- Голограмма будет готова завтра к обеду. Зайдете сами или послать вам на дом? Это всего на десять процентов дороже.
- Я пришлю посыльного. - Разговор уже изрядно надоел фор Белкину, и, если бы не третья по счету сирена, он прервал бы его на середине. - Сколько с меня? - Полез за бумажником.
- Пя... пятьдесят селенов, - набравшись смелости, пролепетал некрограф.
Это было на порядок дороже обычного снимка. Георг, хмыкнув, заплатил не торговаться же Небожителю с каким-то жалким торгашом!..
Фор Белкин так и не попал в казино "Галлей". Издалека обнаружил, что у дверей стоят полицейские машины и собралась огромная толпа. Именно сюда спешили патрули Лупола, загнавшие Георга в салон некрографии. Он мог бы смешаться с этой толпой и попытаться выяснить, что произошло, но не стал рисковать и отправился на конспиративную квартиру - запасное место встречи с двойником.
Домард перебрался в район под названием Отстойник и долго там кружил. Наконец решился войти в грязную подворотню, а затем - через двор-колодец - в не менее грязную парадную. Георг поднялся на второй этаж и открыл ключом ободранную дверь без номера. Двое стоявших за ней охранников странно посмотрели на него.
- Пожалуйста, сдайте оружие, - попросил один из них, заранее уверенный, что Небожитель не согласится.
Вот задачка-то: и приказ выполнить, и упрямца не покалечить. Но фор Белкин не стал затевать ссору - отдал отцовский кинжал и любезно разрешил обыскать свои карманы.
В полупустой мрачноватой комнате Георга ждал Президент синдиката "Луна-Шанс" Сайд де Морешаль собственной персоной. Фор Белкин никак не ожидал, что удостоится подобной чести.
- Вы смотрели телевизор? - спросил Президент, едва Домард переступил порог.
Георг покачал головой. "Интересно, где я мог его раздобыть, пробираясь сюда?"
- Лупол обвиняет Георга фор Белкина в убийстве братьев фор Кудреванов. Все улики против вас. Генеральный прокурор Луна-Сити выдал ордер на ваш арест... Мы больше не можем открыто вас поддерживать. Конечно, магическое прикрытие останется, но охрану придется снять.
- Кудреванов убили?! Как?!
- Прямо за ломберным столом. Вы или ваш двойник стрелял в них в упор из пистолета, выпустив шесть пуль, затем бросил в зал несколько капсул со слезоточивым газом и скрылся через черный ход.
- А что же их Магины?
- Они не сработали.
Президент замолк, пристально рассматривая собеседника. Быть может, он надеялся, что Георг что-то попытается объяснить. Но Домард молча переваривал услышанное.
ВРАГ истреблял одного Небожителя за другим. Причем самые заметные, колоритные фигуры... Сначала Фра-Фра. Затем громогласный, но добродушный великан Хан фор Псеркс. Он любил стройных женщин, но гораздо сильнее хорошенько выпить и вкусно поесть. А потом близнецы Кудреваны, Ибер и Перин. Это они на балу в замке фор Белкина выпустили живых кукол - свои точные копии, и те вскорости остались лишь в мотоциклетных шлемах и ботфортах.
Наконец Сайд де Морешаль спросил ледяным тоном:
- Что вы собираетесь делать дальше?
- Но вы-то должны понимать, что я не убивал! - вскричал фор Белкин.
Мало сказать, что он был ошарашен, потрясен. Если б не бешеная злость, которая охватывала фор Белкина, когда его припирали к стене, он наверняка впал бы в отчаяние.
- За несколько минут до убийства двойник выходил из зала в туалет, как и было условлено. Он клянется, что в кабинке находились вы в маскарадном костюме тигра. Обменявшись с вами одеждой, он снял вашу маску и отправился на явочную квартиру. Вы же вернулись к ломберному столу...
- Вы проверили его показания? - Домард овладел собой, уселся на стул и закинул ногу на ногу.
- Магина показала, что он говорит правду.
- Я ожидал обвинения в убийстве, - неторопливо заговорил Георг, - но вовсе не Кудреванов. Это для меня - полная неожиданность. - На лице Сайда де Морешаля возник интерес. - Я был уверен, что на меня повесят смерть фор Псеркса.
- А разве?..
- Так вы еще не в курсе? - Георг внезапно сообразил, что это прекрасный аргумент в пользу его невиновности. - Надеюсь, вы не забыли, что казино "Галлей" - всего лишь прикрытие моего визита к фор Псерксу. В замке я застал еще теплый труп хозяина с фамильным кинжалом фор Белкиных в груди и чудом вырвался из лап Лупола. Можно подумать, наши Магины вообще отказались защищать владельцев. И я никак не мог убить и фор Псеркса, и фор Кудреванов - их смерть была почти одновременной. Так что выбирайте... Моим врагам невтерпеж упрятать меня за решетку, и, подстраховавшись, они подставили меня дважды. Сработало оба раза, и они оказались перед проблемой выбора. Выходит, решили ограничиться вторым убийством, ведь в казино было гораздо больше свидетелей.
- Хотелось бы вам верить, - пробормотал Президент, стуча костяшками пальцев по столу.
- Но если я - убийца и вы это знаете, то зачем я пришел сюда и сдал оружие?
- Тоже верно. Впрочем, как вы могли заметить, синдикат не отступился бы от вас в любом случае.
- И зачем мне убивать этих безобидных придурков?
- Ну, это как раз понятно. Несколько человек слышали, как вы, сидя за столом в казино, просили близнецов о помощи, а они отказали и вдобавок нахамили вам.
- Так-так...
- Что вы собираетесь делать? - снова спросил де Морешаль и, не дождавшись ответа, продолжил: - Вам понадобятся помощники. Я могу найти нескольких, не связанных с синдикатом. Это бывшие коммандос лунных сил самообороны.
- Благодарю вас, не нужно. Я все сделаю сам.
- Боитесь, что мои люди ведут двойную игру?
- Я этого не говорил. - Фор Белкин вымученно улыбнулся.
- Желаю удачи, сэр Георг, - протянул ему руку Президент. - Встретимся после победы.
"Удобная позиция: сидеть в безопасном месте и ждать, чья возьмет, подумал Георг, пожимая руку. - Ну да бог ему судья..."
4
Лика бежала по улице босиком, в одной ночной рубашке. Все ее вещи остались на служебной квартире господина Рябчикова. Она не понимала, куда бежит, зачем, что ждет ее впереди. Девушку гнал смертельный ужас, он касался ее беззащитной спины, дышал в затылок. Лика знала одно: больше никогда, никогда в жизни не вернется туда, в ту комнату, к этому слизняку...
