– Сэм так не смог… Взял, сколько унести смог, и пошел мне помогать. Мои латы взял, а свои уже не смог. Представляешь, киберы ему меч не дали из Замка вынести. Сказали, оружие нельзя… Коша, а что мне теперь с замком Блудвилов делать? Я хотела там пушки лить, порох делать, помнишь, как ты рассказывал. А теперь это все не нужно.
– Ты, Повелительница, и не знаешь, что делать?
– Опять смеешься?
– Вот те раз! Что ты мне о Повелителях рассказывала? На драконах летали. На самолетах-вертолетах, по нашему. Ты летала? Летала. Хоть и экзамен по вождению не сдавала. А на моем загривке кто летал? Дальше – вещи их слушались. Если ты сейчас позовешь, сюда прибежит полсотни киберов. Или вертолет. Или ежик на задних лапках. Дальше – повелители могли новую руку или ногу человеку вырастить. Вот она, в шезлонге лежит. Твоя работа?
– Коша, но я только киберам приказала…
– А Повелители, думаешь, что делали? Да, кто-то рыжий, в черных доспехах недавно читал мысли церкачей. Не знаешь такую?
– Ну как ты все повернешь. Я же притворялась.
– Ты хочешь сказать, что не знала, что в монастыре делается?
– Ты же сам мне сказал.
– От меня до твоего замка два дня пешком идти, так? Я сказал, а ты услышала. Простые люди так могут? А, Повелительница?
Лира сначала хмурится, подыскивая аргументы, потом на ее лице появляется гордо-мечтательное выражение. Потом снова озабоченное.
– Коша, может я и повелительница, а все равно не знаю, что делать. Там такие мастера собрались. Им работу надо дать, а то по домам разойдутся. Я сказала, чтоб пока пацанов в ученики подыскивали.
– А ты поручи им изобрести паровую машину. Пусть изобретут ее под твоим чутким руководством. Только прямо ничего не подсказывай, а так, намеками. Пусть думают, что сами догадались. Мозговой штурм церкачей видела, вот и устрой такой же. Да, перед этим пусть Сэм их ученикам велосипеды подарит, а ты притворись, что в первый раз видишь, распроси, что это такое, как работает, для чего нужно. Только сначала вопрос задай, а потом срочно по делам куда-нибудь убеги. Пусть у людей будет время к ответу подготовиться, голову поломать. Тогда, готов на свой хвост спорить, первая паровая машина будет из велосипедных частей сделана.
– Мне притворяться не надо. Я о паровой машине в первый раз слышу.
– У компьютера спроси, – включаю компьютер.
– Никак не привыкну. Коша, у меня к тебе серьезный разговор. Что мы будем с Энни делать, если она не захочет с нами остаться?
– Дадим понюхать газа, чтоб забыла наш разговор, отвезем к монастырю и отпустим на все четыре стороны.
– Вот я как раз об этом. Я долго думала. Нельзя у человека память отнимать.
– Так что же нам с ней делать? Убить что-ли?
– Лучше убить.
– Ты что, с ума сошла?!
– Ну как ты не понимаешь! У человека дом может сгореть, деньги могут украсть, а память – это его! Это никому трогать нельзя, потому что тогда ничего не останется.
– Как будто мы мало забываем. Тебе сейчас 14 лет. Это около 5000 дней. Ты многие из них вспомнить сможешь? Вот что ты делала в этот день ровно год назад?
– Картошку копала.
– Гмм… А два года назад?
– Картошку копала. Не веришь? Хочешь, поклянусь?
– А три года назад?
– Дождь шел. Сидела у окна и на мешки заплаты пришивала.
– Убедила. Я так не умею.
– Не будешь память отбирать?
– МЫ не будем.
– Тогда я секрет открою. Вчера день такой, когда все начинают картошку копать. Традиция такая. Тит говорит, вредная, неправильная, но все равно все так делают. Мы всегда три дня копали, если дождя не было. А еще я знаю, что ты двадцать раз подумаешь, прежде, чем кого-нибудь убить.
Замечаю, что Энни шевельнулась, показываю глазами Лире.
– Лира, скажи мне правду, я страшный?
– Ага.
– Тогда почему меня никто не боится? Я думаю, люди должны бояться дракона, когда в первый раз увидят, а никто не пугается. Даже когда я делаю вид, что нападаю.
– Ну, я не знаю, у тебя вид всегда – как у домашнего кота. Хвост кверху. Издали ты страшный, а вблизи сразу чувствуется, что хороший. Когда тебе плохо было, я тоже чувствовала. И когда ты очень уставал. Я не знаю, как это объяснить.
Лира наливает себе еще один стакан сока. От звяканья стекла Энни вздрагивает.
– Коша, если она сейчас не проснется, я лопну, – заявляет Лира умышленно громко.
– Она уже проснулась. Пусть немножко понежится на солнышке, нас послушает.
– Обгорит ведь. Посмотри, как покраснела, – Лира с полуоборота включается в игру. – Может, одеялом накрыть?
– Не надо. Так она красивее. Ты знаешь, теперь она снова девственница. Побочный эффект. Слышишь, Энни?
Энни даже дышать забыла. Лира тоже поражена.
– Не отзывается, – говорю я Лире. – Энни воровка, смышленая головка!
– Неправда! Не воровка я! – не выдерживает Энни, пытается сесть и тут обнаруживает руку. Глаза ее округляются, сама белеет.
– Точно солдат говорил, больше тебя ничем не пронять. Руку пока не напрягай, кости еще не окрепли.
– Она настоящая? – Энни осматривает, ощупывает руку, пытается шевелить пальцами. Рука слушается плохо.
– Вот, возьми, – Лира протягивает маленький мячик. – Неделю подожди, а потом учись его сжимать. Вот так. И еще упражнение – берешь два камешка и вертишь на ладони. Вот так, запомнила?
– Да, – Энни берет мячик левой рукой, смотрит, куда бы его положить, потом торопливо оглядывается, замечает лошадь, закусывает губу.
– Лошадь твоя. Одежда лежит рядом с тобой. Еда на столе. Если хочешь что-то спросить, спрашивай, – сообщает Лира.
– Где я? Что вы от меня хотите?
– Ты рядом с Замком Повелителей. А хотим мы, чтоб ты осталась с нами и стала одной из нас. Смышленые головы нам очень нужны, – говорю я.
– А что вы со мной сделаете, если я не захочу остаться с вами? Убьете или только памяти лишите?
Укоризненно смотрю на Лиру.
– Ничего мы с тобой делать не будем. Когда захочешь, тогда и уедешь. Теплая одежда и палатка в тюке у седла. Завтра дождь будет, можешь мне поверить.
– Почему я должна верить звероящеру?
Лира сжимает кулаки.
– Коша, я ошиблась. Она просто тварь неблагодарная.
– Успокойся. Верить или не верить – это право каждого свободного человека. Вспомни, как сама мне цепью врезала. – Лира затихает, шмыгает носом.
