Страница:
– А вот и я, – сказала Электра, входя в комнату. – Сейчас буду вас кормить завтраком.
– Я кофе хочу, – сказал генерал. – У вас тут можно достать приличный кофе?
Пока Эля готовила в прихожей на крохотной электрической плитке завтрак, обретённый отец расспрашивал её о жизни. Я, воспользовавшись моментом, отвел Марину к окну и попросил рассказать всё, что она знает о последнем появлении в нашем времени мой жены.
– Так это когда ещё было! – удивилась она. – Ещё до Элькиного рождения. Я тогда как раз с Нееловым развелась. Слушай, Крылов, я вот никак не пойму, почему ты всё время от неё бегаешь? Алька такая душевная баба, жил бы с ней и радовался!
– Не бегаю я, совсем наоборот, никак не могу поймать. Почти год искал ее в семнадцатом веке, но так и не встретил. Мы с ней во времени почему-то постоянно расходимся. Я там, она здесь, я здесь, она неведомо где.
– Что значит неведомо где? Она сказала, чтобы ты её искал, – Марина задумалась. – Прости, не помню, ведь столько лет прошло. Но она что-то по этому поводу говорила... А ты что, правда, в семнадцатом веке был?
– Был, – подтвердил я. – Ты давай вспоминай, это для меня очень важно.
– Интересно, поди было в старину! И как там жизнь?
– Что значит «как», возьми учебник истории и прочитай. А, в общем-то, ничего хорошего: дикость, жестокость, набеги, грабеж, одним словом, смутные времена.
– Ну, у нас в России всегда смутные времена. Сейчас, что ли, многим лучше!
– Конечно лучше, даже сравнивать нельзя.
– Ну да, нельзя! Все время кого-то взрывают, стреляют, погромы, национальные волнения, короче говоря, сплошной терроризм.
– Может быть, ты и права, – подумав, сказал я и попросил, – давай о политике потом поговорим, а сейчас вспоминай, что мне Аля просила передать.
– Вспоминаю, только сам подумай, сколько лет прошло! Что-то она говорила о девятнадцатом веке.
Пока мы разговаривали, генерал общался с дочерью и, кажется, у них дело шло на лад, во всяком случае, за стол он сел со счастливой улыбкой. Я наблюдал за семейной идиллией, машинально глотал современную унифицированную пищу и решал, что делать дальше. Верить Перебатько я больше не стал, но другого выхода, как воспользоваться его помощью, у меня не было. Приходилось идти на риск.
– Вы можете узнать, кто разгромил квартиру наших друзей, и куда их увезли? – спросил я его после завтрака.
– Для этого мне нужна связь, – ответил он, намекая на отобранную вчера ушную раковину.
– Хорошо, – согласился я, возвращая ему приборчик, – но помните, шаг влево, шаг вправо, ну и так далее.
– Понял, не дурак, – сказал он. – Зря ты меня боишься, я не враг своей дочери!
Электре его слова явно понравились, и она улыбнулась папочке. Марина была настроена более скептично и только хмыкнула.
Генерал, вернув связь, тут же включился в работу. Первым делом он отменил собственный розыск. Только после этого распорядился провести расследование по делу Льва Николаевича.
– А я говорю, немедленно проверить по всем каналам! – кричал он.
Со стороны это выглядело забавно. Одно дело, когда говоришь в трубку, понятно, что с кем-то общаешься, совсем по-другому выглядит, когда кричишь просто так, уставившись в стену или потолок.
– Что значит, закрытая информация, – разорялся он. – От кого она закрыта, от меня что ли? Немедленно, вашу мать...
Мы втроем наблюдали за действиями представителя власти, и это ещё больше распаляло Александра Богдановича. Он явно хотел произвести впечатление на дочь и старался, как мог. Сначала у него ничего не клеилось. Как у нас всегда бывает, добиться от кого-нибудь толкового ответа оказалось очень не просто. Потом что-то сладилось, наконец нашелся чиновник, оказавшийся в курсе дела, и кончились переговоры неожиданно быстро. Генерал молча выслушал информацию и неразборчиво поблагодарил.
– Ну что, где они? – опередив меня, спросила Электра.
– У нас, – сердито сказал он. – Не у меня конечно, а в нашем ведомстве.
– Ой, как хорошо! – обрадовалась девушка. – Значит, ты сможешь их отпустить!
Перебатько бросил на нее короткий, косой взгляд и потер заросший серой щетиной подбородок. Вид у него был немного встревоженный.
– К сожалению, не всё так просто, – сказал он и покачал головой. – Я всё-таки не первое лицо. Короче говоря, ваших друзей по приказу нашего министра отвезли в имение Вороновых. Выходит и он замазан, а корчил из себя неподкупного, – сказал он, скорее себе, чем нам.
– К каким Вороновым, тем самым? – спросила Электра.
– Да, тем самым. Не пойму, какое они имеют отношение... такие достойные люди...
Я молчал и думал. Теперь все сходилось в одну точку. Оказывается, не только я искал встречи с магистром, он делал то же самое. Похоже, начинался последний этап нашего противостояния. Меня магистр собрался поймать на живца.
– Папа, но ты же сможешь что-нибудь сделать? – спросила Электра, впервые назвав Перебатько отцом.
Он это оценил, смущенно кашлянул и благодарно на нее посмотрел. Я увидел, как сквозь маску лживости, черствости, привычной подлости, у него проступают человеческие черты.
– Попробую, дочка, хотя ничего гарантировать не могу. Похоже, у нас слишком сильные противники, не мудрено будет и шею свернуть.
– Вспомнила! – неожиданно воскликнула Марина. – Аля говорила о Наполеоне!
– Какой ещё Наполеон? – удивился генерал, – он то здесь при чем? Нет, Наполеон тут не в масть, это все Моргунов мутит. Только он мог так прижать министра.
«А что если пойти напролом, – думал я. – У меня есть гарантия, что я не погибну, надавить на Вороновых – единственная возможность разобраться с магистром. Оставаться в этом времени я не хочу ни под каким видом, не нравится мне ни пластмассовая пища, ни розовые раковины, ни голубые лагуны. Мне здесь вообще ничего не нравится и ничего не держит».
– Можно попробовать прозондировать почву, но для этого мне нужна свобода передвижения, – говорил Перебатько. – Есть у меня кое-какие зацепки и на министра... Конечно, Моргунов большая сила, но если натравить на него президента...
«Что имела в виду Аля, когда говорила Марине о Наполеоне?» – между тем думал я.
– Мне кажется, пока вашим друзьям ничего не грозит, ничего страшного, если посидят день, два, пока я наведу справки...
