Страница:
Глядя на него, она каждый раз чувствовала стеснение в груди. Теперь она хотела выяснить отношения и начать все снова, чтобы ничто не стояло между ними. Она хотела быть его женой и возлюбленной, но не была уверена, что и Астон все еще хочет того же. По дороге домой он держался почтительно и холодно.
Был ранний вечер, когда они наконец прибыли в Южные дубы. Все были разгоряченные, усталые и раздраженные, В тот день они поели только один раз, утром, поэтому Мими и Гейти помогли Альме собрать обед на скорую руку, состоящий из сыра, хлеба, консервированных слив и обжигающего чая.
Гейти не могла не заметить, что Астон съел совсем немного, прежде чем вышел из-за стола, взяв чашку, и пошел в кабинет просмотреть почту и свои бумаги. Она разрешила Мими повидаться с Хэнком, после того как Мими пообещала, что не задержится слишком долго.
Тайтес ворчал, недовольный скудостью обеда, и, стараясь задобрить его, Гейти пообещала ему назавтра настоящий пир. После того как он с последним куском хлеба разделался с консервированными фруктами, она предложила ему осмотреть дом. Его склонности не особенно изменились во время поездки или по приезде домой. Единственное, что ему хотелось увидеть, была постель, поэтому в то время, когда Альма пошла за одной из запасных ночных рубашек Астона, Гейти повела его в спальню для гостей и сняла покрывало. Она была уверена, что, окруженный любовью и добротой, Тайтес изменит свое отношение к ней и полюбит ее так, как она любила его. Она должна верить в это. Она решила, что завтра будет в самый раз поговорить с Тайтесом об их семье. Сегодня она должна поговорить с Астоном, Не было необходимости откладывать этот разговор дольше.
Глубоко вздохнув, она приподняла юбки и пошла вниз по лестнице. Она должна каким-то образом сказать Астону, что передумала. Ей больше не хотелось жить в Сиреневом холме. Она хотела жить в Южных дубах вместе с ним. Но более всего ей нужно сказать ему, что она любит его и хочет быть его женой, иметь от него детей. Когда она выходила замуж за Астона, ее сердце было настолько полно обмана и мести, что она отвергала свое первоначальное влечение к нему и то теплое чувство, которое ощущала до того, как узнала, кто он на самом деле. Теперь ее сердце было открыто навстречу ему. Она была полна любви и благодарности и хотела, чтобы он знал об этом.
В мягких кожаных туфлях она неслышно ступала по длинному широкому коридору первого этажа к кабинету Астона в задней части дома. Она знала, что он занят, что у него много работы, чтобы наверстать упущенное, но это тоже было важно. Даже если он больше не хотел жить вместе с ней, она должна дать ему знать, что она чувствует.
Она появилась в дверях; он оторвался от бумаг и взглянул на нее. В течение нескольких секунд красивые зеленые глаза смотрели на нее, потом он поднялся и сказал:
– Заходи, Гейти.
Она нервничала. Сердце стучало, как кузнечный молот.
– Прости, что отрываю тебя от дел, – сказала она, входя в комнату и останавливаясь перед его письменным столом, мысленно благодаря свой голос за то, что он не выдавал ее нервозности.
Астон растер шею и плечо.
– Не отрываешь. Я как раз решил отложить оставшиеся письма на завтра. Я слишком устал, чтобы заниматься всем этим сегодня. – Он провел широким жестом над стопами бумаг на дубовой столешнице.
Она обратила внимание, что он действительно выглядел усталым. Он снял пиджак, жилет и шейный платок, но белая рубашка еще была застегнута на все пуговицы. Брюки были сильно помяты, а волосы живописно взъерошены и слегка завивались вверх там, где кончики спадали на воротник. Но ей казалось, что еще никогда он не выглядел столь привлекательным, как в этот момент. Ее сердце переполнилось любовью к нему. Оно пело от радости, что не надо скрывать это от самой себя.
– Пожалуй, это хорошая мысль, – ответила она мягко. Она сделала паузу, затем добавила: – Не хочу тебя надолго задерживать. Ты не против поговорить несколько минут, прежде чем пойдешь наверх?
Он улыбнулся:
– Нисколько. Пойдем сядем.
Гейти вся трепетала и сомневалась, сможет ли она сидеть спокойно. Астон вышел из-за стола и сел вместе с ней на канапе в виндзорском стиле, стоявшем возле дальней стены. Усаживаясь поудобнее, Астон откинулся на спинку и вытянул ноги перед собой. В противоположность его расслабленной позе Гёйти напряженно сидела на краешке дивана, держа спину прямо, подняв плечи и вздернув подбородок. Юбка ее платья цвета персика колоколом закрывала ее ноги. Она спрятала руки в складках платья и сплела пальцы вместе, надеясь, что они не выдадут волнения, которое она испытывала перед разговором. Более чем когда-либо она была убеждена, что ей самой судьбой было предназначено выйти замуж за Астона.
– Тайтес доставил тебе хлопот с приготовлением ко сну?
Она откашлялась:
– Вовсе нет. Он совершенно изнурен. Не думаю, что ему доводилось нормально питаться и спать с тех пор, как он покинул Франклинов. Я сказала ему, что завтра у нас будет долгий разговор. Полагаю, как только он узнает все о прошлом нашей семьи, он поймет, насколько был не прав, связавшись с теми головорезами, и остепенится.
– Надеюсь, ты права.
– Знаю, что права, – убежденно сказала она, подавшись к нему. j– Он научится серьезнее относиться к жизни и отвечать за себя и свои поступки. Он пожалеет, что когда-то был связан с ворами.
Астон приблизился к ней и приподнял пальцами ее подбородок.
– А что ты скажешь насчет твоей жизни? Что ты собираешься делать, Гейти?
Просил ли он ее рассказать о том, что было у нее на сердце? Его глаза с любовью глядели на нее. Она смотрела в его глаза и знала, что хочет сказать ему о своей любви. Прошлое осталось позади. Пора начать с ним новую жизнь. Но, боясь получить отказ, она смирила свое первое побуждение и сказала:
– Это во многом зависит от тебя.
– От меня? Не думаю.
Его голос был хриплым. Он пристально и серьезно смотрел на нее – она чувствовала, что ее сердце бьется через раз, дыхание прерывалось. Может, он больше не хотел, чтобы она была его женой. Может, она ждала слишком долго?.. От страха у нее сковало спину, и она перевела взгляд с его пронзительных глаз на свои сжатые руки.
Астон продолжил:
– Я сделал свой выбор, когда решил жениться на тебе, Гейти. Я не передумал.
Ее ресницы взметнулись вверх. Их взгляды встретились. Она должна сказать правду.
– Я изменилась. Я вышла за тебя замуж только потому, что хотела расстроить твою жизнь, сделать тебе больно. Я... я хотела заставить тебя заплатить за все то ужасное, что случилось с моей семьей.
