Смирнов Алексей Константинович. Сказки Ледяного спокойствия

   А мимо ехал барин. Смотрит: дивное дело - самостоятельное возделывание чернозема животным. Спешит он к деду: что за притча?
   - Так она не сама пашет, - усмехается дед, благостно размягчаясь мозгами. - Там сынок мой, Лепунюшка.
   Побежал барин, заглянул в ухо - и точно, Лепунюшка.
   - Продай мне, - говорит, - сынка за сто рублей.
   - Что ты! - возмущается дед. - Детьми торговать! Небось, за границу метишь, на органы пустишь! Да только на какой же он орган пойдет?
   Лепунюшка рядом вертится:
   - Соглашайся, батя, я от него убегу.
   Ударили по рукам. Ста рублей у барина не было, но он выдал деду фальшивый вексель на двести. Сунул Лепунюшку в ухо - и со двора прочь. А лошадь, понятное дело, лишенная навигатора, устроила себе перекур и тут же издохла от капельки никотина.
   Барин же втиснулся в карету и приказал, беседуя с Лепунюшкой, ехать в кабак. Там, в кабаке, он вынул револьвер, вытряхнул из барабана все патроны, кроме одного, и барабан провернул, дабы уважить, по совету Лепунюшки, теорию вероятности. Сунул в ухо ствол.
   - Ну, господа хорошие, кто сыграет со мной в рулеточку?
   - Давай, начинай! - кричат посетители.
   Барин застрелился в ухо, а Лепунюшка вылетел из другого верхом на пуле.
   Перебрался к одному разночинцу, начал лепить да советовать. Этот постоялец позвал полового:
   - Принеси-ка мне, братец, графинчик, да пивка со снетками...
   Плохо кончилось дело.
   37. Лечебный контроль
   - Итак, коллеги, больной Кащеев, возраст неизвестен, бомж, умер в отделении интенсивной терапии. Доктор Иванушкин, вы доставили больного в клинику по запросу МЧС. Расскажите, как было дело.
   - Ну, наша бригада прибыла, когда его уже сняли с дуба. Белая горячка, говорят - и, по-моему, не ошиблись. Больной залез на дерево и застрял там с какой-то обувной коробкой. В этой коробке он хранил свои сокровища, в старом вороньем гнезде. Вы представляете?
   - Мы представляем, вы дальше рассказывайте.
   - Вот в коробке у него было все: стопарик, ложечка, клубочек ниток. Облезлая заячья шапка, а прямо в шапке - какие-то не то утиные, не то куриные лапы, давно протухшие, и крошки от яичной скорлупы. Яйцо еще было, наверное, и тоже наверняка протухло. Больной держался за паховую область и орал, что в яйце его смерть. Мы расценили это как признание в острой пищевой инфекции, заподозрили сальмонеллез и повезли в инфекционную.
   - Вы осмотрели больного, доктор Иванушкин?
   - Чисто поверхностно, было холодно. Следов свежих травм не обнаружил, были рубцы от старых побоев.
   - Но в машине-то, в машине вы его осмотрели?
   - Он очень грязный был, товарищ начмед, и пьяный, и во вшах. Мы его расстегнули, прослушали, острого живота не нашли.
   - А больной продолжал жаловаться на гениталии.
   - Да, продолжал. И нас с ними путал, называя ими.
   - Но вы не осмотрели гениталии? Вы упорно настаивали на пищевом отравлении яйцом и отвезли-таки его в инфекционный стационар?
   - Да, отвезли.
   - Оттуда поступил рапорт: вы бросили его, не дав никаких разъяснений и без сопроводительных документов.
   Молчание.
   - А вам известно, что больному в левое яйцо воткнулась.игла, и его срочно перевели в хирургию?
   Тишина.
   - А вы знаете, что больной умер, когда при попытке извлечь иглу ее сломали?
   - Ну, не поэтому!
   - Помолчите! Впрочем, у них там свой разбор полетов. Но вы-то, Иванушкин! Вы у нас на особом счету. Еще санитаром, называя престарелую больную Ягой, запихнули ее, якобы на лопате, в диагностическую трубу для МРТ. Будто в печь! Безопаснейшая процедура, а у бабки - инфаркт! Что это за отношение? Откуда эти черствость, халатность? Строгий выговор с занесением. Могу подсластить пилюлю: вот книга благодарностей. Какие-то супруги Царевичи благодарят вас. Распишитесь в прочтении.
