Страница:
Глава 12
В эти самые мгновения Бушмин тоже думал о Казанцеве. Он также недобрым словом поминал про себя руководство двух охранных фирм, «Хроноса» и «Балтии». Само собой, Алтуфьева тоже, хотя о покойных не принято отзываться плохо. В этом же списке «шкафы» из «зондеркоманды» — это название ввел в обиход Караган, — именно они, а не профессиональные телохранители из резерва Карсакова почему-то были отправлены сопровождать Алтуфьева на встречу с Прохоровым. И еще человек, обладающий дурацкой привычкой к месту и не к месту приговаривать: «Что я, рыжий?» А также ряд других лиц, большинство из которых Бушмин знал по совместной работе в «Балтии».
Вся эта публика косвенно виновна в гибели Саши Прохорова. Не больше, но и не меньше. Потому что именно их наглые и решительные действия спровоцировали тот роковой выстрел. И пусть даже они виновны в меньшей степени, чем «вервольфы» и их местные приспешники, но свое тоже огребут.
Не поздоровится и Казанцеву — за действия «своих» надо отвечать. Достать его будет, конечно, сложновато, но звонкая оплеуха ему как минимум гарантирована. И головная боль на довольно продолжительное время.
— Остановитесь у аптеки, — попросил Бушмин. — Я отлучусь ненадолго. Вот, возьмите задаток...
Он вручил таксисту соответствующую купюру.
— Сколько ждать-то? — поинтересовался тот. — Вы оплатили счетчик и час простоя.
— За час я точно обернусь, — пообещал Бушмин, выбираясь из таксомотора. — Вы уж меня дождитесь, отблагодарю.
Нет никаких гарантий, что ему удастся подставиться под Рыжего. Стоит тому изменить свой обычный распорядок дня — задержаться дольше обычного в офисе «Хроноса», собраться к кому-нибудь в гости — да мало ли какие могут быть планы на вечер, — и вся их затея пойдет прахом. Придется либо переносить представление на следующие сутки, либо работать по запасному варианту.
Кто такой Рыжий? Сотрудник агентства «Хронос» Сергей Малов. Один из лучших специалистов по «наружке». После зачисления в штат «Балтии» Бушмина заставили прослушать "краткий курс молодого «бодигарда». Среди «лекторов» были двое спецов из «Хроноса» — Малов, в частности, обучал его азам контрнаблюдения. И неплохо, надо сказать, обучал, раз Бушмину удалось вычислить топавшего по его следам подозрительного мужика, назвавшегося Филином.
Да, это тот самый Малов, чья хорошо знакомая Бушмину образина приметным образом мелькала в толпе у южного входа в зоопарк. Именно его Бушмин признал первым и лишь после этого обратил внимание на «шкафов» из «зондеркоманды». Вот почему он так всполошился, наблюдая за драматическим развитием событий через окно пиццерии. К сожалению, в его распоряжении не было и малой толики времени, чтобы попытаться предотвратить беду.
Неплохо бы задать сучаре Малову несколько неприятных для него вопросов. Впрочем, он — мелкая сошка, и вряд ли у него можно разжиться сколько-нибудь серьезной информацией. Все, что он может знать о событиях второго мая, Бушмину и без него хорошо известно. А то, что до сих пор остается неизвестным, можно реконструировать при помощи анализа.
Понятно, что не зря бывшие начальнички усилили Алтуфьева спецами по электронной и наружной разведке и своими лучшими боевиками. Решили поохотиться за чужими секретами. Надеялись, очевидно, что в точке рандеву под локоток с Прохоровым будет разгуливать и его приятель Бушмин. А если и нет, то через собровца легко можно будет выйти на него. Но не учли в своих расчетах одного — Саня Прохоров к тому времени был уже под колпаком у «вервольфов».
Придется за это отвечать. И на роль Рыжего первым кандидатом проходит сотрудник «Хроноса» Сергей Малов.
Пройдя под арку, Бушмин оказался в обсаженном липами дворике. Четырехэтажное здание, на первом этаже которого расположена аптека, выходит фасадом на улицу Горького. А если забраться на чердак и занять позицию у слухового окошка, то оттуда хорошо просматривается перекресток со светофором. В особенности — через оптику снайперской винтовки.
Бушмин поднес к губам «Моторолу».
— Есть новости?
— Новостей пока нет, — ответил телефон голосом Володи Гладкевича.
Бушмин уселся на скамейку, положив кейс себе на колени. Конечно, разгуливать по городу с «винторезом» не самое умное в его положении занятие. Тем более что он пока не собирался использовать его по назначению. «Рабочий инструмент» он прихватил с собой лишь с одной целью — чтобы продемонстрировать его глазастому и смекалистому Рыжему. На расстоянии, естественно, иначе вся эта затея разом потеряет смысл.
Бушмин прикурил сигарету, затем уставился на циферблат часов. Уж полночь близится, а Рыжего все нет...
Полночь не полночь, но уже без четверти семь. Самое время Малову поставить машину на платную стоянку и отправиться пешочком домой. За то время, пока Володя втихую подглядывал за ним, он еще ни разу не изменил этой своей привычке.
Таксист будет ждать до упора. Очень важно, чтобы водила его дождался. Он наверняка сможет четко описать своего пассажира и точно укажет — а его об этом будут очень настойчиво расспрашивать, — в каком месте он его подобрал, где и на какое время тот останавливался. А поскольку Бушмин выглядит сейчас точно так же, если не считать седой прядки в волосах, как и неделю и месяц назад, то узнать его по этому словесному портрету можно будет без труда. Тем более что ему тут же сунут под нос фотку.
— Есть контакт, — радостно сообщила рация. — Заезжает на стоянку... Поставил машину... Все, я — на другую точку...
— Куда прикажете?
— Вперед, — скомандовал Бушмин. — И только вперед!
Но поездка у них оказалась недолгой: проехали всего полтора квартала, когда Бушмин обнаружил шагающего по правой стороне улицы Малова. Тому осталось миновать еще один перекресток и завернуть за угол — там, в кирпичной пятиэтажке, у него двухкомнатная квартира.
— Тормози, шеф, — выдал новую команду Бушмин. — Мне еще в одно место заскочить надо.
