Кордонский Симон
Административные рынки СССР и России

   Симон Кордонский
   АДМИНИСТРАТИВНЫЕ РЫНКИ СССР И РОССИИ
   + ВВЕДЕНИЕ + ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ АДМИНИСТРАТИВНЫЙ РЫНОК
   + Советологическое представление об устройстве СССР и понятие административного рынка
   + Институциональные и социально-психологические ограничения на изучение административного рынка
   + Социальное пространство и общие принципы организации административного торга
   + Административный рынок, монетаристская революция и политическая реакция на нее + АДМИНИСТРАТИВНО-РЫНОЧНОЕ ПРОСТРАНСТВО - ОНТОЛОГИЯ И ЛОГИКИ ТРАНСФОРМАЦИИ
   + Административно-территориальное устройство СССР
   + Логика распада СССР и административно-территориальная структура России + ИЕРАРХИИ ВЛАСТИ В СССР И ИХ ПРОСТРАНСТВЕННАЯ СТРУКТУРА
   + Общее представление о ветвях власти
   + Уровень " СССР в целом"
   + Уровень "Союзная республика"
   + Уровень "Область (край)"
   + Уровень "Город"
   + Уровень "Район"
   + Уровень "Поселение"
   + Административные веса на высшем уровне руководства СССР
   + Необходимость многоуровневой структуры власти
   + Формы связи между уровнями системы управления
   + Субординация и координация в системе управления
   + Границы возможных изменений формальной структуры управления + СОЦИАЛЬНО-УЧЕТНАЯ СТРУКТУРА АДМИНИСТРАТИВНО-РЫНОЧНОГО ОБЩЕСТВА
   + Понятие социально-учетной группы. Социальная справедливость и административный режим
   + Выборность и номенклатурность + ОРГАНИЗАЦИОННАЯ СТРУКТУРА СОВЕТСКОГО АДМИНИСТРАТИВНОГО РЫНКА И ЛОГИКА ЕЕ ПОСТПЕРЕСТРОЕЧНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ
   + Структура социалистических предприятий и организаций
   + Парткомитеты КПСС - обьективация отношений между отраслями
   + Иерархия Советской власти и структуры местного управления
   + Административный торг и теневая экономика
   + Отношения между линиями управления-вид "сверху"
   + Материальные и финансовые потоки на административном рынке
   + Административный торги и конфликты в территориально-отраслевой структуре как предпосылки организационных форм постперестроечного административного рынка
   + Циклы перестроек и группы давления
   + Разгосударствливание отраслей и территорий
   + Трансформация партийной компоненты административного рынка и постперестроечные негосударственные финансовые институты
   + Трансформации партийной компоненты административного рынка и посперестроечные производственные предприятия
   + Коммерциализация иерархий Советской власти
   + Коммерциализация института посредников
   + Конфликтность в иерархиях российского административного рынка
   + Ваучерная приватизация как флуктуация отношений власти и собственности + ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ СТРУКТУРА АДМИНИСТРАТИВНОГО РЫНКА
   + Доперестроечная функциональная структура административного рынка
   + Фрагменты пространства административного рынка и его измерения
   + Номенклатурно-теневое измерение
   + Номенклатурно-криминальное измерение
   + Гражданско-теневое измерение
   + Криминально-гражданское измерение
   + Криминально - теневое измерение
   + Специфика перестройки в терминах схемы функциональных отношений административного рынка
   + Постперестроечная форма административного рынка
   + Номенклатурная приватизация (номенклатурно-гражданская форма деятельности)
   + Теневая приватизация (номенклатурно-теневая форма деятельности
   + Криминальная приватизация (номенклатурно-криминальная форма деятельности)
   + Институализация личной собственности (гражданско-теневая форма деятельности)
   + Бытовое воровство (гражданско-криминальная форма деятельности)
   + Профессиональное воровство (криминально-теневая форма деятельности)
   + Измерения постперестроечного экономического пространства