   38. Ложе с начинкой
   Однажды во дворец постучалась растрепанная, продрогшая и промокшая красавица, назвавшаяся Принцессой. А Принц давно хотел себе Принцессу, он жить без нее мог только неполноценно.
   Обер-фрейлина сказала, что надо еще посмотреть, принцесса ли это. И постелила пришелице, сунув под давно скопившуюся высокую стопку перин горошину. Принцесса спала плохо: всю ночь вертелась, а утром принялась ныть, будто не выспалась. Ей что-то мешало под перинами, и было жестко.
   Дворец возликовал: настоящая принцесса! По этому поводу устроили салют из всех тридцати залпов их маленькой родины, и эта пальба привлекала внимание известного инквизитора Торквемады, который как раз проезжал неподалеку. Он только что разобрался в одном темном и запутанном дельце.
   Будучи принят во дворце и внимательно изучив горошину, Торквемада заключил, что Принцессе поделано, для чего выкатал ей на яйцо и сказал, что под перинами, кроме горошины, спрятаны дохлые крысы, жабы и прочая самозарождающаяся грязь. Повествуя об этом, он стягивал с себя испанские сапоги, в которых привык разгуливать издавна послушания ради.
   Бросились проверять. При тогдашнем уровне гигиены все перечисленное, конечно, нашлось, и не только там, и не только это - оно везде скопилось. Торквемада порывался искать злополучную горошину и на самой Принцессе в виде бесовской родинки, но в соискательнице Принцессу уже признали, потратились на салют, да и Принц был от нее - и от рождения - без ума. Он потрясал под носом у Торквемады какой-то грозной папской грамотой, и тот отступил, не тронул Принцессу, зато виноватую кругом и во всем обер-фрейлину гостю отдали в полное дознание, и он влил в нее через воронку бочонок воды, а после спалил на костре вместе с прочей дохлятиной, накопившейся в замке за века, и все, что сумел, нарядил в желтые колпаки. Отужинал, надел сапоги и уехал.
   А Принцу в дальнейшем туго пришлось с этой Принцессой. Ведь ей еще поделали фригидность и вагинизм, все та же обер-фрейлина. Писали Папе, но ответа не получили. Пепел обер-фрейлины унесло ветром, чего не скажешь о ее мерзостном колдовстве. Стоило миновать медовому месяцу, как Принц сказал, что едет разыскивать Святой Грааль и нацепил Принцессе пояс целомудрия, подобрав самый большой замок, от конюшни. Принца гнало в путь и другое желание, сильнее первого: насолить Торквемаде за посягательство на Принцессу и некомпетентность в снятии колдовства: разыскать душегуба и подлить ему в испанские сапоги свинца для сокращения внутреннего пространства, что он и выполнил через три года поисков и преследования. Половина дела была сделана, а насчет Грааля он решил повременить, ибо много раз уже бывал битым конкурирующими красными следопытами.
   А когда Принцесса спросила про ключ от пояса, ответил, что потерял.
   Когда же Принц вновь отважился пуститься в путь за Граалем, то уже не вернулся, соблазненный по причине привычного рукоблудия белизной руки какой-то леди из местного озера.
   Замок открыл фомкой придворный конюх, известный в своих кругах медвежатник, и после сей процедуры колдовство прекратилось мгновенно, а прощенная обер-фрейлина упокоилась на небесах - держа там, впрочем, ответ по всей строгости. Апостол Петр вынул ключ.
   "Ключ? - подумала та, бесплотная, но разумная. - Скитаясь внизу призраком, среди замковых духов, я где-то что-то слышала о каком-то ключе. Его как будто потеряли... Нет, не припомню".
   39. Маскировка
   Серый Волк не хотел ничего плохого, он просто думал сыграть в садо-мазо: нарядился беспомощной козой и явился к козлятам, желая, чтобы его бичевали и насиловали.
