– Какая ж она последняя? Последняя – «Так отъезжал Заратустра».
– «Человек-невинтимка».
– «Скатерть-самоварка».
– «Сапоги-винтоходы».
– «Меч-увинтец».
– «Баян-самотык».
– «Непроширябельный куб».
– «Увинтильные яблоки».
– «Увинтильное море».
– «Винтован».
– «Три винтотера», «Двадцать кубов спустя» и «Десять кубов спустя».
– А с ними еще и леди Винтер была!
– «Винтовый сад».
– «Дядя Винтя».
– «Ширяйка».
– «Ширянка».
– «Ширель».
– «Винтовар в футляре».
– «Винтовник».
– «Шировая книга».
– «Анна на ширке».
– «Винтовая фамилия». Или «Шировая фамилия»…
– «Господин Винтоген».
– «Винтовое сало».
– «Последняя вмазка Марины».
– Или «Последняя любовь Эфедрины»
– Ха! «Последняя вмазка эфедрином».
– «Винторма».
– «Баян».
– «Роман»?
– Да.
– «Баяны четырех».
– «Рыба-винт».
– «Мулен винт»!
– «Тысяча и одна вмазка».
– «Винтание».
– Превинтивный.
– Винтализация.
– Винтуализация.
– Винтальный.
– Винтилятор.
– Инвинтарь и инвинтаризация.
– Винтоватый.
– Винтозание.
– Винтограда.
– Винтостранец.
– Винтоногие.
– Винтопитающие.
– Винтоводные.
– Винтилии.
– Винтейшие.
– Винтополостные.
– Винтокрылые.
– Винтозубые.
– Винтокопытные и невинтокопытные.
– Винтоядные.
– Винтодышащие.
– Винтожаберные.
– Винтосемянные.
– Винтоцветные.
– Винтозар.
– Винтозавр.
– Винтозоид.
– Винтодон.
– Винтоцефал.
– Винтодактиль.
– Винтоптерикс.
– Винтонос.
– Винтетта.
– Винтафия.
– И эпивинтафия.
– Свинтус, свинтина, свинтовая отбивная, свинтоферма.
– Винтересный.
– Винтуиция.
– Винтилигенция.
– Завинтересованный.
– Винтотер.
– Винтодур.
– Винтоморох.
– Дивинтисмент.
– Винститут.
– Интервинт.
– Винтервент, винтервенция.
– Винтроспекция.
– Винтраж.
– Винтерические заболевания.
– Винтимные отношения.
– Винтагра.
– Винтутка.
– Тогда уж провинтутка и винтядь.
– Винторгия.
– Винтердце.
– Винточень.
– Винточки.
– Винтуд и винтуды.
– Винтовидная железа.
– Виннтородное тело.
– Винтонародный звонок.
– Кавинтация.
– Ревинтарнация.
– Винтолюция.
– Винторесс.
– Винтресс.
– Винтгресс.
– Инвинтуизм и винтуизм.
– Провинтность.
– Провинтция.
– Винтиция.
– Завинтивелый.
– Рондо завинтиозо.
– Обвинтение и обвинтяемый.
– Винтокат и винтоцикл.
– Тогда уж винтомобиль и винтолет.
– Винтоплан и винтопланер.
– Винтоход, винтобус и винтейбус.
– Винтвай!
– Винтси.
– Винтэссенция.
– Винтинуум.
– Первинтуум мобиле.
– Винтеричество.
– Винтограмма и винтограф.
– Винтольон.
– Винтература.
– Винтоэтика.
– Винтолог и паравинтолог.
– Винтовед.
– Винтург.
– Винтатор.
– Винтендант.
– Винтерал и винтенант.
– Винтовник и винтапорщик.
– Винтеллерия.
– Тогда и войска особого завинчения.
– Бегающие по перевинченной местности.
– Винтодук.
– Винторога.
– Винтоселок.
– Винтевня.
– Винтораль.
– Винтород.
– Винтаты.
– Альма винтатер.
– Винтий, винтеций и…
– Винтат.
– Винтажист.
– Винтара.
– Винтух.
– Винтосох.
– Винтолдун.
– Винтаг.
– Винтолство.
– Винтебный.
– Винтебник.
– Свинтыня.
– Свинтоша.
– Свинтомничество.
– Винтитва.
– Винтовоние.
– Винтангелие.
– Винтазка.
– Винтамерон.
– Винтометр.
– Винтомер.
– Винтальность.
– Винтоматия.
– Винтомантия.
– Винтифия.
– Винтчание.
– Винтесса.
– Винтих.
– Винтюд.
– Винтейзаж.
– Винтет.
– Винтак.
– Винтарство.
– Винтастет.
– Винтериал.
– Винтонал.
– Винтосеонал.
– Винтизация и девинтизация.
– Винтаж.
– Винтыш.
– Винташ.
– Винтяная кислота.
– Едкий винтий.
– Красная винтовая соль.
– Провинтитель и завинтитель.
– Винтоптика.
– Винтограф.
– Винтариат.
– Винтократия.
– Винтопль.
– Винтопливо.
– Винтоголь.
– Винтодарство.
– Винтитуция.
– Винтюдо.
– Винтолат.
– Винтуп.
– Винторан.
– Винталовка.
– Винтежка.
– Винтель.
– Винтабак.
– Винтевня.
– Было.
– Винтератор.
– Винтеролог.
– Винтория.
– Винтерия.
– Инвинтерия.
– Винтан.
– Винтюк.
– Винтонка.
– Винтага.
– Винтогти и винтоготь.
– Винтокан.
– Винтодача.
– Винтолача.
– Винтомача.
– Винтобача.
– Винтогача.
– Винтохача.
М2. Чу!
Все. Что? Где?
М2. Слышали? Дверь хлопнула.
Ж1. Точно. Идет кто-то.
Ж3. Может, менты?
М1. Типун тебе на язык! Это он.
Ж2. Да! Он! Я узнаю его шаги!
(Все замирают.)
Ж2. Да! Он. Это его шаги!
(Снова долгая пауза.)
Ж2. (озадаченно. Напряженно) Он все ближе.
М2. Может, он не туда пошел? В этих подвалах и заблудиться недолго.
(Долгая пауза. Все, не понимая, что случилось, переглядываются, стараясь незаметно от зрителей пожать плечами.)
Режиссер. (вбегая) Уважаемые зрители! Произошла непредвиденная трагедия. Буквально минуту назад, я узнал, что актер, играющий роль Третьего Мужчины скоропостижно скончался от спида.