Энни торопливо одевается. Лира приготовила ей костюм Повелителей темно-красного цвета. С грустью смотрю, как драконочка скрывается под одеждой. Кончив одеваться, она поворачивается к нам.
– Я благодарна вам за руку, но я вас ни о чем не просила, поэтому ничем вам не обязана, – направляется к лошади.
– Энни, один вопрос. Только честно, или лучше совсем не отвечай.
– Да.
– Неужели тебе совсем не интересно? Неужели не хочется хоть одним глазком заглянуть в Замок, узнать, как мы живем, что стало с твоими товарищами?
– Хочется. Но еще больше мне хочется убраться отсюда живой. И как можно быстрее, пока вы не передумали. Если я много буду знать, вы меня живой не выпустите, ни ты, ни она.
– А если я, Дракон, дам слово, что мы не причиним тебе зла, пока ты не начнешь вредить нам первой?
– То есть, я смогу рассказать кому угодно обо всем, что здесь увижу и услышу. Я правильно поняла?
– Да.
Несколько секунд она обдумывала мое предложение, потом я заметил, что у нее задрожали руки. И губы.
– Хотите поиграть со мной как кошка с мышкой?
– Может, я глупый дракон, но я не понял…
– Чего не понял?! Чего не понял? – только бы не заплакала. – Против вашей сотни тысяча наших была. Сам магистр выступил! Десяти дней не прошло, а вы на солнышке загораете, вина, закуски, треп о пустяках. Что получается? Где наша тысяча? Нету! Сгинула! Вы меня за дурочку не держите, я жизнь со всех сторон видела! Если отпускаете меня, значит я последняя осталась.
– Ты думаешь, что мы всех ваших уничтожили?
– Я знаю магистра. Не надо мне говорить, что вы с ним подружились. Он не отступает. Если вы здесь загораете, значит он разбит!
– Тогда зачем тебя отпускаем?
– Чтобы рассказала всем, какие вы крутые да благородные. Мол, с женщинами не воюете, даже со шлюхами. Тысячу мужиков положили, а единственную шлюху не тронули. Даже ручку подлечили. Нет, скажешь?
– Все ясно. Как бы тебе, Энни, попроще объяснить… Твоя ошибка в том, что ты считаешь нас очень сильными. А мы черезвычайно сильные. Сильные настолько, что нам даже не надо кого-то убивать. Представь себе выводок щенков. Бегают, под ногами путаются, ботинки грызут, писают, где попало. Кто-нибудь их за это будет убивать? Нет. Если уж очень нашкодят, возьмет за шкирку, посадит в коробку. Кстати, ты не единственный щенок с отдавленной лапкой. Еще один был, без трех пальцев. Ему тоже лапку подлечили.
– Я вам не верю. Я хочу их видеть.
– Кого сначала? Тех, кто в монастыре остался, или тех, с кем ты была?
– Мою роту.
Даю приказ компьютеру, и на большом экране появляется стена монастыря. Древняя, облупившаяся. Это не Литмундский монастырь, тот как конфетка.
– Где люди? – спрашиваю у компьютера.
– Люди за стеной.
– Покажи запись.
На экране появляются ворота монастыря. Из них выходят человек двадцать нормально одетых монахов и пятеро в костюмах «Нищий в лесу» – подобие доспехов, сплетенное из полосок коры на манер лаптей, снизу мешковина. Пятерка уходит в лес, и вскоре оттуда появляется колонна наших церкачей. Фасоны одежды не особенно различаются, но насчет оружия фантазия у людей работала. Кроме луков, копий, палиц и дубин появились арбалеты, каменные топоры с заостренным концом топорища – можно рубить, можно колоть, нунчаки, что-то типа багров и много всякого, чему я даже названия не знаю. Десять человек несут на жердях разрубленную тушу лося. Вышедшие из леса оживленно переговариваются с местными. Через некоторое время все скрываются за стеной, и ворота со страшным скрипом закрываются.
– Это же Пиитетова пустынь! – Энни поражена. – За горами. До нее две недели по перевалам…
– Если хочешь, Лира тебя туда отвезет. Через полчаса там будешь.
Энни осторожно ощупывает экран левой рукой. Правую бережно прижимает к животу.
– Это как зеркало, да? Там стоит, а тут видно?
– Не совсем так, но близко. Показать, что в вашем монастыре происходит?
– Да-а.
Переключаюсь на Литмундский монастырь. Шесть человек изучают таран на огромных деревянных колесах. Колеса и оси подгнили, и вся конструкция рухнула на бок. Один из церкачей достает нож и отрезает кусок колеса без всякого усилия, как ломоть от буханки хлеба.
– Мы подумали, что эту осадную технику вы приготовили против Лиры, и решили, пусть она сгниет побыстрее – объясняю я Энни.
– Вы можете видеть все, что происходит? Где угодно?
– Ну, не совсем где угодно, но если дашь нам час-другой на подготовку, то, думаю, покажем, что попросишь, – выдаю на экран запись полета к замку Деттервилей. Снято носовой камерой вертолета в солнечную погоду. Как сегодня, только желтых листьев меньше.
Машинально Энни берет со стола яблоко, но тут же осторожно кладет назад.
– Спасибо, что все показали, сэр Дракон. Спасибо, леди Тэрибл, что… Можно, я уеду?
– Можно. Конечно, можно. Все-таки не хочешь остаться, осмотреться. Потом больше рассказать своим сможешь.
Качает головой и медленно идет к лошади.
– Постой, ты мячик забыла! – Лира срывается с места, догоняет, сует в руку мячик. – Тебе пальцы тренировать надо, – идет назад, садится на край шезлонга. Энни отвязывает лошадь.
– Не получилось, – говорю я. – Видимо, мы не обаятельные. Брат Амадей обаятельный, а мы нет. У меня половины зубов нету, у тебя синяк на попе. Кто же таких полюбит?
– Да при чем тут синяк! – Лира не хочет включаться в игру. – Разве за это любят?.. Ой, Коша, я знаю. Если не сработает, я свой хвост съем! Фу ты, от тебя наберешься…
Срывается с места, бежит за Энни. Та уже сидит на лошади.
– Энни, стой! Сказать надо! – подбегает к лошади, хватает под узцы, что-то горячо и убежденно втолковывает шепотом. Если б у меня успели отрасти уши, все бы услышал, а так… Ох уж эти женские секреты. Энни отрицательно качает головой.
– Коша, ну скажи ты ей, что ничего с ней не случится! Ну хочешь, мы потом тебя вместе с лошадью к монастырю отвезем? Для тебя же стараюсь, дура! Слезай с лошади, или я тебе руку отрублю! Какой к нам попала, однорукой, такой и уйдешь!
Энни бледнеет, слезает с лошади. Лира хватает ее за руку, тащит ко мне.
– Коша, мы в Замок. Жди нас здесь. Дай слово Дракона, что подслушивать и подглядывать не будешь! – торопливо натягивает одежду.