Когда девушка оказалась в постели лысоватого, пухлого донжуана, когда его липкие губы уже слюнявили ее бархатную кожу, Лику чем-то ледяным наотмашь ударило по лицу и прямо-таки швырнуло в дверь. Эта неведомая сила была прежней, магической природы. Она обороняла девушку от происков врагов и толкала ее сюда, на Луну.
Лика бежала - почти летела Сейчас лунная ночь совпала со стандартной, и все же на улицах попадалось немало прохожих. Однако на Ликину ночную рубашку и безумное лицо особого внимания не обращали - здесь видали и не такое.
Девушка вдруг обнаружила, что свернула с бульвара Гагарина и бежит по незнакомой тихой улице. Затем она оказалась в узком темном переулке. А потом Лика спустилась по стертым, провалившимся посередине ступеням к щелястой двери подвала. На здании не было ни единой лампочки, поблизости не горели фонари, так что девушка едва не упала.
Лика взялась за ручку и потянула на себя. Дверь была не заперта. Она оглушительно заскрипела и подалась. Скудный свет Земли, проникающий с улицы, позволил разглядеть, что подвал забит высоченными штабелями больших деревянных ящиков, между которыми оставлен двухметровой ширины проход.
Продрогнув до зубовного лязга, Лика не чувствовала ног и начала оглушительно чихать. Она не боялась, что ее услышат, знала: здесь нет ни души. За левым штабелем девушка нащупала кучу тряпок, от которых ничем, кроме ветхости, не пахло, и зарылась в нее. Скоро согревшись, девушка забылась беспокойным сном.
Проснувшись через несколько часов, Лика долго не могла понять, что с ней и где она. Ей было тепло, вокруг темно и тихо. Никуда не хотелось идти, да и не было сил.
И вдруг раздался душераздирающий скрип - открыли входную дверь. Девушка сжалась в комочек, с головой нырнув в ветошь. Лика была уверена, что ее непременно обнаружат.
Гулкие шаги приближались, становясь все громче. Кто-то уверенно шел по проходу между штабелей - наверняка у него был фонарь. И вот шаги уже почти гремели. Лика перестала дышать. Человек, кажется, повернул в ее сторону. А затем грохот шагов смолк.
В обрушившейся тишине она слышала только стук собственного сердца и чувствовала, как по куче тряпок ползает пятно света. Потом по куче глухо стукнули - мимо, мимо... ближе, еще ближе... И вот что-то ударило Лику по ребрам.
- А-а-а-а-а!!! - в испуге закричала она.
Тут ее крепко схватили за плечи и потащили на свет божий.
5
"Фор Бегерестайн и Ли фор Тхе сказали то, что сказали. Вряд ли из них вытянешь что-либо еще. Кое-что успел сообщить Фра-Фра Есть информация и от "Луна-Шанса". Старый дворецкий не успел договорить. Фор Псеркс убит. Где еще я могу что-нибудь разузнать?"
Георг сидел в небогатом, но довольно чистом кабачке "Спутник" и медленно потягивал неразбавленное виски. На голове его была гибкая маска невзрачного селенита, одежда - из шпионского арсенала: неприметная, по своему покрою и цене подходящая горожанину среднего достатка, коих в Луна-Сити пруд пруди.
"Итак, сейчас мой ход, а я не знаю, что делать. Гораздо проще сказать, чего делать нельзя ни в коем случае. Я не должен попасться ВРАГУ на глаза. Инициатива ненадолго перешла в мои руки. Можно незаметно подкрасться и нанести внезапный удар. Вот только где и по кому?.."
Конечно, лишившись возможности использовать магическое оружие, его противники оказались не готовы к борьбе по старинке. Это все равно что в современной армии вдруг перестанет взрываться взрывчатка, не будут испускаться лучи и заводиться моторы и воинам придется скакать на лошадях и сражаться мечами. Кто тогда победит - зулус, с детских лет привыкший орудовать копьем, или пехотинец, обученный стрелять из бластера, ставшего теперь не слишком удобной дубиной?
После двух убийств, якобы совершенных Домардом, ИМ больше ничего не удалось совершить. Одно дело - устраивать засады, зная, что Георг обязательно придет на это место, и совсем другое - искать его в двухмиллионном городе, как иголку в стоге сена.
В кабачке стояли два бильярдных стола. За одним из них тем временем разгоралась настоящая битва. Большинство посетителей кабачка сгрудились вокруг играющих, с горячностью делая ставки. Подошел к столу и Георг - он должен был вести себя как все.
Играть в бильярд на Луне - особое искусство, если, конечно, не заливать шары свинцом. Истинные мастера считают подобную уловку ниже своего достоинства, оставляя ее для сосунков. Ювелирная работа - загонять обычные, выточенные из слоновой кости, шары в лузы так, чтобы после столкновения ни один не улетел со стола.
Оба играющих несомненно это умели. Один был невысоким, полноватым селенитом с кирпичным лицом и шкиперской бородкой. Венчали картину старые армейские галифе, огромные грубые ботинки, полосатый вязаный свитер с кожаными заплатами на локтях и моряцкий синий берет с красным помпоном. Словом, весьма запоминающийся наряд.
Противник ни чуточки на него не походил: провинциальный щеголь в клетчатом фраке, коричневых брюках в обтяжку и лакированных туфлях с длинными носами. У него были курносый нос, усы с закрученными вверх концами, набриолиненные волосы, посередине разделенные пробором, и маленькие бегающие глазки.
Один красивый удар следовал за другим. Зрители встречали их восторженным шепотом. Домард сам не заметил, как увлекся, переживая за "шкипера", потому что "щеголь" ему не понравился с первого же взгляда.
Довольно долго партия шла на равных, но потом "шкипер" вдруг словно бы перестал поддаваться, и в считанные секунды все было кончено. Народ даже не успел понять, что произошло. Шар ударил другой, изменил траекторию, потом каждый из них попал еще по одному - шла цепная реакция, - и вот уже все шесть оставшихся на сукне шаров разом очутились в лузах. Гробовое молчание сменил вопль восторга.
Георг почему-то был уверен: победа была честной - без всякой магии. Он как следует пригляделся к победителю: "шкипер" обладал хитро прищуренными глазами, извилистым розовым рубцом на щеке и разбитой нижней губой. При этом в нем ощущалась скрытая сила.
Победитель, состроив брезгливую гримасу, не глядя сгреб со стола свой выигрыш и вразвалочку направился к стойке. Со звоном вывалил перед хозяином кабачка горсть серебра и несколько смятых бумажек.
- Угощаю всех!
Еще один вопль восторга. Не так уж трудно завоевать людское восхищение. Народ хлынул к стойке. И только проигравший не захотел топить обиду в дармовой выпивке и, вернувшись к своему столику, угрюмо тянул темное пиво из литровой кружки.
