Шхиян Сергей. Нити судьбы

   – Сейчас приедет, – сказала Юля.
   Не очень печалясь об уважении к праху усопших, я за ноги подтащил их к дверям.
   На месте, где лежал заколотый кинжалом насильник, осталась лужица крови.
   – Я буду их грузить, а ты пока вымой пол, – сказал я, на всякий случай проверяя карманы убитых, У обоих оказались компьютеры, и я их оставил себе, засунул теперь уже в свою пурпурную дамскую сумочку. Юля наблюдала за мной, не трогаясь с места.
   – Ну, что ты стоишь, нужно быстро замыть кровь! Ты что, не умеешь мыть пол?!
   – Не умею, – виновато, ответила она.
   – Ребята, вы, похоже, здесь совсем одичали! Возьми мои штаны, намочи их в раковине и сотри с пола кровь. Потом снова их сполосни!
   Юля понимающе кивнула, засунула штаны в раковину и включила воду. Когда воды налилось по край, вытащила промокшие штаны двумя пальчиками и, не зная, что с ними дальше делать, спросила:
   – Так?
   – Иди, встречай кар, – вздохнув, сказал я, и отстранил ее от мойки.

Глава 9

   То, как мы с Юлией шли по гипермаркету, можно сравнить с па-де-де в балете...
   Служебный выход я отверг сразу же. В моем «прикиде» выныривать из скромных служебных дверей, значило привлекать к себе пристальное внимание заинтересованных лиц. Тайна лучше всего сохраняется под ярким светом, вот именно такой путь я и выбрал.
   Юля сначала трусила, но потом развеселилась и шла рядом со мной как принцесса.
   Вечером в магазине народа значительно прибавилось; здесь, кроме торговых, оказались и разнообразные развлекательные заведения. Тусовалась молодежь, гуляли семейные пары.
   Кажется ради нас с Джил, москвичи нарушили свое обычное правило, не обращать на окружающих внимание. На меня смотрели почти все, кто встречался на пути. Кто-то с неприязнью, презрением, некоторые с восторгом. Я понимал и тех и других. Не всякая «барышня» с ростом и физиономией гренадера решится разгуливать в таких пожарных тряпках, привлекая общее внимание.
   – Ну, что я тебе говорил?! – сказал я, когда мы благополучно добрались до автостоянки. – Все прошло без сучка, без задоринки! Можно расходиться.
   – Я в этом не уверена, – ответила Юля, глядя мне за спину.
   Я не понял, в чем она не уверена, в том, что все прошло гладко или в необходимости расставания и обернулся. К нам, не спеша, приближалась компания каких-то шумных недомерков.
   – Это что еще такое? – удивился я.
   – Кажется, к нам идут кавалеры, – с нервным смешком объяснила она.
   – Садись в машину, я с ними разберусь.
   – Только, если можно, без трупов, – попросила Юля, – здесь не сибирская тайга.
   На это я мог бы сказать, что третья часть наших покойников на ее совести, но не сказал, ждал, как поведут себя буйные поклонники женской красоты. Их было пятеро, все под хорошим градусом, когда море уже по колено, но самих еще не штормит. Они пребывали в кондиции, подходящей для хорошей драки или иных неоправданных здравым смыслом действии, Я дожидался, когда они подойдут.
   – Эй, бьюти, – сказал самый отвязанный парень из компании, – пошли с нами, устроим тебе праздник, не пожалеешь!
   В подтверждении ожидающих меня радостей он сделал непристойный жест, чрезвычайно понравившийся товарищам. Они от его пикантной шутки буквально покатились со смеху.
   – Ой, мальчишки, какие вы милые, – сказал я манерным голосом, – только можно я вас сначала сфотографирую.
   Не представляю, видели ли они когда-нибудь фотоаппарат, может быть, их уже и не существовало, но пистолеты они определено видели. Смех, во всяком случае, разом смолк.
