— Нельзя ли их как-нибудь убедить отказаться от этого ужасного намерения? Может быть вместо женщин они принесли бы в жертву меня и Новицкого?
— Нет, женщины им не так нужны, как вы! Они восхищены вашей отвагой, проявленной во время битвы. А я должен сохранять мнимый нейтралитет в этом деле.
— Что вы предлагаете? — кратко спросил Томек.
— Сегодня с утра все вы, за исключением Салли и Натащи будете заперты в отведенном мне помещении. Жертвоприношение должно состояться в момент, когда солнце станет в зените. Сначала будут совершены молебствия, потом начнутся танцы. Тогда ты используешь потайной ход, который я тебе показал и проведешь всех в пещеру. Постарайся не забыть поставить в нормальное положение защелку дверного запора. Придешь сюда вместе с Новицким и будешь ждать. Надо предупредить Салли и Наташу, чтобы они перед самым прыжком в пропасть громко крикнули. Услышав крик, немедленно подставляй сеть.
— А не будет ли слишком поздно?
— Думаю, нет.
— А что делать потом?
— Уходить из города потайным ходом. В пещере для вас приготовлены кусьмы. Набросите их поверх собственной одежды. Кроме того, я достал две винтовки, револьвер, патроны, луки со стрелами и три ножа. Насобирал и немного продовольствия, которого, однако, хватит не больше, чем на два или три дня. Потом вам придется охотиться с луком и стрелами. С огнестрельным оружием будьте осторожны. Горное эхо далеко несет звук.
— Вы говорите так, будто сами не собираетесь бежать с нами?!
— Послушай, дружище, я теперь делаю все возможное, чтобы спасти ваши жизни. Если бы я ушел с вами, индейцы подняли бы на ноги все окрестные союзные им индейские племена. А тогда… никто уже не спасется. Я у них своего рода вождь-фетиш. Уже несколько раз я командовал в битвах против кашибе и амагукам, с которыми кампы ведут непрерывную войну.
— Когда они убедятся, что мы бежали, они убьют вас!
— Не перебивай меня, Томек. В качестве вождя я принимаю участие в жертвоприношении. Сделаю все возможное для того, чтобы кампы не смешали вам карты. Все время буду рядом с Наташей и Салли. Потом, когда обнаружится ваше отсутствие в моей комнате, я скажу, что, видимо, вас похитили злые духи.
— Разве они поверят этому?
— Думаю, да. Кампы большие, наивные дети. В повседневной жизни они даже веселы и симпатичны. Но они, как огня боятся всякого рода волшебств и волшебников. Здесь, в Перу, пожалуй, только кампы сохранили древнюю религию инков, то есть поклонение солнцу. Меня они сами привели сюда и, хотя держат в плену, ничего плохого не делают. Я даже пользуюсь у них некоторым влиянием. Думаю, что после вашего бегства мне удастся справиться с ними.
— Неужели вы решили остаться здесь навсегда?! — спросил Томек.
— Ах нет, что ты! Если они вас не поймают, я попытаюсь тоже бежать. Я уже давно готов к этому. Есть у тебя карта?
Томек достал карту Южной Америки и свой эскиз маршрута. Друзья уселись на землю и Смуга с интересом стал рассматривать сделанный Томеком чертеж.
— Твоя карта и в самом деле верх совершенства, — похвалил он. Во время погони за беглецами по Гран-Пахонали я тщательно изучал местность. Слушай внимательно, я скажу тебе куда надо бежать. По Пачитеи ходят пароходы в Лиму, но до Пачитеи очень далеко. Мы находимся где-то здесь, в Андах. Если вы пойдете на юго-восток, то через несколько дней дойдете до Пирене, откуда через Тарму идет дорога в Орою. Из Орои по железной дороге доедете до Лимы [141]. Когда-то в Лиме жил мой хороший знакомый по фамилии Габих [142]. Он был там профессором. Попытаешься его найти, и он вам поможет.
— А в какую сторону вы сами намерены бежать?
— Два раза бежать по тому же пути нельзя. Если мне посчастливится, я пойду прямо на юг, к границе Боливии.
— В одиночестве это очень опасно. Я отвезу женщин в Лиму, а сам немедленно отправлюсь вам на помощь. Вот здесь, — Томек показал точку на карте, — мы будем поджидать вас с запасами продовольствия и оружия. Я говорю мы, потому что со мной несомненно пойдет капитан Новицкий, и, думаю, Збышек и Габоку со своими людьми.
— Ты серьезно собираешься это сделать?
— Даю слово, что сделаю это обязательно! — твердо ответил Томек. — Мы будем ждать вас на границе Боливии, хотя бы всю остальную жизнь. Отсюда я ухожу без вас, только из-за Салли и Наташи.
Смуга некоторое время о чем-то сосредоточенно думал, потом опять обратился к карте.
— Ну, что ж, раз ты так решил, даю тебе два месяца на то, чтобы добраться с женщинами до Лимы. Потом организуй экспедицию и жди меня, где-то в этом месте. Я пойду вот по этому маршруту, — Смуга показал на карте, и сделал пометку на эскизе Томека. — Если вас не поймают и не приведут обратно, я попытаюсь исчезнуть отсюда спустя ровно шестьдесят дней после вас.
