XII
КОРРЕРИАС
Лучи восходящего солнца разгоняли повисший над рекой туман. Смуга, Новицкий и Пабло под его прикрытием переправились на правый берег Урубамбы. Высокий, крутой берег не позволял как следует укрыть большую, тяжелую лодку, тогда они просто толкнули ее плыть по реке, чтобы она либо разбилась вдребезги, либо застряла среди выступавших из водных глубин скал. Тяжело дыша после борьбы с опасной бурной рекой, они взобрались на поросший джунглями берег, притаившись в чаще, смотрели, как стремительное течение несет лодку.
– Ей и до Укаяли не доплыть, – заметил Пабло. – Тут, бывало, и пароходы, что приходят сюда за каучуком, разбивались.
– А что, сюда часто заходят пароходы? – заинтересовался Смуга.
– Время от времени, сеньор, – ответил Пабло. – Здесь в окрестностях много каучуконосов. Урожай хороший, поэтому они приплывают в Ла Уаиру, а иногда и дальше, на верхнюю Урубамбу.
– Вот бы сейчас появился какой-нибудь кораблик! – размечтался Новицкий.
– Ну, вряд ли нам улыбнется счастье. Из-за восстания кампов эти места надолго обезлюдеют, – возразил Смуга. – Раз уж пиры Варгаса драпанули, и в Ла Уаире никого не застанем.
– Верно, сеньор, – поддакнул Пабло. – Верные пиры уж, наверное, его предупредили.
– Хоть узнаем, как дела обстоят, – хмуро пробурчал Новицкий.
– Немного отдохнем, и в путь, к Ла Уаире, – подытожил Смуга.
Вскоре они уже осторожно пробирались по джунглям в некотором отдалении от берега, поскольку Смуга намеревался подойти к селению Варгаса с востока, из глубины окружающего его леса. Приходилось считаться с тем, что взбунтовавшиеся индейцы могли и занять Ла Уаиру. Хорошо знакомый с окрестностями Пабло шел первым. Через каждые несколько шагов он останавливался и прислушивался. В конце концов он задержался на опушке.
– Здесь начинается кофейная плантация [51]Панчо Варгаса, – тихо объяснил он, поворачиваясь к своим опекунам. – Это уже Ла Уаира.
Как раз в этом месте прерывалась лесная чаща, далее в тени высоких деревьев росли кофейные кусты.
– Я уже видел эту плантацию, мы были здесь с Томеком, – прошептал Новицкий. – Неплохо Варгас все тут устроил! Рабы задаром растят ему и кофе, и бананы. Не хватает только кустов какао [52]. Оставим здесь вещички, дальше пойдем только с оружием…
– Верно, капитан! – тихим голосом поддержал его Смуга. – Я пойду первый, а вы с Пабло прикрывайте меня.
В ту же минуту он уже замелькал между кофейными кустами. Новицкий, держа готовый к стрельбе штуцер в правой руке, левой дал знак метису, чтобы тот не двигался с места. И лишь когда Смуга отдалился от них на приличное расстояние, оба двинулись за ним след в след.
Смуга осматривался, прислушивался. Вошел в деревню. На первый взгляд она казалась банановым раем. Большие, развеваемые ветром светло-зеленые листья напоминали перистые листья пальм. В этом банановом саду прятались улочки из примитивных хижин. Некоторые из этих хижин были разрушены до основания, как будто кто-то вылил на них всю свою злость. Скорее всего, то было делом рук бунтовщиков-кампов. Деревенька была пуста, но никаких следов борьбы не наблюдалось. Можно было предположить, что обитатели Ла Уаиры покинули ее вместе со своим добром еще до прибытия врага.
Смуга задержался перед домом Варгаса, тот отличался от хижин рабов лишь величиной. Сейчас он лежал в развалинах. Смуга уже двинулся дальше, но тут же кто-то за его спиной крикнул по-испански:
– Не поворачивайся! Карабин на землю, руки вверх!
Смуга бросил штуцер, поднял руки. Что-то твердое, очевидно, дуло револьвера, уткнулось ему в спину.
Новицкий с Пабло следили за Смугой и были шагах в двадцати позади него. Прячась в банановых кустах, они сразу же заметили бородатого верзилу, который с револьвером в руке высунулся из-за разбитой хижины и потихоньку заходил к Смуге с тыла. Пабло посмотрел на Новицкого, но тот глазами приказал ему молчать. Когда же детина ткнул дулом револьвера в спину Смуге, Новицкий одним прыжком встал посередине аллеи и грозно закричал:
– Я держу тебя на мушке! Проиграл ты, парень! Бросай оружие и повернись ко мне.
Верзила на мгновение заколебался. Смугу в кусьме можно было принять за кампа, но он не знал, кто тот, другой, что захватил его врасплох сзади. Он неуверенно обернулся и увидел черное отверстие дула штуцера, направленного прямо ему в голову. И тем не менее из его груди вырвался вздох облегчения. Светлые глаза и волосы могли принадлежать только белому человеку. Он решительным жестом бросил свой револьвер к ногам Новицкого и еще немного дрожащим голосом спросил:
– Кто вы, сеньор? Поначалу мне показалось, что я поймал паршивого кампа-шпиона.
– За такую ошибку можно и проглотить немалую порцию свинца, – не без юмора заметил Новицкий. – Можешь взять свою пукалку.
Не успел верзила нагнуться и поднять свое оружие, как из чащи выбежал Пабло и закричал:
– Сеньор, это Антонио, человек Педро Вьехо, он работает на Варгаса!
– Пабло, да ты живой! А мы думали, вы попались в лапы этих кампов, что убивают белых, – проговорил Антонио. – Где твой отец? Он убежал с Варгасом?
– Отца и всех его людей убили индиос бравое в толдо на Тамбо. Женщин увели, я один уцелел.
– Каррамба! – выругался Антонио. – Мстительные красные собаки! Два дня тому назад банда индиос бравос собралась на Унини и направилась вниз на Укаяли. Кикоцу сожгли, белых порубили, больше пятидесяти человек погибло. Как раз в то время в Ла Уаиру плыл за каучуком пароход «Либертад». Капитана Дельгадо ты хорошо знаешь, он хотел спасти жителей Кикоцы, только не успел он подойти к берегу, в него попала индейская стрела, ну, он развернулся и удрал вниз по Укаяли. Это нам один метис рассказывал, ему удалось убежать из этого пекла. Здесь тоже разбойничали кампы, но они уже не застали никого. Панчо Варгаса вовремя предупредили и он успел улепетнуть. И еще ему удалось прислать к нам верного пира с таким вот известием. Только благодаря ему и не попали мы кампам в лапы.
– Из того, что ты говоришь, получается, что ты здесь не один? – поинтересовался Смуга.