Дальше начался тот самый спектакль, который предназначался для одного зрителя. Бушмин выгрузился из тачки как раз в тот момент, когда Малов находился метрах в двадцати от него и мог видеть его сначала в профиль, а затем и с кормы. Бушмин в его сторону даже не посмотрел — он был уверен на все сто, что Малов его засек. И хотя у него не было глаз на затылке, он представлял себе картинку очень ясно: Рыжий сначала опешил от неожиданности, может, даже споткнулся, как конь на полном скаку, потом тревожно заозирался, нет ли здесь какого подвоха. Ничего, этот шок через несколько минут пройдет. И тогда он вспомнит о том вознаграждении, которое назначено за голову беглого морпеха.
Сам Рыжий, конечно, не способен «слепить» бывшего офицера морского спецназа, для этого кишка у него тонка. К тому же он в данный момент безоружен. Но зато способен дать наводку своим, и именно это, кстати говоря, сейчас от него и требуется.
На этот раз Бушмин полностью рассчитался с таксистом и отпустил его восвояси. Можно не сомневаться, что водилу этого разыщут уже в самом скором времени. Потому что Малов мужик глазастый, госномер таксомотора он наверняка врежет в память намертво.
Смотри внимательно, Малов! И хорошенько все запоминай!
На короткое время Бушмин запрокинул голову: дом в три этажа, «сталинский», с высокими потолками; с крыши хорошо просматривается перекресток — до него метров семьдесят. Имеется в наличии проходной двор и «двусторонний» подъезд. Просек ситуацию, Малов? Или нужна подсказка?
Подхватив кейс под мышку, Бушмин торопливо направился к парадному. Соображай живее, Рыжий! Ты обязан знать, что улицу эту в народе прозвали «правительственной трассой». Кто по ней раскатывает? Правильно, губернатор. А еще кто? А еще «янтарный барон», у него городской особняк отсюда неподалеку. А тут вдруг Бушмин, как черт из табакерки, выскочил. Да еще с «рабочим инструментом» под мышкой.
Конечно, не факт, что Малов держал когда-либо в руках комплекс «ВСС/АС». Но допетрить обязан, что в кейсе наверняка находится что-нибудь из смертоносного арсенала... Откуда у Бушмина ствол? А вот это уже не ваше дело. Если захотите узнать правду, то придется совершить прогулку на Северный Кавказ, хотя и там никаких концов не найдете.
Ну что, сообразил наконец? Умница, получай пять баллов. За проявленные бдительность и героизм — Бушмин ведь нервный нынче, к тому же и «беспредельщик», может и пришить под горячую руку — отсыплют тебе, Малов, деньжат немерено.
В подъезд, естественно, Малов войти вслед за Бушминым не рискнул. Самое, пожалуй, интересное было бы в том случае, если бы он нагнал вдруг морпеха и сказал примерно следующее: «Андрей, я знаю, что ты нормальный мужик. Несколько дней назад была заваруха, когда твоего товарища снайпер завалил, так нас тогда подставили...»
— Переместился к торцу здания и наблюдает за парадным, — сообщил голос Гладкевича. — Звонит по мобильнику. Все, уходи...
Все понимает, сучара Малов. Мог бы, к примеру, отвернуться в сторону, сделать вид, что не заметил либо не признал: подумаешь, ходит тут какой-то мужик с кейсом под мышкой, а мне какое до всего этого дело?
Но он не отвернулся. И не прошел мимо, скользнув равнодушным взглядом. Потому что мужик с башкой и четко представляет себе весь расклад. В дополнение к этому — ревностный служака. На том, кстати говоря, и был построен весь расчет.
Вопросы, конечно, к Малову будут. Но не сейчас, не сегодня, а через пару-тройку суток, когда удастся собрать до кучи все концы. Малов не до конца еще свою роль отыграл — в финале ему еще предстоит подать пару реплик.
Определенно быть ему Рыжим — видать, такая планида человеку выдалась.
Через проходной двор Бушмин выбрался на соседнюю улицу, где в машине дожидался страховавший его действия Володя Мокрушин. Задерживаться здесь больше нельзя. Очень скоро тут появится целая свора сотрудников «Балтии» и службы безопасности АКБ «Балтийский»!
Если этого вдруг не случится, то Бушмину придется признать, что он ни черта не смыслит в деле безопасности и охранного бизнеса.
Вся эта публика косвенно виновна в гибели Саши Прохорова. Не больше, но и не меньше. Потому что именно их наглые и решительные действия спровоцировали тот роковой выстрел. И пусть даже они виновны в меньшей степени, чем «вервольфы» и их местные приспешники, но свое тоже огребут.
Не поздоровится и Казанцеву — за действия «своих» надо отвечать. Достать его будет, конечно, сложновато, но звонкая оплеуха ему как минимум гарантирована. И головная боль на довольно продолжительное время.
— Остановитесь у аптеки, — попросил Бушмин. — Я отлучусь ненадолго. Вот, возьмите задаток...
Он вручил таксисту соответствующую купюру.
— Сколько ждать-то? — поинтересовался тот. — Вы оплатили счетчик и час простоя.
— За час я точно обернусь, — пообещал Бушмин, выбираясь из таксомотора. — Вы уж меня дождитесь, отблагодарю.
Нет никаких гарантий, что ему удастся подставиться под Рыжего. Стоит тому изменить свой обычный распорядок дня — задержаться дольше обычного в офисе «Хроноса», собраться к кому-нибудь в гости — да мало ли какие могут быть планы на вечер, — и вся их затея пойдет прахом. Придется либо переносить представление на следующие сутки, либо работать по запасному варианту.
Кто такой Рыжий? Сотрудник агентства «Хронос» Сергей Малов. Один из лучших специалистов по «наружке». После зачисления в штат «Балтии» Бушмина заставили прослушать "краткий курс молодого «бодигарда». Среди «лекторов» были двое спецов из «Хроноса» — Малов, в частности, обучал его азам контрнаблюдения. И неплохо, надо сказать, обучал, раз Бушмину удалось вычислить топавшего по его следам подозрительного мужика, назвавшегося Филином.
Да, это тот самый Малов, чья хорошо знакомая Бушмину образина приметным образом мелькала в толпе у южного входа в зоопарк. Именно его Бушмин признал первым и лишь после этого обратил внимание на «шкафов» из «зондеркоманды». Вот почему он так всполошился, наблюдая за драматическим развитием событий через окно пиццерии. К сожалению, в его распоряжении не было и малой толики времени, чтобы попытаться предотвратить беду.
