Страница:
Деральце переместился в место, откуда мог наблюдать за экраном и — ненавязчиво — за всеми остальными. Главный экран мигнул, и на нем появилось смуглое лицо в обрамлении копны темных волос, массивное и жесткое, с недоброй улыбкой на губах и ледяным взглядом. Деральце обратил внимание на кривые зубы — деталь, непривычная в обществе, где услуги стоматолога доступны практически каждому. На мужчине был грязный — судя по всему, некогда белый — мундир с богато расшитым золотом воротником.
Осри глядел на изображение с мрачным неодобрением; Брендона же, казалось, более интересовала реакция людей в зале — многие бросили свои дела и повернулись к экрану. Большинство из задранных к нему лиц были угрюмы, но на некоторых виднелась откровенная неприязнь и даже ненависть.
Голос Архона приобрел зловеще-театральный оттенок.
— Итак, Себастьян, знаете ли вы этого человека?
Деральце припомнилась ходившая за Танри слава своеобразного шутника, чувство юмора которого проявлялось в самые неожиданные моменты. Он заметил, что Омилова это слегка застало врасплох — он повернулся к Архону с улыбкой, которая сделалась натянутой, когда он понял, что тот по меньшей мере наполовину говорит серьезно.
— Нет, — ответил он. — И не помню, чтобы встречал когда-либо. А что?
Танри махнул рукой.
— Довольно, Бикара. — Экран очистился и снова разбился на множество кадров, вернувшись в обычный рабочий режим. — Надеюсь, друг мой, вы простите мою любовь к театральным эффектам — в детстве я всегда любил драму: внезапные, застигающие врасплох вопросы, выявление сокровенных тайн... — Он приложил одну руку к груди, а другую с наигранно свирепым видом устремил в грудь Омилову. — И где же вы были в ночь на шестнадцатое Джаспара... — Он широко улыбнулся.
— Пять минут, Ваша Светлость, — произнесла Бикара тоном, не допускающим ослушания.
— Нет, друг мой, никто не обвиняет вас в знакомстве с Хримом Беспощадным — так зовут этого типа, — продолжал Архон, теперь уже серьезно. — Хотя это имя известно каждому капитану, мечтающему получить за его голову неплохую награду. Этот Хрим — рифтер, один из худших, промышляющих работорговлей, воровством и всем прочим, что приносит деньги без особого риска. — Он покосился на экран.
«Рифтеры? Нападающие на одну из центральных систем?»
Деральце начал понимать, что стоит на пороге чего-то куда большего, чем ему казалось до сих пор.
Он посмотрел на Брендона, равнодушно встретившего его взгляд. Весь его юмор разом делся куда-то. В глазах его Деральце читал тот же вопрос: «Какую роль играет во всем этом Маркхем?»
— Но чего ему нужно?
— Вас, Себастьян, — тихо ответил Архон. Омилов пораженно уставился в его лицо.
— Примерно два часа назад одиночный корабль проник внутрь резонансного поля и без предупреждения уничтожил генератор. Спустя несколько минут за ним последовало несколько других судов. — Губы его недовольно сжались. — Мы здесь довольно слабо вооружены: много веков этого и не требовалось. За несколько минут до вашего прихода был уничтожен последний наш корабль — из четырех, которыми мы здесь располагали. — Танри бросил на экран яростный взгляд, потом повернулся к Бикаре.
— Бикара?
— До выхода волнового фронта на полную мощность еще пятнадцать минут, но вероятность того, что сигнал о нападении достиг уже «Кориона», составляет девяносто шесть процентов.
Архон повернулся к Омилову, упреждая его недоуменный взгляд.
— В нашей системе находится на маневрах крейсер «Корион» — в качестве напоминания нашим местным рифтерам, чтобы те не забывали хороших манер... — Он замолчал, заметив явное недоверие на лице Осри. — Жизнь не так благополучна, как на многосерийных чипах. — Он усмехнулся. — Лишь малая часть рифтеров занимается разбоем и грабежами, да и из этих большинство — подобно нашим, местным — предпочитают охотиться на других рифтеров. До тех пор, пока это не выходит за пределы их внутренних разборок, мы не вмешиваемся в их дела.
— Но теперь? — не выдержал Омилов.
— Не знаем, — пожал плечами Танри. — Впрочем, это не важно. «Кориону» полагалось находиться в районе средних планет, не далее, чем в двух световых часах отсюда. Теперь они почти наверняка засекли гравитационный всплеск в момент исчезновения резонансного поля, не говоря уже о выходных импульсах рифтерских судов. — Он хмуро улыбнулся. — И когда он подойдет сюда, уверяю вас, все изменится. Одним словом, после того как подошли остальные его корабли, этот тип Хрим в возмутительном тоне потребовал нашей сдачи... и выдачи ему на руки Себастьяна Омилова со всем его имуществом.
— Что? Что может быть нужно рифтерам от меня?
— Спросите лучше, — возразил Архон, — что нужно от вас Эсабиану Должарскому. Требования выдвигались от его имени. — Он чуть улыбнулся. — У нас тут вышел небольшой спор, чем именно он так накачался.
И тут Деральце словно оглушило: он вспомнил, наконец, кто добавляет слово «Месть» к своему имени вместо титула. Властелин-Мститель. Ярость вскипела в нем, когда до него дошло, кому он продался, чтобы отомстить за то, как безжалостно обошлась с ним система. Он ощутил себя преданным, а потом новая мысль оглушила его, когда он понял, что не вправе рассчитывать на что-то другое.
Я изменил своей клятве, и все клятвы, данные мне, тоже потеряли смысл.
Он снова посмотрел на Брендона — тот следил за обстановкой на экране. Последние остатки чести Деральце, последняя возможность исполнить клятву — все теперь связано было с этой стройной фигурой.
— Эсабиан Должарский... — Голос Омилова осекся. Он поднял деревянный ларец — с момента прихода он так и держал его в руке. — Как он узнал? — прошептал он.
— Простите? — Танри пристально посмотрел на предмет в руках Омилова. — Что вы имели в виду?
— Прошу прощения, Ваша Светлость, — спохватился Омилов. — Похоже, к моему удивлению, что моя самая невероятная догадка подтверждается. — Он открыл ларец, и шар засиял искаженными отражениями огней и красок штабного помещения. — Я получил это всего несколько часов назад — это урианский артефакт, похищенный, как мне кажется, с Храмовой Планеты.
