- Ваша Светлость! - провозгласил верховный жрец, когда за нашими спинами сомкнулись золотые двери. - Позвольте представить Вам нового Лапоположенного, Благословенного Избранника Р'Мяфа, Римбольда и его друзей. Они путешественники, лишь сегодня пересекшие границы Ай-Ту-Дорра.
   Мы поклонились, слегка опустила свои четыре подбородка и герцогиня.
   - Добро пожаловать, - устало произнесла она. - Друзья Лапоположенного желанные гости в моем доме. Знаешь ли ты, Избранник, что для тебя означает Лапоположение?
   - Ну, - важно начал Римбольд, подбоченясь и выставив вперед ногу, - я полагаю, что это - почетная должность...
   - Не совсем. Это значит, что ты, являясь сегодня гласом Р'Мяфа, можешь до заката солнца попросить меня о чем угодно, и я обязуюсь выполнить эту просьбу.
   Глори пихнула меня локтем в бок; я ответил понимающим кивком. Римбольд, явно ошеломленный, захлопал глазами:
   - Что угодно?
   - Само собой, в рамках разумного, - ответил за Белисинду представительный старец, поверх ухоженной белоснежной бороды которого покоилась тяжелая золотая цепь с большой печатью. - Знай, что ты не можешь просить герцогского престола или места при дворе, равно как и смерти или личного имущества любого, находящегося на государственной службе. Кроме того, ты не можешь требовать в жены женщину разных с тобой рас без ее согласия, просить денег и драгоценностей, выраженных более чем пятизначной цифрой, передачи в твое владение святыни Ай-Ту-Дорра и развязывания войны против любого государства.
   - Благодарю тебя, Хранитель Печати, - кивнула герцогиня, проигнорировав вырвавшееся у гнома восхищенное: "Ух, ты!"
   Тем временем к креслу-трону приблизился еще один сановник - наряженный в алый с серебром кафтан долговязый тип, от выражения лица которого мигом свернулось бы молоко, и что-то прошептал. Белисинда вновь кивнула, и он с поклоном выскользнул за дверь.
   - Я должна вынести постановления по делам преступников, - обратилась к нам правительница Ай-Ту-Дорра, - Избранник и его спутники могут пройти в комнаты для гостей, отдохнуть и подкрепить силы, но, если пожелают, могут и остаться.
   - Спасибо, спасибо, я думаю... - начал Римбольд, но Глори дернула его за кафтан и с очаровательной улыбкой закончила:
   - Мы с радостью останемся, чтобы воочию лицезреть прославленное Ай-Ту-Доррское правосудие.
   - Прошу, - Белисинда равнодушно махнула рукой в сторону стоящих у трона стульев.
   - Но я устал и хочу есть! - тихо возмутился Римбольд.
   - Так нужно, - сквозь зубы процедила Глори, подпихивая рукой гнома и ухитряясь все так же мило улыбаться. - Я тебе все объясню... впрочем, сам увидишь. Садись и молчи!
   - Ну, хорошо! - проворчал гном. - Но за такое обращение вы не получите и медяка из той груды сокровищ, которые я потребую от герцогини, так и знайте!
   Усевшись на цельнозолотой, и поэтому жутко неудобный стул, я покосился на уютное мягкое кресло Белисинды и завистливо вздохнул.
   - Нет, пожалуй, я попрошу для себя прекрасный дворец где-нибудь в пригороде, и чтобы в нем обязательно был такой же, как здесь, сад, а еще...
