Соломон Элиазарович Крапивенский
Социальная философия
Глава первая
СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ: НАУЧНЫЙ СТАТУС, ФУНКЦИИ, СМЫСЛ
1. Обществоведческий срез философии
Генезис философии
Возникновение философии, как и науки в целом, относится к тому этапу человеческой истории, когда обнаружилась явная недостаточность эмпирических знаний для приспособления к социальной и биологической среде, а тем более для их преобразования. Можно предположить, что эта острая гносеологическая ситуация носила затяжной характер, поскольку для ее разрешения требовались определенные объективные предпосылки. Таким историко-бытийным фоном возникновения науки была эпоха перехода от доцивилизационной первобытности к цивилизации, которая, несмотря на всю свою незрелость, уже осуществила отделение труда умственного от труда физического и привела к появлению особой группы людей, профессионально занимающихся производством научных знаний.
Анализируя эпоху зарождения науки, в том числе и философии, Карл Ясперс ввел понятие осевого времени, подразумевая под ним эпоху резкого поворота в истории от мифологического сознания к научно-философскому осмыслению окружающего мира и места человека в нем. Удивительно, и этому еще не дано объяснения, что эта поворотная эпоха началась и протекала почти одновременно в Китае, Индии и на Западе независимо друг от друга (между 800 и 200 годами до н. э.). В это время в Китае жили и творили Конфуций и Лао-цзы, Мо-цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы, в Индии возникли Упанишады, жил Будда. В совокупности мыслителями этих двух стран были рассмотрены все возможности философского постижения действительности, вплоть до скептицизма, материализма, софистики и нигилизма. В Иране Заратустра учил о мире, где идет борьба добра со злом; в Палестине выступали пророки – Илия, Исайя, Иеремия; в Греции – это время Гомера, философов Парменида, Гераклита, Платона, трагиков Еврипида и Софокла, историка Фукиди-да и механика Архимеда.
«Новое, возникшее в эту эпоху в трех упомянутых культурах, – заключает Ясперс, – сводится к тому, что человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели»[1].
Таким образом, уже тогда, на заре цивилизации появилась настоятельная общественная потребность в научных (в том числе, в философских) знаниях об окружающем нас природном и социальном мире и месте человека в нем.
Речь, разумеется, идет не о формировании самостоятельной научной дисциплины – социальной философии, а только о ее генезисе. Вообще наука изначально могла возникнуть только в нерасчлененном, синкретичном виде, без деления, скажем, на физику, химию, биологию, социологию и т. д., не говоря уже о более дробной дифференциации. Причины такой цельности понятны: знаний о мире было накоплено еще сравнительно мало, да к тому же и проникновение в сущность явлений было довольно поверхностным. В этих исторических условиях наука включала в себя всю совокупность знаний о мире, в том числе и социально-философские представления. Наука и философия были до того слитны, что с таким же полным правом можно говорить о включении первоначальной философией в себя всей совокупности научных знаний, в том числе обществоведческих.
Но с самого начала возникновения науки начал действовать и один из основных законов ее развития – закон дифференциации научных знаний. Результатом дифференциации является последовательное выделение все новых, относительно самостоятельных отраслей научного знания, в том числе сужение предмета философии. Однако, отпочковывая от себя одну за другой конкретные научные отрасли, философия отнюдь не уподоблялась шекспировскому королю Лиру, который раздал все свое королевство дочерям, а сам остался ни с чем. С философией происходило обратное: чем больше отделялись от нее отрасли научного знания, тем богаче, плодотворнее, полезнее для общества становилась философия, ибо обретала свое собственное лицо, свой собственный, не совпадающий с другими предмет исследования, иначе говоря – свои собственные функции, свое место в общественном сознании.
