Страница:
Активную предвыборную деятельность развил князь Трубецкой. Он «учреждал трапезы и столы честные и пиры многие для казаков и в полтора месяца всех казаков, сорок тысяч, зазывая толпами к себе на двор во все дни, честь им воздавая, кормя и поя честно и моля их, чтоб быть ему на России царем…».
Вскоре после освобождения Кремля от поляков Трубецкой расположился на бывшем дворе царя Бориса Годунова, подчеркивая этим свои претензии. Была подготовлена и грамота на пожалование Трубецкого огромной по территории волостью Вага (на Двине), владение которой являлось своеобразной ступенькой к царской власти – Вагой владел в свое время Борис Годунов. Под этой грамотой поставили свои подписи высшие иерархи и руководители объединенного ополчения – князья Д. М. Пожарский и П. И. Пронский, однако рядовые участники собора отказались подписать грамоту. Они хорошо знали о сомнительных достоинствах бывшего тушинского боярина и его колебаниях во время боев за Москву. Кандидатура Трубецкого не смогла набрать достаточного количества голосов.
Когда царь Михаил Федорович занял трон, Трубецкой получил щедрые пожалования. Как и Пожарский, он участвовал в церемонии царского венчания и держал в руках царский скипетр.
Молодой царь Михаил Федорович поспешил удалить честолюбивого боярина из столицы. В сентябре 1613 г. его отправили в Новгород, с задачей отбить этот город у шведов. В войске Трубецкого было «нестроение» – казаки не слушались воевод, грабили местное население. Рать зимовала в Торжке, а весной подошла к Новгороду. Шведы напали на русское войско и нанесли ему тяжелое поражение. Летопись говорит, что воеводы ушли пешими, едва уцелев после схватки. Попытка отбить Новгород провалилась.
После возвращения из польского плена патриарха Филарета, положение Трубецкого ухудшилось. Царь и раньше не жаловал бывшего тушинца, а при всесильном патриархе князь Дмитрий Тимофеевич попал в опалу. Он отправился воеводой в далекий Тобольск, где и умер в 1625 г.
Двоюродный брат князя Дмитрия Тимофеевича – князь Алексей Никитич Трубецкой – проявил себя как один из видных воевод при царе Алексее Михайловиче. Впервые он упоминается в документах в 1618 г. На царском пиру князь «смотрел в большой стол», т. е. распоряжался подачей кушаний и «наряжал вина» на царском столе – исполнял обычные обязанности стольника. Служба при дворе продолжалась десять лет, когда в 1629 г. Трубецкой получил назначение на воеводство в Тобольск, где ранее служил его знаменитый родич. Но если для боярина тобольское воеводство было ссылкой, то для стольника оно являлось весьма почетным назначением. Трубецкой пробыл в Тобольске три года, а после возвращения в 1633 г. отправился на новое воеводство в Астрахань. Вероятно, князь Алексей Никитич показал себя толковым администратором, в 1640 г. царь поручил ему ответственную должность тульского воеводы. Под командованием Трубецкого находились также и воеводы соседних городов, которым в случае нападения крымцев предписывалось действовать согласно распоряжениям князя.
При царе Алексее Михайловиче Трубецкой занял одно из первых мест – вторично воеводствовал в Туле, где командовал не только местными военными силами, но и специально посланным туда «государевым двором» (1646), привлекался к посольским переговорам, участвовал в дворцовых церемониях. В 1650 г. царь пожаловал князя Алексея Никитича в ближние бояре. И все же основные заслуги и свершения в жизни Трубецкого были еще впереди.
С началом Русско-польской войны 1654–1667 гг. князь был назначен командовать войсками, посланными из Брянска на Рославль, Мстиславль и Борисов. Войску Трубецкого царь поручил прикрывать с юга наступление основных сил на Смоленск, начатое в мае 1654 г. Действия воеводы были успешными. Он без боя взял город Копысь и, взаимодействуя с основной ратью князя Я. К. Черкасского, заставил литовского гетмана Я. Радзивилла отступить к Борисову. Теперь гетман не мог оказать никакой помощи осажденному царским войском Смоленску. В дальнейшем продвижении на запад Трубецкой развил эти успехи. Он взял города Рославль, Мстиславль, Шклов, Горы, нанес поражение Радзивиллу на реке Шкловке, совместно с Черкасским заставил капитулировать крепость Дубровну.
Поход 1655 г. стал не менее успешным – армия Трубецкого, действовавшая уже в польских владениях, взяла города Клецк, Мышь, Ляховичи, Столбовичи, Миргородок, повсюду одерживая победы над польско-литовскими отрядами. Но неожиданно в войну с Россией вступила Швеция, обеспокоенная усилением позиций России в Прибалтике. Царь приказал заключить временное перемирие с Речью Посполитой и готовить поход на Ригу. Основные силы под командованием князя Я. К. Черкасского двигались к оплоту шведского владычества в Прибалтике по Двине, а князю А. Н. Трубецкому и его товарищу князю Ю. А. Долгорукову поручалось наступать на запад из Пскова. В отличие от главных сил, которые так и не сумели взять Ригу, Трубецкой и Долгоруков действовали успешнее. Воеводы захватили мощную крепость Юрьев Ливонский (Дерпт), а также менее значительные города – Кастер, Мариенбург, Нейгаузен – и нанесли поражение отрядам шведов. Шведы вступили в переговоры о мире, а центр военных действий вновь перенесся в Белоруссию и на Украину.
Преемник Богдана Хмельницкого Иван Выговский изменил России и перешел на сторону польского короля. В союзе с крымским ханом Выговский начал войну против русских на Украине. Против гетмана был послан князь А. Н. Трубецкой. Ему поручалось стремиться к мирному решению конфликта и, прежде всего, уговорить казаков Выговского «в винах своих государю добить челом».
Переговоры с Выговским ни к чему не привели. Гетман затягивал время, ожидая помощи от поляков и татар. Трубецкой начал боевые действия и осадил город Конотоп, где оборонялся сторонник Выговского – полковник Гуляницкий. Тем временем к Конотопу подступил Выговский с крымским ханом. После первого столкновения казаки отступили, заманивая русских в ловушку. Отправленный Трубецким преследовать казаков воевода князь С. Р. Пожарский не заметил этого и попал в плен. Большая часть его войска погибла. Князь Алексей Никитич был вынужден отступать под давлением превосходящих сил противника. Огородившись телегами, русские отошли к реке Сейм. Казакам и татарам не удалось прорвать эту оборону, и войско Трубецкого, переправившись через Сейм, смогло укрыться в Путивле.