Неплохо бы задать сучаре Малову несколько неприятных для него вопросов. Впрочем, он — мелкая сошка, и вряд ли у него можно разжиться сколько-нибудь серьезной информацией. Все, что он может знать о событиях второго мая, Бушмину и без него хорошо известно. А то, что до сих пор остается неизвестным, можно реконструировать при помощи анализа.
Понятно, что не зря бывшие начальнички усилили Алтуфьева спецами по электронной и наружной разведке и своими лучшими боевиками. Решили поохотиться за чужими секретами. Надеялись, очевидно, что в точке рандеву под локоток с Прохоровым будет разгуливать и его приятель Бушмин. А если и нет, то через собровца легко можно будет выйти на него. Но не учли в своих расчетах одного — Саня Прохоров к тому времени был уже под колпаком у «вервольфов».
Придется за это отвечать. И на роль Рыжего первым кандидатом проходит сотрудник «Хроноса» Сергей Малов.
Пройдя под арку, Бушмин оказался в обсаженном липами дворике. Четырехэтажное здание, на первом этаже которого расположена аптека, выходит фасадом на улицу Горького. А если забраться на чердак и занять позицию у слухового окошка, то оттуда хорошо просматривается перекресток со светофором. В особенности — через оптику снайперской винтовки.
Бушмин поднес к губам «Моторолу».
— Есть новости?
— Новостей пока нет, — ответил телефон голосом Володи Гладкевича.
Бушмин уселся на скамейку, положив кейс себе на колени. Конечно, разгуливать по городу с «винторезом» не самое умное в его положении занятие. Тем более что он пока не собирался использовать его по назначению. «Рабочий инструмент» он прихватил с собой лишь с одной целью — чтобы продемонстрировать его глазастому и смекалистому Рыжему. На расстоянии, естественно, иначе вся эта затея разом потеряет смысл.
Бушмин прикурил сигарету, затем уставился на циферблат часов. Уж полночь близится, а Рыжего все нет...
Полночь не полночь, но уже без четверти семь. Самое время Малову поставить машину на платную стоянку и отправиться пешочком домой. За то время, пока Володя втихую подглядывал за ним, он еще ни разу не изменил этой своей привычке.
Таксист будет ждать до упора. Очень важно, чтобы водила его дождался. Он наверняка сможет четко описать своего пассажира и точно укажет — а его об этом будут очень настойчиво расспрашивать, — в каком месте он его подобрал, где и на какое время тот останавливался. А поскольку Бушмин выглядит сейчас точно так же, если не считать седой прядки в волосах, как и неделю и месяц назад, то узнать его по этому словесному портрету можно будет без труда. Тем более что ему тут же сунут под нос фотку.
— Есть контакт, — радостно сообщила рация. — Заезжает на стоянку... Поставил машину... Все, я — на другую точку...
* * *
— Спасибо, что обождал, командир, — сказал Бушмин, усаживаясь в кресло пассажира. — Заводи мотор, поехали.— Куда прикажете?
— Вперед, — скомандовал Бушмин. — И только вперед!
Но поездка у них оказалась недолгой: проехали всего полтора квартала, когда Бушмин обнаружил шагающего по правой стороне улицы Малова. Тому осталось миновать еще один перекресток и завернуть за угол — там, в кирпичной пятиэтажке, у него двухкомнатная квартира.
— Тормози, шеф, — выдал новую команду Бушмин. — Мне еще в одно место заскочить надо.
Дальше начался тот самый спектакль, который предназначался для одного зрителя. Бушмин выгрузился из тачки как раз в тот момент, когда Малов находился метрах в двадцати от него и мог видеть его сначала в профиль, а затем и с кормы. Бушмин в его сторону даже не посмотрел — он был уверен на все сто, что Малов его засек. И хотя у него не было глаз на затылке, он представлял себе картинку очень ясно: Рыжий сначала опешил от неожиданности, может, даже споткнулся, как конь на полном скаку, потом тревожно заозирался, нет ли здесь какого подвоха. Ничего, этот шок через несколько минут пройдет. И тогда он вспомнит о том вознаграждении, которое назначено за голову беглого морпеха.
Сам Рыжий, конечно, не способен «слепить» бывшего офицера морского спецназа, для этого кишка у него тонка. К тому же он в данный момент безоружен. Но зато способен дать наводку своим, и именно это, кстати говоря, сейчас от него и требуется.
На этот раз Бушмин полностью рассчитался с таксистом и отпустил его восвояси. Можно не сомневаться, что водилу этого разыщут уже в самом скором времени. Потому что Малов мужик глазастый, госномер таксомотора он наверняка врежет в память намертво.
Смотри внимательно, Малов! И хорошенько все запоминай!
На короткое время Бушмин запрокинул голову: дом в три этажа, «сталинский», с высокими потолками; с крыши хорошо просматривается перекресток — до него метров семьдесят. Имеется в наличии проходной двор и «двусторонний» подъезд. Просек ситуацию, Малов? Или нужна подсказка?
Подхватив кейс под мышку, Бушмин торопливо направился к парадному. Соображай живее, Рыжий! Ты обязан знать, что улицу эту в народе прозвали «правительственной трассой». Кто по ней раскатывает? Правильно, губернатор. А еще кто? А еще «янтарный барон», у него городской особняк отсюда неподалеку. А тут вдруг Бушмин, как черт из табакерки, выскочил. Да еще с «рабочим инструментом» под мышкой.
Конечно, не факт, что Малов держал когда-либо в руках комплекс «ВСС/АС». Но допетрить обязан, что в кейсе наверняка находится что-нибудь из смертоносного арсенала... Откуда у Бушмина ствол? А вот это уже не ваше дело. Если захотите узнать правду, то придется совершить прогулку на Северный Кавказ, хотя и там никаких концов не найдете.
Ну что, сообразил наконец? Умница, получай пять баллов. За проявленные бдительность и героизм — Бушмин ведь нервный нынче, к тому же и «беспредельщик», может и пришить под горячую руку — отсыплют тебе, Малов, деньжат немерено.
В подъезд, естественно, Малов войти вслед за Бушминым не рискнул. Самое, пожалуй, интересное было бы в том случае, если бы он нагнал вдруг морпеха и сказал примерно следующее: «Андрей, я знаю, что ты нормальный мужик. Несколько дней назад была заваруха, когда твоего товарища снайпер завалил, так нас тогда подставили...»
