Страница:
Вопрос был задан из вежливости. Рико кивнул:
– Muchas gracias(Большое спасибо ( исп.)).
– De nada. После того, как мы покончим с этим делом, приезжайте, и я подберу вам настоящую работу. Mucho dinero(Много денег ( исп.)). Пора играть по-крупному. За серьезные деньги. Поздравляю.
– Мне нужна одна вещь.
– А именно?
– Я хочу встретиться с Л. Каном. По телекому.
– Нетрудно устроить, – ответил мистер Виктор. – Позвольте поинтересоваться, о чем пойдет речь?
Когда Рэвейдж закончила, у Вилли Хогэна было сломано несколько ребер, две руки и нога. Лицо превратилось в кровавую кашу, узнать его было невозможно. Запертые в спальне жена и ребенок Хогэна отчаянно вопили. Остальные обитатели коммунальной квартиры в Секторе-11, смесь орков и нормов, застыли в безмолвии.
Таково было наказание Хогэна за то, что, взяв деньги, он не предоставил взамен никакой информации.
Л. Кан следил за происходящим отсутствующим взором. Его волновали другие проблемы. Хогэн, бывший федеральный служащий и неплохой, как говорили, техник, был одним из многих людей, призванных обеспечить слежку за командой, которую он нанял для выдергивания Ансела Сурикова из «Маас Интертеха». Клиент хотел подстраховаться, что Л. Кан и сделал, однако все его варианты по разным причинам не сработали.
Задача подстраховщиков была предельно проста: проследить за рейдерами, в руках которых находился Суриков, и быть готовыми в любой момент вмешаться в ход событий. Неужели так трудно было сделать все по-человечески? Л. Кан терпеть не мог самозванцев и хвастунов вроде этого Хогэна. Тем более когда на него давили сверху. У него есть самолюбие. Он не позволит, чтобы над ним смеялись проходимцы со всего плекса Ньюарка.
Рэвейдж удовлетворенно сплюнула, оставив едва живого Хогэна лежать в луже собственной крови. Л. Кан развернулся и направился к роскошной черной «тойоте». Следом за ним в машину села Рэвейдж. Плюхнувшись на сиденье, она ткнула пальцем в клавишу интеркома и приказала шоферу:
– Пошел!
Вскоре автомобиль спустился в огромную ложбину возле Гарден-Стейт, откуда начинались тоннели до Уэстфилдского шоссе. Л. Кан взглянул на сидящего рядом с ним мальчика в голубом костюме из искусственной кожи. Его звали Джеред. Паренек был жестокий, подлый, но уступчивый. И очень симпатичный.
Как назло, тут же зазвонил телефон.
Л. Кан перевел взгляд на приборную доску автомобиля. На экране телекома возникло окошко, в котором должен был появиться звонящий. Рядом высветилось окошко с кодом звонящего и его местонахождением. Звонок поступил ориентировочно с границы Сектора-9 и Сектора-20." По данным так называемой Бригады спецназначения, где-то там и находились ненавистные рейдеры.
Л. Кан ткнул пальцем в клавишу приема звонка. Увидев на экране смуглое, испанского вида, лицо, он постарался казаться спокойным. Этот тип любит, когда его называют «мистер Рико».
– Вы солгали, – сказал Рико.
Л. Кан растерялся и разозлился одновременно. Ложь и полуправда являлись составной частью его работы, что понимали даже начинающие любители. Главным же для него были деньги, деньги и власть. Чем руководствовался этот Рико, изъясняющийся как претенциозный моралист, Л. Кан не понимал. Поэтому он ответил просто:
– Доставку осуществите сегодня. В двадцать три ноль-ноль. Сектор-17.
– Не получится.
– Вы отказываетесь доставить груз?
– Я вам уже говорил, я не занимаюсь похищениями. И я вам не собака, которой вы можете помыкать, амиго. Вы знаете, кто ваш клиент. Так вот, наш человек туда не хочет. Деньги вам уже возвращаются. Контракт разорван.
– Передайте человека мне, и я забуду, что вы это сказали.
– Не сегодня, амиго.
– За ваши жизни никто не даст и ломаного гроша.
– Мы к этому привыкли.
Изображение на экране застыло и держалось, пока не появилась картинка отключения.
Л. Кан еще некоторое время сдерживал свою ярость, потом его прорвало. Видеть на своем экране это лицо… всему есть предел. Ну кто мог подумать, что этот слюнтяй Рико доставит столько хлопот!
Тоже мне, благородный разбойник.
Кто бы мог поверить?
Л. Кан откинулся на сиденье и, не в силах сдержать бешенства, хрястнул каблуком в экран телекома.
Распоряжение поступило в 19.40.
Спустя десять минут Скип Нолан уже стоял в грязном, замусоренном переулке уличного гетто Северного Колдуэлла в Секторе-20. Вместе с ним находились четверо мужчин и две женщины из группы А, все в боевых комбинезонах Бригады специального назначения.
Командир группы Б уже дал сигнал о своей готовности. Группа Б должна была взять крыльцо и верхние этажи домика, где устроили убежище рейдеры. Группа А берет двор и подвалы. Где-то вверху, в ночном небе, Бобби Джо держала под контролем всю ситуацию. Ни один человек не выходил и не входил в дом в течение нескольких часов. Расположенные вокруг дома наблюдатели докладывали о включении и выключении света, покачивании штор и меняющихся силуэтах у окон. Дом был теплым, что сильно затрудняло разведку при помощи инфракрасных лучей. На этот раз, однако, все были уверены в том, что рейдерам ускользнуть не удастся. Установленный на крыше дома детектор вибрации сигнализировал о передвижении людей, лазер считывал колебания стекол при разговорах. Помимо всего прочего, фургон рейдеров был припаркован у самого дома.
Рейдеры находились внутри, сомнений быть не могло. Приближался момент решительной атаки.
Скип не знал, почему задержание рейдеров поручили провести Бригаде специального назначения. Впрочем, это не особенно его волновало. Задерживать рейдеров в метроплексе Ньюарка было не труднее, чем вылавливать контрабандистов в пригородах Сан-Пуэбло или вести партизанскую войну в Гватемале. Во всем мире интересы одних людей противоречили интересам других. При силовом столкновении кто-то погибал, а кто-то оставался жить. Сегодня, кажется, нормальные люди получат то, что заслужили.
Он произнес в микрофон:
– Команда А команде Б. Пора начинать!