   – Нет проблем, крастока! Прости, мы уже уходим, – заискивающе сказал разом отрезвевший шутник. – Ошибочка вышла...
   – Ну вот, всегда так, – сказал я, втискиваясь в крошечный автомобильчик, – только мальчик понравится, как он оказывается трусом.
   Джил не ответила и рванула с места так, что ведущие колеса завизжали на асфальте.
   – Ты знаешь, кто это были? – спросила она, когда мы уже еле двигались во втором правом ряду автотрассы.
   – Мальчишки-шалунишки, – манерно ответил я.
   – Лучше бы ты им больше не попадайся... Они здесь первые бандиты, этим шалунишкам убить человека...
   – Тебе, между прочим, тоже.
   – Опять ты о том же! Я ведь сказала, что выстрелила совершенно случайно!
   – И совершенно случайно попала точно в лоб! – договорил я за нее.
   – Не хочешь верить – не верь. Давай лучше решим, что будем делать дальше!
   – Ты меня высадишь на стоянке такси, а сама поедешь ночевать к подруге, у которой тебя не смогут найти. Несколько дней не показывайся на работе.
   – А почему нам не поехать вместе? Неужели ты бросишь на произвол судьбы беззащитную девушку? – спросила Юля вроде шутливо, но голос у нее слегка дрожал. Похоже, она и правда боялась оказаться одной. Впрочем, остаться с ней следовало по многим причинам, не последняя из которых была та, что Юля мне понравилась. Однако меня все это время томило беспокойство за Дениса. Но и возвращаться к Левчику я не хотел из опасения подставить его и остальных под удар. Сомнений, что главной мишенью являюсь я, у меня не было.
   – Я бы с радостью, – стараясь, чтобы голос звучал искренне, сказал я, – но я слишком опасный сосед.
   – Это я уже поняла, – усмехнулась Юля. – Ты когда сюда приехал?
   – Вчера, а что?
   – И уже так много успел? За тобой уже охотится настоящая мафия, на тебе куча трупов...
   – Только два, нет, пожалуй, четыре, но не я же начал... Знаешь, я бы с удовольствием поехал с тобой, но мне нужно удостовериться, что у моих товарищей все в порядке. В вашем магазине нас было двое, я увел слежку за собой...
   – Так возьми и позвони, зачем же непременно ехать? Может быть, они пока смогут обойтись без тебя, а вот я вряд ли. Все-таки это ты втравил меня во все эти неприятности.
   – У меня нет телефона, – сказал я, не желая углубляться в разговор.
   – Возьми мой, – предложила она.
   – Ты будешь смеяться, но я не умею им пользоваться. У нас в тайге...
   – Номер-то ты хоть знаешь?
   – Знаю.
   – Тогда просто произнеси его вслух. Если точно не помнешь, назови адрес.
   – И все? – удивился я такой простоте.
   Действительно, при мне никто не набирал никаких номеров, да и самих телефонов я ни у кого не видел.
   – Я не знаю, какая связь у вас в Сибири, у нас она уже лет двадцать голосовая, – ехидно сказала девушка. – Ну, будешь звонить?
   – Буду, а где аппарат?
   – Вот темнота! – почти радостно воскликнула девушка. – Надень мою клипсу.
   Я хотел спросить, зачем она мне сдалась, но вовремя догадался, что это и есть телефонный аппарат. Снял у нее с уха клипсу и прицепил себе на мочку.
   – Теперь говори номер!
   Я четко продиктовал комбинацию цифр, которую, перед уходом в магазин, попросил запомнить Лев Николаевич.
   – Да? Кто это? – едва я договорил последнюю цифру, спросил голос моего одноклассника.
   – Добрый вечер, – не называя себя, сказал я. – Как у вас дела?
   – Ничего, ты сейчас где? – с плохо скрытой тревогой спросил Левчик.
   – Еду в машине, как говорится, с чистой совестью на свободу!
   – Ну, слава Богу! Мы тоже в машине, едем на дачу...