— Переместился к торцу здания и наблюдает за парадным, — сообщил голос Гладкевича. — Звонит по мобильнику. Все, уходи...
Все понимает, сучара Малов. Мог бы, к примеру, отвернуться в сторону, сделать вид, что не заметил либо не признал: подумаешь, ходит тут какой-то мужик с кейсом под мышкой, а мне какое до всего этого дело?
Но он не отвернулся. И не прошел мимо, скользнув равнодушным взглядом. Потому что мужик с башкой и четко представляет себе весь расклад. В дополнение к этому — ревностный служака. На том, кстати говоря, и был построен весь расчет.
Вопросы, конечно, к Малову будут. Но не сейчас, не сегодня, а через пару-тройку суток, когда удастся собрать до кучи все концы. Малов не до конца еще свою роль отыграл — в финале ему еще предстоит подать пару реплик.
Определенно быть ему Рыжим — видать, такая планида человеку выдалась.
Через проходной двор Бушмин выбрался на соседнюю улицу, где в машине дожидался страховавший его действия Володя Мокрушин. Задерживаться здесь больше нельзя. Очень скоро тут появится целая свора сотрудников «Балтии» и службы безопасности АКБ «Балтийский»!
Если этого вдруг не случится, то Бушмину придется признать, что он ни черта не смыслит в деле безопасности и охранного бизнеса.
Глава 13
— Ты больной человек, Казанцев.
Наталья, устроившись у стойки бара, нервно тискала уголком накрашенного рта фильтр незажженной сигареты. Она предпочитает курить «Мальборо», хотя в мире существуют сорта изысканных дамских сигарет. Одно время он пытался отучить ее от дурной привычки, но она, кажется, все готова делать ему назло.
— Тебя следует изолировать от людей и лечить в психушке. Хотя я уверена, что врачи тебе уже не помогут.
Пока он роскошествовал в ванной и прогуливался по галерее, супруга успела сменить наряд. Сейчас на ней было надето платье-халат из бордового атласа, в глубокий вырез которого заметно выпирали крепкие полушария грудей. Наманикюренные пальчики намертво вцепились в высокую тонкую ножку фужера, наполненного янтарного цвета жидкостью. К маслянистой поверхности поднимались мелкие пузырьки газа. Рядышком, на темно-синем с зелеными прожилками мраморе стойки, стояла пузатая бутылка американского бурбона, сифон с газировкой и серебряное ведерко с наколотым льдом. С чего это вдруг она решила изменить своим привычкам? Наталья предпочитает заливать грусть-тоску элитными сортами французских шампанских вин.
— У тебя развилась мания величия, и болезнь достигла уже своего пика, — продолжала делиться с мужем своими познаниями в психиатрии Наталья Казанцева. Это тоже был новый аспект в их общении. Едва ли не впервые разборка носит вполне интеллигентный характер, если не вникать в квазипсихиатрическую терминологию. В том смысле, что пока все обходится без слез и истерик. В прежние времена, чтобы потешить уязвленное женское самолюбие, а заодно и дать выход накопившимся эмоциям, женушке доставало простого набора бранных слов. — Такого презрения к людям я еще ни у кого не замечала... Ты готов походя унизить каждого, кто недостаточно лоялен к тебе или осмеливается иметь собственное мнение.
Надо же, как заговорила! Наверняка процитировала целиком абзац из какого-нибудь замшелого учебника по этике. Вряд ли она сама смогла бы сформулировать прозвучавшее обвинение — это совершенно не ее стиль.
Казанцев отыскал среди батареи спиртного нужную ему бутылку: выдержанный «Хеннесси», цена одной бутылки под четыреста долларов. Плеснул себе на донышко фужера, взял из коробки сигару, поднес миниатюрный резак из чистого золота, аккуратно обрезал кончик. Курил он исключительно редко, находясь в приподнятом настроении или же, наоборот, когда был сильно не в духе. Баловался по преимуществу сигарами, отдавая предпочтение кубинским.
Наталья гордо восседала на высоком хромированном табурете, забросив ногу на ногу. Атласные полы платья с длинным разрезом свободно свисали по сторонам, открывая длинные стройные ноги. Гладкая ухоженная кожа отливает бронзовым оттенком: за последние несколько дней супруга умудрилась не только сбросить избыточный вес, но и провела, надо полагать, немало часов под лучами ультрафиолетовой лампы.
Молодая женщина сломала в пальцах незажженную сигарету, швырнула ее в пепельницу. Выковыряла из пачки новую, на этот раз, так и не дождавшись от мужа естественной услуги, прикурила сама.
Из глубокого выреза на короткое мгновение вынырнул розоватый, слегка припухший конус соска и тут же скрылся в атласных складках. Никак женушка, помимо прочтения лекции по психиатрии, собирается его сегодня охмурить. В подобные игры они уже играли, причем не раз. Надо отдать должное, выглядит она эффектно, видать, размолвка пошла ей только на пользу. Эх, добавить бы супруге толику его ума, тогда бы просто цены ей не было...
— То, что ты трахаешься с подстилкой Ольгой, дело твоего вкуса, меня это мало колышет. — Ей прекрасно было известно, как люто он ненавидит модный термин «трахаться», потому она употребляла его чаще других. — Но у тебя, Казанцев, есть еще одна проблема, помимо уже сказанного мною. Думаю, она будет даже покруче, чем обуявшая тебя мания величия.
Женушка одним глотком опорожнила добрую половину фужера. На фронте, рассказывают, бойцы тоже глотали разведенный спирт, если таковой имелся во фляге, перед тем как выметнуться из окопа под кинжальный пулеметный огонь. Иногда это помогает подавить страх.
Казанцева вполне устраивала такая форма общения: его жена читает мелодраматичный монолог, а он выступает в роли скучающего в партере зрителя, который в любой момент волен покинуть зал и отправиться по своим насущным делам.
Отчасти он даже сочувствовал этой молодой женщине, вся жизнь которой в последние годы протекала в тесном пространстве золотой клетки. Окажись она в другой роли, могла бы поискать себе утешение на стороне, завела бы, к примеру, любовника и снабдила мужа ветвистыми рогами.