Двое бойцов с переносным тараном подбежали к дверям кухни и высадили их с первого же удара. Едва двери рухнули, третий боец забросил в пролом гранату и дымовую шашку. Первый взвод ворвался на кухню, паля из автоматов направо и налево. Затем командир взвода доложил, что все «чисто», и солдаты пошли дальше. Еще одна граната разорвалась у парадного входа. Вместе с бойцами первого взвода Скип ворвался в дом и уже там распределил людей между подвалами и верхними этажами.
Вверху прогремел еще один взрыв. Первый взвод доложил, что подвал чист. Скип устремился наверх, но в душу уже закрадывались нехорошие предчувствия. Одна за другой все комнаты оказывались пустыми. До сих пор не поступило ни одного сообщения об ответном огне и сопротивлении рейдеров. Еще несколько мгновений, и произойдет самое страшное: старший группы Б доложит, что второй этаж чист. Тогда будет окончательно ясно, что худшее произошло снова. Находящиеся в доме вооруженные люди все до единого являлись бойцами Бригады специального назначения.
Ну как, будь они прокляты, рейдерам удалось уйти?
– Биксы остаются в машине.
Никто из женщин жаловаться не стал, и это было хорошо. Вызов поступил в самый неподходящий момент, во время углубленных занятий Мориса. Меньше всего ему хотелось тратить драгоценное время на мотание по метроплексу следом за шайкой упрямых рейдеров. К сожалению, выбора у него не было.
Прихватив плащ и трость, Морис вылез из своего «мерседеса». Ночь была спокойной и тихой. Вместе с тем чувствовалось, что серьезные дела не за горами. Рядом стоял Клод Джегер. Морис взглянул на слабое мерцание над его головой и вышел в астральный план.
Вера Кауза улыбнулась Морису и показала на домик за своей спиной. Не произнося вслух ни слова, она сказала:
– Из этого строения открывается прекрасный вид, хозяин.
Морис взглянул на Джегера.
– Очистить дом.
– Это приказ? – спросил Джегер.
– Считайте это рекомендацией.
Джегер кивнул и подошел к парадному крыльцу. Открывшая дверь женщина упала, не издав ни стона. Джегер вошел внутрь расправляться с остальными обитателями. Морис прошел на кухню. Через прозрачные створки задней двери он видел темный, заваленный мусором переулок, на котором находилось убежище рейдеров. Там же стоял их фургон. Найти фургон и дом оказалось довольно просто. Дух Веры Каузы перемещался с астральной скоростью. Она могла преследовать сверхзвуковой истребитель.
Морис с интересом наблюдал, как темные фигуры в бронежилетах с нашивками Бригады специального назначения собирались за домом, готовясь к штурму.
У рейдеров был свой шаман по имени Бандит. Несмотря на предпринятые усилия, Морису не удалось про него что-либо разузнать. Его имя слышали многие люди в плексе, но дальше чем описания внешности и слухов дело не шло. Судя по ауре Бандита, которую Морису удалось разглядеть в аэропорту, Бандит слабо владел Искусством и вообще имел низкий энергетический уровень.
Теперь стало ясно, что первое впечатление оказалось ошибочным. Убежище рейдеров охранялось мощным заклинанием: пульсирующее по краям покрывало зелено-голубой энергии окутывало огромный район плекса. Любой волшебник может бросить охранное покрывало, но только настоящие мастера добиваются такой силы и размаха.
Отсюда Морис предположил, что в аэропорту Бандит скрывал свою ауру, что было под силу только посвященным – великим волшебникам.
Это кардинально меняло суть дела. Бандит становился могучим противником, а значит, необходима осторожность. Заклинание можно было снять только ценой всей энергии Мориса. Наличие столь мощного защитного энергетического слоя вынуждало его к пассивному наблюдению.
Бойцы из Бригады кинулись на штурм дома, выбили заднюю дверь и ворвались внутрь. Заклинание, разумеется, на них не действовало, оно являлось барьером только для других заклинаний и астрального наблюдения. Никаких физических ловушек оно не предусматривало.
– Они в растерянности, господин, – доложила Вера Кауза.
– Кто «они»?
– Солдаты.
Весьма прозорливое наблюдение, отметил Морис, для только что оформившегося духа. Быстрое продвижение Веры Каузы по учебной кривой явилось для него еще одним поводом для размышлений.
Штурм убежища вскоре завершился. Рейдеров не нашли. Морис вышел в астрал и прогулялся по аллее, слушая разговоры солдат.
Те были встревожены.
Как выяснилось, никто не видел рейдеров с того момента, как они вошли в дом. Они вошли внутрь и больше не выходили. Не покидали этого места ни на фургоне, ни на каком-либо ином транспортном средстве. Не перебирались на крыши соседних домов. Но как тогда они могли ускользнуть?
Морис ходил вокруг домика, проникая сквозь стены соседних лачуг, потом выбрался на улицу перед парадным входом, после чего снова вернулся за дом, в переулок. Стены прилегающих домов были нетронуты, а значит, рейдеры не могли уйти через них. Оставалось одно направление, по которому они могли скрыться, – вниз.
Морис спустился под землю и тут же увидел ответ на вопрос, который так мучил бойцов из Бригады.
В команде рейдеров был один орк, следовательно, они могли связаться со всем подпольем орков. Это могло означать что угодно. Популяция орков в трущобах Ньюарка не уступала по численности любому городу северо-востока, а может, и всей Северной Америки. Морис слышал, что первые орки стали перебираться под землю вскоре после Пробуждения, стараясь заблаговременно подготовиться к репрессиям со стороны фанатиков из числа людей. С тех пор их подземные коммуникации усложняются с каждым годом. Попадались районы города, под которыми находились настоящие подземные ульи, построенные без плана и без ведома муниципальных властей. Во многих местах орки уходили под землю по-настоящему глубоко. Гораздо глубже, чем рискнет спуститься нормальный человек.
Чем ниже опускаешься в тоннель, тем сильнее становится страх перед замкнутым пространством. Это представляло угрозу рассудку, чем Морис предпочитал не рисковать. А сегодня в этом и не было необходимости.
Тоннель проходил прямо под убежищем рейдеров, на глубине буквально нескольких метров. Судя по всему, это был очень старый тоннель, потолок подпирали деревянные стропила. Местами стены поосыпались. По этому тоннелю рейдеры вышли за оцепленный Бригадой периметр.
Морис задумался. Вряд ли рейдеры останутся в подземелье надолго – не допустит их руководитель. Все кончилось бы тем, что бойцы из Бригады спустились бы за ними в тоннель, а это поставило бы под удар невинных орков. Значит, рейдеры как можно быстро выбрались на поверхность и приступили к поиску нового убежища.
