Смолл Бертрис. Скай О'Малли (Том 1)

   В своей крошечной каюте Мари с двумя своими попутчицами была едва ли в лучшем положении. Днем каюта накалялась, ночью холод пробирал до костей. Вонь из бадьи доводила почти до обморока. Бадью опорожняли через день, еду швыряли сквозь решетку в двери два раза в сутки. Чаще всего давали на удивление вкусное дымящееся варево из перечного зерна с соусом из помидоров, лука и баклажанов и жесткое жилистое мясо - Мари подозревала - козлятину. Приборов не было, ели пальцами, помогая себе маленьким кусочком хлеба, который давали каждой девушке. Воду приносили в кувшине, и они быстро научились ее беречь.
   Когда корабль пришел в Алжир, девушки сгрудились у иллюминатора и следили, как женщин из их деревни сгоняли с палубы. Потом из трюма вывели мужчин, заросших, исхудавших. Их тоже быстро прогнали с палубы. Девушки стали гадать, что случится с ними, когда отворилась дверь и на пороге появился капитан. У него что-то было в руке.
   - Ну-ка, надеть вот это! - приказал он на ужасном французском и швырнул им платья. Когда они повиновались, капитан подал им плотную вуаль. - Накиньте и идите за мной. Только приоткройте на секунду, и я отдам вас команде. Матросы любят таких.
   Испуганные, они поспешили за ним на палубу и по трапу на причал с корабля. Там стоял огромный закрытый паланкин.
   - Заходите! - проревел капитан, и они тут же послушались. - Вас помоют и приведут в порядок, - объяснил он. - Делайте все, что вам прикажут. Сегодня вечером вас продадут на аукционе. Будьте благодарны Аллаху, что он наделил вас красотой и не отнял девственность, а то бы вы кончили, как другие женщины из вашей деревни. - Он задернул занавески, и паланкин пришел в движение.
   - Может быть, нам убить себя? - посмотрела на Мари Селестина.
   - Нет-нет, дорогая, - упрекнула ее двоюродная сестра. - Безропотно примем судьбу, а потом будем искать способ убежать.
   - Но если нас продадут, мы будем разлучены, - заплакала Ране. Она была единственной дочерью хозяина трактира, и мысль, что на пятьдесят миль вокруг у нее самое большое приданое, избаловала девушку. - Как же ты, монахиня, предлагаешь, чтобы мы отдались неверным?
   - Я не монахиня, Ране. Я всего лишь месяц была послушницей. Но я знаю, что Господь запретил самоубийство. Что бы мне ни пришлось претерпеть, я вынесу все во славу Его имени. Мы не в своей деревне и вряд ли когда-нибудь увидим ее снова.
   Девушек оттерли, сделали им массаж, сбрили волосы на теле, натерли благовониями. Длинные красивые волосы вымыли, насухо протерли и расчесали до блеска. Каштановые кудри Мари понравились всем, но светлые волосы Ране и Селестины делали их куда более ценными. Девушек нарядили в прозрачные шелка и слегка покормили куриной грудкой и шербетом.
   С восходом луны аукцион начался. Оглядываясь вокруг, Мари видела все как в тумане и поняла, что их опоили каким-то зельем, чтобы их было легче продавать. Беспомощно она наблюдала, как Ране продали толстому черному купцу из Судана, который восхитился девушкой, как только ее вывели. Ране попыталась закричать, но изо рта не вылетело ни звука. Только ужас в глазах говорил, как она напугана.
   Девушек продавали одну за другой. Подошла очередь Мари. Бей быстро приобрел ее. Он показался ей добрым, и она попросила его купить и Селестину. Он уже было согласился, но двоюродную сестру выбрал евнух, управлявший гаремом капитана-губернатора. Этикет требовал, чтобы Халид эль Бей отступил.
   Мари поместили в "Дом счастья" и обучали искусству куртизанки. Но когда наступило время приступить к работе, Халид эль Бей предпочел подарить ее Жану.