   Договорить размечтавшемуся Римбольду не дал оглушительный звук фанфар. Двери широко распахнулись, и четверо гвардейцев с мечами наголо, печатая шаг, вошли в зал. Между ними, скованные по рукам и ногам, брели крикливо разодетая и чрезмерно намазанная девица, определить профессию которой не составляло труда, какой-то пронырливого вида старикашка и наш Бон. Одежда его превратилась в живописнейший подбор лоскутков, на скуле запеклась кровь, но глаза как всегда улыбались. Более того, у паршивца еще хватало самообладания для того, чтобы громко насвистывать под нос весьма непристойную песенку, в которой слово "кошечка" имело совершенно нетипичный для Ай-ту-Дорра смысл. Похоже, преступник до сих пор не совсем понимал, что его ожидает. Правда, при виде нашей компании, сидящей по левую руку от герцогини, парень резко оборвал свист и попытался инстинктивно протереть глаза, но, видимо вспомнив о кандалах, лишь судорожно сглотнул.
   - Это же... - начал было Римбольд, но тут вперед шагнул шептавшийся с герцогиней мужчина в алом. В одной руке он сжимал короткий серебряный жезл (угадайте с трех раз, с каким навершием?), в другой - кожаную папку с тем же тиснением.
   - Кто этот человек, Лорд Справедливости? - раздался во внезапно наступившей тишине голос Белисинды. Кивком она указала на старика.
   - Преступник, Ваша Светлость, по имени... - Лорд полез в папку и прочитал: - ... по имени Тиндл Никс. Бродяга, без определенного места жительства, не женат. Судим дважды, второй раз клеймен железом.
   - Примерный мальчик, - даже серьезность момента не смогла изгнать всепоглощающую скуку из голоса герцогини. С другой стороны, как, интересно, звучал бы мой собственный голос хотя бы после пары лет, изо дня в день наполненных такими вот серьезными моментами? - Ну-с, и что он натворил на этот раз?
   Лорд вновь раскрыл папку:
   - За несколько минут до заката прошедшего дня преступник срезал у потомственного купца Роликса Четвертого кошелек, когда упомянутый купец выходил из таверны "Кис-Кис", чтобы отправиться домой. Обвинитель и свидетели ждут разрешения войти, Ваша Светлость.
   - Что ж, введите свидетелей.
   Да, с точки зрения Белисинды, все действительно более чем скучно. Сначала высказывался обвинитель, потом свидетелей приводили к присяге, они давали свои показания, потом слово предоставлялось обвиняемому, и, наконец, герцогиня выносила приговор. Рутина, одним словом. Старикашка получил пять лет каменоломен, "ночная бабочка", уличенная в попытке подмешать в вино богатого клиента любовный эликсир - к порке и лишения лицензии на полгода. Наконец, наступила очередь нашего друга.
   - Этот человек, Бон Геймс, сегодня при многочисленных свидетелях ударил ногой кошку...
   Сановники возмущенно зашумели, но мгновенно замолчали, стоило только герцогине поднять руку.
   - ...на Площади Вертикальных Зрачков, в три с четвертью часа после полудни, - спокойно закончил Лорд Справедливости.
   Суд выслушал троих из "многочисленных свидетелей" преступления: продавца засахаренных фруктов - мальчика лет семи и двух толстых теток зеленщицу и владелицу скобяной лавки, а потом Белисинда обратилась к парню:
   - Что ты можешь сказать в свое оправдание, Бон Геймс?
   Даже в кандалах, Бон ухитрился элегантно поклониться, откашлялся и начал:
   - Ваша Светлость! Прежде всего, позвольте мне выразить Вам свою признательность за то, что в Ай-Ту-Дорре, как и подобает любому цивилизованному государству, человека не могут осудить, пока не доказана его вина. Уверен, что как только вы услышите подробности этого происшествия, то поймете, что нет никакого преступления, а присутствует лишь досадное незнание и роковая случайность.
