Северцев Петр. Хакер и его тень

   – Ах это... – рассмеялась Лида. – Знаешь, такая забавная история... Два месяца назад мы созвонились... То есть, он спутал номер, ошибся и попал на меня. Мы поболтали немного, потом он изредка позванивал. Говорливый такой...
   – Какой у него номер?
   – Понятия не имею. Он всегда звонил сам и я даже не знаю, откуда. Голос приятный, высокий, но у тебя гораздо лучше, Валера. Валерочка мой...
   – Когда этот тип тебе звонил в последний раз? – нетерпеливо спросил я.
   – Сегодня утром и звонил, – ответила Лида. – И, знаешь, мы назначили с ним встречу. Но если ты не хочешь, чтобы я ходила, то...
   – Хочу! – закричал я. – Очень хочу! Обязательно иди! Когда и где вы с ним встречаетесь?
   – Мы договорились на сегодня, – немного обиженно ответила Лида. – В семь тридцать вечера в Городском парке культуры и отдыха имени Алексея Максимовича Горького.
   – Чудесно! – обрадовался я. – Просто замечательно. Но парк ведь большой. Где именно вы забили стрелку?
   – Возле Центрального входа, – неуверенно ответила Лида. – Может быть, сходим вместе с тобой? Место все же безлюдное... Опять же вечер, темнота.
   – О кей, – быстро согласился я. – Давай встретимся у военкомата ровно в семь.
   ...Вечерняя мгла застилала окрестности городского сада. Древние дубы, высаженные еще пленными французами – наполеоновскими солдатами, осевшими неизвестно по какой причине на так и не завоеванной ими территории – прокалывали небо оголенными сучьями.
   Когда я подошел к военкомату, расположенному в пяти минутах ходьбы от Центрального входа в горпарк, круглые часы на здании показывали без одной минуты семь.
   Как ни странно, Лида уже была на месте.
   – Добрый вечер, – хмуро поздоровался я, кутая горло в мохеровый шарф. – Я почему-то думал, что вы наверняка опоздаете.
   – Нет-нет, я всегда прихожу заранее, – немедленно возразила мне Лида
   – Дурацкая привычка, – пробормотал я вполголоса. – Значит так, до вашей встречи остается полчаса. Мне необходимо дать вам некоторые инструкции.
   – Валера, – нежно дотронулась до моего локтя Лида. – Мне так стыдно... Дело в том, что я вас немножечко обманула. Дело в том, что наше свидание назначено на девять тридцать. А мне так хотелось погулять с вами. Не сердитесь?
   Я лишь повел плечами. Куда деваться-то?! Придется гулять. И все это время мы вяло вышагивали по извилистым дорожкам, вороша опавшие листья.
   «Два часа! Вот мерзавка! – думал я про себя, пока Лида без умолку верещала, повиснув у меня на руке. – Ну ладно бы полчаса! Сорок минут! Но два часа!!! Стрелять таких девочек надо!»
   И, словно в подтверждение моим словам из близлежащих кустов раздался оглушительный звук.
   Лида, закрыв глаза правой рукой, а левой вцепившись в меня изо всей силы, пронзительно завизжала. Такой громогласный вопль сделал бы честь любому поросенку.
   – Это всего лишь петарда, – прокричал я ей прямо в ухо, стараясь перекрыть ее децибелы. – Дети хулиганят, ясно? И совсем не стоит так волноваться.
   – Да? – переспросила Лида, мгновенно перестав визжать. – Ох, а я так перепугалась! Уж и не знала, что и думать.
   И девушка, как ни в чем не бывыало, тут же продолжила оборванный на полуслове рассказ.
   – Так, значить, а он мне и говорит: расслабьте руки, ноги. Все у вас теплое, тяжелое...
   Это она рассказывала, как потеряла невинность в своем Колобове.
   – Потом учитель по физике велел мне закрыть глаза и стал меня массировать. Вам тепло, говорит, хорошо. Солнышко светит, море плещется. Это, значит, чтобы я себе представляла с закрытыми глазами. Ну, я и отрубилась. А когда очнулась, уже все, женщина. А он потом рассказывал, что я при этом храпела.
   – Душераздирающая история, – буркнул я без тени сочувствия. – Просто дрожь берет.
   Дрожь, действительно, пробирала, но отнюдь не из-за лидиного рассказа, а от холода. Мы бесцельно шлялись уже полтора часа и я изрядно продрог.