Но в данном случае такой номер не проходит, клетка хоть и золотая, но решетки в ней настоящие, птичке на волю никак не упорхнуть. Казанцеву докладывали — в достаточно отстраненных выражениях, естественно, — что его супруга не раз и не два пыталась обольстить двух приставленных к ней телохранителей, и не только их. Все чаще в ней проявляется сексуальная неудовлетворенность, отсюда в числе прочего и все ее нервные кризы. Ну что ж, пусть за все благодарит любимого папочку, это он сподобился соорудить для дочери золотую клетку, освятив и благословив неравный брак.
Впрочем, последние несколько недель пташка пребывает на свободе. Однажды Наталья устроила ему скандал, потребовав убрать от нее охранников. В конце концов он так и поступил, пусть теперь «папа» заботится о безопасности дочери. Но она, наверное, и отца отбрила, потому что разъезжает повсюду абсолютно свободно, без всякого сопровождения.
— Я уже говорила, что ты болен? — Наталья выпустила в потолок колечко дыма, затем, перехватив его взгляд, слегка прикрыла голые бедра атласной полоской халата. — Но я еще не сказала, Алексей, чемты в действительности болен. Твоя болезнь называется пигмалионизм [9]. Ты у нас человек образованный, должен знать, что это означает.
Казанцев криво ухмыльнулся, но все же промолчал.
— Не знаю, как твоя поблядушка Ольга, но я давно тебя раскусила. Тебе не нужна женщина, Казанцев, потому что ты извращенец. Ты окончательно свихнулся на картинах, скульптурах и на своих янтарных цацках. Острые чувства у тебя способны пробудить лишь неодушевленные предметы. Ты запираешься один в холодном подвале и занимаешься там черт знает чем! Ты готов трахать глазами свое барахло по многу часов и по многу раз...
Еще один новый поворот, таких речей она прежде не вела. Такое впечатление, что жена не только худела на диетах и загорала под ультрафиолетом, но еще и проштудировала кое-какую литературу. Ранее за ней такого не замечалось. И если она способна проводить такие параллели, то в плане «поумнения» для нее еще не все потеряно.
Но если говорить по существу, выстрел угодил точно в цель. Она права, поскольку и в самом деле существуют некоторые вещи, которые возбуждают его гораздо сильнее, чем выставленные напоказ круглые коленки.
— Вот некоторые говорят мне: ах, Казанцева, какой у тебя красивый, крутой муж! — Накрашенный ротик сложился в язвительную усмешку. — Какая у него мужественная внешность, какие аристократические манеры... Ах, как он напоминает самого Аль Пачино, когда тот снимался в «Крестном отце»! Какой он у тебя загадочный, взрывной и непредсказуемый мужчина...
Казанцев в этот момент ощутил, как в его груди круто вздыбилась волна гнева. Существует черта, которую ей не следовало бы переступать. Напрасно она будит в нем зверя, его хищные повадки должны быть ей хорошо известны.
Наталья отчаянно хлопнула остатки смешанного в ее фужере крепкого напитка. Кажется, она набралась безрассудной отваги и готова покинуть спасительный окоп. С ее стороны это чистое безрассудство: кинжальные очереди прицельно стригут по самой верхушке бруствера.
— Но мне-то хорошо известен твой секрет! И еще, пока не забыла... Если бы не папа, которому для помощи в делах понадобился талантливый негодяй, ты и поныне ходил бы в «шестерках».
Казанцева остервенело раздавила окурок в пепельнице.
— Между нами говоря, Казанцев, ничего в твоей жизни не изменилось, если не брать во внимание накопленного тобой барахла. Как был ты папашкиным халдеем, так и останешься им пожизненно. Можешь и дальше дрочить на свои янтарные погремушки, только, ради бога, не рассказывай мне больше, какой ты по жизни крутой. И не смей больше читать мне твои занудные проповеди!! Я сыта ими по горло.
Она подняла на мужа сузившиеся от ярости глаза. — И еще я давно хотела сказать тебе, Казанцев... Ты — быдло.
Наталья, устроившись у стойки бара, нервно тискала уголком накрашенного рта фильтр незажженной сигареты. Она предпочитает курить «Мальборо», хотя в мире существуют сорта изысканных дамских сигарет. Одно время он пытался отучить ее от дурной привычки, но она, кажется, все готова делать ему назло.
— Тебя следует изолировать от людей и лечить в психушке. Хотя я уверена, что врачи тебе уже не помогут.
Пока он роскошествовал в ванной и прогуливался по галерее, супруга успела сменить наряд. Сейчас на ней было надето платье-халат из бордового атласа, в глубокий вырез которого заметно выпирали крепкие полушария грудей. Наманикюренные пальчики намертво вцепились в высокую тонкую ножку фужера, наполненного янтарного цвета жидкостью. К маслянистой поверхности поднимались мелкие пузырьки газа. Рядышком, на темно-синем с зелеными прожилками мраморе стойки, стояла пузатая бутылка американского бурбона, сифон с газировкой и серебряное ведерко с наколотым льдом. С чего это вдруг она решила изменить своим привычкам? Наталья предпочитает заливать грусть-тоску элитными сортами французских шампанских вин.
— У тебя развилась мания величия, и болезнь достигла уже своего пика, — продолжала делиться с мужем своими познаниями в психиатрии Наталья Казанцева. Это тоже был новый аспект в их общении. Едва ли не впервые разборка носит вполне интеллигентный характер, если не вникать в квазипсихиатрическую терминологию. В том смысле, что пока все обходится без слез и истерик. В прежние времена, чтобы потешить уязвленное женское самолюбие, а заодно и дать выход накопившимся эмоциям, женушке доставало простого набора бранных слов. — Такого презрения к людям я еще ни у кого не замечала... Ты готов походя унизить каждого, кто недостаточно лоялен к тебе или осмеливается иметь собственное мнение.
Надо же, как заговорила! Наверняка процитировала целиком абзац из какого-нибудь замшелого учебника по этике. Вряд ли она сама смогла бы сформулировать прозвучавшее обвинение — это совершенно не ее стиль.
Казанцев отыскал среди батареи спиртного нужную ему бутылку: выдержанный «Хеннесси», цена одной бутылки под четыреста долларов. Плеснул себе на донышко фужера, взял из коробки сигару, поднес миниатюрный резак из чистого золота, аккуратно обрезал кончик. Курил он исключительно редко, находясь в приподнятом настроении или же, наоборот, когда был сильно не в духе. Баловался по преимуществу сигарами, отдавая предпочтение кубинским.
