Страница:
Из черного провала в полу сарая тянуло гарью, словно где-то внизу пережарили мясо. Четверо солдат стояли наготове, нацелив ружья на сырые ступени, уводящие во мрак. Еще двое пытались успокоить скулящего Косматого. Артур скомандовал всем отойти от люка. Снял сапоги, сел на цементный пол и опустил голые ступни на верхнюю ступеньку лестницы. Он прикрыл глаза и с досадой осознал, насколько потерял чувствительность. К большому сожалению, президент страны не мог себе позволить разгуливать босиком, как деревенский знахарь.
…Постепенно возвращалось внутреннее зрение. Длинный одноэтажный барак, на крыше четверо бойцов грамотно держат круговую оборону. Вокруг, за стенами - остальные ребята рассыпались по территории. Все три тигра в добром здравии, но очень напуганы. Лошади в кольце фургонов, жмутся друг к дружке.
"Эх, стоило взять с собой Христофора, да пожалел отрывать от молодой жены!.."
Артур сделал медленный выдох и плавно опустил взгляд под землю.
Два пролета лестницы, затем широкая площадка, две наглухо задраенные задвижные двери, как в бомбоубежищах, напротив дверей - вертикальная шахта. До дна не дотянуться, слишком глубоко, и очень холодно. Лестница также уходит ниже, еще через три пролета - горизонтальный ствол…
Там кто-то быстро перемещался, кто-то живой!..
На короткое мгновение Артур прикоснулся к нервной системе подземного жителя и сразу отпрянул. Ощущение было такое, словно через уши пропустили разряд высокого напряжения; даже челюсть свело от боли. Он так и не успел понять, кого нащупал, человека или зверя, но невидимое существо было настроено весьма недружелюбно.
– Что с вами, господин?!
– Всё в порядке, лейтенант. Пошли человека в мой броневик, пусть принесут клетки с мечеными летунами и захватят двоих псов.
Прирученные були вели себя спокойнее, чем тигр, поскольку их деды и отцы выросли в питерской канализации, они не страшились подвалов. Однако, кроме президента, лишь несколько человек не боялись к ним подходить.
– Полковник, вперед пускайте собак и группу тяжелой пехоты!
Начальник телохранителей чуть не плакал:
– Господин, вам нельзя туда ходить!
– Малый Круг запретил отпускать президента туда, где мы не можем охранять его…
– Так охраняйте! - разозлился Коваль. - Кто вам мешает?
И спрыгнул вслед за бойцами в темноту.
На первой площадке зажгли факелы. Две мощных пронумерованных двери в человеческий рост, запыленные ящички громкой связи, обломки цоколей. То, что Артур опознал как вертикальный ствол, было шахтой грузового лифта, только войти в него не представлялось возможным. С двух сторон шахты имелись раздвижные решетки, но сама платформа покоилась где-то на дне. Коваль никогда не встречал лифта такого размера: очевидно, на нем легко могли спустить грузовик или даже танк. Брошенный в темноту кусок горящей пакли погас, зацепившись за стропила.
Тем временем подрывники изучали бронированные двери на верхней площадке. Они должны были ползать по направляющим, но толстые колесики давно окаменели.
– Прикажете заложить бомбу, командир?
– Никакой взрывчатки! Очевидно, мы угодили с черного хода. Лестница узкая - если засыплет, уже не выберемся. Давай, полковник, еще пару взводов с лопатами и ломами вниз, обеспечить освещение и смотреть в оба!
– Слушаюсь!
– Ну что, друзья? - Артур почесал собак за ушами. - А нам с вами предстоит поискать людей.
Чуба распахнул пасть, в которую можно было засунуть голову, попытался лизнуть хозяина в лицо, но, как всегда, не успел. Человек отпрянул быстрее и погрозил озорнику пальцем. Чума раздувала игольчатый воротник, нервно втягивала воздух. Ее пересохшие жабры покрывал густой налет фиолетовой пыльцы. Артур выпустил из клеток летунов. Освобождать шипастые хвосты не стал, чтобы мыши в запале не покалечили своих. Два обученных офицера подставили ночным хищникам кожаные перчатки и дунули в свистки. Затем Коваль вернулся наверх и после долгих переговоров принудил Косматого спуститься в подвал. В ближнем бою тигр мог оказаться незаменимым; по крайней мере, Артур еще не встречал зверя, обладавшего лучшей реакцией. "Лапочки", вдобавок, обладали интуицией, значительно превосходящей собачью. То, что Артур сейчас принимал за трусость, могло оказаться предусмотрительностью…
Теперь поисковая группа была полностью укомплектована.
На следующем этаже уверенно распоряжался Даляр. Несколько человек крошили ломами стену, расширяя выход, и устанавливали временную балку для подъема грузов. Было решено перекинуть через шахту лифта мостки, чтобы перебраться на противоположную сторону, туда, где в неверном свете факелов виднелся перекошенный бортик решетки. Четыре взвода панцирной пехоты разошлись по темным коридорам, оставляя за собой горящие банки с нефтью. Подземелье наполнилось лязганьем металла и стуком башмаков. Еще человек шесть раскачивали подвешенный на цепях рельс. Стенобитное орудие с трудом протащили в проем, но теперь косяк одной из стальных дверей начал понемногу покрываться трещинами.
– Господин, этажом ниже ребята нашли лаз!
Сдерживая любопытных булей, бодигарды президента протиснулись в треугольную щель. Это была не дверь, а скорее ворота, через которые могли проезжать фронтальные погрузчики. Судя по полусгнившей баррикаде из ящиков, паллет и всякого хлама, за контроль над подземельями когда-то шла нешуточная драка. Наступавшие сверху не пожалели пороха, они оказались сильнее, и защитники были вынуждены отступать всё глубже, оставляя одну линию обороны за другой. Тяжелые ворота треснули пополам, вместе с ними на баррикаду обрушилась метровой толщины опора. Среди грунта и камней белели кости оборонявшихся.
Чуть ли не с облегчением Коваль рассмотрел самые обычные человеческие останки. Кроме взрослых мужчин в военной форме, оборону держали женщины и дети…
Притихшие гвардейцы пробирались между завалов, сворачивали в темные коридоры и везде встречали следы ожесточенных схваток. По обе стороны шли ряды взломанных кладовок. Опустошенные полки, перевернутые ящики, груды битого стекла, на полу - сотни стреляных гильз. Всё это было не то, совсем не то, что требовалось отыскать. Наконец, возле решетчатой загородки с надписью "Хранилище №2" тигр глухо заворчал и сильно натянул цепь. С той стороны загородку подпирало массивное бревно, а света ламп хватало лишь на пару метров в глубину. Пока пехотинцы рубили проволоку, тигр шипел, а були клацали зубами.
