Сеймон Норман. Рабыня

   - Ведь хорошо у меня? - совершенно спокойным голосом спросила белая.
   - Да! - в этот момент Фцук была уверена в своих словах. - У тебя здорово!
   - Вот то-то же… Что ты носишься там, наверху? Скорпионы, бражаны, всякие другие напасти… Как ты сюда попала? Расскажи-ка мне, девонька, все!
   Рассказ Фцук длился до самого вечера, женщины выпили много глиняных кружек с чаем. Белая желала все знать подробно, задавала много вопросов, ахала. Девушке стало казаться, что здесь, под землей, не намного хуже, чем в каюте "Бабочки".
   - А как ты здесь очутилась, Белая?
   - Я?! - искренне удивилась старуха. - Я здесь живу и всегда жила.
   - Но… - Фцук смутилась. - Может быть, раньше тут жили твои родители? У вас был поселок?
   - Какие родители?.. Я здесь живу, я! А никакие не родители! Где ты их видела? - старуха засуетилась. - Время-то уже сколько! Скоро солнце зайдет, а мы не прибирались! Ладно, я сам везде подмету, а ты иди к колодцу, вот через этот лаз, да набери побольше воды для стирки!
   Фцук поставила на пол кружку и покорно полезла в очередную нору. Ей показалось, что на ее коленях уже появляются мозоли. Там и в самом деле оказался колодец, узкий, только чтобы пролез глиняный кувшин. Чем он был вырыт?.. Как Белая поддерживает его в исправности? Девушке предстояло узнать ответы на эти и другие вопросы в самое ближайшее время, ведь теперь она стала работницей Белой.
 
   Потянулись похожие один на другой дни. Белая просыпалась затемно, что, впрочем, в подземелье имело мало значения. Прежде всего старуха начинала громко отчитывать Фцук за грязь в доме, при чем частенько отвешивала и пару оплеух. Потом работнице вручался веник, а хозяйка отправлялась наружу.
   Все то время, когда было уже светло, но насекомые еще не проснулись, Белая бродила по степи, собирая травы и лаки, отыскивая личинки. Каждый раз это заканчивалось с появлением бегунца Бражана, который появлялся в одно и то же время. Старуха дразнила его до самозабвения.
   Потом Фцук получала новую выволочку, за безделье. Белая была помешана, в том числе и на чистоте. Почти весь день они проводили прочищая лазы, камеры, иногда вдруг начинали копать новые или засыпать старые. Девушка ужасно боялась, что однажды земляные своды рухнут и погребут под собой обеих женщин.
   Сначала Фцук решила терпеть от старухи, в сущности безобидной, все. В конце концов ее почти не бьют, досыта кормят, всегда есть вода и одежда, а так удобно спала она разве что в гамаке Мбуни. Но постепенно жизнь превратилась в ежедневную пытку. Бессмысленные дни в почти полной темноте - Белая запрещала девушке подниматься на поверхность.
   Однажды поселянка ослушалась и выбралась наружу через один из множества лазов. Она твердо решила отстоять свое право на глоток свежего воздуха, но старуха не стала разговаривать. Она просто повалила Фцук, а потом отходила по бокам своей верной спутницей - крепкой палкой. Такого девушка совершенно не ожидала. Она долго плакала в темноте, а Белая весь день с ней не разговаривала.
   Пришлось подчиняться. День за днем девушка теряла аппетит, становилась сонной, ко всему безразличной. Как-то раз Белая опять побила ее - за плохо постиранную одежду. Что могла старуха рассмотреть в темноте? Фцук даже не обиделась. Ночью она проснулась и поняла, что происходит что-то настолько печальное, что ни Отто ни Бражан не могли с ней этого сделать.
   В тот день случилось неожиданное происшествие. Задумчивая Фцук таскала воду из колодца, носил ее в кухонную камеру, наполняя кадку. Вдруг в лаз быстро ползла старуха.
   - Гости у нас, да не званые, - проворчала она, вытаскивая из ямки в стене странный предмет - железную коробку с трубкой. - Давай, зажигай хворост, да быстрее!
