка, точно я приблизился вплотную к зеркалу.
«Хэй, Макс. Донт варри, джаст слушай и постарайся штекнуться! Это я, Снейк Ксения, и я втыкаюсь, кто ты. Если ты в моем харде, стало быть, пробой прошел хэппи и на календаре двадцатые числа декабря. Поюзай моим боди, так и быть… — Он игриво погрозил пальцем. — Лу-ук, не обижай Изабель, криэйторы — пиплы нервные. Теперь полный ахтунг, бой! Из респекта к пра-пра-дедушке я выполняю твойаск. У тебя времени в обрез. Мне стоило немало сил отправить себя в пансион Гаутамы. К счастью, Алла Караян любит охоту с моим участием, тебя выпустят на поруки… Йэп! Драйв в Брюссель, там найдешь банк «Альт-Националь», у них есть кое-что на имя Снейка Антонио. Они сбросили на хард эту инфу — «получить в декабре две тысячи триста девяносто девятого»… Но ресурс откроется только на тебя, во время пробоя. Других френдов с таким именем у меня нет, надеюсь, что я не ошибся… Гуд лак, бой! Если встретишь Кристмас в моем боди, подари Сержу Аркелофф парфюм от Роше, самый редкий, с океанической фермы, найдешь! Я не могу заранее, моллюск живет всего неделю… О прайсе не думай, ей будет в кайф, только Чаку ни слова! Кстати, если возникнут проблемы,обращайся к ней. Итс олл, би хэппи, долли!» Он помахал волосатой ручищей и исчез.
«По вашему запросу сообщение уничтожено».
Я стянул со взмокшего лба визор. Главное — не соскочить с катушек. Если на минутку, лишь в виде исключения, допустить, что я действительно нахожусь в будущем, то есть не я, а матрица моей памяти в мозгу Антонио, то… Но он заявил, что выполняет мою просьбу! Я никогда не оставлял просьб человеку, которого произведет на свет искусственная матка четыреста лет спустя… И до кучи — доктор Караян. Снейк убежден, что ему пошли навстречу из-за спортивных достижений, но тут тоже не все просто…
— Чак! — Я потряс его, бородатый болтался, словно кости выпали из суставов. — Чак, отведи меня на Мистерию!
Taken: , 1
4. Мистерия
Пока не выросла наша «тыква», семья Снейка ютилась в трехэтажном особняке старинного испанского покроя, с внутренним патио, фонтанами и раскидистыми алоэ вдоль садовых дорожек. От исторического прототипа дом отличался тем, что с нажатием кнопки, в течение получаса, полностью менял внутреннюю конфигурацию, мебель и цветовую гамму. Отсутствовало понятие несущей стены, можно было вообще убрать перегородки, превратить помещение в одну большую комнату, но при этом крыша удивительным образом держалась. Какое-то время я этим забавлялся, двигая спальни и уничтожая лестницы, потом надоело. Неизменными оставались картины Чака. Нет, эти полые геометрические фигуры на картины походили не слишком, но автор называл их именно так. Трапеции, кубы, цилиндры, в которых, внутри и снаружи, непрерывно перемещались цветные капли, создавая иллюзии — то бескрайней иссохшей пустыни, то водопада, то таинственной горной гряды. На фоне текущих пятен в глубине повисала главная сюжетная линия; здесь также могло встретиться что угодно, от группы танцующих детей до бегущего стада жирафов…
Я так понял, переезд стал необходимым из-за сужения ареала искусственного климата. Календарь рядом с термометром смотрелся бы гротескно: 23 декабря, плюс 20 по Цельсию, и это на широте Петербурга. Изабель тужился растолковать мне политику правительства в области погоды. Подобные вопросы решались прямым голосованием: если население города согласно платить бешеный налог за микроклимат — нет проблем. Поддержание субтропического оазиса обходилось с каждым годом все дороже, и многие северные мегаполисы ограничивались «отоплением» центра и жилых районов. Колоссальные средства в то же время уходили на поддержание холодав полярных областях. Под действием дыхания подводных плантаций ледники неумолимо таяли, но возвращение сельского хозяйства назад, на изгаженную сушу, представлялось еще более дорогим мероприятием. Кроме всего прочего, огромные массивы угодий, освоенных в двадцатом веке, прекратили существование, уступив дефицитную площадь промышленности.
Чак уехал молиться и заодно порисовать, он состоял в Церкви ангелов Хо, нечто среднее между воинствующей теософией и классикой буддизма. Все-таки восточные корни давали о себе знать, но творчество привлекало его сильнее религии. Прозрачные шедевры он создавал не в одиночку, иногда над особо сложной оптической композицией трудилось человек пять. Большинство картин требовали предварительного компьютерного моделирования, но высшим шиком считалось обойтись без машины и удержать трехнедельную, а то и месячную работу в голове. А затем наступало самое странное и обидное, во всяком случае, мне бы стало обидно. Картины выносились прямо на улицу, в зоны гуляний, на задворки Мистерий, развешивались в барах. Денег никто не получал. Чак так искренне засмеялся, когда я указал на недопустимость столь легковесного отношения к собственному труду:
— Какие музеи, бой? Музеи созданы, чтобы хранить старину! Если запихнуть в экспозиции все, что пишут сегодня, придется отдать под музейные площади всю жилую зону!..