"Шкипер"-бильярдист весьма заинтересовал Домарда, хотя, казалось бы, какой от него прок? Слишком заметен и по одному этому опасен. Но уж больно ловок... или, скорее, меток.
Георг допил виски и решил: пора двигать дальше. Он опасался надолго задерживаться где бы то ни было. "Да-а... Жил себе, жил, никому особо не мешал, а теперь вот травят, как бешеную собаку, гонят, как зайца борзые. - И тут же усмехнулся собственным мыслям: - Как легко себя разжалобить! Вообще-то, врагов у меня было до беса".
Фор Белкин вдруг понял, что выход из кабачка перекрыт. Несколько добропорядочных бюргеров, которым претило участие в дармовой выпивке и вовсе не хотелось соседствовать с нажирающимися пьянчужками, толпились у дверей, но их не пропускали. Кто-то невидимый Георгу не слишком грубо, но настойчиво советовал им вернуться назад и сидеть тихо.
Домард нащупал рукоятку карманного бластера, спрятанного под плащом. Под мышкой у него была кобура с браунингом ручной сборки, снабженным массой полезных приспособлений, карманы оттягивали две гранаты с веселящим газом.
Бильярдист, хоть и успел уже опрокинуть рюмки четыре, тоже заметил непорядок, раздраженно взмахнул рукой, так что на пол свалилась пустая бутылка, и направился к двери с возгласом:
- Кто это распоряжается в моем кабачке?!
- Заглохни! - раздался в ответ тихий, но злобный голос. - А не то укоротим!
Бильярдист оторопел от такой наглости, потом вдруг нагнулся, выставив по-бычьи крутой лоб, и резко нырнул вперед. Внезапный удар, похоже, пришелся кому-то в живот. И тут началась первостатейная лунная драка - с высокими прыжками и полетами... Георг не мог оставаться в стороне, продолжая выжидать. Бильярдиста рано или поздно вырубят, а уж тогда наверняка примутся за него.
Домард встал из-за столика и вдоль стены проскользнул к дверям, стараясь прежде времени не попасть в поле зрения перекрывших выход типов, а затем швырнул в дверной проем газовую гранату. В кабачке началась паника.
Это был всего-навсего веселящий газ. Бильярдист, истерически хохоча, кувырнулся через голову и отлетел назад, очутившись у ног Георга. Лицо его было разбито в кровь.
Загрохотала автоматная очередь - пули веером влетали в проем, сбивая с ног заметавшихся посетителей и официантов кабачка. Вот тут Домард и пустил в ход карманный бластер. Запахи жженого мяса и горелой древесины потом долго преследовали его.
На поверку нападавшие оказались обычными грабителями из шайки Бени Мо. Хотя, не исключено, на сей раз у них был особый заказ. По крайней мере, выяснить это не удалось. Когда Домард узнал, кто именно открыл огонь, допрашивать уже было некого.
В салон некрографии Георг вошел один. Он был в маске одного из своих слуг. Бильярдист остался стоять на стреме.
"Шкипера" звали Джереми Робинс. Он согласился служить Домарду не столько из-за денег, впрочем весьма немалых. Будучи любителем приключений, он всегда мечтал сменить стиль своей в общем-то размеренной жизни, где высшей радостью было "умыть" в бильярдной какого-нибудь напыщенного бездаря, а потом хорошенько нарезаться в теплой компании. И теперь перед Робинсом открывалась дорога, ведущая в рай, правда проездом через ад.
- Что вам угодно? - спросил Георга хозяин салона.
- Карточку моего хозяина. Домард приходил к вам вчера и уже оплатил услугу. Вот квитанция.
- Да-да, конечно, - засуетился тот и полез в коробку с готовыми заказами. - Минуточку...
Некрография лежала в большом синем конверте с фирменной эмблемой салона - большущим ребенком, который обнимал маленького старика. На улице Георг вскрыл конверт и обнаружил внутри обычный стерео-снимок; молодая симпатичная женщина, чем-то похожая на него. "Господи! Это не Изольда... Неужели все вокруг меня - ложь?"
Да, это была совсем не та женщина, что он привык видеть на единственном сохранившемся фотопортрете, где мать и отец стоят рядом: она, грустная, отстраненная, - в белоснежном подвенечном платье с брабантскими кружевами, а он, натянутый как струна, глаза невидящие, - в безукоризненном черном костюме а-ля принц Гамлет. Георг только сейчас понял: это была фотография двух совершенно несчастных людей, снятых на пленку в самый, казалось бы, счастливый миг их жизни.
Он постарался восстановить в памяти все, что успел рассказать ему старик дворецкий и во что Домард так и не решился поверить. "Вот бы показать ему некрографию!.. Землянка Мария... Неужели это моя мать? О господи... Да-а, чтобы вернуть украденную память, придется снова и снова проходить через боль. Но без прошлого мне не обрести будущее. Ответы на все вопросы там, позади!"
Бильярдист с любопытством поглядел на него, но ничего не спросил. Постояв у двери, Георг вернулся в салон.
- Простите, чуть не забыл. Мой хозяин приказал мне задать вам один вопрос.
- Пожалуйста, сколько угодно.
- А может предок - тот, что на портрете, - оказаться еще жив?
- Конечно. "Некрография" - не совсем точное, хоть и звучное название. Вы знаете эту нашу моду на все, что связано с мертвыми, со смертью. Я был бы только рад, если предок высокочтимого Домарда ныне здравствует.
- И еще... Вы гарантируете точность воспроизведения? Ошибки быть не может? Боюсь, хозяин меня убьет, если я принесу ему чужой лик.
- Клянусь, здесь все по науке и без обмана. - Владелец салона для пущей убедительности перекрестился. - Вы меня обижаете...
С тем фор Белкин и ушел.
- Вам нужно переодеться и сменить лицо, - выйдя на улицу, приказал он Бильярдисту. - Все необходимое - в тайнике.
Робинс терпеть не мог лепить всякую дрянь на лицо. Он поморщился, но ничего не сказал - прибережет свой богатый словарный запас для другого случая.
6
Этот тайник был не единственным, который устроил в городе для Георга "Луна-Шанс". Он находился в неохраняемом складе теневиков, связанных с контрабандистами, которые ввозили с Земли деликатесные продукты и выдержанные вина. Теневиков арестовал Лупол, и сотни ящиков с товаром ждали их возвращения с тюремных нар.
Бильярдист снова был оставлен караулить. Домард почуял чужого, пройдя всего десяток шагов по проходу, снял с предохранителя браунинг и двинулся дальше. Он искал притаившегося человека и был готов к схватке.
