Я тихо сползла по стене.
Мой отец был здесь! Тот короткий месяц между посещением лондонской библиотеки и гибелью в Аммане Игорь Баль провел в Андалусии!
С ума сойти!
Старик вернул ключ на полку. Положил точно на краешек, чтобы потом найти, затем твердым шагом направился в угол, где был сложен садовый инструмент. Поочередно ощупывая черенки, он выбрал грабли. Я следила за ним. Ошеломленная, по-прежнему сидела на корточках, прислонясь к стене.
Я иду по следу отца, это очевидно… Сначала Большой читальный зал в Лондоне, затем дом слепого старика в Испании… Маршрут в поисках Камня Судеб, сама им следую… Фернандо сказал, что отец спустился с гор – оттуда же, откуда появилась я. Не сомневаюсь, что Игорь Баль пришел с плато, на котором три темных камня стерегут кости мертвецов, восставших в давнюю пору.
– И что… что случилось дальше с этим человеком? – спросила я нервно.
– Он ушел, как только ему стало лучше, – ответил Фернандо, опершись руками на деревянный черенок граблей. – Он спешил, потому что его преследовали.
– Откуда вы знаете?
– Он сам сказал. Он сказал, что черный человек идет за ним.
– Черный человек? – удивилась я. – Африканец?
– Не знаю. Я его не видел.
Так и не поняла – то ли это шутка слепца, то ли иносказательное выражение. Но для уточнений не было времени, потому что Фернандо продолжал:
– Когда он ушел… Через час или два вдруг поднялся ветер. Сильный ветер. Козы блеяли и бились в загоне, словно почуяли волков. Запах луговых цветов исчез – так бывает, когда наступает ночь. Но был день, а цветы закрылись… Когда ветер стих, а козы перестали блеять, я вышел в поле. В некоторых местах трава наклонилась к земле, словно придавленная чем-то. Я проследил, насколько смог. Получилась полоса. Словно огромное колесо прокатилось через луг.
Он подошел ко мне, наклонился так близко к моему лицу, что я уловила в его дыхании запах болезни. Вероятно, смертельной болезни.
– Я думаю, – прохрипел старик, – это прошел тот самый… черный человек…
Глава 4
Яркий солнечный день
Как расстались с Фернандо – не помню. Была в таком состоянии, словно меня накачали наркотиками, потом двинули по голове и выпустили в чистое поле. Очнулась, лишь перевалив через гребень каменистого взгорья – второго или третьего по счету.
Справа на скальной возвышенности раскинулось селение. Между домами тянулись узкие наклонные улочки. Белокаменные стены домов слепили, кое-где они вздымались над такими крутыми обрывами, что становилось неуютно. Ни за что бы не отважилась жить в таком доме.
В селение я не пошла. Нечего там делать. Да и времени нет. Затмение завтра, в половине второго дня.
Обогнула дома вдоль подножия холма, на котором они устроились, и оказалась на шоссе. Не слишком оживленное, но пробок здесь точно не бывает. Только если стадо коров перекроет движение, выполняя рейд с одного пастбища на другое.
Поплелась вдоль дороги, и возле меня притормозила первая же появившаяся машина. Я даже руку не поднимала. Сердобольный водитель на «пежо» – большой дядька с крупным носом, пышными усами и раздвоенным подбородком – наверно, еще издали заметил мою тощую фигуру, согнутую под тяжестью проблем, и остановился, пожалев. Я была ему благодарна, только на все его вопросы и попытки разговорить пожимала плечами и изображала немецкий акцент. Пусть думает, что заплутавшая туристка не знает испанского.
Потеряв надежду наладить диалог, водитель включил радиоприемник, из которого грянул пересказ аудиокниги Коэльо «Пятая гора». Пророк Илия общался с божьим ангелом. Последний, стоя с огненным мечом в руке, ненавязчиво обращал внимание израильтянина, что знака свыше не было и Илия должен вернуться в обреченный на гибель город Акбар. Илия немного сомневался в ангельском указании и вяло возражал, но сдался быстро. После этого пророк задумался об отношении к нему Господа, а я погрузилась в собственные проблемы.
