Страница:
Брендон резко повернулся лицом к нему.
— Никто не знает, что я здесь, — сказал он. — Мы прибыли сюда как два частных лица с одного из орбитальных поселений — за этим проследил Деральце. И мы очень скоро улетим — это если вы боитесь, что Семион смог выследить нас.
Омилов кивнул и раскрыл рот, но Брендон опередил его.
— Себастьян! — произнес он, отойдя от перил. — Сколько лет вы знакомы с моим отцом?
Омилов не понял, что крылось за этим вопросом: ответ на него был хорошо известен Брендону.
— Почти тридцать пять лет, — задумчиво ответил он. — Я работал тогда в отделе ксеноархеологии Совета Внешних Сношений. Мы встретились при довольно необычных обстоятельствах на планете за пределами Тысячи Солнц.
— Вы никогда раньше не рассказывали об этом.
Омилов усмехнулся.
— Ты был на редкость настырным мальчишкой. Лучшим способом избежать твоих вопросов было сделать так, чтобы ты вообще не знал, о чем спрашивать. — Голос его погрустнел. — Но по крайней мере от этого знания тебя не убудет: планета действительно была безымянной, и никогда не получит имени. Она объявлена под карантином нулевого класса — заходящие в систему суда уничтожаются без предупреждения. Одно время казалось, что жизнь на её поверхности лучше просто испепелить, и, если о ней станет известно, так и случится. Все это находится под личным контролем Панарха.
Последовала долгая пауза. Где-то вдалеке кричала ночная ящерица, и это походило на женский плач, внося грустную нотку в торжествующий лягушачий хор. Когда Брендон заговорил снова, голос его звучал задумчиво.
— Когда я рос, вы были одним из самых близких его друзей. Я помню, как менялся он, когда вы оставались вдвоем, — совсем другой, чем в окружении придворных.
— Другой, — вздохнул Омилов то ли утвердительно, то ли вопросительно.
Брендон чуть улыбнулся.
— Я ведь жил у вас после того, как мою мать убили. — Голос его не дрогнул, но Омилов заметил, как судорожно стиснулись его пальцы на мраморной балюстраде.
— Ты знаешь почему, — сказал Омилов, тщательно взвешивая слова. — Мне казалось, мы с тобой достаточно часто обсуждали опасности тех лет.
Брендон жестом выразил согласие.
— Мои настырные вопросы... но вы ведь всегда отвечали на них, разве нет? — Он усмехнулся. — Собственно, потому я и прилетел сюда, прежде чем... — Он пожал плечами и вдруг резко повернулся к Омилову: — Себастьян, когда вы бросили Артелион... ушли в отставку десять лет назад, ваша карьера была в расцвете. Вы могли бы получить место в Геральдическом Совете — рыцарское звание считается ступенькой к этому, так ведь? К вам прислушивался мой отец, у вас были влиятельные друзья в Совете и в Магистериуме; множество людей посвящают всю жизнь тому, чтобы достичь этого. Вы могли бы даже войти в Высший Совет. Но вы предпочли уйти.
Омилов отвечал осторожно — и на этот вопрос, и на те, что остались невысказанными.
— Наверняка ты слышал от своего отца, скорее всего не раз, что править Тысячей Солнц не под силу никому.
— «Правитель Вселенной — правитель ничей; власть над мирами держит крепче цепей...» — процитировал Брендон.
— Твой отец живет с этим и страдает от этого. Подобно любому из сорока шести его предшественников, ему приходится опираться на других людей, на тысячи других людей, в большинстве своем незнакомых, судить о которых он может лишь понаслышке. — Омилов обнаружил, что расхаживает взад и вперед, сложив руки на животе и выставив пальцы — привычка, хорошо знакомая всем его студентам. Он опустил руки. — И подобно всем своим предшественникам, он допускает иногда ошибки.
Он покачал головой.
— Я пытался предостеречь его насчет близкого ему человека, не заслуживавшего, по моему мнению, такого доверия. Он не стал, не захотел меня слушать: самое замечательное качество твоего отца — его верность. А я не мог не говорить ему правды, пусть и в ущерб нашей с ним дружбе. Ну и в конце концов... — Омилов поколебался, но только мгновение. — В конце концов был уничтожен преданный и талантливый человек, а я ничего не смог сделать, чтобы помешать этому, хотя происходило все у меня на глазах. После этого я понял, что не могу больше оставаться на Артелионе.
Брендон кивнул, и последние следы сдержанности и замкнутости исчезли с его лица.
— Лусор, — резко произнес он. — Но знаете ли вы, почему...
Внезапно всю усадьбу залило ослепительно ярким, ярче солнца, светом, от которого по земле протянулись черные угловатые тени. Омилов крепко зажмурился; перед глазами продолжали плыть круга. Почти сразу же кожу начало покалывать, таким наэлектризованным сделался воздух; сияние ослабло. С верхушек ближних деревьев сорвалась стая джизлов, возмущенных неурочным дневным светом.
Зрение возвращалось к Омилову, но медленно. Когда к нему вернулась способность различать окружающие предметы, Брендон смотрел вверх, на быстро тающую в небе к востоку от Тиры светлую точку. Ночное небо полностью преобразилось: большинства звезд не было теперь видно вовсе, самые яркие виднелись, но блеклыми пятнышками, а две луны казались тусклыми круглыми зеркалами. На горизонте с севера вырастали и тянулись к югу яркие языки призрачного пламени, на глазах делаясь все ярче и ярче.
— Силовой щит включен, — сказал Брендон. — Должно быть, это один из резонансных генераторов.
— Авария?
— Нет.
В голосе Брендона не было и доли сомнения, и Омилов подумал, что, хотя военное образование молодого человека и прервали десять лет назад, в таких вещах он разбирается лучше гностора ксенологии.
— Нет, это наверняка нападение. Если это один из резонаторов, пространство внутри орбиты открыто для выхода из скачка — это классический маневр... если верить тем ситуациям на тренажере, которые мне позволили проиграть, — добавил он не без горькой иронии.
К ним присоединился Осри и застыл, уставясь на юг.
— Это еще что? — ткнул он пальцем, и тут же глаза его пораженно расширились. — Нет, не может быть... Это ведь не синхролифт?
Длинная, бело-голубая полоска слабого света медленно поднималась к яркой звезде — узлу. Немного выше виднелась еще одна, бледнее. Они оцепенело смотрели с минуту, потом Омилов не выдержал:
— Что же это такое мы видим? Ведь это ствол орбитального лифта, верно?