Бригада специального назначения потерпела откровенное поражение. Задача найти новое убежище рейдеров ложилась на плечи Мориса. К счастью, у него были для этого все возможности.
Он вернулся к ожидающему «мерседесу».
Тяжелая металлическая решетка была зацементирована, но сбоку имелся просвет в форме арки, через который можно было разглядеть дома на противоположной стороне улицы. Правда, разглядеть их можно было только при помощи контрольной деки «Мицухама» и модернизированного прибора видения компании «Сикорски-Белл». Все это имелось в распоряжении Торвина (кого же еще?). Едва увидев два темно-синих фургона, он подал сигнал Филли.
– Приготовиться!
Сигнал к выходу из Ада.
Фургоны на полной скорости подлетели к убежищу и с визгом затормозили. Сказать, что Торвин ожидал подобного развития событий, было бы большим преуменьшением; Торвин был абсолютно уверен, что именно так все и произойдет. Уверенность пришла после того, как он обнаружил прикрепленное к днищу своего фургона крошечное микроэлектронное устройство. Паршивый, никчемный жучок. Хитрый и подлый. Практически незаметный до момента включения, в ходе которого он передавал собственные координаты.
Как только он проделал это в первый раз, защитные системы фургона пришли в неистовство. Остальное было делом техники.
Выбраться из убежища оказалось довольно сложно. Они не могли просто уйти – требовалось надежное место. К тому же им приходилось нянчиться с беспомощным ученым и полуживой корпоративной шлюхой. Едва Рико предложил Л. Кану отведать дерьма, как на них обрушился целый мир. Против оказались и те, кто их подстраховывал при выдергивании Сурикова. Они получили команду отбить ученого и его бабу, а рейдеров уничтожить. Потому-то корпорации и подстраховывают свои дела. Но Рико и здесь их перехитрил. Он заставил всех стеречь развалюху в Секторе-20 в Северном Колдуэлле, а сам вывел Сурикова и Фаррис в безопасное место.
Стоящий перед домом фургон был, разумеется, камуфляжем. Он в точности походил на супернавороченный автомобиль Торвина, но только снаружи. Поначалу, когда Рико заказал дубликат машины, Торвин подумал, что тот спятил. Но на то и начальники, чтобы планировать все заранее. Готовиться к неожиданному. Даже если при этом тебя считают чокнутым. Кстати, эта часть плана стоила немного. Пришлось, правда, целый день помотаться по автомобильным свалкам, потом поварить, покрасить – и двойник готов! Вплоть до номеров. Пришлось заодно сварганить одноразовый мотор, который едва тянул и глох на каждом углу.
Остальное совсем просто. Надо было оставить в доме одного или двух человек, чтобы они включали и выключали свет, ходили, разговаривали и маячили перед окнами. Добровольцами вызвались Шэнк и Филли. В данный момент они находились у потайной двери, ведущей из подвала в подземный тоннель. Если у Шэнка и Филли осталось хоть немного мозгов, они не станут затягивать с отходом, поскольку солдаты уже повыскакивали из фургонов и бегут к дверям с переносным тараном.
Торвин видел, как они выбили дверь и ворвались внутрь. Система наведения позволяла Торвину хорошо разглядеть форму штурмующих. Никаких черных нашивок. Ни намека на службу безопасности «Дайзака». Зато на каждом левом плече красовался шеврон собачьей Бригады специального назначения. Интересно. Торвин слышал об этой бригаде. Недавно они выкуривали гангстеров из Сектора-17. Из этих парней получались неплохие коммандос, хотя умно работать они не могли.
С чего бы на такое дело задействовали Бригаду спецназа? Торвин размышлял над этим вопросом, спускаясь по бетонной трубе, которая, соединяясь с канализацией Гамильтон-Драйв, служила водоотводом для всего квартала. Вскоре к нему присоединились Шэнк и Филли.
– Ну как у вас? – негромко спросил Торвин.
– Как по маслу, – ответил Шэнк.
– Почему для такой операции они наняли идиотов из спецназа?
– Наверное, решили сэкономить, – улыбнулась Филли.
ГЛАВА 24
Виктор Гевара сидел в саду у себя дома. Так получилось, что, когда началась стрельба, он как раз посмотрел на часы.
Первой прозвучала длинная автоматная очередь, за которой разразилась целая канонада одиночных выстрелов и взрывов. Несколько секций широких стеклянных окон сада тут же разлетелись вдребезги. В ту же секунду мирно посвистывающие птицы подняли невыносимый гвалт.
На мгновение Виктор растерялся, но тут же приказал себе успокоиться.
Последнее время ночи стали особенно темными, а в его положении всегда было чего опасаться. Будучи цивилизованным человеком, Виктор это понимал и предпринял необходимые меры предосторожности. Предвидя лихие события, он успел отправить в Бостон свою двадцатитрехлетнюю жену Кристину, дочек Диону и Ивану, а также зятя и двух внуков. Гордость не позволяла ему бежать от опасности, но семью он обязан был защитить.
С улицы доносились крики и стоны раненых. Виктор решил, что, если выживет, то застрахует на огромную сумму не только себя, но и всех своих служащих. Эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась. Теперь он подумал о том, что ему рано или поздно придется объясняться с родными и близкими тех, кто погибает, защищая его дом. Придется также позаботиться о тех, кто уцелеет. И он сделает это, потому что он взял на себя ответственность за их судьбы. Потому что так требовал закон чести. Только собаки и прочие животные могут отвернуться от своих мертвых, как от кучи гниющих отходов. Виктор бывал разным – иногда хорошим, иногда плохим. Но он никогда не был псом.
Даже в молодости, в те суровые дни, когда он жил в Секторе-19, в самых бандитских районах Роузлэнда и Плезантдейла, он был таким же. Стимулом ко всему служило честолюбие, но ничто не вытесняло чести, самоуважения и веры в себя как в человека.
Он вступал в шайки, а потом становился их лидером. Со временем он занял видную позицию в местном преступном синдикате, известном под названием «Руэда», или «Колесо». С этого момента Виктор принялся устанавливать собственную сеть контактов и собственную агентуру. Где бы он ни появлялся, он всегда говорил с людьми вежливо и уважительно. И всегда вел себя как человек чести. Он не лгал и не выкраивал, предлагал людям максимум за их деньги. И люди к нему тянулись. Они верили ему, как посреднику и доверенному лицу. Они знали, что на него можно положиться. Они знали, что его слово значит очень много. В атмосфере ежедневных надувательств и измен Шестого Мира его слово ценилось как платина.
