Не так давно югославский тренер Милян Милянич, много работавший в разных странах, рассказывал мне о знаменитых футболистах, с которыми его сводила жизнь. Коснулись в разговоре и Пушкаша. Как известно, он эмигрировал из Венгрии в 1956 году, а когда появилась возможность вернуться, не воспользовался ею. На родину приезжает часто, а живет в Испании.
   Милян заметил, что никогда не поймет его: «Дом есть дом. Но отрадно, что Ференц остался прежним человеком. Немало зарабатывает и тут же все тратит на друзей. Прежний простой хороший парень». Мы согласились друг с другом, что в успехах футболиста не последняя роль принадлежит его характеру. Рядом с себялюбцами, у которых огромное самомнение, играть тяжело. Беспокоясь, как бы кто из товарищей не проявился лучше, чем они, такие звезды тем самым и у себя немало крадут – в коллективной игре, коей является футбол, игрок прежде всего раскрывается в умении действовать коллективно.
   Вспоминаю, как работал на команду Бобби Чарльтон, как направлял партнеров, безупречно владея искусством передачи. Универсальный мастер! Когда-то играл левого крайнего, потом перешел в полузащиту, и здесь раскрылся его истинный талант – диспетчерский. В 1966 году был признан лучшим футболистом Англии и Европы. Давно закончил играть, а другого такого диспетчера в английском футболе не появилось.
   Кто-то, быть может, заметит, что я повторяюсь в характеристиках, но не от бедности слов, делаю это сознательно, ведь разговор о явлениях не столь частых. Диспетчерами, как вратарями и форвардами, тоже рождаются. В бразильском футболе родился Диди. У нас Григорий Федотов, Николай Дементьев, Сергей Сальников, Константин Бесков, Валентин Иванов, потом Юрий Гаврилов, Александр Заваров… Это все дирижеры на футбольном поле.
   От игры Бобби на чемпионатах мира всегда получал наслаждение. Но сразиться нам не пришлось. На чемпионат 1986 года в Мексику он прибыл в качестве комментатора. Увиделись мы с ним на приеме у президента страны – такая честь была оказана ветеранам футбола. Потом летели в одном самолете: я спешил в Леон на матч нашей сборной со сборной Франции, а Чарльтон следовал дальше – в Монтеррей, где должны были выступать англичане.
   Второй раз чемпионат мира проводился в Мексике. И память, цепляясь за многие знакомые уже названия, невольно возвращала к событиям шестнадцатилетней давности.
   – О, Леон, Леон!.. – воскликнул Бобби, узнав, куда я лечу. И я понял, что он имеет в виду один из матчей того давнего чемпионата: английская сборная играла в Леоне со сборной ФРГ, и Чарльтон как раз участвовал в этой встрече. Англичане вели 2:0, потом игра вдруг разладилась, Чарльтона заменили. Хорошо начав, его команда упустила победу. Понимая друг друга без слов, мы оба лишь развели руками – вот он, футбол!
   Я расспрашивал его об английском футболе – всегда питал к нему большой интерес, – о Билли Райте, против которого не раз играл. Как центрфорварду мне теснее всего приходилось контактировать с защитниками и вратарями. Волей-неволей изучал их характерные движения, манеру, повадки. Испытал на себе жесткость многих центральных защитников. Но спорт есть спорт, терпи, если это не хамство, обыгрывай.
   Однажды в матче «Спартака» с московским «Динамо» динамовский защитник Володя Кесарев сбил Анатолия Ильина. Тот упал и, лежа на земле, пытался интеллигентно выяснить отношения:
   – Что ж ты делаешь, Володя?
   – Не виноват! Надо быстрее с мячом работать, Толя!
   Как-то напомнил Кесареву об этом давнем эпизоде. Он засмеялся, юмор ему не изменяет: «Но ведь уже тогда футбол шел по пути овладения скоростной техникой, я это понимал и поделился своими соображениями с Анатолием».
   Вот и Билли Райт был защитником жестким. Я впервые встретился с ним в матче с командой «Вулверхэмптон», за которую он выступал. Это было осенью 1954 года, когда «Спартак» пригласили в Англию на товарищеские игры. Первый матч состоялся в Лондоне с командой «Арсенал». Борьба была очень тяжелой. С первой минуты до последней мы играли под такой рев трибун, что невозможно передать. «Арсенал» сразу же предложил бурный темп, демонстрируя высокую технику и хорошее взаимопонимание.