   Фцук услышала какой-то странный звук в лазе, будто кто-то царапал когтями, шуршал. Но к ним никогда никто из насекомых не забирался, девушка привыкла чувствовать себя в подземелье в безопасности!
   - Оса! - тут же объяснила Белая. - Вот вредное насекомое! Мухи никогда не полезут, а осы - в несколько дней одна обязательно появится! Ух, сейчас я ей, сейчас…
   Хозяйка подземелья засыпала в железную коробочку углей, быстро подошла к лазу и дунула в трубку. Из коробочки вылетело облако дыма, ушло в нору. Оттуда тут же послышалось яростное жужжание.
   - Не нравится нам! - радостно сказала старуха и ползла к осе. - Ты, слышь, вон тот лаз прикрой кадкой, а то заберется и устроит тебе тут беспорядок! Сора еще натащит…
   Фцук представила себе, что там, в самой гуще дыма, быстро проникающего повсюду, оса найдет старуху и загрызет ее, а потом долго будет ползать по лазам, отыскивая ее. Девушка заметалась, в панике стараясь решить, как ей быстрее выбраться, пока дым не лишил ее возможности видеть хоть что-нибудь. Конечно же, она все перепутала, а оса все-таки поползла к кухне.
   Сообразив, что именно она может стать причиной такого печального развития событий, Фцук полезла обратно из какого-то бокового ответвления, задом, не зная, встретит ли ее уже оса. Она успела - схватила кадушку и ударила ей отвратительную голову с мощными жвалами, вдавила обратно.
   - Поймала?! - обрадовалась откуда-то издалека Белая, когда услышала отчаянное жужжание. - Сейчас я ее сзади! Палкой!
   - Осторожно! - взвизгнула девушка. - Лопату возьми!
   - Боишься?! - с восторгом завопила старуха. - Испугалась одна остаться, неряха?!
   Она убила осу, быстро, сноровисто. Эти насекомые не раз проникали в подземные лабиринты, и всегда Белая норовила не выгнать их, а убить.
   - Оса всегда вернется, - объяснила она вечером, во время единственной трапезы, когда становилась почти вменяема. - Они обидчивые, поэтому если прогнать - обязательно вернется мстить. И ты знай: надо их убивать. А ты испугалась за меня сегодня? И за себя, наверное?
   - Конечно, - призналась Фцук. - Хуже всего умереть здесь, в темноте.
   - Какая же тебе разница? - покачала головой Белая. - Эх, ты… Неужели не понимаешь, что людям там, на земле, не место? Вот скоро пожалуют к нам гости дорогие, они тебе объяснят.
   - Какие гости?
   - Черви. У меня частенько черви гостят, уважают старуху Белую Да ты не думай, что я спятила! - вдруг очень просто уверила она. - Черви не простые, а умные, умнее нас. И даже разговаривать умеют, только не как мы, а лучше.
   - Понятно… - совсем расстроилась Фцук. Что делать, если старуха окончательно сойдет с ума и пригласит в гости ос?
   - Ничего тебе не понятно! - рассердилась Белая. - Вот придут, тогда увидишь. А для кого ж мы дом в чистоте держим, запасы копим, угощение готовим? Для гостей дорогих. А может быть, один придет… Один меня больше всех уважает. Но придет скоро, это я всегда заранее чувствую.
   Девушка не спала всю ночь. Нельзя так жить, во всем доверяясь сумасшедшему! Тогда уж не на кого и жаловать. Если Фцук считает, что может позаботиться о себе сама, то пора начинать.
   На другой день, улучив момент, поселянка начала копать наружу свой личный, секретный лаз. Старуха видела в темноте гораздо лучше ее, но Фцук придумала начать новую нору в крошечной камере, где хранились дрова. Это было единственное место, в которое Белая не заглядывала, доверяя работнице, кроме того, можно было прятать ход, заваливая его хворостом.
