Страница:
– Иногда случается и такое, – в том же шутливом тоне откликнулся Роулингс. – А сейчас я вынужден откланяться. Не хочу давать новую пищу злым языкам.
На следующий день они отправились на прогулку. Проезжая по главной улице, губернатор и его спутница ловили на себе взгляды прохожих, осуждающие и одновременно восхищенные. В самом деле, парочка имела импозантный вид – Роулингс был по обыкновению в серебристо-черном костюме, а Лорейн – в амазонке, украшенной серебряным галуном, с такими же широкими манжетами и таким же хрустящим накрахмаленным жабо из брабантских кружев, как у губернатора.
– Эта амазонка такая тугая, что я вот-вот задохнусь, – пожаловалась она. – Иногда я завидую женщинам, которые могут носить свободные легкие платья! Скажите, а вам бы не хотелось поменяться местами с простым тружеником, облачиться в просторные холщовые штаны и соломенную шляпу?
– Пожалуй, – рассмеялся Роулингс. – Но вообще-то я предпочитаю оставаться на своем месте, чтобы командовать простыми тружениками.
Лорейн обернулась и встретилась взглядом с чуть прищуренными сапфировыми глазами губернатора.
– Я тоже предпочитаю командовать, – пробормотала она, вспомнив о Филиппе.
Им пришлось придержать лошадей, чтобы дать пройти группе рабов. Звеня цепями, несчастные брели на рынок. Это были индейцы. Лорейн сразу их узнала: в Провиденсе она не раз видела людей с такой внешностью. Мужчины-ополченцы сотнями брали их в плен и отсылали в Вест-Индию, где их продавали в рабство. Возможно, и встреченные ею индейцы из той же категории.
От губернатора не укрылось, как помрачнела Лорейн.
– Меня удивляет, как это вы, поборница свободы, не потребовали, чтобы этих людей тут же отпустили! – с улыбкой заметил он.
Девушка снова взглянула на колонну, уныло топавшую по пыльной дороге.
– Судя по остаткам одежды, это наррагансетты и вампаноаги, – негромко заметила она.
– Совершенно верно, – подтвердил Роулингс. – Смертный приговор им заменили пожизненным рабством. Кстати, так же в свое время поступили с англичанами, сражавшимися против Кромвеля. Что касается индейцев, то власти Коннектикута и Массачусетса получили право высылать их в Вест-Индию для работы на сахарных плантациях. Но повторяю, я поражен. Я был уверен, что вы выкупите всех этих индейцев, чтобы отпустить их на волю!
Лорейн вспомнила добрейшую миссис Боумен, муж и сыновья которой погибли в этой войне… А сколько еще ни в чем не повинных жителей нейтрального Род-Айленда пали жертвой индейцев, может быть, тех самых, которых она только что встретила! Лицо ее омрачилось.
– Освобождать этих людей у меня нет ни малейшего желания, – отчеканила она.
– Вы настоящая загадка, мисс Лорейн, – вздохнул губернатор. – Интересно, что сделало вас такой?
Девушка обернулась и в упор посмотрела на своего спутника.
– Обстоятельства.
– Ну, так можно сказать о любом из нас!
– Вероятно, к одним это применимо больше, чем к другим, – многозначительно произнесла Лорейн. – Ну что, выставка окончена? Или вы считаете, что еще не весь город нас видел?
– Вы полагаете, я сделал это нарочно?
– А разве нет?
– Пожалуй, вы правы, – вынужден был согласиться ее спутник.
Всадники повернули лошадей и направились в «Удачу». В середине пути Роулингс вдруг сказал:
– Как губернатор этого острова я обязан время от времени устраивать балы, но до сих пор пренебрегал этой обязанностью. Теперь же хочу попросить вас, Лорейн, – не окажете ли вы мне честь быть хозяйкой ближайшего бала?
– Вряд ли вы говорите серьезно. У меня нет ни светских манер, ни остроумия, ни…
– Вашим манерам позавидовала бы любая дама, – нетерпеливо отмел он ее возражения. – А если какому-нибудь мужчине и удастся превзойти вас эрудицией – хотя сомневаюсь, что среди бриджтаунцев таковой отыщется! – вы сразите его своей красотой. Стоит вам поднять на собеседника ваши прелестные лучистые глаза, и он мигом забудет, о чем говорил!
Впервые у Лорейн мелькнула мысль: «А ведь он ухаживает за мной…»
– Вы пожалеете о своем предложении, когда я допущу какой-нибудь промах! – предупредила она.
– Чепуха! Я научу вас, как себя вести, и осечки не будет.
В его словах был азарт игрока, но никак не любовника. «Вероятно, я ошиблась», – подумала Лорейн.
Она изучающе посмотрела на Роулингса. Загадочный человек! На роль хозяйки бала он мог бы выбрать любую девушку острова, а предпочел ее. Еще более богатый выбор у него был в Лондоне, однако он отмел всех.
«Почему он выбрал меня?» – терялась в догадках Лорейн. В этом было что-то таинственное, а столкновение с тайной всегда рождает желание ее разгадать.
Вернувшись на плантацию, девушка вспомнила о Филиппе и направилась к бараку.
– Ты мне надоел, – объявила она, когда лицо бывшего возлюбленного появилось между прутьями решетки. – Пожалуй, я отошлю тебя назад, к Лавинии. Но прежде ты должен вернуть мои бумаги.
– Ни за что! – отрезал Дедуинтон.
– Дело твое, – небрежно бросила Лорейн. – Можешь сидеть здесь хоть всю жизнь.
Она дала ему неделю на размышление, и за это время настроение Филиппа изменилось. Мрачная атмосфера барака начинала действовать на него угнетающе. К тому же недавно он обнаружил, что помещение кишит пауками и прочей нечистью. Он как раз давил очередную букашку, когда снаружи раздался голос Лорейн:
– Последний раз прошу тебя, Филипп: отдай мои бумаги. В следующий раз в роли просителя выступишь ты.
– Они не здесь, а в Род-Айленде. Я верну их, если ты меня отпустишь!
Лорейн рассмеялась:
– Ты, конечно, вернешься, но не с контрактом, а с ордером на арест. Обвинишь меня в том, что я силой удерживала тебя на плантации.
Именно такой план и созрел в мозгу Дедуинтона, но он, разумеется, стал все отрицать.
– Даю слово чести!
– Я бы не поверила, даже поклянись ты на Библии, – язвительно парировала она. – Так или иначе, ты мне надоел. Завтра тебя переведут на мою вторую плантацию. Работа там не легче, чем здесь, но если ты проявишь усердие, то можешь рассчитывать на некоторые привилегии. Постарайся понравиться управляющему. А пока спокойной ночи, Филипп!
– Будь ты проклята, ведьма! – прошипел он сквозь зубы.