Тем временем на Украину были отправлены новые полки. Русские перешли в наступление, и Выговский бежал с Украины. 1 ноября 1659 г. в присутствии царских воевод, князей А. Н. Трубецкого и Г. Г. Ромодановского, в Переяславле новым гетманом избрали Юрия Хмельницкого. Он обещал верно служить России, как ранее его отец – знаменитый Богдан Хмельницкий. Правда, дальнейшие события показали, что надеяться на Хмельницкого преждевременно, но тогда об этом и не подозревали. Избрание Хмельницкого рассматривалось как большой успех. Князь Алексей Никитич в честь этого получил щедрые пожалования: шубу на золотом бархате ценой 360 рублей, золотой кубок, прибавку к денежному окладу, и – самое главное – в полное владение свою прародительскую вотчину – город Трубчевск с уездом. Кажется, со времен царя Ивана Грозного никто из московских служилых людей не получал в вотчину целое удельное княжество.
Кампанией 1659 г. завершилась славная боевая служба князя А. Н. Трубецкого. В дальнейшем он не выезжал из Москвы – первенствовал в Боярской думе, вел переговоры с иностранными послами, управлял Сибирским приказом. В 1672 г. престарелый воевода стал крестным отцом царевича Петра Алексеевича – будущего знаменитого преобразователя России. Ему же завещал Трубецкой и свое родовое Трубчевское княжество. Сам князь Алексей Никитич потомства не оставил. Скончался знаменитый воевода в глубокой старости, в 1680 г., приняв перед смертью монашеский постриг с именем Афанасия.
Со смертью Алексея Никитича род не пресекся. Еще в Смутное время старший брат боярина, князь Юрий Никитич (сторонник Владислава и Сигизмунда III), уехал в Польшу и принял там католичество. Его внук, князь Юрий Петрович, возвратился в Россию, получил сан боярина и женился на сестре знаменитого фаворита царевны Софьи князя Василия Васильевича Голицына.
Старший сын Юрия Юрьевича – князь Иван Юрьевич (1667–1750) – был последним русским боярином. И. Ю. Трубецкой получил боярство от Петра I. Согласно легенде, царь всецело доверял князю и поручил ему стеречь царевну Софью, заточенную в Новодевичьем монастыре. Однажды стрельцы, сделав подкоп, ворвались в монастырь и попытались освободить царевну и убить Трубецкого. Ни того ни другого у них не получилось. Один из мятежников, бывший ранее брадобреем князя, спас его. Когда же мятежников поймали и приговорили к казни, то князь, увидев среди осужденных своего спасителя, вымолил у царя прощение ему.
Князь Иван Юрьевич участвовал в несчастливой осаде Нарвы и вместе с другими русскими военачальниками попал в шведский плен, где протомился восемнадцать лет. Возвратившись, он служил губернатором в Киеве. Петр II пожаловал старого князя в фельдмаршалы, а Анна Иоанновна назначила его московским генерал-губернатором. Как государственный деятель князь Иван Юрьевич ничем особенным не отличался. Современники свидетельствуют и о его личных качествах: князь был человек добрый, но не умный и чрезвычайно гордый.
Князь Иван Юрьевич оставил только дочерей и незаконнорожденного сына Ивана Ивановича, который получил усеченную родовую фамилию Бецкой. Иван Бецкой (1704–1795) – выдающийся русский педагог и меценат, сподвижник Екатерины II в развитии образовательной системы, инициатор создания воспитательных домов для незаконнорожденных и подкидышей в Москве и Санкт-Петербурге, а также знаменитого Смольного института благородных девиц в Санкт-Петербурге. Одно время он являлся личным секретарем императрицы, затем возглавил все созданные по его проектам учебные заведения, а также Академию художеств. Роль Бецкого в развитии российской образовательной системы столь велика, что он удостоился беспрецедентной награды. В честь Бецкого выбита медаль с его профилем и надписью «Иван Иванович Бецкой», а с другой стороны – «За любовь к Отечеству».
Род Трубецких продолжился от брата последнего боярина – князя Юрия Юрьевича (1668–1739). Он оставил шестерых сыновей, давших начало различным линиям рода. Наиболее известен старший – князь Никита Юрьевич (1699–1767). В 1730 г. он деятельно участвовал в борьбе между сторонниками ограничения самодержавия («верховниками») и приверженцами неограниченной монархии. Императрица Анна Иоанновна в награду за верность Трубецкого пожаловала ему чин тайного советника и генерал-прокурора. Эту должность он исполнял в дальнейшем двадцать лет. За эти годы Трубецкой неоднократно играл роль «карающего меча» государства – руководил следствием над А. П. Волынским (1740), А. И. Остерманом (1741), А. П. Бестужевым-Рюминым (1758) и другими сановниками, потерпевшими поражение в придворной борьбе.
В 1756 г. князь Никита Юрьевич был произведен в генерал-фельдмаршалы, хотя особыми воинскими талантами ранее не отличался. Спустя четыре года Трубецкой покинул пост генерал-прокурора и был назначен главой Военной коллегии, что можно считать понижением. Однако в недолгое правление Петра III роль Трубецкого опять возросла. Он стал одним из главных советников императора и получил должность полковника Преображенского полка. Переворот Екатерины II лишил Трубецкого прежней роли. Императрица сама захотела стать полковником Преображенского полка и сместила князя на должность подполковника. Вскоре, в 1763 г., он ушел в отставку.
Современники дают противоречивые отзывы о князе Н. Ю. Трубецком. Одни называют его «пронырливым, злым и мстительным». Согласно другим отзывам, князь – человек «грубый, жестокий, с полным отсутствием нравственных принципов», но вместе с тем обладавший обширным и просвещенным умом. Родственник и друг князя Н. Ю. Трубецкого поэт Антиох Кантемир писал, что он «с нравом честным, тихим соединял совесть чистую». Мнение Кантемира, несомненно, пристрастно. Вся деятельность князя Трубецкого показывает, что он сочетал ловкость и мстительность, стремился уничтожать не только своих врагов, но и безвинных людей, лишь бы это способствовало его возвышению. К чести князя Никиты Юрьевича следует сказать, что он действительно был не чужд просвещению. В молодости входил в ученый кружок, группировавшийся вокруг архиепископа Феофана Прокоповича, затем покровительствовал людям искусства, в том числе и знаменитому Федору Волкову – основателю русского театра.
