---------------------------------------------------------------
© Copyright Александр Шленский
WWW: http://zhurnal.lib.ru/s/shlenskij_a_s/
---------------------------------------------------------------
Удивительные мысли приходят мне в голову в предутренние часы, когда
электронный будильник светится в темноте, ведя томительный отсчет минут и
секунд. Не сон и не явь, так - одурь какая-то. Глаза открываются сами по
себе и смотрят, смотрят на ядовито-зеленые цифры... Какие-то дурацкие слова
всплывают в голове, тоже сами по себе... Слова-то какие!.. "Интеллект",
"альтруизм", "совершенство"... Еще какая-то дрянь... Слова как бы
проецируются на невидимый внутренний экран, сотканный из тончайшей эфирной
материи, они синхронно визуализируются и звучат, как Скрябинская музыка...
Кто подбрасывает мне все это в голову? Кто мне мешает спать? Объявись,
неведомое! Покажись явно! Объясни, что хочешь поведать мне!
Не показывается неведомое... Не объясняет... Мутные, липкие смерчи
крутятся в голове, разбрасывая обрывки воспоминаний, и вдруг все внезапно
стихает, и опять кто-то впихивает одурь в измученную голову, как мятые
газеты в старый войлочный валенок. Цифры на часах сливаются в гадкое
грязно-зеленое пятно, пятно гаснет, веки слипаются, и сон наваливается на
голову, как клякса наваливается на тетрадь, придавливая ее тяжелым и
неопрятным чернильным брюхом.
Но бывает, что неведомое вдруг становится необыкновенно щедрым, оно
врывается ко мне в сон, не спросясь, и приносит что-то такое, что потом не
скоро забывается. И тогда я веду во сне какие-то непонятные беседы: иногда с
интеллектуалами, а иногда наоборот - с альтруистами. Слово "наоборот" я
вставил не зря. Настоящий альтруист, как правило, обладает весьма средним
интеллектом, а настоящий интеллектуал слишком озабочен вещами, гораздо более
важными и интересными, чем альтруизм... И зачем моим мозгам решать во сне
все эти проблемы? Нет бы - спокойно спать безо всяких фокусов. А может, это
вовсе и не в мозгах дело, а в чем-то еще? Может, это кто-то или что-то со
стороны действует на мой мозг тайными лучами? Например, господа Кандинский и
Клерамбо с их страшным психотронным излучателем, именуемым в официальной
психиатрии бредом дистанционного воздействия?
Вообще, странная вещь - человеческий мозг. С одной стороны, ему
подконтрольно огромное количество функций организма, а с другой стороны -
сам он весьма и весьма неподконтролен. Конечно, если разобраться, то кому
или чему человеческий мозг должен быть подконтролен? Если он самый главный,
то ясное дело - никому. Тогда почему же мы то и дело говорим:
неконтролируемое течение мыслей, неподконтрольные чувства и поступки? Кому
неподконтрольные? Кем или чем не контролируемые? Самим мозгом? Так ведь это
же он сам и порождает все "неконтролируемые" мысли, чувства и поступки, а
стало быть, он их и контролирует. А мы все-таки говорим: "неконтролируемые".
Так кем же тогда неконтролируемые? Обладателем этого мозга? А что, у
обладателя мозга есть еще какая-то часть тела, которая способна
контролировать его мозг? Какая же важная и сложная должна быть эта часть
тела! Вот хорошо было бы узнать, что же это за часть такая?
А ты, мой проницательный читатель, небось, уже подумал про себя:
"Наверное, это жопа".
Ну и конечно же эта мысль у тебя появилась совершенно неподконтрольно,
потому что если бы она была подконтрольна, то она бы у тебя вообще не
появилась. Если бы эта мысль была подконтрольна, ты бы понял, что она в
корне неправильна, намного раньше, чем ты эту мысль подумал. Тебе бы даже и
думать не пришлось, чтобы понять, что жопа управлять мозгом никак не может.
Хотя, с другой стороны, что значит это "не может"? Может, конечно, и
жопа управлять мозгом - почему бы и нет - но разумеется, не у всех людей, а
только у дураков. Понятно, тем не менее, что ты, мой милый читатель, себя
дураком отнюдь не считаешь.
С другой стороны, если разобраться по существу и попробовать принять
такую теорию, то получается, что у дураков существует две степени контроля
над поведением: сперва мозг, а затем еще и жопа. А у умных - один только
мозг, и дальше все - привет! Понятное дело, что у дураков система контроля
более совершенна, она позволяет лучше, точнее и тоньше управлять ситуацией и
целенаправленно добиваться желаемых целей. Вот поэтому очень многие дураки
успешно сидят на высоких постах, а умные пишут им бумаги, готовят доклады и
приносят свежезаваренный кофе.
Давай мы с тобой, мой милый читатель, будем различать две совершенно
разные позиции: (1) быть умным и (2) контролировать ситуацию. Так вот, можно
быть умным, и не уметь ее контролировать. А можно быть дураком, и
контролировать ситуацию как нельзя лучше.
И вот теперь, когда мы развели между собой эти понятия, то выясняется,
что две ступени контроля - это не так уж и плохо. Беда только в том, что
никто не контролирует жопу, которая контролирует мозг дурака. От этого в
мире совершается много недальновидных поступков, и упускается масса
возможностей. Впрочем, еще слава Богу, что к высшему руководству не
подпускают умных людей с развитыми мозгами. Представьте себе, сколько вреда
может наделать мощный интеллект, никем и ничем не контролируемый, даже
собственной жопой. Ну как, представили? Вот то-то же!
Вы, конечно, представили себе, что как только мощный интеллект начнет
управлять важными вещами, так он обязательно что-нибудь взорвет. Не из
вредности, конечно, а просто из нелюбви к унылым, несовершенным вещам,
которые встречаются на каждом шагу и наводят сумчато-яйцекладущую тоску, и
люди, чтобы избавится от этой тоски, пьют водку, курят травку, горстями
глотают транквилизаторы и антидепрессанты и вообще - отрываются, как только
могут.
Спрашивается, от чего они отрываются? Отрываются от того, на чем стоят,
то есть, от почвы, а говоря прямым текстом, от вселенского дерьма, на
котором, собственно, все и растет. Так вот, есть чрезвычайно существенная
разница между тем, чтобы отрываться от дерьма, питающего корни твоей жизни,
и тем, чтобы это дерьмо взорвать. Вы представляете, какой невкусный это
будет взрыв? А главное - гибельный, непоправимо гибельный для всех и для
вся.