– Ты преуспела во всем этом, Гейти. Ты грандиозная женщина.
«Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня?» – взывало к нему ее сердце, но, вместо того чтобы спросить, она подалась к нему, взяла его руку и сжала обеими руками. Прикосновение придало ей сил и смелости.
– Астон, должна сказать, что я очень благодарна за то, что ты помог мне найти брата. Если я могу чем-то отплатить тебе, я сделаю это.
Выражение его лица быстро изменилось: теперь на нем было раздражение.
– Мне не нужна твоя благодарность. – Он отнял свою руку и отодвинулся от нее. – И потом, ты мне уже заплатила, помнишь? Ты подарила мне брачную ночь в обмен на Тайтеса. – Он произносил слова сквозь зубы, как будто сдерживая гнев.
Она слишком поздно осознала, что он ее не понял. Она все неправильно объяснила. Но у нее не было опыта объяснения мужчине в любви.
– Позволь мне объяснить по-другому. Астон, теперь, когда мы нашли Тайтеса, я должна знать, что ты говорил мне правду о том, что произошло между тобой и Теодорой, что ты рассказал мне обо всем, и к этому больше нечего добавить. Мне необходимо знать, тогда наконец-то я смогу покончить с прошлым и наслаждаться завтрашним днем.
Какой-то миг он смотрел на нее, как будто решая, что сказать. С беспокойным выражением лица он взял ее за плечи, приблизил к себе и произнес проникновенно:
– Все, что я рассказал тебе, правда. Больше мне добавить нечего. Можешь забыть прошлое и смотреть в будущее.
Она почувствовала облегчение, но, все еще боясь услышать отказ и представляя свою жизнь без Астона, затаив дыхание, спросила:
– А в этом будущем ты будешь со мной?
– Это тебе решать, Гейти. Ты хочешь, чтобы я там был?
– Да, Астон. Я хочу жить здесь, в Южных дубах, с тобой, моим мужем. Я хочу, чтобы у нас были дети. Прости, что сомневалась в тебе по поводу ребенка Теодоры. Прости, что осуждала тебя все эти годы.
Астон порывисто прижал ее к груди, крепко поцеловал, опять посмотрел ей в глаза.
– Слава Богу! Я так боялся, что ты хочешь мне сказать, что мы оба до конца выполнили наше соглашение и что ты утром уезжаешь.
Она поцеловала его в ямочку на шее.
– Нет. Я уже давно не хотела этого. Я сопротивлялась, как могла, но все равно влюбилась в тебя.
Он слегка усмехнулся и прижал ее к себе.
– Я тоже люблю тебя, моя прекрасная жена. Как и ты, я не хотел тебя любить. Гордость не позволяла мне любить ни одну женщину после того, что мне причинила Теодора. Напрасно. Твоя сила, верность и забота одержали надо мной верх. Меня сразили твое обаяние и проницательность. Я не только люблю тебя, Гейти, я восхищаюсь тобой, вспоминая, как ты боролась за то, что считала правильным.
Она не привыкла слышать от него похвалу; ее сердце наполнилось гордостью. Она дрожала от счастья.
– Астон, я так люблю тебя! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты был счастлив.
– Ты уже сделала меня счастливым, придя сюда сегодня и сказав, что ты веришь мне и любишь меня.
Они улыбнулись друг другу и поцеловались.
– Я не думаю, что Тайтес готов к тому, чтобы жить в Сиреневом холме вместе с папой. Ты не против, если он останется здесь, с нами?
– Он желанный гость в Южных дубах.
Сердце Гейти было до краев наполнено любовью к мужу. Даже зная о том, что ее брат был вором, он был согласен разрешить ему остаться в его доме.
Она взглянула в его красивое лицо и прошептала:
– Спасибо за то, что даешь Тайтесу еще один шанс. Спасибо, что даешь еще один шанс мне.
– Разве я могу отказать тебе? Ты околдовала меня в тот день у пруда. Уже в тот день я хотел сжимать тебя в объятиях, как хочу до сих пор. – Он страстно ее поцеловал. – Пойдем... – пробормотал он.
Гейти кивнула.
Несколько минут спустя в тусклом свете масляной лампы Астон медленно раздел ее, потом разделся сам. Они лежали на постели, сплетись руками и ногами, лицом к лицу. Гейти боялась, что уйдет, пропадет это прекрасное чувство – слышать, что Астон любит ее.
Ее пальцы пробежали по его волосам, нежно погладили виски.
– Это помогает тебе расслабиться? – спросила она тихо, в то время как его рука медленно гладила ее спину и бедро.
– Ммм... – Он закрыл глаза и глубоко дышал. Он сильнее прижал ее к своему обнаженному телу, не давая ей ускользнуть. – Мне помогает расслабиться уже то, что я лежу здесь с тобой. Я был на грани срыва большую часть времени и сейчас еще не нахожу себе места.
– Из-за Тайтеса?
– Нет, из-за того, что я пытался придумать, как удержать тебя. Я был готов на все: и подкупить тебя, и солгать. Я не мог смириться с мыслью, что ты будешь жить в Сиреневом холме.
Гейти на миг застыла.
– Ты не сделал этого, правда?
– Чего? – мягко спросил он, целуя чувствительную кожу за ее ухом.
– Не солгал мне. Все, что ты сказал мне сегодня, – правда, верно? Правда, что ты любишь меня?
Руки Астона скользнули под нее, и он накатился сверху, мягко прижимаясь к ней своим телом.
– Да, моя дорогая, все, что я сказал тебе, правда.
Гейти приподнялась и встретилась с ним губами. Сначала поцелуй был нежным, но постепенно становился более глубоким, пылким, настойчивым, страсть усиливалась. Они изголодались друг по другу. Она отдавалась его всепоглощающим поцелуям, неровно дыша, стараясь сравняться с ним в пылкости. Все мысли, связанные с недавним разговором, исчезли. Она всецело предалась прекрасным ощущениям, которые дарила любовь мужа. Наконец-то она была свободна от всех запретов, могла любить Астона, и это было замечательно.
Она получала удовольствие, чувствуя его руки на своем теле, взгляд на лице, дыхание около своих губ. Он дотрагивался до ее кожи так же нежно, как будто она была из тончайшего шелка, и она отвечала на его прикосновения.
Она была полна желания, которое стала осознавать лишь недавно, которое – она знала – останется с ней на всю жизнь, желания такого глубокого, что оно заставляло ее дрожать. Она любила своего мужа и хотела доставить ему удовольствие. Нежность волной поднималась в ней. Наконец-то она может принять любовь, которую чувствовала к Астону.
С привычной легкостью он пробежал рукой вниз по ее спине, провел по выпуклостям бедер и стал ласкать бедра внутри и снаружи. Гейти гладила его спину, плечи, торс, чувствуя каждый твердый мускул под своей ладонью.
