Страница:
Двое мужчин постарше носили лишь длинные зеленые юбки. Выше пояса их задубевшие тела походили на рекламу татуажного салона. Иероглифы поднимались по бокам, вокруг шеи, убегали под маску. Когда обладатель зеленой юбки повернулся спиной, Ковалю открылось множество поперечных, едва заживших шрамов. Сначала он решил, что парня били плеткой, но позже заметил грубые стежки и несколько булавок, залитых прозрачной смолой.
"Эти ненормальные сами себя калечат…"
У второго полуголого мужика спина была в норме, а вот с руками вышел полный конфуз. Он поднялся во весь рост, чтобы освободить Артуру место на подушке, но кулаки остались лежать на полу. Одно плечо урода было заметно выше другого, позвоночник торчал, как плавник, а руки от плеча до кисти сгибались в трех местах. С головой у "зеленого" тоже было не всё в порядке. Маски всех монахов держались на кожаных ремешках, а у обладателя уникальных конечностей вместо ежика волос на затылке крепилась вторая деревянная рожица.
Артур сначала решил, что сосед отдает дань какому-то тайному обряду, пока не заметил, что изо рта задней маски течет слюна. Длиннорукий периодически обтирал ее тряпочкой или нежно закладывал в изогнутую прорезь кусочки разжеванных сухарей. Он постоянно жевал хлеб, затем сплевывал на ладонь разбухший мякиш и отдавал его своему второму рту. Коваль подумал, что со стороны соседа это большая любезность - оставаться в маске.
Сильное впечатление производили также "желтые" старички, те, что развалились на низких скамеечках, прикрывая спинами выход на лестницу. Артур узнал эту лестницу по рассказам Бердера - по ней предстояло начать путь послушника. Перед "желтыми" на круглом серебряном блюде грудой лежали овощи, на вертеле жарилась тушка некрупного животного. Из одежды на старейшинах сохранялись только массивные бусы и короткие грязные накидки. Юный послушник успевал подливать им в кружки самогон и поливал жаркое острым соусом.
– Тепла вам и доброй беседы, почтенные наставники! Я хотел бы найти проводника и подобрать посох по силам…
Мужик с располосованной спиной, не вставая, кинул в будущего послушника посохом. Артур ожидал, что поймает высохшую, никуда не годную палку, и чуть не сломал костяшки пальцев. Меньше всего он предполагал таскать с собой чугунный лом. Монахи загоготали, наблюдая, как он потирает ушибленный мизинец. Артур хотел сказать, что оценил шутку, но тут он пригляделся к лому повнимательнее, и острота повисла на языке. С одной стороны железяки имелось тяжелое утолщение, другой конец был сильно заострен. Полтора метра металла между этими крайними точками были покрыты шрамами, порезами и следами зубов.
Посоху изрядно досталось…
– Чем тебе не угодила палочка, мирный человек? С ней из Храма вышло немало послушников…
– Она мне очень нравится! - воодушевленно ответил Коваль, гадая, какая должна быть челюсть, чтобы зубами промять такой рельс. Потом он еще раз смерил глазами расстояние от себя до сидящего китайца. Тот метнул лом без замаха, нисколько не напрягаясь, продолжая хлебать бурду из чашки. Железяка пролетела метров шесть и вполне могла бы убить, попав в лоб…
– Или не по силам? - издевался "зеленый".
– В самый раз! - Коваль ощупал ряд глубоких пропилов на вороненой поверхности. Впечатление было такое, будто по ней с усилием водили алмазной фрезой.
– А бери, раз по силам. Только ни в коем случае из рук не выпускай!
"Оп-ля, вот и первая зарубка на пути…"
– Раздели с нами трапезу, мирный человек!
Ему протянули деревянный шампур с дымящимся куском мяса. Артур машинально принял угощение, поднес ко рту и замер. Несколько секунд он боролся с собой под пристальными взглядами хозяев. Следовало откусить кусочек и запить рисовой водкой.
Президент Кузнец умел сдерживать брезгливость, но такого он увидеть не ожидал. Монах в желтом протягивал ему мясо, ухватив шампур пальцами ноги. Второй ногой он непринужденно придерживал кружку с теплой водкой. Вместо верхних конечностей у золотолицего божка выросли лишь короткие культи, зато обе его ступни походили на гибкие обезьяньи кисти, покрытые мелкими волосками. Большой палец вытянулся раза в три длиннее обычного, а между мизинцем и безымянным монах ухитрялся держать зажженную самокрутку. Желтые от табака ногти закручивались, как ястребиные коготки.
Артур принял угощение и впился зубами в мясо. И тут же пожалел, что забыл о советах учителя. Он едва не сломал зубы, наткнувшись на кость. Милейшие наставники предложили неофиту слегка прикрытый кожей запеченный крысиный череп. Впрочем, это могла быть не крыса, а совсем другой обитатель ракетных шахт, но, несомненно, грызун. Зубастая пасть такого же существа, крутящегося на вертеле, занимала не меньше четверти от длины тела. Борясь с желанием прополоскать рот, Коваль сплюнул и аккуратно отложил мясо на край очага.
Члены Ордена покатывались со смеху; визгливый хохот метался между стальными балками и улюлюканьем возвращался из тоннелей.
– Это лисица, мирный человек. Ты собрался покорить сердца Ляо, а пугаешься лисички? Ха-ха!
– Как же ты справишься с проводником?
– От мух ты тоже бегаешь? Ха-ха! - Артур скорчил вежливую улыбку.
– Я уже сыт, почтенный наставник.
– Тогда выпей с нами, мирный человек!
Приятель безрукого неожиданно пошевелился на скамеечке, и Ковалю открылось его уродство. До этого момента второй "желтый" прятался в тени, а теперь, будто специально, наклонился к огню. Под маской колыхался огромный зоб, а накидку оттопыривали отвисшие женские груди невероятного размера. Человека с таким широким торсом Коваль еще не встречал. Шею и руки гермафродита покрывала седая шерсть.
Артур проследил, чтобы водки ему налили из общего кувшина, но всё равно не удержался и сначала опустил в вонючую жидкость кончик языка. Кое-как ему удалось отправить отдающее сивухой пойло в желудок.
– Ты хочешь стать таким, как мы, мирный человек? - ласково спросил грудастый шкаф. - Тогда войди в ворота Храма!
Сосед скрипнул суставами и покормил хлебом свое второе лицо. Послышались чавканье и утробный звук отрыжки. Безрукий непринужденно затянулся самокруткой. Кряжистый мужик в зеленой юбке склонился над костром и потрогал языком шкворчащую лисью тушку. Его язык высунулся из дыры в маске на полметра в длину.
