Смолл Бертрис. Скай О'Малли (Том 1)

   - Тебе не о чем беспокоиться, Робби. - Скай подала капитану записку графа. Изучив ее, моряк посмотрел на Скай.
   - Так в чем же дело, девочка? Почему ты так взволнованна?
   - Ах, Робби! Он попросил разрешения меня поцеловать, и я ему позволила.
   - Ты видишь в этом дурной тон?
   - Мне это понравилось, - заревела она. - Вот что плохо. И еще хуже то, что я его захотела. Как я могла? Какая же я шлюха!
   - Боже праведный! - вскричал капитан и схватился за голову. - Послушай, Скай! Иногда я забываю, что в твоей чертовой памяти есть провалы. Халид мертв уже два года, и настала пора найти другого мужчину. Никто не требует от тебя верности на всю жизнь. И ничего нет предосудительного в том, что ты ощутила. Слава Богу, девочка, ты красива и молода, и твоя реакция на графа вполне естественна Этот прохвост ведь очень красив. Испытай себя с ним, но помни, он - человек женатый. Не дай сделать себе больно.
   - Робби! Как ты можешь предлагать мне такие вещи? Мой господин Халид...
   - Халид мертв, Скай! И он сам бы тебе велел жить своей жизнью. Он был бы недоволен, если бы узнал, что ты погребла себя вместе с ним.
   - Но я не люблю лорда Саутвуда.
   - Надеюсь, что не любишь. Ведь он женат.
   - Но все-таки я его хочу. Капитан принялся хохотать:
   - То, что ты чувствуешь к графу, называется желанием, вожделением, страстью. Иногда этим ощущениям сопутствует любовь, но чаще всего нет. Церковь нас учит стыдиться этих чувств. Но ты так не поступай! Они в человеческой природе. Не беспокойся, ты не будешь их испытывать к каждому встречному, - он дружески обнял ее за плечи. - Скай, девочка, я намного старше тебя, но если брак и мое имя сделают твою жизнь спокойнее, я с радостью на тебе женюсь. И ничего от тебя не потребую. Только дам тебе имя.
   Скай была поражена:
   - Как ты добр ко мне, Робби. С самой нашей первой встречи. Ты очень хороший человек, но я должна сама крепко держаться на ногах. Я чувствую, Халид хотел бы видеть меня сильной и независимой.
   - Думаю, да. Но помни, если ты когда-нибудь передумаешь, предложение навсегда остается в силе.
   Скай наклонилась и поцеловала моряка в щеку:
   - Я очень люблю тебя, Робби, но не так, как женщина любит мужчину. Я не могу выйти за тебя замуж даже ради собственного покоя, но прошу быть моим другом.
   - Я навсегда им останусь, девочка, - тихо ответил он, а сам подумал: "Я стольким обязан Халиду, что забота о тебе - сущая ерунда. Пошли Господь тебе счастья", - молил суровый моряк.
   15
   С тех самых пор, как Елизавета Тюдор взошла на английский трон, граф Линмутский начал давать на
   Двенадцатую ночь костюмированные балы. Правда, не в первый год ее царствования, потому что королева Мария умерла утром 17 ноября 1558 года и до Двенадцатой ночи оставалось всего несколько недель. К тому времени двор еще находился в трауре.
   Теперь граф устраивал праздник в третий раз, и все жаждали получить на него приглашение. Скай прислали приглашение в первый день нового года. Его принес сам Джеффри Саутвуд. Она не видела графа с того вечера в середине ноября, но с тех пор не могла забыть его поцелуи. Она поспешила из своих покоев, где одевалась, в гостиную на втором этаже. Рукава ее изысканного бордового платья были отделаны бежеватыми кружевными прошивками. Такими же кружевами оторочен и низкий квадратный вырез. На шее красовалось колье из мелких рубинов и жемчужин. Черные, как смоль, волосы разделены посередине на пробор и ниспадали локонами на плечи на итальянский манер. Это придавало ей необыкновенно привлекательный девичий вид.
   - С Новым годом, милорд граф! - весело воскликнула она, влетая в богато меблированную гостиную. Боже, как он очарователен в черном бархатном костюме с собольим мехом и тяжелой золотой цепью на шее.