И вот этот мощный интеллект сперва разберется, как это дерьмо устроено,
а потом возьмет да и взорвет его к чертовой матери! Что, страшно? Страшно
конечно, но особенно бояться не стоит: вряд ли он его взорвет. Да нет, точно
не взорвет! Не станет мощный интеллект ничего взрывать, потому что жить, по
большому счету, хочется всем - не только жопе, но и мозгу. Ничего не
взорвет, но легче от этого не будет. Потому что мощный интеллект может что
нибудь такое изобрести, что окажется гораздо хуже любого взрыва. Вот хотя бы
коммунизм, например. Понятное дело, что изобретет он это отнюдь не из
альтруизма, а исключительно из стремления к совершенству.
Ведь наша Вселенная - увы! - далеко не совершенна. Она хоть и огромна,
но замкнута сама на себя, и главнейшая проблема в ней - теснота. Все
перемешано, все толчется и трется друг о друга и во веки веков. Мы живем в
этой извечной толчее, и продуктам нашей жизнедеятельности некуда деваться,
кроме как упасть под ноги, и оттого почва под ногами подчас хлюпает и порой
нехорошо пахнет. Многочисленные любители совершенства с отвращением смотрят
себе под ноги, плюют в гущу самого плодородного слоя и цедят сквозь зубы:
"дерьмо".
Ну что ж тут поделаешь - а ведь и вправду дерьмо! В конце концов, бог с
ним - если плюнуть в дерьмо раз-другой, оно от этого хуже не станет. Если в
дерьмо усердно испражняться, выказывая тем самым свое к нему отвращение, оно
только возрастет в количестве. Казалось бы, нет оснований для беспокойства
за нашу первородную среду обитания, которую мы так мало ценим... Но не
тут-то было! Мощный интеллект не дремлет и всегда найдет способ улучшить
вещи таким замечательным образом, чтобы нагадить всем крепко и надолго. Так
вот, изобретатели коммунизма оказались гораздо менее брезгливы, чем все
прочие любители совершенства: они надумали радикально усовершенствовать
дерьмо и начали столь усердно в нем копаться, что смешали с дерьмом все, что
могли, подняли тучу брызг, перемазались по уши и перемазали всех. Хуже того,
в ходе своих многочисленных экспериментов с дерьмом они утопили в нем
пропасть народа, да и сами в конце концов в нем же перетонули.
И до сих пор взбаламученная ими зловонная жижа никак не успокоится, не
уляжется и не может дать твердого осадка, на который можно безбоязненно
опереться. Этого осадка теперь еще долго придется ждать, и притом есть шанс
дождаться только если ходить тихо и осторожно, громко не орать и резких
движений не производить. Из всех видов органической материи, известных во
Вселенной, дерьмо является самой тонкой и деликатной, и потому требует
вдумчивого и бережного отношения.
В качестве философского обобщения нельзя не заметить, что стремление к
совершенству - это одно из наиболее явных проявлений нашего несовершенства,
ибо именно это стремление таит в себе наибольшую вероятность вляпаться в
дерьмо.
Альтруизм же предлагает гораздо более простое решение проблемы: любить
своего ближнего и не гнушаться подчищать за ним дерьмо. Ну и своего дерьма,
разумеется, где попало не разбрасывать.
А теперь скажи мне, милый читатель, ты ведь верно считаешь, что
альтруизм и стремление к совершенству - это вполне родственные вещи. Ты
вероятно думаешь, что альтруизм предполагает стремление жить для блага
ближнего, а совершенство есть непременное условие для достижения всех
наиглавнейших благ, какие только можно помыслить. Ибо благо есть добро,
благо есть любовь, благо есть мир, и счастье, и гармония - но без подлинного
совершенства невозможно достичь ничего из вышеназванного, ни каких либо иных
благ, о которых сразу не вспомнишь и не расскажешь. Вот поэтому ты, мой
читатель, без сомнения считаешь, что альтруизм и стремление к совершенству
это вполне родственные вещи. Правильно?
А вот и нет! Абсолютно, то есть, ну совершенно неправильно!
Неправильно, потому что вовсе они, эти вещи, не родственные. Наоборот -
это совершенно противоположные вещи. Подлинный альтруизм - это умение или
желание или стремление быть терпимым к своему ближнему и принимать все и
всех так как оно или они есть, и стараться им бескорыстно помочь, и
поддержать в их несовершенстве, и позволить им и дальше быть такими, какие
они есть, не стараясь их усовершенствовать, если они сами того не хотят. Ибо
подлинное совершенство есть несомненное условие для достижения высшего
блага, но путь к нему долог и болезнен, и этот путь, эта боль может быть
длиною в жизнь и закончиться ничем. И если альтруист по какой-либо причине
этого не понимает, то это просто дерьмовый альтруист. Настоящий альтруист
это прекрасно понимает, и потому он снисходителен к ближнему и отказывается
от попыток дать ему безмерное счастье в далеком будушем, лишая его
маленького счастья в настоящем. Вот это и есть подлинный, иррациональный
альтруизм, который консервирует врожденные уродства, лишает стимулов для
развития, культивирует реальную и показную беспомощность и эгоизм несчастной
жертвы альтруизма. Альтруист вынужден потом все это терпеть, потому что если
избавить опекаемого от этих черт, то его забота станет излишней, а иного
смыла существования, кроме заботы о ближнем у настоящего альтруиста нет.
Поэтому настоящий альтруист всегда желает, чтобы его ближний, которого он
опекает, постоянно чувствовал себя дерьмово во всех отношениях, чтобы он
нуждался сразу и в моральной поддержке, и в физическом содействии. При этом
настоящий альтруист всегда помогает так, что помогаемому становится легче
лишь ненадолго, и он вынужден обращаться за помощью опять и опять. Такова
природа альтруизма. Проиллюстрируем его на примере преданной матери,
пестующейся с сыном, страдающим крайней степенью ожирения. Она готова
прыгать вокруг него, одевать, раздевать, сажать на горшок и собственноручно
подтирать после оного, вытаскивать из ванны, из которой он не может
выбраться вследствие полноты -- короче, делать все, только бы ее сыночка, ее
дитятко не мучился, сидя на голодной диете и теряя губительные килограммы:
пусть лучше он нуждается в материнском уходе по гроб жизни - она любящая
мать, и ей это только в радость.
