Страница:
подвержен ему; действует, но на Него не действует ничто. Дело не в размере
или важности чего-либо, а просто в различии миров. Б-г не принадлежит к
чему-нибудь познаваемому, о Нем нельзя даже сказать, что он существует в
смысле, в каком существуют вещи. Пример: если человек совершает поступок,
хороший или дурной, он может совершить его только при соучастии
Б-жественного, так как Он действует в человеке и в законах природы. Если
некто нарушает Шабат, это нарушение совершается во Вселенной, которую во
всех подробностях поддерживает Б-жественная сила. Все законы продолжают
соблюдаться, и нарушение человеком закона Шабата не отменяет их. Б-г
пренебрегает этим. Как бы искренне ни старался человек взбунтоваться против
Б-га, Он продолжает давать ему жизнь, нимало не обижаясь (хотя, конечно,
возможны последствия этого бунта в соответствии с законами жизни и мира).
Более того, человек может процветать в грехе; кажущееся Б-жественное
равнодушие имеет, таким образом, моральные последствия.
Тем не менее мы говорим о гневе Б-га, говорим, что Его радуют те или
иные события в мире людей. О каком-то несчастном сказал рабби Шимон Бар
Иохай: "Он поступает так-то, и ненавистен этим Б-гу, и мне он не нравится".
Такое утверждение намекает на большее, чем в нем высказано. Точно не
известно, что некто "ненавистен" Б-гу, однако рабби выводит это из
обстоятельств. Значит, выражение это используется в том же антропоморфном
смысле, что и выражение "природа ненавидит пустоту". Это образ, и при помощи
его я хочу сказать что мне не нравится этот человек. Эта фраза говорит не о
Б-жьих чувствах; природа и Б-г не ненавидят и не любят кого-то конкретно.
Когда я говорю, что некто нравится или не нравится Б-гу, я говорю на самом
деле о том, как этот человек взаимодействует с миром.
У антропоморфных образов есть, однако, своя эмоциональная логика. Когда
говорят, что Б-г в ярости, что Его гнев сотрясает небеса, то той же
выразительности не достигнуть, сказав абстрактно, что впадающий в
идолопоклонство еврей противоречит внутренней духовной структуре Вселенной и
таким образом ведет к катастрофе. Поэтому Писания должны пользоваться
эмоциональными образами из-за ограниченности человеческой души и
человеческого воображения. Искажения возникают, когда современный человек не
реагирует даже на эту прямую эмоциональную выразительность.
Со сказанным выше связано различие между понятиями о Б-ге как о
"hа-Мемалех Коль Альмин" (Наполняющий миры) и как о "Совев Коль Альмин"
(Окружающий все миры). Первое - ближайшее к нам, присутствующее постоянно;
второе трансцендентно и не может быть постигнуто. Так называемое
противоречие между этими двумя понятиями объясняется при прояснении разницы
между словами сехель (разум) и махшава (мысль). Разум - чисто духовное
явление, составная часть способностей души, а мысль - своеобразная форма
функционирования физического органа - мозга, Мысль - интегральная часть
внешней личности, такая же, как действие и речь. Конечно, для мира материи
мысль периферийна, и во многих отношениях может считаться явлением духовным.
Но все-таки она принципиально зависит от работы мозга, и повреждение мозга
нарушит процесс мышления так же, как повреждение рта нарушит процесс речи,
но не затрагивает и не может затронуть разума - как части души. Однако
разум, не контактирующий непосредственно с миром материальных тел и легко
воспринимающий слова мудрости, может воспринять и мысли, рожденные в
материальном мозгу.
Можно сказать, что мысль охватывает тему: мыслящий охватывает то, о чем
он думает. Так, если некто думает о Солнце, то Солнце содержится в его
мысли. Но есть важная поправка: Солнце не заключено в нем на самом деле.
Разум заключает в себе представление о Солнце, созданное мозгом. В этом
разница между мыслью человека и Б-жественной мыслью. Б-жественная мысль
включает, охватывает самую вещь - потому что это именно эта мысль сообщает
вещи существование, составляет самую ее жизнь. Отношения Б-жественного с
существующим, таким образом, резко отличаются от наших. Когда человек
мысленно рассматривает объект, находящийся вне его самого, его мысль
охватывает концепцию, представление, но не саму вещь, поскольку объект ни в
коей мере не зависит от этого человека. Однако если тот же человек создает
образ или идею, то эти образ или идея вполне охватываются им и совершенно от
него зависят. В отличие от мысли о чем-то или ком-то вне мыслящего существа,
эта мысль или образ содержатся внутри него. Аналогично, раз мир создан
Б-жественной мыслью, то само существование мира связано с Б-жественным
знанием о нем. Таким образом, то, как Он охватывает мир, совершенно отлично
от того, как это может наш разум. Человек может знать нечто только извне:
знание есть связь между знающим человеком и известным, знаемым объектом.
Конечно, созданная человеком мысль, идея в большей степени зависит от
думающего: это внутренняя реальность.
Таким образом, можно сказать, что существование мира осмысленно только
благодаря тому, что есть кто-то, кто о нем знает. Однако, раз Б-г есть
предельная истина, существование мира подтверждается Его знанием о нем, а не
моим. В то же самое время это не подтверждает факта Его существования, Мы не
можем осмыслить реальность Его Существования: оно качественно превосходит
наши возможности понимания. И конечно, мы не можем доказать Его
Существование тем, что укажем на мир, существующий благодаря Ему, или на
факт нашего собственного существования. Б-жественное относится совершенно к
другому измерению действительности.
Понятие "Он окружает все миры" - это способ осознания Б-жественного
знания обо всем, что происходит в мире. И это включает все детали
происходящего. Поэтому мы и стоим перед удивительным утверждением, что
материя создается тем, что "Он окружает все миры" - сущностью совершенно
духовной. Истина в том, что с точки зрения того, что "Он окружает все миры",
с той точки зрения, что Б-г создал Вселенную и Вселенная существует в Нем,
нет разницы между материальным и духовным. Иллюстрации ради, давайте
представим себе объекты - стул, ангела и человека. С некоторой точки зрения
между ними нет разницы: они суть мысли одного порядка в нашем сознании.