— Его оборвал силовой щит, — тихо ответил Деральце, — и теперь аварийные буксиры пытаются вывести его из экваториальной плоскости Шарванна, чтобы он не задел узла или одного из Верхних поселений.
— Второй ствол — система инерционного запуска грузовиков, — сказал вдруг Брендон. — Его тоже сбросили, чтобы он не утащил узел с орбиты. Помнится, я видел чип о нападении на Альфейос, на заключительном этапе вторжения Шиидры...
— Шиидра! — взвизгнул кто-то. — Храни нас Телос!
Одна мысль об этих свирепых, собакоподобных созданиях с их плоскими кораблями-эллипсоидами, вызвала среди слуг панический шепот.
— С Шиидрой окончательно разделались более пятидесяти лет назад.
Омилов с удовлетворением отметил, что последняя реплика исходила от Парракера, его дворецкого. Тот вообще обладал магической способностью наводить порядок среди слуг, так что неизбежная для большинства других домов вздорная болтовня здесь практически исключалась.
— Нет, — возразил Осри. — Только с передовой базой, откуда они устраивали набеги на Панархию. Их родную систему так и не нашли.
Парракер позволил себе чуть сжать губы, отчего его седые усы возмущенно встопорщились. Шепот среди слуг возобновился. Омилов вздохнул. Среди черт, унаследованных Осри от матери, склонность ставить точность выше разумной сдержанности была далеко не последней,
— Маловероятно, чтобы, лишившись важного аванпоста, Шиидра отважилась напасть на одну из Внутренних Планет Тысячи Солнц — какая-нибудь пограничная планетка была бы куда более логичным выбором. — Брендон говорил сухим, официальным языком — большая для него редкость. Каким бы непривычным ни показалось это Омилову, на слуг это произвело впечатление: они поверили. — Кто бы ни были напавшие, это люди.
Лицо Осри приобрело кислое выражение: он не мог позволить себе спорить со стоящим выше его в социальной иерархии, так что ему пришлось смолчать, проглотив пилюлю,
«Отменно проделано, Брендон!» — подумал Омилов, стараясь, однако, чтобы удовольствие не прочиталось на его лице.
Парракер начал сгонять свою паству обратно в дом. Прокатился далекий гром, и сияние сделалось ярче, хотя и не так быстро, как в первый раз. Налетел порыв ветра, принеся с собой слабый запах озона.
— Почему бы нам троим не перейти в библиотеку? — предложил Омилов, думая больше о смотрящих на него слугах. — Там нам будет удобнее, к тому же, возможно, мы сможем узнать по ДатаНету, что же здесь происходит.
Как раз когда они входили в дом, новая вспышка, слабее первой, залила светом веранду. Они повернулись вовремя, чтобы увидеть серию небольших вспышек, оставивших за собой в небе быстро расплывающиеся светлые круги.
— Перестрелка между кораблями, — пробормотал Деральце. Он стоял прямо за спиной Брендона; чем бы он ни занимался час назад, сейчас он был на посту. Омилов подумал, вооружен ли он, и пришел к неутешительному выводу, что Деральце, скорее всего, представляет собой ходячий арсенал.
Омилов загнал всех троих в дом, успев услышать напоследок еще один далекий гром и свист нарастающего ветра.
В эту полную потрясений ночь особенно приятно было застать библиотеку такой, как всегда — со всеми её привычными запахами и корешками книг и чипов, уютно поблескивавшими на потемневших от времени деревянных полках. Приятно было ступать по мягкому зеленому ковру, смотреть на высокий потолок, на охватывающую помещение с трех сторон галерею, на которую вела спиральная лестница.
Четвертая стена была закрыта тяжелыми портьерами — окна здесь выходили на ту же лужайку, что и окна кабинета Омилова. В библиотеке стоял слабый запах кожи и воска — уютный запах, от которого остальной мир казался далеким-далеким.
— Садитесь, пожалуйста, — произнес Омилов.
Брендон с Осри выбрали себе по мягкому креслу так, чтобы лучше видеть экран коммуникатора, и Омилов набрал на пульте код ДатаНета. Деральце занял место за креслом Брендона, откуда мог смотреть и на экран, и на дверь.
Почти сразу же стало ясно, что никому из novosti — комментаторов ДатаНета — не известно ничего такого, что бы они не знали сами. В любом случае большая часть информации транслировалась через Узел, а нормальная связь с ним и Верхними поселениями оборвалась с разрушением орбитального лифта, тогда как поля Теслы пропускали только высокочастотные военные сообщения, не воспринимаемые бытовыми коммуникаторами. Одно из агентств даже передало ту запись, о которой говорил Брендон, — нападение Шиидры на Альфейос тридцать лет назад, вместе с графическими изображениями враждебных существ. Поморщившись, Омилов выключил экран.
— Безответственный вздор! — воскликнул он. — Если уж на то пошло, догадки мы и сами можем строить. Если это люди, то единственный, кто мог бы пойти на такое — это рифтеры, хотя ума не приложу, с чего им творить такую глупость.
Брендон быстро поднял взгляд, но первым заговорил Осри.
— Рифтеры? Оборванцы, пираты и работорговцы, нападающие на крупную планету? — Он возмущенно скрестил руки на груди. — Ничего, наш флот положит этому конец, и очень быстро.
Тут появился Парракер с кофе и коньяком, и Осри сел. Омилов нажал клавишу на пульте, отодвигая шторы. Зрелище неповторимой красоты — переливающееся сполохами небо и облака в кружевах молний на горизонте — целиком завладело их вниманием, и дальше они сидели в тишине, прерываемой только приближающимися раскатами грома и негромким звоном посуды о стеклянные столешницы.
Немного погодя с пульта послышался негромкий сигнал. Омилов выпрямился, стряхивая воспоминания.
— Да?
— Голоком от Его Светлости, сэр.
Омилов зажмурился: неужели у Архона нет дел важнее, чем звонить ему? Жестом руки он пригласил Брендона и Осри подойти ближе, чтобы слышать разговор, и включил коммуникатор.
Прямо перед их креслами соткался в воздухе, чуть дрогнул, настраиваясь, и материализовался образ невысокого, коренастого мужчины лет тридцати пяти, в простом военном мундире; безукоризненно отглаженные брюки были заправлены в блестящие лаком сапоги. На его груди красовался единственный знак отличия, Солнечный Герб. Белоснежный мундир казался еще светлее на фоне черной кожи и черных же курчавых волос. В темных глазах стояла тревога, но лицо осветилось улыбкой, когда взгляд остановился на Омилове.
