Шекли Роберт. Лабиринт Минотавра (сборник)

   – Ладно, – сказал Эбен. – Я все вижу. Что это такое, черт побери?
   Разумеется, Такис не мог ответить на этот вопрос. Маленький «краб» был неискушенным провинциалом. К тому же это был его первый полет в далекий космос. И хотя он слыл храбрым парнем с чертовски покладистым характером, никому и в голову не пришло бы считать, что ему известно последнее слово в космической науке.
   Разбираться во всем происходящем, как прекрасно понимал Эбен, придется самому. Он положил инструмент, прикрыв его для веса руководством по ремонту, ибо они то и дело попадали в ямы невесомости, а Эбену было бы обидно потерять свой последний динамометрический гаечный ключ.
   Масса в середине кабины завертелась, как волчок. Она была цвета ржавчины с зелеными фосфоресцирующими полосами. Она становилась все плотнее и стала превращаться в гуманоида – торс, две руки, две ноги. Наконец, в последнюю очередь, появилась голова, повернутая задом наперед.
   – Ладно, – сказал Эбен, – кто вы и что здесь делаете?
   – Одну минуту, – взмолился гость. Обхватив голову руками, он повернул ее, и она наконец стала на место. – Вот так лучше. – Незнакомец облегченно вздохнул.
   – Не понимаю, какую игру вы затеяли? – с сомнением спросил Эбен. – Лучше скажите, кто вы.
   Он отыскал свой старый «Форд Нидлер», который держал при себе на случай неприятностей, и снял предохранитель.
   – Осторожней с этой штукой, – предупредил гость. – Ненароком еще продырявите борт корабля.
   – Не учите меня, – огрызнулся Эбен. – Лучше объясните, что вы здесь делаете.
   – Я собирался нанести вам визит после вашего прибытия, – ответил гость, – но, увидев, как вы зависли в зоне де Кончини, подумал, что это удобный случай представиться вам сейчас же.
   – Отлично. Кто вы?
   – В том-то и дело, что я сам не уверен, – замялся гость. – Мне кажется, я предсказатель того, что должно случиться.
   – Не разговаривай с ним, пристрели его, – вмешался Такис.
   Эбен вынул оружие, в которое накрепко вцепился, и, найдя на шкале селектора зону де Кончини, включил ее. К счастью, селектор работал. Эбен и Такис снова превратились в самих себя. Гуманоид, став из оранжевого зеленым, формы, однако, не изменил.
   – Я требую некоторых объяснений, – повторил, обращаясь к нему, Эбен. – Если вы не помните, кто вы, то, возможно, вспомните, почему вы здесь.
   – Я пытаюсь, – сказал гость.
   Эбен и Такис терпеливо ждали. Им не пришло в голову, что, возможно, эта персона, существо или еще что-то просто не знает, что делает здесь. Эбен все же надеялся, что гость наконец вспомнит это и даст им возможность продолжить свою работу.
   – Я вспомнил! – наконец воскликнул гость. – Я появился здесь, чтобы предупредить вас.
   – Прекрасно, – сказал Эбен. – Предупредить о чем?
   – Не могу вспомнить, – ответил тот. – Но точно знаю, что скоро вы окажетесь в опасности.
   – Что ж, в этом нет ничего невероятного, – заметил Эбен. – Но какое вам дело до того?
   Вид у гостя был смущенный.
   – Послушайте, если я вам больше не нужен, я могу убраться отсюда.
   – Мне не хочется быть негостеприимным, – заявил Эбен, – но, как вы видите, у нас аварийная ситуация.
   – Да, я это вижу. Я хочу предупредить вас, что вскоре вам предстоит встреча с одним человеком.
   – У него есть имя?
   – Да, его зовут Дерринджер.
   – О'кей, я встречу этого Дерринджера. Что дальше?
   – Я не уверен, что знаю. Но это важная встреча. Очень важная.
   – Вы хотите сказать, важная для меня?
