– В ее состоянии – невозможно.
Гурд тихо выругался. Сохранить в тайне болезнь главы Гильдии не удастся, а значит, последует распоряжение о карантине. Крайне неудачно! В таверне постоянно торчало множество наемников и солдат, и дела у Гурда шли хорошо, как никогда. Если город не захватят и не разрушат орки, варвар в ближайшие месяцы мог бы ждать приличного навара.
Оставив Гурда наедине с его тревогами, я поспешил к Чиаракс. Когда я ввалился в ее кабинет, целительница страшно встревожилась: наверное, это потому, что, когда я ворвался к ней в последний раз, Макри помирала от арбалетной стрелы в груди. Из арбалета в мою подругу стреляла Сарина Беспощадная – одна из самых мерзких злодеек, когда-либо досаждавших нашему городу.
– Макри? Она снова…
– Нет. Лисутарида. Свалилась с зимней хворью. Чиаракс с мрачным видом принялась складывать в свою сумку разные травы.
– Она очень плоха?
– Очень. Сначала закашлялась, а потом рухнула без сознания. А я-то думал, у таких могущественных магов есть защита от болезни.
– Волшебство против зимней хвори бессильно, – покачала головой Чиаракс. – Чародей может умереть, как простой смертный.
Мы направились в «Секиру мщения». Чиаракс поинтересовалась, были ли в таверне другие случаи заболевания, и мне пришлось сознаться, что были.
– Палакс и Каби лежат с зимней хворью.
– А префекту Гурд об этом сообщил?
Я промолчал. Чиаракс укоризненно почмокала губами.
Я провел целительницу по наружной лестнице, прямиком ведущей в мой рабочий кабинет. Мне очень не хотелось, чтобы посетители таверны, заметив Чиаракс, заподозрили нечто нехорошее.
Однако в моем кабинете, к сожалению, находились посторонние. Я выбежал из дома, забыв о заговоре Замыкания, и из-за этой промашки на моей софе бок о бок восседали капитан Ралли и его новая подружка Мулифи. Макри тревожно топталась у двери в мою единственную жилую комнату, где лежала больная Лисутарида.
Мы с капитаном – ровесники, но он сохранился гораздо лучше меня. Его светлые, забранные в длинный конский хвост волосы едва начали седеть, а постоянная беготня по улицам поддерживала его в хорошей физической форме. В свое время мы были друзьями. Давным-давно мы сражались плечом к плечу, а потом вместе работали. Я был Главным следователем во дворце, а капитан занимал весьма достойный пост в дворцовой страже. Меня со службы вышибли, капитана же вынудили покинуть пост дворцовые интриги, фаворитизм и мелкое политиканство. С тех пор наши отношения несколько испортились. Капитану не нравилось, что ему приходится топтать мостовые в таком паршивом месте, как округ Двенадцати морей, а любой частный сыщик, по его мнению, был лишь бельмом в глазу честных стражей общественного порядка.
Встречать Мулифи мне еще не доводилось, я знал о ней только понаслышке. Говорили, что у Мулифи хороший голос. А еще у нее были красивые светлые волосы и прекрасная фигура, что, несомненно, облегчало ее существование. Выглядела певичка значительно моложе, чем капитан, и у меня сложилось впечатление, что Ралли получает удовольствие от того, что имеет возможность демонстрировать себя рядом с ней. Немало мужчин сражались за внимание Мулифи, и капитан отнюдь не возражал, чтобы в нем видели победителя.
– Что привело тебя ко мне, капитан? – спросил я.
– Кто тут болен? – спросил Ралли, глядя на Чиаракс.
– Я.
– Что с тобой случилось?
– Пусть это останется между мной и Чиаракс, – ответил я.
Капитан не скрывал недоверия. Я тонко намекнул ему, что мне не терпится приступить к решению своих медицинских проблем и что им с певичкой следует поторопиться. Оказалось, он хочет на несколько дней поселить Мулифи в «Секире мщения».
– В «Золотом единороге» у нее возникли кое-какие проблемы.
– А именно?
– Сложности с импресарио. Ей пришлось срочно бежать. Мне хотелось бы, чтобы ты присмотрел за ней, пока не осядет пыль.
В иных обстоятельствах я нашел бы массу причин для отказа. Если у Мулифи возникли проблемы в округе Кушни, это может означать только одно: здесь замешано Сообщество друзей – именно эта преступная группировка контролирует «Золотой единорог». Мне страшно не хотелось обижать Сообщество. Кроме того, капитану я ничего не должен. Но в соседней комнате лежала больная Лисутарида, и мне просто необходимо было выставить капитана как можно скорее. Нельзя, чтобы Служба общественной охраны узнала, что Гурд скрывает от властей больных зимней хворью. Вот почему я сказал капитану, что готов помочь.
– Если Гурд найдет для Мулифи свободную комнату, я позабочусь о ее безопасности. А теперь позволь Чиаракс приступить к обследованию.
Едва они переступили порог, я провел целительницу в спальню. Вид у Лисутариды был, мягко говоря, скверный. Не обращая никакого внимания на меня и Макри, Чиаракс извлекла из сумки свои травы и снадобья и приступила к работе.
Я сообщил Макри, что у нас возникла еще одна проблема.
– Капитан Ралли хочет поселить Мулифи в комнате для гостей. Мы не можем позволить ему застать там Каби и Палакса.
– И что же нам теперь делать?
– Перетащи их в свою комнату.
– Они мне вовсе ни к чему, – недовольно скривилась Макри.
– Других вариантов нет.
– А разве нельзя перевести их сюда?
– У меня уже один больной имеется. Хочешь, чтобы я ухаживал за всеми?
Чиаракс прервала нашу дискуссию. Ее указания были точны и обсуждению не подлежали.
– Лисутарида очень серьезно больна. Необходимо, чтобы она оставалась в изоляции. Переносить ее отсюда нельзя. Если вам надо деть куда-нибудь Палакса и Каби, тащите их в комнату Макри.
– Но я не желаю их там видеть! – запротестовала Макри.
– А я не желаю, чтобы Лисутарида оставалась в моей спальне! – вступил в дело я.
– Плевать я хотела на ваши желания, – заявила Чиаракс. – Делайте, как вам велят.
Макри и не подумала реагировать на слова целительницы. Вместо этого она обратила взор на меня и спокойно поинтересовалась:
– Как ты считаешь, Фракс, она имеет право здесь командовать?
– Не тратьте время попусту. Делайте то, что я вам сказала.
Спорить с лекарями, когда те выхаживают больных, – полная безнадега. Мы с большой неохотой переместили Каби и Палакса в жилище Макри.