Анализируя эпоху зарождения науки, в том числе и философии, Карл Ясперс ввел понятие осевого времени, подразумевая под ним эпоху резкого поворота в истории от мифологического сознания к научно-философскому осмыслению окружающего мира и места человека в нем. Удивительно, и этому еще не дано объяснения, что эта поворотная эпоха началась и протекала почти одновременно в Китае, Индии и на Западе независимо друг от друга (между 800 и 200 годами до н. э.). В это время в Китае жили и творили Конфуций и Лао-цзы, Мо-цзы, Чжуан-цзы, Ле-цзы, в Индии возникли Упанишады, жил Будда. В совокупности мыслителями этих двух стран были рассмотрены все возможности философского постижения действительности, вплоть до скептицизма, материализма, софистики и нигилизма. В Иране Заратустра учил о мире, где идет борьба добра со злом; в Палестине выступали пророки – Илия, Исайя, Иеремия; в Греции – это время Гомера, философов Парменида, Гераклита, Платона, трагиков Еврипида и Софокла, историка Фукиди-да и механика Архимеда.
«Новое, возникшее в эту эпоху в трех упомянутых культурах, – заключает Ясперс, – сводится к тому, что человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели»[1].
Таким образом, уже тогда, на заре цивилизации появилась настоятельная общественная потребность в научных (в том числе, в философских) знаниях об окружающем нас природном и социальном мире и месте человека в нем.
Речь, разумеется, идет не о формировании самостоятельной научной дисциплины – социальной философии, а только о ее генезисе. Вообще наука изначально могла возникнуть только в нерасчлененном, синкретичном виде, без деления, скажем, на физику, химию, биологию, социологию и т. д., не говоря уже о более дробной дифференциации. Причины такой цельности понятны: знаний о мире было накоплено еще сравнительно мало, да к тому же и проникновение в сущность явлений было довольно поверхностным. В этих исторических условиях наука включала в себя всю совокупность знаний о мире, в том числе и социально-философские представления. Наука и философия были до того слитны, что с таким же полным правом можно говорить о включении первоначальной философией в себя всей совокупности научных знаний, в том числе обществоведческих.
Но с самого начала возникновения науки начал действовать и один из основных законов ее развития – закон дифференциации научных знаний. Результатом дифференциации является последовательное выделение все новых, относительно самостоятельных отраслей научного знания, в том числе сужение предмета философии. Однако, отпочковывая от себя одну за другой конкретные научные отрасли, философия отнюдь не уподоблялась шекспировскому королю Лиру, который раздал все свое королевство дочерям, а сам остался ни с чем. С философией происходило обратное: чем больше отделялись от нее отрасли научного знания, тем богаче, плодотворнее, полезнее для общества становилась философия, ибо обретала свое собственное лицо, свой собственный, не совпадающий с другими предмет исследования, иначе говоря – свои собственные функции, свое место в общественном сознании.
Научный статус социальной философии
Дифференциации в течение многих веков подвергалось и само философское знание, вследствие чего его структура претерпела существенные изменения. Так, в ходе исторического развития от собственно философии отделились психология, формальная логика, этика, эстетика. Структуру философского знания, как оно выглядит на сегодняшний день, можно представить следующим образом (рис. 1)[2].
Где же в этой структуре может быть определена ниша для социальной философии?
Сразу же оговоримся, что было бы опрометчиво рассматривать социальную философию в качестве сугубо самостоятельного, шестого структурного элемента философского знания в дополнение к гносеологии, онтологии, метафилософии, аксиологии, методологии. Если бы так почему-то случилось в ходе дифференциации философского знания, то философия перестала бы быть философией, т. е. совокупностью наиболее общих представлений о мире в целом, об универсальных законах его существования и развития. В качестве предметной области философии остался бы только мир природный да общие проблемы познания. Разумеется, наш взгляд на научный статус социальной философии не претендует на абсолютную историнность. Можно, к примеру, интерпретировать социальную философию не как отношение частного к общему (к философии в целом), а в качестве метатеории. Тогда структурные элементы, обозначенные в схеме, с одной стороны, и социальная философия, с другой, выполняет по отношению друг к другу роль метатеории, т. е. теории более широкой, позволяющей понять многие проблемы теории более узкой.