   Гость кивнул.
   – Но еще важнее то, что судьба Вселенной может оказаться в ваших руках.
   – Именно это я и хотел услышать, – ответил Эбен. – У вас есть разумное предложение, как нам выбраться отсюда?
   Такис, который смотрел в иллюминатор, воскликнул:
   – Нам очень бы пригодился хороший совет. Мы оказались в гравитационном поле. Мне кажется, что маленькое, но тяжелое псевдосолнце вот-вот поглотит нас.
   Эбен глянул в иллюминатор. Такис был прав. Псевдосолнце – двойник де Кончини, однако опасный двойник, раскаленный и горячий. Даже через фильтры смотреть на него было невыносимо.
   – А что делать с этим? – спросил Эбен, указывая большим пальцем на то, что виднелось за окном.
   – Об этом я ничего не знаю, – ответил гость. – Все, что я могу посоветовать, это включить двигатели и уходить отсюда.
   Эбен кивнул Такису, и тот включил все рубильники на контрольном щитке. Корабль резко рванул вперед. Эбен, чуть помедлив, снова обрел свой нормальный вид. Космический корабль уходил от псевдосолнца и его обманчивого и опасного притяжения. Когда угроза опасности была позади, Эбен снова обратился к таинственному пассажиру. Но того уже не было в кабине.
   – Куда девался этот тип? – спросил Эбен у Такиса.
   – Понятия не имею. Я смотрел в иллюминатор.
   – Что ж, пора готовиться к приземлению. Нас снова ждет Земля.

Глава 10

   Странно, как только Дерринджер делал несколько шагов, происходило что-то непонятное. Вначале он никак не мог определить, что же это такое. Казалось, загадкой был свет. Он менялся. Когда Дерринджер вошел в эту зону, здесь было холодно, а воздух был чист и пронизан светом. Чем дальше он шел, тем заметнее менялся свет. Он становился ярче и вместе с тем казался рассеянным, словно одно солнце сменялось другим, огромным и жарким, как на экваторе. Менялся также климат. Если вначале была холодная весна северных широт, то теперь наступил день в тропиках, где на смену утренней свежести приходит тяжелая полуденная дрема.
   Менялась и растительность. Вместо чахлых деревцев высились могучие стволы, увитые лианами. Воздух был густо насыщен запахом гниющей листвы, перезрелых плодов и теплых серных болот. Над головой Дерринджера со стрекотаньем кружили огромные цикады с прозрачными крыльями размахом в один фут, а то и более. Его ноги, только что ступавшие по сухой твердой земле, теперь с чавканьем увязали в лиственном перегное.
   И это было еще не все. Дерринджера одолевала навязчивая мысль, что кто-то преследует его.
   Медленно повернувшись, он настороженно оглянулся, проверил оружие в кобуре и убедился, что оно снято с предохранителя. Он не представлял, чего должен опасаться, но каждый нерв в нем был насторожен, а на запястьях рук волосинки встали дыбом. Всем своим существом он чувствовал, что ему грозит смертельная опасность.
   Однако вокруг он ничего не увидел. Но ощущение, что кто-то идет за ним по пятам, не проходило. Тот, кто шел следом, был осторожен и замирал, когда Дерринджер оборачивался, старался не попасться ему на глаза, а затем снова крался за ним, когда он продолжал свой путь.
   Дерринджер, казалось, совсем утратил умение ориентироваться на местности, и сейчас его единственным желанием было найти такую точку обзора, которая помогла бы понять, где он находится. Чувство неминуемой опасности росло и пугало. Ему хотелось прислониться спиной хотя бы к дереву. Однако это была плохая защита. Какое бы дерево он ни выбрал, все равно любой способен подкрасться сзади. Его может спасти лишь открытая местность, где все видно и все можно предусмотреть. Но, к сожалению, его блуждающий взор ничего подходящего не находил.
   В эту минуту женский голос окликнул его:
   – Не ходите туда! Будьте осторожны!