– Это неправильно, – не переставала ныть Макри. – У меня всего лишь одна маленькая комнатенка. Как можно разместить там двух больных? Я ж не смогу заниматься! А что, если я сама подхвачу зимнюю хворь?!
Чуть только мы успели завершить транспортировку, как на второй этаж поднялись Гурд и Мулифи. Гурд бросил на меня вопросительный взгляд, на который я ответил едва заметным кивком: «Комната для гостей свободна». Мулифи поблагодарила Гурда. А у нее, оказывается, милая интонация и очень приятный голос – гораздо менее грубый, чем мог бы быть у певички из сомнительного заведения в округе Кушни. Затем подружка капитана сказала, что очень устала и хотела бы прилечь.
– Плохо дело, – заявил Гурд, как только певица удалилась.
– Верно подмечено, – согласился я. – Глава Гильдии чародеев того и гляди помрет в моей постели, и одним только богам известно, чем по этому поводу разразится «Достославная и правдивая хроника всех мировых событий».
Мы вернулись в мой кабинет. Из спальни вышла Чиаракс – как всегда деловая и энергичная.
– Ты должен сообщить властям, – сказала она Гурду.
– Не могу, – ответил Гурд. – Они закроют таверну.
– Будет гораздо хуже, если они узнают, что ты пытался скрыть вспышку болезни, – гнула свое целительница.
– Ничего я сообщать не буду, – не уступал Гурд.
– В таком случае – сообщу я, – кладя конец спору, заявила Чиаракс.
– Мы не можем хранить все это в тайне, – вмешалась Макри. – Пропажу главы Гильдии чародеев заметят довольно скоро.
И она, бесспорно, была права. Лисутарида входит в число самых важных лиц Турая и не может просто так взять и исчезнуть. Поэтому наш долг – сообщить властям о случившемся, и у Гурда, похоже, не оставалось иных вариантов, кроме как рассказать обо всем префекту округа Двенадцати морей.
Кто-то легонько постучал в дверь. Все как по команде обернулись. Я осторожно открыл замок и увидел перед собой маленькую бледную женщину с темными волосами. Я мог бы принять ее за торговку с ближайшего рынка, если бы не знал, что это Ханама, третье лицо в Гильдии убийц.
– Что тебе надо? – злобно поинтересовался я.
– Мне нужна Макри, – нежно проговорила Ханама.
Слушая эту хрупкую женщину, вы ни за что не поверили бы, что она прикончила столько народу. Я ее не люблю, так же как всех прочих убийц. Мерзкая и смертельно опасная порода, без которой жизнь в нашем городе стала бы гораздо лучше.
Я уже был готов захлопнуть дверь, но тут к нам подлетела Макри.
– В чем дело? – спросила она.
Ханама что-то зашептала прямо в ухо моей подруги.
– Я требую, чтобы убийца прекратила плести смертельный заговор на пороге моего дома! – решительно заявил я.
Внезапно Ханама схватилась за горло и упала лицом вниз. Весьма странное событие. Ханама отнюдь не входит в число тех дам, которые столь бурно реагируют на довольно мягкое оскорбление.
– У нее зимняя хворь! – воскликнула Макри.
– Это невозможно! – завопил я. – Только не она! И не в моем рабочем помещении! – Я повернулся к Гурду. – События выходят из-под контроля. Нам надо выбросить всех больных из таверны.
Не обращая внимания на мои вопли, Макри и Чиаракс подняли Ханаму с пола и положили на кушетку. На лбу убийцы выступили капли пота, дыхание сделалось тяжелым и прерывистым. Я жег ее взглядом.
– Неужели ты не могла заболеть в каком-то другом месте? – спросил я. – Здесь ты не останешься! Я этого не позволю!
– Никто в Турае не может отказать в помощи больному гостю, – заметила Чиаракс.
– Никакой она не гость. Она прорвалась сюда силой.
Безнадежно. Чиаракс уже начала возиться со своими травами.
– Принесите одеяло, – скомандовала она.
– Я не позволю тебе укрывать ее моим одеялом! – запротестовал я.
Но мой протест повис в воздухе. Макри уже несла одеяло.
– Как Ханама может быть моей гостьей?! Я терпеть ее не могу. Любого спросите!
Меня никто не слушал.
Я взял бутылку кли и сделал здоровенный глоток. Когда напиток горячей волной прокатился по глотке, я содрогнулся всем телом. Итак, мою спальню заняла больная волшебница, а больная дама-убийца оккупировала кабинет. Я недоуменно потряс головой, не понимая, как такое могло случиться. Неужели у этих людей нет своих домов, где они могли бы не только спокойно заболеть, но и тихо скончаться?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Гурд тихо выругался. Сохранить в тайне болезнь главы Гильдии не удастся, а значит, последует распоряжение о карантине. Крайне неудачно! В таверне постоянно торчало множество наемников и солдат, и дела у Гурда шли хорошо, как никогда. Если город не захватят и не разрушат орки, варвар в ближайшие месяцы мог бы ждать приличного навара.
Оставив Гурда наедине с его тревогами, я поспешил к Чиаракс. Когда я ввалился в ее кабинет, целительница страшно встревожилась: наверное, это потому, что, когда я ворвался к ней в последний раз, Макри помирала от арбалетной стрелы в груди. Из арбалета в мою подругу стреляла Сарина Беспощадная – одна из самых мерзких злодеек, когда-либо досаждавших нашему городу.
– Макри? Она снова…
– Нет. Лисутарида. Свалилась с зимней хворью. Чиаракс с мрачным видом принялась складывать в свою сумку разные травы.
– Она очень плоха?
– Очень. Сначала закашлялась, а потом рухнула без сознания. А я-то думал, у таких могущественных магов есть защита от болезни.
– Волшебство против зимней хвори бессильно, – покачала головой Чиаракс. – Чародей может умереть, как простой смертный.
Мы направились в «Секиру мщения». Чиаракс поинтересовалась, были ли в таверне другие случаи заболевания, и мне пришлось сознаться, что были.
– Палакс и Каби лежат с зимней хворью.
– А префекту Гурд об этом сообщил?
Я промолчал. Чиаракс укоризненно почмокала губами.
Я провел целительницу по наружной лестнице, прямиком ведущей в мой рабочий кабинет. Мне очень не хотелось, чтобы посетители таверны, заметив Чиаракс, заподозрили нечто нехорошее.