Почтим его память минутой вставания…
Господи! Что я несу? Простите… Я так… Я в таком шоке… Минутой молчания, конечно.
(Режиссер подносит микрофон к своим часам и они громко, на весь зал тикают. Актеры и зрители встают и молчат ровно минуту.)
Режиссер. Спасибо. Спасибо… Но мы не можем прерывать спектакль… И вот что я…
М1. Как от СПИДа? Мы же все только третьего дня анализы сдавали.
Режиссер. Ой, извините. Спид – это спиид. Speed. (рисует пальцем в воздухе эти буквы.) Наркотик. Он умер от передозировки. Не от ВИЧ.
М2. (облегченно.) Уф!
Ж1,2 и 3. А-а-а… Ну тогда…
Режиссер. Вот что мне пришло в голову. А почему бы эту роль не отдать одному из наших зрителей?
Голос из зала: А почему бы вам самому не сыграть?
Режиссер. Я? Я не могу. У меня… дела. Могут у меня дела быть?
М2. Ваше дело – спектакль.
Режиссер. Вот именно. У меня… репетиция. В другом театре. Вы тут без меня разбирайтесь. Я побежал.
(Убегает)
Ж2. Черт!
Режиссер: (появляясь на секунду) Продолжайте спектакль. Я к концу вернусь и вас отопру.
(Исчезает. М1. бросается за ним.)
Ж1. (Зрителям) Дамы и господа… Мы сейчас во всем разберемся. Все будет хорошо. Спектаклю, уж как-нибудь, мы с божьей помощью, да закончим.
Тоже мне, экстрим, его мать… Но, с другой стороны, чем не экстремальная ситуация? Был актер… И нет актера. Тоже, вот, экстрим… Но уже для нас… для труппы… А вы, дамы и господа, смотрите, смотрите… Чего-нибудь из него да и получится…
Ж3. Да, чего ты несешь?
Ж1. Ничего. Зрителей пытаюсь успокоить…
Ж3. Их не успокаивать надо. Им надо нервы щекотать. Вот… Вот давай стриптиз устроим. Или изнасилование в живую… (Бросается на Ж1 начинает рвать на той одежду. Ж2 и М2 их разнимают.)
Ж2. Изнасилование. Тоже мне. Устроили тут кухонную сцену.
Ж3. А чего эта дура?..
Ж1 Сама дура!
М1. (вбегает) Ребята!
Все. Чего?
М1. Плохие новости…
Ж3. Взяв театральную паузу, он начал тянуть козла за яйца…
М1. Да, заткнись, ты! Ребята… Режиссер удрал. Театр пуст.
М2. Совсем?
М1. Мало того – все выходы – заперты.
Ж3. Совсем-совсем никого? Даже пожарных? (Демонстративно закуривает.)
М1. Даже пожарных.
Ж3. Ну, наконец-то. Как они меня… За-е-ба-ли…
М2. А ты бы с ними еблась поменьше.
(Ж3 давится дымом. Кашляет.)
Ж2. Придется через окна вылезать.
М1. Да, выйти-то никогда не проблема. Будет желание – выберемся. Вопрос в другом. Что со спектаклем делать?
Ж1. Будем играть без антракта. Вон, сколько времени на эти дурацкие разборки угрохали.
Ж3. А варщик?
М2. А что «варщик»? Варщика любой из нас сможет сыграть.
Ж2. Ну, положим. А шестым кто будет?
М1. Кто-то из зрителей. Господа! Кто из вас согласен принять участие в представлении? Сразу предупреждаю. Ничего такого делать не надо. Только выйти на сцену и читать свой текст.
Ж2. Текст роли мы вам дадим.
М1. Даже играть не надо. Только прочтите. И все! Выручите нас!
Ж3. И себе удовольствие доставите. Потом всем будете хвастаться. Вот, в спектакле крутом играли.
Мужской голос из зала. Я хочу.
Женский голос из зала. Володь. Ну, ты что? Не надо!
Второй мужской голос из зала. Давайте, я, что ли?
(Из зрителей выходит мужчина слегка припанкованной наружности.)
М1. Прекрасно. Вы будете играть мою роль…
М2. А почему не мою?
Ж3. Или не мою?
Зритель (З.) (Ж3) Вашу?
М1. Она в конце спектакля окажется мужчиной. (М2.) Хорошо. Пусть твою. У тебя слов меньше. Хотя… Ты сам варил когда-нибудь?
М2. А это важно?
М1. Представь себе. Так что, извини…
М2. Ну-ну… посмотрим, что у тебя получится…
М1. (З.) Итак, вы будете читать те. Реплики, которые отмечены М1.
З. Как танк…
М1. Не важно. Главное – стараться следить за репликами остальных и не пропускать свои. Сядьте здесь. Вот вам текст. Мы закончили… (листает страницы пьесы.) вот на этом месте. (Ж2) Начнем с твоей реплики про шаги.
(М1 прячется за кулисы.)
Ж2 (С воодушевлением.) Да! Он! Я узнаю его шаги!
(Входит М1.)
М1. Ну, мальчики-девочки… Заждались?
Ж2. Не то слово.
Ж3. Просто искончались ожидаючи. Где тебя носило?
М1. Временные сложности имеют тенденцию становиться перманентными.
(пауза.)
М1 (З.) Сейчас ваша реплика.
З. Да? Сейчас. Да. Ты думаешь от твоих сложностей нам легче тебя тут ждать?
М1. Господь почему сделал нас торчками? Потому что при раздаче терпения Он сыпанул нам слишком много…
Ж3. Да ты уже хороший?!
М1. Нет. Не совсем. И не почти. Я – в предвкушении.
Ж1. Так не томи! Начинай!
(М1 идет в центр сцены, отодвигает конструкцию из стульев. Под ними – люк. Из него достаются несколько целлофановых пакетов с ручками. Из одного из них М1 извлекает полсотни коробочек солутана. М2 в это время из второго пакета достает и собирает огромный перегонный аппарат.)
Ж3. Так это… Так это ж… Уширяться!
Ж2. Ничего, милочка, справимся.
Ж1. Я помню, как-то раз тоже так много было…
(М1 и М2 совместными усилиями заливают в десятилитровую колбу весь Солутан. М1, ставит колбу в колбонагреватель, присоединяет к ней прямоточный холодильник. Смотрит. Жидкость в колбе начинает булькать. С носика холодильника начинают падать капли.)
