Путы надежно стягивали запястья Лорейн. От них тянулась длинная веревка. Филипп сошел с пристани и зашагал по Портовой улице, таща за собой Лорейн, словно собаку на привязи. Прохожие провожали их изумленными взглядами, но ей было уже все равно. Ее беспокоило только одно – как бы не упасть. Молодой человек вдруг развил такую скорость, что Лорейн с трудом поспевала за ним.
   – Куда ты меня тащишь? – задыхаясь, спросила она. – До фермы твоих родителей далеко. Ты что, намерен добираться туда пешком?
   – Теперь это моя ферма, – не оборачиваясь, бросил Филипп, – но от нее ничего не осталось. Я надеялся, что мне удастся ее восстановить…
   «На мои деньги», – с горечью подумала Лорейн.
   Чтобы не отстать от Дедуинтона, Лорейн приходилось почти бежать. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались обгоревшие трубы, похожие на горестно вздернутые руки. Участки земли, которые еще недавно были ухоженными огородами и садами, лежали в запустении. В какой-то момент Лорейн догадалась, куда они направляются, – к дому Лавинии Тодд.
   Они свернули в переулок, и от неожиданности она остановилась. «Ей всегда везло», – с горечью подумала девушка. Весь Род-Айленд превратился в огромное пепелище, однако дом ее соперницы остался цел и невредим.
   Добротное каменное строение располагалось среди величественных кленов. Дом поражал своим помпезным фасадом, который венчал фронтон – настоящее архитектурное чудо. Даже столь обыденная деталь, как дымовая труба, несла на себе отпечаток оригинальности – ее украшали пилястры. Хотя Лорейн ни разу не удостоилась чести присутствовать на знаменитых вечеринках, которые давались здесь с большим размахом, она много слышала и о них, и о самом доме.
   Знаменитый особняк. Роскошное обиталище Элиейзера Тодда и его семейства…
   При появлении парочки дверь распахнулась, и на пороге появилась Лавиния Тодд в лиловом люстриновом платье и туго накрахмаленном фартуке из белого батиста.
   – Какое счастье, что ты вернулся, Филипп! – воскликнула она и упала в его объятия.
   Не выпуская веревки, он обнял Лавинию.
   – Я так по тебе соскучился! – признался он.
   Эта патетическая сцена вызвала невольную усмешку на губах Лорейн, а уже через несколько минут ее силой поволокли туда, где она много раз мечтала побывать, но по собственной воле. Интерьер дома не уступал его внешнему виду. Стены были обшиты дубовыми панелями, края которых венчали изящные завитки. Над мебелью, выполненной из местных пород дерева, явно трудились умелые руки. Пол устилали дорогие ковры ручной работы. Как ни странно, никого из членов семейства Тодд поблизости не наблюдалось.
   Мисс Тодд, обрадованная неожиданным появлением возлюбленного, не сразу обратила внимание на то, что он пришел не один.
   – Что это значит? – спросила она, заметив соперницу. – Почему она здесь?
   – Представь себе, – насмешливо отозвалась Лорейн, – Филипп так меня обожает, что обошел полсвета, лишь бы отыскать свою любимую! И даже для верности привязал веревкой, чтобы я не сбежала…
   Услышав эти дерзкие слова, Лавиния побелела. На взгляд Лорейн, за последнее время внешность соперницы изменилась к худшему: некогда роскошные густые волосы утратили свой блеск, щеки ввалились. Лишь карие глаза, как и прежде, сверкали неукротимой яростью.
   – Попридержи язык, не то отведаешь кнута! – обрушился на насмешницу Филипп.
   – И все-таки для чего ты привел ее сюда? – настаивала Лавиния.
   И снова Лорейн опередила молодого человека:
   – Я же говорю – Филипп настолько потерял голову от любви, что выкупил у Оддсбада мой контракт. А потом поехал на юг, чтобы…
   Докончить фразу ей не удалось – взбешенный Дедуинтон с такой силой рванул веревку, что девушка рухнула на пол.
