Страница:
– Чувствую, – перебил я старика. – Ваши фонетические наблюдения чрезвычайно интересны. Скажите, а нет ли в тех письмах, которые вам удалось прочесть, какого-либо фактического материала?
– Пожалуй, да. Вообще, в последнее время резко сменился тон этих писем и вся старая история получила некое новое освещение. Уж и не знаю, стоит ли верить этим сведениям после тех потоков клеветы...
– Так что же выясняется из текста этих писем? – настаивал я.
– Вы понимаете, молодой человек, оказывается, Андрей был другом этого самого Марка еще со школы, – ответил профессор, – а после его смерти стал путаться с его девушкой. То есть, с Лидой.
– Вы говорили своему сыну об этом? Может быть, он смог бы внести ясность.
– Говорил, но очень осторожно, – сказал Князев. – Как-то раз мне якобы вздумалось пересмотреть старые фотографии Андрея, сделаные еще в школе. И, когдя я спросил его, был ли у него друг по имени Марк, он наотрез ответил отрицательно.
– Понятно, – вздохнул я.
– Да, вот еще что! – взволнованно воскликнул Князев. – Этот тип, ко всему прочему, еще и обвиняет Андрея в том, что он позволил своим родителям отмазать его от армии! Представляете, какой бред? А в последнем письме не далее как сегодня я обнаружил вложенную в конверт купюру в десять немецких марок. Просто ума не приложу, что это могло значить! Может быть, долг?
Боже мой! Я-то прекрасно понимал, что значит эта проклятая десятимарковая купюра!
Ведь Виктория Петровна Гагарина в день своей смерти получила точно такое же письмо!
А банкнота в десять дойчмарок значила всего лишь зашифрованное имя Марк.
В это самое время из коридора послышался звук открываемой двери, а вслед за ним – грохот сбиваемой мебели и бешеная матерная ругань.
– О! Вот, кажется, и Андрей вернулся, – оживился профессор. – Вы не обращайте внимания, если он слегка выпивши. Дело в том, что у него очень ответственная работа, последнее время приходится много трудиться...
– Мать, мать, мать, – доносилось из прихожей невнятное бормотание. – Понаставили тут шкафов, понимаешь...
– ...а потом он снимает напряжение в компании, немного расслабляется и... не всегда может контролировать свое состояние, – добавил профессор.
В профессорскую гостиную ввалился молодой человек. Его руки и лицо были испачканы свежей зеленой краской, а вся одежда заблевана – от подошв итальянских ботинок до бобрового воротника пальто.
– Ой, бля, – только и мог произнести он. – Ну вот я и дома.
Вытерев лицо правым рукавом дорогого кашемирового пальто, Князев-младший поднес руку к носу и с отвращением ее понюхал.
– Какая незадача, – проговорил он растерянно. – Опять Хрюша у нас на лестнице насрал... А я там споткнулся немного...
Завидев мой удивленный взгляд, профессор поспешил пояснить:
– Это он говорит про соседского бульдога. Андрюша, а у нас гости!
– Хм! Вы со своим или мне сбегать? – деловито осведомился молодой человек, прислонившись к косяку, чтобы удержать подобие равновесия.
– Видите ли, я пришел к вам по поводу писем. Дело довольно давнее... Помните, вы и ваша невеста... – начал я, уже чувствуя, что ничем хорошим наша встреча с Князевым-младшим не закончится.
– Пи-исем?! – в ярости заорал тот. – Да я тебя сейчас в бараний рог! Одной левой!
– Андрюша! – попытался подать голос профессор. – Выслушай меня! Все совсем не так! Все совсем необорот! Дело в том, что наш гость – частный...
– Все равно всех убью, – пообещал Князев. – Где мое именное?
Андрей сделал резкий рывок к шкафу, при этом едва не рухнул, но вовремя уцепился за край стола.
– Если ты говоришь про пистолет, сынуля, то его у тебя изъяли еще на прошлой неделе, когда ты пытался застрелить Хрюшу, – с укором произнес Князев-старший.
– Ах так? – окончательно рассвирипел Андрей. – Ну так я знаю, что мне делать!
– По-моему, вам пора, молодой человек, – решительно произнес профессор, обращаясь ко мне. – Моему сынц нужно срочно отдохнуть.
Я тоже так считал и, решив на неопределенное время отложить разговор с Андреем до его предположительного протрезвления, стал спешно ретироваться. Однако, я недооценил упорство Князева-младшего.
Когда я уже спускался по лестнице, дверь профессорской квартиры вновь распахнулась и на площадку с торжествующим криком выскочил Андрей. В руках у него был скрипичный футляр.
– Н-на! – с яростным криком он бросил мне сверху на голову этот предмет.
На лету футляр раскрылся. Мне на башку полетели скрипка (увернулся), смычок (почти увернулся), запасной смычок (прошел по касательной), канифоль (прямо по макушке), несколько запасных колков (мимо), а также сам футляр (все-таки вдарил по ноге).
Я прикрыл голову руками, продолжая быстро сбегать по лестнице, но не удержался и, подвернув ногу, загремел вниз на пролет, там поскользнулся о канифоль и проехал носом оставшиеся до двери подъезда ступеньки.
Во время моего скольжения я чудом умудрился миновать следы местопребывания на лестничной площадке известного мне по словам профессора Хрюши. Куча собачьего говна была размазана – стараниями Андрея Князева – аж по двум пролетам.
Короче, домой я пришел с синяками, словно после хорошей драки.
Как ни грустно мне было осознавать результаты своего падения с лестницы, я все же постарался настроить себя на позитивный лад.
В таких случаях говорят: подумаешь! С кем, мол, не бывает! Вот и я бормотал себе под нос нечто подобное, присаживаясь на свое рабочее место к монитору перед компьютером.
Я не мог не поделиться с Приятелем своим сегодняшним фиаско – хоть и не профессиональным, а чисто человеческим, но все равно было чертовски обидно.
И я ждал, что моя дорогая во всех отношениях и мозговитая железяка поможет мне разобраться с этими Марками, письмами с марками, расстроенными браками и исправившимися убийцами.
И Приятель, действительно, помог.
Для начала он познакомил меня с графологическим анализом представленного мной материала (компьютер использовал при этом новейшие интернетовские методики и закрытые разработки МВД, которые были занесены в его память с тех еще времен, когда Приятель только-только замышлялся для соответствующих органов) и предположил следующее:
Когда я читал письма, то не обратил особого внимания на эти подсознательные знаки. Меня в тот момент гораздо больше волновала фактическая сторона дела. Да и объем переписки был чересчур солидным, чтобы улавливать такие тонкости.
