Страница:
— Он тебя обидел, Стейси? — спросила Брианна, все больше проникаясь к управляющему неприязнью.
— Мне не следует об этом говорить, — пробурчала девушка. — Ему это может не понравиться. Он запретил мне сюда приходить.
— Но ты спряталась и затаилась.
Ничего не ответив, Стейси начала хныкать.
— Эдвард умер, — тихо сказала Брианна. — Он уже не сможет орать на тебя. И больше никогда тебя не обидит.
— Нет, он не умер! — прошептала Стейси. — Он прячется в погребе. Я видела его там!
— Он мертв, Стейси!
Девушка затравленно взглянула на нее и захлопала глазами.
— Вы точно это знаете? — наконец спросила она.
И хотя Брианна уже ни в чем не была уверена, она прониклась искренним сочувствием к своей милой и доброй собеседнице, дрожащей от страха перед Эдвардом.
— Вот видите, вы молчите, значит, не уверены! — Стейси закрыла лицо руками. — Потому-то я и сделала это! Чтобы он больше не бил Шелли…
По спине Брианны пробежал холодок.
— Ты имеешь отношение к его смерти? — спросила она.
Но бедняжка ушла в себя и не желала продолжать разговор. Она только тихо мычала, раскачиваясь всем телом. Брианна погладила ее по взлохмаченным волосам и окликнула:
— Стейси! Ты можешь сказать, что ты с ним сделала? Но Стейси продолжала мычать и раскачиваться.
— Пожалуйста, Стейси, ответь мне! Что ты сделала с Эдвардом ради своей любимой сестры?
— Он всегда орал на нее, — жалостливым голоском сказала девушка. — Я его страшно боялась. Я рада, что он сдох. — Она опять закрыла лицо руками и добавила: — Стейси — плохая девчонка.
— Стейси! — раздался у Брианны за спиной громкий испуганный возглас. На этот раз это была сама Шелли. Вид у нее был встревоженный. Рядом стоял Данте, а у него за спиной маячил Купер.
Все трое приблизились к Брианне, и Купер спросил:
— Что здесь происходит?
— Добрый вечер! — воскликнула Стейси, переминаясь с ноги на ногу. — Всем привет!
Шелли рванулась к сестре мимо Брианны и порывисто заключила ее в объятия.
— Я сидела здесь тихо, как ты и просила, — сказала Стейси.
— Все хорошо, — успокоила ее Шелли. — Все будет хорошо.
Наконец появилась Лариана. Окинув недоуменным взглядом всех столпившихся в коридорчике, она спросила:
— Это еще что за сборище? Какого дьявола вы здесь столпились? Ага, и Стейси здесь. Тогда все ясно…
— Я решила во всем признаться! — похвасталась Стейси.
— Какая же ты славненькая, — с нежностью промолвила Лариана и, подойдя к сестрам, обняла их обеих за плечи.
— Я что-то неправильно сделала? — удивленно спросила Стейси.
Шелли крепче прижала се к себе, закрыла глаза и сказала:
— Ты не сделала ничего плохого, сестричка. Купер подошел к Брианне и спросил:
— Все нормально? Ничего не случилось?
— Позволь тебе представить Стейси, сестру Шелли, — прочистив горло, сказала напряженным голосом Брианна.
— Она просто прелесть, — сказал Данте, кладя руки на плечи двойняшкам. И добавил, повернувшись лицом к Брианне и Куперу: — Я знаю, что вы думаете, но это не так.
— Я ничего не думаю, — отрезал Купер.
— Так я вам и поверил! Вы же сыщик! Вы все себе на уме. Но теперь вы заблуждаетесь, — сказал Данте.
— Я, безусловно, полицейский, и мозги у меня, возможно, устроены особым образом, — холодно произнес Купер. — Но это не означает, что я бессердечный человек. Полагаю, вам это уже известно… Так что не смотрите на меня как на бесчувственного негодяя.
Лариана продолжала поглаживать убогую сестренку поварихи по головке. Шелли крепче обняла ее, и Степей прижалась щекой к ее плечу. А Данте возвышался над всеми ними, грозный, словно вожак волчьей стаи, готовый растерзать любого, кто посягнет на его подопечных.
Это была настолько умилительная сцена, что Брианна растрогалась до слез. Желая как-то подбодрить эту сплоченную общей бедой компанию, в которой каждый был готов встать за друга горой, она промолвила:
— Мы непременно выберемся отсюда! И тогда представители власти во всем разберутся…
— Чушь! — воскликнул Данте, посмотрел на плачущую Шелли, потом на Купера и добавил: — Это сделал я. — Он прочистил горло и повторил, громко и отчетливо: — Это я убил Эдварда.
Шелли ахнула:
— Нет! Данте!
— Провалиться мне на этом самом месте, — встрял в разговор Патрик, — если я понимаю, кому нужен весь этот цирк! Сначала все играли в молчанку и прикидывались невинными овечками. А теперь вдруг обнаружилось, что есть два главных подозреваемых, один из которых заявляет, что он — убийца. Какого дьявола! Всем известно, что подонка прикончил я!
Резко обернувшись, Лариана закричала, сверля его гневным взглядом:
— Нет! Ты не будешь отвечать за его смерть!
— А вот и буду! И не ори на меня! Лариана повернулась к Куперу и сказала:
— Эдварда убила я.
— Но как же так, дорогая?! — воскликнул Патрик.
— Заткнись, шотландский осел! — оборвала она его. — Я прикончила Эдварда голыми руками и могу доказать это.
— Довольно! — прошептала Шелли.
— Замолчи! — закричал на Лариану Патрик. — Проглоти язык!
— Вы оба, заткнитесь! — рявкнул на них Данте. — Я уже заявил, что убил его я…
— Прекратите! — завопила Шелли.
Но Патрик и Данте не обратили на нее внимания, наступая друг на друга, выпятив грудь, словно драчливые петухи.
— Не вмешивайся! — сказал Патрик Данте. — Иначе…
— Хватит! — заорала Шелли, не дав Данте ответить. Стейси, которую она обнимала за плечи, таращила полубезумные глаза на собравшихся, ничего не понимая. Слезы, катившиеся по щекам ее сестры, несколько смутили бедняжку, и она смахнула их пальцем, прошептав:
— Я люблю тебя, сестричка!
— Я тоже тебя люблю, Стейси! Всегда помни об этом, хорошо? — сказала Шелли. — И не забывай меня, даже если мне придется тебя покинуть на время.
Данте повернулся и спросил у Купера, с трудом сдерживая негодование и неприязнь:
— Ты хочешь доказать нам, сыщик, что остался человеком? Тогда поступи так, как подсказывает тебе сердце!