   В середине первого тайма одна из комбинаций англичан увенчалась успехом. Мяч получил капитан «Арсенала» Лоджи, правый полусредний, и сильным ударом в нижний угол открыл счет. Лишь на сорок третьей минуте нам удалось забить ответный гол. Во второй половине чаще атаковали мы и минуте на пятнадцатой забили второй мяч. Счет так и остался 2:1.
   После поражения «Арсенала» англичане большую надежду возлагали на команду «Вулверхэмптон Уондерерс», знаменитых «волков». Многие газеты предрекали наше поражение и даже счет предсказывали – 0:4. На следующий же день после нашей игры с «Арсеналом» появился дружеский, если можно его так назвать, шарж. Были нарисованы вратарь Миша Пираев и ваш покорный слуга. Причем я, как бы прислушиваясь, говорю Пираеву: «Странно, товарищ, но я слышу далекий вой волков». Это была психологическая атака, нас старались запугать. Мы смеялись: «Откуда англичанам знать, что у нас есть на сей счет своя пословица: „Волков бояться – в лес не ходить“.
   Мы готовились к этой игре столь же серьезно, как и к предыдущим. И в первые минуты захватили инициативу. Несколько раз у ворот соперника возникали голевые ситуации, но мы, к сожалению, их не реализовали. Помню, вышел один на один с вратарем, он выбежал навстречу, я перебросил мяч через него. Мяч летел прямо в ворота, но в последнее мгновение его выбил подоспевший защитник… Это был Райт, один из лучших футболистов Англии.
   Тайм завершился вничью. А после перерыва началось! Первый гол «волки» забили на 15-й минуте, второй – на 41-й из-за грубейших ошибок наших защитников. Они были так растеряны, что уже не смогли собраться, и буквально за три минуты англичане забили еще два мяча. Такого поражения «Спартак» не знал много лет. Все английские газеты победно трубили, восхваляли «волков».
   Жаль, что многие прежние футбольные спектакли не увидишь – слишком поздно родилась техника видеозаписи. Бесценные уроки могли бы преподнести нынешним футболистам старые пленки.
   «Волки» тогда показали нам чисто английскую манеру игры – фланговые проходы, передачи в центр. И из центра пятерка нападающих неслась к воротам. Особенно выделялись три рослых форварда, прекрасно играющих вверху, головой – это в традициях англичан. Когда наш худенький, тоненький Миша Пираев вышел на перехват верхового мяча, то эта тройка буквально пронесла его над своими головами, он пролетел, как по волнам.
   Больше всего я, естественно, запомнил пружинистого, вездесущего Билли Райта, доставившего мне немало неприятностей. Ни одного мяча не дал забить!
   Следующая моя встреча с ним произошла на чемпионате мира в Швеции, в Гетеборге, на стадионе «Нью-Уллеви». В один из моментов, когда борьба за мяч шла на нашей половине поля, Билли похлопал меня по плечу и жестами показал, мол, не надо так много бегать. Тем же способом я ответил, что и ему не стоить столь усердно гоняться за мной. Оба улыбнулись, на этом диалог закончился. Но гол тогда я все-таки забил!
   Закончив играть, он немного занимался тренерской деятельностью, потом стал спортивным комментатором на телевидении. В этом качестве приезжал в Советский Союз. Увидев меня на стадионе в Лужниках, мой бывший опекун распростер руки и пошел навстречу. Крепко обнялись. Обменялись традиционным «Как живешь?», и Райт сказал, что жизнью доволен – на телевидении куда спокойней, чем на тренерской скамейке.
   При всей своей жесткости на поле Билли проявлял неизменную доброжелательность к соперникам. Потому и встречались мы через много лет как добрые друзья.
   Во время того турне «Спартака», когда я познакомился с Райтом, мы смотрели очень интересный матч сборной Англии со сборной Уэльса, и я впервые увидел Стэнли Мэтьюза. Он выполнял роль правого крайнего нападающего. Повторял постоянно один и тот же финт: раз, раз – и уходит вправо. Казалось, любой защитник, тем более если уже выступал против него прежде, должен бы усвоить этот «фокус», как дважды два, но не тут-то было. Отнять мяч у Мэтьюза почти невозможно. Он неизменно обыгрывал своих соперников и обыгрывал очень красиво. Не хамил, не грубил. Демонстрировал высочайшее рыцарство на поле, высочайшую корректность, можно даже сказать, изысканность манер.