Ж1. Я не знаю, откуда он тогда приволок столько салюта. Не иначе, аптеку выставили. Ведь невозможно же столько его просто так купить!
И такое началось. Вы не поверите…
(замирает.)
Каждый день. Каждый день… Варили – бахались. Варили – бахались.
Я тогда первый раз поняла, что такое винтовая система.
Кто-нибудь из вас был на винтовой системе? Нет? Врете же. Но я все равно расскажу.
(Все демонстративно отворачиваются и смотрят за процессом. Ж1 никто не слушает.)
Это когда ты трескаешься перед завтраком, перед обедом, перед ужином и перед сном. Что-то из этого можно и пропустить. Но не сон.
Вот так мы и торчала, и торчали… Через неделю глючило всех уже не по детски. Шугаться начали. Потом шугань прошла и стали появляться люди.
Никто не знает, откуда они брались. Там и знакомые были. Нет. Знакомых было очень много. Почти все. Но почти.
Уже потом, после того исторического замута, я их встречала, на других хатах, знакомилась, спрашивала. Они говорили, да, заходили, трескались…
Но двое…
Понимаете. Их видели почти все. Старичок и старушка.
Старичок благообразный такой. Сухонький ухоженный. В шерстяном пиджаке. Рубашка белая. Галстук. И палочка в руках. Ну, харизматический такой богобоязненный старичок. А с ним – старушка. В платочке, кофточка вязаная. Юбка длинная.
Я потом всех спрашивала. Да, говорят. Видели. Но не знаем.
И тогда с ними тоже никто не знакомился. Думали, раз они здесь, значит, привел кто-то…
Они дня три у нас там прожили. А потом ушли куда-то…
И, знаете… Я раньше такого никогда не видела.
Им лет по восемьдесят было. Не меньше. И они ширялись.
И как! Это неописуемо было.
У них баяны свои были. Стеклянные. Они их в лоточке на кухне кипятили.
Так старичок баяны зарядит и спрашивает:
– Уважаемая Мария Сергеевна, не изволите ли вы помочь мне уколоться?
– Отчего ж, любезный Владимир Иванович? Извольте.
Он пиджак снимет. А она ему рукав рубашки аккуратненько так закатает… Жгутом резиновым перетянет. А у него руки сухонькие, но жилистые. И веняки, хотя и серые такие, узловатые, и бегучие, но попадал он с первого раза.
– Мария Сергеевна, могу ли я попросить вас жгут ослабить?
– С удовольствием, милый мой Владимир Иванович. Хорошего вам прихода!
И старичок себе загонял.
А старушка ему на глаза сразу полотенце.
Представляете? «Любезный Владимир Иванович»! А?
И ведь все время они так разговаривали. Ну, ведь не говорят сейчас так.
А потом он старушку трескал. Нет. Он ее УКАЛЫВАЛ! Она приходовалась. И они лежали. Обнимались. Маленькие. Симпатичные. Сентиментальные. И исходило от них что-то такое… Божественное. Благодать какая-то неземная. Иначе и не скажешь.
И когда они у нас были… Срач весь куда-то исчезал. Чисто было. Везде словно порядок.
А потом они исчезли. И снова срач, говно, грязь, разборки из-за двух точек…
М1. (Нашел собаку-суку. Вырастил. Стал ебать. Приучил брать минет. По работе пришлось уехать. Оставил приятелю. Тот вечером разделся. Собака стала бегать за ним. Откусила хуй. Приятель собаку убил.)
(Щелочение)
М2. (Варил у тату-мастера. Треснулся – прикололся татуху сделать. Итог: все тело с ног до шеи в воткнутых под кожу баянах.)
(Выпарка.)
Ж3. (Была мужиком. Торчал безмерно. Ночью, когда был один, к нему пришли 13 существ. Все мужики. Люди и не люди. Дюжина брала его в кольцо, держа свечки, а 13-й его ебал. После этого он понял, что он – женщина. Сделал операцию по смене пола.)
(Варка.)
Ж2. (У нее была подруга. У подруги – парень. Парень загнулся от передозы герой. Подруга трескала труп винтом и еблась с ним. Ее посадили в крезу. Крышу вроде на место поставили. А недавно Ж2 нашла у нее в квартире мужскую куклу в полный рост с хуем. А локтевые сгибы и предплечья ее все в следах уколов и заскорузли от винта и, самое непонятное, от крови.)
(Щелочение. Раздача зрителям. Вмазывание зрителей.)
(Актеры и зритель, зритель первый. Короткие, 3-4 фразы про то, что они в последнее время могли подцепить СПИД. После этого трескаются. Все баяны ушли на зрителей. Актерам достался один.)
М1. Вот это и была наркоманская рулетка.
З. (отбрасывает текст, по которому читает.) Рулетки не было.
Все. Что?
З. Была стрельба на поражение.
Рассказывает как он подцепил СПИД в больнице, лечась от гепатита.
(Берет шприц со своей кровью и орошает ею зрителей. Дико хохочет. Актеры его начинают мочить. Зрители кто вступается за актеров, кто за зрителя. Общая мочиловка.
Вскоре все убиты.
Входит Фортинбрасс. Говорит свои реплики. (Чуток переделанные под ситуацию.)
Одинокие аплодисменты непонятно от кого.
19. Ода 5
11. Канюльщик
65. Камень
4. Обет
17. Ода 3
15. Ода 2
13. Ода 4
34. Обрубание хвостов (лекция)[2]
28. Винтовые ритуалы[3]
55. Фонарики в лесу[4]
60. Низший пилотаж[5]
– «Человек-невинтимка».
– «Скатерть-самоварка».
– «Сапоги-винтоходы».
– «Меч-увинтец».
– «Баян-самотык».
– «Непроширябельный куб».
– «Увинтильные яблоки».
– «Увинтильное море».
– «Винтован».
– «Три винтотера», «Двадцать кубов спустя» и «Десять кубов спустя».
– А с ними еще и леди Винтер была!
– «Винтовый сад».
– «Дядя Винтя».
– «Ширяйка».
– «Ширянка».
– «Ширель».
– «Винтовар в футляре».
– «Винтовник».
– «Шировая книга».
– «Анна на ширке».
– «Винтовая фамилия». Или «Шировая фамилия»…
– «Господин Винтоген».
– «Винтовое сало».
– «Последняя вмазка Марины».