– Я из коррериас Педро Вьехо, мы ловим рабов на границе с Боливией. Кроме меня и Педро, нас еще четверо белых и двадцать пиров. С нами больше двухсот краснокожих рабов. Не знаем, что нам теперь с ними делать. Сборщики каучука разбежались, Варгаса нет. Мы попрятались в джунглях на восток от Урубамбы и боимся высунуть нос, индиос бравос убивают всех белых без всякой пощады. А вы откуда здесь взялись, сеньоры?
– Мы бежали из плена от тех самых кампов, которые восстали против белых, – объяснил Смуга. – В толдо на Тамбо встретили Пабло, вот, приютили его.
– Антонио, ты что не узнаешь? – воскликнул Пабло. – Это же сеньор Смуга, помнишь, он год назад отправился из Ла Уаиры в Гран-Пахональ в погоню за Кабралом и Хосе.
– Да ну? Так ведь это прямо чудо – вырваться из рук кровожадных кампов! – поразился Антонио. – Мы все были уверены, что ты навсегда пропал. Сеньор, пойдемте со мной к Вьехо. Вместе и решим, что дальше делать. Здесь кругом смерть!
Коррериас Педро Вьехо располагалась в брошенном сборщиками каучука лагере, те разбежались в страхе перед вооруженным восстанием кампов. Лагерь находился в лесу, на расстоянии полудневной пешей прогулки до Урубамбы. На небольшом выкорчеванном участке под голым небом расположились полуголые, истощенные пиры, уведенные с бразильско-боливийской границы. Мужчины, кучка женщин и детей, прикорнувших прямо на земле. Шрамы и свежие раны свидетельствовали о том, как жестоко обращались с ними капанга, или вооруженные охранники, которые сторожили их с собаками, приученными выслеживать людей. Этими капанга были пиры, слуги Варгаса. Они с тем большим удовольствием издевались над своими соплеменниками, что те, дай им только возможность, не колеблясь, жестоко отомстили бы им.
Капанга – и белые, и пиры – жили между собой в большой дружбе. Все они, за исключением тех, кто охранял пленников, собрались вокруг предводителя, Педро Вьехо, беседовавшего с нежданными гостями.
– Панчо Варгас сумел через своего человека остеречь меня, что восстание вспыхнет со дня на день, а сам заблаговременно сбежал из Ла Уаиры, – закончил рассказ Вьехо.
– Но что толку, что предупредил, все равно он нас подвел. Что нам теперь делать с этими паразитами? Сборщики каучука драпанули, сломя голову, а эти индиос бравос режут всех белых.
– Отпусти их, сеньор, пусть идут по домам, а сам иди к Варгасу, – посоветовал Новицкий.
– Освободить их? – воскликнул Вьехо. – Ты, верно, не знаешь индейцев! Да они будут нас преследовать, пока всех не перебьют. И вдобавок посадят нам на хвост взбунтовавшихся кампов, к тем уже присоединились некоторые пиры с Тамбо. То мстительные бестии!
– И нечему тут удивляться! – изрек Новицкий, обводя охотника за рабами суровым взглядом. – Я бы тоже тебе не простил, если бы ты со мной обращался, как с ними.
– Только мертвый индеец – хороший индеец! – ненавидяще выкрикнул Вьехо. – Ладно, хватит болтать! Я уже решил, что живыми отсюда они не уйдут. Перестрелять их мы не можем, слишком близко бунтовщики, значит – нож под седьмое ребро или утопить в Урубамбе.
– Да уж, ничего другого тебе не остается, сеньор, – издевательским тоном произнес Смуга. – Однако большая будет для тебя потеря. Сколько бы ты получил за этих рабов?
Новицкий было грозно нахмурился, но тут же к нему вернулся его юмор и он бросил ироничный взгляд на торговца. Он догадался, к чему клонит его приятель.
Вьехо поразмыслил и ответил:
– Ты прав, сеньор! Это будет большая потеря. Уйдут к чертям две, а, может, и три тысячи долларов.
– А если б тебе сейчас попался покупатель, сколько бы ты при нынешних обстоятельствах запросил? – не отставал Смуга.
– Нечего надо мной смеяться, мне сейчас не до шуток, – разозлился Вьехо.
– Я не шучу, – холодно возразил Смуга. – Могу взять тех рабов за половину назначенной тобой суммы, но при условии, что уступишь мне десять карабинов с двадцатью патронами в каждом, десять револьверов с патронами, десять ножей и поделишься с нами запасами пропитания. Вот такие наши условия.
Вьехо презрительно захохотал, затем спросил:
– А чем ты будешь платить, сеньор?
– То наша забота, не твоя, – перебил его Новицкий. ~ Глаза у тебя вылезут, как увидишь, чем заплатим.
– Ты посоветуйся пока со своими, а мы тоже поговорим и посмотрим товар, – предложил Смуга и отошел с Новицким в лес.
Охотники за рабами сбились в кучу и оживленно заспорили.
– Ян, как только эти разбойники увидят золото, зарежут нас как пить дать, – произнес Новицкий, когда они отдалились от лагеря.
– Не сомневаюсь, – мрачно согласился Смуга. – Надо обезопаситься, силой здесь ничего не возьмешь. Их чуть ли не тридцать хорошо вооруженных людей против нас двоих.
– Что думаешь делать? – лаконично спросил Новицкий.
– Мы поделим с тобой роли. Я буду торговаться и платить, а ты займись Вьехо. В нужную минуту шепни ему, что в случае обмана он погибнет первый. Этого должно хватить, он свою шайку держит железной рукой.
– Это мне нравится, – одобрил Новицкий. – Наконец-то жизнь начнется. Ну, если эти бандиты вовремя не опамятуются, мы их прихватим с собой к богу в рай.
– Только не теряй головы! – остерег его Смуга.
– Можешь на меня положиться, – обнадежил его Новицкий.
– Сейчас я отделю то, что мы им заплатим, – сказал Смуга. – Было бы неразумно показывать им все, что у нас есть.
– Да уж!
Смуга поднял сумку с земли, достал мешочки с золотом и изумрудами, после чего всыпал в пустой мешочек из-под кукурузной муки две-три горсти золота и горсть драгоценных камней.
– Это им! – решил он. – Золотом инков выкупим жизнь бедных индейских рабов.
Мешочки с оставшимся золотом и драгоценными камнями он снова уложил в свою дорожную сумку, а мешочек, предназначенный для выкупа пленников, засунул в широкую кусьму.
– А теперь пойдем посмотрим рабов, – предложил Смуга.
– Смотри-ка, Янек! Вон Пабло крутится около этих бандитов, – указал Новицкий, когда они вышли из чащи.