Из потомков князя Н. Ю. Трубецкого известен его правнук декабрист Сергей Петрович Трубецкой (1790–1860) – одна из наиболее загадочных и трагических фигур декабристского движения. Выпускник Московского университета, офицер, гвардеец, участник наполеоновских войн, неоднократно отличавшийся храбростью и распорядительностью на поле боя, он еще в 1816 г. стал одним из основателей тайного общества «Союз спасения». В дальнейшем Трубецкой – активный участник тайных обществ. В 1823 г. он стал одним из трех председателей «Северного общества». В тайных обществах Трубецкой более занимался организацией, чем разработкой теоретических проектов.
Обладавший богатым боевым опытом и высоким воинским званием (гвардейский полковник), князь Трубецкой накануне декабрьского выступления был назначен диктатором восстания. Но когда вожди восстания во главе мятежных войск вышли на Сенатскую площадь, то Трубецкого с ними не оказалось. В последний момент он не смог выйти на площадь и принять на себя огромную ответственность не только за судьбы людей и кровопролитие, но и за историческое будущее страны, творцами которого видели себя декабристы. Нет никаких поводов сомневаться в личной храбрости Трубецкого. Но храбрость воина и храбрость революционера не тождественны. Князь терзался сомнениями, скрывался в канцелярии Генерального штаба, буквально в двух шагах от мятежного каре, выходил, смотрел на войска, стоявшие на Сенатской площади, но так и не смог найти в себе силы, чтобы присоединиться к товарищам.
Неявка Трубецкого стала одной из причин поражения восстания. Рылеев и другие лидеры мятежников не могли допустить мысли, что Трубецкой предаст их. Они долго ждали диктатора и теряли драгоценное время для решительных действий.
После разгрома восстания Трубецкой укрылся в доме своего родственника – австрийского посла Лебцельтерна (они были женаты на родных сестрах – графинях Лаваль). Силой вторгнуться в дом иностранного дипломата – означало вызвать международный скандал. Николай I не мог пойти на это и только требовал от Лебцельтерна выдать Трубецкого. Тот поначалу запротестовал, но затем согласился. В это время часть компрометирующих Трубецкого документов успели уничтожить.
Николай I встретил князя гневной речью. «Что было в этой голове, – указывая пальцем в лоб Трубецкому, закричал царь, – когда вы с вашей фамилией вошли в такое дело? Гвардии полковник! Князь Трубецкой! Как вам не стыдно быть вместе с такой дрянью? Ваша участь будет ужасна!»
И все же царь смягчился к Трубецкому. Вероятно, повлияли весьма откровенные признания князя. Незадавшийся диктатор и тут не проявил должной твердости. Одним из первых он дал подробные показания о составе заговорщиков и целях восстания. Николай I призвал к себе князя и приказал ему писать письмо к жене. Впоследствии Трубецкой вспоминал: «Я начал писать: „Друг мой, будь спокойна и молись Богу…“ Император прервал: „Что тут много писать! Напишите только: „Я буду жив и здоров“. Я написал: „Государь стоит возле меня и велит написать, что я жив и здоров“. Я подал ему. Он прочел и сказал: „Я жив и здоров буду, припишите „буду“ вверху“.
Царь сдержал свое обещание. Судебный приговор к смертной казни через отсечение головы Трубецкому заменили на вечную каторгу в Сибирь. Сибирскую каторгу Трубецкой отбывал в Благодатском руднике вместе с другими видными декабристами – князьями С. Г. Волконским и Е. П. Оболенским, В. Л. Давыдовым и другими. Бывшие соратники Трубецкого ни разу его не упрекнули. Сразу же после окончания следствия и суда между декабристами установилось негласное правило: не обсуждать все происшедшее ни во время восстания, ни во время следствия, на котором далеко не каждый держался с честью.
Трубецкой с достоинством нес тяжкое наказание. Его жена, княгиня Екатерина Ивановна (1800–1854), одной из первых жен декабристов последовала за мужем в Сибирь, где и умерла.
Образ княгини Трубецкой воспел в поэме «Русские женщины» Н. А. Некрасов. Правда, поэт-демократ вложил в уста княгини несвойственную ей обличительную речь против самодержавия. Сын другого декабриста – князь Михаил Сергеевич Волконский – пытался протестовать против этой поэтической вольности, но Некрасов остался непреклонен.
В 1830 г. Трубецкой переведен на Петровский завод, а в 1839 г. каторжные работы для него заменены поселением в Иркутской губернии. Высочайший манифест об амнистии возвратил Трубецкому права дворянства, но не княжеский титул, сохраненный, впрочем, за его детьми, родившимися в Сибири. Бывшим ссыльным разрешили возвратиться в Европейскую Россию. Последние годы князь Сергей Петрович прожил в Москве, пользуясь глубоким уважением современников. Похоронен он на кладбище Новодевичьего монастыря.
Следующие поколения Трубецких проявили себя на поприще общественной деятельности, науки и искусства. Князь Николай Петрович (1828–1900) – четвероюродный племянник декабриста – видный сановник, тайный советник и калужский вице-губернатор, посвятил себя не государственной службе, а созданию Русского музыкального общества и Московской консерватории.
Семья князя Н. П. Трубецкого, давшая России выдающихся философов Сергея и Евгения, – была выдающимся сосредоточием духовности и культуры во второй половине XIX – начале XX в. Даже в то время, богатое для России талантами и личностями, семья Трубецких представляется исключительной. Но прежде скажем о личности двоюродного племянника князя Н. П. Трубецкого – Паоло (Петра Петровича) (1866–1938). Заграничный брак его отца, князя Петра Петровича, в России не признавали. Князь Паоло родился и воспитывался в Италии. В 1880-х гг. он обратился к изобразительному искусству и вскоре приобрел мировую славу как талантливый и самобытный скульптор-импрессионист. На рубеже XIX–XX вв. он жил и работал в Петербурге и Москве, преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Им созданы живописные, богатые движением, оригинальной пластикой и световыми эффектами работы – портреты, жанровые статуэтки.
