Страница:
Луису пришлось нелегко. Из Иммиграционной службы он вышел в облегающем черном костюме, закрывавшем его по горло, и в тесной и неудобной черной шляпе с подобранными под нее волосами. Раз уж ему пришлось стать шутом – он ни на йоту не выйдет из образа.
И вот он ступил в этот мир: мир, где даже в домах было полно птиц, света и цветов, и где каждое строение, казалось, так и тянулось к небу. Находясь здесь, не верилось, что где-то рядом есть такие мрачные миры, как Карелла, Перечница или Опал с Тектоном. Трудно было смириться с мыслью, что во многих местах рукава жизнь изо дня в день представляла собой борьбу за существование; но труднее всего воспринималось утверждение Атвар Ххсиал, что прямо сейчас по всему рукаву происходят события, которые могут изменить все и вся, включая судьбу немногочисленных счастливых планет вроде этой.
Луис и сам до конца не разобрался – верит он в это или нет.
Дари работала в Институте артефактов – Луис запомнил это название наизусть. Проблема состояла в том, что в космопорту никто даже не слышал о таком. Он переходил от одной справочной к другой, выделяясь своим странным одеянием. Правда, фигура кекропийки, ползавшей за ним следом, бросалась в глаза еще сильнее. Атвар Ххсиал ощущала на себе множество вопросительных взглядов и поэтому старалась вести себя как можно неприметнее.
Наконец на шестой запрос Ненда получил снисходительный кивок и краткий путеводитель с инструкциями, из которых следовало, что исследовательский институт Дари занимает одно из последних мест в списке мало-мальски значительных учреждений Врат Стражника. Он считался диковинкой, но не более того.
Институт располагался у подножья холма в городке под названием Боуэр. Луис навел еще кое-какие справки и вернулся к Атвар Ххсиал.
– Они глазели на меня, словно на сумасшедшего. А я только спросил, сколько будет стоить проезд туда для двоих.
Самым умопомрачительным было то, перед чем меркли буйные цветники и легкие дуновения чудесно пахнущего воздуха. Путешествия на Вратах Стражника были бесплатными, и к этому так привыкли, что воспринимали как должное.
Но только не Луис. На Карелле или Обжигающей путешествие через полпланеты было сопряжено с опасностями и стоило бы целое состояние. На Вратах Стражника, похоже, никто даже понятия не имел, что такое билет.
До Боуэра они добрались на перекладных: гиперзвуковой самолет, железная дорога и воздушное такси. Не имея за душой почти ни гроша, Луис поинтересовался, как оплачивается еда. И приятно удивился, узнав, что еда на Вратах Стражника, как и транспорт, предоставлялась бесплатно. Сиденья в каждом виде транспорта были широкие и удобные, прекрасно приспособленные для сна или созерцания окрестностей. Это была та самая жизнь, о которой можно только мечтать.
Беспилотное такси в конце концов высадило их на вершине пологого холма.
– Институт артефактов – у подножия холма. Дальше проезд запрещен. – Бортовому компьютеру удалось придать своей речи оттенок легкого извинения. – Вам придется пройти пешком или обратиться к кому-нибудь за помощью. – Желаете высадиться или продолжить полет со мной?
– Оставь нас здесь. Мы пойдем пешком. – Луис Ненда подождал, пока такси скрылось за холмом, затем развернулся к своей компаньонке. – Знаешь, Ат, я не совсем представляю, как нас здесь встретят. В Свертке мы удрали от них, не сказав никому ни слова.
– Как выяснилось, Луис Ненда, мы просто не знали, куда нас занесет. Ты полагаешь, профессор Лэнг встретит нас враждебно?
– Не знаю. Почему бы тебе не подождать здесь немного? А я тем временем спущусь и попробую установить с ней контакт. Ты же понимаешь – требуется прощупать почву.
– Контакт, ты имеешь в виду – с Дари Лэнг? – Кекропийка наклонилась так, что ее голова оказалась вровень с головой Ненды. – Опять эта самка. Разве ты не обещал мне и разве мы не договорились…
– Только дела, Ат. Если через полчаса я не вернусь, приходи за мной.
Атвар Ххсиал поднялась в полный рост, а затем медленно села.
– Полчаса, и ни минутой больше. Этого времени тебе хватит, чтобы найти профессора Лэнг и объяснить, что я желаю проконсультироваться у нее. Но я не хочу, чтобы ты говорил за меня. Я должна лично пообщаться с ней.
– Ты не веришь ей?
– Ни ей, ни тебе. – Желтые рожки кекропийки начали закрываться. – Полчаса, Луис Ненда, засекаю.
Институт находился в пяти минутах ходьбы от вершины холма. Этого времени Луису Ненде хватило, чтобы оглядеться и подумать, как приветствовать Дари Лэнг. Когда он видел ее последний раз, много месяцев назад, они едва спаслись от зардалу. Тогда он выглядел героем. Теперь же разговор продолжался у нее дома, где Луис скорее всего смахивал на клоуна.
Изящные белые здания Института с большими окнами и поросшими виноградом балкончиками были связаны между собой крытыми галереями. Ненда тщетно выискивал на домах какие-либо опознавательные знаки. Все они выглядели одинаковыми. Он распахнул дверь одного из домиков и вошел внутрь. Он сразу понял, что это институтская столовая и что она абсолютна пуста. Коренастый робот-официант подкатил с пустой фарфоровой суповницей в руках. Вопрос Луиса он проигнорировал. Тому пришлось встать прямо перед ним и спросить еще раз:
– Ты Дари Лэнг знаешь? Где ее найти?
Робот замер в ожидании, но Ненде в конце концов надоело, и он вышел обратно на улицу.
К одной из увитых цветами беседок направлялась какая-то элегантно одетая женщина.
– Эй! Эй, вы!
Она нехотя повернулась, и ее лицо вдруг выразило полное недоумение. Ненда остался верен своему первому впечатлению, даже приблизившись к ней. Она была высокая, она была стройная, она была блондинка, она была красивая, от нее пахло духами, она была на целый фут выше его, и она смотрела на него во все глаза.
Одно слово – чучело. Луис отбросил последние претензии на вежливость. Он снял свою неудобную шляпу и швырнул ее на землю, позволив своим грязным и нечесаным волосам рассыпаться по плечам.
– Меня зовут Луис Ненда. Я ищу профессора этого института Дари Лэнг. Вы не знаете, где ее офис?
Женщина поднесла руку ко лбу, совершенно наигранным, как отметил Луис, жестом.
– Ненда. Луис Ненда. Очень интересно. Где я могла раньше слышать это имя? – Склонив голову, она оглядела его снизу до верху – от неуклюжих ботинок до черных сальных волос. – Так вы Луис Ненда? А я Гленна Омар. Я тоже здесь работаю.