   Мир не знает другого футболиста, который бы играл столь долго, как Мэтьюз – до пятидесяти лет! Это феномен. Его восковая фигура установлена в музее мадам Тюссо. Ему присвоен титул сэра. Когда Стэнли входил в раздевалку своей команды, все игроки почтительно вставали.
   В последний раз я видел Мэтьюза по телевизору. Как всегда, сэр демонстрировал свои великолепные финты, обводку. Этот матч был особенным – Стэнли Мэтьюз прощался с футболом. Сборная Англии, за которую он выступал много лет, играла против сборной мира. Ворота сборной защищал Лев Яшин.
   Пожалуй, у каждого известного футболиста – свой конек. Один в одном особенно силен, другой – в другом. А вот Пеле… Кто скажет, в чем особенно был силен Пеле, Эдсон Арантес до Нассименто? Природа наделила Пеле столь щедро, что в мастерстве его нет ни единого слабого, уязвимого места.
   Его имя стало известно миру в 1958 году, а сейчас идет 1988-й. Тридцать лет минуло, а футболиста не только равного ему, но и подобного, пока нет. Сравнивали с ним Эйсебио, сравнивают Марадону, Платини. Однако он по-прежнему остается королем футбола.
   Единственный раз я встречался с ним на поле. Он начинал играть, я заканчивал. Но тогда в матче с бразильцами на шведском чемпионате мы не запомнили его, вернее, не оценили. Может быть, оттого, что Виктор Царев сыграл против него удачно и не дал ему по-настоящему проявиться. А может, оттого, что сверкал в тот день Гарринча – дал настоящий концерт, и Вава забил два великолепных мяча, и Диди был ярок. Даже в напряжении игры, в нашем отчаянном положении нельзя было не восхититься ими.
   А дальше… Неизвестный доселе семнадцатилетний парень в полуфинале забил два мяча французам, в финале – два мяча шведам. Эти матчи бразильцы выиграли с одинаковым счетом – 5:2.
   Когда потом смотрели на пленке голы, которые забивал Пеле, оставалось ощущение непостижимости. Стоит спиной к воротам, за спиной у него опекун, а он, принимая мяч на лету, перебрасывает через защитников – гол! Никто встрепенуться не успел.
   Снова увидел я Пеле через четыре года на чилийском чемпионате мира. Курортный городок Винья-дель-Мар – «виноградник у моря» в переводе с испанского, – матч сборных Бразилии и Чехословакии.
   С самого начала атака за атакой накатывались на ворота чехов. Возглавлял нападение Пеле, имя которого после шведского чемпионата не сходило со страниц газет и журналов. И здесь, в Чили, он был звездой номер один. Неизменно ускользал от бдительных своих сторожей и удар за ударом наносил по воротам соперника.
   Иногда пишут, что Пеле в том матче нанесли травму. Это не соответствует истине. Во время игры мы с Олегом Александровичем Ошенковым сидели на трибуне в качестве тренеров-наблюдателей и видели, как все произошло.
   Пеле получил мяч на правом фланге, резко рванулся влево, обыграл защитника и, не доходя до штрафной площадки, хлестким ударом отправил мяч в дальний угол ворот, но он попал в боковую стойку, отскочил в поле. И тут же Пеле схватился за пах. Вскоре попытался двинуться с мячом вперед, но не смог и, согнувшись, поплелся к боковой линии. Подбежавший массажист начал колдовать над ним.
   Пеле вернулся на поле, остался на правом фланге до конца первого тайма, однако играть был уже не в состоянии. Его партнеры поняли, что потеряли лидера, и только в случае крайней необходимости отдавали ему пас.
   Но что это? Мяч у Пеле, а его никто не атакует. Он здоровой ногой делает короткую передачу своему партнеру, и только после этого чехи бросаются к мячу. Так повторялось несколько раз – Пеле щадили, – и всякий раз трибуны устраивали чехословацким футболистам овацию: благородство не может не восхищать. А Пеле хорошо знал и других соперников, совсем другое отношение к себе.
   Его всегда жестко опекали, иначе и быть не могло. Каждый опекун следовал за ним, не отрываясь, как тень. Но и это было бесполезно, он переигрывал всех и забивал. Лев Яшин однажды пошутил: «Против Пеле лучше всего играть в хоккей». Наверное. На футбольном поле не было ему равных. Казалось бы, такое мастерство может вызывать лишь одно чувство и у партнеров, и у соперников – уважение. Казалось бы, это счастье – выйти против Пеле. Попробовать себя в таком противоборстве. Пусть проиграть, но проиграть Пеле! А его нещадно били.