Наталья гордо восседала на высоком хромированном табурете, забросив ногу на ногу. Атласные полы платья с длинным разрезом свободно свисали по сторонам, открывая длинные стройные ноги. Гладкая ухоженная кожа отливает бронзовым оттенком: за последние несколько дней супруга умудрилась не только сбросить избыточный вес, но и провела, надо полагать, немало часов под лучами ультрафиолетовой лампы.
Молодая женщина сломала в пальцах незажженную сигарету, швырнула ее в пепельницу. Выковыряла из пачки новую, на этот раз, так и не дождавшись от мужа естественной услуги, прикурила сама.
Из глубокого выреза на короткое мгновение вынырнул розоватый, слегка припухший конус соска и тут же скрылся в атласных складках. Никак женушка, помимо прочтения лекции по психиатрии, собирается его сегодня охмурить. В подобные игры они уже играли, причем не раз. Надо отдать должное, выглядит она эффектно, видать, размолвка пошла ей только на пользу. Эх, добавить бы супруге толику его ума, тогда бы просто цены ей не было...
— То, что ты трахаешься с подстилкой Ольгой, дело твоего вкуса, меня это мало колышет. — Ей прекрасно было известно, как люто он ненавидит модный термин «трахаться», потому она употребляла его чаще других. — Но у тебя, Казанцев, есть еще одна проблема, помимо уже сказанного мною. Думаю, она будет даже покруче, чем обуявшая тебя мания величия.
Женушка одним глотком опорожнила добрую половину фужера. На фронте, рассказывают, бойцы тоже глотали разведенный спирт, если таковой имелся во фляге, перед тем как выметнуться из окопа под кинжальный пулеметный огонь. Иногда это помогает подавить страх.
Казанцева вполне устраивала такая форма общения: его жена читает мелодраматичный монолог, а он выступает в роли скучающего в партере зрителя, который в любой момент волен покинуть зал и отправиться по своим насущным делам.
Отчасти он даже сочувствовал этой молодой женщине, вся жизнь которой в последние годы протекала в тесном пространстве золотой клетки. Окажись она в другой роли, могла бы поискать себе утешение на стороне, завела бы, к примеру, любовника и снабдила мужа ветвистыми рогами.
Но в данном случае такой номер не проходит, клетка хоть и золотая, но решетки в ней настоящие, птичке на волю никак не упорхнуть. Казанцеву докладывали — в достаточно отстраненных выражениях, естественно, — что его супруга не раз и не два пыталась обольстить двух приставленных к ней телохранителей, и не только их. Все чаще в ней проявляется сексуальная неудовлетворенность, отсюда в числе прочего и все ее нервные кризы. Ну что ж, пусть за все благодарит любимого папочку, это он сподобился соорудить для дочери золотую клетку, освятив и благословив неравный брак.
Впрочем, последние несколько недель пташка пребывает на свободе. Однажды Наталья устроила ему скандал, потребовав убрать от нее охранников. В конце концов он так и поступил, пусть теперь «папа» заботится о безопасности дочери. Но она, наверное, и отца отбрила, потому что разъезжает повсюду абсолютно свободно, без всякого сопровождения.
— Я уже говорила, что ты болен? — Наталья выпустила в потолок колечко дыма, затем, перехватив его взгляд, слегка прикрыла голые бедра атласной полоской халата. — Но я еще не сказала, Алексей, чемты в действительности болен. Твоя болезнь называется пигмалионизм [9]. Ты у нас человек образованный, должен знать, что это означает.
Казанцев криво ухмыльнулся, но все же промолчал.
— Не знаю, как твоя поблядушка Ольга, но я давно тебя раскусила. Тебе не нужна женщина, Казанцев, потому что ты извращенец. Ты окончательно свихнулся на картинах, скульптурах и на своих янтарных цацках. Острые чувства у тебя способны пробудить лишь неодушевленные предметы. Ты запираешься один в холодном подвале и занимаешься там черт знает чем! Ты готов трахать глазами свое барахло по многу часов и по многу раз...
Еще один новый поворот, таких речей она прежде не вела. Такое впечатление, что жена не только худела на диетах и загорала под ультрафиолетом, но еще и проштудировала кое-какую литературу. Ранее за ней такого не замечалось. И если она способна проводить такие параллели, то в плане «поумнения» для нее еще не все потеряно.
Но если говорить по существу, выстрел угодил точно в цель. Она права, поскольку и в самом деле существуют некоторые вещи, которые возбуждают его гораздо сильнее, чем выставленные напоказ круглые коленки.
— Вот некоторые говорят мне: ах, Казанцева, какой у тебя красивый, крутой муж! — Накрашенный ротик сложился в язвительную усмешку. — Какая у него мужественная внешность, какие аристократические манеры... Ах, как он напоминает самого Аль Пачино, когда тот снимался в «Крестном отце»! Какой он у тебя загадочный, взрывной и непредсказуемый мужчина...
Казанцев в этот момент ощутил, как в его груди круто вздыбилась волна гнева. Существует черта, которую ей не следовало бы переступать. Напрасно она будит в нем зверя, его хищные повадки должны быть ей хорошо известны.
Наталья отчаянно хлопнула остатки смешанного в ее фужере крепкого напитка. Кажется, она набралась безрассудной отваги и готова покинуть спасительный окоп. С ее стороны это чистое безрассудство: кинжальные очереди прицельно стригут по самой верхушке бруствера.
— Но мне-то хорошо известен твой секрет! И еще, пока не забыла... Если бы не папа, которому для помощи в делах понадобился талантливый негодяй, ты и поныне ходил бы в «шестерках».
Казанцева остервенело раздавила окурок в пепельнице.
— Между нами говоря, Казанцев, ничего в твоей жизни не изменилось, если не брать во внимание накопленного тобой барахла. Как был ты папашкиным халдеем, так и останешься им пожизненно. Можешь и дальше дрочить на свои янтарные погремушки, только, ради бога, не рассказывай мне больше, какой ты по жизни крутой. И не смей больше читать мне твои занудные проповеди!! Я сыта ими по горло.
Она подняла на мужа сузившиеся от ярости глаза. — И еще я давно хотела сказать тебе, Казанцев... Ты — быдло.
Глава 14
— Встать!