Купер взъерошил волосы, положил руку Стейси на плечо и произнес:
— Нам лучше перейти в большую гостиную, поближе к огню. Сегодня здесь очень холодно.
— Когда облака на небе рассеиваются, всегда становится холоднее, — промолвила девушка, с серьезным лицом глядя на всех. — Облака удерживают теплый воздух над землей. Сегодня выдался ясный день, поэтому похолодало. Это точно.
— Да, — сказал Данте. — Ты права.
— Я попала в беду? — робко улыбнувшись, спросила она у него.
— Нет, — сверля взглядом Купера, ответил он. — У тебя все будет хорошо.
— Я рада, — сказала Стейси и вприпрыжку побежала по коридору. — Значит, мне больше не придется прятаться? Я могу пойти, куда мне вздумается?
— Можешь, — сказал Патрик. — Ступай в гостиную, мы тебя догоним.
— Только не балуйся со спичками! — крикнула Шелли. — Помни, что из этого получилось в последний раз.
— Хорошо! — отозвалась Стейси. — Но ведь тогда пожарные машины приехали очень быстро!
Шелли истерически хохотнула, но тотчас же спохватилась и сказала:
— Да, машины действительно примчались сюда быстро.
— Лучше присмотри за ней, — сказала Лариана.
— И ты иди вместе с ней, — сказал Патрик, подталкивая Лариану. — Это не женского ума дело, без тебя разберемся.
Лариана застыла на месте и прошипела:
— Послушай ты, рыжее чучело! Я не нуждаюсь в опекунах!
— Разумеется, дорогая! Но мне очень хочется заботиться о тебе! — сказал Патрик, глядя на нее преданным собачьим взглядом. Лариана раскрыла было рот, но он приложил палец к ее губам. — Я обожаю тебя, хотя ты и строишь из себя грозного начальника. Я люблю тебя и намерен любить всю оставшуюся жизнь, а поэтому не допущу, чтобы ты провела хотя бы один день в тюрьме. Пожалуйста, послушай меня хоть раз и уйди. Я тебя очень прошу.
Лариана уставилась на него сверкающими от волнения глазами, молча обняла Шелли за талию и вместе с ней отправилась догонять Стейси. Но, не пройдя и половины пути, остановилась, обернулась и послала Патрику воздушный поцелуй.
Встав рядом, Патрик и Данте испепеляли Купера взглядами. Сохраняя приличествующее полицейскому хладнокровие, он спросил:
— Кто-нибудь из вас желает объяснить мне вразумительно, что происходит, черт побери?
Данте сделал непроницаемое лицо. Патрик насупился.
— Прекрасно! — воскликнул Купер и взъерошил волосы. — Не хотите — не надо. Мне и так все понятно.
— А если вам все понятно, тогда наши пояснения вам и не потребуются, — глубокомысленно изрек Патрик.
Купер обернулся к Брианне и с недоумением взглянул на нее. Она переживала за всех без исключения и всем хотела как-то помочь решить этот вопрос мирно и справедливо. Ей была понятна и позиция обслуживающего персонала, который всеми силами пытался выгородить наивную и милую Стейси, и сложное положение замученного жизненными коллизиями Купера, темпераментного красавца полицейского, пленившего ее сердце.
— По-моему, Купер подразумевает, что вы кого-то прикрываете, — сказала она. — И что он догадывается, кого именно.
Купер прошелся взад и вперед по коридорчику и заявил:
— Вот что я вам скажу, голубчики! Ее пальчики остались повсюду. Улики не лгут. Правда все равно выплывет наружу.
— Она вам уже известна, — резонно заметил Патрик.
— Пока что мне известно только то, что четверо из вас тщетно пытаются объявить убийцей себя. Но все они лгут — это единственное, в чем я не сомневаюсь.
Он пытливо посмотрел на двоих застывших перед ним мужчин, однако ни один из них и бровью не повел.
— Ладно, продолжайте отмалчиваться, черт с вами! — в сердцах сказал он. — Значит, помогать следствию вы отказываетесь. Но тогда и от меня не ждите помощи. — Он посмотрел на Брианну: — Снегоходы стоят перед домом, в полной исправности. Телефонный сигнал все еще не проходит. Необходимо хотя бы добраться до места, откуда можно будет вызвать помощь. Если нам это удастся, тогда все мы поедем в город.
Данте посмотрел на свои наручные часы.
— Поторопитесь, если хотите успеть до темноты. И не заблудитесь!
Брианна тяжело вздохнула. Купер сказал ей:
— На одном снегоходе поедет Патрик, а мы с тобой — па другом. Все обойдется.
Данте пожал плечами — дескать, Бог вам в помощь. Купер взял Брианну под руку, чтобы увести ее из закутка, но напоследок сказал Данте:
— Только не делайте глупости в наше отсутствие. Советую выбросить из головы свою дурацкую идею взвалить на себя чужую вину.
Физиономия Данте оставалась каменной.
— Я говорю серьезно! И не вздумайте сунуться в погреб! Ясно?
— Не держите меня за идиота.
— Так вот и не становитесь им!
Глава 28
Купер гонял на мотоцикле, сколько себя помнил, и поэтому решил, что вполне справится со снегоходом. К счастью, так и вышло. От стремительного скольжения по глубокому пушистому снегу под высокими соснами у него захватывало дух. Разве можно сравнить это с движением по перегруженным транспортом магистралям! Такое же ощущение испытывала и Брианна, прижавшаяся грудью к его спине и стиснувшая коленями его бедра.
Настроение омрачал только холодный ветер, пронизывавший их насквозь. Любая непредвиденная задержка в пути не сулила им ничего хорошего.
Они следовали за Патриком, и Купер искренне радовался в душе тому, что снегопад прекратился, поскольку не представлял себе ни где они теперь находятся, ни в каком направлении им надо двигаться. Вокруг простирались ослепительно белый снежный покров и ярко-голубое небо. Снег основательно и плотно накрыл собой все ориентиры, включая дороги. Поэтому им было лучше не терять Патрика из виду. Купер подумал, что если такое, не дай Бог, случится, они смогут вернуться в пансионат по своим следам. Он искренне надеялся на это, так как не хотел пополнить собой статистическую сводку учета лиц, пропавших бесследно в заповеднике Сьерра-Невада.
Неожиданно Патрик преподнес им сюрприз, резко свернув с первоначального прямого пути на пологий склон.
— Пока еще мы движемся правильно! — крикнул он через шлем поравнявшемуся с ним Куперу. — Не волнуйтесь.
— Вы уверены? — спросил Купер, рискуя голосовыми связками.