Он уже давно не брал в руки оружия. Дни грома и крови для него миновали. Виктор считал, что если он не сумеет выжить благодаря созданной им же самим системе, то действительно заслуживает смерти.
У японцев есть пословица: «Судьба человека – это человеческая судьба». Если так, он готов встретить свою судьбу.
Обо всем этом размышлял Виктор, когда сверху раздался треск и проломившие крышу коммандос спустились на веревках в его сад. Виктор сидел за столом и спокойно потягивал кофе, ожидая, что будет дальше.
Бой за дом скоро закончился.
Несколько человек в черных комбинезонах и шлемах окружили его столик, держа наготове автоматы. На шевронах и нагрудных полосках стояли буквы «БСН». Виктор знал, что это означает «Бригада специального назначения». Он догадывался, кто прислал к нему этих людей.
Он знал также, почему это произошло.
Среди коммандос была одна женщина – в серебристом комбинезоне, черных сапогах и перчатках. Глаза ее напоминали фиолетовые ямы, пустые и равнодушные, как и ее лицо. Виктор знал эту женщину. Несколько лет назад, когда она была никому не известным новичком, он предложил ей несколько заданий. Это были ее первые профессиональные контракты. С тех пор бикса заметно поднялась по иерархической лестнице ньюаркского преступного мира. Сегодня она пользовалась уважением у самых крутых уголовных авторитетов.
– Como esta(Как поживаете, добрый день ( исп.)), Рэвейдж.
Рэвейдж остановилась возле столика и внимательно посмотрела на Виктора. Возможно, она пыталась определить, чем он вооружен. При этом она наставила ему в лицо пистолет «скорпион». Она не понимала, как в такой ситуации можно сидеть и спокойно потягивать кофе, и поэтому подозревала какую-то скрытую угрозу.
Виктор не мог показать ей своего страха. Хотя бы из гордости. Рэвейдж стала обыкновенным животным. Она отказалась от морали и этики в угоду желаниям клиента. Это повышало ее цену как наемника и свидетельствовало об определенных чертах характера. Сейчас Виктор не видел большой разницы между стоящей перед ним Рэвейдж и обыкновенной шлюхой. За деньги ее мог арендовать любой. Она была человеком без чести. И без совести тоже.
– С тобой хотят поговорить, – сказала Рэвейдж.
– Si, я знаю.
Из окон своего кабинета на 230-м этаже Гордон Ито наблюдал за мерцающими в ночи огнями нижнего Манхэттена. Потом он закурил сигарету «Платинум Селект». Кажется, его любовница говорила что-то про ужин. В любом случае слишком поздно. Он взглянул на часы, чтобы лишний раз убедиться. Не велика потеря.
Гордон уселся в кресло с высокой спинкой, взглянул на своего телохранителя и указал на ведущую в соседний кабинет дверь. Охранник сдержанно поклонился и вышел.
Гордон нажал на кнопку, и из стола выдвинулся экран телекома. Он набрал номер. Специальная защитная система, не позволяющая никому прослушивать его звонки, автоматически включалась, как только он снимал трубку. Впрочем, иногда он ее отключал.
На экране промелькнул фирменный знак корпорации «Фучи», затем появилась женщина в фирменном блейзере.
– Мистер Ито, – сказала женщина.
– Мисс Ин, – ответил Гордон.
Цифровой секундомер на дисплее отсчитал пять секунд. Подобной паузы требовал стандартный протокол. Ин произнесла:
– Один момент, пожалуйста.
Вернулся несколько видоизмененный фирменный знак «Фучи». Теперь он был занавешен черным треугольником. Это был знак Особого административного отдела, в котором служил и сам Гордон.
Большинство служащих «Фучи» не подозревали о существовании подобного отдела. Это подразделение корпорации работало вне корпоративной системы управления, финансировалось из различных фондов и темных банковских счетов. Гордон не был уверен, знает ли об отделе в Токио кто-нибудь кроме главного управляющего Ричарда Вильера и его первого заместителя Миля Ланьера. Особый административный создан по распоряжению Вильера. Позже ему были приданы функции контрразведки и внутренней безопасности.
– Мистер Ито.
– Мистер Ксяо.
– Конитива (Здравствуйте ( яп.)).
– Конитива.
На экране по-прежнему светился фирменный знак «Фучи», но голос принадлежал Ксяо, начальнику Гордона и шефу ОАО. В углу экрана показалась маленькая пиктограмма – подтверждение голоса. Ксяо не допускал, чтобы его лицо появлялось на экранах телекома, даже на особо защищенных внутренних линиях. Легкое дуновение паранойи. Гордон считал Ксяо корейцем. Это был спортивного вида крепкий человек с короткой стрижкой.
– Вы всегда звоните в удобное время, – улыбнулся Ксяо. – Я только что поел.
Это не было случайностью. Время приближалось к полуночи. Ксяо обычно вставал поздно и работал до утра. Сотрудник Гордона передал, что Ксяо не спит и только что закончил ужин. Самое удачное для звонка время, если учесть, что Ксяо – редкий гурман. Подобные рекомендации Гордон получал от своего психолога.
– Что привело вас на мой экран, Гордон? Не иначе как дело Фаррис?
Гордон едва не выругался. Ублюдок уже все знал. Ксяо имел своих людей повсюду. Один из его агентов работал даже в ближайшем окружении Гордона. Гордон давно бы его убрал, если бы не возникала время от времени необходимость подсовывать Ксяо дезинформацию.
– Полагаю, вы проинформированы о похищении в «Хрустальном Цветке».
– Разумеется, слышал. Как-никак я руковожу наиболее эффективной секретной службой в системе корпораций. У меня самый исполнительный начальник отдела операций. Вы не согласны, Гордон?
Ксяо, как всегда, говорил бесстрастным и монотонным голосом. Гордон подавил первоначальную реакцию на слова шефа и ответил:
– Я мог бы позвонить вам раньше, но хотел собрать дополнительную информацию.
– Ваша страсть к деталям вызывает восхищение.
– Кое-что удалось выяснить.
– Как проявила себя служба внутренней безопасности «Фучи»?
– Отрицательно. – Служба внутренней безопасности являлась сугубо закрытым подразделением. Технически она выполняла близкие к особому отделу функции, но Ксяо так не считал. И Гордон тоже. Две организации уживались между собой, как разведка и служба безопасности.