– Слово Дракона. Лира, хоть намекни, что задумала?
– Коша, нельзя! – хватает со стола яблоко, тащит Энни за руку к подъемнику.
Нельзя… Странно это. Даю задание главному компьютеру приглядывать за Энни и, в случае нападения на Лиру, усыпить и сообщить мне. Вспоминаю весь разговор. После первоначального шока – озлобленность. Почему? Я тоже хорош. Запугал женщину нашим могуществом. И не врал ведь, а только чуть сместил акценты. Ничего, если останется с нами, разберется, а уйдет, расскажет – пусть нас боятся. Все равно противно на душе. Куда ее Лира повела? Не на инженерную же базу. И не на энергоцентраль. И не на склады. Остается жилая зона, информационная централь, медицинский центр, спортивный комплекс, плантации агропоники. Сама говорила, что надо на воле, на солнце, а потащила в Замок. Ничего не понимаю. К черту, у меня других дел много.
– Главный компьютер, на связь. Давай сводку по инженерной базе.
Сколько они там? Уже час… Ага, возвращаются. Идут, держатся за руки, как старые знакомые. Энни какая-то задумчиво-умиротворенная. Икону с нее писать. Лира светится как лампочка. Подпрыгивает, пинает камешки.
– Коша, она остается с нами на неделю! А там посмотрим!
Энни садится в шезлонг, берет бокал сока.
– Мастер Дракон, не надо звать меня Энни. Я Анна. Энни меня звали в борделе.
– Хорошо, Анна. Может, ты расскажешь немного о себе. Кто ты сейчас, чем хочешь заниматься?
– Двуногое без перьев…
– С плоскими ногтями! – заканчиваю я и зарабатываю улыбку. – Где ты познакомилась с Платоном?
Лира странно посмотрела на нас и занялась кастрюльками с самоподогревом.
– В монастыре. Мастер Дракон, я давала присягу, и пока не намерена ее нарушать. Не хочу загонять свою совесть в угол. Я намерена сообщить магистру, что все члены мобильного корпуса живы и прибыли в Пиитетову пустынь. Это мой долг.
– Ты хочешь лично доложить, или достаточно письма?
– Письмо лучше. Если я отправлюсь в монастырь, то вряд ли смогу вернуться не нарушая приказа. Или получу приказ убить вас.
Даю задание компьютеру, и вскоре появляется кибер с принадлежностями для письма. Анна вся напрягается, потом с интересом изучает фломастер. Пишет несколько строк, подписывается, протягивает листок мне. Не читая вкладываю его в конверт и возвращаю ей. Анна пишет на нем адрес – кому, от кого. Пункты куда, откуда опускаются. Кибер берет конверт, проводит чем-то по краю клапана, заклеивает.
– Мы положим его у ворот монастыря и протрубим сигнал – говорю я, потом объясняю задачу главному компьютеру. Кибер исчезает, вскоре слышится гул винтов вертолета.
– Если я вернусь в монастырь, это письмо – или повышение по службе, или мой смертный приговор, – говорит Анна. Мастер Дракон, Лира утверждает, что драконы всегда говорят правду. Это так?
– Я знаю только одного дракона, и он всегда говорит правду друзьям. Ко врагам это не относится.
– Коша, Анна, ну что вы, как холодную воду ногой щупаете? Нельзя так. Коша, расскажи все по-порядку. Кто ты, что мы тут делаем, зачем.
Эх, Лира, легко сказать… Рассказать! Я себе не хочу сознаться, кто я. Думаешь, приятно быть биороботом? А тут незнакомому человеку… Душу открывать…
– Ладно, слушайте сказку про самого глупого в мире дракона. Этот дракон променял Небо и Свободу на бредовую идею, что может помочь сбившемуся с пути Человечеству.
Со времени появления Анны в Замке прошло десять дней. Покидать Замок она пока не собирается. Более того, похоже, намерена взять надо мною шефство. Я переведен на принудительное регулярное трехразовое питание. Где бы ни находился, в положенное время два кибера подкатывают накрытый столик (2 на 3 метра). Говорят, по ее приказу. Позавчера мой спальный матик исчез, а на его месте оказался роскошный гидроматрас с подогревом, изготовленный из толстого элластичного пластика. Спросил у компьютера, по чьему приказу изготовлен матрас, получил ответ: «Информация конфиденциального характера». Все ясно. Лира, Тит и Сэм до такого не додумались бы. Сами спят чуть ли не на досках. Остается Анна. Кроме них в моей комнате никого больше не было, хотя народа в Замке перебывало уйма. Пять дней в неделю вертолет привозит на четыре часа мальчишек и девчонок 8 – 14 лет. Мерлин Чернильница учит их грамоте. Шесть дней назад к Мерлину присоединился Тит, а еще два дня спустя – Анна. Вчера в группе было 18 ребят, но каждый день появляются новые. Двое – Антуан и какой-то мальчишка из Лириных приятелей уже сдали экзамен по чтению, и в торжественной обстановке леди Тэрибл вручила ребятам патенты на грамотность, подписанные лично Драконом. После чего Сэм подарил по велосипеду. Может, не совсем честно – оба парня умели читать и раньше, но на малышню это произвело огромное впечатление. Скоро к школярам прибавятся ребята из замка Блудвилов. Антуан, сын сэра Блудвила на субботу – воскресенье отправляется домой и рассказывает такие сказки, что у всех челюсть отваливается. На многих дверях базы появились таблички:
Лиру практически не вижу. Ко всему прочему, она теперь еще и судья. Разбирает крестьянские споры. Но только те, смысл которых ей ясен. Остальные поручает разбирать помощникам. Такой вот нестандартный, творческий подход. Сэр Вульфред хотел, как обычно, схлестнуться с сэром Блудвилом из-за податей с Лириной деревни. Лира случайно оказалась в замке Блудвилов. Она вышла из ворот и сказала: «Пошел вон, щенок. Это моя земля». Сэр Вульфред ушел.
Из замка Тэриблов к Лире прибыл посланец и доложил, что работы по ремонту и наведению порядка закончены. Лира в сопровождении лейтенанта, нескольких солдат и киберов слетала туда на вертолете, осмотрела, похвалила, нашла массу недоделок, велела устранить за оставшиеся дни, а также развести во рву рыбок. Лучше всего – карпов.
Сэм в основном занят распространением велосипедов. Так как доставшееся даром не ценится, установлена цена. Один велосипед – одна овца. Однако, большая партия машин ушла контрабандой друзьям Сэма. Крестьяне – народ осторожный и прижимистый. А реклама нужна. Проект велосипеда я слегка переработал. Убрал все декоративные излишества типа фонариков-отражателей, усилил раму, упростил до предела форму и конструкцию деталей, добавил передний багажник-корзинку, увеличил и усилил задний, поставил более широкие шины. Получилась простая и неприхотливая машина для сельской местности.