   Но те не признавали в нем маму Козу, как он ни блеял: "Козлятушки мои, ребятушки мои".
   - Это козел какой-то, - говорили из-за двери козлята.
   И тогда Волк догадался, что одной лишь козлиной шкурой ему не обойтись.
   Он пошел в сомнительный, полуподпольный косметический салон к Айболиту, который в свободные часы подрабатывал, как умел: делал пирсинг, каттинг, выдавливал прыщи, занимался стоматологией.
   Доктор, вообще, предпочитал хирургию.
   Волк уселся в кресло; Айболит участливо спросил:
   - А почему это у нас такие большие глазки? А почему это у нас такие большие ушки? А почему же это у нас такие огромные зубы?!!
   Айболит начал с каттинга: подрезал уши, да под ноль купировал хвост. Потом сузил и растянул глазки, подтянул кожу, везде побрил. Под видом пирсинга Волк продел себе кольца во все отверстия. После чего Айболит густо татуировал его овечьими завитками. Волк стоял перед зеркалом, а доктор смотрел на него, качал головой-колпаком и бормотал:
   - Овца овцой.
   - Вообще, я хотел быть мамой-козой...
   - Ты теперь ею обязательно будешь, не переживай, - заверил его Айболит. - Разве что голос... Небольшая операция каттинга с целью коррекции... Нагнись...
   В дверь уже колотили.
   - Сейчас, сейчас, - закричал доктор, берясь за цельнометаллические бедренные протезы. - Это зайчик, - объяснил он Волку. И крикнул: - Я пришью тебе новые ножки! Ты опять побежишь под трамвайчик...
   Волку он выдал склянку:
   - Потом еще примете вот это. У вас немедленно откроется язва и состоится так называемый "козий стул". Мы, медики, любим образные выражения.
   Косметический Волк стоял и что-то пищал в благодарность. Айболит настолько полно удовлетворил его надобность в садо-мазо, что даже к козлятам уже не особенно хотелось, но он все-таки пошел.
   При виде Волка, направлявшегося к дому Козы, встречный Медведь с коробом за плечами встал на дыбы и вожделенно заревел. Козий стул, обещанный доктором, случился немедленно. Из медвежьего короба посыпались пирожки с потрохами и выскочила девочка. Она схватила Волка за лапу и сказала:
   - Бежим!
   - Нас не догонят, - вопил на бегу Волк, который был сплошное Тату.
   40. Мастер Феназепам и жадный Вартан
   Мастер Феназепам делает нечто вроде селедки под шубой. Точнее, он кроит шубу, а селедка-тревога-забота все равно остается, но шуба ее прикрывает.
   Однажды к Мастеру Феназепаму пришел с рецептом жадный Вартан.
   - Я скрою тебе хорошую шубу, - пообещал Феназепам.
   - А две сумеешь?
   - Ну, и две сумею, - согласился Мастер, пристально изучая рецепт через снятые с носа и специально приставленные к бумажке очки.
   - А три?
   Мастер Феназепам призадумался.
   - Что ж - выйдет, пожалуй, и три.
   - А десять? А двадцать пять?
   Тот почесал в затылке.
   - Приходи, дорогой, завтра - сказал Мастер Феназепам. - Ты получишь то, о чем просишь.
   Жадный Вартан явился с утра, к самому открытию. Он так нервничал, так нуждался в шубах, что терзал тюбетейку.
   - Вот тебе, дорогой, возьми, - и Мастер Феназепам протянул ему стандартную упаковку. - Каждую таблетку будешь резать бритвой на столько долек, сколько пожелаешь. И у тебя получится много маленьких шуб. Ведь много больших полушубков из одной овцы не выкроишь, да? Из такого рецепта, да еще и фуфленого, мне никак не построить тебе достойную, теплую шубу от всех твоих зябких тревог и бед. Впрочем, ты можешь надеть всю шубу сразу, целиком. Напиши перед этим записку и ни в коем случае не запирайся на ключ. Пусть тебя увидят.
   Жадный Вартан так и поступил.
   И в ателье ему выписали новый рецепт на такую тяжкую шубу, в которой он уже не мог пошевелиться, а селедка испортилась от духоты и причиняла множество еще неизведанных неудобств.