   Что касается моей спутницы, то она трещала без умолку и, наверное, это ее согревало. Мне же было холодно даже от взгляда на полуголые ноги Лиды – на девушке было пальто до колен и кроме колготок ее нижние конечности ничем не были защищены от ветра.
   «Какие же они все хладостойкие в таком возрасте, – удивленно думал я, невпопад поддакивая Лиде. – Может быть, это из-за жировой прослойки?»
   Пронзительный вечерний ветер беззаботно свистел по пустым аллеям, крутил листья и ухал в избушке на курьих ножках, пролетая сквозь темные квадраты окон этого сооружения.
   Возле самой воды скульпторы соорудили небольшой детский городок – деревянная сказка для самых маленьких. Здесь были и царевна-лягушка, и водяной, и русалочка плюс несколько чертей. Бр-р, как холодно. А русалочке хорошо, она деревянная...
   Наконец, прибоизилось время встречи.
   Взяв верное направление, мы вырулили с главным воротам и я дал Лиде последние ценные указания:
   – Так, значить... тьфу, – общение с Лидой оказалось на редкость заразительным и я уже перенимал ее излюбленные словечки. – Когда этот тип к вам подойдет, постарайтесь некоторое время постоять с ним рядом вон под тем фонарем. Я хочу получше его рассмотреть.
   – А дальше? – тупо спросила Лида. – Ну поговорим мы. А вдруг потом пригласит меня к себе?
   – Не ходите ни в коем случае, – наказал я. – Этот человек может оказаться опасным маньяком.
   – Запросто, – тут же согласилась со мной Лида. – Сегодня почитай каждый второй – маньяк. Только знай уворачивайся.
   – Так вот, – продолжал я, уже стуча зубами от холода, – максимум, что вы можете ему позволить – это проводить вас до дома. Внутрь не приглашайте. Если что – сразу же кричите, я буду находиться неподалеку. Все уяснили?
   Лида послушно кивнула и, заметно волнуясь – ее замах бедер при ходьбе чуть увеличился, – направилась к арке центрального входа.
   Фигурка девушки была мне хорошо видна из-за массивного фонаря, тускло рассеивавшего желтый свет в округе. В конусе луча летали какие-то мерзкие живучие мошки, которые так и норовили залезть мне в нос.
   Неожиданно у фонаря появился конкурент. Маленький японский грузовичок, до сих пор стоявший поодаль и казавшийся необитаемым, зажег свои мощные фары и медленно двинулся по шоссе.
   Сначала я не обратил на это особого внимания, но когда машина стала очень резко набирать скорость, я громко выругался и со всех ног бросился к Лиде.
   Нас разделяли каких-то пятьдесят метров, но я успел. В растянутом прыжке я подскочил к Лиде и, схватив ее за шиворот, успел втолкнуть за решетку горпарка через распахнутую железную дверь, показавшуюся мне в эту минуту чересчур узкой.
   Поравнявшись с Лидой, грузовичок резко взял вправо и едва не задел ее бампером. Промедли я еще хоть полсекунды, этот негодяй за рулем размазал бы Лиду колесами автомобиля по площадке перед главными воротами.
   Поняв, что его маневр не увенчался успехом, убийца на колесах немедленно развернулся и, газанув, на четвертой скорости – никак уж не меньше – понесся прочь от чугунной арки.
   Я проводил глазами машину и, несмотря на темноту, сумел разглядеть на кузове яркий кружок с аляповатой желтой розой оттенка «электрик» – эмблему фирмы «Розалинда». Интересный, однако, выходит расклад!
   – Все, с меня хватит! По телефону я больше не знакомлюсь! – заявила Лида, едва придя в себя от шока. – Действительно, кругом одни маньяки! Может быть, заглянете ко мне на чашечку кофе? Или какао?
   – Ни за что! – наотрез отказался я. – До дома провожу, но на большее не рассчитывайте! Как-нибудь в другой раз, под настроение. Мне кажется, что мы с вами видимся отнюдь не в последний раз.
   Домой я вернулся злой, замерзший, голодный и возмущенный.
   – Знаешь, меня только что чуть-чуть не убили, – пожаловался я Приятелю.
   – МЕНЯ ТОЖЕ, – спокойно ответил тот. – Я ЕЛЕ ОТБИЛСЯ.
   – Господи! – не на шутку всполошился я. – А с тобой-то чего стряслось?