Вот такая неприглядная картина получается, с плесенью и гнильцой. Этот
процесс получил название застоя. Застой, запах тлена и подступающей
смерти... Бррррр! Прости меня, мой милый читатель, я не хотел. Ведь все так
хорошо начиналось...
Значит, все же, совершенство абсолютно необходимо для достижения
подлинного блага, и к нему необходимо стремиться во всем и всегда, чтобы не
загнить под опекой без движения, без стимулов к разумной и приятной
активности? Получается, что именно на этом построена жизнь. Никуда не
денешься - факт!
Но как ни странно, одно только голое стремление к совершенству, в
отсутствие альтруистической компоненты, равномерно распределенной по всем
членам общества, тоже перестает быть стремлением к абсолютному благу, а
немедленно вырождается в само гадкое, самое отвратительное и наиболее ярко
выраженное желание отрываться от вышеозначенного дерьма за чужой счет или
переустроить его чужими руками, чтобы вырваться из дерьма и дорваться до
наивысшего блага самому. Давно известно, что когда кто-то хочет, чтобы
что-то стало лучше, а не оставалось так как есть, за это всегда приходится
кому-то расплачиваться, и расплачиваются за это не те, кто стремится к
совершенству, а те, кто вольно или не вольно вовлечен в орбиту их действий.
Стремление к совершенству, таким образом, наиболее ярко выражается в виде
азартной скачки вновь пришедших угнетателей по трупам старых угнетателей на
спинах угнетенных - через потоки кровавого дерьма в Валгаллу. Этот процесс
получил название революции.
Я не сильно упрощу реальность, если скажу, что во времена застоя
человеческим сообществом управляет преимущественно жопа, а во времена
революций - преимущественно мозг. Жопа, бесспорно, значительно глупее мозга.
Но зато у нее есть одно чрезвычайно ценное качество: она не протестует
против наличия в мире дерьма и умеет к нему относиться терпимо и
уважительно.
Мозг амбициозен, жопа альтруистична.
Мозг и жопа последовательно сменяют друг друга в качестве субстанций,
детерминирующих общественное развитие, и только этот выработанный долгой
эволюцией баланс спасает нас от скорой и бесславной гибели. Это очень
простая мысль, и все нормальные мыслители ее великолепно понимают, но
поступают по-разному, в зависимости от того, умные они или дураки. Ленин был
умный, он с совершенно фантастической силой стремился к совершенству,
истребил ради этой своей пагубной страсти пропасть народу и решительно
ничего хорошего не добился, кроме того что после смерти попал в Мавзолей.
Сократ был дурак, он лично для себя ничего не хотел, он просто любил граждан
своей страны такими, какие они есть, желал им добра и пытался помочь
отеческим добрым советом. А они его за это отравили. В моем понимании Ленин,
безусловно, олицетворяет мозг, а Сократ, разумеется, жопу. Так-то то оно
так, да только Сократ мне почему-то все равно гораздо более симпатичен, чем
Ленин.
Итак, мой милый читатель, мы с тобой только что выяснили, что ни
альтруизм, ни стремление к совершенству, взятые в абсолюте, отнюдь не
являются благом. Благо возможно только при соединении этих вещей в
определенной пропорции, которая пока - увы - неизвестна. Эта метафизическая
субстанция, порождающая благо, как философский камень золото, еще ждет
своего изобретателя.
И вот теперь, мой дорогой читатель - теперь, когда твоя голова уже
опечалена знанием, ты вероятно, согласишься, что все, что изобретено
человеком для других людей, носит чрезвычайно двойственный характер, и
никогда нельзя сказать, больше ли от изобретения пользы или вреда, и это
касается не только противопехотной мины и кредитной карты, но и памперсов,
презервативов и напитка Кока-Кола. Вы спросите, почему? Да потому что
абсолютное большинство изобретений делаются именно из стремления к
совершенству, то есть представляют из себя инструмент, с помощью которого
можно оседлать своего ближнего и скакать на нем через грязь и неудобья в
царство собственного благоденствия. В то же время из альтруизма изобретают
очень немногие вещи, такие, например, как прокладки "беруши". Сунул их в уши
и - можно спокойно позволить соседям по этажу быть такими, какие они есть:
пусть они себе орут, матерятся, бьют посуду, топают как слоны и опрокидывают
мебель. Имея в ушах такие замечательные прокладки, вполне можно проявить
альтруизм и не вызывать милицию к не в меру шумным соседям.
Может быть, если бы кто-то, движимый одновременно чувством альтруизма и
стремлением к совершенству, изобрел прибор, какое-нибудь необыкновенное
зеркало, которые показывало бы каждому человеку его душу в явном виде,
раскрывало ее тайные стремления, ее предназначение в мире, указывало бы
верный путь к духовному совершенству, источнику всех прочих благ - может
быть, тогда соседи стали бы счастливы и перестали напиваться, ссориться и
шуметь? Может быть, такое зеркало принесло бы неслыханное счастье всем без
исключения людям?
Впрочем, любая вещь может быть использована превратно, и нет никакой
гарантии, что даже такое замечательное, альтруистичное зеркало окажется
вполне безобидным.
Большинство же изобретений ни капли не альтруистичны и поэтому уж точно
небезобидны. Такие, например, как печатный станок, сотовый телефон,
скоростной лифт, соска-пустышка, реактивная тяга, прецессирующие колебания с
затухающей амплитудой, уксуснокислое брожение, эффект Заебека, а также
двойной синфазный пьезоэлектрический резонанс, открытый военным инженером
Виктором Витальевичем Пыхтяевым. Вот про эти два последних явления и пойдет
мой дальнейший рассказ.
Подполковник инженерных войск В.В.Пыхтяев не сразу родился
подполковником. Даже, скорее, наоборот - он родился хилым и болезненным
мальчиком у мамы-одиночки Марии Ивановны Пыхтяевой в городе Бурчанске,
километрах в двухстах от Москвы. Не ищите его на карте - город закрытый, и
неизвестно, открыли ли его с тех пор или так и не открыли. Америке повезло,
ее-то в конце концов все-таки открыли, а вот откроют ли когда нибудь город
Бурчанск - это еще никому не известно.
