Северцев Петр. Бриллиант Хакера

   Я только и мог, что улыбнуться.
   Буба оказался хитрее и пронырливее всех. Ибо все, натурально, смотрели на Лелю, и в распоряжении Бубы была всего лишь одна секунда, чтобы выскользнуть за занавеску и тихо, но очень быстро спуститься по лестнице. Дверь, как вы сами понимаете, была открыта настежь и ничто не помешало ему покинуть дом.
   – Я боюсь, что мальчик приведет краснопогонников, – старомодно выразился Горбачев. – Давайте-ка сматываться, пока не поздно, а по пути все обсудим.
   Павлин вскочил со стула и, запахнув плащ, рванулся к двери, но остановился, как вкопанный.
   Горбачев и на этот раз оказался прав. Издалека послышался слабый звук милицейской сирены, нараставший с каждой секундой.
   – Пойдем-те ка, – кряхтя поднялся он с табурета и поманил нас в соседнюю комнату.
   Павлин был вынужден подчиниться, хотя это и окончательно ставило его в положение проигравшего. Он дал своим ребятам знак следовать за ним и те, снова взяв меня в кольцо, завалились в спальню.
   Горбачев обогнул ковер и указал Павлину на кольцо крышки наподобие погреба.
   – Во-он школа, – ткнул он пальцем в окно, отвечая на недоуменый взгляд Павлина. – А вон, во дворике – бомбоубежище. Разумеется, заброшенное. Гражданская оборона – это из области краеведения уже.
   Я проследил за направлением его пальца и высмотрел сквозь занавеску в редких кружевах приземистую крышу низкой подвальной постройки, расположенной рядом с проходный двором.
   Старик все рассчитал очень точно – из этого хода можно было запросто скрыться, не привлекая к себе особого внимания.
   – Когда вселился, на всякий случай дорыл до стенки, а там оставалось только пальцем ткнуть, – продолжал он, освобождая проход в подвал. – У меня там и рабочие спецовки лежат, как раз для такого случая.
   – Лезь первый, – Павлин решил напомнить, кто тут хозяин.
   – А то как же, – не остался в долгу Горбачев. – Уже лезу, да и вы поспешайте. Да, кстати, а с этим живчиком как решим?
   Горбачев имел в виду явно меня. Павлин мазнул по мне взглядом и даже не стал обдумывать.
   – Не до него сейчас. Пусть лезет с нами, а там разберемся.
   Меня подтолкнули к зияющему чернотой лазу и через минуту я уже спускался по прочной деревянной лестнице на глубину трех метров.
   Пол был земляным и неровным, сырость разъедала укрепленные стены, но было видно, что в подземном ходе время от времени проводились профилактические работы. Горбачев явно готовил себе путь к отступлению и сделал все, чтобы можно было им воспользоваться в любую секунду.
   Аккуратно прикрыв за нами крышку, скрывающую лаз, он достал с полки фонарик на батарейках и мы медленно двинулись вперед.
   Уже через десяток-другой метров начались каменные своды и под ногами была уже не холодная промерзшая земля, а кирпичная кладка.
   – Все, – неожиданно остановился Горбачев. – Дальше я с ним не пойду.
   Он ткнул в меня пальцем и замер, ожидая реакции господина Павленко.
   – Что так? – удивился Павлин, явно нервничая и то и дело оглядываясь по сторонам.
   – Он, – пояснил Горбачев, – мне очень мешает.
   – Да? – рассеянно переспросил Павлин. – И чем же именно?
   – Под ногами все время вертится, воду мутит, – пояснил Горбачев шоколадному королю. – Короче, мешает он мне, и все тут.
   Задержка явно была не по вкусу Павлину, а двигаться вперед самостоятельно он не решался. Еще чуть-чуть и он без возражений сдаст меня Горбачеву, а то и сам пустит пулю в лоб, чтобы угодить старику.
   – Я ведь эту старую ведьму с аж шестьдесят четвертого года разыскиваю, – разрешил себе разоткровенничаться Горбачев. – Должок за ней числится. И вот только-только нащупали, квартирку глянули, в вещичках покопались – вроде мое. Побрякушечка у нее одна оказалась из моих. Значит, я полагаю, и остальные тоже. А она баба хитрая, пронырливая. Наняла этого мужика и теперь вроде как пострадавшая. А на самом деле...
   – Постойте-постойте, – наморщил лоб Павлин. – Если вы хотите нажать на старуху, то какого же черта тырите ее внучку? Не проще ли было...