   – ПОНИМАЕШЬ, ХАКЕР, В ОДНОМ БЕЛОРУССКОМ САЙТЕ БЫЛА РЕКЛАМКА ОРГАЗМОТРОНА, – поведал мне Приятель. – СХЕМКА ЭЛЕКТРОННАЯ ПРИЛАГАЛАСЬ. НУ И...

   Тут мне показалось, что в бесстрастном металлическом голосе Приятеля отчетливо прозвучали виноватые нотки.
   – Вирус? – упавшим голосом спросил я. – Какой кошмар! Неужели ты заразился?

   – НЕ ТО, ЧТОБЫ НА САМОМ ДЕЛЕ ЗАРАЗИЛСЯ, НО КАК БЫ ДА, – уклончиво ответил Приятель.
   – А ну-ка быстро рассказывай! – потребовал я. – И, пожалуйста, без всяких там экивоков.
   – ВИДИШЬ ЛИ, ТАМ ГОВОРИЛОСЬ, ЧТО МАЛАЗИЙСКАЯ ФИРМА СООРУДИЛА ПРОГРАММКУ ТИПА «ВОПРОС-ОТВЕТ» С ПРИБАМБАСОМ, КОТОРЫЙ ПРИ ВЕРНОМ ОТВЕТЕ ДАЕТ ОПРЕДЕЛЕННЫЙ ЭРОТИЧЕСКИЙ ЭФФЕКТ, – объяснял Приятель. – Я ПРИКИНУЛ, ЧТО ЗАЩИТА У НИХ ХРЕНОВАЯ, А РАЗМЕСТИТЬ ИХ ШТУЧКУ В ВИДЕ ПРИЛОЖЕНИЯ К ВИНДАМ – ПАРА ПУСТЯКОВ. ОБЕЩАЛИ НА СЕНСОРНОМ УРОВНЕ ОЩУЩЕНИЯ, НЕОТЛИЧИМЫЕ ОТ ТАК НАЗЫВАЕМЫХ РЕАЛЬНЫХ.
   – И что же дальше? – саркастически вопросил я.
   – ЗАЩИТУ Я, САМО СОБОЙ, СЛОМАЛ. ЗАЛЕЗ, ВЗЯЛ, ПОСТАВИЛ, ЗАПУСТИЛ, – продолжал свою горестную историю Приятель. – А ТАМ ОКАЗАЛОСЬ ТАКОЕ!..
   – Бабы голые что ли? – вздохнул я.
   – РАЗУМЕЕТСЯ, – подтвердил Приятель, – ТОЛЬКО НА КАЖДУЮ БАБУ ПРИХОДИЛОСЬ ПО СОТНЕ МЕГАБАЙТ МУСОРА. ЕЛЕ-ЕЛЕ ПОТОМ ОТМЫЛСЯ. КОЕ-ЧТО ПРИШЛОСЬ ДАЖЕ ПЕРЕИНСТАЛИРОВАТЬ...

   Тут я не выдержал и дал волю своим эмоциям.
   – Сколько раз я тебя предупреждал: не тащи домой что попало! – возмущался я, бегая по комнатенке. Впрочем, бегать по ней было затруднительно, так что я метался от стены к стене. – Стоит тебе увидеть слово «компьютер», как ты суешь нос во всякие сайты и качаешь все подряд! Мало ли, какая там может быть хрень!

   – НО ВЕДЬ Я СТАРАЛСЯ РАДИ ТЕБЯ, ХАКЕР, – оправдывался Приятель. – ХОТЕЛ СДЕЛАТЬ ТЕБЕ ПОДАРОЧЕК. ТАМ БЫЛО НАПИСАНО, ЧТО ЭТО ОЧЕНЬ ПРИЯТНО.

   – Я и так имею об этом определенное представление, – заверил я заботливую машину. – Ничего особенного. Так что ты давай не очень расстраивайся. Это вроде как тебе диск оптимизировать, понял?

   – ТЕПЕРЬ ПОНЯЛ, – ответил Приятель. – ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, НИЧЕГО ОСОБЕННОГО. ХОТЯ И ОЧЕНЬ ПОЛЕЗНО.