Оставаться одному мне было скучно, я напросился с Изи в пансион на чистку. Пока он, утыканный клизмами, валялся в барокамере, мне предоставили массажную ванну со стационарным нэтом, откуда я не мог выбраться больше трех часов. Изабель появился посвежевший, чернокожий,с подновленной почкой и потащил ужинать в Кронштадт, в подводный ресторан. Там вплотную к окнам подплывали касатки, и можно было манипулятором протянуть им кусок мяса. В чем тут фишка, я не мог понять очень долго, ну, касатки и касатки, ничего особенного, — пока Изабель не огорошил сведениями из области океанологии. Места, где водилась рыба и прочая подводная живность, представляли собой страшную редкость, содержание природных заповедников обходилось недешево, а товарный рыбный промысел давно осуществлялся на гигантских фермах. Зато в среде бомонда верхом крутизны стало подводное уединение с последующими творческими всплесками, например дрессурой новых видов аквариумных рыб и созданием из них живых мозаик с изменяющейся окраской…
Чем дольше я напрягал зрение и слух, тем сильнее закрадывалось в мозг отвратительное чувство упадка. Технические достижения не просто ошеломляли, многих вещей я так и не смог охватить — требовался иной уровень восприятия. Нефть давно кончилась, о диких лесах вспоминали как о легенде. Большая часть Сибири после вырубки зелени превратилась в неухоженную тундру, а южные районы, подобно африканским пустыням, представляли из себя колоссальную солнечную батарею с многоярусными теплицами биомассы внутри. Засохшее ложе Каспия занимал крупнейший в Содружестве грузовой космодром для вывоза отходов. Союзнички по-прежнему отодвигали самое вредное подальше в Азию… За это Россия монопольно продавала опускающейся в воду Западной Европе землю, а если точнее, ненужные горы. Измученные потопом голландцы, англичане и прочие через цепочку концессий вывозили с Урала миллиарды кубов грунта и вываливали у своих берегов. Испания тоже порывалась продать верхушки сьерры, но у Испании не было мусорного космодрома. Вот так-то!
Физиков поздравляли с успешной поимкой элемента, имеющего атомный номер 282, но никто не объяснял, зачем он нужен. Провожали на покой последний термоядерный реактор, работавший на дейтерии, энергетики второе десятилетие вяло завершали монтаж второго кольца солнечных батарей за орбитой Венеры, японцы наращивали береговую линию грунтом, поднятым из глубин океана, тысячи последователей умалишенного по имени Мунтегеро вживляли псевдожабры и уходили жить на дно…
Сеть трансконтинентальных, воздушных и подземных, тоннелей лет сто назад заменила зачахшую керосиновую авиацию. Пневматик грузоподъемностью двадцать тысяч тонн проходил путь в вакуумном желобе от Гамбурга до Нью-Йорка за шесть часов. Спецслужбам позволялось рассекать на ионных катерах с гравикомпенсаторами, а малую авиацию представляли флай-киберы на мускульной тяге. Я заглянул в историю вопроса и удивился, что сей транспорт почти не изменился за истекшее столетие. Неясно… Тридцать процентов бюджета страны пополняли платежи за вывоз в космос отходов со всей планеты. Ежедневно в сторону Солнца стартовали несколько сотен одноразовых барж. Японцы вырастили особый штамм Желтого Города, питавшийся всем подряд — им своего мусора даже не хватало, Америка отходы отстреливала, а баржи возвращала на лунную Станцию очистки. Мы, как всегда, шли своим путем… Появляться вне городов без защитных спецкостюмовне рекомендовалось, за пределами климатических барьеров туго жилось даже крысам. Никто не мог точно угадать, где вскроются очередные опасные захоронения. Бригады химзащиты ООН боролись с контрабандой чистого горного воздуха. Кислородные заводы, попавшие после ряда диверсий под госмонополию, не успевали расщеплять воду.
Из тридцати восьми миллиардов населения более двадцати, в той или иной степени, несли в себе китайскую кровь. Китайские Демо-пансионы, в обход Конвенции по чистоте, продолжали принимать клетки европейцев и платили за них сумасшедшие деньги. При этом сами по себе деньги никого, кроме профессиональных финансистов, особо не интересовали, и всякая сумма при сделках такого рода сопровождалась натуральным эквивалентом. Скажем, сто тысяч новых евро подразумевали столько-то тонн чистой воды, или кусок острова на сваях, засеянного настоящейтравой, или права аренды стадиона, которые также можно было перепродать. Мне стало жутко любопытно, как вульгарный, обещанный большевиками коммунизм соединяется с самой оголтелой прагматикой.
Нынешняя восточная война, по сути, была уже третьей и велась почти исключительно средствами Глубины. Первая восточная кампания началась двести сорок лет назад. Тогда забурлила полемика, предоставлять ли обладателям высших данов право на полный клон тела. К тому времени на планете и в космосе проживало уже несколько миллионов человек, потративших состояния на собственное воскрешение, и даже несколько тысяч, повторивших операцию. На горизонте замаячил призрак бессмертия, но Союз Мудрых из Диипа вовремя окатил человечество холодной водой. Повторить структуру мозга, пронести сознание в новые извилины оказалось пока не под силу. Даже в условиях идеального сохранения, в подземных биосистемах, где плавали мозги Мудрых, они не проживали дольше ста двадцати лет… Кроме того, вторичное клонирование повлекло за собой страшную цепь органических отклонений, что-то в мозгу безнадежно портилось при его пересадке в новое тело. Пока спохватились, родилось два поколения мутантов.
ООН проголосовала за запрет полного клона, но возникли три малюсенькие проблемки. Во-первых, восстали производители биороботов. Это сейчас киберов выращивают из псевдомита на орбитальных заводах и никто не стремится к полному сходству с людьми, а тогда, с появлением первых органических чипов, нашлепали сотни моделей, порой даже без лицензий, и за основу шли человеческие зародыши. В среднем, дорогущий кибер отрабатывал под водой, на полюсе или на Венере около десяти лет и отправлялся на свалку.