– И что же ты можешь сказать о Марке теперь? – предложил я Приятелю высказаться по наиболее волнующему меня поводу.
Я вынул из кармана трубку сотового телефона и набрал ее номер. Девушка сразу же откликнулась.
– Алло! Лида? Как вы там? – спросил я. – Больше никаких неожиданностей?
– Да вроде нет, – протянула Лида. – А знаете, оказывается мы с вами в тот раз не туда пошли.
– Вот как? – удивился я. – Откуда такая уверенность?
– Значить, так, – принялась объяснять Лида, – мы с вами где давеча стояли?
– У центрального входа, – ответил я.
– А где нам надо было стоять?
– Где? – раздраженно спросил я.
– У Южного, – втолковывала мне она, как будто я был в чем-то виноват. – А стояли мы у центрального.
– Но почему у Южного? – почесал я затылок. – Вы же сами мне говорили...
– Да? – переспросила она, как ни в чем не бывало, – Разве? Значит, немножко перепутала. Потому что сегодня он мне сказал, что надо было стоять у Южного.
– Этот человек снова вам звонил? – прокричал я, сгорая от нетерпения.
– Ну да, всего несколько минут назад, – подтвердила Лида. – Мы решили исправить ошибку и договорились снова с ним встретиться.
– Где? Когда? – нашарил я авторучку. – Продиктуйте мне точно и постарайтесь в этот раз не ошибиться.
– Я покамест и сама не знаю, – с сожалением отозвалась Лида. – Этот человек обещал, что перезвонит на днях. А сегодня ему помешали, он так резко оборвал разговор, как будто не хотел говорить при посторонних.
«Ага, значит, он звонил откуда-то из помещения, – лихорадочно соображал я. – Не исключено, что с работы. А это означает...»
– Обидно, конечно, что нам не удалось поговорить, – продолжала Лида, – но его тоже можно понять. Тут наверное любовь с его стороны, а когда люди за спиной стоят, не очень-то про нежное и поговоришь...
– Знаете что? – оборвал я ее. – Давайте я сейчас к вам приеду.
В трубке раздалось напряженное пыхтение. Очевидно, Лида соображала, как следует понимать мое предложение и решаться ли на роман со мной, когда впереди маячит романтический незнакомец.
В конце концов, она сочла глупым упускать идущую в руки добычу. Синица в руках (в моем лице) не отменяла журавля в небе (в лице таинственного незнакомца) и Лида, собравшись с духом, произнесла:
– Ну, что ж, приезжайте. Я как раз собралась постельное белье менять...
– Ни в коем случае. Не надо ничего менять, я к вам заскочу всего на пять минут, – жестко заявил я.
– А мы успеем? – на всякий случай поинтересовалась Лида. – Хотя, если вы так торопитесь, то я, наверное, начну готовиться к вашему приходу уже сейчас. Вот я распахиваю халатик и...
«О Господи! – подумал я, вырубая линию. – За что? Неужели это моя судьба?»
...Самое смешное, что мы, действительно, успели. Деваться мне просто было некуда. Только я позвонил, как дверь ее квартиры мгновенно распахнулась и Лида, схватив меня за рукав, буквально втолкнула в комнату.
Она успела хорошо подготовиться к моему приходу. По-моему, даже слишком хорошо. Одежды на ней почти не было, Лида была возбуждена до крайнего предела и не могла больше ждать ни секунды.
Попробуйте поспорить с разъяренной вакханкой! Сомневаюсь, что у вас что-то получится.
Вот и я не смог устоять перед ее напором. Только я переступил порог, как Лида, не слушая моих протестующих возгласов, накинулась на меня, словно голодная львица на ягненка и, повалив прямо в прихожей на пыльный коврик, мгновенно содрала с меня джинсы, совершенно варварски обходясь с пуговицами на металических ножках.
Хорошо, что на мне были настоящие «Армани» и ущерб моим штанам не был нанесен – к джинсам я отношусь весьма трепетно и трачу на свой гардероб львиную долю гонораров – то есть почти все, что остается после «апгрейда» компьютера.
...Отдышавшись, я высвободил руку из-под ее довольно громоздкого тела и нашарил на полу картонную коробку, которую я принес с собой – собственно, в ней-то и заключалась цель моего визита.
– Вот, это я принес тебе, – проговорил я. – Инструкция на русском.
– Ах, милый, спасибо, – чмокнула меня в щеку Лида. – Ну-ка, ну-ка, посмотрим... Какой хорошенький! С кнопочками, блестящий...
Пока Лида ахала над «панасоником», я уже успел привести себя в порядок.
– Телефон нужен нам для дела, – строго сказал я. – Можешь считать это и подарком, но я прошу тебя: как только этот твой новый знакомый позвонит, ты должна записать его номер и немедленно сообщить его мне.
– А как же я узнаю его номер? – выпучила глаза Лида. – Это шутка?
«Колобово оно и есть Колобово, – поджав губы, подумал я, – хотя, надо признать, двигается она довольно резво. Что ж, придется растолковать».
– Аппарат, который ты держишь в руках, содержит устройство, способное определять номер, – терпеливо пояснял я тяжело дышавшей за моей спиной Лиде. – Действует он следующим образом...
И уже через пятнадцать минут, когда я повторил краткий курс обращения с телефонным аппаратом, Лида уже все поняла. Впрочем, кроме одной-единственной, но самой важной, на ее взгляд, детали.
– Значить так, – сосредоточенно проговорила она. – Когда он мне позвонит, ты поедешь к нему, и вы поговорите между собой, как настоящие мужчины. Может быть, даже и подеретесь.
– Не исключено, – согласился я. – Хотя, попробуем обойтись без этого.
– А я буду в это время стоять в стороне, – продолжала фантазировать Лида, – на мне будет синее пальто и тонкие перчатки. И когда...
– Лида, глупенькое ты существо, неужели ты не понимаешь, как все серьезно? – закричал я. – Ведь речь идет о жизни и смерти!
– Да, милый, – роковым голосом произнесла Лида. – Кажется, я поняла, что ты имеешь в виду. Ну, раз у тебя серьезные намерения...
Тут она на мгновение задумалась, оглядывая свою комнату и невиным голоском спросила:
– Раз все так серьезно, то, Валера, переезжай ко мне. Как ты думаешь, этот шкафчик мы переставим к тумбочке или пусть остается стоять у кровати?