   + Иерархизированность российского административного рынка
   + Направления эволюции функциональной структуры постперестроечного административного рынка + ПОСТПЕРЕСТРОЕЧНОЕ РОССИЙСКОЕ ГОСУДАРСТВО - ВАРИАНТ ИСЧИСЛЕНИЯ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ВЕСОВ В ИЕРАРХИЯХ ВЛАСТИ
   + Определение понятия административного веса
   + Обыденное представление иерархии исполнительной власти
   + Группы (команды) в структуре исполнительной власти
   + Избыточность исполнительной власти
   + Административные веса в представительской иерархии власти
   + Административные места в судебной власти
   + "Четвертая власть" - структура административных весов
   + Отношения между ветвями власти и сравнение административных весов (игра в "кто главнее")
   + Некоторые возможные действия на рынке административных весов
   + Административные веса в межгосударственных отношениях
   + Отношения между иерархиями власти и другими реальностями государственной жизни
   + Сравнение административных систем США и России + ИЗМЕНЕНИЕ СОЦИАЛЬНОЙ СТРАТИФИКАЦИИ И ЯЗЫКОВ ОСМЫСЛЕНИЯ ЖИЗНИ ПРИ ТРАНСФОРМАЦИИ АДМИНИСТРАТИВНОГО РЫНКА
   + Специфика социальной стратификации социалистического общества
   + Функционеры, диссиденты и обыватели как идеальные типы. Языки общения
   + Формальное представление отношений между стратами и диалектами
   + Диалекты социалистического языка
   + Компоненты функционального диалект (элементы деревянного языка)
   + Элементы диссидентского диалекта (компоненты языка истины)
   + Компоненты обыденного диалекта. Люди в языковой среде перестройки
   + Деструкция социального и лингвистического пространства в ходе перестройки + ПОЛИТИЧЕСКАЯ САМООРГАНИЗАЦИЯ АДМИНИСТРАТИВНО-РЫНОЧНОГО ОБЩЕСТВА
   + Политика и политическое мышление в социалистическом и постсоциалистическом обществах
   + Мифологемы и идеологемы
   + Социалистические мифологемы
   + Формальное представление структуры мифологем
   + Перестройка как попытка реализация мифологем
   + Формальное представление распада мифологем и формирования частичных идеологем
   + Контуры политической системы постперестроечного общества
   + Выборы декабря года как этап становления структуры нового мифологического пространства
   + Прогноз результатов выборов президента России + ИНТЕЛЛИГЕНТНОСТЬ КАК АДМИНИСТРАТИВНО-РЫНОЧНЫЙ ТОВАР
   + Генезис интеллигенции
   + Структура интеллигенции
   + Интеллигентские административные рынки
   + Торг на интеллигентском административном рынке
   + Интеллигентская эстетика
   + Интеллигентская гносеология
   + Интеллигентские онтология и этика + ЗАКЛЮЧЕНИЕ + СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ + УКАЗАТЕЛЬ РИСУНКОВ
   ------------------------------------------------------------------------------
   ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОНЯТИЯ АДМИНИСТРАТИВНЫЙ РЫНОК
   Советологическое представление об устройстве СССР и понятие административного рынка
   Существуют две считающихся научными точки зрения на то состояние СССР и России, которое было разрушено в ходе перестройки и монетарной революции. Согласно первой точке зрения - почти общепринятой в среде советологов и выраженной У. Черчиллем в афоризме "В России все запрещено, а то, что разрешено, обязательно", в СССР была тоталитарная система с плановой экономикой. Однако это точка зрения не выдерживает сколь нибудь серьезной экономической и политической критики, поскольку не представима в понятиях соответствующих областей знания. Советология умерла вместе с СССР, а профессиональные экономисты и социологи рассматривают соответствующие институты социализма не как тоталитарные. Любой человек, выросший при социализме, понимает, что он жил вовсе не при тоталитарном режиме, а в стране, где можно было практически все, но при определенных условиях.