...Георг слишком поздно сообразил, с кем имеет дело и что делает ей больно. Бьющаяся в его руках маленькая перепуганная девушка в одной ночной рубашке почему-то напомнила ему облепленную мазутной пленкой птицу из рекламных роликов "Гринпис". Ребрышки ее, столь ощутимые сквозь тонкую ткань, вызвали у фор Белкина приступ острой жалости. Он бережно опустил девушку на тряпки, чувствуя, как бешено ее колотит, и сказал:
- Прости... Я не сделаю тебе ничего плохого.
И тогда она заплакала - почти беззвучно, даже не пытаясь закрыть лицо руками. Слезы струились по ее щекам. "Трогательная сценка", - все-таки подумал Домард, тут же обозвал себя циником и, сняв плащ, накинул девушке на плечи.
- Кто ты такая? - спросил Георг, когда девушка немного успокоилась. Как ты сюда попала?
- Я Лика Степанова, с Земли. Я... - Девушка глубоко задышала, чтобы снова не заплакать. - Я убежала...
Лика подняла на Домарда глаза, взгляд ее был столь беспомощным и доверчивым, что Георгу немедленно захотелось ее от кого-нибудь защитить. Похоже, идти девушке было некуда и помощи ждать не от кого. Он совершенно забыл в эти мгновения о том, что за ним самим идет охота.
- Погоди, я сейчас приду.
Домард погладил ее руку и пошел звать Бильярдиста. Пусть заходит внутрь и сам подберет себе новую личину, одежду и оружие. Вряд ли тот будет рад непредвиденной задержке. Авось пронесет и ищейки Лупола минуют эту дверь.
- Расскажи мне все. Только коротко, - вернувшись вместе с Робинсом, попросил Георг. - Иначе я не смогу тебе помочь.
Фор Белкин снял свою маску и сразу же перестал быть безликим селенитом. Теперь Лика видела его подлинное лицо.
И девушка, покорно кивнув, тихим голосом начала свой рассказ. В злоключениях Лики, по сути, не было ничего особенного. Вмешательство Небожителей в личную жизнь земляшек - дело обычное. Правда, на девушке схлестнулись две противоположно направленные силы, но и это не такая уж редкость. Зато на Георга произвела впечатление попытка Лики проникнуть на Луну и разом покончить со всяким магическим на нее воздействием - заранее обреченная на провал, но такая отчаянная...
Бильярдист сменил внешность, переоделся и вооружился до зубов. Теперь он переминался с ноги на ногу и с нетерпением поглядывал на часы. Время работало против беглецов.
Когда Лика добралась до необъяснимого посещения клиники на островке стабила, Домард вдруг встревожился, как будто эта история имела к нему непосредственное отношение. Он явственно ощущал: разгадка роковых тайн, из-за которых его упорно пытаются убить, где-то рядом, он чует ее всеми фибрами души, этим самым шестым чувством... Она так близка, что кажется: стоит только протянуть руку...
Георгу стало казаться, что перед ним высится ледяная стена, отгораживающая его от прошлого. Недоставало одного-единственного точного удара, чтобы она рассыпалась на тысячу осколков. Но куда нацелиться, где найти самое слабое место? Просто напрягать мозги, и без того изгрызенные множеством безответных вопросов? Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Нужен внешний толчок? Но кто поможет Домарду? Неужели она, Лика, потерянная душа, которая сама так нуждается в его помощи?..
Фор Белкин машинально сунул руку в карман и наткнулся на конверт из салона некрографии, достал стереографию его возможной матери и беспомощно повертел в руках.
- Что это у тебя? - спросила девушка.
Ни слова не говоря, он показал ей портрет. Лика внимательно вгляделась в черты молодой женщины. Нет сомнений, та была похожа на лежащую в клинике старуху. Это либо дочь, либо младшая сестра Марии Кедриной. Девушка переводила взгляд с некрографии на Домарда и обратно, потом пробормотала:
- А ведь вы похожи...
- Кто на кого? - не понял Георг.
- Все трое: вы сами, эта женщина и старушка на островке ставила.
Фор Белкин очумело помотал головой. Бильярдист глядел на него и не понимал, что здесь творится. Зато он твердо знал: надо поскорее убраться со склада. Но Робинс чувствовал: сейчас хозяина нельзя торопить - происходит нечто очень важное.
И тут Лика спросила:
- Когда был сделан этот снимок? "Сегодня", - чуть было не сказал Домард.
- Тридцать пять лет назад - в день моего зачатия.
- Так, значит, это она! - воскликнула девушка и остолбенело уставилась на Георга. - А это не ваша?.. - Она не договорила, натолкнувшись взглядом на остекленевшие глаза фор Белкина.
"Моя мать... Это моя мать. И она жива. Жива!" - Радости не было. Ни радости, ни боли. Слишком много переживаний для одного человека.
Ледяная стена лопнула. Из замурованных доселе ячеек памяти хлынули на свободу воспоминания, этаж за этажом затопляя опустошенную регулярными чистками голову Георга фор Белкина. Подсознание непрерывно пыталось восстановить утерянное по оставшимся следам, и сейчас возникло ощущение: Домард помнил это всегда и никогда не забывал.
Фор Белкин окаменев сидел рядом с Ликой. Она дотронулась до него, он даже не пошевелился. Быть может, он вовсе не почувствовал ее прикосновения. Робинс уже давно недовольно пыхтел и покашливал, сидя поблизости на ящике с контрабандой.
...Десятилетний Георг глядел на экран Глаза. Тайком пробравшись в отцовскую Комнату управления, он принялся командовать Магиной - той самой, которую отец подарил ему на день рождения, настроил на него, опробовал в деле, но пользоваться самостоятельно строго-настрого запретил. Фор Белкин-младший долго раздумывал, никак не мог решиться, но все-таки не утерпел и полез в запретное место. Ему страсть как хотелось пусть на полчасика стать взрослым, настоящим Небожителем... Когда отец застукал его, то высек как Сидорову козу и сменил замок на двери. Георг потом два дня не мог вставать, а сидеть - целую неделю...
Домард вспомнил то, что было стерто из его памяти, и поразился, насколько маловажным показалось ему теперь вновь обретенное прошлое. Но ведь без детства и юности его, такого, какой он есть, просто не было бы. Если хранить только самые светлые страницы жизни, напрочь испепелив все неприятности, неудачи и серые будни, в "сухом остатке" обнаружатся лишь парадные портреты, великосветская хроника да велеречивый некролог.
"У меня в памяти оставили всего по чуть-чуть - чтобы я не чувствовал себя роботом. Кому понадобилось стирать мою безобидную память? Только ради того, чтобы я не мог узнать о моей матери? - мучительно размышлял Георг. Бред! Я даже не догадывался о ее существовании. Лишь поиски утраченного - и только чудом - привели меня к этой истине".
Сейчас фор Белкин был не прав: в памяти новорожденного Гоши запечатлелось лицо его подлинной матери. И с помощью Магин его можно было в любой момент извлечь оттуда.