   – Куда? – удивился я, он не ответил, тогда я спросил. – Почему?
   – У Дениса были небольшие проблемы со здоровьем, ему теперь нужен свежий воздух...
   – Он жив? То есть, я хотел сказать, с ним все в порядке?
   – Да, все нормально, он попал в небольшую аварию и слегка стукнулся головой, через неделю будет в норме. Я вот только не знаю, как ты без нас...
   – Все понял, – быстро сказал я, поняв, что Лев Николаевич не хочет обсуждать по телефону ни наши дела, ни свой маршрут. – У меня все в порядке, я найду приют. До связи.
   – Погоди. Тебе можно звонить по этому телефону? – спросил он.
   – Можно, – решил я за Юлю, – но лучше я сам позвоню...
   – Вот этого, пожалуй, делать не стоит, – скороговоркой сказал он, – лучше жди моего вызова.
   – Хорошо, – сказал я, но меня уже никто не слышал.
   Потом вместо голоса Льва Николаевича, ко мне обратился приятный мужской баритон:
   – Если тебе сейчас одиноко, войди в сеть, тебя здесь ждут новые друзья и замечательные возможности. Ты только у нас и с нами сможешь найти свое счастье.
   Я понял, что это какая-то реклама для женщин, снял клипсу и вернул хозяйке.
   – Ну, как дела? – спросила Юля. – Сможешь остаться?
   – Смогу, – задумчиво ответил я, – кажется, бандиты ранили парня, который был со мной в магазине.
   – Опасно?
   – Похоже, не очень, они уехали из Москвы, так что я теперь в полном твоем распоряжении. Мы куда едем, к тебе домой?
   – Нет, что ты! На сегодня с меня хватит приключений. У меня есть одно тайное гнездышко. Квартира бабушки, досталась мне по наследству. О ней знает всего несколько самых близких людей.
   В любом случае, даже если мои противники вычислят Терентьеву, найти нас будет не так-то просто, пара дней у нас в запасе есть, решил я и согласился.
   – Долго нам ехать?
   – Не очень, часа за полтора доберемся, – ответила Юля, с трудом объезжая очередную заглохшую машину.
   Общедоступные полосы движения были так забиты транспортом, что мы больше стояли, чем ехали. Мне показалось, что ходить пешком по Москве значительно быстрее, чем ездить.
   – А что будет, если ты поедешь по белой полосе? – спросил я, начиная демонстрировать свой социальный анархизм.
   – За это возьмут большой штраф.
   – Кто? Я до сих пор не увидел ни одного РАИшника.
   – За движением ведется автоматический контроль, машины-нарушители фиксируются, и со счета владельца автоматически снимается сумма штрафа, – объяснила Юля.
   – Да, круто они вас обложили, – сказал я, – и как народ все это терпит? Как обычно, безмолвствует?
   – Никто нас ничем не обкладывал, все сделано для блага простого человека. Только упорядочив жизнь в мегаполисе, граждане могут чувствовать себя свободно и комфортно, – как по писанному, протараторила девушка.
   Примерно так же гладко, казенными фразами говорил и Денис. Мне, честно говоря, такие порядки, когда одним достается все, а другим только высокопарные декларации и обещания светлого будущего или безопасного настоящего, совсем не нравились. Тем более, когда по пустым левым полосам мимо еле ползущего потока машин на огромной скорости проносились роскошные автомобили.
   – А ты можешь получить разрешение ездить по третьей или четвертой полосе? – не вступая в бессмысленную дискуссию, спросил я.
   – Конечно могу, только у меня пока нет такой возможности. За право ездить по третьей полосе нужно отдать мою годовую зарплату. Но это справедливо, все вырученные деньги идут на развитие городских инфраструктур, социальную помощь малоимущим!
   Мне показалось, что россиянам будущего теперь вдалбливают удобные правителям мысли промышленным способом. Бьют по темени пресловутой вертикалью власти. Во всяком случае, Денис, и Юля говорили на социальные темы совершенно несвойственным им языком.