   - И вас с Новым годом, госпожа Гойя дель Фуэнтес, - глаза графа скользнули по Скай, и он пришел в восторг. - Я принес вам маленький подарок. - Она слегка покраснела и стала еще очаровательнее.
   - Не стоило этого делать, милорд. У меня для вас ничего нет.
   - Я удовлетворюсь поцелуем; он драгоценнее для меня, чем что-либо другое.
   Прежде чем она успела что-то возразить, граф обнял ее и прильнул к губам. Кровь запела, зашумела, заколотилась в ушах Скай, и она ответила на поцелуй. Они не могли оторваться друг от друга, пока не задохнулись. Грудь пронзило желание, соски проступили сквозь шелк рубашки. Граф скользнул губами по шее к плечу, ниже к груди, которую уже стесняло бордовое платье.
   - Я тебя хочу, - шепнул он.
   - Я знаю, - чуть слышно ответила Скай. - Но мне еще нужно время. Кроме мужа, у меня никого не было. И я стесняюсь и боюсь.
   - Я не буду принуждать, дорогая. Брать женщину насильно не доставляет мне радости. - Он подвел ее к обитой парчой кушетке и усадил рядом с собой. Из левого кармана граф достал коробочку для драгоценностей. - Я постоянно был при ее величестве, - объяснил он. - Рождество справляли в Хэмптон-Корте <Дворец с парком на берегу Темзы близ Лондона. Построен в 1515-1520 гг. До 1700 г. королевская резиденция>, но теперь королева в Уайтхолле <Главный королевский дворец в Лондоне с первой половины XVI в. и до 1689 г. В 1698 г. почти весь сгорел>, и я смог вырваться. Я дарю это тебе, потому что они так подходят к твоим глазам.
   Не сводя с Джеффри глаз, она приняла коробочку и открыла. Внутри оказалась пара серег - с золотых бусинок на цепочке свешивались сапфиры. Скай вынула одну и посмотрела на ярком утреннем свете: словно призма, камень радугой отразил солнечный луч. Сапфиры были одними из лучших, какие она только видела, и, безусловно, из Индии.
   - Милорд, я не могу это принять. Они слишком дорогие, - вздохнула она с сожалением.
   - Глупости. Что плохого в том, что друзья на Новый год обмениваются подарками?
   - Но у меня для тебя ничего нет, - снова запротестовала Скай.
   - Как ничего? А разве ты не подарила мне надежду, что когда-нибудь мы будем любить друг друга? И твои драгоценные поцелуи гораздо дороже камней. Дай-ка, дорогая, я продену серьги в твои маленькие ушки, - граф откинул кудри Скай назад и очень осторожно вдел ей серьги. - Великолепно, - заметил он.
   Скай посмотрела на себя в зеркало, повернулась несколько раз и залюбовалась блеском голубых камней.
   - Ах ты, негодник, - шепнула она. - Как они мне нравятся!
   Джеффри рассмеялся:
   - Я рад, что тебе хоть чего-нибудь хочется. Но прежде чем я уйду, прими приглашение на маскарад на Двенадцатую ночь. Придешь? Пусть тебя сопровождает капитан Смолл. Королева тоже будет у меня. Я еще не говорил с ней о хартии для твоей торговой компании, но до бала обязательно это сделаю. И тогда представлю тебя ее величеству.
   - О, Джеффри, как это мило! Конечно, я приду! И Робби будет меня сопровождать, хотя я сомневаюсь, что сумею его уговорить надеть что-нибудь приличное. Он так не любит наряжаться.
   Граф удовлетворенно кивнул.
   - А теперь, дорогая, мне нужно возвращаться в Уайтхолл. - Он поднялся, и она встала вместе с ним. Рядом с высоченным Джеффри Скай почувствовала себя совсем маленькой и подняла голову, чтобы взглянуть на него. Тонкие пальцы графа гладили ее лицо.
   - Я терпелив, крошка, если награда стоит моего терпения.
   - Как бы я не разочаровала тебя, Джеффри, - ответила она с напряженным лицом.
