Шахова Ника. Улыбка Авгура

   - Я вот думаю, зачем тогда Гоут приглашал меня в краеведческий музей. Зачем рисковал?
   - И что дал тебе этот музей, кроме глубокого эстетического удовлетворения и чувства выполненного долга? О подземелье там не говорится. Да если бы и говорилось, что с того? Имей ты семь пядей во лбу, а ты, не в обиду будь сказано, имеешь только шесть, и то не смогла бы связать своего молокососа, монастырское подземелье, тетину Ванду и Приваловых, для этого у тебя не хватало нескольких промежуточных звеньев. Как в пазлах, знаешь? Пока последовательно не подберешь все кусочки до единого, картинка не получится. Сама подумай, для того, чтобы связать Ванду с подземельем, нужны были два дополнительных звена - Крыс и шкаф... Нет, Гоут ничем не рисковал. Хотя я думаю, что он игрок по натуре, он кайфует, балансируя на грани и дергая судьбу за хвост. А судьба, блин, не ящерица. Щелкнет хвостиком половины зубов как не было. Нет, дорогая, Гоут рисковал значительно больше, когда приходил то к тебе, то к Грете. Пока дома никого не было, он дважды навещал твою кузину. А когда ушла Грета, он заявился к тебе под предлогом социологического опроса. Подумать только, его двоежениховство могло элементарно раскрыться и весь план полетел бы к черту, но даже это его не остановило. Конечно, предварительно он все рассчитывал и следил за вашими перемещениями в пространстве, но в жизни все не расчитаешь, слишком много привнесенных обстоятельств.
   Еще больше он рисковал, до самого последнего момента разбирая архив и упаковывая самые важные бумаги в портфель, в то время как благоразумный Пан ждал его в подвале. Какая поразительная выдержка! Вы бродили по корпусу, а он продолжал заниматься архивом. Но судьбе, как видно, надоело потворствовать ему, и она сделала свой коронный хук хвостом. Карту подземелья, кстати, Кшысь вытащил из портфеля Гоута.
   Следовательно, они не собирались надолго покидать наши края, иначе зачем им карта.
   - Когда мы бродили по корпусу, - просветила я подругу, - Гоут уже закончил с бумагами и выливал бензин из уцелевшей канистры, чтобы поджечь здание вместе с нами и уничтожить и следы, и свидетелей. А я-то думала, почему так пахнет бензином... Но в остальном ты права. Ладно, проехали. Так что там у нас с монахами?
   - У них что-то не срослось. Мы еще не все найденные документы прочитали, так что не знаем что.
   Вернее, читает один Кшысь - по образованию он лингвист, аспирантуру заканчивал, а там такая китайская грамота, что без пол-литра не суйся. Мало того, что по-старому, со всякими ятями, так еще и тарабарщиной.
   Это такая старинная тайнопись, да будет тебе известно, в которой одни согласные буквы заменяются другими.
   Поэтому Кшысь расшифровывает и пересказывает нам содержание. Впрочем, не важно, как и что. Но! - она подняла указательный палец вверх, Догадываешься, к чему я клоню? У кого твой дед купил дом?
   - Прадед, - автоматически поправила я, - Я же рассказывала тебе семейную легенду: то ли у церковной общины, то ли у дьяка. Ну и что?
   - А то! Теперь я верю, что у тебя сотрясение мозга, а не насморк... Зайду с другой стороны. Скажи, как ты добралась до Акрополя?
   - По коридору, если ты это имеешь в виду.
   - Это-это, - подбодрила Натка.
   - Пошла направо, потом еще раз направо, поднялась по жуткой лестнице и через гроб вылезла наружу.
   - А почему шла именно направо?
   - Мне было все равно, куда идти - направо ли, налево. Я бы кинула монетку, но не хотелось тратить спичку. А в голове все время крутилась одна фраза - "наше дело правое, враг будет разбит". Под нее шагать удобно. Очень, знаешь ли, поднимает боевой дух. А еще на выборах я голосую за правых. Ну и решила, что это судьба: правое - так правое во всем.