Однако в моем кабинете, к сожалению, находились посторонние. Я выбежал из дома, забыв о заговоре Замыкания, и из-за этой промашки на моей софе бок о бок восседали капитан Ралли и его новая подружка Мулифи. Макри тревожно топталась у двери в мою единственную жилую комнату, где лежала больная Лисутарида.
Мы с капитаном – ровесники, но он сохранился гораздо лучше меня. Его светлые, забранные в длинный конский хвост волосы едва начали седеть, а постоянная беготня по улицам поддерживала его в хорошей физической форме. В свое время мы были друзьями. Давным-давно мы сражались плечом к плечу, а потом вместе работали. Я был Главным следователем во дворце, а капитан занимал весьма достойный пост в дворцовой страже. Меня со службы вышибли, капитана же вынудили покинуть пост дворцовые интриги, фаворитизм и мелкое политиканство. С тех пор наши отношения несколько испортились. Капитану не нравилось, что ему приходится топтать мостовые в таком паршивом месте, как округ Двенадцати морей, а любой частный сыщик, по его мнению, был лишь бельмом в глазу честных стражей общественного порядка.
Встречать Мулифи мне еще не доводилось, я знал о ней только понаслышке. Говорили, что у Мулифи хороший голос. А еще у нее были красивые светлые волосы и прекрасная фигура, что, несомненно, облегчало ее существование. Выглядела певичка значительно моложе, чем капитан, и у меня сложилось впечатление, что Ралли получает удовольствие от того, что имеет возможность демонстрировать себя рядом с ней. Немало мужчин сражались за внимание Мулифи, и капитан отнюдь не возражал, чтобы в нем видели победителя.
– Что привело тебя ко мне, капитан? – спросил я.
– Кто тут болен? – спросил Ралли, глядя на Чиаракс.
– Я.
– Что с тобой случилось?
– Пусть это останется между мной и Чиаракс, – ответил я.
Капитан не скрывал недоверия. Я тонко намекнул ему, что мне не терпится приступить к решению своих медицинских проблем и что им с певичкой следует поторопиться. Оказалось, он хочет на несколько дней поселить Мулифи в «Секире мщения».
– В «Золотом единороге» у нее возникли кое-какие проблемы.
– А именно?
– Сложности с импресарио. Ей пришлось срочно бежать. Мне хотелось бы, чтобы ты присмотрел за ней, пока не осядет пыль.
В иных обстоятельствах я нашел бы массу причин для отказа. Если у Мулифи возникли проблемы в округе Кушни, это может означать только одно: здесь замешано Сообщество друзей – именно эта преступная группировка контролирует «Золотой единорог». Мне страшно не хотелось обижать Сообщество. Кроме того, капитану я ничего не должен. Но в соседней комнате лежала больная Лисутарида, и мне просто необходимо было выставить капитана как можно скорее. Нельзя, чтобы Служба общественной охраны узнала, что Гурд скрывает от властей больных зимней хворью. Вот почему я сказал капитану, что готов помочь.
– Если Гурд найдет для Мулифи свободную комнату, я позабочусь о ее безопасности. А теперь позволь Чиаракс приступить к обследованию.
Едва они переступили порог, я провел целительницу в спальню. Вид у Лисутариды был, мягко говоря, скверный. Не обращая никакого внимания на меня и Макри, Чиаракс извлекла из сумки свои травы и снадобья и приступила к работе.
Я сообщил Макри, что у нас возникла еще одна проблема.
– Капитан Ралли хочет поселить Мулифи в комнате для гостей. Мы не можем позволить ему застать там Каби и Палакса.
– И что же нам теперь делать?
– Перетащи их в свою комнату.
– Они мне вовсе ни к чему, – недовольно скривилась Макри.
– Других вариантов нет.
– А разве нельзя перевести их сюда?
– У меня уже один больной имеется. Хочешь, чтобы я ухаживал за всеми?
Чиаракс прервала нашу дискуссию. Ее указания были точны и обсуждению не подлежали.
– Лисутарида очень серьезно больна. Необходимо, чтобы она оставалась в изоляции. Переносить ее отсюда нельзя. Если вам надо деть куда-нибудь Палакса и Каби, тащите их в комнату Макри.
– Но я не желаю их там видеть! – запротестовала Макри.
– А я не желаю, чтобы Лисутарида оставалась в моей спальне! – вступил в дело я.
– Плевать я хотела на ваши желания, – заявила Чиаракс. – Делайте, как вам велят.
Макри и не подумала реагировать на слова целительницы. Вместо этого она обратила взор на меня и спокойно поинтересовалась:
– Как ты считаешь, Фракс, она имеет право здесь командовать?
– Не тратьте время попусту. Делайте то, что я вам сказала.
Спорить с лекарями, когда те выхаживают больных, – полная безнадега. Мы с большой неохотой переместили Каби и Палакса в жилище Макри.
– Это неправильно, – не переставала ныть Макри. – У меня всего лишь одна маленькая комнатенка. Как можно разместить там двух больных? Я ж не смогу заниматься! А что, если я сама подхвачу зимнюю хворь?!
Чуть только мы успели завершить транспортировку, как на второй этаж поднялись Гурд и Мулифи. Гурд бросил на меня вопросительный взгляд, на который я ответил едва заметным кивком: «Комната для гостей свободна». Мулифи поблагодарила Гурда. А у нее, оказывается, милая интонация и очень приятный голос – гораздо менее грубый, чем мог бы быть у певички из сомнительного заведения в округе Кушни. Затем подружка капитана сказала, что очень устала и хотела бы прилечь.
– Плохо дело, – заявил Гурд, как только певица удалилась.
– Верно подмечено, – согласился я. – Глава Гильдии чародеев того и гляди помрет в моей постели, и одним только богам известно, чем по этому поводу разразится «Достославная и правдивая хроника всех мировых событий».
Мы вернулись в мой кабинет. Из спальни вышла Чиаракс – как всегда деловая и энергичная.
– Ты должен сообщить властям, – сказала она Гурду.
– Не могу, – ответил Гурд. – Они закроют таверну.
– Будет гораздо хуже, если они узнают, что ты пытался скрыть вспышку болезни, – гнула свое целительница.
– Ничего я сообщать не буду, – не уступал Гурд.
– В таком случае – сообщу я, – кладя конец спору, заявила Чиаракс.
– Мы не можем хранить все это в тайне, – вмешалась Макри. – Пропажу главы Гильдии чародеев заметят довольно скоро.
И она, бесспорно, была права. Лисутарида входит в число самых важных лиц Турая и не может просто так взять и исчезнуть. Поэтому наш долг – сообщить властям о случившемся, и у Гурда, похоже, не оставалось иных вариантов, кроме как рассказать обо всем префекту округа Двенадцати морей.