– Скоро узнаем, чего стоит парнишка, – ответил Смуга.
Дозорные капанга с подозрением поглядывали на Смуга и Новицкого, которые остановились около кучки связанных невольников. Пользуясь минутным беспорядком, к одному из них пробралась девочка, чтобы отогнать насекомых, обсевших кровоточащую рану у него на лбу. Это заметил один капанга и спустил на нее собаку. Громадная псина подскочила к девочке и бросила ее на землю. В мгновение ока Новицкий оказался рядом с испуганным ребенком, могучим пинком отбросил собаку, а когда та в ярости бросилась и на него, ударил ее прикладом штуцера по голове. Убитая собака рухнула на землю. Капанга, спустивший ее на ребенка, подбежал к Новицкому.
– Ты убил мою собаку! Ты заплатишь мне за это! – закричал он.
Новицкий, не говоря ни слова, нанес ему удар слева в подбородок. Пир свалился на землю. На помощь валявшемуся в беспамятстве товарищу кинулись трое капанга, но Смуга преградил им дорогу.
– Вон отсюда, или получите, как ваша собака!
Капанга остановились в нерешительности – в руках у Смуги был готовый к бою штуцер. Новицкий тем временем достал нож и перерезал связывающие раба веревки.
– Можете его охранять, но не советую издеваться над избитым беззащитным человеком. Мы покупаем этих людей, – обратился он к растерявшимся капанга.
В эту минуту до них донесся голос Вьехо:
– Сеньоры, идите к нам!
Смуга и Новицкий прошли мимо капанга.
– Капитан, помнишь, что ты должен делать?
– Не подведу, не беспокойся! – заверил Смугу Новицкий. – И буду посматривать, что происходит за твоей спиной.
– Садитесь, сеньоры! – пригласил Вьехо, указывая на лежавшие у шалаша бревна.
Смуга уселся напротив Вьехо, а Новицкий тут же стал стягивать с себя кусьму.
– Ну, хватит маскарада, слишком жарко в этих лохмотьях, – заявил он с усмешкой, бросил кусьму на землю и передвинул пояс так, чтобы было удобно схватиться за вложенный в кобуру кольт, затем без лишних церемоний уселся на бревно рядом с Вьехо и положил штуцер на колени.
Вьехо нахмурился, бросил быстрый взгляд на Новицкого.
– Что решили, сеньор Вьехо? – отрывисто задал вопрос Смуга.
– Сначала мы должны знать, что вы собираетесь делать с этими краснокожими, – ответил Вьехо. – Мы хотим быть уверены, что они не потащатся за нами.
– Мы отправляемся в Боливию и заберем их с собой, – объяснил Смуга.
– Вас ведь не интересует их дальнейшая судьба?
– Согласен, это не наше дело.
– Так сколько же вы хотите за них? – спросил Смуга.
– Тысячу пятьсот долларов, выгоды, конечно, никакой, но мы не хотим больше хлопот.
– Напрасно ты говоришь, что выгоды тебе никакой. Ты ведь продаешь ненужный тебе товар. Я могу дать, ну скажем, тысячу долларов.
– Ты, сеньор, пользуешься нашим положением. Ну, да ладно, согласен.
– А что насчет других наших условий? – спросил Смуга.
– С оружием мы не можем расстаться. В окрестностях шляются банды дикарей-кампов, а мы с ними не в ладах, – отговаривался Вьехо.
– Мы и не собираемся лишать вас оружия, – терпеливо разъяснил Смуга. – Вас двадцать шесть человек, у всех есть карабины, дайте нам десять, а себе оставьте шестнадцать. Мы тоже боимся кампов.
– Так вы хотите вооружить рабов? – вскинулся Вьехо.
– Они нам нужны, надо нам постараться расположить их к себе, – объяснил Смуга. – Дорога в Боливию долгая, опасная. Нам необходимы несколько вооруженных индейцев. Вы ведь тоже пользуетесь пирами. Если ты даешь десять карабинов и револьверов с боеприпасами, это будет справедливо. Дашь еще пять ножей и пять мачете.
– Нелегкие твои условия, сеньор Смуга! – колебался Вьехо.
– Зато ты получишь деньги за ненужный тебе сейчас и обременительный товар, – добавил Смуга.
Немного поразмыслив, Вьехо спросил:
– А у тебя и правда есть деньги, сеньор?
– У меня есть кое-что получше, ты в этом убедишься. Но ты должен поделиться с нами продовольствием.
Вьехо с трудом обуздывал нетерпение, его раздирало любопытство и жадность.
– Ну ладно, так и быть, – наконец буркнул он. – Панчо Варгас оставил нам в тайнике в Ла Уаире немного кукурузной и банановой муки и черной фасоли. Поделимся с вами. За оружие, боеприпасы и провиант добавьте пятьсот долларов, значит, всего тысяча пятьсот. А теперь показывай, чем платишь!
Новицкий тем временем не спускал глаз с окружающих Смугу торговцев рабами. Они были крайне возбуждены, о чем-то перешептывались. Пабло между ними не было, он оказался в нескольких шагах за их спинами, опершись о ствол дерева, держа в руках карабин. Новицкий усмехнулся – можно было не сомневаться, на чьей стороне выступит Пабло; Смуга, не торопясь, всунул руку в карман кусьмы, достал ее и раскрыл ладонь. Среди мелких брусков самородного золота сверкали великолепные изумруды. Охотники за рабами онемели при виде золотой руды и драгоценных камней.
– Этим и заплатим, – произнес Смуга и его рука снова исчезла в кармане кусьмы.
– Так отсчитай, сколько положено! – почти не владея собой, выкрикнул Вьехо.
– Тихо, тихо! – спокойно остановил его Смуга. – Передаем из рук в руки.
Смуга не мог видеть, что творится за его спиной, но тут подал голос Новицкий.
– Прикажи своим людям сложить оружие, боеприпасы и жратву у дерева, где стоит Пабло. Он проверит, все ли вы дали, как договаривались, тогда и получите плату.
Белые капанга громко запротестовали. Новицкий воспользовался всеобщей неразберихой, придвинулся к Вьехо, ткнул того локтем в бок.
– Ты глянь только на мою правую руку, – шепнул он как бы невзначай.
– В случае чего ты первый сгинешь!
Вьехо побледнел. В бок ему упиралось дуло револьвера, а угрожающее выражение лица Новицкого не располагало к сопротивлению. Вьехо втянул в себя воздух и хрипло приказал:
– Ну-ка, молчать мне там, ко всем чертям! Антонио! Десяти пирам отдашь карабины и пять мачете, еще десяти револьверы и пять ножей. Подсчитай боеприпасы, как договорились, и раздели жратву. Сложи все рядом с Пабло!