   Вторая точка зрения, претендующая на научность, представлена теорией административно-командной системы Г.Х. Попова, которая не более чем распространение мифологизированных представлений об идеальной бюрократии на советскую реальность. Административные методы, а тем более приказы, как известно, были неэффективны при управлении советской реальностью, во всяком случае в последние десятилетия ее существовования. Бюрократии как социального слоя в СССР не было, как нет его и в России.
   С точки зрения, развиваемой в этой работе, в СССР и наследовавших ему государствах существует реальность, которую удобнее всего называть административным рынком, то есть жестко, но многомерно иерархизированной синкретичной системой (где экономическая и политическая компоненты даже аналитически не могли быть разделены), в которой социальные статусы и потребительские блага конвертируются друг в друга по определенным отчасти неписанным правилам, меняющимся во времени.
   Существовали разные варианты административного рынка, которые в общем соответствовали организационным формам, специфичным для времен правления Хрущева, Брежнева и Андропова. Они различались между собой тем, на каких ресурсах они основывались и какие статусы и ценности становились предметом административного торга.
   Мифологема "период застоя", которой обозначается последние десятилетия существования социалистического государства, скрывает чрезвычайно развитую социальную реальность, в которой понятийный аппарат теории административного рынка позволяет аналитически выделить пространственную и временную компоненты, рафинированную социальную структуру и утонченную (хотя и предельно извращенную) идеологию. Естественно, что это вовсе не те социальное пространство и время, социальная структура и идеология, которые рассматриваются в теориях классической и марксистской социологии.
   Институциональные и социально-психологические ограничения на изучение административного рынка
   Советский административный рынок, сформировавшийся в период правления Брежнева (он в основном и рассматривается в предлагаемой работе), был закрыт в основных параметрах функционирования не только для исследования, но и для обыденной рефлексии своими собственными агентами. Административно-рыночные отношения, какие они были в СССР и есть сейчас в России, интуитивно ясны каждому обладателю советского паспорта - по факту проживания в стране победившего, но не сумевшего воспользоваться своей победой социализма. В противном случае эти люди бы не выжили. Однако эта интуитивная ясность с большим трудом поддается вербализации, поскольку отсутствует необходимый понятийный аппарат. Можно предположить, что существуют некие внутренние ограничения-комплексы, затрудняющие познавательные операции. Необходим своего рода психоанализ для того, чтобы эксплицировать аффекты, которые продолжают направлять поведение бывших советских людей, волей-неволей переходящих от одного варианта административного рынка к другому.
   Общим для граждан бывшего СССР, в том числе и исследователей-обществоведов, стало забвение своей новейшей истории. Из памяти политических и экономических деятелей посперестроечного времени, как и обычных людей вытеснено ближайшее прошлое. Оно замещено ложной памятью о том, чего с этими людьми не было и не могло быть. Граждане российского государства размышляют о том, что было до социалистической революции, в 20, 30 или 60 годы так, как будто это было вчера. Для понимания происходящего они обращаются к опыту Польши, Боливии, Чили, Англии, США, Китая. И совершенно не задумываются над тем, что действительно происходило в СССР в 70 и 80 годы и что собственно определяет происходящее с ними в России сегодня - о брежневском административном рынке и специфичных для него отношениях, когда очень многое нельзя было купить ни за какие деньги, но только получить "по очереди", достать "по блату" или "за бутылку".
   Эта ретроградная амнезия, с моей точки зрения, связана с тем, что основным видом деятельности на советском административном рынке было воровство в весьма многообразных и часто экзотичных формах, так или иначе культивируемое государством. Причастность к воровству вытесняется из поля осознания, мотивы воровства социализируются, точно также как происходит с сексуальными отношениями в предмете классического психоанализа. Без адекватной диагностики основных комплексов, как известно, лечение невозможно. А диагностика состоит прежде всего в осознании исходных конфликтов и назывании скрытых от осознания сущностей, мотивов и действий своими именами.