Истинный прорыв в удешевлении рабочей силы наметился с открытием биохарда. Первые живые компьютеры занимали места и потребляли энергии в сотни раз больше искусственных и размещались в основном на орбитальных станциях. Благодаря им был освоен метод почкования киберов, но главное даже не это. Биохард сумел решить проблему скоростной переналадки функций, в течение года роботы освоили тысячи новых специальностей. У людей высвободилась масса свободного времени, народ бросился оттягиваться, кто как умел, большинство устремилось в Глубину. В каждом доме появились Камеры погружения, и добрая половина молодежи вообще перестала выходить в реал. На политическую арену помимо нашей доблестной партии Любителей пива на полном серьезе вышли Партия искусства, Партия этического просвещения и прорва иных бредовых организаций. Люди забыли, что такое физическая работа, что их кто-то кормит и обустраивает, и создатели умной механики постарались напомнить об этом. Пришлось для железяк сделать исключение, — в конце концов, потомства кибер-клоны не давали.
«Ах, так!» — сказала американская Гильдия дальнего флота и немедленно подала иск. Шло освоение недр Сатурна, и представители рискованных профессий не желали расставаться с привилегией. Любого члена экипажа, застрахованного Гильдией, ожидало на Земле запасное тело. Существовали инструкции, как правильно консервировать мозг в случае аварий…
Меня начало подташнивать…
Гильдии тоже пошли навстречу, был утвержден список опасных профессий. И тут возникла третья трудность. Китай, Корея и Израиль отказались подписать договор, прося отсрочки. Отсрочку они получили, но в результате представитель Китая заявил, что правительство его страны не может нести ответственность за частные научные изыскания… Компьютер ООН к тому моменту уже контролировал на планете практически все пограничные изыскания, и спрятать лабораторию с циклом работ стоимостью в миллионы было почти невозможно. Почти… В вирте началась война, эксперты требовали контроля за китайским хардом, криэйторы не давали возможности противнику ввести в бой реальную технику, квантовые технологии породили первые штаммы мутирующих, или так называемых шлейфовых, вирусов практически самообучающихся систем… Когда все закончилось, человечество лишилось трех четвертей сети. Погибло сколько-то миллионов народу, в подавляющем большинстве люди стали жертвами спровоцированных несчастных случаев. У многих взорвалась собственная персоналка. Боевые гамма-экструдеры, сейсмические бомбы и прочая дребедень, которую при мне еще не придумали, вышли из строя на второй день войны. Про биооружие никто и не вспоминал, банки органов восстановили бы любые потери за пару месяцев.
Какое-то звено во всех этих исторических преданиях тревожно поскрипывало. Я пока не понимал, какое именно… Бедность российские управители, слава те Господи, давно победили, или союзнички нас подтянули за собой. Показатели уровня жизни базировались теперь на совершенно иных критериях, в прожиточной корзине для Петербурга питание не упоминалось вовсе. Это приятно грело. Зато имелись такие пункты, как «критическая плотность посещений в подземном секторе», «допустимая квота кислорода», «площадь климата на душу» и совсем уж зловещее — «процент условно постоянно погруженных» .Процент погруженных в Глубину зимой возрастал до тридцати семи, во как! Хорошо это или ужасно?
Мелкие арабские проблемы моего века на фоне сегодняшних разборок растаяли и забылись. Энергичная исламская вера какое-то время победно шествовала по планете, пока натуралы в Европе не взяли верх и не добились принятия новой Декларации прав и свобод. Понимаемая вначале, как мероприятие чисто театрального характера, Декларация постулировала совершенно новый подход к основным ценностям. Евросоюз снял ограничения на производство сельхозпродукции, и в течение первой трети двадцать второго столетия фермы биомассы завалили бывшие нищие колонии едой. Евросоюз первым внедрил пансионы Психо и показал всему остальному миру, что генетическую агрессивность можно растоптать в зародыше. И наконец, завершающим ударом по экстремизму всех мастей стало решение о свободной потребительской корзине, включавшей вначале сотню основных товаров, затем две сотни и так далее… Имущественные преступления сошли на нет.
Израиль нарастил кусок суши за счет моря, превышающий собственную территорию, какое-то время там перестреливались, пока ООН не ввела войска в разделительный коридор, а затем не принудила воинственные страны под угрозой изоляции подчиниться параграфу шестнадцать. Шестнадцатый вводил обязательный психомониторинг для рождающихся младенцев, и за какие-то сорок лет стало ясно, что искусственное воспроизводство дает более толерантных граждан. Арабских шейхов настигли два удара. Сперва мир потерял интерес к нефти, затем к валюте США. Вместе с Америкой миллионы рантье пережили Вторую депрессию, когда раздувшиеся акции штатовской электроники закачались под напором биотехнологий. Китай продавал всему миру самые дешевые Желтые Города, разорив индустрию космических пластиков. Китай выращивал самую дешевую крепежную паутину… Китай за копейки поставлял почкующихся киберов рабочих специальностей. Зато Штаты держали монополию на антиграв-пульсаторы и пугали ими весь мир.