   41. Миссия в Муроме
   Источники умалчивают, но знаменитые доктора Фрейд, Адлер и Юнг, пока еще не поссорились, отправились путешествовать в русскую землю и сделали остановку в городе Муроме.
   Там их внимание привлекли разговоры о здоровенном детине, который вот уже тридцать три года сидит на печи безо всякой пользы и только жрет. Члены венского кружка не понимали по-русски ни слова, поэтому разговоры привлекли их внимание физически: жители Мурома просто сгребли заезжих аналитиков в охапку и доставили прямо в избу к Илье.
   - Дас ист фантастиш, - воскликнул, естественно, Фрейд, и далее, в отечественном переводе: - Классический случай истерический нижней параплегии.
   Местный толмач топтался рядом, жуя чеснок.
   - Ножки отнялись, как лошадь вошла в горницу, он еще мал был, объяснила матушка Ильи.
   - Так, так, - закивал Фрейд, усаживаясь поближе к Илье. Знаками он велел привести лошадь.
   - Лошадь делала Lumpf? - строго спросил доктор Фрейд.
   - Чего? - не поняла глупая баба.
   - Насрала лошадь? - грубо перевел ей толмач.
   - Ой, батюшка, насрала целую кучу, - всплеснула руками та. - У Ильюшенки-то ножки и отнялись.
   - Gut, - молвил Фрейд, когда в комнату ввели лошадь, которая немедленно сделала Lumpf. - Сейчас наступит катарсис и инсайт.
   Илья на печи задрожал, затрясся и вдруг начал подниматься, думая приладиться к лошади.
   - Ого! - по-немецки заметил Фрейд своим спутникам. - Пациент отождествляет лошадь с отцом и думает осуществить над ней акт, одновременно карательный и препятствующий Lumpf'y.
   Илья меж тем оприходовал лошадь и кое-как взгромоздился ей на спину.
   - Ножки-то еще не ахти, - подал голос Адлер. - Ему будет мало лошади! У него развился чудовищный комплекс неполноценности. Он устремится к совершенству и будет нуждаться в более крупном объекте...
   - И здесь, - вступил в разговор среди общего плача радости и восторга доктор Юнг, - мы задействуем коллективное бессознательное.
   Он пошептался с толмачом и объяснил товарищам:
   - Ну вот, местный демон - трехголовое чудовище под названием Змей Горыныч - вполне подойдет для наших терапевтических целей и удовлетворит больного многими способами, вникать в которые я не стану.
   - На Змея Горыныча пойдешь, Русь выручать, - зарычал толмач, обращаясь к Илье. - Чтобы во все дыры его, понятно?
   Илья захрипел в предвкушении, его истеричные ноги наливались силой.
   - Вот что, Зигмунд, - зашептал на ухо Фрейду Адлер. - Я тут нашел еще двоих, с выраженными комплексами. Не дать ли их ему в провожатые, для самореализации?
   - Да, пожалуй, - согласился доктор Фрейд. - Тем более, что Lumpf, отец, лошадь и Змей Горыныч - все это предрасполагает к гомосексуализму. Я думаю, они обретут себя.
   - И явят тройственный архетип для потомков, который еще посоперничает с Божественной Троицей, - добавил доктор Юнг.
   На том и порешили.
   Три богатыря, при полной амуниции, поехали на восток истязать коллективное бессознательное.
   А три других богатыря пешком побрели на запад.
   42. Молодильные яблоки
   Один некий средних лет и среднего, местного масштаба, Царь поистаскался и ощутил в себе слабость чресел. А было у него три сына: два поумнее третьего. И вот он распоряжается:
   - Прослышал я, что в нашей аптеке, что через третью улицу, вовсю торгуют молодильными яблоками. Называются "Виагра". Кто первым купит и принесет отведать - отзолочу.
   Поклонились сыны. Побрились, надушились, постреляли, как велела традиция, по лягушкам. Загрузились в тачку и покатили в аптеку. Но не доехали, потому что случился по пути роскошный, на их вкус, кабак.
   Один младший сын отказался туда идти.
   - Там всякая плесень шарится, - объяснил. - Я лучше в аптеку. Не хочу помоиться.