– Неужели? – Луис мог присягнуть, что никогда в жизни не встречал эту даму, и ему не хотелось играть в угадайку, особенно с тем, кто разглядывал его так, будто он сбежал из циркового зверинца. – Если вы отсюда, то должны знать Дари Лэнг. Так где ее кабинет?
Она скорчила недовольную гримаску и выпятила ярко-красную нижнюю губу. Чтобы она там ни думала о Луисе, у нее, очевидно, не было времени на разговоры о Дари Лэнг, а не о Гленне Омар. Она махнула в сторону одного из зданий тонкой белой рукой, словно отпуская его.
– На втором этаже. Вы у нас останетесь?
– Пока не знаю. Возможно. – Луис повернулся и торопливо зашагал по обрамленной цветами аллее, понимая, что дама все еще стоит и не сводит с него глаз. Он пожалел, что бросил шляпу, но вернуться и подобрать ее, пока та продолжала стоять, не мог. В вестибюле висел список имен и номеров кабинетов. "Дари Лэнг, старший научный сотрудник. Комната 211".
Ну вот. Теперь начиналось самое трудное. Луис немного постоял, прикидывая, что делать дальше. О подобных ситуациях ему доводилось только читать. Он вновь вышел на улицу. Гленна Омар – слава тебе. Господи – ушла. Он взглянул на вершину холма, дабы убедиться, что головы Атвар Ххсиал отсюда не видно. Наконец он вернулся на аллею и сорвал с клумбы один-единственный цветок абрикосового цвета и нежного запаха.
Коридор на втором этаже, как и лестница, был чист, застлан ковром, функционален и необъяснимо уютен. В этих стенах, должно быть, жизнь течет совершенно по-другому. Ненда двинулся по коридору (отнюдь не на цыпочках), миновал несколько закрытых дверей, пока наконец не подошел к комнате 211.
Стучать или не стучать? Луис осторожно попробовал толкнуть дверь. Она оказалась незапертой. Облегченно вздохнув, он открыл дверь и бесшумно вошел внутрь.
В комнате находились ряды встроенных в стены компьютерных терминалов и у окна – длинный стол. Перед столом стояло единственное кресло – широкое, с высокой спинкой и плюшевыми черными подлокотниками.
Ненда заметил, что кресло слегка двигается, катаясь туда-сюда на своих колесиках, словно сидящий в нем человек либо отдыхает, либо предается глубоким размышлениям.
Держа цветок перед собой, Луис прошел вперед и спрятался за спинкой кресла.
– Сюрприз. Это опять я.
Кресло развернулось. И Ненда увидел большеголового худощавого мужчину, руки и ноги которого казались непропорционально длинными для его тела.
Он выронил цветок на застланный ковром пол.
– Ты! – воскликнул он. – Какого черта ты здесь делаешь?
И не успев услышать ответ, Луис вдруг осознал комизм ситуации. Находясь в системе Мэндела, он изо всех сил старался втолковать Атвар Ххсиал, что вовсе не интересуется Дари Лэнг, так же, как она им. У нее уже был друг – Ханс Ребка – исследователь из Круга Фемуса. Он оставался с Дари, когда Луис покинул их в Свертке. Ничего удивительного, что он и сейчас с ней.
Но он все-таки удивился. Единственная новость, которая порадует Атвар Ххсиал, когда она ее услышит.
– Так что ты делаешь здесь? – повторил Луис. – И где она?
Ребка, оправившись от первоначального шока, теперь сидел насупившись.
– А я надеялся, что больше не увижу тебя.
– Взаимно. Так где она, Ребка? И что ты делаешь в ее кабинете?
Досада Ханса сменилась чем-то иным. Ненде показалось, что Ребка почувствовал себя виноватым.
– Ее здесь нет. – Ханс Ребка поднялся. – Но за цветок – спасибо. Хорошо, что ты догадался.
– Ее нет в Институте?
– Ни здесь, ни на Вратах Стражника.
– Так где же она?
И опять это странное выражение на лице Ребки. Луис пожалел, что Атвар Ххсиал нет рядом. Высококлассное распознавание феромонных выделений пригодилось бы сейчас как никогда.
– Не знаю.
– И ты думаешь, я поверил? Не валяй дурака, Ребка, ты увивался за ней с той самой минуты, как впервые увидел. И на Жемчужине, и на Ясности, и на Дженизии – везде ты за ней волочился. Да что далеко ходить – когда я вошел, ты сидел в ее кресле. – Ненда указал на именную табличку, прикрепленную к столу, и в тот же миг осекся, ошеломленный внезапным подозрением: окно выходило на аллею. Дари Лэнг могла заметить его раньше. Возможно, она видела, как он подходил к зданию и даже срывал цветок.
– Она попросила тебя избавиться от меня?
– Она не упоминала твоего имени с тех самых пор, когда ты и твоя жукообразная подруга сбежали от нас. – Это по крайней мере звучало правдиво. Чувствовалось, что Ханс Ребка слишком доволен данным обстоятельством, чтобы лгать.
Луис приблизился на шаг.
– Я не уйду отсюда, пока не узнаю, куда она подевалась. Что ты с ней сделал? Это очень важно.
Помрачневший Ребка тоже шагнул вперед. Похоже, назревала драка.
Но совершенно неожиданно намерения Ханса Ребки изменились. Вместо того чтобы нагнетать напряженность в конфликте двух самцов, он покачал головой и вздохнул:
– Ты хочешь знать, что случилось с Дари? Изволь. Только пойдем в столовую.
– Почему бы не здесь?
– Потому что нам потребуется место, где можно выпить и посидеть с комфортом. За одну секунду всего не расскажешь.
У Ненды вдруг проснулось внутреннее чувство времени.
– Как долго?
– Зависит от того, сколько раз ты будешь перебивать меня дурацкими вопросами. Да и какая разница, сколько времени это займет?
– Дай мне пару минут, и разницы не будет. – Луис Ненда устремился к дверям. – Я сейчас вернусь. Тут есть еще кое-кто, кому следует послушать.
Появление взрослой кекропийки в крохотной факультетской столовой Института Изучения артефактов не прошло незамеченным. Малочисленные сотрудники, закусывавшие и болтавшие о своей работе за столиками, поспешили наружу, едва увидев Атвар Ххсиал.
Один-ноль в пользу Кареллы, подумал Луис Ненда с некоторым удовлетворением, расставляя стулья, чтобы на них смогла уместиться кекропийка. Его земляки так просто с едой не расставались. Они никуда бы не ушли, а стали бы драться за свою пищу, хоть с Атвар Ххсиал, хоть с дюжиной других чудовищ, доведись им попасть в подобную ситуацию.
Ханс Ребка не слишком обрадовался Атвар Ххсиал, хотя и не перепугался при ее появлении.