– Muchas gracias(Большое спасибо ( исп.)).
– De nada. После того, как мы покончим с этим делом, приезжайте, и я подберу вам настоящую работу. Mucho dinero(Много денег ( исп.)). Пора играть по-крупному. За серьезные деньги. Поздравляю.
– Мне нужна одна вещь.
– А именно?
– Я хочу встретиться с Л. Каном. По телекому.
– Нетрудно устроить, – ответил мистер Виктор. – Позвольте поинтересоваться, о чем пойдет речь?
Когда Рэвейдж закончила, у Вилли Хогэна было сломано несколько ребер, две руки и нога. Лицо превратилось в кровавую кашу, узнать его было невозможно. Запертые в спальне жена и ребенок Хогэна отчаянно вопили. Остальные обитатели коммунальной квартиры в Секторе-11, смесь орков и нормов, застыли в безмолвии.
Таково было наказание Хогэна за то, что, взяв деньги, он не предоставил взамен никакой информации.
Л. Кан следил за происходящим отсутствующим взором. Его волновали другие проблемы. Хогэн, бывший федеральный служащий и неплохой, как говорили, техник, был одним из многих людей, призванных обеспечить слежку за командой, которую он нанял для выдергивания Ансела Сурикова из «Маас Интертеха». Клиент хотел подстраховаться, что Л. Кан и сделал, однако все его варианты по разным причинам не сработали.
Задача подстраховщиков была предельно проста: проследить за рейдерами, в руках которых находился Суриков, и быть готовыми в любой момент вмешаться в ход событий. Неужели так трудно было сделать все по-человечески? Л. Кан терпеть не мог самозванцев и хвастунов вроде этого Хогэна. Тем более когда на него давили сверху. У него есть самолюбие. Он не позволит, чтобы над ним смеялись проходимцы со всего плекса Ньюарка.
Рэвейдж удовлетворенно сплюнула, оставив едва живого Хогэна лежать в луже собственной крови. Л. Кан развернулся и направился к роскошной черной «тойоте». Следом за ним в машину села Рэвейдж. Плюхнувшись на сиденье, она ткнула пальцем в клавишу интеркома и приказала шоферу:
– Пошел!
Вскоре автомобиль спустился в огромную ложбину возле Гарден-Стейт, откуда начинались тоннели до Уэстфилдского шоссе. Л. Кан взглянул на сидящего рядом с ним мальчика в голубом костюме из искусственной кожи. Его звали Джеред. Паренек был жестокий, подлый, но уступчивый. И очень симпатичный.
Как назло, тут же зазвонил телефон.
Л. Кан перевел взгляд на приборную доску автомобиля. На экране телекома возникло окошко, в котором должен был появиться звонящий. Рядом высветилось окошко с кодом звонящего и его местонахождением. Звонок поступил ориентировочно с границы Сектора-9 и Сектора-20." По данным так называемой Бригады спецназначения, где-то там и находились ненавистные рейдеры.
Л. Кан ткнул пальцем в клавишу приема звонка. Увидев на экране смуглое, испанского вида, лицо, он постарался казаться спокойным. Этот тип любит, когда его называют «мистер Рико».
– Вы солгали, – сказал Рико.
Л. Кан растерялся и разозлился одновременно. Ложь и полуправда являлись составной частью его работы, что понимали даже начинающие любители. Главным же для него были деньги, деньги и власть. Чем руководствовался этот Рико, изъясняющийся как претенциозный моралист, Л. Кан не понимал. Поэтому он ответил просто:
– Доставку осуществите сегодня. В двадцать три ноль-ноль. Сектор-17.
– Не получится.
– Вы отказываетесь доставить груз?
– Я вам уже говорил, я не занимаюсь похищениями. И я вам не собака, которой вы можете помыкать, амиго. Вы знаете, кто ваш клиент. Так вот, наш человек туда не хочет. Деньги вам уже возвращаются. Контракт разорван.
– Передайте человека мне, и я забуду, что вы это сказали.
– Не сегодня, амиго.
– За ваши жизни никто не даст и ломаного гроша.
– Мы к этому привыкли.
Изображение на экране застыло и держалось, пока не появилась картинка отключения.
Л. Кан еще некоторое время сдерживал свою ярость, потом его прорвало. Видеть на своем экране это лицо… всему есть предел. Ну кто мог подумать, что этот слюнтяй Рико доставит столько хлопот!
Тоже мне, благородный разбойник.
Кто бы мог поверить?
Л. Кан откинулся на сиденье и, не в силах сдержать бешенства, хрястнул каблуком в экран телекома.
Распоряжение поступило в 19.40.
Спустя десять минут Скип Нолан уже стоял в грязном, замусоренном переулке уличного гетто Северного Колдуэлла в Секторе-20. Вместе с ним находились четверо мужчин и две женщины из группы А, все в боевых комбинезонах Бригады специального назначения.
Командир группы Б уже дал сигнал о своей готовности. Группа Б должна была взять крыльцо и верхние этажи домика, где устроили убежище рейдеры. Группа А берет двор и подвалы. Где-то вверху, в ночном небе, Бобби Джо держала под контролем всю ситуацию. Ни один человек не выходил и не входил в дом в течение нескольких часов. Расположенные вокруг дома наблюдатели докладывали о включении и выключении света, покачивании штор и меняющихся силуэтах у окон. Дом был теплым, что сильно затрудняло разведку при помощи инфракрасных лучей. На этот раз, однако, все были уверены в том, что рейдерам ускользнуть не удастся. Установленный на крыше дома детектор вибрации сигнализировал о передвижении людей, лазер считывал колебания стекол при разговорах. Помимо всего прочего, фургон рейдеров был припаркован у самого дома.
Рейдеры находились внутри, сомнений быть не могло. Приближался момент решительной атаки.
Скип не знал, почему задержание рейдеров поручили провести Бригаде специального назначения. Впрочем, это не особенно его волновало. Задерживать рейдеров в метроплексе Ньюарка было не труднее, чем вылавливать контрабандистов в пригородах Сан-Пуэбло или вести партизанскую войну в Гватемале. Во всем мире интересы одних людей противоречили интересам других. При силовом столкновении кто-то погибал, а кто-то оставался жить. Сегодня, кажется, нормальные люди получат то, что заслужили.
Он произнес в микрофон:
– Команда А команде Б. Пора начинать!