   Дерринджер посмотрел на джунгли, словно взглядом хотел проникнуть в их зловещую чащу. Но увидел лишь беспорядочное переплетение стволов. Он даже не знал, откуда донесся этот предостерегающий голос, но уловил в нем неподдельную тревогу. Взгляд снова вернулся к многоцветью красно-коричнево-зеленой с серым мозаике джунглей, обступивших его.
   Дерринджеру показалось, что в них что-то сдвинулось, появились какие-то признаки жизни, нечто живое в черно-желтых пятнах с белым посередине… зубы!
   Слишком поздно Дерринджер догадался, что перед ним огромная кошка с прижатыми ушами и оскаленной пастью. Отделившись от застывшей стены джунглей, она прыгнула. Дерринджер успел увернуться и схватился за оружие, пытаясь привести его в действие, но, зацепившись за корневище, потерял равновесие. В то же мгновение он ощутил сильный толчок в бок и всю тяжесть упругого кошачьего тела, сбившего его с ног. Оружие отлетело в сторону.
   Хуже не придумаешь! Безоружный и ничем не защищенный, кроме легкой синей униформы полицейского инспектора, он вступил в схватку со зверем, пытаясь не дать тому сомкнуть челюсти на своем горле. Он пинал зверя сапогами в живот, отлично понимая всю нелепость подобных усилий.
   Но вдруг зверь, – а Дерринджер наконец сообразил, что имеет дело с настоящим леопардом, – зарычал от боли и ярости, повернул голову и, щелкая зубами, попытался вцепиться во что-то за своей спиной. Дерринджер, испытывавший страх за свою собственную жизнь, вдруг увидел копье, торчавшее в спине леопарда. Сжавшись пуще прежнего, он думал только о том, как бы когти хищника не вспороли ему живот, но, подняв голову, увидел женщину. У нее было совсем юное лицо, чуть тронутое загаром, и густые, падающие тяжелыми прядями, русые волосы. Она изо всех сил пыталась прижать сопротивляющегося зверя копьем.
   Разъяренный леопард замахнулся на девушку лапой, и Дерринджер, воспользовавшись тем, что хищник отвлекся, высвободился из-под тяжести его тела и откатился по траве как можно дальше. Тут же вскочив на ноги, он бросился помогать незнакомке и тоже навалился на древко.
   Раненый зверь безуспешно пытался выбить копье лапами, но его острие глубоко вошло в тело леопарда. Неожиданно взгляд Дерринджера уловил тусклый блеск металла поблизости в траве. Это был его бластер.
   – Вы продержитесь без меня пару секунд? – поспешно спросил он девушку.
   Та молча кивнула.
   Дерринджер бросился к оружию и, подняв его, не раздумывая, дважды выстрелил в голову хищника, а затем, чуть помедлив, выстрелил в третий раз. Вырвавшаяся из бластера струя энергии еще больше раскалила воздух тропиков и прикончила леопарда. Рык подыхающего зверя огласил джунгли.

Глава 11

   Жизнь леопардов и других видов крупных кошачьих претерпела значительные изменения. Отныне они обитали только в заповедниках, где охота на них была одним из видов отдыха. Звери здесь достигали довольно крупных размеров, были свирепы и очень опасны. Дерринджер удивился, что опасный хищник оказался в Зоне Развлечений. Если это не какой-нибудь рекламный трюк. Встреча с леопардом закончилась для него вполне благополучно, однако девушка пострадала – зверь, разорвав ее одежду, поранил бок и кожу на плече. Прочная джинсовая ткань не уберегла незнакомку от острых когтей хищника.
   Наконец Дерринджер получил возможность разглядеть свою спасительницу. Это была высокая красивая молодая женщина лет двадцати, с большими серыми, широко посаженными глазами. Маленькая эмблема на ее блузке говорила о том, что она относится к служительницам Богини Дианы.