– Дура, – еле слышно прошептал я и как вихрь выскочил из ее квартиры.
На следующее утро я пробудился от резкого звука зуммера. Проработавший всю ночь Приятель подавал мне сигнал о том, что у него имеется для меня крайне важное сообщение.
Протирая глаза, я добрел до монитора. Зуммер продолжал гудеть до тех пор, пока я не произвел одним пальцем комбинацию, известную в кругах пользователей под названием press any key – нажми любую клавишу.
Итак, теперь я весь внимание.
И как только я увидел текст на экране, сон как рукой сняло. Глядя на ряд скупых строчек, в которых Приятель по ходу дела исправлял ошибки – в милиции не очень-то блюли правила орфографии – я почувствовал, как у меня на лбу выступает холодный пот.
И не удивительно! Ведь Приятель, содрав информацию из утренних милицейских сводок, сообщил мне, что сегодня в шесть тридцать утра возле подъезда своего дома был убит двумя выстрелами в упор известный в городе предприниматель Андрей Князев.
Милиция не сомневалась в том, что имеет дело с заказным убийством. Жертве был сделан в голову контрольный – второй – выстрел, который должен был удостоверить заказчиков, что работа сделана на совесть.
Также органы внутренних дел не исключали возможности, что утренний убийца мог быть знакомым Андрея.
Основаниями для такой версии служил следующий факт: Князев обычно отправлялся на работу к восьми тридцати. А поскольку сегодняшним утром предприниматель был найден возле своего подъезда, одетый явно не для поездки в офис, то милиция предполагала, что у него на это время была назначена встреча.
Тут, честно говоря, я подумал, что милиция немного перемудрила. У меня была гораздо более правдоподобная версия случившегося: Андрей Князев просто-напросто решил добрести до ближайшего комка, с тем, чтобы опохмелиться перед тем, как ехать на работу. Но пуля убийцы отправила его на тот свет так и не поправившимся.
Погруженный в размышления, я поглощал свой немудреный завтрак – американские индюшачьи сосиски с зеленым горошком и острым кетчупом, когда мне позвонила Лида.
– Доброе утро, Валерочка, – раздалось в трубке ее нежное воркование. – Как тебе спалось без меня, котик, солнышко, рыбка?
– Прекрасно, – машинально ответил я и чуть не поперхнулся от своей неловкости. – В смысле, прекрасно, что ты мне позвонила.
– А я твою игрушечку уже сто раз опробовала, – похвасталась Лида. – Всем своим подругам перезвонила, а они – мне в ответ. Такая умная машинка – ну просто прелесть! И цифорки такие красивые, когда номерок высвечивается. А они только зелененькие бывают?
– Никогда об этом не думал, – честно ответил я. – Не звонил ли твой знакомый?
– А как же! – вспомнила Лида. – Звонил, и не так давно.
– Что? – я едва не опрокинул кетчуп себе на брюки. – И ты записала его номер?
– Конечно, – отозвалась Лида. – Вот он, у меня под рукой.
– Диктуй скорее, – схватил я авторучку. – Я уже записываю.
Однако в трубке моего сотового телефона раздавалось лишь сосредоточенное молчание.
Похоже, Лида явно не торопилась делиться со мной заветными цифрами.
– Подожди, Валера, – наконец сказала она. – Давай во всем разберемся.
– Во всем? – ужаснулся я. – Но у нас не хватит жизни, чтобы во всем разобраться.
– Тогда скажи мне только одно, – настаивала Лида. – ты женишься на мне?
– Нет, конечно, – немедленно ответил я. – У меня уже было пять-шесть жен и вообще я – тиран, деспот, Гитлер и Сталин в одном лице.
Разумеется я беззастенчиво врал – моя семейная жизнь так и не сложилась за все эти годы. Хотя подачас казалось – и даже не один раз – что еще чуть-чуть и все вот-вот наладится.
Но никто из моих подруг не мог выносить особенностей моего характера, неустроенного быта и свободного распорядка дня.
Не говоря уже о том, что верная спутница моей трудовой жизни неизбежно должна бы была быть посвящена в тайну существования Приятеля. А для этого нужны такие прочные узы, которые не сможет разорвать никакой скандал и никакие семейные неурядицы.
Ведь женщина, посвященная в тайну бывшего мужа – это самое опасное оружие, которое только можно себе представить, просто живая атомная бомба.
Я даже иногда думаю, что подсознательно «тестировал» своих подруг на выживаемость рядом со мной, стремясь убедиться, что могу всецело доверять кому-нибудь из них. Но, увы, никто не смог в результате стать моей женой и верным помощником...
– Тогда я не дам тебе этот номер, – заявила мне Лида. – Раз ты так, то я тоже так.
– Как это «так»?! – вскипел я. – Да ты соображаешь хоть немного или нет?
– Очень даже хорошо я все соображаю, – обиженно отозвалась Лида. – Этот человек, может быть, любил меня на расстоянии так много лет, что теперь даже боится подойти ко мне. Ты из ревности хочешь помешать ему, а сам... Типично мужское свинство.
– Обзывай меня как хочешь, – наседал я, – думай как знаешь, но хотя бы вспомни ту нашу прогулку в городском парке! Помнишь автомобиль, который чуть тебя не сшиб?
Вот тут-то Лиду проняло. Причем главную роль сыграло не напоминание о неудавшемся покушении, а приятные воспоминания о нашем вышагивании по промозглым осенним аллеям. Лида сдалась.
– Хорошо, Валера, – тихо проговорила она. – Записывай. Двенадцать – я тогда так хотела тебя поцеловать – сорок четыре – а ты был такой неприступный – два нуля – но потом у нас все было хорошо. И еще будет, правда? Скажи, что ты меня любишь!
– Да-да, конечно, – мгновенно отозвался я. – я как раз сам хотел тебе об этом сказать. До скорой встречи.
Я не мог сдержать нетерпения и оборвал разговор. Номер телефона, по которому звонил неизвестный знакомый Лиды у меня в руках.
Дело оставалось за малым – определить, кому этот номер принадлежит.
Обычно подобного рода информация традиционно находилась в ведении правохранительных органов и головных учреждений телефонной сети. Узнать по справочной телефон человека, продиктовав его адрес труда не составляло, а вот наоборот – фигушки.
«Таких справок мы не даем» – был стандартный ответ в подобных ситуациях.
Справки, конечно же давались, но лишь в том случае, если звонивший человек называл номер кода – тогда телефонистка была уверена, что ей звонят из органов и быстро давала нужную информацию.