Во мраке за спиной Артура что-то быстро проползло по цементу. Он сжал зубы, стараясь не оборачиваться.
"Веселятся, сукины дети, развлекаются. Вот тебе и волшебство; нанюхались их мамочки ракетного топлива, нарожали красавцев! Там внизу не то что пасть на затылке, еще и похлеще кое-что может отрасти…"
– Спасибо за угощение, почтенные наставники. - Коваль поднялся и сделал шаг к лестнице.
– Следи, чтобы стук сердца не заглушал твой разум, - бросил вослед безрукий. - Ляо услышит дрожь твоей кожи…
Коваль замер с приподнятой ногой. Наконец-то он услышал что-то действительно важное.
– Красота порой страшнее уродства, - добавил парень с полуметровым языком. - Минь услышит дрожь твоей души…
– Не всегда свет спасает от тьмы, - перевел бурят слова женоподобного монстра. - Чжан услышит дрожь твоих ног!
– Кто меняет проводника, тот рискует не дойти.. - добавили из мрака.
"Где же чертов проводник? Кто из этих кошмаров пойдет со мной?.."
Монахи замолчали, никто его больше не задерживал. Коваль успел удивиться, что лестница ведет не вниз, а вверх. Когда садился к костру, показалось, что было иначе. Над пролетом лестничной площадки красовались два рогатых черепа. Когда кандидат в послушники поднял голову, чтобы разглядеть их получше, вместо черепов он увидел две мохнатые медвежьи морды, сросшиеся затылками. Развесистые оленьи рога никуда не делись, но стали еще больше и спускались, как побеги вьюна, утыканные колючками. Левая медвежья голова высунула язык и заворчала, правая подмигнула Ковалю одним глазом.
"Что эти мерзавцы подсыпали в водку? Не стоило пить!.."
Он обернулся, желая напоследок показать монахам, что ничего не боится, но балкон опустел. В очаге дотлевали угли; исчезли не только люди, но и подушки, и посуда. Глумливо скалилась с вертела жареная лиса, металось по закоулкам пламя факелов. Мостки, по которым Коваль пришел, оказались подняты. Перебраться через пропасть к внешней стенке ракетной шахты стало невозможно. Коваль осторожно приблизился к краю, на ходу расслабляя мускулы и включая режим охоты. Он так и не понял, в какую щель успели схорониться хозяева горы. Мало того, он даже не мог поймать щлейф от их недавнего присутствия.
"Шайка Сусаниных, чтоб им пусто было…"
Артур выдернул из гнезда самый яркий факел и прошелся среди нагромождений мертвого оборудования. Он нашел широкую дверь, за которой начинался проход, заваленный камнями. Видимо, там когда-то сработала мощная бомба. Он нашел доверху засыпанную обломками вертикальную кабельную шахту. За будкой диспетчера обнаружилась лесенка, спускающаяся вниз, к поезду, и обрывавшаяся через несколько метров. Когда Артур свесился, изучая остатки лестницы, что-то мелкое снова прошмыгнуло во мраке за спиной. Не опасность, но и не друг. Какая-то тварь, сама себе на уме, даже не уловить, как выглядит. Слишком быстро двигалась.
Обратный путь захлопнулся.
Провожатого не дали.
Пьяные уродцы каким-то неведомым образом успели перебежать пропасть, задраили за собой люк и подняли мостки. За пару секунд совершить подобный подвиг, да еще вшестером, было абсолютно нереально, но они это сделали. Артуру оставалось только одно - идти вперед. Он вернулся к арке, за которой начиналась лестница. Поднял факел, ожидая увидеть медвежью морду, но над притолокой опять ухмылялись желтые черепа, прибитые кривыми гвоздями.
Позади раздался шорох.
Президент оглянулся и успел заметить, как один за другим гаснут на стенах факелы. Светил только тот, что человек держал в руке. Мигом позже он убедился, что не факелы гаснут, а приближаются стены. С легким потрескиванием сдвигались массивные плиты, поглощая шкафы, приборные доски, диспетчерскую. Беззвучно захлопнулась расщелина, на дне которой стоял состав, затем стены впитали панель с рубильниками, остатки костра и подобрались вплотную, оттеснив человека на лестницу. Коваль ждал, выставив руку, пока его ладонь не наткнулась на влажный камень.
Стена остановилась.
Остался только метровый пятачок пространства перед лестницей, всё остальное оказалось иллюзией. За слоем бетона он ощущал многометровую толщу скалы. И если начать раздумывать, как такое могло получиться, можно сойти с ума.
Путь назад был отрезан.
9. ХОЛОДНОЕ СЕРДЦЕ ЛЯО
"Эти ненормальные сами себя калечат…"
У второго полуголого мужика спина была в норме, а вот с руками вышел полный конфуз. Он поднялся во весь рост, чтобы освободить Артуру место на подушке, но кулаки остались лежать на полу. Одно плечо урода было заметно выше другого, позвоночник торчал, как плавник, а руки от плеча до кисти сгибались в трех местах. С головой у "зеленого" тоже было не всё в порядке. Маски всех монахов держались на кожаных ремешках, а у обладателя уникальных конечностей вместо ежика волос на затылке крепилась вторая деревянная рожица.
Артур сначала решил, что сосед отдает дань какому-то тайному обряду, пока не заметил, что изо рта задней маски течет слюна. Длиннорукий периодически обтирал ее тряпочкой или нежно закладывал в изогнутую прорезь кусочки разжеванных сухарей. Он постоянно жевал хлеб, затем сплевывал на ладонь разбухший мякиш и отдавал его своему второму рту. Коваль подумал, что со стороны соседа это большая любезность - оставаться в маске.
Сильное впечатление производили также "желтые" старички, те, что развалились на низких скамеечках, прикрывая спинами выход на лестницу. Артур узнал эту лестницу по рассказам Бердера - по ней предстояло начать путь послушника. Перед "желтыми" на круглом серебряном блюде грудой лежали овощи, на вертеле жарилась тушка некрупного животного. Из одежды на старейшинах сохранялись только массивные бусы и короткие грязные накидки. Юный послушник успевал подливать им в кружки самогон и поливал жаркое острым соусом.