   – Хватит врать, мерзавка! – прорычал он, со злобой пиная распростертое тело, и, обернувшись к невесте, принялся сбивчиво объяснять: – Дело в том, что Оддсбад проиграл мне значительную сумму. Не имея наличности, он упросил меня взять контракт Лорейн в качестве векселя. Потом, как ты знаешь, его убили, а бумага осталась у меня. Теперь Лорейн стала моей собственностью, а поскольку она сбежала, мне ничего не оставалось, как начать ее разыскивать.
   – Но почему, найдя, ты ее не продал? – возмущенно вскричала Лавиния. – В доме полно народу – соседи, оставшиеся без крова, хлынули к нам, как саранча! Целыми днями они бродят по пепелищу, надеясь отыскать хоть что-нибудь из домашнего скарба, но к вечеру вернутся. Что они подумают, увидев тебя и эту девицу? Ты не должен был приводить ее, Филипп! Ну зачем ты это сделал?..
   «Интересно, как негодяй вывернется на этот раз?» – подумала Лорейн.
   – Лавиния! – патетически воскликнул он, беря невесту за руку. – Мой дом разрушен. У меня не осталось ничего, кроме голой земли. Я обязательно построю для нас новое жилище – с помощью твоего приданого, – но больше мне нечего тебе предложить… Вот я и подумал – пусть эта девушка будет моим свадебным подарком. Разве ты не мечтала об этом – иметь в услужении не глупую деревенскую простушку, которая двух слов связать не может, а настоящую горничную, обученную тому, как прислуживать знатной госпоже? Мы ведь с тобой хотели жить шикарно. Неужели ты не помнишь?
   «До чего же он речист!» – не могла не восхититься Лорейн.
   Взор Лавинии потеплел.
   – А вдруг мне захочется ее продать? – на всякий случай спросила она.
   – Со временем мы так и сделаем, – лениво отозвался жених. – А пока поучи-ка ее покорности – с помощью кнута, если пожелаешь.
   Лорейн в ужасе закрыла глаза.

Глава 26

    Дом Тоддов в окрестностях Провиденса, Род-Айленд
    Октябрь
   Лорейн еще лежала на полу, когда за дверью послышались голоса – постояльцы Элиейзера Тодда возвращались домой. Лавиния в панике обернулась к Филиппу:
   – Надо поскорее спрятать эту девчонку!
   Лорейн рывком подняли на ноги и поволокли на чердак, где ее пристанищем стала тесная темная каморка. Удостоверившись, что дверь надежно закрыта на ключ, мучители удалились, оставив свою жертву без еды и питья.
   Пока Лорейн находилась в заточении, она не теряла времени даром. Ценой отчаянных усилий – пришлось даже пустить в ход зубы – ей удалось освободиться от ненавистных пут. Вместе с желанной свободой пришло и решение – за все перенесенные страдания она с лихвой отплатит своим обидчикам.
   Сквозь щелястый пол до нее доносился неясный гул голосов – как видно, общество собиралось на ужин. Голодный спазм сжал желудок: с самого утра у нее не было во рту ни крошки. Время тянулось невыносимо долго, но вот наконец стемнело, и дом погрузился в сон…
   Набрав в грудь побольше воздуха, Лорейн издала пронзительный крик:
   – Помогите! Меня заперли на чердаке!
   Находившиеся внизу люди спросонья не сразу поняли, что происходит. Однако вскоре инстинкт самосохранения и привычка, выработанная за долгие месяцы войны, взяли верх – все повскакали с постелей и принялись искать свои мушкеты.
   – Они ее схватили! – вопил женский голос.
   – В доме индейцы! – вторил другой.
   Особняк Тоддов напоминал растревоженный улей. Наконец кто-то догадался зажечь свечу, и все гуськом отправились на чердак.
   Первым туда вошел Элиейзер Тодд.
   – Что здесь за шум? Кто вы? – изумленно спросил он. В следующую минуту он узнал Лорейн. – Господи, да ведь это мисс Лондон! Как вы здесь очутились?