В ответ раздался мелодичный смех Лорейн.
На следующее утро молодого человека отвезли на плантацию, названную хозяйкой «Малой удачей». С первых дней Филипп начал проявлять недовольство.
– Если ты еще раз при мне нагрубишь хозяйке, я прикажу тебя изолировать, – пригрозил Дедуинтону пожилой управляющий.
– Это еще почему?
– Потому что все мы считаем, что наша хозяйка – самая лучшая на свете, и тому, кто о ней дурно отзовется, не поздоровится.
Филипп, однако, продолжал свои нападки. Когда он произнес очередную колкость в адрес Лорейн, дюжий верзила сбил его с ног, а остальные рабочие, сжимая кулаки, начали угрожающе подступать к нему.
Вперед вышел управляющий:
– Я же тебя предупреждал – не смей дурно отзываться об этой девушке! Благодаря ей мы получили шанс начать новую жизнь… Как видно, ты меня не понял, и я вынужден тебя изолировать, хотя бы на ночь. Видишь ту хижину на вершине утеса? Замок там крепкий, на окнах ставни с цепочкой, так что ни один злоумышленник не сумеет к тебе забраться. А чтобы не задохнуться, можешь приоткрыть окно!
Новое свидетельство своего унижения Дедуинтон встретил угрюмым молчанием. Вскоре у него возник хитроумный план.
Управляющий, добрая душа, снабдил узника фонарем и одолжил собственную Библию. Однако Филипп не испытывал потребности в Божьем слове, вместо этого он изучал запоры на ставнях. «Пока я один, – рассуждал он, – мне не выбраться». Вот если бы удалось привлечь внимание моряков, проплывающих мимо острова…
Каждую ночь он стал подсовывать фонарь под краешек тяжелой ставни, где тот раскачивался на ветру, посылая свет далеко в море.
Не стала исключением и та, когда на море разыгрался шторм.
Рыболовецкий ялик «Летучая рыба» сбился с курса и возвращался домой уже в темноте. Приняв фонарь за огни Бриджтауна, капитан направил ялик к берегу и напоролся на рифы. Судно раскололось пополам, команде чудом удалось выбраться на сушу, а от «Летучей рыбы» остались одни обломки.
Вымокший до нитки, злой как черт, капитан задрал голову. К тому моменту Филипп уже убрал фонарь, однако Мэннеринг – так звали капитана – хорошо запомнил место, откуда падал свет.
– Где мы? – буркнул он, обращаясь к одному из матросов.
– Похоже, на «Малой удаче», – ответил тот. – Не так давно эту плантацию купила девушка, которую называют «чудом спасшейся наследницей».
– Сама, выходит, спаслась, а нас чуть не потопила!
– Ну, это вы зря, кэп. Она живет на противоположной стороне острова.
– Раз плантация принадлежит ей, она мне и заплатит за разбитый ялик!
– Вряд ли. Говорят, к ней благоволит сам губернатор.
– И все же я найду на нее управу!
Хотя решимости Мэннеринга хватило лишь до порога губернаторской резиденции, зловещие слухи поползли по острову. Оказывается, «чудом спасшаяся наследница» нажила деньги неправедным путем – топила корабли, а добычу забирала себе. И теперь продолжает заниматься этим неблаговидным ремеслом на Барбадосе…
Глава 31
На следующий день они отправились на прогулку. Проезжая по главной улице, губернатор и его спутница ловили на себе взгляды прохожих, осуждающие и одновременно восхищенные. В самом деле, парочка имела импозантный вид – Роулингс был по обыкновению в серебристо-черном костюме, а Лорейн – в амазонке, украшенной серебряным галуном, с такими же широкими манжетами и таким же хрустящим накрахмаленным жабо из брабантских кружев, как у губернатора.
– Эта амазонка такая тугая, что я вот-вот задохнусь, – пожаловалась она. – Иногда я завидую женщинам, которые могут носить свободные легкие платья! Скажите, а вам бы не хотелось поменяться местами с простым тружеником, облачиться в просторные холщовые штаны и соломенную шляпу?
– Пожалуй, – рассмеялся Роулингс. – Но вообще-то я предпочитаю оставаться на своем месте, чтобы командовать простыми тружениками.
Лорейн обернулась и встретилась взглядом с чуть прищуренными сапфировыми глазами губернатора.
– Я тоже предпочитаю командовать, – пробормотала она, вспомнив о Филиппе.
Им пришлось придержать лошадей, чтобы дать пройти группе рабов. Звеня цепями, несчастные брели на рынок. Это были индейцы. Лорейн сразу их узнала: в Провиденсе она не раз видела людей с такой внешностью. Мужчины-ополченцы сотнями брали их в плен и отсылали в Вест-Индию, где их продавали в рабство. Возможно, и встреченные ею индейцы из той же категории.
От губернатора не укрылось, как помрачнела Лорейн.
– Меня удивляет, как это вы, поборница свободы, не потребовали, чтобы этих людей тут же отпустили! – с улыбкой заметил он.
Девушка снова взглянула на колонну, уныло топавшую по пыльной дороге.
– Судя по остаткам одежды, это наррагансетты и вампаноаги, – негромко заметила она.
– Совершенно верно, – подтвердил Роулингс. – Смертный приговор им заменили пожизненным рабством. Кстати, так же в свое время поступили с англичанами, сражавшимися против Кромвеля. Что касается индейцев, то власти Коннектикута и Массачусетса получили право высылать их в Вест-Индию для работы на сахарных плантациях. Но повторяю, я поражен. Я был уверен, что вы выкупите всех этих индейцев, чтобы отпустить их на волю!
Лорейн вспомнила добрейшую миссис Боумен, муж и сыновья которой погибли в этой войне… А сколько еще ни в чем не повинных жителей нейтрального Род-Айленда пали жертвой индейцев, может быть, тех самых, которых она только что встретила! Лицо ее омрачилось.
– Освобождать этих людей у меня нет ни малейшего желания, – отчеканила она.
– Вы настоящая загадка, мисс Лорейн, – вздохнул губернатор. – Интересно, что сделало вас такой?
Девушка обернулась и в упор посмотрела на своего спутника.
– Обстоятельства.
– Ну, так можно сказать о любом из нас!
– Вероятно, к одним это применимо больше, чем к другим, – многозначительно произнесла Лорейн. – Ну что, выставка окончена? Или вы считаете, что еще не весь город нас видел?
– Вы полагаете, я сделал это нарочно?
– А разве нет?
– Пожалуй, вы правы, – вынужден был согласиться ее спутник.
Всадники повернули лошадей и направились в «Удачу». В середине пути Роулингс вдруг сказал:
– Как губернатор этого острова я обязан время от времени устраивать балы, но до сих пор пренебрегал этой обязанностью. Теперь же хочу попросить вас, Лорейн, – не окажете ли вы мне честь быть хозяйкой ближайшего бала?