Команда прозвучала громко и отрывисто, как щелчок кнута. Наталья заметно вздрогнула, закусив острыми зубами край губы. Кажется, на этот раз она перегнула палку. Однажды Казанцев жутко избил ее в их городском особняке, думала, что покалечит или вообще забьет насмерть. Она тогда пожаловалась отцу, но тот лишь небрежно махнул рукой, я, мол, в вашу семейную жизнь вмешиваться не намерен. Похоже, что он не поверил ей или сделал вид, что это его не касается. А еще были два-три случая, когда Казанцев форменным способом ее насиловал. Как, например, во время их прошлогодней поездки в Штаты, когда они воспользовались приглашением Уолтмэна и провели неделю во Флориде. Какую-то она совершила оплошность, по правде говоря, мелочевую, но супруг буквально рассвирепел: «Ты ведешь себя как центровая проститутка! Сколько раз можно повторять — не подставляй меня!» Разложил он ее прямо на полу шикарного пентхауса, хорошо, обошлось без рукоприкладства, видно, опасался портить ей вывеску — стыдно будет перед Дэвидом.
Казанцев выбрался из-за стойки, зайдя ей за спину. Пересиливая подступавший к ней страх, Наталья медленно обернулась. Неподвижное лицо мужа напоминало застывшую гипсовую маску, именно такое странное выражение пугало ее более всего. Взгляд Казанцева был совершенно пустым, как у неживого, — вместо глазниц черные бездонные провалы.
А вместе с тем она сама впадала в такие минуты в оглушительный экстаз, испытывая непередаваемые по остроте ощущения, когда животная страсть выплескивается наружу без остатка, а спазматические волны наслаждения становятся все выше и круче, унося ее в запредельные дали. Ни с кем другим, кроме своего мужа, и помимо вот таких жутковатых мгновений, подобных переживаний у нее не было. Иногда ей казалось, что она злонамеренно заводит своего муженька. Вот и сейчас сквозь все ее существо прошел нервный спазм, прорезалась первая, не слишком мощная и не самая крутая волна вожделения...
...Кто-то настойчиво и целеустремленно пытался дозвониться — телефон не смолкает. Наверняка что-то важное — из-за пустяков беспокоить на отдыхе его не станут.
— Приберись у себя, Наталья, — кивнул он уже безразличным голосом. — Терпеть не могу, когда в доме царит беспорядок.
Он плотно прикрыл за собой дверь и направился к стойке бара, где на подставке стоял стилизованный по моде тридцатых годов телефонный аппарат.
— Казанцев у телефона, — бросил он в трубку недовольным голосом. — Говорите.
Как только он узнал по голосу собеседника, его тон немедленно сменился на более доброжелательный. Звонил Антокольский Марк Аркадьевич, человек известнейший в антикварных кругах, причем не только в России, но и в странах западного мира. Он был одним из немногих, кто знал все контактные номера банкира, мог связываться с ним в обход секретаря-референта и без опаски звонить в любое время дня и ночи.
Во многом благодаря обширнейшим связям Антокольского в многопрофильной индустрии мирового оборота торговли антиквариатом, драгоценностями и произведениями искусства Казанцеву удалось после ухода с рынка его конкурентов из «Пальмникена» наладить новые каналы сбыта сырца, а также создать целую отрасль по производству и реализации высокохудожественных произведений из «солнечного камня», неизменно пользующихся устойчивым спросом на Западе.
Последние два года Марк Аркадьевич занимался исключительно делами «янтарного барона», помогая устанавливать связи с доверенными лицами магнатов, коллекционирующих произведения искусства, а также с дилерами легальных и нелегальных аукционов. Сообща им удалось напасть на перспективную для разработки жилу. Выражаясь профессиональным языком антикваров, они обнаружили «золотую пещеру». Своим знакомством с флоридским миллиардером Уолтмэном он также обязан Антокольскому.
— Привет, Марк. — Он покосился на запертые двери будуара. В доме только один телефон, женушка не сможет подслушать их разговор. — Ты где сейчас находишься?
— По соседству, всего в нескольких километрах... С тобой хочет переговорить один наш общий знакомый. Он попросил меня связаться с тобой и устроить вам встречу. Наши друзья беспокоятся о тебе. Ну как, найдется час-другой времени?
Мрачное чело Казанцева разгладилось. Он так и предполагал, что без поддержки его в этот трудный час не оставят. Но сам просить о помощи не решался — не хотелось быть обязанным. Выждал до последнего и, как выяснилось сейчас, не прогадал — инициатива теперь исходит от других людей.
— Где и когда, Марк?
— Лучше-таки прямо сегодня, да? Он будет дожидаться на том самом месте, где и в прошлый раз.
— Место встречи изменить нельзя, — вяло пошутил банкир. — Передай, что через час буду.
Следом Казанцев набрал номер начальника своей службы безопасности, в связи с обострением ситуации исполняющего также и функции начальника личной охраны.
— Анатолий Иваныч, берите разъездную и пулей ко мне.
— Могу я узнать маршрут? — поинтересовался Бочаров.
— Здесь недалеко. Отправимся вдвоем, я и вы. Телохранители пусть ждут в резиденции.
Команда прозвучала громко и отрывисто, как щелчок кнута. Наталья заметно вздрогнула, закусив острыми зубами край губы. Кажется, на этот раз она перегнула палку. Однажды Казанцев жутко избил ее в их городском особняке, думала, что покалечит или вообще забьет насмерть. Она тогда пожаловалась отцу, но тот лишь небрежно махнул рукой, я, мол, в вашу семейную жизнь вмешиваться не намерен. Похоже, что он не поверил ей или сделал вид, что это его не касается. А еще были два-три случая, когда Казанцев форменным способом ее насиловал. Как, например, во время их прошлогодней поездки в Штаты, когда они воспользовались приглашением Уолтмэна и провели неделю во Флориде. Какую-то она совершила оплошность, по правде говоря, мелочевую, но супруг буквально рассвирепел: «Ты ведешь себя как центровая проститутка! Сколько раз можно повторять — не подставляй меня!» Разложил он ее прямо на полу шикарного пентхауса, хорошо, обошлось без рукоприкладства, видно, опасался портить ей вывеску — стыдно будет перед Дэвидом.