   - Не думаю, Скай, не думаю, - он коснулся ее губами. - А что ты хочешь, чтобы я подарил тебе на Двенадцатую ночь?
   - Ты балуешь меня, милорд!
   - Нет, дорогая, я еще не начинал. Но собираюсь. После Двенадцатой ночи. И прежде чем она успела ответить, он поклонился, повернулся и вышел из комнаты, не говоря ни слова.
   Выйдя на берег реки, Джеффри окликнул лодочника и, забравшись в утлое суденышко, приказал:
   - В Уайтхолл!
   - Слушаюсь, милорд, - ответил лодочник, выводя суденышко на стремнину.
   "Кажется, яхта де Гренвилла уже моя", - подумал про себя граф Саутвуд. Потом помрачнел. Все это становилось уже не игрой. К его удивлению, он тянулся к Скай всем своим сердцем. Он покривил душой, когда сказал Скай, что не мог вырваться из Хэмптон-Корта. Несколько раз у него была возможность уехать оттуда, но он предпочел не появляться дома, чтобы иметь время обо всем подумать.
   В ту ноябрьскую ночь она была так беззащитна, и он мог легко ее взять. Она была молода, познала великую любовь. Овдовев два года назад, теперь она стремилась к мужчине. Уже тогда он мог выиграть пари с де Гренвиллом. Но она так дрожала в его руках, что он был не в силах ее обесчестить. Джеффри сам не мог надивиться на себя: раньше он не был таким мягкотелым, не задумывался о чувствах других.
   В ту ночь, вернувшись в свой дом, он обнаружил в спальне крепкую девицу. Служанка растапливала камин. Зеленоватые глаза графа сузились, сильнейшее желание охватило его. Он обнял ее за талию, и девушка хихикнула.
   - Как тебя зовут?
   - Полл, милорд.
   - Сколько тебе лет?
   - На день Святого Фомы будет тринадцать, милорд.
   - Ты меня хочешь?
   - Да, сэр.
   - Ты девственница?
   - Нет, сэр, - ответила она, распахивая блузку и открывая полные для столь юной девушки груди. За блузкой последовали верхняя и нижние юбки, и она осталась голой.
   Не было никаких ласк. Джеффри расстегнул панталоны, бросил девушку на кровать и, навалившись на нее, овладел ею. Боль в его члене наконец прошла... Затем достал из кошелька золотой и подал его девушке.
   - Беги, Полл.
   Служанка подобрала вещи и, игриво улыбнувшись ему, выскочила из спальни.
   Теперь, вспоминая об этом, граф тяжело вздохнул. Физически он получил облегчение, но ни в коей мере не был удовлетворен. Хотел он только Скай. В ней было что-то невинное, хотя она была замужем, успела овдоветь, стала матерью. Именно эта невинность заставляла его любить Скай, не позволяла ему ее предавать.
   Не оставалось сомнений - граф Линмутский впервые в жизни испытал муки любви.
   Узнав о приглашении на празднование Двенадцатой ночи, Роберт Смолл не пришел в восторг:
   - Черт побери, Скай. Я совсем не светский человек, чтобы тебя сопровождать.
   - Не ворчи, Робби. Сам Джеффри это предложил, хотя я и предупреждала его, что ты не любишь праздничной шумихи. Там будет королева, и он обещал нас ей представить.
   Кислое лицо капитана слегка прояснилось.
   - Что ж, с удовольствием познакомлюсь с юной Бесс. А что мне надеть?
   - Ничего особенно изысканного, обещаю тебе. Я решила нарядиться Ночью. Твой костюм должен соответствовать моему. Я закажу все сама, и тебе придется только сходить к портному на одну или две примерки.
   - Хорошо, малышка. Не могу же я отпустить тебя одну, иначе эти придворные щеголи тебя вмиг окрутят.
   Скай сдержала слово - на празднике Двенадцатой ночи Роберт Смолл был в простом, но элегантном черном бархатном костюме с кружевным воротником и манжетами, украшенном крошечными бриллиантами. На ногах - черные шелковые чулки и темные кожаные башмаки с серебряными бантами. Поверх костюма он накинул плащ, тоже из черного бархата, украшенный серебряной вышивкой и отороченный собольим мехом.