   А братьям со вчерашнего дюже худо, и плесень в радость, и помои не впадлу.
   - Бери, - говорят, - тачку, поезжай и покупай.
   По дороге неумный брат неудачно вписался в поворот и поцеловался с одним отъявленным Серым Волком в цепях и татуировках. Волк ездил на приличествующем этому животному БМВ. Ну, сначала "Ты попал!...", а потом разобрались на месте. И даже расцеловались, и расстались лучшими друзьями, потому что младшему брату хватило бабла на ремонт волчьего БМВ плюс компенсация за испуг.
   - Ты запиши мою мобилу, - сказал Серый Волк. - Я тебе пригожусь.
   Доехал меньшой брат до аптеки, а там про Виагру и не слышали. Дело было в глубинке. Купил Гербалайф и настойку боярышника. Сел за руль, вернулся в кабак за братьями. А те уже сильно захорошели, и зависть их взяла при виде братниных покупок.
   Тут как раз одна плесень, с которой они уже побратались, опустившийся человек по фамилии Тофанов, говорит:
   - Плесните ему мертвой воды. У меня внизу метиловый спирт есть. Сначала ослепнет, а потом и вовсе копыта откинет. Поставит кеды, двинет кони и склеит ласты.
   Ударили по рукам. Младшего брата оставили бездыханным, а сами прихватили молодильные лекарства, сели в тачку ("Помял где-то, чмо") и полетели к Царю, как на крыльях. Младший только одно и успел: прохрипеть халдею номер волчьего мобильника. А халдея сразу стало плющить, потому что Серый Волк пас не только их гнилой шалман, но и всю округу.
   Серый Волк не успел далеко уехать и мигом примчался. Обнаружил своего лучшего друга еле живым. Быстро Волк догадался, в чем тут дело. Плесень сожрал с говном, а халдея послал за живой водой: сорокаградусной. Опытный Волк знал, что именно так лечат смертельно опасные метиловые отравления. Испытал на своей шкуре.
   А Царь тем временем ногами топочет. От стакана боярышника его, язвенника, скрутило в бараний рог, а от Гербалайфа он просрался. Заперся в месте, куда ходил пешком, и заладил одно, кричит:
   - Подавайте мне Виагру молодильную! И сынка моего младшенького - где он, не вижу?
   - Мы ему не сторожа, - отвечают эти каины.
   А младший брат тут как тут, живехонький, только перед глазами туман, и попахивает от этого брата. Серый Волк его под руку держит, не бросает в беде.
   - В чем, спрашивает, проблема? Виагра нужна? И только-то? Сейчас прозвоним братву и нарисуем...
   Вынул мобильник, позвонил. И через час, чартерным рейсом, доставили Виагру в полном составе, весь ансамбль. Девки все молодые, крепкие, с претензиями да амбициями.
   Царь аж подпрыгнул.
   А Волк, глядя на младшего брата, рассуждает:
   - Хорошо бы еще молочка...
   Царь услышал, вспомнил еще одну сказку и стребовал целый чан кипящего молока. Все прямо рты разинули, когда он туда полез омолодиться перед приемом Виагры. Даже побрезговали вынимать.
   Зато все братья моментально замирились, закорефанились с Серым Волком, который их поставил бригадирами, и занялись уже заскучавшей Виагрой. И так разошлись, что пригласили еще и другие ансамбли, даже мужские, и отдельных исполнителей, которые были рады-радешеньки такому пониманию их творческого искусства. Я там был, но меня не пустили.
   43. Мурина Тетрадь
   - Детей! Гоните их в шею отсюда, этих детей! Что здесь у них? Ну, ясно...
   Сержант остановился.
   Хоботом и линзами он уставился на Чудо-Дерево, с которого юные сталкеры ободрали последние туфельки и калошки, по сто рентген в каждой.
   Потом затопотал ногами, заорал:
   - Кто-нибудь приведет мне этого Тянитолкая? Кто-нибудь разыщет мне этого психа- ветеринара? И Тараканище?
   Из-под резиновой маски сержанта нет-нет, да и выбивалась густая борода.
   - Им же велели сидеть дома. А он их обучает занимательной ботанике и зоологии...