Тит с утра занят обучением детворы, а после обеда по моему заданию разрабатывает модели государственного управления и прогоняет их на компьютере. Начал с демократии по древнегреческому образцу, но не смог согласовать с высоким уровнем техники. Уже изобрел капитализм. Мучается с вопросом цены и стоимости. Стоимость по Титу – это функция от времени и энергии, необходимых на изготовление единицы продукции, массы, занимаемого станками и оборудованием объема, стоимости комплектующих и еще чего-то, что каждый день меняется. Наблюдаю за процессом с большим интересом. Завтра подкину идею амортизации. Весь рабочий кабинет Тита завален компьютерными распечатками. Говорит, что не может привыкнуть читать с экрана. Клавиатуру тоже недолюбливает. Зато самостоятельно изобрел графический планшет и перо. Я заказал для него 64-процессорный компьютер вроде того, который обслуживает инженерную базу. Теперь Тит общается с ним голосом.
Перед Анной даже стыдно. Пригласили в Замок, показали, где столовая, где туалет, выделили кибера в качестве гида и бросили на произвол судьбы. Но первые два дня мы с Лирой были жутко заняты, а потом я просто не мог прервать этот уникальный, поставленный самой жизнью эксперимент. Мощный интеллект, развитая систематическими тренировками в монастыре культура мышления с одной стороны и база Повелителей, настоящая терра инкогнита, полная тайн и загадок с другой. Привкус опасности, неизвестность, свобода действий – такое приключение бывает раз в жизни. Уверен, эти насыщенные дни, полные интеллектуального подъема, Анна будет вспоминать как самые счастливые в своей жизни. Два дня она ходила по Замку, осматривала, ощупывала все подряд, расспрашивала киберов. Хотела срисовать план Замка с того, который висел на стене, но проходивший мимо Сэм сказал, что это устарело на тысячу лет, и поручил киберам изготовить для нее новый. А заодно, обновить те, которые висят на стенах. На следующий день Анна устроила инспекцию разработок месторождения, (я сам там ни разу еще не был.) и строящихся тоннелей к новым базам. В качестве транспорта использовала грузового кибера на колесном ходу. Потом забралась в вертолет, нашла общий язык с бортовым компьютером и облетела чуть ли не пол Европы. (Спрашивается, зачем мы с Титом изучали ручное управление, если достаточно приказать: «А ну-ка, дорогой, летим туда-то».) Пропажу вертолета обнаружил Сэм спустя два часа, когда пришла пора развозить по домам школяров. Сообщив мне, он вызвал вторую машину. Я поручил главному компьютеру установить связь с компьютером вертолета и докладывать о маршруте. Анна слетала к Пиитетовой пустыни, совершила посадку на месте будущего строительства второй базы, облетела два раза Литмундский монастырь, посетила еще множество мест, после чего вернулась в Замок. За ужином я устроил ей мягкий выговор за то, что детишки опоздали домой, и велел согласовывать время полетов с Сэмом. Заодно посоветовал пройти курс подготовки на тренажере. Видимо, это несколько не соответствовало тому, что она ожидала услышать, потому что Анна всерьез заинтересовалась мной. Сначала допросила с пристрастием Сэма, потом Тита, минут двадцать мучила Мерлина, но смогла выжать из него только то, что я силен в математике (что неверно). Взяв вертолет (с разрешения Сэма) Анна отправилась в замок Деттервилей в гости к Лире. Проговорив всю ночь, вернулась с красными от бессонницы глазами. Не знаю, что наговорила обо мне Лира, но на следующий день я был переведен на трехразовое питание. (Путь к сердцу солдата лежит через его желудок. Наполеон Бонапарт.) Отоспавшись, Анна, с Лириной подачи, приступила к допросу главного компьютера информационной централи. Информационные рессурсы базы оказались именно тем, что она искала. Речевой интерфейс компьютера плюс незаурядная способность Анны задавать осмысленные вопросы и усваивать огромные объемы информации – такое сочетание гарантировало успех. За два последующих дня Анна с терпением автомата и трудолюбием муравья перерыла компьютерную память Замка, изучила все личные дела, всю хронологию восстановления базы. Несколько часов она потратила на изучение чертежей и возможностей механизмов, покидавших территорию Замка. Получив список, Анна попросила упорядочить его по количеству аппаратов каждого типа. Разумеется, первое место заняли ежики-разведчики и боевые ежики с огнеметами и опрыскивателями древесины. Потом она вывела на дисплей карту с маршрутами перемещений всех механизмов. И здесь ежики лидировали. Вечером Анна взяла коммуникатор, одного ежика с огнеметом и спустилась в долину. Там выбрала одиноко стоящий куст и приказала сжечь его. Потом приказала компьютеру подорвать заряд самоликвидатора ежика. Просидев около часа на краю двухметровой воронки в глубокой задумчивости, вернулась в Замок, и легла спать без ужина. Я узнал обо всем глубокой ночью, проверяя перед сном процесс ее адаптации. Проклиная собственную тупость, разбудил Тита и вызвал по коммуникатору Лиру. Тит встревожился не меньше меня, но Лира заявила, что незачем ее будить по пустякам, и что завтра утром нам будет стыдно, а сейчас пора спать.
Лирин прогноз оправдался. Со следующего дня Анна добровольно подключилась к обучению ребятни. После обеда не меньше восьми часов занималась изучением какой-нибудь дисциплины. Не вдаваясь в детали, получала представление о возможностях и общем уровне развития. Перед сном просматривала сводку информации из Литмундского монастыря и Пиитетовой пустыни. Рабочий день в общей сложности 16 часов. Надо будет серьезно поговорить, иначе она себя загонит.
Церкачи из мобильного корпуса ведут себя спокойно. Пять человек на лошадях отправились через перевалы в Литмундский монастырь. Еще пять пар ушли пешком по другим адресам. Остальные охотятся, выделывают шкуры, запасают мясо, мастерят мебель, ремонтируют помещения Пиитетовой пустыни. Когда-то это был монастырь, превосходящий по размерам Литмундский. Но, с изменением торговых путей 300 лет назад, пришел в упадок. Видимо, церкачи собираются остаться в нем на зиму. Специальный отряд порядка ста человек направлен в помощь селянам на уборку урожая. По словам Тита – невиданное дело. В качестве платы берут десятую часть урожая, топоры, пилы, гвозди и зимнюю одежду. Тит говорит, цены справедливые. По закону могли бы взять и без отработки. Восхищенный таким трудолюбием, я презентовал им ночью полторы тонны оконного стекла и двести килограммов цветных стекол для витражей. Утром один лист стекла был разбит на мелкие кусочки с научной целью и исследован всеми доступными средствами (вкус, запах, прочность, твердость, плотность, тугоплавкость, коэффициент преломления). Остальные пошли в дело (в смысле – в окна).
– Ты, Повелительница, и не знаешь, что делать?
– Опять смеешься?