Но с развитием систем электронной связи пропала необходимость частному лицу в поте своего частного лица листать телефонный справочник часами в поисках известного ему номера, но неизвестного владельца.
Более того, вполне могло бы оказаться, что данный номер не числится в самом последнем издании справочника абонентов тарасовской телефонной сети. Многие номера были засекречены и оглашению не подлежали.
Теперь же все эти операции мог произвести Приятель за считанные секунды.
Стандартный справочник хранился в его памяти, а любые закрытые номера Приятель запросто мог снять в базе данных местной ГТС, поломав к чертовой бабушке все их пароли. Как ни странно, эти ребята не утруждали себя сложными системами кодов и на моей памяти не меняли элементарный пароль уже в течение двух лет.
Дело заняло какие-то полминуты и Приятель быстренько выдал мне координаты владельца.
Таковым оказалась фирма «Розалинда», что лишь раззадорило мое любопытство.
Я немедленно набрал 12-44-00 и, дождавшись ответа после четвертого гудка, попросил пригласить к телефону Розу Валериановну.
– Да-да, – услышал я ее низкий голос. – Гагарина на проводе.
Я решил не вдаваться в подробности и задал один-единственный вопрос в двух частях.
– Где стоит телефон, по которому вы сейчас со мной говорите и кто из работников вашей фирмы имеет доступ к этому аппарату?
Ответ меня несколько обескуражил. Я, конечно, предпочел бы услышать от Розы, что телефон этот стоит в отдельном помещении, ключи от которого имеются только у Алексея Лопухова.
«Ну скажи мне это, скажи, – мысленно умолял я Розу. – Я очень хочу учлышать именно эти слова. Если человек, которого я ищу – Лопухов, то тогда все станет понятно и просто. Вернее, почти все».
Но реальность оказалась во много раз сложнее и прозаичнее.
– Телефон стоит в проходной, – растерянно ответила мне Роза Валериановна, – у самого входа. А что, собственно, произошло?
Я напряг свою память и, действительно, вспомнил зеленый аппарат, похожий на лягушку, который помещался на тумбочке справа от двери.
– Пользоваться им может кто угодно, – продолжала Гагарина. – Как сотрудники, так и посетители. Знаете, иногда нужно что-то согласовать, поэтому приходится созваниваться с клиентами прямо на месте.
Мое возбужденное воображение несколько поутихло. Стопроцентной уверенности уже не было, но я не хотел так просто расставаться со своей гипотезой.
– Пожалуй, да. Вообще, в последнее время резко сменился тон этих писем и вся старая история получила некое новое освещение. Уж и не знаю, стоит ли верить этим сведениям после тех потоков клеветы...
– Так что же выясняется из текста этих писем? – настаивал я.
– Вы понимаете, молодой человек, оказывается, Андрей был другом этого самого Марка еще со школы, – ответил профессор, – а после его смерти стал путаться с его девушкой. То есть, с Лидой.
– Вы говорили своему сыну об этом? Может быть, он смог бы внести ясность.
– Говорил, но очень осторожно, – сказал Князев. – Как-то раз мне якобы вздумалось пересмотреть старые фотографии Андрея, сделаные еще в школе. И, когдя я спросил его, был ли у него друг по имени Марк, он наотрез ответил отрицательно.
– Понятно, – вздохнул я.
– Да, вот еще что! – взволнованно воскликнул Князев. – Этот тип, ко всему прочему, еще и обвиняет Андрея в том, что он позволил своим родителям отмазать его от армии! Представляете, какой бред? А в последнем письме не далее как сегодня я обнаружил вложенную в конверт купюру в десять немецких марок. Просто ума не приложу, что это могло значить! Может быть, долг?
Боже мой! Я-то прекрасно понимал, что значит эта проклятая десятимарковая купюра!
Ведь Виктория Петровна Гагарина в день своей смерти получила точно такое же письмо!
А банкнота в десять дойчмарок значила всего лишь зашифрованное имя Марк.
В это самое время из коридора послышался звук открываемой двери, а вслед за ним – грохот сбиваемой мебели и бешеная матерная ругань.
– О! Вот, кажется, и Андрей вернулся, – оживился профессор. – Вы не обращайте внимания, если он слегка выпивши. Дело в том, что у него очень ответственная работа, последнее время приходится много трудиться...
– Мать, мать, мать, – доносилось из прихожей невнятное бормотание. – Понаставили тут шкафов, понимаешь...
– ...а потом он снимает напряжение в компании, немного расслабляется и... не всегда может контролировать свое состояние, – добавил профессор.
В профессорскую гостиную ввалился молодой человек. Его руки и лицо были испачканы свежей зеленой краской, а вся одежда заблевана – от подошв итальянских ботинок до бобрового воротника пальто.
– Ой, бля, – только и мог произнести он. – Ну вот я и дома.
Вытерев лицо правым рукавом дорогого кашемирового пальто, Князев-младший поднес руку к носу и с отвращением ее понюхал.
– Какая незадача, – проговорил он растерянно. – Опять Хрюша у нас на лестнице насрал... А я там споткнулся немного...
Завидев мой удивленный взгляд, профессор поспешил пояснить:
– Это он говорит про соседского бульдога. Андрюша, а у нас гости!
– Хм! Вы со своим или мне сбегать? – деловито осведомился молодой человек, прислонившись к косяку, чтобы удержать подобие равновесия.
– Видите ли, я пришел к вам по поводу писем. Дело довольно давнее... Помните, вы и ваша невеста... – начал я, уже чувствуя, что ничем хорошим наша встреча с Князевым-младшим не закончится.
– Пи-исем?! – в ярости заорал тот. – Да я тебя сейчас в бараний рог! Одной левой!
– Андрюша! – попытался подать голос профессор. – Выслушай меня! Все совсем не так! Все совсем необорот! Дело в том, что наш гость – частный...
– Все равно всех убью, – пообещал Князев. – Где мое именное?
Андрей сделал резкий рывок к шкафу, при этом едва не рухнул, но вовремя уцепился за край стола.
– Если ты говоришь про пистолет, сынуля, то его у тебя изъяли еще на прошлой неделе, когда ты пытался застрелить Хрюшу, – с укором произнес Князев-старший.
– Ах так? – окончательно рассвирипел Андрей. – Ну так я знаю, что мне делать!
– По-моему, вам пора, молодой человек, – решительно произнес профессор, обращаясь ко мне. – Моему сынц нужно срочно отдохнуть.