   Дерринджер кое-как промыл и забинтовал ее рану, оторвав лоскут от своей сорочки и заколов его своим значком Спартанца. Затем он поблагодарил девушку за храбрость и спросил, как может отблагодарить ее.
   – Пустяки, – ответила она. – Каждый на моем месте поступил бы так.
   – Позвольте не согласиться с вами, – возразил Дерринджер. – Там, откуда я, никто бы этого не сделал.
   – А у нас, служительниц Богини, принято помогать друг другу.
   – Спасая меня, вы получили ранение.
   – Стоит ли об этом говорить? Какая разница!
   – Для меня разница большая. Я обязан вам жизнью. Как Спартанец, я должен отблагодарить вас.
   – В этом нет необходимости.
   – Так думаете вы, однако я считаю иначе.
   – Вы ничего не можете для меня сделать.
   – Тогда позвольте хотя бы сопровождать вас туда, куда вы идете, – настаивал Дерринджер.
   – Неудачная идея, – возразила девушка. – Мой путь опасен для тех, кто не знает этих мест.
   – Я могу позаботиться о себе.
   – Не сомневаюсь. Но в этом нет необходимости.
   – В какую сторону мы пойдем? Я настаиваю на своем предложении.
   Девушка указала рукой, куда идти, и они тронулись в путь.
 
   – Вы когда-нибудь были в Зоне Развлечений? – спустя какое-то время спросила она.
   – Я заходил сюда, но не углублялся далее двух миль от границы.
   – То место, куда я иду, гораздо дальше. Я направляюсь к Арене. Прошу вас, не надо сопровождать меня, дальше я пойду сама.
   – Если вы думаете, что я боюсь, то глубоко ошибаетесь, – поспешил заверить ее Дерринджер. – Я получил хорошую подготовку на все случаи. Существо на двух или даже на четырех ногах не представляет для меня проблемы.
   – Кроме леопарда, – напомнила ему девушка.
   – Такого больше не случится.
   – Вы не знаете Зоны Развлечений, – заметила девушка.
   – Возможно. Но я хорошо знаю себя и то, на что я способен.
   Она посмотрела на него, насмешливо подняв брови, однако ничего не сказала. Определив направление, они тронулись в путь.
   Место, по которому они шли, напоминало луг с редкими деревьями. Это была равнина, но вскоре начался спуск, который становился все круче. Деревья росли все гуще, грунт сделался влажным, а затем уже и совсем мокрым. Наконец рельеф выровнялся. Почва превратилась в болото, кроны чахлых деревьев сплелись верхушками, стволы поросли мхом. Небо, казавшееся нежно-голубым, когда Дерринджер только вошел в Зону Развлечений, теперь было белесым, как рыбье подбрюшье. Дул легкий бриз. Впереди виднелась открытая песчаная полоса, лишенная всякой растительности.
   – Будьте здесь очень осторожны, – предупредила девушка.
   – Я не нуждаюсь в советах, – ответил Дерринджер. – Я хорошо натренирован и знаю, как себя вести на открытом пространстве.
   – Здесь опасно не само открытое пространство.
   – Все открытые пространства похожи одно на другое, – возразил Дерринджер.
   – Простите, что я заговорила об этом, – извинилась девушка.
   Дерринджер ступил на край песчаной полосы. Его нога ушла в песок по щиколотку. Теперь он понял, что это совсем не песок, а желтая липучая грязь. Вместо того чтобы остановиться и осторожно высвободить увязшую ногу, Дерринджер нетерпеливо пытался выдернуть ее, но у него ничего не получалось. Липкая грязь крепко держала его, как щупальца осьминога.
   Конечно, трясина, будучи существом полусознательным, бездарно провела этот день и теперь не собиралась отпускать свою первую жертву, а все больше затягивала Дерринджера. Он терял равновесие. Нога погрузилась уже выше колена.
