Шеридан Ричард. Школа злословия

   М о з е с. Четыре гинеи.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Четыре гинеи? Черта с два, да один его парик дороже стоит! Мистер Примиэм, у вас больше почтения к судейскому званию. Давайте пристукнем досточтимого лорда за пятнадцать.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Извольте.
   К е й р л е с с. Продано!
   Ч а р л з  С э р ф е с. А вот два его брата, Вильям и Уолтер Блэнт, эсквайры{22}, оба члены парламента и выдающиеся ораторы, и, что совершенно удивительно, до сих пор как будто еще не было случая, чтобы они продавались или покупались.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Это в самом деле совершенно удивительно! Я их возьму по вашей цене, из уважения к парламенту.
   К е й р л е с с. Хорошо сказано, маленький Примиэм! Я их пристукну за сорок.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Вот еще славный малый; я не знаю, как он мне приходится, но он был мэром города Манчестера. Возьмите его за восемь фунтов.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Нет-нет, за мэра довольно шести.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Ладно, сосчитайте в гинеях, и я вам подкину обоих этих олдерменов{23} на придачу.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Они мои.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Кейрлесс, пристукни мэра и олдерменов... Однако, черт возьми, этак, в розницу, мы целый день провозимся. Давайте оптом. Что вы скажете, маленький Примиэм? Отсчитайте триста фунтов за всех остальных гуртом.
   К е й р л е с с. Да-да, так будет лучше всего.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Извольте, извольте, если это вам удобнее. Они мои. Но тут есть один портрет, который вы все время обходили.
   К е й р л е с с. Который? Вот этот плюгавый человечек над козеткой?{24}
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Да, сэр, этот самый, хотя я вовсе не нахожу, чтобы это был такой уж плюгавый человечек, ни в коем случае.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Что-что? А! Это мой дядя Оливер. Портрет писан еще до отъезда его в Индию.
   К е й р л е с с. Твой дядя Оливер! Ну, знаешь, Чарлз, с ним ты никогда в ладах не будешь. Я такой неприветливой физиономии в жизни не встречал. Глаза злопамятные и выражение лица, не сулящее никаких надежд на наследство. Отъявленный жулик, поверь моему слову. Вам это не кажется, маленький Примиэм?
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Откровенно говоря, сэр, нет, не кажется. По-моему, это такое же честное лицо, как и все остальные в этой комнате, мертвые и живые. Но я полагаю, дядя Оливер идет в общей куче?
   Ч а р л з  С э р ф е с. Нет, дудки! Я с бедным Ноллем не расстанусь. Старик был очень мил со мной, и я буду хранить его портрет, пока у меня есть комната, где его приютить.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с (в сторону). Как-никак он мой племянник, этот вертопрах!.. А мне, знаете, этот портрет приглянулся, сэр.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Очень жаль, потому что вы его, безусловно, не получите. Разве мало вы их набрали, черт возьми?
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с (в сторону). Я все ему прощаю!.. Но видите ли, сэр, когда мне что-нибудь приспичит, я на деньги не смотрю. Я дам за него столько же, сколько за все остальные.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Не дразните меня, господин маклер. Я вам сказал, что не расстанусь с ним, и кончено.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с (в сторону). Как этот щенок похож на своего отца!.. Хорошо, хорошо, не буду. (В сторону.) Я раньше этого не замечал, а теперь мне кажется, что я в жизни не встречал такого поразительного сходства... Вот приказ на причитающуюся вам сумму.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Позвольте, да ведь он на восемьсот фунтов.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. А вы не уступите сэра Оливера?
   Ч а р л з  С э р ф е с. Да нет же, черт! Повторяю вам.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. В таком случае, не смотрите на разницу, сосчитаемся другой раз, а пока дайте мне вашу руку, чтобы скрепить продажу. Вы честный малый, Чарлз... простите, сэр, такую вольность... Идем, Мозес.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Ей-богу, презанятный старичок!.. Но послушайте, Примиэм, вы приготовите квартиры для этих джентльменов?
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Да-да, и пришлю за ними дня через два.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Только смотрите: пришлите за ними экипаж понаряднее, потому что, уверяю вас, большинство из них привыкло ездить в собственных каретах.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Пришлю, пришлю - за всеми, кроме Оливера.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Да, за всеми, кроме маленького набоба{25}.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Вы это твердо решили?
