Ширянов Баян. Последняя битва Пономаря (Пономарь - 4)

   Еще не все ученики умели сознательно отделять тонкие тела от плотного, но с помощью Вити, Андрея Андреевича и Пономаря, это удалось всем. Впервые попав в астральные миры, "неподдающиеся" ошалело глазели по сторонам, удивляясь яркости и насыщенности красок, возможности заглядывать внутрь плотных предметов и прочим "чудесам", пребывания в энергетических планах создания.
   Внезапно Игорь Сергеевич заметил, что не только он пристально наблюдает за учениками. Тем же самым занимался и Андрей Андреевич. Йог оценивающе разглядывал каждого "неподдающегося", и, как видно, делал какие-то выводы из их поведения.
   Пока дюжина мужчин и женщин адаптировалась к новым условиям, Авраамов, естественно, был здесь как рыба в воде, Пономарь тоже решил, что будет небесполезным как-то оценить будущих основателей. Естественно, первой, на кого упал взгляд целителя, была Лада Углицкая. Женщина, хотя и находилась, по всей видимости, в довольно сильном стрессе, но голову не потеряла. Дарофеев порадовался её выдержке. Игнат Федорович тоже вел себя на удивление спокойно. Он, заинтересовавшись какой-то безделушкой, то подлетал к ней поближе, то пытался взять в руки, то рассматривал с различных углов зрения. Третьим островом спокойствия оказался спасенный намедни наркоман. Ему, как видно, в его галлюцинациях и не такое мерещилось, так что к отделению духа от тела он отнесся без излишней эмоциональности.
   Зато остальные испытывали настоящий телячий восторг. Они, словно дети, носились друг за другом, просачиваясь сквозь стены и пытаясь осалить один другого. Это безобразие пора было прекращать. Тем более что целитель почувствовал, что такое веселье начинает привлекать внимание низкоэнергетических сущностей, и около десятка их уже барражирует поблизости, приглядываясь, в кого бы вцепиться.
   - Господа, секунду внимания! - Громко произнес целитель.
   Все остановились, некоторые замерли в совершенно нелепых позах.
   - Сейчас я попрошу вас всех собраться в круг.
   Ученики безоговорочно исполнили приказ. Когда свое место занял последний из них, Пономарь постулировал очередную задачу:
   - Сейчас каждый из вас попытается представить место, в котором он бы хотел провести ритуал создания нашего эгрегора. Представить и переместиться туда. Постойте, не начинайте пока. - Остановил Игорь Сергеевич вечно спешащего хиппи. - В это время мы должны быть в единой энергетической связке и поэтому должны попасть в некое место, которое станет результирующим от совокупного вектора наших усилий.
   Итак, ещё раз проверяем нашу связь.
   Дарофеев визуализировал пятнадцатигранник, в котором каждая вершина соединена с другой. Убедившись, что такая структура существует на всех чакральных энергетических уровнях, целитель сказал:
   - Начали!.. - И сам начал воображать самое подходящее место. Перед внутренним взором Пономаря предстал небольшой дубовый лесок, росший на холме, поляна на самой вершине, а под землей, уже заросший за долгие века, круг камней, отмечавший место почитания языческого Рода.
   - Это очень хорошее место. - Раздался вдруг голос Андрея Андреевича. Я его знаю.
   Отрешившись от мыслеобразов, Игорь Сергеевич посмотрел вокруг. И он, и все его "неподдающиеся", находились почти в таком же месте, как только что видел его Дарофеев. Единственным отличием было то, что поляну покрывал густой травяной сухостой, оставшийся ещё с прошлого года, а из него выглядывала полуразвалившаяся невысокая четырехгранная бетонная стела с насквозь проржавевшей звездой на вершине.
   - Мы где? - Спросил Витя.
   - Около трехсот километров на юго-запад от Москвы. - С готовностью ответил Андрей Андреевич. - Если никто не против, я здесь останусь и приведу все в порядок.