   Лорейн начала взволнованно объяснять:
   – Сэр, ваша дочь и Филипп Дедуинтон силой приволокли меня сюда и заперли. Не дали ни кусочка хлеба, ни глотка воды, ни одеяла! Они даже связали меня, но я ухитрилась освободиться.
   Она показала на куски веревки, валявшиеся на полу.
   – Связали? – повторил ошеломленный Элиейзер.
   – Я сейчас все объясню, отец, – вмешалась Лавиния. – Филипп преподнес мне эту девицу в качестве свадебного подарка и сказал, что было бы не грех поучить ее покорности.
   Элиейзер Тодд слыл в округе справедливым человеком и по праву гордился такой репутацией. Уронить свое достоинство в глазах соседей было бы для него неслыханным ударом. Нахмурившись, он обернулся к дочери:
   – Не ожидал, что ты на такое способна. Запереть юную девушку на холодном чердаке, да еще на всю ночь!
   – Не так уж здесь и холодно! – вскинув голову, возразила Лавиния.
   – Молчать! – вскричал Элиейзер, уязвленный до глубины души. – Спускайтесь, мисс Лондон. Сейчас мы отыщем для вас местечко.
   – Но внизу и так тесно, – запротестовала Лавиния.
   – Я могу взять ее к себе, – раздался добродушный женский голос. – В мой уголочек вполне втиснется еще один тюфяк.
   – Но вас уже и так шестеро в крошечной комнатушке, миссис Боумен! – напомнила Лавиния.
   – Ничего. В тесноте, да не в обиде. Как вы думаете, Элиейзер, найдется у вас тюфячок для этой юной леди?
   – Нет у нас больше никаких тюфяков! – чуть не плача от ярости, завопила Лавиния.
   – Сойдет и одеяло, – спокойно произнесла Лорейн. – Все лучше, чем лежать на голых досках, да еще взаперти!
   Смущенный Элиейзер оттолкнул дочь и обернулся к гостье:
   – Прошу вас, дорогая, возьмите девушку с собой. Просто в голове не укладывается, что такое могло случиться в моем собственном доме!
   – Не печальтесь, Элиейзер, – приободрила его миссис Боумен. – Главное – вы восстановили справедливость. Ну, милочка, идемте!
   – А вот и мой уголочек! – жизнерадостно возвестила она, указывая на дальний конец комнаты, все свободное пространство которой было занято тюфяками и подстилками. – Я сама его выбрала, чтобы быть подальше от мисс Лейти. Уж больно громко она храпит! Кстати, как вас зовут, милочка?
   – Лорейн, – с готовностью сообщила та. Она сразу прониклась доверием к пожилой даме, которая отнеслась к ней по-матерински. – Спасибо, что приютили. Признаться, я боялась, что утром Лавиния начнет меня бить…
   – Сомневаюсь, – покачала головой миссис Боумен. – Элиейзер Тодд – он доводится мне троюродным кузеном по матери – человек приличный. К сожалению, не могу сказать того же о его дочери. Старайтесь ее не раздражать. Она славится своим дурным характером.
   – Я понимаю ее раздражение, – с горечью призналась Лорейн. – Она просто ревнует…
   Ночью, когда обитатели комнатушки уснули, Лорейн шепотом поведала новой подруге волнующую историю своей жизни, умолчав лишь о действительном размере наследства и не вдаваясь в подробности отношений с Рэйлом.
   – Элиейзер не будет принуждать Лавинию отпустить вас, но он добьется, чтобы в его владениях с вами обращались достойно, – заверила ее миссис Боумен.
   В его владениях… А что будет, когда Филипп и Лавиния переберутся в свои?
   – Если бы я могла добраться до Барбадоса!.. – мечтательно проговорила девушка.