   Парень перевел дух, ободряюще подмигнул нам и продолжал:
   - Дело в том, Ваша Светлость, что я с друзьями лишь сегодня днем прибыл в Вашу прославленную столицу. Мы великолепно позавтракали и разошлись, чтобы осмотреть достопримечательности. Я, как человек весьма азартный, не мог пройти мимо знаменитых на весь мир игорных домов Ай-Ту-Дорра и решил воздать должное Ссуфу-Игроку. Но видимо, сегодня мой небесный дух-хранитель взял выходной. Ничем другим я не могу объяснить тот факт, что меня ободрали как липку во всех более-менее приличных заведениях. Злой донельзя, я как раз выходил из двери очередного игорного дома. И тут, прямо перед моим носом, из-за угла этого самого дома, выходит котяра с самой наглой и довольной мордой, какую только возможно вообразить. Вообще-то я ничего не имею против кошек и, каюсь, был совершенно не прав, но в тот момент... Одним словом, я залепил бедному животному хорошего пинка, и в тот же момент чуть не оглох от воплей "Святотатец!" и "Казнить!" Меня избили, скрутили и поволокли сюда, чудом не разорвав по дороге.
   - Ты закончил? - поинтересовался Лорд Справедливости.
   Бон вновь поклонился:
   - Да, сударь.
   - Если ты, негодяй, хочешь обратиться ко мне, то должен говорить "Ваша Неподкупность", - хмуро буркнул Лорд. - Впрочем, в твоем случае это уже не имеет никакого значения, не так ли, госпожа моя герцогиня? - И он вопросительно взглянул на Белисинду. Та чуть колыхнула подбородками и провозгласила:
   - Итак, выслушав обвинение, свидетелей, а также приняв в расчет то, что обвиняемый не отрицает совершенного им, как верховный судья Ай-Ту-Дорра я приговариваю этого человека, Бона Геймса, к смертной казни через повешенье. Правосудие свершится завтра на утренней заре. Уведите преступника.
   В другой момент я наверняка бы ухмыльнулся при виде того, как вытянулось лицо Бона, когда он осознал смысл услышанного, но сейчас мне было не до смеха. Я глубоко вздохнул и... крепко наступил Римбольду на левую ногу. Одновременно со мной Глорианна поступила аналогичным образом с его правой.
   - Да что же вы!.. - завопил гном, подскакивая на месте. Потом он посмотрел на меня, на девушку и прочитал в наших глазах ответ. Привлеченный воплем, конвой, подталкивающий Бона к выходу, остановился.
   - Ты что-то хотел сказать, Избранник? - подняла бровь герцогиня.
   - Я... нет... то есть, да... но как же мой дворец... бриллианты... сапфиры... золото...
   - Ну, так я слушаю тебя.
   - Я... прошу вас...
   - А, так ты уже определился относительно своей просьбы?
   - Нет... да...
   Римбольд в отчаянье махнул рукой, набрал полную грудь воздуха, зажмурился и выпалил:
   - Жизнь и свободу этому человеку!
   После этого гном уронил голову на руки и разрыдался...
   Глава XIV
   В которой рассказывается о том, что такое КГБ,
   а также о том, как выигрыш может обернуться проигрышем
   Честное слово, когда я, опираясь на поручень, смотрел, как тает в утренней дымке город, а земля с каждой минутой отдаляется все дальше и дальше, мне сильно не верилось в то, что на этот раз мы высадимся именно в Спящих Дубравах, а не, например, на луне. И то, что корабль почти всегда не способен летать меня, честно говоря, не сильно утешало. Просто как только начинаешь загадывать, все сразу получается с точностью наоборот, уж поверьте моему опыту. И хотя на этот раз все говорило за то, что мы почти достигли своей цели, меня все же слегка тревожило это "почти". Как там рассуждал один мой приятель-скототорговец: "Вот когда я получу от своей старухи второй раз по голове сковородой за то, что опять пропил чуть не половину выручки за стадо драконозавров, тогда поверю в то, что я это стадо действительно продал!"
   Ладно, а то вы еще подумаете, чего доброго, что мне свойственно такое вот скептически-брюзгливое настроение, между тем, как это совсем не так. То, что я тогда ощущал, было данью старой традиции - как только дела мои начинают более-менее налаживаться, я говорю себе: "Держись, дружище, то ли еще будет". И, разумеется, вскоре случается такое... Ну, молчу, молчу. Лучше расскажу вам, как наша компания попала на тот самый корабль, который должен был доставить нас в Спящие Дубравы.