   Пономарь кивнул и с удивлением увидел, что плотное тело Авраамова словно бы перелилось из того места, где оно находилось, на эту поляну, заполнив энергетическую оболочку йога. Андрей Андреевич встал, прошелся, шурша сухой травой, и помахал целителю рукой:
   - Все в порядке. Возвращайтесь.
   Дарофеев отсалютовал в ответ, и все снова оказались в Москве, в знакомой квартире.
   3
   - О! Сам Владимир Иванович! Главный наркоман России и окрестностей! Изотов принялся ерничать, едва один из людей Рыбака пробудил майора от гипнотического сна. - Не думал, что вы настолько глупы, чтобы дать мне себя увидеть! Как вы думаете, что здесь будет минут, эдак, через десять-пятнадцать? Не пора ли сразу уносить свою задницу?
   Зарайский спокойно выслушивал выпады пленного, прекрасно зная, что они всего лишь пустая бравада. Вскоре в этом убедился и сам Сергей Владимирович. Попытавшись выйти на связь с эгрегором Космэтики, фээсбэшник вдруг понял, что у него это отчего-то не получается. Ясновидение же пока работало и, прибегнув к нему, Изотов похолодел: помещение, в котором он лежал, созерцая лишь часть потолка и лицо наркобарона, оказалось накрыто "черной дырой", которая не позволяла проникать сквозь её оболочку излучениям любых эгрегоров. Сергей Владимирович оказался отрезан.
   Он сразу попытался найти того, кто "держал" "черную дыру", но тонкое видение показывало, что вокруг абсолютно никого нет. Даже Рыбак казался майору пустым местом.
   - Еще посмотри на свой новый костюмчик. - Посоветовал Зарайский, почувствовав, что пленник использует тонкие энергии.
   Вынужденный последовать рекомендации, Изотов обнаружил ещё одну неприятность. Некое подобие скафандра, в которое его заключили, оказалось наполнено смесью какого-то наркотика и диметилсульфоксида, вещества, которое транспортировало любые тяжелые молекулы сквозь клеточные мембраны. Если хотя бы капля такой смеси попала бы на кожу Сергея Владимировича, он немедленно умер бы от передозировки. Но на кожу был нанесен слой полупроницаемого полимера, пропускающего испарения от тела человека, и не допускающего контакта со смертоносной жидкостью.
   - Так что не советую особо дергаться... Не дай бог, повредите свою оболочку - и хана! - Теперь пришла очередь Рыбака немного поиздеваться над Изотовым и Владимир Иванович не упустил эту возможность. - Вы хотите узнать, до каких пор вы будете торчать в этом помещении? А до тех, пока мы не уничтожим предпоследнего космэтиста. Последним будешь ты!
   Едва за наркобароном захлопнулась дверь, Изотов начал действовать. Состояние "жалюзи" ему всегда давалось с трудом, но сейчас Сергею Владимировичу удалось войти в него почти без проблем. Не имея возможности повернуть голову, и не зная, что или кто находится в подвале, где он лежал, майор решил действовать со всей возможной стремительностью.
   Он зацепился манипурой за потолок. Проверил прочность крепления энергетического луча и изо всех астральных сил дернул.
   Пластмасса корпуса "скафандра" разлетелась на куски, во все стороны полетели вонючие брызги наркотической смеси. Но сейчас, когда Изотов вошел в состояние "Жалюзи", никто и ничто не могло коснуться его тела без желания экстрасенса.
   Взмыв к потолку, Изотов огляделся. Кроме него в подвале было ещё четыре человека. Одного, выглядевшего самым напряженным, Сергей Владимирович вырубил первым. Мощный импульс из муладхары лишил боевика сознания. Подозрение оказалось верным. Человек рыбака упал со стула и тут же "черная дыра" распалась. Майор немедленно подключился к эгрегору Космэтики и кинул в него клич о спасении. И вовремя.