   - Считай, мне повезло, - хохотнула подруга, - Если бы ты пошла налево, то попала бы в подвал собственного дома. Теперь понятно?
   Абзац.
   - Понятно.
   - А в подвале - я, - продолжала подруга, посмеиваясь, - Занимаюсь розысками твоей троюродной прабабки. Если бы я увидела тебя, вылезаюшей из-под земли, мне и гроба не понадобилось бы, чтобы окочуриться.
   - Понятно, - повторила я, - Нет! Что это я? Не все понятно. Когда монахи рыли свои коридоры, нашего дома в помине не было. И пионерского барака с гробом, и бильярдной, и Вандиного дома. Ничего не было!
   - На месте вашего дома стоял другой. Только и всего. Дом, в котором жила Ванда, достался ей по наследству от одинокой старушки, так что проследить ту линию невозможно. А барак...
   Заглянула Нюся и укоризненно покачала головой.
   - ...с гробом не пионерский, - продолжила Натка, к счастью для меня проигнорировав грубый выпад домоуправительницы, - Его совсем недавно построили. С определенной целью, не вполне понимаю какой.
   Почему гроб? Зачем гроб? Чертовщина какая-то.
   - Ты недалека от истины.
   - Да? - загорелась подруга и потребовала, - Расскажи.
   - Нет, сначала ты закончи.
   - Так и быть, слушай. Каждое лето родители ссылали меня на две смены в тот самый пионерский лагерь, он назывался "Улыбка". Хорошо помню, как там все было, и утверждаю: барака с гробом не было, а место, на котором он стоит, находилось за лагерным забором, в лесу, иначе мы непременно раскопали бы подземелье. Насколько я могу судить, территория вообще стала значительно больше. Они расширили ее, имея на руках старинную карту, "прихватили" выход из подземелья и возвели над ним барак. Такое объяснение годится? - дождавшись моего кивка, она продолжила, - Насчет бильярдной могла бы и сама сообразить. Она стоит рядом с развалинами, оставшимися от монастырской стены. Думаю, что именно там расположен главный вход в подземелье.
   - Если ты хорошо помнишь лагерь, скажи, была ли у вас обсерватория?
   - Ты имеешь в виду такое круглое здание с колоннами? - догадалась Натка, - Ага, было. Только никакой обсерватории в нем, естественно, не было. Кто-то сильно погрел на детях руки, - помрачнела подруга, - Надеюсь, впоследствии они отсохли по самые колени... Сама знаешь, как у нас бывает: здание отгрохали, а механизм, который должен открывать-закрывать купол, и прочую положенную аппаратуру, включая телескоп, не привезли. Не сойти мне с этого места, если по документам все проходило как надо. Мы устраивали там танцы и хоровые спевки, потому что аккустика была - зашибись, ну и думали, что так и надо.
   - Меня интересует пол.
   - Что пол?
   - Рисунки с козлами на полу были?
   - Нет, был простой деревянный пол, коричневый, по-моему.
   - Ясно. А что там с прабабкой? - напомнила я.
   - К этому я и клонила, да ты сбила меня. Эх, показать бы, но если нарушим постельный режим, твоя Нюся поджарит меня на медленном огне. Я даже видела сковородку, на которой она это сделает. Так что лежи смирно и слушай. Я провела собственное расследование и выяснила, что до того, как ваш дом подключили к центральному отоплению, он обогревался от собственной котельной. Так? Так. Потом котельную ликвидировали, а батарею отрезали от старых труб и приварили к новым. Думаю, без твоего замечательного дядюшки, который обожал всякую рухлядь, дело не обошлось. Не знаю, знал ли он, что рухлядь с секретом.
   Молчи - она прикрыла мне рот рукой, - Я сама скажу. Допускаю, что знал. И, больше того, допускаю, что иногда, под соответствующее настроение, он этим пользовался. Разумеется, без задней мысли! Исключительно из пристрастия к невинным шалостям. А секрет, подруга, такой: в подвале, из потолка, торчит железный обрубок. Это дополнительная труба с поршнем внутри. Насаживаешь на него, скажем, баллончик с нервно-паралитическим газом, и качаешь. Видела, как работает насос? Газ проходит по трубе и выходит из пенька, который расположен на радиаторе. Финита. Все, кто в библиотеке или рядом с ней, в отключке. Но, думаю, изначально по трубе качали не паралитический газ, а безобидный пар из котельной. Он вырывался под давлением поршня, принимая разнообразные формы, а если в сумерках, как в случае с тобой, да под действием дури, подмешанной к пару, да на суеверную голову - вот тебе и готовый танцующий призрак.