— Карантин первой степени, — произнес Танри.
— Да...
— Выходной импульс, Ваша Светлость, — перебила их Бикара. — Получен идентификационный сигнал — это «Корион».
— Ага! Дайте, пожалуйста, его изображение на экран. Извините, Себастьян, мы вернемся к этому вопросу после того, как Дахави и его команда разделаются с рифтерским флотом. — Он потер руки. — Что ж, я рад — по крайней мере, месть свершу за тех людей моих, что он убил.
— И запалю костер из планов вражеских, — продолжил цитату Брендон.
Танри поднял на него взгляд, а Осри удивленно нахмурился.
Брендон улыбнулся, словно извиняясь.
— Святой Гэбриэль с Дезриена. Он был Верховным Фанистом Магистериума в правление Лишенного Лица, даже память о котором проклята. — Последние слова прозвучали ритуально, словно молитва, и по спине Деральце пробежал неприятный холодок. Жуткие деяния этого Аркада, со дня смерти которого минуло уже больше шести столетий, даже портретов которого в Тысяче Солнц не сохранилось ни одного, были в нынешней ситуации не самой приятной темой для медитации. «Но несчастная планета Великор сняла свой щит...»
Краем глаза Деральце заметил слабое мерцание и перевел взгляд на главный экран, показывавший теперь вид открытого космоса. В правом верхнем углу светился маленький эллипс; россыпь огоньков в левом нижнем обозначала часть рифтерских судов. Отдельные окна на мониторе показывали крупным планом рифтеров и сам «Корион» — пухлое яйцевидное тело, ощетинившееся антеннами и тремя массивными башнями. На одном конце плавность линий корабля нарушалась выхлопами из дюз маневровых двигателей. По изображению на экране трудно было понять истинные размеры «Кориона», но Деральце знал, что длина его превышает семь километров — линкор являлся самым мощным когда-либо построенным оружием. Даже укрытая защитными полями планета не продержалась бы больше нескольких недель против такого корабля — именно на таких зиждился Тысячелетний Мир.
От изображения линкора на главном экране протянулись тонкие светло-голубые линии — разряды боевых рапторов главного калибра. При том, что импульсы неслись со скоростью света, на экране они удлинялись мучительно медленно, протягиваясь к своим целям — те, казалось, не заметили еще появления линкора.
— Отлично! — вскричал Архон. — Он бьет по ним из рапторов, не желая тратить на этот сброд своих ракет.
В штабе воцарилась мертвая тишина — все до одного повернулись к экрану.
— Нет еще. От защитных полей с лучом творится черт-те что.
На экране продолжал висеть над покрытой радужной дымкой щита планеты «Новограт» — угловатая железяка на фоне плавного изгиба горизонта.
— Эрби! — рявкнул Хрим. — Где этот гребаный линкор?
— Никаких следов, кэп. Может, они вообще ушли из системы?
— Хрен тебе «ушли»! — Хрим побарабанил пальцами по краю пульта: он ненавидел ждать вот так, особенно вблизи сковывающей его действия планеты. В такой близости от поверхности и маневрировать-то под огнем сложно, и скачком не уйти — опасно.
Он бросил еще один взгляд на экран и тут заметил, что «Новограт» на нем даже не шелохнулся. Вот уже некоторое время «Лит» находился на одной с ним орбите. Хрим оглянулся и увидел, что Борган как-то странно склонился над своим пультом, и отсветы мелькают на его лице не в такт изменению оперативной остановки на других мониторах.
Хрим злобно ухмыльнулся.
«Он снова смотрит этот чертов дясилов чип. Ладно, когда все это кончится, устроим из Боргана небольшое развлечение для команды».
Он начал было подкрадываться к ничего не подозревавшему рифтеру, отводя кулак для сокрушительного удара, когда разом произошло несколько событий.
На пульте Эрби замигал индикатор и послышался приглушенный сигнал.
— Выходной импульс! — завопил техник. — Мощный! — Голос его звенел от напряжения.
Борган резко выпрямился и отчаянно хлопнул рукой по клавише.
Хрим раскрыл рот, чтобы выкрикнуть команду, но слова застряли у него в горле, когда «Новограт» на экране совершенно бесшумно дернулся, расшвыривая клочья обшивки. Корабль как-то странно перекосило, и шаровой разряд на мгновение скрыл его из виду, прежде чем он развалился на части и взорвался со вспышкой, столь яркой, что монитор на мгновение вырубился от перегрузки.
Хрим рванулся обратно к своему креслу и протянул руку к рычагу скачка; кто-то взвизгнул: «Линкор!» — и гут оглушительный скрежет заглушил все звуки на мостике «Лита», сменившись почти сразу же низким рыком, от которого содрогнулся весь корабль. Палуба ушла из-под ног Хрима. Он ощутил резкую боль в ушах и почувствовал, как теплая кровь струится по шее; члены свело короткой, но мучительной судорогой, когда луч раптора задел корабль краем.
Другим повезло меньше. Пульт Аллювана разлетелся на куски, и жирный рифтер исчез в облачке красного тумана, когда чудовищный по силе гравитационный импульс прошел прямо через него. Кресло его оторвалось от палубы и ударило в бронированную переборку с такой силой, что на той осталась вмятина. На месте, где он только что сидел, клубилось только облако кровавых брызг, смешанных с черным дымом от сгоревшего пульта.
Хрим с трудом поднялся с палубы, перевалился в свое кресло и рванул рычаг скачка. Как он и боялся, ничего не произошло: первое, что происходит с кораблем, пораженным разрядом раптора, — это сбои в системе подпространственных скачков.
— Управление огнем! — заорал он. — На прицел этого ублюдка! Живо! — Звезды на экране скользнули вбок: корабль повернулся. — Готовь гиперснаряд!
— Гиперснаряд заряжается!
Хрим стиснул подлокотники своего кресла — по крайней мере энергия для стрельбы у них есть. Теперь бы еще несколько секунд... Ему не хотелось думать о том, что случится, если снаряд не так мощен, как обещали: одно дело расстреливать с шуточками астероид и совсем другое — линкор с почти непробиваемой защитой.
«Будь ты проклят, Борган... Когда я...» Только тут он заметил, что до Боргана ему уже не добраться: гравитационный импульс снес тому голову, аккуратно уложив на пульт, откуда она смотрела мертвыми глазами на бессильно обвисшее в кресле тело. Переливающиеся отсветы продолжавшего идти на экране чипа странно оживляли ее.
