Шитова Н.. Дерзкая

   -- Ты слушай меня внимательно. Мне нужно, чтобы ты меня поняла. Я отказал ему в том, чего он давно ждал. И он мне больше не верит. -- Его голос звучал прямо у меня над ухом. -А я не могу этого допустить. Тем более сейчас, после того что случилось ночью...
   Он замолчал. Мне не хотелось вмешиваться, но уточнение требовалось:
   -- А что случилось ночью?
   -- Муж Марины... Он добыл где-то раствор соли серебра и сделал себе укол. Я столько времени потратил на то, чтобы помочь Марине привезти мужа сюда. Но он не поверил ни ей, ни мне, и, похоже, сошел с ума. Впрочем, когда я с ним говорил, оказалось, что он на редкость религиозен, и не смог оценить Рай... Он поступил глупо, и мне очень жаль, что так получилось.
   -- Это я дала ему инъектор.
   Извеков вскочил и через секунду он уже стоял передо мной. Вид у него был настолько возмущенный и потрясенный, что мне невольно пришлось собраться, чтобы если Валерию вздумается броситься на меня, он не застал бы меня врасплох.
   Заметив мое внезапное напряжение, Валерий неожиданно усмехнулся и сделал успокаивающий жест ладонью:
   -- Нет, я не обвиняю тебя. Это моя вина. Если бы наш разговор состоялся еще вчера, ты не сделала бы этой глупой ошибки. Роман Зубарский совершил нечто непоправимое и убил себя.
   -- Но он, если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, был уже мертв. Возможно ли самоубийство мертвеца?
   -- Еще как возможно. Убить сознание очень трудно, но очень даже возможно. И именно это Зубарский и сделал. Он не поверил нашим словам, и теперь никогда и нигде не появится личностей, порожденных его сознанием. Все носители сознания Зубарского во всем множестве реальностей погибли одновременно и погибли безвозвратно. Никогда ни я, ни ты не сможем спасти ни одной личности сознания, убитого таким же способом, как сегодня ночью. Вот это убийство, Катя. То, что я убил в этой реальности некоего госслужащего по имени Александр Извеков, на самом деле не является большой потерей. Его личность исчезает из этой реальности, но присоединится и будет подпитывать собой другие части единого и вечного сознания, воплощенного во множестве реальностей. Я не буду говорить о погибшем и зарытом в землю теле, потому что знаю: его бессмертное сознание, само себя разделившее, живет в еще добрых десятках разнообразных личностей. А вот сознания Зубарского уже нигде нет. Нигде...
   Извеков замолчал, вернулся в кресло, оперся локтем на колено и крепко задумался о чем-то.
   -- Валерий!
   -- Да? Ты спрашивай. Я просто никому еще не пытался объяснить всего сразу, поэтому у меня, наверное, ничего не получается с рассказом, -- он сидел в прежней позе.
   -- Неужели тебе все равно, что погибают люди? Разве гибель того человека, который был твоим братом, живого человека, не печалит тебя? Ну и что, что его бессмертное сознание будет где-то там вечно витать. Он никогда не придет к тебе, ни о чем не спросит, не поспорит, его больше никогда не будет рядом. У тебя больше нет брата. Это тебя не огорчает?
   -- Нет, не огорчает. Потому что я знаю о жизни и смерти то, что тебе, Катя, пока не известно. -- Валерий сделал ударение на слове "пока". -- Я был совершенно бешеный, пока не знал, почему я такой, откуда у меня взялся мой дар. Теперь я знаю. Чем меньше у сознания тел-носителей, чем больше оно сконцентрировано, тем шире возможности личности. Если же все грани сознания концентрируются в пределах одной единственной личности, созидательные возможности безграничны. У меня нет аналогов в иных реальностях. Ни одного. Поэтому я могу своим сознанием воздействовать на все иные. Могу удержать чужое сознание в кожаном мешке с костями и научить его управлять мертвым телом, как живым, и удерживать его от разложения. Науке давно были известны такие понятия, как зомби и оборотни. Проблема была лишь в том, что они не могли их ничем объяснить, поэтому отнесли в раздел нечистой силы. А объясняется все очень просто: сознание по сути своей очень мобильно. И может приводить в движение самые разные физические тела. И даже само может трансформировать их, если у него достаточно созидательной силы... К сожалению, даже у всего лишь раздвоенного сознания нет практически никаких возможностей, подобных моим. Эти люди могут иметь великолепно развитый интеллект, безошибочную интуицию, богатое образное мышление, но ни один из них не может увести за собой чужое сознание, не может изменить элементарный сон...