– Я ничего не говорил насчет присутствия твоей соучастницы при нашем разговоре, – заметил он, когда появился Луис, ведя, словно на буксире, Атвар Ххсиал.
– Она не больший преступник, чем я. – Луис заметил реакцию Ханса Ребки на эти слова и поспешил продолжить, чтобы пресечь очередную перепалку. – Как только мы войдем в курс дел, я скажу тебе, что Ат обо всем этом думает. Тогда ты поймешь, что нам нужно здесь, на Вратах Стражника.
Но это объяснение прозвучало весьма неубедительно, едва Ненда начал рассказывать Хансу Ребке все, что знал. Конструкции Строителей внутри Дженизии рассыпались и исчезали на глазах. Застывшие на миллионы лет артефакты Строителей внезапно пропадали. Происходили гигантские и необъяснимые преобразования геометрии рукава. И существовали сильные подозрения, что может быть затронута даже Бозе-сеть – краеугольный камень галактического транспорта и коммерции. Однако в безмятежном мирке Института артефактов, окружавшем Ненду, это казалось неправдоподобным. А ведь это то самое место, где подобные ситуации должны бы привлекать к себе особо пристальное внимание.
– Кажется чем-то сверхъестественным, не так ли? – словно оправдываясь произнес Ненда, когда выложил наконец последнюю причину, по которой им требовалась консультация Дари Лэнг. И тут он увидел лицо Ханса Ребки: оно вовсе не выражало скепсиса. Наоборот. Ребка слушал с отвисшей челюстью.
Не ляпнул ли Луис чего-нибудь лишнего? Правда, он все равно не мог знать, что именно будет этим "лишним". Он потянулся, обнимая спинку стула сильными руками.
– Как бы там ни было, именно поэтому мы здесь. А теперь выкладывай, что у вас стряслось.
Ребка покачал головой.
– Я же говорил – объяснение потребует некоторого времени. Но после всего, что ты рассказал…
– Оно станет короче? Ты все это уже слышал?
– Наоборот, длиннее. Устраивайтесь поудобнее и не перебивайте. Я начну с самого начала.
5
И вот он ступил в этот мир: мир, где даже в домах было полно птиц, света и цветов, и где каждое строение, казалось, так и тянулось к небу. Находясь здесь, не верилось, что где-то рядом есть такие мрачные миры, как Карелла, Перечница или Опал с Тектоном. Трудно было смириться с мыслью, что во многих местах рукава жизнь изо дня в день представляла собой борьбу за существование; но труднее всего воспринималось утверждение Атвар Ххсиал, что прямо сейчас по всему рукаву происходят события, которые могут изменить все и вся, включая судьбу немногочисленных счастливых планет вроде этой.
Луис и сам до конца не разобрался – верит он в это или нет.
Дари работала в Институте артефактов – Луис запомнил это название наизусть. Проблема состояла в том, что в космопорту никто даже не слышал о таком. Он переходил от одной справочной к другой, выделяясь своим странным одеянием. Правда, фигура кекропийки, ползавшей за ним следом, бросалась в глаза еще сильнее. Атвар Ххсиал ощущала на себе множество вопросительных взглядов и поэтому старалась вести себя как можно неприметнее.
Наконец на шестой запрос Ненда получил снисходительный кивок и краткий путеводитель с инструкциями, из которых следовало, что исследовательский институт Дари занимает одно из последних мест в списке мало-мальски значительных учреждений Врат Стражника. Он считался диковинкой, но не более того.
Институт располагался у подножья холма в городке под названием Боуэр. Луис навел еще кое-какие справки и вернулся к Атвар Ххсиал.
– Они глазели на меня, словно на сумасшедшего. А я только спросил, сколько будет стоить проезд туда для двоих.
Самым умопомрачительным было то, перед чем меркли буйные цветники и легкие дуновения чудесно пахнущего воздуха. Путешествия на Вратах Стражника были бесплатными, и к этому так привыкли, что воспринимали как должное.
Но только не Луис. На Карелле или Обжигающей путешествие через полпланеты было сопряжено с опасностями и стоило бы целое состояние. На Вратах Стражника, похоже, никто даже понятия не имел, что такое билет.
До Боуэра они добрались на перекладных: гиперзвуковой самолет, железная дорога и воздушное такси. Не имея за душой почти ни гроша, Луис поинтересовался, как оплачивается еда. И приятно удивился, узнав, что еда на Вратах Стражника, как и транспорт, предоставлялась бесплатно. Сиденья в каждом виде транспорта были широкие и удобные, прекрасно приспособленные для сна или созерцания окрестностей. Это была та самая жизнь, о которой можно только мечтать.
Беспилотное такси в конце концов высадило их на вершине пологого холма.
– Институт артефактов – у подножия холма. Дальше проезд запрещен. – Бортовому компьютеру удалось придать своей речи оттенок легкого извинения. – Вам придется пройти пешком или обратиться к кому-нибудь за помощью. – Желаете высадиться или продолжить полет со мной?
– Оставь нас здесь. Мы пойдем пешком. – Луис Ненда подождал, пока такси скрылось за холмом, затем развернулся к своей компаньонке. – Знаешь, Ат, я не совсем представляю, как нас здесь встретят. В Свертке мы удрали от них, не сказав никому ни слова.
– Как выяснилось, Луис Ненда, мы просто не знали, куда нас занесет. Ты полагаешь, профессор Лэнг встретит нас враждебно?
– Не знаю. Почему бы тебе не подождать здесь немного? А я тем временем спущусь и попробую установить с ней контакт. Ты же понимаешь – требуется прощупать почву.
– Контакт, ты имеешь в виду – с Дари Лэнг? – Кекропийка наклонилась так, что ее голова оказалась вровень с головой Ненды. – Опять эта самка. Разве ты не обещал мне и разве мы не договорились…
– Только дела, Ат. Если через полчаса я не вернусь, приходи за мной.
Атвар Ххсиал поднялась в полный рост, а затем медленно села.
– Полчаса, и ни минутой больше. Этого времени тебе хватит, чтобы найти профессора Лэнг и объяснить, что я желаю проконсультироваться у нее. Но я не хочу, чтобы ты говорил за меня. Я должна лично пообщаться с ней.
– Ты не веришь ей?
– Ни ей, ни тебе. – Желтые рожки кекропийки начали закрываться. – Полчаса, Луис Ненда, засекаю.
Институт находился в пяти минутах ходьбы от вершины холма. Этого времени Луису Ненде хватило, чтобы оглядеться и подумать, как приветствовать Дари Лэнг. Когда он видел ее последний раз, много месяцев назад, они едва спаслись от зардалу. Тогда он выглядел героем. Теперь же разговор продолжался у нее дома, где Луис скорее всего смахивал на клоуна.