– Вряд ли вы говорите серьезно. У меня нет ни светских манер, ни остроумия, ни…
– Вашим манерам позавидовала бы любая дама, – нетерпеливо отмел он ее возражения. – А если какому-нибудь мужчине и удастся превзойти вас эрудицией – хотя сомневаюсь, что среди бриджтаунцев таковой отыщется! – вы сразите его своей красотой. Стоит вам поднять на собеседника ваши прелестные лучистые глаза, и он мигом забудет, о чем говорил!
Впервые у Лорейн мелькнула мысль: «А ведь он ухаживает за мной…»
– Вы пожалеете о своем предложении, когда я допущу какой-нибудь промах! – предупредила она.
– Чепуха! Я научу вас, как себя вести, и осечки не будет.
В его словах был азарт игрока, но никак не любовника. «Вероятно, я ошиблась», – подумала Лорейн.
Она изучающе посмотрела на Роулингса. Загадочный человек! На роль хозяйки бала он мог бы выбрать любую девушку острова, а предпочел ее. Еще более богатый выбор у него был в Лондоне, однако он отмел всех.
«Почему он выбрал меня?» – терялась в догадках Лорейн. В этом было что-то таинственное, а столкновение с тайной всегда рождает желание ее разгадать.
Вернувшись на плантацию, девушка вспомнила о Филиппе и направилась к бараку.
– Ты мне надоел, – объявила она, когда лицо бывшего возлюбленного появилось между прутьями решетки. – Пожалуй, я отошлю тебя назад, к Лавинии. Но прежде ты должен вернуть мои бумаги.
– Ни за что! – отрезал Дедуинтон.
– Дело твое, – небрежно бросила Лорейн. – Можешь сидеть здесь хоть всю жизнь.
Она дала ему неделю на размышление, и за это время настроение Филиппа изменилось. Мрачная атмосфера барака начинала действовать на него угнетающе. К тому же недавно он обнаружил, что помещение кишит пауками и прочей нечистью. Он как раз давил очередную букашку, когда снаружи раздался голос Лорейн:
– Последний раз прошу тебя, Филипп: отдай мои бумаги. В следующий раз в роли просителя выступишь ты.
– Они не здесь, а в Род-Айленде. Я верну их, если ты меня отпустишь!
Лорейн рассмеялась:
– Ты, конечно, вернешься, но не с контрактом, а с ордером на арест. Обвинишь меня в том, что я силой удерживала тебя на плантации.
Именно такой план и созрел в мозгу Дедуинтона, но он, разумеется, стал все отрицать.
– Даю слово чести!
– Я бы не поверила, даже поклянись ты на Библии, – язвительно парировала она. – Так или иначе, ты мне надоел. Завтра тебя переведут на мою вторую плантацию. Работа там не легче, чем здесь, но если ты проявишь усердие, то можешь рассчитывать на некоторые привилегии. Постарайся понравиться управляющему. А пока спокойной ночи, Филипп!
– Будь ты проклята, ведьма! – прошипел он сквозь зубы.
В ответ раздался мелодичный смех Лорейн.
На следующее утро молодого человека отвезли на плантацию, названную хозяйкой «Малой удачей». С первых дней Филипп начал проявлять недовольство.
– Если ты еще раз при мне нагрубишь хозяйке, я прикажу тебя изолировать, – пригрозил Дедуинтону пожилой управляющий.
– Это еще почему?
– Потому что все мы считаем, что наша хозяйка – самая лучшая на свете, и тому, кто о ней дурно отзовется, не поздоровится.
Филипп, однако, продолжал свои нападки. Когда он произнес очередную колкость в адрес Лорейн, дюжий верзила сбил его с ног, а остальные рабочие, сжимая кулаки, начали угрожающе подступать к нему.
Вперед вышел управляющий:
– Я же тебя предупреждал – не смей дурно отзываться об этой девушке! Благодаря ей мы получили шанс начать новую жизнь… Как видно, ты меня не понял, и я вынужден тебя изолировать, хотя бы на ночь. Видишь ту хижину на вершине утеса? Замок там крепкий, на окнах ставни с цепочкой, так что ни один злоумышленник не сумеет к тебе забраться. А чтобы не задохнуться, можешь приоткрыть окно!
Новое свидетельство своего унижения Дедуинтон встретил угрюмым молчанием. Вскоре у него возник хитроумный план.
Управляющий, добрая душа, снабдил узника фонарем и одолжил собственную Библию. Однако Филипп не испытывал потребности в Божьем слове, вместо этого он изучал запоры на ставнях. «Пока я один, – рассуждал он, – мне не выбраться». Вот если бы удалось привлечь внимание моряков, проплывающих мимо острова…
Каждую ночь он стал подсовывать фонарь под краешек тяжелой ставни, где тот раскачивался на ветру, посылая свет далеко в море.
Не стала исключением и та, когда на море разыгрался шторм.
Рыболовецкий ялик «Летучая рыба» сбился с курса и возвращался домой уже в темноте. Приняв фонарь за огни Бриджтауна, капитан направил ялик к берегу и напоролся на рифы. Судно раскололось пополам, команде чудом удалось выбраться на сушу, а от «Летучей рыбы» остались одни обломки.
Вымокший до нитки, злой как черт, капитан задрал голову. К тому моменту Филипп уже убрал фонарь, однако Мэннеринг – так звали капитана – хорошо запомнил место, откуда падал свет.
– Где мы? – буркнул он, обращаясь к одному из матросов.
– Похоже, на «Малой удаче», – ответил тот. – Не так давно эту плантацию купила девушка, которую называют «чудом спасшейся наследницей».
– Сама, выходит, спаслась, а нас чуть не потопила!
– Ну, это вы зря, кэп. Она живет на противоположной стороне острова.
– Раз плантация принадлежит ей, она мне и заплатит за разбитый ялик!
– Вряд ли. Говорят, к ней благоволит сам губернатор.
– И все же я найду на нее управу!
Хотя решимости Мэннеринга хватило лишь до порога губернаторской резиденции, зловещие слухи поползли по острову. Оказывается, «чудом спасшаяся наследница» нажила деньги неправедным путем – топила корабли, а добычу забирала себе. И теперь продолжает заниматься этим неблаговидным ремеслом на Барбадосе…
Глава 31
Бал был в самом разгаре. Накануне разыгралась буря, но сейчас тучи рассеялись, и на небе появились яркие звезды. Лорейн стояла рядом с губернатором, держа его под руку. Ее наряд – белое шелковое платье, рукава и низкий вырез которого были отделаны серебряной нитью – произвел настоящий фурор среди бриджтаунских дам.