– Ты глянь, братва… - ошеломленно прохрипел молоденький солдатик, поднимая палку с керосиновым фонарем.
В наступившей тишине стало слышно, как капает вода и шуршат в сыром мраке потревоженные грызуны. Президент задрал голову и улыбнулся. Анна Третья не подвела.
Коваль нашел то, что искал.
Рота тяжелой пехоты очутилась на дне колоссальной пещеры. Потолок при помощи слабых фонариков разглядеть было невозможно. Влево и вправо разбегались стальные многоэтажные стеллажи. Между ними зияли узкие коридоры, похожие на горные ущелья. Прямо перед решеткой начинался широкий центральный проход, в котором могли бы разъехаться два грузовика. Поперек прохода стояли в ряд три тяжелых электрокара, выставив клыки, точно носороги, готовые принять последний бой. В кабине среднего, крепко обнявшись, сидели две мумии в форме и фуражках. Пока бойцы занимали позицию, Артур присел на корточки и подобрал с пола знакомую белую коробочку. Вакцина…
Здесь было очень холодно и отсутствовала вентиляция. Даже в меховой безрукавке пробирало до костей. Артур принял из рук ординарца термос с горячим чаем, сделал несколько глотков и со вздохом принялся стягивать сапоги. Безголосые летуны вели себя чересчур нервно, а тигр всё больше походил на испуганного котенка. Со страхами следовало разобраться до начала изучения доставшегося имущества.
…Кто-то ведь стрелял в Качальщицу и прикрутил безглазых страдальцев проволокой…
Президент ступил босыми пятками на шершавый цемент и прислушался. Наверху всё было замечательно, там царил полный порядок. Даляр обеспечил круговую оборону, техники готовили фургоны к погрузке, вторая штурмовая группа вслед за тигрицей Паинькой проникла в вентиляционный ствол и налаживала освещение. Подрывники Мити Карапуза раскурочили, наконец, лифтовую шахту, и по мосткам на ту сторону перебралось уже больше сотни человек. Они наткнулись на склад с метизами. По лестницам катили вниз бочки с машинным маслом и керосином, волокли разборные лебедки, крюки и бухты с канатами.
Наверху всё шло прекрасно, чего нельзя было сказать о нижних ярусах. Коваля снова тряхнуло, как от электрического разряда. Он ощущал себя стоящим на вершине каменного муравейника. Десятки извилистых ходов и каверн спускались ниже и ниже, образуя настоящий подземный город. Верхняя, центральная часть города резко отличалась от того, что находилось тремя этажами ниже и расползалось щупальцами под пожарищем. Верхний город создавали профессионалы, они пользовались традиционными технологиями и не собирались оставаться тут надолго. Они просто оборудовали склады для стратегических запасов.
Но на этом подземная активность не закончилась. Пришло время, пришли другие строители и проложили множество новых ходов. Потому что им надо было где-то жить и спасаться от того, что творилось наверху. Оставшиеся наверху тоже надеялись спастись от Большой смерти. В суматохе гражданской войны никто не обратил внимания, что давно подошел срок замены токсичных веществ на складах промышленной химии…
Коваль впитывал энергию множества злобных существ, чрезвычайно быстро перемещавшихся по стеллажам и вертикальным шахтам. Роту окружали со всех сторон, но главная беда состояла не в этом.
Это были не шептуны.
Это были давно не люди.
4. БИТВА ЗА ГОСРЕЗЕРВ
…Постепенно возвращалось внутреннее зрение. Длинный одноэтажный барак, на крыше четверо бойцов грамотно держат круговую оборону. Вокруг, за стенами - остальные ребята рассыпались по территории. Все три тигра в добром здравии, но очень напуганы. Лошади в кольце фургонов, жмутся друг к дружке.
"Эх, стоило взять с собой Христофора, да пожалел отрывать от молодой жены!.."
Артур сделал медленный выдох и плавно опустил взгляд под землю.
Два пролета лестницы, затем широкая площадка, две наглухо задраенные задвижные двери, как в бомбоубежищах, напротив дверей - вертикальная шахта. До дна не дотянуться, слишком глубоко, и очень холодно. Лестница также уходит ниже, еще через три пролета - горизонтальный ствол…
Там кто-то быстро перемещался, кто-то живой!..
На короткое мгновение Артур прикоснулся к нервной системе подземного жителя и сразу отпрянул. Ощущение было такое, словно через уши пропустили разряд высокого напряжения; даже челюсть свело от боли. Он так и не успел понять, кого нащупал, человека или зверя, но невидимое существо было настроено весьма недружелюбно.
– Что с вами, господин?!
– Всё в порядке, лейтенант. Пошли человека в мой броневик, пусть принесут клетки с мечеными летунами и захватят двоих псов.
Прирученные були вели себя спокойнее, чем тигр, поскольку их деды и отцы выросли в питерской канализации, они не страшились подвалов. Однако, кроме президента, лишь несколько человек не боялись к ним подходить.
– Полковник, вперед пускайте собак и группу тяжелой пехоты!
Начальник телохранителей чуть не плакал:
– Господин, вам нельзя туда ходить!
– Малый Круг запретил отпускать президента туда, где мы не можем охранять его…
– Так охраняйте! - разозлился Коваль. - Кто вам мешает?
И спрыгнул вслед за бойцами в темноту.
На первой площадке зажгли факелы. Две мощных пронумерованных двери в человеческий рост, запыленные ящички громкой связи, обломки цоколей. То, что Артур опознал как вертикальный ствол, было шахтой грузового лифта, только войти в него не представлялось возможным. С двух сторон шахты имелись раздвижные решетки, но сама платформа покоилась где-то на дне. Коваль никогда не встречал лифта такого размера: очевидно, на нем легко могли спустить грузовик или даже танк. Брошенный в темноту кусок горящей пакли погас, зацепившись за стропила.
Тем временем подрывники изучали бронированные двери на верхней площадке. Они должны были ползать по направляющим, но толстые колесики давно окаменели.
– Прикажете заложить бомбу, командир?
– Никакой взрывчатки! Очевидно, мы угодили с черного хода. Лестница узкая - если засыплет, уже не выберемся. Давай, полковник, еще пару взводов с лопатами и ломами вниз, обеспечить освещение и смотреть в оба!