   Каждый день Фцук улучала немного времени и копала, потом тщательно заметала следы, возвращала на место лопату, выбрасывала землю. Для этого приходилось тайком вылезать наверх - дело опасное, грозящее скандалом. Сначала у поселянки замирало сердце, потом она втянулась, и у жизни появился новый смысл.
   Пусть здесь хозяйничает Белая, но если ее работница захочет однажды покинуть подземелье не прощаясь, то никто не сможет ей помешать. А ведь это - самое главное. Иначе нельзя хоть иногда почувствовать себя свободной, а это так важно для рабы. К Фцук вернулся аппетит, она не высыпалась, и оттого спала лучше.
   Вот только Белая тревожила: все чаще говорила о скором приходе дорогих гостей, даже расширила некоторые внутренние лазы, чтобы червям было легче передвигаться по подземелью. Иногда она замирала, требовала тишины и подолгу прислушивалась у какой-нибудь стены.
   - Нет, не идут… - наконец вздыхала старуха.
   Фцук в такие дни особенно усердно рыла тоннель. Она отводила его подальше от выходов Белой, иначе старуха непременно заставила бы его засыпать. Время шло, и только этот лаз да странное ожидание гостей, передавшееся и девушке, придавало жизни какой-то смысл.
 
   Ход получался длинным, извилистым, потому что в земле вокруг норы Белой оказалось много больших камней, которые приходилось обходить. Фцук трудилась дань за днем, постепенно пробиваясь к своему личному выходу на свет. Белая вроде бы ничего не подозревала, хотя как-то раз вечером, за чаем, поделилась с работницей опасениями.
   - Земля появляется вокруг входов, свежая земля… То в одном месте, то в другом. Может быть, Бражан, ленивый бегунец, пробует копать своей кривой лапой? Да вроде бы лазы шире не становятся… Ты ничего не слышала?
   - Не слышала, - замирая сердцем ответила Фцук. - Тихо.
   - Если услышишь - сразу скажи мне. Мало ли какие твари к нам снизу да с боков подберутся… - Белая провела руками по волосам, сбросила насыпавшуюся землю. - Надо быть готовыми ко всему, всегда. Тем более, скоро гости дорогие пожалуют, будут тут ползать, смотреть…
   Старуха захихикала. Фцук удивленно смотрела на нее, и Белая пояснила:
   - Да не видят они ничего, черви эти. Всю жизнь под землей, наверх не выходят. Но я с ними дружу… Вот скоро придут к нам в гости, сама увидишь. Ты им понравишься, если только не будешь лениться. Сегодня опять плохо лазы промела, грязно там…
   Это постоянно ожидание добавляло нервозности. Как Фцук ни убеждала себя, что старуха давно сошла с ума, и никакие слепые черви к ним не придут, но прислушивалась теперь к каждому шороху. Она потихоньку расспрашивала Белую и убеждалась, что та имеет о червях четкое представление.
   - Они белые, и такие представительные, толстые, жирные… Ну как раз им в наши лазы протиснуться, только-только. Голова с виду совсем как хвост, но там рот. Едят черви то, что под землей найдут, корни да клубни, личинок да других червей. Зубов не имеют, а всасывают в себя, и понемногу переваривают. Не понимаешь? Вот найдет червь длинного дождевика - всосет его наполовину и ждет, пока желудок переварит. Тогда еще немного всосет, потом еще.
   - И никогда на свет не выходят?
   - Никогда! А зачем им? Они же слепые, да к тому же нежные, жирные. Такого всякий обидеть может… - Белая улыбалась мечтательно, сладко. - А уж какие вежливые, обходительные!
   - Разве они говорят? - уточнила Фцук, стараясь поймать старуху на противоречии.
   - Да ты, дура, не слушала меня разве раньше? Конечно разговаривают, только не ртом, как мы, а умом, мыслями. И такие у них сладкие, хорошие мысли! Чистые, прямые, порядочные. Все о земле рассуждают, о темноте, про свет меня расспрашивают. Ох, что с тобой делать… - загрустила Белая. - Не понравишься ты им, глупая ты и суматошная.
   - Меня накажут? - испугалась девушка.