   – И тебе все это нравится, ты счастлива? – осторожно, спросил я.
   – Да, конечно, – безо всяких эмоций в голосе, ответила девушка, – у меня большое личное счастье, прекрасная работа, с перспективами карьерного роста, хорошая зарплата, высокий жизненный уровень, полная социальная защищенность.
   «Похоже, их просто зомбируют, – подумал я, – не может нормальный человек ни так говорить, ни быть всем довольным». Хорошо это или плохо, я пока определиться не мог. Слишком мало было наблюдений. Однако то, что я уже видел, никак не говорило о всеобщем счастье и социальной гармонии.
   Дальше мы ехали почти не разговаривая. Юля сконцентрировалась на вождении, пытаясь пробиться через бесконечную пробку. Счастливые водители виртуозно мешали другу и переговаривались красноречивыми всем известными жестами, а когда очень допекало, то и простыми матерными словами, высовываясь из окон. Основной частью автомобилей в нашем ряду были куцые, пластмассовые малолитражки, напоминающие капли на колесах. Наконец мы добрались до развязки, свернули с автострады, и машина поехала чуть быстрее.
   – Сейчас уже приедем, – сказала девушка, углубляясь в хаос дворовых разъездов. Тенденция возводить в Москве дома по непонятной нормальному человеку системе, сохранилась и до этого времени. Мы что-то объезжали, возвращались назад, и, наконец, остановились возле серого многоэтажного дома.
   Особой красотой строение не отличалось. Если же подходить к нему с позиции архитектурной эстетики, то было даже некрасиво и напоминало многоэтажный барак, скупо украшенный керамической плиткой и ржавыми дождевыми потеками.
   Мы вышли из машины и сразу же направились в ближний подъезд. Я бросил выпендриваться, и шел обычной походкой усталой женщины-труженицы. Во дворе было совсем темно, и все равно некому было оценить моей элегантности.
   – Лифт-то здесь хоть работает? – спросил я.
   – Раньше работал, сейчас не знаю, – ответила Юля.
   Мы вошли в слабо освещенный подъезд. В вестибюле, сидящая прямо на полу, компания подростков пила пиво. Я тотчас напрягся, ожидая замечаний в свой адрес. Однако взрослые тетки тинэйджеров не заинтересовали, и мы без задержки дошли до лифта. Он, увы, не работал, и нам пришлось подниматься на десятый этаж пешком.
   – Устала, – сказала Терентьева, опускаясь на стул прямо в крохотной прихожей. – Целый день на ногах...
   Я быстро осмотрел квартиру. Была она, действительно, крохотная. Десятиметровая комната, прихожая, она же кухня, в будочке туалет и душевая ниша. Все, как говорится, миленько, но очень скромно.
   – Проходи, – пригласила Юля, – я сейчас...
   Оставив возле входа туфли, я, наконец, смог разжать пальцы ног, скованные их узкими носками. Прошёл в комнату. Там помещалась одна большая кровать, столик у окна и небольшой шифоньер. Прямо светёлка семнадцатого века: тесно и только самое необходимое.
   – Как тебе здесь нравится? – спросила хозяйка, входя вслед за мной в комнату. – Я тут просто отдыхаю душой!
   – Не Версаль, но очень мило, – не вдаваясь в подробности и оценки, ответил я.
   – Сейчас переоденусь и займусь тобой, – сказала она, открывая дверку шифоньера. – На тебя мой халат налезет?
   – Не знаю, – ответил я, – в крайнем случае, я могу и в полотенце походить.
   Юля кивнула и начала раздеваться, аккуратно вешая вещи в шкаф. Похоже, женская одежда лишила меня пола, она меня совсем не стеснялась.
   – Я тоже, пожалуй, разденусь, – сказал я. – И как только вы все это носите!
   – А тебе идет женское белье, – игриво сказала она, когда я с трудом стянул со своих чресл плотно облегающие брюки и остался в одном сексуально просвечивающем неглиже.