– Я еще со времени нашей брачной ночи хотела, чтобы мы снова занимались этим, – смущенно прошептала она ему в ухо, когда он целовал ее шею.
– Я рад, что не одному мне этого не хватало. Как часто мне хотелось послать все к черту и просто взять тебя силой. Ты была моей женой. Ты была моей, но я не мог заполучить тебя.
– А теперь можешь. На всю ночь. Он с обожанием заглянул ей в глаза.
– До конца нашей жизни.
– Да, – ответила она. – Я люблю тебя, Астон Ратледж.
– И я люблю тебя.
Когда они оба перестали сдерживаться, Астон покрыл ее горячими поцелуями и пылкими ласками. Они занимались любовью до изнеможения, пока оба не упали без сил от полученного удовольствия. Потом он целовал ее медленно и нежно, как будто время принадлежало им, чтобы наслаждаться друг другом. Так и было.
Позже той же ночью Астон лежал в постели с открытыми глазами, думая, что он был наихудшим из лжецов. Он солгал женщине, которую любил больше всех. И не однажды. Дважды. Масляная лампа выгорела, от ночного воздуха в натопленной комнате стало прохладно; луна отбрасывала затененный свет на изножье постели. Гейти мирно спала, прижавшись щекой к его груди.
Он протянул руку и погладил мягкую кожу на ее плече. Он не обманывал, когда говорил ей, что любит ее. Это в какой-то мере успокаивало его совесть. Если бы он рассказал ей правду о Теодоре, поверила бы ему Гейти? Она всегда защищала свою сестру, свою семью, которые независимо от того, что она думала, были не виновны в том, что случилось. Он боялся, что, если бы он рассказал ей, что сделала Теодора, это бы не только разрушило ее светлую память о сестре, а убило бы его последнюю надежду создать с Гейти прочные отношения. Он не хотел потерять ее. Теодора для него ничего не значила. Гейти была все для него. Сказать правду значило бы причинить ей боль, может быть, разрушить то, что у них было. Он не позволит Теодоре встать между ними опять.
Его мысли неохотно вернулись к той ночи, когда умерла Теодора. Он всегда старался вычеркнуть то время из памяти. Даже теперь он не хотел вспоминать зашторенную комнату, в которой лежала Теодора, вскрикивая от ушибов, вызванных падением, и боли, которую причинял ей готовившийся родиться ребенок. Он видел ее мокрое от пота тело, метавшееся на кровати; она то молила о помощи, то посылала его к черту. Пытаясь успокоить ее, он надел ей на шею жемчуг, который она хотела, но в конце концов ничто не помогло. Она слабела, чтобы бороться, слабела, чтобы дышать... Он повернул голову и отбросил эти воспоминания.
Кто был в ту ночь с ним в комнате? Врач, отец и Альма. Отец давно умер, врач ушел на пенсию и переехал на маленькую ферму на другом краю Саванны. Вряд ли Гейти когда-нибудь с ним встретится. Но Альма может однажды проболтаться. Первым делом завтра утром, до того как Гейти проснется, он поговорит с Альмой. Гейти никогда не должна узнать о том, что произошло в ту ночь. Он обнял жену и сильнее прижал к себе. Прильнув к нему, она бормотала во сне, уткнувшись носом в его шею. Наконец-то они смогли оставить в прошлом то, что случилось двенадцать лет назад. Ему было жаль, что пришлось обмануть ее, но она никогда не узнает об этом, его ложь защитит ее от боли.
На заднем крыльце Мими ходила взад и вперед, иногда останавливаясь, чтобы огладить рукой юбку своего лучшего платья. Она послала Джози передать Хэнку, что она вернулась и чтобы он пришел повидаться в обычное время.
Стояла прекрасная ночь, на темном небе мерцало множество звезд. Тонкий месяц лишь едва светился в темноте. Она соскучилась по поцелуям Хэнка и по их разговорам. А он никогда не уставал ее слушать.
Взглянув на небо, она вспомнила их последнюю ночь вместе. Хэнк не хотел, чтобы она уезжала, но она не могла отказаться ехать с мисс Гейти. Гейти выбрала ее из пятнадцати молодых девушек, которые искали у нее работу горничной. Тогда она недавно осиротела и отчаянно нуждалась в работе. Мими знала, что она не была самой опытной из тех, кто претендовал на это место, но она очень старалась, и это было заметно. Гейти выбрала ее.
Она пыталась не думать о том, что кто-то мог занять ее место рядом с Хэнком, пока она была в отъезде. Сжав руки на груди, Мими смотрела на небо. Время тянулось, и она молилась, чтобы Хэнк дождался ее возвращения.
Она услышала, что кто-то бежит, уже почти потеряв надежду. Она напрягла зрение, пытаясь разглядеть дорогу, ведущую к конюшне. Наконец она увидела, как он возник из темноты. Мими взвизгнула от восторга, и сердце подпрыгнуло у нее в груди. Она подхватила свои юбки и сбежала по ступенькам, сгорая от желания встретить его.
Хэнк подхватил ее и крепко прижал к груди, сначала покружив в воздухе. Их губы встретились в сладком поцелуе, который для Мими закончился слишком быстро. Она хотела, чтобы он бесконечно долго целовал ее.
Песочные волосы упали ему на лоб – он вскинул голову и заглянул ей в глаза.
– Я так скучал по тебе, – прошептал он. – Я уже думал, ты никогда не вернешься.
Он обнимал ее, и она наслаждалась, чувствуя его руки вокруг себя. Они слегка качались в объятии.
– Я тоже скучала, Хэнк. Я уже и не думала, что мы когда-нибудь вернемся домой.
Он нежно взял ее лицо в ладони.
– Полагаю, мистер Астон и мисс Гейти сделали все свои дела, потому что я не хочу, чтобы ты опять когда-нибудь покинула меня. – Он поцеловал ее коротко, горячо.
– Держи меня крепче, Хэнк, – прошептала она в воротник его рубашки. – Я не хочу уходить.
Он на мгновение крепко обнял ее, затем сказал:
– Мими, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Мими замерла. Она была потрясена:
– Выйти за тебя замуж? Я... я не знаю.
Он ослабил объятия. На лице появилось почти испуганное выражение.
– Ты любишь меня, правда? – спросил он. Она держалась за его плечи и вспоминала первый день их встречи. «Да, она всегда любила его!»
– Даже не спрашивай. Ты знаешь, что люблю. Но ее саму удивляло, почему она колеблется с ответом, когда речь шла о том, что не нужно обдумывать дважды.
– Но почему тогда ты говоришь, что не знаешь? Почему я не могу услышать в ответ «да». Наверное, дело в том, что ты хочешь жить в этом большом доме вместо моей маленькой комнаты при конюшне?