   -- Скажи, как ты узнал, что у тебя нет аналогов? -- я еще не понимала толком, о чем его спрашиваю, но Валерия мой вопрос не удивил, а даже привел в восторг:
   -- Я знал, что ты все поймешь сразу же! -- он радостно рассмеялся. -- Видишь ли, все очень и очень просто. Я никогда не видел снов о себе. Если я что-то и видел во сне, то потом оказывалось, что это были сны тех, кто находился недалеко от меня. Я просто следил за их перемещениями в реальностях А когда лет в десять я понял, что могу следовать вместе с чужим сознанием даже когда я сам бодрствую, это было целое открытие. А вообще, чтобы понять всю закономерность, мне потребовалось очень много лет. К сожалению, я долго не находил ни одного подобного мне человека ни здесь, ни в одной из реальностей, в которых я за это время побывал.
   Я вспомнила книжечку, которую Олег стащил из дома Зубарских.
   -- Значит, ты можешь передвигаться по параллельным мирам?
   -- Реальности -- это не миры. Мир у нас один, и этот мир населен не людьми, а сознаниями. А реальности -- это пласты вещественных воплощений этих сознаний. Нельзя даже сказать, как это принято говорить о параллельных мирах, что реальности одновременно существуют в одном и том же месте, но в разных измерениях. Все это чушь. Реальности есть там, где они есть, и время в них течет так, как ему хочется. Нужно только уметь путешествовать по ним. Я могу найти цепочку путей и пройти в любую реальность, близость которой чувствую. А все остальные связаны своими телами, и только во сне, освобожденные от телесного плена, свободно живут некоторое время в телах-аналогах...
   Позади нас раздался шелест открывающейся двери. Извеков поднял голову. Звуки, последовавшие вслед за открывшейся дверью, заставили меня вжаться в кресло. Это было цоканье собачьих когтей по пластиковому полу комнаты. Огромный черный пинчер подбежал к креслу Валерия и ткнулся носом в его руку. Меня он не мог не заметить и не почуять, но не обратил на меня никакого внимания.
   -- Ты нам нужен, -- произнес Извеков. -- Нужен немедленно.
   Пинчер отпрянул и встал неподвижно. Он смотрел на Валерия, не отворачиваясь и никуда не двигаясь.
   -- Саша, ты нам нужен, черт возьми! -- закричал Извеков, и пинчер метнулся в сторону.
   Собака медленно повернула голову и уставилась на меня. Даже в слабом освещении, исходившем от экрана, было хорошо видно, что на огромной собачьей морде сами по себе живут человеческие глаза.
   Зашуршала, открываясь, боковая дверь в стене комнаты, цокот когтей собаки стих за этой дверью. Валерий резко расстегнул ворот своего комбинезона, словно ему было душно, и проворчал:
   -- Знает же, что я не люблю общаться с ним, когда он в таком виде...
   Через полминуты из боковой двери вышел Александр в таком же комбинезоне, как у Валерия. Я несколько минут соображала, что же произошло, но не смогла придумать ничего более разумного, чем счесть все произошедшее за живую иллюстрацию к монологу Валерия об оборотнях. Необычных размеров пинчер, уже не раз встречавшийся мне, все время предшествовал появлению Александра. Да, Валерия пока трудно было упрекнуть во лжи. И все труднее становилось ссылаться на его сумасшествие.
   Александр сел в свободное кресло и, ни слова не говоря, закрыл глаза. Лицо его было все таким же мокрым -- результат превращения? -- и измученным. Валерий нетерпеливо стукнул ладонью по столу:
   Рассказывай, Кате нужно знать, чем кончился твой визит к Орешину.
   -- Если бы Орешин не знал, кто я такой, все кончилось бы дыркой в моей мертвой голове. Хорошо еще, что Середы не было в номере.
   -- Где же он шатался ночью? -- поинтересовался Валерий, -Я надеюсь, он не прячется где-нибудь на моем этаже с огнеметом. Не хотелось бы погружаться в разборки с ними именно сейчас.
   -- Это теперь только твои проблемы, -- равнодушно сказал Александр.
   -- Я не успел показать Кате кое-какие записи, из моих наблюдений. Я боюсь, что она все еще неверно меня понимает...
   Младший Извеков мрачно рассмеялся.