«Заберу у генерала саблю, это будет лучшая приманка для магистра. Намекну, что согласен обменять её на пленников, думаю, он обязательно клюнет. Только как его развести? У нас слишком разные возможности», – продолжал я строить планы реванша.
– Я сам могу съездить к Вороновым, – говорил, между тем, Перебатько, – мы хорошо знакомы, может быть, они пойдут на компромисс.
– Мне кажется, от них ничего не зависит, они только выполняют приказы. Впрочем... А если мне к ним попасть, скажем, как вашему шоферу? – спросил я.
– Не получится, – вмешалась в разговор Электра, – водителей на территорию не пускают, они ждут хозяев на дальнем въезде. Одному туда идти нельзя, там такая охрана! Да ты и сам видел. Говорили, что все, кто пытался пробраться через первую линию заграждения, взрывались на минах.
– А если по воздуху? – спросил я. – У вас в ведомстве есть какие-нибудь вертолеты, на худой конец дельтапланы?
– Есть, конечно, – ответил генерал, – только не в моем подчинении. И нас сразу же заложат...
– Нашли о чем волноваться, – вмешалась в разговор Марина, – возьмите левака, он вас хоть куда отвезёт!
– Какого ещё левака? – не понял я. – Неужели можно нанять левый вертолет?
– За деньги можно всё, – ответила она, – племянник соседки может устроить что угодно. Если хочешь, я с ним договорюсь.
– Я бы не советовал связываться с такими людьми, можно попасть в нехорошую историю. Лучше все-таки действовать легальными способами, – посоветовал милиционер, правда, не объяснив какими.
– Ну, плохими историями меня уже не испугаешь, – сказал я, – я из них последнее время не вылезаю. Одной больше, одной меньше. Договаривайся, а я пока решу свои проблемы и за одно тебя долечу.
– А можно и я тоже у тебя полечусь? – попросил генерал. – У меня, понимаешь, жена совсем молодая...
Глава 21
Глава 22
– Я кофе хочу, – сказал генерал. – У вас тут можно достать приличный кофе?
Пока Эля готовила в прихожей на крохотной электрической плитке завтрак, обретённый отец расспрашивал её о жизни. Я, воспользовавшись моментом, отвел Марину к окну и попросил рассказать всё, что она знает о последнем появлении в нашем времени мой жены.
– Так это когда ещё было! – удивилась она. – Ещё до Элькиного рождения. Я тогда как раз с Нееловым развелась. Слушай, Крылов, я вот никак не пойму, почему ты всё время от неё бегаешь? Алька такая душевная баба, жил бы с ней и радовался!
– Не бегаю я, совсем наоборот, никак не могу поймать. Почти год искал ее в семнадцатом веке, но так и не встретил. Мы с ней во времени почему-то постоянно расходимся. Я там, она здесь, я здесь, она неведомо где.
– Что значит неведомо где? Она сказала, чтобы ты её искал, – Марина задумалась. – Прости, не помню, ведь столько лет прошло. Но она что-то по этому поводу говорила... А ты что, правда, в семнадцатом веке был?
– Был, – подтвердил я. – Ты давай вспоминай, это для меня очень важно.
– Интересно, поди было в старину! И как там жизнь?
– Что значит «как», возьми учебник истории и прочитай. А, в общем-то, ничего хорошего: дикость, жестокость, набеги, грабеж, одним словом, смутные времена.
– Ну, у нас в России всегда смутные времена. Сейчас, что ли, многим лучше!
– Конечно лучше, даже сравнивать нельзя.
– Ну да, нельзя! Все время кого-то взрывают, стреляют, погромы, национальные волнения, короче говоря, сплошной терроризм.
– Может быть, ты и права, – подумав, сказал я и попросил, – давай о политике потом поговорим, а сейчас вспоминай, что мне Аля просила передать.
– Вспоминаю, только сам подумай, сколько лет прошло! Что-то она говорила о девятнадцатом веке.
Пока мы разговаривали, генерал общался с дочерью и, кажется, у них дело шло на лад, во всяком случае, за стол он сел со счастливой улыбкой. Я наблюдал за семейной идиллией, машинально глотал современную унифицированную пищу и решал, что делать дальше. Верить Перебатько я больше не стал, но другого выхода, как воспользоваться его помощью, у меня не было. Приходилось идти на риск.
– Вы можете узнать, кто разгромил квартиру наших друзей, и куда их увезли? – спросил я его после завтрака.
– Для этого мне нужна связь, – ответил он, намекая на отобранную вчера ушную раковину.
– Хорошо, – согласился я, возвращая ему приборчик, – но помните, шаг влево, шаг вправо, ну и так далее.
– Понял, не дурак, – сказал он. – Зря ты меня боишься, я не враг своей дочери!
Электре его слова явно понравились, и она улыбнулась папочке. Марина была настроена более скептично и только хмыкнула.
Генерал, вернув связь, тут же включился в работу. Первым делом он отменил собственный розыск. Только после этого распорядился провести расследование по делу Льва Николаевича.
– А я говорю, немедленно проверить по всем каналам! – кричал он.
Со стороны это выглядело забавно. Одно дело, когда говоришь в трубку, понятно, что с кем-то общаешься, совсем по-другому выглядит, когда кричишь просто так, уставившись в стену или потолок.
– Что значит, закрытая информация, – разорялся он. – От кого она закрыта, от меня что ли? Немедленно, вашу мать...
Мы втроем наблюдали за действиями представителя власти, и это ещё больше распаляло Александра Богдановича. Он явно хотел произвести впечатление на дочь и старался, как мог. Сначала у него ничего не клеилось. Как у нас всегда бывает, добиться от кого-нибудь толкового ответа оказалось очень не просто. Потом что-то сладилось, наконец нашелся чиновник, оказавшийся в курсе дела, и кончились переговоры неожиданно быстро. Генерал молча выслушал информацию и неразборчиво поблагодарил.
– Ну что, где они? – опередив меня, спросила Электра.
– У нас, – сердито сказал он. – Не у меня конечно, а в нашем ведомстве.
– Ой, как хорошо! – обрадовалась девушка. – Значит, ты сможешь их отпустить!
Перебатько бросил на нее короткий, косой взгляд и потер заросший серой щетиной подбородок. Вид у него был немного встревоженный.
– К сожалению, не всё так просто, – сказал он и покачал головой. – Я всё-таки не первое лицо. Короче говоря, ваших друзей по приказу нашего министра отвезли в имение Вороновых. Выходит и он замазан, а корчил из себя неподкупного, – сказал он, скорее себе, чем нам.