– Слушаюсь!
– Ну что, друзья? - Артур почесал собак за ушами. - А нам с вами предстоит поискать людей.
Чуба распахнул пасть, в которую можно было засунуть голову, попытался лизнуть хозяина в лицо, но, как всегда, не успел. Человек отпрянул быстрее и погрозил озорнику пальцем. Чума раздувала игольчатый воротник, нервно втягивала воздух. Ее пересохшие жабры покрывал густой налет фиолетовой пыльцы. Артур выпустил из клеток летунов. Освобождать шипастые хвосты не стал, чтобы мыши в запале не покалечили своих. Два обученных офицера подставили ночным хищникам кожаные перчатки и дунули в свистки. Затем Коваль вернулся наверх и после долгих переговоров принудил Косматого спуститься в подвал. В ближнем бою тигр мог оказаться незаменимым; по крайней мере, Артур еще не встречал зверя, обладавшего лучшей реакцией. "Лапочки", вдобавок, обладали интуицией, значительно превосходящей собачью. То, что Артур сейчас принимал за трусость, могло оказаться предусмотрительностью…
Теперь поисковая группа была полностью укомплектована.
На следующем этаже уверенно распоряжался Даляр. Несколько человек крошили ломами стену, расширяя выход, и устанавливали временную балку для подъема грузов. Было решено перекинуть через шахту лифта мостки, чтобы перебраться на противоположную сторону, туда, где в неверном свете факелов виднелся перекошенный бортик решетки. Четыре взвода панцирной пехоты разошлись по темным коридорам, оставляя за собой горящие банки с нефтью. Подземелье наполнилось лязганьем металла и стуком башмаков. Еще человек шесть раскачивали подвешенный на цепях рельс. Стенобитное орудие с трудом протащили в проем, но теперь косяк одной из стальных дверей начал понемногу покрываться трещинами.
– Господин, этажом ниже ребята нашли лаз!
Сдерживая любопытных булей, бодигарды президента протиснулись в треугольную щель. Это была не дверь, а скорее ворота, через которые могли проезжать фронтальные погрузчики. Судя по полусгнившей баррикаде из ящиков, паллет и всякого хлама, за контроль над подземельями когда-то шла нешуточная драка. Наступавшие сверху не пожалели пороха, они оказались сильнее, и защитники были вынуждены отступать всё глубже, оставляя одну линию обороны за другой. Тяжелые ворота треснули пополам, вместе с ними на баррикаду обрушилась метровой толщины опора. Среди грунта и камней белели кости оборонявшихся.
Чуть ли не с облегчением Коваль рассмотрел самые обычные человеческие останки. Кроме взрослых мужчин в военной форме, оборону держали женщины и дети…
Притихшие гвардейцы пробирались между завалов, сворачивали в темные коридоры и везде встречали следы ожесточенных схваток. По обе стороны шли ряды взломанных кладовок. Опустошенные полки, перевернутые ящики, груды битого стекла, на полу - сотни стреляных гильз. Всё это было не то, совсем не то, что требовалось отыскать. Наконец, возле решетчатой загородки с надписью "Хранилище №2" тигр глухо заворчал и сильно натянул цепь. С той стороны загородку подпирало массивное бревно, а света ламп хватало лишь на пару метров в глубину. Пока пехотинцы рубили проволоку, тигр шипел, а були клацали зубами.
– Ты глянь, братва… - ошеломленно прохрипел молоденький солдатик, поднимая палку с керосиновым фонарем.
В наступившей тишине стало слышно, как капает вода и шуршат в сыром мраке потревоженные грызуны. Президент задрал голову и улыбнулся. Анна Третья не подвела.
Коваль нашел то, что искал.
Рота тяжелой пехоты очутилась на дне колоссальной пещеры. Потолок при помощи слабых фонариков разглядеть было невозможно. Влево и вправо разбегались стальные многоэтажные стеллажи. Между ними зияли узкие коридоры, похожие на горные ущелья. Прямо перед решеткой начинался широкий центральный проход, в котором могли бы разъехаться два грузовика. Поперек прохода стояли в ряд три тяжелых электрокара, выставив клыки, точно носороги, готовые принять последний бой. В кабине среднего, крепко обнявшись, сидели две мумии в форме и фуражках. Пока бойцы занимали позицию, Артур присел на корточки и подобрал с пола знакомую белую коробочку. Вакцина…
Здесь было очень холодно и отсутствовала вентиляция. Даже в меховой безрукавке пробирало до костей. Артур принял из рук ординарца термос с горячим чаем, сделал несколько глотков и со вздохом принялся стягивать сапоги. Безголосые летуны вели себя чересчур нервно, а тигр всё больше походил на испуганного котенка. Со страхами следовало разобраться до начала изучения доставшегося имущества.
…Кто-то ведь стрелял в Качальщицу и прикрутил безглазых страдальцев проволокой…
Президент ступил босыми пятками на шершавый цемент и прислушался. Наверху всё было замечательно, там царил полный порядок. Даляр обеспечил круговую оборону, техники готовили фургоны к погрузке, вторая штурмовая группа вслед за тигрицей Паинькой проникла в вентиляционный ствол и налаживала освещение. Подрывники Мити Карапуза раскурочили, наконец, лифтовую шахту, и по мосткам на ту сторону перебралось уже больше сотни человек. Они наткнулись на склад с метизами. По лестницам катили вниз бочки с машинным маслом и керосином, волокли разборные лебедки, крюки и бухты с канатами.
Наверху всё шло прекрасно, чего нельзя было сказать о нижних ярусах. Коваля снова тряхнуло, как от электрического разряда. Он ощущал себя стоящим на вершине каменного муравейника. Десятки извилистых ходов и каверн спускались ниже и ниже, образуя настоящий подземный город. Верхняя, центральная часть города резко отличалась от того, что находилось тремя этажами ниже и расползалось щупальцами под пожарищем. Верхний город создавали профессионалы, они пользовались традиционными технологиями и не собирались оставаться тут надолго. Они просто оборудовали склады для стратегических запасов.
Но на этом подземная активность не закончилась. Пришло время, пришли другие строители и проложили множество новых ходов. Потому что им надо было где-то жить и спасаться от того, что творилось наверху. Оставшиеся наверху тоже надеялись спастись от Большой смерти. В суматохе гражданской войны никто не обратил внимания, что давно подошел срок замены токсичных веществ на складах промышленной химии…
Коваль впитывал энергию множества злобных существ, чрезвычайно быстро перемещавшихся по стеллажам и вертикальным шахтам. Роту окружали со всех сторон, но главная беда состояла не в этом.