Двое бойцов с переносным тараном подбежали к дверям кухни и высадили их с первого же удара. Едва двери рухнули, третий боец забросил в пролом гранату и дымовую шашку. Первый взвод ворвался на кухню, паля из автоматов направо и налево. Затем командир взвода доложил, что все «чисто», и солдаты пошли дальше. Еще одна граната разорвалась у парадного входа. Вместе с бойцами первого взвода Скип ворвался в дом и уже там распределил людей между подвалами и верхними этажами.
Вверху прогремел еще один взрыв. Первый взвод доложил, что подвал чист. Скип устремился наверх, но в душу уже закрадывались нехорошие предчувствия. Одна за другой все комнаты оказывались пустыми. До сих пор не поступило ни одного сообщения об ответном огне и сопротивлении рейдеров. Еще несколько мгновений, и произойдет самое страшное: старший группы Б доложит, что второй этаж чист. Тогда будет окончательно ясно, что худшее произошло снова. Находящиеся в доме вооруженные люди все до единого являлись бойцами Бригады специального назначения.
Ну как, будь они прокляты, рейдерам удалось уйти?
– Биксы остаются в машине.
Никто из женщин жаловаться не стал, и это было хорошо. Вызов поступил в самый неподходящий момент, во время углубленных занятий Мориса. Меньше всего ему хотелось тратить драгоценное время на мотание по метроплексу следом за шайкой упрямых рейдеров. К сожалению, выбора у него не было.
Прихватив плащ и трость, Морис вылез из своего «мерседеса». Ночь была спокойной и тихой. Вместе с тем чувствовалось, что серьезные дела не за горами. Рядом стоял Клод Джегер. Морис взглянул на слабое мерцание над его головой и вышел в астральный план.
Вера Кауза улыбнулась Морису и показала на домик за своей спиной. Не произнося вслух ни слова, она сказала:
– Из этого строения открывается прекрасный вид, хозяин.
Морис взглянул на Джегера.
– Очистить дом.
– Это приказ? – спросил Джегер.
– Считайте это рекомендацией.
Джегер кивнул и подошел к парадному крыльцу. Открывшая дверь женщина упала, не издав ни стона. Джегер вошел внутрь расправляться с остальными обитателями. Морис прошел на кухню. Через прозрачные створки задней двери он видел темный, заваленный мусором переулок, на котором находилось убежище рейдеров. Там же стоял их фургон. Найти фургон и дом оказалось довольно просто. Дух Веры Каузы перемещался с астральной скоростью. Она могла преследовать сверхзвуковой истребитель.
Морис с интересом наблюдал, как темные фигуры в бронежилетах с нашивками Бригады специального назначения собирались за домом, готовясь к штурму.
У рейдеров был свой шаман по имени Бандит. Несмотря на предпринятые усилия, Морису не удалось про него что-либо разузнать. Его имя слышали многие люди в плексе, но дальше чем описания внешности и слухов дело не шло. Судя по ауре Бандита, которую Морису удалось разглядеть в аэропорту, Бандит слабо владел Искусством и вообще имел низкий энергетический уровень.
Теперь стало ясно, что первое впечатление оказалось ошибочным. Убежище рейдеров охранялось мощным заклинанием: пульсирующее по краям покрывало зелено-голубой энергии окутывало огромный район плекса. Любой волшебник может бросить охранное покрывало, но только настоящие мастера добиваются такой силы и размаха.
Отсюда Морис предположил, что в аэропорту Бандит скрывал свою ауру, что было под силу только посвященным – великим волшебникам.
Это кардинально меняло суть дела. Бандит становился могучим противником, а значит, необходима осторожность. Заклинание можно было снять только ценой всей энергии Мориса. Наличие столь мощного защитного энергетического слоя вынуждало его к пассивному наблюдению.
Бойцы из Бригады кинулись на штурм дома, выбили заднюю дверь и ворвались внутрь. Заклинание, разумеется, на них не действовало, оно являлось барьером только для других заклинаний и астрального наблюдения. Никаких физических ловушек оно не предусматривало.
– Они в растерянности, господин, – доложила Вера Кауза.
– Кто «они»?
– Солдаты.
Весьма прозорливое наблюдение, отметил Морис, для только что оформившегося духа. Быстрое продвижение Веры Каузы по учебной кривой явилось для него еще одним поводом для размышлений.
Штурм убежища вскоре завершился. Рейдеров не нашли. Морис вышел в астрал и прогулялся по аллее, слушая разговоры солдат.
Те были встревожены.
Как выяснилось, никто не видел рейдеров с того момента, как они вошли в дом. Они вошли внутрь и больше не выходили. Не покидали этого места ни на фургоне, ни на каком-либо ином транспортном средстве. Не перебирались на крыши соседних домов. Но как тогда они могли ускользнуть?
Морис ходил вокруг домика, проникая сквозь стены соседних лачуг, потом выбрался на улицу перед парадным входом, после чего снова вернулся за дом, в переулок. Стены прилегающих домов были нетронуты, а значит, рейдеры не могли уйти через них. Оставалось одно направление, по которому они могли скрыться, – вниз.
Морис спустился под землю и тут же увидел ответ на вопрос, который так мучил бойцов из Бригады.
В команде рейдеров был один орк, следовательно, они могли связаться со всем подпольем орков. Это могло означать что угодно. Популяция орков в трущобах Ньюарка не уступала по численности любому городу северо-востока, а может, и всей Северной Америки. Морис слышал, что первые орки стали перебираться под землю вскоре после Пробуждения, стараясь заблаговременно подготовиться к репрессиям со стороны фанатиков из числа людей. С тех пор их подземные коммуникации усложняются с каждым годом. Попадались районы города, под которыми находились настоящие подземные ульи, построенные без плана и без ведома муниципальных властей. Во многих местах орки уходили под землю по-настоящему глубоко. Гораздо глубже, чем рискнет спуститься нормальный человек.
Чем ниже опускаешься в тоннель, тем сильнее становится страх перед замкнутым пространством. Это представляло угрозу рассудку, чем Морис предпочитал не рисковать. А сегодня в этом и не было необходимости.
Тоннель проходил прямо под убежищем рейдеров, на глубине буквально нескольких метров. Судя по всему, это был очень старый тоннель, потолок подпирали деревянные стропила. Местами стены поосыпались. По этому тоннелю рейдеры вышли за оцепленный Бригадой периметр.
Морис задумался. Вряд ли рейдеры останутся в подземелье надолго – не допустит их руководитель. Все кончилось бы тем, что бойцы из Бригады спустились бы за ними в тоннель, а это поставило бы под удар невинных орков. Значит, рейдеры как можно быстро выбрались на поверхность и приступили к поиску нового убежища.