Кто-то легонько постучал в дверь. Все как по команде обернулись. Я осторожно открыл замок и увидел перед собой маленькую бледную женщину с темными волосами. Я мог бы принять ее за торговку с ближайшего рынка, если бы не знал, что это Ханама, третье лицо в Гильдии убийц.
– Что тебе надо? – злобно поинтересовался я.
– Мне нужна Макри, – нежно проговорила Ханама.
Слушая эту хрупкую женщину, вы ни за что не поверили бы, что она прикончила столько народу. Я ее не люблю, так же как всех прочих убийц. Мерзкая и смертельно опасная порода, без которой жизнь в нашем городе стала бы гораздо лучше.
Я уже был готов захлопнуть дверь, но тут к нам подлетела Макри.
– В чем дело? – спросила она.
Ханама что-то зашептала прямо в ухо моей подруги.
– Я требую, чтобы убийца прекратила плести смертельный заговор на пороге моего дома! – решительно заявил я.
Внезапно Ханама схватилась за горло и упала лицом вниз. Весьма странное событие. Ханама отнюдь не входит в число тех дам, которые столь бурно реагируют на довольно мягкое оскорбление.
– У нее зимняя хворь! – воскликнула Макри.
– Это невозможно! – завопил я. – Только не она! И не в моем рабочем помещении! – Я повернулся к Гурду. – События выходят из-под контроля. Нам надо выбросить всех больных из таверны.
Не обращая внимания на мои вопли, Макри и Чиаракс подняли Ханаму с пола и положили на кушетку. На лбу убийцы выступили капли пота, дыхание сделалось тяжелым и прерывистым. Я жег ее взглядом.
– Неужели ты не могла заболеть в каком-то другом месте? – спросил я. – Здесь ты не останешься! Я этого не позволю!
– Никто в Турае не может отказать в помощи больному гостю, – заметила Чиаракс.
– Никакой она не гость. Она прорвалась сюда силой.
Безнадежно. Чиаракс уже начала возиться со своими травами.
– Принесите одеяло, – скомандовала она.
– Я не позволю тебе укрывать ее моим одеялом! – запротестовал я.
Но мой протест повис в воздухе. Макри уже несла одеяло.
– Как Ханама может быть моей гостьей?! Я терпеть ее не могу. Любого спросите!
Меня никто не слушал.
Я взял бутылку кли и сделал здоровенный глоток. Когда напиток горячей волной прокатился по глотке, я содрогнулся всем телом. Итак, мою спальню заняла больная волшебница, а больная дама-убийца оккупировала кабинет. Я недоуменно потряс головой, не понимая, как такое могло случиться. Неужели у этих людей нет своих домов, где они могли бы не только спокойно заболеть, но и тихо скончаться?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Заместитель консула Цицерий примчался в округ Двенадцати морей, как только получил мое послание. Префекту Дринию я пока ничего не сообщил. У меня с префектом, мягко говоря, неважные отношения, и бремя принятия решений я решил возложить на Цицерия. Когда он прибыл, я не сразу решился проводить его в свой кабинет. По тому, как развивались события, можно было ожидать, что заместитель консула рухнет на пол, едва переступив через порог.
– Я переболел зимней хворью, – сообщил он, проходя мимо меня в мой скромный офис.
Однако его помощнику Хансию в присутствии больных было явно не по себе. Увидев лежащую на кушетке Ханаму, Цицерий изумился. Мне кажется, он ее не узнал. В бессознательном состоянии Ханама еще больше походила на ребенка и уж никак не была похожа не женщину, убившую в один день правителя эльфов, предводителя орков и нашего сенатора. Во всяком случае, так о ней говорили.
– Выходит, у вас здесь еще одна жертва болезни? А где же Лисутарида?
– В соседней комнате.
Перспектива посещения моей спальни заместителям консула вовсе не радовала. Главным образом потому, что там царил жуткий беспорядок. У меня вдруг возникло такое чувство, будто я снова служу в армии, и командир намерен проверить содержимое моего сидора. Я внутренне ощетинился. Одно критическое замечание – и я вышвырну всех на улицу. Чиаракс проследовала за ними в спальню, а Гурд отправился вниз, оставив меня наедине с Макри. Если, конечно, не считать погрузившуюся под воздействием какого-то снадобья в сон Ханаму.
Я увлек Макри в самый дальний угол комнаты и принялся шептать, а то вдруг Ханама услышит? Профессиональному убийце доверять нельзя, в каком бы состоянии тот ни находился.
– Чего хотела Ханама? Может, это нечто такое, что мне следует знать?
– Понятия не имею, – пожала плечами Макри. – Она хлопнулась на пол до того, как успела мне сказать.
– И даже не намекнула?
– Ты же видел, как быстро она рухнула.
Да, здесь явно кроется какая-то тайна. Будь проклята эта Ханама! Неужели она не могла продержаться на ногах еще каких-то тридцать секунд?
– Видимо, это было что-то и впрямь очень серьезное, – сказала Макри.
– Еще бы! Если, конечно, у нее не возникло желание дружески с тобой побеседовать.
– И как прикажешь это понимать? – резко бросила моя подруга.
– В прошлом месяце она притащила тебе букет цветов.
– Сколько можно молоть одно и то же? Тебе что, не о чем больше думать?
Из спальни вышел Хансий и попросил меня составить компанию заместителю консула. Я заметил, что он постоянно косится на Макри. Хансию и раньше приходилось бывать в моем кабинете, но не думаю, что он когда-либо видел Макри в кольчужном бикини. Многие считают это замечательным зрелищем. И дело тут не только в ее груди – таких мощных и столь хорошо очерченных мышц живота, как у нее, я у женщин не видел. Даже у профессиональных танцовщиц в театрах из богатых кварталов брюхо более мягкое. Об остальных я ничего сказать не могу – все более или менее приличные дамы пупков не демонстрируют.
Зная, что, если Хансий продолжит пожирать Макри взглядом, он обязательно нарвется на грубость, я взял его под руку и провел в спальню, где рядом с постелью Лисутариды в задумчивости стоял заместитель консула Цицерий. Лисутарида была в сознании, но выглядела чрезвычайно слабой.
Цицерий поблагодарил меня за то, что я поставил его в известность, а затем сказал:
– Дело плохо. Я не хочу, чтобы о болезни Лисутари-ды стало известно – это нанесет тяжелый удар по моральному духу города. Еще более важно, чтобы об этом не пронюхали орки.