Это были не шептуны.
Это были давно не люди.
4. БИТВА ЗА ГОСРЕЗЕРВ
– Рота, к бою! Огонь по команде!
Взвод телохранителей ощетинился клинками вокруг президента. Связисты протянули, наконец, кабель и доставили главнокомандующему телефон.
– Полковник, сюда еще сотню и побольше огня! - Коваль перекрикивал команды сержантов. - Капитан, поджигайте всё, что горит, вскрыть все бочки! Эти гады боятся света!
Даляру не пришлось повторять дважды, но подмога не успела. Ушастые демоны хлынули разом со всех сторон, как стая разъяренных бабуинов.
Артур невольно загляделся, с какой ловкостью и грацией белесые дети катакомб перемещались по вертикали. Они шустро скользили вниз головой, расправив слоновьи уши, перебрасывая вес тела с одной мощной лапы на другую. Используя малейшие впадинки в стыках бетонных плит, они стекали по стенам и потолку двумя потоками, точно колония термитов в поисках нового гнезда. Попытки установить с ними ментальный контакт были обречены на провал. Артур не сразу понял, в чем дело. У этих существ присутствовал разум, гораздо более развитый, нежели у лысых псов, но бывший Клинок никак не мог с ними договориться.
Альбиносы находились под действием наркотика. Они изрядно накачались, или кто-то накачал их, прежде чем отправить в бой. Это не было похоже на алкоголь: реакции не притупились, зато полностью пропал инстинкт самосохранения. Коваль ранее не мог себе представить живое существо, продолжавшее наступать и кусаться даже после того, как ему отрубили две лапы…
Вспыхнули самодельные магниевые гранаты. Солдаты дали первый залп. Почти одновременно запылали нефть и керосин в фонарях, и подвал разорвался от дикого визга.
Несмотря на отсутствие прицельного огня, альбиносов пострадало много, поскольку они подобрались слишком близко и висели на потолочных перекладинах, как виноградные гроздья. Теперь они падали вниз и разбивались о бетон.
Но питерцы тоже несли потери.
На глазах бойцов нескольких их товарищей подхватили с пола и дернули вверх, во мрак. Теперь вой страшилищ слился с пронзительными воплями людей. Сквозь череду вспышек, словно при покадровой съемке, Коваль замечал, как пляшут автоматы в руках охранников и валятся сверху оскаленные вытянутые морды.
Из груди альбиноса, пытавшегося за ногу утащить солдата, толчками хлынула кровь. Дикарь разжал лапу, и солдат сломал шею, упав на пол с десятиметровой высоты. Еще две взбесившиеся "обезьяны" трясли давно неживое тело человека и лупили им о железный угол стеллажа.
Охрана пыталась эвакуировать президента, но он воспротивился. Первая растерянность перед подземной напастью прошла; зажатый широкими спинами своих богатырей, Артур мог теперь хладнокровно оценить ситуацию. Он ясно различал размеры сооружения и возможности неприятеля. Врагов было совсем не так много, как казалось вначале. Зал походил габаритами на паровозное депо и плавно изгибался вправо: дальнюю стену рассмотреть было невозможно. Под потолком, метрах в пятнадцати от пола, замерли две кран-балки. Там болтались ролики направляющих, свисали пучки кабелей и разбитые линзы прожекторов. Еще выше сквозь щели сочилась вода и зияли дыры в коробах воздуховодов, через которые и лезли большеухие мерзавцы. Ближайшие стеллажи стояли почти пустые, а дальние были заполнены до отказа спрессованными бумажными мешками и длинными рулонами, обернутыми в серую ткань.
В боковом проходе завязалась рукопашная. Десяток солдат с саблями и факелами загоняли в угол горстку опрометчиво спрыгнувших чудовищ. На земле ловкость врагов оставляла желать лучшего. Они неуклюже переваливались на кривых ногах, упирались кулаками в землю и с шипением отворачивались от огня. Несколько длинноруких тварей скакнули вверх и проворно побежали по отвесным стенкам, но их догнали пули в спину. Телохранители президента запалили магниевые шашки и могли теперь стрелять прицельно.
Со всех сторон неслись стоны и громкая матерщина. Видимо, какие-то рудиментарные остатки глаз у альбиносов имелись; попав под свет факелов, они теряли ориентацию и терли лапами морды, становясь легкой добычей для стрел и пуль. Расхрабрившиеся бойцы взбирались по металлическим лесенкам на второй и третий ярусы, передавали друг другу комки просмоленной пакли и сталкивали неприятеля вниз, туда, где длинными ножами орудовали подопечные Карапуза.
Чингисы первыми из резервных войск подоспели на помощь и, не разобравшись в обстановке, ринулись в рукопашную. Многие на ходу жевали дурман. Голые по пояс, украшенные лиловыми татуировками в виде распахнутой медвежьей пасти, бывшие дикари выглядели страшнее безглазых монстров.
Первая дюжина чингисов опрометчиво ринулась во мрак и погибла мгновенно. Они не успели даже вытащить ножи, как остались без голов. Кошмарные когти разрывали грудные клетки, словно бумагу. Цементный пол мгновенно стал скользким от крови. Чингисы накатывались бешеной визжащей волной, ступая по телам погибших товарищей. Кто-то первым догадался, что надо держать в обеих руках по клинку; только так можно было добиться преимущества.
– Братцы, все наверх!! - ревел Карапуз, перекрывая своим трубным голосом шум схватки. - Подпалите шкуры ублюдкам!
Артур удерживал тигра и обоих летунов. Меньше всего он хотел, чтобы пострадали звери. Аборигены продолжали вопить на такой высокой ноте, что, казалось, рвались барабанные перепонки. Возможно, для них самих это был вовсе не крик, а способ коммуникации.
Когда в ворота подземного склада ворвалось свежее подкрепление, Артур решил, что атака отбита, и надумал встать на ноги. Но его тут же повалили назад собственные охранники. А на них откуда-то сверху посыпалась очередная партия большеухих красавцев. Их когти не могли прорвать латы и кольчуги, но каждый зверь был гораздо сильнее взрослого мужчины. Двоим гвардейцам в считанные секунды оторвали руки. Еще двое разлетелись в стороны, как кегли, и не смогли больше подняться. Летуны рванулись в бой, колотя шипастыми хвостами налево и направо. В какой-то момент Артур с Косматым остались в одиночестве перед сплошной стеной черных клыков, но место убитых гвардейцев тут же заняли люди Мити Карапуза.