Куда ушел отец с одинокой фермы в предгорьях Пенибетики? Измученный, больной, преследуемый загадочным черным человеком… Куда он отправился? Мне повезло два раза – я дважды наткнулась на упоминания об отце. Если отправлюсь дальше, отыщу ли его след в третий раз?
Впереди показалось море. Теплое, ласковое, бирюзовое.
По следу отца меня ведет судьба. Хотя нет, неверно. Правильнее будет так: меня ведет Камень Судеб. Игорь Баль искал его девятнадцать лет назад, и в своем путешествии я невольно повторяю его расследование.
Я уверена, что отец нашел Мертвенный Мегалит. Военный корреспондент газеты «Известия» был не глупее своей дочери. Вряд ли он не увидел то, что открылось мне с вершины плато…
Водитель направлялся в Малагу, о чем сообщил, когда впереди показалась развилка. Я раздумывала секунду-другую, затем попросила высадить меня.
…Коста дель Сол – берег Солнца – бесконечные песчаные пляжи на побережье Средиземного моря, протянувшиеся от Малаги до Гибралтарского пролива. Десятки, если не сотни отелей, взгромоздившихся на скалах, приклеившихся к ним, окруженные зеленью, пальмами, похожие на раскрытые книжки и многоэтажные торты.
Я пробиралась меж курортных зон, чуждая веселью и отдыху, с хмурым лицом и тяжестью в душе. Смотрела на радостные лица и думала, что эти люди совершенно не кажутся свободными. Под пляжными зонтиками потягивают вино и пиво, лежат в шезлонгах, натираются кремом от солнца, ныряют в прозрачную воду. Нет, они-то как раз думают, что свободны. Но на самом деле собраны здесь для какого-то зловещего плана. Ради которого их откармливают, добиваются радости, физиологической привязанности, которая выражается в словах: «Обязательно приедем сюда на следующий год!» Они в тюрьме по путевке. В бараке, запертые на неделю. Сходство с заключенными усиливают разноцветные браслеты на запястьях, обозначающие принадлежность к своему отелю.
Еще немного подумав, я поняла, что просто дурочка. Конечно, существует тот самый коварный и зловещий план! А как иначе? Все придумано для выкачивания из туристов денег. Курорты – это вакуумный насос, сосущий купюры из простаков, которые не понимают, что они – материал на фабрике по производству человеческих эмоций… А вообще, вся эта хрень лезет в голову наверняка от зависти! Мне тоже хочется раскинуться в шезлонге и не думать о восставших мертвецах бога Локи или о страшном конунге.
На мысе, на который указали камни Мегалита, устроился огромный пятизвездочный красавец-отель. Он был возведен на скале и окружен пальмами, площадками с теннисными кортами. Рядом – два бассейна, к морю спускались белоснежные лестницы и прозрачная труба лифтовой шахты.
– Стойте, сеньорита, стойте! Куда вы направляетесь?
Мне наперерез двинулся лысый человек в шортах. Таким загаром, как у него, отдыхающие не покрываются. За две недели подобное недоступно. Многослойный… Я бы даже сказала – многолетний загар!.. Подозреваю, это что охранник отеля. Ничего особенного в фигуре, мышцы не выделяются. Только шея у него – не обхватишь и предплечья толстые, как поленья. Впрочем, меня тоже многие не воспринимают всерьез.
– Я собиралась побродить по мысу.
– Это территория отеля… – Он покосился на жезл в моей руке, пришлось спрятать его за спину. – Посторонним вход воспрещен. Вы видели табличку у начала дорожки?
– Мыс представляет исторический интерес. А я археолог!