   – Барбадос… – эхом отозвалась ее собеседница. – Я слышала, что это страна вечного лета, цветущих садов и летающих рыб. Вот уж не представляю, как это рыба может передвигаться по воздуху, словно птица или бабочка… А главное, там нет наших ужасных холодных зим! – Миссис Боумен зябко повела плечами. – Не стоит отчаиваться. Через несколько недель на Барбадос отправится очередной корабль, с ним мы и пошлем письмо вашему покровителю. А тем временем все наладится, уверяю вас!
   Однако уже на следующее утро стало ясно, что ничего и не думает налаживаться.
   После скудного завтрака Лорейн было велено вымыть посуду. Лавиния чувствовала себя полноправной хозяйкой. Гости разбрелись по своим делам, миссис Тодд лежала в постели, страдая от очередной мигрени, а Элиейзер уехал в город. Лорейн предстояло в одиночку противостоять своенравной мисс Тодд.
   – Откуда у тебя это платье? – грозно спросила Лавиния, завидуя модному наряду из розового шелка, в котором щеголяла соперница.
   – Оно принадлежало одной очень несчастной девушке, – ответила Лорейн. – Ее отец подарил мне его.
   – Раздевайся! – последовал неожиданный приказ.
   Лорейн вспыхнула.
   – И не подумаю!
   – Тесс, Марта, живо снимите с нее платье! – отчеканила Лавиния, обращаясь к горничным. – А если она вздумает сопротивляться, просто сдерите его. И не забудьте про сорочку. Я уверена, что она кишмя кишит вшами. Надо ее прокипятить!
   – Это неправда! – запротестовала Лорейн, отчаянно пытаясь вырваться из сильных рук Марты. – Моя одежда в полном порядке. И белье тоже!
   Однако все было тщетно – могучая горничная уже расстегнула платье и начала его стаскивать.
   – Стой смирно, а то порвется, – посоветовала Тесс.
   – Не беда, – вмешалась Лавиния. – Для служанки это совершенно неподходящий наряд! Я собираюсь его выстирать, а потом разрезать и сшить занавески в спальню.
   – Тебе должно быть стыдно, – вспыхнула Лорейн. – Заставляешь меня раздеваться при людях, и все потому, что считаешь соперницей!
   – Соперницей? – Взбешенная мисс Тодд бросилась к девушке, намереваясь вцепиться ей в лицо. – Слишком много ты о себе воображаешь, дрянь! У меня нет соперниц!
   Только сейчас Лорейн заметила, что предмет их препирательств пожирает глазами ее полуобнаженные прелести, и поспешно повернулась к нему спиной.
   Нескромные взгляды, бросаемые Филиппом на Лорейн, не укрылись от внимания мисс Тодд.
   – Как ты посмел сюда ворваться? – в гневе напустилась она на жениха. – Разве ты не видишь, что…
   – Первый раз слышу, что большая стирка – это большая тайна! – усмехнулся он, не сводя сладострастного взгляда с ослепительных форм Лорейн.
   – Ты что, не понимаешь, что она нарочно выставляется перед тобой? – завопила Лавиния.
   Не помня себя от ярости, она подлетела к жениху и влепила ему звонкую пощечину.
   – Не будем же мы ссориться на глазах у прислуги! – попытался он урезонить разбушевавшуюся невесту. – Я пришел сказать, что твой отец возвращается. Как бы тебе не пришлось отведать кнута, когда он обнаружит, как ты обращаешься с девушкой…
   Лавинию охватила паника. Нагнувшись, она принялась лихорадочно рыться в ворохе грязного белья.
   – Я не собираюсь надевать чьи-то обноски! – негодующе заявила Лорейн.
   – Ты будешь носить то, что я прикажу! – парировала Лавиния.
   Перепалка была прервана появлением Элиейзера Тодда. Увидев, что творится на кухне, бедный джентльмен буквально остолбенел.
   – Это еще что такое?
   – Я заставила ее сменить одежду. Там могут быть вши, – оправдывалась Лавиния.