Предводитель чингисов улегся на спину и без устали палил вверх, уперев приклад пулемета в живот. Пули звенели, выбивая искры из стен; с потолка сыпался горячий град из свинца и брызги крови. Предводимые Даляром, на склад ворвались новые толпы солдат с факелами в руках. В подземелье стало светло, как днем. Огненная река расползалась по сумрачным ущельям, сея смерть. Еще одни большие ворота, расположенные напротив параллельного "проспекта", были сорваны с петель и повалены. По ним тут же пронеслись десятки ног. Это явилась команда, спустившаяся по лифтовой шахте. Клыкастые уродцы могли бы спастись в своих норах, взобравшись наверх по стенам, но они продолжали тупо сражаться, не изменяя первоначальной тактики. Словно цирковые гимнасты, они перепрыгивали с опоры на опору, норовя сверху обрушиться на незваных гостей. Но теперь каждую вылазку встречал град пуль и стрел.
Внезапно среди массы взрослых особей Коваль различил несколько подростков. Они были гораздо меньших размеров, ощутимо слабее и не лезли в самое пекло. Напротив, стайка из четырех ушастых "обезьян" пыталась скрыться от преследователей на перекрестных стропилах под самым потолком. Солдаты с хохотом кололи их пиками и забрасывали горящими тряпками. Отчаянные гвардейцы уже разгуливали по верхним настилам и пихали тлеющую паклю в жерла вентиляционных колодцев. Очень скоро вонючий удушающий дым начал распространяться по норам.
Битва шла с явным перевесом регулярного войска и превращалась в бойню. Полковник разбил наступавших на десятки и послал прочесывать все закоулки. Пробежавшись по верхним ярусам склада с факелами, бойцы по сквознякам обнаружили скрытые лазы за железными листами. Наспех сколотили лестницы и закидали отнорки гранатами. Однако первая же попытка залезть внутрь окончилась трагически. Ход вывел разведчиков в следующую пещеру, еще крупнее предыдущей. Но они не успели ни спуститься на пол, ни разжечь костер. Назад, из двух отделений, сумели вернуться только три человека; остальных растерзали за несколько секунд.
Полковник умолял президента выпустить собак. Пока армия пробивала проход в соседнее хранилище и укрепляла выходы, из командирского броневика доставили полную стаю - восьмерых лысых псов. Даже поодиночке лысые невские мутанты генерировали вокруг себя слабое гипнотическое поле, а стая была способна заморочить и обездвижить целое стадо скота.
– Полковник, выяснил, сколько наших убито?
– Человек двадцать, и пока не подсчитать, сколько утащили…
Оценив потери, Коваль изменил тактику дальнейшего наступления. Ниже этажом разведка натолкнулась на двери еще двух хранилищ, но распылять силы не стали. Штатному канцеляристу дали лист бумаги, и он на ходу стал набрасывать карту, пока чингисы зачищали квадрат за квадратом и расставляли в узловых точках охрану. Теперь впереди трусили собаки, за ними бойцы катили насос с огнеметом, и, укрывшись под железными щитами, словно римская "черепаха", двигался взвод солдат. Расчистив очередные пятьдесят метров коридора, проводники давали отмашку для продвижения основных сил. Обнаруживая засаду, псы замирали, а затем принимались медленно кружить, выманивая противника из потайных ходов. Одурманенные зверо-люди вылезали, не в силах противиться внушению, и тут же становились добычей арбалетчиков.
Вторую лысую стаю вместе со взводом стрелков спустили через люк, найденный Паинькой. Они отыскали склад, где на деревянных постаментах покоились десятки моторов. Спустя три часа беспрерывного избиения туземцев оба отряда встретились на нижнем, четвертом этаже, перед входом в лифт.
Президент в сопровождении охраны спустился по лестнице. Его встречали развороченные проемы дверей и сотни трупов, утыканных стрелами. Возбужденные запахом крови псы тяжело дышали. Находясь в состоянии драки, они почти не контролировали себя и с трудом отличали своих проводников от врагов. Ковалю пришлось их успокаивать и заталкивать в клетки.
Когда над фиолетовыми холмами взошла луна, хранилища Госзаказа перешли в руки питерской армии. Понадобились четыре роты, чтобы обеспечить полный контроль над подземным городом. На площадь перед ангарами выносили и укладывали трупы погибших товарищей. Батюшка читал заупокойную молитву, а бригады грузчиков уже начали подъем ценностей.
В обеих лифтовых шахтах оборудовали лебедки. Перед походом Коваль примерно набросал инженерам, какое оборудование может потребоваться, но на месте пришлось многое менять. К полуночи при свете горящих бочек с нефтью и смолой удалось наладить цепную передачу и впрячь в поворотный механизм тяжеловозов. Массивные шестерни, снятые с портовых кранов, заскрипели, канаты натянулись, и с тридцатиметровой глубины поползла наверх первая платформа с оловом в слитках. Четверо клерков в сопровождении дюжины писцов не успевали заполнять списки.
– Металл белый, мягкий, брусками по восемь кило, шестьдесят семь брусков…
– Это люминий, дурья твоя башка!
– Проволока медная, в кольцах, по шесть колец на вязанку… Сто тридцать четыре вязанки! Эй, бригадир, всё забирать?
– Всё до последнего гвоздя! Господин президент велел весь металл поднимать!
– Эй, старшой, пиши! Гвозди черного металлу, длинные, двести десять ящиков…
– Что значит "длинные", Лавочкин? Тут гвоздей восемь видов, ты длину точную давай!
– Бригадир, серого цементу по сорок кило наберется больше двух тыщ мешков.
– Господин бригадир, а что такое "а-бра-зи-вы"?
– Старшой, как стекло подымать? Там листы, метра по три. Побьем всё по дороге…
– Я те побью, остолоп! Так в рамах и тащите!
Президент шесть раз поднимался наверх, чтобы глотнуть свежего воздуха, и снова возвращался на нижний ярус. Каждые пять минут требовалось его присутствие, для идентификации тех или иных образцов. С огромным сожалением он примирился с мыслью, что не удастся поднять наверх тяжелые дизеля и трансформаторы. Скоро стало очевидным, что без специальной техники не сдвинуть с места секции корабельных и портовых кранов. До лучших времен пришлось бросить сорок гусеничных тягачей, типографские машины и несколько сотен труб большого диаметра, так пригодившихся бы для восстановления канализации. Артур только кивнул на жалобную просьбу полковника выдать солдатам водки и разрешил посменный ужин. Сам он попытался пожевать на ходу, хотя не испытывал ни малейшего голода.