— Понимаю. Я, со своей стороны, буду сразу же после заката солнца давать вам знак, то есть буду разводить костры на вершине одной из гор.
— Ну, Томек, скоро рассвет, нам надо прощаться, — сказал Смуга, пряча в карман одну из карт. — Я проведу тебя. Расскажи нашим о плане бегства. Помни, что малейшая ошибка может повлечь за собой трагические последствия! Обними там всех от меня!
Томек бросился в объятия Смуги. Он с трудом подавил рыдания, вырывавшиеся из груди. Но он знал, что если план разработанный Смугой не удастся, то Салли и Наташа погибнут ужасной смертью. Поэтому он не видел другого выхода, кроме бегства без Смуги.
А Смуга прекрасно понимал все, что чувствовал молодой человек. Пожалуй впервые в жизни в неустрашимом сердце Смуги поселился страх. Он без всяких колебаний отдал бы жизнь за своих друзей, но никак не мог рассчитывать на милосердие кампов. Ведь сам он был только их пленником! Смуга собрал всю силу воли, чтобы изгнать из сердца всякое сомнение в успехе предприятия.
— Томек, всех нас ждет тяжелое и жестокое испытание. Держись крепко, дружище! Я уверен в тебе, Новицком и Габоку. Лишь бы только Салли и Наташа достойно выдержали экзамен.
Томек улыбнулся сквозь слезы и ответил:
— Я вполне уверен, что Салли прекрасно сыграет свою роль. Вы знаете, что ее хлебом не корми, а только дай переживать необыкновенные приключения и опасности. Ей надо бы родиться мужчиной. Вот за Наташу я боюсь. С тех пор как вы исчезли, у нее шалят нервы.
— Ты убеди ее, что в последнюю минуту я буду с ней.
— Хорошо, это ее несомненно поддержит.
Друзья обменялись крепким рукопожатием.
— Помните, что я поведу экспедицию вдоль восточных склонов Андийской Кордильеры. Через шестьдесят дней мы будем ждать вас в условленном месте, — еще раз повторил Томек.
— Если ты твердо решил, что ж, я согласен. Идем!
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
— Нет, женщины им не так нужны, как вы! Они восхищены вашей отвагой, проявленной во время битвы. А я должен сохранять мнимый нейтралитет в этом деле.
— Что вы предлагаете? — кратко спросил Томек.
— Сегодня с утра все вы, за исключением Салли и Натащи будете заперты в отведенном мне помещении. Жертвоприношение должно состояться в момент, когда солнце станет в зените. Сначала будут совершены молебствия, потом начнутся танцы. Тогда ты используешь потайной ход, который я тебе показал и проведешь всех в пещеру. Постарайся не забыть поставить в нормальное положение защелку дверного запора. Придешь сюда вместе с Новицким и будешь ждать. Надо предупредить Салли и Наташу, чтобы они перед самым прыжком в пропасть громко крикнули. Услышав крик, немедленно подставляй сеть.
— А не будет ли слишком поздно?
— Думаю, нет.
— А что делать потом?
— Уходить из города потайным ходом. В пещере для вас приготовлены кусьмы. Набросите их поверх собственной одежды. Кроме того, я достал две винтовки, револьвер, патроны, луки со стрелами и три ножа. Насобирал и немного продовольствия, которого, однако, хватит не больше, чем на два или три дня. Потом вам придется охотиться с луком и стрелами. С огнестрельным оружием будьте осторожны. Горное эхо далеко несет звук.
— Вы говорите так, будто сами не собираетесь бежать с нами?!
— Послушай, дружище, я теперь делаю все возможное, чтобы спасти ваши жизни. Если бы я ушел с вами, индейцы подняли бы на ноги все окрестные союзные им индейские племена. А тогда… никто уже не спасется. Я у них своего рода вождь-фетиш. Уже несколько раз я командовал в битвах против кашибе и амагукам, с которыми кампы ведут непрерывную войну.
— Когда они убедятся, что мы бежали, они убьют вас!
— Не перебивай меня, Томек. В качестве вождя я принимаю участие в жертвоприношении. Сделаю все возможное для того, чтобы кампы не смешали вам карты. Все время буду рядом с Наташей и Салли. Потом, когда обнаружится ваше отсутствие в моей комнате, я скажу, что, видимо, вас похитили злые духи.
— Разве они поверят этому?
— Думаю, да. Кампы большие, наивные дети. В повседневной жизни они даже веселы и симпатичны. Но они, как огня боятся всякого рода волшебств и волшебников. Здесь, в Перу, пожалуй, только кампы сохранили древнюю религию инков, то есть поклонение солнцу. Меня они сами привели сюда и, хотя держат в плену, ничего плохого не делают. Я даже пользуюсь у них некоторым влиянием. Думаю, что после вашего бегства мне удастся справиться с ними.
— Неужели вы решили остаться здесь навсегда?! — спросил Томек.
— Ах нет, что ты! Если они вас не поймают, я попытаюсь тоже бежать. Я уже давно готов к этому. Есть у тебя карта?
Томек достал карту Южной Америки и свой эскиз маршрута. Друзья уселись на землю и Смуга с интересом стал рассматривать сделанный Томеком чертеж.