   - Да чем же? - вздохнула старуха. - Как им, таким хорошеньким, тебя наказать? Разве что я тебя палкой отделаю. А черви наказать не умеют, они обходительные. Просто будут с тобой говорить, ты и осрамишься, глупая. А им стает за тебя стыдно, это сразу почувствуешь. Вот ты увидишь скоро гостей дорогих, ты поймешь, как я по ним скучаю.
   Фцук начали сниться по ночам огромные, способные в два захода переварить огромного дождевика, белые черви. Они протискивали свои жирные тела сквозь лазы и рассуждали сладкими голосами о темноте, о том, что наверху вообще нечего делать. Там живет зло, и только его освещает солнце, а значит глаза вовсе не нужны. Девушка несколько раз просыпалась с криком, потому что черви начинали ее целовать.
   Белая каждый раз прибегала с палкой, но не обнаружив врага, пускала ее в ход против Фцук. А потом усаживалась рядом и опять говорила о червях. Дни шли за днями, но гости пока не появлялись.
   Впрочем, можно ли сказать, что гостей нет, если только о них и говорят? Старуха стала даже меньше ругаться и придираться к нечистоплотности Фцук. Девушка окончательно поверила в их существование, и ловила себя на том, что тоже ждет их. Скорее бы, если им обеим суждено быть пожранными червями - пусть приходят скорее.
   Но настал день, когда ход вывел ее наружу. Первые лучи света ударили в глаза, ослепили. Фцук постоянно выбиралась через другие лазы, каждый раз замирая от страха, чтобы выбросить землю, но там был чужой свет, не ее. Здесь же даже солнце было другим, а воздух свежим, вкусным.
   Девушка не стала раскапывать лаз широко, оставила лишь крохотное окошко. Этого достаточно, ведь расширись его и выбраться можно за одну минуту. Теперь она не пленница Белой, а гостья, которая уйдет как только захочет. И если смерть от бегунца или стрекозы покажется ей слаще пребывания здесь, то старухе придется обойтись без работницы.
   - Мне кажется, у нас странно пахнет сегодня… - заводила старуха носом и Фцук испуганно прижалась к стене. - Будто бы даже дует откуда-то… Проверь все, и я проверю все, вот мы два раза и проверим. Шевелись, неряха! И когда я только приучу тебя к порядку? Опять трава сухая в лазе, все колени исколишь…
   На коленях от постоянного ползанья и правда появлялись мозоли. Фцук они почему-то очень не нравились, по ночам девушка сдирала их ногтями, перевязывала ноги тряпочками. Человек должен ходить на ногах, но теперь ей такое чаще снилось во сне.
   - Гости придут совсем скоро, - сказала Белая за чаем. - Я чувствую. Не могу объяснить, как, но чувствую. Будто они уже что-то говорят мне, только я не слышу. А ты что-нибудь ощущаешь необычное?
   - Нет, - покачала головой Фцук. - Все как всегда. Ничем особенным не пахнет, тихо.
   - Да не в запахе дело, и не в шуме! Ты к мыслям своим прислушайся: не появилось ли там чего-нибудь особенно сладкого, благостного?
   - Не появилось, - сказала девушка. - И мыслей-то почти никаких не осталось.
   - А вот это как раз и говорит о том, что гости дорогие приближаются! Ох, ползунчики мои дорогие, куда же вы путешествовали?..
   За все время, что Фцук прожила в подземелье, она так ничего и не узнала о Белой. Откуда женщина была родом, когда и как попала сюда, в глухой уголок предгорья, зачем осталась - всех этих вопросов старуха будто и не слышала. Лишь иногда она отвечала, что живет здесь, а значит ниоткуда не взялась.
   Ничем из происходящего снаружи Белая не интересовалась, и в тот единственный раз, когда выслушала историю Фцук, ни о чем не спросила. Девушка порой уже и сама думала: не привиделись ли ей все приключения? Жила ли она когда-то у далекого северного ручья, готовясь родить ребенка от абажа и умереть в холодной землянке? Кричала ли под плеткой, вез ли ее корабль вниз по реке? Со старухой на эти темы лучше было не говорить, у нее руки так и тянулись к палке.