Бригада специального назначения потерпела откровенное поражение. Задача найти новое убежище рейдеров ложилась на плечи Мориса. К счастью, у него были для этого все возможности.
Он вернулся к ожидающему «мерседесу».
Тяжелая металлическая решетка была зацементирована, но сбоку имелся просвет в форме арки, через который можно было разглядеть дома на противоположной стороне улицы. Правда, разглядеть их можно было только при помощи контрольной деки «Мицухама» и модернизированного прибора видения компании «Сикорски-Белл». Все это имелось в распоряжении Торвина (кого же еще?). Едва увидев два темно-синих фургона, он подал сигнал Филли.
– Приготовиться!
Сигнал к выходу из Ада.
Фургоны на полной скорости подлетели к убежищу и с визгом затормозили. Сказать, что Торвин ожидал подобного развития событий, было бы большим преуменьшением; Торвин был абсолютно уверен, что именно так все и произойдет. Уверенность пришла после того, как он обнаружил прикрепленное к днищу своего фургона крошечное микроэлектронное устройство. Паршивый, никчемный жучок. Хитрый и подлый. Практически незаметный до момента включения, в ходе которого он передавал собственные координаты.
Как только он проделал это в первый раз, защитные системы фургона пришли в неистовство. Остальное было делом техники.
Выбраться из убежища оказалось довольно сложно. Они не могли просто уйти – требовалось надежное место. К тому же им приходилось нянчиться с беспомощным ученым и полуживой корпоративной шлюхой. Едва Рико предложил Л. Кану отведать дерьма, как на них обрушился целый мир. Против оказались и те, кто их подстраховывал при выдергивании Сурикова. Они получили команду отбить ученого и его бабу, а рейдеров уничтожить. Потому-то корпорации и подстраховывают свои дела. Но Рико и здесь их перехитрил. Он заставил всех стеречь развалюху в Секторе-20 в Северном Колдуэлле, а сам вывел Сурикова и Фаррис в безопасное место.
Стоящий перед домом фургон был, разумеется, камуфляжем. Он в точности походил на супернавороченный автомобиль Торвина, но только снаружи. Поначалу, когда Рико заказал дубликат машины, Торвин подумал, что тот спятил. Но на то и начальники, чтобы планировать все заранее. Готовиться к неожиданному. Даже если при этом тебя считают чокнутым. Кстати, эта часть плана стоила немного. Пришлось, правда, целый день помотаться по автомобильным свалкам, потом поварить, покрасить – и двойник готов! Вплоть до номеров. Пришлось заодно сварганить одноразовый мотор, который едва тянул и глох на каждом углу.
Остальное совсем просто. Надо было оставить в доме одного или двух человек, чтобы они включали и выключали свет, ходили, разговаривали и маячили перед окнами. Добровольцами вызвались Шэнк и Филли. В данный момент они находились у потайной двери, ведущей из подвала в подземный тоннель. Если у Шэнка и Филли осталось хоть немного мозгов, они не станут затягивать с отходом, поскольку солдаты уже повыскакивали из фургонов и бегут к дверям с переносным тараном.
Торвин видел, как они выбили дверь и ворвались внутрь. Система наведения позволяла Торвину хорошо разглядеть форму штурмующих. Никаких черных нашивок. Ни намека на службу безопасности «Дайзака». Зато на каждом левом плече красовался шеврон собачьей Бригады специального назначения. Интересно. Торвин слышал об этой бригаде. Недавно они выкуривали гангстеров из Сектора-17. Из этих парней получались неплохие коммандос, хотя умно работать они не могли.
С чего бы на такое дело задействовали Бригаду спецназа? Торвин размышлял над этим вопросом, спускаясь по бетонной трубе, которая, соединяясь с канализацией Гамильтон-Драйв, служила водоотводом для всего квартала. Вскоре к нему присоединились Шэнк и Филли.
– Ну как у вас? – негромко спросил Торвин.
– Как по маслу, – ответил Шэнк.
– Почему для такой операции они наняли идиотов из спецназа?
– Наверное, решили сэкономить, – улыбнулась Филли.
ГЛАВА 24
Первые выстрелы прогремели в десять вечера.
Виктор Гевара сидел в саду у себя дома. Так получилось, что, когда началась стрельба, он как раз посмотрел на часы.
Первой прозвучала длинная автоматная очередь, за которой разразилась целая канонада одиночных выстрелов и взрывов. Несколько секций широких стеклянных окон сада тут же разлетелись вдребезги. В ту же секунду мирно посвистывающие птицы подняли невыносимый гвалт.
На мгновение Виктор растерялся, но тут же приказал себе успокоиться.
Последнее время ночи стали особенно темными, а в его положении всегда было чего опасаться. Будучи цивилизованным человеком, Виктор это понимал и предпринял необходимые меры предосторожности. Предвидя лихие события, он успел отправить в Бостон свою двадцатитрехлетнюю жену Кристину, дочек Диону и Ивану, а также зятя и двух внуков. Гордость не позволяла ему бежать от опасности, но семью он обязан был защитить.
С улицы доносились крики и стоны раненых. Виктор решил, что, если выживет, то застрахует на огромную сумму не только себя, но и всех своих служащих. Эта мысль исчезла так же быстро, как и появилась. Теперь он подумал о том, что ему рано или поздно придется объясняться с родными и близкими тех, кто погибает, защищая его дом. Придется также позаботиться о тех, кто уцелеет. И он сделает это, потому что он взял на себя ответственность за их судьбы. Потому что так требовал закон чести. Только собаки и прочие животные могут отвернуться от своих мертвых, как от кучи гниющих отходов. Виктор бывал разным – иногда хорошим, иногда плохим. Но он никогда не был псом.
Даже в молодости, в те суровые дни, когда он жил в Секторе-19, в самых бандитских районах Роузлэнда и Плезантдейла, он был таким же. Стимулом ко всему служило честолюбие, но ничто не вытесняло чести, самоуважения и веры в себя как в человека.
Он вступал в шайки, а потом становился их лидером. Со временем он занял видную позицию в местном преступном синдикате, известном под названием «Руэда», или «Колесо». С этого момента Виктор принялся устанавливать собственную сеть контактов и собственную агентуру. Где бы он ни появлялся, он всегда говорил с людьми вежливо и уважительно. И всегда вел себя как человек чести. Он не лгал и не выкраивал, предлагал людям максимум за их деньги. И люди к нему тянулись. Они верили ему, как посреднику и доверенному лицу. Они знали, что на него можно положиться. Они знали, что его слово значит очень много. В атмосфере ежедневных надувательств и измен Шестого Мира его слово ценилось как платина.