— Себастьян! Рад видеть вас в добром здравии. У меня нет времени на расшаркивания, поэтому перехожу к делу; считайте, что это настолько близко к приказу, насколько позволяет мне мое положение: я должен как можно скорее видеть вас здесь, в Меррине.
Взгляд его переместился в сторону, скользнул по Осри — это сопровождалось вежливым кивком — и застыл, наткнувшись на Брендона. Омиловские подозрения насчет того, почему Танри Фазо опасается за его безопасность, сменились совсем другими, когда Архон после короткого колебания поклонился, крепко сжав губы.
— Ваше Высочество, на вашем присутствии здесь я тоже вынужден настаивать. — Голос его звучал сухо, официально.
Лицо Осри было угрюмее некуда. Брендон промолчал, лишь слегка наклонив голову.
— Мы будем рады повиноваться, Ваша Светлость, — поспешно произнес Омилов, — но я не понимаю...
— Простите, Себастьян, но мне некогда объяснять. За вами уже отправлена военная охрана. До встречи.
Он кивнул, отвесил еще один формальный поклон в сторону Брендона, и изображение померкло.
Несколько минут спустя оглушительный рев сверхзвуковой машины известил о прибытии охраны. Сквозь окно библиотеки они увидели хищный силуэт, мягко опустившийся на лужайку. Зарницы надвигающейся грозы отсвечивали на полированных боках.
Осри медленно поднялся из кресла, явно не в силах оторвать взгляд от корабля. Омилов дотронулся до босуэлла.
— Парракер, мне надо поговорить с тобой.
Наверное, напряжение в голосе Омилова заставило пожилого дворецкого появиться быстрее, чем этого можно было бы ожидать от его дородной туши.
— Архон требует, чтобы мы прибыли в Меррин. Он не имел возможности объяснить нам, что происходит. Если... — он поколебался немного, — если что-то будет угрожать этому дому, я доверяю тебе руководство слугами. Их безопасность должна стать твоей первоочередной задачей. Кстати, в потайном сейфе находится деревянный ларец; я должен просить тебя лично доставить его в Университет и проследить за тем, чтобы его поместили в хранилище. Где найти шифр, ты знаешь. Спасибо, Парракер. Надеюсь, мы скоро вернемся. — Он улыбнулся своим спутникам. — Ну что, идем, господа?
Первым шел Брендон, Деральце — как и можно было ожидать — держался за ним. Внизу у лестницы их ждали уже военные в боевом облачении; при виде Брендона они вытянулись по стойке «смирно». Брендон улыбнулся им, проходя, Осри миновал их, словно не заметив. Омилов подошел к двери, и они сомкнулись за его спиной, однако шаги его замедлились, и он остановился.
— Сэр, — начал один из военных. — Его Светлость дал нам указание спешить, насколько...
— Нет, — медленно произнес Омилов, — это не менее правдоподобно, чем его появление.
— О чем это ты, папа? — остановился и повернулся к нему Осри.
Нерешительность Омилова разом исчезла куда-то, сменившись целеустремленностью.
— Прошу вас, Ваше Высочество, Осри, проходите в шаттл. Я догоню вас через минуту.
Он торопливо направился обратно в дом, сопровождаемый одним из охранников.
Меньше чем через минуту он протиснулся в люк шаттла и опустился в мягкое кресло рядом с сыном. Оба — к Брендон, и Осри — не сводили глаз с резного деревянного ларца в руках у Омилова.
— Что? — не выдержал Осри. — Зачем тебе эта безделица, папа?
— Как по-твоему, почему Его Светлость в такое время из всех людей хочет видеть именно меня? Здравый смысл говорит, что между этим, — он поднял маленький ящик, — и тем противостоянием, что происходит у нас над головами, не может быть никакой связи, но тот же самый здравый смысл вообще отрицает вероятность всего происходящего, не так ли?
— Если эта штука и впрямь так важна, как ты считаешь, — ответил Осри тоном взрослого, обращающегося к неразумному дитяти, — разве не лучше ли было бы доверить Парракеру доставить её в безопасное место?
Омилов покосился на Деральце, потом на охранников, и пробормотал тихо, но голосом, не допускающим дальнейших препирательств:
— Я полагаю, эта вещь и направляется в место, где ей будет гарантирована безопасность.
Осри позволил себе фыркнуть, но тихо, и отвернулся к ближнему иллюминатору. Машина взмыла в небо и устремилась к столице.
8
— Никто не знает, что я здесь, — сказал он. — Мы прибыли сюда как два частных лица с одного из орбитальных поселений — за этим проследил Деральце. И мы очень скоро улетим — это если вы боитесь, что Семион смог выследить нас.
Омилов кивнул и раскрыл рот, но Брендон опередил его.
— Себастьян! — произнес он, отойдя от перил. — Сколько лет вы знакомы с моим отцом?
Омилов не понял, что крылось за этим вопросом: ответ на него был хорошо известен Брендону.
— Почти тридцать пять лет, — задумчиво ответил он. — Я работал тогда в отделе ксеноархеологии Совета Внешних Сношений. Мы встретились при довольно необычных обстоятельствах на планете за пределами Тысячи Солнц.
— Вы никогда раньше не рассказывали об этом.
Омилов усмехнулся.
— Ты был на редкость настырным мальчишкой. Лучшим способом избежать твоих вопросов было сделать так, чтобы ты вообще не знал, о чем спрашивать. — Голос его погрустнел. — Но по крайней мере от этого знания тебя не убудет: планета действительно была безымянной, и никогда не получит имени. Она объявлена под карантином нулевого класса — заходящие в систему суда уничтожаются без предупреждения. Одно время казалось, что жизнь на её поверхности лучше просто испепелить, и, если о ней станет известно, так и случится. Все это находится под личным контролем Панарха.
Последовала долгая пауза. Где-то вдалеке кричала ночная ящерица, и это походило на женский плач, внося грустную нотку в торжествующий лягушачий хор. Когда Брендон заговорил снова, голос его звучал задумчиво.
— Когда я рос, вы были одним из самых близких его друзей. Я помню, как менялся он, когда вы оставались вдвоем, — совсем другой, чем в окружении придворных.
— Другой, — вздохнул Омилов то ли утвердительно, то ли вопросительно.
Брендон чуть улыбнулся.
— Я ведь жил у вас после того, как мою мать убили. — Голос его не дрогнул, но Омилов заметил, как судорожно стиснулись его пальцы на мраморной балюстраде.