— Твоя карта и в самом деле верх совершенства, — похвалил он. Во время погони за беглецами по Гран-Пахонали я тщательно изучал местность. Слушай внимательно, я скажу тебе куда надо бежать. По Пачитеи ходят пароходы в Лиму, но до Пачитеи очень далеко. Мы находимся где-то здесь, в Андах. Если вы пойдете на юго-восток, то через несколько дней дойдете до Пирене, откуда через Тарму идет дорога в Орою. Из Орои по железной дороге доедете до Лимы [141]. Когда-то в Лиме жил мой хороший знакомый по фамилии Габих [142]. Он был там профессором. Попытаешься его найти, и он вам поможет.
— А в какую сторону вы сами намерены бежать?
— Два раза бежать по тому же пути нельзя. Если мне посчастливится, я пойду прямо на юг, к границе Боливии.
— В одиночестве это очень опасно. Я отвезу женщин в Лиму, а сам немедленно отправлюсь вам на помощь. Вот здесь, — Томек показал точку на карте, — мы будем поджидать вас с запасами продовольствия и оружия. Я говорю мы, потому что со мной несомненно пойдет капитан Новицкий, и, думаю, Збышек и Габоку со своими людьми.
— Ты серьезно собираешься это сделать?
— Даю слово, что сделаю это обязательно! — твердо ответил Томек. — Мы будем ждать вас на границе Боливии, хотя бы всю остальную жизнь. Отсюда я ухожу без вас, только из-за Салли и Наташи.
Смуга некоторое время о чем-то сосредоточенно думал, потом опять обратился к карте.
— Ну, что ж, раз ты так решил, даю тебе два месяца на то, чтобы добраться с женщинами до Лимы. Потом организуй экспедицию и жди меня, где-то в этом месте. Я пойду вот по этому маршруту, — Смуга показал на карте, и сделал пометку на эскизе Томека. — Если вас не поймают и не приведут обратно, я попытаюсь исчезнуть отсюда спустя ровно шестьдесят дней после вас.
— Понимаю. Я, со своей стороны, буду сразу же после заката солнца давать вам знак, то есть буду разводить костры на вершине одной из гор.
— Ну, Томек, скоро рассвет, нам надо прощаться, — сказал Смуга, пряча в карман одну из карт. — Я проведу тебя. Расскажи нашим о плане бегства. Помни, что малейшая ошибка может повлечь за собой трагические последствия! Обними там всех от меня!
Томек бросился в объятия Смуги. Он с трудом подавил рыдания, вырывавшиеся из груди. Но он знал, что если план разработанный Смугой не удастся, то Салли и Наташа погибнут ужасной смертью. Поэтому он не видел другого выхода, кроме бегства без Смуги.
А Смуга прекрасно понимал все, что чувствовал молодой человек. Пожалуй впервые в жизни в неустрашимом сердце Смуги поселился страх. Он без всяких колебаний отдал бы жизнь за своих друзей, но никак не мог рассчитывать на милосердие кампов. Ведь сам он был только их пленником! Смуга собрал всю силу воли, чтобы изгнать из сердца всякое сомнение в успехе предприятия.
— Томек, всех нас ждет тяжелое и жестокое испытание. Держись крепко, дружище! Я уверен в тебе, Новицком и Габоку. Лишь бы только Салли и Наташа достойно выдержали экзамен.
Томек улыбнулся сквозь слезы и ответил:
— Я вполне уверен, что Салли прекрасно сыграет свою роль. Вы знаете, что ее хлебом не корми, а только дай переживать необыкновенные приключения и опасности. Ей надо бы родиться мужчиной. Вот за Наташу я боюсь. С тех пор как вы исчезли, у нее шалят нервы.
— Ты убеди ее, что в последнюю минуту я буду с ней.
— Хорошо, это ее несомненно поддержит.
Друзья обменялись крепким рукопожатием.
— Помните, что я поведу экспедицию вдоль восточных склонов Андийской Кордильеры. Через шестьдесят дней мы будем ждать вас в условленном месте, — еще раз повторил Томек.
— Если ты твердо решил, что ж, я согласен. Идем!
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БЕГСТВО
С утра извержение вулкана усилилось. Грохот и гром раздавались почти непрерывно, из кратера высоко в небо вырывались огненные языки пламени, а черный дым застилал все небо. Толпа женщин, мужчин и детей, собравшаяся на вымощенной каменными плитами площади, со страхом и набожным вниманием глядела на огнедышащую гору. Сумеют ли жрецы умилостивить разгневанных богов? Кампы с тревогой ждали выхода вождей и жрецов.
Солнце подходило к зениту. На пороге дома советов показался вождь свободных кампов. Это был белый пленник. Жрецы и воины посадили его в крепость, потребовав чтобы он научил их военному искусству белых. Они хотели выкопать топор войны против всех белых захватчиков и нанести им такое поражение, какое вынудило бы белых отказаться раз и навсегда от посягательства на земли свободных индейцев.
Сначала кампы относились к пленнику несколько свысока, а иногда даже с презрением. Но с течением времени мудрый и благородный пленник сумел завоевать уважение и доверие индейцев. Его советы были всегда хороши, он умел лечить болезни, от которых страдали туземцы, и, что важнее всего, был неустрашимым вождем, при упоминании о котором, враги кампов дрожали от страха.