Артура не оставляло нехорошее предчувствие. И дело было не в крови и не в убийствах - он видывал картинки и пострашнее.
Словно он что-то недоглядел. Словно в суматохе упустил нечто важное.
Даже самые темные крестьяне, призванные в армию, не могли не понимать, какое богатство свалилось им в руки. И клерками, и военными овладела азартная эйфория после того, как президент помещал сотую долю от реализации пустить на премию. Невзирая на время суток и голод, валясь от усталости, две тысячи человек поочередно становились грузчиками или выходили в караулы. На рассвете к отправке было готово не более четверти фургонов, а внизу еще оставались неисследованными десятки секций.
И несколько отвесных стволов, ведущих неизвестно куда.
Старшина Счетной палаты разыскал президента в окружении командиров на третьем подземном этаже. Военачальники склонились над исчерканной картой возле полузасыпанного коридора. В стене зиял свежий пролом.
– Всё погрузить не удастся, господин! Вот списки; либо придется оставить листовой прокат, либо рулоны с сеткой, либо вообще не трогать зал, где лежат эти… как их… строительные смеси…
Когда Старшина ушел, Коваль в третий раз разулся и принял у картографа мелок.
– Плохо дело…- промычал чингис, наблюдая, как появляется на грубой бумаге схема скрытых ходов. - Это шо ж нам, ишо глубжей копать?
Коваль задумался, глядя на листок. Получалось, что под ними находился еще один тоннель, уходящий очень далеко на запад…
Из пролома в стене показался луч света, затем один за другим начали вылезать перемазанные разведчики.
– Псы упираются, господин полковник! - Бравый служака, тараща глаза, вытянулся перед начальством. - Ни в какую дальше не заставить…
– Что вы там видели? - спросил Коваль.
– Так залито всё, господин! - наперебой заговорили солдаты. - Там порожек такой по стеночке, и канаты железные видать, на которых машина подъемная крепится. Внизу она, под водой лежит… Этаж цельный, как тута, только залито всё…
– Да чем залито? Водой?
– Да не поймешь. Воняет сладким, как наверху, и светится вроде. Були ни в какую спускаться не хотят, скалятся и ноют, и это…
– Что еще?!
– Неладно, господин. Ухи там висят, поганое место…
Коваля в который раз кольнуло неприятное предчувствие. С одной стороны, это было так естественно, что в нижние этажи за сотню лет проникли подземные воды. Однако его не покидала уверенность, что не всё так просто…
– Проводи меня, солдат! - Не слушая возражений бодигардов, президент вслед за разведчиком протиснулся в щель.
То, что он увидел, оправдывало самые худшие ожидания. Тайный ход, набитый силовыми кабелями, выводил на узкий мостик, опоясывающий изнутри еще одну лифтовую шахту, не замеченную ранее. Тонкие поручни насквозь прогнили и грозили обвалиться в любую минуту. Приходилось пробираться, прижавшись спиной к скользкой холодной стене. В свете факелов виднелись перекошенная крыша лифта и покрытые плесенью тросы. Ниже колыхалась желтая маслянистая пленка.
Взвод телохранителей ощетинился клинками вокруг президента. Связисты протянули, наконец, кабель и доставили главнокомандующему телефон.
– Полковник, сюда еще сотню и побольше огня! - Коваль перекрикивал команды сержантов. - Капитан, поджигайте всё, что горит, вскрыть все бочки! Эти гады боятся света!
Даляру не пришлось повторять дважды, но подмога не успела. Ушастые демоны хлынули разом со всех сторон, как стая разъяренных бабуинов.
Артур невольно загляделся, с какой ловкостью и грацией белесые дети катакомб перемещались по вертикали. Они шустро скользили вниз головой, расправив слоновьи уши, перебрасывая вес тела с одной мощной лапы на другую. Используя малейшие впадинки в стыках бетонных плит, они стекали по стенам и потолку двумя потоками, точно колония термитов в поисках нового гнезда. Попытки установить с ними ментальный контакт были обречены на провал. Артур не сразу понял, в чем дело. У этих существ присутствовал разум, гораздо более развитый, нежели у лысых псов, но бывший Клинок никак не мог с ними договориться.
Альбиносы находились под действием наркотика. Они изрядно накачались, или кто-то накачал их, прежде чем отправить в бой. Это не было похоже на алкоголь: реакции не притупились, зато полностью пропал инстинкт самосохранения. Коваль ранее не мог себе представить живое существо, продолжавшее наступать и кусаться даже после того, как ему отрубили две лапы…
Вспыхнули самодельные магниевые гранаты. Солдаты дали первый залп. Почти одновременно запылали нефть и керосин в фонарях, и подвал разорвался от дикого визга.
Несмотря на отсутствие прицельного огня, альбиносов пострадало много, поскольку они подобрались слишком близко и висели на потолочных перекладинах, как виноградные гроздья. Теперь они падали вниз и разбивались о бетон.
Но питерцы тоже несли потери.
На глазах бойцов нескольких их товарищей подхватили с пола и дернули вверх, во мрак. Теперь вой страшилищ слился с пронзительными воплями людей. Сквозь череду вспышек, словно при покадровой съемке, Коваль замечал, как пляшут автоматы в руках охранников и валятся сверху оскаленные вытянутые морды.
Из груди альбиноса, пытавшегося за ногу утащить солдата, толчками хлынула кровь. Дикарь разжал лапу, и солдат сломал шею, упав на пол с десятиметровой высоты. Еще две взбесившиеся "обезьяны" трясли давно неживое тело человека и лупили им о железный угол стеллажа.
Охрана пыталась эвакуировать президента, но он воспротивился. Первая растерянность перед подземной напастью прошла; зажатый широкими спинами своих богатырей, Артур мог теперь хладнокровно оценить ситуацию. Он ясно различал размеры сооружения и возможности неприятеля. Врагов было совсем не так много, как казалось вначале. Зал походил габаритами на паровозное депо и плавно изгибался вправо: дальнюю стену рассмотреть было невозможно. Под потолком, метрах в пятнадцати от пола, замерли две кран-балки. Там болтались ролики направляющих, свисали пучки кабелей и разбитые линзы прожекторов. Еще выше сквозь щели сочилась вода и зияли дыры в коробах воздуховодов, через которые и лезли большеухие мерзавцы. Ближайшие стеллажи стояли почти пустые, а дальние были заполнены до отказа спрессованными бумажными мешками и длинными рулонами, обернутыми в серую ткань.