Так вот, в городе Бурчанске центральная улица называется Первомайским
проспектом. Вдоль всего проспекта посажены тополя, и все бурчанцы летом
отплевываются от тополиного пуха и трут глаза. А когда глаза кое-как
протерты и уже могут смотреть по сторонам, то взору их обладателя
представляются трех-четырех этажные дома, с облупленными, давно не
крашенными фасадами, вездесущие воробьи, вездесрущие голуби, ямы и трещины в
асфальте мостовой и тротуаров, пошатывающиеся прохожие, а также сумрачные
арки и ворота, ведущие во внутренние дворы. В одном из таких дворов, по
адресу Первомайский проспект д.22А, стоит ветхий двухэтажный дом Бурчанской
окружной квартирно- эксплуатационной части, или сокращенно КЭЧ, относящейся
к ведению военного округа. Дом этот заполнен жильцами, как тараканами, и
тараканами, как жильцами.
В глубине двора находится склад военного госпиталя, и рядом с ним
складская помойка, которая зверски воняет дустом и еще какой-то страшенной
химией. Но жителей дома 22А дустом не убъешь - не те это люди. Они этого
дуста попросту не замечают. Никому даже и в голову не придет набрать
телефонный номер и пожаловаться, что их травят дустом. Да и набрать его было
бы крайне затруднительно, потому что телефона в этом доме нет вовсе - никто
и не подумал его туда подвести. Но и на это тоже никто не жалуется, потому
что главная беда в этом доме не в том, что там нет телефона, а в том, что
жить в этом доме можно, а вот срать - нельзя. Разве что в ведро или на
горшок. Нет в доме 22А ни водопровода, ни канализации. Так что если бы в
телефон можно было бы срать, его бы туда, конечно, подвели немедленно. Но в
доме, где нет унитаза, телефон - это никому не нужная роскошь. Подумайте,
разве логично иметь у себя что-то роскошное, не имея при этом самых
элементарных удобств?
Все удобства в этом доме находятся во дворе, хотя удобствами их назвать
язык не поворачивается. Скорее, это неудобства, а еще точнее - мучения.
Покосившийся туалет, сколоченный из гнилых досок, постоянно измазан
скользкой жижей. Стоит он прямо под окнами и в знойные дни радует жильцов
особо полновесным ароматом, а рядом с туалетом стоит сколоченная из таких же
гнилых досок деревянная помойка, наполненная отбросами, плавающими в мутной
юшке, состав и запах которой близок к той жиже, что находится в туалете.
Перед обветшалым деревянным подъездом находится бугорок, покрытый липкой
мокрой глиной и кошачьими экскрементами. На этом бугорке стоит водяная
колонка. Колонка отстоит от туалета всего шагов на десять, но и это тоже
никого не смущает. Набранную из-под колонки воду жильцы пьют, не кипятя.
Впрочем, водку они пьют гораздо охотнее, чем воду. Не верите - можете
поставить простой и убедительный эксперимент. Приезжайте к дому 22А с ящиком
водки, а лучше с двумя, и попросите жильцов выпить все прямо у вас на
глазах, и как можно быстрее. Часы для измерения результатов никак не
годятся: необходимо иметь при себе секундомер фирмы "Касио".
Дом газифицирован - это безусловная победа социализма. На каждом из
двух этажей в коридоре стоит девять двухконфорочных газовых плит, по числу
квартир. Плиты стоят прямо перед дверями и усердно чернят и без того уже
черные потолки, а в воздухе висит мутное, душное марево, чад и копоть.
Газ-то подвели, а вот про вентиляцию никто даже не вспомнил. Визжат грудные
дети, мужики густо матерятся, бабы охают, вопят и тоже матерятся, летом в
комнатах и коридорах жужжат полчища мух, залетающих с помойки и туалета...
Короче - нормальная жизнь, как везде.
И еще в жизни всех без исключения обитателей дома номер 22А была мечта.
В жизни человека всегда должна быть мечта. Когда у нескольких людей есть
одна общая мечта, которая всех объединяет, это просто здорово! У жителей
дома номер 22А была мечта, которая объединяла всех их без исключения. Это
была мечта о том, что когда нибудь городские власти снесут дом номер 22А, и
расселят всех жильцов в отдельные квартиры со всеми удобствами, где есть
ванны и раковины, и белоснежные фаянсовые красавцы унитазы, где вода
"вольная", а не "невольная", то есть, не надо воду наносить руками в ведрах,
а потом таскать помойные ведра и выплескивать их на помойку - вода приходит
и уходит сама. В доме номер 22А была своя группа активистов, которая хотела
приблизить мечту к жизни как можно скорее.
Группа активистов добивалась того, чтобы городские власти поставили дом
22А на учет как барак. Она вела оживленную переписку с многочисленными
инстанциями, в дом приходили с инспекциями разные комиссии, проводили замеры
и уходили. Проходили месяцы и годы, но все оставалось по прежнему. Теперь
эта мечта умерла вместе с прежней доперестроечной жизнью. Дом номер 22А до
сих пор стоит, и в нем до сих пор не живут, а маются жильцы, у которых новая
светлая жизнь, принесенная ветром перемен, отобрала последнюю и единственную
светлую мечту, объединявшую жителей дома.
Вот в таком доме и вырос Витя Пыхтяев. Из этого дома ходил он в
начальную, а потом в среднюю школу, из этого дома провожала его когда-то
красивая и статная, но рано постаревшая мать в Сибирско-Ленинское
военно-инженерное училище имени товарища Менжинского. Училище это находилось
в крохотном городке под названием Ленинск-Сибирский, запрятанном где-то в
таежной глухомани. В позднейшие времена городу вернули его историческое
название Сибирская Язва. Училище это существует и поныне: теперь оно
называется Сибиреязвенное военно-инженерное училище имени маршала
Жукоссовского. Училище до сих пор ежегодно выпускает военных инженеров,
молодых летех, которых всюду в войсках называют сибирскими язвенниками.