   Появившись, словно чертик из табакерки, фээсбэшнкик застал наркобоевиков врасплох, что и позволило ему успешно позвать на помощь. Но мгновения растерянности прошли, рыбаковцы сориентировались и немедля приступили к ответным действиям.
   Не желая упускать самого ценного пленника, Зарайский приставил к нему охрану из лучших своих наркозомби. И теперь пришла пора им показать, на что они способны. Первый же энергетический удар впечатал Сергея Владимировича в бетон стены. "Жалюзи" остались целы, но от невероятной силы потрясения у майора на мгновение помутилось в глазах. Следующий сабельный луч вскрыл энергетическую защиту майора, но он успел за доли секунды восстановить её. И теперь сам ответил атакой на все три позиции. Наркозомби устояли, хотя и пошатнулись от нечеловеческой мощности ударивших в них лучей. Не давая рыбаковцам прийти в себя, Изотов сконцентрировался на одном из них и послал импульс в его солнечное сплетение. От подобного воздействия обычный человек получил бы дыру в груди, но рыбаковец смог ассимилировать ударившую в него энергию и, на автомате, отразил её обратно.
   Теперь уже фээсбэшнику пришлось защищаться. Но "благодать", к которой Сергей Владимирович уже успел подключиться, в сочетании с "жалюзи", полностью поглотила энергетический пучок, и он лишь сделал Изотова ещё сильнее. Опьяненный своей силой, майор принялся энергетически дубасить своих противников. Те могли лишь пятиться и пассивно защищаться.
   Но фээсбэшник совершенно забыл о четвертом противнике. Тот же, успев прийти в сознание, не стал долго думать и выстрелил в Изотова острейшим лучом. Тот на доли секунды пробил защитные оболочки майора, но и этого времени было достаточно, чтобы наркобоевик создал канал, через который нанес информационный удар в Дыру Брамы Сергея Владимировича. Нежный чакр не выдержал такого варварского обращения и Изотов потерял ориентацию. Пока он боролся с собственным организмом, рыбаковцы успели снова накрыть подвал "черной дырой", отрубить майора от источников энергии и спеленать его силовыми нитями.
   Когда Сергей Владимирович очухался, он уже не мог пошевелиться, а вращающаяся вокруг его тела оболочка, которую на этот раз поддерживали уже двое наркоманов-энергетиков, не позволяла никаким энергиям выходить за её пределы.
   Убедившись, что пленник жив и здоров, наркозомби, неслышно посовещавшись, внезапно открыли кокон, но не успел Изотов воспользоваться таким прекрасным шансом, как он уже опять погрузился в сон.
   В это время наверху начался большой обыск. Прибывшие на зов Сергея Владимировича космэтисты принялись штурмовать гаражный кооператив в районе Волгоградского проспекта, под которым и находился пленный предапостол. Но даже с помощью местной охраны, обыскав все гаражи, они не смогли найти вход в подвал. Проторчав бестолку несколько часов, космэтисты вынуждены были уйти.
   4
   Три года пролетели как один день. Если в начале срока Грибоконь считал дни, оставшиеся ему до освобождения и эта четырехзначная цифра не внушала никакого оптимизма, то, став нарядчиком зоны, он настолько замотался, настолько привык к этому ритму жизни, что лишь когда Лакшин спросил его, почему это Михаил Львович не отращивает волосы, Шаман вспомнил, что до воли осталось меньше двух месяцев.
   Большая часть его Апостолов уже освободилась. Некоторые вышли, как говорится, по звонку, по окончании срока, другие, с помощью своих новообретенных способностей, выхлопотали себе условно-досрочное освобождение. Остались лишь двое: Рак и Банзай, но и им предстояло вскоре покинуть толстые монастырские стены.
   В один из вечеров, когда Рыков пригласил Шамана отужинать вместе, между ними состоялся очень неприятный для Основателя разговор.