   Ч а р л з  С э р ф е с. Бесповоротно.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с (в сторону). Что за милый ветрогон!.. До свидания!.. Идем, Мозес... Пусть теперь кто-нибудь попробует мне сказать, что это мот и расточитель!
   Сэр Оливер Сэрфес и Мозес уходят.
   К е й р л е с с. Никак не ожидал, что может быть такое удивительное существо среди ему подобных!
   Ч а р л з  С э р ф е с. Ей-богу, это король маклеров! И где это Мозес откопал такого честного чудака?.. А вот и Раули! Кейрлесс, скажи нашей компании, что я сейчас приду.
   К е й р л е с с. Хорошо. Только смотри не поддавайся этому старому дураку, а то он тебя уговорит растратить деньги на уплату каких-нибудь протухших долгов или какую-нибудь чепуху в этом роде. Все торговцы, Чарлз, совершенно непозволительная публика.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Вот именно, и платить им - значит только им потакать.
   К е й р л е с с. И ничего другого.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Да-да, будь покоен.
   Кейрлесс уходит.
   Так! Действительно, старикашка был занятный!.. Теперь посмотрим: две трети мои по праву, пятьсот тридцать с чем-то фунтов. Ей-богу! Оказывается, предки гораздо более выгодная родня, чем я думал... Леди и джентльмены, ваш покорнейший и глубоко признательный слуга.
   Входит Раули.
   А! Старый Раули! Вы пришли как раз вовремя, чтобы проститься с вашими старыми знакомыми.
   Р а у л и. Да, я уже слышал, что они уезжают. Но я удивляюсь, как вы можете сохранять веселость среди таких несчастий.
   Ч а р л з  С э р ф е с. В том-то и дело! Несчастий у меня так много, что мне нельзя расставаться с веселостью. Но придет время, и я буду богат и мрачен. Вам хотелось бы, чтобы я горевал, разлучаясь с таким множеством близких родных. Конечно, это очень тяжело. Но вы видите, они и бровью не шевельнут, - чем я хуже их?
   Р а у л и. Вы ни минуты не умеете быть серьезным.
   Ч а р л з  С э р ф е с. Нет-нет, сейчас я серьезен. Вот, мой честный Раули, вот, получите по этому приказу поскорее деньги и немедленно пошлите сто фунтов старику Стенли.
   Р а у л и. Сто фунтов! Вы только подумайте...
   Ч а р л з  С э р ф е с. Ради бога, не говорите об этом! Бедному Стенли надо помочь неотложно, и если вы не поторопитесь, то явится кто-нибудь другой, у кого больше прав на эти деньги.
   Р а у л и. Вот в том-то и дело! Я всегда вам буду твердить старую пословицу...
   Ч а р л з  С э р ф е с. "Сначала справедливость, потом великодушие". Я так бы и поступал, если бы мог. Но Справедливость - старая хромоногая карга, и при всем моем желании она у меня не поспевает за Великодушием.
   Р а у л и. И все-таки, Чарлз, поверьте мне, если вы хоть часок подумаете...
   Ч а р л з  С э р ф е с. Знаю, знаю, все это святая правда. Но уверяю вас, Раули, пока у меня есть, я, честное слово, буду давать. Так к черту вашу бережливость, и за кости!
   Уходят.
   КАРТИНА ВТОРАЯ
   В гостиной.
   Входят сэр Оливер Сэрфес и Мозес.
   М о з е с. Ну что же, сэр, мне кажется, вы, как говорит сэр Питер, видели мистера Чарлза в полной славе. Жаль, что он такой ужасный мот.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Да, но моего портрета он не продал.
   М о з е с. И такой любитель вина и женщин.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Но моего портрета он не продал.
   М о з е с. И такой отчаянный игрок.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Но моего портрета он не продал. А, вот и Раули!
   Входит Раули.
   Р а у л и. Оказывается, сэр Оливер, вы приобрели...
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Да-да, наш молодой повеса разделался со своими предками, как со старыми шпалерами.
   Р а у л и. Вот тут он мне поручил вернуть вам часть полученных денег, то есть вам, как бедствующему старику Стенли.
   М о з е с. Это всего обиднее: он чертовски сострадателен.
   Р а у л и. В передней дожидаются чулочник и двое портных, которым он, наверно, так и не заплатит, а эта сотня их бы устроила.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Ничего, ничего, я заплачу его долги и возьму на себя его подарки. Но теперь я больше не маклер, и вы представите меня старшему брату как бедного Стенли.