   Пока я смотрел, куда пристроить свое, жуткой кислотной расцветки великолепие, Юля сняла последние предметы туалета, которые я с таким трудом на неё надел и спросила:
   – Ты, вообще-то кто?
   – Я же тебе говорил, что сибиряк.
   – Нет, кто ты по ориентации?
   Вопрос оказался для меня не совсем понятный, я так давно был оторван от культуры и цивилизации, что напрочь забыл о модных течениях в половом вопросе. Потому и ответил не сразу, а с небольшой заминкой:
   – Ну, этот, как его, натурал.
   – А какие виды секса ты предпочитаешь? Какие у тебя эротические фантазии?
   На это вопрос я сразу ответить не смог, тем более что предпочитал и предпочитаю один единственный вид секса – гетеросексуальный. Однако такое примитивное решение теперь, кажется, было не в ходу, потому я пожал плечами и, чтобы между нами не было недоговоренностей, сказал прямо:
   – Юля, должен тебя предупредить, что я женат.
   – Женат? – удивленно повторила она, разглядывая меня как известное домашнее животное новые ворота. – На ком?
   Теперь я смотрел на нее как в афишу коза.
   – На ком бывают женаты мужчины? На жене, то есть на женщине.
   – Ну, надо же, – вдруг засмеялась Юля и села на постель, – неужели мне так повезло! Я проведу ночь в одной постели с женатым мужчиной, у которого нет никаких сексуальных фантазий!
   – Девочка, – сказал я, когда она, хохоча, повалилась на кровать, – с фантазиями у меня и правда не очень, но со всем остальным... Ты бы лучше надела на себя что-нибудь. Я к тебе очень хорошо отношусь, но это еще больше усугубляет...
   – Что, что, усугубляет? – сквозь смех спрашивала она, катаясь по постели. Потом посмотрела на меня, и всё поняла без объяснений. Торопливо попросила:
   – Погоди, я только приму душ.
   Ну, вот, думал я, слушая шум воды, ведь хотел же, как лучше... Что это она так долго возится!

Глава 10

   Не знаю, как со всем остальным, но вот с простым женским счастьем, в будущем оказалось не все ладно. В противном случае, не стала бы хорошая девочка Юлия Терентьева бросаться на первого встречного женатого мужика, а потом плакать у него на груди и говорить:
   – Господи, я и не знала, что с обычным, живым мужчиной может быть так хорошо!
   Потом она отерла слезы и, заглядывая мне в глаза, спросила:
   – У тебя, правда, нет эротических фантазий?
   – Почему же нет, одна есть. То же самое, что было, еще два раза. Но, сначала нам нужно отдохнуть, День был слишком напряженный, все эти покойники...
   Кажется, об убитых я сказал зря. Она вздохнула и прижалась ко мне:
   – Нет худа без добра, если бы не они, я тебя не встретила...
   – Лучше бы тебе действительно меня не встречать, – неслышным шепотом сказал я ей в самое ухо и прикрыл готовый вырваться удивленный вопрос ладонью. В ночной тишине стало отчетливо слышно, как в нашем замке кто-то осторожно копается.
   Будь квартира чуть больше, я бы вряд ли услышал тихий звук тонких инструментов, но тут от изголовья кровати да входной двери было всего полтора метра, и оттого каждый шорох за дверью становился отчетливым.
   Одеваться было некогда и я, погасив тусклый ночник, как был, «а-ля-натураль», на цыпочках подкрался к двери. Юля хотело пойти следом, но я жестом попросил ее оставаться в постели. Между тем в замке что-то щелкнуло, потом хрустнуло и дверь начала медленно открываться внутрь. Я прижался к стене и затаил дыхание. Какой-то человек, одетый во все черное, втиснулся в образовавшуюся щель и начал материализовываться в прихожей. Я дождался, когда он войдет и, резко захватив его за шею, изо всех сил, бросил головой вперед. Он ударился лбом о бетонную стену, негромко вскрикнул и опустился на пол. Пока он падал, я захлопнул дверь и придержал ее ногой, на случай, если гость явился не один. Подождал. За дверями было тихо.