   Чай уже давно был забыт. Апостолы давно стимулировались исключительно натуральным кофе. В каптерке Банзая зеки соорудили мангал, медник выковал джезвы и теперь Геннадий Эргюнович несколько раз в день потчевал себя и Рака свежесваренной арабикой.
   Устав после напряженного дня Грибоконь с видимым безразличием наблюдал как массивный Банзай крутит и переставляет в песке, словно профессиональный напрерсточник, три пузатые джезвы. Рак сидел напротив с такой же постной миной. Даже аромат готового кофе не смог вывести Данилу Сергеевича из апатии.
   Сжав в ладонях большую фаянсовую кружку и, будто не замечая, что в неё налит парящий корицей кипяток, Рыков вдруг встрепенулся и спросил:
   - Что делать будем?
   - Ты о чем? - Банзай с шумом всосал в себя глоток обжигающей жидкости.
   - О Космэтике.
   - А чего делать? - Удивился завхоз. - Пусть живет.
   - Я не тебя спрашиваю. - Оборвал Геннадия Рыков. - Ну, Основатель, ответь! Ты скоро откидываешься. Я скоро откидываюсь. Пожил бы еще, да срок истекает. Банзаю, вон, тоже сто дней осталось. И что дальше?
   Михаил Львович задумался. Он подозревал, что рано или поздно такой вопрос придется решать, но все откладывал и откладывал мысли о нем, надеясь, что все может разрешиться само.
   - Давайте думать. - Предложил Грибоконь. - Есть нам здесь замена?
   - Нет. - Твердо ответил завхоз.
   - Смогут ли простые мужики теперь справляться с блатными?
   - Простые - точно нет. А те, кто в нашем Обществе - наверняка. Сказал Данила Сергеевич.
   - Именно. - Вздохнул Шаман. - Мы уйдем. Посвящать будет некому. И все развалится.
   - Здесь развалится. - Уточнил Рак. - А на воле?
   - Что на воле? - Не понял Грибоконь.
   - На воле ведь уже тысячи членов Общества.
   - И что? - Михаил Львович уже понял, к чему ведет Рыков.
   - Там, за колючкой, их тоже надо будет как-то организовать!
   - Слушай, а ведь дело говоришь! - Вскричал Банзай.
   - Это дело другие уже делают. - Ухмыльнулся Данила. - С воли уже несколько маляв пришло. Книпперсон, Павлов, Ладыгин пишут, что уже организовали первичные ячейки... И все у нах ништяк, кроме одного...
   - Нет харизматической фигуры. Меня. - Закончил мысль Грибоконь.
   - Ну, харизмы у тебя хоть отбавляй! Ты там теперь народный герой. Страдаешь за Веру, царя и отечество в советских застенках. - Рассмеялся Рыков. - Другого нет: Цели.
   - И ты хочешь, чтобы я тебе её выложил на блюдечке? - Покачал головой Михаил Львович.
   - Ну, конечно, не сразу. Над этим думать надо. Но к твоему откидону неплохо бы её уже иметь.
   - Цель, цель... - Пробурчал Шаман. - У нас что? По большому счету секта. А какая цель у любой секты? Конечно, счастье, причем не где-то как-то, а исключительно в мировом масштабе! За счет её мирового господства! Годится такой бред?
   - Шаман! Ты - гений! - Заорал Данила. Его апатия куда-то исчезла и он затопал по доскам каптерки, изображая какие-то коленца то ли из "камаринского", то ли просто из зэковского стэпа.
   - И ты думаешь, они, - Грибоконь широко повел рукой, - поверят такой идиотской цели?
   - Поверят! Куда им деваться!
   Шаман недоверчиво покачал головой.