   Р а у л и. Только не сейчас. Я знаю, что сэр Питер как раз собирался у него быть в это время.
   Входит Трип.
   Т р и п. О, простите, господа, что я не пришел вас проводить. Пожалуйте сюда... Мозес, на два слова.
   Трип и Мозес уходят.
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. Каков мошенник? Поверите ли, как только мы явились, он перехватил еврея и старался занять у него денег, прежде чем провести его к хозяину.
   Р а у л и. Вот как!
   С э р  О л и в е р  С э р ф е с. И сейчас они обсуждают вопрос о процентах. Ах, милый Раули, в мое время слуги перенимали глупости своих хозяев, да и то затасканные, а теперь они берут их пороки, а заодно и парадные кафтаны, и то и другое в полном блеске.
   Уходят.
   КАРТИНА ТРЕТЬЯ
   В библиотеке Джозефа Сэрфеса.
   Джозеф Сэрфес и слуга.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. От леди Тизл не было письма?
   С л у г а. Не было, сэр.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Я удивляюсь, что она не дала знать, если не может прийти. Сэр Питер, конечно, меня ни в чем не подозревает. Но хоть я и запутался с его женой, я бы ни в коем случае не хотел упустить богатую наследницу. Во всяком случае, безрассудство и скверная репутация Чарлза мне как нельзя больше на руку.
   За сценой стучат.
   С л у г а. Сэр, это, должно быть, леди Тизл.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Постой. Прежде чем отворять, посмотри, она ли это. Если это мой брат, я тебе скажу, что делать.
   С л у г а. Сэр, это леди Тизл. Она всегда оставляет носилки возле модистки с соседней улицы.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Погоди, погоди. Заставь окно ширмой. Вот так, хорошо. Моя соседка напротив ужасно беспокойная старая девица.
   Слуга передвигает ширму и уходит.
   Для меня получается нелегкая игра. Леди Тизл начинает догадываться о моих видах на Марию. Но это во что бы то ни стало должно оставаться для нее секретом, по крайней мере до тех пор, пока я не получу над ней побольше власти.
   Входит леди Тизл.
   Л е д и  Т и з л. Что это за чувствительный монолог? Вы меня очень заждались? Ах, боже мой, не смотрите так строго. Уверяю вас, я не могла прийти раньше.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. О сударыня, точность - это разновидность постоянства, качества, весьма предосудительного в светской женщине.
   Л е д и  Т и з л. Честное слово, вам бы следовало меня пожалеть. Сэр Питер последнее время так плохо ко мне относится и притом так ревнует меня к Чарлзу... Только этого не хватало, правда?
   Д ж о з е ф  С э р ф е с (в сторону). Я рад, что язычки моих друзей в этом его поддерживают.
   Л е д и  Т и з л. Мне бы очень хотелось, чтобы он позволил Марии выйти за него замуж. Тогда он, может быть, успокоился бы. А вам этого хотелось бы, мистер Сэрфес?
   Д ж о з е ф  С э р ф е с (в сторону). Вот уж нисколько!.. О, разумеется! Потому что тогда моя дорогая леди Тизл тоже убедилась бы, как неосновательны ее подозрения, что я имею какие-то виды на эту глупую девочку.
   Л е д и  Т и з л. Ну что же, я готова верить вам. Но разве не возмутительно, когда про человека рассказывают всякие безобразные вещи? А тут еще моя приятельница, леди Снируэл, распустила про меня целый ворох сплетен, и при этом без малейшего основания - вот что меня злит.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Вот это-то, сударыня, и возмутительно: без малейшего основания! Да-да, вот это-то и обидно. Ведь если про нас ходит какой-нибудь скандальный слух, то всего утешительнее бывает сознание, что это справедливо.
   Л е д и  Т и з л. Да, конечно, в таком случае я бы им простила. Но нападать на меня, которая действительно же так невинна и которая сама никогда никого не очернит, то есть никого из друзей... И потом сэр Питер с его вечным брюзжанием и подозрениями, когда я знаю чистоту моего сердца, все это просто чудовищно!
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Но, дорогая моя леди Тизл, вы сами виноваты, что все это терпите. Если муж беспричинно подозревает свою жену и лишает ее доверия, то первоначальный их договор расторгнут, и она ради чести своего пола обязана его перехитрить.