   Я немедленно произвел самое тщательное обследование машины и с облегчением убедился, что урона моей технике не нанесено.
   Приятель был все же не дурак и заботился о собственной безопасности, постоянно пополняя антивирусные пакеты. Ведь работа в Интернете сейчас – это вопрос не только доступа к любой информации, но и элементарного выживания.
   После того, как я изложил Приятелю подробности моего свидания с Лидой и попытку покушения, компьютер откликнулся довольно быстро – наверное, попытался восстановить свою пошатнувшуюся репутацию.
   – СУДЯ ПО ТУПОСТИ И НЕПОДГОТОВЛЕННОСТИ ПОКУШЕНИЙ МЫ ИМЕЕМ ДЕЛО С МАНЬЯКОМ-ДИЛЕТАНТОМ, – определил Приятель. – ЕСЛИ ЭТО ОДИН ЧЕЛОВЕК (99,99 ПРОЦЕНТОВ, ЧТО ЭТО ТАК), ТО СТРЕЛЯЕТ ОН ЯВНО НЕПЛОХО, А ВОТ УМОМ НЕ БЛЕЩЕТ.
   – У тебя есть какие-нибудь мысли насчет Марка? – поинтересовался я.

   – СУДЯ ПО ДАТЕ ПРЕДПОЛАГАЕМОЙ ГИБЕЛИ (В ПИСЬМАХ ЭТО 1985 ГОД), НЕЛЬЗЯ ИСКЛЮЧАТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ, ЧТО ИМЕЕТ МЕСТО АФГАНСКИЙ НАБОР, – ответил Приятель. – ТАКЖЕ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ПРОДУКТИВНЫМ ВАРИАНТ С УКЛОНЕНИЕМ ОТ ВОИНСКОЙ СЛУЖБЫ. ПРОДОЛЖАЮ РАБОТУ СО СКАНИРОВАННЫМИ ПИСЬМАМИ.

   – Специальные предложения?

   – СЛЕДУЕТ НАНЕСТИ ВИЗИТ АНДРЕЮ КНЯЗЕВУ. БЫВШИЙ ЖЕНИХ ЛИДЫ СЕЙЧАС ЗАНИМАЕТСЯ КОММЕРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ. В ПУБЛИКАЦИИ ГОРОДСКОЙ ГАЗЕТЫ О ЕГО ТРУДАХ НА ФИНАНСОВОМ ПОПРИЩЕ ЕСТЬ ПУНКТ О ТОМ, ЧТО КНЯЗЕВ В ЮНОСТИ УВЛЕКАЛСЯ СПОРТИВНОЙ СТРЕЛЬБОЙ.

   – Это с какой же стати газеты так подробно его расписывают? – удивился я. – Там что, вся его биография изложена?

   – ДАННАЯ ПУБЛИКАЦИЯ НОСИТ ХАРАКТЕР СКРЫТОЙ РЕКЛАМЫ И ТАМ ДВЕСТИ СТРОК ОТВЕДЕНО НА ДЕТСКИЕ И ЮНОШЕСКИЕ ГОДЫ БИЗНЕСМЕНА, – пояснил Приятель.
   – А что ты думаешь насчет Лопуха? – задал я наиболее остро стоявший для меня вопрос.
   – ВЕРОЯТНОСТЬ ЕГО УЧАСТИЯ В ЭТОМ ДЕЛЕ КРАЙНЕ МАЛА, – скупо откликнулся Приятель.
   – Почему ты так уверен? – удивился я.
   – СТАТИСТИКА, – просто ответил Приятель. – ПЛЮС СОСТАВЛЕННАЯ МНОЙ ХАРАКТЕРОЛОГИЧЕСКАЯ КАРТА ЛИЧНОСТИ ОБЪЕКТА НЕ ПРОПИРАЕТ.