Вьехо, видать, руководил своими помощниками и капанга вполне деспотическими методами, поскольку ворчание тотчас смолкло. Антонио с жаром приступил к выполнению задания. Не прошло и часа, как Пабло подтвердил исполнение договора. Смуга достал из кармана кусьмы мешочек и высыпал в шляпу Вьехо золото и изумруды.
– Это явно больше того, о чем мы договорились, но в таких необычных условиях не будем мелочны, – произнес он.
Вьехо ножом скреб золото, настоящее ли, проверил на свет изумруды, наконец, удовлетворенный, спросил:
– Сеньор, – а где вы спрятали бонанзу [53]? Если хочешь, мы можем тебя туда сопроводить.
– Ничего подобного, мы нашли это у убитого индейцами золотоискателя, – равнодушным тоном ответил Смуга.
– В какую сторону вы пойдете?
– Пойдем за Панчо Варгасом на юго-запад, – заявил Вьехо, меряя Смугу подозрительным взглядом. – А вы, сеньоры, куда намерены идти?
– Я уже говорил, мы идем в Боливию. Договорились с друзьями там встретиться.
– Значит, наши дороги расходятся, – заключил Вьехо.
– Мы исполнили все ваши пожелания. Мы расстаемся миром, так поклянитесь, что никто из краснокожих рабов не последует за нами. Они бы могли напустить на нас индиос бравос.
– Никто за вами не пойдет, обещаем! – заверил его Смуга.
– Тогда двигаемся! – приказал Вьехо и крикнул своим товарищам, чтобы собирались в дорогу.
Вскоре уже череда охотников за рабами исчезла в лесной чащобе. Вьехо повернулся к Новицкому и Смуге:
– Я оставил вам два котла для готовки. Продовольствия у вас немного, но индейцы любят обезьянье мясо, а обезьян здесь хватает. Adios, amigos, que les vaya bien! [54]
– Ей и до Укаяли не доплыть, – заметил Пабло. – Тут, бывало, и пароходы, что приходят сюда за каучуком, разбивались.
– А что, сюда часто заходят пароходы? – заинтересовался Смуга.
– Время от времени, сеньор, – ответил Пабло. – Здесь в окрестностях много каучуконосов. Урожай хороший, поэтому они приплывают в Ла Уаиру, а иногда и дальше, на верхнюю Урубамбу.
– Вот бы сейчас появился какой-нибудь кораблик! – размечтался Новицкий.
– Ну, вряд ли нам улыбнется счастье. Из-за восстания кампов эти места надолго обезлюдеют, – возразил Смуга. – Раз уж пиры Варгаса драпанули, и в Ла Уаире никого не застанем.
– Верно, сеньор, – поддакнул Пабло. – Верные пиры уж, наверное, его предупредили.
– Хоть узнаем, как дела обстоят, – хмуро пробурчал Новицкий.
– Немного отдохнем, и в путь, к Ла Уаире, – подытожил Смуга.
Вскоре они уже осторожно пробирались по джунглям в некотором отдалении от берега, поскольку Смуга намеревался подойти к селению Варгаса с востока, из глубины окружающего его леса. Приходилось считаться с тем, что взбунтовавшиеся индейцы могли и занять Ла Уаиру. Хорошо знакомый с окрестностями Пабло шел первым. Через каждые несколько шагов он останавливался и прислушивался. В конце концов он задержался на опушке.
– Здесь начинается кофейная плантация [51]Панчо Варгаса, – тихо объяснил он, поворачиваясь к своим опекунам. – Это уже Ла Уаира.
Как раз в этом месте прерывалась лесная чаща, далее в тени высоких деревьев росли кофейные кусты.
– Я уже видел эту плантацию, мы были здесь с Томеком, – прошептал Новицкий. – Неплохо Варгас все тут устроил! Рабы задаром растят ему и кофе, и бананы. Не хватает только кустов какао [52]. Оставим здесь вещички, дальше пойдем только с оружием…
– Верно, капитан! – тихим голосом поддержал его Смуга. – Я пойду первый, а вы с Пабло прикрывайте меня.
В ту же минуту он уже замелькал между кофейными кустами. Новицкий, держа готовый к стрельбе штуцер в правой руке, левой дал знак метису, чтобы тот не двигался с места. И лишь когда Смуга отдалился от них на приличное расстояние, оба двинулись за ним след в след.
Смуга осматривался, прислушивался. Вошел в деревню. На первый взгляд она казалась банановым раем. Большие, развеваемые ветром светло-зеленые листья напоминали перистые листья пальм. В этом банановом саду прятались улочки из примитивных хижин. Некоторые из этих хижин были разрушены до основания, как будто кто-то вылил на них всю свою злость. Скорее всего, то было делом рук бунтовщиков-кампов. Деревенька была пуста, но никаких следов борьбы не наблюдалось. Можно было предположить, что обитатели Ла Уаиры покинули ее вместе со своим добром еще до прибытия врага.
Смуга задержался перед домом Варгаса, тот отличался от хижин рабов лишь величиной. Сейчас он лежал в развалинах. Смуга уже двинулся дальше, но тут же кто-то за его спиной крикнул по-испански:
– Не поворачивайся! Карабин на землю, руки вверх!
Смуга бросил штуцер, поднял руки. Что-то твердое, очевидно, дуло револьвера, уткнулось ему в спину.
Новицкий с Пабло следили за Смугой и были шагах в двадцати позади него. Прячась в банановых кустах, они сразу же заметили бородатого верзилу, который с револьвером в руке высунулся из-за разбитой хижины и потихоньку заходил к Смуге с тыла. Пабло посмотрел на Новицкого, но тот глазами приказал ему молчать. Когда же детина ткнул дулом револьвера в спину Смуге, Новицкий одним прыжком встал посередине аллеи и грозно закричал:
– Я держу тебя на мушке! Проиграл ты, парень! Бросай оружие и повернись ко мне.
Верзила на мгновение заколебался. Смугу в кусьме можно было принять за кампа, но он не знал, кто тот, другой, что захватил его врасплох сзади. Он неуверенно обернулся и увидел черное отверстие дула штуцера, направленного прямо ему в голову. И тем не менее из его груди вырвался вздох облегчения. Светлые глаза и волосы могли принадлежать только белому человеку. Он решительным жестом бросил свой револьвер к ногам Новицкого и еще немного дрожащим голосом спросил:
– Кто вы, сеньор? Поначалу мне показалось, что я поймал паршивого кампа-шпиона.
– За такую ошибку можно и проглотить немалую порцию свинца, – не без юмора заметил Новицкий. – Можешь взять свою пукалку.