– Замечательно, – произнес охранник. – Можно взглянуть на ваши документы?
Мои документы остались в сумке, а сумка сейчас незнамо где. Но ради приличия, похлопала себя по карманам свободной рукой. От одежды взвилась пыль, которая пропитала меня во время похода через Кордильера-Пенибетику.
– К сожалению, документы остались во внедорожнике, – вздохнула я.
– Мне очень жаль. Прошу вас уйти. Любые посещения – только с разрешения менеджера.
– А может, пропустите так, без менеджера? – попросила я, игриво улыбнувшись.
– А может, вызвать полицию? – с угрозой произнес он.
Со злостью взглянула на него и отправилась прочь – вдоль сетчатого забора, за которым начиналась зона отеля. Охранник стоял, скрестив руки на груди. Я чувствовала затылком: он долго смотрел вслед – пока я не скрылась за пальмами.
Ну и что! Неужели он думает, что остановил меня? Неужто я способа не найду, как проникнуть в гостиницу? Назло этому охраннику проберусь! Самым наглым и бесцеремонным образом! Только отряхнусь от пыли, а то выгляжу так, словно оттрубила целую смену на цементной фабрике.
Похлопала себя по майке и шортам. В результате поднялся пылевой столб. Как бы люди не сбежались с огнетушителями. Я спешно переместилась к питьевому фонтанчику, из которого утолила жажду и умылась. После этого вытянула из шорт майку и завязала узлом на животе, чтобы выглядывал пупок. Теперь готова. Что тут у нас? Проникнуть в гостиницу? Сейчас сделаю.
В два рывка перемахнула через проволочный забор. Была с одной стороны, а теперь с другой. Никто не заметил маленькой телепортации. Теперь я на территории отеля и могу считаться его полноправной постоялицей. Жаль только, что у меня нет такой же концлагерной метки, как у всех, – желто-зеленого браслета на запястье.
Стараясь не задерживаться на открытых местах, обошла вокруг бассейна и теннисных кортов, затем обогнула башню отеля. Ничего. Никаких следов Фенрира и его боевиков. Что подразумевал конунг, указывая на этот мыс? Что здесь искать, кроме неприятностей с охраной отеля? Может, в чреве скалы пробиты катакомбы? Нет. Думай, Алена, головой! Должна быть игла, которая царапает небо. Огромная скала. Где она спряталась на этом мысе? Нигде. Нет здесь такой невероятной скалы. А «царапает небо» – возможно, иносказательное выражение, под которым что-то кроется. Оно-то иносказательное, но ведь на ледовой стеле гора нарисована! Где она?
Нужно внимательно оглядеться. А откуда лучший вид?.. Правильно!
Через балкон залезла в номер на первом этаже. В парадный вход идти не хотелось – там всякие портье и властные администраторши, охраняющие ключи от номеров. Поэтому только через балкон. Номер, на счастье, оказался пуст – на улице солнечное утро, хозяева на пляже. Я вышла в холл, оттуда на лифте поднялась на последний этаж. Лестницу на крышу не нашла. Долго мучиться не стала. Отыскала незапертый номер и через его балкон вскарабкалась на крышу.
Передо мной с трех сторон простиралось море – солнечное, жизнерадостное, спокойное, как скатерть на кухонном столе. Отель стоял на мысе, который выдавался в воду, поэтому золотистые пляжи побережья тянулись чуть позади. За спиной к небу поднимались горы.
Я набрала полную грудь свежего морского воздуха. Выдохнула.
Ничего. Не за что зацепиться взглядом. Огромной Башни нет и в помине, да и быть не могло! Может, я неправильно воспользовалась указанием Мегалита? Сквозь «окошко» увидела не то, что должна? Не знаю, теперь уже ни в чем не уверена.
Кроме меня по Испании сейчас бродят люди, которые определенно знают, что нужно делать. Не напрасно спецотдел так дотошно пытается заполучить одну-единственную фотографию. Фотографию скандинавского щита, который расписан странными знаками.