   Общеизвестно, что социалистическое государство определило себя в самом начале своей истории как институт экспроприации. Оно последовательно экпроприировало имущество своих невольных граждан, потом отношения между ними. В конечном счете экспроприации подверглась способность его граждан осознавать свое положение и действия.
   Простые граждане государства победившего социализма "получали по труду", то есть по социально-экономическим нормативам. Однако полученного чаще всего было недостаточно для простого выживания. Для удовлетворения минимальных потребностей люди вынужденно становились "несунами", "расхитителями социалистического имущества", "цеховиками", и др, отчуждая у экспроприирующего государства необходимые им продукты питания, материалы и машины. Эта их деятельность, иногда основная, не рефлектировалась как форма воровства. Более того, она вытеснялась в социалистическое подсознание "простых тружеников", в то время как в их сознании доминировали идеологизированные комплексы "честного труда во благо прогрессивного человечества".
   Государство естественно реагировало на нарушение своего неотъемлегого права на экспроприацию. Поэтому десятки миллионов социалистических граждан прошли социализацию в тюрьмах и лагерях, где освоили мноообразные высокопрофессиональные виды воровства. И независимо от того, нравилось им или не нравилось их занятие, после освобождения из "мест лишения свободы" они становились профессиональными или почти профессиональными ворами.
   С другой стороны, сотни тысяч граждан социалистического государства занимались профессиональным воровством чужих государственных и коммерческих секретов во благо государства, в то время как миллионы других осваивали украденное первыми и разрабатывали соответствующие образцы отечественной продукции, зная или догадываясь о происхождении информации, прототипов и технологических схем. Негативное отношение к воровству как виду деятельности у этих "абсолютно честных людей" ничуть не мешало им красть и "осваивать" краденое "во имя конечного торжества социалистической идеи".
   Сочетание практики экспроприации (просто потому, что иначе это государство существовать не могло) и идеологии, отрицающей эту практику и осуждающей ее с позиций "общечеловеческих ценностей" стало конституирующим признаком перестройки. Бесславный конец перестройки во многом связан с отсутствием у ее руководителей понимания конструкции "перестраиваемой" социально-экономической системы, в стремлении бороться со ставшими естественными феноменами и отношениями, а не попытаться использовать конструктивные особенности системы для достижения своих высоких целей.
   Политики, пришедшие к власти в России и других республиках-государствах в конце 80 и начале 90 годов, действовали проще и - для системы - логичнее. Они "увели" из СССР его основу - республики, и тем самым воспроизвели логику экспроприации на таком уровне, который не снился их марксистко-ленинским учителям. Эта логика экспроприации и административной торговли экспроприированным будет, очевидно, воспроизводиться до тех пор, пока сохраняется административный рынок.
   Социальное пространство и общие принципы организации административного торга
   Административный торг, в отличие от обычных рыночных отношений торга, вовлекает в себя ценности и институты, появление которых в виде товара на "капиталистическом" рынке чаще всего исключено. Рыночная экономическая деятельность не иерархична, связи в ней по преимуществу горизонтальны. Известные рыночные иерархические институты, такие как биржи и банки, вписаны в не иерархичные отношения и не могут существовать вопреки рыночным законам. Покупатели и продавцы на рынке равны, и мерой всех вещей служат деньги. Количество денег, имеющихся в распоряжении агента рынка, есть мера его значимости в экономике.
   В отличие от рыночной, политическая деятельность иерархична и определяется априорными ценностями, целями и средствами для их достижения. Политическая деятельность иерархизирует включенных в нее людей, наделяет их властными полномочиями. Политический статус является капиталом политика, которым он пользуется для достижения своих целей. А цели, как правило, заключаются в стремлении к повышению политического веса (статуса) или, как минимум, его сохранению, так как только обладая политическим весом политик может достигать свои цели.