   Селестине не так повезло. Поначалу она оказала бурное сопротивление и поэтому понравилась капитану-губернатору. Но наивная юная девушка влюбилась в жестокого турка, и его интерес угас. Когда Джамил поручил евнуху продать француженку, Селестина покончила с собой, прыгнув с одной из башен Касбаха.
   Мари была в отчаянии от смерти двоюродной сестры. Особенно трагичной она казалась на фоне собственного счастья Мари. Но любовь Жана поддерживала ее в худшие минуты. Капитан-губернатор стал для девушки злейшим врагом, и она, сама не зная как, мечтала ему отомстить.
   Но в этот день мысли о мести не приходили в голову Мари. Она была в восторге, узнав, что госпожа беременна.
   - Я смогу прокормить обоих, - гордо заявила она. - Моя мать была лучшей кормилицей на три деревни, и я часто ей помогала.
   - Доктор сказал, - заметила Скай, - что я родила больше одного ребенка, но я этого не помню, - она вздохнула. - Я беспокоюсь об этих детях. Живы ли они? Сколько им лет?
   - Мадам нельзя волноваться, - предупредила ее Мари. Скай улыбнулась девушке, которая, хоть и была на несколько лет моложе ее, по-матерински относилась к госпоже.
   - Я не могу не беспокоиться. Ведь мои дети остались без матери. - Слезы наполнили карие глаза Мари, Скай, почувствовав себя виноватой, обняла служанку. - Ну вот, я тебя расстроила, а ведь не хотела. Я слышала, что у беременных женщин часто меняется настроение. Это правда? Я расстроилась, и ты расплакалась. - Скай состроила гримасу, и Мари рассмеялась сквозь слезы. Скай улыбнулась ей в ответ.
   - Мастер Жан, - спросила она, - мы закончили на сегодня? Если да, то остаток дня мы с Мари проведем, нежась в ванне.
   Секретарь эль Бея кивнул. Жан был благодарен Скай, такой же великодушной, как и хозяин, за то, что она дружила с его женой:
   - Идите, госпожа. Вы так обогнали меня со счетами, что мне потребуется не менее двух дней, чтобы вас догнать. - Секретарь расплылся в улыбке, когда женщины вышли из комнаты, жизнь в доме Бея была хорошей.
   Вечер только начинался, и ужин еще не подали, когда в дом ворвался капитан Смолл. Он привез Скай подарки и уже с порога завопил приветствия. Халида восхитила предусмотрительность моряка, а Скай искренне тронула заботливость, которая была заметна в выборе подарков: несколько рулонов китайского шелка, редкие приправы и длинное жемчужное ожерелье из Индии. Из Нового Света капитан привез искусно сделанную шкатулку из чистого золота. В ней на белой бархатной подкладке покоились изумительные бусы, браслет и серьги с колумбийскими изумрудами. Таких Халиду эль Бею еще не приходилось видеть. Они были оправлены в золото, и в них мерцал синеватый огонь, встречающийся только в самых благородных камнях.
   - Они напомнили мне о твоих глазах, - сказал капитан и вспыхнул от собственных слов.
   - Какой ты наблюдательный, Робби, - воскликнула Скай, - и какой великодушный! - Она наклонилась и поцеловала огрубевшую щеку моряка. - Спасибо тебе!
   - Ты поужинаешь с нами, - Халид эль Бей не спрашивал, а утверждал, и Скай отправилась предупредить повара. Робби расположился на удобном диване:
   - Не спрашиваю, Халид, сам вижу - семейная жизнь тебя устраивает.
   - Даже очень, Робби. И еще больше устроит, когда я стану отцом.
   - Да ну? - И на лице англичанина выразился восторг, когда Халид кивнул головой. - В следующий приезд, старый пес, привезу подарок твоему сыну!
   - Или дочери.
   - Нет уж, старина, сначала парочку парней, а уж потом для разнообразия девчонку. Давай уж так! Халид эль Бей от души расхохотался:
   - Дело уже сделано, остается ждать, что подарит нам своей милостью Аллах.