- Я пришлю посыльного. - Разговор уже изрядно надоел фор Белкину, и, если бы не третья по счету сирена, он прервал бы его на середине. - Сколько с меня? - Полез за бумажником.
- Пя... пятьдесят селенов, - набравшись смелости, пролепетал некрограф.
Это было на порядок дороже обычного снимка. Георг, хмыкнув, заплатил не торговаться же Небожителю с каким-то жалким торгашом!..
Фор Белкин так и не попал в казино "Галлей". Издалека обнаружил, что у дверей стоят полицейские машины и собралась огромная толпа. Именно сюда спешили патрули Лупола, загнавшие Георга в салон некрографии. Он мог бы смешаться с этой толпой и попытаться выяснить, что произошло, но не стал рисковать и отправился на конспиративную квартиру - запасное место встречи с двойником.
Домард перебрался в район под названием Отстойник и долго там кружил. Наконец решился войти в грязную подворотню, а затем - через двор-колодец - в не менее грязную парадную. Георг поднялся на второй этаж и открыл ключом ободранную дверь без номера. Двое стоявших за ней охранников странно посмотрели на него.
- Пожалуйста, сдайте оружие, - попросил один из них, заранее уверенный, что Небожитель не согласится.
Вот задачка-то: и приказ выполнить, и упрямца не покалечить. Но фор Белкин не стал затевать ссору - отдал отцовский кинжал и любезно разрешил обыскать свои карманы.
В полупустой мрачноватой комнате Георга ждал Президент синдиката "Луна-Шанс" Сайд де Морешаль собственной персоной. Фор Белкин никак не ожидал, что удостоится подобной чести.
- Вы смотрели телевизор? - спросил Президент, едва Домард переступил порог.
Георг покачал головой. "Интересно, где я мог его раздобыть, пробираясь сюда?"
- Лупол обвиняет Георга фор Белкина в убийстве братьев фор Кудреванов. Все улики против вас. Генеральный прокурор Луна-Сити выдал ордер на ваш арест... Мы больше не можем открыто вас поддерживать. Конечно, магическое прикрытие останется, но охрану придется снять.
- Кудреванов убили?! Как?!
- Прямо за ломберным столом. Вы или ваш двойник стрелял в них в упор из пистолета, выпустив шесть пуль, затем бросил в зал несколько капсул со слезоточивым газом и скрылся через черный ход.
- А что же их Магины?
- Они не сработали.
Президент замолк, пристально рассматривая собеседника. Быть может, он надеялся, что Георг что-то попытается объяснить. Но Домард молча переваривал услышанное.
ВРАГ истреблял одного Небожителя за другим. Причем самые заметные, колоритные фигуры... Сначала Фра-Фра. Затем громогласный, но добродушный великан Хан фор Псеркс. Он любил стройных женщин, но гораздо сильнее хорошенько выпить и вкусно поесть. А потом близнецы Кудреваны, Ибер и Перин. Это они на балу в замке фор Белкина выпустили живых кукол - свои точные копии, и те вскорости остались лишь в мотоциклетных шлемах и ботфортах.
Наконец Сайд де Морешаль спросил ледяным тоном:
- Что вы собираетесь делать дальше?
- Но вы-то должны понимать, что я не убивал! - вскричал фор Белкин.
Мало сказать, что он был ошарашен, потрясен. Если б не бешеная злость, которая охватывала фор Белкина, когда его припирали к стене, он наверняка впал бы в отчаяние.
- За несколько минут до убийства двойник выходил из зала в туалет, как и было условлено. Он клянется, что в кабинке находились вы в маскарадном костюме тигра. Обменявшись с вами одеждой, он снял вашу маску и отправился на явочную квартиру. Вы же вернулись к ломберному столу...
- Вы проверили его показания? - Домард овладел собой, уселся на стул и закинул ногу на ногу.
- Магина показала, что он говорит правду.
- Я ожидал обвинения в убийстве, - неторопливо заговорил Георг, - но вовсе не Кудреванов. Это для меня - полная неожиданность. - На лице Сайда де Морешаля возник интерес. - Я был уверен, что на меня повесят смерть фор Псеркса.
- А разве?..
- Так вы еще не в курсе? - Георг внезапно сообразил, что это прекрасный аргумент в пользу его невиновности. - Надеюсь, вы не забыли, что казино "Галлей" - всего лишь прикрытие моего визита к фор Псерксу. В замке я застал еще теплый труп хозяина с фамильным кинжалом фор Белкиных в груди и чудом вырвался из лап Лупола. Можно подумать, наши Магины вообще отказались защищать владельцев. И я никак не мог убить и фор Псеркса, и фор Кудреванов - их смерть была почти одновременной. Так что выбирайте... Моим врагам невтерпеж упрятать меня за решетку, и, подстраховавшись, они подставили меня дважды. Сработало оба раза, и они оказались перед проблемой выбора. Выходит, решили ограничиться вторым убийством, ведь в казино было гораздо больше свидетелей.
- Хотелось бы вам верить, - пробормотал Президент, стуча костяшками пальцев по столу.
- Но если я - убийца и вы это знаете, то зачем я пришел сюда и сдал оружие?
- Тоже верно. Впрочем, как вы могли заметить, синдикат не отступился бы от вас в любом случае.
- И зачем мне убивать этих безобидных придурков?
- Ну, это как раз понятно. Несколько человек слышали, как вы, сидя за столом в казино, просили близнецов о помощи, а они отказали и вдобавок нахамили вам.
- Так-так...
- Что вы собираетесь делать? - снова спросил де Морешаль и, не дождавшись ответа, продолжил: - Вам понадобятся помощники. Я могу найти нескольких, не связанных с синдикатом. Это бывшие коммандос лунных сил самообороны.
- Благодарю вас, не нужно. Я все сделаю сам.
- Боитесь, что мои люди ведут двойную игру?
- Я этого не говорил. - Фор Белкин вымученно улыбнулся.
- Желаю удачи, сэр Георг, - протянул ему руку Президент. - Встретимся после победы.
"Удобная позиция: сидеть в безопасном месте и ждать, чья возьмет, подумал Георг, пожимая руку. - Ну да бог ему судья..."
4
Лика бежала по улице босиком, в одной ночной рубашке. Все ее вещи остались на служебной квартире господина Рябчикова. Она не понимала, куда бежит, зачем, что ждет ее впереди. Девушку гнал смертельный ужас, он касался ее беззащитной спины, дышал в затылок. Лика знала одно: больше никогда, никогда в жизни не вернется туда, в ту комнату, к этому слизняку...