   -- Может быть ты все-таки скажешь мне, что было сегодня в гостинице у Юрия, -- вмешалась я в их натянутое общение.
   Александр бросил на меня недобрый взгляд и проворчал:
   -- К счастью, ничего. Поговорили, вспомнили старых друзей, службу... Да, тебе привет, -- добавил он с издевкой.
   Валерий снова хлопнул ладонью по столу:
   -- Саша, я хочу, чтобы ты объяснил Кате все, что у нас тут происходит. И покажи ей двери, проведи по нескольким реальностям...
   -- Какого черта, Валера? -- Александр презрительно сморщился. -- Мне нет резона участвовать в ваших делах. Я ждал от тебя другого, и не хочу больше заниматься всем этим.
   -- Я же обещал, значит, сделаю, -- проговорил Валерий. -Но я же понимаю, что как только отпущу тебя, останусь один.
   -- Почему же один, у тебя теперь есть Катя. Вдвоем вы взорвете к черту этот гнилой затхлый мир и за уши вытащите всех недоумков к райски счастливым дням. Только, пожалуйста, без меня! -- Александр резко встал, ткнул в сторону Валерия указательным пальцем и повторил: -- Без меня, Валерка. Это окончательно.
   Он быстро вышел из комнаты. Валерий некоторое время сидел молча, а потом поднял на меня глаза.
   -- Катя, догони его. Он должен нам помочь.
   -- Но я же ничего не поняла, я не могу действовать вслепую!
   -- Если ты вернешь его, я буду в твоем распоряжении, -четко произнес Валерий и махнул рукой: -- Догони его. Его этаж следующий по главной ленте. Найди его.
   Я вышла в пустой темный коридор и сошла на ленту эскалатора. Следующий выход был совсем недалеко, но Александра на ленте не было видно. Видимо, были и другие пути, чтобы попасть с этажа на этаж. Разве такое путешествие может представлять трудности для оборотня, который за считанные секунды превращается из собаки в человека?
   Лента двигалась медленнее, чем мне хотелось бы, к тому же было жарко и душно, несмотря на гуляющий по стеклянной кишке сквозняк.
   Несомненно, что мой брат знал кое-что из той теории, которую мне только что пришлось выслушать у Валерия. И он верил в то, что это не бред, а возможно не только верил, но и имел доказательства. Только разобраться во всем ему не дали. Важные люди из спецслужб не занимаются глупостями и бредом шизофреников, воображающих себя всесильным воплощением вечного сознания. Но теории Извекова не были глупостями.
   Если дар Извекова и позволяет ему расправляться с собственным и чужими телами и сознаниями по своему усмотрению, то с его стороны слишком самодовольной и неоправданной является уверенность в том, что и прочие люди (личности, сознания, или как ему угодно) немедленно поднимутся над бренной суетой телесной жизни и возмечтают воссоединить частички сознания, чтобы стать некой гениальной нематериальной субстанцией. Вот она, глупость Извекова. Глупая и бессмысленная жестокость злого ребенка. Может быть я и стою на более низком уровне самосознания, чем повелитель душ и тел Валерий Извеков, но меня не обрадует смерть Юрки, даже если я буду уверена, что его память, ум, эмоции и привязанности не исчезли, а продолжают жить в каком-то другом теле, в каком-то другом мире. Мне-то что до этого, если я сама, лично я, никогда больше не увижу его лица, не услышу его голоса, не почувствую себя под его надежной защитой? Какая мне в конце концов разница, сколько у меня тел-аналогов, и насколько совершенна и сильна та часть сознания, которая досталась лично мне? Я живу в этом теле, не таком уж плохом, что тут кривить душой... Я помню только свою жизнь, только свои проблемы. И больше всего мне в этой истории не понравилось то, что мне, Катьке Орешиной, без моего ведома уже отвели какую-то роль внутри райской пирамиды.
   Сойдя с ленты эскалатора, я обнаружила нечто похожее на только что увиденное на этаже Валерия: голые блестящие стены, никакого излишества и никого живого вокруг.
   Несколько дверей выходили в небольшой коридор, все они были одинаковые, и я остановилась в замешательстве. Что-то изнутри подсказывало мне, что ни в одну дверь в Раю не стоит входить, не подумав.
   В нормальном доме не должно быть так много дверей. Поэтому было очевидно, что в Раю двери играют самую важную роль. Сейчас на этаже Александра мне хотелось поскорее разобраться, какая из них была главной, куда именно я могла войти.