   Вскоре ужин был накрыт. Роберт Смолл разместился на подушках у стола, а во главе села Скай, чтобы давать указания слугам. Подали целиком ногу ягненка, нашпигованную чесноком, с воткнутыми в нее веточками розмарина, лежащую как бы в гнезде из трав и окруженную маленькими жареными луковками. В белой вазе покоились артишоки в оливковом масле и красном винном уксусе. Другая ваза была полна белым крупным рисом, смешанным с кунжутом, нарезанными черными маслинами, зеленым перцем и луком. На блюдах лежали вареные яйца, розовые и зеленые оливки, гвоздичный перец и зеленый лук. Корзина с плоскими круглыми буханками хлеба и серебряное Блюдечко с маслом довершали простую семейную трапезу. Невидимые, но всегда готовые исполнить приказ рабы наполнили три бокала слегка ароматизированным прохладным гранатовым соком.
   После того как с основными блюдами было покончено, слуги принесли серебряные чаши и тонкие полотенца и, убрав тарелки, поставили на стол. На десерт подали огромное блюдо с фруктами: темно-коричневыми золотистыми финиками, круглыми севильскими апельсинами, черным инжиром, гроздьями зеленого и черного винограда, черными сладкими винами, золотистыми и зелеными грушами. В филигранной корзинке в маленьких формочках лежали сладости: смесь толченого миндаля и меда. Скай заварила крепкий турецкий кофе.
   Потом были поданы горячие полотенца, от которых шел пар, чтобы вытереть пальцы, и мужчинам предложили кальян. Они курили и разговаривали, а в дальнем конце комнаты играли и тихо пели две юные девушки. Скай заметила, что Халид выглядит более сонным, чем обычно, и пошутила:
   - Больше уставать сейчас следовало бы мне, а не тебе, господин.
   Сдерживая зевоту, он рассмеялся:
   - Предстоящее отцовство отнимает много сил, дорогая. Глаза просто слипаются. Пойду, чтобы не заснуть прямо здесь. Робби, останься. Скай хотела тебя о многом порасспросить, но я ей все не давал. - Халид поднялся. Вместе с ним встала и Скай.
   - Ты не возражаешь, если я еще немного посижу?
   - Ничуть. Беседуй с Робби сколько пожелаешь. Аллах, как же ты красива! Он нежно поцеловал жену. - Белое платье с золотым шитьем очень сочетается с изумрудами Робби. А голубой огонек в камнях очень идет к твоим глазам. - Он снова поцеловал Скай. - Не буди меня сегодня, когда пойдешь к себе. Сегодня ночью я хочу выспаться.
   Она поцеловала его в ответ:
   - Спокойной ночи, дорогой. Я тебя люблю. - Халид счастливо улыбнулся и вышел из комнаты. На прощание он привычно тронул ее щеку и махнул Робби.
   - Он тебя обожает, - заметил англичанин.
   - Я обожаю его, - ответила Скай.
   - Ты совсем ничего не вспомнила? Никакого просвета?
   - Нет, Робби, ничего. Иногда то, что я вижу или слышу, кажется мне знакомым, но я никак не могу ни за что ухватиться. А теперь и не хочу. Я счастлива с Халидом эль Беем. Я его жена и люблю его.
   Они еще немного поболтали. В саду скрипнула калитка, пропуская фигуру в темном плаще с капюшоном. Медленно, осторожно Ясмин пробиралась к дому, стараясь оставаться в тени. Она заметила двух людей, беседующих в салоне. Один, в белом, должно быть, Халид. Когда он объезжал заведения днем, на нем был белый костюм. Ясмин услышала смех и узнала капитана Смолла. Они говорили с Халидом.
   Ясмин раздумывала, дождаться ли ей, пока Халид пойдет спать. Наказать Скай под носом у Халида показалось ей заманчивой затеей. Ясмин хотела вернуть господина, но она не простила его за то, что он женился на Скай.
   Она проскользнула мимо салона, держась в стороне, чтобы на нее не упал свет. Она слышала голоса, но ни слова из разговора различить не могла. "Не важно", - решила рабыня. Проникнув в виллу через окно, она направилась в спальню. Дверь оказалась открытой, и она постояла на пороге, давая возможность глазам привыкнуть к темноте.
