Швец Дмитрий. Слуга короны

   – Нет, – засмеялся герцог, – тебе не пойдет. – И добавил серьезно: – Ты извини, я не могу с тобой пойти. Они же думают, что я мертв.
   – Ничего, – ответил я, не отрываясь от своего отражения, – я Следопыта с собой возьму. Подбери и ему что-нибудь.
   Герцог удалился, а я продолжил разглядывать себя. Ох и красив же я! И с этой стороны, и с этой. Красив! Хоть под венец! Да не с кем. Воспоминание об Адели больно укололо. Я сорвался с места и, стремясь отогнать его, бросился прочь, подальше от зеркала. Город жил ожиданием военной кампании. Жители готовились к осаде. Я это уже видел и понимал, что значат мрачные лица, разговоры полушепотом и косые взгляды на незнакомцев. Но в Станрогте был враг, реальный, занявший город, а здесь только ходили слухи об армии, остановившейся на границе.
   Трактирщик с пузом, в котором запросто поместится лошадь, недоверчиво оглядел двух чужаков, заказавших еду, но не взявших пива его собственного приготовления. Он не доверял тем, кто не пил его пиво, особенно теперь, когда жизнь висит на волоске. Все в городе чувствовали опасность, все знали, что пограничные форты, ослабленные главнокомандующим, не выдержат штурма, и ждали со дня на день сообщений об их падении. Но пока сообщений не было, каждый должен отведать его фирменного пива. Должен, потому что золото – оно и при захватчиках золото.
   Мне целиком и полностью плевать на его недоверие, я здесь не для того, чтобы завоевать его любовь. Хотя трактирщик может быть полезней многих местных. Уж я-то знаю, сам частенько подслушивал разговоры.
   Но много полезней любого трактирщика местные пацаны, они пролезают во все щели и знают то, что взрослые узнают только через несколько дней. Мысль эта посетила меня, когда я наблюдал за тощим пареньком, снующим меж столов и выпрашивающим монетку. Если бы я его не видел, тогда, конечно, трактирщик выложил бы мне все, а я бы опять напился. Но пить я не хотел.
   Пацан подошел к нашим соседям и, пока они пытались от него избавиться, срезал у одного кошель. Я улыбнулся и, подозвав толстяка, продемонстрировал вес золота герцога. Глаза мальчонки вспыхнули, и он торопливо отвел взгляд.
   Трактирщик, морщась, отправился за заказом, опять эта странная парочка не спросила пива. Если так пойдет дальше, он может закрываться, на одном хлебе не поживешь. Его приходится покупать, а вот пиво он гонит в подвале.
   Словно не думая ни о чем, кроме подаяния, мальчишка подошел к нам. Он клянчил, рассказывая выдуманную историю своей жизни. Я внимательно слушал, а когда он дошел до «дайте монетку, кушать хочется» повернулся к Следопыту. Мальчик обиженно шмыгнул носом и пошел прочь, но оступился и упал на меня.
   – Простите, – прошептал он, – но я так ослаб. Ноги совсем не держат. – Он поклонился и попытался уйти, но я крепко держал его руку. – Пустите! – испуганно прошептал он. – Пустите дяденька, больно! – завопил он в следующий момент. Я не отпускал, я ждал, кто кинется ему на помощь, но желающих не находилось. – Пустите, – тихо бормотал он, – больно. Ну пустите же!
   – Отпущу, – пообещал я, – но сначала пойдем поговорим.
   Я встал и, все так же держа его за руку, повел к выходу. Он плакал, по-настоящему плакал и умолял меня не трогать его, бедного сироту.
   – Эй! – крикнул кто-то. – Оставь сироту в покое. Куда ты его тащишь?
   – Не твое дело, – рыкнул Следопыт, шлепнув на стол длинный нож, и крикун заткнулся. Всеобщая любовь нам обеспечена.
   За корчмой я отпустил парня. Он, не понимая, выпучил глаза.
   – Можешь бежать, – сказал я, – а можешь послушать меня и честно заработать. Ну что выбираешь?
   – А я смогу отказаться? – спросил он и, получив утвердительный ответ, изрек: – Тогда я послушаю.