– Или «Последняя любовь Эфедрины»
– Ха! «Последняя вмазка эфедрином».
– «Винторма».
– «Баян».
– «Роман»?
– Да.
– «Баяны четырех».
– «Рыба-винт».
– «Мулен винт»!
– «Тысяча и одна вмазка».
– «Винтание».
– Превинтивный.
– Винтализация.
– Винтуализация.
– Винтальный.
– Винтилятор.
– Инвинтарь и инвинтаризация.
– Винтоватый.
– Винтозание.
– Винтограда.
– Винтостранец.
– Винтоногие.
– Винтопитающие.
– Винтоводные.
– Винтилии.
– Винтейшие.
– Винтополостные.
– Винтокрылые.
– Винтозубые.
– Винтокопытные и невинтокопытные.
– Винтоядные.
– Винтодышащие.
– Винтожаберные.
– Винтосемянные.
– Винтоцветные.
– Винтозар.
– Винтозавр.
– Винтозоид.
– Винтодон.
– Винтоцефал.
– Винтодактиль.
– Винтоптерикс.
– Винтонос.
– Винтетта.
– Винтафия.
– И эпивинтафия.
– Свинтус, свинтина, свинтовая отбивная, свинтоферма.
– Винтересный.
– Винтуиция.
– Винтилигенция.
– Завинтересованный.
– Винтотер.
– Винтодур.
– Винтоморох.
– Дивинтисмент.
– Винститут.
– Интервинт.
– Винтервент, винтервенция.
– Винтроспекция.
– Винтраж.
– Винтерические заболевания.
– Винтимные отношения.
– Винтагра.
– Винтутка.
– Тогда уж провинтутка и винтядь.
– Винторгия.
– Винтердце.
– Винточень.
– Винточки.
– Винтуд и винтуды.
– Винтовидная железа.
– Виннтородное тело.
– Винтонародный звонок.
– Кавинтация.
– Ревинтарнация.
– Винтолюция.
– Винторесс.
– Винтресс.
– Винтгресс.
– Инвинтуизм и винтуизм.
– Провинтность.
– Провинтция.
– Винтиция.
– Завинтивелый.
– Рондо завинтиозо.
– Обвинтение и обвинтяемый.
– Винтокат и винтоцикл.
– Тогда уж винтомобиль и винтолет.
– Винтоплан и винтопланер.
– Винтоход, винтобус и винтейбус.
– Винтвай!
– Винтси.
– Винтэссенция.
– Винтинуум.
– Первинтуум мобиле.
– Винтеричество.
– Винтограмма и винтограф.
– Винтольон.
– Винтература.
– Винтоэтика.
– Винтолог и паравинтолог.
– Винтовед.
– Винтург.
– Винтатор.
– Винтендант.
– Винтерал и винтенант.
– Винтовник и винтапорщик.
– Винтеллерия.
– Тогда и войска особого завинчения.
– Бегающие по перевинченной местности.
– Винтодук.
– Винторога.
– Винтоселок.
– Винтевня.
– Винтораль.
– Винтород.
– Винтаты.
– Альма винтатер.
– Винтий, винтеций и…
– Винтат.
– Винтажист.
– Винтара.
– Винтух.
– Винтосох.
– Винтолдун.
– Винтаг.
– Винтолство.
– Винтебный.
– Винтебник.
– Свинтыня.
– Свинтоша.
– Свинтомничество.
– Винтитва.
– Винтовоние.
– Винтангелие.
– Винтазка.
– Винтамерон.
– Винтометр.
– Винтомер.
– Винтальность.
– Винтоматия.
– Винтомантия.
– Винтифия.
– Винтчание.
– Винтесса.
– Винтих.
– Винтюд.
– Винтейзаж.
– Винтет.
– Винтак.
– Винтарство.
– Винтастет.
– Винтериал.
– Винтонал.
– Винтосеонал.
– Винтизация и девинтизация.
– Винтаж.
– Винтыш.
– Винташ.
– Винтяная кислота.
– Едкий винтий.
– Красная винтовая соль.
– Провинтитель и завинтитель.
– Винтоптика.
– Винтограф.
– Винтариат.
– Винтократия.
– Винтопль.
– Винтопливо.
– Винтоголь.
– Винтодарство.
– Винтитуция.
– Винтюдо.
– Винтолат.
– Винтуп.
– Винторан.
– Винталовка.
– Винтежка.
– Винтель.
– Винтабак.
– Винтевня.
– Было.
– Винтератор.
– Винтеролог.
– Винтория.
– Винтерия.
– Инвинтерия.
– Винтан.
– Винтюк.
– Винтонка.
– Винтага.
– Винтогти и винтоготь.
– Винтокан.
– Винтодача.
– Винтолача.
– Винтомача.
– Винтобача.
– Винтогача.
– Винтохача.
М2. Чу!
Все. Что? Где?
М2. Слышали? Дверь хлопнула.
Ж1. Точно. Идет кто-то.
Ж3. Может, менты?
М1. Типун тебе на язык! Это он.
Ж2. Да! Он! Я узнаю его шаги!
(Все замирают.)
Ж2. Да! Он. Это его шаги!
(Снова долгая пауза.)
Ж2. (озадаченно. Напряженно) Он все ближе.
М2. Может, он не туда пошел? В этих подвалах и заблудиться недолго.
(Долгая пауза. Все, не понимая, что случилось, переглядываются, стараясь незаметно от зрителей пожать плечами.)
Режиссер. (вбегая) Уважаемые зрители! Произошла непредвиденная трагедия. Буквально минуту назад, я узнал, что актер, играющий роль Третьего Мужчины скоропостижно скончался от спида.
Почтим его память минутой вставания…
Господи! Что я несу? Простите… Я так… Я в таком шоке… Минутой молчания, конечно.
(Режиссер подносит микрофон к своим часам и они громко, на весь зал тикают. Актеры и зрители встают и молчат ровно минуту.)
Режиссер. Спасибо. Спасибо… Но мы не можем прерывать спектакль… И вот что я…
М1. Как от СПИДа? Мы же все только третьего дня анализы сдавали.
Режиссер. Ой, извините. Спид – это спиид. Speed. (рисует пальцем в воздухе эти буквы.) Наркотик. Он умер от передозировки. Не от ВИЧ.
М2. (облегченно.) Уф!
Ж1,2 и 3. А-а-а… Ну тогда…
Режиссер. Вот что мне пришло в голову. А почему бы эту роль не отдать одному из наших зрителей?