Не успел верзила нагнуться и поднять свое оружие, как из чащи выбежал Пабло и закричал:
– Сеньор, это Антонио, человек Педро Вьехо, он работает на Варгаса!
– Пабло, да ты живой! А мы думали, вы попались в лапы этих кампов, что убивают белых, – проговорил Антонио. – Где твой отец? Он убежал с Варгасом?
– Отца и всех его людей убили индиос бравое в толдо на Тамбо. Женщин увели, я один уцелел.
– Каррамба! – выругался Антонио. – Мстительные красные собаки! Два дня тому назад банда индиос бравос собралась на Унини и направилась вниз на Укаяли. Кикоцу сожгли, белых порубили, больше пятидесяти человек погибло. Как раз в то время в Ла Уаиру плыл за каучуком пароход «Либертад». Капитана Дельгадо ты хорошо знаешь, он хотел спасти жителей Кикоцы, только не успел он подойти к берегу, в него попала индейская стрела, ну, он развернулся и удрал вниз по Укаяли. Это нам один метис рассказывал, ему удалось убежать из этого пекла. Здесь тоже разбойничали кампы, но они уже не застали никого. Панчо Варгаса вовремя предупредили и он успел улепетнуть. И еще ему удалось прислать к нам верного пира с таким вот известием. Только благодаря ему и не попали мы кампам в лапы.
– Из того, что ты говоришь, получается, что ты здесь не один? – поинтересовался Смуга.
– Я из коррериас Педро Вьехо, мы ловим рабов на границе с Боливией. Кроме меня и Педро, нас еще четверо белых и двадцать пиров. С нами больше двухсот краснокожих рабов. Не знаем, что нам теперь с ними делать. Сборщики каучука разбежались, Варгаса нет. Мы попрятались в джунглях на восток от Урубамбы и боимся высунуть нос, индиос бравос убивают всех белых без всякой пощады. А вы откуда здесь взялись, сеньоры?
– Мы бежали из плена от тех самых кампов, которые восстали против белых, – объяснил Смуга. – В толдо на Тамбо встретили Пабло, вот, приютили его.
– Антонио, ты что не узнаешь? – воскликнул Пабло. – Это же сеньор Смуга, помнишь, он год назад отправился из Ла Уаиры в Гран-Пахональ в погоню за Кабралом и Хосе.
– Да ну? Так ведь это прямо чудо – вырваться из рук кровожадных кампов! – поразился Антонио. – Мы все были уверены, что ты навсегда пропал. Сеньор, пойдемте со мной к Вьехо. Вместе и решим, что дальше делать. Здесь кругом смерть!
Коррериас Педро Вьехо располагалась в брошенном сборщиками каучука лагере, те разбежались в страхе перед вооруженным восстанием кампов. Лагерь находился в лесу, на расстоянии полудневной пешей прогулки до Урубамбы. На небольшом выкорчеванном участке под голым небом расположились полуголые, истощенные пиры, уведенные с бразильско-боливийской границы. Мужчины, кучка женщин и детей, прикорнувших прямо на земле. Шрамы и свежие раны свидетельствовали о том, как жестоко обращались с ними капанга, или вооруженные охранники, которые сторожили их с собаками, приученными выслеживать людей. Этими капанга были пиры, слуги Варгаса. Они с тем большим удовольствием издевались над своими соплеменниками, что те, дай им только возможность, не колеблясь, жестоко отомстили бы им.
Капанга – и белые, и пиры – жили между собой в большой дружбе. Все они, за исключением тех, кто охранял пленников, собрались вокруг предводителя, Педро Вьехо, беседовавшего с нежданными гостями.
– Панчо Варгас сумел через своего человека остеречь меня, что восстание вспыхнет со дня на день, а сам заблаговременно сбежал из Ла Уаиры, – закончил рассказ Вьехо.
– Но что толку, что предупредил, все равно он нас подвел. Что нам теперь делать с этими паразитами? Сборщики каучука драпанули, сломя голову, а эти индиос бравос режут всех белых.
– Отпусти их, сеньор, пусть идут по домам, а сам иди к Варгасу, – посоветовал Новицкий.
– Освободить их? – воскликнул Вьехо. – Ты, верно, не знаешь индейцев! Да они будут нас преследовать, пока всех не перебьют. И вдобавок посадят нам на хвост взбунтовавшихся кампов, к тем уже присоединились некоторые пиры с Тамбо. То мстительные бестии!
– И нечему тут удивляться! – изрек Новицкий, обводя охотника за рабами суровым взглядом. – Я бы тоже тебе не простил, если бы ты со мной обращался, как с ними.
– Только мертвый индеец – хороший индеец! – ненавидяще выкрикнул Вьехо. – Ладно, хватит болтать! Я уже решил, что живыми отсюда они не уйдут. Перестрелять их мы не можем, слишком близко бунтовщики, значит – нож под седьмое ребро или утопить в Урубамбе.
– Да уж, ничего другого тебе не остается, сеньор, – издевательским тоном произнес Смуга. – Однако большая будет для тебя потеря. Сколько бы ты получил за этих рабов?
Новицкий было грозно нахмурился, но тут же к нему вернулся его юмор и он бросил ироничный взгляд на торговца. Он догадался, к чему клонит его приятель.
Вьехо поразмыслил и ответил:
– Ты прав, сеньор! Это будет большая потеря. Уйдут к чертям две, а, может, и три тысячи долларов.
– А если б тебе сейчас попался покупатель, сколько бы ты при нынешних обстоятельствах запросил? – не отставал Смуга.
– Нечего надо мной смеяться, мне сейчас не до шуток, – разозлился Вьехо.
– Я не шучу, – холодно возразил Смуга. – Могу взять тех рабов за половину назначенной тобой суммы, но при условии, что уступишь мне десять карабинов с двадцатью патронами в каждом, десять револьверов с патронами, десять ножей и поделишься с нами запасами пропитания. Вот такие наши условия.
Вьехо презрительно захохотал, затем спросил:
– А чем ты будешь платить, сеньор?
– То наша забота, не твоя, – перебил его Новицкий. ~ Глаза у тебя вылезут, как увидишь, чем заплатим.
– Ты посоветуйся пока со своими, а мы тоже поговорим и посмотрим товар, – предложил Смуга и отошел с Новицким в лес.
Охотники за рабами сбились в кучу и оживленно заспорили.
– Ян, как только эти разбойники увидят золото, зарежут нас как пить дать, – произнес Новицкий, когда они отдалились от лагеря.
– Не сомневаюсь, – мрачно согласился Смуга. – Надо обезопаситься, силой здесь ничего не возьмешь. Их чуть ли не тридцать хорошо вооруженных людей против нас двоих.
– Что думаешь делать? – лаконично спросил Новицкий.