— Ты знаешь почему, — сказал Омилов, тщательно взвешивая слова. — Мне казалось, мы с тобой достаточно часто обсуждали опасности тех лет.
Брендон жестом выразил согласие.
— Мои настырные вопросы... но вы ведь всегда отвечали на них, разве нет? — Он усмехнулся. — Собственно, потому я и прилетел сюда, прежде чем... — Он пожал плечами и вдруг резко повернулся к Омилову: — Себастьян, когда вы бросили Артелион... ушли в отставку десять лет назад, ваша карьера была в расцвете. Вы могли бы получить место в Геральдическом Совете — рыцарское звание считается ступенькой к этому, так ведь? К вам прислушивался мой отец, у вас были влиятельные друзья в Совете и в Магистериуме; множество людей посвящают всю жизнь тому, чтобы достичь этого. Вы могли бы даже войти в Высший Совет. Но вы предпочли уйти.
Омилов отвечал осторожно — и на этот вопрос, и на те, что остались невысказанными.
— Наверняка ты слышал от своего отца, скорее всего не раз, что править Тысячей Солнц не под силу никому.
— «Правитель Вселенной — правитель ничей; власть над мирами держит крепче цепей...» — процитировал Брендон.
— Твой отец живет с этим и страдает от этого. Подобно любому из сорока шести его предшественников, ему приходится опираться на других людей, на тысячи других людей, в большинстве своем незнакомых, судить о которых он может лишь понаслышке. — Омилов обнаружил, что расхаживает взад и вперед, сложив руки на животе и выставив пальцы — привычка, хорошо знакомая всем его студентам. Он опустил руки. — И подобно всем своим предшественникам, он допускает иногда ошибки.
Он покачал головой.
— Я пытался предостеречь его насчет близкого ему человека, не заслуживавшего, по моему мнению, такого доверия. Он не стал, не захотел меня слушать: самое замечательное качество твоего отца — его верность. А я не мог не говорить ему правды, пусть и в ущерб нашей с ним дружбе. Ну и в конце концов... — Омилов поколебался, но только мгновение. — В конце концов был уничтожен преданный и талантливый человек, а я ничего не смог сделать, чтобы помешать этому, хотя происходило все у меня на глазах. После этого я понял, что не могу больше оставаться на Артелионе.
Брендон кивнул, и последние следы сдержанности и замкнутости исчезли с его лица.
— Лусор, — резко произнес он. — Но знаете ли вы, почему...
Внезапно всю усадьбу залило ослепительно ярким, ярче солнца, светом, от которого по земле протянулись черные угловатые тени. Омилов крепко зажмурился; перед глазами продолжали плыть круга. Почти сразу же кожу начало покалывать, таким наэлектризованным сделался воздух; сияние ослабло. С верхушек ближних деревьев сорвалась стая джизлов, возмущенных неурочным дневным светом.
Зрение возвращалось к Омилову, но медленно. Когда к нему вернулась способность различать окружающие предметы, Брендон смотрел вверх, на быстро тающую в небе к востоку от Тиры светлую точку. Ночное небо полностью преобразилось: большинства звезд не было теперь видно вовсе, самые яркие виднелись, но блеклыми пятнышками, а две луны казались тусклыми круглыми зеркалами. На горизонте с севера вырастали и тянулись к югу яркие языки призрачного пламени, на глазах делаясь все ярче и ярче.
— Силовой щит включен, — сказал Брендон. — Должно быть, это один из резонансных генераторов.
— Авария?
— Нет.
В голосе Брендона не было и доли сомнения, и Омилов подумал, что, хотя военное образование молодого человека и прервали десять лет назад, в таких вещах он разбирается лучше гностора ксенологии.
— Нет, это наверняка нападение. Если это один из резонаторов, пространство внутри орбиты открыто для выхода из скачка — это классический маневр... если верить тем ситуациям на тренажере, которые мне позволили проиграть, — добавил он не без горькой иронии.
К ним присоединился Осри и застыл, уставясь на юг.
— Это еще что? — ткнул он пальцем, и тут же глаза его пораженно расширились. — Нет, не может быть... Это ведь не синхролифт?
Длинная, бело-голубая полоска слабого света медленно поднималась к яркой звезде — узлу. Немного выше виднелась еще одна, бледнее. Они оцепенело смотрели с минуту, потом Омилов не выдержал:
— Что же это такое мы видим? Ведь это ствол орбитального лифта, верно?
— Его оборвал силовой щит, — тихо ответил Деральце, — и теперь аварийные буксиры пытаются вывести его из экваториальной плоскости Шарванна, чтобы он не задел узла или одного из Верхних поселений.
— Второй ствол — система инерционного запуска грузовиков, — сказал вдруг Брендон. — Его тоже сбросили, чтобы он не утащил узел с орбиты. Помнится, я видел чип о нападении на Альфейос, на заключительном этапе вторжения Шиидры...
— Шиидра! — взвизгнул кто-то. — Храни нас Телос!
Одна мысль об этих свирепых, собакоподобных созданиях с их плоскими кораблями-эллипсоидами, вызвала среди слуг панический шепот.
— С Шиидрой окончательно разделались более пятидесяти лет назад.
Омилов с удовлетворением отметил, что последняя реплика исходила от Парракера, его дворецкого. Тот вообще обладал магической способностью наводить порядок среди слуг, так что неизбежная для большинства других домов вздорная болтовня здесь практически исключалась.
— Нет, — возразил Осри. — Только с передовой базой, откуда они устраивали набеги на Панархию. Их родную систему так и не нашли.
Парракер позволил себе чуть сжать губы, отчего его седые усы возмущенно встопорщились. Шепот среди слуг возобновился. Омилов вздохнул. Среди черт, унаследованных Осри от матери, склонность ставить точность выше разумной сдержанности была далеко не последней,
— Маловероятно, чтобы, лишившись важного аванпоста, Шиидра отважилась напасть на одну из Внутренних Планет Тысячи Солнц — какая-нибудь пограничная планетка была бы куда более логичным выбором. — Брендон говорил сухим, официальным языком — большая для него редкость. Каким бы непривычным ни показалось это Омилову, на слуг это произвело впечатление: они поверили. — Кто бы ни были напавшие, это люди.
Лицо Осри приобрело кислое выражение: он не мог позволить себе спорить со стоящим выше его в социальной иерархии, так что ему пришлось смолчать, проглотив пилюлю,
«Отменно проделано, Брендон!» — подумал Омилов, стараясь, однако, чтобы удовольствие не прочиталось на его лице.