Толпа туземцев терялась в догадках. Неужели отважный вождь не воспротивится жертвоприношению двух белых женщин, что должно умилостивить разгневанных богов. Ведь эти женщины были соплеменницами вождя! Если бы не его просьбы, а потом резкий протест, все белые погибли бы, не дойдя до стен разрушенного города. Неужели теперь и он испугался страшного гнева богов? Неужели он принесет в жертву друзей, чтобы спасти от гибели своих преследователей?
Тем временем вождь торжественно подошел к золотому трону, установленному рядом с жертвенником. Длинные, черные волосы и борода, резко выделялись на фоне белоснежного, утканного золотыми нитями одеяния вождя. Вот он уселся на золотом троне, который сейчас же окружили племенные вожди.
Из ворот каменного храма показалось шествие жрецов. В сосредоточенной тишине они подошли к жертвеннику и расставили вокруг него изваяния богов. Одно из них, сделанное из чистого золота, изображало Виракочу, творца вселенной и источник божественной силы. Золотой щит с изображением лучезарного человеческого лица был символом Солнца, то есть прародителя всех инков. Серебряный щит символизировал богиню Луны, а изваяние человека в сияющем одеянии с булавой в одной руке и пращом — в другой, изображало бога Громовержца. Рядом с изображениями богов жрецы поставили четыре саркофага с мумиями вождей.
Несколько жрецов поднесли к устам раковины. Раздались глухие, стонущие звуки. Верховный жрец и его помощники остановились у трона вождя. Они поклонились ему до самой земли, вытянув вперед руки с открытыми ладонями. Потом стали целовать кончики своих пальцев, словно собирались послать вождю воздушные поцелуи.
Смуга важно кивнул головой. Все жрецы стали хором читать молитву. Закончив ее, они положили на жертвенник дары богам: кукурузу, картофель, листья коки и табак, который у кампов считался целебным средством. Эти дары были преданы торжественному обряду сожжения на огне.
После этой церемонии служительницы храма принесли сосуды, наполненные чичей. Они подошли к вождю и подали ему золотую чару.
Послышалась тихая музыка флейт в сопровождении барабанов. Держась за руки, мужчины, женщины и дети начали танец под монотонный, повторяющийся мотив. Тихая и размеренная первоначально музыка, постепенно превращалась в бурную, ритмическую мелодию.
Смуга осторожно взглянул на окна своей квартиры, где были заперты его друзья. Достал из-под кусьмы носовой платок и несколько раз вытер им вспотевший лоб. Это был условный знак товарищам, что приближалась решительная минута. Томек и остальные должны уйти в таинственное подземелье.
Гремели барабаны, танцоры впадали в экстаз.
В сердце Смуги застыл ледяной холодок ужаса. В оконном проеме показался ответный знак белым платком. Томек с друзьями уходил.
Смуга облегченно вздохнул, дело видимо, удалось! Никто не помешал бегству друзей в подземелье.
Из ворот храма вышла вереница женщин. Прислужницы богов вели на казнь Наташу и Салли. Настало время принести богам человеческую жертву.
Смуга взглянул на небо. Может быть он возносил молитву за дарование жизни молодым женщинам, а может быть обратил внимание на то, что небо еще больше покрылось черными клубами дыма. Из кратера вулкана выстрелили к небу огненные языки пламени, в горах раздалось удесятеренное эхо грома.
Музыка прекратилась. Танцоры остановились, как вкопанные. Салли и Наташа были одеты в длинные, до пят, белые одеяния. Их головы украшали венки из белых цветов. Держась за руки, они шли в центре процессии прислужниц. Шествие остановилось у подножия трона. Верховный жрец подошел к трону и глубоко поклонился Смуге, ожидая его приказаний.
Смуга взглянул на две несчастные жертвы суеверия. Салли держалась молодцом. У дочери австралийского фермера было отважное сердце. Она подмигнула Смуге, словно хотела придать ему мужества. Наташа ужасно побледнела. Ноги подгибались под ней. Смуга взял себя в руки. Поднялся с трона. Стиснул в правой руке булаву, символ верховной власти. Булава, украшенная золотом и драгоценными камнями была сделана из твердой, как железо древесины.
Внезапный взрыв в кратере вулкана снова потряс горы до основания. Земля задрожала под ногами людей. Из уст собравшейся толпы вырвался крик ужаса. Испуганные люди бросились на колени.
Решительным движением Смуга повернулся к племенным вождям и жрецам.
— Вы сказали, что мои белые друзья разгневали богов своим приходом, — громко и выразительно произнес он. — Мы все же остаемся вашими друзьями, поэтому, чтобы жертва оказалась богам приятнее, я, ваш белый вождь, сам принесу женщин в жертву. Ты, верховный жрец, говори — что я должен делать!
Оробевшие и испуганные кампы, затаив дыхание смотрели на Смугу. А он подошел к женщинам, взял их за руки и повел на конец каменной площадки, под которой разверзлась тысячеметровая бездна.
— Вы это замечательно сделали! — шепнула Салли.
— Поспешим, пока они не одумались… — Тихо ответил Смуга. — Ты, Салли, бросайся в пропасть первая…
— До самой смерти у меня будет что рассказывать, — успела шепнуть бойкая молодая женщина.
Изумленный и ошеломленный жрец шел вслед за ними. Послышались стонущие звуки раковин.