Разница касается деталей: каковы именно природа и свойства каждого из них. И
эта разница существует и в сознании: одно живое, другое мертвое, одно
духовное, другое - материальное. Что же образует специфичность того, что
сообщает существование специфическому явлению, раз мы согласились, что все
сотворенное равно в сознании?
Раз все явления, даже Солнце, ограниченны, то они суть результат сжатия
бесконечного. То есть, каждая сотворенная вещь получает свою жизненную силу,
свое бытие от Б-жественной сущности, которую мы называем "Он наполняет
миры". Но все превосходит та сущность, которую мы называем "Он окружает все
миры", и эта сущность касается всего. Но она не входит в детали. Если
воспользоваться нееврейским выражением, она есть фундамент всех
существований. И притом, что это фундамент всех существований, можно
сказать, что все находится в ней, но утрачивая всякий смысл и все связи. А
сущность "Он наполняет миры" создает смысл и специфические отношения между
всем и вся, и между всем и сущностью "Он окружает все миры". Таким образом,
невозможно говорить о каком-либо отделении Творца от творения, поскольку без
постоянного присутствия Творца ничто не могло бы существовать.
Сотворенное может существовать, только будучи ограниченным, только имея
специфическую форму. Таким образом, творение означает сокращение от
бесконечного к частному, если даже это частное - Солнце или галактика. Все
происходит от "дыхания Его уст", и с такой же легкостью могло бы быть
создано бесконечное множество миров, неограниченных во времени и
пространстве. Без Б-жественного самоограничения мир, каким мы его знаем, не
мог бы существовать.
В скобках можно заметить, что Б-г и Его качества - одно, и перед каждым
качеством лежат неограниченные возможности. Так качество Хесед может создать
мир само по себе, и в этом случае Хесед была бы содержанием, а Б-жественное
Речение - содержащим ее сосудом, подобно "улитке, одеяние которой есть часть
ее тела". Раз одеяние - не внешний предмет, а часть самого тела, можно
сказать, что сосуд и содержимое - одно. Тогда Б-жественное Речение, творящее
мир, оказывается сосудом для Б-жественной Хесед. А раз Хесед бесконечна, то
в своей щедрости Б-г мог бы создать бесконечное множество совершенно
неограниченных миров.
Напрашивается вопрос: каковы же могли бы быть эти иные творения?
Конечно, иными, чем известный нам мир. Вероятно, нематериальными. Но все же
даже нематериальное творение не может быть совершенно неограниченным.
Ограничение может быть разным; Хесед должна быть Хесед, а не Гвура, но
расположение творения необязательно должно быть специфическим с точки зрения
координат пространства и времени. Так, математика знает много видов
бесконечностей, разной мощности и качества, например, число точек отрезка и
число разных фигур на плоскости. И в нашем мире много бесконечных вариаций и
бесконечных возможностей, и в мирах за пределами нашего есть творения со
своими ограничениями и своими бесконечностями. Однако наш мир
рассматривается как наиболее ограниченный, низший мир в том смысле, в каком
неживая материя ниже человека. Бааль hа-Тания в этой связи говорит о Сира
Ахара*, что это часть нашего мира, низший полюс мира реальности. Если бы был
какой-то независимый мир Ситра Ахара, он находился бы за пределами
возможности исправления и искупления. С точки зрения проявлений,
Б-жественного, этот мир ниже мертвой материи, хотя он и составляет часть
нашего мира. Зло, на всех его уровнях, есть часть нашего мира, который мы
характеризуем как мир добра и зла. Без зла это был бы совсем другой мир,
подобный тому, как описывают Эру Мессии или Загробный Мир - в которых злу
нет места.
Такой мир, кстати, был бы миром без выбора. Без зла нет выбора между
правильным и неправильным; это в любом случае выбор между двумя
возможностями. Опять принципиальнейший вопрос; могут ли действительно
существовать две равные возможности? И это приводит нас опять к теме Цимцум,
к теме Б-жественного устранения. Например, в мир встроен Ангел смерти - он
необходимая часть этого мира. Можно сказать, что даже в лучшем случае нашему
миру нужны ограничения, рамки. Мир - это картина в рамке, и эту рамку можно
рассматривать как Клипот, как скорлупу, как кожуру плода.
_________________________________
*Ситра Ахара (арам.) - другая сторона. Термин, обозначающий мир сил
зла.
И проблема добра и зла тоже есть проблема внешней скорлупы. Покуда
скорлупа защищает орех, все в порядке, скорлупа уместна. Хуже, если человек
пытается есть орех со скорлупой. Смешение добра и зла запускает опасную для
мира реакцию. Зло различает добро и добро узнает зло: они могут вместе
присутствовать в мире до определенного предела. Критическая точка взаимной
терпимости - момент, когда свет перестает быть виден. Это как с тенью: чтобы
появилась тень, должно быть некоторое минимальное количество света. Наш мир,
как представляется, находится на этом критическом уровне терпимости; нам
едва хватает света, чтобы разглядеть тьму.
Эта тема связана с обсуждающейся в другом месте проблемой преуспевающих
злодеев. Решение этой проблемы, предлагаемое Бааль hа-Тания, таково: тень
указывает на свет. На уровне зла, совершенно лишенного света и добра, такой
злодей просто прекратил бы существовать. Чтобы злодей продолжал
существовать, в нем должна оставаться некоторая минимальная Б-жественная
искра, поддерживающая жизнь. Совершенный злодей - нечто, чем можно
теоретически стать, но не что-то, что может прожить хотя бы сколько-нибудь.
Вернемся к теме Творения Б-жественным Словом. Творческие силы,
прорываясь через бесчисленные формы, сохраняют некоторый "прирожденный"
компонент, повторяющий себя во множестве превращений, подобно закону
сохранения энергии. Б-жественная сила остается той же во всех возможных
изменениях и развитиях, даже когда утрачено уже всякое сходство между
началом и концом. Так, сказано, что одно из существ Б-жественной колесницы
имеет лицо быка. Это, вероятно, относится к ангельскому созданию,
определенно не похожему ни на быка, ни на какое-либо другое земное животное.
Лицо быка, видимо, указывает на что-то, общее для всех творений земли,
внешнее проявление чего непрерывно меняется. Это похоже на библейское
выражение. "Да произрастит земля зелень" (Берешит [Бытие], 1:11).