   Ясмин прекрасно знала эту комнату. Взглянув в сторону кровати, она заметила закутанную в простыню фигуру. Больше она не колебалась ни секунды. Решительно направившись к кровати, она несколько раз вонзила кинжал в лежащую фигуру. Послышался один лишь стон, и все смолкло. Дикая радость нахлынула на Ясмин. Умерла! Ее соперница умерла! Враг! Скай мертва! От счастья ей хотелось закричать.
   Но внезапно за ее спиной раздался крик, дикий вой ужаса. Ясмин обернулась и лицом к лицу столкнулась с рабыней, сжимавшей в руках графин с водой. Он выскользнул у нее и разбился. Ясмин смотрела, как радугой отсвечивали на полу осколки хрусталя и капельки воды. Она не могла стронуться с места, стояла, будто парализованная, а крики девушки разносились по всему дому.
   Заслышав приближающийся топот ног, Ясмин пришла в себя, оттолкнула рабыню и бросилась к дверям, но служанка вцепилась в нее руками и завопила:
   - Убийство! Убийство! Она убила господина! Аллах!
   "Что кричит эта женщина? - недоумевала Ясмин. - Халид ведь внизу. А я убила Скай". Ясмин вырвалась, но тут же столкнулась с кем-то еще и попыталась увернуться. Но в этот миг встретилась глазами со Скай.
   - Боже, нет! - всхлипнула Ясмин.
   - Она убила господина! - снова закричала рабыня.
   - Ясмин! Что случилось? - испуганно спросила Скай.
   Ясмин отскочила от нее и бросилась к кровати. Онемевшими пальцами она откинула простыню и, увидев застывшую в постели недвижимую фигуру Халида эль Бея, закричала от невыразимого горя. И стиснула пальцами рукоятку кинжала.
   - Прости меня, Скай, - воскликнула она и вонзила клинок себе в грудь. И тут же рухнула на пол.
   Скай встала на колени, с другой стороны над рабыней склонился капитан Смолл. Прерывистое дыхание Ясмин было единственным звуком в комнате.
   - Почему? - прошептала Скай. - Почему? Ты ведь его любила. - Глаза умирающей стали закатываться.
   - Прости, - еще смогла выдавить она.
   Скай подавила поднимающуюся к горлу ненависть. Эта женщина только что разрушила всю ее жизнь, а теперь просит прощения. Она хотела закричать "нет!", но услышала, как ее зовет Роберт Смолл. Спеша узнать, что он хочет, она тихо произнесла:
   - Я тебя прощаю, Ясмин.
   Рабыня вздохнула и, собрав последние силы, произнесла:
   - Я думала, что это ты. Это план Джамила. Но, оказывается, он все рассчитал для себя. Опасайся его - он тебя жаждет.
   Потом как будто задули свечу, жизнь ушла из ее глаз, и Ясмин умерла.
   Скай стояла неподвижно. Комната теперь была залита светом - столпившиеся рабы держали лампы, женщины всхлипывали. Скай глядела на них, стараясь овладеть собой. Важно остаться в твердом уме, не потерять память, как это случилось с ней в прошлый раз. Она стольким обязана Халиду, что не может оставить его не отмщенным. Не мог турецкий капитан-комендант убить ее мужа и избежать правосудия. Но кто слышал исповедь Ясмин? Только она и капитан Смолл стояли достаточно близко к умирающей. Ближе всех остальных находились Жан и Мари, а рабы боялись подходить к Ясмин.
   Переступив через тело убийцы, Скай села на кровати рядом с недвижимым мужем. Крови нигде не было видно.
   - Я останусь с господином, - прошептала она и услышала шуршанье ног и стук закрываемой двери.
   Наедине с собой она выплакивала горе и боль, качаясь взад и вперед и обхватив себя руками, как будто стараясь сохранить в себе память. Голову ломило, к горлу подкатывали приступы тошноты.