Казанцев выбрался из-за стойки, зайдя ей за спину. Пересиливая подступавший к ней страх, Наталья медленно обернулась. Неподвижное лицо мужа напоминало застывшую гипсовую маску, именно такое странное выражение пугало ее более всего. Взгляд Казанцева был совершенно пустым, как у неживого, — вместо глазниц черные бездонные провалы.
А вместе с тем она сама впадала в такие минуты в оглушительный экстаз, испытывая непередаваемые по остроте ощущения, когда животная страсть выплескивается наружу без остатка, а спазматические волны наслаждения становятся все выше и круче, унося ее в запредельные дали. Ни с кем другим, кроме своего мужа, и помимо вот таких жутковатых мгновений, подобных переживаний у нее не было. Иногда ей казалось, что она злонамеренно заводит своего муженька. Вот и сейчас сквозь все ее существо прошел нервный спазм, прорезалась первая, не слишком мощная и не самая крутая волна вожделения...
...Кто-то настойчиво и целеустремленно пытался дозвониться — телефон не смолкает. Наверняка что-то важное — из-за пустяков беспокоить на отдыхе его не станут.
— Приберись у себя, Наталья, — кивнул он уже безразличным голосом. — Терпеть не могу, когда в доме царит беспорядок.
Он плотно прикрыл за собой дверь и направился к стойке бара, где на подставке стоял стилизованный по моде тридцатых годов телефонный аппарат.
— Казанцев у телефона, — бросил он в трубку недовольным голосом. — Говорите.
Как только он узнал по голосу собеседника, его тон немедленно сменился на более доброжелательный. Звонил Антокольский Марк Аркадьевич, человек известнейший в антикварных кругах, причем не только в России, но и в странах западного мира. Он был одним из немногих, кто знал все контактные номера банкира, мог связываться с ним в обход секретаря-референта и без опаски звонить в любое время дня и ночи.
Во многом благодаря обширнейшим связям Антокольского в многопрофильной индустрии мирового оборота торговли антиквариатом, драгоценностями и произведениями искусства Казанцеву удалось после ухода с рынка его конкурентов из «Пальмникена» наладить новые каналы сбыта сырца, а также создать целую отрасль по производству и реализации высокохудожественных произведений из «солнечного камня», неизменно пользующихся устойчивым спросом на Западе.
Последние два года Марк Аркадьевич занимался исключительно делами «янтарного барона», помогая устанавливать связи с доверенными лицами магнатов, коллекционирующих произведения искусства, а также с дилерами легальных и нелегальных аукционов. Сообща им удалось напасть на перспективную для разработки жилу. Выражаясь профессиональным языком антикваров, они обнаружили «золотую пещеру». Своим знакомством с флоридским миллиардером Уолтмэном он также обязан Антокольскому.
— Привет, Марк. — Он покосился на запертые двери будуара. В доме только один телефон, женушка не сможет подслушать их разговор. — Ты где сейчас находишься?
— По соседству, всего в нескольких километрах... С тобой хочет переговорить один наш общий знакомый. Он попросил меня связаться с тобой и устроить вам встречу. Наши друзья беспокоятся о тебе. Ну как, найдется час-другой времени?
Мрачное чело Казанцева разгладилось. Он так и предполагал, что без поддержки его в этот трудный час не оставят. Но сам просить о помощи не решался — не хотелось быть обязанным. Выждал до последнего и, как выяснилось сейчас, не прогадал — инициатива теперь исходит от других людей.
— Где и когда, Марк?
— Лучше-таки прямо сегодня, да? Он будет дожидаться на том самом месте, где и в прошлый раз.
— Место встречи изменить нельзя, — вяло пошутил банкир. — Передай, что через час буду.
Следом Казанцев набрал номер начальника своей службы безопасности, в связи с обострением ситуации исполняющего также и функции начальника личной охраны.
— Анатолий Иваныч, берите разъездную и пулей ко мне.
— Могу я узнать маршрут? — поинтересовался Бочаров.
— Здесь недалеко. Отправимся вдвоем, я и вы. Телохранители пусть ждут в резиденции.
Глава 15
Жадно проглотив магнитную карточку, таксофон довольно заурчал. Следом высветилось электронное табло. Порывшись в памяти, Бушмин извлек номер контактного телефона. Он намерен был выяснить одну немаловажную для себя вещь. Если ему ответят по этому номеру, значит, федералы по-прежнему всерьез на него рассчитывают. А если нет... Тогда с этой стороны ничего хорошего ему не светит. Как и следовало ожидать, он попал на автоответчик. — Это Кондор, — сказал Бушмин, дождавшись длинного гудка. — Филин, сними трубку, я по тебе соскучился.
Прижимая трубку плечом к уху и уворачиваясь от порывов влажного ветра, он прикурил сигарету. Бушмин звонил из таксофона, расположенного возле универсального магазина в микрорайоне Октябрьское. Хотя времени было только десять часов вечера, поблизости не было ни живой души, лишь кое-где в окнах соседних зданий светились теплые электрические огни.
Сегодняшняя вылазка стоила ему немалых нервов. Оказывается, всего за несколько суток, проведенных в доме с наглухо закрытыми ставнями, он успел напрочь отвыкнуть от шумной городской суеты. С наступлением темного времени суток он чувствовал себя намного увереннее. Про него теперь можно было сказать, что он «человек ночи».
Филин — ночная птица, из отряда сов. Охотится в сумерках и ночью, истребляет вредных грызунов. Бушмин с некоторых пор также специализируется на истреблении вредных особей. Так что с Филином у него наверняка найдутся общие точки соприкосновения.
Прижимая трубку плечом к уху и уворачиваясь от порывов влажного ветра, он прикурил сигарету. Бушмин звонил из таксофона, расположенного возле универсального магазина в микрорайоне Октябрьское. Хотя времени было только десять часов вечера, поблизости не было ни живой души, лишь кое-где в окнах соседних зданий светились теплые электрические огни.
Сегодняшняя вылазка стоила ему немалых нервов. Оказывается, всего за несколько суток, проведенных в доме с наглухо закрытыми ставнями, он успел напрочь отвыкнуть от шумной городской суеты. С наступлением темного времени суток он чувствовал себя намного увереннее. Про него теперь можно было сказать, что он «человек ночи».
Филин — ночная птица, из отряда сов. Охотится в сумерках и ночью, истребляет вредных грызунов. Бушмин с некоторых пор также специализируется на истреблении вредных особей. Так что с Филином у него наверняка найдутся общие точки соприкосновения.