– Интересно, где она его взяла? Неужели в Париже? – шепнула одна из дам своей подруге.
– Да нет, его смастерила та же портниха, у которой я заказываю свои платья. Я видела, как его дошивали. Интересно, почему мои наряды никогда не выглядят так блистательно?
– Это просто неслыханно! Как губернатор посмел в открытую появиться в обществе этой девки? – прошипела юная мисс Фиппс, которая сама имела виды на красавца Роулингса, поправляя малиновую юбку, отделанную черным кружевом.
– Тише, Молли! Она может тебя услышать, – взмолилась миссис Фиппс.
– Ну и пусть! – отчеканила Молли. – Я не верю ни одному ее слову. В городе ходят слухи, что эта так называемая наследница на самом деле устраивает крушения, а потом грабит корабли. Для этого она и купила плантацию на берегу Атлантики – чтобы промышлять своим гнусным ремеслом!
Дамы, сгрудившиеся вокруг Молли, негодующе загудели.
– Но мисс Лондон живет совсем в другом месте, – возразила Джейн, лучшая подруга мисс Фиппс.
– А ей совсем не обязательно там жить! – торжествующе возвестила Молли. – Она поселила одного из своих работников в хижине на скале, чтобы тот ночью выставлял фонарь. Вчера во время бури капитан проплывавшего мимо судна увидел свет, принял его за огни Бриджтауна и направился прямо к берегу…
– И что произошло потом?
– Несчастное судно разбилось о рифы!
– А слуги мисс Лондон его ограбили? – осведомилась пораженная Джейн.
– Ну… вообще-то нет, – вынуждена была признать Молли. – Правда, там и грабить было нечего – это оказался рыболовецкий ялик. Но разве парень, который зажег фонарь, мог знать заранее, какое судно попадет в ловушку? А вдруг это оказался бы богатый торговый корабль или галеон, груженный золотом?
– Мисс Лондон утверждает, что она родом из Корнуолла, – помолчав, продолжала Молли. – А этот край издавна славится своими коварными утесами и кораблекрушениями!
– О Боже! – простонала ее мать. – Не вздумай сказать это при ней, иначе нас никогда больше не пригласят на губернаторский бал. Вспомни, как ты его ждала!
– Справедливость прежде всего! – вздернув подбородок, отрезала воинственная девица. – Ради нее я готова отказаться от всех балов на свете!
История эта бурно обсуждалась в бальном зале, затмив собой новости из Виргинии, которые интересовали Лорейн больше всего.
Восстание было подавлено. Бэкон умер, его поместье подверглось конфискации. Страх и ужас царили во всей Виргинии. Многие повстанцы, опасаясь возмездия, скрывались в лесу. В колонию были направлены три королевских посланца с просьбой остановить волну жестоких репрессий, однако губернатор Беркли остался глух к увещеваниям.
Эти вести чрезвычайно опечалили Лорейн. Ее терзал страх за Рэйла. Она настолько погрузилась в свои мысли, что вопрос Молли Фиппс застал ее врасплох.
– Позвольте полюбопытствовать, мисс Лондон, в каком месте Корнуолла вы жили? – с невинным видом спросила коварная девица.
– Неподалеку от Уайлока. Наш дом стоял у самого моря на вершине скалы, – бойко выпалила Лорейн и тут же попыталась свернуть с этой опасной темы: – Наверное, поэтому мне так приглянулась «Удача» – ведь мой нынешний дом тоже находится на скале. Я полагаю, что вид оттуда…
– Пожалуйста, расскажите, как выглядел ваш дом в Корнуолле, – взмолилась Джейн.
– Ну, вполне обычный, разве что большой. Хотя мне, конечно, он нравился. А вот в «Удаче»…
Но юная мисс Фиппс и ее подруги не собирались сдаваться.
– А интерьер? Как бы хотелось узнать, что представлял собой дом изнутри! Были ли вокруг него сады и лужайка? Ведь никто из нас никогда не был в Корнуолле… – наперебой затараторили они.
Лорейн очутилась в ловушке. Ей ничего не оставалось, как начать пересказывать то, что она в свое время услышала от Араминты.
– А ваш отец? – не отставала настырная Молли. – Возил ли он вас в Лондон? Были ли вы представлены королю?
Этот капкан оказался пострашнее предыдущего. Начни Лорейн описывать Лондон, и ее бы мгновенно уличили, поскольку добрая половина присутствующих не раз бывала в Англии.
– Нет, я не была в столице, – откровенно призналась та. – И разумеется, меня не представляли королю.
– Вы хотите сказать, что ваш отец не принадлежал к сторонникам короля? – в притворном ужасе вскричала мисс Фиппс.
Лорейн гордо выпрямилась.
– У моих родителей были разные взгляды на политику, – холодно произнесла она. – Я предпочитаю не обсуждать эту деликатную тему…
– Она и так наговорилась до хрипоты, – авторитетным тоном изрек губернатор. – Давайте лучше потанцуем. Музыка звучит так зажигательно!
И он увлек девушку в круг. Молли Фиппс проводила парочку взглядом, полным ненависти.
– Браво! – прошептал Роулингс на ухо своей партнерше, когда они отошли на безопасное расстояние. – Ваше описание Корнуолла было поистине безупречным. Можно подумать, что вы и впрямь оттуда родом!
У бедняжки екнуло сердце.
– Но как… как вы узнали?
Роулингс усмехнулся:
– Уж слишком явно вы уклонялись от ответов. – Он помолчал. – И все же откуда вы, мисс Лондон? С Корнуоллом, кажется, мы все выяснили…
– Я приехала из Род-Айленда, – призналась она, с вызовом глядя на губернатора.
– Почему же вы не сказали об этом прямо? – удивился он.
– Я… у меня были на то веские причины.
Ответ явно не удовлетворил ее собеседника.
– Здесь кроется какая-то тайна, – полуутвердительно, полувопросительно произнес он. – Обожаю загадки! И намерен докопаться до истины.
– Умоляю вас, не надо! – взмолилась девушка. – Пусть лучше все думают, что я родом из Корнуолла.
По-прежнему улыбаясь, он покачал головой.
– Что касается меня, то я уверен – вы спустились с небес, чтобы поразить нас, простых смертных!
Услышав этот изысканный комплимент, Лорейн с облегчением вздохнула. Она поняла, что губернатор сохранит ее тайну, и не могла отказать себе в удовольствии поддразнить своего кавалера.
– Только не вздумайте уверять, что говорите это всерьез. В честность ваших намерений я ни за что не поверю!
– Мисс Лорейн, – торжественно произнес Роулингс, склоняясь к ее руке, – в отношении вас мои намерения абсолютно честны!
Удивленная серьезностью его тона, Лорейн не нашла что ответить. В этот момент на веранде появился Уилл Шелби.