   - Но... зачем? Кто придумал все это? И с какой целью? Сомнительно, чтобы мерзавцы могли приделать пенек к нашей батарее так, что мы не заметили.
   Натка загадочно улыбалась.
   - Ты думаешь... дядя?
   Стервец.
   - Кто и зачем - не знаю. Но кое-что сказать все-таки могу: к батарее никто ничего не приделывал, она монолитная. То есть автор секрета тот, по чьему заказу она отливалась и устанавливалась. Я ненавязчиво почирикала с твоей тетей, она говорит - дед, то есть ее отец.
   Ух ты! Я думала, он был солидным, респектабельным дядечкой. А он туда же...
   - Так что танцующий призрак - это ваша фамильная тайна с длиннющей седой бородой, - подытожила Натка, - Но и мерзавцы, если пользоваться твоей терминологией, и стервец, - хохотнула Натка, - То есть Генрих Карлович были в нее каким-то образом посвящены. Та же тетя Лиза рассказала мне, что Амалия начала являться ей лет двадцать назад, когда твоего деда в живых уже не было, а мерзавцы еще не окопались в наших краях. Сначала я подумала на тебя, в ту пору ты была достаточно взросленькой девочкой, чтобы потешаться над тетушкой, но сейчас ты сидишь передо мной дурочка дурочкой с затуманенными глазами.
   Значит, не ты. Молчи! Сама знаю! Методом последовательного исключения получаем в остатке дядюшку.
   Всем известно, как он любил покуражиться. Но что любопытно: после его смерти Амалия зачастила. Один раз она явилась тебе, два раза тете и даже Греткой не побрезговала, но последняя подумала, что лопнула труба и побежала жаловаться Нюсе, которая ее и просветила относительно фамильного призрака.
   - Про пар я сама догадалась, не маленькая, - надулась я. Честно говоря, мне стало обидно, что все все поняли. Я-то думала, что одна я такая умная. (Нет, я уже решила, что я не такая, я просто умная.) Надо быстро выложить все, что знаю, пока меня опять не опередили. И я зачастила, - Про дурь, как ты выражаешься, я догадалась по приятному запаху. Скорее всего, это был этилен или его производные. С поршенем - сложнее.
   Я, конечно, догадалась, но значительно позже, когда увидела, вернее услышала, как мальчишка накачивает насосом велосипедную камеру. Про батарею - нет, врать не буду. Я искала дырку в полу или на потолке, примерно на середине комнаты, но сейчас понимаю, что в тех обстоятельствах - правильно ты говоришь: сумерки плюс газ, обладающий наркотическим действием, - и глазомер мог меня подвести.
   - Не сомневайся, так оно и было. Мы с учителем качали газ из баллончика, чтобы проверить догадку.
   Работает! Хорошо, что газ был слезоточивым, а не паралитическим. Глаза до сих пор режет, как будто горсть песка насыпали.
   - Ну вы даете! - ахнула я.
   - Ничего другого под рукой не было, - просто объяснила подруга, - К тому же мы не думали, что у нас что-нибудь получится, попробовали на удачу.
   - Слушай, а если бы у вас под рукой был паралитический?
   - И ничего другого?.. - изогнувшись, она задумчиво поскребла голую пятку, - Но попробовать-то надо было.
   Вот так и живем. Не ждем тишины. Нет, в Москву, в Москву, а лучше в Токио, к маме!
   Я спросила, откуда негодяи взяли пар, если котельной давно нет. Натка ответила, что для нее самой это большая загадка.
   - Но ведь и твой дядя Генрих где-то его брал, когда дразнил тетю. Предполагаю, ваш подвал таит немало развлечений. Поправляйся, будет чем заняться на досуге, - обрадовала она меня, - Еще вопросы есть?