— Пусть бросаются в пропасть по очереди, — сказал жрец. — В будущей жизни их ожидает вечное счастье и богатство, которое дадут им наши боги.
Девушки уже стояли на краю пропасти.
— Да будет принесена жертва! Бросайся в пропасть, Салли! — громко крикнул Смуга.
Жрец поднял руки к небу и… подошел к краю пропасти.
Громко крикнув, Салли отважно наклонилась над пропастью, увидела выставленную внизу сеть и прыгнула вниз. Находясь на краю пропасти, верховный жрец увидел, что произошло с первой жертвой. Его охватил бешеный гнев. Белый вождь обманул их. Движимый гневом, жрец схватил Наташу и отстранил ее от края пропасти.
В это мгновение Смуга понял, что жизнь его самого и друзей висит на волоске. Он подскочил к жрецу и изо всех сил ударил его по голове булавой.
— Наташа, твоя очередь! Прыгай! — крикнул он не своим голосом так, что пораженная толпа повалилась на колени.
Наташа дрожала, как в лихорадке. Она не могла произнести ни слова. Смуга обнял ее за талию и подвел к краю пропасти. Заглянул вниз. Увидел выдвинутую сеть.
Смуга легонько подтолкнул, пораженную ужасом женщину. Подождал пока сеть исчезнет в пещере. Потом повернулся к толпе. Индейцы стояли потрясенные необыкновенными событиями.
Смуга подошел к мертвому телу верховного жреца, поднял его и бросил в бездонную пропасть.
Глухой гул послышался в толпе, собравшейся на площади жертвоприношений.
— Этот человек оказался подлым предателем, — громко заявил Смуга. — Вы все видели, что он хотел удержать белую женщину и не отдать богам должную жертву.
— Смуга убил жреца, который открыл нашу хитрость! Жрец заметил, что произошло с Салли и бросился на меня. Мы спасены, но Смуга погибнет!
Томек и Новицкий обменялись взглядами. Смуга должен погибнуть в одиночестве для того, чтобы спасти друзей!
— Збышек, вот тебе карта! — не задумываясь воскликнул Томек. — Веди по маршруту, показанному на ней. Габоку, назначаю тебя начальником экспедиции. Бегите отсюда!
Новицкий уже открыл проход в подземный коридор и спешно подавал друзьям припасы, оставленные Смугой.
— Поспешите, надо помочь Смуге! — подгонял он друзей. — Если мы вас не догоним, не ждите.
— Мы возьмем револьверы и ножи, — сказал Томек, обнимая на прощанье жену. — Идите скорее, я запру за вами дверь. Салли, дерзки Динго на поводке и наблюдай за его поведением. Ты знаешь, что на него можно положиться.
На долгие проводы у них не было времени, хотя они знали, что это прощанье могло быть последним в жизни.
Новицкий и Томек изо всех сил мчались по крутой лестнице вверх. Вскоре они очутились у стены, за которой находилась комната Смуги. Вбежали туда. Новицкий сейчас же бросился к окну.
— Эй, браток, наша взяла! Со Смугой порядок! Вожди и жрецы кланяются ему в пояс. Чтоб его акула проглотила, вот черт, всегда на четыре лапы падает, как кот! Интересно, что он им сказал?
— Необыкновенный человек! — шепнул Томек.
— Слушай, браток, мы шли ему на помощь, а на самом деле он спас нас всех. Что ж ему делать одному в этом осином гнезде? Я останусь с ним. Вдвоем легче будет улизнуть отсюда. Организуй новую экспедицию и жди нас два месяца в условленном месте.
— А может быть, лучше мне остаться со Смугой? — ответил Томек.
— Нет, ты скорее найдешь дорогу. Ты должен вызволить из ловушки женщин! Ах, молодцы наши бабы! Но раньше позаботься о них, а потом приходи на помощь нам. Иди уже! Я расскажу кампам, как боги пришли вам на помощь!
Капитан Новицкий улыбнулся, представив удивление Смуги и индейцев. Крепко обнял Томека и вытолкал его на лестницу; тщательно закрыл потайной ход. Опять подошел к окну.
В окружении племенных вождей Смуга возвращался во дворец. Новицкий улегся на циновку. Его клонило ко сну…
Вскоре, однако, опасности путешествия полностью поглотили мысли участников неудачной экспедиции. Скромных запасов продовольствия хватило всего лишь на два дня. Сюбео занялись поиском съедобных клубней, иногда им удавалось подстрелить из лука попугая. Всем приходилось голодать. По совету Габоку путники подкрепляли силы листьями кустарников кока, но путешествие пешком по горам подтачивало их силы.
Ночи в горах стояли холодные. С покрытых снегами горных вершин дул холодный ветер. На каждом ночлеге приходилось строить шалаши и, несмотря на это, холод пробирал путешественников до мозга костей. Подаренные Смугой кусьмы, плохо защищали от холода. Поэтому, дрожа всю ночь, друзья с тоской ожидали восхода солнца.
К счастью, по дороге им стали попадаться люди. Путники все смелее шли на юго-восток. На шестой день Томек осмелел на столько, что разрешил развести костер. Ослабевших от голода путешественников славно подкрепил суп, сваренный из подстреленного попугая, и рыба испеченная на раскаленных угольях костра.