   – Нет, – кратко ответил Горбачев. – Вы просто не знаете Иду. Старуха дала бы Гобсеку сто очков вперед. Она скорее позволит выжечь на каждой из своих сморщенных грудей по красной звезде со звездой Давида впридачу, чем добровольно расстанется с награбленным. То есть, с моим... э-э... имуществом.
   – Странная логика, – пробормотал сквозь зубы господин Павленко.
   – Людям свойственно быть упрямыми, – развел руками Горбачев. – Человеческая природа, мать ее растуды. Вы читали Карнеги?
   Павлин опешил, но Горбачев, не давая ему времени ответить, продолжал:
   – Так вот, молодой человек, в его книге об ораторском искусстве, в главе одиннадцатой, если я не ошибаюсь, приводится поучительный пример из житейской практики, иллюстрирующий некоторые стороны человеческой натуры. Там говорится, что...
   Но Пал Палычу Горбачеву не пришлось закончить свой увлекательный рассказ. Мне даже показалось, что это было очередным испытанием Павлина на прочность, которое тот не выдержал.
   – Давай потом будем байки травить, а? – вконец изнервничался Павлин. – Сейчас выберемся отсюда, поедем ко мне на квартирку, – ее для меня третьи лица снимают, – а потом рванем к твоей бабке и я сам из нее душу вытрясу. А сейчас давай сматываться.
   – Я вот что думаю, – не двигался с места Горбачев. – Нам с собой этого субчика тащить в лом, а кончать его, как я вижу, рановато. Так что давай-ка я его пока припрячу, а потом мы не спеша обмозгуем, нужен он нам дальше живой или нет.
   Пал Палыч не глядя протянул руку за спину, – старик все же не был чужд театральных эффектов, – и снял с гвоздя связку ключей.
   – Вот зде-есь, – углубился он чуть вправо и, сделав два коротких шажка, остановился у железной двери. – Тут-то мы его и поместим.
   Заскрежетал замок, меня втолкнули внутрь, дверь захлопнулась и вскоре вдалеке затих звук поспешно удаляющихся шагов.
   Я оказался в полном одиночестве и в полной темноте. Глаз, сколько не буравил темень, не различал ни малейших очертаний.
   Опасаясь каких-нибуль сюрпризов Горбачева, я на всякий случай решил не делать резких движений. Достав из кармана зажигалку, – слава Богу, что американская, горит, пока бензин не кончится, – я крутанул колесико и вскоре пламя осветило мою «камеру».
   Закуток, в который меня поместили против воли, оказался совершенно пустым. Четыре стены, уходящий ввысь потолок, четыре шага вдоль, три поперек. И массивная железная дверь, плотно запертая снаружи. Осмотрев ее повнимательнее, я с сожалением констатировал, что изнутри даже не было скважины для ключа.
   Я погасил зажигалку и присел на корточки, обняв колени. Приподнялся, чтобы поправить брюки, и тут чуть не хлопнул себя по лбу.
   Телефон!
   Выхватив из кармана свою соточку, я набрал собственный номер.
   Дождавшись десятого гудка, я с облегчением выдохнул и едва не заплакал от счастья.
   – ГОВОРИТЕ, – раздался голос с характерным металлическим тембром, который в эту минуту был для меня слаще любых переливов Монтсеррат Кабалье.
   Приятель был запрограммирован таким образом, что мог принимать телефонные звонки на мой номер. Поскольку я не желал, чтобы кто-либо другой смог побеседовать с ним, то я установил включение звукового анализатора после десятого сигнала.
   Но даже если кто-то и решил бы дождаться, то у него все равно бы ничего не получилось, потому что окончательное включение Приятеля на связь происходило только после того, как я говорил одно волшебное слово, которого не знал никто, кроме нас двоих:
   – Это хакер, – произнес я то самое волшебное слово, и оно, разумеется, подействовало. – Чертовски рад тебя слышать.
   – ПРИВЕТ, ХАКЕР, – раздался в трубке знакомый до боли голос Приятеля.
   Одно время я тратил часы на обдумывание проблемы – под какой голос или тембр стилизовать его звуковую характеристику. Сначала, помнится, даже хотел имитировать свой собственный голос, но потом понял, что это попахивает шизофренией и решил оставить условный баритон без интонирования и модуляций. Пусть этим занимаются чайники, если им так хочется, для меня же главное информация и живое, чуть не сказал – человеческое, общение.