Изящные белые здания Института с большими окнами и поросшими виноградом балкончиками были связаны между собой крытыми галереями. Ненда тщетно выискивал на домах какие-либо опознавательные знаки. Все они выглядели одинаковыми. Он распахнул дверь одного из домиков и вошел внутрь. Он сразу понял, что это институтская столовая и что она абсолютна пуста. Коренастый робот-официант подкатил с пустой фарфоровой суповницей в руках. Вопрос Луиса он проигнорировал. Тому пришлось встать прямо перед ним и спросить еще раз:
– Ты Дари Лэнг знаешь? Где ее найти?
Робот замер в ожидании, но Ненде в конце концов надоело, и он вышел обратно на улицу.
К одной из увитых цветами беседок направлялась какая-то элегантно одетая женщина.
– Эй! Эй, вы!
Она нехотя повернулась, и ее лицо вдруг выразило полное недоумение. Ненда остался верен своему первому впечатлению, даже приблизившись к ней. Она была высокая, она была стройная, она была блондинка, она была красивая, от нее пахло духами, она была на целый фут выше его, и она смотрела на него во все глаза.
Одно слово – чучело. Луис отбросил последние претензии на вежливость. Он снял свою неудобную шляпу и швырнул ее на землю, позволив своим грязным и нечесаным волосам рассыпаться по плечам.
– Меня зовут Луис Ненда. Я ищу профессора этого института Дари Лэнг. Вы не знаете, где ее офис?
Женщина поднесла руку ко лбу, совершенно наигранным, как отметил Луис, жестом.
– Ненда. Луис Ненда. Очень интересно. Где я могла раньше слышать это имя? – Склонив голову, она оглядела его снизу до верху – от неуклюжих ботинок до черных сальных волос. – Так вы Луис Ненда? А я Гленна Омар. Я тоже здесь работаю.
– Неужели? – Луис мог присягнуть, что никогда в жизни не встречал эту даму, и ему не хотелось играть в угадайку, особенно с тем, кто разглядывал его так, будто он сбежал из циркового зверинца. – Если вы отсюда, то должны знать Дари Лэнг. Так где ее кабинет?
Она скорчила недовольную гримаску и выпятила ярко-красную нижнюю губу. Чтобы она там ни думала о Луисе, у нее, очевидно, не было времени на разговоры о Дари Лэнг, а не о Гленне Омар. Она махнула в сторону одного из зданий тонкой белой рукой, словно отпуская его.
– На втором этаже. Вы у нас останетесь?
– Пока не знаю. Возможно. – Луис повернулся и торопливо зашагал по обрамленной цветами аллее, понимая, что дама все еще стоит и не сводит с него глаз. Он пожалел, что бросил шляпу, но вернуться и подобрать ее, пока та продолжала стоять, не мог. В вестибюле висел список имен и номеров кабинетов. "Дари Лэнг, старший научный сотрудник. Комната 211".
Ну вот. Теперь начиналось самое трудное. Луис немного постоял, прикидывая, что делать дальше. О подобных ситуациях ему доводилось только читать. Он вновь вышел на улицу. Гленна Омар – слава тебе. Господи – ушла. Он взглянул на вершину холма, дабы убедиться, что головы Атвар Ххсиал отсюда не видно. Наконец он вернулся на аллею и сорвал с клумбы один-единственный цветок абрикосового цвета и нежного запаха.
Коридор на втором этаже, как и лестница, был чист, застлан ковром, функционален и необъяснимо уютен. В этих стенах, должно быть, жизнь течет совершенно по-другому. Ненда двинулся по коридору (отнюдь не на цыпочках), миновал несколько закрытых дверей, пока наконец не подошел к комнате 211.
Стучать или не стучать? Луис осторожно попробовал толкнуть дверь. Она оказалась незапертой. Облегченно вздохнув, он открыл дверь и бесшумно вошел внутрь.
В комнате находились ряды встроенных в стены компьютерных терминалов и у окна – длинный стол. Перед столом стояло единственное кресло – широкое, с высокой спинкой и плюшевыми черными подлокотниками.
Ненда заметил, что кресло слегка двигается, катаясь туда-сюда на своих колесиках, словно сидящий в нем человек либо отдыхает, либо предается глубоким размышлениям.
Держа цветок перед собой, Луис прошел вперед и спрятался за спинкой кресла.
– Сюрприз. Это опять я.
Кресло развернулось. И Ненда увидел большеголового худощавого мужчину, руки и ноги которого казались непропорционально длинными для его тела.
Он выронил цветок на застланный ковром пол.
– Ты! – воскликнул он. – Какого черта ты здесь делаешь?
И не успев услышать ответ, Луис вдруг осознал комизм ситуации. Находясь в системе Мэндела, он изо всех сил старался втолковать Атвар Ххсиал, что вовсе не интересуется Дари Лэнг, так же, как она им. У нее уже был друг – Ханс Ребка – исследователь из Круга Фемуса. Он оставался с Дари, когда Луис покинул их в Свертке. Ничего удивительного, что он и сейчас с ней.
Но он все-таки удивился. Единственная новость, которая порадует Атвар Ххсиал, когда она ее услышит.
– Так что ты делаешь здесь? – повторил Луис. – И где она?
Ребка, оправившись от первоначального шока, теперь сидел насупившись.
– А я надеялся, что больше не увижу тебя.
– Взаимно. Так где она, Ребка? И что ты делаешь в ее кабинете?
Досада Ханса сменилась чем-то иным. Ненде показалось, что Ребка почувствовал себя виноватым.
– Ее здесь нет. – Ханс Ребка поднялся. – Но за цветок – спасибо. Хорошо, что ты догадался.
– Ее нет в Институте?
– Ни здесь, ни на Вратах Стражника.
– Так где же она?
И опять это странное выражение на лице Ребки. Луис пожалел, что Атвар Ххсиал нет рядом. Высококлассное распознавание феромонных выделений пригодилось бы сейчас как никогда.
– Не знаю.
– И ты думаешь, я поверил? Не валяй дурака, Ребка, ты увивался за ней с той самой минуты, как впервые увидел. И на Жемчужине, и на Ясности, и на Дженизии – везде ты за ней волочился. Да что далеко ходить – когда я вошел, ты сидел в ее кресле. – Ненда указал на именную табличку, прикрепленную к столу, и в тот же миг осекся, ошеломленный внезапным подозрением: окно выходило на аллею. Дари Лэнг могла заметить его раньше. Возможно, она видела, как он подходил к зданию и даже срывал цветок.
– Она попросила тебя избавиться от меня?
– Она не упоминала твоего имени с тех самых пор, когда ты и твоя жукообразная подруга сбежали от нас. – Это по крайней мере звучало правдиво. Чувствовалось, что Ханс Ребка слишком доволен данным обстоятельством, чтобы лгать.
Луис приблизился на шаг.