   Скай подарила ему изумительную золотую шпагу, на ручке которой сверкали маленькие сапфиры, алмазы и рубины. К ее великому удивлению, моряк принялся расхаживать перед зеркалом в гостиной, и улыбка заиграла на его губах.
   - Ты еще тот петух, - рассмеялась она.
   - Ах, брось, Скай, - покраснел капитан. - Но будь я проклят, если выгляжу хуже любого денди.
   - Конечно, не хуже. Хотела бы я, чтобы тебя увидела госпожа Сесили.
   - Слава Богу, не увидит. Тогда бы этому не было конца. Она всегда пыталась снарядить меня на какую-нибудь вечеринку, но до сих пор я успешно уворачивался. Пожалуйста, не говори ей об этом.
   - Хорошо, Робби, сохраним все в секрете, - рассмеялась Скай.
   Он отвернулся от зеркала и критически оглядел ее.
   - А вырез на твоем платье не слишком глубок?
   - Нет, Робби, - спокойно ответила она. - Он сделан по моде. А теперь, если можешь оторваться от зеркала, пусти-ка меня к нему. - Моряк обиженно засопел, и Скай показала ему язык.
   - Я присмотрю, чтобы вовремя подали карету, миссис Павлин, - бросил он, величественно выходя из комнаты.
   Скай, стоя перед зеркалом, рассматривала свое отражение. Ее черный бархатный костюм был просто великолепен, и она понимала, что затмит на балу всех женщин. Глубокий квадратный вырез открывал прелестную грудь. В разрезах широких до локтей рукавов виднелись серебряные кружева. Такие же серебряные кружева украшали запястья. В разрезе черной юбки виднелась нижняя юбка из черной парчи с вышитыми на ней звездами. Черные шелковые чулки украшали серебряные кружевные подвязки и бриллианты, такие же, как на черных шелковых туфлях на высоких каблуках.
   Волосы были собраны на затылке по новой французской моде. Заколки в виде звезды и полумесяца сверкали жемчугом и бриллиантами.
   На шее мерцало богатое колье из бело-голубых алмазов, на руках - браслеты, в ушах - бриллианты грушевидной формы, свисающие на золотой, унизанной жемчужинами нити. На пальцах красовались сапфиры и рубины в виде сердец, огромная жемчужина и изумруд.
   Глаза Скай слегка подвела голубым, а щеки так раскраснелись от возбуждения, что не нуждались ни в какой краске. Скай осталась довольна увиденным в зеркале и впервые за многие месяцы почувствовала себя уверенной, несмотря на то, что вечером в доме графа должна была вступить в незнакомый ей мир.
   - Девочка, ты готова?
   Она оглянулась и, укрывшись за серебряной маской, сказала.
   - Готова, Робби.
   Капитан заботливо накинул ей на плечи отделанный соболем плащ, и они рука об руку вышли из дома и направились к карете.
   - Как глупо, - заметила она, - ехать в карете в соседний дом.
   - Пешком не пойдешь, - ответил Роберт Смолл. - Нас никто не поймет. А таинственная сеньора Гойя дель Фуэнтес должна произвести хорошее впечатление. Ручаюсь, следующие полчаса все придворные хлыщи будут гореть желанием познакомиться с тобой.
   - О, Робби, - рассмеялась Скай, - ты говоришь прямо как строгий отец.
   Через несколько минут карета подкатила к дому графа Линмутского и по дорожке направилась к ярко освещенному дворцу. Подъехав с парадного входа, Скай поняла, какой величественной была эта постройка. Четырехэтажный дворец из темно-красного кирпича возвышался над рекой и разбитым вокруг него парком. Построенный в начале правления короля Генриха VIII, он являл собой прекрасный образец архитектуры эпохи Тюдоров. Лакеи в ливреях цветов семьи Саутвудов лазурном и белом - подбежали к карете и помогли гостям выйти. Скай оперлась на руку Робби и вступила в холл. Лакей тут же подбежал к ней и принял плащ. Неподалеку стояли дамы. Увидев ее платье, они от неожиданности вскрикнули. Уголки губ Скай дрогнули, но она тут же взяла себя в руки и гордо прошла мимо.