Парракер начал сгонять свою паству обратно в дом. Прокатился далекий гром, и сияние сделалось ярче, хотя и не так быстро, как в первый раз. Налетел порыв ветра, принеся с собой слабый запах озона.
— Почему бы нам троим не перейти в библиотеку? — предложил Омилов, думая больше о смотрящих на него слугах. — Там нам будет удобнее, к тому же, возможно, мы сможем узнать по ДатаНету, что же здесь происходит.
Как раз когда они входили в дом, новая вспышка, слабее первой, залила светом веранду. Они повернулись вовремя, чтобы увидеть серию небольших вспышек, оставивших за собой в небе быстро расплывающиеся светлые круги.
— Перестрелка между кораблями, — пробормотал Деральце. Он стоял прямо за спиной Брендона; чем бы он ни занимался час назад, сейчас он был на посту. Омилов подумал, вооружен ли он, и пришел к неутешительному выводу, что Деральце, скорее всего, представляет собой ходячий арсенал.
Омилов загнал всех троих в дом, успев услышать напоследок еще один далекий гром и свист нарастающего ветра.
В эту полную потрясений ночь особенно приятно было застать библиотеку такой, как всегда — со всеми её привычными запахами и корешками книг и чипов, уютно поблескивавшими на потемневших от времени деревянных полках. Приятно было ступать по мягкому зеленому ковру, смотреть на высокий потолок, на охватывающую помещение с трех сторон галерею, на которую вела спиральная лестница.
Четвертая стена была закрыта тяжелыми портьерами — окна здесь выходили на ту же лужайку, что и окна кабинета Омилова. В библиотеке стоял слабый запах кожи и воска — уютный запах, от которого остальной мир казался далеким-далеким.
— Садитесь, пожалуйста, — произнес Омилов.
Брендон с Осри выбрали себе по мягкому креслу так, чтобы лучше видеть экран коммуникатора, и Омилов набрал на пульте код ДатаНета. Деральце занял место за креслом Брендона, откуда мог смотреть и на экран, и на дверь.
Почти сразу же стало ясно, что никому из novosti — комментаторов ДатаНета — не известно ничего такого, что бы они не знали сами. В любом случае большая часть информации транслировалась через Узел, а нормальная связь с ним и Верхними поселениями оборвалась с разрушением орбитального лифта, тогда как поля Теслы пропускали только высокочастотные военные сообщения, не воспринимаемые бытовыми коммуникаторами. Одно из агентств даже передало ту запись, о которой говорил Брендон, — нападение Шиидры на Альфейос тридцать лет назад, вместе с графическими изображениями враждебных существ. Поморщившись, Омилов выключил экран.
— Безответственный вздор! — воскликнул он. — Если уж на то пошло, догадки мы и сами можем строить. Если это люди, то единственный, кто мог бы пойти на такое — это рифтеры, хотя ума не приложу, с чего им творить такую глупость.
Брендон быстро поднял взгляд, но первым заговорил Осри.
— Рифтеры? Оборванцы, пираты и работорговцы, нападающие на крупную планету? — Он возмущенно скрестил руки на груди. — Ничего, наш флот положит этому конец, и очень быстро.
Тут появился Парракер с кофе и коньяком, и Осри сел. Омилов нажал клавишу на пульте, отодвигая шторы. Зрелище неповторимой красоты — переливающееся сполохами небо и облака в кружевах молний на горизонте — целиком завладело их вниманием, и дальше они сидели в тишине, прерываемой только приближающимися раскатами грома и негромким звоном посуды о стеклянные столешницы.
Немного погодя с пульта послышался негромкий сигнал. Омилов выпрямился, стряхивая воспоминания.
— Да?
— Голоком от Его Светлости, сэр.
Омилов зажмурился: неужели у Архона нет дел важнее, чем звонить ему? Жестом руки он пригласил Брендона и Осри подойти ближе, чтобы слышать разговор, и включил коммуникатор.
Прямо перед их креслами соткался в воздухе, чуть дрогнул, настраиваясь, и материализовался образ невысокого, коренастого мужчины лет тридцати пяти, в простом военном мундире; безукоризненно отглаженные брюки были заправлены в блестящие лаком сапоги. На его груди красовался единственный знак отличия, Солнечный Герб. Белоснежный мундир казался еще светлее на фоне черной кожи и черных же курчавых волос. В темных глазах стояла тревога, но лицо осветилось улыбкой, когда взгляд остановился на Омилове.
— Себастьян! Рад видеть вас в добром здравии. У меня нет времени на расшаркивания, поэтому перехожу к делу; считайте, что это настолько близко к приказу, насколько позволяет мне мое положение: я должен как можно скорее видеть вас здесь, в Меррине.
Взгляд его переместился в сторону, скользнул по Осри — это сопровождалось вежливым кивком — и застыл, наткнувшись на Брендона. Омиловские подозрения насчет того, почему Танри Фазо опасается за его безопасность, сменились совсем другими, когда Архон после короткого колебания поклонился, крепко сжав губы.
— Ваше Высочество, на вашем присутствии здесь я тоже вынужден настаивать. — Голос его звучал сухо, официально.
Лицо Осри было угрюмее некуда. Брендон промолчал, лишь слегка наклонив голову.
— Мы будем рады повиноваться, Ваша Светлость, — поспешно произнес Омилов, — но я не понимаю...
— Простите, Себастьян, но мне некогда объяснять. За вами уже отправлена военная охрана. До встречи.
Он кивнул, отвесил еще один формальный поклон в сторону Брендона, и изображение померкло.
Несколько минут спустя оглушительный рев сверхзвуковой машины известил о прибытии охраны. Сквозь окно библиотеки они увидели хищный силуэт, мягко опустившийся на лужайку. Зарницы надвигающейся грозы отсвечивали на полированных боках.
Осри медленно поднялся из кресла, явно не в силах оторвать взгляд от корабля. Омилов дотронулся до босуэлла.
— Парракер, мне надо поговорить с тобой.
Наверное, напряжение в голосе Омилова заставило пожилого дворецкого появиться быстрее, чем этого можно было бы ожидать от его дородной туши.
— Архон требует, чтобы мы прибыли в Меррин. Он не имел возможности объяснить нам, что происходит. Если... — он поколебался немного, — если что-то будет угрожать этому дому, я доверяю тебе руководство слугами. Их безопасность должна стать твоей первоочередной задачей. Кстати, в потайном сейфе находится деревянный ларец; я должен просить тебя лично доставить его в Университет и проследить за тем, чтобы его поместили в хранилище. Где найти шифр, ты знаешь. Спасибо, Парракер. Надеюсь, мы скоро вернемся. — Он улыбнулся своим спутникам. — Ну что, идем, господа?