– Вот те раз! Что ты мне о Повелителях рассказывала? На драконах летали. На самолетах-вертолетах, по нашему. Ты летала? Летала. Хоть и экзамен по вождению не сдавала. А на моем загривке кто летал? Дальше – вещи их слушались. Если ты сейчас позовешь, сюда прибежит полсотни киберов. Или вертолет. Или ежик на задних лапках. Дальше – повелители могли новую руку или ногу человеку вырастить. Вот она, в шезлонге лежит. Твоя работа?
– Коша, но я только киберам приказала…
– А Повелители, думаешь, что делали? Да, кто-то рыжий, в черных доспехах недавно читал мысли церкачей. Не знаешь такую?
– Ну как ты все повернешь. Я же притворялась.
– Ты хочешь сказать, что не знала, что в монастыре делается?
– Ты же сам мне сказал.
– От меня до твоего замка два дня пешком идти, так? Я сказал, а ты услышала. Простые люди так могут? А, Повелительница?
Лира сначала хмурится, подыскивая аргументы, потом на ее лице появляется гордо-мечтательное выражение. Потом снова озабоченное.
– Коша, может я и повелительница, а все равно не знаю, что делать. Там такие мастера собрались. Им работу надо дать, а то по домам разойдутся. Я сказала, чтоб пока пацанов в ученики подыскивали.
– А ты поручи им изобрести паровую машину. Пусть изобретут ее под твоим чутким руководством. Только прямо ничего не подсказывай, а так, намеками. Пусть думают, что сами догадались. Мозговой штурм церкачей видела, вот и устрой такой же. Да, перед этим пусть Сэм их ученикам велосипеды подарит, а ты притворись, что в первый раз видишь, распроси, что это такое, как работает, для чего нужно. Только сначала вопрос задай, а потом срочно по делам куда-нибудь убеги. Пусть у людей будет время к ответу подготовиться, голову поломать. Тогда, готов на свой хвост спорить, первая паровая машина будет из велосипедных частей сделана.
– Мне притворяться не надо. Я о паровой машине в первый раз слышу.
– У компьютера спроси, – включаю компьютер.
– Никак не привыкну. Коша, у меня к тебе серьезный разговор. Что мы будем с Энни делать, если она не захочет с нами остаться?
– Дадим понюхать газа, чтоб забыла наш разговор, отвезем к монастырю и отпустим на все четыре стороны.
– Вот я как раз об этом. Я долго думала. Нельзя у человека память отнимать.
– Так что же нам с ней делать? Убить что-ли?
– Лучше убить.
– Ты что, с ума сошла?!
– Ну как ты не понимаешь! У человека дом может сгореть, деньги могут украсть, а память – это его! Это никому трогать нельзя, потому что тогда ничего не останется.
– Как будто мы мало забываем. Тебе сейчас 14 лет. Это около 5000 дней. Ты многие из них вспомнить сможешь? Вот что ты делала в этот день ровно год назад?
– Картошку копала.
– Гмм… А два года назад?
– Картошку копала. Не веришь? Хочешь, поклянусь?
– А три года назад?
– Дождь шел. Сидела у окна и на мешки заплаты пришивала.
– Убедила. Я так не умею.
– Не будешь память отбирать?
– МЫ не будем.
– Тогда я секрет открою. Вчера день такой, когда все начинают картошку копать. Традиция такая. Тит говорит, вредная, неправильная, но все равно все так делают. Мы всегда три дня копали, если дождя не было. А еще я знаю, что ты двадцать раз подумаешь, прежде, чем кого-нибудь убить.
Замечаю, что Энни шевельнулась, показываю глазами Лире.
– Лира, скажи мне правду, я страшный?
– Ага.
– Тогда почему меня никто не боится? Я думаю, люди должны бояться дракона, когда в первый раз увидят, а никто не пугается. Даже когда я делаю вид, что нападаю.
– Ну, я не знаю, у тебя вид всегда – как у домашнего кота. Хвост кверху. Издали ты страшный, а вблизи сразу чувствуется, что хороший. Когда тебе плохо было, я тоже чувствовала. И когда ты очень уставал. Я не знаю, как это объяснить.
Лира наливает себе еще один стакан сока. От звяканья стекла Энни вздрагивает.
– Коша, если она сейчас не проснется, я лопну, – заявляет Лира умышленно громко.
– Она уже проснулась. Пусть немножко понежится на солнышке, нас послушает.
– Обгорит ведь. Посмотри, как покраснела, – Лира с полуоборота включается в игру. – Может, одеялом накрыть?
– Не надо. Так она красивее. Ты знаешь, теперь она снова девственница. Побочный эффект. Слышишь, Энни?
Энни даже дышать забыла. Лира тоже поражена.
– Не отзывается, – говорю я Лире. – Энни воровка, смышленая головка!
– Неправда! Не воровка я! – не выдерживает Энни, пытается сесть и тут обнаруживает руку. Глаза ее округляются, сама белеет.
– Точно солдат говорил, больше тебя ничем не пронять. Руку пока не напрягай, кости еще не окрепли.
– Она настоящая? – Энни осматривает, ощупывает руку, пытается шевелить пальцами. Рука слушается плохо.
– Вот, возьми, – Лира протягивает маленький мячик. – Неделю подожди, а потом учись его сжимать. Вот так. И еще упражнение – берешь два камешка и вертишь на ладони. Вот так, запомнила?
– Да, – Энни берет мячик левой рукой, смотрит, куда бы его положить, потом торопливо оглядывается, замечает лошадь, закусывает губу.
– Лошадь твоя. Одежда лежит рядом с тобой. Еда на столе. Если хочешь что-то спросить, спрашивай, – сообщает Лира.
– Где я? Что вы от меня хотите?
– Ты рядом с Замком Повелителей. А хотим мы, чтоб ты осталась с нами и стала одной из нас. Смышленые головы нам очень нужны, – говорю я.
– А что вы со мной сделаете, если я не захочу остаться с вами? Убьете или только памяти лишите?
Укоризненно смотрю на Лиру.
– Ничего мы с тобой делать не будем. Когда захочешь, тогда и уедешь. Теплая одежда и палатка в тюке у седла. Завтра дождь будет, можешь мне поверить.
– Почему я должна верить звероящеру?
Лира сжимает кулаки.
– Коша, я ошиблась. Она просто тварь неблагодарная.
– Успокойся. Верить или не верить – это право каждого свободного человека. Вспомни, как сама мне цепью врезала. – Лира затихает, шмыгает носом.
Энни торопливо одевается. Лира приготовила ей костюм Повелителей темно-красного цвета. С грустью смотрю, как драконочка скрывается под одеждой. Кончив одеваться, она поворачивается к нам.
– Я благодарна вам за руку, но я вас ни о чем не просила, поэтому ничем вам не обязана, – направляется к лошади.
– Энни, один вопрос. Только честно, или лучше совсем не отвечай.
– Да.