Голос из зала: А почему бы вам самому не сыграть?
Режиссер. Я? Я не могу. У меня… дела. Могут у меня дела быть?
М2. Ваше дело – спектакль.
Режиссер. Вот именно. У меня… репетиция. В другом театре. Вы тут без меня разбирайтесь. Я побежал.
(Убегает)
Ж2. Черт!
Режиссер: (появляясь на секунду) Продолжайте спектакль. Я к концу вернусь и вас отопру.
(Исчезает. М1. бросается за ним.)
Ж1. (Зрителям) Дамы и господа… Мы сейчас во всем разберемся. Все будет хорошо. Спектаклю, уж как-нибудь, мы с божьей помощью, да закончим.
Тоже мне, экстрим, его мать… Но, с другой стороны, чем не экстремальная ситуация? Был актер… И нет актера. Тоже, вот, экстрим… Но уже для нас… для труппы… А вы, дамы и господа, смотрите, смотрите… Чего-нибудь из него да и получится…
Ж3. Да, чего ты несешь?
Ж1. Ничего. Зрителей пытаюсь успокоить…
Ж3. Их не успокаивать надо. Им надо нервы щекотать. Вот… Вот давай стриптиз устроим. Или изнасилование в живую… (Бросается на Ж1 начинает рвать на той одежду. Ж2 и М2 их разнимают.)
Ж2. Изнасилование. Тоже мне. Устроили тут кухонную сцену.
Ж3. А чего эта дура?..
Ж1 Сама дура!
М1. (вбегает) Ребята!
Все. Чего?
М1. Плохие новости…
Ж3. Взяв театральную паузу, он начал тянуть козла за яйца…
М1. Да, заткнись, ты! Ребята… Режиссер удрал. Театр пуст.
М2. Совсем?
М1. Мало того – все выходы – заперты.
Ж3. Совсем-совсем никого? Даже пожарных? (Демонстративно закуривает.)
М1. Даже пожарных.
Ж3. Ну, наконец-то. Как они меня… За-е-ба-ли…
М2. А ты бы с ними еблась поменьше.
(Ж3 давится дымом. Кашляет.)
Ж2. Придется через окна вылезать.
М1. Да, выйти-то никогда не проблема. Будет желание – выберемся. Вопрос в другом. Что со спектаклем делать?
Ж1. Будем играть без антракта. Вон, сколько времени на эти дурацкие разборки угрохали.
Ж3. А варщик?
М2. А что «варщик»? Варщика любой из нас сможет сыграть.
Ж2. Ну, положим. А шестым кто будет?
М1. Кто-то из зрителей. Господа! Кто из вас согласен принять участие в представлении? Сразу предупреждаю. Ничего такого делать не надо. Только выйти на сцену и читать свой текст.
Ж2. Текст роли мы вам дадим.
М1. Даже играть не надо. Только прочтите. И все! Выручите нас!
Ж3. И себе удовольствие доставите. Потом всем будете хвастаться. Вот, в спектакле крутом играли.
Мужской голос из зала. Я хочу.
Женский голос из зала. Володь. Ну, ты что? Не надо!
Второй мужской голос из зала. Давайте, я, что ли?
(Из зрителей выходит мужчина слегка припанкованной наружности.)
М1. Прекрасно. Вы будете играть мою роль…
М2. А почему не мою?
Ж3. Или не мою?
Зритель (З.) (Ж3) Вашу?
М1. Она в конце спектакля окажется мужчиной. (М2.) Хорошо. Пусть твою. У тебя слов меньше. Хотя… Ты сам варил когда-нибудь?
М2. А это важно?
М1. Представь себе. Так что, извини…
М2. Ну-ну… посмотрим, что у тебя получится…
М1. (З.) Итак, вы будете читать те. Реплики, которые отмечены М1.
З. Как танк…
М1. Не важно. Главное – стараться следить за репликами остальных и не пропускать свои. Сядьте здесь. Вот вам текст. Мы закончили… (листает страницы пьесы.) вот на этом месте. (Ж2) Начнем с твоей реплики про шаги.
(М1 прячется за кулисы.)
Ж2 (С воодушевлением.) Да! Он! Я узнаю его шаги!
(Входит М1.)
М1. Ну, мальчики-девочки… Заждались?
Ж2. Не то слово.
Ж3. Просто искончались ожидаючи. Где тебя носило?
М1. Временные сложности имеют тенденцию становиться перманентными.
(пауза.)
М1 (З.) Сейчас ваша реплика.
З. Да? Сейчас. Да. Ты думаешь от твоих сложностей нам легче тебя тут ждать?
М1. Господь почему сделал нас торчками? Потому что при раздаче терпения Он сыпанул нам слишком много…
Ж3. Да ты уже хороший?!
М1. Нет. Не совсем. И не почти. Я – в предвкушении.
Ж1. Так не томи! Начинай!
(М1 идет в центр сцены, отодвигает конструкцию из стульев. Под ними – люк. Из него достаются несколько целлофановых пакетов с ручками. Из одного из них М1 извлекает полсотни коробочек солутана. М2 в это время из второго пакета достает и собирает огромный перегонный аппарат.)
Ж3. Так это… Так это ж… Уширяться!
Ж2. Ничего, милочка, справимся.
Ж1. Я помню, как-то раз тоже так много было…
(М1 и М2 совместными усилиями заливают в десятилитровую колбу весь Солутан. М1, ставит колбу в колбонагреватель, присоединяет к ней прямоточный холодильник. Смотрит. Жидкость в колбе начинает булькать. С носика холодильника начинают падать капли.)
Ж1. Я не знаю, откуда он тогда приволок столько салюта. Не иначе, аптеку выставили. Ведь невозможно же столько его просто так купить!
И такое началось. Вы не поверите…
(замирает.)
Каждый день. Каждый день… Варили – бахались. Варили – бахались.
Я тогда первый раз поняла, что такое винтовая система.
Кто-нибудь из вас был на винтовой системе? Нет? Врете же. Но я все равно расскажу.
(Все демонстративно отворачиваются и смотрят за процессом. Ж1 никто не слушает.)
Это когда ты трескаешься перед завтраком, перед обедом, перед ужином и перед сном. Что-то из этого можно и пропустить. Но не сон.
Вот так мы и торчала, и торчали… Через неделю глючило всех уже не по детски. Шугаться начали. Потом шугань прошла и стали появляться люди.