– Мы поделим с тобой роли. Я буду торговаться и платить, а ты займись Вьехо. В нужную минуту шепни ему, что в случае обмана он погибнет первый. Этого должно хватить, он свою шайку держит железной рукой.
– Это мне нравится, – одобрил Новицкий. – Наконец-то жизнь начнется. Ну, если эти бандиты вовремя не опамятуются, мы их прихватим с собой к богу в рай.
– Только не теряй головы! – остерег его Смуга.
– Можешь на меня положиться, – обнадежил его Новицкий.
– Сейчас я отделю то, что мы им заплатим, – сказал Смуга. – Было бы неразумно показывать им все, что у нас есть.
– Да уж!
Смуга поднял сумку с земли, достал мешочки с золотом и изумрудами, после чего всыпал в пустой мешочек из-под кукурузной муки две-три горсти золота и горсть драгоценных камней.
– Это им! – решил он. – Золотом инков выкупим жизнь бедных индейских рабов.
Мешочки с оставшимся золотом и драгоценными камнями он снова уложил в свою дорожную сумку, а мешочек, предназначенный для выкупа пленников, засунул в широкую кусьму.
– А теперь пойдем посмотрим рабов, – предложил Смуга.
– Смотри-ка, Янек! Вон Пабло крутится около этих бандитов, – указал Новицкий, когда они вышли из чащи.
– Скоро узнаем, чего стоит парнишка, – ответил Смуга.
Дозорные капанга с подозрением поглядывали на Смуга и Новицкого, которые остановились около кучки связанных невольников. Пользуясь минутным беспорядком, к одному из них пробралась девочка, чтобы отогнать насекомых, обсевших кровоточащую рану у него на лбу. Это заметил один капанга и спустил на нее собаку. Громадная псина подскочила к девочке и бросила ее на землю. В мгновение ока Новицкий оказался рядом с испуганным ребенком, могучим пинком отбросил собаку, а когда та в ярости бросилась и на него, ударил ее прикладом штуцера по голове. Убитая собака рухнула на землю. Капанга, спустивший ее на ребенка, подбежал к Новицкому.
– Ты убил мою собаку! Ты заплатишь мне за это! – закричал он.
Новицкий, не говоря ни слова, нанес ему удар слева в подбородок. Пир свалился на землю. На помощь валявшемуся в беспамятстве товарищу кинулись трое капанга, но Смуга преградил им дорогу.
– Вон отсюда, или получите, как ваша собака!
Капанга остановились в нерешительности – в руках у Смуги был готовый к бою штуцер. Новицкий тем временем достал нож и перерезал связывающие раба веревки.
– Можете его охранять, но не советую издеваться над избитым беззащитным человеком. Мы покупаем этих людей, – обратился он к растерявшимся капанга.
В эту минуту до них донесся голос Вьехо:
– Сеньоры, идите к нам!
Смуга и Новицкий прошли мимо капанга.
– Капитан, помнишь, что ты должен делать?
– Не подведу, не беспокойся! – заверил Смугу Новицкий. – И буду посматривать, что происходит за твоей спиной.
– Садитесь, сеньоры! – пригласил Вьехо, указывая на лежавшие у шалаша бревна.
Смуга уселся напротив Вьехо, а Новицкий тут же стал стягивать с себя кусьму.
– Ну, хватит маскарада, слишком жарко в этих лохмотьях, – заявил он с усмешкой, бросил кусьму на землю и передвинул пояс так, чтобы было удобно схватиться за вложенный в кобуру кольт, затем без лишних церемоний уселся на бревно рядом с Вьехо и положил штуцер на колени.
Вьехо нахмурился, бросил быстрый взгляд на Новицкого.
– Что решили, сеньор Вьехо? – отрывисто задал вопрос Смуга.
– Сначала мы должны знать, что вы собираетесь делать с этими краснокожими, – ответил Вьехо. – Мы хотим быть уверены, что они не потащатся за нами.
– Мы отправляемся в Боливию и заберем их с собой, – объяснил Смуга.
– Вас ведь не интересует их дальнейшая судьба?
– Согласен, это не наше дело.
– Так сколько же вы хотите за них? – спросил Смуга.
– Тысячу пятьсот долларов, выгоды, конечно, никакой, но мы не хотим больше хлопот.
– Напрасно ты говоришь, что выгоды тебе никакой. Ты ведь продаешь ненужный тебе товар. Я могу дать, ну скажем, тысячу долларов.
– Ты, сеньор, пользуешься нашим положением. Ну, да ладно, согласен.
– А что насчет других наших условий? – спросил Смуга.
– С оружием мы не можем расстаться. В окрестностях шляются банды дикарей-кампов, а мы с ними не в ладах, – отговаривался Вьехо.
– Мы и не собираемся лишать вас оружия, – терпеливо разъяснил Смуга. – Вас двадцать шесть человек, у всех есть карабины, дайте нам десять, а себе оставьте шестнадцать. Мы тоже боимся кампов.
– Так вы хотите вооружить рабов? – вскинулся Вьехо.
– Они нам нужны, надо нам постараться расположить их к себе, – объяснил Смуга. – Дорога в Боливию долгая, опасная. Нам необходимы несколько вооруженных индейцев. Вы ведь тоже пользуетесь пирами. Если ты даешь десять карабинов и револьверов с боеприпасами, это будет справедливо. Дашь еще пять ножей и пять мачете.
– Нелегкие твои условия, сеньор Смуга! – колебался Вьехо.
– Зато ты получишь деньги за ненужный тебе сейчас и обременительный товар, – добавил Смуга.
Немного поразмыслив, Вьехо спросил:
– А у тебя и правда есть деньги, сеньор?
– У меня есть кое-что получше, ты в этом убедишься. Но ты должен поделиться с нами продовольствием.
Вьехо с трудом обуздывал нетерпение, его раздирало любопытство и жадность.
– Ну ладно, так и быть, – наконец буркнул он. – Панчо Варгас оставил нам в тайнике в Ла Уаире немного кукурузной и банановой муки и черной фасоли. Поделимся с вами. За оружие, боеприпасы и провиант добавьте пятьсот долларов, значит, всего тысяча пятьсот. А теперь показывай, чем платишь!
Новицкий тем временем не спускал глаз с окружающих Смугу торговцев рабами. Они были крайне возбуждены, о чем-то перешептывались. Пабло между ними не было, он оказался в нескольких шагах за их спинами, опершись о ствол дерева, держа в руках карабин. Новицкий усмехнулся – можно было не сомневаться, на чьей стороне выступит Пабло; Смуга, не торопясь, всунул руку в карман кусьмы, достал ее и раскрыл ладонь. Среди мелких брусков самородного золота сверкали великолепные изумруды. Охотники за рабами онемели при виде золотой руды и драгоценных камней.