   Зато о червях, дорогих гостях, можно было расспрашивать ее круглые сутки. Правда, и ничего толкового Белая не говорила, только все расписывала свои ощущения, сладкие и благостные. Фцук порой хваталась за голову и тихонько выла, ей казалось, что если белесые жирные уроды не приползут сюда в самое ближайшее время, она тоже сойдет с ума.
   Или наоборот, сойдет с ума именно в тот миг, когда увидит их? Тогда девушка и старуха начнут понимать друг друга, и в полном согласии проживут долгие годы, выметая сор из лазов. Напряжение нарастало, и бороться с ним помогал только личный, секретный выход на поверхность. Поселянка подползала к нему и подолгу рассматривала кусочек неба.
   Однажды утром Белая не вышла на поверхность. Это было так неожиданно, что девушка молча уселась перед ней, сложив руки. Старуха глубоко вздохнула, поправила на плечах застиранное платье.
   - Дождалась! Они пришли!
   - Куда?! - испуганно дернулась Фцук, оглядываясь по сторонам. - Куда пришли? На кухню?
   - Да нет же, дурочка. Вот из этой стены черви появятся. Я их уже слышу. Они бы и с тобой говорили, да стесняются. Ты ухо приложи, да послушай хорошенько.
   Фцук так и сделала. Сначала она слышала только собственную кровь, шумящую от волнения в висках, затем пульс немного успокоился. От стены исходила легкая, непостоянная вибрация, а еще что-то шуршало там, далеко. Белая не обманула, черви и в самом деле приближались.
   - Я боюсь! - девушка прижалась к сумасшедшей, та ласково погладила ее по голове.
   - Ты им не понравишься, к сожалению. А ведь я не вечная, не смогу о тебе долго заботиться. У червей же есть дома, глубже и надежнее нашего. Пищу они приносят с поверхности, воздух и воду провести тоже умеют.
   - О чем ты? - еще больше испугалась Фцук.
   - Да ни о чем… К сожалению, ты им не понравишься. Уже не нравишься.
 

Глава одиннадцатая

 
   Северный ветер старался протиснуть зиму за Сверкающие горы, в единственную щель между ними, по руслу реки Одра. Он тужился изо всех сил и порой казалось, что горы сейчас раздвинутся под этим напором, а вода потечет вспять. Авер и Жани шли ссутулившись, чтобы не побежать бегом, подгоняемым зимой.
   Вал смотрел на Сверкающие горы впереди и мечтательно улыбался. Юноша мог только позавидовать ему: он возвращался на родину, а Авер наоборот, удалялся от нее. Хуже всего было то, что север не манил его. Еттер, Свен, Линор остались далеко в прошлом, а в настоящем никак не могли найти свое место. Может быть, если бы там, в поселке, осталась Фцук, все было бы иначе?
   Почему-то Авер думал о похищенной девушке все чаще. Он вспоминал ее смуглое лицо, смешные жесткие волосы. К тому же Жани частенько посмеивался над ним, утверждая, что юноша отправился в путь отыскивать невесту. Юноша и сам постепенно сживался с этой мыслью, и она ему все больше нравилась. В самом деле, разве Фцук не заслуживает свободы?
   - Как ты думаешь, я смогу похитить Фцук у Нельсона? - спросил он однажды на привале, когда путники старались укрыться от ветра за стволом огромного дерева.
   - А что он, стоглазый? - засмеялся Жани. - У каждого человека можно что-нибудь украсть. Но должен тебя предупредить: в Геттеле это было бы гораздо легче. На Зимовке абажи постоянно смотрят за рабами, связывают на ночь, выставляют караулы. Вообще это для них тяжелое время.
   - На юге много хищных насекомых, - понимающе кивнул Авер.