– Нет, Хэнк, нет! – поспешно сказала она, ошеломленная, что он может так думать. – Я совсем не против этого. Дом красивый, но, в сущности, мне в нем неудобно, вечно я боюсь разбить что-нибудь.
– Ты боишься, что я не смогу заботиться о тебе?
– Конечно, нет. Дело не в этом. У меня отложено немного денег на приданое. Мистер Лейн мне всегда хорошо платил.
– Тогда почему бы не сказать «да»? Мими прижалась губами к его теплой шее.
– Мне нужно обдумать это, потому что я должна считаться с мисс Гейта. Я уже давно у нее работаю. Я не знаю, что она на это скажет.
– Поскольку она только что вышла замуж, мне думается, она была бы действительно рада за тебя.
Мими покачала головой.
– Не знаю, что там не так, но их брак не то, чем он должен быть.
– Что ты имеешь в виду?
– Они даже не спят вместе.
– Я догадываюсь, о чем ты пытаешься мне сказать: мисс Гейти все еще нуждается в тебе?
– Да.
Хэнк улыбнулся.
– Я не против, чтобы ты работала на нее. Может быть, ты будешь занята у нее в дневное время, пока я работаю на мистера Астона. Но вся разница в том, что ночью ты придешь ко мне на конюшню и будешь спать со мной.
Это звучало так, будто прекрасный сон становится явью, но все же ей хотелось поговорить с мисс Гейти, прежде чем дать Хэнку ответ.
– Обещаю, что хорошенько подумаю и вскоре дам ответ. – Она улыбнулась ему и сильнее прижалась к нему. – А пока можем мы пойти куда-нибудь и немного поцеловаться? Я так скучала.
Он крепко обнял ее.
– Я знаю подходящее местечко.
Глава 18
Был ранний вечер, когда они наконец прибыли в Южные дубы. Все были разгоряченные, усталые и раздраженные, В тот день они поели только один раз, утром, поэтому Мими и Гейти помогли Альме собрать обед на скорую руку, состоящий из сыра, хлеба, консервированных слив и обжигающего чая.
Гейти не могла не заметить, что Астон съел совсем немного, прежде чем вышел из-за стола, взяв чашку, и пошел в кабинет просмотреть почту и свои бумаги. Она разрешила Мими повидаться с Хэнком, после того как Мими пообещала, что не задержится слишком долго.
Тайтес ворчал, недовольный скудостью обеда, и, стараясь задобрить его, Гейти пообещала ему назавтра настоящий пир. После того как он с последним куском хлеба разделался с консервированными фруктами, она предложила ему осмотреть дом. Его склонности не особенно изменились во время поездки или по приезде домой. Единственное, что ему хотелось увидеть, была постель, поэтому в то время, когда Альма пошла за одной из запасных ночных рубашек Астона, Гейти повела его в спальню для гостей и сняла покрывало. Она была уверена, что, окруженный любовью и добротой, Тайтес изменит свое отношение к ней и полюбит ее так, как она любила его. Она должна верить в это. Она решила, что завтра будет в самый раз поговорить с Тайтесом об их семье. Сегодня она должна поговорить с Астоном, Не было необходимости откладывать этот разговор дольше.
Глубоко вздохнув, она приподняла юбки и пошла вниз по лестнице. Она должна каким-то образом сказать Астону, что передумала. Ей больше не хотелось жить в Сиреневом холме. Она хотела жить в Южных дубах вместе с ним. Но более всего ей нужно сказать ему, что она любит его и хочет быть его женой, иметь от него детей. Когда она выходила замуж за Астона, ее сердце было настолько полно обмана и мести, что она отвергала свое первоначальное влечение к нему и то теплое чувство, которое ощущала до того, как узнала, кто он на самом деле. Теперь ее сердце было открыто навстречу ему. Она была полна любви и благодарности и хотела, чтобы он знал об этом.
В мягких кожаных туфлях она неслышно ступала по длинному широкому коридору первого этажа к кабинету Астона в задней части дома. Она знала, что он занят, что у него много работы, чтобы наверстать упущенное, но это тоже было важно. Даже если он больше не хотел жить вместе с ней, она должна дать ему знать, что она чувствует.
Она появилась в дверях; он оторвался от бумаг и взглянул на нее. В течение нескольких секунд красивые зеленые глаза смотрели на нее, потом он поднялся и сказал:
– Заходи, Гейти.
Она нервничала. Сердце стучало, как кузнечный молот.
– Прости, что отрываю тебя от дел, – сказала она, входя в комнату и останавливаясь перед его письменным столом, мысленно благодаря свой голос за то, что он не выдавал ее нервозности.
Астон растер шею и плечо.
– Не отрываешь. Я как раз решил отложить оставшиеся письма на завтра. Я слишком устал, чтобы заниматься всем этим сегодня. – Он провел широким жестом над стопами бумаг на дубовой столешнице.
Она обратила внимание, что он действительно выглядел усталым. Он снял пиджак, жилет и шейный платок, но белая рубашка еще была застегнута на все пуговицы. Брюки были сильно помяты, а волосы живописно взъерошены и слегка завивались вверх там, где кончики спадали на воротник. Но ей казалось, что еще никогда он не выглядел столь привлекательным, как в этот момент. Ее сердце переполнилось любовью к нему. Оно пело от радости, что не надо скрывать это от самой себя.
– Пожалуй, это хорошая мысль, – ответила она мягко. Она сделала паузу, затем добавила: – Не хочу тебя надолго задерживать. Ты не против поговорить несколько минут, прежде чем пойдешь наверх?
Он улыбнулся:
– Нисколько. Пойдем сядем.
Гейти вся трепетала и сомневалась, сможет ли она сидеть спокойно. Астон вышел из-за стола и сел вместе с ней на канапе в виндзорском стиле, стоявшем возле дальней стены. Усаживаясь поудобнее, Астон откинулся на спинку и вытянул ноги перед собой. В противоположность его расслабленной позе Гёйти напряженно сидела на краешке дивана, держа спину прямо, подняв плечи и вздернув подбородок. Юбка ее платья цвета персика колоколом закрывала ее ноги. Она спрятала руки в складках платья и сплела пальцы вместе, надеясь, что они не выдадут волнения, которое она испытывала перед разговором. Более чем когда-либо она была убеждена, что ей самой судьбой было предназначено выйти замуж за Астона.
– Тайтес доставил тебе хлопот с приготовлением ко сну?
Она откашлялась:
– Вовсе нет. Он совершенно изнурен. Не думаю, что ему доводилось нормально питаться и спать с тех пор, как он покинул Франклинов. Я сказала ему, что завтра у нас будет долгий разговор. Полагаю, как только он узнает все о прошлом нашей семьи, он поймет, насколько был не прав, связавшись с теми головорезами, и остепенится.
– Надеюсь, ты права.