В боковом проходе завязалась рукопашная. Десяток солдат с саблями и факелами загоняли в угол горстку опрометчиво спрыгнувших чудовищ. На земле ловкость врагов оставляла желать лучшего. Они неуклюже переваливались на кривых ногах, упирались кулаками в землю и с шипением отворачивались от огня. Несколько длинноруких тварей скакнули вверх и проворно побежали по отвесным стенкам, но их догнали пули в спину. Телохранители президента запалили магниевые шашки и могли теперь стрелять прицельно.
Со всех сторон неслись стоны и громкая матерщина. Видимо, какие-то рудиментарные остатки глаз у альбиносов имелись; попав под свет факелов, они теряли ориентацию и терли лапами морды, становясь легкой добычей для стрел и пуль. Расхрабрившиеся бойцы взбирались по металлическим лесенкам на второй и третий ярусы, передавали друг другу комки просмоленной пакли и сталкивали неприятеля вниз, туда, где длинными ножами орудовали подопечные Карапуза.
Чингисы первыми из резервных войск подоспели на помощь и, не разобравшись в обстановке, ринулись в рукопашную. Многие на ходу жевали дурман. Голые по пояс, украшенные лиловыми татуировками в виде распахнутой медвежьей пасти, бывшие дикари выглядели страшнее безглазых монстров.
Первая дюжина чингисов опрометчиво ринулась во мрак и погибла мгновенно. Они не успели даже вытащить ножи, как остались без голов. Кошмарные когти разрывали грудные клетки, словно бумагу. Цементный пол мгновенно стал скользким от крови. Чингисы накатывались бешеной визжащей волной, ступая по телам погибших товарищей. Кто-то первым догадался, что надо держать в обеих руках по клинку; только так можно было добиться преимущества.
– Братцы, все наверх!! - ревел Карапуз, перекрывая своим трубным голосом шум схватки. - Подпалите шкуры ублюдкам!
Артур удерживал тигра и обоих летунов. Меньше всего он хотел, чтобы пострадали звери. Аборигены продолжали вопить на такой высокой ноте, что, казалось, рвались барабанные перепонки. Возможно, для них самих это был вовсе не крик, а способ коммуникации.
Когда в ворота подземного склада ворвалось свежее подкрепление, Артур решил, что атака отбита, и надумал встать на ноги. Но его тут же повалили назад собственные охранники. А на них откуда-то сверху посыпалась очередная партия большеухих красавцев. Их когти не могли прорвать латы и кольчуги, но каждый зверь был гораздо сильнее взрослого мужчины. Двоим гвардейцам в считанные секунды оторвали руки. Еще двое разлетелись в стороны, как кегли, и не смогли больше подняться. Летуны рванулись в бой, колотя шипастыми хвостами налево и направо. В какой-то момент Артур с Косматым остались в одиночестве перед сплошной стеной черных клыков, но место убитых гвардейцев тут же заняли люди Мити Карапуза.
Предводитель чингисов улегся на спину и без устали палил вверх, уперев приклад пулемета в живот. Пули звенели, выбивая искры из стен; с потолка сыпался горячий град из свинца и брызги крови. Предводимые Даляром, на склад ворвались новые толпы солдат с факелами в руках. В подземелье стало светло, как днем. Огненная река расползалась по сумрачным ущельям, сея смерть. Еще одни большие ворота, расположенные напротив параллельного "проспекта", были сорваны с петель и повалены. По ним тут же пронеслись десятки ног. Это явилась команда, спустившаяся по лифтовой шахте. Клыкастые уродцы могли бы спастись в своих норах, взобравшись наверх по стенам, но они продолжали тупо сражаться, не изменяя первоначальной тактики. Словно цирковые гимнасты, они перепрыгивали с опоры на опору, норовя сверху обрушиться на незваных гостей. Но теперь каждую вылазку встречал град пуль и стрел.
Внезапно среди массы взрослых особей Коваль различил несколько подростков. Они были гораздо меньших размеров, ощутимо слабее и не лезли в самое пекло. Напротив, стайка из четырех ушастых "обезьян" пыталась скрыться от преследователей на перекрестных стропилах под самым потолком. Солдаты с хохотом кололи их пиками и забрасывали горящими тряпками. Отчаянные гвардейцы уже разгуливали по верхним настилам и пихали тлеющую паклю в жерла вентиляционных колодцев. Очень скоро вонючий удушающий дым начал распространяться по норам.
Битва шла с явным перевесом регулярного войска и превращалась в бойню. Полковник разбил наступавших на десятки и послал прочесывать все закоулки. Пробежавшись по верхним ярусам склада с факелами, бойцы по сквознякам обнаружили скрытые лазы за железными листами. Наспех сколотили лестницы и закидали отнорки гранатами. Однако первая же попытка залезть внутрь окончилась трагически. Ход вывел разведчиков в следующую пещеру, еще крупнее предыдущей. Но они не успели ни спуститься на пол, ни разжечь костер. Назад, из двух отделений, сумели вернуться только три человека; остальных растерзали за несколько секунд.
Полковник умолял президента выпустить собак. Пока армия пробивала проход в соседнее хранилище и укрепляла выходы, из командирского броневика доставили полную стаю - восьмерых лысых псов. Даже поодиночке лысые невские мутанты генерировали вокруг себя слабое гипнотическое поле, а стая была способна заморочить и обездвижить целое стадо скота.
– Полковник, выяснил, сколько наших убито?
– Человек двадцать, и пока не подсчитать, сколько утащили…
Оценив потери, Коваль изменил тактику дальнейшего наступления. Ниже этажом разведка натолкнулась на двери еще двух хранилищ, но распылять силы не стали. Штатному канцеляристу дали лист бумаги, и он на ходу стал набрасывать карту, пока чингисы зачищали квадрат за квадратом и расставляли в узловых точках охрану. Теперь впереди трусили собаки, за ними бойцы катили насос с огнеметом, и, укрывшись под железными щитами, словно римская "черепаха", двигался взвод солдат. Расчистив очередные пятьдесят метров коридора, проводники давали отмашку для продвижения основных сил. Обнаруживая засаду, псы замирали, а затем принимались медленно кружить, выманивая противника из потайных ходов. Одурманенные зверо-люди вылезали, не в силах противиться внушению, и тут же становились добычей арбалетчиков.