Я тоже так считал и, решив на неопределенное время отложить разговор с Андреем до его предположительного протрезвления, стал спешно ретироваться. Однако, я недооценил упорство Князева-младшего.
Когда я уже спускался по лестнице, дверь профессорской квартиры вновь распахнулась и на площадку с торжествующим криком выскочил Андрей. В руках у него был скрипичный футляр.
– Н-на! – с яростным криком он бросил мне сверху на голову этот предмет.
На лету футляр раскрылся. Мне на башку полетели скрипка (увернулся), смычок (почти увернулся), запасной смычок (прошел по касательной), канифоль (прямо по макушке), несколько запасных колков (мимо), а также сам футляр (все-таки вдарил по ноге).
Я прикрыл голову руками, продолжая быстро сбегать по лестнице, но не удержался и, подвернув ногу, загремел вниз на пролет, там поскользнулся о канифоль и проехал носом оставшиеся до двери подъезда ступеньки.
Во время моего скольжения я чудом умудрился миновать следы местопребывания на лестничной площадке известного мне по словам профессора Хрюши. Куча собачьего говна была размазана – стараниями Андрея Князева – аж по двум пролетам.
Короче, домой я пришел с синяками, словно после хорошей драки.
Как ни грустно мне было осознавать результаты своего падения с лестницы, я все же постарался настроить себя на позитивный лад.
В таких случаях говорят: подумаешь! С кем, мол, не бывает! Вот и я бормотал себе под нос нечто подобное, присаживаясь на свое рабочее место к монитору перед компьютером.
Я не мог не поделиться с Приятелем своим сегодняшним фиаско – хоть и не профессиональным, а чисто человеческим, но все равно было чертовски обидно.
И я ждал, что моя дорогая во всех отношениях и мозговитая железяка поможет мне разобраться с этими Марками, письмами с марками, расстроенными браками и исправившимися убийцами.
И Приятель, действительно, помог.
Для начала он познакомил меня с графологическим анализом представленного мной материала (компьютер использовал при этом новейшие интернетовские методики и закрытые разработки МВД, которые были занесены в его память с тех еще времен, когда Приятель только-только замышлялся для соответствующих органов) и предположил следующее:
– АВТОР ПИСЕМ ЯВНО МУЖЧИНА ЛЕТ ДВАДЦАТИ – ДВАДЦАТИ ПЯТИ. ХАРАКТЕР НЕУРАВНОВЕШЕННЫЙ. ПИСАВШИЙ ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО СКЛОНЕН К НАВЯЗЧИВЫМ ИДЕЯМ МАНИАКАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА, ОСЛОЖНЕННЫМИ ПСИХОЗОМ ДЕПРЕССИВНОГО СВОЙСТВА. ПОЛАГАЮ, ЧТО АНОНИМЩИК В СВОЕ ВРЕМЯ ПРОШЕЛ ЧЕРЕЗ ОПРЕДЕЛЕННЫЙ СТРЕСС, ВОЗМОЖНО, СВЯЗАННЫЙ С ТЕЛЕСНЫМИ ТРАВМАМИ, КОТОРЫЙ И ПРОВОЦИРОВАЛ ПСИХИЧЕСКОЕ ЗАБОЛЕВАНИЕ.– Теперь понятно, – процедил я, ошеломленный въедливостью Приятеля.
– Каковы основания для такого заявления? – заинтересованно проговорил я в микрофон.
– МНОЙ ПРОИЗВЕДЕН ГЛУБИННЫЙ СТИЛИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ТЕКСТА, – ответил Приятель. – В ПИСЬМАХ ДОВОЛЬНО ЧАСТО ВСТРЕЧАЮТСЯ ВЫРАЖЕНИЯ ТИПА «ПЕРЕЛОМНЫЙ МОМЕНТ», «ПЕРЕЛОМИТЬ СВОЮ ВОЛЮ», «СЛОМАТЬ ЖИЗНЬ», «ЛОМКА СОЗНАНИЯ», «ТРАВМИРОВАННЫЙ ТВОИМ ПОСТУПКОМ», «ПЕРЕЛОМИТЬ ХРЕБЕТ» И ТАК ДАЛЕЕ. ВСЕ ЭТИ ФРАЗЫ ПРЕДСТАВЛЯЮТ СОБОЙ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ СОЧЕТАНИЯ, НО БРОСАЕТСЯ В ГЛАЗА НАВЯЗЧИВОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ СОСТАВЛЯЮЩИХ ЭТИХ РЕЧЕВЫХ МЕТАФОР, СВЯЗАННОЕ С ТЕМОЙ ТРАВМЫ; ЕСЛИ ГОВОРИТЬ БОЛЕЕ КОНКРЕТНО – ПЕРЕЛОМА.
Когда я читал письма, то не обратил особого внимания на эти подсознательные знаки. Меня в тот момент гораздо больше волновала фактическая сторона дела. Да и объем переписки был чересчур солидным, чтобы улавливать такие тонкости.
– И что же ты можешь сказать о Марке теперь? – предложил я Приятелю высказаться по наиболее волнующему меня поводу.
– ПОМНИШЬ СТРОЧКИ ОДНОГО ИЗ ПИСЕМ, ОТСЫЛАЮЩИЕ К ЯНВАРЮ 1985 ГОДА? – напомнил мне Приятель.«Забавно. Все в один голос говорят, что Марка нет и не было, – подумал я. – А те, что были и есть – Зацепин и Гришевский – явно вне игры. Равно как и Маркелов, через которого я вышел на Лопуха. Странно, почему же всем так упорно навязывают какого-то Марка? И Гагариной, и Лиде и Андрею. Судье от него передавали привет, он учился с Князевым, который увел у него девушку Лиду... Кстати, о Лиде!»
– Это где говорится про елочку?
– ЦИТИРУЮ ПО ТЕКСТУ: «МАРК ЛЕЖАЛ ПОД НОВОГОДНЕЙ ЕЛКОЙ В БЕЛОЙ РУБАШКЕ, МЕРТВЫЙ НАВСЕГДА. И ЭТО ПРОИЗОШЛО ТОЛЬКО ИЗ-ЗА ТЕБЯ. ОН УЖЕ НИКОГДА НЕ СМОЖЕТ РАДОВАТЬСЯ МИГАНИЮ РАЗНОЦВЕТНЫХ ЛАМПОЧЕК И ШЕЛЕСТУ КОНФЕТТИ, НИКОГДА НЕ НАЙДЕТ ПОД ЕЛКОЙ ПАКЕТОВ С ПОДАРКАМИ...» – металлическим голосом произнес Приятель.