   На чемпионате мира в Англии устроили настоящую охоту за ним. Португальские игроки вели себя так, будто появились на поле с единственной задачей – вывести из строя опасного форварда бразильской команды. Когда избитого, укрытого одеялом Пеле уводили с поля, он плакал…
   Обычно говорят, в футболе все бывает, потому, мол, и играют в него не барышни – мужчины. Конечно, футбол не может обойтись без азартной борьбы, без острых столкновений. Но охота за лидерами, за звездами возмутительна. Я вовсе не хочу сказать, что надо расступаться перед ними во время матча, создавать особые условия для демонстрации мастерства. Против них надо, может быть, играть жестче, чем против других, менее опасных футболистов, но все делать в пределах правил. А когда устраивают гон, бьют сзади, исподтишка, игра в мяч кончается, балом правит подлость.
   Сколько раз, уходя покалеченным с поля, он клялся: «Все! Оставляю этот жестокий футбол. Не вернусь! Никогда!»
   И все-таки возвращался. Казалось, не увидим его больше после чемпионата 1966 года, где его покалечили зверски, но в 1970 году он появился в Мексике.
   Может быть, клятвы были искренними. Диктовались болью, чувством протеста против разнузданного хамства, жестокости. А может быть, в них проявлялись и капризы звезды. Стремление лишний раз привлечь к себе всеобщее внимание.
   Об этом не думалось, когда на очередном чемпионате узнавали, что в сборной Бразилии – Пеле. Он снова выйдет на поле, покажет свое мастерство – это было главным.
   В 1970 году он забил итальянцам хрестоматийный гол. Я видел его в записи, ибо нашим тренерам-наблюдателям приказали вернуться домой после того, как советская сборная не попала в полуфинал. Хорошо, что велась запись, обидно было бы футболистам и тренерам не увидеть этого матча. Пеле к тому времени разнообразил свою игру – отошел несколько назад, выполнял диспетчерские функции. И вот была фланговая передача с левого края, он выпрыгнул и головой положил мяч в нижний угол ворот. Видно было, что кладет он мяч, куда хочет, куда нужно.
   Но разве только этот гол должен войти в футбольную хрестоматию? Довелось мне смотреть часовой учебный фильм «Пеле»: он демонстрирует мальчишкам спортивной школы свое искусство, технику владения мячом. Где зарыт талант? И рост у мастера небольшой – 172 сантиметра, и торс довольно плотный. Но мышцы эластичны, и прыгучесть, владение телом – кошачьи. Если бросился к мячу – мяч будет у него.
   Почти в каждом матче случалось: он в куче, в плотном кольце соперников, и вдруг – раз, раз, раскидал игроков, выскользнул с мячом. Настоящий уж, не удержишь. Три сезона он играл за «Космос», нью-йоркский клуб, собравший одно время созвездие имен. И популярность футбола в США неимоверно подскочила: еще бы, на поле выходил сам футбольный король.
   Все знают, что он богат. Сумел сделать бизнес, не в пример Гарринче, который тоже был звездой.
   К портрету Гарринчи, написанному мной по следам непосредственных впечатлений от встреч в 1958 – 1959 годах и оставшемуся в моей старой записной книжке, хочу добавить еще несколько строк.
   На чемпионате в Чили он неожиданно раскрылся как организатор игры. Если раньше действовал в основном на правом фланге, где был очень грозен, то теперь начал перемещаться по всей половине поля соперника. Питал своих партнеров точными умными пасами и сам выходил на ударную позицию.
   Игра бразильцев в подгруппе на том чемпионате не поражала воображения. Мне даже казалось, что англичане, которые должны были встретиться с ними в четвертьфинале, могут их обыграть. Я сказал об этом английскому журналисту Джою, нашему давнему знакомому – он когда-то играл центральным защитником в «Арсенале» и участвовал в матче против московского «Динамо» в 1945 году. Джой, улыбнувшись, ответил примерно так: твоими бы устами да мед пить.
   Начавшаяся встреча сразу опровергла мои прогнозы. Бразильская сборная была явно сильнее – она вообще с каждым матчем играла все лучше и лучше.
   Счет уже 2:1 в пользу бразильцев. Сместившись на левую половину поля, Гарринча овладел мячом и пошел в лоб на защитника. Едва уловимым движением корпуса заставил его метнуться за собой влево, а сам, резко уйдя вправо, почти с угла штрафной площадки, закрутил мяч так, что, описав дугу, он ядром вонзился в дальний верхний угол ворот англичан. Увидев после игры Джоя, я смущенно развел руками, а он сказал: «Смейся, мой друг!» Героем финального матча Бразилия – Чехословакия снова стал Гарринча.