   - Они боятся их, как дети, - поддержал Жани. - Услышат муху, и к земле пригибаются… Северяне, что с них взять? Ты не обижайся, но это правда. К насекомым нужна привычка с детства, чтобы не бояться в руки взять пчелу, которая уже выпустила жало. Понимаешь?
   - Нет, - покачал головой поселянин. - Я многого не понимаю из того, что ты говоришь.
   - Это поговорка у нас такая, про пчелу. Ужас перед насекомыми у человека в крови, но надо уметь его преодолеть один раз, и понять, что на самом деле мы сильнее их.
   - Люди сильнее насекомых?! - теперь настал черед смеяться Аверу.
   - Да, так говорят наши старики, - вал посерьезнел. - И я сам не раз убеждался, что это правда. Мы умнее, мы умеем не бояться, когда нас пугают, и пугать, когда сами боимся.
   - А жуки? А смертоносцы? - спросил Авер. - Ведь они умнее людей, ты сам говорил!
   - В чем-то умнее… А все же не просто так жуки держат людей у себя на службе - до многого сами догадаться не могут. То же и пауки, только с этими тварями сложнее. Для жуков люди - слуги, а для смертоносцев - рабы. И в рабстве они умеют держать так, что абажам с их веревками и не снилось. Вот если бы твою Фцук похитили пауки, то я бы тебе сразу сказал: даже не пытайся ее вернуть.
   - Что же такого они с нами делают?
   - Если хотят убить - вселяют ужас. Есть древняя легенда, - Жани поплотнее закутался в тряпье. - Некогда люди владели всем миром. Но потом боги решили их наказать, и сбросили с неба огромное паучье яйцо, откуда пошел весь их род. Смертоносцы долго не могли одолеть хозяев земли, но потом один властитель продал им секрет человеческой души. Теперь пауки видят нас, наши чувства и мысли.
   - А если не хотят убить? - нетерпеливо переспросил Авер. - Тогда что же они делают?
   - Тогда внушают любовь к себе, и человек становится их рабом. Далеко на юге есть города смертоносцев, где тысячи людей живут вместе с пауками, ходят по одним улицам, помогают друг другу. Старики говорят, что часть нашего народа навсегда осталась в тех городах, когда мы уходили на север.
   - Так может быть, это неплохая жизнь? - привстал юноша. - Одни люди держатся поблизости от жуков, другие - жмутся к паукам. Вокруг много насекомых, а у человека нет своего хитина! К кому же обращаться за помощью?
   - Валы ни к кому за помощью не обращаются, - хмуро проговорил Жани. - Может быть, поэтому нас и меньше с каждым годом… Совсем как вас в северных поселках.
   Разговор прервался. На реку опускалась ночь, северный ветер усиливался до предела. Воды Одры были темными, от них валил пар. Здесь юг не мог одолеть север. Вдоль берега снега почти не было, зато попадались большие обледенелые участки, пробираться по которым приходилось с удвоенной осторожностью. Ни одного насекомого люди не видели, ни в воде, ни в воздухе, ни на суше, существ с красной кровью тоже не попадалось.
   Время от времени Авер ловил рыбу. На счастье подаренный старухами снасти спасали путешественников от голода, но юноша с ужасом понимал, что каждый раз рискует. Попадись большая рыба - лопнет жила плавунца, как нитка, и еды будет взять негде. Люди не умеют питаться прошлогодней травой и корой с деревьев.
   Но Сверкающие горы понемногу приближались. Жани покинула обычная болтливость, он все смотрел на них и загадочно улыбался. Авер боялся этой улыбки, за ней скрывались Южная степь и огромное количество враждебной для человека жизни. Вал вырос среди насекомых, северянин же привык бояться даже муравьев.
   Возле самых гор, в "Воротах", как говорил Жани, ветер приобрел такую силу, что путники не могли даже разговаривать. Вдобавок зима решил плюнуть в лето снегом, и вокруг закружила такая вьюга, что люди взялись за руки, чтобы не потеряться. Нащупывая ногами дорогу, они продвигались очень медленно, чтобы не свалиться в реку. Углубиться в лес и хоть немного спастись от холодных порывов здесь было невозможно, скалистые склоны гор подступали почти к самой Одре.