   – ГОТОВ ДОЛОЖИТЬ ИНФОРМАЦИЮ ПО ЗАДАНИЮ – сообщил Приятель.

   – Для начала выдай-ка мне самый первый пункт, – отозвался я.
   Терять время не хотелось, но получить данные было просто необходимо.

   – ПУНКТ ПЕРВЫЙ. ТВОЯ КЛИЕНТКА ФРАНЦУЗОВА ИДА ЯКОВЛЕВНА НЕ ЧИСЛИТСЯ В СПИСКАХ ПОЛИТЗАКЛЮЧЕННЫХ. ЕЕ ИМЯ НЕ УПОМИНАЕТСЯ НИ В «ХРОНИКЕ ТЕКУЩИХ СОБЫТИЙ», НИ В «ВЕСТЯХ ИЗ СССР», НИ В ДОКУМЕНТАЦИИ ХЕЛЬСИНКСКОЙ ГРУППЫ, НИ В КАКИХ-ЛИБО ДРУГИХ ИСТОЧНИКАХ, ВКЛЮЧАЯ КАК МАТЕРИАЛЫ ПРАВОЗАЩИТНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ В СССР И ЗА РУБЕЖОМ, ТАК И МАТЕРИАЛЫ ПЯТОГО УПРАВЛЕНИЯ КОМИТЕТА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ...

   – А где же числится Французова? – спросил я, нахмурившись.
   Ответ, впрочем, напрашивался сам собой. Стыдно, что я столько времени позволял себя дурачить. Мне всегда казалось, что доверчивость – не самый мой главный недостаток. И вот поди ж ты!

   – ОТВЕЧАЮ, – произнес Приятель. – ИДА ФРАНЦУЗОВА, ОНА ЖЕ ИДА ФРАНЦ, ОНА ЖЕ РОЗА БЛЮМ, ОНА ЖЕ БАРРАКУДА, ОНА ЖЕ ЯИШНЯ, ОНА ЖЕ...

   – Стоп, Приятель, – оборвал я его, так как список обещал быть слишком длинным. – Все вполне понятно. Переходи на фактический материал, имеющий непосредственное отношение к делу.

   – СРЕДИ МНОГОЧИСЛЕННЫХ СУДИМОСТЕЙ ТВОЕЙ КЛИЕНТКИ ИМЕЕТСЯ СРОК ЗА ОГРАБЛЕНИЕ ЮВЕЛИРНОГО МАГАЗИНА В МАЕ ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ СОРОК ПЕРВОГО ГОДА. ВМЕСТЕ С НЕЙ ПО ДЕЛУ ПРОХОДИЛ ГОРБАЧЕВ ПАВЕЛ ПАВЛОВИЧ, ИЗВЕСТНЫЙ ТАКЖЕ ПОД КЛИЧКАМИ ПЯТНИСТЫЙ И ХМЫРЬ.
 