– Тепла вам и доброй беседы, почтенные наставники! Я хотел бы найти проводника и подобрать посох по силам…
Мужик с располосованной спиной, не вставая, кинул в будущего послушника посохом. Артур ожидал, что поймает высохшую, никуда не годную палку, и чуть не сломал костяшки пальцев. Меньше всего он предполагал таскать с собой чугунный лом. Монахи загоготали, наблюдая, как он потирает ушибленный мизинец. Артур хотел сказать, что оценил шутку, но тут он пригляделся к лому повнимательнее, и острота повисла на языке. С одной стороны железяки имелось тяжелое утолщение, другой конец был сильно заострен. Полтора метра металла между этими крайними точками были покрыты шрамами, порезами и следами зубов.
Посоху изрядно досталось…
– Чем тебе не угодила палочка, мирный человек? С ней из Храма вышло немало послушников…
– Она мне очень нравится! - воодушевленно ответил Коваль, гадая, какая должна быть челюсть, чтобы зубами промять такой рельс. Потом он еще раз смерил глазами расстояние от себя до сидящего китайца. Тот метнул лом без замаха, нисколько не напрягаясь, продолжая хлебать бурду из чашки. Железяка пролетела метров шесть и вполне могла бы убить, попав в лоб…
– Или не по силам? - издевался "зеленый".
– В самый раз! - Коваль ощупал ряд глубоких пропилов на вороненой поверхности. Впечатление было такое, будто по ней с усилием водили алмазной фрезой.
– А бери, раз по силам. Только ни в коем случае из рук не выпускай!
"Оп-ля, вот и первая зарубка на пути…"
– Раздели с нами трапезу, мирный человек!
Ему протянули деревянный шампур с дымящимся куском мяса. Артур машинально принял угощение, поднес ко рту и замер. Несколько секунд он боролся с собой под пристальными взглядами хозяев. Следовало откусить кусочек и запить рисовой водкой.
Президент Кузнец умел сдерживать брезгливость, но такого он увидеть не ожидал. Монах в желтом протягивал ему мясо, ухватив шампур пальцами ноги. Второй ногой он непринужденно придерживал кружку с теплой водкой. Вместо верхних конечностей у золотолицего божка выросли лишь короткие культи, зато обе его ступни походили на гибкие обезьяньи кисти, покрытые мелкими волосками. Большой палец вытянулся раза в три длиннее обычного, а между мизинцем и безымянным монах ухитрялся держать зажженную самокрутку. Желтые от табака ногти закручивались, как ястребиные коготки.
Артур принял угощение и впился зубами в мясо. И тут же пожалел, что забыл о советах учителя. Он едва не сломал зубы, наткнувшись на кость. Милейшие наставники предложили неофиту слегка прикрытый кожей запеченный крысиный череп. Впрочем, это могла быть не крыса, а совсем другой обитатель ракетных шахт, но, несомненно, грызун. Зубастая пасть такого же существа, крутящегося на вертеле, занимала не меньше четверти от длины тела. Борясь с желанием прополоскать рот, Коваль сплюнул и аккуратно отложил мясо на край очага.
Члены Ордена покатывались со смеху; визгливый хохот метался между стальными балками и улюлюканьем возвращался из тоннелей.
– Это лисица, мирный человек. Ты собрался покорить сердца Ляо, а пугаешься лисички? Ха-ха!
– Как же ты справишься с проводником?
– От мух ты тоже бегаешь? Ха-ха! - Артур скорчил вежливую улыбку.
– Я уже сыт, почтенный наставник.
– Тогда выпей с нами, мирный человек!
Приятель безрукого неожиданно пошевелился на скамеечке, и Ковалю открылось его уродство. До этого момента второй "желтый" прятался в тени, а теперь, будто специально, наклонился к огню. Под маской колыхался огромный зоб, а накидку оттопыривали отвисшие женские груди невероятного размера. Человека с таким широким торсом Коваль еще не встречал. Шею и руки гермафродита покрывала седая шерсть.
Артур проследил, чтобы водки ему налили из общего кувшина, но всё равно не удержался и сначала опустил в вонючую жидкость кончик языка. Кое-как ему удалось отправить отдающее сивухой пойло в желудок.
– Ты хочешь стать таким, как мы, мирный человек? - ласково спросил грудастый шкаф. - Тогда войди в ворота Храма!
Сосед скрипнул суставами и покормил хлебом свое второе лицо. Послышались чавканье и утробный звук отрыжки. Безрукий непринужденно затянулся самокруткой. Кряжистый мужик в зеленой юбке склонился над костром и потрогал языком шкворчащую лисью тушку. Его язык высунулся из дыры в маске на полметра в длину.
Во мраке за спиной Артура что-то быстро проползло по цементу. Он сжал зубы, стараясь не оборачиваться.
"Веселятся, сукины дети, развлекаются. Вот тебе и волшебство; нанюхались их мамочки ракетного топлива, нарожали красавцев! Там внизу не то что пасть на затылке, еще и похлеще кое-что может отрасти…"
– Спасибо за угощение, почтенные наставники. - Коваль поднялся и сделал шаг к лестнице.
– Следи, чтобы стук сердца не заглушал твой разум, - бросил вослед безрукий. - Ляо услышит дрожь твоей кожи…
Коваль замер с приподнятой ногой. Наконец-то он услышал что-то действительно важное.
– Красота порой страшнее уродства, - добавил парень с полуметровым языком. - Минь услышит дрожь твоей души…
– Не всегда свет спасает от тьмы, - перевел бурят слова женоподобного монстра. - Чжан услышит дрожь твоих ног!
– Кто меняет проводника, тот рискует не дойти.. - добавили из мрака.
"Где же чертов проводник? Кто из этих кошмаров пойдет со мной?.."
Монахи замолчали, никто его больше не задерживал. Коваль успел удивиться, что лестница ведет не вниз, а вверх. Когда садился к костру, показалось, что было иначе. Над пролетом лестничной площадки красовались два рогатых черепа. Когда кандидат в послушники поднял голову, чтобы разглядеть их получше, вместо черепов он увидел две мохнатые медвежьи морды, сросшиеся затылками. Развесистые оленьи рога никуда не делись, но стали еще больше и спускались, как побеги вьюна, утыканные колючками. Левая медвежья голова высунула язык и заворчала, правая подмигнула Ковалю одним глазом.
"Что эти мерзавцы подсыпали в водку? Не стоило пить!.."