Я достала из кармана пластиковый контейнер, в котором хранилась пленка-негатив снимков с атлантического айсберга. Повертела в руках.
Мне нужна единственная фотография с этой пленки. Но в карманах нет даже паршивого евро, чтобы ее отпечатать. Сейчас приблизительно полдень. А затмение, между прочим, завтра, в пять часов вечера. Осталось чуть больше суток.
В Малагу добралась на автобусе. Денег, естественно, не было, поэтому упросила водителя подбросить бесплатно. Повторила эту фразу на шести языках – лишь после мольбы на суахили он сдался.
Я забралась в конец салона, где отыскалось свободное место. Через проход от меня сидела молодая симпатичная женщина, черные волосы подстрижены коротко, «под мальчика», а рядом – ее дочь лет шести. В отличие от мамы волосы длинные, по-взрослому собраны на затылке, обнажая нежную детскую шейку. С некоторой радостью я обнаружила, что пара разговаривает на русском. Правда, сам разговор заставил меня воздержаться от контакта с соотечественниками.
– Настя, я все-таки не понимаю, как ты могла оставить свой рюкзачок на парапете возле террариума!
– Там сидела птичка, – ответила Настя. – Ей было очень грустно, потому что рабочие сломали дерево, на котором она построила гнездышко. Вот я и оставила ей рюкзак, чтобы она жила в нем.
Мама закатила глаза:
– Я тебе купила рюкзачок специально для тура в Испанию! Чтобы ты могла спрятать в него своих кукол, расчески и помадки, а не таскать их в карманах. И что происходит здесь? Ты теряешь его на второй же день!
– Мне было жалко эту птичку.
– А пятидесяти долларов, потраченных на рюкзак, тебе не жалко?
Дочка насупилась. В глазах блеснула влага. Но мама не унималась:
– Я не для того горбачусь на работе с утра до вечера, чтобы ты разбрасывалась вещами! Думаешь, мне не пригодились бы эти пятьдесят долларов? Очень бы пригодились! Что теперь делать? Опять будешь все в карманах таскать?
Черноволосая девчушка наклонила голову, поджав губы. Не проронила ни звука, только слезы катились по щекам. Мама замолчала, еще раз посмотрела на дочь и недовольно отвернулась к окну.
Я почувствовала себя неловко.
– Мама, прости, – едва слышно пролепетал а девочка.
Та повернулась к дочке, прижала ее к себе.
– Да ладно. Шут с ним, с рюкзаком. Не надо, слышишь? Не плачь!
Дочка прижалась к маминой груди, а мама прикоснулась накрашенными губами к ее головке. Я отвернулась, уставившись окно. В груди шевельнулась забытая тоска.
…Несмотря на близость Африки и андалусский колорит, Малага оказалась вполне европейским городом с многоэтажками и аккуратными проспектами. Только пальм здесь понатыкано на каждом углу, да еще стены древних мавританских построек кое-где выглядывают из-за современных зданий.
Я вышла из автобуса с такой осторожностью, словно попала в зону боевых действий. Но ведь так и есть! Носом чую, что близнецы и Чедвик в городе. Пока свернули поиски. Чего суетиться? Ждут, когда сама явлюсь за сумкой и документами.
Мне без документов – никуда!.. Как же быть? Как вытащить кусочек сыра из мышеловки, чтобы не остаться со сломанным позвоночником?
Пешком добралась до железнодорожного вокзала, куда скорый поезд «Талго-200» должен был привезти меня еще вчера. Благо он располагался всего в ста метрах от автовокзала. Спряталась в тени авокадо и минут двадцать рассматривала толпу людей, входивших и выходивших из здания. Ничего подозрительного. И все-таки боюсь сунуться на вокзал!