   Вдруг она услышала, как капитан Смолл приказал:
   - Реви, Скай, кричи, чтобы с криком вышла боль, иначе она убьет и тебя, и ребенка. Ты этого хочешь? Если так, то берись за кинжал, как Ясмин. Это хоть быстрее.
   Скай увидела, что англичанин стоит у двери. Он так ни на секунду ее и не покидал. Теперь в три прыжка он пересек комнату и встряхнул ее за плечи:
   - Кричи! Голоси! Реви, черт возьми! Проклинай небеса, но во имя Бога не молчи! - Она всхлипнула лишь единожды и больше не смогла. Несколько раз он сильно ее ударил, и Скай прорвало. Она с такой силой завопила от горя, что ее крик был слышен в самых удаленных уголках дома. Рабыни, до этого мига молча горевавшие по хозяину, завыли вместе с госпожой, и весь дом начал сотрясаться от горя. Крики услышали по соседству, и к вилле начали собираться люди. Вскоре весь город знал, что Халида эль Бея убила ревнивая рабыня Ясмин.
   Постепенно Скай стало легче. Взглянув в последний раз на тело мужа, она наклонилась и поцеловала холодные губы. Потом, поддерживаемая капитаном Смоллом, вышла из спальни и направилась в библиотеку.
   - Позови Жана и Мари, Робби. Я хочу отомстить, и мне нужна помощь, попросила она англичанина.
   Когда все четверо собрались, она повторила Жану и Мари последние слова умирающей Ясмин. Француз был поражен, но его жена только фыркнула:
   - От этого злого турка можно всего ожидать. Ведь это он убил маленькую сестричку Селестину. У него вовсе нет сердца. - И она расплакалась. - Он притворялся другом хозяину и, не задумываясь, убил его, чтобы получить мадам!
   Жан, как мог, пытался успокоить жену.
   - Мы отомстим ему, Мари, - пообещала Скай. - Но план придется держать в тайне. Джамил не должен заподозрить, что мы знаем о его участии в убийстве. Пусть почувствует себя в безопасности, и тогда мы нанесем удар!
   - Вы не сможете отомстить коменданту султана и оставаться в Алжире, твердо заявил Роберт Смолл. - Дея принудят наказать вас именем султана.
   - Я все равно не смогу здесь остаться, Робби. Воспоминания о Халиде и нашей совместной жизни разобьют мне сердце. И хоть я и могу управлять "Домом счастья", кто согласится вести дела с женщиной? Продай здесь все, но только тайно. А деньги переведи в Лондон нашему ювелиру.
   - И дом тоже? - спросил Жан.
   - Дом, виллу на побережье, все.
   - А что делать с рабами?
   - Приготовь бумаги об их освобождении. Я дам каждому столько, сколько он заслужил, чтобы все могли устроиться в новой жизни. Те, что захотят последовать за мной, смогут это сделать. Но объяви им не раньше, чем будем готовы к отъезду. Надеюсь, что ты, Жан, и Мари поедете со мной, но я вас пойму, если вы захотите вернуться в Бретань
   - В Бретани нам больше нечего делать, госпожа Наши родственники умерли, деревни Мари не осталось. Лучше мы останемся с вами: мы вас любим и любили Бея.
   - Спасибо, - поблагодарила Скай секретаря. - Без вас обоих я бы очень скучала.
   В дверь постучали, и когда Скай крикнула. "Войдите!", появилась рабыня и объявила, что к дому приближается капитан-комендант.
   - Задержи его на несколько минут, - приказала она Жану, а сама поднялась и направилась вон из комнаты. - Ты тоже, Робби. Я пройду наверх по потайному ходу, начинающемуся в библиотеке. Быстрее, Мари!
   Скай сняла с полки две книги в кожаных переплетах и, сунув руку в пространство за ними, потянула спрятанный рычаг. Шкаф повернулся вокруг своей оси, обнаружив за собой внутреннюю лестницу.
   - Закрой за нами, Робби, - попросила она, подавая капитану книги. Женщины прошли в образовавшееся отверстие и поспешили по лестнице вверх в спальню Скай.