Когда девушка оказалась в постели лысоватого, пухлого донжуана, когда его липкие губы уже слюнявили ее бархатную кожу, Лику чем-то ледяным наотмашь ударило по лицу и прямо-таки швырнуло в дверь. Эта неведомая сила была прежней, магической природы. Она обороняла девушку от происков врагов и толкала ее сюда, на Луну.
Лика бежала - почти летела Сейчас лунная ночь совпала со стандартной, и все же на улицах попадалось немало прохожих. Однако на Ликину ночную рубашку и безумное лицо особого внимания не обращали - здесь видали и не такое.
Девушка вдруг обнаружила, что свернула с бульвара Гагарина и бежит по незнакомой тихой улице. Затем она оказалась в узком темном переулке. А потом Лика спустилась по стертым, провалившимся посередине ступеням к щелястой двери подвала. На здании не было ни единой лампочки, поблизости не горели фонари, так что девушка едва не упала.
Лика взялась за ручку и потянула на себя. Дверь была не заперта. Она оглушительно заскрипела и подалась. Скудный свет Земли, проникающий с улицы, позволил разглядеть, что подвал забит высоченными штабелями больших деревянных ящиков, между которыми оставлен двухметровой ширины проход.
Продрогнув до зубовного лязга, Лика не чувствовала ног и начала оглушительно чихать. Она не боялась, что ее услышат, знала: здесь нет ни души. За левым штабелем девушка нащупала кучу тряпок, от которых ничем, кроме ветхости, не пахло, и зарылась в нее. Скоро согревшись, девушка забылась беспокойным сном.
Проснувшись через несколько часов, Лика долго не могла понять, что с ней и где она. Ей было тепло, вокруг темно и тихо. Никуда не хотелось идти, да и не было сил.
И вдруг раздался душераздирающий скрип - открыли входную дверь. Девушка сжалась в комочек, с головой нырнув в ветошь. Лика была уверена, что ее непременно обнаружат.
Гулкие шаги приближались, становясь все громче. Кто-то уверенно шел по проходу между штабелей - наверняка у него был фонарь. И вот шаги уже почти гремели. Лика перестала дышать. Человек, кажется, повернул в ее сторону. А затем грохот шагов смолк.
В обрушившейся тишине она слышала только стук собственного сердца и чувствовала, как по куче тряпок ползает пятно света. Потом по куче глухо стукнули - мимо, мимо... ближе, еще ближе... И вот что-то ударило Лику по ребрам.
- А-а-а-а-а!!! - в испуге закричала она.
Тут ее крепко схватили за плечи и потащили на свет божий.
5
"Фор Бегерестайн и Ли фор Тхе сказали то, что сказали. Вряд ли из них вытянешь что-либо еще. Кое-что успел сообщить Фра-Фра Есть информация и от "Луна-Шанса". Старый дворецкий не успел договорить. Фор Псеркс убит. Где еще я могу что-нибудь разузнать?"
Георг сидел в небогатом, но довольно чистом кабачке "Спутник" и медленно потягивал неразбавленное виски. На голове его была гибкая маска невзрачного селенита, одежда - из шпионского арсенала: неприметная, по своему покрою и цене подходящая горожанину среднего достатка, коих в Луна-Сити пруд пруди.
"Итак, сейчас мой ход, а я не знаю, что делать. Гораздо проще сказать, чего делать нельзя ни в коем случае. Я не должен попасться ВРАГУ на глаза. Инициатива ненадолго перешла в мои руки. Можно незаметно подкрасться и нанести внезапный удар. Вот только где и по кому?.."
Конечно, лишившись возможности использовать магическое оружие, его противники оказались не готовы к борьбе по старинке. Это все равно что в современной армии вдруг перестанет взрываться взрывчатка, не будут испускаться лучи и заводиться моторы и воинам придется скакать на лошадях и сражаться мечами. Кто тогда победит - зулус, с детских лет привыкший орудовать копьем, или пехотинец, обученный стрелять из бластера, ставшего теперь не слишком удобной дубиной?
После двух убийств, якобы совершенных Домардом, ИМ больше ничего не удалось совершить. Одно дело - устраивать засады, зная, что Георг обязательно придет на это место, и совсем другое - искать его в двухмиллионном городе, как иголку в стоге сена.
В кабачке стояли два бильярдных стола. За одним из них тем временем разгоралась настоящая битва. Большинство посетителей кабачка сгрудились вокруг играющих, с горячностью делая ставки. Подошел к столу и Георг - он должен был вести себя как все.
Играть в бильярд на Луне - особое искусство, если, конечно, не заливать шары свинцом. Истинные мастера считают подобную уловку ниже своего достоинства, оставляя ее для сосунков. Ювелирная работа - загонять обычные, выточенные из слоновой кости, шары в лузы так, чтобы после столкновения ни один не улетел со стола.
Оба играющих несомненно это умели. Один был невысоким, полноватым селенитом с кирпичным лицом и шкиперской бородкой. Венчали картину старые армейские галифе, огромные грубые ботинки, полосатый вязаный свитер с кожаными заплатами на локтях и моряцкий синий берет с красным помпоном. Словом, весьма запоминающийся наряд.
Противник ни чуточки на него не походил: провинциальный щеголь в клетчатом фраке, коричневых брюках в обтяжку и лакированных туфлях с длинными носами. У него были курносый нос, усы с закрученными вверх концами, набриолиненные волосы, посередине разделенные пробором, и маленькие бегающие глазки.
Один красивый удар следовал за другим. Зрители встречали их восторженным шепотом. Домард сам не заметил, как увлекся, переживая за "шкипера", потому что "щеголь" ему не понравился с первого же взгляда.
Довольно долго партия шла на равных, но потом "шкипер" вдруг словно бы перестал поддаваться, и в считанные секунды все было кончено. Народ даже не успел понять, что произошло. Шар ударил другой, изменил траекторию, потом каждый из них попал еще по одному - шла цепная реакция, - и вот уже все шесть оставшихся на сукне шаров разом очутились в лузах. Гробовое молчание сменил вопль восторга.
Георг почему-то был уверен: победа была честной - без всякой магии. Он как следует пригляделся к победителю: "шкипер" обладал хитро прищуренными глазами, извилистым розовым рубцом на щеке и разбитой нижней губой. При этом в нем ощущалась скрытая сила.
Победитель, состроив брезгливую гримасу, не глядя сгреб со стола свой выигрыш и вразвалочку направился к стойке. Со звоном вывалил перед хозяином кабачка горсть серебра и несколько смятых бумажек.
- Угощаю всех!
Еще один вопль восторга. Не так уж трудно завоевать людское восхищение. Народ хлынул к стойке. И только проигравший не захотел топить обиду в дармовой выпивке и, вернувшись к своему столику, угрюмо тянул темное пиво из литровой кружки.