– К каким Вороновым, тем самым? – спросила Электра.
– Да, тем самым. Не пойму, какое они имеют отношение... такие достойные люди...
Я молчал и думал. Теперь все сходилось в одну точку. Оказывается, не только я искал встречи с магистром, он делал то же самое. Похоже, начинался последний этап нашего противостояния. Меня магистр собрался поймать на живца.
– Папа, но ты же сможешь что-нибудь сделать? – спросила Электра, впервые назвав Перебатько отцом.
Он это оценил, смущенно кашлянул и благодарно на нее посмотрел. Я увидел, как сквозь маску лживости, черствости, привычной подлости, у него проступают человеческие черты.
– Попробую, дочка, хотя ничего гарантировать не могу. Похоже, у нас слишком сильные противники, не мудрено будет и шею свернуть.
– Вспомнила! – неожиданно воскликнула Марина. – Аля говорила о Наполеоне!
– Какой ещё Наполеон? – удивился генерал, – он то здесь при чем? Нет, Наполеон тут не в масть, это все Моргунов мутит. Только он мог так прижать министра.
«А что если пойти напролом, – думал я. – У меня есть гарантия, что я не погибну, надавить на Вороновых – единственная возможность разобраться с магистром. Оставаться в этом времени я не хочу ни под каким видом, не нравится мне ни пластмассовая пища, ни розовые раковины, ни голубые лагуны. Мне здесь вообще ничего не нравится и ничего не держит».
– Можно попробовать прозондировать почву, но для этого мне нужна свобода передвижения, – говорил Перебатько. – Есть у меня кое-какие зацепки и на министра... Конечно, Моргунов большая сила, но если натравить на него президента...
«Что имела в виду Аля, когда говорила Марине о Наполеоне?» – между тем думал я.
– Мне кажется, пока вашим друзьям ничего не грозит, ничего страшного, если посидят день, два, пока я наведу справки...
«Заберу у генерала саблю, это будет лучшая приманка для магистра. Намекну, что согласен обменять её на пленников, думаю, он обязательно клюнет. Только как его развести? У нас слишком разные возможности», – продолжал я строить планы реванша.
– Я сам могу съездить к Вороновым, – говорил, между тем, Перебатько, – мы хорошо знакомы, может быть, они пойдут на компромисс.
– Мне кажется, от них ничего не зависит, они только выполняют приказы. Впрочем... А если мне к ним попасть, скажем, как вашему шоферу? – спросил я.
– Не получится, – вмешалась в разговор Электра, – водителей на территорию не пускают, они ждут хозяев на дальнем въезде. Одному туда идти нельзя, там такая охрана! Да ты и сам видел. Говорили, что все, кто пытался пробраться через первую линию заграждения, взрывались на минах.
– А если по воздуху? – спросил я. – У вас в ведомстве есть какие-нибудь вертолеты, на худой конец дельтапланы?
– Есть, конечно, – ответил генерал, – только не в моем подчинении. И нас сразу же заложат...
– Нашли о чем волноваться, – вмешалась в разговор Марина, – возьмите левака, он вас хоть куда отвезёт!
– Какого ещё левака? – не понял я. – Неужели можно нанять левый вертолет?
– За деньги можно всё, – ответила она, – племянник соседки может устроить что угодно. Если хочешь, я с ним договорюсь.
– Я бы не советовал связываться с такими людьми, можно попасть в нехорошую историю. Лучше все-таки действовать легальными способами, – посоветовал милиционер, правда, не объяснив какими.
– Ну, плохими историями меня уже не испугаешь, – сказал я, – я из них последнее время не вылезаю. Одной больше, одной меньше. Договаривайся, а я пока решу свои проблемы и за одно тебя долечу.
– А можно и я тоже у тебя полечусь? – попросил генерал. – У меня, понимаешь, жена совсем молодая...
Глава 21
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. С племянником соседки договориться оказалось очень непросто. Он был удивительно скользким парнем: все что-то хитрил, крутил, зачем-то постоянно таинственно подмигивал, и умело тянул время и деньги. В нормальной ситуации, я бы с ним вообще не стал иметь дел, но теперь, когда других вариантов не оказалось, скрипя сердце, подчинялся обстоятельствам. Генерал, вырвавшись на свободу и оперативный простор, не хуже соседкиного племянника кормил меня завтраками и многозначительными обещаниями.
Хорошо хоть не сдал на суд и расправу своему ведомству и после раздумий и проволочек, все-таки вернул саблю. Скорее всего, только потому, что не знал её настоящую цену.
Жил я всё это время в квартире Даши. Точнее будет сказать, в её комнате на второй половине кровати. Мы хорошо ладили, хотя она и знала, что я вот-вот уеду. Может быть, от этого наши ночные радости и были такими острыми. Надеюсь, в нашем альянсе не доминировал пресловутый мужской эгоизм.
На четвертый день переговоров и жирных авансов, племянник Марининой соседки все-таки свёл меня с «вертолетчиком» Валерой. Встретились мы с ним в каком-то недорогом кафе. Он тут же заказал за мой счёт бутылку водки и шесть банок пива. Водку спрятал в карман, а к пиву присосался, как клоп к пролетарию.
Было этому Валере лет пятьдесят, лицо его украшали пористый нос картошкой и хитрые светло-голубые глазки. От него исходил стойкий запах перегара и лука.
Все вопросы он обещал решить кардинально:
– Доставим, куда хочешь, хоть в Кремль, хоть в Белый дом.
После двух банок пива, объявил:
– Были бы деньги, с баблом у нас можно все!
– Так-таки, все! – не поверил я.
– Все, – подтвердил он, – без ограничений. Хочешь, я тебе такую бабу найду, улетишь с ней на небо!
– Мне нужна не баба в небе, а хороший вертолет, – отказался я. – Это имение хорошо охраняется, там кругом лес, как вы меня высадите?
– Элементарно, спустим по веревочной лестнице, – не задумываясь, ответил он.
Я без особого энтузиазма представил, как это все будет выглядеть на деле и засомневался:
– Значит, вертолет будет висеть над имением, я буду спускаться по веревочной лестнице, а со всех сторон сбегаться охрана.
– Зачем ей сбегаться? – не понял он.
– Вертолет-то шумит...
– Ну и что, мало ли где что шумит, они подумают, что он случайно залетел.
– Спасибо, но мне это не подходит.
Валера думал ровно пять секунд, потом изрек:
– Ты тогда оплачиваешь три вертолета, с двух мы сбрасываем дымовые шашки, а с третьего ты спускаешься по веревочной лестнице. Кругом дым, охрана думает, что начался лесной пожар, все разбегаются...