Так, сказал я, попозже надо поподробнее разобраться…Поднебесная сумела в три этапа выкупить у России гигантский кусок заброшенной радиоактивной территории, в том числе Курилы, которые после перепродала японцам. Русская дипломатия двадцать второго века почему-то считала это большим успехом… Подводные рыбные фермы китайцев бесплатноснабжали продукцией страны Восточного пакта (то, что раньше называлось Пакистаном, Афганистаном и так далее) в обмен на право ассимиляции генотипа. Тут уж не до религиозного фанатизма…
Я вернулся к любимым баранам. Нигде точно не указывалось, сколько порченых осталось. В целом законы Содружества выглядели достаточно лояльно, в мегаполисах меньшинствам позволялось открывать клубы, содержать свои масс-медиа и даже кое-где заключать браки. Им запрещалось проводить агитацию в каналах общего доступа и акции в общественных местах, но без скандалов не обходилось. Как я понял, в «глубинке» отверженная часть населения не смела и носа высунуть. На некоторых шоу-мероприятиях вспыхивали натуральные побоища. Поискав политическую подоплеку, я довольно быстро наткнулся на Партию натуралов России. Что-то неуловимо знакомое… «Лидеры партии отличались завидной харизматичностью… Подобно первым христианам в логове римских язычников, малочисленные натуралы диких времен несли светоч освобождения миру… Ценой великих жертв они неопровержимо доказали непрерывность эволюции человека разумного… Мы не позволим вернуться хаосу и вырождению… Животные инстинкты спаривания выполнили свою функцию на определенном историческом этапе… Неуправляемая агрессия, череда захватнических войн, перенаселенность, безответственность перед лицом будущих поколений — все это звенья одной ржавой порченой цепи, которая, подобно колючему цепкому сорняку, тянется за нами из смрада застойных столетий… Да, мы веруем в Божий промысел и смиряемся перед Его мудростью, человек еще не достиг высших ступеней знания и физического совершенства… Да, мы гуманисты, потому что, в отличие от извращенных правителей прежних эпох, хотим видеть наших детей здоровыми и морально свободными, ибо что есть гуманизм, как не забота о гражданине?.. Нет оправдания мракобесию, нет оправдания лидерам государств, для которых «чистота генотипа» — пустой звук, для которых… Нет, наше человеколюбие не имеет ничего общего с соплями либералов, скулящих о несчастных мутантах, которые только и ждут развала границ… Мы не позволим посягнуть на права, за которые умирали наши деды… Наш девиз — Содружество, справедливость, суверенитет!..»
Сильно, сильно, есть о чем призадуматься. Особенно если учесть, что российская партия пышно расцветала на стволе одноименной партии Европарламента…
Ограничения накладывались также в области деторождения. Дабы исключить роды естественным путем и, соответственно, появление мутантов, порченые подростки при первых симптомах отклонений подвергались стерилизации. Гражданские права на воспроизводство не нарушались, перед стерилизацией клетки сдавались в банк, как и у натуралов. Листая сайты, в каком-то журнале я наткнулся на научную полемику. Одна партия генетиков утверждала, что клетки порченых объективно несут опасный ген, противники же заявляли, что у натуралов процент рождения порченых детей примерно такой же…
Две милые пожилые дамы в обнимку, изысканный сиреневый макияж, на глазах слезы. «Я не очень-то задумывалась, нужна ли мне дочь, но у нас с Китти сложились трудности с покупкой музыкальной студии, а в Демо предложили такую сумму… И вы знаете, мы привязались к ней, к нашей малышке… Кто бы мог подумать, Господь карает нас за грехи наши… Когда она сказала, что ей по нраву мальчики, я чуть не наложила на себя руки…»
А вот — гораздо интереснее. «…Одна из легендарных фигур в истории Охоты, питерский порченый Бронеслав Наташа Ольшанский по прозвищу Воробей… в сорок лет удостоен четвертого дана французской Академией наук… диссертация в области нейтрино… третий дан за внедрение дипольных гравимоделей… в который раз задержан… выпущен под поручительство… требует разрешить естественное деторождение для порченых… предложил, в виде эксперимента, отменить финансирование воспроизводства… арестован за организацию беспорядков… требовал предоставления гражданства мутантам, высланным в азиатские страны…»
Я подумал, что с этим парнем следует незамедлительно познакомиться. Набрал его имя в поиске, но пришел Изи и чуть ли не насильно выдернул меня из нэта.
Потом я покушал вполне натуральной пищи. Немножко переборщил с уровнем пеномассажа, чуть ноги из зада не вырвало. В ресторане сидел тихо и украдкой разглядывал сотрапезников. У Изабель нашлись приятели, компания дизайнеров альтернативных пространств. Складывалось впечатление, что ребята чувствовали себя в реале несколько неуютно. Не будь рядом Изи, их сленг был бы для меня совершенно непереводим. Они похвастались, что выиграли очередной конкурс на лучшую Вселенную неоднородной плотности. М-да…
На подиуме выступала девчонка, выдувавшая мыльные пузыри полуметрового диаметра, в большом пузыре плавал другой, поменьше, и так далее, вроде матрешки, а между ними она ухитрялась вдувать разноцветный дым. Публика хлопала и уносила пузыри с собой. Изи сообщил, что девочка учится на втором курсе Академии художеств, но ее работы уже выставляются на лучших Мистериях Москвы.
Поздно вечером к нам присоединился Чак, похвастал новым костюмом, нечто вроде тельняшки до земли, только полосы бегут и на спине — киносериал из жизни индусов. Я одобрил. Меня он также заставил переодеться и сменить татуировки. Я надеялся, что представление посвящено кому-то из древних греков, и приглядел себе в нэте нечто более-менее соответствующее, но нарядили меня… мягко скажем, неприлично. Заказанное мы получили, не выходя из кабака. Я в который раз поразился телосложению Снейка: при желании он держал обоих сожителей на вытянутой руке. Чак сказал, что после гравитации Сатурна зверь делает на Охоте прыжки по двенадцать метров, иначе ему не уйти от разряда, но у меня тело уже начало возвращаться к обычной норме.