Десятую ночь они провели в опустевшем пастушеском шалаше, а на следующий день впервые зашли в селение индейцев племени кечуа. Кечуа жили в хижинах, сложенных из камней и присыпанных землей. Занимались разведением лам и овец. Однако оказалось, что с кечуа невозможно договориться. Они не знали ни испанского, ни португальского языков, притом с недоверием относились к белым пришельцам. Томек купил у них ягненка, которого путешественники зажарили целиком. Переночевали в хижине одного из кечуа. Утром с пастбища пришел молодой индеец, знавший несколько португальских слов. От него Томек узнал, что на расстоянии всего лишь двух дней пути от деревушки находится хижина человека, занимающегося наймом мулов и лошадей. Дорога, у которой жил этот человек вела в Тарму. За револьвер и несколько патронов к нему молодой индеец взялся проводить белых до этой дороги.
Томек исхудал, был измучен не меньше остальных, он ни на минуту не закрывал глаз. До Орои было совсем близко, а там они сядут на поезд и покатят в Лиму со всеми удобствами. Томек уже перестал опасаться за Салли, Наташу и Мару. Они были в полной безопасности. Он мучительно раздумывал над подробностями будущей спасательной экспедиции в Боливию. Время от времени он доставал из сумки карту. Старался вспомнить все, что знал о Боливии. Его ожидало множество хлопот. Надо было быстро организовать новую экспедицию. Томек надеялся, что деньги за проданную яхту уже поступили на расчетный счет в банке в Икитос. Как же предусмотрительно поступил Новицкий, дав ему полномочие на получение денег.
Томек знал, что не успокоится до тех пор, пока не вызволит из плена Смугу и Новицкого. Неужели все, что проделано до сих пор так и останется без последствий? Нет, этого сказать нельзя. Задумавшись Томек и не заметил, как вдали показались первые строения долгожданной Орои.
Солнце подходило к зениту. На пороге дома советов показался вождь свободных кампов. Это был белый пленник. Жрецы и воины посадили его в крепость, потребовав чтобы он научил их военному искусству белых. Они хотели выкопать топор войны против всех белых захватчиков и нанести им такое поражение, какое вынудило бы белых отказаться раз и навсегда от посягательства на земли свободных индейцев.
Сначала кампы относились к пленнику несколько свысока, а иногда даже с презрением. Но с течением времени мудрый и благородный пленник сумел завоевать уважение и доверие индейцев. Его советы были всегда хороши, он умел лечить болезни, от которых страдали туземцы, и, что важнее всего, был неустрашимым вождем, при упоминании о котором, враги кампов дрожали от страха.
Толпа туземцев терялась в догадках. Неужели отважный вождь не воспротивится жертвоприношению двух белых женщин, что должно умилостивить разгневанных богов. Ведь эти женщины были соплеменницами вождя! Если бы не его просьбы, а потом резкий протест, все белые погибли бы, не дойдя до стен разрушенного города. Неужели теперь и он испугался страшного гнева богов? Неужели он принесет в жертву друзей, чтобы спасти от гибели своих преследователей?
Тем временем вождь торжественно подошел к золотому трону, установленному рядом с жертвенником. Длинные, черные волосы и борода, резко выделялись на фоне белоснежного, утканного золотыми нитями одеяния вождя. Вот он уселся на золотом троне, который сейчас же окружили племенные вожди.
Из ворот каменного храма показалось шествие жрецов. В сосредоточенной тишине они подошли к жертвеннику и расставили вокруг него изваяния богов. Одно из них, сделанное из чистого золота, изображало Виракочу, творца вселенной и источник божественной силы. Золотой щит с изображением лучезарного человеческого лица был символом Солнца, то есть прародителя всех инков. Серебряный щит символизировал богиню Луны, а изваяние человека в сияющем одеянии с булавой в одной руке и пращом — в другой, изображало бога Громовержца. Рядом с изображениями богов жрецы поставили четыре саркофага с мумиями вождей.
Несколько жрецов поднесли к устам раковины. Раздались глухие, стонущие звуки. Верховный жрец и его помощники остановились у трона вождя. Они поклонились ему до самой земли, вытянув вперед руки с открытыми ладонями. Потом стали целовать кончики своих пальцев, словно собирались послать вождю воздушные поцелуи.
Смуга важно кивнул головой. Все жрецы стали хором читать молитву. Закончив ее, они положили на жертвенник дары богам: кукурузу, картофель, листья коки и табак, который у кампов считался целебным средством. Эти дары были преданы торжественному обряду сожжения на огне.
После этой церемонии служительницы храма принесли сосуды, наполненные чичей. Они подошли к вождю и подали ему золотую чару.
Послышалась тихая музыка флейт в сопровождении барабанов. Держась за руки, мужчины, женщины и дети начали танец под монотонный, повторяющийся мотив. Тихая и размеренная первоначально музыка, постепенно превращалась в бурную, ритмическую мелодию.
Смуга осторожно взглянул на окна своей квартиры, где были заперты его друзья. Достал из-под кусьмы носовой платок и несколько раз вытер им вспотевший лоб. Это был условный знак товарищам, что приближалась решительная минута. Томек и остальные должны уйти в таинственное подземелье.
Гремели барабаны, танцоры впадали в экстаз.
В сердце Смуги застыл ледяной холодок ужаса. В оконном проеме показался ответный знак белым платком. Томек с друзьями уходил.