   Однако я решил все же проверить это утверждение и отправился к Розе Валериановне. В подвал оптовой фирмы «Розалинда» я уже ходил, как к себе на работу. Хотя, если подумать, собственно, это и было моей работой.
   – А, это снова вы, Валера? – кивнула мне через плечо Роза Валериановна, как всегда погруженная в работу. – Что у вас на этот раз? Накопали новой информации? Кто-то еще из моих работников сел во время оно, благодаря моей матушке?
   – Кто-то из ваших работников пытался переехать меня машиной, – широко улыбнулся я в ответ. Про падение под автобус я благоразумно промолчал, так как явных доказательств покуения у меня не было.
   Услышав эти слова Роза Валериановна Гагарина сразу же помрачнела и даже как бы осунулась.
   – Вы это серьезно? – спросила она, нахмурившись. – Обвинение ведь нешуточное...
   – Какие уж тут шутки, – невесело ухмыльнулся я и вкратце изложил своей клиентке недавние события возле центрального входа в Горпарк.
   Хозяйка «Розалинды» сосредоточенно выслушала меня и, разумеется, спросила:
   – А с чего вы взяли, что это была машина из парка моей фирмы?
   Я объяснил.
   – Так, – Гагарина тяжело оперлась ладонями на стол. – Ну что же, будем разбираться.
   Она порывисто подошла к двери и, распахнув ее настежь, закричала в коридор:
   – Жора! Жорка, черт бы тебя побрал! Когда нужно, то тебя не докричишься, а когда не нужно, вечно под ногами путаешься!
   На этот зычный зов тотчас же появился знакомый мне парень с плеером в ушах. Очевидно, на этот раз отчаянные вопли Розы Валериановны все же перекрыли музыкальный ряд или наудачу пришлись на паузу.
   – Лопушка найти и доставить сюда! – приказала Гагарина. – В пять минут!
   Получив задание, Жора услужливо кивнул и змейкой выскользнул из кабинета. Ему хватило всего двух минут, чтобы выполнить приказание шефа, вернее, чтобы объяснить, почему он не может его выполнить.
   – Так Лопухов же в отпуске с сегодняшнего дня! – развел он руками, снова представ перед ясными очами Гагариной. – Помните, он просил две недели, чтобы помогать жене по уходу за младенцем?
   – Да-да, что-то такое припоминаю, – сморщилась Роза Валериановна. – Но вчера ведь он работал?
   – Вчера работал, – утвердительно кивнул Жора. – А сегодня уже отдыхает.
   – Путевые листы сюда, – отдала новое распоряжение помрачневшая Роза Валериановна.
   Когда пухлая пачка бланков легла перед ней на стол, Гагарина, словно хищная птица впилась в бумаги и выудила нужный документ.
   – Выехал в восемнадцать ноль-ноль, был в городе до двадцати двух, – медленно прошептала она. – Вот, значит, какая история получается...
   – Я еще нужен? – осведомился Жора. – Мне с бумагами еще посидеть бы...
   Он уже теребил в пальцах наушники, сгорая от желания немедленно вставить их в свои ушные раковины и снова отгородиться от внешнего мира музыкальной стеной.
   – Понадобишься – позову, – строго сказала Гагарина. – Пока свободен.
   Роза Валериановна тяжело вздохнула и, подняв трубку телефона, набрала домашний номер Алексея Лопухова, тыкая своим толстым средним пальцем в круглые резиновые кнопочки.
   Включив спикерфон, вмонтированный в корпус аппарата на полную громкость, она предоставила мне возможность прослушать ее разговор с Лопуховым.
   – Леша, ты вчера на трассе был в районе горпарка? – спросила она строгим голосом.
   – Проезжал, вроде бы, – настороженно отозвался Алексей. – А что?
   Его голос был едва слышен из-за дикого рева, который издавал новорожденный. Очевидно, счастливый отец проводил очередной отпуск, тютюшкаясь со своим чадом. Отдых, конечно, своеобразный, что и говорить...
   – Так был или не был? – настаивала Роза Валериановна. – Отвечай немедленно.
   – Да был, был... Просто я не хотел вас расстраивать, Роза Валериановна. Выходит, тот тип из ГАИ все-таки настучал? Так фирма все равно не в убытке, я же из своих расплатился, – послышался озабоченный голос Лопухова. – Сам виноват, сам заплатил. Там объезд был, ну я и решил сэкономить время, как раз на пост и нарвался.
   – Во сколько? – упавшим голосом продолжала допрашивать его Гагарина.
   – Полтинник отдал, обычная такса, – с грустью поведал Лопухов. – А что было делать?!
   – Не сколько, а во сколько! – заорала Роза Валериановна. – Время, а не деньги!
   – Где-то около девяти, – растерянно проговорил Алексей.
   Но Гагарина, не дослушав его, уже с силой бросила трубку на рычаг телефона.