Заместитель консула был совершенно прав. Лисутарида играет такую важную роль в системе обороны города, что одной только вести о ее плачевном состоянии будет достаточно для того, чтобы орки начали штурм.
Цицерий – высокий, тощий мужчина с седой шевелюрой. Люди ему доверяют, хотя и не очень любят. Для того чтобы пользоваться всеобщей любовью, он чрезмерно тщеславен и слишком большой аскет. Но как личность он все же гораздо более привлекателен, чем наш высший чиновник консул Калий. Калий был ранен в бою, причем ранен довольно-таки бесславно. Теперь он выздоравливал, но моральная травма оказалась слишком тяжелой, чтобы он смог снова взять бразды правления в свои руки. Одним словом, первым лицом в городе – после короля, естественно, – остался Цицерий. Постоянное напряжение наложило на него свой отпечаток. Его и без того тощая физиономия еще больше вытянулась, а у тоги (всегда безупречно чистой, белой и тщательно отутюженной) был такой вид, словно надевали ее второпях.
– Состояние Лисутариды беспокоит целительницу, но не чрезмерно. Властительница Небес – женщина крепкая и должна быстро встать на ноги.
Я взглянул на Лисутариду. Ее глаза были открыты, но я не знал, видит ли она нас. И слышит ли.
– Итак, вы, как я понимаю, намерены прислать карету, чтобы отвезти ее домой?
– Нет. Она должна оставаться здесь до полного выздоровления, – заявил Цицерий. – Ваша целительница рекомендует полный покой.
Я принялся возражать.
– Ты не доверяешь этой целительнице по имени Чиаракс?
Пришлось признать, что я полностью ей доверяю.
– Благодаря ей население округа Двенадцати морей до сих пор еще не вымерло, а это, поверьте, дело непростое…
– Мне кажется, что ей можно доверять, – прервал меня Цицерий. – Я мог бы прислать сюда дворцовых лекарей, но… – Немного помолчав, он продолжил: – Но я предпочитаю, чтобы о ее болезни знало как можно меньше людей. За этот месяц наша служба безопасности обнаружила во дворце оркского шпиона и еще одного – в сенате. Возможно, там есть и другие. Я предпочитаю, чтобы Лисутарида выздоравливала здесь, подальше от нескромных взоров. Макри уже выступает в роли телохранительницы, а я тайно пришлю сюда нескольких агентов, чтобы еще лучше обеспечить безопасность Властительницы Небес. Если все пойдет нормально, чародейка через несколько дней встанет на ноги, и никто даже не заподозрит, что она болела.
– Но разве ее не хватятся во дворце? Или на военном совете?
– Я скажу, что дал ей задание, требующее временного отсутствия на военном совете, – ответил Цицерий. – А для появления перед публикой, чтобы избежать подозрений, мы воспользуемся услугами ее двойника.
– Двойника?
Цицерий холодно сообщил мне, что в распоряжении консула есть люди, способные в случае необходимости выступить в роли нескольких наиболее значительных граждан Турая. А сейчас мы имеем дело именно с таким случаем.
– Во дворце трудится хранительница архивов, которая однажды уже выступала в роли ее дублера.
Я был просто потрясен, ибо даже не подозревал о столь высокой степени организованности наших вождей.
– А как быть с карантином?
– Информировать префекта Дриния совершенно не обязательно, и карантин в «Секире мщения» введен не будет. А до тех пор, пока Лисутарида полностью не исцелится, не делайте ничего, что могло бы привлечь к этой таверне излишнее внимание.
– А как нам быть с Ханамой?
– Она тоже должна остаться здесь. Мы не имеем права рисковать, отпуская ее из «Секиры мщения». Она может распространить сведения о болезни Лисутариды.
– Но оставлять ее здесь небезопасно, – запротестовал я. – А что, если она убьет Лисутариду?
– Маловероятно, – покачал головой Цицерий. – Члены Гильдии убийц не устраняют людей просто так. Они работают только по найму.
– Не нравится мне все это. С какой стати я должен приглядывать за болящей убийцей?
– Тебе, несомненно, известно о древней традиции нашего города, согласно которой все граждане должны оказывать помощь больному гостю?
– Само собой. Только я никогда не думал, что это относится и к убийцам.
– Это относится ко всем, – назидательно сообщил Цицерий, который всегда чтил турайские традиции, какими бы глупыми они ни были. – Если ты будешь за ними ухаживать и заниматься своими обычными делами, болезнь Лисутариды останется незамеченной.
Я сдался, отказавшись от продолжения дискуссии. По крайней мере таверну не посадят на карантин, и карточная игра состоится. У меня появилось искушение попросить у Цицерия взаймы пять сотен, но я тут же отбросил эту идею. Цицерий не славился щедростью. Кроме того, он скорее всего высказал бы свое недоумение: «Как можно думать о картах в столь тяжелое время?»
И тут на меня снизошло.
– Как идут поиски «Творца бурь»? – поинтересовался я.
– Тебе известно о поисках? – подозрительно спросил Цицерий.
– Естественно. Лисутарида пришла ко мне за советом. Ей известно, что я – первая спица в колеснице, когда речь идет о потерянных предметах.
– Любое твое содействие получит высокую оценку, – весьма грубо бросил Цицерий. – Но в поисках уже участвуют множество людей. Организует работу претор Самилий.
– В таком случае вы вряд ли что найдете. Будет гораздо лучше, если вы пригласите меня. Мне уже доводилось на вас работать. Поиск «Творца бурь» обойдется вам не больше, чем… ну, скажем… пять сотен гуранов.
Заместитель консула, казалось, был в шоке.
– Ты вымогаешь деньги за поиски предмета, от которого зависит наша национальная безопасность?!
– Вымогаю? Разве можно называть столь умеренное вознаграждение вымогательством?!
– Насколько я помню, твой обычный гонорар за день работы составляет тридцать гуранов, – сказал Цицерий. – Мне горько видеть, когда гражданин Турая пытается нажиться на кризисе.
– Мне, представь, тоже. Но получилось так, что я срочно нуждаюсь в пяти сотнях гуранов. Не очень большая сумма, которая достаточно легко может затеряться в балансовых отчетах казначейства. Итак, что скажешь о награде в пятьсот гуранов за быстрое обнаружение «Творца бурь»?
Цицерий одарил меня испепеляющим взглядом. Заместитель консула явно считал меня одним из тех, кто наваривает большие бабки, скупая оптом дефицитный товар, чтобы толкнуть его несчастному, страдающему народу.
– Если ты найдешь указанный артефакт, я смогу дать разрешение на скромное вознаграждение. Но каких-то милостей в будущем от меня не жди.