   Но весь его скепсис испарился в день освобождения. Пройдя под изрядно намозолившим глаза плакатом "На свободу - с чистой совестью!", и получив свои вольные, пахнущие пылью и плесенью вещи, Михаил Львович переоделся и, расписавшись за деньги, справку об освобождении, паспорт, шагнул за ворота зоны.
   Ему показалось, что он попал на застывший праздник. Около вахты тихохонько стояла огромная толпа. Над ней реяли чьи-то одинаковые портреты, транспаранты с корявыми надписями. Дети, сидя на родительских плечах, держали связки разноцветных воздушных шариков.
   Но тишина тут же лопнула, едва кто-то опознал вышедшего Михаила Львовича.
   - Это он! Давайте!
   Немедленно, откуда он только взялся? духовой оркестр разродился громогласным тушем. В воздух полетели шарики, раздались взрывы хлопушек и свист петрард. Кто-то открыл стоящие на авансцене клетки, и из них валом посыпались недовольные белые голуби. Они разлетались, как взъерошенные курицы, шарахались от взрывов, шариков, портретов, но со своей ролью, создать праздничное настроение, они справились.
   - Ура! - Кричали мужики, женщины, дети.
   - Ура Шаманову! Ура нашему спасителю!
   Михаила Львовича подхватили под руки. Затем вообще подняли и понесли куда-то ногами вперед. Грибоконь настолько опешил от подобной встречи, что даже не сопротивлялся, отдав себя в руки ликующей толпы.
   Глава 27.
   1
   Выехать пришлось затемно. Константин по своим каналам заказал автобус, все в него погрузились и, заехав по пути в круглосуточный супермаркет за продуктами, помчались к месту ритуала.
   Первые полчаса поездки Пономарь был занят. Он колдовал над пятилитровыми бутылями с водой, заряжая каждую из них особым образом. Но, когда эта подготовительная процедура была закончена, ему ничего не оставалось делать, как расположиться в обнимку с Ладой на последнем ряду сидений.
   Впрочем, как заметил Игорь Сергеевич, его воспитанник тоже не зевал. Он, завладев рукой девушки, со странным именем Ия Бронза, поглаживал её пальчики и вел какую-то телепатическую беседу.
   Около десяти утра автобус, наконец, остановился. Дарофеев растолкал прикорнувших "неподдающихся" и они позевывающей вереницей отправились в лес. Но к месту проведения ритуала целитель и его команда смогли добраться лишь далеко за полдень.
   Тут уже все было готово. Андрей Андреевич расчистил поляну, притащил откуда-то огромный плоский валун, который должен был служить алтарем. Вокруг камня уже были постелены тринадцать травяных циновок.
   - Игорь Сергеевич! - Йог, завидев приближающихся людей, заторопился навстречу.
   - Как вы все тут прекрасно обустроили! - Восхитился целитель, пожимая Авраамову руку.
   - Прекрасно-то, прекрасно, да не все. - Глаза Андрея Андреевича оценивающе бегали по лицу Пономаря.
   - Что-то случилось? - Встревожился Дарофеев.
   - Нет. Ничего. Но... Дело такое: сегодня не самый удачный день для этого события. На досуге я составил гороскоп на сегодня...
   - И что же там?
   - Солнце вошло в квадратуру с Плутоном и, с другой стороны, с Нептуном. Большого квадрата на небе нет, но и то, что там творится, может принести немало неприятностей.
   - Вы предлагаете отменить все? - Озадаченно спросил целитель.
   - Ни в коем случае! Зачем? - Всплеснул руками Андрей Андреевич. Просто сдвинем сегодняшний момент на пять месяцев, шестнадцать дней и одиннадцать часов назад! Это самый подходящий момент для ритуала.
   Игорь Сергеевич пристально посмотрел на йога:
   - Вы что, умеете перемещаться во времени?
   Тот рассмеялся:
   - Этого не потребуется. Главное, чтобы все на какое-то время забыли про то, какое сегодня число и мысленно перенеслись назад в прошлое.