– Да-да, теперь припоминаю. Очень прочувствованно изложено, – отозвался я.
– ТВОЕ ЗАМЕЧАНИЕ ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ РАЗВОДАМИ ПОВЕРХ ТЕКСТА НЕПРАВИЛЬНОЙ КРУГЛОЙ ФОРМЫ, НЕ СВЯЗАННЫХ С МАТЕРИАЛОМ, ИСПОЛЬЗОВАВШИМСЯ ДЛЯ НАНЕСЕНИЯ ТЕКСТА НА БУМАГУ, – поддакнул мне Приятель.
– То есть, попросту говоря, слез? – перевел я на человеческую речь его канцеляризмы.
– НЕ ИСКЛЮЧЕНО, – ответил Приятель. – ЛИСТ БУМАГИ БАЛАШИХИНСКОГО КОМБИНАТА ТИПА ШЕСТИДЕСЯТИГРАММОВКИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ИМЕЕТ РЯД ФАКТУРНЫХ ПОВРЕЖДЕНИЙ, ЧТО МОГЛО БЫТЬ ВЫЗВАНО ВЛИЯНИЕМ ХИМИЧЕСКОГО СОСТАВА ЖИДКОСТИ ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ОРГАНИЧЕСКОГО ПРОИСХОЖДЕНИЯ И ВОЗМОЖНО СОДЕРЖАЩЕЙ СОЛИ.
– Прекрасно, старина, но что же ты хотел сказать насчет Марка? – напомнил я.
– СОГЛАСНО ИМЕЮЩИМСЯ ДАННЫМ, СОДЕРЖАЩИМСЯ В ОТЧЕТЕ ЗА ПЕРИОД С 1981 ГОДА ПО 1997, СРЕДИ ЛИЦ, ПОКОНЧИВШИХ С СОБОЙ В ЯНВАРЕ 1985 ГОДА ЛЮДЕЙ ИМЕНЕМ МАРК НЕ ВСТРЕЧАЕТСЯ, – поведал мне Приятель.
– Какого еще отчета? – удивился я. – Из какой сети ты выудил эту информацию?
– СОГЛАСНО ЗАКРЫТОГО ОТЧЕТА, ЗАТРЕБОВАННОГО ФРАКЦИЕЙ КОМПАРТИИ В НИЖНЕЙ ПАЛАТЕ ФЕДЕРАЛЬНОГО СОБРАНИЯ О ДИНАМИКЕ САМОУБИЙСТВ В ПЕРЕСТРОЕЧНЫЙ И ПОСТПЕРЕСТРОЕЧНЫЙ ПЕРИОД. КОМИССИЕЙ БЫЛИ ПОДНЯТЫ ДАННЫЕ ПО СТРАНЕ ЗА ОТЧЕТЫЙ ПЕРИОД, – спокойно сообщил мне Приятель.
– Эк куда тебя черти носят! – покачал я головой. – Того и гляди, скоро начнешь Президенту аналитические записки составлять.
– ЗАДАНИЕ УСВОИЛ. КОГДА ПРИСТУПАЕМ? – не понял моего юмора Приятель. – ТЕМА, СРОКИ, ОБЪЕМ? КАНАЛ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ СВЯЗИ МНЕ ХОРОШО ИЗВЕСТЕН, С ПЕРЕДАЧЕЙ ПРОБЛЕМ ТАКЖЕ НЕ ПРЕДВИДИТСЯ, МОГУ ВЫЙТИ НАПРЯМУЮ.
– Давай сначала разберемся с Марком, – твердо заявил я. – Президент подождет.
– А ЧТО С НИМ РАЗБИРАТЬСЯ? ДАЮ РОВНО ДЕВЯНОСТИ ВОСЕМЬ ПРОЦЕНТОВ ВЕРОЯТНОСТИ ЗА ТО, ЧТО ЭТО МИСТИФИКАЦИЯ, – отозвался Приятель.
– Ты серьезно? – вскричал я. – Так выходит, что я гоняюсь за тенью?
– ИМЕЮ ОСНОВАНИЯ ПОЛАГАТЬ, ЧТО МАРКА НЕТ И НИКОГДА НЕ БЫЛО, – настаивал Приятель.
Я вынул из кармана трубку сотового телефона и набрал ее номер. Девушка сразу же откликнулась.
– Алло! Лида? Как вы там? – спросил я. – Больше никаких неожиданностей?
– Да вроде нет, – протянула Лида. – А знаете, оказывается мы с вами в тот раз не туда пошли.
– Вот как? – удивился я. – Откуда такая уверенность?
– Значить, так, – принялась объяснять Лида, – мы с вами где давеча стояли?
– У центрального входа, – ответил я.
– А где нам надо было стоять?
– Где? – раздраженно спросил я.
– У Южного, – втолковывала мне она, как будто я был в чем-то виноват. – А стояли мы у центрального.
– Но почему у Южного? – почесал я затылок. – Вы же сами мне говорили...
– Да? – переспросила она, как ни в чем не бывало, – Разве? Значит, немножко перепутала. Потому что сегодня он мне сказал, что надо было стоять у Южного.
– Этот человек снова вам звонил? – прокричал я, сгорая от нетерпения.
– Ну да, всего несколько минут назад, – подтвердила Лида. – Мы решили исправить ошибку и договорились снова с ним встретиться.
– Где? Когда? – нашарил я авторучку. – Продиктуйте мне точно и постарайтесь в этот раз не ошибиться.
– Я покамест и сама не знаю, – с сожалением отозвалась Лида. – Этот человек обещал, что перезвонит на днях. А сегодня ему помешали, он так резко оборвал разговор, как будто не хотел говорить при посторонних.
«Ага, значит, он звонил откуда-то из помещения, – лихорадочно соображал я. – Не исключено, что с работы. А это означает...»
– Обидно, конечно, что нам не удалось поговорить, – продолжала Лида, – но его тоже можно понять. Тут наверное любовь с его стороны, а когда люди за спиной стоят, не очень-то про нежное и поговоришь...
– Знаете что? – оборвал я ее. – Давайте я сейчас к вам приеду.
В трубке раздалось напряженное пыхтение. Очевидно, Лида соображала, как следует понимать мое предложение и решаться ли на роман со мной, когда впереди маячит романтический незнакомец.