Тем временем маленькая светлая точка на мониторе Хрима попала в круг нацеленных на нее стрелок.
— Цель захвачена. Гиперснаряд... шесть секунд до полной зарядки.
— Огонь на счет «ноль»!
Наивно надеяться, что линкор — единственный корабль, размеры которого позволяют вооружить его рапторами — даст им второй шанс в случае промаха. До сих пор «Литу» не приходилось встречаться с таким близко: раз или два, когда они вообще видели линкор, это страшилище было не более чем крошечной точкой на экранах заднего обзора, да и так они тут же спасались от него бегством в подпространство. Даже обладая всей мощью урианского приемника энергии, Хриму отчаянно хотелось избежать подобной встречи. Это походило на оживший страшный сон.
Перепуганный капитан-рифтер смотрел на взятую в кольцо прицела точку вражеского линкора, словно надеясь усилием воли удержать её от действий хотя бы на несколько секунд... на те несколько секунд, что ему недоставало. Он почти не слышал крики раненых — многих из них гравитационный импульс от луча раптора лишил рук или ног — а ведь луч задел эсминец лишь краем. Нет, это никак не было верным делом, как обещал им Эсабиан; это было совсем не то, что представлялось ему в приятных мечтаниях о власти и мести. До сих пор его корабль не получал еще таких повреждений. Страх на мгновение лишил его способности ясно мыслить, но его спасла по обыкновению ярость: ярость на Эсабиана, на панархистский флот, на собственный страх. Горло свело судорогой от напряжения, а он ждал — ждал смерти или победы.
9
Осри глядел на изображение с мрачным неодобрением; Брендона же, казалось, более интересовала реакция людей в зале — многие бросили свои дела и повернулись к экрану. Большинство из задранных к нему лиц были угрюмы, но на некоторых виднелась откровенная неприязнь и даже ненависть.
Голос Архона приобрел зловеще-театральный оттенок.
— Итак, Себастьян, знаете ли вы этого человека?
Деральце припомнилась ходившая за Танри слава своеобразного шутника, чувство юмора которого проявлялось в самые неожиданные моменты. Он заметил, что Омилова это слегка застало врасплох — он повернулся к Архону с улыбкой, которая сделалась натянутой, когда он понял, что тот по меньшей мере наполовину говорит серьезно.
— Нет, — ответил он. — И не помню, чтобы встречал когда-либо. А что?
Танри махнул рукой.
— Довольно, Бикара. — Экран очистился и снова разбился на множество кадров, вернувшись в обычный рабочий режим. — Надеюсь, друг мой, вы простите мою любовь к театральным эффектам — в детстве я всегда любил драму: внезапные, застигающие врасплох вопросы, выявление сокровенных тайн... — Он приложил одну руку к груди, а другую с наигранно свирепым видом устремил в грудь Омилову. — И где же вы были в ночь на шестнадцатое Джаспара... — Он широко улыбнулся.
— Пять минут, Ваша Светлость, — произнесла Бикара тоном, не допускающим ослушания.
— Нет, друг мой, никто не обвиняет вас в знакомстве с Хримом Беспощадным — так зовут этого типа, — продолжал Архон, теперь уже серьезно. — Хотя это имя известно каждому капитану, мечтающему получить за его голову неплохую награду. Этот Хрим — рифтер, один из худших, промышляющих работорговлей, воровством и всем прочим, что приносит деньги без особого риска. — Он покосился на экран.
«Рифтеры? Нападающие на одну из центральных систем?»
Деральце начал понимать, что стоит на пороге чего-то куда большего, чем ему казалось до сих пор.
Он посмотрел на Брендона, равнодушно встретившего его взгляд. Весь его юмор разом делся куда-то. В глазах его Деральце читал тот же вопрос: «Какую роль играет во всем этом Маркхем?»
— Но чего ему нужно?
— Вас, Себастьян, — тихо ответил Архон. Омилов пораженно уставился в его лицо.
— Примерно два часа назад одиночный корабль проник внутрь резонансного поля и без предупреждения уничтожил генератор. Спустя несколько минут за ним последовало несколько других судов. — Губы его недовольно сжались. — Мы здесь довольно слабо вооружены: много веков этого и не требовалось. За несколько минут до вашего прихода был уничтожен последний наш корабль — из четырех, которыми мы здесь располагали. — Танри бросил на экран яростный взгляд, потом повернулся к Бикаре.
— Бикара?
— До выхода волнового фронта на полную мощность еще пятнадцать минут, но вероятность того, что сигнал о нападении достиг уже «Кориона», составляет девяносто шесть процентов.
Архон повернулся к Омилову, упреждая его недоуменный взгляд.
— В нашей системе находится на маневрах крейсер «Корион» — в качестве напоминания нашим местным рифтерам, чтобы те не забывали хороших манер... — Он замолчал, заметив явное недоверие на лице Осри. — Жизнь не так благополучна, как на многосерийных чипах. — Он усмехнулся. — Лишь малая часть рифтеров занимается разбоем и грабежами, да и из этих большинство — подобно нашим, местным — предпочитают охотиться на других рифтеров. До тех пор, пока это не выходит за пределы их внутренних разборок, мы не вмешиваемся в их дела.
— Но теперь? — не выдержал Омилов.
— Не знаем, — пожал плечами Танри. — Впрочем, это не важно. «Кориону» полагалось находиться в районе средних планет, не далее, чем в двух световых часах отсюда. Теперь они почти наверняка засекли гравитационный всплеск в момент исчезновения резонансного поля, не говоря уже о выходных импульсах рифтерских судов. — Он хмуро улыбнулся. — И когда он подойдет сюда, уверяю вас, все изменится. Одним словом, после того как подошли остальные его корабли, этот тип Хрим в возмутительном тоне потребовал нашей сдачи... и выдачи ему на руки Себастьяна Омилова со всем его имуществом.
— Что? Что может быть нужно рифтерам от меня?
— Спросите лучше, — возразил Архон, — что нужно от вас Эсабиану Должарскому. Требования выдвигались от его имени. — Он чуть улыбнулся. — У нас тут вышел небольшой спор, чем именно он так накачался.
И тут Деральце словно оглушило: он вспомнил, наконец, кто добавляет слово «Месть» к своему имени вместо титула. Властелин-Мститель. Ярость вскипела в нем, когда до него дошло, кому он продался, чтобы отомстить за то, как безжалостно обошлась с ним система. Он ощутил себя преданным, а потом новая мысль оглушила его, когда он понял, что не вправе рассчитывать на что-то другое.