Князь Паоло Трубецкой был автором скульптурных портретов таких несхожих людей, как Л. Н. Толстой и Александр III. Знаменитый памятник Александру III в Петербурге вызывает и по сей день самые различные оценки и отзывы, но ему нельзя отказать в блестящем воплощении идеи имперской мощи и державности.
Творчество Паоло Трубецкого связано прежде всего с развитием западноевропейского искусства, духовные же искания его двоюродных братьев, князей Сергея (1862–1905) и Евгения (1863– 1920) Николаевичей Трубецких, составляют неотъемлемую часть русской философской мысли. Воспитание и развитие братьев-философов происходило в уникальной атмосфере родительского дома, пронизанной истинно религиозным чувством, глубоким уважением к человеческой личности и высокими моральными принципами.
Личность князя Сергея Николаевича имела огромное влияние на его современников. Глубокий религиозный философ, человек цельный в своих высоких убеждениях и светлом образе жизни, на переломе эпох он, одним из немногих, стал духовным лидером общества. Во время революции 1905 г., как только правительство пошло на уступки бунтующему студенчеству и предоставило университетам широкую автономию, в том числе и право выбирать ректора, князь Сергей Николаевич был избран ректором Московского университета. Он сразу же включился в политическую деятельность. Как представитель общественности, он обратился к Николаю II с речью, в которой призывал к решительным демократическим реформам. В том же 1905 г. князь Сергей Николаевич скончался.
В. И. Вернадский так оценил общественную деятельность князя С. Н. Трубецкого: «Густой туман бессилия тяжелой пеленой ложился на человеческую личность. Иссякала вера в будущее. В это время рос и воспитывался дух маловерия в историческую роль русского народа… Университет замирал в тисках этих порождений общественного гниения. В это тяжелое время ярко засияла светлая личность Сергея Николаевича. Быстро засияла на всю Россию и так же быстро загасла. Хрупкая тонкая жизнь надорвалась в тяжелой обстановке».
Быть может, не только борьба с пережитками старого, деспотизмом и общественными кризисом, но и открывшаяся проницательному взору философа грядущая катастрофа ускорили кончину философа. Мы не знаем ответа.
Младший брат и последователь С. Н. Трубецкого князь Евгений Николаевич – один из выдающихся российских философов начала XX в. После Октябрьской революции он не принял диктатуру большевиков и примкнул к белому движению. Он надеялся на духовное возрождение России, стремился увидеть его в героизме Добровольческой армии и ожидал, что «новые смутные времени» завершатся победой духа над «царством зверя», которое строят большевики. С верою в будущее князь Е. Н. Трубецкой окончил свою жизнь. Он умер от тифа в январе 1920 г. в Новороссийске.
Князь Григорий Николаевич Трубецкой (1873–1929), брат философов, дипломат, а после революции – видный деятель белого движения, так характеризовал духовный облик братьев: «Оба брата имели души чистые, пламеневшие Богу, оба были одарены, но у каждого был свой характер дарования. Чуткий Сережа всеми порами воспринимал жизнь и отзывался на нее. Это составляло его особенную, свойственную ему прелесть и налагало печать на характер его творчества, полный созвучия с окружающим его миром и людьми. Женя уходил в себя и в своей душе находил источник своего вдохновения… Оба были просты, без всякой позы, но у Жени была какая-то своя особая простота – дар Божий. Он был похож на великолепную неотесанную глыбу гранита…»
Князь Сергей Николаевич Трубецкой был отцом двух сыновей: Николая (1890– 1938) и Владимира (1891–1937). Судьбы братьев далеко разошлись, но обоим довелось пройти свой путь мученичества и тяжелых испытаний. Кончина князя Николая Сергеевича была ускорена преследованиями немецких фашистов, а князь Владимир Сергеевич погиб в сталинских лагерях…
Интересы Николая Сергеевича определились довольно рано: уже в тринадцать лет он стал членом Московского этнографического общества, а в пятнадцать опубликовал свою первую научную работу. По окончании Московского университета слушал лекции в Лейпциге, затем стал приват-доцентом Университета. Октябрьскую революцию князь Николай Сергеевич не принял – уехал на белый Юг, был профессором Ростовского университета, а затем эмигрировал в Австрию. В эмиграции князь Н. С. Трубецкой приобрел мировую известность. Его труды по языкознанию, истории славянских языков и лингвистике оказали огромное влияние на развитие науки. Венская академия наук избрала князя своим действительным членом (1930).
Другим важнейшим направлением, которое разрабатывалось Трубецким, стало учение о евразийстве – концепции, утверждавшей особый путь России, как в истории и культуре, так и в общественном и политическом развитии будущего. По мнению Трубецкого и его единомышленников, Россия – особый историко-географический мир, сочетающий цивилизационные пути Запада и Востока.
Профессором Венского университета, князь Н. С. Трубецкой выступал с критикой расовой теории нацистов. После присоединения Австрии к Германии, фашисты припомнили ученому эти высказывания. Он подвергался допросам в гестапо и обыскам, что приблизило преждевременную смерть князя Николая Сергеевича.
Князь Владимир Сергеевич был далек от науки. Живой и артистичный, он покинул Московский университет, проучившись менее полугода на физико-математическом отделении, и ушел юнгой в плавание на миноносце «Витязь». Морская стихия захватила молодого человека, но другое, более сильное чувство заставило отказаться от моря. «Нет, надо было решаться на что-нибудь одно и положить на чашу весов любимую девушку и любимое море, – пишет в своих воспоминаниях В. С. Трубецкой. – Колебаться нельзя было: чувство наше слишком далеко зашло – мы были с невестой слишком дружны – и я отказался от моря». Избранницей Трубецкого была княжна Елизавета Владимировна Голицына, дочь крупного общественного деятеля, московского городского головы, князя Владимира Михайловича Голицына (1847–1932).
Для женитьбы необходимо было приобрести определенный статус. И князь Владимир Сергеевич вступил на службу вольноопределяющимся в лейб-гвардии Кирасирский Ея Императорского Величества императрицы Марии Федоровны полк (Синие кирасиры). В среднеазиатской ссылке в 1936 г. князь Владимир Сергеевич описал свою службу в вольноопределяющихся, офицерские экзамены и начало службы в полку. «Записки кирасира» отличают безукоризненная точность, остроумие и элегантность. В них блестяще рассказывается о гвардии – лучшей части российской императорской армии. «И странно думать, – пишет о гвардии Трубецкой, – что именно эти-то кадры – преданные и политически надежные – в первую же голову брошены были в огонь мировой войны». Памяти своих товарищей, погибших на германском фронте, посвятил Трубецкой свои «Записки кирасира».