– Не припомню, чтобы ты оказывал мне какие-то милости и в прошлом, – скромно произнес я.
Хансий напомнил своему шефу, что у того во дворце назначена важная встреча. Цицерий кивнул и с важным видом продекламировал:
– Фракс, на тебя возложена ответственнейшая обязанность заботиться о Лисутариде Властительнице Небес. Пока эта достойная дама обретается под крышей сего дома, ты, как я смею надеяться, умеришь свои нездоровые привычки. Постарайся хотя бы раз в жизни поставить интересы города выше собственных эгоистических устремлений.
С этими словами Цицерий удалился. Как все это для него типично! Он всегда ухитрялся меня оскорбить, одновременно поручая мне на него вкалывать. Цицерий был замечательным оратором. На судебных слушаниях он выдавал фантастические речи, но над улучшением своего имиджа в глазах народа явно не работал.
Чиаракс проинструктировала меня, как надо ухаживать за Лисутаридой и Ханамой. Это был несложно. Поить их как можно больше водой и каждые несколько часов давать целебную настойку.
– И следи, чтобы они были в тепле. Это, как я понимаю, несложно.
Я тупо уставился на нее.
– Волшебство, – пояснила Чиаракс. – Ты можешь зажечь очаг с помощью заклинания.
– Что верно, то верно, – ответил я.
Мое заклинание Поджога уже давным-давно не работает. Мне для него теперь не хватает волшебной силы. Когда Чиаракс ушла, я проверил состояние своих подопечных. Ни одна из них не выглядела так, будто готовилась в ближайшие минуты откинуть копыта, а потому я сделал то, о чем мечтал все время, – помчался вниз в бар.
– Пива! Побольше и побыстрее!
Гурд передал мне здоровенную кружку. Судя по выражению его лица, ему самому не повредило бы несколько таких.
– Это ужасно, – прошипел он.
– Все не так уж и плохо, – негромко ответил я. – Никакого карантина.
Однако эти слова варвара не успокоили.
– А что, если Лисутарида умрет?
– Вряд ли в ее смерти обвинят тебя.
– А разве они не могут этого сделать? Ведь я же не заявил о болезни Каби. А обязан был.
Я сказал ему, что он может расслабиться.
– Заместитель консула поручил все это дело мне.
– Что ты понимаешь в целительстве?
– Прямо скажем – не много, – честно признался я. – Но для выздоровления надо всего лишь регулярно давать им то травяное пойло, которое приготовила Чиаракс. Необходимо вливать его в глотки пациентов и ждать, когда они поправятся. Не слишком трудно. Я всегда подозревал, что эти лекари производят много шума из ничего. Возможно, это позволяет им вздувать свои гонорары.
Я сказал Гурду, что «Секира мщения» может существенно выиграть после того, как Лисутарида поднимется с ложа болезни.
– Не исключено, что среди наших чародеев пройдет слух, будто твоя таверна – прекрасное место, а чародеи – не дураки выпить. Во время своего сборища, в котором я, как тебе известно, принимал участие, они пили так, словно от этого зависела их жизнь.
Волшебники и маги весьма редко демонстрируют умеренность. Будь то алкоголь, «диво» или, как показывает опыт Лисутариды, фазис, чародеи часто доходят до крайностей.
К нам подошла Макри с уставленным пустыми кружками подносом.
– Где ты собираешься спать? – спросила она.
– В комнате для гостей, – ответил я. – Где же еще?
– Не выйдет: там остановилась Мулифи.
Это печальное обстоятельство совершенно выпало из моей памяти. Теперь я понятия не имел, где проведу ночь. Макри объявила, что будет спать на полу рядом с Лисутаридой.
– И кто же так решил?
– Я. Это – моя работа. Я ее телохранительница.
До меня вдруг дошло, что дела обстоят довольно скверно. Макри намерена дрыхнуть на полу в моей спальне. Где те счастливые годы, когда ко мне лишь изредка заглядывали потерявшие надежду клиенты? Теперь же у меня не осталось места спокойно насладиться пивом.
– Похоже, тебе придется пустить меня к себе, – сказал я Гурду. – Это напомнит нам о тех временах, когда мы с тобой ютились в одной палатке.
Но Гурд почему-то смутился.
– Это будет немного… э…
Не закончив фразы, Гурд вдруг вспомнил, что ему надо протереть дальний конец стойки бара. Он поспешно удалился и принялся отчаянно водить тряпкой по дереву.
– Что это с ним? – недоуменно спросил я.
– Ты не сможешь остаться в его комнате, – с жалостью глядя на меня, ответила Макри. – Там уже поселилась Танроз. Ты что, не знал?
– Конечно, не знал. И давно?
– После того, как он попросил ее руки.
Ничего больше я придумать не мог.
– Может, лечь на полу за стойкой? – задумчиво протянул я.
– Если хочешь спать на полу, то почему бы тебе не улечься в своем кабинете?
– Я переболел зимней хворью, – сообщил он, проходя мимо меня в мой скромный офис.
Однако его помощнику Хансию в присутствии больных было явно не по себе. Увидев лежащую на кушетке Ханаму, Цицерий изумился. Мне кажется, он ее не узнал. В бессознательном состоянии Ханама еще больше походила на ребенка и уж никак не была похожа не женщину, убившую в один день правителя эльфов, предводителя орков и нашего сенатора. Во всяком случае, так о ней говорили.
– Выходит, у вас здесь еще одна жертва болезни? А где же Лисутарида?
– В соседней комнате.
Перспектива посещения моей спальни заместителям консула вовсе не радовала. Главным образом потому, что там царил жуткий беспорядок. У меня вдруг возникло такое чувство, будто я снова служу в армии, и командир намерен проверить содержимое моего сидора. Я внутренне ощетинился. Одно критическое замечание – и я вышвырну всех на улицу. Чиаракс проследовала за ними в спальню, а Гурд отправился вниз, оставив меня наедине с Макри. Если, конечно, не считать погрузившуюся под воздействием какого-то снадобья в сон Ханаму.
Я увлек Макри в самый дальний угол комнаты и принялся шептать, а то вдруг Ханама услышит? Профессиональному убийце доверять нельзя, в каком бы состоянии тот ни находился.
– Чего хотела Ханама? Может, это нечто такое, что мне следует знать?
– Понятия не имею, – пожала плечами Макри. – Она хлопнулась на пол до того, как успела мне сказать.
– И даже не намекнула?
– Ты же видел, как быстро она рухнула.
Да, здесь явно кроется какая-то тайна. Будь проклята эта Ханама! Неужели она не могла продержаться на ногах еще каких-то тридцать секунд?