   - И этого будет достаточно для успеха?
   - Я думал, вам известна эта методика. - Разочарованно протянул Авраамов. - Но, коли нет, собирайте ребят, я сейчас все расскажу. Это быстро.
   Объяснение принципиальной возможности действия в астрологически неудачное время, как в удачное, заняла пять минут. Дарофеев, старавшийся всегда действовать с максимальной эффективностью, но исходя из внешних условий, оказался поражен, как просто и, главное, быстро, эти внешние и, казалось, неизменные данности можно варьировать!
   После речи йога, все вызвали в себе ощущение требуемого момента времени и Пономарь начал ритуал. Вне круга оказались шестеро: Константин, Витя и телохранители. Паренек должен был следить за возможной активностью эгрегора Космэтики, могущей помешать ритуалу, а все остальные охраняли круг уже физическими силами.
   На алтаре громоздились фрукты, овощи, зелень. Целитель специально выбирал в магазине именно то, что росло в средней полосе России, те плоды земли, что во время роста пропитались русским духом.
   Вокруг алтаря, обнаженные, сидели "неподдающиеся". Они уже вошли в легкое медитационное состояние и соединили свои энергетики в кольцо.
   - Да во имя Сварога со Сварожичи, да во имя Дажьбога бога, да во славу Матери Сырой Земли, Матери Сырой Земли, Матери Сырой Земли! - Заголосил Дарофеев. Внезапно для него самого его голос вдруг зазвучал громко и гулко, словно вокруг энергетического круга вдруг выросли невидимые стены, дающие неправдоподобно гулкое эхо.
   - Да омываю плоды да коренья земли Рода нашего святой водицей, водой да от Макоши прародительницы. - Игорь Сергеевич открыл первую бутыль и щедро облил алтарь и все, что на нем лежало водой из первой бутыли. - Да дарует сия водица святая, водица мертвая, крепости отрокам и отроковицам твоим!
   "Неподдающиеся" подставляли ладони "лодочкой" и целитель плескал в них заряженную воду. Делая эту процедуру с Авраамовым, целитель заметил, что тот довольно улыбается и, кивая, подмигивает. Приняв это за знак, что все идет правильно, Пономарь продолжил:
   - Приобщитесь же к тайнам подземным, к тайнам судеб ваших, переплетенных аки коренья нераздельные!
   И вода в ладонях была выпита.
   - Да омываю плоды да коренья земли Рода нашего святой водицей, водой, да росяной, да от Дажьбога бога! Да дарует сия водица, водица святая, водица живая, живота отрокам сим и отроковицам! И приобщитесь же к тайнам земли нашей, тайнам лесов густых, да лугов раздольных, тайнам что на виду у всех, да в руки не всякому даются!
   - Да омываю плоды да коренья земли Рода нашего святой водицей, водой, да небесной, да от светлаго Сварога! Да дарует сия водица, водица святая, водица Рода, да Рожаниц единения в духе светлом. И приобщитесь же к тайнам Рода нашего!
   По мере проведения ритуала, Игорь Сергеевич все отчетливей чувствовал, как бушующий вокруг него энергетический вихрь, поначалу состоявший из дикой, первозданной стихийной силы, лишь отчасти поддающейся управлению, мало помалу начинал приобретать какие-то "цивилизованные" черты. Он оформлялся в стройное энергоинформационное образование, вобравшее в себя и эманации всех участников действа, и силу окружающей природы, и, отчасти, мощные потоки, исходившие от вызванных Пономарем языческих богов.
   В какой-то момент целитель вдруг осознал, что говорит и действует уже не по своей воле. Весь загодя расписанный план ритуала куда-то подевался и теперь Дарофеев действовал исключительно по наитию. Вместо того, чтобы сжечь, как он хотел, все приносимые в жертвы плоды, он разделил каждое яблоко, каждую картофелину на тринадцать частей и все участники ритуала один кусочек откусили, другой - кинули в воздух, третий зарыли в землю под собой, а четвертый нанизали на веточку.