   – Раздеваться на виду у всех? – загремел Элиейзер. – А ты не подумала, что это неподходящее зрелище для твоего жениха? Вот что я тебе скажу, дочь моя, отныне девушка будет работать в доме и подчиняться моей кузине миссис Боумен! Я не хочу, чтобы ты измывалась над бедняжкой!
   – Нет, она будет помогать Марте на кухне! – запротестовала Лавиния.
   – Еще одно слово, и помогать Марте будешь ты! – веско произнес Тодд. – Мне стыдно за тебя перед соседями… Кстати, а где это злосчастное платье?
   – Лавиния собиралась разрезать его, чтобы сшить занавески для своей спальни, – невозмутимо ответила Лорейн.
   Элиейзер чуть не лишился дара речи.
   – Оно должно быть немедленно выстирано и возвращено мисс Лондон! А пока, Тесс, подыщи-ка ей что-нибудь подходящее, да поживей. Не ходить же девушке голой!
   Вскоре Лорейн облачилась в серое платье из грубой шерсти, которое ей предстояло носить до тех пор, пока ее собственный наряд не приведут в порядок. Она от души надеялась, что Тесс не сожжет платье, когда будет гладить.
   Под надзором добрейшей миссис Боумен Лорейн приступила к новым обязанностям. Они были значительно менее утомительны, чем работа на кухне, и существование в доме Тоддов показалось бы ей вполне сносным, не будь рядом Филиппа.
   Он неустанно преследовал ее, когда знал, что этого не видит Лавиния.
   – Придет весна, и я начну строить новый дом, – сообщил Дедуинтон, в очередной раз притиснув свою жертву к стене. – Осенью он будет закончен…
   – Отпусти меня сейчас же! – потребовала Лорейн, вырываясь из его объятий. – Я должна отнести миссис Боумен эти наволочки.
   Филипп и не подумал послушаться. Вместо этого он положил руку ей на грудь, наслаждаясь ощущением трепещущей плоти сквозь тонкую ткань – теперь Лорейн снова носила свое платье.
   – Чего ты вообще здесь околачиваешься? – строго спросила она, отстраняясь от Филиппа. – Коннектикут готовится к ответному удару против индейцев. Эти варвары вырезали всю твою семью. Неужели тебе не приходит в голову отомстить за такое злодейство? Или ты предпочитаешь, чтобы за тебя это сделали другие? Почему бы тебе не примкнуть к мужчинам Коннектикута, вместо того чтобы слоняться без дела и тискать меня?
   Пропустив эти слова мимо ушей, Филипп плотоядно усмехнулся.
   – Твое тело создано для наслаждений… К зиме мы переедем в новый дом – все трое. К тому времени Лавиния забеременеет – Элиейзер мечтает о внуке. Ну, а мы с тобой… – он снова попытался коснуться ее груди, но на этот раз Лорейн была начеку, – вдоволь побалуемся. – Ноздри его раздулись от возбуждения. – Ты только представь, какие прекрасные ночи нас ожидают!
   Лорейн в испуге отпрянула. Она страшилась думать о том, какая жизнь уготована ей в доме Филиппа. С раннего утра до поздней ночи она будет трудиться, как рабыня, а по ночам ублажать своего бывшего возлюбленного, которого уже успела возненавидеть. К тому же Лавиния не глупа. Ей не составит труда догадаться, что происходит у нее перед носом. В один прекрасный день она обнаружит, что муж завел шашни со служанкой, и тогда в ход пойдет кнут. А что, если к тому времени сама Лорейн тоже забеременеет?..
   Положение представлялось безвыходным.
   – Дай мне пройти, – потребовала Лорейн, отпихивая Филиппа, – иначе я пожалуюсь Элиейзеру Тодду, что ты пытался меня изнасиловать!
   – Его нет в доме, – насмешливо отозвался Дедуинтон.
   – Неправда! Я слышала его голос!
   Он нехотя отступил.
   – Я могу и подождать! – крикнул он вдогонку.
   Этот диалог не укрылся от внимания миссис Боумен.