   Вдруг Жани остановился, вцепившись в руку Авера. Юноша, недовольный, затряс вала. Тот обнял спутника. Приблизил губы к его уху.
   - Что-то пролетело, прямо перед нами! Очень большое!
   - Стрекоза? - предположил Авер.
   - Откуда?.. Ни одна стрекоза не сможет пролететь через Ворота в это время года! Сил не хватит! Эту штуку пронесло с севера, и мне показалось… Ты ничего не почувствовал?
   - Нет.
   - Смертоносцем будто запахло…
   - Как ты можешь чувствовать здесь запахи! - юноша улыбнулся потрескавшимися губами и скривился от боли. - Идем, не выдумывай!
   - Это не запах, это в мыслях…
   Они пошли дальше. Миновав Ворота, люди сразу почувствовали это: ветер больше не пытался сбросить их в Одру, наоборот, оттеснял от берега. Теперь холодный воздух стремился распространиться на всю территорию юга, зашвырять его снегом. Путникам становилось легче идти с каждым шагом.
   Снег под ногами таял, ветер слабел. Наконец Авер рассмотрел среди бушующей вьюги реку, потом деревья по правую руку. Он выпустил Жани и пошагал вперед энергичнее.
   - Не спеши! - попросил вал. - Тут что-то не так…
   - Давай выйдем из вьюги! Смотри, впереди совсем спокойно! Сядем, доедим рыбу и поговорим.
   - Да, но… Иди осторожнее. Тут где-то есть смертоносец, поверь мне!
   - Что это значит? - Авер остановился. - Разве насекомые могут охотиться в снегу?
   - Нет, он не охотится… Мне кажется, он умирает. Но может быть, все не так. Смотри в оба!
   Они стали продвигаться осторожнее. Жани частенько останавливался, прикрыв глаза, потом делал знак, что можно идти дальше. Путники вышли из вьюги и сразу же в глаза им ударило яркое, теплое солнце, мгновенно растопило налипший на одежду снег.
   - Вот там, на дереве, видишь?
   Авер посмотрел в указанном направлении. На нижних ветвях огромного дерева висело какое-то сооружение, сплетенное из гибких прутьев. От него тянулись мокрые толстые нити к земле, там громоздилось что-то аморфное. Неужели так выглядят смертоносцы? Юноша вопросительно посмотрел на вала.
   - Я не знаю, что это, - тихо сказал тот. - Но паук где-то рядом. Совсем рядом. Но он ранен или умирает, давай осторожно подойдем.
   Люди вытащили сабли и крадучись приблизились к дереву. В нескольких шагах от него из обломанных ветром кустах высовывалась длинная, изломанная лапа. Жани указал на нее другу, перехватил поудобнее оружие.
   "Я - друг," - вдруг прозвучало в голове Авера. Юноша ошеломленно посмотрел на Жани, но тот, прищурившись, изучал кусты. - "Я твой друг. Не причиняй мне вреда."
   - Кто ты?! - Авер остановился, озираясь.
   - Что? - вал оглянулся. - Он говорит с тобой?
   - Кто-то сказал "Я - друг". Это смертоносец? Ты не говорил, что они умеют делать такое!
   - Они познали секрет человеческой души, - напомнил Жани. - Эй, восьмилапый! Не пытайся сопротивляться, вылезай!
   "Я не могу шевелиться, холод сковал мое тело. Лапы сломаны. Ты вал, твое имя Жани, ты хочешь убить меня. Не нужно, я обещаю быть твоим другом. Ты поселянин, твое имя Авер. Верь мне, я твой друг и друг твоего друга."
   - Не верь ему! - потребовал Жани. - Нельзя верить паукам! Он говорит, что не может двигаться, но будь осторожен! Подходи ближе и не поддавайся на уговоры!
   - Откуда он знает нас?
   - Он прочел твои мысли, ведь он - смертоносец! - напомнил Жани.
   - Тогда почему паук не вселяет в наши сердца ужас, как ты говорил?