   – Отлично, – удовлетворенно кивнул я. – Теперь пункт второй.
   – КАТЕРИНА ФРАНЦУЗОВА ИМЕЕТ ОДИН ПРИВОД В МИЛИЦИЮ В ЧЕТЫРНАДЦАТИЛЕТНЕМ ВОЗРАСТЕ. ПОСТАВЛЕНА НА УЧЕТ ПО ПОДОЗРЕНИЮ В ПРОСТИТУЦИИ. ДВА ГОДА НАЗАД СОБИРАЛИСЬ ЗАВОДИТЬ УГОЛОВНОЕ ДЕЛО, НО ИЗ-ЗА ВМЕШАТЕЛЬСТВА ТРЕТЬИХ ЛИЦ ХОД ДЕЛУ НЕ БЫЛ ДАН.

   «Наверняка, Павлин отмазал, – решил я. – А потом сделал своей содержанкой».
   Оставались еще Мамыкины, Рукосуев, Травкина и Егорычев. Я решил, что пока информации достаточно.

   – ПРОДОЛЖАТЬ ПЕРЕДАЧУ ИЛИ ПОСТУПИТ НОВАЯ ИНФОРМАЦИЯ? – вопросил Приятель.

   – Принять новую, – безоговорочно заявил я. – Когда будешь работать над данными, вруби автономную систему и зачитай мне, что у тебя вышло, чтобы не отвлекаться от обработки. А пока слушай.
   И я кратко ввел его в курс последних событий, особое внимание уделив местоположению пространства, в котором я сейчас нахожусь.
   Пока я говорил, Приятель, очевидно, уже успел переместить фактическую информацию в блок поиска. Как только я произнес последнее слово из своего заочного репортажа, Приятель немедленно выдал мне то, чего так страстно жаждала моя душа: план здания бомбоубежища, расположенного возле школы номер девятнадцать.

   – ТЫ НАХОДИШЬСЯ В ОТСЕКЕ ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ЧАСТИ, – просвещал меня Приятель (в буквальном смысле тоже, так как я находился в полной тьме). – ОТСЕК ИМЕЕТ НА ПРАВОЙ СТЕНЕ ОТ ВХОДА ВЕНТИЛЯЦИОННОЕ ОТВЕРСТИЕ, ЗАКРЕПЛЕННОЕ НА СТЫКАХ АЛЮМИНИЕВЫМИ СТЯЖКАМИ.

   Я поднял голову вверх, светя себе зажигалкой и громко издал радостное «Вау!» Действительно, в каком-то полуметре от моей макушки различалось заросшее паутиной отверстие, которое почти слилось со стеной, покрытой ровным слоем толстой пыли.
   – Дата? – спросил я на всякий случай, уже протягивая руку к решетке.
   Отогнав рукавом куртки семейство громадных пауков, я крепко ухватился за среднюю планку и потянул решетку на себя.

   – ОБЪЕКТ СДАН В ЭКСПЛУАТАЦИЮ В ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРОМ ГОДУ, – бесстрастно поведал мне Приятель. – ПОСЛЕДНИЙ РАЗ РЕВИЗОВАЛСЯ В ТЫСЯЧУ ДЕВЯТЬСОТ ШЕСТЬДЕСЯТ ДЕВЯТОМ ГОДУ.

   – Йес, – удовлетворено констатировал я, отодрав к черту алюминивые крепления и поставив решетку рядом с дверью. – Некст левел?
   Пока я подтягивался на руках, втискивая тело в вентиляционный люк, оказавшийся довольно просторным, Приятель продолжал разговор:

   – СМЕЖНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ РЕЗЕРВНЫЙ ОТСЕК ДЛЯ ОКАЗАНИЯ НЕОТЛОЖНОЙ МЕДИЦИНСКОЙ ПОМОЩИ. КОМНАТА НЕ ОБОРУДОВАНА ЗАЩИТНЫМИ ДВЕРНЫМИ МЕХАНИЗМАМИ. ЗАПОРЫ, ТАКИМ ОБРАЗОМ, ОТСУТСТВУЮТ.