Он обернулся, желая напоследок показать монахам, что ничего не боится, но балкон опустел. В очаге дотлевали угли; исчезли не только люди, но и подушки, и посуда. Глумливо скалилась с вертела жареная лиса, металось по закоулкам пламя факелов. Мостки, по которым Коваль пришел, оказались подняты. Перебраться через пропасть к внешней стенке ракетной шахты стало невозможно. Коваль осторожно приблизился к краю, на ходу расслабляя мускулы и включая режим охоты. Он так и не понял, в какую щель успели схорониться хозяева горы. Мало того, он даже не мог поймать щлейф от их недавнего присутствия.
"Шайка Сусаниных, чтоб им пусто было…"
Артур выдернул из гнезда самый яркий факел и прошелся среди нагромождений мертвого оборудования. Он нашел широкую дверь, за которой начинался проход, заваленный камнями. Видимо, там когда-то сработала мощная бомба. Он нашел доверху засыпанную обломками вертикальную кабельную шахту. За будкой диспетчера обнаружилась лесенка, спускающаяся вниз, к поезду, и обрывавшаяся через несколько метров. Когда Артур свесился, изучая остатки лестницы, что-то мелкое снова прошмыгнуло во мраке за спиной. Не опасность, но и не друг. Какая-то тварь, сама себе на уме, даже не уловить, как выглядит. Слишком быстро двигалась.
Обратный путь захлопнулся.
Провожатого не дали.
Пьяные уродцы каким-то неведомым образом успели перебежать пропасть, задраили за собой люк и подняли мостки. За пару секунд совершить подобный подвиг, да еще вшестером, было абсолютно нереально, но они это сделали. Артуру оставалось только одно - идти вперед. Он вернулся к арке, за которой начиналась лестница. Поднял факел, ожидая увидеть медвежью морду, но над притолокой опять ухмылялись желтые черепа, прибитые кривыми гвоздями.
Позади раздался шорох.
Президент оглянулся и успел заметить, как один за другим гаснут на стенах факелы. Светил только тот, что человек держал в руке. Мигом позже он убедился, что не факелы гаснут, а приближаются стены. С легким потрескиванием сдвигались массивные плиты, поглощая шкафы, приборные доски, диспетчерскую. Беззвучно захлопнулась расщелина, на дне которой стоял состав, затем стены впитали панель с рубильниками, остатки костра и подобрались вплотную, оттеснив человека на лестницу. Коваль ждал, выставив руку, пока его ладонь не наткнулась на влажный камень.
Стена остановилась.
Остался только метровый пятачок пространства перед лестницей, всё остальное оказалось иллюзией. За слоем бетона он ощущал многометровую толщу скалы. И если начать раздумывать, как такое могло получиться, можно сойти с ума.
Путь назад был отрезан.
9. ХОЛОДНОЕ СЕРДЦЕ ЛЯО
Артур поднялся на один пролет. Дальше лестницу загораживали перекошенные металлические жалюзи. Под ними можно было пробраться, но, судя по слою пыли на полу, последние лет сорок никто этого не делал. Артур поднял факел повыше. В полумраке лестничной площадки зиял квадратный проход. Темный коридор наполовину перегораживала стальная плита, застрявшая на ржавых роликах. У двери сохранилось несколько пластмассовых табличек-указателей с надписями на китайском.
Коваля не покидало чувство, что за ним следят сверху.
Когда-то потолок состоял из подвесных декоративных плит, но плиты давно были оторваны, и обнажилось нутро перекрытия. Оттуда свисали обломки трубопроводов и пучки проводов, густо покрытые лохмотьями паутины. Взрослый человек там спрятаться не смог бы, но какая-нибудь мелкая зверюга вроде летуна легко бы схоронилась.
Чтобы упасть сзади на шею.
Артур протиснулся в коридор и крадучись двинулся вперед, касаясь левым плечом лежащей на кронштейнах трубы. Под ногами кое-где шелестели остатки коврового покрытия, но чаще пятки ступали в цементное крошево. Артур представил, как полтораста лет назад здесь топотали кованые ботинки, рысью проносились боевые расчеты, визжали сирены и мелькали оранжевые маячки тревоги. После того как погибли военные, по лабиринтам подземной крепости прошли еще сотни и тысячи людей, превращая кафель, ковры и линолеум в серую пыль.
Через двадцать шесть шагов обозначилась первая развилка. Артур прислушался к своим ощущениям и свернул в левый, более узкий и захламленный проход. Следующая развилка его озадачила. Она оказалась вертикальной. Две железные лесенки разбегались вверх и вниз. Справа от лестницы зияло разбитое окно, валялись погнутый турникет и рамка металлоискателя. В свое время тут располагался один из внутренних постов досмотра. Артур подумал, что сейчас он движется по нисходящей, если ракетные шахты считать зоной для персонала с высшим допуском. По наитию президент выбрал нижний коридор и сделал на стене засечку ломом.
Впервые ему в голову пришла мысль о боеголовках. Он стал вспоминать всё, что знал о китайской ракетной технике. Как выяснилось, в памяти осталось совсем немного. Вроде бы, ДУНы в свое время были самыми большими и самыми мощными; их начинали строить еще во времена правления товарища Брежнева, и все очень радовались, что ни одна из этих дур так ни в кого и не попала. Невероятный по мощности заряд, колоссальная взлетная масса и архаичные методы предстартовой подготовки.
Полковник на военной кафедре еще шутил, что пока китайцы закачивают топливо, мировая война благополучно завершится…
Это было давно, поправил себя Коваль, углубляясь в следующий поворот. В двадцать первом веке инженеры Поднебесной могли тех еще делов натворить…
Он наткнулся на засохший трупик лисицы. Или отъевшейся крысы. Непонятно чей, потому что зверька разрезали на несколько частей. Разрезали аккуратно, словно фанерку электролобзиком.
"Где эти чертовы боеголовки? Если нет одной ракеты, это не значит, что нет остальных. И куда смотрят их Качальщики? Неужто им наплевать на источник радиации?.."
Еще через сто шагов левая стена начала едва заметно вибрировать, и возник далекий шум воды. А потом под полом обнаружилась пустота. Внешне всё выглядело отлично. Президент посветил факелом и не заметил ничего, кроме пыли и многочисленных следов - человеческих и не только. Однако отпечатки голых пяток и крысиных лап являлись бутафорией; Артур чувствовал, что достаточно пройти еще метр, и загремишь вниз. Он опустился на колени, прислонил лом к стене и поводил ладонями в сантиметре от пола, пока не убедился, что вдоль стены есть надежный проход. Как-то не хотелось отступать назад.
"Кто ищет, тот всегда найдет!.."