   – Вот золотой. – Я вытащил монетку. – Красивый, правда? – Он кивнул, таких денег ему вовек не заработать, трактир-то небогат, и ходят сюда небогатые люди. Богатых по-другому обкрадывают. – Ты получишь его, если кое-что для меня сделаешь.
   – Я этим с мужиками не занимаюсь, – обиженно ответил он и тут же получил подзатыльник.
   – А тебе кто это предлагал? Да бог с тобой, – засмеялся я, – мне нужно, чтобы ты отвез весточку одному человеку, а ты о всяких гадостях.
   – Извините, – покраснел он.
   – Бывает, – хлопнул я его по плечу.
   – Так кому весточку отвезти?
   – Но ты согласен?
   – За золотой хоть на край света! – воскликнул он и добавил задумчиво: – Нет, на край света, пожалуй, далековато.
   – На край света и не придется, – сказал я, – знаешь военный городок на пути в Беррой? – Он кивнул. – Туда надо. – Я ждал его реакции, а он молчал, вопрошающе глядя на меня, ожидая продолжения. – Я дам тебе записку, ты отвезешь ее туда и передашь или капитану Молоту, или лейтенанту Метису. Кого найдешь. Но лучше Молоту. Запомнишь имена?
   – Конечно, – обиженно сказал он, – только как я туда попаду?
   – Это легко. Подойдешь к страже на воротах и спросишь, нет ли какой работы внутри. Они тебя отправят на конюшню, там всегда руки нужны. Понял?
   – Понял, – ответил он.
   – Тогда подожди меня тут. Я скоро вернусь.
   Я ушел и быстренько черканул записку на клочке бумаги. Какой же я предусмотрительный, бумагу у герцога спер. Я звал Молота в Восбур, писал, что мне надо с ним поговорить и что это очень важно. Не забыл я упомянуть и том, что все очень хреново. Но что именно хреново, не написал.
   Когда я вернулся, паренек стоял на том же месте, где я его оставил.
   – Держи! – Я вручил ему лист и монетку. – Найдешь и передашь. А если не найдешь, то возвращайся и получишь еще одну такую же.
   – А если найду? – спросил он.
   – А найдешь, получишь две. – Надо стимулировать поиски. Рискованно, конечно, отправлять уличного бродягу с важным письмом, но других способов связаться с братом у меня нет. – Ну ты чего еще здесь? Поторопись и запомни – Молот.
   – Уже запомнил, – засмеялся он. Что смешного я сказал? – Считайте, что он уже получил вашу весть. За три золотых я его из-под земли достану, – прокричал он, убегая.
   С чувством выполненного долга я вернулся в корчму.
   – И куда ты его услал? – спросил Следопыт.
   – В гости, – ответил я, прихлебнув из глиняного стакана. Господи, что за отвратительное варево здесь подают! Я собрался выплюнуть то, что в этом заведении гордо звалось пиво, но поймал на себе заинтересованный взгляд трактирщика и, зажмурившись, сглотнул. Нехорошо обижать коллегу в незнакомом городе. – Где ты взял это дерьмо? – зашипел я на Следопыта.
   – Он меня уговорил, – улыбаясь, ответил тот, кивнув на толстяка.
   Я поднял стакан, всем своим видом показывая, что варево мне понравилось, но пить больше не стал.
   – Так где малец? – снова спросил тот, кто называл себя моим другом. Называл, потому что друзья не стремятся отравить друзей.
   – Я же сказал, в гости он поехал. – Пусть помучается, гад, подсунуть такое. – К Молоту в гости, – сказал я после паузы. Ладно, хватит с него мучений.
   – Почему его? – выпучив глаза, спросил Следопыт.
   – А кого? Тебя? Не глупи, включи то, что у других называется мозгом, нас с тобой они сразу на кол посадят. У герцога слишком много дел здесь. Слугам его я не доверяю.
   – А городской шпане доверяешь? – покачал головой Следопыт.
   – Да, – ответил я, не веря самому себе. – Шпане я доверяю. Сам таким был.