Я изменил своей клятве, и все клятвы, данные мне, тоже потеряли смысл.
Он снова посмотрел на Брендона — тот следил за обстановкой на экране. Последние остатки чести Деральце, последняя возможность исполнить клятву — все теперь связано было с этой стройной фигурой.
— Эсабиан Должарский... — Голос Омилова осекся. Он поднял деревянный ларец — с момента прихода он так и держал его в руке. — Как он узнал? — прошептал он.
— Простите? — Танри пристально посмотрел на предмет в руках Омилова. — Что вы имели в виду?
— Прошу прощения, Ваша Светлость, — спохватился Омилов. — Похоже, к моему удивлению, что моя самая невероятная догадка подтверждается. — Он открыл ларец, и шар засиял искаженными отражениями огней и красок штабного помещения. — Я получил это всего несколько часов назад — это урианский артефакт, похищенный, как мне кажется, с Храмовой Планеты.
— Карантин первой степени, — произнес Танри.
— Да...
— Выходной импульс, Ваша Светлость, — перебила их Бикара. — Получен идентификационный сигнал — это «Корион».
— Ага! Дайте, пожалуйста, его изображение на экран. Извините, Себастьян, мы вернемся к этому вопросу после того, как Дахави и его команда разделаются с рифтерским флотом. — Он потер руки. — Что ж, я рад — по крайней мере, месть свершу за тех людей моих, что он убил.
— И запалю костер из планов вражеских, — продолжил цитату Брендон.
Танри поднял на него взгляд, а Осри удивленно нахмурился.
Брендон улыбнулся, словно извиняясь.
— Святой Гэбриэль с Дезриена. Он был Верховным Фанистом Магистериума в правление Лишенного Лица, даже память о котором проклята. — Последние слова прозвучали ритуально, словно молитва, и по спине Деральце пробежал неприятный холодок. Жуткие деяния этого Аркада, со дня смерти которого минуло уже больше шести столетий, даже портретов которого в Тысяче Солнц не сохранилось ни одного, были в нынешней ситуации не самой приятной темой для медитации. «Но несчастная планета Великор сняла свой щит...»
Краем глаза Деральце заметил слабое мерцание и перевел взгляд на главный экран, показывавший теперь вид открытого космоса. В правом верхнем углу светился маленький эллипс; россыпь огоньков в левом нижнем обозначала часть рифтерских судов. Отдельные окна на мониторе показывали крупным планом рифтеров и сам «Корион» — пухлое яйцевидное тело, ощетинившееся антеннами и тремя массивными башнями. На одном конце плавность линий корабля нарушалась выхлопами из дюз маневровых двигателей. По изображению на экране трудно было понять истинные размеры «Кориона», но Деральце знал, что длина его превышает семь километров — линкор являлся самым мощным когда-либо построенным оружием. Даже укрытая защитными полями планета не продержалась бы больше нескольких недель против такого корабля — именно на таких зиждился Тысячелетний Мир.
От изображения линкора на главном экране протянулись тонкие светло-голубые линии — разряды боевых рапторов главного калибра. При том, что импульсы неслись со скоростью света, на экране они удлинялись мучительно медленно, протягиваясь к своим целям — те, казалось, не заметили еще появления линкора.
— Отлично! — вскричал Архон. — Он бьет по ним из рапторов, не желая тратить на этот сброд своих ракет.
В штабе воцарилась мертвая тишина — все до одного повернулись к экрану.
* * *
— Ты еще не связался с Архоном, Дясил? — Хрим вскочил, не в силах больше сидеть от возбуждения, нараставшего по мере приближения к развязке. Он обошел мостик, не удаляясь от своего пульта, чтобы быть на месте для разговора с Архоном.— Нет еще. От защитных полей с лучом творится черт-те что.
На экране продолжал висеть над покрытой радужной дымкой щита планеты «Новограт» — угловатая железяка на фоне плавного изгиба горизонта.
— Эрби! — рявкнул Хрим. — Где этот гребаный линкор?
— Никаких следов, кэп. Может, они вообще ушли из системы?
— Хрен тебе «ушли»! — Хрим побарабанил пальцами по краю пульта: он ненавидел ждать вот так, особенно вблизи сковывающей его действия планеты. В такой близости от поверхности и маневрировать-то под огнем сложно, и скачком не уйти — опасно.
Он бросил еще один взгляд на экран и тут заметил, что «Новограт» на нем даже не шелохнулся. Вот уже некоторое время «Лит» находился на одной с ним орбите. Хрим оглянулся и увидел, что Борган как-то странно склонился над своим пультом, и отсветы мелькают на его лице не в такт изменению оперативной остановки на других мониторах.
Хрим злобно ухмыльнулся.
«Он снова смотрит этот чертов дясилов чип. Ладно, когда все это кончится, устроим из Боргана небольшое развлечение для команды».
Он начал было подкрадываться к ничего не подозревавшему рифтеру, отводя кулак для сокрушительного удара, когда разом произошло несколько событий.
На пульте Эрби замигал индикатор и послышался приглушенный сигнал.
— Выходной импульс! — завопил техник. — Мощный! — Голос его звенел от напряжения.
Борган резко выпрямился и отчаянно хлопнул рукой по клавише.
Хрим раскрыл рот, чтобы выкрикнуть команду, но слова застряли у него в горле, когда «Новограт» на экране совершенно бесшумно дернулся, расшвыривая клочья обшивки. Корабль как-то странно перекосило, и шаровой разряд на мгновение скрыл его из виду, прежде чем он развалился на части и взорвался со вспышкой, столь яркой, что монитор на мгновение вырубился от перегрузки.
Хрим рванулся обратно к своему креслу и протянул руку к рычагу скачка; кто-то взвизгнул: «Линкор!» — и гут оглушительный скрежет заглушил все звуки на мостике «Лита», сменившись почти сразу же низким рыком, от которого содрогнулся весь корабль. Палуба ушла из-под ног Хрима. Он ощутил резкую боль в ушах и почувствовал, как теплая кровь струится по шее; члены свело короткой, но мучительной судорогой, когда луч раптора задел корабль краем.