   Ближе к полигону сержант с хоботом сумел ухватить за подол Муру.
   - Это я, Мурочка, Бармалей, ты меня не бойся, - забормотал он. - Меня даже крокодил выплюнул - пожалел. Это твоя тетрадка? Что это у тебя за чудовище нарисовано?
   Мура всхлипнула:
   - Это Бяка-Закаляка ужасная...
   - Отлично, Мурочка. И где ты ее видела?
   - Вон там... - Мура указала на густой подлесок в полукилометре от берега.
   - Вот и замечательно... Степанов! Тетрадь - в дезинфекцию, остальное и остальных - туда же... Всем выдать йод и по чарке водки... Отделение! Стройся! К подлеску, короткими перебежками!... Прочесываем на предмет... Степанов, покажи им еще раз тетрадь... Стрелять очередями, особо не целиться... По этой вот штуке... и по всему прочему... Бегом марш!
   44. Мутные Пруды
   - Крошка Енот, сходи к пруду, налови рыбки, - попросила мама.
   Крошка Енот захватил с собой все, что положено рыбаку, и отправился к пруду. Уже стемнело, в пруду отражалась луна.
   Енот закрепил удочку в специальной рогульке, уютно пристроился рядом, развел костерок. Хлебнул из фляжки, забил косяк - хорошо! Рыба не клевала, и Крошка подошел заглянуть в пруд и выяснить, в чем дело. Из пруда на него таращилась дикая, перекошенная харя.
   - Ай! - заверещал Крошка Енот и, позабыв об удочке, помчался домой.. Он поминутно спотыкался и падал; ему мерещилось, что Сидящий в Пруду его вот-вот схватит.
   - Обкурился до чертей, - встретила его мама. - Кто же там может быть? Подумай сам, дурачок! Вернись за удочкой, загляни еще раз и улыбнись ему! Тебе-то уже давно с ним пора подружиться!
   - А он меня не утащит? - боязливо прошептал Крошка Енот.
   - Может, если за луной полезешь, - согласилась мама. - Запомни: там, в пруду, нет ни сыра, ни дыни. Там только луна.
   Шарахаясь от каждой тени, Енот поплелся обратно.
   Рожа была на месте. Крошка через силу растянул губы в улыбке, и незнакомец поделился с ним той же гримасой.
   Тут подоспела Обезьяна.
   - Чего дрейфишь, - сказала она. - Я, когда обсаженная, да еще и вздринчу, вообще глазам не верю.
   - А ты сейчас такая? - спросил Крошка Енот, не веря глазам.
   - Именно такая, - закивала Обезьяна и протянула ему косяк. - Давай улыбнемся вместе.
   И они дружно улыбнулись своим рожам, которые пруд отразил настолько же равнодушно, сколь и луну, которая тоже там, недосягаемая, неизвестно чем занималась.
   Обратно новые друзья шагали в обнимку и пели:
   "Я никогда не ловил луну в реке рукой,
   Но я почту за честь."
   - Мама, я телку привел! - заявил Крошка Енот с порога.
   - Наконец-то, - облегченно вздохнула мама.
   От гражданского брака родилось существо, вызвавшее у всех Улыбку, от которой всем стало светлей - и Слону, который приперся, и Удаву, и Попугаю: словом, всей местной тусовке, которые, к огорчению мамы, устроили в ее доме притон. И даже Маленькой Улитке стало светлей, потому что косяк ей забили в самую раковину, да там и забыли. Она потом натворила много дел, когда разошлась.
   45. Мэри Поппинс - до свидания!
   Мэри Поппинс сидела прямая, как ее зонтик с головой попугая в виде ручки.
   - Джон и Барбара Бэнкс! - произнесла она ровным голосом.
   Близнецы вскочили.
   - Вы продали Варфоломея собачнику и получили за него деньги, - отметила Мэри Поппинс. - Между тем, вам отлично известно, что с недавних пор Варфоломей состоит в частном владении. Итак?
   Джон и Барбара непроизвольно разжали кулачки. Монеты со звоном посыпались на пол.
   - Хорошо, - кивнула Мэри Поппинс. - Вы вернете эти деньги собачнику с процентами из вашей свиньи-копилки.