– А, вот вы где! – воскликнул он. – Я везде вас ищу. Не забудьте, следующий танец мой!
– Ну конечно! – весело отозвалась девушка, выскальзывая из объятий одного кавалера и устремляясь к другому.
– Поздравляю! Ваш выбор не так уж плох, – одобрил губернатор, когда танец вновь свел его с Лорейн. – Конечно, манеры юного Шелби оставляют желать лучшего, но зато у него прекрасная плантация. К тому же он без ума от вас!
– Без ума или нет, но я предпочитаю… мужчин иного сорта. А плантация у меня и так есть!
– Мужчин иного сорта? – повторил Роулингс. – Умоляю, поясните какого именно!..
Лорейн чуть отступила от партнера и смерила его взглядом с ног до головы.
– Совсем не обязательно, чтобы он был высок, – начала она, и губернатор чуть поморщился. «А Рэйл как раз высокого роста», – с тоской вспомнила девушка. – Не имеет значения, красиво ли он одет, – продолжала она, выразительно глядя на элегантный серебристо-черный костюм Роулингса. «А вот Рэйл выглядел прекрасно в любой одежде!»
– Мисс Лорейн, – капризным тоном поинтересовался ее партнер, – это что, отставка?
– Что мне действительно нужно, – мечтательно продолжала она, – это чтобы мужчина был деятелен и умен, независим в суждениях и решителен, силен телом и духом, имел хороший характер и манеры…
Она запнулась, поняв, что описывает Рэйла. Вот только насчет манер и характера… Не слишком-то они хороши, раз он так с ней обошелся!
– Продолжайте, прошу вас! – взмолился заинтригованный Роулингс. – Вам удалось найти такого мужчину?
– Даже двоих.
– Тогда почему же вы до сих пор одиноки?
– Один из них был женат. А сегодня я узнала, что его уже нет в живых.
Губернатор недоверчиво посмотрел на девушку.
– Неужели вы говорите о Натаниэле Бэконе? – негромко спросил он.
Лорейн подняла на него взор, полный муки.
– Он был так добр! Когда мятежники привезли меня в «Веселый ручей», все были убеждены, что я шпионка Беркли, и только генерал Бэкон этому не поверил и отпустил…
– Я его понимаю, – одобрительно заметил губернатор.
Лорейн не заметила, как они очутились в библиотеке. Закрыв дверь, Роулингс обернулся к ней и с серьезным видом проговорил:
– Так вот почему вы пытались уверить нас, что приехали из Корнуолла! Вы замешаны в виргинском восстании?
– Нет-нет! Я случайно оказалась в Джеймстауне, когда туда вошли мятежники. Город был сожжен, и Бэкон увез меня в «Веселый ручей». А на следующий день отослал в Йорктаун… Только не подумайте, ни о какой любви речи не было!
– Значит, ваше сердце разбил другой кавалер?
Лорейн вздрогнула. Неужели она каким-то образом выдала себя?
– Другой кавалер, как вы выразились, был шотландцем по происхождению и авантюристом по призванию. Я была его любовницей! И отправилась бы с ним на край света… – Взор ее затуманился. – Но он предпочел мне другую. Он… меня бросил.
– Какое прискорбное отсутствие вкуса! – отозвался губернатор.
Несмотря на ироничный тон, глаза его светились искренней симпатией, словно говоря: «Неужели нашелся мужчина, который вас бросил?»
К немалому смущению Лорейн, ее собственные глаза вдруг наполнились слезами.
– Мне не хотелось бы говорить о нем, – еле слышно пролепетала она.
– Так этот авантюрист, который так подло с вами обошелся, был единственной вашей любовью? – осведомился Роулингс.
– Да нет, – устало произнесла Лорейн. – В юные годы я обожала некоего молодого человека, который не собирался на мне жениться. Он выследил меня в Йорктауне, ударил так, что я потеряла сознание, и похитил. Когда мы прибыли в Провиденс, он связал меня и на веревке протащил через весь город.
– Похищение – серьезное преступление, – веско проговорил губернатор. – Почему вы не обратились к защите закона?
– Потому что закон был на его стороне! Он купил мои бумаги у прежнего владельца, так что я стала его служанкой. Негодяй утверждал, что может делать со мной все, что ему заблагорассудится!
– Хотел бы я встретиться с этим милым юношей, – с угрозой в голосе пробормотал Роулингс.
– А вы его видели, – неожиданно сообщила Лорейн. – Помните, как-то во время прогулки мы проезжали через сахарную плантацию? Зовут его Филипп. В один прекрасный день он вдруг заявился ко мне – видно, подумал, что теперь, когда я разбогатела, не грех снова за мной приударить. Но я слишком хорошо помнила, как дурно он со мной обращался, и решила, что настала пора посчитаться с ним!
– Вы не устаете меня удивлять! – со смехом признался Роулингс. – То вы с легкостью переезжаете с места на место, то плюете на закон, то сами творите правосудие…
– Я вовсе не плевала на закон! Это закон пренебрег мной… Я бы могла выкупить у Филиппа Дедуинтона свой контракт, но он этому воспротивился. Теперь-то у меня есть деньги – Бенджамин Николлс привез мне из Китая целое состояние!
– Я всегда считал Николлса вашим опекуном…
– На самом деле он мой управляющий. Моя мать время от времени получала из Англии небольшие денежные переводы, но деньги не задерживались у нас подолгу – отец их пропивал или пускал на рискованные предприятия, не приносившие прибыли. Но однажды ему повезло – он купил партию женьшеня и попросил Николлса продать его в Китае. Дело оказалось чрезвычайно выгодным. Так я разбогатела.
Лицо губернатора омрачилось.
– Деньги из Англии… – с расстановкой повторил он. – Лорейн, как вы могли убедиться, я хорошо знаю Корнуолл. Мне кажется, я был знаком с вашей матерью. Скажите, ее, случайно, звали не Араминта…
– Даннинг, – подсказала девушка.
– Да-да, – задумчиво произнес Роулингс. – Араминта Даннинг…
Невидящим взором он уставился в окно. Возможно, перед ним открылись давно забытые, но до боли знакомые горизонты, где в небе не виден Южный Крест.
– И вы хорошо знали мою мать? – с надеждой спросила Лорейн, предвкушая рассказ о молодости Араминты из уст ее сверстника.
Губернатор кивнул.
– Я помню, как видел ее в последний раз. Мы стояли на берегу у скалы, как вдруг небо озарила Зеленая Вспышка. В ее свете глаза Араминты казались изумрудными…
Зеленая Вспышка! Лорейн была так потрясена услышанным, что даже приоткрыла рот. По словам матери, она видела Зеленую Вспышку лишь однажды, и как раз на побережье Корнуолла. Значит, губернатор был тем человеком, которого всю жизнь любила Араминта Даннинг!