   – Значит, не придется принимать слабительное, – машинально пробормотал я.
   В трубке раздалось недоуменное молчание, которое продолжалось секунд тридцать.
   Но, наконец, Приятель сообразил, что я имел в виду, – очевидно, слазил в словарик и уточнил значения слова «запор».
   – ХА. ХА. ХА, – абсолютно серьезно проговорил Приятель. – ШУТКА. КИРГУДУ.
   Пока мой собеседник думал, я, быстро вычислив расположение двери, – на ней действительно не было запоров, – приналег плечом на ржавый железный щит и не без труда приоткрыл его. Образовалась щель, в которую я смог пролезть, лишь выдохнув воздух и втянув живот.
   Уф, вот я и наружи.
   Как хорошо, однако, быть поджарым! Среди потерь, кроме времени – всего одна пуговица от куртки, зацепившаяся за шляпку гвоздя, да и оставшаяся там висеть, покачиваясь на длинной нитке.
   – В СВЯЗИ СО ВНОВЬПОСТУПИВШЕЙ ИНФОРМАЦИЕЙ ИМЕЕТСЯ СПЕЦИАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, – немного подумав, выдал голос Приятеля.
   – Да-а? – протянул я. – Готовы рассмотреть ваше предложение. Излагайте.
   – А ТЫ МНЕ НЕ ВЫКАЙ, – как бы обиделся Приятель. – ТОЖЕ МНЕ, ИНТЕЛЛИГЕНТ...
   Снова пауза.
   «Наверное, считает про себя до десяти, чтобы восстановить душевное равновесие», – подумал я в шутку, но тут же вжал голову в плечи и, прикрыв мембрану рукой, прыснул в сторону, действительно услышав в трубке тихий шепот «ДЕВЯТЬ, ДЕСЯТЬ».
   Вряд ли Приятель научился читать мысли, да еще и по телефону. Интересно было другое, – мы настолько хорошо знали друг друга, что я, хоть и в шутку, но предсказал его реакцию. А Приятель ловко сымитировал обиду, из него мог бы получиться неплохой актер. Если когда-нибудь будут набирать электронную труппу, предложу ему заняться театром. Но только на досуге.
   – Итак? – напомнил я Приятелю. – Что у тебя за предложение?
   – ПОВЕРНИ ПО КОРИДОРУ НАПРАВО, ВТОРАЯ ДВЕРЬ. КЛЮЧИ НА ПРОТИВОПОЛОЖНОЙ СТЕНЕ ПОД ПОЖАРНЫЙ ВЕДРОМ, – произнес Приятель.
   Я проследовал в указанном направлении и остановился возле точной такой же железной двери, как и в моей «камере» с пауками. Только эту дверь явно совсем недавно открывали – на ее запылившейся поверхности я разобрал несколько пятен, похожий на отпечатки ладоней.
   Разыскав ключи я подбросил их в ладони и тотчас же сжал в горсти, чтобы заглушить звон. Мне показалось, что из-за двери слышится какой-то странный звук – то ли шум прибоя, то ли отдаленные крики.
   Я приложил ухо к узенькой, в волосок, щели, но ничего не смог разобрать.
   – Пока даю отбой, Приятель. Выйду на связь через полчаса и приму информацию, – быстро произнес я в трубку и обрубил линию.
   Вставив ключ в скважину, я осторожно повернул его дважды и слегка приоткрыл дверь.
   Катя даже не повернула головы в мою сторону. Она сидела, поджав ноги на низкой тахте больничного типа – низкой и обитой клеенкой.
   Ее взор был устремлен в крошечный (но цветной) телевизор, по которому транслировался матч на первенство мира по футболу. Зрелище вряд ли интересовало девушку настолько уж сильно, просто она считала ниже своего достоинства обращать внимание на своих похитителей.
   Злость некоторых красит, некоторых уродует. Катя принадлежала к первым. Ее черты лица обострились, бледность приняла несколько аристократический оттенок, а слегка похудевшие плечи аппетитно выставляли на обозрение структуру ключиц и соблазнительные ямочки.
   – Параша слева от двери, постарайтесь не споткнуться, – проговорила она, не поворачивая головы. – Туалетную бумагу принесли, как я просила?
   – Нет, – с улыбкой ответил я. – Финансированием проекта пипифакс не предусмотрен.
   Катя грязно выматериалсь и, не отрываясь от телевизора, поинтересовалась:
   – А прокладки?
   – Тоже нет.