Вскоре после освобождения Кремля от поляков Трубецкой расположился на бывшем дворе царя Бориса Годунова, подчеркивая этим свои претензии. Была подготовлена и грамота на пожалование Трубецкого огромной по территории волостью Вага (на Двине), владение которой являлось своеобразной ступенькой к царской власти – Вагой владел в свое время Борис Годунов. Под этой грамотой поставили свои подписи высшие иерархи и руководители объединенного ополчения – князья Д. М. Пожарский и П. И. Пронский, однако рядовые участники собора отказались подписать грамоту. Они хорошо знали о сомнительных достоинствах бывшего тушинского боярина и его колебаниях во время боев за Москву. Кандидатура Трубецкого не смогла набрать достаточного количества голосов.
Когда царь Михаил Федорович занял трон, Трубецкой получил щедрые пожалования. Как и Пожарский, он участвовал в церемонии царского венчания и держал в руках царский скипетр.
Молодой царь Михаил Федорович поспешил удалить честолюбивого боярина из столицы. В сентябре 1613 г. его отправили в Новгород, с задачей отбить этот город у шведов. В войске Трубецкого было «нестроение» – казаки не слушались воевод, грабили местное население. Рать зимовала в Торжке, а весной подошла к Новгороду. Шведы напали на русское войско и нанесли ему тяжелое поражение. Летопись говорит, что воеводы ушли пешими, едва уцелев после схватки. Попытка отбить Новгород провалилась.
После возвращения из польского плена патриарха Филарета, положение Трубецкого ухудшилось. Царь и раньше не жаловал бывшего тушинца, а при всесильном патриархе князь Дмитрий Тимофеевич попал в опалу. Он отправился воеводой в далекий Тобольск, где и умер в 1625 г.
Двоюродный брат князя Дмитрия Тимофеевича – князь Алексей Никитич Трубецкой – проявил себя как один из видных воевод при царе Алексее Михайловиче. Впервые он упоминается в документах в 1618 г. На царском пиру князь «смотрел в большой стол», т. е. распоряжался подачей кушаний и «наряжал вина» на царском столе – исполнял обычные обязанности стольника. Служба при дворе продолжалась десять лет, когда в 1629 г. Трубецкой получил назначение на воеводство в Тобольск, где ранее служил его знаменитый родич. Но если для боярина тобольское воеводство было ссылкой, то для стольника оно являлось весьма почетным назначением. Трубецкой пробыл в Тобольске три года, а после возвращения в 1633 г. отправился на новое воеводство в Астрахань. Вероятно, князь Алексей Никитич показал себя толковым администратором, в 1640 г. царь поручил ему ответственную должность тульского воеводы. Под командованием Трубецкого находились также и воеводы соседних городов, которым в случае нападения крымцев предписывалось действовать согласно распоряжениям князя.
При царе Алексее Михайловиче Трубецкой занял одно из первых мест – вторично воеводствовал в Туле, где командовал не только местными военными силами, но и специально посланным туда «государевым двором» (1646), привлекался к посольским переговорам, участвовал в дворцовых церемониях. В 1650 г. царь пожаловал князя Алексея Никитича в ближние бояре. И все же основные заслуги и свершения в жизни Трубецкого были еще впереди.
С началом Русско-польской войны 1654–1667 гг. князь был назначен командовать войсками, посланными из Брянска на Рославль, Мстиславль и Борисов. Войску Трубецкого царь поручил прикрывать с юга наступление основных сил на Смоленск, начатое в мае 1654 г. Действия воеводы были успешными. Он без боя взял город Копысь и, взаимодействуя с основной ратью князя Я. К. Черкасского, заставил литовского гетмана Я. Радзивилла отступить к Борисову. Теперь гетман не мог оказать никакой помощи осажденному царским войском Смоленску. В дальнейшем продвижении на запад Трубецкой развил эти успехи. Он взял города Рославль, Мстиславль, Шклов, Горы, нанес поражение Радзивиллу на реке Шкловке, совместно с Черкасским заставил капитулировать крепость Дубровну.
Поход 1655 г. стал не менее успешным – армия Трубецкого, действовавшая уже в польских владениях, взяла города Клецк, Мышь, Ляховичи, Столбовичи, Миргородок, повсюду одерживая победы над польско-литовскими отрядами. Но неожиданно в войну с Россией вступила Швеция, обеспокоенная усилением позиций России в Прибалтике. Царь приказал заключить временное перемирие с Речью Посполитой и готовить поход на Ригу. Основные силы под командованием князя Я. К. Черкасского двигались к оплоту шведского владычества в Прибалтике по Двине, а князю А. Н. Трубецкому и его товарищу князю Ю. А. Долгорукову поручалось наступать на запад из Пскова. В отличие от главных сил, которые так и не сумели взять Ригу, Трубецкой и Долгоруков действовали успешнее. Воеводы захватили мощную крепость Юрьев Ливонский (Дерпт), а также менее значительные города – Кастер, Мариенбург, Нейгаузен – и нанесли поражение отрядам шведов. Шведы вступили в переговоры о мире, а центр военных действий вновь перенесся в Белоруссию и на Украину.
Преемник Богдана Хмельницкого Иван Выговский изменил России и перешел на сторону польского короля. В союзе с крымским ханом Выговский начал войну против русских на Украине. Против гетмана был послан князь А. Н. Трубецкой. Ему поручалось стремиться к мирному решению конфликта и, прежде всего, уговорить казаков Выговского «в винах своих государю добить челом».
Переговоры с Выговским ни к чему не привели. Гетман затягивал время, ожидая помощи от поляков и татар. Трубецкой начал боевые действия и осадил город Конотоп, где оборонялся сторонник Выговского – полковник Гуляницкий. Тем временем к Конотопу подступил Выговский с крымским ханом. После первого столкновения казаки отступили, заманивая русских в ловушку. Отправленный Трубецким преследовать казаков воевода князь С. Р. Пожарский не заметил этого и попал в плен. Большая часть его войска погибла. Князь Алексей Никитич был вынужден отступать под давлением превосходящих сил противника. Огородившись телегами, русские отошли к реке Сейм. Казакам и татарам не удалось прорвать эту оборону, и войско Трубецкого, переправившись через Сейм, смогло укрыться в Путивле.