   Если есть, то в темпе, не то твои Приваловы сровняют меня с землей.
   - А ты как думала! Вопросы есть. Значит так, меня решили напугать, через подземный ход добрались до трубы с поршнем...
   - ...Поэтому Николаша, который, прячась в кустах, наблюдал за домом, никого постороннего не заметил, а про ходы он тогда не знал...
   - Удивительно, подземелье такое древнее, что по всем законам физики с химией давно должно было обвалиться.
   - Ты шла в темноте и ничего не видела, а я спустилась вниз, когда там было совсем как в тоннеле под Ламаншем - иллюминация, люди - милиционеры в смысле - безостановочно снуют туда-сюда...
   - Не забудь рассказать, - перебила я, - Как ты попала в лагерь.
   - Как-как... Просто. Позвонила Николаше, а он говорит, что вы все попали в крупную переделку. Вдруг слышу в трубке - стреляют. Я чуть не родила со страху. А тут подходит ко мне парень и представляется капитаном милиции. Представляешь, какое совпадение? Предъявите, говорит, ваши документики. Я к нему со слезами. И пошло-поехало. Пока он звонил, согласовывал, вызывал ОМОН, пока они вычисляли по карте и окружали лагерь, я, руководствуясь Николашиными указаниями, вместе с подоспевшим нарядом милиции добралась до лагеря известным тебе путем. Потом, когда все кончилось, разок сходила вниз на экскурсию - любопытно было. И вот что я поняла. Своды основных коридоров оснавательно укреплены. В распоряжении мошенников было достаточно рабской силы, чтобы сделать это, но и до них кто-то серьезно поработал: не все ходы совпадают с рисунком на карте. Соображаешь? После монахов кое что в прямом смысле слова пришло в упадок, а что-то появилось. Может, в гражданскую войну, может, при партизанах, а может, еще раньше - при старообрядцах. У нас такая заколдобистая история, что действующее подземелье по определению не может простаивать невостребованным.
   - Хорошо, предположим, мошенники добрались до подвала и нагнали через трубу пар... Вопрос: как они узнали, что я в библиотеке.
   - Ты меня спрашиваешь?
   - А кого еще мне спросить как не тебя? Ты у нас главный специалист по спецэффектам.
   - У меня все по честному, - надулась Натка.
   - И свечи загораются по честному?
   - И свечи по честному.
   - И карты не открываются?
   - И карты.
   - Клянешься?
   - Клянусь!
   - Лгунишка.
   - Фома неверующая.
   - Обманщица.
   - Материалистка упертая.
   - Плутовка.
   - Максималистка.
   - Согласна. Мир? - я протянула мизинец.
   - Труд, май, - ответила подруга, пожимая его, и мы расхохотались.
   - Не думаю, что в тот раз они планировали напугать именно тебя. Я понимаю, конечно, что ты обидишься, но я все равно скажу: им годилась любая из вас. Любая! Поскольку завещание так и осталось ненайденным, вы все за исключением, пожалуй, Нюси представляли для мошенников равновеликий интерес.
   Н-да... Не оставив после себя одного наследника, Генрих Карлович сильно осложнил им жизнь. Рискну предположить, что в тот раз они все-таки рассчитывали не на тебя, а на тетю Лизу. Подумай сама, в постановке трюка с библиотечным призраком чувствуется рука гражданки Синякиной. А тобой и Гретой занималась не она, а Гоут. Впрочем, кто бы ни оказался тогда в библиотеке, даже не представляющая интереса Нюся, тревожная весть о том, что неуспокоенный дух Амалии объявился снова, достигла бы тетушкиных ушей.
   Нюся, по-моему, суеверна больше, чем тетя Лиза и все вы вместе взятые. Вот кто растрезвонил бы на весь дом, допридумывая на ходу то, что не увидела, и расписывая яркими красками ужасающие подробности. Именно этого мошенники и добивались. Чтобы окончательно сломить твою тетю, они всеми доступными способами поддерживали в ней состояние гнетущей тревоги и лихорадочного возбуждения, чтобы она совсем потеряла связь с реальностью.