   Но огонь-таки был зажжен и после обязательных прыжков через пламя, когда угли уже достаточно прогорели, Игорь Сергеевич устроил на них хоровод. Люди безбоязненно ступали босыми подошвами на тлеющие уголья и, словно танцуя сиртаки, несколько раз прошлись по костру по - и против часовой стрелки.
   - И да будет так! - Разнесся по лесу зычный глас Пономаря. - Слово мое крепко!!! - И от силы, высвободившейся после этой фразы, деревья затрепетали, словно от порывов невидимого урагана, птицы с испуганными криками вылетели из каких-то укромных мест, а палая листва поднялась в воздух и образовала настоящий смерч над потухшим кострищем. Дарофеев с недоумением наблюдал, как вихрь этот внезапно стал набирать силу, в него всосало всю золу от костра, все веточки с недоеденными жертвенными плодами, какую-то слишком близко положенную одежду. Минута-другая и невесть откуда взявшийся смерч, унес все с собой, оставив на вершине холма лишь группу ошеломленных людей.
   - Славно получилось. - Андрей Андреевич первым пришел в себя. - А теперь пора и до дому...
   2
   Бывший когда-то белым потолок, все трещины на масляной краске, все отслоившиеся лохмотья с неровными краями Сергей Владимирович изучил за каких-то полчаса. Другого в его поле зрения ничего не было.
   Изотов, привыкший к тому, что вокруг постоянно что-то меняется, что-то происходит, сейчас испытывал сильнейший сенсорный голод. Он лежал в полнейшей тишине. Кокон, сооруженный наркозомби Рыбака не пропускал ничего, кроме света. Да и то, поле зрения майора оказалось ограничено маленьким участком грязного потолка.
   Делать было абсолютно нечего. И, фээсбэшник, почти смирившись с участью пленника, решил прекратить на время сопротивляться и закрыл глаза.
   И это оказалось самым правильным решением. Расслабившись, Сергей Владимирович освободился от клокотавшей в нем ярости и смог гораздо лучше оценить ситуацию, в которой находился. Его тонкое тело словно бы автоматически принялось искать выходы из ловушки. Изотов прощупывал поля, которыми оказалось спеленуто его тело, осторожно пробовал их на прочность.
   Через некоторое время майору удалось выявить слабину в излучениях наркозомби. Несмотря на то, что его охранники работали в унисон, объединив свои биополя, в них все равно наблюдалась некая линия, очерчивающая начало излучений одного охранника и конец поля другого. При небольшом напряжении сил, здесь можно было прорваться.
   Убедившись, что путь на свободу в принципе возможен, Сергей Владимирович перенес свои мысли на другой предмет. Задание физически уничтожить Пономаря все ещё довлело над майором и лучшего места и времени, чтобы спокойно и не торопясь обдумать все детали предстоящего убийства, просто не существовало.
   Дарофеев страшил фээсбэшника. Возможность летать, становиться совершенно неуязвимым, умение моментально лишить человека и сознания, и жизни, делало целителя настолько грозным противником, что Изотов, только теперь он смог в этом себе признаться, даже боялся всерьез подступиться к нему. Но сейчас словно опали какие-то шоры и Сергей Владимирович смог думать о Пономаре без деструктивного ужаса.
   Эмоции, и игра на чувствах к праху близких показалась теперь Изотову детской игрой в куличики. Дарофеев безжалостен. И к себе, и к окружающим. Ему ничего не стоит пожертвовать кем угодно, даже собой, для той цели, к которой он стремится в данный момент. А сейчас единственной его задачей является уничтожить Общество Космической Этики. И если каким-то образом Пономарю удастся внушить, что только его смерть сможет привести к воплощению задуманного, это окажется огромной победой Сергея Владимировича.