Первым шел Брендон, Деральце — как и можно было ожидать — держался за ним. Внизу у лестницы их ждали уже военные в боевом облачении; при виде Брендона они вытянулись по стойке «смирно». Брендон улыбнулся им, проходя, Осри миновал их, словно не заметив. Омилов подошел к двери, и они сомкнулись за его спиной, однако шаги его замедлились, и он остановился.
— Сэр, — начал один из военных. — Его Светлость дал нам указание спешить, насколько...
— Нет, — медленно произнес Омилов, — это не менее правдоподобно, чем его появление.
— О чем это ты, папа? — остановился и повернулся к нему Осри.
Нерешительность Омилова разом исчезла куда-то, сменившись целеустремленностью.
— Прошу вас, Ваше Высочество, Осри, проходите в шаттл. Я догоню вас через минуту.
Он торопливо направился обратно в дом, сопровождаемый одним из охранников.
Меньше чем через минуту он протиснулся в люк шаттла и опустился в мягкое кресло рядом с сыном. Оба — к Брендон, и Осри — не сводили глаз с резного деревянного ларца в руках у Омилова.
— Что? — не выдержал Осри. — Зачем тебе эта безделица, папа?
— Как по-твоему, почему Его Светлость в такое время из всех людей хочет видеть именно меня? Здравый смысл говорит, что между этим, — он поднял маленький ящик, — и тем противостоянием, что происходит у нас над головами, не может быть никакой связи, но тот же самый здравый смысл вообще отрицает вероятность всего происходящего, не так ли?
— Если эта штука и впрямь так важна, как ты считаешь, — ответил Осри тоном взрослого, обращающегося к неразумному дитяти, — разве не лучше ли было бы доверить Парракеру доставить её в безопасное место?
Омилов покосился на Деральце, потом на охранников, и пробормотал тихо, но голосом, не допускающим дальнейших препирательств:
— Я полагаю, эта вещь и направляется в место, где ей будет гарантирована безопасность.
Осри позволил себе фыркнуть, но тихо, и отвернулся к ближнему иллюминатору. Машина взмыла в небо и устремилась к столице.
8
— Огонь!
Мостик «Лит» содрогнулся в такт удвоенному воплю ускорителя, и из-под нижнего обреза обзорного экрана вырвалась привычная багрово-красная цепочка следов гиперснарядов. Мгновение спустя залившее экран сияние возвестило о том, что снаряды нашли цель.
— Есть! — Хрим возбужденно хлопнул себя по бедрам, не в силах оторвать взгляда от аккуратного шара яркого света, бело-голубого в центре и начинающего краснеть по краям, вспыхнувшего на месте, где только что находился фрегат панархистов.
— Это был последний, кэп, — объявил Эрби. — Всех остальных мы уже сделали.
— Аллуван, повреждения!
Низенький, толстый рифтер за пультом систем безопасности повернулся и помахал в воздухе гордо поднятым большим пальцем.
— Ничего серьезного, так — царапина или две. Справимся.
— Вот такой бой мне по душе! — хохотнул Хрим. Сердце все еще колотилось в груди от возбуждения. — Быстро, чисто, а главное — безболезненно. Дясил, передай на Синк-2 пароль «Черное Сердце» — посмотрим, проснулся ли там мой приятель. И скажи «Новограту», пусть прекратят палить по Щиту — время, отпущенное ихнему черномазому Архону, почти истекло.
Пока он ждал подтверждения связи с узлом, на экране вновь возникла затуманенная дымкой силового щита поверхность Шарванна. Яркое полярное сияние плясало над ледяной шапкой планеты. Чуть в стороне завис в космосе крошечный силуэт «Новограта». На таком расстоянии ракетная установка, повернутая к планете, казалась не толще иглы.
— Ничего, если я дам увеличение, а, кэп? — спросил Дясил. — Я тут пишу чип для нашего телека, и уж первую-то их ракету хотелось бы заснять клево.
Хрим кивнул. Он пребывал в приподнятом настроении, так что готов был бы согласиться почти на что угодно. «Новограт» вырос на экране так, что сделался виден герб на серебристом корпусе: окровавленный кинжал в венке цветов.
— Время?
— Десять минут, кэп. — Дясил повернулся к своему пульту. — Ага, импульс с Синка-2. Двусторонняя связь.
На экране возникла голова: бледное лицо с висячими, разной длины усами и глубокими оспинами на щеках. Радужки глаз казались слишком маленькими по сравнению с белками, и это придавало лицу агрессивное, почти безумное выражение.
Значит, Наглуф теперь хоппер-поппер. Интересно, откуда он достает эту дрянь?
— Не могу говорить долго, Хрим, — произнес Наглуф. — Тут у нас жуткая паника — и слишком много любопытных ушей. Насколько я понимаю, кое-кто — не будем называть имен — изменил планы, если это, конечно, не ты сам решил рискнуть своей задницей. На случай, если ты этого не знаешь, в системе дежурит крейсер. Ладно, у меня для тебя всего одна настоящая новость, зато какая: нур-Аркад здесь! — Он сделал выжидающую паузу.
Хрим чуть не свалился с кресла.
— Что?
Разве в том чипе не говорилось, что Эсабиан разделался со всеми тремя... нет: «У нас нет информации о его местонахождении».
— Вот именно, — продолжал Наглуф, выждав немного. — Лакомый кусочек для Мстителя, не правда ли? Один из моих людей засек его вчера в космопорте Меррина. Прибыл как частное лицо, документы на имя какого-то высокожителя, но это он, гадом буду.
— Молодчага, Наги. Тебе причитается. Сколько хоппера тебе хотелось бы? — Хрим расхохотался при виде замешательства собеседника, однако оно быстро уступило место деловому расчету.
— Хоппер я достану и сам. Вот если бы ты отдал мне узел, разделавшись здесь, — разумеется, положенный куш тебе...
— Раскатал губу! Двадцать тебе, восемьдесят мне.
Хрим нажал на клавишу отключения связи, не в силах удержаться от хохота при виде смеси жадности и обиды на лице Наглуфа.
«И если от него будут еще неприятности, я найду кого-нибудь, кто сунет ему перо...»
— Дясил, передай на «Новограт», пусть попридержат пальбу. Пора мне переговорить с Его Пустозвонством. Дай мне связь.