   Но и с этим Дерринджер мог бы справиться, если бы остановился и вспомнил, как следует укрощать трясины. Они встречались теперь в Северной Америке повсюду, то есть в Секторе № 1, как сейчас принято называть этот материк. Трясины являлись особой низшей и враждебной формой жизни, случайно завезенной сюда каким-то торговым космическим кораблем, но точно никто ничего не знал. Подобные трясины могли быть зловещим следствием скрещивания земноводных с актиниями, произошедшего в период высокой радиации, которой подверглись многие районы Сектора № 1. Дерринджер был достаточно обучен и натренирован, чтобы знать, как вести себя в подобных ситуациях. Но он действовал слишком нетерпеливо, резкими рывками безуспешно пытаясь вытащить ногу, в то же время увязая все глубже.
   Вести себя так с трясиной опасно, и не успел Дерринджер опомниться, как обе его ноги увязли, а сам он оказался лежащим на спине на зыбкой поверхности бледно-желтого коварного болота. То, что казалось пустяковой неприятностью, превратилось в серьезную угрозу.
   – Позвольте помочь вам, – предложила Элея.
   – Ерунда, я сам выберусь, – отказался от помощи Дерринджер. Но, как бы он ни барахтался, трясина засасывала его все глубже. Наконец на сердито урчащей поверхности осталась лишь его голова.
   – Ладно, так и быть, помогите мне, – сдался Дерринджер. – Если, конечно, хотите.
   – Мне все равно, могу и помочь, – ответила девушка, рассерженная его самонадеянностью.
   Дерринджер чувствовал, как вязкая масса вот-вот залепит ему рот, и, пока еще мог, крикнул:
   – Помогите, прошу вас!
   Девушка, очевидно, знала, как оказывать помощь, особенно увязшим в грязи. Во всяком случае, ей был известен нейтрализующий код. Она, не задумываясь, произнесла его:
   – ИксК – Отменить 12 Вниз 16 Отменить Отменить.
   Трясина застыла, она более не затягивала Дерринджера, а с громкой отрыжкой отпустила его. Элея помогла ему высвободить плечи, и вскоре он уже стоял на твердой, сухой земле.

Глава 12

   – Вы снова спасли мне жизнь, – еще раз поблагодарил он девушку.
   – Не надо по этому поводу быть таким мрачным.
   – Но все получилось не так, как нужно. Это я должен был спасать чью-то жизнь, если на то пошло. Меня для этого готовили.
   – Не знала, что для этого требуется специальная подготовка.
   – Вы не понимаете, – волновался Дерринджер. – Я Спартанец. Я должен находить выход из любых ситуаций.
   – Вы считаете себя способным на это?
   – Да.
   – Кажется, вы ничуть в себе не сомневаетесь? – промолвила Элея.
   – Конечно, не сомневаюсь, – ответил Дерринджер, удивляясь ее словам. Лишь потом он подумал, что в них, очевидно, был сарказм. Он ничего не сказал, и они продолжили путь.
   Лес кончился, они вышли на равнину. Элея, кажется, не была расположена к беседе, а Дерринджер просто не знал, о чем говорить, поэтому довольно долго они шли молча. Наконец на зеленом лугу, покато спускавшемся вниз, они увидели небольшой каменный дом.
   – Это то место, которое вам нужно? – спросил Дерринджер.
   – Нет, но вы можете оставить меня здесь. Со мной здесь ничего не случится.
   – Я обещал, что доведу вас до вашего дома, и я это сделаю. Мы, Спартанцы, выполняем свои обещания.
   Она с любопытством посмотрела на Дерринджера.
   – На вашем месте я бы здесь не упоминала о Спартанцах.
   – Почему?
   – Здесь их не все любят.
   – Не понимаю, почему. Мы люди честные, непьющие и ответственные. Мы держим свое слово и ни у кого не просим помощи.
   Элея ничего не сказала. На мгновение Дерринджер задумался.