   - Так и держись, девочка, - шепнул моряк, и она ему игриво подмигнула.
   На площадке перед входом в бальный зал к ним подошел мажордом.
   - Пожалуйста, представьтесь.
   - Сэр Роберт Смолл и сеньора Гойя дель Фуэнтес. Темные брови Скай взлетели вверх. Сэр Роберт, ну и ну! Робби снова ее удивил.
   - Сэр Роберт Смолл и сеньора Гойя дель Фуэнтес, - объявил мажордом, и внезапно зал притих - все лица обратились в их сторону. Не спеша они спустились по трем широким ступеням. Джеффри Саутвуд, облаченный в белое с золотом, выступил вперед и поцеловал руку Скай. От этого прикосновения кровь бросилась ей в лицо.
   - Да вы, мадам, затмите здесь всех женщин! Добрый вечер, сэр Роберт. Вижу, сегодня вы воспользовались своим титулом
   - Из уважения к вашим приглашенным, милорд. Спасибо, что и меня включили в их число.
   - Можно, я похищу у вас Скай, сэр?
   - Конечно, милорд. А я как раз хотел поговорить с де Гренвиллом. - Робби поклонился и, гордо выпрямив спину, направился в противоположный конец зала.
   - Танцы не начнутся до приезда королевы, - сказал граф - А пока пойдем, я покажу тебе дом.
   - А твои гости...
   - Слишком заняты едой, питьем и слухами, чтобы заметить наше отсутствие. Кроме того, если кто-нибудь из мужчин взглянет на тебя, я буду драться с ним на дуэли. Идем, мадам, я хочу сохранить тебя для себя. - И, не дав возможности ей возразить, он повел ее через зал к маленькой двери. - Картинная галерея, объяснил он. - Здесь полное собрание портретов Саутвудов.
   - А я полагала, что они у тебя в Девоне, - заметила Скай.
   - Так оно и есть, когда я там живу. Фамильные портреты путешествуют из Лондона в Девон и обратно вместе со мной. Считай это моей причудой. Несколько мгновений они шли в молчании, потом остановились. Джеффри произнес одно-единственное слово - Скай! - Но в нем было столько желания, что у нее задрожали колени.
   Взглянув в его зеленоватые глаза, Скай с робостью заметила сильнейшую страсть. Она положила ладони ему на грудь, как будто хотела оттолкнуть.
   - Не говори ничего, дорогая, - прошептал он и прикоснулся к ее губам.
   - Джеффри, - так же шепотом выдохнула Скай.
   Губы графа пробежали по ее лицу, потом по шее и скользнули к груди. Он зарылся в благоухающую ложбинку и почувствовал, как бешено бьется ее сердце.
   - Отдайся мне, любимая. Боже! Я до боли жажду тебя, - так они недвижимо стояли, прижавшись друг к другу: женская фигура в черном и мужская - в бело-золотом. В дверь робко постучались, и Саутвуд отпрянул:
   - Войдите! - Дверь растворилась, и на пороге показался лакей.
   - Яхта королевы в нескольких минутах отсюда, милорд, - объявил он.
   - Хорошо, - ответил граф, и лакей скромно удалился. - Я должен встретить ее величество. Тебя, дорогая, я отведу назад к Робби. Поговорим позже.
   Сопровождаемая с одной стороны Робби, с другой де Гренвиллом, Скай присоединилась к гостям, ожидающим у пристани прибытия королевы.
   - Черт меня возьми, вы выглядите неприлично соблазнительной, - проговорил де Гренвилл.
   - Благодарю вас, милорд.
   - Познакомились поближе со стариной Джеффом? После инцидента в "Розе и якоре" я не ожидал продолжения знакомства.
   - Джеффри очень мило извинился за свое поведение, милорд де Гренвилл.
   - Вы, конечно, знаете, что он женат, - продолжал вельможа. Скай в упор посмотрела на него:
   - Вы что-то еще хотите мне сообщить?
   Де Гренвилл смешался, но он был джентльменом и не стал рассказывать о пари, заключенном между ним и графом Саутвудом.
   - Я просто не хочу, чтобы вам причинили боль, а Джефф - известный волокита, - невинно ответил он.