   Л е д и  Т и з л. Вот как? Так что если он меня подозревает, не имея к тому поводов, то наилучшим способом исцелить его от ревности было бы создать для нее основания?
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Несомненно, потому что ваш муж никогда не должен в вас ошибаться, и в этом случае вам следует согрешить, чтобы оказать честь его проницательности.
   Л е д и  Т и з л. Да, конечно, то, что вы говорите, очень разумно, и если бы сознание моей невинности...
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Ах, дорогая моя леди Тизл, вот в этом-то и заключается главная ваша ошибка: вам больше всего и вредит сознание вашей невинности. Что заставляет вас пренебрегать условностями и мнением света? Сознание вашей невинности. Что мешает вам задумываться над вашим поведением и толкает вас на множество неосмотрительных поступков? Сознание вашей невинности. Что не позволяет вам мириться с выходками сэра Питера и быть равнодушной к его подозрительности? Сознание вашей невинности.
   Л е д и  Т и з л. Да, это верно.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. И вот, дорогая моя леди Тизл, если бы вы хоть раз самую чуточку оступились, вы не можете себе представить, до чего вы стали бы осторожны и как хорошо ладили бы с вашим мужем.
   Л е д и  Т и з л. Вам кажется?
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. О, я уверен в этом! И сразу прекратились бы все сплетни, а сейчас ваше доброе имя похоже на полнокровную особу, которая просто погибает от избытка здоровья.
   Л е д и  Т и з л. Так-так. Следовательно, по-вашему, я должна грешить из самозащиты и расстаться с добродетелью, чтобы спасти свое доброе имя?
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Совершенно верно, сударыня, можете положиться на меня.
   Л е д и  Т и з л. Это все-таки очень странная теория и совершенно новый рецепт против клеветы!
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Рецепт непогрешимый, поверьте. Благоразумие, как и опытность, даром не дается.
   Л е д и  Т и з л. Что ж, если бы я прониклась убеждением...
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. О, разумеется, сударыня, вы прежде всего должны проникнуться убеждением. Да-да! Я ни за что на свете не стану вас уговаривать совершить поступок, который вы считали бы дурным. Нет-нет, я слишком честен для этого!
   Л е д и  Т и з л. Не кажется ли вам, что честность мы могли бы оставить в покое?
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Ах, я вижу, вы все еще не избавились от злосчастных следствий вашего провинциального воспитания!
   Л е д и  Т и з л. Должно быть, так. И я сознаюсь вам откровенно: если что-нибудь и могло бы толкнуть меня на дурной поступок, то уж скорее скверное обхождение сэра Питера, а не ваша "честная логика" все-таки.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с (беря ее руку). Клянусь этой рукой, которой он недостоин...
   Входит слуга.
   Что за черт, болван ты этакий! Чего тебе надо?
   С л у г а. Извините, сэр, но я думал, вам будет неприятно, если сэр Питер войдет без доклада.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Сэр Питер? У-у, дьявол!
   Л е д и  Т и з л. Сэр Питер? О боже! Я погибла! Я погибла!
   С л у г а. Сэр, это не я его впустил.
   Л е д и  Т и з л. О, это мой конец! Что со мной будет? Послушайте, господин Логик... Ах, он идет по лестнице... Я спрячусь сюда... Чтобы я когда-нибудь повторила такую неосторожность... (Прячется за ширму.)
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Дай мне эту книгу. (Садится.)
   Слуга делает вид, что оправляет ему прическу.
   Входит сэр Питер Тизл.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Так-так, вечно погружен в занятия!.. Мистер Сэрфес, мистер Сэрфес!..
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. А, дорогой сэр Питер, простите меня, пожалуйста. (Зевая, бросает книгу.) Я тут вздремнул над глупой книжкой... Ах, я очень тронут вашим посещением. Мне кажется, вы тут еще не были с тех пор, как я обставил эту комнату. Книги, вы знаете, единственная роскошь, которую я себе позволяю.
   С э р  П и т е р  Т и з л. У вас тут действительно очень мило. Да-да, очень хорошо. И вы даже ширму превратили в источник знаний - всю увесили, я вижу, картами.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. О да, эта ширма приносит мне большую пользу.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Еще бы, особенно когда вам нужно что-нибудь спешно отыскать.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с (в сторону). Да, или что-нибудь спешно спрятать.