   Крайняя дверь оказалась незапертой. А за ней -- маленькая комнатка, даже не комнатка, а переходной тамбур, на противоположной от входа стене которого была еще дверь. Выход. Я сделала несколько шагов внутрь тамбура, и дверь, через которую я вошла, с шумом захлопнулась за моей спиной. Я не стала проверять, осталась ли она по-прежнему незапертой. Меня больше интересовало, куда выходит дверь, что была впереди.
   Я потянула ручку, и дверь тихо подалась. Свет в тамбуре сразу же погас, и только узкая щелочка, образовавшаяся в дверном проеме, не дала мне потерять ориентацию окончательно.
   Я уже собралась шагнуть вперед, но тут оставшаяся позади дверь распахнулась, обдав меня порывом ветра, и чьи-то сильные руки схватили меня за плечи. Я попыталась резко высвободиться, но хватка была железной.
   -- Куда тебя несет?!! -- я узнала голос Александра и перестала сопротивляться. -- Ты могла навсегда исчезнуть здесь! Валерка послал тебя за мной, а не бродить в одиночестве по реальностям.
   В темноте Александр отстранил меня, взял за руку. Сегодня ладонь его была действительно холодной, как лед. Он шагнул за дверь первым и потянул меня за собой.
   За дверью оказалась обычная известняковая пещерка. Вдали брезжил свет, что говорило о близком выходе. Александр шел впереди, наклонив голову: потолок пещеры был слишком низок для него. Пару раз оступившись на осклизлых слоистых известняках, я прошла за моим спутником.
   Выбравшись вслед за Александром из пещеры, я обнаружила, что в нескольких метрах впереди, под обрывом, лениво плещет океан. Высокие бледные облака и никакого прямого солнца. Серые, чуть темнее неба, волны, мягко шурша, разбивались о плиты берега. Я обернулась. Позади возвышалось известняковое слоеное плато, полого спускающиеся к океану ступени, образующие полуобрушенные пещеры и нагромождения обломков.
   Но там не было не только гигантской пирамиды, но и никаких строений, напоминающих о том, что где-то здесь должен быть таинственный городок. Пустынный берег, насколько мог охватить взгляд.
   -- Это мое любимое место, -- сообщил Александр.
   -- Охотно верю, Саша, -- отозвалась я. -- А где это мы?
   -- Там, где достать нас сможет только Валерка, если захочет, -- засмеялся Александр. -- Но он обычно не ищет меня по реальностям. И я ухожу сюда, когда мне становится до чертиков тошно.
   -- Если верить собственным глазам, это море-океан находится где-то на верхних этажах Рая. Но что-то говорит мне, что глазам доверять не стоит... Хотя без комментариев мне не сориентироваться.
   Александр посмотрел на меня как-то странно и покачал головой, словно сокрушаясь.
   -- В чем дело, -- не поняла я.
   -- Не зря Валерка так за тебя зацепился. Ты, действительно, будешь ему хорошей компанией.
   -- Еще раз, пожалуйста.
   -- Когда Марина Зубарская захотела впервые пройти в иную реальность, то она увязалась за мной сюда. Это было где-то на первой неделе ее пребывания в Раю, и она уже немного слышала, что здесь к чему. Не знаю, как ей представлялась реальность, отличная от нашей, может быть она ожидала оказаться в Раю, по этажам которого бродят трехногие люди, или еще что-нибудь оригинальное, но... Идя за мной, она выбралась на это самое место, оглянулась и упала в обморок, -- весело рассказал Александр, усаживаясь на слоистый обломок прибрежной плиты. -А ты даже глазом не моргнула.
   -- Если я начну падать в обморок, я рискую пропустить много интересного. Я только не понимаю, почему ты взял меня сюда. Ты же отказался там, у Валерия.
   -- Мало ли, что я мог сказать там. Хорошо, что Валерка не пасет меня все время. Если бы он контролировал меня всерьез, он мог бы уличить меня в мелком мошенничестве. Я давно уже не говорю ему всей правды, -- Александр подобрал ноги и обнял собственные колени. -- Ты садись, если хочешь побыть здесь со мной. Я не буду возвращаться назад прямо сейчас. У меня есть, что рассказать тебе.
   Для мертвеца он был довольно артистичен. Я совершенно поверила в то, что он рассержен на Валерия и не собирается больше быть моим гидом по Раю. Хитрец обманул и меня.