   – Пожалуй, ты права, девочка, – дрогнувшим голосом произнесла сердобольная дама, отводя Лорейн в сторонку. – Тебе надо выбираться отсюда. Скажи, тот человек, о котором ты мне рассказывала… Он действительно хранит на Барбадосе твое наследство?
   – Да. И гораздо больше, чем тысячу фунтов, – призналась Лорейн.
   – В бухте Провиденса сейчас стоит «Дельфин» – судно, которое вскоре отплывет на Барбадос, – продолжала миссис Боумен. – Капитаном на нем Джон, мой племянник. Конечно, он не может рисковать, оказывая помощь беглой служанке, но… Да, над этим стоит подумать!
   – Но если меня хватятся, подозрение падет на вас! – забеспокоилась Лорейн.
   Она успела полюбить эту славную женщину, которая во время войны с индейцами потеряла мужа и обоих сыновей. Не хватало навлечь на миссис Боумен новые неприятности!
   – За меня не тревожься. Как-нибудь вывернусь, – заверила ее неунывающая подруга. – Сегодня же поговорю с племянником.
   И женщины приступили к выработке хитроумного плана.

Глава 27

    Залив Наррагансетт
   Даже если матросы «Дельфина» удивились тому, что их капитан, присутствовавший при погрузке, уделил особое внимание одному из бочонков, они ни словом об этом не обмолвились, тем более что он тут же объяснил: «Здесь посуда и разные деликатные вещицы для одной бермудской леди. Не дай вам Бог что-нибудь разбить!»
   – Слушайте, кэп, а ведь в нем дырка, – озабоченно заметил один из матросов, внимательно оглядывая бочонок. – Как бы вода не попала внутрь…
   – Неужели? Надо будет этим заняться, только попозже. Сейчас дорога каждая минута. Живее, ребята! Нельзя упустить попутный ветер!
   К выбору вахтенного капитан Боумен подошел с особой тщательностью. Дункан – таково было его имя – верил во всевозможные приметы и не сомневался, что человека до могилы преследуют злокозненные ведьмы и демоны. Боумен, знавший о слабости своего подчиненного, решил использовать ее в собственных целях. По части физической мощи и проворности Дункану не было равных. Но главное, он обладал еще более ценной добродетелью – был тугодумом.
   Стояла безлунная ночь. Возблагодарив Господа за это обстоятельство, Боумен вышел на палубу и крикнул Дункану:
   – Погляди-ка, что там впереди! Мне показалось, я видел судно без огней. Не иначе как пираты шалят в наших водах…
   Пока верзила напряженно всматривался в темноту, капитан открыл крышку бочонка и подал Лорейн знак выходить.
   Почти сутки прошли с тех пор, как она покинула дом Тоддов и убежала в лес, где ее уже поджидала тележка с пустыми бочками. В одной из них она и проделала путь до гавани. Потом была утомительная погрузка и несколько часов плавания. Теперь каждый мускул ее тела ныл, а ноги и руки плохо повиновались.
   Боумен молча кивнул на открытую дверь своей каюты. Лорейн кивнула в ответ. Ей предстояло в одиночку пересечь палубу, пока капитан будет отвлекать внимание вахтенного. Проклиная себя за то, что не догадалась снять туфли, она на цыпочках двинулась вперед, стараясь ступать как можно тише. Но Дункан неожиданно обернулся.
   При виде странной фигуры с длинными белокурыми волосами, струившимися из-под накидки, матрос остолбенел. Глаза его вылезли из орбит. Он ни минуты не сомневался в том, что перед ним привидение.
   К счастью, капитан Боумен был готов к любым неожиданностям.
   – Справа по борту парус! – крикнул он, становясь между Лорейн и матросом. – Да гляди же получше, простофиля! Неужели не видишь?
   Дункан послушно обернулся и уставился в пустоту.
   – Ну вот, уже ушел! Ты что, ничего не заметил?
   – Заметил… женщину, – пролепетал ничего не понимающий матрос. – Вон там!