— Если честно, то я только предполагаю! — обернувшись, прокричал Патрик. — Но интуиция меня еще ни разу не подводила. Снег раньше никогда не покрывал дорожные столбы! — крикнул Патрик. — Я определяю их местонахождение по едва заметным выемкам через каждые десять ярдов. Взгляните сами!
Купер последовал его совету и убедился, что шотландец прав. Именно в тот момент, когда у Купера отлегло от сердца, двигавшийся немного впереди него Патрик остановился перед крутым подъемом в гору, который определенно не являлся дорогой.
— Мне думается, что с вершины холма нам удастся связаться по телефону с каким-нибудь близлежащим населенным пунктом, — объяснил он причину своей внезапной остановки.
И пока Купер осознавал всю гениальность его замысла, он с громким воинственным воплем сорвался с места, чтобы покорить неизвестный ему склон.
Купер похолодел.
— Он же увязнет в сугробе, идиот! — в сердцах воскликнул он. — Чтоб ему провалиться!
Едва только эти слова сорвались с его губ, как машина Патрика нырнула в запорошенную снегом яму и скрылась из виду. Мотор заглох. Из ямы, однако, вскоре появилась голова Патрика. Он помахал Куперу и Брианне рукой и, сложив в кольцо большой и указательный пальцы, показал им, что все в порядке.
— Теперь ему придется выкапывать свой снегоход, — тяжело вздохнув, сказал Купер. — Иначе мотор не заведется.
Разумеется, все попытки Патрика оживить двигатель окончились неудачей, поскольку передок машины глубоко завяз в снегу. Патрик выбрался из ямы и смачно выругался. Купер и Брианна вызвались ему помочь, но он отклонил их предложение.
— Поезжайте дальше без меня, — сказал он. — И попытайтесь дозвониться до города. А я буду копать!
Куперу идея разделиться не понравилась, но терять драгоценное время, остававшееся до наступления темноты, было неблагоразумно. И потому он пожелал незадачливому Патрику успехов и медленно, осторожно продолжил путь. Благополучно миновав участок, густо поросший лесом, они очутились на вершине холма и остановились, чтобы передохнуть, собраться с мыслями и полюбоваться великолепным видом на кристально чистые озера, девственные леса и диких животных.
— Ой! Как он меня напугал! — закричала на ухо Куперу Брианна, увидев зайца, выскочившего внезапно в десятке шагов от них.
Купер оторвался от созерцания величественного ландшафта и вынул из кармана свой мобильный телефон.
— Ну что? Есть прием? — нетерпеливо спросила Брианна.
— Да, — ответил он и закрыл глаза, запечатляя в памяти этот момент.
Она приложила руку в перчатке к его груди, там, где гулко стучало сердце, и произнесла:
— Я раньше заблуждалась.
— В чем именно? — обернувшись, спросил он.
— Заблуждалась; не решаясь честно сказать, что не хочу прерывать наши отношения.
Брианна сняла шлем, ожидая, что он сделает то же самое.
И когда он это сделал, стала целовать его в глаза, нос, щеки и губы, жадно и торопливо, словно наверстывая упущенное.
— Я ведь ужасная трусиха, — с придыханием призналась она. — Я знаю, это звучит глупо, но одна только мысль о том, насколько серьезно я способна влюбиться в тебя, пугает меня даже больше, чем мертвый Эдвард, о которого я споткнулась в подвале. Сильнее, чем ночной сумрак, в котором я блуждала две минувшие ночи, словно лунатик. И…
— Стоп! Я все понял! — сказал Купер, проводя кончиком указательного пальца по ее виску. Порыв ветра качнул сосновую ветку у них над головами, и сверху посыпался искристый снег. — Ты меня боишься.
— Да, жутко боюсь… — Она пристально взглянула ему в глаза. — Но ты пробуждаешь во мне подлинные чувства. И это настолько приятно, что, пожалуй, стоит боли.
— Я никогда тебя не обижу, — охрипшим от крика на морозе голосом произнес Купер.
— Это ты говоришь так, пока не знаешь всех моих недостатков! И скверных наклонностей… — прошептала она.
— Неужели ты такая скверная девчонка? — Он вскинул брови.
— Ты даже не представляешь, насколько я порочна! — прищурившись, ответила Брианна и, запрокинув голову, звонко рассмеялась.
Испуганные необычными звуками, в лесу на разные голоса закричали птички, сверху посыпался не только снег, но и град шишек. Распушив серебристый хвост, перепрыгнула с ели на сосну любопытная белка и, вцепившись в ветку когтистыми лапками, вытаращила на незваных гостей черные глазки-бусинки.
— Если тебе станет от этого легче, я могу рассказать о своих дурных наклонностях и недостатках, — сказал Купер, сделав многозначительную паузу.
— Любопытно! — воскликнула Брианна, заинтригованная готовностью полицейского пооткровенничать.
Купер устроился на сиденье поудобнее, повернулся лицом к своей слушательнице и положил руки ей на бедра.
— Например, я чересчур много работаю. До одурения.
— Это я уже почувствовала, — сказала Брианна, приготавливаясь терпеливо выслушать его исповедь.
И когда он, словно на духу, поведал ей о пережитом и выстраданном, о своих минутах отчаяния и слабости, нервных срывах и даже о постыдных поступках, сердце ее наполнилось нежностью и сочувствием.
— Такое могло случиться с каждым, кто прошел через то, что выпало на твою долю, — задумчиво промолвила Брианна, потерлась своей разрумянившейся щекой о его колючую щеку и добавила: — Однако ты продолжаешь исполнять свой долг честно, изо дня в день рискуя жизнью…
— Ты забыла, что со службы я уволился?
— Нет, Купер, ты вернешься в полицию! Он удивленно посмотрел на нее:
— Ты заявляешь это с такой уверенностью. Почему?
— Потому что я верю в тебя, Купер.
— Даже тогда, когда я сам утратил веру в себя? — Он был до глубины души тронут ее словами. — Должен сказать тебе по секрету, что полицейским, даже бывшим, верить опасно.
— Как это понимать? — насторожилась Брианна. — На что ты намекаешь?
Он тихо усмехнулся и сказал:
— Сдается мне, что я покривил душой, говоря, что порвал с полицией навсегда. Мне так и не удалось убедить в этом даже самого себя. Думаю, что я все-таки вернусь на службу. Тебя это не пугает?
— Пугает? С какой стати, если я люблю тебя таким, какой ты есть?
Глаза Купера затуманились.
— У меня есть и масса других недостатков, — прохрипел он.
— Только не говори, что ты любишь мурлыкать себе под нос мелодии Элвиса Пресли!
— Нет, такой привычки у меня нет.
— Прямо камень с души свалился! Тогда валяй, признавайся в своем самом страшном недостатке. Я знаю, что во сне ты не храпишь, а сиденье стульчака, сходив по малой нужде, опускаешь. — Она рассмеялась.