Незыблемым оставался узкий карниз вдоль стены, не больше ширины ступни, а дальше путника поджидала ловушка. Вместо бездонного колодца под тонким покрытием тянулся коридор, расположенный под углом к верхнему.
И в нижнем коридоре что-то двигалось.
Артур прижался к стенке и сделал маленький шаг, пробуя карниз на прочность. Пальцами ног он ощущал едва заметную дрожь; достаточно было легкого толчка, чтобы створки потайного люка распахнулись. Артур продвинулся на два метра, когда понял, что замаскированный провал не кончается. Он сам загнал себя в крайне невыгодное положение. Почти голый, одна рука занята факелом, другая - ломом, и ни малейшей возможности для маневра.
Стоило ему так подумать, как положение резко изменилось к худшему. Внизу появился кто-то живой. Скользнул и очень быстро исчез, но мимолетного прикосновения к чужой нервной системе для Артура оказалось достаточно. Обитатель нижнего яруса не имел ничего общего с приматами, а также с человеком, но он неплохо соображал, обладал крепкими мускулами и очень хорошим нюхом.
Он был здорово голоден.
Артур продолжал двигаться, царапая голую спину о торчащие крюки и неровности кладки. Более-менее ровная штукатурка кончилась, ее место заняли острые углы и наплывы застывшей замазки. Чтобы не напороться на торчащие крюки, приходилось идти, опасно нагнувшись вперед.
Внизу появился еще один движущийся объект.
Сначала Коваль решил, что это тот же самый, но скоро убедился, что ошибается. Живое существо не способно прожить в катакомбах и прокормиться в одиночку. Их стало двое, затем четверо. Они были голодны, но не стремились пожрать мяса. Похоже, они в принципе не питались мясом. Гораздо хуже другое - они были чертовски любопытны и могли своей возней заставить ловушку сработать.
Потому что они ползали внизу по потолку.
Каждое создание весило около пуда. Артур очень надеялся, что это летучие мыши или особый вид китайских горных обезьян. Он изо всех сил пытался выйти на контакт, и, наконец, ему это удалось. Контакт получился очень странным, вроде общения со стрекозой. Мозги соседей снизу воспринимали только самые простые команды и силовые импульсы, имитирующие электрический разряд. Между собой они общались без единого звука.
Человеческое ухо слышало шорохи, легкое постукивание и скрип. Ковалю пришли на ум навозные мухи, потирающие лапки перед кладкой яиц.
Артур преодолел еще метр и, наконец, почувствовал, где кончается яма. Оставалось совсем немного, лишь бы внизу прекратили раскачивать потолок. Раза два он мысленно рявкал, и твари разбегались, но тут же возвращались снова. Теперь их скопилось не меньше дюжины, и количество продолжало расти. Они непринужденно ползали по стенам и потолку, перемещаясь вслед за запахом человека. А может, их привлекал шум, хотя Артур и ступал предельно тихо. При этом ему приходилось следить за тылом и за тем, что происходит впереди.
А впереди поджидало немало интересного. Коридор в который раз делился надвое, и за правым поворотом виднелся кусок ночного неба. Это было так неожиданно и так нелепо, что президент даже прикрыл глаза, стараясь избавиться от миража. Но мираж никуда не пропал. Неровный пролом закрывала частая решетка с одним выломанным прутом. Из отверстия лился голубоватый свет; вдалеке за решеткой различались склон горы, присыпанный снегом, и цепочка соломенных хижин на далеких уступах.
Артур видел выход и впитывал кожей ледяной ночной ветер. Он даже чувствовал, как острыми иголочками колют лицо долетающие в подземелье снежинки. Близкая свобода казалась настолько притягательной, что он едва заставил себя отвести взгляд. Он не за тем сюда спустился, чтобы выпрыгнуть обратно через мусоропровод или взорванную вентиляционную шахту!
Слева дела обстояли гораздо хуже.
Из-за поворота виднелся пожарный гидрант, а у самого потолка из трубы торчал здоровенный красный вентиль, размером с автомобильный руль. На вентиле вниз головой висела связанная девушка-подросток. Узкие щиколотки девчонки стягивала толстая веревка, руки были скручены за спиной, а длинные черные волосы свисали до пола. Артур не видел лица девушки, потому что ее голову обнимал сидящий на корточках китайчонок лет четырех. Оба тихонько подвывали. Малец был совсем раздет и непрерывно расчесывал кровоточащие струпья на боках. На девушке сохранились обрывки ткани, а голое тело, проглядывавшее там и сям, было сплошь в синяках. Как будто нарочно, лунный свет падал через решетку прямо на детей, превращая обе фигуры в кошмарный живой монумент.
Пакля горела всё хуже, Артур щурился сквозь дым и никак не мог понять, отчего девочка качается, в сознании она или нет. Ветер налетал короткими порывами. Мальчик плакал, обхватив девчонку тощими ручками…
"Это неправда, это всё бред. Здесь не было, не могло появиться женщин…"
А внизу под пятками шелестели десятки острых ножек. Очень острых и очень шустрых. Фальшивая плита вибрировала всё сильнее. Артуру не хотелось представлять, как выглядят подземные стрекозы. Он подумал, что множество острых ножек легко очистят от мяса даже очень крупное человеческое тело. Они вполне могут повесить его подсохнуть на сквознячке, а затем обработать, вылизать каждую косточку. Возможно, зверюшки увидят в этом некий юмор. Тут, в Храме, весь народ с юморком…
Коваль стал сомневаться, что при необходимости легко рассеет противника, но тут таинственные обитатели нижнего коридора рассеялись самостоятельно. Их не стало в одно мгновение, словно ветром сдуло, и почти сразу ушей Артура достиг высокий пронзительный звук. Так мог бы кричать дельфин, проткнутый гарпуном; только тренированное ухо Клинка уловило высокочастотные вибрации. Никаких дельфинов здесь не водилось, но кричавший, несомненно, страдал. Визг приближался, одновременно слабея, и вот уже послышались шаги.
На сей раз внизу объявился настоящий хищник.
Артур скачком преодолел последний метр до крепкого пола. Он чуть не пропорол ногу какой-то острой железякой, похожей на обломок ножовки с редкими зубцами, но сумел сохранить равновесие. Он рассматривал детей, пока не приближаясь, и слушал то, что творилось внизу. Можно было убежать, даже, скорее всего, следовало бежать сломя голову, но Бердер всегда учил обратному.
Бежать сломя голову стоит лишь тогда, когда впереди ворота родного дома и преданные друзья. В противном случае можно угодить в капкан. Поэтому Артур не побежал. Он смотрел и слушал.