Он уже давно не брал в руки оружия. Дни грома и крови для него миновали. Виктор считал, что если он не сумеет выжить благодаря созданной им же самим системе, то действительно заслуживает смерти.
У японцев есть пословица: «Судьба человека – это человеческая судьба». Если так, он готов встретить свою судьбу.
Обо всем этом размышлял Виктор, когда сверху раздался треск и проломившие крышу коммандос спустились на веревках в его сад. Виктор сидел за столом и спокойно потягивал кофе, ожидая, что будет дальше.
Бой за дом скоро закончился.
Несколько человек в черных комбинезонах и шлемах окружили его столик, держа наготове автоматы. На шевронах и нагрудных полосках стояли буквы «БСН». Виктор знал, что это означает «Бригада специального назначения». Он догадывался, кто прислал к нему этих людей.
Он знал также, почему это произошло.
Среди коммандос была одна женщина – в серебристом комбинезоне, черных сапогах и перчатках. Глаза ее напоминали фиолетовые ямы, пустые и равнодушные, как и ее лицо. Виктор знал эту женщину. Несколько лет назад, когда она была никому не известным новичком, он предложил ей несколько заданий. Это были ее первые профессиональные контракты. С тех пор бикса заметно поднялась по иерархической лестнице ньюаркского преступного мира. Сегодня она пользовалась уважением у самых крутых уголовных авторитетов.
– Como esta(Как поживаете, добрый день ( исп.)), Рэвейдж.
Рэвейдж остановилась возле столика и внимательно посмотрела на Виктора. Возможно, она пыталась определить, чем он вооружен. При этом она наставила ему в лицо пистолет «скорпион». Она не понимала, как в такой ситуации можно сидеть и спокойно потягивать кофе, и поэтому подозревала какую-то скрытую угрозу.
Виктор не мог показать ей своего страха. Хотя бы из гордости. Рэвейдж стала обыкновенным животным. Она отказалась от морали и этики в угоду желаниям клиента. Это повышало ее цену как наемника и свидетельствовало об определенных чертах характера. Сейчас Виктор не видел большой разницы между стоящей перед ним Рэвейдж и обыкновенной шлюхой. За деньги ее мог арендовать любой. Она была человеком без чести. И без совести тоже.
– С тобой хотят поговорить, – сказала Рэвейдж.
– Si, я знаю.
Из окон своего кабинета на 230-м этаже Гордон Ито наблюдал за мерцающими в ночи огнями нижнего Манхэттена. Потом он закурил сигарету «Платинум Селект». Кажется, его любовница говорила что-то про ужин. В любом случае слишком поздно. Он взглянул на часы, чтобы лишний раз убедиться. Не велика потеря.
Гордон уселся в кресло с высокой спинкой, взглянул на своего телохранителя и указал на ведущую в соседний кабинет дверь. Охранник сдержанно поклонился и вышел.
Гордон нажал на кнопку, и из стола выдвинулся экран телекома. Он набрал номер. Специальная защитная система, не позволяющая никому прослушивать его звонки, автоматически включалась, как только он снимал трубку. Впрочем, иногда он ее отключал.
На экране промелькнул фирменный знак корпорации «Фучи», затем появилась женщина в фирменном блейзере.
– Мистер Ито, – сказала женщина.
– Мисс Ин, – ответил Гордон.
Цифровой секундомер на дисплее отсчитал пять секунд. Подобной паузы требовал стандартный протокол. Ин произнесла:
– Один момент, пожалуйста.
Вернулся несколько видоизмененный фирменный знак «Фучи». Теперь он был занавешен черным треугольником. Это был знак Особого административного отдела, в котором служил и сам Гордон.
Большинство служащих «Фучи» не подозревали о существовании подобного отдела. Это подразделение корпорации работало вне корпоративной системы управления, финансировалось из различных фондов и темных банковских счетов. Гордон не был уверен, знает ли об отделе в Токио кто-нибудь кроме главного управляющего Ричарда Вильера и его первого заместителя Миля Ланьера. Особый административный создан по распоряжению Вильера. Позже ему были приданы функции контрразведки и внутренней безопасности.
– Мистер Ито.
– Мистер Ксяо.
– Конитива (Здравствуйте ( яп.)).
– Конитива.
На экране по-прежнему светился фирменный знак «Фучи», но голос принадлежал Ксяо, начальнику Гордона и шефу ОАО. В углу экрана показалась маленькая пиктограмма – подтверждение голоса. Ксяо не допускал, чтобы его лицо появлялось на экранах телекома, даже на особо защищенных внутренних линиях. Легкое дуновение паранойи. Гордон считал Ксяо корейцем. Это был спортивного вида крепкий человек с короткой стрижкой.
– Вы всегда звоните в удобное время, – улыбнулся Ксяо. – Я только что поел.
Это не было случайностью. Время приближалось к полуночи. Ксяо обычно вставал поздно и работал до утра. Сотрудник Гордона передал, что Ксяо не спит и только что закончил ужин. Самое удачное для звонка время, если учесть, что Ксяо – редкий гурман. Подобные рекомендации Гордон получал от своего психолога.
– Что привело вас на мой экран, Гордон? Не иначе как дело Фаррис?
Гордон едва не выругался. Ублюдок уже все знал. Ксяо имел своих людей повсюду. Один из его агентов работал даже в ближайшем окружении Гордона. Гордон давно бы его убрал, если бы не возникала время от времени необходимость подсовывать Ксяо дезинформацию.
– Полагаю, вы проинформированы о похищении в «Хрустальном Цветке».
– Разумеется, слышал. Как-никак я руковожу наиболее эффективной секретной службой в системе корпораций. У меня самый исполнительный начальник отдела операций. Вы не согласны, Гордон?
Ксяо, как всегда, говорил бесстрастным и монотонным голосом. Гордон подавил первоначальную реакцию на слова шефа и ответил:
– Я мог бы позвонить вам раньше, но хотел собрать дополнительную информацию.
– Ваша страсть к деталям вызывает восхищение.
– Кое-что удалось выяснить.
– Как проявила себя служба внутренней безопасности «Фучи»?
– Отрицательно. – Служба внутренней безопасности являлась сугубо закрытым подразделением. Технически она выполняла близкие к особому отделу функции, но Ксяо так не считал. И Гордон тоже. Две организации уживались между собой, как разведка и служба безопасности.