Никто не знает, откуда они брались. Там и знакомые были. Нет. Знакомых было очень много. Почти все. Но почти.
Уже потом, после того исторического замута, я их встречала, на других хатах, знакомилась, спрашивала. Они говорили, да, заходили, трескались…
Но двое…
Понимаете. Их видели почти все. Старичок и старушка.
Старичок благообразный такой. Сухонький ухоженный. В шерстяном пиджаке. Рубашка белая. Галстук. И палочка в руках. Ну, харизматический такой богобоязненный старичок. А с ним – старушка. В платочке, кофточка вязаная. Юбка длинная.
Я потом всех спрашивала. Да, говорят. Видели. Но не знаем.
И тогда с ними тоже никто не знакомился. Думали, раз они здесь, значит, привел кто-то…
Они дня три у нас там прожили. А потом ушли куда-то…
И, знаете… Я раньше такого никогда не видела.
Им лет по восемьдесят было. Не меньше. И они ширялись.
И как! Это неописуемо было.
У них баяны свои были. Стеклянные. Они их в лоточке на кухне кипятили.
Так старичок баяны зарядит и спрашивает:
– Уважаемая Мария Сергеевна, не изволите ли вы помочь мне уколоться?
– Отчего ж, любезный Владимир Иванович? Извольте.
Он пиджак снимет. А она ему рукав рубашки аккуратненько так закатает… Жгутом резиновым перетянет. А у него руки сухонькие, но жилистые. И веняки, хотя и серые такие, узловатые, и бегучие, но попадал он с первого раза.
– Мария Сергеевна, могу ли я попросить вас жгут ослабить?
– С удовольствием, милый мой Владимир Иванович. Хорошего вам прихода!
И старичок себе загонял.
А старушка ему на глаза сразу полотенце.
Представляете? «Любезный Владимир Иванович»! А?
И ведь все время они так разговаривали. Ну, ведь не говорят сейчас так.
А потом он старушку трескал. Нет. Он ее УКАЛЫВАЛ! Она приходовалась. И они лежали. Обнимались. Маленькие. Симпатичные. Сентиментальные. И исходило от них что-то такое… Божественное. Благодать какая-то неземная. Иначе и не скажешь.
И когда они у нас были… Срач весь куда-то исчезал. Чисто было. Везде словно порядок.
А потом они исчезли. И снова срач, говно, грязь, разборки из-за двух точек…
М1. (Нашел собаку-суку. Вырастил. Стал ебать. Приучил брать минет. По работе пришлось уехать. Оставил приятелю. Тот вечером разделся. Собака стала бегать за ним. Откусила хуй. Приятель собаку убил.)
(Щелочение)
М2. (Варил у тату-мастера. Треснулся – прикололся татуху сделать. Итог: все тело с ног до шеи в воткнутых под кожу баянах.)
(Выпарка.)
Ж3. (Была мужиком. Торчал безмерно. Ночью, когда был один, к нему пришли 13 существ. Все мужики. Люди и не люди. Дюжина брала его в кольцо, держа свечки, а 13-й его ебал. После этого он понял, что он – женщина. Сделал операцию по смене пола.)
(Варка.)
Ж2. (У нее была подруга. У подруги – парень. Парень загнулся от передозы герой. Подруга трескала труп винтом и еблась с ним. Ее посадили в крезу. Крышу вроде на место поставили. А недавно Ж2 нашла у нее в квартире мужскую куклу в полный рост с хуем. А локтевые сгибы и предплечья ее все в следах уколов и заскорузли от винта и, самое непонятное, от крови.)
(Щелочение. Раздача зрителям. Вмазывание зрителей.)
(Актеры и зритель, зритель первый. Короткие, 3-4 фразы про то, что они в последнее время могли подцепить СПИД. После этого трескаются. Все баяны ушли на зрителей. Актерам достался один.)
М1. Вот это и была наркоманская рулетка.
З. (отбрасывает текст, по которому читает.) Рулетки не было.
Все. Что?
З. Была стрельба на поражение.
Рассказывает как он подцепил СПИД в больнице, лечась от гепатита.
(Берет шприц со своей кровью и орошает ею зрителей. Дико хохочет. Актеры его начинают мочить. Зрители кто вступается за актеров, кто за зрителя. Общая мочиловка.
Вскоре все убиты.
Входит Фортинбрасс. Говорит свои реплики. (Чуток переделанные под ситуацию.)
Одинокие аплодисменты непонятно от кого.
19. Ода 5
Таске
О, таска!
Долга ты или коротка, мощна или слаба, без тебя никак не можно, и посему хочу воспеть тебя одой сей.
О, таска!
Сразу после прихода наступаешь ты, и длишься, длишься, длишься…
О, таска!
Непредсказуемы твои заморочки!
Именно на тебе торчки пидарасят квартиры до зеркального блеска… Именно на тебе торчки разбирают на мельчайшие составляющие все, что попадется на глаза… Именно на тебе происходит почти все, что вошло в книги мои… Ведь на тебе и только на тебе люди начинают так чудить, что даже мне это описать целиком и полностью не под силу!
О, таска!
Крепко жму могутную руку твою и пою тебе сию оду!
11. Канюльщик
(Ходит по винтовым хатам, выпрашивает юзаные баяны. Потом из канюль выбирает контроль с винтом и трескается.)
65. Камень
Седайко Стюмчек попал как-то в больничку с почечной коликой. Там его разрезали. И даже зашить обратно не забыли. А как сувенир, вручили огромную каменюку. И было в ней чистого весу четыре целых и восемьсот двадцать сотых грамма.
А еще Седайко Стюмчека предупредили, чтобы он торчал поменьше.
Он сперва не въехал. Думал, из-за того, что его наркоз плохо брать стал.
Он камешек этот в коробочку пластиковую-прозрачную поклал, и на полку поставил. Чтоб показывать всем. Ну, показывал, показывал…
А потом срастил.
Камень-то у него оксалатный был. А оксалаты эфедрина и первитина в воде нерастворимы.
Как срастил он это, так камушек подальше и убрал. На черный день.
Но наркоманы-пидарасы его все равно спиздали.
(Или убить его на хуй? А потом Семарь-Здрахарь пиздит этот камень у родаков Седайки. Старчивает его и идет работать в морг. Искать такие каменюки у дохлых винтовых.)
((NB. Нарастить!!!))
А еще Седайко Стюмчека предупредили, чтобы он торчал поменьше.
Он сперва не въехал. Думал, из-за того, что его наркоз плохо брать стал.