– Я не уйду отсюда, пока не узнаю, куда она подевалась. Что ты с ней сделал? Это очень важно.
Помрачневший Ребка тоже шагнул вперед. Похоже, назревала драка.
Но совершенно неожиданно намерения Ханса Ребки изменились. Вместо того чтобы нагнетать напряженность в конфликте двух самцов, он покачал головой и вздохнул:
– Ты хочешь знать, что случилось с Дари? Изволь. Только пойдем в столовую.
– Почему бы не здесь?
– Потому что нам потребуется место, где можно выпить и посидеть с комфортом. За одну секунду всего не расскажешь.
У Ненды вдруг проснулось внутреннее чувство времени.
– Как долго?
– Зависит от того, сколько раз ты будешь перебивать меня дурацкими вопросами. Да и какая разница, сколько времени это займет?
– Дай мне пару минут, и разницы не будет. – Луис Ненда устремился к дверям. – Я сейчас вернусь. Тут есть еще кое-кто, кому следует послушать.
Появление взрослой кекропийки в крохотной факультетской столовой Института Изучения артефактов не прошло незамеченным. Малочисленные сотрудники, закусывавшие и болтавшие о своей работе за столиками, поспешили наружу, едва увидев Атвар Ххсиал.
Один-ноль в пользу Кареллы, подумал Луис Ненда с некоторым удовлетворением, расставляя стулья, чтобы на них смогла уместиться кекропийка. Его земляки так просто с едой не расставались. Они никуда бы не ушли, а стали бы драться за свою пищу, хоть с Атвар Ххсиал, хоть с дюжиной других чудовищ, доведись им попасть в подобную ситуацию.
Ханс Ребка не слишком обрадовался Атвар Ххсиал, хотя и не перепугался при ее появлении.
– Я ничего не говорил насчет присутствия твоей соучастницы при нашем разговоре, – заметил он, когда появился Луис, ведя, словно на буксире, Атвар Ххсиал.
– Она не больший преступник, чем я. – Луис заметил реакцию Ханса Ребки на эти слова и поспешил продолжить, чтобы пресечь очередную перепалку. – Как только мы войдем в курс дел, я скажу тебе, что Ат обо всем этом думает. Тогда ты поймешь, что нам нужно здесь, на Вратах Стражника.
Но это объяснение прозвучало весьма неубедительно, едва Ненда начал рассказывать Хансу Ребке все, что знал. Конструкции Строителей внутри Дженизии рассыпались и исчезали на глазах. Застывшие на миллионы лет артефакты Строителей внезапно пропадали. Происходили гигантские и необъяснимые преобразования геометрии рукава. И существовали сильные подозрения, что может быть затронута даже Бозе-сеть – краеугольный камень галактического транспорта и коммерции. Однако в безмятежном мирке Института артефактов, окружавшем Ненду, это казалось неправдоподобным. А ведь это то самое место, где подобные ситуации должны бы привлекать к себе особо пристальное внимание.
– Кажется чем-то сверхъестественным, не так ли? – словно оправдываясь произнес Ненда, когда выложил наконец последнюю причину, по которой им требовалась консультация Дари Лэнг. И тут он увидел лицо Ханса Ребки: оно вовсе не выражало скепсиса. Наоборот. Ребка слушал с отвисшей челюстью.
Не ляпнул ли Луис чего-нибудь лишнего? Правда, он все равно не мог знать, что именно будет этим "лишним". Он потянулся, обнимая спинку стула сильными руками.
– Как бы там ни было, именно поэтому мы здесь. А теперь выкладывай, что у вас стряслось.
Ребка покачал головой.
– Я же говорил – объяснение потребует некоторого времени. Но после всего, что ты рассказал…
– Оно станет короче? Ты все это уже слышал?
– Наоборот, длиннее. Устраивайтесь поудобнее и не перебивайте. Я начну с самого начала.
5
Душевный подъем, переживаемый Дари на обратном пути к Вратам Стражника, когда-то должен был иссякнуть. Она знала это. Единственное, чего она не ожидала, – так это такого скорого конца.
Она совершенно не рассчитывала на толпы встречающих в космопорту по поводу ее возвращения на планету. Главную роль играло лишь то, что ей удалось завершить, но оценить ее работу могли лишь те немногие специалисты, для которых "Всеобщий каталог артефактов" Лэнг (4-е издание) стал чем-то вроде Библии.
Чем же она прославилась? А вот чем: она подтвердила все ссылки своего нового "Каталога" и сверила их источники. Профессор Мерада от 5-го издания "Каталога", уже готового к печати, придет в экстаз. Но для большинства людей профессор был просто старым занудой, от которого ни тепло, ни холодно (отчасти Дари была с этим согласна).
Опять же, их возвращение с Дженизии с детенышем зардалу доказало всему рукаву, что прежние завоеватели вернулись и угрожающе быстро размножаются; действительно, обстоятельство чрезвычайной важности, но ее заслуга здесь невелика. Всю работу проделали Ханс Ребка и Луис Ненда. А маленький зардалу никогда не попадет на Врата Стражника. Его уже забрали на Миранду для тщательного изучения.
Настоящие лавры ждут ее в Институте – и только в Институте. Она сгорала от нетерпения именно там рассказать свою историю; а там наверняка все сгорали от нетерпения послушать ее.
– Спокойно, Дари, – произнес Ханс Ребка, сидевший рядом с ней. – Расслабься, иначе у тебя перегреется главная микросхема.
Дельный совет. Ни к чему, чтобы профессор Мерада или Кармина Голд, или кто-нибудь еще увидел, как велико ее возбуждение. Они ценили спокойствие, холодную логику – или прикидывались, хотя об этом трудно было догадаться, слушая переходящие в крик споры на факультетских собраниях.
Дари изо всех сил старалась внять совету Ханса Ребки. Она ободряюще улыбнулась Ввккталли, который, услышав произнесенные Ребкой слова, недоумевающе обернулся.
– Это шутка. Ввкк Во мне нет никаких микросхем, и я прекрасно себя чувствую.
Так оно и было, или будет, когда она доберется до места и заполучит в слушатели Мераду. Не успело воздушное такси остановиться, как Дари выпрыгнула и поспешно устремилась в здание: сначала вверх, через лестничный пролет, потом вдоль коридора, к административному офису.
Но что произошло с коридором? В голове ее вертелось слишком много мыслей, поэтому она не стала сосредоточиваться на окружающем.
Профессора Мерады в кабинете не оказалось. Никого не было и через две двери, в кабинете Кармины Голд. Не было (только теперь Дари поняла, что случилось с коридором) вообще никого, хотя в эти утренние часы все ученые обычно бывают на своих местах.