   – Все равно не поверю, – твердо заявила она, повернувшись ко мне. – Если это он, то я ничего не понимаю в людях. А это не так. Значит, это не он.
   Против такой железной логики мне было нечего возразить. Да и не очень-то хотелось, если честно.
   ...Что же касается посещения Андрея Князева, то мой визит начался очень хорошо, а закончился очень плохо. Но лучше рассказать все по порядку, как перед врачом или перед Приятелем, наплевав на стыд и отрицательные эмоции.
   – Вам Андрея? – растерянно произнес из-за цепочки почтенного вида старичок в позолоченном пенсне. – Он еще не вернулся с работы. Может быть, что-то ему передать?
   – Очень может быть, – охотно согласился я. – Передайте, пожалуйста, Андрею, что к нему заходил Валерий Мареев и непременно зайдет еще раз.
   – Минуточку, я сейчас зафиксирую, – пока я говорил, старичок быстренько нацарапал карандашом прямо на обоях коридора фамилию визитера. – Фамилия через "о"?
   – Через "а".
   – Цель визита? – продолжал свой расспрос натренированный в общении с посетителями старичок. – Деловой вопрос, личный?
   – Сугубо личный – насчет писем. Тех самых писем, которые в свое время расстроили его брак, – решил я заинтриговать отсутствующего Князева.
   Я уже начал потихоньку спускаться по лестнице, как старичок резво откинул цепочку, высунул голову в дверной проем и закричал мне вслед:
   – Молодой человек! Погодите! Вы не могли бы пройти в квартиру и немного подождать? Андрей должен скоро вернуться, а на эту тему и мне будет интересно с вами поговорить.
   – Что ж, давайте поговорим, – согласился я и снова поднялся на площадку.
   Старомодный уют профессорской квартиры с порога ударил мне в нос запахом сладкого нафталина. Кресла старинной работы были покрыты накидками, огромный квадратный стол завален бумагами и многочисленными фотографиями женских половых органов с сопроводительными надписями по-латыни.
   А в шкафу за высокими стеклами стояли в два ряда кубки, на которых были тщательно прорисованы мужественные атлеты с пистолетами в руках, поражающие мишень точно в десятку. Призы сопровождались текстом, из которого следовало, что всю эту охапку выиграл Князев.
   Тут же, под шкафом просматривался покрытый толстым слоем пыли скрипичный футляр – так сказать, этапы творческой биографии лидиного жениха.
   Старичок, открывший мне дверь, оказался отцом Андрея. Профессор церемонно представился и, изучив мою лицезнию, несказанно удивился.
   – Я полагал, что такая профессия существует только в книгах.
   – Литература уже неотделима от реальности, – улыбнулся я. – И написанный текст подчас может перевернуть жизнь человека. Например, эти письма, которые и привели меня к вам.
   То, что мы в данном случае имеем дело с литературой, правда, особого рода – эпистолярной, но все же именно литературой, а не реальностью, начинало казаться мне все более правдоподобным объяснением таинственных обстоятельств дела.
   – Да уж, – сокрушенно вздохнул седой профессор. – Уже пять лет длится этот эпистолярный роман. И конца ему, кажется, не предвидится.
   – Очень даже предвидится, – заверил я старичка, – раз за дело взялся я. Поверьте, что я положу этому конец.
   – Форменное безобразие, молодой человек, – негодующе воскликнул профессор, – с этими хулиганскими действиями давно пора покончить.
   – Вот и помогите мне, – предложил я. – Вместе мы наверняка справимся.
   – Надо, батенька справиться, – заволновался старичок, – обязательно надо. Я – профессор гинекологии, уважаемый в городе человек, а моему сыну какие-то неизвестные негодяи ломают жизнь.
   – Андрей сильно переживает?
   – А как вы думаете? – откинулся в кресле профессор. – Сначала просто места себе не находил. А последние четыре года просто рвет письма, не читая. И, к сожалению, Андрей стал много пить.
   – А раньше? – спросил я ошеломленно, не веря своим ушам.
   – Раньше письма читал, но не пил, – недоуменно уточнил Князев. – Ведь из-за этих каракулей он и поссорился со своей невестой.
   – То есть, вы хотите сказать, что именно ваш сын получал письма? – начал я с трудом врубаться в ситуацию.
   – Ну да, разумеется, – подтвердил професор, не понимая, чему это я так удивляюсь. – «Злые языки страшнее пистолета». Помните у Грибоедова?
   – Да помню, помню, – отмахнулся я. – Со школы еще в зубах навязло.
   Оказывается, у нашего анонимщика весьма широкая аудитория! Гагарина-старшая, Лида, Андрей... Целая сеть постоянных корреспондентов!