   Мы стояли на красивом холме и дружно обозревали еще более красивую панораму, которая с него открывалась. Океан был великолепен, город, раскинувшийся на его побережье, походил на белоснежный кукольный домик, солнышко ласково грело, а не пекло, как обычно. Плюс ко всему Римбольд вот уже три часа кряду не ворчал по поводу Ай-Ту-Доррского инцидента. В свете того, что первые два дня он едва не запилил нас насмерть, это обнадеживало.
   Судя по нашей карте, внизу раскинулось не что-нибудь, а Паррис Белостенный, крупнейший, славнейший и прекраснейший город по эту сторону внутреннего моря и крупнейший же океанский порт цивилизованного мира.
   Кстати, вы никогда не замечали, что все населенные пункты в любой местности странно тяготеют к превосходной степени в своих наименованиях? При этом чем населенный пункт более убог, тем ярче эта мания проявляется. Кроме шуток, могу привести пример. Однажды, когда я несколько месяцев работал охранником каравана, мы остановились на ночлег в одной всеми богами забытой дыре. Знаете, крохотный такой оазис: солоноватое озерцо с мутной водой, пять чахлых пальм, десяток слепленных из глины, песка и - прошу прощения верблюжьего навоза развалюх, несколько верблюдов, которые этот строительный материал производят, нищие хозяева верблюдов да две тощие и злые, как местный бог Шайтан, шавки неизвестной породы. И что же оказалось? Мы, оказывается, имели честь остановиться в "Блистательном Как Перл На Пальце Любимой Жены Калифа Оазисе..." Вот ведь, а название я и позабыл! Что-то вроде "Накось-Выкусь"... Впрочем, немудрено: хотя многие говорили, что я неплохо усваиваю языки, из местной тарабарщины за целый день я смог запомнить только три слова: "есть", "пить" и "тхур". Что такое это самое "тхур", мне интересно до сих пор. То ли особенно распространенное ругательство, то ли божба... Одним словом, любой житель Блистательного и так далее Оазиса поминал его при всяком удобном случае. Я, помнится, даже решил поэкспериментировать: выбрал пару самых симпатичных девчонок и по очереди шепнул каждой: "Тхур, тхур!". Первая взвизгнула, дала мне по физиономии и убежала, зато вторая...
   - Эй, босс, ты что-то размечтался! Не пора ли двигаться?
   Это, разумеется, был Бон. Да, действительно, я, похоже, слегка выпал из реальности. Воспоминания - особенно приятные - весьма увлекательная (и увлекающая) штука. Но, впрочем, вы и так, надеюсь, поняли, о чем я толковал.
   Как бы там ни было, хотя мы и не могли проверить достоверность титула Парриса, но, по крайней мере, он действительно обладал белыми стенами, был весьма велик, а у берега океана на воде даже можно было различить нечто вроде кораблей. Так чего нам еще надо?
   Вблизи город выглядел еще привлекательнее. Даже стражники у ворот, добросовестно обиравшие путников на предмет пошлины, его не особенно портили. На нас, разумеется, остановилось несколько больше любопытных взглядов, но это совершенно логично. Всем интересно поглазеть на иностранцев. Впрочем, как только мы объяснили цель своего визита, солдаты мигом потеряли к нам интерес. Еще несколько желающих воспользоваться портом Парриса, всего-то делов!
   В городе мы собирались действовать по уже привычной схеме: гостиница продовольственные лавки - таверны для моряков - корабль. Но на этот раз (а может, лучше было бы сказать "как обычно"?) все пошло наперекосяк.
   ...- Эй, посмотрите! Там, похоже, кого-то бьют...