Дари побежала обратно. На первом этаже тоже пусто. Здание обезлюдело. Она торопливо выскочила на улицу и краешком глаза успела заметить, как Ханс Ребка скрывается за углом другого здания. Его вела куда-то высокая блондинка в ярко-оранжевом платье.
– Ханс! – Но тот уже ушел. Дари повернулась к Ввккталли, все еще терпеливо стоявшему около воздушного такси. – Ввкк, здесь никого нет. Куда все подевались?
– Скорее всего они в главном лекционном зале. – Талли показал на доску объявлений у входа в здание. – Как видите, здесь говорится о двухдневном мероприятии.
Дари уставилась на доску. Объявление действительно было достаточно большим, и не заметить его можно лишь в том случае, если ваша голова забита чем-то посторонним. СПЕЦИАЛЬНЫЙ ДВУХДНЕВНЫЙ СЕМИНАР. ПОДРОБНЫЙ ДОКЛАД КВИНТУСА БЛУМА О ЕГО НОВОЙ РЕВОЛЮЦИОННОЙ ТЕОРИИ: "ПРИРОДА И ПРОИСХОЖДЕНИЕ СТРОИТЕЛЕЙ".
"Природа и происхождение Строителей". Сердце Дари сжалось и подпрыгнуло в груди. Именно этой проблеме она посвятила всю свою сознательную жизнь.
– Впервые слышу это имя. Кто он?
– Не знаю. Но если вам известно, где находится главный лекционный зал Института, это легко будет выяснить.
Талли вновь указал на доску. Дари дочитала объявление. Главный лекционный зал – именно туда направлялся Ханс Ребка. И семинар начался вчера.
Не сказав Ввккталли ни слова. Дари бросилась к залу. Она пропустила уже целый день. Если не поторопиться, она пропустит и второй.
Ученых Института Дари знала. Квинтус Блум к ним не принадлежал. Так кто же он такой?
Лекционный зал был набит битком. Впервые на ее памяти люди толпились даже за порогом, а в тот момент когда она попыталась ужом проскользнуть внутрь, аудитория взорвалась хохотом.
Она ухватила за лацкан распахнутого пиджака какого-то мужчину, пытавшегося выбраться наружу.
– Джейм, что здесь происходит?
Он остановился и нахмурил брови, вспоминая ее.
– А, это ты. Дари. Я и не знал, что ты вернулась.
– Только что прилетела. Что там, внутри?
– Продолжение все того же. – Заметив ее недоуменное выражение, он добавил: – Вчера он сравнивал физические характеристики всех без исключения артефактов Строителей. А сегодня собирался представить свою теорию происхождения Строителей. Но поскольку вчера он не уложился, то сегодня утром собрался закончить описание оставшихся артефактов. А у меня на это время назначены кое-какие дела – лучше бы их не было, – но к главной части я обязательно вернусь. Если, конечно, смогу отсюда выбраться.
Он попытался отцепиться от Дари, чтобы продолжить свой путь. Она его не отпускала.
– Но кто он такой?
– Это Квинтус Блум. Прилетел из Центра Маргольма на Джероме специально чтобы ознакомить со своей новой теорией.
– И в чем ее суть?
– Я не знаю. И никто не знает. Единственный человек, знакомый с ней, – профессор Мерада. – Джейм дернулся опять. – Правда, ходят слухи, что это нечто потрясающее.
Он оттолкнул ее руку и просочился сквозь толпу, стоявшую у входа.
Колебаться было некогда. Дари нырнула головой вперед и принялась прокладывать себе дорогу, игнорируя протестующий ропот оставшихся позади слушателей. Это походило на плавание под водой в море серых и черных пиджаков.
Дари пробивалась до тех пор, пока перед ней не появился свет. Тут она подняла голову. Она достигла первого ряда прохода, где можно было только стоять. Сцена находилась чуть ниже, напротив. Профессор Мерада сидел на высоком прямом стуле слева от большого голографического экрана. Взгляд его был устремлен прямо на Дари, вероятно, из-за кутерьмы, возникшей в результате ее продвижения вперед. Он не ответил на ее кивок и легкий взмах руки. Возле Мерады, презрев кафедру, располагавшуюся на правом краю сцены, стоял высокий худой мужчина в ниспадающей белой одежде, похожей на тогу.
Судя по всему, Блум. У него был плоский лоб, слегка скошенный назад, крючковатый нос, выступающие вперед и неестественно белые зубы. Казалось, он все время улыбается, даже когда говорит. Разглядев его. Дари убедилась, что видит его впервые в жизни, а о Центре Маргольма на Джероме даже не слыхала. Тем не менее она не сомневалась, что знает любого мало-мальски стоящего исследователя артефактов и все центры, занимавшиеся Строителями.
– Вот и еще с одним артефактом покончено, – как раз в этот момент произнес Блум. – Слон повержен во прах. Осталось еще двести семнадцать. Вас наверняка обрадует, что мы не будем рассматривать их один за другим, как вчера. В соответствии с моим принципом систематики нетрудно показать, что все оставшиеся артефакты можно очень быстро распределить по шести главным группам. Приступим.
На стоявшем перед ним дисплее начали быстро меняться изображения артефактов. Блум одним-двумя предложениями характеризовал их особенности и тут же причислял к одной из ранее определенных групп.
На Дари, к ее собственному удивлению, это произвело впечатление. Характеристики каждого артефакта она знала наизусть. Но Блум знал их не хуже. Говорил он легко и непринужденно, совершенно не пользуясь какими-либо записями. Его характеристики были скупы и точны. Шутливые комментарии, которыми он сдабривал излагаемое, вызывали у аудитории бурный хохот. Дари доводилось слышать многих ораторов, прибегавших к юмору, дабы сокрыть свое невежество или слабые места в аргументации. Но Квинтус Блум был не из их числа.
– Что подводит нас, – сказал он наконец, – с великим облегчением, которое, я уверен, все вы испытываете, к завершению Части Первой. С артефактами мы покончили.
Тут Дари заметила, что провела в лекционном зале уже более часа. Все оставались на своих местах. Она быстро огляделась и увидела вдалеке Ханса Ребку. Он стоял рядом с Гленной Омар, одетой в ярко-оранжевое платье. Так вот, значит, кто шел с Хансом, когда он скрылся из виду. Быстро же они познакомились! У Гленны прямо-таки нюх на мужчин с других планет. Неужели Ханс не видит, кто она такая – эта Мисс Аромат Месяца?
Но тут мысли Дари опять потекли в прежнем направлении. Квинтус Блум продолжил лекцию.
– Итак, фазу отбора информации мы прошли. А теперь, с вашего позволения, приступим к фазе анализа. И в заключение мы обязательно осуществим фазу синтеза.
Голографический экран мигнул и погас, а Блум вышел на середину сцены.