– Неужели тебе совсем не интересно? Неужели не хочется хоть одним глазком заглянуть в Замок, узнать, как мы живем, что стало с твоими товарищами?
– Хочется. Но еще больше мне хочется убраться отсюда живой. И как можно быстрее, пока вы не передумали. Если я много буду знать, вы меня живой не выпустите, ни ты, ни она.
– А если я, Дракон, дам слово, что мы не причиним тебе зла, пока ты не начнешь вредить нам первой?
– То есть, я смогу рассказать кому угодно обо всем, что здесь увижу и услышу. Я правильно поняла?
– Да.
Несколько секунд она обдумывала мое предложение, потом я заметил, что у нее задрожали руки. И губы.
– Хотите поиграть со мной как кошка с мышкой?
– Может, я глупый дракон, но я не понял…
– Чего не понял?! Чего не понял? – только бы не заплакала. – Против вашей сотни тысяча наших была. Сам магистр выступил! Десяти дней не прошло, а вы на солнышке загораете, вина, закуски, треп о пустяках. Что получается? Где наша тысяча? Нету! Сгинула! Вы меня за дурочку не держите, я жизнь со всех сторон видела! Если отпускаете меня, значит я последняя осталась.
– Ты думаешь, что мы всех ваших уничтожили?
– Я знаю магистра. Не надо мне говорить, что вы с ним подружились. Он не отступает. Если вы здесь загораете, значит он разбит!
– Тогда зачем тебя отпускаем?
– Чтобы рассказала всем, какие вы крутые да благородные. Мол, с женщинами не воюете, даже со шлюхами. Тысячу мужиков положили, а единственную шлюху не тронули. Даже ручку подлечили. Нет, скажешь?
– Все ясно. Как бы тебе, Энни, попроще объяснить… Твоя ошибка в том, что ты считаешь нас очень сильными. А мы черезвычайно сильные. Сильные настолько, что нам даже не надо кого-то убивать. Представь себе выводок щенков. Бегают, под ногами путаются, ботинки грызут, писают, где попало. Кто-нибудь их за это будет убивать? Нет. Если уж очень нашкодят, возьмет за шкирку, посадит в коробку. Кстати, ты не единственный щенок с отдавленной лапкой. Еще один был, без трех пальцев. Ему тоже лапку подлечили.
– Я вам не верю. Я хочу их видеть.
– Кого сначала? Тех, кто в монастыре остался, или тех, с кем ты была?
– Мою роту.
Даю приказ компьютеру, и на большом экране появляется стена монастыря. Древняя, облупившаяся. Это не Литмундский монастырь, тот как конфетка.
– Где люди? – спрашиваю у компьютера.
– Люди за стеной.
– Покажи запись.
На экране появляются ворота монастыря. Из них выходят человек двадцать нормально одетых монахов и пятеро в костюмах «Нищий в лесу» – подобие доспехов, сплетенное из полосок коры на манер лаптей, снизу мешковина. Пятерка уходит в лес, и вскоре оттуда появляется колонна наших церкачей. Фасоны одежды не особенно различаются, но насчет оружия фантазия у людей работала. Кроме луков, копий, палиц и дубин появились арбалеты, каменные топоры с заостренным концом топорища – можно рубить, можно колоть, нунчаки, что-то типа багров и много всякого, чему я даже названия не знаю. Десять человек несут на жердях разрубленную тушу лося. Вышедшие из леса оживленно переговариваются с местными. Через некоторое время все скрываются за стеной, и ворота со страшным скрипом закрываются.
– Это же Пиитетова пустынь! – Энни поражена. – За горами. До нее две недели по перевалам…
– Если хочешь, Лира тебя туда отвезет. Через полчаса там будешь.
Энни осторожно ощупывает экран левой рукой. Правую бережно прижимает к животу.
– Это как зеркало, да? Там стоит, а тут видно?
– Не совсем так, но близко. Показать, что в вашем монастыре происходит?
– Да-а.
Переключаюсь на Литмундский монастырь. Шесть человек изучают таран на огромных деревянных колесах. Колеса и оси подгнили, и вся конструкция рухнула на бок. Один из церкачей достает нож и отрезает кусок колеса без всякого усилия, как ломоть от буханки хлеба.
– Мы подумали, что эту осадную технику вы приготовили против Лиры, и решили, пусть она сгниет побыстрее – объясняю я Энни.
– Вы можете видеть все, что происходит? Где угодно?
– Ну, не совсем где угодно, но если дашь нам час-другой на подготовку, то, думаю, покажем, что попросишь, – выдаю на экран запись полета к замку Деттервилей. Снято носовой камерой вертолета в солнечную погоду. Как сегодня, только желтых листьев меньше.
Машинально Энни берет со стола яблоко, но тут же осторожно кладет назад.
– Спасибо, что все показали, сэр Дракон. Спасибо, леди Тэрибл, что… Можно, я уеду?
– Можно. Конечно, можно. Все-таки не хочешь остаться, осмотреться. Потом больше рассказать своим сможешь.
Качает головой и медленно идет к лошади.
– Постой, ты мячик забыла! – Лира срывается с места, догоняет, сует в руку мячик. – Тебе пальцы тренировать надо, – идет назад, садится на край шезлонга. Энни отвязывает лошадь.
– Не получилось, – говорю я. – Видимо, мы не обаятельные. Брат Амадей обаятельный, а мы нет. У меня половины зубов нету, у тебя синяк на попе. Кто же таких полюбит?
– Да при чем тут синяк! – Лира не хочет включаться в игру. – Разве за это любят?.. Ой, Коша, я знаю. Если не сработает, я свой хвост съем! Фу ты, от тебя наберешься…
Срывается с места, бежит за Энни. Та уже сидит на лошади.
– Энни, стой! Сказать надо! – подбегает к лошади, хватает под узцы, что-то горячо и убежденно втолковывает шепотом. Если б у меня успели отрасти уши, все бы услышал, а так… Ох уж эти женские секреты. Энни отрицательно качает головой.
– Коша, ну скажи ты ей, что ничего с ней не случится! Ну хочешь, мы потом тебя вместе с лошадью к монастырю отвезем? Для тебя же стараюсь, дура! Слезай с лошади, или я тебе руку отрублю! Какой к нам попала, однорукой, такой и уйдешь!
Энни бледнеет, слезает с лошади. Лира хватает ее за руку, тащит ко мне.
– Коша, мы в Замок. Жди нас здесь. Дай слово Дракона, что подслушивать и подглядывать не будешь! – торопливо натягивает одежду.
– Слово Дракона. Лира, хоть намекни, что задумала?
– Коша, нельзя! – хватает со стола яблоко, тащит Энни за руку к подъемнику.