   – Кто там? – не выдержав неизвестности, спросила Юля.
   – Сейчас выясним, – ответил я, запер дверь на замок и включил свет.
   На полу лежал обычный киллер, в черном спортивном костюме и трикотажной шапочке с прорезанными в ней дырками для глаз. Я стянул с него шапку. Киллер, разом лишившись своей таинственности, превратился в лысоватого мужчину лет тридцати пяти-сорока. Приложил я его к стене душевно, на лбу уже вздувалась здоровая багровая шишка.
   – Он пришел нас убить? – спросила без особого волнения, выглядывая в дверь комнаты, Юля.
   – Не похоже, – ответил я, снимая с гостя мягкую матерчатую сумку на длинном ремне. – Оружия у него нет.
   – Может быть он просто вор?
   – Сейчас очнется, всё и выясним. Если нетрудно, принеси воды.
   – Хорошо, я только что-нибудь на себя накину, – сказала она и тут же вернулась уже в прозрачном халатике, надетом прямо на голое тело. Открыла кран и наполнила водой стакан.
   Я поднял гостя на ноги и посадил здесь же в прихожей на единственный в квартире стул. Он уже приходил в себя, во всяком случае, начал одурело качать головой.
   – Выпей воды, – сказал я, поднимая его голову.
   Незнакомец сделал несколько вялых глотков, закашлялся и поднял на меня глаза.
   Они еще были затуманены, но достаточно осмыслены.
   – Вы кто? – спросил он, отстраняясь от стакана.
   – Хороший вопрос для взломщика, – усмехнулся я. – Живу я здесь, а вот что ты тут делаешь?
   – Здесь должны быть две женщины, а вы мужчина, – ответил он, безошибочно определив мою принадлежность по раскачивающемуся вблизи своего лица первичному половому признаку.
   – А чем тебе мужчины не нравятся? – спросил я и добавил, приставляя к его ключице острие кинжала. – Пытаться бежать не стоит, если дернешься, я воткну в тебя клинок по самую рукоятку!
   Удивительно, но мой средневековый кинжал нагонял на аборигенов значительно больше страха, чем их современное совершенное оружие. Гость сразу обмяк и привалился спиной к стене.
   – Успокоился? – спросил я.
   Он молча кивнул.
   – Теперь начинай рассказывать кто ты и что тебе здесь нужно. Только не говори, что ты простой квартирный вор. Если будешь с нами сотрудничать, то, может быть, и уцелеешь, нет – вылетишь с десятого этажа. Намек понял?
   – Нечего меня пугать, – скривившись, сказал взломщик. – Мне, может быть, жить осталось всего два месяца. Днем раньше днем позже... И врать не буду, меня сюда прислали посмотреть, что за женщины тут живут. Одна ты, что ли? – он посмотрел на стоящую в дверях Юлю, – зря ты с этим человеком связалась, его серьезные люди ищут... Теперь понятно, что с тобой за баба в красных штанах была.
   – За нами, выходит, следили? – спросила меня Терентьева.
   – Понятное дело следил, – ответил за меня он. – Твой дружок, – он посмотрел на меня, – такого шума наделал, что теперь пол-Москвы на ушах стоит. Его везде ищут.
   Никакой агрессии в этом человеке не чувствовалось. Обычный усталый служащий. Кажется, мое право на активную защиту его ничуть не возмущало. Мне даже стало интересно с ним разговаривать.
   – Со мной все понятно, – сказал я. – А вот что с тобой делать, я не знаю. Выпущу, сразу же сдашь, придется тебя здесь держать.
   – Нельзя мне у вас оставаться, – грустно сказал он. – У меня с собой лекарство только до утра. Не сделаю вовремя инъекцию, мне конец.