   Близнецы бросились собирать пенсы и полупенсы.
   - Джейн Бэнкс, - продолжила Мэри Поппинс. - Тебя опять видели на улице Пикадилли. Как это понимать?
   Джейн потупилась. Мэри Поппинс сдвинула брови:
   - Джейн Бэнкс! - повысила она голос. - Я не слышу ответа!
   - Я больше не буду, - прошептала та. - Я больше туда не пойду. Меня заставил бакалейщик...
   - Хорошо, - Мэри Поппинс сделала пометку в своей записной книжке. - Мы будем считать, Джейн Бэнкс, что это никогда не повторится.
   - Конечно, Мэри Поппинс, - прошептала Джейн.
   - Ну, а с тобой, Майкл Бэнкс, случай особый, - Мэри Поппинс произнесла это тоном, не предвещавшим ничего хорошего. - Боюсь, что завтра тебе придется повидаться с мисс Эндрю, - она посмотрела наверх, где был второй этаж. - Обычные меры воспитания на тебя не действуют.
   Майкл угрюмо молчал, ковыряя носком ботинка пол.
   - Вы все поняли?
   Дети дружно закивали.
   Мэри Поппинс улыбнулась неожиданно нежной улыбкой:
   - Ну, тогда на сегодня все. Вы можете уйти отсюда и заняться полезным трудом.
   Дети стайкой вылетели из детской комнаты милиции, на бегу вопя:
   - Мэри Поппинс, до свидания! Мэри Поппинс, до свидания!
   - Мэри Поппинс, прощайте, - уже на улице процедил Майкл Бэнкс, нащупывая в кармане выкидной нож. Он послюнил палец и выставил его: все верно, дул западный ветер.
   46. На волосок от беды
   - Волька! - кричал Хоттабыч в сотовое устройство. Ответы же он выслушивал, чуть сдвинув чалму. - Волька! Мне очень не нравится капитализм. Мне нравилась страна Советов. Ты не тот Волька... Зря он обменял меня на марки...
   - Хоттабыч, миленький! - кричал Волька. - Убери своих ифритов с Кавказа! Страны Советов больше нет.
   - А хочешь, будет? - ответил Хоттабыч.
   Волька хребтом ощутил натяжение волоска, готового оборваться.
   - Я подумаю, Хоттабыч, - сказал он быстро. - Я хорошенько подумаю. Но только убери ифритов...
   - Хорошо, ифритов не будет, - волосок, выдернутый из белой бороды, тоненько зазвенел. - Но и ты, Волька...
   - Конечно, конечно. Я отведу авиацию. Но знаешь, Хоттабыч, этот саммит... он очень важный, не трогай его.
   - Нет! - вскипел старик. - Они противны Аллаху!
   - Хоттабыч, я ведь тоже там буду, - умоляюще выпрашивал Волька.- Ты же хочешь снова страну Советов? Так вот: я ее постепенно, постепенно...
   - А я могу сразу! - крикнул Хоттабыч. И Волька понял, что дед снова вцепился в бороду.
   - Не надо! - завопил он, вспоминая, как сразу образовалась страна Советов.
   - Ну, как хочешь, - обиделся старик. - Я думал, как лучше. Хорошо, я не трону саммит, если ты туда поедешь. Но этих империалистов...
   - Черт с ними, с империалистами, - разрешил Волька. - Круши, но только не заражай соседей.
   - Твое слово для меня закон, - Хоттабыч отключился.
   "Оно для всех закон", - подумал Президент, укладывая кремлевскую трубку.
   Усама бен Ладен огладил бороду и вычеркнул саммит из перечня намеченных целей. Затем взял очередной конверт, накрошил туда белой пудры из бороды, нацарапал: "США, Техас, ранчо..."
   47. На улице - Сезам!
   - Откройся, Сезам!
   Тишина.
   - Откройся, ты... Персик? Дынька? Оливка?
   Гробовое молчание.
   - Да я же знаю, что все-таки - Сезам!
   Ни звука.
   - Тыковка?
   Ни слова.
   - Свеколка?
   Ни смешка.
   - Сезам, ну откройся же!...
   Похоронное безмолвие.