– Видимо, это было что-то и впрямь очень серьезное, – сказала Макри.
– Еще бы! Если, конечно, у нее не возникло желание дружески с тобой побеседовать.
– И как прикажешь это понимать? – резко бросила моя подруга.
– В прошлом месяце она притащила тебе букет цветов.
– Сколько можно молоть одно и то же? Тебе что, не о чем больше думать?
Из спальни вышел Хансий и попросил меня составить компанию заместителю консула. Я заметил, что он постоянно косится на Макри. Хансию и раньше приходилось бывать в моем кабинете, но не думаю, что он когда-либо видел Макри в кольчужном бикини. Многие считают это замечательным зрелищем. И дело тут не только в ее груди – таких мощных и столь хорошо очерченных мышц живота, как у нее, я у женщин не видел. Даже у профессиональных танцовщиц в театрах из богатых кварталов брюхо более мягкое. Об остальных я ничего сказать не могу – все более или менее приличные дамы пупков не демонстрируют.
Зная, что, если Хансий продолжит пожирать Макри взглядом, он обязательно нарвется на грубость, я взял его под руку и провел в спальню, где рядом с постелью Лисутариды в задумчивости стоял заместитель консула Цицерий. Лисутарида была в сознании, но выглядела чрезвычайно слабой.
Цицерий поблагодарил меня за то, что я поставил его в известность, а затем сказал:
– Дело плохо. Я не хочу, чтобы о болезни Лисутари-ды стало известно – это нанесет тяжелый удар по моральному духу города. Еще более важно, чтобы об этом не пронюхали орки.
Заместитель консула был совершенно прав. Лисутарида играет такую важную роль в системе обороны города, что одной только вести о ее плачевном состоянии будет достаточно для того, чтобы орки начали штурм.
Цицерий – высокий, тощий мужчина с седой шевелюрой. Люди ему доверяют, хотя и не очень любят. Для того чтобы пользоваться всеобщей любовью, он чрезмерно тщеславен и слишком большой аскет. Но как личность он все же гораздо более привлекателен, чем наш высший чиновник консул Калий. Калий был ранен в бою, причем ранен довольно-таки бесславно. Теперь он выздоравливал, но моральная травма оказалась слишком тяжелой, чтобы он смог снова взять бразды правления в свои руки. Одним словом, первым лицом в городе – после короля, естественно, – остался Цицерий. Постоянное напряжение наложило на него свой отпечаток. Его и без того тощая физиономия еще больше вытянулась, а у тоги (всегда безупречно чистой, белой и тщательно отутюженной) был такой вид, словно надевали ее второпях.
– Состояние Лисутариды беспокоит целительницу, но не чрезмерно. Властительница Небес – женщина крепкая и должна быстро встать на ноги.
Я взглянул на Лисутариду. Ее глаза были открыты, но я не знал, видит ли она нас. И слышит ли.
– Итак, вы, как я понимаю, намерены прислать карету, чтобы отвезти ее домой?
– Нет. Она должна оставаться здесь до полного выздоровления, – заявил Цицерий. – Ваша целительница рекомендует полный покой.
Я принялся возражать.
– Ты не доверяешь этой целительнице по имени Чиаракс?
Пришлось признать, что я полностью ей доверяю.
– Благодаря ей население округа Двенадцати морей до сих пор еще не вымерло, а это, поверьте, дело непростое…
– Мне кажется, что ей можно доверять, – прервал меня Цицерий. – Я мог бы прислать сюда дворцовых лекарей, но… – Немного помолчав, он продолжил: – Но я предпочитаю, чтобы о ее болезни знало как можно меньше людей. За этот месяц наша служба безопасности обнаружила во дворце оркского шпиона и еще одного – в сенате. Возможно, там есть и другие. Я предпочитаю, чтобы Лисутарида выздоравливала здесь, подальше от нескромных взоров. Макри уже выступает в роли телохранительницы, а я тайно пришлю сюда нескольких агентов, чтобы еще лучше обеспечить безопасность Властительницы Небес. Если все пойдет нормально, чародейка через несколько дней встанет на ноги, и никто даже не заподозрит, что она болела.
– Но разве ее не хватятся во дворце? Или на военном совете?
– Я скажу, что дал ей задание, требующее временного отсутствия на военном совете, – ответил Цицерий. – А для появления перед публикой, чтобы избежать подозрений, мы воспользуемся услугами ее двойника.
– Двойника?
Цицерий холодно сообщил мне, что в распоряжении консула есть люди, способные в случае необходимости выступить в роли нескольких наиболее значительных граждан Турая. А сейчас мы имеем дело именно с таким случаем.
– Во дворце трудится хранительница архивов, которая однажды уже выступала в роли ее дублера.
Я был просто потрясен, ибо даже не подозревал о столь высокой степени организованности наших вождей.
– А как быть с карантином?
– Информировать префекта Дриния совершенно не обязательно, и карантин в «Секире мщения» введен не будет. А до тех пор, пока Лисутарида полностью не исцелится, не делайте ничего, что могло бы привлечь к этой таверне излишнее внимание.
– А как нам быть с Ханамой?
– Она тоже должна остаться здесь. Мы не имеем права рисковать, отпуская ее из «Секиры мщения». Она может распространить сведения о болезни Лисутариды.
– Но оставлять ее здесь небезопасно, – запротестовал я. – А что, если она убьет Лисутариду?
– Маловероятно, – покачал головой Цицерий. – Члены Гильдии убийц не устраняют людей просто так. Они работают только по найму.
– Не нравится мне все это. С какой стати я должен приглядывать за болящей убийцей?
– Тебе, несомненно, известно о древней традиции нашего города, согласно которой все граждане должны оказывать помощь больному гостю?
– Само собой. Только я никогда не думал, что это относится и к убийцам.
– Это относится ко всем, – назидательно сообщил Цицерий, который всегда чтил турайские традиции, какими бы глупыми они ни были. – Если ты будешь за ними ухаживать и заниматься своими обычными делами, болезнь Лисутариды останется незамеченной.
Я сдался, отказавшись от продолжения дискуссии. По крайней мере таверну не посадят на карантин, и карточная игра состоится. У меня появилось искушение попросить у Цицерия взаймы пять сотен, но я тут же отбросил эту идею. Цицерий не славился щедростью. Кроме того, он скорее всего высказал бы свое недоумение: «Как можно думать о картах в столь тяжелое время?»
И тут на меня снизошло.
– Как идут поиски «Творца бурь»? – поинтересовался я.