   – Это, разумеется, был особый случай. Спартанцы обычно не делают долгов. Я вижу, мое общество вам не очень приятно. Я буду считать, что вернул вам долг, лишь тогда, когда доставлю вас туда, куда вы направляетесь, в полном здравии и в безопасности.
   – Я уже говорила, что вы мне ничего не должны и провожать меня не нужно. Я сама прекрасно могу защитить себя.
   – Я вас не понимаю. То, что я сейчас делаю, не имеет к вам никакого отношения. Я дал обет, а Спартанец не успокоится, пока при первой же возможности не вернет долг тому, кому должен. Иначе ему никогда не знать покоя, он не сможет прямо смотреть в глаза своим товарищам. Наш эфорат^[54] считает постыдным для Спартанца иметь долги, поэтому мы избавляемся от них как можно скорее.
   – Не думаю, что мне понравился бы ваш спартанский образ жизни, – заметила девушка.
   – Спартанцы вам тоже не нравятся.
   – Я этого не говорила.
   – Но подумали.
   – Кажется, вы умнее, чем я предполагала.
   Они снова замолчали, пока не увидели дом на лугу.
   – Вы сюда шли?
   – Нет. Но, возможно, здесь нас накормят.

Глава 13

   Элея постучалась.
   – Входите, – произнес голос за дверью.
   Девушка потянула большое чугунное кольцо и отворила дверь. Элея вошла, за нею последовал Дерринджер.
   Стены единственной комнаты были сложены из неотесанного камня. В дальнем конце в очаге жарко горел огонь. Из щелей низкого дощатого потолка торчали пучки соломы. Пространство освещали две керосиновые лампы. Одна из них стояла на длинном деревянном столе в центре комнаты, другая же – на маленьком столике в правом углу. В комнате было двое мужчин и еще какое-то, похожее на краба, существо. В руках мужчины держали музыкальные инструменты, флейту и цитру.
   – Я Элея, – представилась девушка. – Я звонила по телефону от миссис Вишну с планетоида.
   – Добро пожаловать, Элея, – ответил старший из мужчин. – А ваш друг, кто он?
   – Он сам расскажет о себе, – ответила Элея.
   – Меня зовут Дерринджер, я Инспектор, как вы можете заметить по униформе, а также Спартанец, о чем говорит эмблема на моем рукаве – красный кинжал.
   – Это кинжал? – удивился тот, кто был помоложе. – На нем столько грязи, что я принял его за лопату.
   Шутка была неудачной, но старший из мужчин рассмеялся, а Элея улыбнулась.
   – Я Эбен, – представился шутник. – Парень, похожий на краба, – Такис, мой напарник. А это хозяин дома Зилов. Мы с Такисом торговцы.
   – Я Инспектор, – повторил Дерринджер. – И выполняю обещание, провожая леди туда, куда ей нужно. Таким образом, я нахожусь при исполнении служебных обязанностей. Я сделаю вид, что не заметил допущенных нарушений.
   – О чем это вы? – удивился Эбен.
   – Кому принадлежат музыкальные инструменты, которые вы держите в руках? Советую избавиться от них, пока никто не видел.
   Зилов рассмеялся.
   – Разрешите напомнить вам, Инспектор, что музыкальные инструменты в Зоне Развлечений не запрещены, – сказал он.
   – Если, конечно, у вас есть на них разрешение, в чем я сомневаюсь.
   – Кажется, он видит нас насквозь! – воскликнул Эбен. – Инспектор, он же Спартанец, проделал весь этот путь в Зону Развлечений только для того, чтобы напомнить нам о законах. Здорово же вы вывалялись в грязи, Инспектор. Значит, так следят за собой славные Спартанцы или это только ваше личное представление об аккуратности?
   Дерринджер непроизвольно потянулся за бластером, но рука Элеи удержала его.
   – Он шутит, Дерринджер, – успокоила девушка.
   – Довольно грубая шутка.
   – Разве она дает вам право убить его за это? Посмотрите, у него нет оружия. Убедитесь сами.