Нужно сделать три звонка, которые определят мою дальнейшую судьбу. Телефонная кабинка стояла прямо напротив. А вот денег в карманах так и не появилось.
В голову не пришло ничего умнее, как просить милостыню. Впервые в жизни. Как же было стыдно!
Отыскала кусок картонки, полминуты придумывала текст, затем вывела его кусочком угля. Прикрепила картонку к раздвоенному кончику жезла – получился вполне приличный транспарант.
«Сделайте пожертвование на учебники французского для кенийских сирот!»
Для кенийских сирот за тридцать минут прохожие накидали порядка восьми евро. Мелочью, разумеется. Представляю, сколько я могла бы заработать, если бы отстояла со своим транспарантом до темноты!
Обменяла мелочь на телефонную карту, еще немного осталось на бутылку воды, которую я тут же осушила до дна прямо перед уличным ларьком. При этом вспомнился Чедвик – как он глотал воду литрами. И вновь сделалось грустно от его предательства. У меня был сильный союзник в этой войне. Теперь я осталась одна.
Жезл Локи положила на телефон-автомат. Набрала номер.
– Марк! Мне срочно требуется последнее предсказание! – выпалила я в трубку, как только услышала голос Эрикссона из далекого Лондона.
– С момента нашего последнего разговора прошло лишь несколько часов, – обескуражено произнес швед.
– Здесь время течет намного быстрее… Мне нужно предсказание, Марк! Я чувствую – что-то должно произойти. Поэтому очень хочу узнать свое будущее!
– Я кажусь себе недобросовестной гадалкой, – повинился ученый. – Потому что ничего не понимаю во фразах, которые перевожу. В последней строчке пророчеств Фенрира нет определенности. Все настолько размыто…
– Пожалуйста, не томите! – взмолилась я. – Меня жаждут схватить очень нехорошие люди, и я хочу знать, каким образом они собираются это сделать!
– Что ж… – смутился Эрикссон. – Если это вам чем-то поможет… Слушайте.
Я приросла к трубке, из которой раздавался тонкий, какой-то подростковый голос шведа.
– В темном ущелье, под сенью железной паутины, там, где на дороге раздавленная кошка. Встань на кошку, и паутина поглотит тебя… Ну как?
– И все? – удивилась я.
– Предсказания заканчиваются старой песенкой. Завоюй камень, мою награду и мое проклятие. Найди камень, как нашел его я! Этим предсказания и начинались.
– Последние строки слишком туманны. Трудно определить, что понимается под ущельем и паутиной. Да еще какая-то раздавленная кошка… Буду разбираться… В любом случае спасибо за перевод. Как ваше сердце?
– Пока стучит.
Я повесила трубку и тщательно повторила предсказание, чтобы запомнить. В этот раз оно не сообщило, где и при каких обстоятельствах меня настигнут близнецы. Печально.
Следующий звонок сделала Лукасу. Слуге покойного барона фон Вайденхофа – того ученого, что исследовал прелюдий. Лукас следит за баварским замком, который мне завещан. В свободное время строчит доносы в судебные инстанции. Пытается заставить меня вступить во владение, но я упираюсь руками и ногами. Кажется, скоро состоится суд, но я на него не поеду.
Узнав меня, Лукас поначалу искренне обрадовался. Потом одернул себя, перешел на строгий тон и долго объяснял, что, по мнению адвоката истца (истец – сам слуга), у меня нет шансов. То есть я обязательно проиграю процесс и буду обречена принять наследство. Ага! Так я ему и поверила! Если я наткнусь на кошелек, валяющийся на улице, то имею полное право не дотрагиваться до него и обойти стороной. Никому и в голову не придет тащить меня в суд по обвинению, что я не взяла находку себе. Маразм! Но старый слуга этого не понимает.
Лукас в своей неторопливой и размеренной манере мог рассуждать о перипетиях дела до конца дня. Пришлось оборвать старика:
– Лукас, вы мне нужны. Срочно. Возьмите денег и немедленно садитесь на самолет в Малагу.
– Молодая фройляйн снова попала в неприятности? – язвительно поинтересовался слуга.
Я предпочла не отвечать на этот вопрос и продолжила:
– В Малаге арендуйте автомобиль и приезжайте на железнодорожный вокзал. Если меня там не окажется, то подождите часов двадцать.
– Кто же будет поливать мои тюльпаны? – изумился старик. – Ведь они увянут!
Я ударилась лбом о стенку кабинки. Затем еще раз, чтобы слегка привести себя в чувство. Этой детской непосредственностью слуга Вайденхофа меня в гроб вгонит!
– Если вы не появитесь, тогда увяну я!
Прекратить судебные тяжбы в связи со смертью потенциальной владелицы? Такого Лукас не мог представить даже в страшном сне!.. Я думаю, он приготовился терроризировать меня до тех пор, пока рука поднимается, чтобы подписывать чеки адвокату.
– Я приеду, – недовольно сообщил он.
После разговора со стариком долго терзала себя раздумьями. А может, ну их, эти тяжбы! Принять наследство, перекрасить замок в пастельные цвета, сделать из него «домик Барби»?.. Не до замка сейчас! Как говаривала героиня Маргарет Митчелл – подумаю об этом завтра.
Мне следовало выяснить, где моя сумка с документами и как достать ее. После нескольких звонков уразумела, что найденные в Малаге вещи – не важно – на пляже, в поезде или на трибунах Plaza de toros – доставляются в бюро находок.
С колотящимся сердцем позвонила в бюро.
Трубку взял не Чедвик и не гнусавящий близнец со сломанным носом. Трубку взяла женщина, судя по голосу – средних лет. Задавая короткие осторожные вопросы, я узнала, что во вчерашнем поезде «Мадрид – Малага» действительно обнаружена спортивная сумка, которую пуганые граждане сочли взрывным устройством. На подозрительный предмет указали привокзальным полицейским, которые, в свою очередь, вызвали специалистов по обезвреживанию бомб.
Слушая этот рассказ, я уже представила, как от моей сумки и документов остались лишь лоскуты на далеком полигоне. Но парни взрывотехники оказались с мозгами и тратить время на транспортировку и уничтожение обычной сумки не стали. Разобрались, что не каждый забытый багаж есть криминал, и сдали ее в бюро находок.
Я запомнила адрес и повесила трубку. Как пояснила женщина, бюро располагается не так далеко от железнодорожного вокзала – всего в нескольких кварталах. По-прежнему прячась в тени авокадо, я покинула привокзальную площадь и отправилась в сторону центра.
Ноги несли меня, каждый шаг неотвратимо приближал к Oficina de objetos extraviados. Скоро прибуду в это достойное место, а что там делать буду – ума не приложу! Голову даю на отсечение, что в бюро находок меня ожидает засада. Но все равно тащусь. Куда деваться без документов? Вообще, постоянно сталкиваюсь с подобной проблемой. В который раз остаюсь за границей без паспорта! Его нужно вытатуировать на груди. Чтобы навечно, чтобы потерять было невозможно!.. «Покажите ваш паспорт». – «Вот он у меня тут, под маечкой».
Как заполучить свою сумку из бюро находок? Только взломом! Нелегальным проникновением на склад с последующей кражей. Влезу по наружной стене, вышибу стекло… Скорее всего, этот замысел провалится. По стене еще вскарабкаюсь, а вот навыков хищения не имею. Не учили нигде. Надо ввести подобную дисциплину хотя бы в школе. Ведь очевидно, что требуется иногда в жизни!
Перешла через дорогу. Водители любезно затормозили перед «зеброй», пропуская хмурую, задумчивую девушку со странной железякой в руке. А я и не заметила настороженных взглядов. Подняла голову, только оказавшись на другой стороне.
Кажется, мне нужно вот за эти мрачные дома.
Обходной путь показался слишком долгим, и я нырнула в узкий проход между корпусами. Высоко расположенные окна, в которые не заглянуть, даже если подпрыгнешь, сопровождали меня с обеих сторон. Громоздящиеся над головой балконы закрывали солнце, и переулок был погружен в полутьму. Где-то далеко впереди виднелся светлый прямоугольник выхода, к которому я и устремилась.
…Есть другой вариант, чтобы заполучить сумку. Можно попросить какого-нибудь мальчишку. Подробно описать ему содержимое… Только как же ему отдадут чужой паспорт? Черт. А в сумке ли он вообще? Сомневаюсь, что утерянные документы передают в бюро находок. Есть у меня безрадостное подозрение, что вещи, связанные с идентификацией личности, направляют прямиком в полицию. Если паспорт попал туда, то плохи мои дела. ЦРУ умеет и любит работать с полицией. Вспомнить только, как они вытащили Гродина с британских нар, а ведь на мерзавца профессора имелся улик целый воз.
От размышлений оторвали отчетливые звуки шагов за спиной. Они раздавались в такт моим, поэтому в первый момент не могла понять, почему мои сандалии громыхают так, словно я обулась в кованые сапоги. Еще пару секунд шла на автопилоте, а затем обернулась.
Метрах в десяти за мной двигался Чук. Вот так вот! Словно отправился по каким-то своим делам и наши пути случайно совпали.
Поймав мой взгляд, он улыбнулся и помахал ручкой.
Как все отрицательно! Меня обнаружили еще до того, как я приблизилась к бюро находок!
Сорвалась с места словно ошпаренная. А что прикажете делать? Исполнять танец живота? Не проходит и дня, чтобы я не улепетывала от близнецов. Это становится нехорошей традицией. Нужно как-то завязывать с этим.
«Сейчас близнецы и завяжут!» – пронеслось в голове.
Впереди с балкона второго этажа вниз по стене скользнула гибкая тень. Гек!
Я сбилась с шага, заглядевшись на его школу. Что-то в ней не то, не скалолазное. Слишком много артистизма и бравады.
Я уже упоминала, что мышцы у братьев как у гимнастов… Батюшки мои! Да они же бывшие циркачи!
Братцы – акробатцы!
Гек спрыгнул на землю. Выход из переулка оказался перекрыт.
Латинос ловко расставили силки. Вроде и деваться некуда. Я даже обреченно остановилась…
Но выход был. Пожалуй, единственный. Направо вел еще один переулок – довольно широкий. Вход в него перегораживала полосатая оградительная лента. Знак того, что ходить туда не рекомендуется.
Мне ничего не оставалось, как, нырнув под нее, кинуться в неизвестность. Впрочем, даже не осмотревшись как следует, я уже знала, что это – тупик.
С двух сторон высились высокие стены домов, окна которых наглухо закрывали ставни. В конце переулок перегородил кирпичный забор, верх которого опутывала колючая проволока. Мне через нее не перепрыгнуть – запутаюсь и повисну на колючках, как макаронина. Дела обстоят печальнее некуда. Но…
Высокие и крутые стены домов напоминали ущелье, на дно которого я угодила. Странно, что не заметила этого раньше, когда вошла сюда. Ассоциация с горами – прямо навязчивая. Вереница старинных балконов с перилами, прутьями, лестницами напоминала железную паутину, которая загородила небо и делала переулок темным. А под ногами, на бетоне, изломанном трещинами, чернело размазанное мазутное пятно. Откуда оно тут взялось и кто его оставил – загадка! Но оно до зуда в копчике напоминало раздавленную черную кошку. С запрокинутой головой, переплетенными лапами и хвостом, сложенным буквой «Z». Пятно распростерлось как раз подо мной. Я едва не ступила в него… Остановила уже занесенную ногу.