Пока собирались, дружки ширнулись по новой, чем-то сладким. Перед посадкой в машину, уже слегка раскачиваясь и тупея на глазах, Чак умоляюще повторил прежний завет: ни на шаг! В салоне мне досталось подобие водки с лимоном.
Выяснилось, что Мистерия Церкви ангелов Хо начиналась утром и длилась обычно двое суток, потом помещение сутки надраивали, уступали другим устроителям, и так круглый год. Мы высадились на первом минусовом ярусе района Свободной любви, преодолели двойной кордон киберов, сдали оружие и дальше покуривали на плавно струящемся тротуаре. От непрерывного вращения головой заныла шея. Чтобы не отстать, подхватил обоих под руки. Так и шли — черный, белый и желто-полосатый. Изабель шепнул, блестя плавающими зрачками, что, держась за руки, мы демонстрируем семью, а к одиночкам чаще пристают… За ухом непрерывно звякало, мы купили специальные наушники для отсечки инфразвука, которым грешили некоторые джой-исполнители, затем раза два съели по порции мидий, прошли пару высоченных порталов, которые сами по себе собирали деньги… Наверху, в пятнадцати метрах, потолок мутно-оранжевый, голубые трубы экспресс-доставки, под ногами прозрачный пол. От яркости красок, от дыма курилен слезились глаза. Кафе, допинг-бары, бордели всех мыслимых ориентации висели гроздьями в три этажа, людская масса кружилась в лабиринте переходов, лесенок, балкончиков.
Я так понял, переезд стал необходимым из-за сужения ареала искусственного климата. Календарь рядом с термометром смотрелся бы гротескно: 23 декабря, плюс 20 по Цельсию, и это на широте Петербурга. Изабель тужился растолковать мне политику правительства в области погоды. Подобные вопросы решались прямым голосованием: если население города согласно платить бешеный налог за микроклимат — нет проблем. Поддержание субтропического оазиса обходилось с каждым годом все дороже, и многие северные мегаполисы ограничивались «отоплением» центра и жилых районов. Колоссальные средства в то же время уходили на поддержание холодав полярных областях. Под действием дыхания подводных плантаций ледники неумолимо таяли, но возвращение сельского хозяйства назад, на изгаженную сушу, представлялось еще более дорогим мероприятием. Кроме всего прочего, огромные массивы угодий, освоенных в двадцатом веке, прекратили существование, уступив дефицитную площадь промышленности.
Чак уехал молиться и заодно порисовать, он состоял в Церкви ангелов Хо, нечто среднее между воинствующей теософией и классикой буддизма. Все-таки восточные корни давали о себе знать, но творчество привлекало его сильнее религии. Прозрачные шедевры он создавал не в одиночку, иногда над особо сложной оптической композицией трудилось человек пять. Большинство картин требовали предварительного компьютерного моделирования, но высшим шиком считалось обойтись без машины и удержать трехнедельную, а то и месячную работу в голове. А затем наступало самое странное и обидное, во всяком случае, мне бы стало обидно. Картины выносились прямо на улицу, в зоны гуляний, на задворки Мистерий, развешивались в барах. Денег никто не получал. Чак так искренне засмеялся, когда я указал на недопустимость столь легковесного отношения к собственному труду:
— Какие музеи, бой? Музеи созданы, чтобы хранить старину! Если запихнуть в экспозиции все, что пишут сегодня, придется отдать под музейные площади всю жилую зону!..
Оставаться одному мне было скучно, я напросился с Изи в пансион на чистку. Пока он, утыканный клизмами, валялся в барокамере, мне предоставили массажную ванну со стационарным нэтом, откуда я не мог выбраться больше трех часов. Изабель появился посвежевший, чернокожий,с подновленной почкой и потащил ужинать в Кронштадт, в подводный ресторан. Там вплотную к окнам подплывали касатки, и можно было манипулятором протянуть им кусок мяса. В чем тут фишка, я не мог понять очень долго, ну, касатки и касатки, ничего особенного, — пока Изабель не огорошил сведениями из области океанологии. Места, где водилась рыба и прочая подводная живность, представляли собой страшную редкость, содержание природных заповедников обходилось недешево, а товарный рыбный промысел давно осуществлялся на гигантских фермах. Зато в среде бомонда верхом крутизны стало подводное уединение с последующими творческими всплесками, например дрессурой новых видов аквариумных рыб и созданием из них живых мозаик с изменяющейся окраской…
Чем дольше я напрягал зрение и слух, тем сильнее закрадывалось в мозг отвратительное чувство упадка. Технические достижения не просто ошеломляли, многих вещей я так и не смог охватить — требовался иной уровень восприятия. Нефть давно кончилась, о диких лесах вспоминали как о легенде. Большая часть Сибири после вырубки зелени превратилась в неухоженную тундру, а южные районы, подобно африканским пустыням, представляли из себя колоссальную солнечную батарею с многоярусными теплицами биомассы внутри. Засохшее ложе Каспия занимал крупнейший в Содружестве грузовой космодром для вывоза отходов. Союзнички по-прежнему отодвигали самое вредное подальше в Азию… За это Россия монопольно продавала опускающейся в воду Западной Европе землю, а если точнее, ненужные горы. Измученные потопом голландцы, англичане и прочие через цепочку концессий вывозили с Урала миллиарды кубов грунта и вываливали у своих берегов. Испания тоже порывалась продать верхушки сьерры, но у Испании не было мусорного космодрома. Вот так-то!