   - Я никогда больше не смогу туда войти, - сказала она Мари, имея в виду их общую спальню с Халидом. - Принеси мне лазурное кисейное домашнее платье.
   Мари принесла платье и улыбнулась плану Скай.
   - Капитан-комендант ослепнет от вожделения, - заметила она, когда Скай переоделась. - И тогда он поверит всему, что вы ему скажете, мадам.
   Скай кивнула:
   - Нельзя, чтобы он что-нибудь заподозрил. Мне нужно выиграть время. Пришли мне всех моих женщин, Мари. Капитан-комендант ждет, что встретит меня горюющей в окружении плачущих слуг. Не следует его разочаровывать. - Гримаса боли внезапно исказила ее лицо, и Скай непроизвольно разрыдалась: всхлипывания следовали за истерическими выкриками. - Боже, Мари, как это страшно! Что бы сказал Халид, если бы увидел, какую роль мне приходится играть?
   Мари обернулась на пороге, выходя из комнаты, и увидела, как слезы потоками хлынули из глаз Скай. "О, Халид! - думала она в отчаянии. - Боже, сделай так, чтобы я проснулась и нашла его рядом, мирно спящим!" Но сердцем она понимала, что молитвы ее бесполезны. Муж мертв и потерян для нее навсегда. Дверь скрипнула, в комнате появились служанки. Яркие, как бабочки, они сгрудились вокруг госпожи и сочувственно причитали. Скай даже не подняла глаз и вскоре услышала протестующие возгласы Мари:
   - Господин, в комнату к госпоже нельзя! Ее горе слишком велико - ее нельзя тревожить.
   - Я был лучшим другом Халида эль Бея, - прогудел низким голосом капитан-комендант.
   "Черт бы тебя побрал!" - яростно подумала Скай.
   - Мой долг - утешить его вдову. Прочь! Для меня Халид сделал бы то же самое.
   "Разрази его Аллах! Я не смогу встретиться с ним лицом к лицу и не выдать своих чувств". Скай принялась глубоко дышать, и наконец ей удалось успокоиться. Халид будет отмщен!
   Дверь открылась, и она поняла, что это вошел Джамил. Послышался шорох женщины удалились, оставив ее наедине с турком. Скай жалобно всхлипнула.
   - Скай, дорогая, я так тебе сочувствую.
   Она заплакала громче, борясь с собою, чтобы не отпрянуть, когда он коснется ее руки. Джамил властно приподнял ее голову. Скай взглянула ему прямо в глаза, и турок был поражен глубиной ее горя, но все равно заговорил:
   - Не бойся, прекрасная Скай. Я позабочусь о тебе, как заботился о тебе Халид! - Аллах свидетель, ее изумруды стоили целого состояния.
   - Я так одинока, Джамил.
   - Я не оставлю тебя, - успокоил он. Его глаза блуждали по ее груди. Она показалась ему полнее, чем раньше. Проклятие! Как бы он хотел взять ее прямо сейчас. Но вряд ли так можно поступить с вдовой, когда еще теплое тело мужа лежит в соседней комнате. Ну ничего, времени еще будет достаточно. Если поспешить, можно упустить ее и такое лакомое состояние.
   Она прижалась к нему, снова зарыдав и орошая слезами его рубашку. Джамил готов был поклясться грудью Фатимы, что она - самая красивая из всех женщин! Он слышал лишь собственное прерывистое дыхание, пожирая глазами ее соблазнительное тело. Ему так не хотелось ее отпускать, но нельзя было дольше держать женщину в полуобмороке. Турок встал и отнес ее на подушки.
   "Смотри вдоволь, убийца, - думала Скай, заметив его похотливый взгляд. Наслаждайся своими мечтаниями, потому что больше от меня ты ничего не получишь!"
   Вздохнув, Джамил нехотя вышел из комнаты. Она недвижимо лежала на подушках, пока к ней не присоединилась Мари.