Единственное слово "зелень" указывает на все многообразие форм растительной
жизни от гриба до леса, на все растущее, что было и что будет.
И все это разнообразие форм имеет что-то общее, указывающее на общий
источник. Так же и фраза "Сотворим человека" (Берешит [Бытие], 1:26)
проявляет в определенной форме - что есть человек, и всякое человеческое
существо получает свою форму от этой фразы в бесконечной череде конкретных
людей.
Все имена Б-га, так восхищавшие людей средневековья, представляют собой
на самом деле описания, служащие для объяснения Б-жественного. В терминах
Каббалы они рассматриваются как качества Б-га (сфирот) и перечисляются в
иерархическом порядке, начиная с Его Воли, которая отождествляется с Кетер.
Затем идут качества ХаБаД: Хохма (Мудрость), Бина (Понимание) и Даат
(Знание). Следующие три - Хесед (Милость), Гвура (Сила, Контроль) и Тиферет
(Красота или Милосердие). Последние четыре: Нецах (Победа), Год
(Великолепие), Йесод (Основание) и Малхут (Царство).
Хесед - это отдача, беспредельные любовь, благоволение. Гвура -
ограничение, контроль, забирание, соответствующие Б-жественному пониманию и
производимые Б-жественной силой. Результатом их взаимодействия является
качество Тиферет, которое может быть Милосердием, Б-жественной Жалостью
(Рахамим) или Красотой, возникающей в результате полноты и щедрости,
находящейся под контролем и специфически направленной. Разница между отдачей
Хесед и отдачей Тиферет (Рахамим) в том, что когда кто-то дает из милосердия
или жалости, то это основано на имеющейся у одного потребности в том, что
другой собирается дать, а Хесед - отдача неограниченная; точнее, предел
пропорционален самой Хесед. Некоторые любят больше, некоторые меньше. В
Рахамим - Милосердии - мера определяется нуждой, и в этом смысле это акт
великолепия или красоты, того, что иногда называют гармонией; в некоторых
случаях это называют правдой, в некоторых - мерой Торы. В нем есть
объективное качество, которого нет в Хесед и в Гвура. Когда человек любит,
когда ненавидит - он не бывает объективен; чувство возникает изнутри и
довольно независимо от того, на кого оно направлено. Наоборот, Рахамим или
Тиферет основаны на объективном понимании ситуации: чувство сострадания
должно быть направлено на кого-то в частности. Таким образом, все имена или
качества Б-га - это Б-жественные качества, но они указывают на очень
специфические свойства реальности.
Тот факт, что человек не может выйти из себя делает его мысли и
поступки продолжением его самого. Хорошо это или нет, но так мы осмысляем
предметы и понимаем идеи. В отсутствие материальной, чувственной основы, мы
создаем для себя некоторый образ - как бы это подействовало на нас - и таким
способом создаем для себя мир. Сознание человека не имеет другого доступа к
пониманию явлений, кроме своих ограниченных возможностей. Как сказал Ибн
Эзра, человеческая душа понимает все сообразно со своими возможностями,
поднимая то, что ниже ее, и опуская то, что выше.
Антропоморфизм действует в обе стороны и приписывает и низшим, и высшим
существам множество человеческих качеств. Так во многих сказках животные и
птицы чувствуют и разговаривают, как люди: та же ошибка происходит, когда
пытаются описать действия ангелов или тем более Б-га в понятном человеку
виде. И когда человек упоминает любовь, он склонен полагать, что это понятие
означает одно и то же для животного, человека и ангела.
Конечно, говорят, что любовь всегда субъективна; не может быть никакой
другой любви, кроме той, которую человек испытывает. В качестве ответа можно
сказать, что Хесед теоретически - Б-жественное качество, качество любви и
благоволения, которое способно принимать множество форм. Любовь творения
неизбежно очень ограниченна. Но хотя у каждого создания своя любовь, это
одна и та же парадигма, одна и та же модель.
Привязаны ли мы к своим моделям? Можем ли мы создать другие парадигмы
опыта? Бааль hа-Тания считает, что нет. Давайте рассмотрим другую сфиру -
Кетер (Венец), первую из сфирот. В этом первичном понимании нет никакого
смысла для человеческого разума; оно слишком высоко, слишком абстрактно.
Поэтому приходится переводить Кетер как Волю, и это уже что-то, поддающееся
осмыслению. А теперь, хотя мы вполне осознаем, что этот перевод, этот
формирующийся в нашем сознании образ некорректен, мы уже не можем
освободиться от него. Наш словарь, спектр наших мыслей слишком ограничен.
Более того, наше сознание склонно возвращаться к привычным схемам. Можно
часто видеть, как ученые, пытающиеся объяснить неизвестные ранее феномены,
прибегают к близким им из личного опыта образам. Мы ограничены тем, что даже
наши мысли достаточно значительного масштаба можем выразить только мы сами.
Все что мы можем сделать, это признать, что выражение не вполне истинно, что
оно самым печальным образом неадекватно тому, что человек пытается описать.
Всякий, кто нуждается по роду своей деятельности в моделях или
метафорах, знаком с трудностями, возникающими при попытке вырваться из рамок
модели и вернуться к подлиннику. Простой частный случай имеет такую власть
над сознанием, которой не всегда может обладать сложная реальность. Всякий
склонен держаться за частную модель мира, и это служит препятствием на пути
к истине. Конечно, без этих упрощенных моделей было бы совершенно невозможно
решить многие вопросы. Во всех областях человеческого познания мы стоим
перед дилеммой: модель служит необходимым подспорьем для познания и является
препятствием для него. Эту дилемму можно уподобить ранее обсуждавшимся
вопросам формы и содержания, внешнего и внутреннего, света и содержащего его
сосуда. Свет не может существовать без сосуда, он не может проявить себя без
того, чтобы что-то его не отражало, но когда он проявляется - человек видит
объект, сосуд, а не самый свет. Свет и сосуд слились в одно.
Здесь объясняется необходимость надежной отправной точки. Мы определяем
понятия, и наши определения обладают смыслом. Но эти понятия могут выйти за
пределы нашего интеллекта. Стоит чуть превзойти свои возможности
концептуализации, и человек уже не знает, о чем говорит.