   Мы, оставив в гостинице вещи под охраной Бона, у которого разыгралась мигрень, как раз выходили из "Бакалейной торговли Хуги", отягченные несколькими свертками. Я сам ни за что бы не стал вглядываться в боковые улочки, но глазастый Римбольд, которому было отчаянно скучно, только этим всю дорогу и занимался. И в одной из них увидел форменное безобразие, на которое и обратил наше внимание: четверо бугаев без особенной злости, но весьма добросовестно обрабатывали кулаками парня в матросской одежде, чем-то похожего на нашего Бона. Тот, кстати, даже не пытался сопротивляться, хотя меня возмутило совсем не это. Четверо на одного, слыханное ли дело! Если было бы наоборот - я бы первый с удовольствием полюбовался на подобное зрелище, чем и занимались сейчас трое горожан, но раз такая несправедливость!.. Одним словом, я стал озираться по сторонам в поисках более-менее чистого местечка, на которое можно было бы временно сложить свою ношу.
   - Ты что это задумал? - маленькая, но сильная ручка Глори крепко сжала мой локоть.
   - Так ведь...
   - Вижу. И сочувствую.
   - Так я...
   - Ни за что!
   - Но...
   - Сэд!
   Извини, парнишка, ничего не выйдет. Я уже достаточно долго нахожусь в компании принцессы и знаю: когда она таким тоном произносит мое имя, спорить с ней бесполезно.
   - Ладно, никаких проблем, - покладисто кивнул я, снова прилаживая на плече тюк. В конце концов, кто мне этот парень - кум, сват, брат? Я ему ничего не должен.
   - Отправляемся домой. Там уже Бон, поди, заждался.
   - Правильно. И отправляйтесь, - Глори торжественно, как священную реликвию, вручила Римбольду свой сверток. Гном тут же состроил пренесчастную физиономию:
   - А ты?
   - А я прогуляюсь до ближайшей караулки. Не знаю, может у них здесь так принято, но проверить не мешает.
   И прежде чем мы успели возразить, девушка выскользнула из переулка и смешалась на улице с горожанами.
   Бон и вправду заждался. Головная боль, несмотря на все ухищрения, упорно не желала его отпускать, а одиночество, по словам парня, излечению никак не способствовало. Дабы не волновать его еще больше, мы с Римбольдом дружно умолчали об инциденте в переулке и сказали, что Глори скоро вернется. Она, дескать, заглянула в какую-то там лавку... ты же знаешь этих девушек. Бон согласно закивал и тут же схватился за голову, шипя сквозь зубы грязные ругательства. На него даже смотреть было больно. Я совершенно не представлял себе, чем тут можно помочь, и уже собирался было за лекарем, но тут умница Римбольд предложил сыграть в карты. Как только в моих пальцах появилась колода, морщинки на лбу страдальца мигом разгладились, а уж получив первую карту, он мигом опустил ноги с кровати.
   Через полчаса в наших с Римбольдом карманах не осталось ни одной мелкой монетки, но и мигрень исчезла без следа. Я уже стал было подозревать, что Бон - злостный симулянт, которому не давала покоя наша наличность, но тут парень сделал поистине рыцарский (ау, сэр Шон!) жест и вернул все выигранное обратно. В ответ на вытаращенные глаза гнома он пояснил, что это благодарность за чудесное излечение. Я спорить не стал, но про себя подумал, что пару месяцев назад у такого можно было отобрать честно выигранное только одним способом - отрубив руку. То ли мы и вправду серьезно сдружились, то ли все дело в столь странной компании, которая изменит кого угодно...
   Итак, голова Бона меня больше не беспокоила, но зато теперь стала побаливать моя собственная, - под непрекращающейся атакой паршивых мыслишек. У нас была еще одна проблема. Как сказал бы Бон: "Проблема на букву "Г" (разумеется, так он выражался только между нами, да и то постоянно оглядывался через плечо). Я клоню к тому, что Глори давно пора было вернуться. Спросите, что может случиться с девушкой, когда она отправилась разыскивать городскую стражу? С такой - что угодно!
   - Привет, сильно скучали?