Физиков поздравляли с успешной поимкой элемента, имеющего атомный номер 282, но никто не объяснял, зачем он нужен. Провожали на покой последний термоядерный реактор, работавший на дейтерии, энергетики второе десятилетие вяло завершали монтаж второго кольца солнечных батарей за орбитой Венеры, японцы наращивали береговую линию грунтом, поднятым из глубин океана, тысячи последователей умалишенного по имени Мунтегеро вживляли псевдожабры и уходили жить на дно…
Сеть трансконтинентальных, воздушных и подземных, тоннелей лет сто назад заменила зачахшую керосиновую авиацию. Пневматик грузоподъемностью двадцать тысяч тонн проходил путь в вакуумном желобе от Гамбурга до Нью-Йорка за шесть часов. Спецслужбам позволялось рассекать на ионных катерах с гравикомпенсаторами, а малую авиацию представляли флай-киберы на мускульной тяге. Я заглянул в историю вопроса и удивился, что сей транспорт почти не изменился за истекшее столетие. Неясно… Тридцать процентов бюджета страны пополняли платежи за вывоз в космос отходов со всей планеты. Ежедневно в сторону Солнца стартовали несколько сотен одноразовых барж. Японцы вырастили особый штамм Желтого Города, питавшийся всем подряд — им своего мусора даже не хватало, Америка отходы отстреливала, а баржи возвращала на лунную Станцию очистки. Мы, как всегда, шли своим путем… Появляться вне городов без защитных спецкостюмовне рекомендовалось, за пределами климатических барьеров туго жилось даже крысам. Никто не мог точно угадать, где вскроются очередные опасные захоронения. Бригады химзащиты ООН боролись с контрабандой чистого горного воздуха. Кислородные заводы, попавшие после ряда диверсий под госмонополию, не успевали расщеплять воду.
Из тридцати восьми миллиардов населения более двадцати, в той или иной степени, несли в себе китайскую кровь. Китайские Демо-пансионы, в обход Конвенции по чистоте, продолжали принимать клетки европейцев и платили за них сумасшедшие деньги. При этом сами по себе деньги никого, кроме профессиональных финансистов, особо не интересовали, и всякая сумма при сделках такого рода сопровождалась натуральным эквивалентом. Скажем, сто тысяч новых евро подразумевали столько-то тонн чистой воды, или кусок острова на сваях, засеянного настоящейтравой, или права аренды стадиона, которые также можно было перепродать. Мне стало жутко любопытно, как вульгарный, обещанный большевиками коммунизм соединяется с самой оголтелой прагматикой.
Нынешняя восточная война, по сути, была уже третьей и велась почти исключительно средствами Глубины. Первая восточная кампания началась двести сорок лет назад. Тогда забурлила полемика, предоставлять ли обладателям высших данов право на полный клон тела. К тому времени на планете и в космосе проживало уже несколько миллионов человек, потративших состояния на собственное воскрешение, и даже несколько тысяч, повторивших операцию. На горизонте замаячил призрак бессмертия, но Союз Мудрых из Диипа вовремя окатил человечество холодной водой. Повторить структуру мозга, пронести сознание в новые извилины оказалось пока не под силу. Даже в условиях идеального сохранения, в подземных биосистемах, где плавали мозги Мудрых, они не проживали дольше ста двадцати лет… Кроме того, вторичное клонирование повлекло за собой страшную цепь органических отклонений, что-то в мозгу безнадежно портилось при его пересадке в новое тело. Пока спохватились, родилось два поколения мутантов.
ООН проголосовала за запрет полного клона, но возникли три малюсенькие проблемки. Во-первых, восстали производители биороботов. Это сейчас киберов выращивают из псевдомита на орбитальных заводах и никто не стремится к полному сходству с людьми, а тогда, с появлением первых органических чипов, нашлепали сотни моделей, порой даже без лицензий, и за основу шли человеческие зародыши. В среднем, дорогущий кибер отрабатывал под водой, на полюсе или на Венере около десяти лет и отправлялся на свалку.
Истинный прорыв в удешевлении рабочей силы наметился с открытием биохарда. Первые живые компьютеры занимали места и потребляли энергии в сотни раз больше искусственных и размещались в основном на орбитальных станциях. Благодаря им был освоен метод почкования киберов, но главное даже не это. Биохард сумел решить проблему скоростной переналадки функций, в течение года роботы освоили тысячи новых специальностей. У людей высвободилась масса свободного времени, народ бросился оттягиваться, кто как умел, большинство устремилось в Глубину. В каждом доме появились Камеры погружения, и добрая половина молодежи вообще перестала выходить в реал. На политическую арену помимо нашей доблестной партии Любителей пива на полном серьезе вышли Партия искусства, Партия этического просвещения и прорва иных бредовых организаций. Люди забыли, что такое физическая работа, что их кто-то кормит и обустраивает, и создатели умной механики постарались напомнить об этом. Пришлось для железяк сделать исключение, — в конце концов, потомства кибер-клоны не давали.