— Да, таких грехов за мной не водится. Но зато я не глажу одежду. Честно говоря, у меня даже утюга нет.
— Готова поспорить, что ты не ломаешь себе голову над тем, что тебе лучше надеть. Обещай, что не будешь носить мои трикотажные вещи! Как я заметила, ты любишь теплые шерстяные свитера и жакеты.
— Тогда ты будешь вправе надеть что-нибудь из моего гардероба, — не задумываясь ответил Купер. — Мы сможем сэкономить на одежде!
Брианна снова рассмеялась:
— Послушать тебя, у нас может получиться идеальная семья! Посмотрим, как ты запоешь, когда узнаешь, какие у меня недостатки.
— Назови хотя бы один.
— Например, я постоянно делаю ненужные покупки. В моем платяном шкафу уже нет свободного места.
— Правда? А еще одна пара таких сапог в нем имеется?
— Прекрати шутить, Купер! Я говорю о серьезных вещах.
— Извини, продолжай.
— Еще я обожаю нежиться в постели…
— Это для меня тоже не новость, я смогу с этим смириться!
— Еще я люблю добиваться своего, — предупредила его Брианна.
— Я тоже упрям, принцесса! Но мне почему-то кажется, что мы поладим, всегда можно найти компромисс. Я готов терпеть все твои маленькие недостатки, есть на ужин одни макароны с сыром и закрывать глаза на твои капризы. У меня имеются приличные накопления в банке, которые позволят нам ни в чем себе не отказывать, разумеется, в разумных пределах.
— Неплохо было бы еще научиться их придерживаться, — лукаво улыбнувшись, заметила Брианна.
— Ты можешь назвать хотя бы одну вескую причину, мешающую нам продолжить наши отношения?
Брианна прослезилась.
— Причина просто ужасная — я тебя люблю, — шмыгнув носом, пролепетала она.
Купер никак не отреагировал на это, словно бы не видя в этом большой беды.
— Но я действительно влюблена в тебя! — воскликнула Брианна. — А это, как показывает весь мой жизненный опыт, должно закончиться печально.
— Разве ты уже испытывала такое же сильное чувство к кому-то раньше? — помрачнев, спросил Купер.
Брианна растерянно поморгала и поправилась:
— Нет, такого, как к тебе, — никогда! И вообще то, что я чувствую к тебе, нечто совсем иное…
— Какое же? — Купер прищурился.
— Настоящее! Понимаешь? Не фальшивое и не воображаемое!
Он облегченно вздохнул, подхватил ее под мышки и усадил к себе на колени. Поцелуй, которым он наградил ее, нельзя было назвать нежным.
— Знаешь, Брианна, что я хочу тебе сказать? — произнес он, когда они отдышались. — Я ведь и в самом деле разочаровался в жизни. Но потом, увидев тебя в темном коридоре, пытающуюся рассеять ночной мрак с помощью светящегося розового вибратора, понял, что для меня еще не все потеряно. Я не мог не влюбиться в такую уникальную женщину, как ты, Брианна! Поэтому уверен, что мы не должны расставаться, поддавшись своим предубеждениям и предрассудкам. Нам нужно бороться за нашу любовь, постараться лучше узнать друг друга. Иначе мы никогда не простим себе своей нерешительности.
— И что же ты предлагаешь? — с дрожью в голосе спросила Брианна.
— Добраться до полицейского участка и сделать все, что в наших силах, для бедолаг, оставшихся в пансионате.
— Я рада, что их судьба волнует тебя так же сильно, как и меня! — воскликнула она, растроганная до слез. — Ты даже не представляешь, как я счастлива, что встретила тебя! — Брианна стала целовать его, приговаривая: — И ты тоже будешь счастлив, у тебя все наладится.
Купер крепко прижал ее к себе:
— Продолжай! Мне так приятно тебя слушать.
— Это сиденье кажется мне таким пружинистым и удобным, — многозначительно произнесла Брианна и укусила его за мочку уха.
Купер напрягся, кашлянул и набрал на телефоне 911. Брианна удовлетворенно улыбнулась, очень довольная взбадривающим эффектом, произведенным ее словами.
— Так вот, — продолжала она, пока он ждал ответа, — в связи с этим у меня возникла идея… Мороз не такой уж и…
— Стоп! Принцесса, я люблю тебя, но не хочу рисковать своим любимцем. Он обоим нам еще пригодится… Алло! — Поговорив с диспетчером службы спасения, он выключил аппарат и с облегчением сказал: — Работы у них сейчас под завязку, людей не хватает, поэтому экстренную помощь оказывают избирательно. Если бы не старина Эдвард, нам бы пришлось еще долго ее ждать. Этот негодяй сделал нам любезность, соизволив умереть, надо отдать ему должное. Бригада скоро прибудет. Поэтому мы с легким сердцем можем выкопать из снега Патрика и вернуться в пансионат. Надо успеть проинструктировать всех до прибытия полиции. Это запутанное дело будет не так-то просто уладить…
Потрясенная фразой, произнесенной им до того, как он стал разговаривать по телефону с диспетчером службы спасения, Брианна спросила, с трудом выговаривая слова:
— Ты меня любишь, Купер?
— Люблю, — машинально ответил он, обдумывая план своих дальнейших действий. Но, почувствовав ее пристальный взгляд, встряхнул головой, улыбнулся, пригладил ей волосы и добавил, надев ей па голову защитный шлем: — Держись за меня крепче!
Словно во сне Брианна уселась у него за спиной и обняла его за талию, готовая ехать с ним куда угодно.
— Ты готова? — спросил он, прежде чем тронуться с места.
Но она ему не ответила, с мечтательной улыбкой осмысливая задушевный разговор, состоявшийся между ними на вершине заснеженного холма. Еще ни один мужчина не выражал готовности не только смириться с ее крохотными недостатками, но и предоставить в ее полное распоряжение свой гардероб, счет в банке и даже любимый орган, о котором он отныне обещал заботиться особенно и не рисковать им без крайней необходимости. Ну разве такого можно не полюбить?
— Брианна? — окликнул ее Купер, обернувшись. — Ты готова или нет? Надо ехать!
— Честно говоря, Купер, я уже почти приехала, — пролепетала она, ерзая на сиденье.
Пока они откапывали Патрика и добирались до пансионата, прошло два часа. Все оставшиеся дома уже собрались в вестибюле и с нетерпением ожидали новостей.
Угадав в глазах Ларианы главный вопрос — удалось ли им дозвониться в полицию, Патрик молча кивнул, и она отрешенно промолвила:
— Мне не следует об этом говорить, — пробурчала девушка. — Ему это может не понравиться. Он запретил мне сюда приходить.