   Он снова повернулся лицом к палубе.
   Капитан посмотрел в ту же сторону. У него отлегло от сердца: палуба была пуста, а дверь его каюты закрыта.
   – Нашел время для шуток!
   Обескураженный Дункан поскреб в затылке.
   – Да нет, кэп, я точно ее видел.
   – Должно быть, зрение тебя подвело.
   Боумен ободряюще хлопнул матроса по плечу и направился к себе. И голосом, и внешностью он очень напоминал свою тетку. Ясные голубые глаза так же весело смотрели на мир, солидное телосложение наводило на мысль, что этот человек сумеет противостоять любым жизненным невзгодам, и лишь волосы еще сохранили свой природный цвет, в то время как тетка давно поседела.
   – Считайте, что один риф мы благополучно миновали. Не успеете оглянуться, как плаванию придет конец! А пока располагайтесь с комфортом. Можете поспать, только набросьте на себя побольше одеял – не ровен час кто-нибудь заглянет в каюту. А когда юнга принесет еду, спрячьтесь в сундук. Крышку мы откроем, чтобы вы не задохнулись, а сверху я положу свои рубашки. Кстати, там на столе еще кое-что осталось от ужина. Подкрепитесь и ложитесь. Я скоро вернусь! – Он одарил ее той же спокойной улыбкой, которую Лорейн не раз видела на лице миссис Боумен. – Смелее, мисс Лондон! Глазом не успеете моргнуть, как очутитесь на Барбадосе!
   Лорейн с жадностью набросилась на еду. Утолив голод, она забралась в постель и мгновенно уснула. Только утром она поняла, что Боумен уступил ей собственную койку. «Как он похож на свою тетку! И на другого капитана…» – подумала девушка и тут же отогнала эту мысль.
 
   Даже такой спокойный человек, как капитан Боумен, вздохнул с облегчением, когда «Дельфин» наконец достиг Бермудских островов. Прежде чем судно вошло в гавань Сент-Джорджа, Лорейн пришлось снова залезть в бочонок. Затем последовало еще одно утомительное перемещение, на этот раз в лодку. Лорейн пропутешествовала в бочке через весь город. Местом назначения была гостиница «Корона и подвязка». Узница почувствовала, как бочонок опустили на пол, и услышала густой бас капитана Боумена:
   – Миссис Пим? У меня для вас подарок из Род-Айленда.
   – Что бы это могло быть, ума не приложу! – воскликнула миссис Пим.
   – Мне сказали, что содержимое не предназначено для посторонних глаз, – веско произнес капитан Боумен. – Вы должны открыть бочонок сами и без свидетелей.
   – Да что вы говорите! Потрясающе… Попросите, пожалуйста, вашего матроса отнести его ко мне в спальню. Я с ума сойду от любопытства!
   На этот раз путь, к счастью, был коротким. Когда крышку отодвинули и изнутри, словно чертик из табакерки, показалась человеческая фигура, миссис Пим в испуге отшатнулась.
   – Не пугайтесь, это всего лишь я, – успокоила ее Лорейн, высовываясь по пояс. – Дайте, пожалуйста, руку – сама я не выберусь. У меня такое чувство, что я живу в этой проклятой бочке всю жизнь!
   Отдышавшись, Лорейн принялась рассказывать о своих злоключениях. Миссис Пим, внимательно выслушав, внесла разумные коррективы в первоначальный план. Предполагалось, что назад на «Дельфин» Лорейн придется добираться тем же неудобным, но уже не раз испробованным путем – в бочонке. Но у миссис Пим возникла блестящая идея. Две недели назад судно из Бристоля под названием «Сорока» потерпело крушение у здешних берегов. Лишь немногим счастливцам удалось спастись. В их числе было и несколько молодых женщин. Так почему бы Лорейн, когда придет пора возвращаться на «Дельфин», не выдать себя за пассажирку «Сороки»? Этим можно будет объяснить и отсутствие багажа, и желание поскорее добраться до Барбадоса.