   – Диабет? – угадал я.
   Взломщик кивнул и криво улыбнулся одними кончиками губ.
   – Я только потому на эту сволочную работу пошел, чтобы детей хоть как-то обеспечить. Если погибну, получат пенсию, и смогут существовать... У меня двое: сынишке шесть, дочке пять лет.
   – А жена? – задала Юля извечный женский вопрос.
   – Была, – безразлично ответил он, – не захотела жить с неудачником. Я вообще-то программист, а не взломщик. Это так, по совместительству...
   У меня появилась абсурдная на первый взгляд мысль, но если получится... В конце концов, большого выбора у нас не было.
   – А что, если я тебе помогу? – спросил я.
   – Ты?! Мне?! – усмехнулся он. – Как это ты мне поможешь? Пристрелишь, чтобы не мучился?
   – Я экстрасенс, – серьезно сказал я, – и могу за несколько сеансов тебя вылечить от диабета, а ты за это поможешь мне добраться до моих заказчиков.
   Гость, несмотря на всю пикантность ситуации, мне нравился. Не дергался, не умолял о пощаде, не пытался взять на испуг. Да и на бандита был совсем не похож, обычный усталый от неразрешимых проблем человек.
   – Правда, что ли? – недоверчиво спросил он. – Не верю я никаким знахарям, их теперь столько развелось...
   – Это твое дело, – сухо сказал я. – Мое дело предложить.
   – Конечно, если получится, то я для тебя... Мне ведь теперь все равно, главное детей одних не оставить. Только учти, я в нашей фирме не большая шишка, почти в самом низу, но если что смогу...
   – Расскажи, что у вас за фирма? – спросил я.
   – Обычная военизированная служба при президентской администрации, выполняем особые задания. Называемся, спецподразделение «Зет». Такие есть во многих ведомствах: МЧС, ФСБ, МВД.
   – Понятно, – сказал я, хотя ничего мне понятно не было. Особенно то, какое отношение имела президентская администрация лично ко мне. Осталось надеяться, что скоро это выяснится.
   – Юля, у тебя есть что-нибудь холодное? Дай человеку приложить к шишке. А ты иди в комнату и ложись на кровать, – велел я «агенту».
   Он потрогал шишку на лбу и медленно встал, потом смущенно посмотрел на меня и спросил:
   – А ты что, так и будешь меня лечить в голом виде?
   – Не бойся, твоей невинности ничего не угрожает, я лысыми мужиками не интересуюсь. Просто мне одеться не во что. Так что придется тебе потерпеть.
   Мы вошли в комнату.
   Диабетик неловко сел на измятую постель. Даже младенец сразу бы понял, что здесь недавно происходило.
   – Помешал я вам, – виновато сказал он, – извините.
   – Ничего, у тебя будет шанс вернуть должок. Тебя как зовут? – спросил я, разминая пальцы перед началом сеанса.
   – Игорь, – ответил он, и посмотрел на меня чуть ли не с большим испугом, чем тогда, когда я грозил ему кинжалом. – А ты случайно не колдун?
   – Игорь, ты же программист, а боишься нечистой силы! Нет, я не колдун и, вообще, в моих способностях к лечению нет никакой мистики. Работают какие-то внутренние ресурсы организма. Так что пользуйся, пока вы меня не пристрелили.
   Я говорил ему чистую правду, только не уточнил детали. Когда я впервые перешел границу времени, у меня по непонятным причинам появилась способность к экстрасенсорике. Говорят, что у многих людей, прошедших через клиническую смерть, открываются новые, иногда невероятные, таланты и возможности. Может быть, и переход из одного времени в другое, как-то сродни клинической смерти. Не знаю, как это можно объяснить, в теории я не силен.
   – Теперь ложись на спину, расслабься и закрой глаза, – инструктировал я больного, – я не буду к тебе даже прикасаться. Если начнутся неприятные ощущения, потерпи. Как ты сейчас себя чувствуешь?