Тем временем на Украину были отправлены новые полки. Русские перешли в наступление, и Выговский бежал с Украины. 1 ноября 1659 г. в присутствии царских воевод, князей А. Н. Трубецкого и Г. Г. Ромодановского, в Переяславле новым гетманом избрали Юрия Хмельницкого. Он обещал верно служить России, как ранее его отец – знаменитый Богдан Хмельницкий. Правда, дальнейшие события показали, что надеяться на Хмельницкого преждевременно, но тогда об этом и не подозревали. Избрание Хмельницкого рассматривалось как большой успех. Князь Алексей Никитич в честь этого получил щедрые пожалования: шубу на золотом бархате ценой 360 рублей, золотой кубок, прибавку к денежному окладу, и – самое главное – в полное владение свою прародительскую вотчину – город Трубчевск с уездом. Кажется, со времен царя Ивана Грозного никто из московских служилых людей не получал в вотчину целое удельное княжество.
Кампанией 1659 г. завершилась славная боевая служба князя А. Н. Трубецкого. В дальнейшем он не выезжал из Москвы – первенствовал в Боярской думе, вел переговоры с иностранными послами, управлял Сибирским приказом. В 1672 г. престарелый воевода стал крестным отцом царевича Петра Алексеевича – будущего знаменитого преобразователя России. Ему же завещал Трубецкой и свое родовое Трубчевское княжество. Сам князь Алексей Никитич потомства не оставил. Скончался знаменитый воевода в глубокой старости, в 1680 г., приняв перед смертью монашеский постриг с именем Афанасия.
Со смертью Алексея Никитича род не пресекся. Еще в Смутное время старший брат боярина, князь Юрий Никитич (сторонник Владислава и Сигизмунда III), уехал в Польшу и принял там католичество. Его внук, князь Юрий Петрович, возвратился в Россию, получил сан боярина и женился на сестре знаменитого фаворита царевны Софьи князя Василия Васильевича Голицына.
Старший сын Юрия Юрьевича – князь Иван Юрьевич (1667–1750) – был последним русским боярином. И. Ю. Трубецкой получил боярство от Петра I. Согласно легенде, царь всецело доверял князю и поручил ему стеречь царевну Софью, заточенную в Новодевичьем монастыре. Однажды стрельцы, сделав подкоп, ворвались в монастырь и попытались освободить царевну и убить Трубецкого. Ни того ни другого у них не получилось. Один из мятежников, бывший ранее брадобреем князя, спас его. Когда же мятежников поймали и приговорили к казни, то князь, увидев среди осужденных своего спасителя, вымолил у царя прощение ему.
Князь Иван Юрьевич участвовал в несчастливой осаде Нарвы и вместе с другими русскими военачальниками попал в шведский плен, где протомился восемнадцать лет. Возвратившись, он служил губернатором в Киеве. Петр II пожаловал старого князя в фельдмаршалы, а Анна Иоанновна назначила его московским генерал-губернатором. Как государственный деятель князь Иван Юрьевич ничем особенным не отличался. Современники свидетельствуют и о его личных качествах: князь был человек добрый, но не умный и чрезвычайно гордый.
Князь Иван Юрьевич оставил только дочерей и незаконнорожденного сына Ивана Ивановича, который получил усеченную родовую фамилию Бецкой. Иван Бецкой (1704–1795) – выдающийся русский педагог и меценат, сподвижник Екатерины II в развитии образовательной системы, инициатор создания воспитательных домов для незаконнорожденных и подкидышей в Москве и Санкт-Петербурге, а также знаменитого Смольного института благородных девиц в Санкт-Петербурге. Одно время он являлся личным секретарем императрицы, затем возглавил все созданные по его проектам учебные заведения, а также Академию художеств. Роль Бецкого в развитии российской образовательной системы столь велика, что он удостоился беспрецедентной награды. В честь Бецкого выбита медаль с его профилем и надписью «Иван Иванович Бецкой», а с другой стороны – «За любовь к Отечеству».
Род Трубецких продолжился от брата последнего боярина – князя Юрия Юрьевича (1668–1739). Он оставил шестерых сыновей, давших начало различным линиям рода. Наиболее известен старший – князь Никита Юрьевич (1699–1767). В 1730 г. он деятельно участвовал в борьбе между сторонниками ограничения самодержавия («верховниками») и приверженцами неограниченной монархии. Императрица Анна Иоанновна в награду за верность Трубецкого пожаловала ему чин тайного советника и генерал-прокурора. Эту должность он исполнял в дальнейшем двадцать лет. За эти годы Трубецкой неоднократно играл роль «карающего меча» государства – руководил следствием над А. П. Волынским (1740), А. И. Остерманом (1741), А. П. Бестужевым-Рюминым (1758) и другими сановниками, потерпевшими поражение в придворной борьбе.
В 1756 г. князь Никита Юрьевич был произведен в генерал-фельдмаршалы, хотя особыми воинскими талантами ранее не отличался. Спустя четыре года Трубецкой покинул пост генерал-прокурора и был назначен главой Военной коллегии, что можно считать понижением. Однако в недолгое правление Петра III роль Трубецкого опять возросла. Он стал одним из главных советников императора и получил должность полковника Преображенского полка. Переворот Екатерины II лишил Трубецкого прежней роли. Императрица сама захотела стать полковником Преображенского полка и сместила князя на должность подполковника. Вскоре, в 1763 г., он ушел в отставку.
Современники дают противоречивые отзывы о князе Н. Ю. Трубецком. Одни называют его «пронырливым, злым и мстительным». Согласно другим отзывам, князь – человек «грубый, жестокий, с полным отсутствием нравственных принципов», но вместе с тем обладавший обширным и просвещенным умом. Родственник и друг князя Н. Ю. Трубецкого поэт Антиох Кантемир писал, что он «с нравом честным, тихим соединял совесть чистую». Мнение Кантемира, несомненно, пристрастно. Вся деятельность князя Трубецкого показывает, что он сочетал ловкость и мстительность, стремился уничтожать не только своих врагов, но и безвинных людей, лишь бы это способствовало его возвышению. К чести князя Никиты Юрьевича следует сказать, что он действительно был не чужд просвещению. В молодости входил в ученый кружок, группировавшийся вокруг архиепископа Феофана Прокоповича, затем покровительствовал людям искусства, в том числе и знаменитому Федору Волкову – основателю русского театра.