Лорейн облизнула пересохшие губы.
– А я очень похожа на мать?
Губернатор обернулся.
– Нет, – негромко сказал он. – Мне кажется, ты больше похожа на меня.
Вот она и прозвучала, эта невероятная, потрясающая, сказочная правда! Человек, с которым Лорейн так быстро подружилась, оказался ее отцом. Настоящим отцом.
Пораженная, она молчала, пожирая Роулингса взглядом.
– А когда ты догадался, что я твоя дочь? – обретя дар речи, прошептала она.
– Наверное, в тот момент, когда впервые заглянул в твои глаза. Они были такими ясными, чистыми – совсем как у Араминты. – Это имя он произнес с особой теплотой. – А когда ты сказала, что родом из Уайлока, да еще сообщила свой возраст, я окончательно уверился в том, что ты – моя дочь.
– Ты произносишь имя моей матери с такой любовью…
– Я действительно ее любил, – ответил он просто. – Всем сердцем.
– Тогда почему ты не приехал за ней? – дрожащим голосом поинтересовалась девушка. – Ведь она тоже любила тебя всю жизнь.
Роулингс помрачнел.
– Понимаешь, Лорейн, – начал он, – человек, с которым я дрался на дуэли, умер, и я был вынужден бежать из Англии. У берегов Ирландии корабль, на котором я плыл, потерпел крушение. Вернувшись в Уайлок, я узнал, что твоя мать исчезла. Удивленный и опечаленный тем, что она не оставила мне даже записки, я с удвоенной энергией посвятил себя королевской службе. Когда на троне воцарился король Карл II, он решил в благодарность за преданность осчастливить меня женитьбой на богатой наследнице. Но вместо этого я выбрал в жены юную девицу из Суссекса. Она была бесприданницей, к тому же хрупкой и болезненной, и у нее не осталось никого, кто мог бы о ней позаботиться.
«Никогда бы не подумала, что он способен на такое благородство!» – мелькнуло у Лорейн.
– Вскоре я узнал, что твоя мать вышла замуж и переехала в Род-Айленд. Будучи человеком чести, я не мог бросить Мэри. Да и твоя мать вряд ли согласилась бы оставить мужа и бежать со мной…
Лорейн вовсе не была в этом уверена. Она хорошо помнила, как несладко жилось ее матери с Джонасом Лондоном.
– Но ты мог хотя бы написать! – с упреком сказала она.
– Я писал и даже получал ответы, хотя Араминта ни разу не упомянула о тебе. Все эти долгие годы, пока Мэри болела, я посылал твоей матери… – Он запнулся.
– Так это ты посылал нам деньги! – догадалась Лорейн.
Роулингс смущенно кивнул.
– Значит, и женьшень был куплен Джонасом на твои деньги! – в восторге вскричала Лорейн. – Женьшень, благодаря которому я стала обладательницей ста тысяч фунтов!
– Это был подарок человека, который любил твою мать, – мягко заметил губернатор. – Я бы не мог дать тебе большего…
– Ошибаешься. Сегодня ты преподнес мне нечто гораздо более ценное – настоящего отца…
– Ты права, – согласился Роулингс. – Я бы мог открыться раньше, но мне хотелось вначале получше узнать тебя. Я горжусь тобой, девочка! И намереваюсь объявить своей законной дочерью…
– Но это вызовет грандиозный скандал! – предупредила она.
– Интересно, где она его взяла? Неужели в Париже? – шепнула одна из дам своей подруге.
– Да нет, его смастерила та же портниха, у которой я заказываю свои платья. Я видела, как его дошивали. Интересно, почему мои наряды никогда не выглядят так блистательно?
– Это просто неслыханно! Как губернатор посмел в открытую появиться в обществе этой девки? – прошипела юная мисс Фиппс, которая сама имела виды на красавца Роулингса, поправляя малиновую юбку, отделанную черным кружевом.
– Тише, Молли! Она может тебя услышать, – взмолилась миссис Фиппс.
– Ну и пусть! – отчеканила Молли. – Я не верю ни одному ее слову. В городе ходят слухи, что эта так называемая наследница на самом деле устраивает крушения, а потом грабит корабли. Для этого она и купила плантацию на берегу Атлантики – чтобы промышлять своим гнусным ремеслом!
Дамы, сгрудившиеся вокруг Молли, негодующе загудели.
– Но мисс Лондон живет совсем в другом месте, – возразила Джейн, лучшая подруга мисс Фиппс.
– А ей совсем не обязательно там жить! – торжествующе возвестила Молли. – Она поселила одного из своих работников в хижине на скале, чтобы тот ночью выставлял фонарь. Вчера во время бури капитан проплывавшего мимо судна увидел свет, принял его за огни Бриджтауна и направился прямо к берегу…
– И что произошло потом?
– Несчастное судно разбилось о рифы!
– А слуги мисс Лондон его ограбили? – осведомилась пораженная Джейн.
– Ну… вообще-то нет, – вынуждена была признать Молли. – Правда, там и грабить было нечего – это оказался рыболовецкий ялик. Но разве парень, который зажег фонарь, мог знать заранее, какое судно попадет в ловушку? А вдруг это оказался бы богатый торговый корабль или галеон, груженный золотом?
– Мисс Лондон утверждает, что она родом из Корнуолла, – помолчав, продолжала Молли. – А этот край издавна славится своими коварными утесами и кораблекрушениями!
– О Боже! – простонала ее мать. – Не вздумай сказать это при ней, иначе нас никогда больше не пригласят на губернаторский бал. Вспомни, как ты его ждала!
– Справедливость прежде всего! – вздернув подбородок, отрезала воинственная девица. – Ради нее я готова отказаться от всех балов на свете!
История эта бурно обсуждалась в бальном зале, затмив собой новости из Виргинии, которые интересовали Лорейн больше всего.
Восстание было подавлено. Бэкон умер, его поместье подверглось конфискации. Страх и ужас царили во всей Виргинии. Многие повстанцы, опасаясь возмездия, скрывались в лесу. В колонию были направлены три королевских посланца с просьбой остановить волну жестоких репрессий, однако губернатор Беркли остался глух к увещеваниям.
Эти вести чрезвычайно опечалили Лорейн. Ее терзал страх за Рэйла. Она настолько погрузилась в свои мысли, что вопрос Молли Фиппс застал ее врасплох.
– Позвольте полюбопытствовать, мисс Лондон, в каком месте Корнуолла вы жили? – с невинным видом спросила коварная девица.
– Неподалеку от Уайлока. Наш дом стоял у самого моря на вершине скалы, – бойко выпалила Лорейн и тут же попыталась свернуть с этой опасной темы: – Наверное, поэтому мне так приглянулась «Удача» – ведь мой нынешний дом тоже находится на скале. Я полагаю, что вид оттуда…
– Пожалуйста, расскажите, как выглядел ваш дом в Корнуолле, – взмолилась Джейн.