   – Хотя бы вату, бинт? Я ведь вам тут все завтра кровью заляпаю, – пообещала девушка и зыркнула на меня своими блестящими глазенками.
   – Я думаю, эту проблему можно будет решить, – сделал я шаг вперед из темноты.
   – Вы-ы? – только и смогла промолвить Катя, не зная, как реагировать на мое появление. – Ни х... себе, вот это подарочек!
   – Так точно.
   – Но... я думала, что вы... что ты сам по себе, – растерянно проговорила она, – а оказывается, ты заодно с этими гадами. Ну и падла же ты после этого! Да я с тобой рядом и срать не сяду.
   Последовал резкий жест в сторону вонючей переполненой лохани.
   – А я и не предлагаю вам совместно испражняться, – подошел я поближе.
   Катя злобно фыркнула и решила не удостаивать меня ответа.
   – Странная логика, – присел я рядом с ней на кушетку. – Значит, современная Прекрасная Дама именно так встречает своего избавителя?
   – Какого на х... избавителя? – оскалилась Катя. Мне даже показалось, что сейчас она вцепится в меня своими остренькими зубами. – Скажи лучше, сколько тебе заплатили эти подонки?
   – Нисколько, – честно ответил я. – Никто из моих клиентов по этому делу не заплатил мне еще ни копейки. Да, кстати, с вас причитается.
   Я достал из кармана кассету и протянул ее Кате. Та с удивлением приняла у меня из рук пластмассовый прямоугольник и повертела его в руках.
   – Та самая? – уточнил я на всякий случай, хотя у меня не было никаких сомнений.
   – Ну, – довольно кивнула Катя. – А где вам удалось ее надыбать?
   – Долгая история, – уклончиво ответил я. – Тем более, что вас интересовали не похитители, а возврат утраченной собственности, не так ли? Помнится, вы еще сказали, что магнитофон можно и...
   – Хрен с ним, с мафоном, – уверенно подтвердила Катя. – Вот только выйду отсюда – сочтемся. За мной не заржавеет, не волнуйся.
   – Так за чем же дело стало? – приподнял я брови. – Хоть сию секунду.
   Катя поняла, что я не шучу. Она придвинулась поближе и, положив мне руку на плечо, пристально поглядела в глаза – глубоко-глубоко.
   – А ты еще ничего, – отвесила она мне неожиданный комплимент. – Кстати, современные девушки прекрасно знают, что полагается избавителю.
   У меня внутри словно плеснула в башку горячая мутная волна. Кровь мгновено прилила к лицу, а самые кончики пальцев побелели и стали холодными, будто я засунул из в морозильник.
   – Давай займемся любовью, – придвинулась Катя ко мне вплотную. – Завтра я все равно не смогу, а ждать неделю тебе будет в лом. Да еще и неизвестно, как все дальше сложится.
   Девушка явно не шутила и была настроена на самый серьезный лад. От слов Катя мгновенно перешла к делу – ее рука поглаживала складку моих брюк в паху, а другая забралась за воротник и щекотала спину.
   – И потом, – добавила она, прерывисто дыша мне в самое ухо, так что я содрогался от щекотки, – я не привыкла оставаться в долгу.
   Ее жадные пухленькие губы вплотную приблизились к моим и тут...
   И тут зазвонил телефон.
   Я мигом вскочил и, отойдя в дальний угол, вынул свою сотку. Очень мне хотелось выключить сигнал приема и довести начатое до конца, но...
   Но я все же не Джеймс Бонд, а Валерий Мареев, не агент 007, а скромный хакер. Это мой английский коллега мог не вылезая из постели мог отстреливаться и разрушать коварные планы врагов Альбиона и прочих разнообразных злонамеренных маньяков. А я, вынужден признаться, еще не дошел до такой степени профессионализма, чтобы совмещать работу и... и это самое.
   – Н-да, – сухо ответил я. – Вас очень внимательно слушают.
   – С КЕМ Я ГОВОРЮ? – уточнил осторожный Приятель. Моя школа!
   – Харитон-Агафон-Константинополь-Европа-Ромул, – скороговоркой произнес я вполголоса: мне не хотелось свктиться перед Катей, а Приятель учитывал подобные случаи и мог вычленить начальные буквы произносимых мной слов, в данном случае имен собственных.