Нельзя… Странно это. Даю задание главному компьютеру приглядывать за Энни и, в случае нападения на Лиру, усыпить и сообщить мне. Вспоминаю весь разговор. После первоначального шока – озлобленность. Почему? Я тоже хорош. Запугал женщину нашим могуществом. И не врал ведь, а только чуть сместил акценты. Ничего, если останется с нами, разберется, а уйдет, расскажет – пусть нас боятся. Все равно противно на душе. Куда ее Лира повела? Не на инженерную же базу. И не на энергоцентраль. И не на склады. Остается жилая зона, информационная централь, медицинский центр, спортивный комплекс, плантации агропоники. Сама говорила, что надо на воле, на солнце, а потащила в Замок. Ничего не понимаю. К черту, у меня других дел много.
– Главный компьютер, на связь. Давай сводку по инженерной базе.
Сколько они там? Уже час… Ага, возвращаются. Идут, держатся за руки, как старые знакомые. Энни какая-то задумчиво-умиротворенная. Икону с нее писать. Лира светится как лампочка. Подпрыгивает, пинает камешки.
– Коша, она остается с нами на неделю! А там посмотрим!
Энни садится в шезлонг, берет бокал сока.
– Мастер Дракон, не надо звать меня Энни. Я Анна. Энни меня звали в борделе.
– Хорошо, Анна. Может, ты расскажешь немного о себе. Кто ты сейчас, чем хочешь заниматься?
– Двуногое без перьев…
– С плоскими ногтями! – заканчиваю я и зарабатываю улыбку. – Где ты познакомилась с Платоном?
Лира странно посмотрела на нас и занялась кастрюльками с самоподогревом.
– В монастыре. Мастер Дракон, я давала присягу, и пока не намерена ее нарушать. Не хочу загонять свою совесть в угол. Я намерена сообщить магистру, что все члены мобильного корпуса живы и прибыли в Пиитетову пустынь. Это мой долг.
– Ты хочешь лично доложить, или достаточно письма?
– Письмо лучше. Если я отправлюсь в монастырь, то вряд ли смогу вернуться не нарушая приказа. Или получу приказ убить вас.
Даю задание компьютеру, и вскоре появляется кибер с принадлежностями для письма. Анна вся напрягается, потом с интересом изучает фломастер. Пишет несколько строк, подписывается, протягивает листок мне. Не читая вкладываю его в конверт и возвращаю ей. Анна пишет на нем адрес – кому, от кого. Пункты куда, откуда опускаются. Кибер берет конверт, проводит чем-то по краю клапана, заклеивает.
– Мы положим его у ворот монастыря и протрубим сигнал – говорю я, потом объясняю задачу главному компьютеру. Кибер исчезает, вскоре слышится гул винтов вертолета.
– Если я вернусь в монастырь, это письмо – или повышение по службе, или мой смертный приговор, – говорит Анна. Мастер Дракон, Лира утверждает, что драконы всегда говорят правду. Это так?
– Я знаю только одного дракона, и он всегда говорит правду друзьям. Ко врагам это не относится.
– Коша, Анна, ну что вы, как холодную воду ногой щупаете? Нельзя так. Коша, расскажи все по-порядку. Кто ты, что мы тут делаем, зачем.
Эх, Лира, легко сказать… Рассказать! Я себе не хочу сознаться, кто я. Думаешь, приятно быть биороботом? А тут незнакомому человеку… Душу открывать…
– Ладно, слушайте сказку про самого глупого в мире дракона. Этот дракон променял Небо и Свободу на бредовую идею, что может помочь сбившемуся с пути Человечеству.
Со времени появления Анны в Замке прошло десять дней. Покидать Замок она пока не собирается. Более того, похоже, намерена взять надо мною шефство. Я переведен на принудительное регулярное трехразовое питание. Где бы ни находился, в положенное время два кибера подкатывают накрытый столик (2 на 3 метра). Говорят, по ее приказу. Позавчера мой спальный матик исчез, а на его месте оказался роскошный гидроматрас с подогревом, изготовленный из толстого элластичного пластика. Спросил у компьютера, по чьему приказу изготовлен матрас, получил ответ: «Информация конфиденциального характера». Все ясно. Лира, Тит и Сэм до такого не додумались бы. Сами спят чуть ли не на досках. Остается Анна. Кроме них в моей комнате никого больше не было, хотя народа в Замке перебывало уйма. Пять дней в неделю вертолет привозит на четыре часа мальчишек и девчонок 8 – 14 лет. Мерлин Чернильница учит их грамоте. Шесть дней назад к Мерлину присоединился Тит, а еще два дня спустя – Анна. Вчера в группе было 18 ребят, но каждый день появляются новые. Двое – Антуан и какой-то мальчишка из Лириных приятелей уже сдали экзамен по чтению, и в торжественной обстановке леди Тэрибл вручила ребятам патенты на грамотность, подписанные лично Драконом. После чего Сэм подарил по велосипеду. Может, не совсем честно – оба парня умели читать и раньше, но на малышню это произвело огромное впечатление. Скоро к школярам прибавятся ребята из замка Блудвилов. Антуан, сын сэра Блудвила на субботу – воскресенье отправляется домой и рассказывает такие сказки, что у всех челюсть отваливается. На многих дверях базы появились таблички:
О П А С Н О!Ни разу не видел, чтоб такая надпись остановила настоящего искателя приключений десяти лет от роду, но за дверью дежурит кибер с баллончиком усыпляющего газа. Когда киберы привозят очередного уснувшего на специальной тележке в учебный центр, занятия откладываются, вся компания тихонько, на цыпочках, чтоб не разбудить, везет его в бассейн, и там с воплями сбрасывает в воду. Это называется «Подмочить репутацию».
Школярам и студентам вход разрешен только вместе с посвященными О П А С Н О!
Лиру практически не вижу. Ко всему прочему, она теперь еще и судья. Разбирает крестьянские споры. Но только те, смысл которых ей ясен. Остальные поручает разбирать помощникам. Такой вот нестандартный, творческий подход. Сэр Вульфред хотел, как обычно, схлестнуться с сэром Блудвилом из-за податей с Лириной деревни. Лира случайно оказалась в замке Блудвилов. Она вышла из ворот и сказала: «Пошел вон, щенок. Это моя земля». Сэр Вульфред ушел.
Из замка Тэриблов к Лире прибыл посланец и доложил, что работы по ремонту и наведению порядка закончены. Лира в сопровождении лейтенанта, нескольких солдат и киберов слетала туда на вертолете, осмотрела, похвалила, нашла массу недоделок, велела устранить за оставшиеся дни, а также развести во рву рыбок. Лучше всего – карпов.
Сэм в основном занят распространением велосипедов. Так как доставшееся даром не ценится, установлена цена. Один велосипед – одна овца. Однако, большая партия машин ушла контрабандой друзьям Сэма. Крестьяне – народ осторожный и прижимистый. А реклама нужна. Проект велосипеда я слегка переработал. Убрал все декоративные излишества типа фонариков-отражателей, усилил раму, упростил до предела форму и конструкцию деталей, добавил передний багажник-корзинку, увеличил и усилил задний, поставил более широкие шины. Получилась простая и неприхотливая машина для сельской местности.