   – Ну-ну, – Следопыт сдержанно улыбнулся, – доверяй. Доверчивый ты тип. Ме… – Я пнул его под столом. Он сперва сморщился, но затем кивнул: – Это кто?
   Я повернулся в сторону кивка и остолбенел. Мой посланец как ни в чем не бывало важно вышагивал среди столов и осведомлялся, не желают ли отдыхающие господа чего-нибудь поинтересней. Я закипел, клянусь, крышка моего котелка подпрыгнула и со звоном опустилась на место. Рука вытянулась и, схватив парня за локоть, подтащила к столу. Прямо к злобной морде так нагло обманутого лейтенанта армии.
   – Что за хрень? – зарычал я. – Ты какого беса еще тут? Я тебе за что заплатил?
   – Заплатил мне? – не понял он.
   – Тебе, сукин ты кот, тебе!
   – Не получал я от тебя никаких денег. – Он вырвал руку, но я снова его поймал.
   – Не ты ли несколько минут назад получил от меня золотой и помчался выполнять мою просьбу?
   – Золотой? – задумался он. – Не, не я, я бы запомнил. Это, наверное, Муха, мой брат-близнец. – И он нагло улыбнулся.
   Это переполнило чашу моего ангельского терпения, и я занес над ним руку.
   – Ты еще про брата врать будешь? – Рука начала опускаться.
   Она, конечно, не такая тяжелая, как у Молота или Гробовщика, но перешибить наглеца пополам и ее хватит.
   – Успокойся! – произнес Следопыт, моя рука не долетела каких-то пару миллиметров, парнишка сжался и закрыл глаза. – Успокойся, Медный! – шипел мне в ухо Следопыт. – Ты посмотри на него, он одет по-другому. Как думаешь, у уличной шпаны много одежды?
   Я задумался. Паренек открыл один глаз, его губы прошептали «Медный», а в глазах стоял страх, смешанный с восхищением. Я подумал еще немного и выпустил руку парня.
   – Ладно, иди и скажи своему брату, чтоб не смел меня обмануть.
   – Он не посмеет, ни за что не посмеет.
   – Нам тоже пора, – сказал я Следопыту. Не нравится мне вон та группа за столом в углу, и вон те тоже, и те, что смотрят на меня так подозрительно и отводят взгляды, когда я смотрю на них.
   – Пора, – согласился Следопыт. – Сильно пора, – добавил он, прогулявшись взглядом по корчме.
   Обидно, обидно то, что я не узнал того, за чем ходил. На самом деле я вообще ничего не узнал. Да, весточку Молоту отправил – это здорово, но вот вопрос, дойдет ли она? Брат-близнец, худшей лжи в жизни не слыхал, и хуже всего то, что я купился на нее.
   Герцог орать будет, ребята недовольно станут обсуждать мои умственные способности, тихонько сидя в уголках дворца и стараясь не попадаться мне на глаза. Я же буду избегать их.
   Герцог орать не стал, я вообще его не видел с того дня. Говорят, он заперся в библиотеке и работал. А я-то думал, аристократы не работают. Ребята не сказали ни слова, даже Трепа дипломатично промолчал. И только я сторонился их общества.
   Я ждал, что Молот придет, я очень хотел в это верить, особенно в то, что меня не обманули. Иначе как я смогу командовать людьми, если был проведен уличным мальчишкой? Он гораздо более достоин лейтенантских погон.
   Я блуждал по дворцу без цели, просто так, и все чаше напоминал себе ту самую муху, что выползла из моего кубка. Я действительно все больше походил на нее: и повадками, и манерами, и нежеланием быть прихлопнутым. Это продолжалось несколько дней, но одним жутким дождливым утром в дверь постучали.

Глава 27
ВЫБОР МОЛОТА

   В дверь стучали, в нее колотили тараном в слабой надежде сломать и прорваться внутрь. Герцог хитер, и не так-то просто сломать двери в его родовом гнезде.
   Я сидел в небольшой комнатенке близ той самой двери и видел, как прошаркал к ней Марно. Я даже и подумать не мог, что на двери есть глазок. Марно подошел ко мне.
   – Там люди, – сказал он, нагнувшись.