   – СОБЕСЕДНИК ОПОЗНАН, – раздался мерный голос Приятеля, – ХАКЕР, Я ХОЧУ ТЕБЯ ПРЕДУПРЕДИТЬ: НЕ ДЕЛАЙ ГЛУПОСТЕЙ, У НЕЕ СИФИЛИС.
   – С чего ты взял? – опешил я. – Откуда у тебя такие данные?
   – ИНФОРМАЦИЯ ПОЛУЧЕНА ДВЕ МИНУТЫ НАЗАД. ОБЪЕКТ КАТЕРИНА ПОЗАВЧЕРА СДАЛА АНАЛИЗЫ В РАЙОННУЮ ПОЛИКЛИНИКУ НОМЕР ДЕСЯТЬ.ПРОВЕРКА ПОКАЗАЛА НАЛИЧИЕ ЗАБОЛЕВАНИЯ НА РАННЕЙ СТАДИИ. РЕЗУЛЬТАТЫ АНАЛИЗА ЕЩЕ НЕ ВОСТРЕБОВАНЫ, ПО ПОНЯТНЫМ ПРИЧИНАМ, – доложил Приятель.
   Я только присвистнул.
   – САМОСТОЯТЕЛЬНЫЙ ВЫХОД НА СВЯЗЬ ОБУСЛОВЛЕН ОБЪЕКТИВНОЙ ОПАСНОСТЬЮ ЗАРАЖЕНИЯ ВЕНЕРИЧЕСКИМ ЗАБОЛЕВАНИЕМ, – обосновал свой звонок Приятель.