   - И откуда ты все это знаешь - из собственного опыта? - не сдержавшись, съязвила я. Слово - не воробей, поди поймай, коль такая шустрая.
   - Опять ты! - всерьез разозлилась подруга.
   - Молчу-молчу, - но она отвернулась к стене, едва не перевернув кровать, - Ну Натка, ну солнышко, извини, - принялась я оправдываться, - Ты что, шуток не понимаешь? Это шутка и, признаю, не самая удачная.
   Я больше не буду, - покаянно канючила я, - Клянусь, что больше не буду. Ты такая умная, а на меня обижаться грешно. Рассказывай дальше. Ну пожалуйста!
   - Вот ты насмехаешься, а добейся они своей цели, и тогда не было бы материала более податливого, чем Елизавета Карловна. Случилось бы то, что уже случалось. Помнишь, я рассказывала о старушках, которые отписывали Ванде свое имущество, и что с ними было потом?.. То-то же. Ванде страшно не повезло, что она напоролась на тебя. Более твердолобой особы я не встречала.
   - Твердозатылковой.
   - Я не в том смысле. Ванде страшно не повезло, но она напоролась на тебя всего один раз, нет, два раза, а я напарываюсь постоянно, и хоть бы кто, блин, спасибо сказал!
   - Спасибо и давай не будем больше препираться. И объясни мне, глупой, почему два раза, а не один.
   - Помнишь, ты говорила, что влюбилась в Вандин кулон - зеркальце в тонкой золотой оправе? Ты хорошо его рассмотрела?
   - В деталях, - я облизнулась, - Хочу такой же.
   - Она что, вертела его у тебя перед глазами?
   - Ну да, вертела в пальцах.
   - А ты?
   - А я смотрела.
   - И что?
   - И исходила завистью.
   - И все?
   - Не пойму, что ты хочешь услышать, солнце мое доставучее.
   - Виссарион Иннокентьевич, мой учитель, да что я объясняю, ты знакома с ним... В качестве психотерапевта... - Заметив мое изумление, Натка спросила, - Ты что, не в курсе? Разве я не рассказывала?..
   Да, он практикующий психотерапевт, лучший в городе, так что имей в виду, если понадобится... Так вот, он беседовал с людьми, прошедшими через "Акрополь". У каждого своя история, но некотрые сходятся в одном: прежде чем попасть в коммуну, они пришли на собеседование к Ванде, последнее, что помнят, - кулон на длинной цепочке, потом - провал в памяти, а потом лагерь. Если ты еще не поняла, скажу просто: Ванда владеет гипнозом. Прежде она работала под "цыганку", выманивала у прохожих все до последней копейки.
   Учитель, раскопавший ту давнюю историю, опасался, что Ванда и с тобой отмочит что-нибудь из своего "цыганского" репертуара. Помнишь, я сказала, что спать в гостях неприлично? Это он послал через меня установку, чтобы повысить твою сопротивляемость. Понимаешь теперь? Тебя, балду, гипнотизировали, а ты в это время завистью исходила. Кулон ей понравился! Во блин.
   Я вспомнила привкус пережаренных кофейных зерен и легкое головокружение.
   - Значит, Ванда решила перестраховаться и опаить тебя какой-то гадостью, но и это не сработало. Она, видите ли, кофей по вечерам не употребляет! А наши люди ни от чего не отказываются, что им предложишь, то и выпьют за милую душу. Да, подруга, ну ты и экземплярчик, сдохнуть можно, еще немного - и я начну сочувствовать Ванде.
   - Ну тебя, - отмахнулась я, - Лучше скажи, зачем такие сложности? Могли поступить проще - повязали бы по рукам и ногам, сунули кляп и переправили куда надо.