– Лесной пожар в это время года? – усомнился я. – А если охрана не разбежится, а побежит тушить пожар, а тут я спускаюсь по веревочной лестнице...
Валера оглядел меня самым укоризненным, на который был способен, взором, подумал еще три секунды и все решил окончательно:
– Тогда сделаем так, ты оплачиваешь все расходы, плюс прокат пяти вертолетов, а мы тебя обязуемся доставить в это гребаное имение.
– Живым или мертвым, – подсказал я.
– Ну да, то есть, зачем же мертвым, конечно, живым, А уж там как знаешь...
– Погоди, – попытался я перекрыть поток его предприимчивости, – сделаем так, я оплачиваю один вертолет, а вы с него забрасываете имение дымовыми шашками и шумовыми гранатами, чем больше, тем лучше. Оплата после выполнения работы.
– Нет, мы работаем только после предоплаты. А как ты туда попадешь, если там охрана? Если не хочешь по лестнице, давай мы тебя спустим на канате. Великое дело! Ты оплачиваешь...
– А мне незачем туда попадать, – ответил я, окончательно уяснив, что попусту теряю время, – просто попугаю хозяев и все. У меня с ними личные счеты.
Не могу сказать почему, но Валера мне окончательно разонравился, и дело даже не в том, что от него сильно несло луком. Слишком он легко подходил и к чужим деньгам и к чужим проблемам.
– Ну, за такую мелочевку я и браться не стану, – разочаровано сказал он. – Мне сказали, что ты солидный клиент, а ты так, ботало речное, шум один и никакого толку.
– Значит, не договорились, – сказал я вставая. – Поищу еще кого-нибудь.
– Да погоди, куда ты всё спешишь, – воскликнул он, хватая меня за рукав. – Сядь на место. Все мы с тобой решим в лучшем виде! Хочешь, я тебе два вертолета устрою? Они хоть и списанные, но как новенькие! Отремонтируешь и летай, сколько хочешь. Да и ремонтировать их не надо, только покрасить. Покрасишь, им цены не будет. Учти, я это тебе как своему предлагаю, так что ты даже не раздумывай!
– Не нужны мне вертолеты, – ответил я, высвобождая рукав.
– Тогда хоть на бутылку дай, я на тебя столько времени угробил! – возмутился он. – Сам знаешь, время деньги!
– Хватит с тебя и этого, – указал я на стол, заставленный банками с пивом.
Валера обиделся и сказал мне вслед:
– Я, как только тебя увидел, сразу понял, что с тобой кашу не сваришь. Не русский ты человек!
– А какой? – спросил я, обернувшись.
– Не иначе еврей или татарин, – осуждающе сказал он. – Русские люди так не поступают!
Я подумал, что любые нормальные люди, хоть русские, хоть татары за такую разводку требуют неустойку, или в отечественном варианте, бьют деловому партнеру морду. Однако от рукоприкладства отказался исключительно из конспиративных соображений. Ко всем нашим неприятностям не стоило опять ссориться с милицией.
Из кафе я вышел с чувством, что вел себя как полный идиот, потерял массу времени и не продвинулся вперед ни на шаг. Таких людей, как племянник Марининой соседки и «вертолетчик» Валера, нужно вычислять с первого взгляда. Увы, времена и нравы, конечно, меняются, но люди почему-то остаются прежними.
Я шел по улице и прокручивал варианты спасения товарищей. За время странствий и скитаний, я твердо усвоил, что безвыходных ситуации не бывает. Любую проблему можно решить, стоит только приложить разум и усилия. Однако пока в голову лезли только бредовые идеи, вроде большого воздушного шара или силового прорыва через укрепления врага.
Ко всем неприятностям и досадам, с утра испортилась погода. Стоявшая до этих пор сухая, золотая осень резко перешла в новое качество. Подул северо-восточный ветер, и в воздухе запахло зимой. Над городом проносились низкие тяжелые облака, сеявшие мелкий холодный дождь, готовый вот-вот перейти в снег. Я в легкой одежде продрог и заскочил в гипермаркет купить теплую куртку. Выбор теплого платья был огромный. Что бы здесь что-то найти, нужно было потратить половину дня. Я с отвращением посмотрел на бесконечные ряды вешалок с одеждой и взял первую попавшуюся куртку своего размера.
– Вы сделали правильный выбор, это куртка на натуральном утеплителе сродни гагачьему пуху, она выдерживает любую минусовую температуру, – с профессиональной любезностью, похвалил меня продавец готового платья. – Завтра обещают резкое похолодание до двадцати градусов мороза. Могу порекомендовать еще непромокаемый комбинезон с электрическим подогревом и специальные термостойкие зимние ботинки.
– Вы говорите, ожидается похолодание? – заинтересовано переспросил я. – И надолго?
– До конца следующей недели. Представляю, какой коллапс начнётся в Москве. Уже давно не было таких холодов. Встанет половина транспорта... – говорил он, но я его не слушал, в голове засвербила одна вздорная мыслишка.
– Скажите, а вы можете подобрать мне полный комплект теплой одежды белого цвета? – спросил я.
– Белого? – слегка удивился продавец. – Если вас не затруднит подождать, то конечно. Извините, но белый цвет у мужских моделей не ходовой. Может быть, вы заинтересуетесь светло-голубым или нежно-желтым?
– Нет, именно чисто белого цвета и без всякой цветной отделки! – сказал я, теперь уже твердо зная, что мне нужно. – Все должно быть тёплым и непромокаемым, цена роли не играет.
Продавец озабочено на меня посмотрел, натянуто улыбнулся, усадил меня в кресло и пошёл выполнять прихоть привередливого покупателя.
– Мороз это хорошо, – бормотал я, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться от удовольствия. – На морозе вся ваша техника разом накроется. На морозе у вас полопается колючая проволока, и замерзнут в земле мины. И охрана будет торчать в тепле, а не стыть на холоде. Будет вам разгром немцев под Москвой!
– Шапку нужно обязательно белую? – с надеждой на другой ответ спросил, вернувшись, в торговый зал продавец.
– Обязательно, я хочу быть как Белоснежка, – твердо сказал я.
Судя по всему, задачу я задал сложную, но, как говорится, «фирма венков не вяжет», худо бедно, в конце концов, одеть и обуть меня смогли. Правда, все детали были разномастные, но я за элегантностью не гнался.
– Вы все это на себя сейчас наденете? – с сомнением спросил продавец, рассматривая в примерочной комнате белое пугало.