До сего дня Коваля уверяли, что послушниками Храма становятся исключительно мужчины. Если девицу монахи принесли кому-то в жертву, то непонятно, почему злодей ее не скушал…
"Очередная шуточка! Крадутся где-нибудь по параллельному коридору и не могут придумать, как меня посильнее застращать…"
Визг в нижнем коридоре резко оборвался. Коваль сделал шаг вперед; до развилки и до окна оставалось не больше десятка метров, когда позади распахнулись створки люка. Ловушка сработала, взметнулось облако пыли. Затем в спину ударил поток прокисшего теплого воздуха, и до ушей Артура донеслось мерное чавканье.
В нижнем тоннеле кто-то тщательно пережевывал пищу.
Этот "кто-то" догнал одного из шустрых, но бестолковых обитателей нижнего яруса и теперь с остервенением рвал его на части. Наверное, у горной обезьяны была очень крепкая шкура: Артур нутром воспринимал, как хищник с усилием втыкает клыки и с не меньшим усилием тянет их обратно.
Желудок человека содрогнулся, пытаясь извергнуть водку и остатки ужина.
Первое, что пришло президенту на ум, - медведь. Он даже не успел настроиться на волну этого кровожадного создания, как из ямы показалась одна из конечностей, и мысли о медведе пришлось отложить в сторону.
Ляо. Гигантский богомол.
На самом деле гигантский богомол. Корпус метра два и пилы соответствующей длины.
"Первое сердце слышит дрожь твоей кожи… Кажется, об этом меня предупреждали. Ну, конечно! Насекомое, оно реагирует на движение. Правда, от этого знания не легче…"
Артур нащупал лом.
Из ямы вытянулось второе бедро, усаженное тройным рядом шипов. Кончик лапы уперся в потолок. Вслед за лапами высунулась треугольная голова. Она очень быстро поворачивалась, окидывая помещение ничего не выражающим взглядом. Внутри огромных выпуклых глаз, точно шарики от пинг-понга, метались черные точки зрачков. На макушке шевелились членистые усики, челюсти двигались, пережевывая остатки пищи…
Артур запоздало вспомнил намеки Хранителей.
Надо было внимательнее слушать Прохора и Бердера. Больше никого из русских, прошедших круг послушания в китайском Храме, Артур не знал. Устав Ордена запрещал посвященным пересказывать хоть что-нибудь из увиденного или услышанного в стенах Храма. Можно рассуждать о целях и задачах, о высоком предназначении и даже о том, что вышло, выползло или вылетело наружу. Но ни в коем случае - о том, что творится внутри. Посему Коваль мог сколько угодно выспрашивать про неистовых Красных драконов, которых, как чумы, боялись мятежные мандарины на юге и безуспешно пытались приручить коммунисты на севере. Драконов было крайне мало, при всей свирепости они быстро чахли и погибали в чужих руках. К тому же норовили поубивать обслуживающий персонал.
Прохор и Бердер не могли выдать посторонним, что творится в горе. За каждым из них следила пара наставников. Но Качальщики старались как можно больше порассуждать в присутствии Клинка о нравах и обычаях китайского народа. В частности, Прохор весь вечер в бурятском стойбище обстоятельно рассказывал, как вкусно готовят насекомых косоглазые братья. Как они их любовно выращивают на мясо. Как они спасаются насекомыми во время голода.
Артур пропускал мимо ушей. Он думал о Наде, о младших детях, о том, хватит ли провианта для Шестой дивизии, о Польском корпусе…
"Кто назвал эту погань Ляо? Что вообще обозначает это имечко? - рассуждал Артур, пятясь по стенке. Руки невольно тянулись прикрыть незащищенный пах. - Как пить дать, переводится, как-нибудь типа "утренняя роса, упавшая на сонный бутон хризантемы". А мне от ножей этого засранца даже прикрыться нечем…"
Богомол закинул на стену вторую пару суставчатых лап, подтянулся и снова выглянул из ямы. Ковалю казалось, что он смотрит в окуляр мощного микроскопа. Опаснейший хищник микромира, угроза для множества насекомых, предстал во всей своей красе. Он был ужасен и дьявольски красив. От ползания в подвалах его крылья практически атрофировались и срослись с ороговевшими надкрыльями цвета коры. Зубчатые лезвия втянулись в бедра, как лезвия в ножны, и снова выскочили обратно. В другое время Артур бы непременно полюбовался. Сейчас голый президент присел и старательно успокаивал дыхание, готовясь к защите. Зверюга упорно не желала выходить на ментальный контакт или была слишком тупа для общения. Приходилось гадать, насколько хорошо насекомое видит в темноте.
"Вероятно, эта сволочь обходится без зрения! Кстати, любопытно, он холостой, или скоро подтянется его жена с детьми и кузинами?.."
Коваля не покидало чувство, что за ним следят сверху.
Когда-то потолок состоял из подвесных декоративных плит, но плиты давно были оторваны, и обнажилось нутро перекрытия. Оттуда свисали обломки трубопроводов и пучки проводов, густо покрытые лохмотьями паутины. Взрослый человек там спрятаться не смог бы, но какая-нибудь мелкая зверюга вроде летуна легко бы схоронилась.
Чтобы упасть сзади на шею.
Артур протиснулся в коридор и крадучись двинулся вперед, касаясь левым плечом лежащей на кронштейнах трубы. Под ногами кое-где шелестели остатки коврового покрытия, но чаще пятки ступали в цементное крошево. Артур представил, как полтораста лет назад здесь топотали кованые ботинки, рысью проносились боевые расчеты, визжали сирены и мелькали оранжевые маячки тревоги. После того как погибли военные, по лабиринтам подземной крепости прошли еще сотни и тысячи людей, превращая кафель, ковры и линолеум в серую пыль.
Через двадцать шесть шагов обозначилась первая развилка. Артур прислушался к своим ощущениям и свернул в левый, более узкий и захламленный проход. Следующая развилка его озадачила. Она оказалась вертикальной. Две железные лесенки разбегались вверх и вниз. Справа от лестницы зияло разбитое окно, валялись погнутый турникет и рамка металлоискателя. В свое время тут располагался один из внутренних постов досмотра. Артур подумал, что сейчас он движется по нисходящей, если ракетные шахты считать зоной для персонала с высшим допуском. По наитию президент выбрал нижний коридор и сделал на стене засечку ломом.