– Знаю, что права, – убежденно сказала она, подавшись к нему. j– Он научится серьезнее относиться к жизни и отвечать за себя и свои поступки. Он пожалеет, что когда-то был связан с ворами.
Астон приблизился к ней и приподнял пальцами ее подбородок.
– А что ты скажешь насчет твоей жизни? Что ты собираешься делать, Гейти?
Просил ли он ее рассказать о том, что было у нее на сердце? Его глаза с любовью глядели на нее. Она смотрела в его глаза и знала, что хочет сказать ему о своей любви. Прошлое осталось позади. Пора начать с ним новую жизнь. Но, боясь получить отказ, она смирила свое первое побуждение и сказала:
– Это во многом зависит от тебя.
– От меня? Не думаю.
Его голос был хриплым. Он пристально и серьезно смотрел на нее – она чувствовала, что ее сердце бьется через раз, дыхание прерывалось. Может, он больше не хотел, чтобы она была его женой. Может, она ждала слишком долго?.. От страха у нее сковало спину, и она перевела взгляд с его пронзительных глаз на свои сжатые руки.
Астон продолжил:
– Я сделал свой выбор, когда решил жениться на тебе, Гейти. Я не передумал.
Ее ресницы взметнулись вверх. Их взгляды встретились. Она должна сказать правду.
– Я изменилась. Я вышла за тебя замуж только потому, что хотела расстроить твою жизнь, сделать тебе больно. Я... я хотела заставить тебя заплатить за все то ужасное, что случилось с моей семьей.
– Ты преуспела во всем этом, Гейти. Ты грандиозная женщина.
«Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня?» – взывало к нему ее сердце, но, вместо того чтобы спросить, она подалась к нему, взяла его руку и сжала обеими руками. Прикосновение придало ей сил и смелости.
– Астон, должна сказать, что я очень благодарна за то, что ты помог мне найти брата. Если я могу чем-то отплатить тебе, я сделаю это.
Выражение его лица быстро изменилось: теперь на нем было раздражение.
– Мне не нужна твоя благодарность. – Он отнял свою руку и отодвинулся от нее. – И потом, ты мне уже заплатила, помнишь? Ты подарила мне брачную ночь в обмен на Тайтеса. – Он произносил слова сквозь зубы, как будто сдерживая гнев.
Она слишком поздно осознала, что он ее не понял. Она все неправильно объяснила. Но у нее не было опыта объяснения мужчине в любви.
– Позволь мне объяснить по-другому. Астон, теперь, когда мы нашли Тайтеса, я должна знать, что ты говорил мне правду о том, что произошло между тобой и Теодорой, что ты рассказал мне обо всем, и к этому больше нечего добавить. Мне необходимо знать, тогда наконец-то я смогу покончить с прошлым и наслаждаться завтрашним днем.
Какой-то миг он смотрел на нее, как будто решая, что сказать. С беспокойным выражением лица он взял ее за плечи, приблизил к себе и произнес проникновенно:
– Все, что я рассказал тебе, правда. Больше мне добавить нечего. Можешь забыть прошлое и смотреть в будущее.
Она почувствовала облегчение, но, все еще боясь услышать отказ и представляя свою жизнь без Астона, затаив дыхание, спросила:
– А в этом будущем ты будешь со мной?
– Это тебе решать, Гейти. Ты хочешь, чтобы я там был?
– Да, Астон. Я хочу жить здесь, в Южных дубах, с тобой, моим мужем. Я хочу, чтобы у нас были дети. Прости, что сомневалась в тебе по поводу ребенка Теодоры. Прости, что осуждала тебя все эти годы.
Астон порывисто прижал ее к груди, крепко поцеловал, опять посмотрел ей в глаза.
– Слава Богу! Я так боялся, что ты хочешь мне сказать, что мы оба до конца выполнили наше соглашение и что ты утром уезжаешь.
Она поцеловала его в ямочку на шее.
– Нет. Я уже давно не хотела этого. Я сопротивлялась, как могла, но все равно влюбилась в тебя.
Он слегка усмехнулся и прижал ее к себе.
– Я тоже люблю тебя, моя прекрасная жена. Как и ты, я не хотел тебя любить. Гордость не позволяла мне любить ни одну женщину после того, что мне причинила Теодора. Напрасно. Твоя сила, верность и забота одержали надо мной верх. Меня сразили твое обаяние и проницательность. Я не только люблю тебя, Гейти, я восхищаюсь тобой, вспоминая, как ты боролась за то, что считала правильным.
Она не привыкла слышать от него похвалу; ее сердце наполнилось гордостью. Она дрожала от счастья.
– Астон, я так люблю тебя! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты был счастлив.
– Ты уже сделала меня счастливым, придя сюда сегодня и сказав, что ты веришь мне и любишь меня.
Они улыбнулись друг другу и поцеловались.
– Я не думаю, что Тайтес готов к тому, чтобы жить в Сиреневом холме вместе с папой. Ты не против, если он останется здесь, с нами?
– Он желанный гость в Южных дубах.
Сердце Гейти было до краев наполнено любовью к мужу. Даже зная о том, что ее брат был вором, он был согласен разрешить ему остаться в его доме.
Она взглянула в его красивое лицо и прошептала:
– Спасибо за то, что даешь Тайтесу еще один шанс. Спасибо, что даешь еще один шанс мне.
– Разве я могу отказать тебе? Ты околдовала меня в тот день у пруда. Уже в тот день я хотел сжимать тебя в объятиях, как хочу до сих пор. – Он страстно ее поцеловал. – Пойдем... – пробормотал он.
Гейти кивнула.
Несколько минут спустя в тусклом свете масляной лампы Астон медленно раздел ее, потом разделся сам. Они лежали на постели, сплетись руками и ногами, лицом к лицу. Гейти боялась, что уйдет, пропадет это прекрасное чувство – слышать, что Астон любит ее.
Ее пальцы пробежали по его волосам, нежно погладили виски.
– Это помогает тебе расслабиться? – спросила она тихо, в то время как его рука медленно гладила ее спину и бедро.
– Ммм... – Он закрыл глаза и глубоко дышал. Он сильнее прижал ее к своему обнаженному телу, не давая ей ускользнуть. – Мне помогает расслабиться уже то, что я лежу здесь с тобой. Я был на грани срыва большую часть времени и сейчас еще не нахожу себе места.
– Из-за Тайтеса?
– Нет, из-за того, что я пытался придумать, как удержать тебя. Я был готов на все: и подкупить тебя, и солгать. Я не мог смириться с мыслью, что ты будешь жить в Сиреневом холме.
Гейти на миг застыла.
– Ты не сделал этого, правда?
– Чего? – мягко спросил он, целуя чувствительную кожу за ее ухом.
– Не солгал мне. Все, что ты сказал мне сегодня, – правда, верно? Правда, что ты любишь меня?