   – Ну так открывай, – зевнул я. – Для чего тебя сюда поставили? – Нехорошо так обращаться с человеком его возраста, тем более потерявшим сына, но что с покойника возьмешь. Мы, покойники, становимся ужасно сварливыми и наглыми. Особенно если нам слишком много позволять.
   – Их много, – испуганно шептал он, – и они вооружены. Я боюсь.
   – Эх, старик, в твоем-то возрасте. Ладно, пойдем посмотрим.
   Я нехотя встал и подошел к двери.
   – Открывай! – сказал я, обнажив меч.
   Марно взглянул на меня как на психа, но открыл.
   – И долго вы собирались нас под дождем держать? – раздался злобный голос Молота.
   Я с облегчением выдохнул и вышел на крыльцо.
   – О-о! – Молот радостно улыбнулся. – Ты чего с оружием? – Радостная улыбка сменилась гневно сдвинутыми бровями. – Не рад встрече с братом?
   – Так ты тоже не один, – ответил я.
   За Молотом стоял Карманник, у короткой лестницы мялся Треска, чуть подальше маячило еще трое, а на ступеньках сидели близнецы. Вот черт, их и в самом деле двое. А похожи-то как, только одежда разная.
   – Ну так ты нас пустишь или позвал только за тем, чтоб я вымок? – В этом он весь, на людей, пришедших с ним, ему плевать, главное, чтоб его драгоценная персона не вымокла.
   – Проходи. – Я пожал плечами и подвинулся, освобождая проход.
   Они вошли втроем, трое пришедших с ним затрусили в ближайший кабак. Марно стал закрывать дверь.
   – Подожди! – в отчаянии выкрикнул один из близнецов. – Ты мне обещал! – слегка смутившись под моим тяжелым взглядом, добавил он.
   – Знаю, что обещал. Приходи вечером. Я тебе заплачу, – улыбаясь, сказал я.
   – А не обманешь? – спросил он.
   – Да ты что, – возмутился второй и ткнул брата локтем в бок. – Это же Медный, зачем ему врать? Ведь так?
   – Так, – согласился я и подумал, что неплохо было бы раскошелить герцога на три золотых, за молчание пацанам тоже надо заплатить.
   Марно пригласил гостей следовать за ним. Молот пошел, не сняв плащ и не обращая внимания на стекающую с него воду. Зато на это обратил внимание Марно и всю дорогу недовольно бурчал о порче хозяйского имущества. Молот его не слушал, он шел и удивленно крутил головой, разглядывая висящие на стенах картины.
   Живописцы запечатлели каждого из рода Шернон, и эти знатные господа недовольно провожали нас взглядами. Им точно не нравилось, что в их родовое имение занесло таких неотесанных, погрязших в грехах, невежестве и разврате простолюдинов, как мы. Они зло сверкали глазами, но ничего не могли с этим поделать, тяжелые рамы крепко удерживали высокородных господ на стенах.
   Иногда Молот останавливался и рассматривал портреты, в основном герцогинь. Я уже давно не обращаю на них внимания, привык, но Молот, он не мог, был не в силах удержаться от разного рода комментариев. За некоторые мне приходилось краснеть, а Марно и вовсе начинал писать кипятком, но тихо, под себя. Воспитание не позволяло ему открыто проявлять эмоции.
   Наконец мы пришли в обеденный зал. Молот придирчиво оглядел утварь и изрек:
   – Ничего домишко. Почем снял?
   – Это дом герцога Восбурского, – не понял шутки Марно. – Скоро будет обед, – сказал он мне. – Извините, на вас мы не рассчитывали, – добавил он и, метнув в широкую спину Молота злобный взгляд, удалился.
   – Славный старикан, – заметил Молот и добавил, обращаясь ко мне: – Ну так чего звал?
   – Ты как? – спросил я. – В смысле здоровья?
   – Ничего, оклемался! Поди сюда, обниму, сам почуешь.
   Не хотелось мне с ним обниматься, вообще ни с кем не хотелось, впрочем, окажись тут Адель, я бы еще подумал. Но ее не было, и я посчитал за лучшее обойти стол и рухнуть на стул, подальше от брата.