   На советском административном рынке политическая и экономическая реальности составляли синкретичное целое, где все деятельности были иерархизированы. Стоимости, товары, ценности, цели и средства их достижения были слиты в единое административное целое, и обладание средствами для достижения каких-то целей делило людей на страты, т. е. социальные группы социалистического общества. Экономическое положение членов групп социалистического общества было однозначно связано с их политическим (в специфическом для социализма смысле) статусом. Система политических статусов (социальное происхождение, образование, социальное положение, место жительства и т.п) задавала экономическое положение гражданина СССР. Несоответствие между политическим статусом и экономическим положением (в том числе и уровнем потребления) членов разных социальных групп были предметом особого внимания партийных, советских и репрессивных органов.
   Иерархизированность (то есть политическая значимость) всех деятельностей сочеталась со всеобъемлющим торгом между обладателями административных прав на потребительские ценности. Последние всегда были в "дефиците" и получить их можно было только предъявив свои административные права на них.
   Народно-хозяйственный комплекс СССР в целом был огромным административным рынком, в котором отрасль, отдельное предприятие, единица административно-территориального деления, социально-учетная группа и отдельный человек были только одними из многих элементов, обладающих инвариантной структурой. Каждое предприятие принадлежало какому-либо отраслевому министерству и было приписано к конкретной территории. Над предприятиями были надстроены уровни отраслевой иерархии - объединения, тресты, главки, союзные и республиканские министерства, в то время как районы - низшие единицы территориального устройства - интегрировались в города, области, союзные и автономные республики.
   Деятельность предприятий и организаций местного подчинения координировалась исполкомами местных Советов народных депутатов и подведомственными им организациями - управлениями и отделами исполкомов и подчиненными им предприятиями и организациями. Деятельность предприятий и организаций, расположенный на этой же территории и не попадавших под юрисдикцию органов Советской власти, координировалась партийными комитетами территорий райкомами, горкомами, обкомами, центральными комитетами КПСС союзных республик.
   Критерии успешности деятельности на административном рынке заключались в повышении статуса в иерархиях того, что считалось властью, т. е. в переходах линейных руководителей, например, в положение руководителей предприятий, или руководителей предприятий в партийную или советскую иерархии управления. Или в смене месте жительства простых граждан в системе ранжированных по категориям снабжения поселений - из села в город, из города областного подчинения в областной центр, из областного центра в республиканскую столицу, или - предел мечтаний советского человека - в Москву.
   Отношения административного рынка реализовались в административных рамках, заданных отраслевой структурой производства, административно-территориальным делением государства и особыми административно-рыночными институтами управления - вертикалями аппарата КПСС и исполкомов Советов.
   Сетка административно-территориального деления была "накинута" на "шестую часть суши". Многие, если не все проблемы СССР как части Евразии проистекали из необходимости контролировать огромное и плохо освоенное географическое пространство. Сотни лет шло социальное и экономическое освоение нынешней российской географии, в ходе которого маргиналы разных сортов - от казаков до зеков - колонизировали населенные автохронными народами территории, превращая их в провинции империи. При этом система имперского управления и отношения между Центром и периферией менялась от века к веку лишь по форме.
   Напряжения и несуразности в социальной структуре империи не переходили в новое качество, в новую социальную организацию общества (как это было в Европе), а элиминировались в организованных или ситуативных миграциях маргиналов, которые, заселив новые имперские территории, вопроизводили социальную структуру империи, ее уклады, слои, страты и государственные институты. Сосланные, высланные, бывшие каторжане и просто сбежавшие от долгов (или их потомки в первом поколении) становились губернаторами, уездными начальниками, мировыми судьями, комиссарами, председателями исполкомов и секретарями обкомов, им даровали наследуемое или личное дворянство, членство в КПСС и право управления территориями размером с европейское государство.