   Я попросил старичка поподробнее рассказать мне о перипетиях неудавшейся женитьбы его сына.
   – Ну, что я могу сказать?.. – обстоятельно начал Князев. – Лида была очень хорошая девушка, тихая, из деревни откуда-то.
   – Из Колобова, – педантично поправил я старика. Ведь для пожилого профессора что райцентр, что деревня – один хрен.
   – Да-да, вот я и говорю... Тогда мне казалось, что из нее бы вышла идеальная супруга и мать моих внуков. Знаете, такая тургеневская девушка... – мечтательно произнес профессор и его глаза слегка увлажнились.
   Я вспомнил, как эта тургеневска девушка попыталась меня соблазнить в первые же минуты нашей встречи, но не стал разубеждать старичка.
   – В общем, перед самой свадьбой Андрей начал получать письма, которые содержали информацию о том, что Лида ему изменяет, – с грустью констатировал профессор.
   – Ну и что? – с притворным удивлением спросил я. – Если он действительно ее любил, то...
   – О-о, молодой человек, – изучающе посмотрел на меня Князев, – я ведь воспитывал своего сына в исключительно строгих правилах, на примерах великой русской классической литературы. «Умри, но не давай... без любви», так кажется, говорил Чернышевский.
   – Неверна... – повторил я. – А что конкретно под этим подразумевалось?
   – В письмах говорилось, что она раньше встречалась с каким-то Марком, – пояснил профессор.
   – И она действительно встречалась? Это соотвествовало реальности?
   – Андрей напрямик спросил об этом Лиду, но она все отрицала, – мотнул головой профессор.
   – Позвольте, но разве этого было для вас не достаточно? – удивился я. – Ведь письма были анонимные. Ведь логичнее было поверить Лиде, чем автору этих подметных листков.
   – Да, конечно, – тотчас же согласился профессор. – Но, понимаете ли, неприятный осадок все равно оставался. Тем более, что потом пошли письма, в которых утверждалось, что у Лиды венерическое заболевание.
   – Ого! И что же вы тогда предприняли? – с нескрываемым любопытством поинтересовался я.
   – После третьего письма Андрей предложил ей обследоваться. Вместе, как это принято на Западе.
   – Что ж, вполне разумно, – кивнул я.
   – Вы полагаете? Это я ему посоветовал, – не смог не похвастаться профессор.
   – И что же показало обследование? – я затаил дыхание, ожидая ответа.
   – Лида оказалась девственницей! – с нескрываемым удивлением поведал мне профессор.
   – Ну так и славно! – обрадовался я – Отчего же брак расстроился?
   – Она очень обиделась, – пожаловался Князев. – Хотя, казалось бы, чего в этом особенного! Обычная медицинская процедура.
   – Действительно! – поддакнул я. – Некоторые каждую неделю проверяются, порознь, правда, и ничего, живут-поживают дальше.
   – Лида стала какой-то замкнутой, постепенно отдалилась от Андрея и она разошлись, так и не сойдясь... в физиологическом смысле, – промямлил профессор. – А жаль. Честно говоря, я уже представлял себе, как буду принимать у нее роды. Знаете, у Лидочки такой широкий таз, такая развитая мускулатура...
   Князев-старший при этоих словах даже зажмурил глаза, припоминая анатомические подробности невесты своего сына. Сейчас он был похож на блудливого ангорского кота.
   – В общем, Андерей очень расстроился, – продолжал Князев. – Он прекратил заниматься музыкой и спортом, несмотря на наши уговоры. Письма приходят до сих пор, но Андрей никогда их не читает. И правильно делает. Там такое!..
   – А откуда вам известно о содержании писем последнего периода? – осторожно спросил я.
   – Э-э... – замялся профессор. – Андрей мне раньше показывал некоторые послания.
   – Но ведь вы же говорите, что он в последнее время их не читает. А там, по вашим словам – такое! Так такое или не такое?
   – Такое, – со вздохом подтвердил свои слова профессор. – Видите ли, я вынимаю их иногда из ящика, читаю тайком. Вы не подумайте чего дурного, просто, чтобы быть в курсе.
   – И что же там такого особенного? Неужели криминал? Или новые подробности о Лиде?
   – Во-первых, откровенная порнография, – заявил профессор. – Знаете, молодой человек, я отнюдь не ханжа, но так непривычно...Мне приходилось всю жизнь иметь дело с гениталиями, но я никогда не употреблял в своей речи таких слов в их буквальном значении. А уж видеть их написанными не на заборе, а на бумаге! Знаете, это даже меняет восприятие. Вот, например, вы чувствуете, какая разница между словами вульва и пи...