В поезде постриженный наголо Витя вспоминал, как мать сиротливо стояла
на перроне, совсем одна, и все три дня пути тихонько грустил на верхней
полке, в то время как будущие сокурсники, не переставая, жрали водку и
самогон, рассказывали похабные истории и демонстрировали друг другу блатные
татуировки, а также шары и усики, вмонтированные в их естество народными
умельцами. Не то чтобы Витя не мог быть как все - скажем, выпить стакан
© Copyright Александр Шленский
WWW: http://zhurnal.lib.ru/s/shlenskij_a_s/
---------------------------------------------------------------
Удивительные мысли приходят мне в голову в предутренние часы, когда
электронный будильник светится в темноте, ведя томительный отсчет минут и
секунд. Не сон и не явь, так - одурь какая-то. Глаза открываются сами по
себе и смотрят, смотрят на ядовито-зеленые цифры... Какие-то дурацкие слова
всплывают в голове, тоже сами по себе... Слова-то какие!.. "Интеллект",
"альтруизм", "совершенство"... Еще какая-то дрянь... Слова как бы
проецируются на невидимый внутренний экран, сотканный из тончайшей эфирной
материи, они синхронно визуализируются и звучат, как Скрябинская музыка...
Кто подбрасывает мне все это в голову? Кто мне мешает спать? Объявись,
неведомое! Покажись явно! Объясни, что хочешь поведать мне!
Не показывается неведомое... Не объясняет... Мутные, липкие смерчи
крутятся в голове, разбрасывая обрывки воспоминаний, и вдруг все внезапно
стихает, и опять кто-то впихивает одурь в измученную голову, как мятые
газеты в старый войлочный валенок. Цифры на часах сливаются в гадкое
грязно-зеленое пятно, пятно гаснет, веки слипаются, и сон наваливается на
голову, как клякса наваливается на тетрадь, придавливая ее тяжелым и
неопрятным чернильным брюхом.
Но бывает, что неведомое вдруг становится необыкновенно щедрым, оно
врывается ко мне в сон, не спросясь, и приносит что-то такое, что потом не
скоро забывается. И тогда я веду во сне какие-то непонятные беседы: иногда с
интеллектуалами, а иногда наоборот - с альтруистами. Слово "наоборот" я
вставил не зря. Настоящий альтруист, как правило, обладает весьма средним
интеллектом, а настоящий интеллектуал слишком озабочен вещами, гораздо более
важными и интересными, чем альтруизм... И зачем моим мозгам решать во сне
все эти проблемы? Нет бы - спокойно спать безо всяких фокусов. А может, это
вовсе и не в мозгах дело, а в чем-то еще? Может, это кто-то или что-то со
стороны действует на мой мозг тайными лучами? Например, господа Кандинский и
Клерамбо с их страшным психотронным излучателем, именуемым в официальной
психиатрии бредом дистанционного воздействия?
Вообще, странная вещь - человеческий мозг. С одной стороны, ему
подконтрольно огромное количество функций организма, а с другой стороны -
сам он весьма и весьма неподконтролен. Конечно, если разобраться, то кому
или чему человеческий мозг должен быть подконтролен? Если он самый главный,
то ясное дело - никому. Тогда почему же мы то и дело говорим:
неконтролируемое течение мыслей, неподконтрольные чувства и поступки? Кому
неподконтрольные? Кем или чем не контролируемые? Самим мозгом? Так ведь это
же он сам и порождает все "неконтролируемые" мысли, чувства и поступки, а
стало быть, он их и контролирует. А мы все-таки говорим: "неконтролируемые".
Так кем же тогда неконтролируемые? Обладателем этого мозга? А что, у
обладателя мозга есть еще какая-то часть тела, которая способна
контролировать его мозг? Какая же важная и сложная должна быть эта часть
тела! Вот хорошо было бы узнать, что же это за часть такая?
А ты, мой проницательный читатель, небось, уже подумал про себя:
"Наверное, это жопа".
Ну и конечно же эта мысль у тебя появилась совершенно неподконтрольно,
потому что если бы она была подконтрольна, то она бы у тебя вообще не
появилась. Если бы эта мысль была подконтрольна, ты бы понял, что она в
корне неправильна, намного раньше, чем ты эту мысль подумал. Тебе бы даже и
думать не пришлось, чтобы понять, что жопа управлять мозгом никак не может.
Хотя, с другой стороны, что значит это "не может"? Может, конечно, и
жопа управлять мозгом - почему бы и нет - но разумеется, не у всех людей, а
только у дураков. Понятно, тем не менее, что ты, мой милый читатель, себя
дураком отнюдь не считаешь.
С другой стороны, если разобраться по существу и попробовать принять
такую теорию, то получается, что у дураков существует две степени контроля
над поведением: сперва мозг, а затем еще и жопа. А у умных - один только
мозг, и дальше все - привет! Понятное дело, что у дураков система контроля
более совершенна, она позволяет лучше, точнее и тоньше управлять ситуацией и
целенаправленно добиваться желаемых целей. Вот поэтому очень многие дураки
успешно сидят на высоких постах, а умные пишут им бумаги, готовят доклады и
приносят свежезаваренный кофе.
Давай мы с тобой, мой милый читатель, будем различать две совершенно
разные позиции: (1) быть умным и (2) контролировать ситуацию. Так вот, можно
быть умным, и не уметь ее контролировать. А можно быть дураком, и
контролировать ситуацию как нельзя лучше.
И вот теперь, когда мы развели между собой эти понятия, то выясняется,
что две ступени контроля - это не так уж и плохо. Беда только в том, что
никто не контролирует жопу, которая контролирует мозг дурака. От этого в
мире совершается много недальновидных поступков, и упускается масса
возможностей. Впрочем, еще слава Богу, что к высшему руководству не
подпускают умных людей с развитыми мозгами. Представьте себе, сколько вреда
может наделать мощный интеллект, никем и ничем не контролируемый, даже
собственной жопой. Ну как, представили? Вот то-то же!
Вы, конечно, представили себе, что как только мощный интеллект начнет
управлять важными вещами, так он обязательно что-нибудь взорвет. Не из
вредности, конечно, а просто из нелюбви к унылым, несовершенным вещам,
которые встречаются на каждом шагу и наводят сумчато-яйцекладущую тоску, и
люди, чтобы избавится от этой тоски, пьют водку, курят травку, горстями
глотают транквилизаторы и антидепрессанты и вообще - отрываются, как только
могут.
Спрашивается, от чего они отрываются? Отрываются от того, на чем стоят,
то есть, от почвы, а говоря прямым текстом, от вселенского дерьма, на
котором, собственно, все и растет. Так вот, есть чрезвычайно существенная
разница между тем, чтобы отрываться от дерьма, питающего корни твоей жизни,
и тем, чтобы это дерьмо взорвать. Вы представляете, какой невкусный это
будет взрыв? А главное - гибельный, непоправимо гибельный для всех и для
вся.