– Ну, вполне обычный, разве что большой. Хотя мне, конечно, он нравился. А вот в «Удаче»…
Но юная мисс Фиппс и ее подруги не собирались сдаваться.
– А интерьер? Как бы хотелось узнать, что представлял собой дом изнутри! Были ли вокруг него сады и лужайка? Ведь никто из нас никогда не был в Корнуолле… – наперебой затараторили они.
Лорейн очутилась в ловушке. Ей ничего не оставалось, как начать пересказывать то, что она в свое время услышала от Араминты.
– А ваш отец? – не отставала настырная Молли. – Возил ли он вас в Лондон? Были ли вы представлены королю?
Этот капкан оказался пострашнее предыдущего. Начни Лорейн описывать Лондон, и ее бы мгновенно уличили, поскольку добрая половина присутствующих не раз бывала в Англии.
– Нет, я не была в столице, – откровенно призналась та. – И разумеется, меня не представляли королю.
– Вы хотите сказать, что ваш отец не принадлежал к сторонникам короля? – в притворном ужасе вскричала мисс Фиппс.
Лорейн гордо выпрямилась.
– У моих родителей были разные взгляды на политику, – холодно произнесла она. – Я предпочитаю не обсуждать эту деликатную тему…
– Она и так наговорилась до хрипоты, – авторитетным тоном изрек губернатор. – Давайте лучше потанцуем. Музыка звучит так зажигательно!
И он увлек девушку в круг. Молли Фиппс проводила парочку взглядом, полным ненависти.
– Браво! – прошептал Роулингс на ухо своей партнерше, когда они отошли на безопасное расстояние. – Ваше описание Корнуолла было поистине безупречным. Можно подумать, что вы и впрямь оттуда родом!
У бедняжки екнуло сердце.
– Но как… как вы узнали?
Роулингс усмехнулся:
– Уж слишком явно вы уклонялись от ответов. – Он помолчал. – И все же откуда вы, мисс Лондон? С Корнуоллом, кажется, мы все выяснили…
– Я приехала из Род-Айленда, – призналась она, с вызовом глядя на губернатора.
– Почему же вы не сказали об этом прямо? – удивился он.
– Я… у меня были на то веские причины.
Ответ явно не удовлетворил ее собеседника.
– Здесь кроется какая-то тайна, – полуутвердительно, полувопросительно произнес он. – Обожаю загадки! И намерен докопаться до истины.
– Умоляю вас, не надо! – взмолилась девушка. – Пусть лучше все думают, что я родом из Корнуолла.
По-прежнему улыбаясь, он покачал головой.
– Что касается меня, то я уверен – вы спустились с небес, чтобы поразить нас, простых смертных!
Услышав этот изысканный комплимент, Лорейн с облегчением вздохнула. Она поняла, что губернатор сохранит ее тайну, и не могла отказать себе в удовольствии поддразнить своего кавалера.
– Только не вздумайте уверять, что говорите это всерьез. В честность ваших намерений я ни за что не поверю!
– Мисс Лорейн, – торжественно произнес Роулингс, склоняясь к ее руке, – в отношении вас мои намерения абсолютно честны!
Удивленная серьезностью его тона, Лорейн не нашла что ответить. В этот момент на веранде появился Уилл Шелби.
– А, вот вы где! – воскликнул он. – Я везде вас ищу. Не забудьте, следующий танец мой!
– Ну конечно! – весело отозвалась девушка, выскальзывая из объятий одного кавалера и устремляясь к другому.
– Поздравляю! Ваш выбор не так уж плох, – одобрил губернатор, когда танец вновь свел его с Лорейн. – Конечно, манеры юного Шелби оставляют желать лучшего, но зато у него прекрасная плантация. К тому же он без ума от вас!
– Без ума или нет, но я предпочитаю… мужчин иного сорта. А плантация у меня и так есть!
– Мужчин иного сорта? – повторил Роулингс. – Умоляю, поясните какого именно!..
Лорейн чуть отступила от партнера и смерила его взглядом с ног до головы.
– Совсем не обязательно, чтобы он был высок, – начала она, и губернатор чуть поморщился. «А Рэйл как раз высокого роста», – с тоской вспомнила девушка. – Не имеет значения, красиво ли он одет, – продолжала она, выразительно глядя на элегантный серебристо-черный костюм Роулингса. «А вот Рэйл выглядел прекрасно в любой одежде!»
– Мисс Лорейн, – капризным тоном поинтересовался ее партнер, – это что, отставка?
– Что мне действительно нужно, – мечтательно продолжала она, – это чтобы мужчина был деятелен и умен, независим в суждениях и решителен, силен телом и духом, имел хороший характер и манеры…
Она запнулась, поняв, что описывает Рэйла. Вот только насчет манер и характера… Не слишком-то они хороши, раз он так с ней обошелся!
– Продолжайте, прошу вас! – взмолился заинтригованный Роулингс. – Вам удалось найти такого мужчину?
– Даже двоих.
– Тогда почему же вы до сих пор одиноки?
– Один из них был женат. А сегодня я узнала, что его уже нет в живых.
Губернатор недоверчиво посмотрел на девушку.
– Неужели вы говорите о Натаниэле Бэконе? – негромко спросил он.
Лорейн подняла на него взор, полный муки.
– Он был так добр! Когда мятежники привезли меня в «Веселый ручей», все были убеждены, что я шпионка Беркли, и только генерал Бэкон этому не поверил и отпустил…
– Я его понимаю, – одобрительно заметил губернатор.
Лорейн не заметила, как они очутились в библиотеке. Закрыв дверь, Роулингс обернулся к ней и с серьезным видом проговорил:
– Так вот почему вы пытались уверить нас, что приехали из Корнуолла! Вы замешаны в виргинском восстании?
– Нет-нет! Я случайно оказалась в Джеймстауне, когда туда вошли мятежники. Город был сожжен, и Бэкон увез меня в «Веселый ручей». А на следующий день отослал в Йорктаун… Только не подумайте, ни о какой любви речи не было!
– Значит, ваше сердце разбил другой кавалер?
Лорейн вздрогнула. Неужели она каким-то образом выдала себя?
– Другой кавалер, как вы выразились, был шотландцем по происхождению и авантюристом по призванию. Я была его любовницей! И отправилась бы с ним на край света… – Взор ее затуманился. – Но он предпочел мне другую. Он… меня бросил.
– Какое прискорбное отсутствие вкуса! – отозвался губернатор.
Несмотря на ироничный тон, глаза его светились искренней симпатией, словно говоря: «Неужели нашелся мужчина, который вас бросил?»