   С э р  П и т е р  Т и з л. А у меня к вам, знаете, небольшое дело частного свойства...
   Д ж о з е ф  С э р ф е с (слуге). Ты можешь идти.
   С л у г а. Слушаюсь, сэр. (Уходит.)
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Вот вам кресло, сэр Питер, прошу вас...
   С э р  П и т е р  Т и з л. Ну так вот, раз мы теперь одни, имеется один вопрос, дорогой мой друг, о котором я хотел бы поговорить с вами откровенно, вопрос чрезвычайно важный для моего спокойствия; короче говоря, дорогой мой друг, поведение леди Тизл за последнее время причиняет мне очень много горя.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. В самом деле? Мне очень грустно слышать это.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Да, совершенно ясно, что ко мне она вполне равнодушна, но, что гораздо хуже, у меня есть очень веские основания предполагать, что она чувствует привязанность к другому.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. В самом деле? Вы меня удивляете.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Да, и - между нами - мне кажется, я открыл, кто это такой.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Не может быть! Вы меня тревожите ужасно!
   С э р  П и т е р  Т и з л. Ах, дорогой мой друг, я знал, что встречу у вас сочувствие.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. О, поверьте, сэр Питер, такое открытие было бы для меня не меньшим ударом, чем для вас.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Я в этом убежден. Ах, какое счастье иметь друга, которому можно поверить даже семейные тайны! Но вы не догадываетесь, о ком я говорю?
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Решительно не могу себе представить. Ведь это не может быть сэр Бенджамен Бэкбайт!
   С э р  П и т е р  Т и з л. О нет! А что, если бы это был Чарлз?
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Мой брат? Это невозможно!
   С э р  П и т е р  Т и з л. Ах, дорогой мой друг, вас обманывает ваше доброе сердце! Вы судите о других по себе.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Конечно, сэр Питер, сердцу, уверенному в собственной честности, трудно понять чужое коварство.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Да, но ваш брат - человек безнравственный. От него таких слов не услышишь.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Но зато сама леди Тизл - женщина честнейших правил.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Верно, но какие правила устоят перед чарами красивого, любезного молодого человека?
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Это, конечно, так.
   С э р  П и т е р  Т и з л. И потом, знаете, при нашей разнице в годах маловероятно, чтобы она очень уж сильно меня любила, а если бы оказалось, что она мне изменяет, и я бы предал это огласке, то весь город стал бы надо мной же смеяться, над глупым старым холостяком, который женился на девчонке.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Это верно, конечно, - смеяться стали бы.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Смеяться, да, и сочинять про меня баллады, и писать статейки, и черт его знает что еще.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Нет, вам нельзя предавать это огласке.
   С э р  П и т е р  Т и з л. А главное, понимаете, чтобы племянник моего старого друга, сэра Оливера, чтобы именно он мог покуситься на такое злодейство - вот что мне особенно больно.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. В том-то и суть. Когда стрела обиды зазубрена неблагодарностью, рана вдвойне опасна.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Да, и это меня, который был ему, так сказать, опекуном, который так часто принимал его у себя, который ни разу в жизни не отказал ему... в совете!
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. О, я не в силах этому поверить! Такая низость, конечно, мыслима; однако пока вы мне не представите неопровержимых доказательств, я буду сомневаться. Но если это будет доказано, он больше мне не брат, я отрекаюсь от него. Потому что человек, способный попрать законы гостеприимства и соблазнить жену своего друга, должен быть заклеймен, как общественная чума.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Как не похожи вы на него! Какие благородные чувства!
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. И все-таки честь леди Тизл для меня выше подозрений.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Я и сам был бы рад думать о ней хорошее и устранить всякие поводы к нашим ссорам. Она все чаще стала меня попрекать, что я не выделяю ей особого имущества, а в последнюю нашу ссору почти что намекнула, что не слишком огорчится, если я умру. И так как у нас, по-видимому, разные взгляды на домашние расходы, то я и решил предоставить ей в этом отношении полную свободу, а когда я умру, она убедится, что при жизни я не был невнимателен к ее интересам. Вот здесь, мой друг, черновики двух документов, насчет которых я хотел бы выслушать ваше мнение. По одному из них она, пока я жив, будет получать восемьсот фунтов ежегодно в полное свое распоряжение, а по другому наследует после моей смерти все мое состояние.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Сэр Питер, это поистине благородный поступок. (В сторону.) Только бы он не совратил мою ученицу!