И вот этот мощный интеллект сперва разберется, как это дерьмо устроено,
а потом возьмет да и взорвет его к чертовой матери! Что, страшно? Страшно
конечно, но особенно бояться не стоит: вряд ли он его взорвет. Да нет, точно
не взорвет! Не станет мощный интеллект ничего взрывать, потому что жить, по
большому счету, хочется всем - не только жопе, но и мозгу. Ничего не
взорвет, но легче от этого не будет. Потому что мощный интеллект может что
нибудь такое изобрести, что окажется гораздо хуже любого взрыва. Вот хотя бы
коммунизм, например. Понятное дело, что изобретет он это отнюдь не из
альтруизма, а исключительно из стремления к совершенству.
Ведь наша Вселенная - увы! - далеко не совершенна. Она хоть и огромна,
но замкнута сама на себя, и главнейшая проблема в ней - теснота. Все
перемешано, все толчется и трется друг о друга и во веки веков. Мы живем в
этой извечной толчее, и продуктам нашей жизнедеятельности некуда деваться,
кроме как упасть под ноги, и оттого почва под ногами подчас хлюпает и порой
нехорошо пахнет. Многочисленные любители совершенства с отвращением смотрят
себе под ноги, плюют в гущу самого плодородного слоя и цедят сквозь зубы:
"дерьмо".
Ну что ж тут поделаешь - а ведь и вправду дерьмо! В конце концов, бог с
ним - если плюнуть в дерьмо раз-другой, оно от этого хуже не станет. Если в
дерьмо усердно испражняться, выказывая тем самым свое к нему отвращение, оно
только возрастет в количестве. Казалось бы, нет оснований для беспокойства
за нашу первородную среду обитания, которую мы так мало ценим... Но не
тут-то было! Мощный интеллект не дремлет и всегда найдет способ улучшить
вещи таким замечательным образом, чтобы нагадить всем крепко и надолго. Так
вот, изобретатели коммунизма оказались гораздо менее брезгливы, чем все
прочие любители совершенства: они надумали радикально усовершенствовать
дерьмо и начали столь усердно в нем копаться, что смешали с дерьмом все, что
могли, подняли тучу брызг, перемазались по уши и перемазали всех. Хуже того,
в ходе своих многочисленных экспериментов с дерьмом они утопили в нем
пропасть народа, да и сами в конце концов в нем же перетонули.
И до сих пор взбаламученная ими зловонная жижа никак не успокоится, не
уляжется и не может дать твердого осадка, на который можно безбоязненно
опереться. Этого осадка теперь еще долго придется ждать, и притом есть шанс
дождаться только если ходить тихо и осторожно, громко не орать и резких
движений не производить. Из всех видов органической материи, известных во
Вселенной, дерьмо является самой тонкой и деликатной, и потому требует
вдумчивого и бережного отношения.
В качестве философского обобщения нельзя не заметить, что стремление к
совершенству - это одно из наиболее явных проявлений нашего несовершенства,
ибо именно это стремление таит в себе наибольшую вероятность вляпаться в
дерьмо.
Альтруизм же предлагает гораздо более простое решение проблемы: любить
своего ближнего и не гнушаться подчищать за ним дерьмо. Ну и своего дерьма,
разумеется, где попало не разбрасывать.
А теперь скажи мне, милый читатель, ты ведь верно считаешь, что
альтруизм и стремление к совершенству - это вполне родственные вещи. Ты
вероятно думаешь, что альтруизм предполагает стремление жить для блага
ближнего, а совершенство есть непременное условие для достижения всех
наиглавнейших благ, какие только можно помыслить. Ибо благо есть добро,
благо есть любовь, благо есть мир, и счастье, и гармония - но без подлинного
совершенства невозможно достичь ничего из вышеназванного, ни каких либо иных
благ, о которых сразу не вспомнишь и не расскажешь. Вот поэтому ты, мой
читатель, без сомнения считаешь, что альтруизм и стремление к совершенству
это вполне родственные вещи. Правильно?
А вот и нет! Абсолютно, то есть, ну совершенно неправильно!
Неправильно, потому что вовсе они, эти вещи, не родственные. Наоборот -
это совершенно противоположные вещи. Подлинный альтруизм - это умение или
желание или стремление быть терпимым к своему ближнему и принимать все и
всех так как оно или они есть, и стараться им бескорыстно помочь, и
поддержать в их несовершенстве, и позволить им и дальше быть такими, какие
они есть, не стараясь их усовершенствовать, если они сами того не хотят. Ибо
подлинное совершенство есть несомненное условие для достижения высшего
блага, но путь к нему долог и болезнен, и этот путь, эта боль может быть
длиною в жизнь и закончиться ничем. И если альтруист по какой-либо причине
этого не понимает, то это просто дерьмовый альтруист. Настоящий альтруист
это прекрасно понимает, и потому он снисходителен к ближнему и отказывается
от попыток дать ему безмерное счастье в далеком будушем, лишая его
маленького счастья в настоящем. Вот это и есть подлинный, иррациональный
альтруизм, который консервирует врожденные уродства, лишает стимулов для
развития, культивирует реальную и показную беспомощность и эгоизм несчастной
жертвы альтруизма. Альтруист вынужден потом все это терпеть, потому что если
избавить опекаемого от этих черт, то его забота станет излишней, а иного
смыла существования, кроме заботы о ближнем у настоящего альтруиста нет.
Поэтому настоящий альтруист всегда желает, чтобы его ближний, которого он
опекает, постоянно чувствовал себя дерьмово во всех отношениях, чтобы он
нуждался сразу и в моральной поддержке, и в физическом содействии. При этом
настоящий альтруист всегда помогает так, что помогаемому становится легче
лишь ненадолго, и он вынужден обращаться за помощью опять и опять. Такова
природа альтруизма. Проиллюстрируем его на примере преданной матери,
пестующейся с сыном, страдающим крайней степенью ожирения. Она готова
прыгать вокруг него, одевать, раздевать, сажать на горшок и собственноручно
подтирать после оного, вытаскивать из ванны, из которой он не может
выбраться вследствие полноты -- короче, делать все, только бы ее сыночка, ее
дитятко не мучился, сидя на голодной диете и теряя губительные килограммы:
пусть лучше он нуждается в материнском уходе по гроб жизни - она любящая
мать, и ей это только в радость.