В то же самое время мы все-таки выбираем некоторую конкретную модель, а
не какую-нибудь другую. И какую бы модель мы ни выбрали, мы можем сохранить
связь с оригиналом. Так, например, мы делаем модель атома, полностью
осознавая, что ни электрон, ни протон с нейтроном не являются кусочками
твердой материи, какими они представляются в модели. Однако сама модель
помогает нам понять атом настолько, чтобы работать с ним. Это не модель в
смысле точного подобия в другом масштабе, Это рабочая модель, абстракция.
Важны здесь взаимоотношения между частями.
Точно так же человеческое тело часто используется для метафорической
передачи определенных концепций. Так, когда мы говорим, что Хесед и Гвура
можно изобразить на диаграмме сфирот как левую и правую сторону в смысле
функций, мы не собираемся утверждать, что Хесед похожа на правую руку Б-га
или что она имеет какое-то отношение к правой руке человека. Это модель
ограниченно гомологичных отношений, единственная ценность которой в том, что
она позволяет сознанию понять нечто. Точно так же только моделями являются
многие галахические ситуации, изложенные в Писании. Бодливый бык и
оставленная на дороге яма подобны моделям юридических проблем или даже,
точнее, моделям отношений между людьми во время тяжбы. К несчастью, для
очень многих из числа изучающих Талмуд оказывается слишком трудным
высвободиться из рамок модели. В этом случае, как и во всех случаях, когда
человек попадается в ловушку метафоры, модель превращается в абсурд.
Нам мешает воображение. Надо учиться действовать сразу на двух уровнях:
один - признание того, что модель помогает понять нечто, другой - что она не
выражает на самом деле само явление. Это интеллектуальное затруднение
оказывается иногда главным препятствием для попыток некоторых культур
приспособиться к научному подходу. Они путают модель с объектом. Часто это
следствие давней традиции идолопоклонства, неразличения инструментов Б-га от
Самого Б-га. А неспособность освободиться от модели и обратиться к
первоисточнику - и есть идолопоклонство.
Как бы человек ни славил Б-га, Он бесконечно далек от всего, что
человек может сказать или подумать, великого или малого. В том, что касается
сотворенного, первое качество - это Мудрость. Она - первоисточник. Однако
другие качества связаны более прямо с Даат (Знанием), а оно происходит из
Хохма (Мудрости), так что любовь, страх и другие эмоции должны "знать" свой
объект, что, в частности, объясняет, почему дети бывают так злы и жестоки -
у них нет достаточной связи с Даат (Знанием) и с Мудростью. Жестокость во
многих случаях оказывается неспособностью понять природу другого существа,
встать на его место и представить себе его реакцию.
То же самое касается и гнева. Иудаизм, кстати никогда не смотрел на
детей как на существ чистых и невинных, этаких ангелочков. Наоборот,
предполагалось, что они особенно склонны к греху и жесткости - по незнанию.
Человек не рождается человеком: он входит в мир маленьким диким созданием.
По мере роста он может приручиться. Дикость ребенка происходит из
непонимания существования другого; невежество, отсутствие знания делает
эмпатию невозможной.
Принимаем ли мы принцип "естественного" порядка, при котором большая
рыба ест маленькую рыбку и все сражаются со всеми за выживание? Рыбы не
обременены знанием, а у человека есть некоторое знание о других, которое
может быть переведено через эмпатию и которое отвергает гнев и агрессию.
Жестокость, говорим мы, это результат невежества, которое есть незнание о
других, а не невежество интеллектуальное. Потому что можно быть очень
интеллектуальным и страдать отсутствием знания о других людях. Есть даже
выражение, описывающее этот тип: "Ученый без Даат", выражение, к сожалению,
очень применимое ко многим нашим интеллектуалам.
Главная мысль здесь та, что Знание и Мудрость имеют решающее
воздействие на другие качества. Например, любовь не может существовать в
абстракции. Должно быть определенное знание, определенное сознательное
отношение к чему-то, чтобы любовь могла проявиться. Без этого может быть
влечение к чему-то или кому-то, даже очень сильное, но не любовь. Все эмоции
и качества для своего роста нуждаются в Хохма (Мудрости), Бина (Понимании) и
Даат (Знании).
Три высшие сфиры, называемые по первым буквам ХаБаД (Хохма, Бина и
Даат), создают фон для существования всех остальных качеств. Человек
испытывает любовь, ненависть или жалость, и это, в свою очередь, возбуждает
мыслительный процесс, который проявляется в словах. Точнее, есть два этапа:
первый - мысль до своего выражения в словах и второй - мысль, воплотившаяся
в словах и неотличимая от них.
Отношения между мыслью, речью и действием достаточно ясны, и одно ведет
к другому как, например, при даче инструкций. Когда мы даем инструкции сами
себе, например, действуя по плану, то сосудом служит тело, а речь,
выраженная мысль, - душой. В отношении святых букв, буквы речи - это
инструменты, тело, а буквы мысли - содержание, или душа, того же самого
явления. Но в конечном счете, как уже упоминалось, и сама мысль тоже
материальна: она - часть и функция мозга и, следовательно, тела.
Пока речь идет только об эмоциональных качествах, таких как любовь или
ненависть, слова сначала не нужны. Только позже эмоции выражается в мыслях,
которые служат источником определенных слов. Эти мысленные слова, еще
далекие от высказывания, называются буквами мысли.
Иными словами, Сехель, или сознательный разум, образующий все три сфиры
ХаБаД, есть душа остальных, эмоциональных качеств, остальных сели сфирот.
Качества ХаБаД могут быть сконцентрированы в сфире Хохма (Мудрость), как в
источнике, так что Мудрость может рассматриваться как душа всего остального
существования. Сехель, или ХаБаД, оживляет остальные качества, качества
оживляют мысль, мысль оживляет речь, речь оживляет действие.