— Но ты спряталась и затаилась.
Ничего не ответив, Стейси начала хныкать.
— Эдвард умер, — тихо сказала Брианна. — Он уже не сможет орать на тебя. И больше никогда тебя не обидит.
— Нет, он не умер! — прошептала Стейси. — Он прячется в погребе. Я видела его там!
— Он мертв, Стейси!
Девушка затравленно взглянула на нее и захлопала глазами.
— Вы точно это знаете? — наконец спросила она.
И хотя Брианна уже ни в чем не была уверена, она прониклась искренним сочувствием к своей милой и доброй собеседнице, дрожащей от страха перед Эдвардом.
— Вот видите, вы молчите, значит, не уверены! — Стейси закрыла лицо руками. — Потому-то я и сделала это! Чтобы он больше не бил Шелли…
По спине Брианны пробежал холодок.
— Ты имеешь отношение к его смерти? — спросила она.
Но бедняжка ушла в себя и не желала продолжать разговор. Она только тихо мычала, раскачиваясь всем телом. Брианна погладила ее по взлохмаченным волосам и окликнула:
— Стейси! Ты можешь сказать, что ты с ним сделала? Но Стейси продолжала мычать и раскачиваться.
— Пожалуйста, Стейси, ответь мне! Что ты сделала с Эдвардом ради своей любимой сестры?
— Он всегда орал на нее, — жалостливым голоском сказала девушка. — Я его страшно боялась. Я рада, что он сдох. — Она опять закрыла лицо руками и добавила: — Стейси — плохая девчонка.
— Стейси! — раздался у Брианны за спиной громкий испуганный возглас. На этот раз это была сама Шелли. Вид у нее был встревоженный. Рядом стоял Данте, а у него за спиной маячил Купер.
Все трое приблизились к Брианне, и Купер спросил:
— Что здесь происходит?
— Добрый вечер! — воскликнула Стейси, переминаясь с ноги на ногу. — Всем привет!
Шелли рванулась к сестре мимо Брианны и порывисто заключила ее в объятия.
— Я сидела здесь тихо, как ты и просила, — сказала Стейси.
— Все хорошо, — успокоила ее Шелли. — Все будет хорошо.
Наконец появилась Лариана. Окинув недоуменным взглядом всех столпившихся в коридорчике, она спросила:
— Это еще что за сборище? Какого дьявола вы здесь столпились? Ага, и Стейси здесь. Тогда все ясно…
— Я решила во всем признаться! — похвасталась Стейси.
— Какая же ты славненькая, — с нежностью промолвила Лариана и, подойдя к сестрам, обняла их обеих за плечи.
— Я что-то неправильно сделала? — удивленно спросила Стейси.
Шелли крепче прижала се к себе, закрыла глаза и сказала:
— Ты не сделала ничего плохого, сестричка. Купер подошел к Брианне и спросил:
— Все нормально? Ничего не случилось?
— Позволь тебе представить Стейси, сестру Шелли, — прочистив горло, сказала напряженным голосом Брианна.
— Она просто прелесть, — сказал Данте, кладя руки на плечи двойняшкам. И добавил, повернувшись лицом к Брианне и Куперу: — Я знаю, что вы думаете, но это не так.
— Я ничего не думаю, — отрезал Купер.
— Так я вам и поверил! Вы же сыщик! Вы все себе на уме. Но теперь вы заблуждаетесь, — сказал Данте.
— Я, безусловно, полицейский, и мозги у меня, возможно, устроены особым образом, — холодно произнес Купер. — Но это не означает, что я бессердечный человек. Полагаю, вам это уже известно… Так что не смотрите на меня как на бесчувственного негодяя.
Лариана продолжала поглаживать убогую сестренку поварихи по головке. Шелли крепче обняла ее, и Степей прижалась щекой к ее плечу. А Данте возвышался над всеми ними, грозный, словно вожак волчьей стаи, готовый растерзать любого, кто посягнет на его подопечных.
Это была настолько умилительная сцена, что Брианна растрогалась до слез. Желая как-то подбодрить эту сплоченную общей бедой компанию, в которой каждый был готов встать за друга горой, она промолвила:
— Мы непременно выберемся отсюда! И тогда представители власти во всем разберутся…
— Чушь! — воскликнул Данте, посмотрел на плачущую Шелли, потом на Купера и добавил: — Это сделал я. — Он прочистил горло и повторил, громко и отчетливо: — Это я убил Эдварда.
Шелли ахнула:
— Нет! Данте!
— Провалиться мне на этом самом месте, — встрял в разговор Патрик, — если я понимаю, кому нужен весь этот цирк! Сначала все играли в молчанку и прикидывались невинными овечками. А теперь вдруг обнаружилось, что есть два главных подозреваемых, один из которых заявляет, что он — убийца. Какого дьявола! Всем известно, что подонка прикончил я!
Резко обернувшись, Лариана закричала, сверля его гневным взглядом:
— Нет! Ты не будешь отвечать за его смерть!
— А вот и буду! И не ори на меня! Лариана повернулась к Куперу и сказала:
— Эдварда убила я.
— Но как же так, дорогая?! — воскликнул Патрик.
— Заткнись, шотландский осел! — оборвала она его. — Я прикончила Эдварда голыми руками и могу доказать это.
— Довольно! — прошептала Шелли.
— Замолчи! — закричал на Лариану Патрик. — Проглоти язык!
— Вы оба, заткнитесь! — рявкнул на них Данте. — Я уже заявил, что убил его я…
— Прекратите! — завопила Шелли.
Но Патрик и Данте не обратили на нее внимания, наступая друг на друга, выпятив грудь, словно драчливые петухи.
— Не вмешивайся! — сказал Патрик Данте. — Иначе…
— Хватит! — заорала Шелли, не дав Данте ответить. Стейси, которую она обнимала за плечи, таращила полубезумные глаза на собравшихся, ничего не понимая. Слезы, катившиеся по щекам ее сестры, несколько смутили бедняжку, и она смахнула их пальцем, прошептав:
— Я люблю тебя, сестричка!
— Я тоже тебя люблю, Стейси! Всегда помни об этом, хорошо? — сказала Шелли. — И не забывай меня, даже если мне придется тебя покинуть на время.
Данте повернулся и спросил у Купера, с трудом сдерживая негодование и неприязнь:
— Ты хочешь доказать нам, сыщик, что остался человеком? Тогда поступи так, как подсказывает тебе сердце!
Купер взъерошил волосы, положил руку Стейси на плечо и произнес:
— Нам лучше перейти в большую гостиную, поближе к огню. Сегодня здесь очень холодно.