– Нет, для этого еще недостаточно похолодало, – утешил я его эстетическую щепетильность. – Сначала дождусь мороза!
Нагрузившись пакетами с одеждой, я отправился за необходимыми инструментами. Ничего особенного мне нужно не было, самые обычные хозяйственные товары: кусачки, ножницы по металлу, гвоздодер, он же «фомка», короче говоря, то, что помогает проникать туда, куда нас не хотят пускать. Однако, попав в хозяйственный павильон, так славно отоварился, что с трудом мог держать в руках все свои приобретения.
Пока я был в магазине, погода окончательно испортилась. Дождь сменился снегом, усилился ветер, и я пожалел, что не переоделся в новое, теплое платье. Снегопад уже почти полностью парализовал движение транспорта, и мне пришлось идти пешком. Пока я добрался до Дашиного дома, продрог до костей, измучился и проклинал все на свете и главное, собственную непредусмотрительность.
– Очень холодно? – столкнувшись со мной в прихожей, спросила очаровательная Анна.
– Да похолодало, а завтра обещают вообще минус двадцать, – ответил я, без сил прислоняясь к стене в прихожей.
Анна рассеяно кивнула и ушла к себе. За то время, что я здесь жил, наши отношения не сложились и ограничивались только дежурными фразами. Дашина сестра пошла дальше матери, вообще не видела меня в упор. Собственно, и мне до них не было никакого дела.
Вообще отношения в этой семье были какие-то странные. Каждый жил своей жизнью, не обращая внимания на родственников.
– Это что? – спросила Даша, когда я внёс пакеты в ее комнату.
– Купил себе теплые вещи, – ответил я, не зная как ей мягче сказать, что собираюсь сегодняшней ночью исчезнуть, возможно, навсегда.
– Знаешь, Джил вернулась в Москву, – сказала она, не проявив к моим покупкам никакого интереса.
– И как у неё развиваются отношение с нашим агентом? – поинтересовался я, разворачивая свертки. – Дело к свадебке?
– Ничего у них не получилось, он оказался полным занудой, – ответила Даша. – Надоел он ей своим постоянным нытьем и претензиями. Не зря, видно, его жена бросила. И вообще, с мужчинами лучше дел не иметь.
– Ты так считаешь? – спросил я, не зная, что мне самому думать по поводу такого категоричного заявления.
– Я еще до конца не определилась, – ответила она.
Кажется, между нами что-то назревало. Однако именно сейчас начинать выяснение отношений я не мог. Помолчал, решил не тянуть и сразу сказал все:
– Я сегодня вечером уеду.
Даша посмотрела на меня без удивления, как будто ждала, что именно сегодня это и должно произойти. Пожала плечами, села в кресло и включила новости. Объемные телевизионные ведущие, расположившись вдоль дальней стены комнаты, смотрели на нас умными, дружелюбными глазами, и рассказывали о природных катаклизмах и кровавых преступлениях. Новости кончились на оптимистической ноте, ведущий сообщил зрителям, что из под завалов очередного взорванного террористами дома извлечены все тела погибших. Только тогда Даша вспомнила о чем мы говорил и спросила:
– Совсем уезжаешь? Оденься теплее, говорят, к ночи сильно похолодает.
Меня такое индифферентное отношение к собственной персоне, не то, что разочаровало – обидело. Я ждал всего чего угодно, слез, упреков, уговоров остаться, но никак не полного равнодушия.
– Да, совсем, – ответил я, разом решив, как бы ни сложились обстоятельства, сюда больше не возвращаться. – Хотел пригласить тебя с Мариной. в ресторан, устроить проводы...
– Я в такой холод из дома никуда не пойду, – категорично сказала Даша, – а ты как хочешь.
Хорошо хоть не сдал на суд и расправу своему ведомству и после раздумий и проволочек, все-таки вернул саблю. Скорее всего, только потому, что не знал её настоящую цену.
Жил я всё это время в квартире Даши. Точнее будет сказать, в её комнате на второй половине кровати. Мы хорошо ладили, хотя она и знала, что я вот-вот уеду. Может быть, от этого наши ночные радости и были такими острыми. Надеюсь, в нашем альянсе не доминировал пресловутый мужской эгоизм.
На четвертый день переговоров и жирных авансов, племянник Марининой соседки все-таки свёл меня с «вертолетчиком» Валерой. Встретились мы с ним в каком-то недорогом кафе. Он тут же заказал за мой счёт бутылку водки и шесть банок пива. Водку спрятал в карман, а к пиву присосался, как клоп к пролетарию.
Было этому Валере лет пятьдесят, лицо его украшали пористый нос картошкой и хитрые светло-голубые глазки. От него исходил стойкий запах перегара и лука.
Все вопросы он обещал решить кардинально:
– Доставим, куда хочешь, хоть в Кремль, хоть в Белый дом.
После двух банок пива, объявил:
– Были бы деньги, с баблом у нас можно все!
– Так-таки, все! – не поверил я.
– Все, – подтвердил он, – без ограничений. Хочешь, я тебе такую бабу найду, улетишь с ней на небо!
– Мне нужна не баба в небе, а хороший вертолет, – отказался я. – Это имение хорошо охраняется, там кругом лес, как вы меня высадите?
– Элементарно, спустим по веревочной лестнице, – не задумываясь, ответил он.
Я без особого энтузиазма представил, как это все будет выглядеть на деле и засомневался:
– Значит, вертолет будет висеть над имением, я буду спускаться по веревочной лестнице, а со всех сторон сбегаться охрана.
– Зачем ей сбегаться? – не понял он.
– Вертолет-то шумит...
– Ну и что, мало ли где что шумит, они подумают, что он случайно залетел.
– Спасибо, но мне это не подходит.
Валера думал ровно пять секунд, потом изрек:
– Ты тогда оплачиваешь три вертолета, с двух мы сбрасываем дымовые шашки, а с третьего ты спускаешься по веревочной лестнице. Кругом дым, охрана думает, что начался лесной пожар, все разбегаются...
– Лесной пожар в это время года? – усомнился я. – А если охрана не разбежится, а побежит тушить пожар, а тут я спускаюсь по веревочной лестнице...
Валера оглядел меня самым укоризненным, на который был способен, взором, подумал еще три секунды и все решил окончательно:
– Тогда сделаем так, ты оплачиваешь все расходы, плюс прокат пяти вертолетов, а мы тебя обязуемся доставить в это гребаное имение.
– Живым или мертвым, – подсказал я.
– Ну да, то есть, зачем же мертвым, конечно, живым, А уж там как знаешь...