Вот такая неприглядная картина получается, с плесенью и гнильцой. Этот
процесс получил название застоя. Застой, запах тлена и подступающей
смерти... Бррррр! Прости меня, мой милый читатель, я не хотел. Ведь все так
хорошо начиналось...
Значит, все же, совершенство абсолютно необходимо для достижения
подлинного блага, и к нему необходимо стремиться во всем и всегда, чтобы не
загнить под опекой без движения, без стимулов к разумной и приятной
активности? Получается, что именно на этом построена жизнь. Никуда не
денешься - факт!
Но как ни странно, одно только голое стремление к совершенству, в
отсутствие альтруистической компоненты, равномерно распределенной по всем
членам общества, тоже перестает быть стремлением к абсолютному благу, а
немедленно вырождается в само гадкое, самое отвратительное и наиболее ярко
выраженное желание отрываться от вышеозначенного дерьма за чужой счет или
переустроить его чужими руками, чтобы вырваться из дерьма и дорваться до
наивысшего блага самому. Давно известно, что когда кто-то хочет, чтобы
что-то стало лучше, а не оставалось так как есть, за это всегда приходится
кому-то расплачиваться, и расплачиваются за это не те, кто стремится к
совершенству, а те, кто вольно или не вольно вовлечен в орбиту их действий.
Стремление к совершенству, таким образом, наиболее ярко выражается в виде
азартной скачки вновь пришедших угнетателей по трупам старых угнетателей на
спинах угнетенных - через потоки кровавого дерьма в Валгаллу. Этот процесс
получил название революции.
Я не сильно упрощу реальность, если скажу, что во времена застоя
человеческим сообществом управляет преимущественно жопа, а во времена
революций - преимущественно мозг. Жопа, бесспорно, значительно глупее мозга.
Но зато у нее есть одно чрезвычайно ценное качество: она не протестует
против наличия в мире дерьма и умеет к нему относиться терпимо и
уважительно.
Мозг амбициозен, жопа альтруистична.
Мозг и жопа последовательно сменяют друг друга в качестве субстанций,
детерминирующих общественное развитие, и только этот выработанный долгой
эволюцией баланс спасает нас от скорой и бесславной гибели. Это очень
простая мысль, и все нормальные мыслители ее великолепно понимают, но
поступают по-разному, в зависимости от того, умные они или дураки. Ленин был
умный, он с совершенно фантастической силой стремился к совершенству,
истребил ради этой своей пагубной страсти пропасть народу и решительно
ничего хорошего не добился, кроме того что после смерти попал в Мавзолей.
Сократ был дурак, он лично для себя ничего не хотел, он просто любил граждан
своей страны такими, какие они есть, желал им добра и пытался помочь
отеческим добрым советом. А они его за это отравили. В моем понимании Ленин,
безусловно, олицетворяет мозг, а Сократ, разумеется, жопу. Так-то то оно
так, да только Сократ мне почему-то все равно гораздо более симпатичен, чем
Ленин.
Итак, мой милый читатель, мы с тобой только что выяснили, что ни
альтруизм, ни стремление к совершенству, взятые в абсолюте, отнюдь не
являются благом. Благо возможно только при соединении этих вещей в
определенной пропорции, которая пока - увы - неизвестна. Эта метафизическая
субстанция, порождающая благо, как философский камень золото, еще ждет
своего изобретателя.
И вот теперь, мой дорогой читатель - теперь, когда твоя голова уже
опечалена знанием, ты вероятно, согласишься, что все, что изобретено
человеком для других людей, носит чрезвычайно двойственный характер, и
никогда нельзя сказать, больше ли от изобретения пользы или вреда, и это
касается не только противопехотной мины и кредитной карты, но и памперсов,
презервативов и напитка Кока-Кола. Вы спросите, почему? Да потому что
абсолютное большинство изобретений делаются именно из стремления к
совершенству, то есть представляют из себя инструмент, с помощью которого
можно оседлать своего ближнего и скакать на нем через грязь и неудобья в
царство собственного благоденствия. В то же время из альтруизма изобретают
очень немногие вещи, такие, например, как прокладки "беруши". Сунул их в уши
и - можно спокойно позволить соседям по этажу быть такими, какие они есть:
пусть они себе орут, матерятся, бьют посуду, топают как слоны и опрокидывают
мебель. Имея в ушах такие замечательные прокладки, вполне можно проявить
альтруизм и не вызывать милицию к не в меру шумным соседям.
Может быть, если бы кто-то, движимый одновременно чувством альтруизма и
стремлением к совершенству, изобрел прибор, какое-нибудь необыкновенное
зеркало, которые показывало бы каждому человеку его душу в явном виде,
раскрывало ее тайные стремления, ее предназначение в мире, указывало бы
верный путь к духовному совершенству, источнику всех прочих благ - может
быть, тогда соседи стали бы счастливы и перестали напиваться, ссориться и
шуметь? Может быть, такое зеркало принесло бы неслыханное счастье всем без
исключения людям?
Впрочем, любая вещь может быть использована превратно, и нет никакой
гарантии, что даже такое замечательное, альтруистичное зеркало окажется
вполне безобидным.
Большинство же изобретений ни капли не альтруистичны и поэтому уж точно
небезобидны. Такие, например, как печатный станок, сотовый телефон,
скоростной лифт, соска-пустышка, реактивная тяга, прецессирующие колебания с
затухающей амплитудой, уксуснокислое брожение, эффект Заебека, а также
двойной синфазный пьезоэлектрический резонанс, открытый военным инженером
Виктором Витальевичем Пыхтяевым. Вот про эти два последних явления и пойдет
мой дальнейший рассказ.
Подполковник инженерных войск В.В.Пыхтяев не сразу родился
подполковником. Даже, скорее, наоборот - он родился хилым и болезненным
мальчиком у мамы-одиночки Марии Ивановны Пыхтяевой в городе Бурчанске,
километрах в двухстах от Москвы. Не ищите его на карте - город закрытый, и
неизвестно, открыли ли его с тех пор или так и не открыли. Америке повезло,
ее-то в конце концов все-таки открыли, а вот откроют ли когда нибудь город
Бурчанск - это еще никому не известно.