   - Вы очень великодушны, милорд, - холодно заметила Скай.
   Пытаясь обрести выбитую из-под ног почву, де Гренвилл переменил тему:
   - А вот и юная Бесс. Глядите, Скай, королева приехала.
   Они смотрели в сад поверх голов. Королевская яхта причалила к пристани, и граф Линмутский помог высокой гостье выйти на берег. Какое-то время Елизавета стояла, созерцая подданных. Потом по саду пронесся приветственный шепоток. Молодой королеве было двадцать семь лет, и даже издалека Скай рассмотрела, что она симпатичная. Для женщины высокая и изящно угловатая, она, как и Скай, предпочла причесаться не так, как диктовала обычная мода. Ее золотистые волосы, разделенные спереди на пробор, волнами ниспадали на спину. Она оделась Весной, и ее светло-зеленый парчовый костюм был богато расшит золотом и алмазами. Длинные аристократические пальцы сверкали кольцами. Глаза лучились, точно агат, в улыбке сквозила благожелательность.
   Лорд Саутвуд провел почетную гостью по саду через толпу кланяющихся придворных. Они вошли в бальный зал. Как и картинная галерея по другую сторону холла, он занимал весь первый этаж. Королева села на устроенный на возвышении трон, и гости стали по очереди подходить к ней представляться. Саутвуд стоял рядом с троном.
   Скай предстала перед королевой, сопровождаемая Робби и де Гренвиллом.
   - Де Гренвилл, рада тебя видеть, дружище! - улыбнулась Елизавета. - Я и не знала, что ты приехал из Девона.
   - Только сегодня, ваше величество, - вельможа поцеловал Елизавете руку. Разве я мог пропустить праздник у Саутвуда? И упустить возможность взглянуть на прекрасную Елизавету?
   Королева довольно расплылась:
   - А кого ты мне собираешься представить, Джон?
   - Прежде всего старинного приятеля и соседа по Девону сэра Роберта Смолла, капитана "Наяды".
   Роберт Смолл почтительно встал на одно колено и поцеловал руку королевы.
   - Мадам, - начал он, но глаза его наполнились слезами, и он не смог продолжать.
   - Ну, ну, - успокоила его Елизавета. - Познакомиться с вами, сэр, большая честь.
   - Вся Англия Бога за вас благодарит, - произнес немного оправившийся моряк.
   - Англия должна благодарить таких мужественных мореходов, как вы, сэр Роберт, - ответила королева. - Вы - наше будущее, - и темно-серые глаза Елизаветы скользнули по лицу Скай.
   - Миссис Гойя дель Фуэнтес, - подал голос стоявший слева от королевы Джеффри.
   - Леди из Алжира?
   - Да, ваше величество, - Скай скромно потупила глаза.
   - Я слышала, ваш покойный муж был там купцом.
   - Да, ваше величество, - Скай подняла глаза и взглянула прямо на королеву.
   - Вы с сэром Робертом - деловые партнеры? Не принято в обществе, чтобы женщины занимались такими делами, не так ли?
   - Точно так же, как женщине быть законной королевой. Впрочем, я никогда не считала, что женщина глупее мужчины. К тому же вы, ваше величество, своим примером опровергаете этот предрассудок. - Ее синие глаза встретились с темно-серыми глазами королевы.
   Елизавета Тюдор секунду изучала Скай, а затем рассмеялась:
   - Вы хотите получить от меня хартию? Вскоре мы поговорим об этом. - И, повернувшись к Саутвуду, задорно добавила:
   - Мои ноги просто чешутся, милорд. Не пора ли начать танцы?
   Скай, поняв, что она свободна, присела в реверансе и пошла прочь, сопровождаемая обоими кавалерами, - юбка взметнулась, точно волнующееся море.
   - Клянусь Всевышним, - восхищенно проговорил де Гренвилл, - вы понравились королеве. А ей чертовски не нравятся женщины. Что это за история с хартией?
   - Мы с Робби основали торговую компанию, а лорд Саутвуд обещал нам помочь добыть королевскую хартию.