– Погоди, – попытался я перекрыть поток его предприимчивости, – сделаем так, я оплачиваю один вертолет, а вы с него забрасываете имение дымовыми шашками и шумовыми гранатами, чем больше, тем лучше. Оплата после выполнения работы.
– Нет, мы работаем только после предоплаты. А как ты туда попадешь, если там охрана? Если не хочешь по лестнице, давай мы тебя спустим на канате. Великое дело! Ты оплачиваешь...
– А мне незачем туда попадать, – ответил я, окончательно уяснив, что попусту теряю время, – просто попугаю хозяев и все. У меня с ними личные счеты.
Не могу сказать почему, но Валера мне окончательно разонравился, и дело даже не в том, что от него сильно несло луком. Слишком он легко подходил и к чужим деньгам и к чужим проблемам.
– Ну, за такую мелочевку я и браться не стану, – разочаровано сказал он. – Мне сказали, что ты солидный клиент, а ты так, ботало речное, шум один и никакого толку.
– Значит, не договорились, – сказал я вставая. – Поищу еще кого-нибудь.
– Да погоди, куда ты всё спешишь, – воскликнул он, хватая меня за рукав. – Сядь на место. Все мы с тобой решим в лучшем виде! Хочешь, я тебе два вертолета устрою? Они хоть и списанные, но как новенькие! Отремонтируешь и летай, сколько хочешь. Да и ремонтировать их не надо, только покрасить. Покрасишь, им цены не будет. Учти, я это тебе как своему предлагаю, так что ты даже не раздумывай!
– Не нужны мне вертолеты, – ответил я, высвобождая рукав.
– Тогда хоть на бутылку дай, я на тебя столько времени угробил! – возмутился он. – Сам знаешь, время деньги!
– Хватит с тебя и этого, – указал я на стол, заставленный банками с пивом.
Валера обиделся и сказал мне вслед:
– Я, как только тебя увидел, сразу понял, что с тобой кашу не сваришь. Не русский ты человек!
– А какой? – спросил я, обернувшись.
– Не иначе еврей или татарин, – осуждающе сказал он. – Русские люди так не поступают!
Я подумал, что любые нормальные люди, хоть русские, хоть татары за такую разводку требуют неустойку, или в отечественном варианте, бьют деловому партнеру морду. Однако от рукоприкладства отказался исключительно из конспиративных соображений. Ко всем нашим неприятностям не стоило опять ссориться с милицией.
Из кафе я вышел с чувством, что вел себя как полный идиот, потерял массу времени и не продвинулся вперед ни на шаг. Таких людей, как племянник Марининой соседки и «вертолетчик» Валера, нужно вычислять с первого взгляда. Увы, времена и нравы, конечно, меняются, но люди почему-то остаются прежними.
Я шел по улице и прокручивал варианты спасения товарищей. За время странствий и скитаний, я твердо усвоил, что безвыходных ситуации не бывает. Любую проблему можно решить, стоит только приложить разум и усилия. Однако пока в голову лезли только бредовые идеи, вроде большого воздушного шара или силового прорыва через укрепления врага.
Ко всем неприятностям и досадам, с утра испортилась погода. Стоявшая до этих пор сухая, золотая осень резко перешла в новое качество. Подул северо-восточный ветер, и в воздухе запахло зимой. Над городом проносились низкие тяжелые облака, сеявшие мелкий холодный дождь, готовый вот-вот перейти в снег. Я в легкой одежде продрог и заскочил в гипермаркет купить теплую куртку. Выбор теплого платья был огромный. Что бы здесь что-то найти, нужно было потратить половину дня. Я с отвращением посмотрел на бесконечные ряды вешалок с одеждой и взял первую попавшуюся куртку своего размера.
– Вы сделали правильный выбор, это куртка на натуральном утеплителе сродни гагачьему пуху, она выдерживает любую минусовую температуру, – с профессиональной любезностью, похвалил меня продавец готового платья. – Завтра обещают резкое похолодание до двадцати градусов мороза. Могу порекомендовать еще непромокаемый комбинезон с электрическим подогревом и специальные термостойкие зимние ботинки.
– Вы говорите, ожидается похолодание? – заинтересовано переспросил я. – И надолго?
– До конца следующей недели. Представляю, какой коллапс начнётся в Москве. Уже давно не было таких холодов. Встанет половина транспорта... – говорил он, но я его не слушал, в голове засвербила одна вздорная мыслишка.
– Скажите, а вы можете подобрать мне полный комплект теплой одежды белого цвета? – спросил я.
– Белого? – слегка удивился продавец. – Если вас не затруднит подождать, то конечно. Извините, но белый цвет у мужских моделей не ходовой. Может быть, вы заинтересуетесь светло-голубым или нежно-желтым?
– Нет, именно чисто белого цвета и без всякой цветной отделки! – сказал я, теперь уже твердо зная, что мне нужно. – Все должно быть тёплым и непромокаемым, цена роли не играет.
Продавец озабочено на меня посмотрел, натянуто улыбнулся, усадил меня в кресло и пошёл выполнять прихоть привередливого покупателя.
– Мороз это хорошо, – бормотал я, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться от удовольствия. – На морозе вся ваша техника разом накроется. На морозе у вас полопается колючая проволока, и замерзнут в земле мины. И охрана будет торчать в тепле, а не стыть на холоде. Будет вам разгром немцев под Москвой!
– Шапку нужно обязательно белую? – с надеждой на другой ответ спросил, вернувшись, в торговый зал продавец.
– Обязательно, я хочу быть как Белоснежка, – твердо сказал я.
Судя по всему, задачу я задал сложную, но, как говорится, «фирма венков не вяжет», худо бедно, в конце концов, одеть и обуть меня смогли. Правда, все детали были разномастные, но я за элегантностью не гнался.
– Вы все это на себя сейчас наденете? – с сомнением спросил продавец, рассматривая в примерочной комнате белое пугало.
– Нет, для этого еще недостаточно похолодало, – утешил я его эстетическую щепетильность. – Сначала дождусь мороза!
Нагрузившись пакетами с одеждой, я отправился за необходимыми инструментами. Ничего особенного мне нужно не было, самые обычные хозяйственные товары: кусачки, ножницы по металлу, гвоздодер, он же «фомка», короче говоря, то, что помогает проникать туда, куда нас не хотят пускать. Однако, попав в хозяйственный павильон, так славно отоварился, что с трудом мог держать в руках все свои приобретения.