Он камешек этот в коробочку пластиковую-прозрачную поклал, и на полку поставил. Чтоб показывать всем. Ну, показывал, показывал…
А потом срастил.
Камень-то у него оксалатный был. А оксалаты эфедрина и первитина в воде нерастворимы.
Как срастил он это, так камушек подальше и убрал. На черный день.
Но наркоманы-пидарасы его все равно спиздали.
(Или убить его на хуй? А потом Семарь-Здрахарь пиздит этот камень у родаков Седайки. Старчивает его и идет работать в морг. Искать такие каменюки у дохлых винтовых.)
((NB. Нарастить!!!))
4. Обет
Это короткая история моего торчания и того, что было вокруг.
В детский сад не ходил, и поэтому торчать начал поздно, в школе.
Начал не с анаши, как все нормальные люди, а с самодельного фенамина.
Был он почище аптечного. Мы ж туда ничего лишнего не добавляли. Прямо порошок жрали. Половину чайной ложки – ам! И фантой запить. Порошок-то рыхлый был. Пол чайной ложки – как раз двести-триста миллиграмм.
А до того рылись в читалке МГУшной библиотеки в «ChemicalAbstracts». Потом искали, читай, искали где спиздить, нужные химикаты. А найдя, естественно, пиздили.
Потом варили. Много. Сразу. Полкило, конечно, не было, но грамм четыреста пятьдесят. Выход же в реакции не стопроцентный. Да и при перекристаллизации потери. А хули нам? Граммом больше, граммом меньше.
И вообще, фен, да и мет, до кучи, тогда наркотиками не были. Лекарства такие. Стимуляторы. А то, что мы их без назначения врачей хавали – так то кому какое дело? Едят же люди аспирин без рецептов?
Потом – институт. Химический, конечно. Мы там быстренько развернулись… А потом, года через два, нас свернули. Дохимичились, что называется. Или доторчались.
Нагрянули мусора, и всех повязали.
Вещдоков выгребли в общей сложности, три грузовика. И то, нашли далеко не все.
Потом следствие, суд. Весело было. К следаку, на суд все стимульнутые приходили. Кто ходить мог. Остальных по психушкам раскидали.
Что игрушки кончились, мы только на приговоре узнали.
В связи с особой опасностью… Неоднократно, по предварительному сговору, группой лиц… Назначить меру наказания… Лишения свободы в колонии усиленного режима…
Пиздец.
Распихали нас конвоиры по судебным камерам, и поехали мы, ветром и абстягой шатаемые, по ленинским путям.
Пришлось срочно учиться готовить что-то путное в беспутных условиях. Университеты, в общем. Обучение экспромтом и экстерном. С выходом по амнистии.
Вышел.
А там – кто еще «доучивается», кто уже доучился – диплом пишет, кто-то просто срыл-исчез…
В институт чудом восстановился. Соврал, что в армию ходил. С белым билетом-то!
Работать устроился. Тоже чудом. Говорили, что работать буду с людьми… С человеческим материалом. Не обманули.
Работенка не шибко приятная оказалось. С трупиками. Человечьими.
Так и пошло. С утра лекции прогуливаешь, ибо по локоть в крови, лимфе и внутренностях, днем работу прогуливаешь, ибо лабораторки, коллоквиумы, семинары…
Как тут не заторчать?
Заторчал!
Но, что самое важное – мера была. Трупики, когда глючить начинает, они шевелятся. Не самое приятное ощущение, когда режешь кого-то, а сзади уже разрезанный крадется…
С трудом расквитался с колледжем. А с работы сам свалил. И – торчать! Напропалую. Долго, много, постоянно!
И вот что заметил по прошествии лет нескольких… Раньше ведь о чем-то думалось. Не только о том, как, куда и с кем втрескаться. Были и другие мысли. А исчезли. Не стало их.
И книжки новые не читаются и не покупаются. Даже если предложат, на, вот, круто, почитай! Отмахнешься. А, некогда…
А почему некогда? Торч все время сожрал. Потому и некогда.
И ясно стало, что без решительных мер не обойтись.
Пришлось обет дать: варю в последний раз – и всё!
Потом еще несколько раз варил.
А на отходе всякий раз все стыднее и стыднее было.
Так и прошел в ремиссию.
На несколько лет.
А потом… Потом развязать решил.
Готовился долго. Несколько месяцев.
Втрескался.
Проторчал в одну харю всю банку.
Вроде все так, как раньше… но чего-то тонкого, неуловимого не хватало.
И еще с полгода без винта. Все думал, что же не так? Что не то?
Наконец, въехал. Уверенности не стало. Уверенности в том, что завтра опять вмажусь. А уверенность в том, что завтра не вмажусь – появилась.
Отметил я это дело маленьким замутом.
Так с тех пор и повелось: как сделаю дело, большое, серьезное, долгое, что немаловажно – отдыхаю пару-тройку деньков. Трескаюсь, значит.
Но сейчас еще одну феню заметил… Если раньше после зашира одних суток на отдых от него хватало, то сейчас приходится после такого отдыха отдыхать дня три.
Так что, по ходу, придется совсем подвязывать и еще один обет давать. Здоровье, бля…
В детский сад не ходил, и поэтому торчать начал поздно, в школе.
Начал не с анаши, как все нормальные люди, а с самодельного фенамина.
Был он почище аптечного. Мы ж туда ничего лишнего не добавляли. Прямо порошок жрали. Половину чайной ложки – ам! И фантой запить. Порошок-то рыхлый был. Пол чайной ложки – как раз двести-триста миллиграмм.
А до того рылись в читалке МГУшной библиотеки в «ChemicalAbstracts». Потом искали, читай, искали где спиздить, нужные химикаты. А найдя, естественно, пиздили.
Потом варили. Много. Сразу. Полкило, конечно, не было, но грамм четыреста пятьдесят. Выход же в реакции не стопроцентный. Да и при перекристаллизации потери. А хули нам? Граммом больше, граммом меньше.
И вообще, фен, да и мет, до кучи, тогда наркотиками не были. Лекарства такие. Стимуляторы. А то, что мы их без назначения врачей хавали – так то кому какое дело? Едят же люди аспирин без рецептов?
Потом – институт. Химический, конечно. Мы там быстренько развернулись… А потом, года через два, нас свернули. Дохимичились, что называется. Или доторчались.
Нагрянули мусора, и всех повязали.