– Тебе известно о поисках? – подозрительно спросил Цицерий.
– Естественно. Лисутарида пришла ко мне за советом. Ей известно, что я – первая спица в колеснице, когда речь идет о потерянных предметах.
– Любое твое содействие получит высокую оценку, – весьма грубо бросил Цицерий. – Но в поисках уже участвуют множество людей. Организует работу претор Самилий.
– В таком случае вы вряд ли что найдете. Будет гораздо лучше, если вы пригласите меня. Мне уже доводилось на вас работать. Поиск «Творца бурь» обойдется вам не больше, чем… ну, скажем… пять сотен гуранов.
Заместитель консула, казалось, был в шоке.
– Ты вымогаешь деньги за поиски предмета, от которого зависит наша национальная безопасность?!
– Вымогаю? Разве можно называть столь умеренное вознаграждение вымогательством?!
– Насколько я помню, твой обычный гонорар за день работы составляет тридцать гуранов, – сказал Цицерий. – Мне горько видеть, когда гражданин Турая пытается нажиться на кризисе.
– Мне, представь, тоже. Но получилось так, что я срочно нуждаюсь в пяти сотнях гуранов. Не очень большая сумма, которая достаточно легко может затеряться в балансовых отчетах казначейства. Итак, что скажешь о награде в пятьсот гуранов за быстрое обнаружение «Творца бурь»?
Цицерий одарил меня испепеляющим взглядом. Заместитель консула явно считал меня одним из тех, кто наваривает большие бабки, скупая оптом дефицитный товар, чтобы толкнуть его несчастному, страдающему народу.
– Если ты найдешь указанный артефакт, я смогу дать разрешение на скромное вознаграждение. Но каких-то милостей в будущем от меня не жди.
– Не припомню, чтобы ты оказывал мне какие-то милости и в прошлом, – скромно произнес я.
Хансий напомнил своему шефу, что у того во дворце назначена важная встреча. Цицерий кивнул и с важным видом продекламировал:
– Фракс, на тебя возложена ответственнейшая обязанность заботиться о Лисутариде Властительнице Небес. Пока эта достойная дама обретается под крышей сего дома, ты, как я смею надеяться, умеришь свои нездоровые привычки. Постарайся хотя бы раз в жизни поставить интересы города выше собственных эгоистических устремлений.
С этими словами Цицерий удалился. Как все это для него типично! Он всегда ухитрялся меня оскорбить, одновременно поручая мне на него вкалывать. Цицерий был замечательным оратором. На судебных слушаниях он выдавал фантастические речи, но над улучшением своего имиджа в глазах народа явно не работал.
Чиаракс проинструктировала меня, как надо ухаживать за Лисутаридой и Ханамой. Это был несложно. Поить их как можно больше водой и каждые несколько часов давать целебную настойку.
– И следи, чтобы они были в тепле. Это, как я понимаю, несложно.
Я тупо уставился на нее.
– Волшебство, – пояснила Чиаракс. – Ты можешь зажечь очаг с помощью заклинания.
– Что верно, то верно, – ответил я.
Мое заклинание Поджога уже давным-давно не работает. Мне для него теперь не хватает волшебной силы. Когда Чиаракс ушла, я проверил состояние своих подопечных. Ни одна из них не выглядела так, будто готовилась в ближайшие минуты откинуть копыта, а потому я сделал то, о чем мечтал все время, – помчался вниз в бар.
– Пива! Побольше и побыстрее!
Гурд передал мне здоровенную кружку. Судя по выражению его лица, ему самому не повредило бы несколько таких.
– Это ужасно, – прошипел он.
– Все не так уж и плохо, – негромко ответил я. – Никакого карантина.
Однако эти слова варвара не успокоили.
– А что, если Лисутарида умрет?
– Вряд ли в ее смерти обвинят тебя.
– А разве они не могут этого сделать? Ведь я же не заявил о болезни Каби. А обязан был.
Я сказал ему, что он может расслабиться.
– Заместитель консула поручил все это дело мне.
– Что ты понимаешь в целительстве?
– Прямо скажем – не много, – честно признался я. – Но для выздоровления надо всего лишь регулярно давать им то травяное пойло, которое приготовила Чиаракс. Необходимо вливать его в глотки пациентов и ждать, когда они поправятся. Не слишком трудно. Я всегда подозревал, что эти лекари производят много шума из ничего. Возможно, это позволяет им вздувать свои гонорары.
Я сказал Гурду, что «Секира мщения» может существенно выиграть после того, как Лисутарида поднимется с ложа болезни.
– Не исключено, что среди наших чародеев пройдет слух, будто твоя таверна – прекрасное место, а чародеи – не дураки выпить. Во время своего сборища, в котором я, как тебе известно, принимал участие, они пили так, словно от этого зависела их жизнь.
Волшебники и маги весьма редко демонстрируют умеренность. Будь то алкоголь, «диво» или, как показывает опыт Лисутариды, фазис, чародеи часто доходят до крайностей.
К нам подошла Макри с уставленным пустыми кружками подносом.
– Где ты собираешься спать? – спросила она.
– В комнате для гостей, – ответил я. – Где же еще?
– Не выйдет: там остановилась Мулифи.
Это печальное обстоятельство совершенно выпало из моей памяти. Теперь я понятия не имел, где проведу ночь. Макри объявила, что будет спать на полу рядом с Лисутаридой.
– И кто же так решил?
– Я. Это – моя работа. Я ее телохранительница.
До меня вдруг дошло, что дела обстоят довольно скверно. Макри намерена дрыхнуть на полу в моей спальне. Где те счастливые годы, когда ко мне лишь изредка заглядывали потерявшие надежду клиенты? Теперь же у меня не осталось места спокойно насладиться пивом.
– Похоже, тебе придется пустить меня к себе, – сказал я Гурду. – Это напомнит нам о тех временах, когда мы с тобой ютились в одной палатке.
Но Гурд почему-то смутился.
– Это будет немного… э…
Не закончив фразы, Гурд вдруг вспомнил, что ему надо протереть дальний конец стойки бара. Он поспешно удалился и принялся отчаянно водить тряпкой по дереву.
– Что это с ним? – недоуменно спросил я.
– Ты не сможешь остаться в его комнате, – с жалостью глядя на меня, ответила Макри. – Там уже поселилась Танроз. Ты что, не знал?
– Конечно, не знал. И давно?
– После того, как он попросил ее руки.
Ничего больше я придумать не мог.
– Может, лечь на полу за стойкой? – задумчиво протянул я.
– Если хочешь спать на полу, то почему бы тебе не улечься в своем кабинете?