Так вот, в городе Бурчанске центральная улица называется Первомайским
проспектом. Вдоль всего проспекта посажены тополя, и все бурчанцы летом
отплевываются от тополиного пуха и трут глаза. А когда глаза кое-как
протерты и уже могут смотреть по сторонам, то взору их обладателя
представляются трех-четырех этажные дома, с облупленными, давно не
крашенными фасадами, вездесущие воробьи, вездесрущие голуби, ямы и трещины в
асфальте мостовой и тротуаров, пошатывающиеся прохожие, а также сумрачные
арки и ворота, ведущие во внутренние дворы. В одном из таких дворов, по
адресу Первомайский проспект д.22А, стоит ветхий двухэтажный дом Бурчанской
окружной квартирно- эксплуатационной части, или сокращенно КЭЧ, относящейся
к ведению военного округа. Дом этот заполнен жильцами, как тараканами, и
тараканами, как жильцами.
В глубине двора находится склад военного госпиталя, и рядом с ним
складская помойка, которая зверски воняет дустом и еще какой-то страшенной
химией. Но жителей дома 22А дустом не убъешь - не те это люди. Они этого
дуста попросту не замечают. Никому даже и в голову не придет набрать
телефонный номер и пожаловаться, что их травят дустом. Да и набрать его было
бы крайне затруднительно, потому что телефона в этом доме нет вовсе - никто
и не подумал его туда подвести. Но и на это тоже никто не жалуется, потому
что главная беда в этом доме не в том, что там нет телефона, а в том, что
жить в этом доме можно, а вот срать - нельзя. Разве что в ведро или на
горшок. Нет в доме 22А ни водопровода, ни канализации. Так что если бы в
телефон можно было бы срать, его бы туда, конечно, подвели немедленно. Но в
доме, где нет унитаза, телефон - это никому не нужная роскошь. Подумайте,
разве логично иметь у себя что-то роскошное, не имея при этом самых
элементарных удобств?
Все удобства в этом доме находятся во дворе, хотя удобствами их назвать
язык не поворачивается. Скорее, это неудобства, а еще точнее - мучения.
Покосившийся туалет, сколоченный из гнилых досок, постоянно измазан
скользкой жижей. Стоит он прямо под окнами и в знойные дни радует жильцов
особо полновесным ароматом, а рядом с туалетом стоит сколоченная из таких же
гнилых досок деревянная помойка, наполненная отбросами, плавающими в мутной
юшке, состав и запах которой близок к той жиже, что находится в туалете.
Перед обветшалым деревянным подъездом находится бугорок, покрытый липкой
мокрой глиной и кошачьими экскрементами. На этом бугорке стоит водяная
колонка. Колонка отстоит от туалета всего шагов на десять, но и это тоже
никого не смущает. Набранную из-под колонки воду жильцы пьют, не кипятя.
Впрочем, водку они пьют гораздо охотнее, чем воду. Не верите - можете
поставить простой и убедительный эксперимент. Приезжайте к дому 22А с ящиком
водки, а лучше с двумя, и попросите жильцов выпить все прямо у вас на
глазах, и как можно быстрее. Часы для измерения результатов никак не
годятся: необходимо иметь при себе секундомер фирмы "Касио".
Дом газифицирован - это безусловная победа социализма. На каждом из
двух этажей в коридоре стоит девять двухконфорочных газовых плит, по числу
квартир. Плиты стоят прямо перед дверями и усердно чернят и без того уже
черные потолки, а в воздухе висит мутное, душное марево, чад и копоть.
Газ-то подвели, а вот про вентиляцию никто даже не вспомнил. Визжат грудные
дети, мужики густо матерятся, бабы охают, вопят и тоже матерятся, летом в
комнатах и коридорах жужжат полчища мух, залетающих с помойки и туалета...
Короче - нормальная жизнь, как везде.
И еще в жизни всех без исключения обитателей дома номер 22А была мечта.
В жизни человека всегда должна быть мечта. Когда у нескольких людей есть
одна общая мечта, которая всех объединяет, это просто здорово! У жителей
дома номер 22А была мечта, которая объединяла всех их без исключения. Это
была мечта о том, что когда нибудь городские власти снесут дом номер 22А, и
расселят всех жильцов в отдельные квартиры со всеми удобствами, где есть
ванны и раковины, и белоснежные фаянсовые красавцы унитазы, где вода
"вольная", а не "невольная", то есть, не надо воду наносить руками в ведрах,
а потом таскать помойные ведра и выплескивать их на помойку - вода приходит
и уходит сама. В доме номер 22А была своя группа активистов, которая хотела
приблизить мечту к жизни как можно скорее.
Группа активистов добивалась того, чтобы городские власти поставили дом
22А на учет как барак. Она вела оживленную переписку с многочисленными
инстанциями, в дом приходили с инспекциями разные комиссии, проводили замеры
и уходили. Проходили месяцы и годы, но все оставалось по прежнему. Теперь
эта мечта умерла вместе с прежней доперестроечной жизнью. Дом номер 22А до
сих пор стоит, и в нем до сих пор не живут, а маются жильцы, у которых новая
светлая жизнь, принесенная ветром перемен, отобрала последнюю и единственную
светлую мечту, объединявшую жителей дома.
Вот в таком доме и вырос Витя Пыхтяев. Из этого дома ходил он в
начальную, а потом в среднюю школу, из этого дома провожала его когда-то
красивая и статная, но рано постаревшая мать в Сибирско-Ленинское
военно-инженерное училище имени товарища Менжинского. Училище это находилось
в крохотном городке под названием Ленинск-Сибирский, запрятанном где-то в
таежной глухомани. В позднейшие времена городу вернули его историческое
название Сибирская Язва. Училище это существует и поныне: теперь оно
называется Сибиреязвенное военно-инженерное училище имени маршала
Жукоссовского. Училище до сих пор ежегодно выпускает военных инженеров,
молодых летех, которых всюду в войсках называют сибирскими язвенниками.
В поезде постриженный наголо Витя вспоминал, как мать сиротливо стояла
на перроне, совсем одна, и все три дня пути тихонько грустил на верхней
полке, в то время как будущие сокурсники, не переставая, жрали водку и
самогон, рассказывали похабные истории и демонстрировали друг другу блатные
татуировки, а также шары и усики, вмонтированные в их естество народными
умельцами. Не то чтобы Витя не мог быть как все - скажем, выпить стакан