   - Не могли. Без шума ты не дала бы повязаться. А соседи? У нас не то что у вас, в столицах, - развлечений мало, а народ ушлый, любопытный. Ввязаться в чужую драку на сон грядущий - да за счастье. И домашние знали, куда ты направилась, кинулись бы искать прямиком к Ванде, а ей лишний шум не нужен. Я думаю, что она обрабатывала тебя для чего-то другого. Например, чтобы узнать намерения. Да, я думаю, что она струсила, когда ты вдруг напросилась на встречу, подумала, что тебе что-то известно, и захотела выяснить что именно. А Семыча они постригли после вашей встречи. Не угодила ты Ванде, не понравилась. И, между прочим, лично я ее понимаю, иногда ты действительно становишься невыносимой... Отрезав твоему коту хвост, они тем самым хотели отпугнуть тебя. Ой мама, отпугнуть! Тебя! Спросили бы меня сначала...
   Я собралась обидеться на подругу за резкость и необъективность некоторых суждений, но раздался жуткий грохот, и в комнату влетел Макс, потирая ушибленное плечо.
   - Секретничаете? - спросил он, лукаво прищурившись.
   - Вот тебе одушевленное доказательство того, что не пропал твой скорбный труд. Макса ты нашла, как хотела. Я могла бы привести сюда еще полсотни таких же двуногих доказательств, только боюсь, Приваловы меня не поймут и будут категорически возражать.
   - Да, Макса нашла, - согласилась я, - Правда, не я, а доблестная милиция.
   - Но по твоей наводке. Расслабься, подруга, им тоже хочется поработать. Если в этой истории и остались кое-какие темные пятна, то оставь их компетентным органам, пусть они сами поставят точку. Так будет честнее, как я полагаю.
   - Признайтесь, здорово я придумал с казаками-разбойниками и Симферополем? - вмешался Макс, расплываясь в довольной улыбке, - Я знал, что ты догадаешься. Мы же там никогда не были. Вообще-то я случайно обратил внимание на вывеску. Столько раз заходил к Крышкину и никогда не обращал, не знаю - не было ее, что ли? - а тут обратил. Ну и воспользовался, поскольку написать прямо возможности не было.
   Сначала вспомнил о Севастополе, он тоже рифмуется, но мы там отдыхали, и я побоялся, что ты не поймешь, потом подумал о Ставрополе, но мешало ударение. Смешно, - он хрюкнул в кулак, - Я так долго подбирал рифму и коверкал слова для отвода глаз, что они начали подозревать неладное. Десять раз перечитывали, но так и не разгадали.
   Смешно ему! Я, между прочим, тоже не сразу поняла.
   - Нат, - обратилась я к подруге, кивая на кузена, - Скажи, за что мне это наказание?
   - Кармические долги, дорогая, - серьезно ответила та.
   - Ну все, девочки, на сегодня хватит, - вмешалась с порога тетя, - А ты что здесь делаешь? - напустилась она на бедного Макса, - Я просила не беспокоить Нику, для полного выздоровления ей нужен покой.
   Быстренько марш в свою комнату!
   Покой, не нужен мне ваш покой, я передумала! Как говорила одна моя знакомая, не нужны мне ваши спокойные ночи.
   ***
   Следствие шло своим чередом. Хмурый копал как проклятый. И хотя точку ставить рано - не все ответы получены, но уже можно с уверенностью сказать, что Ванда с Гоутом легко не отделаются. Пан, при условии, что его поймают, - тоже.
   Я заметно ожила и иногда выползала подышать в сад, под солнцезащитный навес, который соорудил Кшысь. Если бы меня спросили, о чем я мечтаю теперь, то я бы ответила, не задумываясь: проиграть пари и разориться на виски.
   Пока я выздоравливала, неунывающий Сем Семыч азартно гонял соседских кур, ел за двоих взрослых мужчин и дрых на солнечных пятнах, то есть где придется, вальяжно развалившись на спине и раскинув лапы в разные стороны, демонстрируя всем подряд, что кое-какие достоинства у него все же остались.
   Тетя легко переключилась с Ванды на Былинского, теперь ее интересовали теория и практика ясновидения, а также проблемы рационально-эмотивной терапии депрессий и неврозов, если я правильно запомнила. Словом, с ней не соскучишься.
   Едва выписавшись из больницы, нелюбимый кузен заявил, что не задержится в ненавистном ему доме дольше пяти минут, поскольку все вокруг только и ждут его смерти. Ага, делать нам больше нечего, своих забот мало. Сидим и ждем-с. До боли стиснув зубами язык, я промолчала. А сказать ой как хотелось.