Хрим подался вперед в ожидании того, каким будет выражение лица Танри Фазо на этот раз.
Столица была ярко освещена. Когда корабль снизился для посадки в правительственном квартале, Деральце увидел в иллюминатор множество мужчин и женщин в военной форме; перемещения их производили впечатление суеты от бестолковых приказов. Ирония происходящего даже позабавила его немного: похоже, судьба назло всему только заталкивала его глубже в систему.
Крышка люка с приглушенным шипением сдвинулась вбок. Усталый адъютант в помятом мундире встретил их у подножия трапа и, отсалютовав, повел через двор к лифту. За дверью их ожидала женщина в офицерском мундире; взгляд её задержался на мгновение на Деральце — настоящий профессионал всегда узнает себе подобных. Во время спуска у него несколько раз закладывало уши. Наконец их провели по короткому коридору, тяжелая стальная дверь скользнула вбок, и слуха коснулся хор приглушенных голосов — обычный шум штабного помещения в разгар операции.
Внутри и в самом деле царила бурная деятельность. С потолка свисали батареи разнообразных мониторов, пульты под ними переливались огнями. Один кадр сменялся другим; на некоторых виднелись на переднем плане ажурные конструкции — эти снимались с узла или одного из синков, на других — звездолеты с причудливыми эмблемами на бортах: зверями, оружием, игральными картами. Деральце обратил внимание на то, что ни одного военного корабля панархистского флота среди них не было. Меж мониторами виднелись странные угловатые предметы — шумопоглотители, благодаря которым в зале, полном народа, все же можно было с легкостью расслышать собеседника.
Тем не менее даже адъютант не без труда вел их сквозь водоворот прессы, посыльных и прочих разноцветных мундиров. В дальнем углу зала Деральце увидел возвышение, к которому они и приближались. Оборотившись лицом к большому экрану, облокотившись на ажурный парапет, на нем стоял Архон, за которым виднелась женщина — точеные черты лица, завязанные в тугой пучок волосы. Время от времени Танри поворачивал голову, чтобы переговорить с ней.
Пробившись ближе к помосту, Деральце разглядел её пульт — большой, гораздо больше, чем у оперативников внизу. Пальцы её порхали над ним с поразительной быстротой. С этого ракурса был виден уже и основой экран — похоже, на него выводилась окнами вся поступающая информация.
Адъютант оставил их, не доходя нескольких шагов до Архона, подошел к нему и сказал что-то вполголоса. Танри повернулся и с усталой улыбкой подошел поздороваться с ними.
— Себастьян, друг мой, — произнес он, крепко стискивая руку Омилова. — И Осри... я не видел вас со времени вашего поступления в Академию. — Он повернулся к Брендону и склонился в безукоризненно точном — ни на градус больше, чем нужно — поклоне. — Ваше Высочество...
Брендон наклонил голову, но Архон уже отвернулся. Деральце не заметил на лице Брендона ни следа раздражения; впрочем, такой встречи стоило ожидать. В любом случае Крисарх не мог не понимать, что визит на планету члена королевской семьи без предупреждения правящего Архона является чудовищным нарушением этикета, не говоря уже о том, что это нарушало Пакт Анархии. И Деральце не сомневался в том, что Архон высчитал время, необходимое для перелета с Артелиона на Шарванн не хуже, чем это сделал Осри, а это придавало не согласованному предварительно визиту криминальный оттенок.
Небрежно сцепив руки за спиной, Брендон подошел к парапету глянуть на то, что творилось внизу. Деральце заметил, что это не укрылось от внимания Архона. Темные глаза Фазо на мгновение задержались на его лице, прежде чем вернуться к Омилову.
— Спасибо за то, что вы примчались так быстро, Себастьян, несмотря на мою невежливость по голокому.
— Все в порядке, Ваша Светлость, хотя признаюсь, я до сих пор не совсем понимаю, почему в такое время из всех людей вы хотите видеть именно меня.
Архон невесело усмехнулся:
— Если честно, причина этого удивляет меня не меньше, чем вас. Посмотрите-ка сюда. — Он жестом пригласил Омилова к экрану, улыбаясь шире обычного, и дал знак женщине за пультом. — Бикара, будь добра, покажи Себастьяну нашего гостя.
Мостик «Лит» содрогнулся в такт удвоенному воплю ускорителя, и из-под нижнего обреза обзорного экрана вырвалась привычная багрово-красная цепочка следов гиперснарядов. Мгновение спустя залившее экран сияние возвестило о том, что снаряды нашли цель.
— Есть! — Хрим возбужденно хлопнул себя по бедрам, не в силах оторвать взгляда от аккуратного шара яркого света, бело-голубого в центре и начинающего краснеть по краям, вспыхнувшего на месте, где только что находился фрегат панархистов.
— Это был последний, кэп, — объявил Эрби. — Всех остальных мы уже сделали.
— Аллуван, повреждения!
Низенький, толстый рифтер за пультом систем безопасности повернулся и помахал в воздухе гордо поднятым большим пальцем.
— Ничего серьезного, так — царапина или две. Справимся.
— Вот такой бой мне по душе! — хохотнул Хрим. Сердце все еще колотилось в груди от возбуждения. — Быстро, чисто, а главное — безболезненно. Дясил, передай на Синк-2 пароль «Черное Сердце» — посмотрим, проснулся ли там мой приятель. И скажи «Новограту», пусть прекратят палить по Щиту — время, отпущенное ихнему черномазому Архону, почти истекло.
Пока он ждал подтверждения связи с узлом, на экране вновь возникла затуманенная дымкой силового щита поверхность Шарванна. Яркое полярное сияние плясало над ледяной шапкой планеты. Чуть в стороне завис в космосе крошечный силуэт «Новограта». На таком расстоянии ракетная установка, повернутая к планете, казалась не толще иглы.
— Ничего, если я дам увеличение, а, кэп? — спросил Дясил. — Я тут пишу чип для нашего телека, и уж первую-то их ракету хотелось бы заснять клево.
Хрим кивнул. Он пребывал в приподнятом настроении, так что готов был бы согласиться почти на что угодно. «Новограт» вырос на экране так, что сделался виден герб на серебристом корпусе: окровавленный кинжал в венке цветов.
— Время?
— Десять минут, кэп. — Дясил повернулся к своему пульту. — Ага, импульс с Синка-2. Двусторонняя связь.