   – Да ты садись, – сказал я ему. Он сел, сбросив плащ на пол у ног.
   Молот есть Молот, он никогда не меняется, и стоит его заштопать, как он набирается сил и становится еще крупнее, словно все, что утекло из него через рану, возвращается к нему в тройном размере. Но если не считать его неестественных, с непривычки, размеров, то он не изменился, разве что волосы немного отрастил, а так все тот же. Широченные плечи, хитрые карие глаза, широкие скулы, злобная усмешка и, конечно, два молотка на концах рук, мирно покоящиеся на столе.
   – Так че звал? – спросил он.
   – Соскучился, – ответил я. И глянул на стоящих в дверях Треску и Карманника. – Вы чего, ребята, садитесь! – Они помотали головами и остались стоять у входа. Я не стал гадать, что с ними происходит.
   – Слухи, знаешь, разные ходют, – ответил за них Молот, взглянув на меня так, что у меня на спине выступил холодный пот.
   – Это какие? – стараясь согнать оцепенение, я подался вперёд и встретился с наглым взглядом Молота.
   – Разные о тебе слухи, – осторожно проговорил Молот и почесал за ухом. – Последние заставляют меня стыдиться, что ты мой брат.
   – Не понял.
   – И не поймешь. Пока. Они тебе потом расскажут. Ну и?
   – В хреновую историю я вляпался, брат, – после минутной паузы, ушедшей на попытку сообразить, что имел в виду Молот под разными слухами, проговорил я. – В очень хреновую. – Я решил не лукавить и рассказать все как есть, нужно только повод найти или разговор к этому подвести. – Мне помощь твоя нужна. – Я ждал, пока он спросит, он ждал, пока я сам скажу. – Что происходит на границе? Слышу всякое, не знаю, чему верить.
   – На границе? – переспросил Молот. – Хреновы наши дела на границе. Форты полупустые, а возле них мнутся армии. Аринцы к нападению готовятся, но мне кажется, что они ждут чего-то. То ли приказа, то ли новостей каких. Ну хрен с ними. У меня свои проблемы. Людей у меня нет. Вообще нет. Если наберу сотен пять, это уже праздник. И командовать ими некому. Архарег вывез всех на эту войну, – он невесело усмехнулся, – и застрял в Пааре.
   – Черта с два он застрял, – вырвалось у меня.
   – Поясни, – потребовал Молот.
   И я пересказал разговор, подслушанный на болотах. Молот мрачнел и с каждым моим словом сильней сжимал кулаки. Когда я закончил, костяшки его пальцев совсем побелели.
   – И Шепот тоже? – спросил он, закрыв глаза.
   – Тоже, – улыбаясь в кулак, подтвердил я.
   – Сука! – рыкнул Молот. – Шлюхой была, шлюхой и подохнет. Тварь! Согласна даже со слоном за медную монету! – Он со всего маху врезал по столу. – Сволочь ненасытная! Продала нас, со всеми потрохами продала. Надо было бросить ее в том кабаке, где я ее подобрал! Да что ж ей не хватало? – Он замолчал, закрыл глаза, с силой сжал губы и застонал. – Теперь понятно, откуда берется большинство слухов, – добавил он, слегка успокоившись. – А что маршал?
   Вот он мой брат, готов поверить в предательство той, к которой был неравнодушен, но в предательство начальства ни за что.
   – Он ради титула, – сказал я, – он же из простых. Как ты или я. Дослужился, вот только слава есть, почет есть, деньги есть, а титула и реальной власти нет. Так что и он. Ну ты подумай, ради чего собирать армию со всей страны? Чтобы утихомирить Паар? Не смешите меня.
   – Дерьмо! – Молот еще раз врезал по столу, если долбанет еще раз, столешница не выдержит. – Так что, ты говоришь, он намерен делать?
   Я сознался, что не знаю, и предположил, что он задумал просто уничтожить всех верных короне людей, а потом, пользуясь доверием к нему армии, самому захватить власть.
   – Может, и так, – глядя в пол, согласился Молот. – Может, и так. Тогда что нам делать? – не отрывая глаз от плитки на полу, спросил он.