Принципиально в этом рассуждении то, что нет разницы между первой
сфирой Мудрости и последней стадией - действием. Хотя для нас, людей, эта
дистанция - ширина всего спектра нашей жизни. Это все, что мы можем знать,
для нас это - противоположные полюса. А для Б-га этого расстояния нет. То,
что для нас - весь спектр бытия, для Него - искорка действительности. Шкалу
ценностей соорудили мы, и непонятно, почему она должна связывать Б-га хотя
или важности чего-либо, а просто в различии миров. Б-г не принадлежит к
чему-нибудь познаваемому, о Нем нельзя даже сказать, что он существует в
смысле, в каком существуют вещи. Пример: если человек совершает поступок,
хороший или дурной, он может совершить его только при соучастии
Б-жественного, так как Он действует в человеке и в законах природы. Если
некто нарушает Шабат, это нарушение совершается во Вселенной, которую во
всех подробностях поддерживает Б-жественная сила. Все законы продолжают
соблюдаться, и нарушение человеком закона Шабата не отменяет их. Б-г
пренебрегает этим. Как бы искренне ни старался человек взбунтоваться против
Б-га, Он продолжает давать ему жизнь, нимало не обижаясь (хотя, конечно,
возможны последствия этого бунта в соответствии с законами жизни и мира).
Более того, человек может процветать в грехе; кажущееся Б-жественное
равнодушие имеет, таким образом, моральные последствия.
Тем не менее мы говорим о гневе Б-га, говорим, что Его радуют те или
иные события в мире людей. О каком-то несчастном сказал рабби Шимон Бар
Иохай: "Он поступает так-то, и ненавистен этим Б-гу, и мне он не нравится".
Такое утверждение намекает на большее, чем в нем высказано. Точно не
известно, что некто "ненавистен" Б-гу, однако рабби выводит это из
обстоятельств. Значит, выражение это используется в том же антропоморфном
смысле, что и выражение "природа ненавидит пустоту". Это образ, и при помощи
его я хочу сказать что мне не нравится этот человек. Эта фраза говорит не о
Б-жьих чувствах; природа и Б-г не ненавидят и не любят кого-то конкретно.
Когда я говорю, что некто нравится или не нравится Б-гу, я говорю на самом
деле о том, как этот человек взаимодействует с миром.
У антропоморфных образов есть, однако, своя эмоциональная логика. Когда
говорят, что Б-г в ярости, что Его гнев сотрясает небеса, то той же
выразительности не достигнуть, сказав абстрактно, что впадающий в
идолопоклонство еврей противоречит внутренней духовной структуре Вселенной и
таким образом ведет к катастрофе. Поэтому Писания должны пользоваться
эмоциональными образами из-за ограниченности человеческой души и
человеческого воображения. Искажения возникают, когда современный человек не
реагирует даже на эту прямую эмоциональную выразительность.
Со сказанным выше связано различие между понятиями о Б-ге как о
"hа-Мемалех Коль Альмин" (Наполняющий миры) и как о "Совев Коль Альмин"
(Окружающий все миры). Первое - ближайшее к нам, присутствующее постоянно;
второе трансцендентно и не может быть постигнуто. Так называемое
противоречие между этими двумя понятиями объясняется при прояснении разницы
между словами сехель (разум) и махшава (мысль). Разум - чисто духовное
явление, составная часть способностей души, а мысль - своеобразная форма
функционирования физического органа - мозга, Мысль - интегральная часть
внешней личности, такая же, как действие и речь. Конечно, для мира материи
мысль периферийна, и во многих отношениях может считаться явлением духовным.
Но все-таки она принципиально зависит от работы мозга, и повреждение мозга
нарушит процесс мышления так же, как повреждение рта нарушит процесс речи,
но не затрагивает и не может затронуть разума - как части души. Однако
разум, не контактирующий непосредственно с миром материальных тел и легко
воспринимающий слова мудрости, может воспринять и мысли, рожденные в
материальном мозгу.
Можно сказать, что мысль охватывает тему: мыслящий охватывает то, о чем
он думает. Так, если некто думает о Солнце, то Солнце содержится в его
мысли. Но есть важная поправка: Солнце не заключено в нем на самом деле.
Разум заключает в себе представление о Солнце, созданное мозгом. В этом
разница между мыслью человека и Б-жественной мыслью. Б-жественная мысль
включает, охватывает самую вещь - потому что это именно эта мысль сообщает
вещи существование, составляет самую ее жизнь. Отношения Б-жественного с
существующим, таким образом, резко отличаются от наших. Когда человек
мысленно рассматривает объект, находящийся вне его самого, его мысль
охватывает концепцию, представление, но не саму вещь, поскольку объект ни в
коей мере не зависит от этого человека. Однако если тот же человек создает
образ или идею, то эти образ или идея вполне охватываются им и совершенно от
него зависят. В отличие от мысли о чем-то или ком-то вне мыслящего существа,
эта мысль или образ содержатся внутри него. Аналогично, раз мир создан
Б-жественной мыслью, то само существование мира связано с Б-жественным
знанием о нем. Таким образом, то, как Он охватывает мир, совершенно отлично
от того, как это может наш разум. Человек может знать нечто только извне:
знание есть связь между знающим человеком и известным, знаемым объектом.
Конечно, созданная человеком мысль, идея в большей степени зависит от
думающего: это внутренняя реальность.
Таким образом, можно сказать, что существование мира осмысленно только
благодаря тому, что есть кто-то, кто о нем знает. Однако, раз Б-г есть
предельная истина, существование мира подтверждается Его знанием о нем, а не
моим. В то же самое время это не подтверждает факта Его существования, Мы не
можем осмыслить реальность Его Существования: оно качественно превосходит
наши возможности понимания. И конечно, мы не можем доказать Его
Существование тем, что укажем на мир, существующий благодаря Ему, или на
факт нашего собственного существования. Б-жественное относится совершенно к
другому измерению действительности.
Понятие "Он окружает все миры" - это способ осознания Б-жественного
знания обо всем, что происходит в мире. И это включает все детали
происходящего. Поэтому мы и стоим перед удивительным утверждением, что
материя создается тем, что "Он окружает все миры" - сущностью совершенно
духовной. Истина в том, что с точки зрения того, что "Он окружает все миры",
с той точки зрения, что Б-г создал Вселенную и Вселенная существует в Нем,
нет разницы между материальным и духовным. Иллюстрации ради, давайте
представим себе объекты - стул, ангела и человека. С некоторой точки зрения
между ними нет разницы: они суть мысли одного порядка в нашем сознании.