«Ах, так!» — сказала американская Гильдия дальнего флота и немедленно подала иск. Шло освоение недр Сатурна, и представители рискованных профессий не желали расставаться с привилегией. Любого члена экипажа, застрахованного Гильдией, ожидало на Земле запасное тело. Существовали инструкции, как правильно консервировать мозг в случае аварий…
Меня начало подташнивать…
Гильдии тоже пошли навстречу, был утвержден список опасных профессий. И тут возникла третья трудность. Китай, Корея и Израиль отказались подписать договор, прося отсрочки. Отсрочку они получили, но в результате представитель Китая заявил, что правительство его страны не может нести ответственность за частные научные изыскания… Компьютер ООН к тому моменту уже контролировал на планете практически все пограничные изыскания, и спрятать лабораторию с циклом работ стоимостью в миллионы было почти невозможно. Почти… В вирте началась война, эксперты требовали контроля за китайским хардом, криэйторы не давали возможности противнику ввести в бой реальную технику, квантовые технологии породили первые штаммы мутирующих, или так называемых шлейфовых, вирусов практически самообучающихся систем… Когда все закончилось, человечество лишилось трех четвертей сети. Погибло сколько-то миллионов народу, в подавляющем большинстве люди стали жертвами спровоцированных несчастных случаев. У многих взорвалась собственная персоналка. Боевые гамма-экструдеры, сейсмические бомбы и прочая дребедень, которую при мне еще не придумали, вышли из строя на второй день войны. Про биооружие никто и не вспоминал, банки органов восстановили бы любые потери за пару месяцев.
Какое-то звено во всех этих исторических преданиях тревожно поскрипывало. Я пока не понимал, какое именно… Бедность российские управители, слава те Господи, давно победили, или союзнички нас подтянули за собой. Показатели уровня жизни базировались теперь на совершенно иных критериях, в прожиточной корзине для Петербурга питание не упоминалось вовсе. Это приятно грело. Зато имелись такие пункты, как «критическая плотность посещений в подземном секторе», «допустимая квота кислорода», «площадь климата на душу» и совсем уж зловещее — «процент условно постоянно погруженных» .Процент погруженных в Глубину зимой возрастал до тридцати семи, во как! Хорошо это или ужасно?
Мелкие арабские проблемы моего века на фоне сегодняшних разборок растаяли и забылись. Энергичная исламская вера какое-то время победно шествовала по планете, пока натуралы в Европе не взяли верх и не добились принятия новой Декларации прав и свобод. Понимаемая вначале, как мероприятие чисто театрального характера, Декларация постулировала совершенно новый подход к основным ценностям. Евросоюз снял ограничения на производство сельхозпродукции, и в течение первой трети двадцать второго столетия фермы биомассы завалили бывшие нищие колонии едой. Евросоюз первым внедрил пансионы Психо и показал всему остальному миру, что генетическую агрессивность можно растоптать в зародыше. И наконец, завершающим ударом по экстремизму всех мастей стало решение о свободной потребительской корзине, включавшей вначале сотню основных товаров, затем две сотни и так далее… Имущественные преступления сошли на нет.
Израиль нарастил кусок суши за счет моря, превышающий собственную территорию, какое-то время там перестреливались, пока ООН не ввела войска в разделительный коридор, а затем не принудила воинственные страны под угрозой изоляции подчиниться параграфу шестнадцать. Шестнадцатый вводил обязательный психомониторинг для рождающихся младенцев, и за какие-то сорок лет стало ясно, что искусственное воспроизводство дает более толерантных граждан. Арабских шейхов настигли два удара. Сперва мир потерял интерес к нефти, затем к валюте США. Вместе с Америкой миллионы рантье пережили Вторую депрессию, когда раздувшиеся акции штатовской электроники закачались под напором биотехнологий. Китай продавал всему миру самые дешевые Желтые Города, разорив индустрию космических пластиков. Китай выращивал самую дешевую крепежную паутину… Китай за копейки поставлял почкующихся киберов рабочих специальностей. Зато Штаты держали монополию на антиграв-пульсаторы и пугали ими весь мир.
Так, сказал я, попозже надо поподробнее разобраться…Поднебесная сумела в три этапа выкупить у России гигантский кусок заброшенной радиоактивной территории, в том числе Курилы, которые после перепродала японцам. Русская дипломатия двадцать второго века почему-то считала это большим успехом… Подводные рыбные фермы китайцев бесплатноснабжали продукцией страны Восточного пакта (то, что раньше называлось Пакистаном, Афганистаном и так далее) в обмен на право ассимиляции генотипа. Тут уж не до религиозного фанатизма…
Я вернулся к любимым баранам. Нигде точно не указывалось, сколько порченых осталось. В целом законы Содружества выглядели достаточно лояльно, в мегаполисах меньшинствам позволялось открывать клубы, содержать свои масс-медиа и даже кое-где заключать браки. Им запрещалось проводить агитацию в каналах общего доступа и акции в общественных местах, но без скандалов не обходилось. Как я понял, в «глубинке» отверженная часть населения не смела и носа высунуть. На некоторых шоу-мероприятиях вспыхивали натуральные побоища. Поискав политическую подоплеку, я довольно быстро наткнулся на Партию натуралов России. Что-то неуловимо знакомое… «Лидеры партии отличались завидной харизматичностью… Подобно первым христианам в логове римских язычников, малочисленные натуралы диких времен несли светоч освобождения миру… Ценой великих жертв они неопровержимо доказали непрерывность эволюции человека разумного… Мы не позволим вернуться хаосу и вырождению… Животные инстинкты спаривания выполнили свою функцию на определенном историческом этапе… Неуправляемая агрессия, череда захватнических войн, перенаселенность, безответственность перед лицом будущих поколений — все это звенья одной ржавой порченой цепи, которая, подобно колючему цепкому сорняку, тянется за нами из смрада застойных столетий… Да, мы веруем в Божий промысел и смиряемся перед Его мудростью, человек еще не достиг высших ступеней знания и физического совершенства… Да, мы гуманисты, потому что, в отличие от извращенных правителей прежних эпох, хотим видеть наших детей здоровыми и морально свободными, ибо что есть гуманизм, как не забота о гражданине?.. Нет оправдания мракобесию, нет оправдания лидерам государств, для которых «чистота генотипа» — пустой звук, для которых… Нет, наше человеколюбие не имеет ничего общего с соплями либералов, скулящих о несчастных мутантах, которые только и ждут развала границ… Мы не позволим посягнуть на права, за которые умирали наши деды… Наш девиз — Содружество, справедливость, суверенитет!..»