Тит с утра занят обучением детворы, а после обеда по моему заданию разрабатывает модели государственного управления и прогоняет их на компьютере. Начал с демократии по древнегреческому образцу, но не смог согласовать с высоким уровнем техники. Уже изобрел капитализм. Мучается с вопросом цены и стоимости. Стоимость по Титу – это функция от времени и энергии, необходимых на изготовление единицы продукции, массы, занимаемого станками и оборудованием объема, стоимости комплектующих и еще чего-то, что каждый день меняется. Наблюдаю за процессом с большим интересом. Завтра подкину идею амортизации. Весь рабочий кабинет Тита завален компьютерными распечатками. Говорит, что не может привыкнуть читать с экрана. Клавиатуру тоже недолюбливает. Зато самостоятельно изобрел графический планшет и перо. Я заказал для него 64-процессорный компьютер вроде того, который обслуживает инженерную базу. Теперь Тит общается с ним голосом.
Перед Анной даже стыдно. Пригласили в Замок, показали, где столовая, где туалет, выделили кибера в качестве гида и бросили на произвол судьбы. Но первые два дня мы с Лирой были жутко заняты, а потом я просто не мог прервать этот уникальный, поставленный самой жизнью эксперимент. Мощный интеллект, развитая систематическими тренировками в монастыре культура мышления с одной стороны и база Повелителей, настоящая терра инкогнита, полная тайн и загадок с другой. Привкус опасности, неизвестность, свобода действий – такое приключение бывает раз в жизни. Уверен, эти насыщенные дни, полные интеллектуального подъема, Анна будет вспоминать как самые счастливые в своей жизни. Два дня она ходила по Замку, осматривала, ощупывала все подряд, расспрашивала киберов. Хотела срисовать план Замка с того, который висел на стене, но проходивший мимо Сэм сказал, что это устарело на тысячу лет, и поручил киберам изготовить для нее новый. А заодно, обновить те, которые висят на стенах. На следующий день Анна устроила инспекцию разработок месторождения, (я сам там ни разу еще не был.) и строящихся тоннелей к новым базам. В качестве транспорта использовала грузового кибера на колесном ходу. Потом забралась в вертолет, нашла общий язык с бортовым компьютером и облетела чуть ли не пол Европы. (Спрашивается, зачем мы с Титом изучали ручное управление, если достаточно приказать: «А ну-ка, дорогой, летим туда-то».) Пропажу вертолета обнаружил Сэм спустя два часа, когда пришла пора развозить по домам школяров. Сообщив мне, он вызвал вторую машину. Я поручил главному компьютеру установить связь с компьютером вертолета и докладывать о маршруте. Анна слетала к Пиитетовой пустыни, совершила посадку на месте будущего строительства второй базы, облетела два раза Литмундский монастырь, посетила еще множество мест, после чего вернулась в Замок. За ужином я устроил ей мягкий выговор за то, что детишки опоздали домой, и велел согласовывать время полетов с Сэмом. Заодно посоветовал пройти курс подготовки на тренажере. Видимо, это несколько не соответствовало тому, что она ожидала услышать, потому что Анна всерьез заинтересовалась мной. Сначала допросила с пристрастием Сэма, потом Тита, минут двадцать мучила Мерлина, но смогла выжать из него только то, что я силен в математике (что неверно). Взяв вертолет (с разрешения Сэма) Анна отправилась в замок Деттервилей в гости к Лире. Проговорив всю ночь, вернулась с красными от бессонницы глазами. Не знаю, что наговорила обо мне Лира, но на следующий день я был переведен на трехразовое питание. (Путь к сердцу солдата лежит через его желудок. Наполеон Бонапарт.) Отоспавшись, Анна, с Лириной подачи, приступила к допросу главного компьютера информационной централи. Информационные рессурсы базы оказались именно тем, что она искала. Речевой интерфейс компьютера плюс незаурядная способность Анны задавать осмысленные вопросы и усваивать огромные объемы информации – такое сочетание гарантировало успех. За два последующих дня Анна с терпением автомата и трудолюбием муравья перерыла компьютерную память Замка, изучила все личные дела, всю хронологию восстановления базы. Несколько часов она потратила на изучение чертежей и возможностей механизмов, покидавших территорию Замка. Получив список, Анна попросила упорядочить его по количеству аппаратов каждого типа. Разумеется, первое место заняли ежики-разведчики и боевые ежики с огнеметами и опрыскивателями древесины. Потом она вывела на дисплей карту с маршрутами перемещений всех механизмов. И здесь ежики лидировали. Вечером Анна взяла коммуникатор, одного ежика с огнеметом и спустилась в долину. Там выбрала одиноко стоящий куст и приказала сжечь его. Потом приказала компьютеру подорвать заряд самоликвидатора ежика. Просидев около часа на краю двухметровой воронки в глубокой задумчивости, вернулась в Замок, и легла спать без ужина. Я узнал обо всем глубокой ночью, проверяя перед сном процесс ее адаптации. Проклиная собственную тупость, разбудил Тита и вызвал по коммуникатору Лиру. Тит встревожился не меньше меня, но Лира заявила, что незачем ее будить по пустякам, и что завтра утром нам будет стыдно, а сейчас пора спать.
Лирин прогноз оправдался. Со следующего дня Анна добровольно подключилась к обучению ребятни. После обеда не меньше восьми часов занималась изучением какой-нибудь дисциплины. Не вдаваясь в детали, получала представление о возможностях и общем уровне развития. Перед сном просматривала сводку информации из Литмундского монастыря и Пиитетовой пустыни. Рабочий день в общей сложности 16 часов. Надо будет серьезно поговорить, иначе она себя загонит.
Церкачи из мобильного корпуса ведут себя спокойно. Пять человек на лошадях отправились через перевалы в Литмундский монастырь. Еще пять пар ушли пешком по другим адресам. Остальные охотятся, выделывают шкуры, запасают мясо, мастерят мебель, ремонтируют помещения Пиитетовой пустыни. Когда-то это был монастырь, превосходящий по размерам Литмундский. Но, с изменением торговых путей 300 лет назад, пришел в упадок. Видимо, церкачи собираются остаться в нем на зиму. Специальный отряд порядка ста человек направлен в помощь селянам на уборку урожая. По словам Тита – невиданное дело. В качестве платы берут десятую часть урожая, топоры, пилы, гвозди и зимнюю одежду. Тит говорит, цены справедливые. По закону могли бы взять и без отработки. Восхищенный таким трудолюбием, я презентовал им ночью полторы тонны оконного стекла и двести килограммов цветных стекол для витражей. Утром один лист стекла был разбит на мелкие кусочки с научной целью и исследован всеми доступными средствами (вкус, запах, прочность, твердость, плотность, тугоплавкость, коэффициент преломления). Остальные пошли в дело (в смысле – в окна).