– Этим и заплатим, – произнес Смуга и его рука снова исчезла в кармане кусьмы.
– Так отсчитай, сколько положено! – почти не владея собой, выкрикнул Вьехо.
– Тихо, тихо! – спокойно остановил его Смуга. – Передаем из рук в руки.
Смуга не мог видеть, что творится за его спиной, но тут подал голос Новицкий.
– Прикажи своим людям сложить оружие, боеприпасы и жратву у дерева, где стоит Пабло. Он проверит, все ли вы дали, как договаривались, тогда и получите плату.
Белые капанга громко запротестовали. Новицкий воспользовался всеобщей неразберихой, придвинулся к Вьехо, ткнул того локтем в бок.
– Ты глянь только на мою правую руку, – шепнул он как бы невзначай.
– В случае чего ты первый сгинешь!
Вьехо побледнел. В бок ему упиралось дуло револьвера, а угрожающее выражение лица Новицкого не располагало к сопротивлению. Вьехо втянул в себя воздух и хрипло приказал:
– Ну-ка, молчать мне там, ко всем чертям! Антонио! Десяти пирам отдашь карабины и пять мачете, еще десяти револьверы и пять ножей. Подсчитай боеприпасы, как договорились, и раздели жратву. Сложи все рядом с Пабло!
Вьехо, видать, руководил своими помощниками и капанга вполне деспотическими методами, поскольку ворчание тотчас смолкло. Антонио с жаром приступил к выполнению задания. Не прошло и часа, как Пабло подтвердил исполнение договора. Смуга достал из кармана кусьмы мешочек и высыпал в шляпу Вьехо золото и изумруды.
– Это явно больше того, о чем мы договорились, но в таких необычных условиях не будем мелочны, – произнес он.
Вьехо ножом скреб золото, настоящее ли, проверил на свет изумруды, наконец, удовлетворенный, спросил:
– Сеньор, – а где вы спрятали бонанзу [53]? Если хочешь, мы можем тебя туда сопроводить.
– Ничего подобного, мы нашли это у убитого индейцами золотоискателя, – равнодушным тоном ответил Смуга.
– В какую сторону вы пойдете?
– Пойдем за Панчо Варгасом на юго-запад, – заявил Вьехо, меряя Смугу подозрительным взглядом. – А вы, сеньоры, куда намерены идти?
– Я уже говорил, мы идем в Боливию. Договорились с друзьями там встретиться.
– Значит, наши дороги расходятся, – заключил Вьехо.
– Мы исполнили все ваши пожелания. Мы расстаемся миром, так поклянитесь, что никто из краснокожих рабов не последует за нами. Они бы могли напустить на нас индиос бравос.
– Никто за вами не пойдет, обещаем! – заверил его Смуга.
– Тогда двигаемся! – приказал Вьехо и крикнул своим товарищам, чтобы собирались в дорогу.
Вскоре уже череда охотников за рабами исчезла в лесной чащобе. Вьехо повернулся к Новицкому и Смуге:
– Я оставил вам два котла для готовки. Продовольствия у вас немного, но индейцы любят обезьянье мясо, а обезьян здесь хватает. Adios, amigos, que les vaya bien! [54]
XIII
ГОРОД КОРОЛЕЙ
Томаш Вильмовский в задумчивости смотрел в небо, усеянное искрящимися звездами, среди них сиял Южный Крест. Вид самого знаменитого созвездия южного полушария всегда вызывал у Томека воспоминания детских лет, когда он, затаив дыхание, читал о необычайных приключениях путешественников в далеких экзотических странах. Мог ли он тогда мечтать о том, что когда-нибудь сам исходит многие девственные земли, где еще не ступала нога белого человека? Но ведь исполнились же самые страстные его желания! Он был охотником за дикими зверями, исследовал обычаи разных народов, с его мнением считались опытные географы и этнографы.
В детстве ему казалось, что далекие путешествия в неведомых краях представляют собой непрерывную цепь захватывающих приключений, ему не приходило в голову, что знаменитые первооткрыватели подвергали свою жизнь опасности прежде всего для расширения и умножения знаний о мире и его обитателях. Сейчас же Томеку уже был ведом горький вкус больших приключений… Полон дурных предчувствий, он поджидал отца, с которым они должны были отправиться на спасение друзей. Так что, хоть красивое созвездие и напомнило ему об исполнении мальчишеских мечтаний, душу его обуревало беспокойство.
Томек сидел на скамейке в гостиничном патио [55]. Посреди прямоугольного внутреннего дворика, окаймленного флигелями, тихо шумел фонтанчик. Было уже совсем поздно, но заботы не давали молодому человеку уснуть. Двое его старших друзей, товарищи по экспедициям, очутились в бедственном положении.
Томек птицей бы полетел им на помощь, а должен был сидеть и ждать отца, когда тот привезет деньги на снаряжение экспедиции. В задумчивости он даже не заметил вышедшей из отеля на патио жены. Салли присела на скамейку рядом с Томеком, прижалась к нему, тихо заговорила:
– Это духи испанских конкистадоров не дают тебе спать, Томек?
Томек стряхнул с себя задумчивость, посмотрел на жену, улыбнулся ей. Ей очень шла черная мантилья, или шаль, в манере элегантных дам Лимы, наброшенная на голову.
– Не было бы в том ничего удивительного, – ответил он не сразу. – Город королей [56], где мы сейчас находимся, почти четыре века назад построил пресловутый Писарро [57].
– О нем-то я и думала, вспоминая духов испанских конкистадоров. Сегодня утром мы с Наткой были в соборе [58]на Пласа-де-Армас, строить его начинал Писарро. Там у подножия алтаря мы видели его гробницу, она расположена между могилами архиепископов Лимы. Собор украшают великолепные картины, но больше всего нас восхитил великолепный Мурильо. Но я пошутила, вспоминая этих испанских духов. Я хорошо знаю, что тебя тревожит. Не расстраивайся ты так! Отец вот-вот появится.
– Только бы не было слишком поздно! – тяжело вздохнул Томек. – Вчера пришли плохие вести. В Монтании начались большие беспорядки.
– Кто тебе это сказал? – оживилась Салли.
– Вчера вечером я был у префекта департамента [59], он мне и сказал. Пока просил не разглашать, он ждет подтверждения. Но боюсь, что это правда. Смуга ведь предупреждал, что кампы готовят восстание.
– Томми, это действительно плохая новость! А почему только сейчас мне об этом говоришь?
– Не хотелось тебя заранее волновать. Господи, а если восстание уже началось, что теперь со Смугой и Тадеком? Волосы дыбом встают, как подумаю о них.