   Ну вот, я жуть как счастлив, что ни одно из моих дурных предположений не сбылось. Эх, много бы я сейчас отдал за то, чтобы сделать то, чего больше всего хотелось. А хотелось мне сгрести эту маленькую негодяйку в объятия, покружить по комнате и расцеловать как следует... Размечтался! Даже если забыть о том, что она на дух не переносит, когда ее носят на руках (попробовал как-то раз, благодарю покорно!), все остальное - несбыточно, как острое прободение совести у Фила Красного Носа. И вообще, старик Сэд, пора тебе завязывать с этими глупостями! Как говорится, держи дистанцию и просто радуйся, что твоя подруга (уж так, надеюсь, она позволит себя величать?) жива и здорова.
   Оная подруга тем временем подошла к Бону и нежно прикоснулась ладошкой к его лбу.
   - Температуры нет?
   Игрок широко улыбнулся:
   - Хотелось бы, чтобы продлить это сладостное мгновение, соврать, что весь горю, но - увы. Ни температуры, ни головной боли, ни кашля, и даже зубы не выпадают. Здоров до отвращения. Верно, все оттого, что одна милая леди обо мне вспоминала.
   Ах, вот оно что?! Ладно, парень, попросишь ты еще у меня с тобой в картишки перекинуться!
   Пасторальные картины добрых дружеских отношений тут же отошли на второй план, и я уже начал представлять другие - с участием себя, соперника и некоторых замысловатых пыточных инструментов, - но тут раздалось:
   - Мальчики, берите стулья и присаживайтесь к столу. У нас проблемы.
   Вот, как чувствовал! Ну, красавица, плевать мне, нравится тебе это или нет, но больше ты без меня и шагу не сделаешь!
   Проворчав это (про себя, разумеется. Матушка никогда не рожала идиотов), я присоединился к троице за столом.
   - Ребята уже рассказали тебе о нашем приключении?
   Прежде, чем Бон успел рот открыть, ответил я, причем - довольно грубо:
   - Нет. Берегли, знаешь ли, его голову, которую только-только привели в порядок!
   Все трое посмотрели на меня с некоторым недоумением, а потом девушка коротко пояснила, о чем идет речь.
   - И ты ее одну отпустил? - Бон уставился на меня, как лепрехун на сало (если кто не знает, они его терпеть не могут). В другое время я, разумеется, признал бы его правоту, но то в другое...
   - Тебя забыл спросить!
   - Сэд! Что ты к нему привязался?
   Ну вот, правильно! Давай теперь защищать несчастного мальчика от нападок злого Сэда!
   - Настроение плохое!
   - Ну так держи его при себе!
   - Ну и пожалуйста!
   - Благодарю!
   - Не за что!
   Меня так и порывало встать и отправиться куда подальше, громко хлопнув напоследок дверью. Раз им так хорошо вместе - на здоровье! Переживу! В тот день, когда я не смогу управлять своими идиотскими гормонами, пойду и повешусь!
   Положение спас Римбольд. Нет, у этого паршивца определенно талант к дипломатии при всем его мерзком характере. Гном мигом притащил бутылку вина, стаканы, рассказал пару жутко смешных (и еще более жутко непристойных) анекдотов, ненавязчиво напомнил о предмете разговора... одним словом, все немного успокоились. Под "всеми" я имею в виду нас с Глори, поскольку сам бородатый был невозмутим как недельной давности покойник, а Бон - тот вообще строил из себя эдакую невинную овцу и хлопал глазищами. Ладно, сначала дело, а уж потом...
   - Караулку я нашла быстро, - начала девушка, обращаясь словно только к этим двум. Я скрипнул зубами, но стерпел. - Сержант внимательно меня выслушал, а потом спросил, было ли у этих драчунах что-нибудь на голове.
   - Не помню, - признался гном. - Как-то не до того было...
   - У парня - ничего не было, а у мордоворотов, что его колошматили одинаковые головные платки. Черные. На лбу что-то намалевано, - нейтральным голосом сообщил я.
   Мою реплику оставили без внимания. Ладно, я и это стерплю.
   - Я не просто проверяю вашу память. Когда я изложила дежурному сержанту свое дело, он сразу задал мне тот же самый вопрос.