К немалому смущению Лорейн, ее собственные глаза вдруг наполнились слезами.
– Мне не хотелось бы говорить о нем, – еле слышно пролепетала она.
– Так этот авантюрист, который так подло с вами обошелся, был единственной вашей любовью? – осведомился Роулингс.
– Да нет, – устало произнесла Лорейн. – В юные годы я обожала некоего молодого человека, который не собирался на мне жениться. Он выследил меня в Йорктауне, ударил так, что я потеряла сознание, и похитил. Когда мы прибыли в Провиденс, он связал меня и на веревке протащил через весь город.
– Похищение – серьезное преступление, – веско проговорил губернатор. – Почему вы не обратились к защите закона?
– Потому что закон был на его стороне! Он купил мои бумаги у прежнего владельца, так что я стала его служанкой. Негодяй утверждал, что может делать со мной все, что ему заблагорассудится!
– Хотел бы я встретиться с этим милым юношей, – с угрозой в голосе пробормотал Роулингс.
– А вы его видели, – неожиданно сообщила Лорейн. – Помните, как-то во время прогулки мы проезжали через сахарную плантацию? Зовут его Филипп. В один прекрасный день он вдруг заявился ко мне – видно, подумал, что теперь, когда я разбогатела, не грех снова за мной приударить. Но я слишком хорошо помнила, как дурно он со мной обращался, и решила, что настала пора посчитаться с ним!
– Вы не устаете меня удивлять! – со смехом признался Роулингс. – То вы с легкостью переезжаете с места на место, то плюете на закон, то сами творите правосудие…
– Я вовсе не плевала на закон! Это закон пренебрег мной… Я бы могла выкупить у Филиппа Дедуинтона свой контракт, но он этому воспротивился. Теперь-то у меня есть деньги – Бенджамин Николлс привез мне из Китая целое состояние!
– Я всегда считал Николлса вашим опекуном…
– На самом деле он мой управляющий. Моя мать время от времени получала из Англии небольшие денежные переводы, но деньги не задерживались у нас подолгу – отец их пропивал или пускал на рискованные предприятия, не приносившие прибыли. Но однажды ему повезло – он купил партию женьшеня и попросил Николлса продать его в Китае. Дело оказалось чрезвычайно выгодным. Так я разбогатела.
Лицо губернатора омрачилось.
– Деньги из Англии… – с расстановкой повторил он. – Лорейн, как вы могли убедиться, я хорошо знаю Корнуолл. Мне кажется, я был знаком с вашей матерью. Скажите, ее, случайно, звали не Араминта…
– Даннинг, – подсказала девушка.
– Да-да, – задумчиво произнес Роулингс. – Араминта Даннинг…
Невидящим взором он уставился в окно. Возможно, перед ним открылись давно забытые, но до боли знакомые горизонты, где в небе не виден Южный Крест.
– И вы хорошо знали мою мать? – с надеждой спросила Лорейн, предвкушая рассказ о молодости Араминты из уст ее сверстника.
Губернатор кивнул.
– Я помню, как видел ее в последний раз. Мы стояли на берегу у скалы, как вдруг небо озарила Зеленая Вспышка. В ее свете глаза Араминты казались изумрудными…
Зеленая Вспышка! Лорейн была так потрясена услышанным, что даже приоткрыла рот. По словам матери, она видела Зеленую Вспышку лишь однажды, и как раз на побережье Корнуолла. Значит, губернатор был тем человеком, которого всю жизнь любила Араминта Даннинг!
Лорейн облизнула пересохшие губы.
– А я очень похожа на мать?
Губернатор обернулся.
– Нет, – негромко сказал он. – Мне кажется, ты больше похожа на меня.
Вот она и прозвучала, эта невероятная, потрясающая, сказочная правда! Человек, с которым Лорейн так быстро подружилась, оказался ее отцом. Настоящим отцом.
Пораженная, она молчала, пожирая Роулингса взглядом.
– А когда ты догадался, что я твоя дочь? – обретя дар речи, прошептала она.
– Наверное, в тот момент, когда впервые заглянул в твои глаза. Они были такими ясными, чистыми – совсем как у Араминты. – Это имя он произнес с особой теплотой. – А когда ты сказала, что родом из Уайлока, да еще сообщила свой возраст, я окончательно уверился в том, что ты – моя дочь.
– Ты произносишь имя моей матери с такой любовью…
– Я действительно ее любил, – ответил он просто. – Всем сердцем.
– Тогда почему ты не приехал за ней? – дрожащим голосом поинтересовалась девушка. – Ведь она тоже любила тебя всю жизнь.
Роулингс помрачнел.
– Понимаешь, Лорейн, – начал он, – человек, с которым я дрался на дуэли, умер, и я был вынужден бежать из Англии. У берегов Ирландии корабль, на котором я плыл, потерпел крушение. Вернувшись в Уайлок, я узнал, что твоя мать исчезла. Удивленный и опечаленный тем, что она не оставила мне даже записки, я с удвоенной энергией посвятил себя королевской службе. Когда на троне воцарился король Карл II, он решил в благодарность за преданность осчастливить меня женитьбой на богатой наследнице. Но вместо этого я выбрал в жены юную девицу из Суссекса. Она была бесприданницей, к тому же хрупкой и болезненной, и у нее не осталось никого, кто мог бы о ней позаботиться.
«Никогда бы не подумала, что он способен на такое благородство!» – мелькнуло у Лорейн.
– Вскоре я узнал, что твоя мать вышла замуж и переехала в Род-Айленд. Будучи человеком чести, я не мог бросить Мэри. Да и твоя мать вряд ли согласилась бы оставить мужа и бежать со мной…
Лорейн вовсе не была в этом уверена. Она хорошо помнила, как несладко жилось ее матери с Джонасом Лондоном.
– Но ты мог хотя бы написать! – с упреком сказала она.
– Я писал и даже получал ответы, хотя Араминта ни разу не упомянула о тебе. Все эти долгие годы, пока Мэри болела, я посылал твоей матери… – Он запнулся.
– Так это ты посылал нам деньги! – догадалась Лорейн.
Роулингс смущенно кивнул.
– Значит, и женьшень был куплен Джонасом на твои деньги! – в восторге вскричала Лорейн. – Женьшень, благодаря которому я стала обладательницей ста тысяч фунтов!
– Это был подарок человека, который любил твою мать, – мягко заметил губернатор. – Я бы не мог дать тебе большего…
– Ошибаешься. Сегодня ты преподнес мне нечто гораздо более ценное – настоящего отца…
– Ты права, – согласился Роулингс. – Я бы мог открыться раньше, но мне хотелось вначале получше узнать тебя. Я горжусь тобой, девочка! И намереваюсь объявить своей законной дочерью…
– Но это вызовет грандиозный скандал! – предупредила она.