Впервые ему в голову пришла мысль о боеголовках. Он стал вспоминать всё, что знал о китайской ракетной технике. Как выяснилось, в памяти осталось совсем немного. Вроде бы, ДУНы в свое время были самыми большими и самыми мощными; их начинали строить еще во времена правления товарища Брежнева, и все очень радовались, что ни одна из этих дур так ни в кого и не попала. Невероятный по мощности заряд, колоссальная взлетная масса и архаичные методы предстартовой подготовки.
Полковник на военной кафедре еще шутил, что пока китайцы закачивают топливо, мировая война благополучно завершится…
Это было давно, поправил себя Коваль, углубляясь в следующий поворот. В двадцать первом веке инженеры Поднебесной могли тех еще делов натворить…
Он наткнулся на засохший трупик лисицы. Или отъевшейся крысы. Непонятно чей, потому что зверька разрезали на несколько частей. Разрезали аккуратно, словно фанерку электролобзиком.
"Где эти чертовы боеголовки? Если нет одной ракеты, это не значит, что нет остальных. И куда смотрят их Качальщики? Неужто им наплевать на источник радиации?.."
Еще через сто шагов левая стена начала едва заметно вибрировать, и возник далекий шум воды. А потом под полом обнаружилась пустота. Внешне всё выглядело отлично. Президент посветил факелом и не заметил ничего, кроме пыли и многочисленных следов - человеческих и не только. Однако отпечатки голых пяток и крысиных лап являлись бутафорией; Артур чувствовал, что достаточно пройти еще метр, и загремишь вниз. Он опустился на колени, прислонил лом к стене и поводил ладонями в сантиметре от пола, пока не убедился, что вдоль стены есть надежный проход. Как-то не хотелось отступать назад.
"Кто ищет, тот всегда найдет!.."
Незыблемым оставался узкий карниз вдоль стены, не больше ширины ступни, а дальше путника поджидала ловушка. Вместо бездонного колодца под тонким покрытием тянулся коридор, расположенный под углом к верхнему.
И в нижнем коридоре что-то двигалось.
Артур прижался к стенке и сделал маленький шаг, пробуя карниз на прочность. Пальцами ног он ощущал едва заметную дрожь; достаточно было легкого толчка, чтобы створки потайного люка распахнулись. Артур продвинулся на два метра, когда понял, что замаскированный провал не кончается. Он сам загнал себя в крайне невыгодное положение. Почти голый, одна рука занята факелом, другая - ломом, и ни малейшей возможности для маневра.
Стоило ему так подумать, как положение резко изменилось к худшему. Внизу появился кто-то живой. Скользнул и очень быстро исчез, но мимолетного прикосновения к чужой нервной системе для Артура оказалось достаточно. Обитатель нижнего яруса не имел ничего общего с приматами, а также с человеком, но он неплохо соображал, обладал крепкими мускулами и очень хорошим нюхом.
Он был здорово голоден.
Артур продолжал двигаться, царапая голую спину о торчащие крюки и неровности кладки. Более-менее ровная штукатурка кончилась, ее место заняли острые углы и наплывы застывшей замазки. Чтобы не напороться на торчащие крюки, приходилось идти, опасно нагнувшись вперед.
Внизу появился еще один движущийся объект.
Сначала Коваль решил, что это тот же самый, но скоро убедился, что ошибается. Живое существо не способно прожить в катакомбах и прокормиться в одиночку. Их стало двое, затем четверо. Они были голодны, но не стремились пожрать мяса. Похоже, они в принципе не питались мясом. Гораздо хуже другое - они были чертовски любопытны и могли своей возней заставить ловушку сработать.
Потому что они ползали внизу по потолку.
Каждое создание весило около пуда. Артур очень надеялся, что это летучие мыши или особый вид китайских горных обезьян. Он изо всех сил пытался выйти на контакт, и, наконец, ему это удалось. Контакт получился очень странным, вроде общения со стрекозой. Мозги соседей снизу воспринимали только самые простые команды и силовые импульсы, имитирующие электрический разряд. Между собой они общались без единого звука.
Человеческое ухо слышало шорохи, легкое постукивание и скрип. Ковалю пришли на ум навозные мухи, потирающие лапки перед кладкой яиц.
Артур преодолел еще метр и, наконец, почувствовал, где кончается яма. Оставалось совсем немного, лишь бы внизу прекратили раскачивать потолок. Раза два он мысленно рявкал, и твари разбегались, но тут же возвращались снова. Теперь их скопилось не меньше дюжины, и количество продолжало расти. Они непринужденно ползали по стенам и потолку, перемещаясь вслед за запахом человека. А может, их привлекал шум, хотя Артур и ступал предельно тихо. При этом ему приходилось следить за тылом и за тем, что происходит впереди.
А впереди поджидало немало интересного. Коридор в который раз делился надвое, и за правым поворотом виднелся кусок ночного неба. Это было так неожиданно и так нелепо, что президент даже прикрыл глаза, стараясь избавиться от миража. Но мираж никуда не пропал. Неровный пролом закрывала частая решетка с одним выломанным прутом. Из отверстия лился голубоватый свет; вдалеке за решеткой различались склон горы, присыпанный снегом, и цепочка соломенных хижин на далеких уступах.
Артур видел выход и впитывал кожей ледяной ночной ветер. Он даже чувствовал, как острыми иголочками колют лицо долетающие в подземелье снежинки. Близкая свобода казалась настолько притягательной, что он едва заставил себя отвести взгляд. Он не за тем сюда спустился, чтобы выпрыгнуть обратно через мусоропровод или взорванную вентиляционную шахту!
Слева дела обстояли гораздо хуже.
Из-за поворота виднелся пожарный гидрант, а у самого потолка из трубы торчал здоровенный красный вентиль, размером с автомобильный руль. На вентиле вниз головой висела связанная девушка-подросток. Узкие щиколотки девчонки стягивала толстая веревка, руки были скручены за спиной, а длинные черные волосы свисали до пола. Артур не видел лица девушки, потому что ее голову обнимал сидящий на корточках китайчонок лет четырех. Оба тихонько подвывали. Малец был совсем раздет и непрерывно расчесывал кровоточащие струпья на боках. На девушке сохранились обрывки ткани, а голое тело, проглядывавшее там и сям, было сплошь в синяках. Как будто нарочно, лунный свет падал через решетку прямо на детей, превращая обе фигуры в кошмарный живой монумент.