Из потомков князя Н. Ю. Трубецкого известен его правнук декабрист Сергей Петрович Трубецкой (1790–1860) – одна из наиболее загадочных и трагических фигур декабристского движения. Выпускник Московского университета, офицер, гвардеец, участник наполеоновских войн, неоднократно отличавшийся храбростью и распорядительностью на поле боя, он еще в 1816 г. стал одним из основателей тайного общества «Союз спасения». В дальнейшем Трубецкой – активный участник тайных обществ. В 1823 г. он стал одним из трех председателей «Северного общества». В тайных обществах Трубецкой более занимался организацией, чем разработкой теоретических проектов.
Обладавший богатым боевым опытом и высоким воинским званием (гвардейский полковник), князь Трубецкой накануне декабрьского выступления был назначен диктатором восстания. Но когда вожди восстания во главе мятежных войск вышли на Сенатскую площадь, то Трубецкого с ними не оказалось. В последний момент он не смог выйти на площадь и принять на себя огромную ответственность не только за судьбы людей и кровопролитие, но и за историческое будущее страны, творцами которого видели себя декабристы. Нет никаких поводов сомневаться в личной храбрости Трубецкого. Но храбрость воина и храбрость революционера не тождественны. Князь терзался сомнениями, скрывался в канцелярии Генерального штаба, буквально в двух шагах от мятежного каре, выходил, смотрел на войска, стоявшие на Сенатской площади, но так и не смог найти в себе силы, чтобы присоединиться к товарищам.
Неявка Трубецкого стала одной из причин поражения восстания. Рылеев и другие лидеры мятежников не могли допустить мысли, что Трубецкой предаст их. Они долго ждали диктатора и теряли драгоценное время для решительных действий.
После разгрома восстания Трубецкой укрылся в доме своего родственника – австрийского посла Лебцельтерна (они были женаты на родных сестрах – графинях Лаваль). Силой вторгнуться в дом иностранного дипломата – означало вызвать международный скандал. Николай I не мог пойти на это и только требовал от Лебцельтерна выдать Трубецкого. Тот поначалу запротестовал, но затем согласился. В это время часть компрометирующих Трубецкого документов успели уничтожить.
Николай I встретил князя гневной речью. «Что было в этой голове, – указывая пальцем в лоб Трубецкому, закричал царь, – когда вы с вашей фамилией вошли в такое дело? Гвардии полковник! Князь Трубецкой! Как вам не стыдно быть вместе с такой дрянью? Ваша участь будет ужасна!»
И все же царь смягчился к Трубецкому. Вероятно, повлияли весьма откровенные признания князя. Незадавшийся диктатор и тут не проявил должной твердости. Одним из первых он дал подробные показания о составе заговорщиков и целях восстания. Николай I призвал к себе князя и приказал ему писать письмо к жене. Впоследствии Трубецкой вспоминал: «Я начал писать: „Друг мой, будь спокойна и молись Богу…“ Император прервал: „Что тут много писать! Напишите только: „Я буду жив и здоров“. Я написал: „Государь стоит возле меня и велит написать, что я жив и здоров“. Я подал ему. Он прочел и сказал: „Я жив и здоров буду, припишите „буду“ вверху“.
Царь сдержал свое обещание. Судебный приговор к смертной казни через отсечение головы Трубецкому заменили на вечную каторгу в Сибирь. Сибирскую каторгу Трубецкой отбывал в Благодатском руднике вместе с другими видными декабристами – князьями С. Г. Волконским и Е. П. Оболенским, В. Л. Давыдовым и другими. Бывшие соратники Трубецкого ни разу его не упрекнули. Сразу же после окончания следствия и суда между декабристами установилось негласное правило: не обсуждать все происшедшее ни во время восстания, ни во время следствия, на котором далеко не каждый держался с честью.
Трубецкой с достоинством нес тяжкое наказание. Его жена, княгиня Екатерина Ивановна (1800–1854), одной из первых жен декабристов последовала за мужем в Сибирь, где и умерла.
Образ княгини Трубецкой воспел в поэме «Русские женщины» Н. А. Некрасов. Правда, поэт-демократ вложил в уста княгини несвойственную ей обличительную речь против самодержавия. Сын другого декабриста – князь Михаил Сергеевич Волконский – пытался протестовать против этой поэтической вольности, но Некрасов остался непреклонен.
В 1830 г. Трубецкой переведен на Петровский завод, а в 1839 г. каторжные работы для него заменены поселением в Иркутской губернии. Высочайший манифест об амнистии возвратил Трубецкому права дворянства, но не княжеский титул, сохраненный, впрочем, за его детьми, родившимися в Сибири. Бывшим ссыльным разрешили возвратиться в Европейскую Россию. Последние годы князь Сергей Петрович прожил в Москве, пользуясь глубоким уважением современников. Похоронен он на кладбище Новодевичьего монастыря.
Следующие поколения Трубецких проявили себя на поприще общественной деятельности, науки и искусства. Князь Николай Петрович (1828–1900) – четвероюродный племянник декабриста – видный сановник, тайный советник и калужский вице-губернатор, посвятил себя не государственной службе, а созданию Русского музыкального общества и Московской консерватории.
Семья князя Н. П. Трубецкого, давшая России выдающихся философов Сергея и Евгения, – была выдающимся сосредоточием духовности и культуры во второй половине XIX – начале XX в. Даже в то время, богатое для России талантами и личностями, семья Трубецких представляется исключительной. Но прежде скажем о личности двоюродного племянника князя Н. П. Трубецкого – Паоло (Петра Петровича) (1866–1938). Заграничный брак его отца, князя Петра Петровича, в России не признавали. Князь Паоло родился и воспитывался в Италии. В 1880-х гг. он обратился к изобразительному искусству и вскоре приобрел мировую славу как талантливый и самобытный скульптор-импрессионист. На рубеже XIX–XX вв. он жил и работал в Петербурге и Москве, преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Им созданы живописные, богатые движением, оригинальной пластикой и световыми эффектами работы – портреты, жанровые статуэтки.
Князь Паоло Трубецкой был автором скульптурных портретов таких несхожих людей, как Л. Н. Толстой и Александр III. Знаменитый памятник Александру III в Петербурге вызывает и по сей день самые различные оценки и отзывы, но ему нельзя отказать в блестящем воплощении идеи имперской мощи и державности.