   Этот матч судил Николай Гаврилович Латышев, и, к слову, не могу не рассказать о происшедшем с ним случае. Он мечтал взять себе после игры мяч на память, а мы говорили ему: «Смотрите в оба, чтобы бразильский массажист Америко снова его не похитил, как это уже было в Швеции». – «Можете быть спокойны», – загадочно улыбался Латышев.
   Счет уже 3:1 в пользу бразильцев. Матч подходил к концу. Мяч укатился за боковую линию, и футболист чехословацкой сборной собирался ввести его в игру, но тут рядом с ним возник Латышев, взял мяч в руки и дал финальный свисток.
   На поле началось ликование бразильцев. А Николай Гаврилович с трофеем в руках, довольный, что всех перехитрил, спокойно направился в туннель. Вдруг откуда ни возьмись на арбитра наскочил негр с бритой головой, выбил мяч из рук, подхватил его и исчез. Все это было так неожиданно, что ошеломленный, обескураженный Латышев остановился и стал растерянно озираться вокруг.
   Правда, счастливые бразильцы подарили судье мяч со своими автографами. Но он был новеньким, не побывавшим в памятном поединке…
   На следующий день мы улетали домой и в аэропорту встретили чемпионов мира, ожидавших вылета на родину.
   Ко мне подошел бразильский журналист Салданья, который когда-то тренировал и «Ботафого», и сборную Бразилии. С ним был Гарринча.
   – Гарринча, – обратился он к нему, – это Симонян. Ты помнишь его? Вы встречались в Швеции, а потом в Бразилии.
   Гарринча, слабо улыбнувшись, подал мне руку. Рука была вялая, влажная.
   – Он болен, – сказал мне Салданья. – У него высокая температура. И вчера играл совсем больным.
   Да, чаще всего трибуны не знают, в каком состоянии выходит на поле футболист – с травмой или недомоганием. А выходит он, несмотря ни на что, дабы не подвести команду. Гарринча сыграл в финальном поединке так, что никакому здоровому не снилось. Он стал настоящим героем чилийского чемпионата, этот застенчивый, вышедший из самых низов народа, Гарринча – Маноэль Франсиско дос Сантос.
   А Пеле в последний раз я видел в 1982 году, во время испанского чемпионата, но уже, разумеется, не на поле. Закончились игры в подгруппах, и мы вместе с директором высшей школы тренеров Вячеславом Васильевичем Варюшиным (оба приехали в качестве наблюдателей) летели из Барселоны в Мадрид на финальные матчи. В аэропорту был длиннющий хвост – все устремились в столицу. Очередь начиналась за пределами аэровокзала. Но хозяева этот ажиотаж предвидели, и самолеты отправлялись один за другим через каждые пятнадцать минут. Мы с Варюшиным уже прошли регистрационные формальности, ждем объявления о посадке.
   Тут наше внимание привлекла большая толпа репортеров. Щелкали без конца фотокамеры, поднятые высоко над головами и направленные в центр толпы. В центре был Пеле. Он шел в окружении своей большой свиты, у него наперебой брали интервью. Толпа остановилась недалеко от нас. Молодая девушка лет двадцати двух, которая была рядом с Пеле, отошла в сторону, села в кресло, устав, видимо, от репортерского натиска. Кто-то сказал: это новая жена Пеле. Как же так? – подумалось невольно. Весь мир умилялся семейной идиллией знаменитого футболиста. Газеты, журналы не уставали печатать фотографии Пеле с женой Роз-Мари и детьми. Они всегда появлялись вместе на телеэкранах. И такая перемена?
   В самолете наши с Варюшиным кресла оказались перед креслом Пеле. Рядом с ним сидел рослый мулат, видимо, телохранитель. Мне как-то неудобно было напоминать о том, что мы с ним встречались на поле, но Вячеслав Васильевич сразу обратился к нему, представился и представил меня.
   – Да, да, – улыбнулся Пеле. – Я помню тот матч. Первый мой чемпионат и первый матч на чемпионате. Мое крещение!
   И тут же спросил: «Как Яшин?» Услышав от нас, что Лев Иванович будет в Мадриде, обрадовался: «Счастлив с ним увидеться. Глубоко уважаю его как футболиста, как человека».
   Все неповторимые футболисты, мне кажется, повторяли друг друга только в одном – в умении играть на коллектив. Свое творческое «я» они сочетали с этим умением. Бобров, Стрельцов, Пеле, Гарринча… – все.