— Когда облака на небе рассеиваются, всегда становится холоднее, — промолвила девушка, с серьезным лицом глядя на всех. — Облака удерживают теплый воздух над землей. Сегодня выдался ясный день, поэтому похолодало. Это точно.
— Да, — сказал Данте. — Ты права.
— Я попала в беду? — робко улыбнувшись, спросила она у него.
— Нет, — сверля взглядом Купера, ответил он. — У тебя все будет хорошо.
— Я рада, — сказала Стейси и вприпрыжку побежала по коридору. — Значит, мне больше не придется прятаться? Я могу пойти, куда мне вздумается?
— Можешь, — сказал Патрик. — Ступай в гостиную, мы тебя догоним.
— Только не балуйся со спичками! — крикнула Шелли. — Помни, что из этого получилось в последний раз.
— Хорошо! — отозвалась Стейси. — Но ведь тогда пожарные машины приехали очень быстро!
Шелли истерически хохотнула, но тотчас же спохватилась и сказала:
— Да, машины действительно примчались сюда быстро.
— Лучше присмотри за ней, — сказала Лариана.
— И ты иди вместе с ней, — сказал Патрик, подталкивая Лариану. — Это не женского ума дело, без тебя разберемся.
Лариана застыла на месте и прошипела:
— Послушай ты, рыжее чучело! Я не нуждаюсь в опекунах!
— Разумеется, дорогая! Но мне очень хочется заботиться о тебе! — сказал Патрик, глядя на нее преданным собачьим взглядом. Лариана раскрыла было рот, но он приложил палец к ее губам. — Я обожаю тебя, хотя ты и строишь из себя грозного начальника. Я люблю тебя и намерен любить всю оставшуюся жизнь, а поэтому не допущу, чтобы ты провела хотя бы один день в тюрьме. Пожалуйста, послушай меня хоть раз и уйди. Я тебя очень прошу.
Лариана уставилась на него сверкающими от волнения глазами, молча обняла Шелли за талию и вместе с ней отправилась догонять Стейси. Но, не пройдя и половины пути, остановилась, обернулась и послала Патрику воздушный поцелуй.
Встав рядом, Патрик и Данте испепеляли Купера взглядами. Сохраняя приличествующее полицейскому хладнокровие, он спросил:
— Кто-нибудь из вас желает объяснить мне вразумительно, что происходит, черт побери?
Данте сделал непроницаемое лицо. Патрик насупился.
— Прекрасно! — воскликнул Купер и взъерошил волосы. — Не хотите — не надо. Мне и так все понятно.
— А если вам все понятно, тогда наши пояснения вам и не потребуются, — глубокомысленно изрек Патрик.
Купер обернулся к Брианне и с недоумением взглянул на нее. Она переживала за всех без исключения и всем хотела как-то помочь решить этот вопрос мирно и справедливо. Ей была понятна и позиция обслуживающего персонала, который всеми силами пытался выгородить наивную и милую Стейси, и сложное положение замученного жизненными коллизиями Купера, темпераментного красавца полицейского, пленившего ее сердце.
— По-моему, Купер подразумевает, что вы кого-то прикрываете, — сказала она. — И что он догадывается, кого именно.
Купер прошелся взад и вперед по коридорчику и заявил:
— Вот что я вам скажу, голубчики! Ее пальчики остались повсюду. Улики не лгут. Правда все равно выплывет наружу.
— Она вам уже известна, — резонно заметил Патрик.
— Пока что мне известно только то, что четверо из вас тщетно пытаются объявить убийцей себя. Но все они лгут — это единственное, в чем я не сомневаюсь.
Он пытливо посмотрел на двоих застывших перед ним мужчин, однако ни один из них и бровью не повел.
— Ладно, продолжайте отмалчиваться, черт с вами! — в сердцах сказал он. — Значит, помогать следствию вы отказываетесь. Но тогда и от меня не ждите помощи. — Он посмотрел на Брианну: — Снегоходы стоят перед домом, в полной исправности. Телефонный сигнал все еще не проходит. Необходимо хотя бы добраться до места, откуда можно будет вызвать помощь. Если нам это удастся, тогда все мы поедем в город.
Данте посмотрел на свои наручные часы.
— Поторопитесь, если хотите успеть до темноты. И не заблудитесь!
Брианна тяжело вздохнула. Купер сказал ей:
— На одном снегоходе поедет Патрик, а мы с тобой — па другом. Все обойдется.
Данте пожал плечами — дескать, Бог вам в помощь. Купер взял Брианну под руку, чтобы увести ее из закутка, но напоследок сказал Данте:
— Только не делайте глупости в наше отсутствие. Советую выбросить из головы свою дурацкую идею взвалить на себя чужую вину.
Физиономия Данте оставалась каменной.
— Я говорю серьезно! И не вздумайте сунуться в погреб! Ясно?
— Не держите меня за идиота.
— Так вот и не становитесь им!
Глава 28
Запавшие мне в душу крылатые выражения:
1. Не бойся, это совсем не больно, потерпи немножко.
2. Все в ажуре, крошка! Не плачь!
3. Клянусь не кончать тебе в рот, (По-моему, фраза, давным-давно вышедшая из употребления.)
4. Я тебя люблю. (Значит, жди неприятностей.)
Из дневника Брианны Морленд
Купер гонял на мотоцикле, сколько себя помнил, и поэтому решил, что вполне справится со снегоходом. К счастью, так и вышло. От стремительного скольжения по глубокому пушистому снегу под высокими соснами у него захватывало дух. Разве можно сравнить это с движением по перегруженным транспортом магистралям! Такое же ощущение испытывала и Брианна, прижавшаяся грудью к его спине и стиснувшая коленями его бедра.
Настроение омрачал только холодный ветер, пронизывавший их насквозь. Любая непредвиденная задержка в пути не сулила им ничего хорошего.
Они следовали за Патриком, и Купер искренне радовался в душе тому, что снегопад прекратился, поскольку не представлял себе ни где они теперь находятся, ни в каком направлении им надо двигаться. Вокруг простирались ослепительно белый снежный покров и ярко-голубое небо. Снег основательно и плотно накрыл собой все ориентиры, включая дороги. Поэтому им было лучше не терять Патрика из виду. Купер подумал, что если такое, не дай Бог, случится, они смогут вернуться в пансионат по своим следам. Он искренне надеялся на это, так как не хотел пополнить собой статистическую сводку учета лиц, пропавших бесследно в заповеднике Сьерра-Невада.
Неожиданно Патрик преподнес им сюрприз, резко свернув с первоначального прямого пути на пологий склон.
— Пока еще мы движемся правильно! — крикнул он через шлем поравнявшемуся с ним Куперу. — Не волнуйтесь.
— Вы уверены? — спросил Купер, рискуя голосовыми связками.