   С э р  П и т е р  Т и з л. Да, я решил, что у нее не будет больше поводов жаловаться. Но я хотел бы, чтобы до поры до времени этот знак моей любви оставался от нее в тайне.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с (в сторону). И я бы хотел, если бы это было возможно!
   С э р  П и т е р  Т и з л. А теперь, дорогой мой друг, поговорим, если вы не возражаете, о положении ваших дел с Марией.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с (тихо). Ах нет, сэр Питер! В другой раз, пожалуйста!
   С э р  П и т е р  Т и з л. Меня очень огорчает, что вы так медленно завоевываете ее благосклонность.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с (тихо). Прошу вас, не будем этого касаться. Что значат мои разочарования, когда речь идет о вашем счастье! (В сторону.) Черт, он меня погубит окончательно!
   С э р  П и т е р  Т и з л. И, хоть вы упорно не желаете, чтобы я открыл леди Тизл вашу страсть к Марии, я уверен, что в этом деле она будет на вашей стороне.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Умоляю вас, сэр Питер, сделайте мне одолжение. Я, право же, слишком взволнован предметом нашей беседы, чтобы думать о самом себе. Человек, которому близкий друг поверил свои невзгоды, никогда не станет...
   Входит слуга.
   Чего тебе надо?
   С л у г а. Ваш брат, сэр, беседует на улице с каким-то господином и говорит, что вы, дескать, дома сейчас.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Фу ты, болван! Нет меня дома, я ушел на целый день.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Постойте, постойте, мне пришла мысль: пусть он скажет, что вы дома.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Хорошо, впусти его.
   Слуга уходит.
   (В сторону.) Он, по крайней мере, помешает сэру Питеру.
   С э р  П и т е р  Т и з л. А теперь, дорогой мой друг, сделайте мне одолжение, я вас прошу. Пока Чарлз не пришел, дайте мне куда-нибудь спрятаться, а затем пожурите его насчет того, о чем мы с вами беседовали, и его ответ может сразу же меня успокоить.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Помилуйте, сэр Питер! Какую некрасивую игру вы мне предлагаете! Ставить ловушку родному брату!
   С э р  П и т е р  Т и з л. Да вы же сами говорите, что уверены в его невинности. А раз так, то вы окажете ему величайшую услугу, дав ему возможность оправдаться, и моему сердцу вернете покой. Нет, вы мне не откажете! Вот здесь, за этой ширмой, лучше всего будет... Э, что за черт! Да там уже как будто кто-то слушает! Честное слово, я видел юбку!
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Ха-ха-ха! Это действительно получилось забавно. Послушайте меня, дорогой сэр Питер. Конечно, я считаю, что проводить жизнь в любовных интригах крайне безнравственно, но из этого, понимаете, все-таки не следует, что надо превращаться в какого-то Иосифа Прекрасного!{26} Я вам сознаюсь: это модисточка-француженка, маленькая плутовка, которая иногда ко мне заходит. Она как-никак дорожит своей репутацией и, когда вы вошли, спряталась за ширму.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Ах, плутишка вы этакий! Но, боже мой, она слышала все, что я тут говорил про мою жену.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. О, дальше это никуда не пойдет, можете быть спокойны.
   С э р  П и т е р  Т и з л. Правда? Ну, так пусть себе слушает все. Тут у вас чулан какой-то, я могу сюда.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Хорошо, залезайте.
   С э р  П и т е р  Т и з л (прячась в чулан). Вот хитрый плут! Вот хитрый плут!
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Ведь чуть не попался! Ну и положение, однако: так рассовать мужа и жену!
   Л е д и  Т и з л (выглядывая). Нельзя ли мне убежать как-нибудь?
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Сидите смирно, мой ангел!
   С э р  П и т е р  Т и з л (выглядывая). Джозеф, прижмите его хорошенько.
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Не показывайтесь, дорогой мой друг!
   Л е д и  Т и з л. А нельзя ли запереть сэра Питера?
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Молчите, жизнь моя!
   С э р  П и т е р  Т и з л (выглядывая). А вы уверены, что модисточка не разболтает?
   Д ж о з е ф  С э р ф е с. Назад, назад, милый сэр Питер!.. Ей-богу, я жалею, что у меня нет ключа!