   Скатертью дорожка и попутного ветра в спину, солнце мое недотравленное. Адью, от греха подальше.
   Быстро собрав свои шмотки, кузен покусился было на Дали и ширму с гейшей, по поводу которых, я знаю, у него со стародавних времен текли слюнки и потели ладошки, но не тут-то было. Я стерегла дядино добро не хуже сторожевого пса. Он сослался на то, что якобы дядя давно их ему подарил. Я не поверила и широко открыла рот - что называется, не сдержалась. С каждым бывает.
   При первых признаках грозы Приваловы испуганно попрятались по своим спальням, а Нюся побелела как полотно. Начался грандиозный скандал, однако Павлику не повезло изначально - не на ту напал. Я считаю, что и у наглости должны быть пределы. Однако Павлик так не считает. Уезжая, он пригрозил лишить меня какого-то наследства. Интересно - какого. Не дядиного ли?
   И что за мода такая у Приваловых? Чуть что - сразу лишать наследства. Не разобравшись, не выслушав человека, не поняв его душевных устремлений... Безобразие, я считаю. Нонсенс и рудимент. Лишить каждый может, а ты попробуй пойми.
   Ну и шут с ним, обойдусь, не впервой мне.
   Любимый кузен днями напролет копался в своем мотоцикле, что заменяло ему и ясновидение, и терапию неврозов, и ширму с гейшей. Грета тосковала по несбывшемуся. Не без этого. Ничего, сестренка, пройдет, по себе знаю. Женщине что, женщина - тучка. Впрочем, не буду повторяться.
   Мне удалось поговорить с ней по душам, на этот раз не пригодились никакие средневековые ухищрения, она сама раскололась, что по наущению Олега (мне проще называть его молокососом или Гоутом) тайком (не знаю, что она имеет в виду, поскольку я сама дважды заставала ее за этим занятием) обыскивала дом, включая и мою комнату, в поисках дядиного завещания. Признаюсь, я давно догадалась и чуть было не заподозрила кузину в несравнимо больших прегрешениях, чем это, поэтому, выслушав ее чистосердечное признание, вздохнула с облегчением.
   Ко мне частенько забегала Паша, которая в схватке с Паном заработала лишь легкие поверхностные повреждения в виде одной шишки и двух ссадин. Повезло плутовке. Хрустнул в подвале, наверное, камень. Я подарила ей свой хвост, она обрадовалась, тут же привязала его веревкой к талии и больше не снимала.
   Павел, увязавшийся за нами в "Акрополе", оказался любимым учеником Былинского, тем самым, которого похитили на обратном пути из хлебного магазина. А получилось так: однажды в клубе он совершенно случайно (ну да, конечно) познакомился с женщиной (кажется, я догадываюсь с кем). Так, ничего особенного, обменялись ничего не значащими репликами и разошлись. А тут он вышел из магазина, свернул в безлюдный переулок и столкнулся с новой знакомой. Ну "здравствуйте-как поживаете", естественно. Она сказала, что на машине и предложила доставить до дома, а доставила прямиком в "Акрополь".
   Куда, спросите, смотрело его ясновидение? В самую точку смотрело. Было предзнаменование, было, только день стоял такой ясный и теплый, а глаза знакомой обещали райские кущи... Ох, знаем мы эти кущи, лазали - один бурьян и чертополохом. Как-то, давно, правда, дело было, я облазала все обещанные кущи и вывела зависимость, непоколебимую как траурный марш Мендельсона: чем больше нам обещают, тем меньше мы получаем. Но неопытный Павел, понятно, об этом не знал и попался. Поэтому я намерена обратиться в министерство образования с ультимативным требованием, чтобы мою зависимость изучали в школе наравне с законами Ньютона, Архимеда и прочих деятелей. Чем я хуже? Да ничем. Моложе разве что, но это не порок. А моя зависимость, я уверена, поможет вдумчивым юнцам избежать многих досадных ошибок и горьких недоразумений. Невдумчивым не поможет ничто, в том числе Ньютон с Архимедом.