   – Выбор у тебя невелик, – сказал я и почесал лоб. – Ты или остаешься верен присяге и умрешь, покрытый славой, или дезертируешь и остаешься жив, но опозорен. Выбирать тебе.
   – Я вижу, ты уже выбрал, – недовольно сказал он.
   – Ты просто всего не знаешь, – ответил я.
   – Так расскажи! – потребовал он.
   – Нет, – я покачал головой, – тебе это незачем знать. У тебя свое решение, у меня свое. И жизнь у тебя своя. Поверь, будет лучше, если ты этого знать не будешь. Мне ты уже ничем не поможешь. – И я невесело усмехнулся.
   Молот внимательно взглянул на меня и согласно кивнул, признав мое право на секреты.
   – Ладно, – сказал он, поднимаясь. – Спасибо, что предупредил. Я, пожалуй, пойду. Дел много. Теперь много больше, чем было. Может, еще свидимся.
   – Хотелось бы надеяться, – ответил я и тоже поднялся. – Если вдруг решишь дать деру, – добавил я без надежды, – встретимся в Длалине!
   – Хорошо, – ответил он. Мы обнялись, и было как-то странно думать, что я могу никогда больше не увидеть своего старшего брата. – Удачи тебе, братишка! – сказал он и улыбнулся.
   Я понял, что решение он уже принял, и его решение будет стоить жизни многим, кого я знал.
   – Тебе тоже, – искренне пожелал я.
   – Вы идете или останетесь? – спросил он у Трески и Карманника. – Приказывать я не буду, не на службе. Так что решайте сами.
   Карманник пошел с ним, Треска остался со мной. Я проводил Молота до дверей. Он был мрачен как никогда и всю дорогу молчал. Я тоже не лез с вопросами.
   На крыльце мы еще раз обнялись и долго смотрели друг на друга. И чем дольше это длилось, тем отчетливей я понимал, что больше его не увижу. Молот улыбнулся, хлопнул меня по спине и, подмигнув, сказал:
   – Свидимся, брат!
   В тот же миг из-под крыльца высунулись две любопытные одинаковые мордашки. Пацаны. Один из них показал пальцем на Молота и прошептал его имя. Второй выпрямился и взглянул на меня. Денег будет просить, догадался я и приготовился пообещать горсть меди сверх обещанных золотых, если они подождут до вечера.
   – Не надо денег! – вдруг сказал мальчик. – Не надо!
   – Это почему? – спросил я.
   Молот остановился и с интересом наблюдал за пацанами.
   – Мы денег не хотим, – продолжал малец. – Дяденьки, возьмите нас с собой! – вдруг жалобно попросил он. – Возьмите, мы будем полезны. Я умею за лошадьми ходить, умею еду варить, драться умею. Возьмите, а?
   – И воровать умеешь, – добавил я. Черт, как их различать?
   – Это по привычке, – смутившись, сказал он и вытащил кошель Молота. – Вот возьмите. Я не хотел, это все он. Это Мышь меня подбил.
   – Ха, – усмехнулся Карманник, – ловкие ребята. Как зовут вас, пострелы?
   – Я Муха, а он Мышь. Возьмете?
   Карманник с надеждой взглянул на Молота. Тот махнул рукой, мол, решать тебе.
   – Но под твою ответственность, – добавил он.
   – Отлично! – улыбка Карманника стала шире. – Пошли, – сказал он мальцам, – будете учиться у настоящего вора. У меня. Зовут меня Карманник. Догадываешься почему?
   Они пошли. На полпути Молот оглянулся и подмигнул мне. Дальше он шел не оглядываясь, а я смотрел на его спину, пока она не скрылась среди домов Восбура.

Глава 28
В РАЗНЫЕ СТОРОНЫ

   – Добрый вечер! – сказал герцог, войдя в обеденный зал.
   К тому времени там собралась вся наша небольшая компания, и Треска успел поделиться всеми последними, невеселыми и неинтересными, новостями.