На экране возникла голова: бледное лицо с висячими, разной длины усами и глубокими оспинами на щеках. Радужки глаз казались слишком маленькими по сравнению с белками, и это придавало лицу агрессивное, почти безумное выражение.
Значит, Наглуф теперь хоппер-поппер. Интересно, откуда он достает эту дрянь?
— Не могу говорить долго, Хрим, — произнес Наглуф. — Тут у нас жуткая паника — и слишком много любопытных ушей. Насколько я понимаю, кое-кто — не будем называть имен — изменил планы, если это, конечно, не ты сам решил рискнуть своей задницей. На случай, если ты этого не знаешь, в системе дежурит крейсер. Ладно, у меня для тебя всего одна настоящая новость, зато какая: нур-Аркад здесь! — Он сделал выжидающую паузу.
Хрим чуть не свалился с кресла.
— Что?
Разве в том чипе не говорилось, что Эсабиан разделался со всеми тремя... нет: «У нас нет информации о его местонахождении».
— Вот именно, — продолжал Наглуф, выждав немного. — Лакомый кусочек для Мстителя, не правда ли? Один из моих людей засек его вчера в космопорте Меррина. Прибыл как частное лицо, документы на имя какого-то высокожителя, но это он, гадом буду.
— Молодчага, Наги. Тебе причитается. Сколько хоппера тебе хотелось бы? — Хрим расхохотался при виде замешательства собеседника, однако оно быстро уступило место деловому расчету.
— Хоппер я достану и сам. Вот если бы ты отдал мне узел, разделавшись здесь, — разумеется, положенный куш тебе...
— Раскатал губу! Двадцать тебе, восемьдесят мне.
Хрим нажал на клавишу отключения связи, не в силах удержаться от хохота при виде смеси жадности и обиды на лице Наглуфа.
«И если от него будут еще неприятности, я найду кого-нибудь, кто сунет ему перо...»
— Дясил, передай на «Новограт», пусть попридержат пальбу. Пора мне переговорить с Его Пустозвонством. Дай мне связь.
Хрим подался вперед в ожидании того, каким будет выражение лица Танри Фазо на этот раз.
* * *
Перелет из поместья Омиловых в столицу оказался недолгим. Деральце пытался представить себе, что думают люди там, внизу, слыша грохот их сверхзвуковой машины. В конце концов он пришел к выводу, что это должно скорее ободрять их, чем тревожить: по крайней мере, это служило свидетельством того, что Архон принимает какие-то меры к обороне.Столица была ярко освещена. Когда корабль снизился для посадки в правительственном квартале, Деральце увидел в иллюминатор множество мужчин и женщин в военной форме; перемещения их производили впечатление суеты от бестолковых приказов. Ирония происходящего даже позабавила его немного: похоже, судьба назло всему только заталкивала его глубже в систему.
Крышка люка с приглушенным шипением сдвинулась вбок. Усталый адъютант в помятом мундире встретил их у подножия трапа и, отсалютовав, повел через двор к лифту. За дверью их ожидала женщина в офицерском мундире; взгляд её задержался на мгновение на Деральце — настоящий профессионал всегда узнает себе подобных. Во время спуска у него несколько раз закладывало уши. Наконец их провели по короткому коридору, тяжелая стальная дверь скользнула вбок, и слуха коснулся хор приглушенных голосов — обычный шум штабного помещения в разгар операции.
Внутри и в самом деле царила бурная деятельность. С потолка свисали батареи разнообразных мониторов, пульты под ними переливались огнями. Один кадр сменялся другим; на некоторых виднелись на переднем плане ажурные конструкции — эти снимались с узла или одного из синков, на других — звездолеты с причудливыми эмблемами на бортах: зверями, оружием, игральными картами. Деральце обратил внимание на то, что ни одного военного корабля панархистского флота среди них не было. Меж мониторами виднелись странные угловатые предметы — шумопоглотители, благодаря которым в зале, полном народа, все же можно было с легкостью расслышать собеседника.
Тем не менее даже адъютант не без труда вел их сквозь водоворот прессы, посыльных и прочих разноцветных мундиров. В дальнем углу зала Деральце увидел возвышение, к которому они и приближались. Оборотившись лицом к большому экрану, облокотившись на ажурный парапет, на нем стоял Архон, за которым виднелась женщина — точеные черты лица, завязанные в тугой пучок волосы. Время от времени Танри поворачивал голову, чтобы переговорить с ней.
Пробившись ближе к помосту, Деральце разглядел её пульт — большой, гораздо больше, чем у оперативников внизу. Пальцы её порхали над ним с поразительной быстротой. С этого ракурса был виден уже и основой экран — похоже, на него выводилась окнами вся поступающая информация.
Адъютант оставил их, не доходя нескольких шагов до Архона, подошел к нему и сказал что-то вполголоса. Танри повернулся и с усталой улыбкой подошел поздороваться с ними.
— Себастьян, друг мой, — произнес он, крепко стискивая руку Омилова. — И Осри... я не видел вас со времени вашего поступления в Академию. — Он повернулся к Брендону и склонился в безукоризненно точном — ни на градус больше, чем нужно — поклоне. — Ваше Высочество...
Брендон наклонил голову, но Архон уже отвернулся. Деральце не заметил на лице Брендона ни следа раздражения; впрочем, такой встречи стоило ожидать. В любом случае Крисарх не мог не понимать, что визит на планету члена королевской семьи без предупреждения правящего Архона является чудовищным нарушением этикета, не говоря уже о том, что это нарушало Пакт Анархии. И Деральце не сомневался в том, что Архон высчитал время, необходимое для перелета с Артелиона на Шарванн не хуже, чем это сделал Осри, а это придавало не согласованному предварительно визиту криминальный оттенок.
Небрежно сцепив руки за спиной, Брендон подошел к парапету глянуть на то, что творилось внизу. Деральце заметил, что это не укрылось от внимания Архона. Темные глаза Фазо на мгновение задержались на его лице, прежде чем вернуться к Омилову.
— Спасибо за то, что вы примчались так быстро, Себастьян, несмотря на мою невежливость по голокому.
— Все в порядке, Ваша Светлость, хотя признаюсь, я до сих пор не совсем понимаю, почему в такое время из всех людей вы хотите видеть именно меня.
Архон невесело усмехнулся:
— Если честно, причина этого удивляет меня не меньше, чем вас. Посмотрите-ка сюда. — Он жестом пригласил Омилова к экрану, улыбаясь шире обычного, и дал знак женщине за пультом. — Бикара, будь добра, покажи Себастьяну нашего гостя.