   - А ты?
   - А я ответила, что на избивающих были одинаковые головные платки черного цвета, на лбу которых "намалеваны" белые черепа под скрещенными костями.
   Издеваемся, красавица? Моя манера речи не устраивает? Спокойно, дружище Сэд, спокойно! Держи себя в руках. Хлопнуть дверью никогда не поздно. Ты же не хочешь, чтобы эта парочка считала тебя трусом, правда?
   - И что сержант?
   - Захохотал и спросил, давно ли я в городе, - Глори глотнула из стакана и поморщилась: - У нас там бренди нет?
   Та-ак... Теперь я вполне верю, что что-то случилось.
   Вопрос остался без ответа. Да девушка его и не ждала - сама прекрасно знала, что нет. Поэтому она еще раз поморщилась и продолжила рассказ:
   - Я слегка завелась и спросила в свою очередь, что тут смешного и какая ему разница. А этот балбес вновь закатился аж до слез, а, отсмеявшись, заявил, что только приезжий не может отличить уличного бандита от члена КГБ за работой.
   - От чего отличить?
   - От члена КГБ. Расшифровывается как Комитет Государственных Безземельников.
   - Странное название. Причем здесь безземельники? Да еще и на государственной службе?
   Девушка устало потерла виски:
   - Безземельники как раз очень причем. Ребята в таких платках большую часть жизни проводят в море.
   - А-а, так они рыбаки!
   На меня посмотрели как на законченного недоумка.
   - Нет. Пираты.
   - Кто??!
   Хор был слаженным на диво. Действительно, куда же это годится: пираты среди бела дня избивают горожан, и это считается нормой. Да и вообще, пираты, спокойно разгуливающие по приморскому городу, в котором полно стражи?
   - Погоди-ка, но ведь ты сказала, что "Г" означает...
   - Совершенно верно. Они все на государственной службе.
   В отличие от предыдущего раза за столом воцарилось молчание. Готов спорить, что не только у меня в голове вертелся вопрос: "Куда мы попали?"
   А Глори тем временем продолжала рассказывать. И чем дальше, тем больше я понимал: все. На этот раз мы влипли дальше некуда.
   Пираты в этих водах были издавна. Города-государства навроде Парриса с ними худо-бедно боролись, но, несмотря на это, редкий купец отправлялся в плавание, не вооружив команду до зубов, а то и без военного корабля сопровождения. Причем городские власти драли за оные круизы несусветные суммы, а гарантий не давали никаких.
   Так продолжалось достаточно долго, вплоть до недавнего прошлого, когда в один прекрасный момент среди пиратов появился молодой, очень энергичный и предприимчивый капитан по имени Робин Бэд. Молодчик сей - где подкупом, где обманом, а где и оружием - через некоторое время объединил под своим началом всех свободных "джентльменов удачи" в грозную и идеально функционирующую организацию, безжалостно расправляющуюся с конкурентами и держащую города-государства в постоянном страхе. Мало кто отваживался бросить пиратам вызов, поэтому ручеек золота, текущий в городскую казну, практически иссяк. И тут Робин Бэд пригласил всех бургомистров на некое, по его словам, безумно для них выгодное совещание. Те долго не соглашались, но когда пираты потопили два казенных фрегата Парриса прямо на рейде, резко передумали.
   На оном собрании Робин разразился пламенной речью, которая сводилась к тому, что пиратам надоело воевать с городами и купцами одновременно. Но кушать им тоже хочется. А посему - что господа бургомистры думают о том, чтобы изрядно пополнить казну и заодно получить уйму высококвалифицированных служащих, которым, кстати, практически не придется платить? Одним словом, Бэд предложил бургомистрам ни много ни мало, как принять всю его организацию вплоть до последнего человека к себе на работу. Те, разумеется, сначала заартачились, - и в этом я их вполне понимал, - но Робин привел такие доводы, против которых у отцов городов просто не осталось аргументов.