Пакля горела всё хуже, Артур щурился сквозь дым и никак не мог понять, отчего девочка качается, в сознании она или нет. Ветер налетал короткими порывами. Мальчик плакал, обхватив девчонку тощими ручками…
"Это неправда, это всё бред. Здесь не было, не могло появиться женщин…"
А внизу под пятками шелестели десятки острых ножек. Очень острых и очень шустрых. Фальшивая плита вибрировала всё сильнее. Артуру не хотелось представлять, как выглядят подземные стрекозы. Он подумал, что множество острых ножек легко очистят от мяса даже очень крупное человеческое тело. Они вполне могут повесить его подсохнуть на сквознячке, а затем обработать, вылизать каждую косточку. Возможно, зверюшки увидят в этом некий юмор. Тут, в Храме, весь народ с юморком…
Коваль стал сомневаться, что при необходимости легко рассеет противника, но тут таинственные обитатели нижнего коридора рассеялись самостоятельно. Их не стало в одно мгновение, словно ветром сдуло, и почти сразу ушей Артура достиг высокий пронзительный звук. Так мог бы кричать дельфин, проткнутый гарпуном; только тренированное ухо Клинка уловило высокочастотные вибрации. Никаких дельфинов здесь не водилось, но кричавший, несомненно, страдал. Визг приближался, одновременно слабея, и вот уже послышались шаги.
На сей раз внизу объявился настоящий хищник.
Артур скачком преодолел последний метр до крепкого пола. Он чуть не пропорол ногу какой-то острой железякой, похожей на обломок ножовки с редкими зубцами, но сумел сохранить равновесие. Он рассматривал детей, пока не приближаясь, и слушал то, что творилось внизу. Можно было убежать, даже, скорее всего, следовало бежать сломя голову, но Бердер всегда учил обратному.
Бежать сломя голову стоит лишь тогда, когда впереди ворота родного дома и преданные друзья. В противном случае можно угодить в капкан. Поэтому Артур не побежал. Он смотрел и слушал.
До сего дня Коваля уверяли, что послушниками Храма становятся исключительно мужчины. Если девицу монахи принесли кому-то в жертву, то непонятно, почему злодей ее не скушал…
"Очередная шуточка! Крадутся где-нибудь по параллельному коридору и не могут придумать, как меня посильнее застращать…"
Визг в нижнем коридоре резко оборвался. Коваль сделал шаг вперед; до развилки и до окна оставалось не больше десятка метров, когда позади распахнулись створки люка. Ловушка сработала, взметнулось облако пыли. Затем в спину ударил поток прокисшего теплого воздуха, и до ушей Артура донеслось мерное чавканье.
В нижнем тоннеле кто-то тщательно пережевывал пищу.
Этот "кто-то" догнал одного из шустрых, но бестолковых обитателей нижнего яруса и теперь с остервенением рвал его на части. Наверное, у горной обезьяны была очень крепкая шкура: Артур нутром воспринимал, как хищник с усилием втыкает клыки и с не меньшим усилием тянет их обратно.
Желудок человека содрогнулся, пытаясь извергнуть водку и остатки ужина.
Первое, что пришло президенту на ум, - медведь. Он даже не успел настроиться на волну этого кровожадного создания, как из ямы показалась одна из конечностей, и мысли о медведе пришлось отложить в сторону.
Ляо. Гигантский богомол.
На самом деле гигантский богомол. Корпус метра два и пилы соответствующей длины.
"Первое сердце слышит дрожь твоей кожи… Кажется, об этом меня предупреждали. Ну, конечно! Насекомое, оно реагирует на движение. Правда, от этого знания не легче…"
Артур нащупал лом.
Из ямы вытянулось второе бедро, усаженное тройным рядом шипов. Кончик лапы уперся в потолок. Вслед за лапами высунулась треугольная голова. Она очень быстро поворачивалась, окидывая помещение ничего не выражающим взглядом. Внутри огромных выпуклых глаз, точно шарики от пинг-понга, метались черные точки зрачков. На макушке шевелились членистые усики, челюсти двигались, пережевывая остатки пищи…
Артур запоздало вспомнил намеки Хранителей.
Надо было внимательнее слушать Прохора и Бердера. Больше никого из русских, прошедших круг послушания в китайском Храме, Артур не знал. Устав Ордена запрещал посвященным пересказывать хоть что-нибудь из увиденного или услышанного в стенах Храма. Можно рассуждать о целях и задачах, о высоком предназначении и даже о том, что вышло, выползло или вылетело наружу. Но ни в коем случае - о том, что творится внутри. Посему Коваль мог сколько угодно выспрашивать про неистовых Красных драконов, которых, как чумы, боялись мятежные мандарины на юге и безуспешно пытались приручить коммунисты на севере. Драконов было крайне мало, при всей свирепости они быстро чахли и погибали в чужих руках. К тому же норовили поубивать обслуживающий персонал.
Прохор и Бердер не могли выдать посторонним, что творится в горе. За каждым из них следила пара наставников. Но Качальщики старались как можно больше порассуждать в присутствии Клинка о нравах и обычаях китайского народа. В частности, Прохор весь вечер в бурятском стойбище обстоятельно рассказывал, как вкусно готовят насекомых косоглазые братья. Как они их любовно выращивают на мясо. Как они спасаются насекомыми во время голода.
Артур пропускал мимо ушей. Он думал о Наде, о младших детях, о том, хватит ли провианта для Шестой дивизии, о Польском корпусе…
"Кто назвал эту погань Ляо? Что вообще обозначает это имечко? - рассуждал Артур, пятясь по стенке. Руки невольно тянулись прикрыть незащищенный пах. - Как пить дать, переводится, как-нибудь типа "утренняя роса, упавшая на сонный бутон хризантемы". А мне от ножей этого засранца даже прикрыться нечем…"
Богомол закинул на стену вторую пару суставчатых лап, подтянулся и снова выглянул из ямы. Ковалю казалось, что он смотрит в окуляр мощного микроскопа. Опаснейший хищник микромира, угроза для множества насекомых, предстал во всей своей красе. Он был ужасен и дьявольски красив. От ползания в подвалах его крылья практически атрофировались и срослись с ороговевшими надкрыльями цвета коры. Зубчатые лезвия втянулись в бедра, как лезвия в ножны, и снова выскочили обратно. В другое время Артур бы непременно полюбовался. Сейчас голый президент присел и старательно успокаивал дыхание, готовясь к защите. Зверюга упорно не желала выходить на ментальный контакт или была слишком тупа для общения. Приходилось гадать, насколько хорошо насекомое видит в темноте.
"Вероятно, эта сволочь обходится без зрения! Кстати, любопытно, он холостой, или скоро подтянется его жена с детьми и кузинами?.."