"Шкипер"-бильярдист весьма заинтересовал Домарда, хотя, казалось бы, какой от него прок? Слишком заметен и по одному этому опасен. Но уж больно ловок... или, скорее, меток.
Георг допил виски и решил: пора двигать дальше. Он опасался надолго задерживаться где бы то ни было. "Да-а... Жил себе, жил, никому особо не мешал, а теперь вот травят, как бешеную собаку, гонят, как зайца борзые. - И тут же усмехнулся собственным мыслям: - Как легко себя разжалобить! Вообще-то, врагов у меня было до беса".
Фор Белкин вдруг понял, что выход из кабачка перекрыт. Несколько добропорядочных бюргеров, которым претило участие в дармовой выпивке и вовсе не хотелось соседствовать с нажирающимися пьянчужками, толпились у дверей, но их не пропускали. Кто-то невидимый Георгу не слишком грубо, но настойчиво советовал им вернуться назад и сидеть тихо.
Домард нащупал рукоятку карманного бластера, спрятанного под плащом. Под мышкой у него была кобура с браунингом ручной сборки, снабженным массой полезных приспособлений, карманы оттягивали две гранаты с веселящим газом.
Бильярдист, хоть и успел уже опрокинуть рюмки четыре, тоже заметил непорядок, раздраженно взмахнул рукой, так что на пол свалилась пустая бутылка, и направился к двери с возгласом:
- Кто это распоряжается в моем кабачке?!
- Заглохни! - раздался в ответ тихий, но злобный голос. - А не то укоротим!
Бильярдист оторопел от такой наглости, потом вдруг нагнулся, выставив по-бычьи крутой лоб, и резко нырнул вперед. Внезапный удар, похоже, пришелся кому-то в живот. И тут началась первостатейная лунная драка - с высокими прыжками и полетами... Георг не мог оставаться в стороне, продолжая выжидать. Бильярдиста рано или поздно вырубят, а уж тогда наверняка примутся за него.
Домард встал из-за столика и вдоль стены проскользнул к дверям, стараясь прежде времени не попасть в поле зрения перекрывших выход типов, а затем швырнул в дверной проем газовую гранату. В кабачке началась паника.
Это был всего-навсего веселящий газ. Бильярдист, истерически хохоча, кувырнулся через голову и отлетел назад, очутившись у ног Георга. Лицо его было разбито в кровь.
Загрохотала автоматная очередь - пули веером влетали в проем, сбивая с ног заметавшихся посетителей и официантов кабачка. Вот тут Домард и пустил в ход карманный бластер. Запахи жженого мяса и горелой древесины потом долго преследовали его.
На поверку нападавшие оказались обычными грабителями из шайки Бени Мо. Хотя, не исключено, на сей раз у них был особый заказ. По крайней мере, выяснить это не удалось. Когда Домард узнал, кто именно открыл огонь, допрашивать уже было некого.
В салон некрографии Георг вошел один. Он был в маске одного из своих слуг. Бильярдист остался стоять на стреме.
"Шкипера" звали Джереми Робинс. Он согласился служить Домарду не столько из-за денег, впрочем весьма немалых. Будучи любителем приключений, он всегда мечтал сменить стиль своей в общем-то размеренной жизни, где высшей радостью было "умыть" в бильярдной какого-нибудь напыщенного бездаря, а потом хорошенько нарезаться в теплой компании. И теперь перед Робинсом открывалась дорога, ведущая в рай, правда проездом через ад.
- Что вам угодно? - спросил Георга хозяин салона.
- Карточку моего хозяина. Домард приходил к вам вчера и уже оплатил услугу. Вот квитанция.
- Да-да, конечно, - засуетился тот и полез в коробку с готовыми заказами. - Минуточку...
Некрография лежала в большом синем конверте с фирменной эмблемой салона - большущим ребенком, который обнимал маленького старика. На улице Георг вскрыл конверт и обнаружил внутри обычный стерео-снимок; молодая симпатичная женщина, чем-то похожая на него. "Господи! Это не Изольда... Неужели все вокруг меня - ложь?"
Да, это была совсем не та женщина, что он привык видеть на единственном сохранившемся фотопортрете, где мать и отец стоят рядом: она, грустная, отстраненная, - в белоснежном подвенечном платье с брабантскими кружевами, а он, натянутый как струна, глаза невидящие, - в безукоризненном черном костюме а-ля принц Гамлет. Георг только сейчас понял: это была фотография двух совершенно несчастных людей, снятых на пленку в самый, казалось бы, счастливый миг их жизни.
Он постарался восстановить в памяти все, что успел рассказать ему старик дворецкий и во что Домард так и не решился поверить. "Вот бы показать ему некрографию!.. Землянка Мария... Неужели это моя мать? О господи... Да-а, чтобы вернуть украденную память, придется снова и снова проходить через боль. Но без прошлого мне не обрести будущее. Ответы на все вопросы там, позади!"
Бильярдист с любопытством поглядел на него, но ничего не спросил. Постояв у двери, Георг вернулся в салон.
- Простите, чуть не забыл. Мой хозяин приказал мне задать вам один вопрос.
- Пожалуйста, сколько угодно.
- А может предок - тот, что на портрете, - оказаться еще жив?
- Конечно. "Некрография" - не совсем точное, хоть и звучное название. Вы знаете эту нашу моду на все, что связано с мертвыми, со смертью. Я был бы только рад, если предок высокочтимого Домарда ныне здравствует.
- И еще... Вы гарантируете точность воспроизведения? Ошибки быть не может? Боюсь, хозяин меня убьет, если я принесу ему чужой лик.
- Клянусь, здесь все по науке и без обмана. - Владелец салона для пущей убедительности перекрестился. - Вы меня обижаете...
С тем фор Белкин и ушел.
- Вам нужно переодеться и сменить лицо, - выйдя на улицу, приказал он Бильярдисту. - Все необходимое - в тайнике.
Робинс терпеть не мог лепить всякую дрянь на лицо. Он поморщился, но ничего не сказал - прибережет свой богатый словарный запас для другого случая.
6
Этот тайник был не единственным, который устроил в городе для Георга "Луна-Шанс". Он находился в неохраняемом складе теневиков, связанных с контрабандистами, которые ввозили с Земли деликатесные продукты и выдержанные вина. Теневиков арестовал Лупол, и сотни ящиков с товаром ждали их возвращения с тюремных нар.
Бильярдист снова был оставлен караулить. Домард почуял чужого, пройдя всего десяток шагов по проходу, снял с предохранителя браунинг и двинулся дальше. Он искал притаившегося человека и был готов к схватке.