– По рукаву разбросано тысяча двести семьдесят восемь артефактов Строителей. И каждый из них таинственный, каждый – древний, и все они отличаются друг от друга. Я хотел бы начать с вопроса, который, как я подозреваю, неоднократно возникал и прежде: существуют ли какие-нибудь признаки, общие для всех артефактов? Их размеры варьируются в широком диапазоне. В одних случаях их назначение видно невооруженным глазом. Такова, например. Пуповина, являющаяся мостиком между Опалом и Тектоном в системе Мэндела. В других – совершенно непостижимо и почти неосязаемо: взять хотя бы Линзу. Очевидно, что они абсолютно разные. Но так ли это?
Я заявляю, что их общей особенностью является изменение структуры пространства-времени. Артефакты Строителей появились миллионы лет назад, но для самих Строителей пространство-время – а может, и пространство, и время, должно быть, являлись тем же, чем для нас являются глина или полимеры. И здесь появляется кое-что еще, о чем я скажу чуть позже.
"Кое-что еще"; хорошо обдуманная уловка, предлагающая аудитории самой разобраться в том, что Блум собирается поведать дальше. Дари много раз задумывалась над тем, с какой легкостью Строители создавали аномальные пространственно-временные структуры, от простейшего Ворота на Пуповине и до гигантской головоломки – Свертки Торвила. Неужели Квинтус Блум считает, что скажет нечто новое, когда множество ученых ломали головы над этим столько времени? За небрежным перечислением фактов и свободным владением аудиторией Дари ощущала презрительное высокомерие.
– Теперь я хотел бы задать несколько необычный вопрос. За последний год мы стали свидетелями поразительных изменений в артефактах. Спрашивается, действительно ли они имели место, или же все это просто игра нашего воображения? Не впадаем ли мы в некий "временной шовинизм", полагая, что наша эпоха несет в себе какую-то исключительность? Ведь другие поколения тоже считали свое время исключительным? Ответ на этот вопрос мы можем дать благодаря работе одного из исследователей именно вашего института. Профессор Дари Лэнг провела статистический анализ, который показал, что последние изменения артефактов не имеют прецедентов в прошлом.
Она совершенно не рассчитывала на толпы встречающих в космопорту по поводу ее возвращения на планету. Главную роль играло лишь то, что ей удалось завершить, но оценить ее работу могли лишь те немногие специалисты, для которых "Всеобщий каталог артефактов" Лэнг (4-е издание) стал чем-то вроде Библии.
Чем же она прославилась? А вот чем: она подтвердила все ссылки своего нового "Каталога" и сверила их источники. Профессор Мерада от 5-го издания "Каталога", уже готового к печати, придет в экстаз. Но для большинства людей профессор был просто старым занудой, от которого ни тепло, ни холодно (отчасти Дари была с этим согласна).
Опять же, их возвращение с Дженизии с детенышем зардалу доказало всему рукаву, что прежние завоеватели вернулись и угрожающе быстро размножаются; действительно, обстоятельство чрезвычайной важности, но ее заслуга здесь невелика. Всю работу проделали Ханс Ребка и Луис Ненда. А маленький зардалу никогда не попадет на Врата Стражника. Его уже забрали на Миранду для тщательного изучения.
Настоящие лавры ждут ее в Институте – и только в Институте. Она сгорала от нетерпения именно там рассказать свою историю; а там наверняка все сгорали от нетерпения послушать ее.
– Спокойно, Дари, – произнес Ханс Ребка, сидевший рядом с ней. – Расслабься, иначе у тебя перегреется главная микросхема.
Дельный совет. Ни к чему, чтобы профессор Мерада или Кармина Голд, или кто-нибудь еще увидел, как велико ее возбуждение. Они ценили спокойствие, холодную логику – или прикидывались, хотя об этом трудно было догадаться, слушая переходящие в крик споры на факультетских собраниях.
Дари изо всех сил старалась внять совету Ханса Ребки. Она ободряюще улыбнулась Ввккталли, который, услышав произнесенные Ребкой слова, недоумевающе обернулся.
– Это шутка. Ввкк Во мне нет никаких микросхем, и я прекрасно себя чувствую.
Так оно и было, или будет, когда она доберется до места и заполучит в слушатели Мераду. Не успело воздушное такси остановиться, как Дари выпрыгнула и поспешно устремилась в здание: сначала вверх, через лестничный пролет, потом вдоль коридора, к административному офису.
Но что произошло с коридором? В голове ее вертелось слишком много мыслей, поэтому она не стала сосредоточиваться на окружающем.
Профессора Мерады в кабинете не оказалось. Никого не было и через две двери, в кабинете Кармины Голд. Не было (только теперь Дари поняла, что случилось с коридором) вообще никого, хотя в эти утренние часы все ученые обычно бывают на своих местах.
Дари побежала обратно. На первом этаже тоже пусто. Здание обезлюдело. Она торопливо выскочила на улицу и краешком глаза успела заметить, как Ханс Ребка скрывается за углом другого здания. Его вела куда-то высокая блондинка в ярко-оранжевом платье.
– Ханс! – Но тот уже ушел. Дари повернулась к Ввккталли, все еще терпеливо стоявшему около воздушного такси. – Ввкк, здесь никого нет. Куда все подевались?
– Скорее всего они в главном лекционном зале. – Талли показал на доску объявлений у входа в здание. – Как видите, здесь говорится о двухдневном мероприятии.
Дари уставилась на доску. Объявление действительно было достаточно большим, и не заметить его можно лишь в том случае, если ваша голова забита чем-то посторонним. СПЕЦИАЛЬНЫЙ ДВУХДНЕВНЫЙ СЕМИНАР. ПОДРОБНЫЙ ДОКЛАД КВИНТУСА БЛУМА О ЕГО НОВОЙ РЕВОЛЮЦИОННОЙ ТЕОРИИ: "ПРИРОДА И ПРОИСХОЖДЕНИЕ СТРОИТЕЛЕЙ".
"Природа и происхождение Строителей". Сердце Дари сжалось и подпрыгнуло в груди. Именно этой проблеме она посвятила всю свою сознательную жизнь.
– Впервые слышу это имя. Кто он?
– Не знаю. Но если вам известно, где находится главный лекционный зал Института, это легко будет выяснить.
Талли вновь указал на доску. Дари дочитала объявление. Главный лекционный зал – именно туда направлялся Ханс Ребка. И семинар начался вчера.
Не сказав Ввккталли ни слова. Дари бросилась к залу. Она пропустила уже целый день. Если не поторопиться, она пропустит и второй.
Ученых Института Дари знала. Квинтус Блум к ним не принадлежал. Так кто же он такой?
Лекционный зал был набит битком. Впервые на ее памяти люди толпились даже за порогом, а в тот момент когда она попыталась ужом проскользнуть внутрь, аудитория взорвалась хохотом.
Она ухватила за лацкан распахнутого пиджака какого-то мужчину, пытавшегося выбраться наружу.