   В ходе географического освоения не возникало необходимости в экономической модернизации. Колонизируемые территории становились сырьевыми придатками Центра, отчуждавшего и распределявшего им ресурсы, необходимые для поддержания жизни и имперской социальной структуры. Центр создавал и хранил огромный "общак", из которого подпитывал разного рода "зоны" - отрасли и регионы. Унифицированные отчуждающе-распределительные отношения между Центром и периферией определили и территориально-административную организацию государства, где структура власти на любом нижерасположенном уровне административного управления воспроизводила более-менее точно структуру управления вышележащего уровня, и где два любых смежных уровня административно-территориальной иерархии находились (особенно в Советское время) в перманентном торге, суть коего заключалась в пропорциях между отчуждаемыми от нижерасположенного уровня и распределяемыми вышележащим уровнем (в пользу нижележащих уровней и отраслей народного хозяйства) промышленных, продовольственных и сырьевых товаров. Отрасли и регионы стремились отдать в "общак" поменьше, а получить побольше. Торг между смежными уровнями административно-территориальной иерархии, сопряженный с административным торгом между отраслями народного хозяйства и составляли административный рынок.
   Отношения между смежными уровнями административно-территориальной иерархии не требовали экономических новаций, ведь единственным способом решения проблем отчуждения-распределения было повышения статуса уровня (республики, области, района, города) в административной иерархии, что автоматически обеспечивало право на увеличение обьема ресурсов, отчуждаемого от нижних уровней и присваемого данным уровнем. В истории государства были периоды, когда исчерпывались традиционные ресурсы, или когда государство ослабевало настолько, что не могло уже ни отбирать, ни распределять. Это эпохи социальных революций, неизменным результатом которых было вопроизводство прежних отношений между центром и периферией, основанных на новых видах ресурсов, или на новой, более изощренной форме принудительного отчуждения и распределения.
   В новейшее время административный рынок основывался на топливно-сырьевых ресурсах, даровой рабочей силе зэков и стройбатовцев, а также на принудительном труде образованных людей. Уменьшение добычи энергоресурсов и исчезновение даровой рабочей силы (стало сажать некого, да и труд зэков перестал быть эффективным), а также из-за того, что вооруженному экспорту социальных напряжений (такому как агрессия в Афганистане), их был положен естественный с точки зрения ведущих мировых держав предел)), привело к тому, что система в целом стала неэффективной, не обеспечивающей необходимого уровня отчуждения ресурсов с нижних уровней иерархии, и необходимого же уровня распределения.
   Перестройки и реформы последнего десятилетия можно рассматривать как поиск ресурсов для поддержания прежних отношений между центром и периферией. Они начались с "борьбы за повышение трудовой дисциплины", потом власти поискали, кого сажать - среди алкоголиков, получателей нетрудовых доходов, расхитителей социалистического имущества, а закончились поиском "путей повышения эффективности народного хозяйства", ускорением, изменением отраслевой организации экономики. Ресурсы обнаружены не были, "общак" опустел, в результате СССР исчез.
   В России, наследовавшей СССР не только по внешнеэкономическим долгам, поиск ресурсов продолжался. Последний резерв был обнаружен в рынке, в капитализме, в деньгах. Освоение этого ресурса - новой формы "общака" - составило содержание постперестроечной жизни. Но рынок и деньги даже в своих самых грубых проявлениях оказались плохо совместимыми с социальной структурой, традиционными отношениями между Центром и периферией и с отраслевой организацией экономики, то есть с государством. Именно поэтому ни рынок в традиционном смысле этого слова, ни деньги до сих пор еще не появились в России. Вместо них есть постперестроечная форма административного рынка и специфические "русские деньги", потоки и количество которых государство планирует и регулирует точно также, как планировало поставки продуктов питания и ширпотреба до перестройки. "Дефицит" денег атрибутирует постперестроечную экономику России в той же мере, в которой дефицит товаров и услуг определял экономику и социальную жизнь в СССР.