Другим повезло меньше. Пульт Аллювана разлетелся на куски, и жирный рифтер исчез в облачке красного тумана, когда чудовищный по силе гравитационный импульс прошел прямо через него. Кресло его оторвалось от палубы и ударило в бронированную переборку с такой силой, что на той осталась вмятина. На месте, где он только что сидел, клубилось только облако кровавых брызг, смешанных с черным дымом от сгоревшего пульта.
Хрим с трудом поднялся с палубы, перевалился в свое кресло и рванул рычаг скачка. Как он и боялся, ничего не произошло: первое, что происходит с кораблем, пораженным разрядом раптора, — это сбои в системе подпространственных скачков.
— Управление огнем! — заорал он. — На прицел этого ублюдка! Живо! — Звезды на экране скользнули вбок: корабль повернулся. — Готовь гиперснаряд!
— Гиперснаряд заряжается!
Хрим стиснул подлокотники своего кресла — по крайней мере энергия для стрельбы у них есть. Теперь бы еще несколько секунд... Ему не хотелось думать о том, что случится, если снаряд не так мощен, как обещали: одно дело расстреливать с шуточками астероид и совсем другое — линкор с почти непробиваемой защитой.
«Будь ты проклят, Борган... Когда я...» Только тут он заметил, что до Боргана ему уже не добраться: гравитационный импульс снес тому голову, аккуратно уложив на пульт, откуда она смотрела мертвыми глазами на бессильно обвисшее в кресле тело. Переливающиеся отсветы продолжавшего идти на экране чипа странно оживляли ее.
Тем временем маленькая светлая точка на мониторе Хрима попала в круг нацеленных на нее стрелок.
— Цель захвачена. Гиперснаряд... шесть секунд до полной зарядки.
— Огонь на счет «ноль»!
Наивно надеяться, что линкор — единственный корабль, размеры которого позволяют вооружить его рапторами — даст им второй шанс в случае промаха. До сих пор «Литу» не приходилось встречаться с таким близко: раз или два, когда они вообще видели линкор, это страшилище было не более чем крошечной точкой на экранах заднего обзора, да и так они тут же спасались от него бегством в подпространство. Даже обладая всей мощью урианского приемника энергии, Хриму отчаянно хотелось избежать подобной встречи. Это походило на оживший страшный сон.
Перепуганный капитан-рифтер смотрел на взятую в кольцо прицела точку вражеского линкора, словно надеясь усилием воли удержать её от действий хотя бы на несколько секунд... на те несколько секунд, что ему недоставало. Он почти не слышал крики раненых — многих из них гравитационный импульс от луча раптора лишил рук или ног — а ведь луч задел эсминец лишь краем. Нет, это никак не было верным делом, как обещал им Эсабиан; это было совсем не то, что представлялось ему в приятных мечтаниях о власти и мести. До сих пор его корабль не получал еще таких повреждений. Страх на мгновение лишил его способности ясно мыслить, но его спасла по обыкновению ярость: ярость на Эсабиана, на панархистский флот, на собственный страх. Горло свело судорогой от напряжения, а он ждал — ждал смерти или победы.
9
Подземная штабная комната в Меррине огласилась радостными криками, когда лучи рапторов нашли свои цели. Светлые пятна отметили те рифтерские корабли, которые поплатились уже за свою дерзость; вспышка одного из взорвавшихся кораблей была такой яркой, что нижняя часть экрана на мгновение померкла. Некоторое время картина на экране оставалась неподвижной; непонятно было только, почему «Корион» не спешит развить свой успех.
— Чего же он ждет? — не выдержал Осри.
— Проявляемое им великодушие недоступно моему пониманию... — произнес Брендон, словно цитируя кого-то, и Осри сердито покосился на него, словно получил замечание.
Омилов услышал в голосе Крисарха странную отстраненность, и только тут заметил, что Брендон незаметно оставил свою замкнутость, а Архон принимает его как полноправного участника разговора. Омилов ощутил легкую досаду: он уже потерял Геласаара, а теперь, похоже, события, словно сговорившись, отнимают у него и того из сыновей Панарха, который был наиболее близок ему.
Танри вежливо выждал паузу, но Брендон не продолжал.
— Ему нечего бояться их — для того чтобы одолеть линкор, нужно по меньшей мере три эсминца; один они уже потеряли, к тому же они заперты у планеты. И хорошо настроенный раптор — страшная штука. Нет, их песенка спета. Возможно, Дахави снаряжает сейчас абордажные команды.
— Если кто-нибудь из них сдастся. — Судя по голосу Осри, он надеялся, что сдавшихся не будет. — И как... — Он осекся.
Все голоса в помещении разом стихли, когда от одной из светлых точек — оставшихся рифтерских судов — стремительно протянулась цепочка крошечных шариков зеленого света. Гиперснаряд перемещался гораздо быстрее, чем луч раптора. Когда он приблизился к «Кориону», Омилов услышал, как пальцы Бикары отбили стремительную дробь по клавишам, и главный экран, мигнув, переключился на изображение линкора крупным планом.
Огромный корабль окутался ослепительным эллипсом лилового света, потом дальний бок его расцвел зловеще красивым цветком металлических обломков и языков огня. Омилов услышал, как Танри поперхнулся от неожиданности. По корпусу линкора побежали, расширяясь, трещины, и медленно, мучительно медленно, нарастающее свечение внутри «Кориона» превратило линкор в ослепительный ад. Экран на мгновение выключился от перегрузки, а когда включился снова, на нем был только светящийся шар клубящегося газа, медленно таявший на фоне звезд.
Несколько мгновений все молчали; хотя машины в зале продолжали работать, никто не замечал их гула. Постепенно все вернулись к работе, но теперь движения сделались какими-то механическими. Лицо Архона казалось изваянным из обсидиана — застывшее воплощение скорби и упрямого неверия в то, что они только что видели. Короткая, резкая боль пронзила левую руку Омилова, и он тяжело повис на парапете, не в силах оторвать взгляд от экрана.
— Один-единственный снаряд... с эсминца? — Голос Архона звучал хрипло от боли; все тело его словно свело судорогой. — Случайное везение... отказ полей защиты... — Он производил впечатление заблудившегося в потемках, страшащегося того, на что может наткнуться, но тем не менее отчаянно нуждающегося в чем-то, за что можно схватиться.
— Ваша Светлость, — послышался мягкий, но настойчивый голос Бикары. Тревога смягчила резкие черты её лица. — Вас вызывает на связь рифтерский капитан.
Танри недоуменно посмотрел на нее, потом пришел в себя. Голос его вновь обрел командные нотки.