Пока я был в магазине, погода окончательно испортилась. Дождь сменился снегом, усилился ветер, и я пожалел, что не переоделся в новое, теплое платье. Снегопад уже почти полностью парализовал движение транспорта, и мне пришлось идти пешком. Пока я добрался до Дашиного дома, продрог до костей, измучился и проклинал все на свете и главное, собственную непредусмотрительность.
– Очень холодно? – столкнувшись со мной в прихожей, спросила очаровательная Анна.
– Да похолодало, а завтра обещают вообще минус двадцать, – ответил я, без сил прислоняясь к стене в прихожей.
Анна рассеяно кивнула и ушла к себе. За то время, что я здесь жил, наши отношения не сложились и ограничивались только дежурными фразами. Дашина сестра пошла дальше матери, вообще не видела меня в упор. Собственно, и мне до них не было никакого дела.
Вообще отношения в этой семье были какие-то странные. Каждый жил своей жизнью, не обращая внимания на родственников.
– Это что? – спросила Даша, когда я внёс пакеты в ее комнату.
– Купил себе теплые вещи, – ответил я, не зная как ей мягче сказать, что собираюсь сегодняшней ночью исчезнуть, возможно, навсегда.
– Знаешь, Джил вернулась в Москву, – сказала она, не проявив к моим покупкам никакого интереса.
– И как у неё развиваются отношение с нашим агентом? – поинтересовался я, разворачивая свертки. – Дело к свадебке?
– Ничего у них не получилось, он оказался полным занудой, – ответила Даша. – Надоел он ей своим постоянным нытьем и претензиями. Не зря, видно, его жена бросила. И вообще, с мужчинами лучше дел не иметь.
– Ты так считаешь? – спросил я, не зная, что мне самому думать по поводу такого категоричного заявления.
– Я еще до конца не определилась, – ответила она.
Кажется, между нами что-то назревало. Однако именно сейчас начинать выяснение отношений я не мог. Помолчал, решил не тянуть и сразу сказал все:
– Я сегодня вечером уеду.
Даша посмотрела на меня без удивления, как будто ждала, что именно сегодня это и должно произойти. Пожала плечами, села в кресло и включила новости. Объемные телевизионные ведущие, расположившись вдоль дальней стены комнаты, смотрели на нас умными, дружелюбными глазами, и рассказывали о природных катаклизмах и кровавых преступлениях. Новости кончились на оптимистической ноте, ведущий сообщил зрителям, что из под завалов очередного взорванного террористами дома извлечены все тела погибших. Только тогда Даша вспомнила о чем мы говорил и спросила:
– Совсем уезжаешь? Оденься теплее, говорят, к ночи сильно похолодает.
Меня такое индифферентное отношение к собственной персоне, не то, что разочаровало – обидело. Я ждал всего чего угодно, слез, упреков, уговоров остаться, но никак не полного равнодушия.
– Да, совсем, – ответил я, разом решив, как бы ни сложились обстоятельства, сюда больше не возвращаться. – Хотел пригласить тебя с Мариной. в ресторан, устроить проводы...
– Я в такой холод из дома никуда не пойду, – категорично сказала Даша, – а ты как хочешь.
Глава 22
Снег шёл всю ночь, но похолодало только под утро...
Собрав вещи, я распрощался с сонной и равнодушной Дашей. Ни ее мать, ни сестра из своих комнат проводить не вышли, да и сама недавняя подруга, словно не могла дождаться, когда я уйду. Причин так быстро ко мне охладеть я не видел. Попытался понять, что её могло так настроить против меня, но в своём поведении не нашёл никаких радикальных проколов. Всё у нас с ней было нормально, а ночами и того лучше.
За ночь природа совсем разошлась. Снег лепил так, что в нескольких шагах ничего не было видно. С большим трудом я нашёл таксиста-камикадзе, согласившегося в такую погоду везти меня за город. Дорожные службы, не справляющиеся с заносами даже в городе, пригородные дороги практически не расчищали. Осадков выпало сантиметров пятнадцать, так что пробираться по снежной каше было не просто трудно, а казалось – невозможно. Однако мой таксист лихо гнал своего железного коня по условной дороге, успевая рассказывать случаи из своей профессиональной жизни и высмеивать чайников, слетевших в кюветы.
Уже далеко за городом, когда мы приближались к имению Вороновых, я ему сознался, что толком не знаю, куда мне нужно ехать.
– Вот не думал, что ты такой ненормальный, – сказал он. – Тебя что, просто так на дороге высадить?
– Лучше бы найти какую-нибудь гостиницу, – ответил я. – Я здесь был один раз много лет назад и ничего не могу вспомнить.
– Совсем сдурел народ, – осуждающе сказал таксист, – какого же ты... поперся в такую погоду неизвестно куда? Что вы все с ума сходите? Я одного такого же чудака недавно целый день по городу катал, он всё хотел найти роддом, в котором родился! Сказал, что когда его выносили, запомнил здание. Представляешь?!
Такое я не представлял, как и то, что делать в ближайшие несколько часов, пока не стемнеет и по-настоящему не похолодает. Нужно было где-то перекантоваться до вечера, но ничего похожего на кемпинг или придорожную гостиницу нам не попадалось.
Потому, когда на окраине какого-то поселка нашлась дорожная забегаловка, обрадовался и ей. Таксист, продолжая клеймить человеческую глупость, уехал, а я вошёл в маленькое прокуренное помещение, где несколько дальнобойщиков ждали, когда дорожные службы расчистят снег. Мой белый костюм произвел впечатление, но все шоферы были людьми в возрасте и нездорового интереса к странному типу не проявили.
Я занял место за пустым столиком и заказа какой-нибудь еды. Буфетчица принесла яичницу глазунью, и пока я ел, стояла невдалеке, сложив руки под грудью, и задумчиво меня рассматривала. Когда я отодвинул тарелку, она подошла и без спроса села рядом.
– К ночи обещают похолодание, – сообщила она, хотя это и так было очевидно.
– Я слышал, – признался я.
– Ночью, будет совсем холодно, – внесла она ценное уточнение в прогноз погоды.
Я промычал что-то неразборчивое, подтверждающее ее совершенно справедливое замечание.
– Плохо, наверное, в такую погоду спать одному, – вздохнула она.
– Да, конечно, – опять согласился я, не понимая, что ей от меня нужно.
– Хочешь девушку на ночь? – вдруг спросила она.
– Какую еще девушку? – не сразу понял я. – Зачем?
– Ну, как зачем, сам, что ли не понимаешь, – удивилась буфетчица. – Для этого самого.
Я понял, что она имеет в виду и отказался.
– Нет, спасибо, не хочу.