   Если среди соперников оказывается сильный футболист, стремящийся и умеющий забивать сам, то тренер обычно дает указание одному из своих игроков: «Твоя задача лишь закрыть его, не дать пройти с мячом к воротам». Но куда сложнее закрыть мастера, который может не только сам забить, но и партнера вывести на ударную позицию, партнеру создать условия для гола. Получив мяч, он способен, как мы говорим, тотчас «отстучать» его. Один пас – и у ворот опасность, которую уже нельзя предотвратить.
   Так играл Иоханн Круифф. Его партнер Неескенс говорил о нем: «Голландский стиль требует Круиффа. Мы начинаем медленно – нужен Круифф с его молниеносными рывками, рефлексами, чтобы подготовить взрыв. Он способен одной передачей форсировать темп, вскрыть оборону, после чего забить гол не так уж сложно».
   В игре Круифф являлся и дирижером и тренером. Он не достиг такого индивидуального мастерства, как, скажем, Пеле, но по футбольному мышлению, по таланту организатора игры был выше. Делает молниеносный рывок вперед и тут же кричит партнеру, чтобы он отошел назад, или бросает вперед партнера и занимает его место. Всегда руководил игрой Лев Яшин. Есть вратари, которые немы, как рыбы, ни слова не скажут, ничего не подскажут защитникам, а Лев Иванович руководил не только обороной – возьми того, перекрой этого, – но и игроками линии атаки. Организация игры начинается с вратаря. Нередко приходится наблюдать, как, получив мяч, вратарь засветит его подальше, не думая, куда попадет. Полевые игроки, мол, разберутся. А Яшин направлял мяч точно в то место, откуда может развиться атака. Предугадывал передачи.
   Роль Яшина в команде я хорошо почувствовал, когда мы играли вместе в сборной. Уверенность вратаря непременно передается остальным. Если знаешь, что вратарь надежен, играешь раскованнее, спокойнее. А когда ворота защищены некрепко, то при приближении к ним соперника все, от защитников до нападающих, начинают дрожать.
   Когда мы стали играть в паре со Стрельцовым и на меня легли диспетчерские функции, Гавриил Дмитриевич Качалин обычно говорил на установке: «Атаку начинаем с Никиты, ищите Никиту». Как только Яшин получал мяч, я открывался, зная, что сейчас будет передача мне. И мяч падал точно под ногу, даже если я бывал в сорока-пятидесяти метрах от ворот – так бросал наш вратарь. В сборной всегда все были уверены: Лева не подведет.
   Прощаясь с большим футболом, Лев Иванович говорил на празднике, устроенном в его честь, о счастливой жизни, которую прожил в спорте. В этой жизни было немало побед. Яшин не обойден самыми высокими спортивными, правительственными наградами. Его имя знают во многих странах мира. Он популярен и любим, как ни один другой футболист. Завидная судьба. Но она уготовила и немало испытаний, драм, в которых не каждый бы выстоял.
   После чемпионата мира в Чили, где во встрече с Колумбией наша сборная сыграла вничью и в результате не вышла в полуфинал, на Яшина посыпались обвинения: он виноват, он пропустил четыре мяча!
   Искоса стали поглядывать на него тренеры: стоит ли доверять ему ворота сборной? Разгневались болельщики – от любви до ненависти, как известно, один шаг: «Яшина с поля! Яшина на мыло! Яшина на пенсию!» Когда он брал мяч, защищая динамовские ворота, раздавались жидкие ехидные хлопки – поглядите-ка, он еще что-то может, он старается…
   Трудно даже предположить, чем бы все кончилось. Но Яшина в это время пригласили на матч сборной мира со сборной Англии. Он так стоял в воротах, такие брал мячи, что стадион ревел, стонал от восторга. И, возвратившись домой, Яшин стал для болельщиков прежним Яшиным, прежним любимцем.
   Человек он сильный и волевой – недаром носит имя Лев, – но собраться перед тем ответственным, показательным матчем после свиста трибун и ему было нелегко. Тем более что отличает его огромная мера требовательности к себе и, я бы сказал, совестливости. А такие люди, чем бы они ни занимались, не могут мириться со своими неудачами именно в силу совестливости – заедят себя.
   Начиная футбольную карьеру, он вряд ли воспарял в честолюбивых мечтах и видел себя лучшим вратарем страны, Европы, мира. Это не по-яшински, не в его характере. Да и начало не предвещало триумфа.