Руки Астона скользнули под нее, и он накатился сверху, мягко прижимаясь к ней своим телом.
– Да, моя дорогая, все, что я сказал тебе, правда.
Гейти приподнялась и встретилась с ним губами. Сначала поцелуй был нежным, но постепенно становился более глубоким, пылким, настойчивым, страсть усиливалась. Они изголодались друг по другу. Она отдавалась его всепоглощающим поцелуям, неровно дыша, стараясь сравняться с ним в пылкости. Все мысли, связанные с недавним разговором, исчезли. Она всецело предалась прекрасным ощущениям, которые дарила любовь мужа. Наконец-то она была свободна от всех запретов, могла любить Астона, и это было замечательно.
Она получала удовольствие, чувствуя его руки на своем теле, взгляд на лице, дыхание около своих губ. Он дотрагивался до ее кожи так же нежно, как будто она была из тончайшего шелка, и она отвечала на его прикосновения.
Она была полна желания, которое стала осознавать лишь недавно, которое – она знала – останется с ней на всю жизнь, желания такого глубокого, что оно заставляло ее дрожать. Она любила своего мужа и хотела доставить ему удовольствие. Нежность волной поднималась в ней. Наконец-то она может принять любовь, которую чувствовала к Астону.
С привычной легкостью он пробежал рукой вниз по ее спине, провел по выпуклостям бедер и стал ласкать бедра внутри и снаружи. Гейти гладила его спину, плечи, торс, чувствуя каждый твердый мускул под своей ладонью.
– Я еще со времени нашей брачной ночи хотела, чтобы мы снова занимались этим, – смущенно прошептала она ему в ухо, когда он целовал ее шею.
– Я рад, что не одному мне этого не хватало. Как часто мне хотелось послать все к черту и просто взять тебя силой. Ты была моей женой. Ты была моей, но я не мог заполучить тебя.
– А теперь можешь. На всю ночь. Он с обожанием заглянул ей в глаза.
– До конца нашей жизни.
– Да, – ответила она. – Я люблю тебя, Астон Ратледж.
– И я люблю тебя.
Когда они оба перестали сдерживаться, Астон покрыл ее горячими поцелуями и пылкими ласками. Они занимались любовью до изнеможения, пока оба не упали без сил от полученного удовольствия. Потом он целовал ее медленно и нежно, как будто время принадлежало им, чтобы наслаждаться друг другом. Так и было.
Позже той же ночью Астон лежал в постели с открытыми глазами, думая, что он был наихудшим из лжецов. Он солгал женщине, которую любил больше всех. И не однажды. Дважды. Масляная лампа выгорела, от ночного воздуха в натопленной комнате стало прохладно; луна отбрасывала затененный свет на изножье постели. Гейти мирно спала, прижавшись щекой к его груди.
Он протянул руку и погладил мягкую кожу на ее плече. Он не обманывал, когда говорил ей, что любит ее. Это в какой-то мере успокаивало его совесть. Если бы он рассказал ей правду о Теодоре, поверила бы ему Гейти? Она всегда защищала свою сестру, свою семью, которые независимо от того, что она думала, были не виновны в том, что случилось. Он боялся, что, если бы он рассказал ей, что сделала Теодора, это бы не только разрушило ее светлую память о сестре, а убило бы его последнюю надежду создать с Гейти прочные отношения. Он не хотел потерять ее. Теодора для него ничего не значила. Гейти была все для него. Сказать правду значило бы причинить ей боль, может быть, разрушить то, что у них было. Он не позволит Теодоре встать между ними опять.
Его мысли неохотно вернулись к той ночи, когда умерла Теодора. Он всегда старался вычеркнуть то время из памяти. Даже теперь он не хотел вспоминать зашторенную комнату, в которой лежала Теодора, вскрикивая от ушибов, вызванных падением, и боли, которую причинял ей готовившийся родиться ребенок. Он видел ее мокрое от пота тело, метавшееся на кровати; она то молила о помощи, то посылала его к черту. Пытаясь успокоить ее, он надел ей на шею жемчуг, который она хотела, но в конце концов ничто не помогло. Она слабела, чтобы бороться, слабела, чтобы дышать... Он повернул голову и отбросил эти воспоминания.
Кто был в ту ночь с ним в комнате? Врач, отец и Альма. Отец давно умер, врач ушел на пенсию и переехал на маленькую ферму на другом краю Саванны. Вряд ли Гейти когда-нибудь с ним встретится. Но Альма может однажды проболтаться. Первым делом завтра утром, до того как Гейти проснется, он поговорит с Альмой. Гейти никогда не должна узнать о том, что произошло в ту ночь. Он обнял жену и сильнее прижал к себе. Прильнув к нему, она бормотала во сне, уткнувшись носом в его шею. Наконец-то они смогли оставить в прошлом то, что случилось двенадцать лет назад. Ему было жаль, что пришлось обмануть ее, но она никогда не узнает об этом, его ложь защитит ее от боли.
На заднем крыльце Мими ходила взад и вперед, иногда останавливаясь, чтобы огладить рукой юбку своего лучшего платья. Она послала Джози передать Хэнку, что она вернулась и чтобы он пришел повидаться в обычное время.
Стояла прекрасная ночь, на темном небе мерцало множество звезд. Тонкий месяц лишь едва светился в темноте. Она соскучилась по поцелуям Хэнка и по их разговорам. А он никогда не уставал ее слушать.
Взглянув на небо, она вспомнила их последнюю ночь вместе. Хэнк не хотел, чтобы она уезжала, но она не могла отказаться ехать с мисс Гейти. Гейти выбрала ее из пятнадцати молодых девушек, которые искали у нее работу горничной. Тогда она недавно осиротела и отчаянно нуждалась в работе. Мими знала, что она не была самой опытной из тех, кто претендовал на это место, но она очень старалась, и это было заметно. Гейти выбрала ее.
Она пыталась не думать о том, что кто-то мог занять ее место рядом с Хэнком, пока она была в отъезде. Сжав руки на груди, Мими смотрела на небо. Время тянулось, и она молилась, чтобы Хэнк дождался ее возвращения.
Она услышала, что кто-то бежит, уже почти потеряв надежду. Она напрягла зрение, пытаясь разглядеть дорогу, ведущую к конюшне. Наконец она увидела, как он возник из темноты. Мими взвизгнула от восторга, и сердце подпрыгнуло у нее в груди. Она подхватила свои юбки и сбежала по ступенькам, сгорая от желания встретить его.
Хэнк подхватил ее и крепко прижал к груди, сначала покружив в воздухе. Их губы встретились в сладком поцелуе, который для Мими закончился слишком быстро. Она хотела, чтобы он бесконечно долго целовал ее.
Песочные волосы упали ему на лоб – он вскинул голову и заглянул ей в глаза.
– Я так скучал по тебе, – прошептал он. – Я уже думал, ты никогда не вернешься.