— Дай его на экран,
Смуглое лицо рифтера было обожжено; сквозь копоть по нему стекали ручейки пота. Две струйки крови стекали по шее из ушей, перепачкав красным воротник. За его спиной редел серый дым, все было покрыто розовой слизью, на палубе валялось изувеченное тело с неестественно вывернутыми, изломанными руками и ногами. Зрители в штабной комнате отчетливо слышали полные боли стоны, внезапно оборванные злобным шипением. Хрим бросил на Танри свирепый взгляд.
— Первый раунд за мной, жалкий ублюдок. Твой бесценный крейсер превратился в фотоны. Что выбираешь, полегче или как?
Долгую минуту Архон молча смотрел в лицо рифтеру. Хрим не вынес пристального взгляда и отвел глаза.
— Планета гораздо больше, чем линкор, — повторил Танри терпеливым тоном, словно объясняя очевидную истину лицу, страдающему мозговой травмой.
Потребовалось несколько секунд, чтобы оскорбление дошло до того, кому предназначалось, — рифтер явно не отличался излишней восприимчивостью, зато в штабной комнате это поняли все и сразу.
— Или вам нужно нарисовать картинку? — продолжил Архон после тщательно рассчитанной паузы.
По комнате прокатился дружный смех, и Омилов понял, что Танри говорит с рифтером исключительно для поднятия духа своих людей.
Похоже, Хрим понял только внешний смысл ответа, но лицо его побагровело, а глаза выпучились еще сильнее. Из ушей снова пошла кровь.
— Он похож на Абеляра Голливога, проглотившего свое носовое щупальце! — выкрикнул кто-то из техников, и хохот стал еще оглушительнее. Уголок рта Танри чуть заметно дернулся.
— Ну, как хочешь, Фазо... — зарычал Хрим. Слушатели за пультами возмущенно зароптали: обращение к старшему титулу по имени являлось тяжким оскорблением — рифтерский капитан имел представление об этикете Дулу, достаточное по крайней мере, чтобы сознательно нарушать его. — Сиди себе на здоровье, жди помощи, которая не придет. И щит твой пойдет псу под хвост раньше, чем ты думаешь — может, я даже стрелять тогда перестану. — Рифтер ухмыльнулся и развалился в своем кресле. — Мне не терпится посмотреть, во сколько узлов я смогу завязать твои руки-ноги. Надеюсь, больше, чем раптор навязал из бедолаги Гареша. — Он ткнул пальцем в бесформенное тело на полу и захохотал, но тут же сморщился и схватился за ухо, потом снова подался вперед.
— Кстати, Ваше Пустозвонство, — добавил он, словно в комедийных чипах пародируя аристократический выговор, — я бы советовал вам иметь при себе нур-Аркада, когда я приземлюсь. А то мне может захотеться пальнуть по синку или двум, а может, сжечь пару городов, так я огорчусь от того, что не встретился с самим наследным Крисархом. — Он хихикнул. — Всю жизнь мечтал об этом.
— Вам, право же, стоит завязать с психотропными зельями, капитан, — ответил Архон. — Иллюзорный мир никогда не помогает в реальных делах. — Голос Танри старательно изобразил сочувствие. — Позвольте мне предложить вам кое-что, что действительно в ваших силах. Вы еще пробудете там, на орбите некоторое время... почему бы не потратить его на обучение. Поучитесь дышать в вакууме — это умение вам пригодится, и быстрее, чем вам кажется. — Танри сделал движение рукой, и Бикара отключила связь.
Комната снова наполнилась смехом. Архон подошел к парапету и подался вперед, к зрителям; вся фигура его олицетворяла решимость. По опыту Омилов знал, что всем до одного в штабной комнате кажется сейчас, что темные глаза Архона смотрят именно на него. Снова сделалось тихо.
— Посланные нами за помощью курьеры уже в пути. Даже если этот их снаряд — не случайность, нет оружия, пусть даже самого мощного, способного помочь жалкой шайке рифтерского отребья выстоять перед предупрежденным регулярным флотом. Нам нужно только ждать и держаться, и я не сомневаюсь, что мы продержимся. Все теперь в ваших руках, друзья мои! — Он сделал паузу. — Особенно в ваших, тех, кто отвечает за защитные поля. Помните о том, что на вас надеются ваши друзья — здесь и по всему Шарванну. Свои силу, опыт, веру отдают они вам, чтобы вы использовали их в игре, ставки в которой выше, чем в любой другой. Альфейос продержался три недели до прибытия помощи — вы все видели чипы о том, как они настроили свои щиты против всего, что могла использовать Шиидра. Мы с вами на Шарванне — всего в трех днях от помощи — и нам грозят всего лишь рифтеры.
Он выпрямился, сопровождаемый одобрительными возгласами. Внезапно помещение содрогнулось от неосязаемого, но тем не менее ощутимого удара. Казалось, тряхнуло не воздух; но сами стены, пол, тела людей. На пультах внизу забегали красные огоньки, и смех разом стих.
Омилов с недобрым предчувствием опустил взгляд на Сердце Хроноса, повернулся и увидел беспокойство на лице Бикары, освещенном тревожными красными огнями её пульта. Архон тоже заметил это и подошел к ней.
— Они стреляют по Щиту. — Голос её слегка дрогнул.
— Показания приборов?
Она молчала слишком долго.
— Это... это невозможно, Ваша Светлость.
Её пальцы нерешительно пробежались по клавишам. В голосе её слышался страх.
— Ну?
— Показания на несколько порядков превышают теоретически возможные нагрузки. Если это действительно так, Щит, возможно, продержится еще тридцать часов. Сотрясения земной коры можно ожидать через двенадцать, максимум шестнадцать часов. — Она поколебалась. — Это исходя из того, что мы не дадим им вычислить наши основные резонансные частоты.
— А если нам это не удастся? — очень тихо спросил Танри.
Бикара судорожно сглотнула. Когда она снова заговорила, голос её звучал хрипло и почти неслышно.
— Восемь часов до сотрясений земной коры, Ваша Светлость.
Архон стоял совершенно неподвижно; казалось, он даже не дышал. Наконец он кивнул и отвернулся. Взгляд его скользнул, не замечая, по Осри и Омилову и остановился на Брендоне. Молодой человек не опустил глаз, но дух его заметно пошатнулся. Лицо его побледнело.
Выждав долгую минуту, Архон повернулся к Омилову, указывая на ларец.