Сильно, сильно, есть о чем призадуматься. Особенно если учесть, что российская партия пышно расцветала на стволе одноименной партии Европарламента…
Ограничения накладывались также в области деторождения. Дабы исключить роды естественным путем и, соответственно, появление мутантов, порченые подростки при первых симптомах отклонений подвергались стерилизации. Гражданские права на воспроизводство не нарушались, перед стерилизацией клетки сдавались в банк, как и у натуралов. Листая сайты, в каком-то журнале я наткнулся на научную полемику. Одна партия генетиков утверждала, что клетки порченых объективно несут опасный ген, противники же заявляли, что у натуралов процент рождения порченых детей примерно такой же…
Две милые пожилые дамы в обнимку, изысканный сиреневый макияж, на глазах слезы. «Я не очень-то задумывалась, нужна ли мне дочь, но у нас с Китти сложились трудности с покупкой музыкальной студии, а в Демо предложили такую сумму… И вы знаете, мы привязались к ней, к нашей малышке… Кто бы мог подумать, Господь карает нас за грехи наши… Когда она сказала, что ей по нраву мальчики, я чуть не наложила на себя руки…»
А вот — гораздо интереснее. «…Одна из легендарных фигур в истории Охоты, питерский порченый Бронеслав Наташа Ольшанский по прозвищу Воробей… в сорок лет удостоен четвертого дана французской Академией наук… диссертация в области нейтрино… третий дан за внедрение дипольных гравимоделей… в который раз задержан… выпущен под поручительство… требует разрешить естественное деторождение для порченых… предложил, в виде эксперимента, отменить финансирование воспроизводства… арестован за организацию беспорядков… требовал предоставления гражданства мутантам, высланным в азиатские страны…»
Я подумал, что с этим парнем следует незамедлительно познакомиться. Набрал его имя в поиске, но пришел Изи и чуть ли не насильно выдернул меня из нэта.
Потом я покушал вполне натуральной пищи. Немножко переборщил с уровнем пеномассажа, чуть ноги из зада не вырвало. В ресторане сидел тихо и украдкой разглядывал сотрапезников. У Изабель нашлись приятели, компания дизайнеров альтернативных пространств. Складывалось впечатление, что ребята чувствовали себя в реале несколько неуютно. Не будь рядом Изи, их сленг был бы для меня совершенно непереводим. Они похвастались, что выиграли очередной конкурс на лучшую Вселенную неоднородной плотности. М-да…
На подиуме выступала девчонка, выдувавшая мыльные пузыри полуметрового диаметра, в большом пузыре плавал другой, поменьше, и так далее, вроде матрешки, а между ними она ухитрялась вдувать разноцветный дым. Публика хлопала и уносила пузыри с собой. Изи сообщил, что девочка учится на втором курсе Академии художеств, но ее работы уже выставляются на лучших Мистериях Москвы.
Поздно вечером к нам присоединился Чак, похвастал новым костюмом, нечто вроде тельняшки до земли, только полосы бегут и на спине — киносериал из жизни индусов. Я одобрил. Меня он также заставил переодеться и сменить татуировки. Я надеялся, что представление посвящено кому-то из древних греков, и приглядел себе в нэте нечто более-менее соответствующее, но нарядили меня… мягко скажем, неприлично. Заказанное мы получили, не выходя из кабака. Я в который раз поразился телосложению Снейка: при желании он держал обоих сожителей на вытянутой руке. Чак сказал, что после гравитации Сатурна зверь делает на Охоте прыжки по двенадцать метров, иначе ему не уйти от разряда, но у меня тело уже начало возвращаться к обычной норме.
Пока собирались, дружки ширнулись по новой, чем-то сладким. Перед посадкой в машину, уже слегка раскачиваясь и тупея на глазах, Чак умоляюще повторил прежний завет: ни на шаг! В салоне мне досталось подобие водки с лимоном.
Выяснилось, что Мистерия Церкви ангелов Хо начиналась утром и длилась обычно двое суток, потом помещение сутки надраивали, уступали другим устроителям, и так круглый год. Мы высадились на первом минусовом ярусе района Свободной любви, преодолели двойной кордон киберов, сдали оружие и дальше покуривали на плавно струящемся тротуаре. От непрерывного вращения головой заныла шея. Чтобы не отстать, подхватил обоих под руки. Так и шли — черный, белый и желто-полосатый. Изабель шепнул, блестя плавающими зрачками, что, держась за руки, мы демонстрируем семью, а к одиночкам чаще пристают… За ухом непрерывно звякало, мы купили специальные наушники для отсечки инфразвука, которым грешили некоторые джой-исполнители, затем раза два съели по порции мидий, прошли пару высоченных порталов, которые сами по себе собирали деньги… Наверху, в пятнадцати метрах, потолок мутно-оранжевый, голубые трубы экспресс-доставки, под ногами прозрачный пол. От яркости красок, от дыма курилен слезились глаза. Кафе, допинг-бары, бордели всех мыслимых ориентации висели гроздьями в три этажа, людская масса кружилась в лабиринте переходов, лесенок, балкончиков.