   "Вот пройдоха! - подумал де Гренвилл. - Вот как он к ней подбирается. Все это нужно обдумать, а то я лишусь своей яхты". Он уже был готов пригласить Скай на танец, как открывший вместе с королевой бал Саутвуд приблизился к ним. С сияющими глазами она подала ему руку, и они закружились в танце, оставив Роберта и де Гренвилла у дверей.
   - Кажется, он ею сильно увлечен, Робби, - пробормотал де Гренвилл.
   - Да, и боюсь, что она тоже, - ответил моряк.
   - Лорд и леди Бурк! - провозгласил мажордом
   - Кто они такие, Дикон? - поинтересовался Роберт Смолл.
   - Соседи Саутвуда. Кажется, он наследник вождя какого-то ирландского клана.
   Джеффри крепко сжимал талию Скай, и они скользили, выписывая замысловатые фигуры танца.
   - Если кто-нибудь из этих лоботрясов только посмотрит на тебя, пробормотал он сквозь зубы, - я возьмусь за шпагу. Ответом ему послужил ее мягкий и низкий смех.
   - Ой-ой-ой, Джеффри, разве ты ревнив?
   - Я ревнив, дорогая, - ответил граф, - но мы обсудим это позже, когда у нас для этого будет больше оснований.
   Скай весело рассмеялась. В ее жизни наступила прекрасная пора. Красавец-граф был чертовски внимателен к ней, и в зале не было ни одного мужчины, который не сказал бы ей комплимента. Она танцевала все танцы, ужинала в окружении полудюжины кавалеров, не считая Робби и де Гренвилла, и выпила достаточно сладкого вина, чтобы еще больше развеселиться. В полночь все гости сорвали маски, хотя многие давно уже узнали под ними друзей.
   В другом конце зала в изумлении застыл Найл Бурк. Он смотрел на красивую женщину в великолепных бриллиантах и черном бархатном платье, смеющуюся с графом Линмутским. Не может быть! Этого просто не может быть! Скай умерла! Все в один голос твердили ему, что она умерла. И он смирился с этим...
   - Клянусь, - услышал он рядом с собой голос, - Саутвуду всегда чертовски везло. Судя по тому, как они переглядываются, сеньора Гойя дель Фуэнтес если еще не стала его любовницей, то вскоре ею будет.
   - Она жила на Востоке, - прогудел кто-то другой. - И полагаю, набралась там таких штучек, каким учат девочек в гареме. Хотел бы я...
   - Не валяй дурака, Хаф! Саутвуд ясно дает понять, что выбрал ее себе. Будто поставил тавро ей на лбу. Если он увидит, что ты увиваешься вокруг нее, заколет не долго думая.
   Приятели отошли, оставив Найла Бурка со своими мыслями. Разве могут быть так похожи две женщины? И все-таки ему нужно познакомиться с этой сеньорой Гойей дель Фуэнтес. Но кто представит его?
   - Ты потанцуешь со мной, Найл?
   - Что? Что ты сказала, Констанца?
   Жена рассмеялась, встряхнув золотыми кудрями:
   - О чем это ты размечтался посреди такого веселья? - спросила она.
   - Прости, дорогая. Я засмотрелся на леди напротив в черном бархатном костюме. Она показалась мне знакомой.
   - Сеньора Гойя дель Фуэнтес? Может быть, ты ее и знал. Ее муж был испанцем, но она ирландка.
   Найду чуть не стало плохо, но он сумел овладеть своими чувствами.
   - Откуда ты все это знаешь, Констанца?
   - Она хозяйка Гринвуда - последнего дома на улице. Наш и ее лодочники братья. Горничные и лодочники судачат, а экономка мне рассказывает. Все считают, что граф без ума от нее.
   - Леди не должна слушать, о чем болтают слуги, - оборвал Найл жену. - Я хочу домой.
   Констанцу это задело, и она возразила:
   - Но только-только минула полночь. Даже королева еще здесь. Неприлично уезжать, пока она не покинула бал.
   - Я нездоров, Констанца, - резко ответил он. - И хочу домой.
   Она озабоченно прикоснулась ко лбу мужа:
   - В самом деле горячий. Но надо извиниться перед лордом Саутвудом. Скажем, что заболела я. Это будет понятнее.