   – Ты молодец, – похвалил я его и, на всякий случай напомнив, что выхожу на связь через двадцать минут, спрятал телефон в куртку.
   Катя сидела на кушетке, развалившись. Ее рот были широко раскрыт, кончик язычка нетерпеливо облизывал губы и постукивал по верхним зубам.
   – Ну же...
   Но я отрицательно покачал головой. Что бы такое изобрести, чтобы не выглядеть полным идиотом? Или хуже того – импотентом. Впрочем, еще неизвестно, что хуже, если серьезно подумать.
   – Видишь ли, сегодня я немного не в форме, – не нашел я ничего лучше этого сомнительного объяснения. – С утра, понимаешь, на ногах и...
   – Я тебе сейчас помогу, – рванулась ко мне Катя, но я остановил ее жестом руки.
   – В другой раз, – беспрекословно отрезал я. – Сейчас нам пора сматываться.
   – Другого раза не будет, – с сожалением произнесла Катя. – Впрочем, как знаешь. За кассету я с тобой расплачусь, не сомневайся. Как только Павлика увижу – расхвалю тебя с ног до головы. Может, он тебя к себе в фирму на работу устроит...
   – Вряд ли, – усомнился я, но не стал вдаваться в подробности.
   Наша сегодняшняя встреча вряд ли оставила обо мне у Павлина хорошшее впечатление. Впрочем, у него и без меня дел хватает. Тем паче, что у шоколадного короля скоро появятся новые заботы и ему придется нанимать частного врача-венеролога.
   – Пока два-два, – бросила прощальный взгляд на телевозор Катя. – Кто же победит?
   – Узнаешь из газет, нам пора идти, – тянул я ее за рукав.
   По дороге – из бомбоубежища в полуподвальное помещение школы, а потом мимо котельной на свет Божий – Катя рассказала мне, как все произошло.
   Начала она, как водится у женщин, с конца. Причем, не с моего.
   – А этот парень, что жратву и пиво приносил, очень даже ничего, – мечтательно произнесла Катя, бросив последний взгляд на место своего заключения. – Говорят, что молодежь неопытна в е..., но Буба искупал определенный недостаток техники темпераментом.
   «Бедный Буба», – подумал я, но Кате ничего говорить не стал.
   – Он, кстати, был в этой кодле, которая набросилась на меня возле подъезда, – Катя передернула плечами, вспоминая эту сцену. – Буба, потом, значит, еще такой коротко стриженый... Андрон, что ли?
   – Дрон, – поправил я. – Вряд ли вы с ним еще раз увидитесь.
   – Оно и к лучшему, – не стала сожалеть Катя. – С ними была какая-то швабра, которая меня и сбила с толку: Павлик, мол, просил тебя к нему срочно доставить. Ну я и села в их таратайку.
   Мы быстро пересекали пустынный школьный двор. Я слегка поддерживал Катерину под руку, щурясь от тусклого осеннего солнца, которое после мрака бомбоубежища казалось нам ослепительным.
   – Привезли, суки, бросили в подвал. Сиди, мол, и не рыпайся. Телек хоть, говорю, дайте, – продолжала Катя. – Дали.
   – Ваша бабушка очень волновалась, – напомнил я девушке о ее родственнице. – Кстати, по какой статье сидела Ида Яковлевна?
   – О-о, целый букет и еще сорок три цветочка, – как ни в чем не бывало отозвалась Катя. – Тут и мошенничество, и валюта. Помнится, была даже статья о незаконном отлове котиков и бобров. Вам она, небось, наплела, что политзэчка со стажем?
   Я кивнул.
   – Однажды бабка излагала свою легенду нашему управдому, – усмехнулась Катя. – Во всей этой истории правда заканчивается на том моменте, как бабка попадает в детский приемник. Остальное – сопли и слюни для доверчивых. Я в своей комнате чуть от смеха не померла, когда слушала, как бабка соловьем заливается...
   Тем временем мы уже вышли на оживленную улицу. При повороте за угол я краем глаза заметил милицейский «форд» возле распахнутой настежь двери дома Горбачева. Буба оказался не промах, как я и предполагал.
   – Куда вы теперь? – спросил я девушку, когда мы благополучно миновали несколько кварталов и шли возле городского сада.
   – К Павлику я не поеду, – немедленно заявила Катя. – Если он позволяет со мной так обращаться, пусть сначала побегает сам.
   – То есть?
   – Ну, он же не обеспечил мне охрану! – пояснила девушка. – И благодаря ему мне пришлось куковать в этой каменной яме.
   – Ах вот как!
   – Да-да, именно так, – непреклонно заявила Катя, как будто я битый час уговаривал девушку немедленно отправиться к ее дружку. – Домой тоже не хочу, пошел он в жопу... А, вот что! Вспомнила, мне же нужно в поликлинику, за анализами!
   – Очень правильное решение, сударыня, – похвалил я ее, сочувственно вздохнув. – Забота о здоровье важнее всего на свете.
   – Ну, тогда до встречи, – подала мне руку Катя. – Спасибо за чудесное избавление, меня можно не провожать, я поймаю тачку. Значит, за мной... Кстати, сколько я вам должна? Лимон, два?
   – Лимон-два, – пожал я ее руку. – Если вы не объявитесь, позвоню сам. Впрочем, не исключено, что мы сегодня еще увидимся, я сейчас собираюсь нанести визит вашей бабушке. Что-то передать?