– Джейм, что здесь происходит?
Он остановился и нахмурил брови, вспоминая ее.
– А, это ты. Дари. Я и не знал, что ты вернулась.
– Только что прилетела. Что там, внутри?
– Продолжение все того же. – Заметив ее недоуменное выражение, он добавил: – Вчера он сравнивал физические характеристики всех без исключения артефактов Строителей. А сегодня собирался представить свою теорию происхождения Строителей. Но поскольку вчера он не уложился, то сегодня утром собрался закончить описание оставшихся артефактов. А у меня на это время назначены кое-какие дела – лучше бы их не было, – но к главной части я обязательно вернусь. Если, конечно, смогу отсюда выбраться.
Он попытался отцепиться от Дари, чтобы продолжить свой путь. Она его не отпускала.
– Но кто он такой?
– Это Квинтус Блум. Прилетел из Центра Маргольма на Джероме специально чтобы ознакомить со своей новой теорией.
– И в чем ее суть?
– Я не знаю. И никто не знает. Единственный человек, знакомый с ней, – профессор Мерада. – Джейм дернулся опять. – Правда, ходят слухи, что это нечто потрясающее.
Он оттолкнул ее руку и просочился сквозь толпу, стоявшую у входа.
Колебаться было некогда. Дари нырнула головой вперед и принялась прокладывать себе дорогу, игнорируя протестующий ропот оставшихся позади слушателей. Это походило на плавание под водой в море серых и черных пиджаков.
Дари пробивалась до тех пор, пока перед ней не появился свет. Тут она подняла голову. Она достигла первого ряда прохода, где можно было только стоять. Сцена находилась чуть ниже, напротив. Профессор Мерада сидел на высоком прямом стуле слева от большого голографического экрана. Взгляд его был устремлен прямо на Дари, вероятно, из-за кутерьмы, возникшей в результате ее продвижения вперед. Он не ответил на ее кивок и легкий взмах руки. Возле Мерады, презрев кафедру, располагавшуюся на правом краю сцены, стоял высокий худой мужчина в ниспадающей белой одежде, похожей на тогу.
Судя по всему, Блум. У него был плоский лоб, слегка скошенный назад, крючковатый нос, выступающие вперед и неестественно белые зубы. Казалось, он все время улыбается, даже когда говорит. Разглядев его. Дари убедилась, что видит его впервые в жизни, а о Центре Маргольма на Джероме даже не слыхала. Тем не менее она не сомневалась, что знает любого мало-мальски стоящего исследователя артефактов и все центры, занимавшиеся Строителями.
– Вот и еще с одним артефактом покончено, – как раз в этот момент произнес Блум. – Слон повержен во прах. Осталось еще двести семнадцать. Вас наверняка обрадует, что мы не будем рассматривать их один за другим, как вчера. В соответствии с моим принципом систематики нетрудно показать, что все оставшиеся артефакты можно очень быстро распределить по шести главным группам. Приступим.
На стоявшем перед ним дисплее начали быстро меняться изображения артефактов. Блум одним-двумя предложениями характеризовал их особенности и тут же причислял к одной из ранее определенных групп.
На Дари, к ее собственному удивлению, это произвело впечатление. Характеристики каждого артефакта она знала наизусть. Но Блум знал их не хуже. Говорил он легко и непринужденно, совершенно не пользуясь какими-либо записями. Его характеристики были скупы и точны. Шутливые комментарии, которыми он сдабривал излагаемое, вызывали у аудитории бурный хохот. Дари доводилось слышать многих ораторов, прибегавших к юмору, дабы сокрыть свое невежество или слабые места в аргументации. Но Квинтус Блум был не из их числа.
– Что подводит нас, – сказал он наконец, – с великим облегчением, которое, я уверен, все вы испытываете, к завершению Части Первой. С артефактами мы покончили.
Тут Дари заметила, что провела в лекционном зале уже более часа. Все оставались на своих местах. Она быстро огляделась и увидела вдалеке Ханса Ребку. Он стоял рядом с Гленной Омар, одетой в ярко-оранжевое платье. Так вот, значит, кто шел с Хансом, когда он скрылся из виду. Быстро же они познакомились! У Гленны прямо-таки нюх на мужчин с других планет. Неужели Ханс не видит, кто она такая – эта Мисс Аромат Месяца?
Но тут мысли Дари опять потекли в прежнем направлении. Квинтус Блум продолжил лекцию.
– Итак, фазу отбора информации мы прошли. А теперь, с вашего позволения, приступим к фазе анализа. И в заключение мы обязательно осуществим фазу синтеза.
Голографический экран мигнул и погас, а Блум вышел на середину сцены.
– По рукаву разбросано тысяча двести семьдесят восемь артефактов Строителей. И каждый из них таинственный, каждый – древний, и все они отличаются друг от друга. Я хотел бы начать с вопроса, который, как я подозреваю, неоднократно возникал и прежде: существуют ли какие-нибудь признаки, общие для всех артефактов? Их размеры варьируются в широком диапазоне. В одних случаях их назначение видно невооруженным глазом. Такова, например. Пуповина, являющаяся мостиком между Опалом и Тектоном в системе Мэндела. В других – совершенно непостижимо и почти неосязаемо: взять хотя бы Линзу. Очевидно, что они абсолютно разные. Но так ли это?
Я заявляю, что их общей особенностью является изменение структуры пространства-времени. Артефакты Строителей появились миллионы лет назад, но для самих Строителей пространство-время – а может, и пространство, и время, должно быть, являлись тем же, чем для нас являются глина или полимеры. И здесь появляется кое-что еще, о чем я скажу чуть позже.
"Кое-что еще"; хорошо обдуманная уловка, предлагающая аудитории самой разобраться в том, что Блум собирается поведать дальше. Дари много раз задумывалась над тем, с какой легкостью Строители создавали аномальные пространственно-временные структуры, от простейшего Ворота на Пуповине и до гигантской головоломки – Свертки Торвила. Неужели Квинтус Блум считает, что скажет нечто новое, когда множество ученых ломали головы над этим столько времени? За небрежным перечислением фактов и свободным владением аудиторией Дари ощущала презрительное высокомерие.
– Теперь я хотел бы задать несколько необычный вопрос. За последний год мы стали свидетелями поразительных изменений в артефактах. Спрашивается, действительно ли они имели место, или же все это просто игра нашего воображения? Не впадаем ли мы в некий "временной шовинизм", полагая, что наша эпоха несет в себе какую-то исключительность? Ведь другие поколения тоже считали свое время исключительным? Ответ на этот вопрос мы можем дать благодаря работе одного из исследователей именно вашего института. Профессор Дари Лэнг провела статистический анализ, который показал, что последние изменения артефактов не имеют прецедентов в прошлом.