Он обнимал ее, и она наслаждалась, чувствуя его руки вокруг себя. Они слегка качались в объятии.
– Я тоже скучала, Хэнк. Я уже и не думала, что мы когда-нибудь вернемся домой.
Он нежно взял ее лицо в ладони.
– Полагаю, мистер Астон и мисс Гейти сделали все свои дела, потому что я не хочу, чтобы ты опять когда-нибудь покинула меня. – Он поцеловал ее коротко, горячо.
– Держи меня крепче, Хэнк, – прошептала она в воротник его рубашки. – Я не хочу уходить.
Он на мгновение крепко обнял ее, затем сказал:
– Мими, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Мими замерла. Она была потрясена:
– Выйти за тебя замуж? Я... я не знаю.
Он ослабил объятия. На лице появилось почти испуганное выражение.
– Ты любишь меня, правда? – спросил он. Она держалась за его плечи и вспоминала первый день их встречи. «Да, она всегда любила его!»
– Даже не спрашивай. Ты знаешь, что люблю. Но ее саму удивляло, почему она колеблется с ответом, когда речь шла о том, что не нужно обдумывать дважды.
– Но почему тогда ты говоришь, что не знаешь? Почему я не могу услышать в ответ «да». Наверное, дело в том, что ты хочешь жить в этом большом доме вместо моей маленькой комнаты при конюшне?
– Нет, Хэнк, нет! – поспешно сказала она, ошеломленная, что он может так думать. – Я совсем не против этого. Дом красивый, но, в сущности, мне в нем неудобно, вечно я боюсь разбить что-нибудь.
– Ты боишься, что я не смогу заботиться о тебе?
– Конечно, нет. Дело не в этом. У меня отложено немного денег на приданое. Мистер Лейн мне всегда хорошо платил.
– Тогда почему бы не сказать «да»? Мими прижалась губами к его теплой шее.
– Мне нужно обдумать это, потому что я должна считаться с мисс Гейта. Я уже давно у нее работаю. Я не знаю, что она на это скажет.
– Поскольку она только что вышла замуж, мне думается, она была бы действительно рада за тебя.
Мими покачала головой.
– Не знаю, что там не так, но их брак не то, чем он должен быть.
– Что ты имеешь в виду?
– Они даже не спят вместе.
– Я догадываюсь, о чем ты пытаешься мне сказать: мисс Гейти все еще нуждается в тебе?
– Да.
Хэнк улыбнулся.
– Я не против, чтобы ты работала на нее. Может быть, ты будешь занята у нее в дневное время, пока я работаю на мистера Астона. Но вся разница в том, что ночью ты придешь ко мне на конюшню и будешь спать со мной.
Это звучало так, будто прекрасный сон становится явью, но все же ей хотелось поговорить с мисс Гейти, прежде чем дать Хэнку ответ.
– Обещаю, что хорошенько подумаю и вскоре дам ответ. – Она улыбнулась ему и сильнее прижалась к нему. – А пока можем мы пойти куда-нибудь и немного поцеловаться? Я так скучала.
Он крепко обнял ее.
– Я знаю подходящее местечко.
Глава 18
– Я хочу поговорить с тобой наедине, Альма, – сказал Астон, входя на следующее утро в столовую. Прошлой ночью он убедился в одном: он любил Гейти сильнее, чем когда-либо считал возможным, и он сделает все, что в его силах, чтобы никогда больше прошлое не могло причинить ей боли.
Альма кивнула темноволосой служанке, помогавшей ей накрыть стол к завтраку.
– Сходи на кухню и узнай, есть ли для меня печенье. Я позову тебя.
После того как служанка вышла за дверь, Альма повернулась к Астону и спросила:
– Налить вам чашку кофе?
– Да, спасибо.
Астон подошел к окну и, отодвинув занавеску, посмотрел на просторный западный газон. Земля зеленела, цветы выделялись пестрыми точками на фоне зелени. Воздух был чист и по-утреннему тих, в безоблачном небе сияло солнце. Странно, но он одновременно чувствовал себя и хорошо, и плохо. При создавшихся обстоятельствах он не мог не солгать Гейти. Теперь же он должен защищать свою ложь и как-то научиться жить с тем, что сделал.
– Возьмите. – Астон взял у Альмы расписанную цветами чашку. – Вы присядете или мы будем стоять здесь, у окна? – спросила она.
– Здесь хорошо, – он сделал маленький глоток горячего кофе и взглянул на нее. – По особой причине мне бы хотелось рассказать тебе кое-что, о чем ты не знаешь.
– Хорошо, сэр. – Ее голос дрожал, и выражение озабоченности омрачило ее лицо; она стояла, держа руки перед собой.
Астон понял, что расстроил ее.
– Успокойся, Альма. Ты ничего плохого не сделала.
– Благодарю вас, сэр.
– Гейти – сестра Теодоры.
Ее глаза засветились удивлением. Она приложила ладонь к груди.
– Нет, сэр. Этого не может быть, – произнесла она почти шепотом.
Стараясь не проявлять эмоций, Астон сказал:
– Да, это правда. Гейти звали Эвелина Тэлбот, когда Лейн Смит взял ее из приюта и удочерил. Паренек, который наверху, их брат, Тайтес. Мы с Гейти ездили не в свадебное путешествие, как считали все. Мы ездили в Мобил искать Тайтеса.
– Я... я не знаю, что и сказать, сэр. Мисс Гейти совсем не похожа на мисс Теодору. – Она недоверчиво покачала головой. – Как вы узнали обо всем этом? Когда?
– Нет нужды вдаваться в подробности, которые теперь не имеют значения. – Он вздохнул, покоряясь неизбежному. – Я рассказываю тебе об этом в основном потому, что ты была со мной в комнате в ту ночь, когда умерла Теодора.
Домоправительница вздрогнула и отвернулась от него.
– Я до сих пор несу этот крест за то, что не смогла облегчить страдания бедной девушки.
Понимая, что она чувствует, Астон сделал еще глоток кофе, ненавидя воспоминания о тех мучительных часах, ненавидя Теодору, но никак не желая ей страданий и смерти. У него ушли годы на то, чтобы преодолеть смешанные чувства к Теодоре. Сколько раз ему хотелось, чтобы многое было по-другому.
– Для меня важно, чтобы Гейти никогда не узнала правду о той ночи.
Она обратила взгляд на него.
– Правду? Не понимаю. Что об этом еще можно рассказать, кроме правды?
– Я не сказал ей, что Теодора страдала. Что до самого конца она думала, что будет жить. Я не рассказал ей правду о лестнице. Думаю, будет лучше, если она никогда об этом не узнает.
– Понимаю. Хорошо, что вы сказали мне об этом. Мисс Гейти уже пару раз спрашивала меня о вашей первой жене. Мне и в голову не пришло, что она спрашивает потому, что Теодора была ее сестрой.