— Вы говорили, это может быть как-то связано с атакой?
Омилов кивнул. Он снова открыл ларец и уронил Сердце Хроноса на ладонь Танри. Рука Архона инстинктивно дернулась, когда маленький шар упал в ладонь; когда мозг и мышцы осознали странность поведения шара, по его лицу пробежала тень головокружения.
— Вы сказали, это украдено с Храмовой Планеты? — Он с отсутствующим видом несколько раз подбросил шар, словно не доверяя своим ощущениям. — Похоже, у него нет инерции. Что это такое?
— Я уже говорил этим молодым людям, что не знаю ни того, что это такое, ни его назначения, но это совершенно точно артефакт Ура — и если верить его Стражу из Храма, он способен принести неописуемые разрушения. Название его на их языке невозможно воспроизвести — но он известен как Сердце Хроноса.
— Пожиратель Солнц... иттала Кронос каррее'халал теминандан... — голос Бикары дрожал. — Старая легенда моего народа. Хронос пожирал своих детей, как только они рождались на свет, до тех пор, пока Дауспитар не сверг его, положив начало времени. Но в конце концов Хронос вернется, пожирая солнца, неся с собой вечную тьму.
Штабная комната снова содрогнулась, но тревожных огоньков на пультах на этот раз зажглось меньше. Техники лихорадочно склонились над своими пультами, подстраивая работу генераторов Теслы так, чтобы атакующие не вычислили критические частоты Щита.
— Само имя «Хронос» восходит ко временам еще до Бегства, — заметил Омилов. — Почему-то этот артефакт прислали мне по почте, хотя изначально адресатом значился мой бывший студент, работающий сейчас на Брангорнийском узле.
— Чего же он ждет? — не выдержал Осри.
— Проявляемое им великодушие недоступно моему пониманию... — произнес Брендон, словно цитируя кого-то, и Осри сердито покосился на него, словно получил замечание.
Омилов услышал в голосе Крисарха странную отстраненность, и только тут заметил, что Брендон незаметно оставил свою замкнутость, а Архон принимает его как полноправного участника разговора. Омилов ощутил легкую досаду: он уже потерял Геласаара, а теперь, похоже, события, словно сговорившись, отнимают у него и того из сыновей Панарха, который был наиболее близок ему.
Танри вежливо выждал паузу, но Брендон не продолжал.
— Ему нечего бояться их — для того чтобы одолеть линкор, нужно по меньшей мере три эсминца; один они уже потеряли, к тому же они заперты у планеты. И хорошо настроенный раптор — страшная штука. Нет, их песенка спета. Возможно, Дахави снаряжает сейчас абордажные команды.
— Если кто-нибудь из них сдастся. — Судя по голосу Осри, он надеялся, что сдавшихся не будет. — И как... — Он осекся.
Все голоса в помещении разом стихли, когда от одной из светлых точек — оставшихся рифтерских судов — стремительно протянулась цепочка крошечных шариков зеленого света. Гиперснаряд перемещался гораздо быстрее, чем луч раптора. Когда он приблизился к «Кориону», Омилов услышал, как пальцы Бикары отбили стремительную дробь по клавишам, и главный экран, мигнув, переключился на изображение линкора крупным планом.
Огромный корабль окутался ослепительным эллипсом лилового света, потом дальний бок его расцвел зловеще красивым цветком металлических обломков и языков огня. Омилов услышал, как Танри поперхнулся от неожиданности. По корпусу линкора побежали, расширяясь, трещины, и медленно, мучительно медленно, нарастающее свечение внутри «Кориона» превратило линкор в ослепительный ад. Экран на мгновение выключился от перегрузки, а когда включился снова, на нем был только светящийся шар клубящегося газа, медленно таявший на фоне звезд.
Несколько мгновений все молчали; хотя машины в зале продолжали работать, никто не замечал их гула. Постепенно все вернулись к работе, но теперь движения сделались какими-то механическими. Лицо Архона казалось изваянным из обсидиана — застывшее воплощение скорби и упрямого неверия в то, что они только что видели. Короткая, резкая боль пронзила левую руку Омилова, и он тяжело повис на парапете, не в силах оторвать взгляд от экрана.
— Один-единственный снаряд... с эсминца? — Голос Архона звучал хрипло от боли; все тело его словно свело судорогой. — Случайное везение... отказ полей защиты... — Он производил впечатление заблудившегося в потемках, страшащегося того, на что может наткнуться, но тем не менее отчаянно нуждающегося в чем-то, за что можно схватиться.
— Ваша Светлость, — послышался мягкий, но настойчивый голос Бикары. Тревога смягчила резкие черты её лица. — Вас вызывает на связь рифтерский капитан.
Танри недоуменно посмотрел на нее, потом пришел в себя. Голос его вновь обрел командные нотки.
— Дай его на экран,
Смуглое лицо рифтера было обожжено; сквозь копоть по нему стекали ручейки пота. Две струйки крови стекали по шее из ушей, перепачкав красным воротник. За его спиной редел серый дым, все было покрыто розовой слизью, на палубе валялось изувеченное тело с неестественно вывернутыми, изломанными руками и ногами. Зрители в штабной комнате отчетливо слышали полные боли стоны, внезапно оборванные злобным шипением. Хрим бросил на Танри свирепый взгляд.
— Первый раунд за мной, жалкий ублюдок. Твой бесценный крейсер превратился в фотоны. Что выбираешь, полегче или как?
Долгую минуту Архон молча смотрел в лицо рифтеру. Хрим не вынес пристального взгляда и отвел глаза.
— Планета гораздо больше, чем линкор, — повторил Танри терпеливым тоном, словно объясняя очевидную истину лицу, страдающему мозговой травмой.
Потребовалось несколько секунд, чтобы оскорбление дошло до того, кому предназначалось, — рифтер явно не отличался излишней восприимчивостью, зато в штабной комнате это поняли все и сразу.
— Или вам нужно нарисовать картинку? — продолжил Архон после тщательно рассчитанной паузы.
По комнате прокатился дружный смех, и Омилов понял, что Танри говорит с рифтером исключительно для поднятия духа своих людей.
Похоже, Хрим понял только внешний смысл ответа, но лицо его побагровело, а глаза выпучились еще сильнее. Из ушей снова пошла кровь.
— Он похож на Абеляра Голливога, проглотившего свое носовое щупальце! — выкрикнул кто-то из техников, и хохот стал еще оглушительнее. Уголок рта Танри чуть заметно дернулся.