Разница касается деталей: каковы именно природа и свойства каждого из них. И
эта разница существует и в сознании: одно живое, другое мертвое, одно
духовное, другое - материальное. Что же образует специфичность того, что
сообщает существование специфическому явлению, раз мы согласились, что все
сотворенное равно в сознании?
Раз все явления, даже Солнце, ограниченны, то они суть результат сжатия
бесконечного. То есть, каждая сотворенная вещь получает свою жизненную силу,
свое бытие от Б-жественной сущности, которую мы называем "Он наполняет
миры". Но все превосходит та сущность, которую мы называем "Он окружает все
миры", и эта сущность касается всего. Но она не входит в детали. Если
воспользоваться нееврейским выражением, она есть фундамент всех
существований. И притом, что это фундамент всех существований, можно
сказать, что все находится в ней, но утрачивая всякий смысл и все связи. А
сущность "Он наполняет миры" создает смысл и специфические отношения между
всем и вся, и между всем и сущностью "Он окружает все миры". Таким образом,
невозможно говорить о каком-либо отделении Творца от творения, поскольку без
постоянного присутствия Творца ничто не могло бы существовать.
Сотворенное может существовать, только будучи ограниченным, только имея
специфическую форму. Таким образом, творение означает сокращение от
бесконечного к частному, если даже это частное - Солнце или галактика. Все
происходит от "дыхания Его уст", и с такой же легкостью могло бы быть
создано бесконечное множество миров, неограниченных во времени и
пространстве. Без Б-жественного самоограничения мир, каким мы его знаем, не
мог бы существовать.
В скобках можно заметить, что Б-г и Его качества - одно, и перед каждым
качеством лежат неограниченные возможности. Так качество Хесед может создать
мир само по себе, и в этом случае Хесед была бы содержанием, а Б-жественное
Речение - содержащим ее сосудом, подобно "улитке, одеяние которой есть часть
ее тела". Раз одеяние - не внешний предмет, а часть самого тела, можно
сказать, что сосуд и содержимое - одно. Тогда Б-жественное Речение, творящее
мир, оказывается сосудом для Б-жественной Хесед. А раз Хесед бесконечна, то
в своей щедрости Б-г мог бы создать бесконечное множество совершенно
неограниченных миров.
Напрашивается вопрос: каковы же могли бы быть эти иные творения?
Конечно, иными, чем известный нам мир. Вероятно, нематериальными. Но все же
даже нематериальное творение не может быть совершенно неограниченным.
Ограничение может быть разным; Хесед должна быть Хесед, а не Гвура, но
расположение творения необязательно должно быть специфическим с точки зрения
координат пространства и времени. Так, математика знает много видов
бесконечностей, разной мощности и качества, например, число точек отрезка и
число разных фигур на плоскости. И в нашем мире много бесконечных вариаций и
бесконечных возможностей, и в мирах за пределами нашего есть творения со
своими ограничениями и своими бесконечностями. Однако наш мир
рассматривается как наиболее ограниченный, низший мир в том смысле, в каком
неживая материя ниже человека. Бааль hа-Тания в этой связи говорит о Сира
Ахара*, что это часть нашего мира, низший полюс мира реальности. Если бы был
какой-то независимый мир Ситра Ахара, он находился бы за пределами
возможности исправления и искупления. С точки зрения проявлений,
Б-жественного, этот мир ниже мертвой материи, хотя он и составляет часть
нашего мира. Зло, на всех его уровнях, есть часть нашего мира, который мы
характеризуем как мир добра и зла. Без зла это был бы совсем другой мир,
подобный тому, как описывают Эру Мессии или Загробный Мир - в которых злу
нет места.
Такой мир, кстати, был бы миром без выбора. Без зла нет выбора между
правильным и неправильным; это в любом случае выбор между двумя
возможностями. Опять принципиальнейший вопрос; могут ли действительно
существовать две равные возможности? И это приводит нас опять к теме Цимцум,
к теме Б-жественного устранения. Например, в мир встроен Ангел смерти - он
необходимая часть этого мира. Можно сказать, что даже в лучшем случае нашему
миру нужны ограничения, рамки. Мир - это картина в рамке, и эту рамку можно
рассматривать как Клипот, как скорлупу, как кожуру плода.
_________________________________
*Ситра Ахара (арам.) - другая сторона. Термин, обозначающий мир сил
зла.
И проблема добра и зла тоже есть проблема внешней скорлупы. Покуда
скорлупа защищает орех, все в порядке, скорлупа уместна. Хуже, если человек
пытается есть орех со скорлупой. Смешение добра и зла запускает опасную для
мира реакцию. Зло различает добро и добро узнает зло: они могут вместе
присутствовать в мире до определенного предела. Критическая точка взаимной
терпимости - момент, когда свет перестает быть виден. Это как с тенью: чтобы
появилась тень, должно быть некоторое минимальное количество света. Наш мир,
как представляется, находится на этом критическом уровне терпимости; нам
едва хватает света, чтобы разглядеть тьму.
Эта тема связана с обсуждающейся в другом месте проблемой преуспевающих
злодеев. Решение этой проблемы, предлагаемое Бааль hа-Тания, таково: тень
указывает на свет. На уровне зла, совершенно лишенного света и добра, такой
злодей просто прекратил бы существовать. Чтобы злодей продолжал
существовать, в нем должна оставаться некоторая минимальная Б-жественная
искра, поддерживающая жизнь. Совершенный злодей - нечто, чем можно
теоретически стать, но не что-то, что может прожить хотя бы сколько-нибудь.
Вернемся к теме Творения Б-жественным Словом. Творческие силы,
прорываясь через бесчисленные формы, сохраняют некоторый "прирожденный"
компонент, повторяющий себя во множестве превращений, подобно закону
сохранения энергии. Б-жественная сила остается той же во всех возможных
изменениях и развитиях, даже когда утрачено уже всякое сходство между
началом и концом. Так, сказано, что одно из существ Б-жественной колесницы
имеет лицо быка. Это, вероятно, относится к ангельскому созданию,
определенно не похожему ни на быка, ни на какое-либо другое земное животное.
Лицо быка, видимо, указывает на что-то, общее для всех творений земли,
внешнее проявление чего непрерывно меняется. Это похоже на библейское
выражение. "Да произрастит земля зелень" (Берешит [Бытие], 1:11).