Вещдоков выгребли в общей сложности, три грузовика. И то, нашли далеко не все.
Потом следствие, суд. Весело было. К следаку, на суд все стимульнутые приходили. Кто ходить мог. Остальных по психушкам раскидали.
Что игрушки кончились, мы только на приговоре узнали.
В связи с особой опасностью… Неоднократно, по предварительному сговору, группой лиц… Назначить меру наказания… Лишения свободы в колонии усиленного режима…
Пиздец.
Распихали нас конвоиры по судебным камерам, и поехали мы, ветром и абстягой шатаемые, по ленинским путям.
Пришлось срочно учиться готовить что-то путное в беспутных условиях. Университеты, в общем. Обучение экспромтом и экстерном. С выходом по амнистии.
Вышел.
А там – кто еще «доучивается», кто уже доучился – диплом пишет, кто-то просто срыл-исчез…
В институт чудом восстановился. Соврал, что в армию ходил. С белым билетом-то!
Работать устроился. Тоже чудом. Говорили, что работать буду с людьми… С человеческим материалом. Не обманули.
Работенка не шибко приятная оказалось. С трупиками. Человечьими.
Так и пошло. С утра лекции прогуливаешь, ибо по локоть в крови, лимфе и внутренностях, днем работу прогуливаешь, ибо лабораторки, коллоквиумы, семинары…
Как тут не заторчать?
Заторчал!
Но, что самое важное – мера была. Трупики, когда глючить начинает, они шевелятся. Не самое приятное ощущение, когда режешь кого-то, а сзади уже разрезанный крадется…
С трудом расквитался с колледжем. А с работы сам свалил. И – торчать! Напропалую. Долго, много, постоянно!
И вот что заметил по прошествии лет нескольких… Раньше ведь о чем-то думалось. Не только о том, как, куда и с кем втрескаться. Были и другие мысли. А исчезли. Не стало их.
И книжки новые не читаются и не покупаются. Даже если предложат, на, вот, круто, почитай! Отмахнешься. А, некогда…
А почему некогда? Торч все время сожрал. Потому и некогда.
И ясно стало, что без решительных мер не обойтись.
Пришлось обет дать: варю в последний раз – и всё!
Потом еще несколько раз варил.
А на отходе всякий раз все стыднее и стыднее было.
Так и прошел в ремиссию.
На несколько лет.
А потом… Потом развязать решил.
Готовился долго. Несколько месяцев.
Втрескался.
Проторчал в одну харю всю банку.
Вроде все так, как раньше… но чего-то тонкого, неуловимого не хватало.
И еще с полгода без винта. Все думал, что же не так? Что не то?
Наконец, въехал. Уверенности не стало. Уверенности в том, что завтра опять вмажусь. А уверенность в том, что завтра не вмажусь – появилась.
Отметил я это дело маленьким замутом.
Так с тех пор и повелось: как сделаю дело, большое, серьезное, долгое, что немаловажно – отдыхаю пару-тройку деньков. Трескаюсь, значит.
Но сейчас еще одну феню заметил… Если раньше после зашира одних суток на отдых от него хватало, то сейчас приходится после такого отдыха отдыхать дня три.
Так что, по ходу, придется совсем подвязывать и еще один обет давать. Здоровье, бля…
17. Ода 3
Винту
О, винт!
Варишься ли ты на пламени открытом, или на соляной, песчаной или водной банях, на редчайшем в условиях домашних колбонагревателе, или на лампочке, при высоком ли, низком ли давлении, парциальном давлении йодных паров, или просто на стекле на открытом воздухе – тебя воспеть я хочу одой этой!
О, винт!
Соединяются в тебе многие компоненты. Служишь ты апофеозом мысли человеческой. Ради тебя очень на многое готовы почитатели твои.
О, винт!
Выходишь ты из угольно-черной массы реакционной, средой зовущейся. И становишься ты как слеза прозрачным. Белым-пребелым, иль желтоватым, от недовара легкого, али от грязи. Или совсем желтым от многого йода неотлетевшего. Или мутным от грязи всяческой.
О, винт!
Твои запахи ни с чем не спутать! Пахнешь ты и фиалками нежными, пахнешь и кислыми сочными яблоками. Бывает, что и карбидной вонью несет от тебя, а бывает идет от тебя смрад горелой резины. Но иногда, редко-прередко становишься ты совершенно беззапахным.
О, винт!
Каким бы ты не был, недоваром или переваром, кислым или нейтральным – одна судьба твоя. Нещелочен ты, или отщелочен содой, пеплом сигаретным, цинковым порошком или серебряными опилками, все равно, заправят тебя в баян и тут же пустят по вене сварившего тебя. И испытает он приход.
Но не о приходе речь моя здесь!
О, винт!
Тебя и только тебя восхваляю я одой сей!
15. Ода 2
Пороху
О, порох!
Бываешь ты белый и пушистый. Бываешь перекисленный желтый. Бываешь похож на коричневую шнягу, когда бьют тебя из многократно юзаных вторяков. Бываешь похож на пластилин. Бываешь кристаллический. Но все равно порохом ты и остаешься.
О, порох!
Редко когда живешь ты больше суток. Редко, когда больше часа. Едва приготовят тебя, или едва купят, так тут же пускают тебя в дело. Ибо сам по себе ты, хотя и великолепен, служишь лишь звеном промежуточным для получения винта.
О, порох!
С вожделением смотрит на тебя торчекозник. С предвкушением великим скорой вмазки и эйфории за ней следующей. И тут же белизну твою он гадит всякими химикатами сраными. Потому что не достоин этот торчок чистоты и свежести твоей. Не выдерживает око его твоей непорочности.
О, порох!
Не в силах противиться ты процессам химическим. И едва попадаешь ты в реактор, перестаешь быть порохом. Подвергаешься ты трансмутациям всяческим.
Но, светлый чистый несравненный порох!
Тебе и только тебе пропел я оду сию!
13. Ода 4
Приходу
О, приход!
34. Обрубание хвостов (лекция)[2]
28. Винтовые ритуалы[3]
Варщик в тапочках, форточки-окна заперты, варщик ставится первым,
55. Фонарики в лесу[4]
Двое, уширявшись, поперлись с фонариками в ночной лес. Там им всю ночь кто-то из-за деревьев маяковал. Сначала – паранойя. Менты. Потом успокоились. Стали маяковать в ответ. Бегать за огоньками. А утром выяснилось, что это огни проезжавших тачек.