   -- Как называется это место? -- спросила я, присев рядом с Александром.
   -- Личный рай Александра Извекова, -- отозвался Александр. -- Мне нравится бывать здесь. Я вообще люблю воду... Ведь мы с Валерием выросли здесь, на побережье... То есть не здесь, а там, в том самом городке, на месте которого Валерка воздвиг свой Рай, -- быстро поправился Александр. -- Поэтому я и нахожу это место замечательным, оно напоминает мне о детстве. Хотя тогда давно, когда Валера еще не слишком разошелся, наш городок, он назывался, кстати, Сылве, кишел людьми во все времена года, и найти такое безлюдное место на берегу озера было почти невозможно. Это сейчас, когда ночные псы истребили почти всех, а остальные обзавелись серебром и не выходят из дома после семи вечера, на берегу можно посидеть спокойно. Но там меня непременно находил Валерка. И я упросил его открыть для меня эту дверь. Здесь очень хорошо... Во время отлива над берегом появляются чайки. Я пробовал брать с собой угощение для них, но они не берут куски, побывавшие в моих руках... -- фразу он закончил печально, и замолчал.
   -- Почему?
   Александр разжал руки, приблизил их к лицу и повертел ладонями, оглядывая их со всех сторон.
   -- Чайки все же не люди, они сразу чувствуют, что их пытается кормить нежить.
   Сказано это было с горечью.
   -- Скажи, о каком бессмертии говорил Валерий? Что он хочет для тебя сделать?
   -- Понимаешь... -- Александр снова обхватил колени и стал смотреть на океан.
   Помолчав с минуту, он все-таки заговорил:
   -- Валера может освободить меня от состояния нежити. Он может освободить меня, и в одной из реальностей некто, очень или слегка похожий на меня, вдруг начнет видеть странные сны, в которых он вдруг станет ребенком, постоянно дерущимся со старшим братом. Потом он увидит себя офицером службы безопасности, крутым парнем, который будет совершать лихие подвиги. Потом в одном из снов его убьют, и ему будет сниться, что он -- ходячий мертвец. А однажды во сне он взглянет в зеркало и увидит вместо себя огромного пса, а после будет бегать, отчаявшийся и перепуганный, и грызть всех, кого увидит, потому что все вокруг будут казаться ему врагами. Этот человек будет поначалу обеспокоен своими странными снами, может быть даже пойдет к врачу. Но, пройдя курс восстановительной психотерапии, перестанет обращать внимание на случающиеся иногда ночные кошмары. А, возможно, кроме отрицательных эмоций он почувствует еще и присутствие какой-то новой личности в себе. Он вдруг поймет, что воспринимает жизнь теперь совершенно неоднозначно, что странные мысли, факты, ситуации переполняют его, и, вдохновленный желанием поделиться всем этим с другими людьми, он сядет за перо или за кисть, и мир удивят гениальные произведения литературы или живописи... -- Александр прервался, потом закончил уже немного в другой тональности. -- Хотя, конечно, от произошедшей с ним перемены, этот человек может и потерять рассудок.
   -- Послушай, это все произойдет с тем, другим человеком, а что произойдет с тобой?
   Александр снова взглянул на меня очень странно, и во второй раз я не смогла подобрать определение этому взгляду. Он словно хотел что-то сказать, и был уверен, что я поняла этот безмолвный язык.
   -- Не забывай, что Александра Извекова уже не существует целых три года. То, чем я являюсь, уже давно не ощущает себя человеком. Я смирился с этим. Я просто заставляю передвигаться эти ноги. Я заставляю функционировать голосовые связки, чтобы ты меня услышала. А в действительности я сейчас всего лишь помню жизнь Александра Извекова, ну и еще немного жизни тех своих аналогов, с которыми уже заочно познакомился. Из них я уже выбрал новую личность, к которой Валерка обещал присоединить ту часть сознания, которая жила в теле Александра. Жаль, что этот человек живет не на этом берегу, и даже не в этой реальности. Но мне все равно.
   -- Валерий решил, что ты захочешь последовать примеру Зубарского.
   Александр покачал головой:
   ) Это желание уже давно перегорело. Не очень приятное было время, когда я носился по городу на четырех собачьих лапах и убивал тех, кто еще был жив и не сообразил надеть серебро. И только потом я понял, что это бессмысленно. Валерка бегал за мной по пятам, сокрушался, рассовывал мои жертвы по благоприятным для них реальностям или зомбировал, потом успокаивал меня и проводил со мной научные беседы. За три года он смог переубедить меня, что всем этим несчастным сейчас не хуже, чем было здесь. И я ему за это благодарен. Если бы не он, я не выдержал бы этих лет ожидания.