Единственное слово "зелень" указывает на все многообразие форм растительной
жизни от гриба до леса, на все растущее, что было и что будет.
И все это разнообразие форм имеет что-то общее, указывающее на общий
источник. Так же и фраза "Сотворим человека" (Берешит [Бытие], 1:26)
проявляет в определенной форме - что есть человек, и всякое человеческое
существо получает свою форму от этой фразы в бесконечной череде конкретных
людей.
Все имена Б-га, так восхищавшие людей средневековья, представляют собой
на самом деле описания, служащие для объяснения Б-жественного. В терминах
Каббалы они рассматриваются как качества Б-га (сфирот) и перечисляются в
иерархическом порядке, начиная с Его Воли, которая отождествляется с Кетер.
Затем идут качества ХаБаД: Хохма (Мудрость), Бина (Понимание) и Даат
(Знание). Следующие три - Хесед (Милость), Гвура (Сила, Контроль) и Тиферет
(Красота или Милосердие). Последние четыре: Нецах (Победа), Год
(Великолепие), Йесод (Основание) и Малхут (Царство).
Хесед - это отдача, беспредельные любовь, благоволение. Гвура -
ограничение, контроль, забирание, соответствующие Б-жественному пониманию и
производимые Б-жественной силой. Результатом их взаимодействия является
качество Тиферет, которое может быть Милосердием, Б-жественной Жалостью
(Рахамим) или Красотой, возникающей в результате полноты и щедрости,
находящейся под контролем и специфически направленной. Разница между отдачей
Хесед и отдачей Тиферет (Рахамим) в том, что когда кто-то дает из милосердия
или жалости, то это основано на имеющейся у одного потребности в том, что
другой собирается дать, а Хесед - отдача неограниченная; точнее, предел
пропорционален самой Хесед. Некоторые любят больше, некоторые меньше. В
Рахамим - Милосердии - мера определяется нуждой, и в этом смысле это акт
великолепия или красоты, того, что иногда называют гармонией; в некоторых
случаях это называют правдой, в некоторых - мерой Торы. В нем есть
объективное качество, которого нет в Хесед и в Гвура. Когда человек любит,
когда ненавидит - он не бывает объективен; чувство возникает изнутри и
довольно независимо от того, на кого оно направлено. Наоборот, Рахамим или
Тиферет основаны на объективном понимании ситуации: чувство сострадания
должно быть направлено на кого-то в частности. Таким образом, все имена или
качества Б-га - это Б-жественные качества, но они указывают на очень
специфические свойства реальности.
Тот факт, что человек не может выйти из себя делает его мысли и
поступки продолжением его самого. Хорошо это или нет, но так мы осмысляем
предметы и понимаем идеи. В отсутствие материальной, чувственной основы, мы
создаем для себя некоторый образ - как бы это подействовало на нас - и таким
способом создаем для себя мир. Сознание человека не имеет другого доступа к
пониманию явлений, кроме своих ограниченных возможностей. Как сказал Ибн
Эзра, человеческая душа понимает все сообразно со своими возможностями,
поднимая то, что ниже ее, и опуская то, что выше.
Антропоморфизм действует в обе стороны и приписывает и низшим, и высшим
существам множество человеческих качеств. Так во многих сказках животные и
птицы чувствуют и разговаривают, как люди: та же ошибка происходит, когда
пытаются описать действия ангелов или тем более Б-га в понятном человеку
виде. И когда человек упоминает любовь, он склонен полагать, что это понятие
означает одно и то же для животного, человека и ангела.
Конечно, говорят, что любовь всегда субъективна; не может быть никакой
другой любви, кроме той, которую человек испытывает. В качестве ответа можно
сказать, что Хесед теоретически - Б-жественное качество, качество любви и
благоволения, которое способно принимать множество форм. Любовь творения
неизбежно очень ограниченна. Но хотя у каждого создания своя любовь, это
одна и та же парадигма, одна и та же модель.
Привязаны ли мы к своим моделям? Можем ли мы создать другие парадигмы
опыта? Бааль hа-Тания считает, что нет. Давайте рассмотрим другую сфиру -
Кетер (Венец), первую из сфирот. В этом первичном понимании нет никакого
смысла для человеческого разума; оно слишком высоко, слишком абстрактно.
Поэтому приходится переводить Кетер как Волю, и это уже что-то, поддающееся
осмыслению. А теперь, хотя мы вполне осознаем, что этот перевод, этот
формирующийся в нашем сознании образ некорректен, мы уже не можем
освободиться от него. Наш словарь, спектр наших мыслей слишком ограничен.
Более того, наше сознание склонно возвращаться к привычным схемам. Можно
часто видеть, как ученые, пытающиеся объяснить неизвестные ранее феномены,
прибегают к близким им из личного опыта образам. Мы ограничены тем, что даже
наши мысли достаточно значительного масштаба можем выразить только мы сами.
Все что мы можем сделать, это признать, что выражение не вполне истинно, что
оно самым печальным образом неадекватно тому, что человек пытается описать.
Всякий, кто нуждается по роду своей деятельности в моделях или
метафорах, знаком с трудностями, возникающими при попытке вырваться из рамок
модели и вернуться к подлиннику. Простой частный случай имеет такую власть
над сознанием, которой не всегда может обладать сложная реальность. Всякий
склонен держаться за частную модель мира, и это служит препятствием на пути
к истине. Конечно, без этих упрощенных моделей было бы совершенно невозможно
решить многие вопросы. Во всех областях человеческого познания мы стоим
перед дилеммой: модель служит необходимым подспорьем для познания и является
препятствием для него. Эту дилемму можно уподобить ранее обсуждавшимся
вопросам формы и содержания, внешнего и внутреннего, света и содержащего его
сосуда. Свет не может существовать без сосуда, он не может проявить себя без
того, чтобы что-то его не отражало, но когда он проявляется - человек видит
объект, сосуд, а не самый свет. Свет и сосуд слились в одно.
Здесь объясняется необходимость надежной отправной точки. Мы определяем
понятия, и наши определения обладают смыслом. Но эти понятия могут выйти за
пределы нашего интеллекта. Стоит чуть превзойти свои возможности
концептуализации, и человек уже не знает, о чем говорит.