   - Он пригрозил сурово наказать любого слугу, который будет недостаточно внимательно к вам относиться, - сухо произнесла она.
   Скай привстала:
   - Самонадеянный турок! Он сказал, что станет заботиться обо мне, как заботился господин Халид. От его прикосновения меня чуть не вырвало! О, Мари! Где же справедливость на земле? Почему хороший добрый человек - мой муж умирает, а злой Джамил остается жить?
   Глаза француженки вновь наполнились слезами:
   - Если бы я могла вам ответить, мадам!
   Верная Мари всю ночь оставалась рядом со Скай. Ни одна из женщин по-настоящему не спала. К утру приготовления к похоронам Халида были завершены: если бы с погребением не успели на закате перед священным днем отдохновения <Пятница у мусульман> - а как раз начинался четверг, - они не состоялись бы до субботы. Тело сначала омыли, потом завернули в белый саван без единого шва. Саван был окроплен водой из священного колодца Зам-зам, когда Халид совершал паломничество в Мекку.
   Во главе с капитаном-комендантом и неутешной вдовой, одетой во все белое и с траурной вуалью на голове, похоронная процессия двинулась через город к кладбищу. По традиции женщины голосили по покойному, а мужчины читали из Корана.
   Место упокоения Бея - белый мраморный склеп - стоял над морем. Халида положили лицом к Священному городу, молодой мулла произнес молитвы за упокой души. Скай позволила достойно похоронить и Ясмин - ее поместили у ног господина в надежде на то, что в раю она будет служить ему лучше, чем на земле. Так же, как и хозяин, она была завернута в белый саван. В горе Скай попыталась остаться в склепе с мужем, и ее пришлось выводить оттуда под руки..
   С закатом Скай на двадцать четыре часа освободилась от общества Джамила, и все эти сутки Жан, капитан Смолл и Симон Бей Иуда бешено работали, чтобы привести в порядок дела Халида эль Бея. Ювелир, чей священный день отдохновения следовал за днем мусульман <Суббота у иудеев>, знал несколько богатых покупателей. Но до воскресенья - первого дня недели - с ними невозможно было связаться.
   В субботу утром в Касбахский форт с письмом к капитану-коменданту отправился раб. Джамил дважды прочел аккуратно написанные строки, как будто искал в них тайный смысл:
   "Господин Джамил!
   Я глубоко признательна за ваше участие ко мне. Следующие тридцать дней я буду находиться в глубоком трауре и не стану никого принимать. Уверена, вы с уважением отнесетесь к моему горю".
   Ниже стояла подпись: "Скай, вдова Халида эль Бея". Джамил разочарованно оскалился. Конечно, он не рассчитывал делать предложение только что овдовевшей женщине, не собирался уложить ее в постель, чтобы сразу избавиться от соперников. Неожиданная мысль пришла ему в голову: эти тридцать дней пойдут ему на пользу. Скай молода, привыкла регулярно спать с мужчиной. После месяца воздержания она тут же сдастся. И, улыбаясь, он продиктовал ответ на ее письмо.
   "Госпожа Скай!
   Я отнесусь к вашему трауру с должным уважением. И через тридцать один день, начиная с сегодняшнего, буду у вас". И подпись: "Джамил, капитан-комендант Касбахского форта".
   Прочитав ответ, Скай удовлетворенно усмехнулась. В словах турка она почувствовала разочарование и даже таким способом рада была ему досадить. За месяц с делами Халида эль Бея в Алжире будет улажено, и ничто не помешает ее исчезновению.
   Дни бежали за днями - имущество Халида эль Бея успешно готовилось к продаже, как будто его дух присматривал за Скай. Симон Бей Иуда объяснил будущим покупателям, что бесчестные люди собираются надуть несчастную вдову, и поэтому все переговоры лучше проводить в строгом секрете. Всем было выгодно, чтобы сделка проходила втайне. Когда ударили по рукам, Скай оказалась вдвое богаче, чем при жизни Халида. Всю сумму в золоте перевели в Лондон. И виллу, и Жемчужную беседку на взморье купил астролог Осман.