Астон почувствовал тяжесть в груди. Он крепче сжал ручку чашки.
– Что ты ей сказала?
– Немного. Благодарение Господу, она не спрашивала именно о той ночи, поэтому я и не упомянула о ней. Но вам не стоит беспокоиться, мистер Астон. Я не промолвлю ни слова об этом. Вам и не надо было ничего говорить. Вы и ваш отец дали ясно понять, что о том, что случилось той ночью, не надо распространяться, и об этом никогда не упоминалось.
Астон немного расслабился, благодарный Альме за то, что она была лояльной. Неожиданно ему показалось, что он краем глаза заметил тень, скользнувшую мимо дверного проема. Он посмотрел по сторонам. Никого не было. Его охватило тревожное чувство. Он подошел к двери, ведущей в столовую, но никого не увидел.
– Ты заметила, как мимо прошла одна из горничных?
– Нет, сэр.
Он слегка улыбнулся ей.
– Хорошо. И спасибо тебе, Альма, Я знал, что могу рассчитывать на тебя.
Гейти была разочарована, проснувшись и увидев, что Астон уже встал. Еще несколько минут она спокойно лежала и вспоминала их прекрасную ночь любви, потом встала и оделась. Она даже не знала, когда чувствовала себя лучше, чем сейчас, – никогда она не была так счастлива. У Гейти Ратледж было все, что она только могла пожелать в жизни: Астон, брат и отец, живущий совсем рядом. После стольких лет поисков счастья она наконец поняла, что нужно забыть о былом и оставить все позади, в прошлом, которому оно принадлежало. С помощью Астона и всего, что он сделал для нее и Тайтеса, она сможет справиться с этим.
Альма кивнула темноволосой служанке, помогавшей ей накрыть стол к завтраку.
– Сходи на кухню и узнай, есть ли для меня печенье. Я позову тебя.
После того как служанка вышла за дверь, Альма повернулась к Астону и спросила:
– Налить вам чашку кофе?
– Да, спасибо.
Астон подошел к окну и, отодвинув занавеску, посмотрел на просторный западный газон. Земля зеленела, цветы выделялись пестрыми точками на фоне зелени. Воздух был чист и по-утреннему тих, в безоблачном небе сияло солнце. Странно, но он одновременно чувствовал себя и хорошо, и плохо. При создавшихся обстоятельствах он не мог не солгать Гейти. Теперь же он должен защищать свою ложь и как-то научиться жить с тем, что сделал.
– Возьмите. – Астон взял у Альмы расписанную цветами чашку. – Вы присядете или мы будем стоять здесь, у окна? – спросила она.
– Здесь хорошо, – он сделал маленький глоток горячего кофе и взглянул на нее. – По особой причине мне бы хотелось рассказать тебе кое-что, о чем ты не знаешь.
– Хорошо, сэр. – Ее голос дрожал, и выражение озабоченности омрачило ее лицо; она стояла, держа руки перед собой.
Астон понял, что расстроил ее.
– Успокойся, Альма. Ты ничего плохого не сделала.
– Благодарю вас, сэр.
– Гейти – сестра Теодоры.
Ее глаза засветились удивлением. Она приложила ладонь к груди.
– Нет, сэр. Этого не может быть, – произнесла она почти шепотом.
Стараясь не проявлять эмоций, Астон сказал:
– Да, это правда. Гейти звали Эвелина Тэлбот, когда Лейн Смит взял ее из приюта и удочерил. Паренек, который наверху, их брат, Тайтес. Мы с Гейти ездили не в свадебное путешествие, как считали все. Мы ездили в Мобил искать Тайтеса.
– Я... я не знаю, что и сказать, сэр. Мисс Гейти совсем не похожа на мисс Теодору. – Она недоверчиво покачала головой. – Как вы узнали обо всем этом? Когда?
– Нет нужды вдаваться в подробности, которые теперь не имеют значения. – Он вздохнул, покоряясь неизбежному. – Я рассказываю тебе об этом в основном потому, что ты была со мной в комнате в ту ночь, когда умерла Теодора.
Домоправительница вздрогнула и отвернулась от него.
– Я до сих пор несу этот крест за то, что не смогла облегчить страдания бедной девушки.
Понимая, что она чувствует, Астон сделал еще глоток кофе, ненавидя воспоминания о тех мучительных часах, ненавидя Теодору, но никак не желая ей страданий и смерти. У него ушли годы на то, чтобы преодолеть смешанные чувства к Теодоре. Сколько раз ему хотелось, чтобы многое было по-другому.
– Для меня важно, чтобы Гейти никогда не узнала правду о той ночи.
Она обратила взгляд на него.
– Правду? Не понимаю. Что об этом еще можно рассказать, кроме правды?
– Я не сказал ей, что Теодора страдала. Что до самого конца она думала, что будет жить. Я не рассказал ей правду о лестнице. Думаю, будет лучше, если она никогда об этом не узнает.
– Понимаю. Хорошо, что вы сказали мне об этом. Мисс Гейти уже пару раз спрашивала меня о вашей первой жене. Мне и в голову не пришло, что она спрашивает потому, что Теодора была ее сестрой.
Астон почувствовал тяжесть в груди. Он крепче сжал ручку чашки.
– Что ты ей сказала?
– Немного. Благодарение Господу, она не спрашивала именно о той ночи, поэтому я и не упомянула о ней. Но вам не стоит беспокоиться, мистер Астон. Я не промолвлю ни слова об этом. Вам и не надо было ничего говорить. Вы и ваш отец дали ясно понять, что о том, что случилось той ночью, не надо распространяться, и об этом никогда не упоминалось.
Астон немного расслабился, благодарный Альме за то, что она была лояльной. Неожиданно ему показалось, что он краем глаза заметил тень, скользнувшую мимо дверного проема. Он посмотрел по сторонам. Никого не было. Его охватило тревожное чувство. Он подошел к двери, ведущей в столовую, но никого не увидел.
– Ты заметила, как мимо прошла одна из горничных?
– Нет, сэр.
Он слегка улыбнулся ей.
– Хорошо. И спасибо тебе, Альма, Я знал, что могу рассчитывать на тебя.
Гейти была разочарована, проснувшись и увидев, что Астон уже встал. Еще несколько минут она спокойно лежала и вспоминала их прекрасную ночь любви, потом встала и оделась. Она даже не знала, когда чувствовала себя лучше, чем сейчас, – никогда она не была так счастлива. У Гейти Ратледж было все, что она только могла пожелать в жизни: Астон, брат и отец, живущий совсем рядом. После стольких лет поисков счастья она наконец поняла, что нужно забыть о былом и оставить все позади, в прошлом, которому оно принадлежало. С помощью Астона и всего, что он сделал для нее и Тайтеса, она сможет справиться с этим.