   Дерринджер смутился. Он невольно потянулся за оружием, такая уж у него привычка – хвататься за бластер, когда кто-то пытается безнаказанно пройтись по его адресу. Но он совсем не собирался стрелять. Спартанец, даже если ему по чину дано такое право, предпочитает бороться на равных и готов отказаться от применения оружия, пусть и личного. Сейчас он находится в Зоне Развлечений, и эта шутка, хоть и грубая, здесь, вероятно, является своего рода развлечением.
   Кроме того, как это ни странно, этот рыжеволосый торговец с его чувством юмора был ему по душе.
   Следовало, однако, помнить, что он в Зоне Развлечений. Записываются ли тут все разговоры? Дерринджер обвел быстрым взглядом комнату и тотчас встретил подмигивающий глазок видеокамеры, укрытой под потолком среди балок. Он представил себе, сколько же здесь микрофонов в каждом углу.
   – Да, мы ведем трансляцию, – подтвердил Зилов, хозяин дома, и положил на стол ксилофон. – Вон там наша главная телекамера. – Он указал в конец комнаты, туда, где был очаг, а над ним на стене – большой круглый и плоский предмет из блестящего металла. Две черные точки на его поверхности свидетельствовали о количестве невидимых зрителей по другую сторону.
   – Правда, зрителей у нас маловато, – сознался Зилов. – Да и откуда им взяться? В этом доме – кулисы и актерские уборные. Иногда к нам забредает случайный ковбой из глубинки, ищущий кусочек настоящей жизни, чтобы позабыть о комедиях и трагедиях в нашем Секторе № 1.
   Дерринджер почувствовал себя перед телекамерой. Лицо его мгновенно одеревенело, руки стали неловкими и мешали. Он испытывал настоящий страх сцены. Ранее, в нормальной жизни, с ним никогда такого не случалось. Разумеется, Зона Развлечений, с ее вездесущими камерами и микрофонами, не являлась нормальным миром. Дерринджер подумал, что вот таким был некогда Голливуд, где позволяли снимать фильмы только потому, что так всем хотелось.
   – Итак, как я понимаю, вы останетесь здесь на какое-то время? – справился Эбен у Инспектора.
   – Это целиком зависит от мисс Элеи, – сдержанно ответил Дерринджер. – Как я уже говорил, я взялся сопровождать мисс до места назначения, поэтому все решения принимает она. Потом я немедленно вернусь в свою казарму.
   – К чему такая официальность? – сердито вмешалась Элея и повернулась к Эбену и Зилову. – Мы будем рады разделить с вами ваш обед.
   – Отлично. Но прежде я осмотрю ваши раны, может, надо наложить повязку, – ответил Зилов. – Вам повезло, что не придется накладывать швы. Среди нас нет настоящего лекаря. Как это вы так поранились?
   – Леопард, – коротко ответила Элея и этим ограничилась.
   – А что касается вас, Инспектор Дерринджер, то могу предложить вам переодеться, если, конечно, шутовской наряд не оскорбит вас.
   – Было бы неплохо, – обрадовался Дерринджер. – Как только моя униформа просохнет, я тут же верну вашу одежду.
   Ему действительно предложили костюм шута. Дерринджер сразу догадался. Комбинезон: белые ромбы на черном фоне с одной стороны и черные ромбы на белом фоне – с другой. Дерринджера смутил этот костюм, он не хотел в него облачаться. Негоже Инспектору вызывать смех и улыбки. Однако выхода не было. «Это ненадолго, – утешал он себя. – Скоро я получу назад свою высушенную и чистую униформу».
   Зилов поставил на стол миски с тушеным мясом из котла, в котором что-то продолжало булькать. На столе появились буханка крестьянского хлеба и несколько бутылок темного пива. На экране телепередатчика возникло еще несколько темных точек. Дерринджера удивило, что число зрителей, наблюдающих за тем, как они едят, выросло по сравнению с количеством следивших за их ссорой. Но он ничего не сказал.