Смуга облегченно вздохнул, дело видимо, удалось! Никто не помешал бегству друзей в подземелье.
Из ворот храма вышла вереница женщин. Прислужницы богов вели на казнь Наташу и Салли. Настало время принести богам человеческую жертву.
Смуга взглянул на небо. Может быть он возносил молитву за дарование жизни молодым женщинам, а может быть обратил внимание на то, что небо еще больше покрылось черными клубами дыма. Из кратера вулкана выстрелили к небу огненные языки пламени, в горах раздалось удесятеренное эхо грома.
Музыка прекратилась. Танцоры остановились, как вкопанные. Салли и Наташа были одеты в длинные, до пят, белые одеяния. Их головы украшали венки из белых цветов. Держась за руки, они шли в центре процессии прислужниц. Шествие остановилось у подножия трона. Верховный жрец подошел к трону и глубоко поклонился Смуге, ожидая его приказаний.
Смуга взглянул на две несчастные жертвы суеверия. Салли держалась молодцом. У дочери австралийского фермера было отважное сердце. Она подмигнула Смуге, словно хотела придать ему мужества. Наташа ужасно побледнела. Ноги подгибались под ней. Смуга взял себя в руки. Поднялся с трона. Стиснул в правой руке булаву, символ верховной власти. Булава, украшенная золотом и драгоценными камнями была сделана из твердой, как железо древесины.
Внезапный взрыв в кратере вулкана снова потряс горы до основания. Земля задрожала под ногами людей. Из уст собравшейся толпы вырвался крик ужаса. Испуганные люди бросились на колени.
Решительным движением Смуга повернулся к племенным вождям и жрецам.
— Вы сказали, что мои белые друзья разгневали богов своим приходом, — громко и выразительно произнес он. — Мы все же остаемся вашими друзьями, поэтому, чтобы жертва оказалась богам приятнее, я, ваш белый вождь, сам принесу женщин в жертву. Ты, верховный жрец, говори — что я должен делать!
Оробевшие и испуганные кампы, затаив дыхание смотрели на Смугу. А он подошел к женщинам, взял их за руки и повел на конец каменной площадки, под которой разверзлась тысячеметровая бездна.
— Вы это замечательно сделали! — шепнула Салли.
— Поспешим, пока они не одумались… — Тихо ответил Смуга. — Ты, Салли, бросайся в пропасть первая…
— До самой смерти у меня будет что рассказывать, — успела шепнуть бойкая молодая женщина.
Изумленный и ошеломленный жрец шел вслед за ними. Послышались стонущие звуки раковин.
— Пусть бросаются в пропасть по очереди, — сказал жрец. — В будущей жизни их ожидает вечное счастье и богатство, которое дадут им наши боги.
Девушки уже стояли на краю пропасти.
— Да будет принесена жертва! Бросайся в пропасть, Салли! — громко крикнул Смуга.
Жрец поднял руки к небу и… подошел к краю пропасти.
Громко крикнув, Салли отважно наклонилась над пропастью, увидела выставленную внизу сеть и прыгнула вниз. Находясь на краю пропасти, верховный жрец увидел, что произошло с первой жертвой. Его охватил бешеный гнев. Белый вождь обманул их. Движимый гневом, жрец схватил Наташу и отстранил ее от края пропасти.
В это мгновение Смуга понял, что жизнь его самого и друзей висит на волоске. Он подскочил к жрецу и изо всех сил ударил его по голове булавой.
— Наташа, твоя очередь! Прыгай! — крикнул он не своим голосом так, что пораженная толпа повалилась на колени.
Наташа дрожала, как в лихорадке. Она не могла произнести ни слова. Смуга обнял ее за талию и подвел к краю пропасти. Заглянул вниз. Увидел выдвинутую сеть.
Смуга легонько подтолкнул, пораженную ужасом женщину. Подождал пока сеть исчезнет в пещере. Потом повернулся к толпе. Индейцы стояли потрясенные необыкновенными событиями.
Смуга подошел к мертвому телу верховного жреца, поднял его и бросил в бездонную пропасть.
Глухой гул послышался в толпе, собравшейся на площади жертвоприношений.
— Этот человек оказался подлым предателем, — громко заявил Смуга. — Вы все видели, что он хотел удержать белую женщину и не отдать богам должную жертву.
* * *
Как только Наташа очутилась в безопасности в объятиях друзей, она схватила Томека за руку и сказала:— Смуга убил жреца, который открыл нашу хитрость! Жрец заметил, что произошло с Салли и бросился на меня. Мы спасены, но Смуга погибнет!
Томек и Новицкий обменялись взглядами. Смуга должен погибнуть в одиночестве для того, чтобы спасти друзей!
— Збышек, вот тебе карта! — не задумываясь воскликнул Томек. — Веди по маршруту, показанному на ней. Габоку, назначаю тебя начальником экспедиции. Бегите отсюда!
Новицкий уже открыл проход в подземный коридор и спешно подавал друзьям припасы, оставленные Смугой.
— Поспешите, надо помочь Смуге! — подгонял он друзей. — Если мы вас не догоним, не ждите.
— Мы возьмем револьверы и ножи, — сказал Томек, обнимая на прощанье жену. — Идите скорее, я запру за вами дверь. Салли, дерзки Динго на поводке и наблюдай за его поведением. Ты знаешь, что на него можно положиться.