Вторую лысую стаю вместе со взводом стрелков спустили через люк, найденный Паинькой. Они отыскали склад, где на деревянных постаментах покоились десятки моторов. Спустя три часа беспрерывного избиения туземцев оба отряда встретились на нижнем, четвертом этаже, перед входом в лифт.
Президент в сопровождении охраны спустился по лестнице. Его встречали развороченные проемы дверей и сотни трупов, утыканных стрелами. Возбужденные запахом крови псы тяжело дышали. Находясь в состоянии драки, они почти не контролировали себя и с трудом отличали своих проводников от врагов. Ковалю пришлось их успокаивать и заталкивать в клетки.
Когда над фиолетовыми холмами взошла луна, хранилища Госзаказа перешли в руки питерской армии. Понадобились четыре роты, чтобы обеспечить полный контроль над подземным городом. На площадь перед ангарами выносили и укладывали трупы погибших товарищей. Батюшка читал заупокойную молитву, а бригады грузчиков уже начали подъем ценностей.
В обеих лифтовых шахтах оборудовали лебедки. Перед походом Коваль примерно набросал инженерам, какое оборудование может потребоваться, но на месте пришлось многое менять. К полуночи при свете горящих бочек с нефтью и смолой удалось наладить цепную передачу и впрячь в поворотный механизм тяжеловозов. Массивные шестерни, снятые с портовых кранов, заскрипели, канаты натянулись, и с тридцатиметровой глубины поползла наверх первая платформа с оловом в слитках. Четверо клерков в сопровождении дюжины писцов не успевали заполнять списки.
– Металл белый, мягкий, брусками по восемь кило, шестьдесят семь брусков…
– Это люминий, дурья твоя башка!
– Проволока медная, в кольцах, по шесть колец на вязанку… Сто тридцать четыре вязанки! Эй, бригадир, всё забирать?
– Всё до последнего гвоздя! Господин президент велел весь металл поднимать!
– Эй, старшой, пиши! Гвозди черного металлу, длинные, двести десять ящиков…
– Что значит "длинные", Лавочкин? Тут гвоздей восемь видов, ты длину точную давай!
– Бригадир, серого цементу по сорок кило наберется больше двух тыщ мешков.
– Господин бригадир, а что такое "а-бра-зи-вы"?
– Старшой, как стекло подымать? Там листы, метра по три. Побьем всё по дороге…
– Я те побью, остолоп! Так в рамах и тащите!
Президент шесть раз поднимался наверх, чтобы глотнуть свежего воздуха, и снова возвращался на нижний ярус. Каждые пять минут требовалось его присутствие, для идентификации тех или иных образцов. С огромным сожалением он примирился с мыслью, что не удастся поднять наверх тяжелые дизеля и трансформаторы. Скоро стало очевидным, что без специальной техники не сдвинуть с места секции корабельных и портовых кранов. До лучших времен пришлось бросить сорок гусеничных тягачей, типографские машины и несколько сотен труб большого диаметра, так пригодившихся бы для восстановления канализации. Артур только кивнул на жалобную просьбу полковника выдать солдатам водки и разрешил посменный ужин. Сам он попытался пожевать на ходу, хотя не испытывал ни малейшего голода.
Артура не оставляло нехорошее предчувствие. И дело было не в крови и не в убийствах - он видывал картинки и пострашнее.
Словно он что-то недоглядел. Словно в суматохе упустил нечто важное.
Даже самые темные крестьяне, призванные в армию, не могли не понимать, какое богатство свалилось им в руки. И клерками, и военными овладела азартная эйфория после того, как президент помещал сотую долю от реализации пустить на премию. Невзирая на время суток и голод, валясь от усталости, две тысячи человек поочередно становились грузчиками или выходили в караулы. На рассвете к отправке было готово не более четверти фургонов, а внизу еще оставались неисследованными десятки секций.
И несколько отвесных стволов, ведущих неизвестно куда.
Старшина Счетной палаты разыскал президента в окружении командиров на третьем подземном этаже. Военачальники склонились над исчерканной картой возле полузасыпанного коридора. В стене зиял свежий пролом.
– Всё погрузить не удастся, господин! Вот списки; либо придется оставить листовой прокат, либо рулоны с сеткой, либо вообще не трогать зал, где лежат эти… как их… строительные смеси…
Когда Старшина ушел, Коваль в третий раз разулся и принял у картографа мелок.
– Плохо дело…- промычал чингис, наблюдая, как появляется на грубой бумаге схема скрытых ходов. - Это шо ж нам, ишо глубжей копать?
Коваль задумался, глядя на листок. Получалось, что под ними находился еще один тоннель, уходящий очень далеко на запад…
Из пролома в стене показался луч света, затем один за другим начали вылезать перемазанные разведчики.
– Псы упираются, господин полковник! - Бравый служака, тараща глаза, вытянулся перед начальством. - Ни в какую дальше не заставить…
– Что вы там видели? - спросил Коваль.
– Так залито всё, господин! - наперебой заговорили солдаты. - Там порожек такой по стеночке, и канаты железные видать, на которых машина подъемная крепится. Внизу она, под водой лежит… Этаж цельный, как тута, только залито всё…
– Да чем залито? Водой?
– Да не поймешь. Воняет сладким, как наверху, и светится вроде. Були ни в какую спускаться не хотят, скалятся и ноют, и это…
– Что еще?!
– Неладно, господин. Ухи там висят, поганое место…
Коваля в который раз кольнуло неприятное предчувствие. С одной стороны, это было так естественно, что в нижние этажи за сотню лет проникли подземные воды. Однако его не покидала уверенность, что не всё так просто…
– Проводи меня, солдат! - Не слушая возражений бодигардов, президент вслед за разведчиком протиснулся в щель.
То, что он увидел, оправдывало самые худшие ожидания. Тайный ход, набитый силовыми кабелями, выводил на узкий мостик, опоясывающий изнутри еще одну лифтовую шахту, не замеченную ранее. Тонкие поручни насквозь прогнили и грозили обвалиться в любую минуту. Приходилось пробираться, прижавшись спиной к скользкой холодной стене. В свете факелов виднелись перекошенная крыша лифта и покрытые плесенью тросы. Ниже колыхалась желтая маслянистая пленка.