— Ну, как хочешь, Фазо... — зарычал Хрим. Слушатели за пультами возмущенно зароптали: обращение к старшему титулу по имени являлось тяжким оскорблением — рифтерский капитан имел представление об этикете Дулу, достаточное по крайней мере, чтобы сознательно нарушать его. — Сиди себе на здоровье, жди помощи, которая не придет. И щит твой пойдет псу под хвост раньше, чем ты думаешь — может, я даже стрелять тогда перестану. — Рифтер ухмыльнулся и развалился в своем кресле. — Мне не терпится посмотреть, во сколько узлов я смогу завязать твои руки-ноги. Надеюсь, больше, чем раптор навязал из бедолаги Гареша. — Он ткнул пальцем в бесформенное тело на полу и захохотал, но тут же сморщился и схватился за ухо, потом снова подался вперед.
— Кстати, Ваше Пустозвонство, — добавил он, словно в комедийных чипах пародируя аристократический выговор, — я бы советовал вам иметь при себе нур-Аркада, когда я приземлюсь. А то мне может захотеться пальнуть по синку или двум, а может, сжечь пару городов, так я огорчусь от того, что не встретился с самим наследным Крисархом. — Он хихикнул. — Всю жизнь мечтал об этом.
— Вам, право же, стоит завязать с психотропными зельями, капитан, — ответил Архон. — Иллюзорный мир никогда не помогает в реальных делах. — Голос Танри старательно изобразил сочувствие. — Позвольте мне предложить вам кое-что, что действительно в ваших силах. Вы еще пробудете там, на орбите некоторое время... почему бы не потратить его на обучение. Поучитесь дышать в вакууме — это умение вам пригодится, и быстрее, чем вам кажется. — Танри сделал движение рукой, и Бикара отключила связь.
Комната снова наполнилась смехом. Архон подошел к парапету и подался вперед, к зрителям; вся фигура его олицетворяла решимость. По опыту Омилов знал, что всем до одного в штабной комнате кажется сейчас, что темные глаза Архона смотрят именно на него. Снова сделалось тихо.
— Посланные нами за помощью курьеры уже в пути. Даже если этот их снаряд — не случайность, нет оружия, пусть даже самого мощного, способного помочь жалкой шайке рифтерского отребья выстоять перед предупрежденным регулярным флотом. Нам нужно только ждать и держаться, и я не сомневаюсь, что мы продержимся. Все теперь в ваших руках, друзья мои! — Он сделал паузу. — Особенно в ваших, тех, кто отвечает за защитные поля. Помните о том, что на вас надеются ваши друзья — здесь и по всему Шарванну. Свои силу, опыт, веру отдают они вам, чтобы вы использовали их в игре, ставки в которой выше, чем в любой другой. Альфейос продержался три недели до прибытия помощи — вы все видели чипы о том, как они настроили свои щиты против всего, что могла использовать Шиидра. Мы с вами на Шарванне — всего в трех днях от помощи — и нам грозят всего лишь рифтеры.
Он выпрямился, сопровождаемый одобрительными возгласами. Внезапно помещение содрогнулось от неосязаемого, но тем не менее ощутимого удара. Казалось, тряхнуло не воздух; но сами стены, пол, тела людей. На пультах внизу забегали красные огоньки, и смех разом стих.
Омилов с недобрым предчувствием опустил взгляд на Сердце Хроноса, повернулся и увидел беспокойство на лице Бикары, освещенном тревожными красными огнями её пульта. Архон тоже заметил это и подошел к ней.
— Они стреляют по Щиту. — Голос её слегка дрогнул.
— Показания приборов?
Она молчала слишком долго.
— Это... это невозможно, Ваша Светлость.
Её пальцы нерешительно пробежались по клавишам. В голосе её слышался страх.
— Ну?
— Показания на несколько порядков превышают теоретически возможные нагрузки. Если это действительно так, Щит, возможно, продержится еще тридцать часов. Сотрясения земной коры можно ожидать через двенадцать, максимум шестнадцать часов. — Она поколебалась. — Это исходя из того, что мы не дадим им вычислить наши основные резонансные частоты.
— А если нам это не удастся? — очень тихо спросил Танри.
Бикара судорожно сглотнула. Когда она снова заговорила, голос её звучал хрипло и почти неслышно.
— Восемь часов до сотрясений земной коры, Ваша Светлость.
Архон стоял совершенно неподвижно; казалось, он даже не дышал. Наконец он кивнул и отвернулся. Взгляд его скользнул, не замечая, по Осри и Омилову и остановился на Брендоне. Молодой человек не опустил глаз, но дух его заметно пошатнулся. Лицо его побледнело.
Выждав долгую минуту, Архон повернулся к Омилову, указывая на ларец.
— Вы говорили, это может быть как-то связано с атакой?
Омилов кивнул. Он снова открыл ларец и уронил Сердце Хроноса на ладонь Танри. Рука Архона инстинктивно дернулась, когда маленький шар упал в ладонь; когда мозг и мышцы осознали странность поведения шара, по его лицу пробежала тень головокружения.
— Вы сказали, это украдено с Храмовой Планеты? — Он с отсутствующим видом несколько раз подбросил шар, словно не доверяя своим ощущениям. — Похоже, у него нет инерции. Что это такое?
— Я уже говорил этим молодым людям, что не знаю ни того, что это такое, ни его назначения, но это совершенно точно артефакт Ура — и если верить его Стражу из Храма, он способен принести неописуемые разрушения. Название его на их языке невозможно воспроизвести — но он известен как Сердце Хроноса.
— Пожиратель Солнц... иттала Кронос каррее'халал теминандан... — голос Бикары дрожал. — Старая легенда моего народа. Хронос пожирал своих детей, как только они рождались на свет, до тех пор, пока Дауспитар не сверг его, положив начало времени. Но в конце концов Хронос вернется, пожирая солнца, неся с собой вечную тьму.
Штабная комната снова содрогнулась, но тревожных огоньков на пультах на этот раз зажглось меньше. Техники лихорадочно склонились над своими пультами, подстраивая работу генераторов Теслы так, чтобы атакующие не вычислили критические частоты Щита.
— Само имя «Хронос» восходит ко временам еще до Бегства, — заметил Омилов. — Почему-то этот артефакт прислали мне по почте, хотя изначально адресатом значился мой бывший студент, работающий сейчас на Брангорнийском узле.