На долгие проводы у них не было времени, хотя они знали, что это прощанье могло быть последним в жизни.
Новицкий и Томек изо всех сил мчались по крутой лестнице вверх. Вскоре они очутились у стены, за которой находилась комната Смуги. Вбежали туда. Новицкий сейчас же бросился к окну.
— Эй, браток, наша взяла! Со Смугой порядок! Вожди и жрецы кланяются ему в пояс. Чтоб его акула проглотила, вот черт, всегда на четыре лапы падает, как кот! Интересно, что он им сказал?
— Необыкновенный человек! — шепнул Томек.
— Слушай, браток, мы шли ему на помощь, а на самом деле он спас нас всех. Что ж ему делать одному в этом осином гнезде? Я останусь с ним. Вдвоем легче будет улизнуть отсюда. Организуй новую экспедицию и жди нас два месяца в условленном месте.
— А может быть, лучше мне остаться со Смугой? — ответил Томек.
— Нет, ты скорее найдешь дорогу. Ты должен вызволить из ловушки женщин! Ах, молодцы наши бабы! Но раньше позаботься о них, а потом приходи на помощь нам. Иди уже! Я расскажу кампам, как боги пришли вам на помощь!
Капитан Новицкий улыбнулся, представив удивление Смуги и индейцев. Крепко обнял Томека и вытолкал его на лестницу; тщательно закрыл потайной ход. Опять подошел к окну.
В окружении племенных вождей Смуга возвращался во дворец. Новицкий улегся на циновку. Его клонило ко сну…
* * *
Первые три дня беглецы ежеминутно останавливались и прислушивались, нет ли за ними погони. Время от времени Томек или Габоку взбирались на вершины гор и с тревогой глядели на вулкан. Им казалось, что извержение несколько уменьшилось, и огненные языки реже вырывались из кратера. Хотя сами они находились в весьма тяжелом положении, они все же возвращались мыслями к друзьям, оставшимся в лапах воинственных кампов.Вскоре, однако, опасности путешествия полностью поглотили мысли участников неудачной экспедиции. Скромных запасов продовольствия хватило всего лишь на два дня. Сюбео занялись поиском съедобных клубней, иногда им удавалось подстрелить из лука попугая. Всем приходилось голодать. По совету Габоку путники подкрепляли силы листьями кустарников кока, но путешествие пешком по горам подтачивало их силы.
Ночи в горах стояли холодные. С покрытых снегами горных вершин дул холодный ветер. На каждом ночлеге приходилось строить шалаши и, несмотря на это, холод пробирал путешественников до мозга костей. Подаренные Смугой кусьмы, плохо защищали от холода. Поэтому, дрожа всю ночь, друзья с тоской ожидали восхода солнца.
К счастью, по дороге им стали попадаться люди. Путники все смелее шли на юго-восток. На шестой день Томек осмелел на столько, что разрешил развести костер. Ослабевших от голода путешественников славно подкрепил суп, сваренный из подстреленного попугая, и рыба испеченная на раскаленных угольях костра.
Десятую ночь они провели в опустевшем пастушеском шалаше, а на следующий день впервые зашли в селение индейцев племени кечуа. Кечуа жили в хижинах, сложенных из камней и присыпанных землей. Занимались разведением лам и овец. Однако оказалось, что с кечуа невозможно договориться. Они не знали ни испанского, ни португальского языков, притом с недоверием относились к белым пришельцам. Томек купил у них ягненка, которого путешественники зажарили целиком. Переночевали в хижине одного из кечуа. Утром с пастбища пришел молодой индеец, знавший несколько португальских слов. От него Томек узнал, что на расстоянии всего лишь двух дней пути от деревушки находится хижина человека, занимающегося наймом мулов и лошадей. Дорога, у которой жил этот человек вела в Тарму. За револьвер и несколько патронов к нему молодой индеец взялся проводить белых до этой дороги.
* * *
Прошло пятнадцать дней со времени бегства путешественников из города свободных индейцев. Томек ехал верхом на муле сразу же за проводником и поминутно оглядывался на Салли и остальных участников экспедиции. За исключением Габоку, все они дремали, мерно покачиваясь в седлах. Мулы постанывая, упорно шли вперед по ухабистой дороге.Томек исхудал, был измучен не меньше остальных, он ни на минуту не закрывал глаз. До Орои было совсем близко, а там они сядут на поезд и покатят в Лиму со всеми удобствами. Томек уже перестал опасаться за Салли, Наташу и Мару. Они были в полной безопасности. Он мучительно раздумывал над подробностями будущей спасательной экспедиции в Боливию. Время от времени он доставал из сумки карту. Старался вспомнить все, что знал о Боливии. Его ожидало множество хлопот. Надо было быстро организовать новую экспедицию. Томек надеялся, что деньги за проданную яхту уже поступили на расчетный счет в банке в Икитос. Как же предусмотрительно поступил Новицкий, дав ему полномочие на получение денег.
Томек знал, что не успокоится до тех пор, пока не вызволит из плена Смугу и Новицкого. Неужели все, что проделано до сих пор так и останется без последствий? Нет, этого сказать нельзя. Задумавшись Томек и не заметил, как вдали показались первые строения долгожданной Орои.