— Если честно, то я только предполагаю! — обернувшись, прокричал Патрик. — Но интуиция меня еще ни разу не подводила. Снег раньше никогда не покрывал дорожные столбы! — крикнул Патрик. — Я определяю их местонахождение по едва заметным выемкам через каждые десять ярдов. Взгляните сами!
Купер последовал его совету и убедился, что шотландец прав. Именно в тот момент, когда у Купера отлегло от сердца, двигавшийся немного впереди него Патрик остановился перед крутым подъемом в гору, который определенно не являлся дорогой.
— Мне думается, что с вершины холма нам удастся связаться по телефону с каким-нибудь близлежащим населенным пунктом, — объяснил он причину своей внезапной остановки.
И пока Купер осознавал всю гениальность его замысла, он с громким воинственным воплем сорвался с места, чтобы покорить неизвестный ему склон.
Купер похолодел.
— Он же увязнет в сугробе, идиот! — в сердцах воскликнул он. — Чтоб ему провалиться!
Едва только эти слова сорвались с его губ, как машина Патрика нырнула в запорошенную снегом яму и скрылась из виду. Мотор заглох. Из ямы, однако, вскоре появилась голова Патрика. Он помахал Куперу и Брианне рукой и, сложив в кольцо большой и указательный пальцы, показал им, что все в порядке.
— Теперь ему придется выкапывать свой снегоход, — тяжело вздохнув, сказал Купер. — Иначе мотор не заведется.
Разумеется, все попытки Патрика оживить двигатель окончились неудачей, поскольку передок машины глубоко завяз в снегу. Патрик выбрался из ямы и смачно выругался. Купер и Брианна вызвались ему помочь, но он отклонил их предложение.
— Поезжайте дальше без меня, — сказал он. — И попытайтесь дозвониться до города. А я буду копать!
Куперу идея разделиться не понравилась, но терять драгоценное время, остававшееся до наступления темноты, было неблагоразумно. И потому он пожелал незадачливому Патрику успехов и медленно, осторожно продолжил путь. Благополучно миновав участок, густо поросший лесом, они очутились на вершине холма и остановились, чтобы передохнуть, собраться с мыслями и полюбоваться великолепным видом на кристально чистые озера, девственные леса и диких животных.
— Ой! Как он меня напугал! — закричала на ухо Куперу Брианна, увидев зайца, выскочившего внезапно в десятке шагов от них.
Купер оторвался от созерцания величественного ландшафта и вынул из кармана свой мобильный телефон.
— Ну что? Есть прием? — нетерпеливо спросила Брианна.
— Да, — ответил он и закрыл глаза, запечатляя в памяти этот момент.
Она приложила руку в перчатке к его груди, там, где гулко стучало сердце, и произнесла:
— Я раньше заблуждалась.
— В чем именно? — обернувшись, спросил он.
— Заблуждалась; не решаясь честно сказать, что не хочу прерывать наши отношения.
Брианна сняла шлем, ожидая, что он сделает то же самое.
И когда он это сделал, стала целовать его в глаза, нос, щеки и губы, жадно и торопливо, словно наверстывая упущенное.
— Я ведь ужасная трусиха, — с придыханием призналась она. — Я знаю, это звучит глупо, но одна только мысль о том, насколько серьезно я способна влюбиться в тебя, пугает меня даже больше, чем мертвый Эдвард, о которого я споткнулась в подвале. Сильнее, чем ночной сумрак, в котором я блуждала две минувшие ночи, словно лунатик. И…
— Стоп! Я все понял! — сказал Купер, проводя кончиком указательного пальца по ее виску. Порыв ветра качнул сосновую ветку у них над головами, и сверху посыпался искристый снег. — Ты меня боишься.
— Да, жутко боюсь… — Она пристально взглянула ему в глаза. — Но ты пробуждаешь во мне подлинные чувства. И это настолько приятно, что, пожалуй, стоит боли.
— Я никогда тебя не обижу, — охрипшим от крика на морозе голосом произнес Купер.
— Это ты говоришь так, пока не знаешь всех моих недостатков! И скверных наклонностей… — прошептала она.
— Неужели ты такая скверная девчонка? — Он вскинул брови.
— Ты даже не представляешь, насколько я порочна! — прищурившись, ответила Брианна и, запрокинув голову, звонко рассмеялась.
Испуганные необычными звуками, в лесу на разные голоса закричали птички, сверху посыпался не только снег, но и град шишек. Распушив серебристый хвост, перепрыгнула с ели на сосну любопытная белка и, вцепившись в ветку когтистыми лапками, вытаращила на незваных гостей черные глазки-бусинки.
— Если тебе станет от этого легче, я могу рассказать о своих дурных наклонностях и недостатках, — сказал Купер, сделав многозначительную паузу.
— Любопытно! — воскликнула Брианна, заинтригованная готовностью полицейского пооткровенничать.
Купер устроился на сиденье поудобнее, повернулся лицом к своей слушательнице и положил руки ей на бедра.
— Например, я чересчур много работаю. До одурения.
— Это я уже почувствовала, — сказала Брианна, приготавливаясь терпеливо выслушать его исповедь.
И когда он, словно на духу, поведал ей о пережитом и выстраданном, о своих минутах отчаяния и слабости, нервных срывах и даже о постыдных поступках, сердце ее наполнилось нежностью и сочувствием.
— Такое могло случиться с каждым, кто прошел через то, что выпало на твою долю, — задумчиво промолвила Брианна, потерлась своей разрумянившейся щекой о его колючую щеку и добавила: — Однако ты продолжаешь исполнять свой долг честно, изо дня в день рискуя жизнью…
— Ты забыла, что со службы я уволился?
— Нет, Купер, ты вернешься в полицию! Он удивленно посмотрел на нее:
— Ты заявляешь это с такой уверенностью. Почему?
— Потому что я верю в тебя, Купер.
— Даже тогда, когда я сам утратил веру в себя? — Он был до глубины души тронут ее словами. — Должен сказать тебе по секрету, что полицейским, даже бывшим, верить опасно.
— Как это понимать? — насторожилась Брианна. — На что ты намекаешь?
Он тихо усмехнулся и сказал:
— Сдается мне, что я покривил душой, говоря, что порвал с полицией навсегда. Мне так и не удалось убедить в этом даже самого себя. Думаю, что я все-таки вернусь на службу. Тебя это не пугает?
— Пугает? С какой стати, если я люблю тебя таким, какой ты есть?
Глаза Купера затуманились.
— У меня есть и масса других недостатков, — прохрипел он.
— Только не говори, что ты любишь мурлыкать себе под нос мелодии Элвиса Пресли!
— Нет, такой привычки у меня нет.