– Мы все за них переживаем, – грустно произнесла Салли. – Положение становится все серьезнее, но отменить экспедицию мы же все равно не можем.
– Естественно! Тут и говорить не о чем, – порывисто сказал Томек. – Какие бы ни стояли перед нами препятствия, а в установленный срок мы обязаны быть на границе Боливии с Бразилией. Только если кампа уже выступили, нам придется изменить маршрут.
– Томми, милый! Ты всегда найдешь выход из любого положения.
Лицо Томека прояснилось – вера в него Салли, ее похвалы неизменно доставляли ему удовольствие. Он привлек жену к себе и прошептал:
– Только бы отец приехал побыстрее!
– Он наверняка вот-вот появится в Лиме. Думаю, и Тадек со Смугой… – начала Салли и вдруг умолкла.
Ночную тишину разорвал глухой подземный грохот, земля заколебалась, как человек, охваченный внезапной дрожью. Слышно было, как со звоном бьются стекла. В кустах проснулись птицы, по всей околице залаяли и завыли собаки. Грубо вырванные из сна жители Лимы выбегали на улицу кое-как одетые, в ночных рубашках. Вокруг кричали, звали друг друга. Общее настроение ужаса усиливалось мрачным тревожным звоном колоколов.
На патио высыпали постояльцы гостиницы.
– Салли! Томек! – звала их Наташа.
– Мы здесь! – откликнулась Салли. Наташа и Збышек были уже рядом.
– Мы проснулись от того, что качается кровать. Услышали суматоху на улице, звон колоколов, беготню по коридору и скорей к вам, а у вас номер пустой! Вот и начали вас искать, – Збышек, говоря все это, одновременно застегивал рубашку.
– Томми никак не мог заснуть, и мы сидели на свежем воздухе, так было хорошо после жаркого дня, – объяснила Салли.
– А, вот почему вы полностью одеты, – догадалась Наташа.
– Землетрясение-то не очень сильное, но звон колоколов вызвал панику, – добавил Збышек.
В детстве ему казалось, что далекие путешествия в неведомых краях представляют собой непрерывную цепь захватывающих приключений, ему не приходило в голову, что знаменитые первооткрыватели подвергали свою жизнь опасности прежде всего для расширения и умножения знаний о мире и его обитателях. Сейчас же Томеку уже был ведом горький вкус больших приключений… Полон дурных предчувствий, он поджидал отца, с которым они должны были отправиться на спасение друзей. Так что, хоть красивое созвездие и напомнило ему об исполнении мальчишеских мечтаний, душу его обуревало беспокойство.
Томек сидел на скамейке в гостиничном патио [55]. Посреди прямоугольного внутреннего дворика, окаймленного флигелями, тихо шумел фонтанчик. Было уже совсем поздно, но заботы не давали молодому человеку уснуть. Двое его старших друзей, товарищи по экспедициям, очутились в бедственном положении.
Томек птицей бы полетел им на помощь, а должен был сидеть и ждать отца, когда тот привезет деньги на снаряжение экспедиции. В задумчивости он даже не заметил вышедшей из отеля на патио жены. Салли присела на скамейку рядом с Томеком, прижалась к нему, тихо заговорила:
– Это духи испанских конкистадоров не дают тебе спать, Томек?
Томек стряхнул с себя задумчивость, посмотрел на жену, улыбнулся ей. Ей очень шла черная мантилья, или шаль, в манере элегантных дам Лимы, наброшенная на голову.
– Не было бы в том ничего удивительного, – ответил он не сразу. – Город королей [56], где мы сейчас находимся, почти четыре века назад построил пресловутый Писарро [57].
– О нем-то я и думала, вспоминая духов испанских конкистадоров. Сегодня утром мы с Наткой были в соборе [58]на Пласа-де-Армас, строить его начинал Писарро. Там у подножия алтаря мы видели его гробницу, она расположена между могилами архиепископов Лимы. Собор украшают великолепные картины, но больше всего нас восхитил великолепный Мурильо. Но я пошутила, вспоминая этих испанских духов. Я хорошо знаю, что тебя тревожит. Не расстраивайся ты так! Отец вот-вот появится.
– Только бы не было слишком поздно! – тяжело вздохнул Томек. – Вчера пришли плохие вести. В Монтании начались большие беспорядки.
– Кто тебе это сказал? – оживилась Салли.
– Вчера вечером я был у префекта департамента [59], он мне и сказал. Пока просил не разглашать, он ждет подтверждения. Но боюсь, что это правда. Смуга ведь предупреждал, что кампы готовят восстание.
– Томми, это действительно плохая новость! А почему только сейчас мне об этом говоришь?
– Не хотелось тебя заранее волновать. Господи, а если восстание уже началось, что теперь со Смугой и Тадеком? Волосы дыбом встают, как подумаю о них.
– Мы все за них переживаем, – грустно произнесла Салли. – Положение становится все серьезнее, но отменить экспедицию мы же все равно не можем.
– Естественно! Тут и говорить не о чем, – порывисто сказал Томек. – Какие бы ни стояли перед нами препятствия, а в установленный срок мы обязаны быть на границе Боливии с Бразилией. Только если кампа уже выступили, нам придется изменить маршрут.
– Томми, милый! Ты всегда найдешь выход из любого положения.
Лицо Томека прояснилось – вера в него Салли, ее похвалы неизменно доставляли ему удовольствие. Он привлек жену к себе и прошептал:
– Только бы отец приехал побыстрее!
– Он наверняка вот-вот появится в Лиме. Думаю, и Тадек со Смугой… – начала Салли и вдруг умолкла.
Ночную тишину разорвал глухой подземный грохот, земля заколебалась, как человек, охваченный внезапной дрожью. Слышно было, как со звоном бьются стекла. В кустах проснулись птицы, по всей околице залаяли и завыли собаки. Грубо вырванные из сна жители Лимы выбегали на улицу кое-как одетые, в ночных рубашках. Вокруг кричали, звали друг друга. Общее настроение ужаса усиливалось мрачным тревожным звоном колоколов.
На патио высыпали постояльцы гостиницы.
– Салли! Томек! – звала их Наташа.
– Мы здесь! – откликнулась Салли. Наташа и Збышек были уже рядом.
– Мы проснулись от того, что качается кровать. Услышали суматоху на улице, звон колоколов, беготню по коридору и скорей к вам, а у вас номер пустой! Вот и начали вас искать, – Збышек, говоря все это, одновременно застегивал рубашку.
– Томми никак не мог заснуть, и мы сидели на свежем воздухе, так было хорошо после жаркого дня, – объяснила Салли.
– А, вот почему вы полностью одеты, – догадалась Наташа.
– Землетрясение-то не очень сильное, но звон колоколов вызвал панику, – добавил Збышек.