В конце концов, она сочла глупым упускать идущую в руки добычу. Синица в руках (в моем лице) не отменяла журавля в небе (в лице таинственного незнакомца) и Лида, собравшись с духом, произнесла:
– Ну, что ж, приезжайте. Я как раз собралась постельное белье менять...
– Ни в коем случае. Не надо ничего менять, я к вам заскочу всего на пять минут, – жестко заявил я.
– А мы успеем? – на всякий случай поинтересовалась Лида. – Хотя, если вы так торопитесь, то я, наверное, начну готовиться к вашему приходу уже сейчас. Вот я распахиваю халатик и...
«О Господи! – подумал я, вырубая линию. – За что? Неужели это моя судьба?»
...Самое смешное, что мы, действительно, успели. Деваться мне просто было некуда. Только я позвонил, как дверь ее квартиры мгновенно распахнулась и Лида, схватив меня за рукав, буквально втолкнула в комнату.
Она успела хорошо подготовиться к моему приходу. По-моему, даже слишком хорошо. Одежды на ней почти не было, Лида была возбуждена до крайнего предела и не могла больше ждать ни секунды.
Попробуйте поспорить с разъяренной вакханкой! Сомневаюсь, что у вас что-то получится.
Вот и я не смог устоять перед ее напором. Только я переступил порог, как Лида, не слушая моих протестующих возгласов, накинулась на меня, словно голодная львица на ягненка и, повалив прямо в прихожей на пыльный коврик, мгновенно содрала с меня джинсы, совершенно варварски обходясь с пуговицами на металических ножках.
Хорошо, что на мне были настоящие «Армани» и ущерб моим штанам не был нанесен – к джинсам я отношусь весьма трепетно и трачу на свой гардероб львиную долю гонораров – то есть почти все, что остается после «апгрейда» компьютера.
...Отдышавшись, я высвободил руку из-под ее довольно громоздкого тела и нашарил на полу картонную коробку, которую я принес с собой – собственно, в ней-то и заключалась цель моего визита.
– Вот, это я принес тебе, – проговорил я. – Инструкция на русском.
– Ах, милый, спасибо, – чмокнула меня в щеку Лида. – Ну-ка, ну-ка, посмотрим... Какой хорошенький! С кнопочками, блестящий...
Пока Лида ахала над «панасоником», я уже успел привести себя в порядок.
– Телефон нужен нам для дела, – строго сказал я. – Можешь считать это и подарком, но я прошу тебя: как только этот твой новый знакомый позвонит, ты должна записать его номер и немедленно сообщить его мне.
– А как же я узнаю его номер? – выпучила глаза Лида. – Это шутка?
«Колобово оно и есть Колобово, – поджав губы, подумал я, – хотя, надо признать, двигается она довольно резво. Что ж, придется растолковать».
– Аппарат, который ты держишь в руках, содержит устройство, способное определять номер, – терпеливо пояснял я тяжело дышавшей за моей спиной Лиде. – Действует он следующим образом...
И уже через пятнадцать минут, когда я повторил краткий курс обращения с телефонным аппаратом, Лида уже все поняла. Впрочем, кроме одной-единственной, но самой важной, на ее взгляд, детали.
– Значить так, – сосредоточенно проговорила она. – Когда он мне позвонит, ты поедешь к нему, и вы поговорите между собой, как настоящие мужчины. Может быть, даже и подеретесь.
– Не исключено, – согласился я. – Хотя, попробуем обойтись без этого.
– А я буду в это время стоять в стороне, – продолжала фантазировать Лида, – на мне будет синее пальто и тонкие перчатки. И когда...
– Лида, глупенькое ты существо, неужели ты не понимаешь, как все серьезно? – закричал я. – Ведь речь идет о жизни и смерти!
– Да, милый, – роковым голосом произнесла Лида. – Кажется, я поняла, что ты имеешь в виду. Ну, раз у тебя серьезные намерения...
Тут она на мгновение задумалась, оглядывая свою комнату и невиным голоском спросила:
– Раз все так серьезно, то, Валера, переезжай ко мне. Как ты думаешь, этот шкафчик мы переставим к тумбочке или пусть остается стоять у кровати?
– Дура, – еле слышно прошептал я и как вихрь выскочил из ее квартиры.
На следующее утро я пробудился от резкого звука зуммера. Проработавший всю ночь Приятель подавал мне сигнал о том, что у него имеется для меня крайне важное сообщение.
Протирая глаза, я добрел до монитора. Зуммер продолжал гудеть до тех пор, пока я не произвел одним пальцем комбинацию, известную в кругах пользователей под названием press any key – нажми любую клавишу.
Итак, теперь я весь внимание.
И как только я увидел текст на экране, сон как рукой сняло. Глядя на ряд скупых строчек, в которых Приятель по ходу дела исправлял ошибки – в милиции не очень-то блюли правила орфографии – я почувствовал, как у меня на лбу выступает холодный пот.
И не удивительно! Ведь Приятель, содрав информацию из утренних милицейских сводок, сообщил мне, что сегодня в шесть тридцать утра возле подъезда своего дома был убит двумя выстрелами в упор известный в городе предприниматель Андрей Князев.
Милиция не сомневалась в том, что имеет дело с заказным убийством. Жертве был сделан в голову контрольный – второй – выстрел, который должен был удостоверить заказчиков, что работа сделана на совесть.
Также органы внутренних дел не исключали возможности, что утренний убийца мог быть знакомым Андрея.
Основаниями для такой версии служил следующий факт: Князев обычно отправлялся на работу к восьми тридцати. А поскольку сегодняшним утром предприниматель был найден возле своего подъезда, одетый явно не для поездки в офис, то милиция предполагала, что у него на это время была назначена встреча.
Тут, честно говоря, я подумал, что милиция немного перемудрила. У меня была гораздо более правдоподобная версия случившегося: Андрей Князев просто-напросто решил добрести до ближайшего комка, с тем, чтобы опохмелиться перед тем, как ехать на работу. Но пуля убийцы отправила его на тот свет так и не поправившимся.
Погруженный в размышления, я поглощал свой немудреный завтрак – американские индюшачьи сосиски с зеленым горошком и острым кетчупом, когда мне позвонила Лида.
– Доброе утро, Валерочка, – раздалось в трубке ее нежное воркование. – Как тебе спалось без меня, котик, солнышко, рыбка?
– Прекрасно, – машинально ответил я и чуть не поперхнулся от своей неловкости. – В смысле, прекрасно, что ты мне позвонила.