   Мне не хотелось верить его словам. Не хотелось думать, что Александр был убийцей. Впрочем, идея о том, что смерть смерти рознь, оказалась привлекательной, и в голове... извините, в сознании Александра трансформировалась весьма необычно. Но ни в коем случае я не собиралась разубеждать его, обвинять или порицать, я не имела на это никакого права.
   -- Почему же Валерий до сих пор не выполнил обещания?
   -- Потому что все прочие люди и нелюди Рая нисколько не озабочены проблемами Валерки и его глобальными планами. Мне они, честно говоря, тоже ни к чему, я помогаю ему просто по привычке. Ведь он брат того парня, в чьем законсервированном трупе я сейчас пребываю, -- мрачно высказался Александр и еще раз разжал и сжал кулаки, словно проверяя, слушается ли его "вещественная оболочка". -- Валерка заявил, что как только он найдет себе помощника, он тут же отпустит меня. Мне остается только изо всех сил искать помощника для Валеры. Впрочем, мы его уже нашли.
   -- Только он, вернее она, об этом еще не знает, -заметила я.
   -- Не прикидывайся, все ты уже поняла, -- отмахнулся Александр. -- Никогда еще нам не встречался человек с такими реакциями, способом мышления и восприятия реальности, как у тебя. Мы заметили тебя, когда ты обрабатывала Зубарского -- мы следили за ним по просьбе Марины. Валерий хотел сначала исподволь подобраться к тебе и заманить сюда. Но ты стала так быстро крушить все, что попадалось тебе под руку, что Валерка сначала просто обалдел от такого напора. Все проверив, он обнаружил, что у тебя, Катя, всего два аналога в иных реальностях. И если уж одна треть сознания выделывает такие нестандартные вещи, то когда Валера объединит три личности в одной...
   -- Подожди-ка, а какие нестандартные вещи выделывает Катя Орешина?
   Александр, действительно, был очень веселым зомби. Не знаю, был ли он когда-нибудь веселым человеком, но сейчас каждая сказанная мной фраза неизменно вызывала у него смех.
   -- А ты и не должна считать их нестандартными. Ты действуешь так, как это для тебя естественно.
   -- Но я почти ничего не умею делать лучше Юры или Олега...
   -- А они тоже интересные люди, -- улыбнулся Александр. -Их тоже трудно назвать обычными. Мне было хорошо работать вместе с ними. Они были старше и опытнее меня, когда я пришел в группу. Правда, по-настоящему я так никогда и не вписался в их компанию, но Орешин был хорошим начальником и многому меня научил. Поэтому, когда на пути наших поисков возникла именно ты, его сестра, я заколебался, стоит ли нам ввязываться. Валера настоял.
   -- И что же меня ждет?
   Александр пожал плечами. Он подобрал маленький кусок известняка, размахнулся и проследил за полетом. Камень исчез, не оставив даже кругов на поверхности воды. Я ждала ответа, но это и был ответ.
   -- Но как?
   -- Наверное, Валерий отправит меня к твоим подругам по несчастью, живущим в других реальностях незнакомой тебе жизнью, и мне придется убить их, ничего не подозревающих. И после этого ты уже сможешь делать то, что умеет сейчас только Валера. А потом, если Валерка опять забудет о своем обещании, ты уже не откажешься отправить Сашку Извекова на заслуженный отдых? А?
   -- Обязательно, -- ответила я. Обрисованная перспектива не прельщала меня. Я знаю, чего хочу, а чего не хочу. Я хотела вернуться к брату. Без него и Олега мне не справиться с Валерием. Понять, что к чему, я в состоянии и одна. Но в остальном мне неоткуда ждать действенной помощи. Александр, конечно, по старой памяти лоялен, насколько это возможно в его состоянии, но он скорее станет помогать Валерию избавиться от враждебных ему сил, чем содействовать тем, кто захочет уничтожить Рай.
   -- А если я, например, не хочу, чтобы кто-нибудь погибал?
   -- Когда ты почувствуешь их личности в себе, ты изменишь мнение.
   -- Ты сейчас еще между небом и землей, а уже знаешь заранее, что я почувствую. Я бы на твоем месте не стала так уж безоговорочно верить каждому слову Валерия.