...Георг слишком поздно сообразил, с кем имеет дело и что делает ей больно. Бьющаяся в его руках маленькая перепуганная девушка в одной ночной рубашке почему-то напомнила ему облепленную мазутной пленкой птицу из рекламных роликов "Гринпис". Ребрышки ее, столь ощутимые сквозь тонкую ткань, вызвали у фор Белкина приступ острой жалости. Он бережно опустил девушку на тряпки, чувствуя, как бешено ее колотит, и сказал:
- Прости... Я не сделаю тебе ничего плохого.
И тогда она заплакала - почти беззвучно, даже не пытаясь закрыть лицо руками. Слезы струились по ее щекам. "Трогательная сценка", - все-таки подумал Домард, тут же обозвал себя циником и, сняв плащ, накинул девушке на плечи.
- Кто ты такая? - спросил Георг, когда девушка немного успокоилась. Как ты сюда попала?
- Я Лика Степанова, с Земли. Я... - Девушка глубоко задышала, чтобы снова не заплакать. - Я убежала...
Лика подняла на Домарда глаза, взгляд ее был столь беспомощным и доверчивым, что Георгу немедленно захотелось ее от кого-нибудь защитить. Похоже, идти девушке было некуда и помощи ждать не от кого. Он совершенно забыл в эти мгновения о том, что за ним самим идет охота.
- Погоди, я сейчас приду.
Домард погладил ее руку и пошел звать Бильярдиста. Пусть заходит внутрь и сам подберет себе новую личину, одежду и оружие. Вряд ли тот будет рад непредвиденной задержке. Авось пронесет и ищейки Лупола минуют эту дверь.
- Расскажи мне все. Только коротко, - вернувшись вместе с Робинсом, попросил Георг. - Иначе я не смогу тебе помочь.
Фор Белкин снял свою маску и сразу же перестал быть безликим селенитом. Теперь Лика видела его подлинное лицо.
И девушка, покорно кивнув, тихим голосом начала свой рассказ. В злоключениях Лики, по сути, не было ничего особенного. Вмешательство Небожителей в личную жизнь земляшек - дело обычное. Правда, на девушке схлестнулись две противоположно направленные силы, но и это не такая уж редкость. Зато на Георга произвела впечатление попытка Лики проникнуть на Луну и разом покончить со всяким магическим на нее воздействием - заранее обреченная на провал, но такая отчаянная...
Бильярдист сменил внешность, переоделся и вооружился до зубов. Теперь он переминался с ноги на ногу и с нетерпением поглядывал на часы. Время работало против беглецов.
Когда Лика добралась до необъяснимого посещения клиники на островке стабила, Домард вдруг встревожился, как будто эта история имела к нему непосредственное отношение. Он явственно ощущал: разгадка роковых тайн, из-за которых его упорно пытаются убить, где-то рядом, он чует ее всеми фибрами души, этим самым шестым чувством... Она так близка, что кажется: стоит только протянуть руку...
Георгу стало казаться, что перед ним высится ледяная стена, отгораживающая его от прошлого. Недоставало одного-единственного точного удара, чтобы она рассыпалась на тысячу осколков. Но куда нацелиться, где найти самое слабое место? Просто напрягать мозги, и без того изгрызенные множеством безответных вопросов? Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Нужен внешний толчок? Но кто поможет Домарду? Неужели она, Лика, потерянная душа, которая сама так нуждается в его помощи?..
Фор Белкин машинально сунул руку в карман и наткнулся на конверт из салона некрографии, достал стереографию его возможной матери и беспомощно повертел в руках.
- Что это у тебя? - спросила девушка.
Ни слова не говоря, он показал ей портрет. Лика внимательно вгляделась в черты молодой женщины. Нет сомнений, та была похожа на лежащую в клинике старуху. Это либо дочь, либо младшая сестра Марии Кедриной. Девушка переводила взгляд с некрографии на Домарда и обратно, потом пробормотала:
- А ведь вы похожи...
- Кто на кого? - не понял Георг.
- Все трое: вы сами, эта женщина и старушка на островке ставила.
Фор Белкин очумело помотал головой. Бильярдист глядел на него и не понимал, что здесь творится. Зато он твердо знал: надо поскорее убраться со склада. Но Робинс чувствовал: сейчас хозяина нельзя торопить - происходит нечто очень важное.
И тут Лика спросила:
- Когда был сделан этот снимок? "Сегодня", - чуть было не сказал Домард.
- Тридцать пять лет назад - в день моего зачатия.
- Так, значит, это она! - воскликнула девушка и остолбенело уставилась на Георга. - А это не ваша?.. - Она не договорила, натолкнувшись взглядом на остекленевшие глаза фор Белкина.
"Моя мать... Это моя мать. И она жива. Жива!" - Радости не было. Ни радости, ни боли. Слишком много переживаний для одного человека.
Ледяная стена лопнула. Из замурованных доселе ячеек памяти хлынули на свободу воспоминания, этаж за этажом затопляя опустошенную регулярными чистками голову Георга фор Белкина. Подсознание непрерывно пыталось восстановить утерянное по оставшимся следам, и сейчас возникло ощущение: Домард помнил это всегда и никогда не забывал.
Фор Белкин окаменев сидел рядом с Ликой. Она дотронулась до него, он даже не пошевелился. Быть может, он вовсе не почувствовал ее прикосновения. Робинс уже давно недовольно пыхтел и покашливал, сидя поблизости на ящике с контрабандой.
...Десятилетний Георг глядел на экран Глаза. Тайком пробравшись в отцовскую Комнату управления, он принялся командовать Магиной - той самой, которую отец подарил ему на день рождения, настроил на него, опробовал в деле, но пользоваться самостоятельно строго-настрого запретил. Фор Белкин-младший долго раздумывал, никак не мог решиться, но все-таки не утерпел и полез в запретное место. Ему страсть как хотелось пусть на полчасика стать взрослым, настоящим Небожителем... Когда отец застукал его, то высек как Сидорову козу и сменил замок на двери. Георг потом два дня не мог вставать, а сидеть - целую неделю...
Домард вспомнил то, что было стерто из его памяти, и поразился, насколько маловажным показалось ему теперь вновь обретенное прошлое. Но ведь без детства и юности его, такого, какой он есть, просто не было бы. Если хранить только самые светлые страницы жизни, напрочь испепелив все неприятности, неудачи и серые будни, в "сухом остатке" обнаружатся лишь парадные портреты, великосветская хроника да велеречивый некролог.
"У меня в памяти оставили всего по чуть-чуть - чтобы я не чувствовал себя роботом. Кому понадобилось стирать мою безобидную память? Только ради того, чтобы я не мог узнать о моей матери? - мучительно размышлял Георг. Бред! Я даже не догадывался о ее существовании. Лишь поиски утраченного - и только чудом - привели меня к этой истине".
Сейчас фор Белкин был не прав: в памяти новорожденного Гоши запечатлелось лицо его подлинной матери. И с помощью Магин его можно было в любой момент извлечь оттуда.