– Ну, что вы все такие жадные, – огорченно сказала она, – не даете девушке немного заработать!
– А где сама девушка? – поинтересовался я.
– Как где? Ну, например, я, – уточнила она. – Не нравлюсь, что ли?
– Нет, почему же, конечно, нравишься, – успокоил я это странное существо. – Только у меня сегодня другие планы.
– Старшему сыну нужно теплую обувь купить, вот и приходится подрабатывать, – пожаловалась она. – Может, надумаешь? Я дорого не возьму.
– Нет, не надумаю, а вот заработать дать могу. Ты не знаешь, как отсюда подойти к имению, что у вас в лесу?
– Знаю, туда дорога есть, – просветила она меня. – Только туда никого не пускают.
– Вот и я о том же. Прямо по дороге меня не пустят, а у меня там девушка работает, хочу ей сюрприз сделать.
– Любовь, что ли? – понимающе, вздохнула тетка. – У меня тоже любовь была, вот теперь одна троих тащу.
– Так что, сможешь помочь? – не дал я ей уклониться в сладко-горькие воспоминания.
– А сколько заплатишь?
– Хорошо заплачу, всем твоим детям на зимнюю одежду хватит.
– Правда, что ли? – с сомнение спросила она. – А не обманешь?
– Сказал, заплачу, значит заплачу. Есть туда окольная дорога?
– Почему не быть, есть. Мы в усадьбу летом по грибы ходим. Там столько белых! Не поверишь, я в прошлом году десять трехлитровых банок закатала. Только учти, детская одежда дорого стоит! Стала бы я себя иначе предлагать!
Собрав вещи, я распрощался с сонной и равнодушной Дашей. Ни ее мать, ни сестра из своих комнат проводить не вышли, да и сама недавняя подруга, словно не могла дождаться, когда я уйду. Причин так быстро ко мне охладеть я не видел. Попытался понять, что её могло так настроить против меня, но в своём поведении не нашёл никаких радикальных проколов. Всё у нас с ней было нормально, а ночами и того лучше.
За ночь природа совсем разошлась. Снег лепил так, что в нескольких шагах ничего не было видно. С большим трудом я нашёл таксиста-камикадзе, согласившегося в такую погоду везти меня за город. Дорожные службы, не справляющиеся с заносами даже в городе, пригородные дороги практически не расчищали. Осадков выпало сантиметров пятнадцать, так что пробираться по снежной каше было не просто трудно, а казалось – невозможно. Однако мой таксист лихо гнал своего железного коня по условной дороге, успевая рассказывать случаи из своей профессиональной жизни и высмеивать чайников, слетевших в кюветы.
Уже далеко за городом, когда мы приближались к имению Вороновых, я ему сознался, что толком не знаю, куда мне нужно ехать.
– Вот не думал, что ты такой ненормальный, – сказал он. – Тебя что, просто так на дороге высадить?
– Лучше бы найти какую-нибудь гостиницу, – ответил я. – Я здесь был один раз много лет назад и ничего не могу вспомнить.
– Совсем сдурел народ, – осуждающе сказал таксист, – какого же ты... поперся в такую погоду неизвестно куда? Что вы все с ума сходите? Я одного такого же чудака недавно целый день по городу катал, он всё хотел найти роддом, в котором родился! Сказал, что когда его выносили, запомнил здание. Представляешь?!
Такое я не представлял, как и то, что делать в ближайшие несколько часов, пока не стемнеет и по-настоящему не похолодает. Нужно было где-то перекантоваться до вечера, но ничего похожего на кемпинг или придорожную гостиницу нам не попадалось.
Потому, когда на окраине какого-то поселка нашлась дорожная забегаловка, обрадовался и ей. Таксист, продолжая клеймить человеческую глупость, уехал, а я вошёл в маленькое прокуренное помещение, где несколько дальнобойщиков ждали, когда дорожные службы расчистят снег. Мой белый костюм произвел впечатление, но все шоферы были людьми в возрасте и нездорового интереса к странному типу не проявили.
Я занял место за пустым столиком и заказа какой-нибудь еды. Буфетчица принесла яичницу глазунью, и пока я ел, стояла невдалеке, сложив руки под грудью, и задумчиво меня рассматривала. Когда я отодвинул тарелку, она подошла и без спроса села рядом.
– К ночи обещают похолодание, – сообщила она, хотя это и так было очевидно.
– Я слышал, – признался я.
– Ночью, будет совсем холодно, – внесла она ценное уточнение в прогноз погоды.
Я промычал что-то неразборчивое, подтверждающее ее совершенно справедливое замечание.
– Плохо, наверное, в такую погоду спать одному, – вздохнула она.
– Да, конечно, – опять согласился я, не понимая, что ей от меня нужно.
– Хочешь девушку на ночь? – вдруг спросила она.
– Какую еще девушку? – не сразу понял я. – Зачем?
– Ну, как зачем, сам, что ли не понимаешь, – удивилась буфетчица. – Для этого самого.
Я понял, что она имеет в виду и отказался.
– Нет, спасибо, не хочу.
– Ну, что вы все такие жадные, – огорченно сказала она, – не даете девушке немного заработать!
– А где сама девушка? – поинтересовался я.
– Как где? Ну, например, я, – уточнила она. – Не нравлюсь, что ли?
– Нет, почему же, конечно, нравишься, – успокоил я это странное существо. – Только у меня сегодня другие планы.
– Старшему сыну нужно теплую обувь купить, вот и приходится подрабатывать, – пожаловалась она. – Может, надумаешь? Я дорого не возьму.
– Нет, не надумаю, а вот заработать дать могу. Ты не знаешь, как отсюда подойти к имению, что у вас в лесу?
– Знаю, туда дорога есть, – просветила она меня. – Только туда никого не пускают.
– Вот и я о том же. Прямо по дороге меня не пустят, а у меня там девушка работает, хочу ей сюрприз сделать.
– Любовь, что ли? – понимающе, вздохнула тетка. – У меня тоже любовь была, вот теперь одна троих тащу.
– Так что, сможешь помочь? – не дал я ей уклониться в сладко-горькие воспоминания.
– А сколько заплатишь?
– Хорошо заплачу, всем твоим детям на зимнюю одежду хватит.
– Правда, что ли? – с сомнение спросила она. – А не обманешь?
– Сказал, заплачу, значит заплачу. Есть туда окольная дорога?
– Почему не быть, есть. Мы в усадьбу летом по грибы ходим. Там столько белых! Не поверишь, я в прошлом году десять трехлитровых банок закатала. Только учти, детская одежда дорого стоит! Стала бы я себя иначе предлагать!