— Прямо камень с души свалился! Тогда валяй, признавайся в своем самом страшном недостатке. Я знаю, что во сне ты не храпишь, а сиденье стульчака, сходив по малой нужде, опускаешь. — Она рассмеялась.
— Да, таких грехов за мной не водится. Но зато я не глажу одежду. Честно говоря, у меня даже утюга нет.
— Готова поспорить, что ты не ломаешь себе голову над тем, что тебе лучше надеть. Обещай, что не будешь носить мои трикотажные вещи! Как я заметила, ты любишь теплые шерстяные свитера и жакеты.
— Тогда ты будешь вправе надеть что-нибудь из моего гардероба, — не задумываясь ответил Купер. — Мы сможем сэкономить на одежде!
Брианна снова рассмеялась:
— Послушать тебя, у нас может получиться идеальная семья! Посмотрим, как ты запоешь, когда узнаешь, какие у меня недостатки.
— Назови хотя бы один.
— Например, я постоянно делаю ненужные покупки. В моем платяном шкафу уже нет свободного места.
— Правда? А еще одна пара таких сапог в нем имеется?
— Прекрати шутить, Купер! Я говорю о серьезных вещах.
— Извини, продолжай.
— Еще я обожаю нежиться в постели…
— Это для меня тоже не новость, я смогу с этим смириться!
— Еще я люблю добиваться своего, — предупредила его Брианна.
— Я тоже упрям, принцесса! Но мне почему-то кажется, что мы поладим, всегда можно найти компромисс. Я готов терпеть все твои маленькие недостатки, есть на ужин одни макароны с сыром и закрывать глаза на твои капризы. У меня имеются приличные накопления в банке, которые позволят нам ни в чем себе не отказывать, разумеется, в разумных пределах.
— Неплохо было бы еще научиться их придерживаться, — лукаво улыбнувшись, заметила Брианна.
— Ты можешь назвать хотя бы одну вескую причину, мешающую нам продолжить наши отношения?
Брианна прослезилась.
— Причина просто ужасная — я тебя люблю, — шмыгнув носом, пролепетала она.
Купер никак не отреагировал на это, словно бы не видя в этом большой беды.
— Но я действительно влюблена в тебя! — воскликнула Брианна. — А это, как показывает весь мой жизненный опыт, должно закончиться печально.
— Разве ты уже испытывала такое же сильное чувство к кому-то раньше? — помрачнев, спросил Купер.
Брианна растерянно поморгала и поправилась:
— Нет, такого, как к тебе, — никогда! И вообще то, что я чувствую к тебе, нечто совсем иное…
— Какое же? — Купер прищурился.
— Настоящее! Понимаешь? Не фальшивое и не воображаемое!
Он облегченно вздохнул, подхватил ее под мышки и усадил к себе на колени. Поцелуй, которым он наградил ее, нельзя было назвать нежным.
— Знаешь, Брианна, что я хочу тебе сказать? — произнес он, когда они отдышались. — Я ведь и в самом деле разочаровался в жизни. Но потом, увидев тебя в темном коридоре, пытающуюся рассеять ночной мрак с помощью светящегося розового вибратора, понял, что для меня еще не все потеряно. Я не мог не влюбиться в такую уникальную женщину, как ты, Брианна! Поэтому уверен, что мы не должны расставаться, поддавшись своим предубеждениям и предрассудкам. Нам нужно бороться за нашу любовь, постараться лучше узнать друг друга. Иначе мы никогда не простим себе своей нерешительности.
— И что же ты предлагаешь? — с дрожью в голосе спросила Брианна.
— Добраться до полицейского участка и сделать все, что в наших силах, для бедолаг, оставшихся в пансионате.
— Я рада, что их судьба волнует тебя так же сильно, как и меня! — воскликнула она, растроганная до слез. — Ты даже не представляешь, как я счастлива, что встретила тебя! — Брианна стала целовать его, приговаривая: — И ты тоже будешь счастлив, у тебя все наладится.
Купер крепко прижал ее к себе:
— Продолжай! Мне так приятно тебя слушать.
— Это сиденье кажется мне таким пружинистым и удобным, — многозначительно произнесла Брианна и укусила его за мочку уха.
Купер напрягся, кашлянул и набрал на телефоне 911. Брианна удовлетворенно улыбнулась, очень довольная взбадривающим эффектом, произведенным ее словами.
— Так вот, — продолжала она, пока он ждал ответа, — в связи с этим у меня возникла идея… Мороз не такой уж и…
— Стоп! Принцесса, я люблю тебя, но не хочу рисковать своим любимцем. Он обоим нам еще пригодится… Алло! — Поговорив с диспетчером службы спасения, он выключил аппарат и с облегчением сказал: — Работы у них сейчас под завязку, людей не хватает, поэтому экстренную помощь оказывают избирательно. Если бы не старина Эдвард, нам бы пришлось еще долго ее ждать. Этот негодяй сделал нам любезность, соизволив умереть, надо отдать ему должное. Бригада скоро прибудет. Поэтому мы с легким сердцем можем выкопать из снега Патрика и вернуться в пансионат. Надо успеть проинструктировать всех до прибытия полиции. Это запутанное дело будет не так-то просто уладить…
Потрясенная фразой, произнесенной им до того, как он стал разговаривать по телефону с диспетчером службы спасения, Брианна спросила, с трудом выговаривая слова:
— Ты меня любишь, Купер?
— Люблю, — машинально ответил он, обдумывая план своих дальнейших действий. Но, почувствовав ее пристальный взгляд, встряхнул головой, улыбнулся, пригладил ей волосы и добавил, надев ей па голову защитный шлем: — Держись за меня крепче!
Словно во сне Брианна уселась у него за спиной и обняла его за талию, готовая ехать с ним куда угодно.
— Ты готова? — спросил он, прежде чем тронуться с места.
Но она ему не ответила, с мечтательной улыбкой осмысливая задушевный разговор, состоявшийся между ними на вершине заснеженного холма. Еще ни один мужчина не выражал готовности не только смириться с ее крохотными недостатками, но и предоставить в ее полное распоряжение свой гардероб, счет в банке и даже любимый орган, о котором он отныне обещал заботиться особенно и не рисковать им без крайней необходимости. Ну разве такого можно не полюбить?
— Брианна? — окликнул ее Купер, обернувшись. — Ты готова или нет? Надо ехать!
— Честно говоря, Купер, я уже почти приехала, — пролепетала она, ерзая на сиденье.
Пока они откапывали Патрика и добирались до пансионата, прошло два часа. Все оставшиеся дома уже собрались в вестибюле и с нетерпением ожидали новостей.
Угадав в глазах Ларианы главный вопрос — удалось ли им дозвониться в полицию, Патрик молча кивнул, и она отрешенно промолвила: