Скаландис Ант. Причастные - Скрытая угроза

   Нас посадили на пол под противоположной стеной. Семнадцатый велел не вставать без крайней надобности, точнее без приказа. Других пожеланий не озвучил и быстро покинул помещение. Вместо него появились два бородача с автоматами, один остановился у двери, другой занял позицию у стола. Лица у обоих были предельно равнодушными.
   И очень быстро выяснилось, кто здесь главный.
   В дверь стремительно влетел господин Матвеев и притворил ее за собой. Сел к столу, закурил, предложил и нам. Фил не отказался, тем более что это были его любимые - "Кент", белые, самые легкие. Фил в последнее время на почти безникотиновые перешел, о здоровье начал задумываться.
   - Как-то все у нас пошло наперекосяк, ребята. Вам не кажется? произнес наконец Матвеев.
   - Кажется, - согласился я. - Мы собирались работать вместе. А работаем почему-то друг против друга. Это кому-то нужно?
   - Это кому-то нужно, - повторил Матвеев с утвердительной интонацией, но раздумчиво и печально. - А кто, как говорят дети, первый начал? вскинулся он вдруг. - Кто?!
   Тогда и я разозлился:
   - Как говорят дети, западло приставлять пушку к виску десятилетнего пацана на глазах у его матери!
   - Ах, оставьте, Большаков, - жеманно поморщился Матвеев. - О чем вы говорите? При совершении массовых убийств погибают дети какого угодно возраста вплоть до внутриутробных эмбрионов. Или вам до сих пор удавалось исполнять теракты, в результате которых люди вообще не умирали? Поделитесь опытом, милейший!
   Я прикусил язык. Вот черт, забыл в какой роли мы здесь выступаем! На Циркача тянул, а сам несу хрен знает что!
   - Терпеть не могу трусов, - пробурчал я, чтобы как-то закрыть эту тему.
   - Это не трусость, дружище. Это тонкий расчет. Семнадцатый не видел иного способа остановить вас. Я, честно говоря, тоже не увидал бы. Ну, ладно, я ведь задал вполне серьезный вопрос. Кто первый начал? Вы пришли с оружием, которого мы вам не выдавали. Это очень плохо, ребята. Вы затеяли двойную игру. Считайте, не получилась.
   - Чего вы хотите? - спросил я.
   - Ну, во-первых, выполнения обязательств, взятых на себя каждой из сторон. Точнее, нет, это как раз во-вторых. А во-первых, я хочу знать, откуда у вас оружие.
   - Купили, - заявил я внаглую. - Нам не понравились ваши люди, мы решили подстраховаться.
   - Ай-ай-ай! Как нехорошо врать. Семнадцатый предупреждал вас насчет оружия. Какая, к черту, могла быть подстраховка?! Это просто двойная игра. И второе. Может, это в России сегодня продают спецназовские пистолеты на рынке рядом с картошкой, а здесь, в Германии, подобное оружие на очень строгом учете. И не вздумайте рассказывать мне, что вы протащили эти немецкие стволы через границу, когда прилетели сюда по обычным красным паспортам!
   - Нет, мы купили их здесь, - упрямо повторил я.
   - У кого?
   - А это так важно?
   Обычно подобные вопросы с милой улыбкой на лице задавал Циркач, но сегодня я взял на себя его роль. Циркач мрачно молчал. Он готов был, по-моему, только материться и проклинать всех вокруг.
   - Значит, так, ребята, - объявил Матвеев, демонстративно игнорируя мой риторический вопрос, - я человек интеллигентный. Я вас ногами по лицу бить не буду. Просто сейчас позвоню, и через десять минут мне принесут пару ампул и шприц. Все что мне нужно узнать, я узнаю. Всегда и ото всех. Понятно?
   - Понятно, - сказал я. - А что за препарат? На меня не все действуют.
   - А на других? - похоже, он воспринял всерьез мою последнюю импровизацию.
   На самом деле я просто тянул время. Помолчал немного, потом сказал:
   - А другие ничего не знают.
   - Предлагаете проверить? - он протянул руку к телефону и взял трубку.
   - Еще я все знаю, - неожиданно заговорил Циркач. - Но не успею сказать. Крошка убьет меня. Он умеет. Он обязательно найдет способ даже со связанными рукамиs
   Циркач нес чудовищную ахинею, и я был благодарен ему. У меня появлялась дополнительная возможность подумать. Но время таяло.
   Матвеев тоже не слишком-то слушал Циркача, он уже набрал номер и теперь отдавал кому-то распоряжения по-немецки. Серьезный мужик. Слов на ветер не бросает.
   О том, чтобы говорить правду, не могло быть и речи. Оставалось несколько вариантов. Первый. Сослаться на убитую Монику. Но это легко и быстро проверялось - слишком много общих знакомых. Вариант второй. Сказать, что оружие обеспечили нам люди Мышкина. Если даже Матвеев знает, кто такой Мышкин, проверка займет достаточно долгое время, но в итоге Мышкин (при всем уважении к Циркачу и его осведомленности в делах "Сферы") вряд ли примет нашу сторону. Опять плохо. Третий вариант. Приплести Павленко (обещавшего помочь) и его людей в Бонне. Опасный блеф. Ведь мы так и не поняли: они сидели в "хаммере", или в "ауди", или их вообще там не было? Наконец, оставалась возможность назвать Эльфа. Вариант представлялся самым рисковым, но и самым многообещающим.
   До прихода ассистента со шприцом еще оставалось время. Циркач нес все более вдохновенную ахинею, а я лихорадочно просчитывал вероятные последствия, страдая от невозможности обсудить проблему с Филом. По его глазам я видел: он тоже размышляет над ситуацией.
   - Циркач, ну что ты орешь, как резаный?! - рявкнул я, перекрикивая его.
   Борька понял и заорал еще истошнее. А я успел под шумок спросить Фила:
   - Сказать ему про Эльфа?
   Фил молча кивнул.
   Вот тут и появился отвратительный тип в белом халате и с чемоданчиком. Действительно, рожа еще противнее матвеевской. Если сотрудник посольства был похож не столько на фашиста, сколько на партсекретаря большого оборонного завода, то вошедший теперь выглядел как типичный гестаповский врач-садист из советских фильмов про Великую Отечественную.
   - Не надо уколов, - громко объявил я. - Мы получили оружие от Клауса Штайнера.
   Эффект превзошел все ожидания.
   Матвеев уронил на рычаг телефонную трубку, которую держал, чтобы позвонить еще куда-то, резко поднялся, потушил в пепельнице сигарету и сделал знак безумному доктору удалиться. Потом зашагал по комнате от стены к стене, не приближаясь к нам и даже не глядя в нашу сторону.
   Наконец, быстро набрал еще один номер, вкрадчиво спросил:
   - Клаус?
   И заговорил по-немецки.
   Беседа была короткой, новых слов немного, и Фил сумел догадаться о ее смысле. А вообще лаконичность фраз по телефону всегда предполагает серьезное продолжение при встрече.
   - Он едет сюда? - спросил Фил с таким видом, будто понял все до последнего слова.
   - Да, он будет здесь очень скоро, - кивнул Матвеев.
   Тон его в общении с нами явно переменился. Причем весьма радикально, из чего следовало: Эльф взял на себя передачу нам оружия. Что дальше?
   Юриуш Семецкий появился раньше, чем можно было представить. Уж не его ли "ауди" стояла рядом с нашим "фольксвагеном"? Ворвался в подвал, как всегда, без охраны и вместо "здрасте" вопросил нарочито по-русски, надо думать, из уважения к нам:
   - Мы будем снимать кино, или мы не будем снимать кино?
   - Не понял, - растерялся Матвеев.
   - Так говорил режиссер в каком-то хорошем французском фильме. Там еще играл Бельмондо, а название я не помню. Так мы будем делать теракт? Или теракт отменяется?
   - Это ты у меня спрашиваешь? - решил возмутиться Матвеев.
   Но еще сильнее возмутился Эльф.
   - А у кого же мне спрашивать?! Вы чуть не убили моих людей, теперь держите их в каком-то подвале. Работать-то кто будет? Скажи мне: кто будет работать?!
   - Погоди, Ахман уверял, что это его люди.
   - Все люди Ахмана уже давно стали моими.
   - Не очень-то веритсяs
   - Это твои проблемы!
   - Ладно, Клаус, успокойся. И вообще, выясняй это с Ахманом, а я просто не привык работать с исполнителями, которые разворачивают стволы в любую сторону.
   - Не в любую. Ты просто не понимаешь разницы между тупыми послушными бойцами и настоящими профи, - подколол его Эльф. - В нашем случае приходится работать именно со спецами высшей квалификации. Давай лучше рассказывай, что ты задумал.
   - Теперь уже неважно, - махнул рукой Матвеев.
   - То есть как? - удивился Эльф.
   - А так. После этой перестрелки в центре Берлина ничего нельзя организовывать. Даже в предместьях не стоит. Засвечены все, кто только мог засветиться. А вообще-то, твои ребята еще утром забраковали наш вариант.
   - Вот как. И что же они предложили?
   - Гамбург.
   - Интересно, - оценил Эльф. - О конкретном месте шла речь?
   - Пока нет, - сказал Матвеев, и Эльф переключился на нас.
   - Так и что, ребятишки, какие есть идеи?
   Я понял, что сейчас наш выход. Нельзя ударить лицом в грязь. Назвать ратушу? Главное полицейское управление? Порт? Да нет. Нужно что-то более конкретное. Но я был в Гамбурге столь мимолетно! Потом вспомнил: там же есть знаменитая улица красных фонарей, вроде розового квартала в Амстердаме. И мы еще с Филом по ней среди дня носились, когда потеряли Малина, и потом, по пути в порт. Рипербан. Ну конечно. Весьма подходящий вариант.
   - Улица красных фонарей, - предложил я.
   - Рипербан, - согласно кивнул Фил и добавил, поясняя, как для идиотов: - Очень людное место по ночам.
   - Да, но там и полиции - пруд пруди, - возразил Матвеев. - А впрочем, мысль интересная.
   - У нас еще будет время для обсуждения, - решительно подвел черту Эльф. - Для КРП безразлично, где прогремит взрыв? Ты подтверждаешь это?
   - Подтверждаю, - кивнул Матвеев.
   - Тогда снимай с них наручники, возвращай пистолеты, и мы поехали. Сюда ведь тоже могут нагрянуть?
   - Нагрянуть могут куда угодно, в том числе и в Гамбург, - улыбнулся Матвеев.
   Под занавес он выдал какую-то шутку на немецком, оба засмеялись, и мы поняли, что на этот раз угроза миновала.
   Мы с Эльфом вышли через другую дверь. У подъезда на улице стоял просторный джип "опель-фронтера", куда нам и было предложено сесть.
   - Мы больше не вернемся в Берлин? -спросил я
   - Скорее всего, нет, - кивнул Эльф.
   - Тогда придется заехать в "Кауфхоф".
   - В какой еще "Кауфхоф"? При наличии денег в Гамбурге есть все, что необходимо.
   - Вот именно, - подхватил я, - при наличии денег. Они-то и остались в "Кауфхофе" на Александерплатц.
   - Крошка, - Эльф неожиданно назвал меня коротким прозвищем, как друг, и перешел на "ты". - Ты абсолютно уверен, что нам стоит туда возвращаться?
   - Абсолютно, - сказал я. - Потому что там остались все наши деньги.
   Эльф понял. Надо думать, он еще не забыл, какую сумму выдавал нам совсем недавно. А я, когда получали оружие, сразу смекнул, что деньги следует держать в более надежном месте, чем полуконспиративная квартира Моники. Служебное помещение в универмаге контролировали люди Кулакова, и это был наилучший вариант. Идти же в бой с полными мешками денег можно во владимирской глуши, но не в Берлине. И я не ошибся. Вряд ли товарищ Матвеев отдал бы нам миллион баксов с той же легкостью, с какой вернул оружие.
   - Хорошо, - кивнул Эльф. - Заедем.
   - Только наверх я пойду один. Договорились, Юра?
   Я впервые назвал его так. Ну а как еще? Клаусом, что ли? Или может быть Эльфом?
   Семецкий улыбнулся.
   - Хорошо, - повторил он еще раз. - Я понял.
   И тут встрепенулся Фил, который, по-видимому, тоже анализировал все нюансы этого необратимого отъезда из Берлина.
   - А наши машины останутся там, где мы их бросили?
   - Ну зачем же? Я успел отогнать их подальше от нехорошего места. Вы же не случайно побросали их с ключами в замках.
   - Это из стратегических соображений, - пояснил я.
   - Понятно, - кивнул Эльф. - Но все получилось правильно. И теперь добрые люди помогут вернуть транспорт фирме. Поехали.
   Картина только что отгремевших событий потихонечку вырисовывалась. И я все-таки решился задать уже давно мучивший меня вопрос:
   - Так это ты сидел в той "ауди"?
   - Да. Только не спрашивай, почему я не вмешался сразу.
   - Не буду. Я о другом спрошу. Кто приехал на армейском "хаммере"?
   - Некие господа из Бонна, - уклончиво ответил Эльф.
   - "Корпорация Феникс", - решил уточнить я.
   - А! Так это вы их и пригласили! - мигом догадался он. - Удачный ход.
   - Почему удачный?
   - Потому что это для вас - "Корпорация Феникс", а для берлинской полиции они - военная разведка. И одним только фактом своего появления ребята надолго отвлекут оперативников. Это важно, если, конечно, предположить, что полицейские вдруг вздумают нас с вами искать.
   - Так мы куда едем? - полюбопытствовал Циркач, словно только что проснулся.
   - Сначала за вашими деньгами, потом - в Гамбург, разумеется.
   - А как же взрывчатка?
   Во, какие вопросы интересуют, оказывается, ветеранов советского цирка!
   - Взрывчатку мы, к сожалению, забрать не можем. В Берлине свои курды, в Гамбурге - свои. За эту платил Семнадцатый, так что, считайте, мы ее подарили российскому посольству в лице господина Матвеева. Приедем и на месте разберемсяs Да, слушайте! - вспомнил вдруг Эльф что-то очень важное. - Почему вы назвали Матвееву именно Гамбург?
   Я так долго мучился тогда, выуживая из собственной памяти, с чем еще связан у нас Гамбург, а теперь оно вспомнилось мгновенно. Так иной раз пытаешься вытряхнуть патрон из заклинившего затвора, а потом устало махнешь рукой, и он вдруг выкатывается сам собою. Ну конечно! Вчерашняя ночь, кнайпе, начало разговора с Эльфомs Это он сам и упомянул Гамбург.
   Но вначале я решил сказать о другом:
   - Видишь ли, Юра, с этого города я начинал свое знакомство с Германией. Там остались люди, с которыми я могу выйти на связь и в случае чего попросить о помощи.
   - Вот как, - Эльф почувствовал некоторую недоговоренность. - А если не секрет, с каким заданием вы туда ездили?
   - Думаю, что теперь уже не секрет.
   Я еще накануне решил, что про историю девяносто седьмого года можно и даже нужно рассказать Эльфу, не упоминая, разумеется, заказчика.
   - Это было два года назад. И мы должны были встретиться в порту с человеком по имени Сергей Малин.
   Эльф даже притормозил и смерил меня долгим пристальным взглядом.
   - Вот это да! Большаков, неужели вы и на его организацию успели поработать?
   - Нет, - честно признался я, - встреча тогда не состоялась.
   - Жаль, - резюмировал он. - Ну, да ладно! Какие ваши годы!
   Я улыбнулся и предложил:
   - А давай-ка откровенность за откровенность. Мы ведь тоже не лаптем щи хлебаем. Учимся думать потихонечку. Вот, например, тогда, в кнайпе, ты сказал нам, мол, для курдов ты в Гамбурге. Ну, я и решил, что это не просто так, что это намек. Я прав?
   - Ты даже вообразить себе не можешь, Крошка, насколько ты прав! Только в Гамбурге есть смысл что-то организовывать сегодня. И то, что там есть ваши люди - прекрасное совпадение. Они могут нам пригодиться. Но для начала мы сделаем ставку как раз на людей Сергея Малина.
   Вот, черт! Если б я еще знал, кто такой этот загадочный Малин! Но вопросы задавать было негоже, тем более что через пару секунд Эльф сказал:
   - Обратите внимание на "трабант" в правом ряду. Он уже довольно долго едет за нами.
   - На таком музейном экспонате заниматься слежкой?
   - Вот и я думаю, - согласился Эльф, - ерунда какая-то!
   Подозрительный "трабант" "вел" нас до Большой Звезды, то есть круговой развязки с триумфальной колонной в центре, а по улице Семнадцатого июня мы ехали уже со спокойной душой. Знаете, кстати, в честь чего она так названа? Я специально поинтересовался, и оказалось, что в 1953 году в этот день было жестоко подавлено восстание рабочих в гэдээровской части Берлина. Это было одно из первых (после Гданьска) выступлений в завоеванных Советским Союзом странах. Немцы так и говорили: оккупационные власти Москвы. А мы тогда ничего об этом и не слыхали. Дружба-фройндшафт и никаких проблем.
   В "Кауфхофе" на Александерплатц тоже все прошло на удивление нормально. И дальше в городе хвоста за нами вроде не обнаружилось. А вот когда уже порядочно отъехали от Берлина по автобану, на одном из постов дорожной полиции нас ждал некий сюрприз. Освещение на трассе отличное, видно лучше, чем днем, и мы разглядели издалека некоторую избыточную активность на дороге. Один из полицейских выбрел аж на середину крайней полосы движения, видно, полученное от начальства распоряжение носило особо важный характер.
   Лично мне очень не понравился этот пост. И Эльфу, как я понял, тоже. Даже еще сильнее. Он все ворчал сердито:
   - Никогда здесь никакого поста не было. Откуда взялась полиция? Что за ерунда?..
   Наконец, по каким-то только ему понятным признакам, Эльф окончательно определился и произнес вслух:
   - Это не полиция.
   И уже начав тормозить, он внезапно ускорился и все-таки сшиб золоченым кенгурятником неправильного человека в форме дорожного полицейского, который за какую-нибудь долю секунды до этого попытался выстрелить в лобовое стекло нашего автомобиля и отпрыгнуть. Не удалось бедняге ни то ни другое.
   Неприятный эпизод. Во всех отношениях.
   После такого инцидента мы дружно молчали минут пятнадцать. Потом Эльф процедил сквозь зубы:
   - Если это действительно была полиция, на следующем посту нас всех повяжут.
   - Понимаю, - сказал я.
   Следующий пост довелось увидеть очень скоро. Но там на нас даже внимания не обратили.
   Глава седьмая
   ТЕРАКТ С ПОЛОЖИТЕЛЬНЫМ РЕЗУЛЬТАТОМ
   1
   Дом правительства сверкал сахарной белизной на солнце, и даже выцветшее от жары небо казалось по контрасту с ним ярко-синим.
   "Красиво", - оценил про себя генерал-майор Кулаков, и сразу вспомнил, каким был этот дом шесть лет назад после танкового обстрела. Невольная ассоциация вернула его к событиям под Вязниками. Подумалось: "Что-то частенько у нас стали в мирное время из танков палить".
   С Геной Шалимовым, от которого он только что вышел, познакомился Кулаков не в мирное время, а больше пятнадцати лет назад в Афгане. Шалимов приезжал туда от информационно-аналитического управления КГБ, приезжал в короткую командировку, а застрял надолго, и вышло так, что они подружились. Потом судьба раскидала в разные стороны. Гена в дела военные больше не совался. После девяносто первого года он и из КГБ уволился, стал чистым администратором с каждым годом все более высокого уровня. И вот теперь у него был огромный кабинет в аппарате правительства с гербовыми телефонами, референтами и секретаршами.
   Шалимов сам разыскал старого друга и пригласил к себе. Кулаков как человек военный доложил о звонке начальству, то есть Форманову. Тот прикинул, к кому из кремлевских бонз может быть ближе Шалимов, подумал с минуту, но не стал ни с кем советоваться и встречу разрешил. А объяснять опытнейшему Кулакову, что следует поменьше рассказывать и побольше вытягивать из собеседника, было бы абсолютно несерьезно.
   Вытягивать-то особо и не пришлось - Шалимов сам все выложил. Миновав вежливый обмен вопросами и джентльменский набор необязательных реплик о семье и детях, он решительно проговорил:
   - Ну что, брат, слышал я, обижаете вы нашего Аристарха.
   - Если ты про Павленко, то его обижают совсем другие люди, - ответил Кулаков уклончиво. - Я-то здесь причем?
   - С другими людьми мы сами разберемся. А тебя я пригласил, Вова, чтобы получить поддержку ЧГУ. И не делай мне тут удивленные глаза.
   Удивленных глаз Кулаков, признаться, и не делал, просто сохранил совершенно каменное выражение лица - на всякий случай. Что, если это блеф, и кроме услышанных где-то букв "ЧГУ" Шалимов ничего про их сверхспециальное и сверхсекретное управление не знает.
   Однако старый друг спокойно продолжал:
   - Да, о самом существовании вашей конторы знают очень немногие, но, уж извини, мы с Аристархом Николаевичем как раз среди этих немногих. Видишь ли, в наших делах безответной любви не бывает. Если вы следите за Павленко и на работе, и дома, и еще где только сумеете, то и нам, сам понимаешь, становится интересно, кто же это нас так внимательно опекает. Потому мы и знаем, где находится ваша служба, кому она подчиняется и какие примерно задачи выполняет. Однако сегодня я перестал понимать, на кого вы работаете. Запутался, брат. Если на Мышкина с его зарубежным консультантом Штайнером это, по меньшей мере, странно. Аникеев, между прочим, никогда и не догадывался о существовании ЧГУ. Может, потому и погиб. Не знал, откуда ждать удараs
   - Ты что, намекаешь на причастность нашего управления к этому убийству?
   - Заметь, не я это сказал.
   - Да ты с ума сошел, Генка!
   - Возможно, но сегодня я действительно не понимаю сути ваших игр. Америка выделяет России очередной транш. Не тот, который официально пойдет от МВФ несколько позже, а другой, настоящий, раз в двадцать пять больше. Надеюсь, ты уже понял эту арифметику. Вопрос решен, деньги поступят со дня на день, но, по нашим агентурным данным, в Германии начинается какая-то темная возня. Некто пытается использовать курдов для дестабилизации общей обстановки в Европе и России. Цель - кардинальное изменение инвестиционной политики.
   - Мы знаем об этом, - солидно кивнул Кулаков.
   Вряд ли Гена Шалимов действительно знал, кому подчиняется Форманов и какие задачи на самом деле выполняет его управление. Досканально не знал этого и сам Кулаков, не мудрено, что старый приятель его запутался. Намекал-то он, конечно, на подчинение Кремлю. И пока все совпадало: Иван Матвеевич просил не трогать Павленко - и Шалимов работал вместе с ним. Иван Матвеевич катил баллон на Семецкого, и Шалимов высказывал озабоченность в связи с авантюрными планами Эльфа в Германии - правда, не называя имен. Вот только интерес Шалимова все равно казался куда более конкретным. Он просто пока не сформулировал четкой просьбы, но просьба была, определенно была. Не стал бы ушлый Генка вызывать Кулакова просто так, для общей беседы. В конце концов, все то же самое Шалимов мог выяснить и в Кремле.
   - Значит, вы пытаетесь контролировать ситуацию в Германии?
   Вот это уже был серьезный вопрос.
   - Разумеется. У нас есть свои люди в Гамбурге и Берлине - расплывчато ответил Кулаков, пытаясь понять: знает или не знает Шалимов о связях группы Большакова с ЧГУ.
   - Так вот, - сказал Шалимов, - давай так: откровенность за откровенность. Мы получаем сведения непосредственно из "леса", то бишь от Внешней разведки, поэтому знаем, что эти сумасшедшие, которых нанял Мышкин, сейчас вместе с Эльфом, то бишь со Штайнером. Большаков поддерживает контакт и с нами, поэтому трудно сказать наверняка, работает его группа на Эльфа или против него. Возможно, и не то и не другое. Ведь, по некоторым косвенным данным, Большаков работает на Ахмана. Кто такой Ахман, объяснять не надо?
   - Не надо, - сказал Кулаков.
   Он уже понял: Павленко и его команда не знают, но догадываются о контактах Большакова с ЧГУ. Поэтому и разговор идет в такой мягкой форме.
   - А теперь, - сказал Шалимов, - как говорят в известной передаче: внимание, вопрос! Попробуйте выяснить с помощью своих людей в Германии, через какой банк пойдут в Россию американские деньги. Если через "Дрезденер банк" - все в порядке. Если через любой из банков Франкфурта-на-Майне пусть лучше не отправляют их вовсе. Если же какой-то третий вариант, будем думать вместе.
   - Что значит "пусть не отправляют вовсе"? - искренне удивился Кулаков.
   - А то и значит, что деньги попадут не туда.
   - Мышкину, что ли?
   - Ну а какая вам разница?
   - Теперь уже большая. Мы слишком глубоко влезли в ваши экономические проблемы. Ты что же, хочешь, чтобы мои люди давали отмашку на перевод миллиардов долларов и при этом не знали, куда они идут?
   - А так всегда и получается, - грустно усмехнулся Шалимов. Исполнителям избыточная информация мешает. Поясняю вкратце. Для тебя, а не для твоих орлов. Через германские банки и франкфуртскую валютную биржу прокручиваются криминальные капиталы в таких масштабах - Интерполу в кошмарном сне не приснится! Но есть человек, который реально все эти денежные потоки контролирует.
   Шалимов сделал паузу, и Кулаков уже, что называется, рот открыл для следующего вопроса, мол, кто он, этот человек. Да вовремя заметил, как Геннадий выдернул листок из блокнота и быстро пишет на нем. Всего два слова - имя и фамилию. Потом молча протягивает листок Кулакову.
   - В общем, попробуйте нам помочь. Уверяю, сегодня мы делаем общее дело.
   Аудиенция была явно закончена на этой странной конспиративной ноте. Кулаков спрятал листок в карман, поднялся и откланялся.
   Подумать только! Шалимов боялся прослушки в собственном кабинете! И в то же время наговорил черт знает чего открытым текстом про ЧГУ. Значитs Только одно это могло значить: те, кто их слушал, прекрасно знакомы с Управлением генерала Форманова.
   Они еще двух светофоров не отъехали от Белого дома, когда сидевший за рулем лейтенант Абаканов попросил у Кулакова разрешения свернуть с набережной в переулок по довольно смешной причине. Старлей Курочкин из хозяйственного отдела нашел накануне по газетной рекламе фирму, располагавшуюся где-то здесь, в одном из Ростовских переулков. Фирма заправляла картриджы к принтерам и ксероксам существенно дешевле, чем в других местах. Грех было не завернуть, проезжая мимо. В ЧГУ из соображений секретности штат и раньше был небольшой, а после кризиса его ухитрились еще сократить по чисто экономическим соображениям, так что теперь это было нормально, когда все думали обо всем. И Кулаков не возражал.
   Но только они поднялись в крутую горку и свернули направо, как почти сразу пришлось остановиться. Строгий гаишник, переименованный ныне в сотрудника ГИБДД, преградил путь. Новая кличка дорожных милиционеров "гиббоны" - пока еще не привилась и лишь передавалась из уст в уста, мол, слыхали, как их теперь зовут?