– А я твою игрушечку уже сто раз опробовала, – похвасталась Лида. – Всем своим подругам перезвонила, а они – мне в ответ. Такая умная машинка – ну просто прелесть! И цифорки такие красивые, когда номерок высвечивается. А они только зелененькие бывают?
– Никогда об этом не думал, – честно ответил я. – Не звонил ли твой знакомый?
– А как же! – вспомнила Лида. – Звонил, и не так давно.
– Что? – я едва не опрокинул кетчуп себе на брюки. – И ты записала его номер?
– Конечно, – отозвалась Лида. – Вот он, у меня под рукой.
– Диктуй скорее, – схватил я авторучку. – Я уже записываю.
Однако в трубке моего сотового телефона раздавалось лишь сосредоточенное молчание.
Похоже, Лида явно не торопилась делиться со мной заветными цифрами.
– Подожди, Валера, – наконец сказала она. – Давай во всем разберемся.
– Во всем? – ужаснулся я. – Но у нас не хватит жизни, чтобы во всем разобраться.
– Тогда скажи мне только одно, – настаивала Лида. – ты женишься на мне?
– Нет, конечно, – немедленно ответил я. – У меня уже было пять-шесть жен и вообще я – тиран, деспот, Гитлер и Сталин в одном лице.
Разумеется я беззастенчиво врал – моя семейная жизнь так и не сложилась за все эти годы. Хотя подачас казалось – и даже не один раз – что еще чуть-чуть и все вот-вот наладится.
Но никто из моих подруг не мог выносить особенностей моего характера, неустроенного быта и свободного распорядка дня.
Не говоря уже о том, что верная спутница моей трудовой жизни неизбежно должна бы была быть посвящена в тайну существования Приятеля. А для этого нужны такие прочные узы, которые не сможет разорвать никакой скандал и никакие семейные неурядицы.
Ведь женщина, посвященная в тайну бывшего мужа – это самое опасное оружие, которое только можно себе представить, просто живая атомная бомба.
Я даже иногда думаю, что подсознательно «тестировал» своих подруг на выживаемость рядом со мной, стремясь убедиться, что могу всецело доверять кому-нибудь из них. Но, увы, никто не смог в результате стать моей женой и верным помощником...
– Тогда я не дам тебе этот номер, – заявила мне Лида. – Раз ты так, то я тоже так.
– Как это «так»?! – вскипел я. – Да ты соображаешь хоть немного или нет?
– Очень даже хорошо я все соображаю, – обиженно отозвалась Лида. – Этот человек, может быть, любил меня на расстоянии так много лет, что теперь даже боится подойти ко мне. Ты из ревности хочешь помешать ему, а сам... Типично мужское свинство.
– Обзывай меня как хочешь, – наседал я, – думай как знаешь, но хотя бы вспомни ту нашу прогулку в городском парке! Помнишь автомобиль, который чуть тебя не сшиб?
Вот тут-то Лиду проняло. Причем главную роль сыграло не напоминание о неудавшемся покушении, а приятные воспоминания о нашем вышагивании по промозглым осенним аллеям. Лида сдалась.
– Хорошо, Валера, – тихо проговорила она. – Записывай. Двенадцать – я тогда так хотела тебя поцеловать – сорок четыре – а ты был такой неприступный – два нуля – но потом у нас все было хорошо. И еще будет, правда? Скажи, что ты меня любишь!
– Да-да, конечно, – мгновенно отозвался я. – я как раз сам хотел тебе об этом сказать. До скорой встречи.
Я не мог сдержать нетерпения и оборвал разговор. Номер телефона, по которому звонил неизвестный знакомый Лиды у меня в руках.
Дело оставалось за малым – определить, кому этот номер принадлежит.
Обычно подобного рода информация традиционно находилась в ведении правохранительных органов и головных учреждений телефонной сети. Узнать по справочной телефон человека, продиктовав его адрес труда не составляло, а вот наоборот – фигушки.
«Таких справок мы не даем» – был стандартный ответ в подобных ситуациях.
Справки, конечно же давались, но лишь в том случае, если звонивший человек называл номер кода – тогда телефонистка была уверена, что ей звонят из органов и быстро давала нужную информацию.
Но с развитием систем электронной связи пропала необходимость частному лицу в поте своего частного лица листать телефонный справочник часами в поисках известного ему номера, но неизвестного владельца.
Более того, вполне могло бы оказаться, что данный номер не числится в самом последнем издании справочника абонентов тарасовской телефонной сети. Многие номера были засекречены и оглашению не подлежали.
Теперь же все эти операции мог произвести Приятель за считанные секунды.
Стандартный справочник хранился в его памяти, а любые закрытые номера Приятель запросто мог снять в базе данных местной ГТС, поломав к чертовой бабушке все их пароли. Как ни странно, эти ребята не утруждали себя сложными системами кодов и на моей памяти не меняли элементарный пароль уже в течение двух лет.
Дело заняло какие-то полминуты и Приятель быстренько выдал мне координаты владельца.
Таковым оказалась фирма «Розалинда», что лишь раззадорило мое любопытство.
Я немедленно набрал 12-44-00 и, дождавшись ответа после четвертого гудка, попросил пригласить к телефону Розу Валериановну.
– Да-да, – услышал я ее низкий голос. – Гагарина на проводе.
Я решил не вдаваться в подробности и задал один-единственный вопрос в двух частях.
– Где стоит телефон, по которому вы сейчас со мной говорите и кто из работников вашей фирмы имеет доступ к этому аппарату?
Ответ меня несколько обескуражил. Я, конечно, предпочел бы услышать от Розы, что телефон этот стоит в отдельном помещении, ключи от которого имеются только у Алексея Лопухова.
«Ну скажи мне это, скажи, – мысленно умолял я Розу. – Я очень хочу учлышать именно эти слова. Если человек, которого я ищу – Лопухов, то тогда все станет понятно и просто. Вернее, почти все».
Но реальность оказалась во много раз сложнее и прозаичнее.
– Телефон стоит в проходной, – растерянно ответила мне Роза Валериановна, – у самого входа. А что, собственно, произошло?
Я напряг свою память и, действительно, вспомнил зеленый аппарат, похожий на лягушку, который помещался на тумбочке справа от двери.
– Пользоваться им может кто угодно, – продолжала Гагарина. – Как сотрудники, так и посетители. Знаете, иногда нужно что-то согласовать, поэтому приходится созваниваться с клиентами прямо на месте.
Мое возбужденное воображение несколько поутихло. Стопроцентной уверенности уже не было, но я не хотел так просто расставаться со своей гипотезой.