В то же самое время мы все-таки выбираем некоторую конкретную модель, а
не какую-нибудь другую. И какую бы модель мы ни выбрали, мы можем сохранить
связь с оригиналом. Так, например, мы делаем модель атома, полностью
осознавая, что ни электрон, ни протон с нейтроном не являются кусочками
твердой материи, какими они представляются в модели. Однако сама модель
помогает нам понять атом настолько, чтобы работать с ним. Это не модель в
смысле точного подобия в другом масштабе, Это рабочая модель, абстракция.
Важны здесь взаимоотношения между частями.
Точно так же человеческое тело часто используется для метафорической
передачи определенных концепций. Так, когда мы говорим, что Хесед и Гвура
можно изобразить на диаграмме сфирот как левую и правую сторону в смысле
функций, мы не собираемся утверждать, что Хесед похожа на правую руку Б-га
или что она имеет какое-то отношение к правой руке человека. Это модель
ограниченно гомологичных отношений, единственная ценность которой в том, что
она позволяет сознанию понять нечто. Точно так же только моделями являются
многие галахические ситуации, изложенные в Писании. Бодливый бык и
оставленная на дороге яма подобны моделям юридических проблем или даже,
точнее, моделям отношений между людьми во время тяжбы. К несчастью, для
очень многих из числа изучающих Талмуд оказывается слишком трудным
высвободиться из рамок модели. В этом случае, как и во всех случаях, когда
человек попадается в ловушку метафоры, модель превращается в абсурд.
Нам мешает воображение. Надо учиться действовать сразу на двух уровнях:
один - признание того, что модель помогает понять нечто, другой - что она не
выражает на самом деле само явление. Это интеллектуальное затруднение
оказывается иногда главным препятствием для попыток некоторых культур
приспособиться к научному подходу. Они путают модель с объектом. Часто это
следствие давней традиции идолопоклонства, неразличения инструментов Б-га от
Самого Б-га. А неспособность освободиться от модели и обратиться к
первоисточнику - и есть идолопоклонство.
Как бы человек ни славил Б-га, Он бесконечно далек от всего, что
человек может сказать или подумать, великого или малого. В том, что касается
сотворенного, первое качество - это Мудрость. Она - первоисточник. Однако
другие качества связаны более прямо с Даат (Знанием), а оно происходит из
Хохма (Мудрости), так что любовь, страх и другие эмоции должны "знать" свой
объект, что, в частности, объясняет, почему дети бывают так злы и жестоки -
у них нет достаточной связи с Даат (Знанием) и с Мудростью. Жестокость во
многих случаях оказывается неспособностью понять природу другого существа,
встать на его место и представить себе его реакцию.
То же самое касается и гнева. Иудаизм, кстати никогда не смотрел на
детей как на существ чистых и невинных, этаких ангелочков. Наоборот,
предполагалось, что они особенно склонны к греху и жесткости - по незнанию.
Человек не рождается человеком: он входит в мир маленьким диким созданием.
По мере роста он может приручиться. Дикость ребенка происходит из
непонимания существования другого; невежество, отсутствие знания делает
эмпатию невозможной.
Принимаем ли мы принцип "естественного" порядка, при котором большая
рыба ест маленькую рыбку и все сражаются со всеми за выживание? Рыбы не
обременены знанием, а у человека есть некоторое знание о других, которое
может быть переведено через эмпатию и которое отвергает гнев и агрессию.
Жестокость, говорим мы, это результат невежества, которое есть незнание о
других, а не невежество интеллектуальное. Потому что можно быть очень
интеллектуальным и страдать отсутствием знания о других людях. Есть даже
выражение, описывающее этот тип: "Ученый без Даат", выражение, к сожалению,
очень применимое ко многим нашим интеллектуалам.
Главная мысль здесь та, что Знание и Мудрость имеют решающее
воздействие на другие качества. Например, любовь не может существовать в
абстракции. Должно быть определенное знание, определенное сознательное
отношение к чему-то, чтобы любовь могла проявиться. Без этого может быть
влечение к чему-то или кому-то, даже очень сильное, но не любовь. Все эмоции
и качества для своего роста нуждаются в Хохма (Мудрости), Бина (Понимании) и
Даат (Знании).
Три высшие сфиры, называемые по первым буквам ХаБаД (Хохма, Бина и
Даат), создают фон для существования всех остальных качеств. Человек
испытывает любовь, ненависть или жалость, и это, в свою очередь, возбуждает
мыслительный процесс, который проявляется в словах. Точнее, есть два этапа:
первый - мысль до своего выражения в словах и второй - мысль, воплотившаяся
в словах и неотличимая от них.
Отношения между мыслью, речью и действием достаточно ясны, и одно ведет
к другому как, например, при даче инструкций. Когда мы даем инструкции сами
себе, например, действуя по плану, то сосудом служит тело, а речь,
выраженная мысль, - душой. В отношении святых букв, буквы речи - это
инструменты, тело, а буквы мысли - содержание, или душа, того же самого
явления. Но в конечном счете, как уже упоминалось, и сама мысль тоже
материальна: она - часть и функция мозга и, следовательно, тела.
Пока речь идет только об эмоциональных качествах, таких как любовь или
ненависть, слова сначала не нужны. Только позже эмоции выражается в мыслях,
которые служат источником определенных слов. Эти мысленные слова, еще
далекие от высказывания, называются буквами мысли.
Иными словами, Сехель, или сознательный разум, образующий все три сфиры
ХаБаД, есть душа остальных, эмоциональных качеств, остальных сели сфирот.
Качества ХаБаД могут быть сконцентрированы в сфире Хохма (Мудрость), как в
источнике, так что Мудрость может рассматриваться как душа всего остального
существования. Сехель, или ХаБаД, оживляет остальные качества, качества
оживляют мысль, мысль оживляет речь, речь оживляет действие.
Принципиально в этом рассуждении то, что нет разницы между первой
сфирой Мудрости и последней стадией - действием. Хотя для нас, людей, эта
дистанция - ширина всего спектра нашей жизни. Это все, что мы можем знать,
для нас это - противоположные полюса. А для Б-га этого расстояния нет. То,
что для нас - весь спектр бытия, для Него - искорка действительности. Шкалу
ценностей соорудили мы, и непонятно, почему она должна связывать Б-га хотя