   Все удивленно уставились на Лероя, никто не ожидал от него такой вежливости. А лично я не ожидал, что он заявится к обеду прямо в халате. Видно, герцога что-то гнетет, он судорожно оправил полу расшитого серебром и золотом халата и вздохнул.
   – У нас гости? – после долгого молчания осторожно поинтересовался он, кивнув на Треску.
   – Это свои, – ответил я. – Треска. Ты должен его помнить. Правда, когда ты его видел, он был лыс, как я или Гробовщик.
   – Да, да, помню, – в пустоту сказал Лерой и с отсутствующим выражением лица уселся на стул.
   Смотреть на него было страшно. Он осунулся, посерел и на давно не бритом лице красовались следы бессонных ночей, глаза его блуждали по потолку, а под ними светились два огромных фиолетовых мешка. Красные, словно у нетопыря, глаза скользнули по мне и вновь, поднявшись к потолку, застыли. Губы герцога медленно шевелились, но не издали ни звука. Он сидел, тупо уставившись в потолок, и, судя по загибающимся пальцам, что-то высчитывал.
   Мы переглянулись. Гробовщик пожал плечами и для убедительности развел руками. Да я и сам уже догадался, что он тоже ни хрена не понимает. Я тяжело вздохнул, скрипя, словно старый дуб на ветру, поднялся, сделал три отделяющих меня от Лероя шага и, положив руку ему на плечо, спросил:
   – Что с тобой?
   – А? – поднял он на меня пустые глаза. – Извини, я задумался, – он встряхнул головой, – ты что-то сказал?
   – Да так, ничего, – я пожал плечами. – Мы тут обсуждаем наши дальнейшие действия.
   Вру! Ни хрена мы не обсуждаем, просто сидим, треплемся ни о чем, но герцогу это знать не обязательно. Мы бы обсуждали, если бы было что обсуждать. Никто из нас и понятия не имеет о том, что делать дальше. Как и о том, что вообще происходит. Единственное, что абсолютно ясно, так это то, что мы в дерьме по самое…
   – И до чего дообсуждались? – все таким же пустым голосом осведомился он.
   – Ни до чего, – пожал я плечами. – Ясно только одно – кому-то из нас придется ехать в Лесфад, но что в это время делать остальным?
   – Да, надо что-то делать, – поддакнул герцог и вновь погрузился в раздумья.
   – Да проснись ты! – рявкнул я и как следует тряхнул его. – На кой хрен ты выводил нас из запоя? Хотел сэкономить запасы своего вина? Так мы могли бы его у тебя купить. Ты же сам призывал нас не сидеть сложа руки. Сам говорил, надо что-то делать. Сам бегал и кричал, что вся эта заваруха так просто не кончится и не сойдет с рук, тем, кто ее затеял. Так проснись и, мать твою, поговори с нами!
   – Надо что-то делать, – тупо повторил Лерой мои слова и очнулся. – Да, – сказал он окрепшим голосом, – надо делать. В Лесфад, говоришь, поехать – это хорошо. Надо предупредить и короля, и князя. Кто поедет?
   – Я поеду! – Ну куда я лезу со своей отвагой. – Меня там знают. И князь мне кой-чем обязан.
   – Ты что, Медный? – встрял в разговор Треска. – Это же самоубийство!
   – А что в нашем положении не самоубийство? Просто так сидеть тоже нехорошо. Всю жизнь так не просидишь, да и герцогу нас кормить и терпеть тоже, я думаю, малоприятно. – Я взглянул на Лероя, его лицо не выражало ровным счетом ничего, он смотрел на меня и, казалось, не видел. – Рано или поздно нас все одно поймают, – осторожно продолжил я, – как ты ни прячься. Да и что они мне там, в этом Лесфаде, сделают?
   – Повесят, – не поднимая головы от стоящей перед ним тарелки с похлебкой, ответил Следопыт, – или в болоте утопят, или еще чего сотворят. Я думаю, у князя фантазия богатая и всяких кровожадных идей у него хватит не на одного такого, как ты, со всем дерьмом. Надо же чем-то заниматься среди этих болот, – он вздохнул и грустно добавил: – Убьют там тебя. Или ты все еще думаешь иначе?