Творчество Паоло Трубецкого связано прежде всего с развитием западноевропейского искусства, духовные же искания его двоюродных братьев, князей Сергея (1862–1905) и Евгения (1863– 1920) Николаевичей Трубецких, составляют неотъемлемую часть русской философской мысли. Воспитание и развитие братьев-философов происходило в уникальной атмосфере родительского дома, пронизанной истинно религиозным чувством, глубоким уважением к человеческой личности и высокими моральными принципами.
Личность князя Сергея Николаевича имела огромное влияние на его современников. Глубокий религиозный философ, человек цельный в своих высоких убеждениях и светлом образе жизни, на переломе эпох он, одним из немногих, стал духовным лидером общества. Во время революции 1905 г., как только правительство пошло на уступки бунтующему студенчеству и предоставило университетам широкую автономию, в том числе и право выбирать ректора, князь Сергей Николаевич был избран ректором Московского университета. Он сразу же включился в политическую деятельность. Как представитель общественности, он обратился к Николаю II с речью, в которой призывал к решительным демократическим реформам. В том же 1905 г. князь Сергей Николаевич скончался.
В. И. Вернадский так оценил общественную деятельность князя С. Н. Трубецкого: «Густой туман бессилия тяжелой пеленой ложился на человеческую личность. Иссякала вера в будущее. В это время рос и воспитывался дух маловерия в историческую роль русского народа… Университет замирал в тисках этих порождений общественного гниения. В это тяжелое время ярко засияла светлая личность Сергея Николаевича. Быстро засияла на всю Россию и так же быстро загасла. Хрупкая тонкая жизнь надорвалась в тяжелой обстановке».
Быть может, не только борьба с пережитками старого, деспотизмом и общественными кризисом, но и открывшаяся проницательному взору философа грядущая катастрофа ускорили кончину философа. Мы не знаем ответа.
Младший брат и последователь С. Н. Трубецкого князь Евгений Николаевич – один из выдающихся российских философов начала XX в. После Октябрьской революции он не принял диктатуру большевиков и примкнул к белому движению. Он надеялся на духовное возрождение России, стремился увидеть его в героизме Добровольческой армии и ожидал, что «новые смутные времени» завершатся победой духа над «царством зверя», которое строят большевики. С верою в будущее князь Е. Н. Трубецкой окончил свою жизнь. Он умер от тифа в январе 1920 г. в Новороссийске.
Князь Григорий Николаевич Трубецкой (1873–1929), брат философов, дипломат, а после революции – видный деятель белого движения, так характеризовал духовный облик братьев: «Оба брата имели души чистые, пламеневшие Богу, оба были одарены, но у каждого был свой характер дарования. Чуткий Сережа всеми порами воспринимал жизнь и отзывался на нее. Это составляло его особенную, свойственную ему прелесть и налагало печать на характер его творчества, полный созвучия с окружающим его миром и людьми. Женя уходил в себя и в своей душе находил источник своего вдохновения… Оба были просты, без всякой позы, но у Жени была какая-то своя особая простота – дар Божий. Он был похож на великолепную неотесанную глыбу гранита…»
Князь Сергей Николаевич Трубецкой был отцом двух сыновей: Николая (1890– 1938) и Владимира (1891–1937). Судьбы братьев далеко разошлись, но обоим довелось пройти свой путь мученичества и тяжелых испытаний. Кончина князя Николая Сергеевича была ускорена преследованиями немецких фашистов, а князь Владимир Сергеевич погиб в сталинских лагерях…
Интересы Николая Сергеевича определились довольно рано: уже в тринадцать лет он стал членом Московского этнографического общества, а в пятнадцать опубликовал свою первую научную работу. По окончании Московского университета слушал лекции в Лейпциге, затем стал приват-доцентом Университета. Октябрьскую революцию князь Николай Сергеевич не принял – уехал на белый Юг, был профессором Ростовского университета, а затем эмигрировал в Австрию. В эмиграции князь Н. С. Трубецкой приобрел мировую известность. Его труды по языкознанию, истории славянских языков и лингвистике оказали огромное влияние на развитие науки. Венская академия наук избрала князя своим действительным членом (1930).
Другим важнейшим направлением, которое разрабатывалось Трубецким, стало учение о евразийстве – концепции, утверждавшей особый путь России, как в истории и культуре, так и в общественном и политическом развитии будущего. По мнению Трубецкого и его единомышленников, Россия – особый историко-географический мир, сочетающий цивилизационные пути Запада и Востока.
Профессором Венского университета, князь Н. С. Трубецкой выступал с критикой расовой теории нацистов. После присоединения Австрии к Германии, фашисты припомнили ученому эти высказывания. Он подвергался допросам в гестапо и обыскам, что приблизило преждевременную смерть князя Николая Сергеевича.
Князь Владимир Сергеевич был далек от науки. Живой и артистичный, он покинул Московский университет, проучившись менее полугода на физико-математическом отделении, и ушел юнгой в плавание на миноносце «Витязь». Морская стихия захватила молодого человека, но другое, более сильное чувство заставило отказаться от моря. «Нет, надо было решаться на что-нибудь одно и положить на чашу весов любимую девушку и любимое море, – пишет в своих воспоминаниях В. С. Трубецкой. – Колебаться нельзя было: чувство наше слишком далеко зашло – мы были с невестой слишком дружны – и я отказался от моря». Избранницей Трубецкого была княжна Елизавета Владимировна Голицына, дочь крупного общественного деятеля, московского городского головы, князя Владимира Михайловича Голицына (1847–1932).
Для женитьбы необходимо было приобрести определенный статус. И князь Владимир Сергеевич вступил на службу вольноопределяющимся в лейб-гвардии Кирасирский Ея Императорского Величества императрицы Марии Федоровны полк (Синие кирасиры). В среднеазиатской ссылке в 1936 г. князь Владимир Сергеевич описал свою службу в вольноопределяющихся, офицерские экзамены и начало службы в полку. «Записки кирасира» отличают безукоризненная точность, остроумие и элегантность. В них блестяще рассказывается о гвардии – лучшей части российской императорской армии. «И странно думать, – пишет о гвардии Трубецкой, – что именно эти-то кадры – преданные и политически надежные – в первую же голову брошены были в огонь мировой войны». Памяти своих товарищей, погибших на германском фронте, посвятил Трубецкой свои «Записки кирасира».