Если видеть в социальной философии обществоведческий срез философского знания, то можно говорить о социальной онтологии, включающей в себя проблемы общественного бытия; о социальной диалектике, рассматривающей типы социальной динамики, соотношение революционного и эволюционного, сущность общественного прогресса; о социальной гносеологии, в поле зрения которой находится специфика общественного познания.
Рис. 1Все структурные элементы философского знания между собой неразрывно связаны (генетически и функционально), что на схеме показано в виде непрерывных линий.
Где же в этой структуре может быть определена ниша для социальной философии?
Сразу же оговоримся, что было бы опрометчиво рассматривать социальную философию в качестве сугубо самостоятельного, шестого структурного элемента философского знания в дополнение к гносеологии, онтологии, метафилософии, аксиологии, методологии. Если бы так почему-то случилось в ходе дифференциации философского знания, то философия перестала бы быть философией, т. е. совокупностью наиболее общих представлений о мире в целом, об универсальных законах его существования и развития. В качестве предметной области философии остался бы только мир природный да общие проблемы познания. Разумеется, наш взгляд на научный статус социальной философии не претендует на абсолютную историнность. Можно, к примеру, интерпретировать социальную философию не как отношение частного к общему (к философии в целом), а в качестве метатеории. Тогда структурные элементы, обозначенные в схеме, с одной стороны, и социальная философия, с другой, выполняет по отношению друг к другу роль метатеории, т. е. теории более широкой, позволяющей понять многие проблемы теории более узкой.
Если видеть в социальной философии обществоведческий срез философского знания, то можно говорить о социальной онтологии, включающей в себя проблемы общественного бытия; о социальной диалектике, рассматривающей типы социальной динамики, соотношение революционного и эволюционного, сущность общественного прогресса; о социальной гносеологии, в поле зрения которой находится специфика общественного познания.
Мировоззренческая функция
Аристотель как-то заметил, что нет науки бесполезней, чем философия, но и нет науки прекрасней ее. Какими же функциями должна обладать наука, чтобы заслужить столь парадоксальную характеристику?
Двумя основными специфическими функциями социальной философии, как и философии в целом, являются мировоззренческая и методологическая. Специфическими они называются потому, что в развитом и концентрированном виде присущи только философии.
Дадим рабочее определение мировоззрения, чтобы выявить мировоззренческую функцию философии. Мировоззрение есть совокупность наиболее общих взглядов и представлений о сущности окружающего нас мира и месте человека в нем. Для правильного понимания мировоззренческой функции философии необходимо учесть, по крайней мере, два момента.
1. Способы формирования мировоззрения у человека. Мировоззрение индивида может сформироваться либо в результате получения научных знаний в процессе образования (в том числе и самообразования), либо в стихийном процессе становления личности под воздействием социального окружения – мегамира; мира планетарного, макросреды, общества в масштабе своей страны; микросреды, т. е. непосредственного социального окружения (семьи, первичного учебного, трудового, армейского коллектива, приятельского окружения). При этом возможны и смешанные, гибридные варианты, когда одни элементы мировоззрения индивида оказываются научно выверенными, а другие остаются на уровне расхожего обыденного мнения с его предрассудками и заблуждениями. Не погрешим против истины, если скажем, что никакая философская система, даже самая современная и совершенная, не гарантирует абсолютного отсутствия во взглядах индивида подобных предрассудков и заблуждений, хотя бы потому, что сама она не полностью свободна от них. И в то же время только систематическое философское образование способно свести «мифологическую» составляющую нашего собственного мировоззрения к минимуму.
2. Философия представляет собой все же не все мировоззрение, а «лишь» его ядро, поскольку в формировании мировоззрения участвуют все отрасли знания, все те учебные дисциплины, которые изучаются студентами в вузе (всеобщая история, психология, физика, языкознание и т. д.). Каждая из них в скрытом, а зачастую и в открытом, виде содержит в себе мировоззренческие выводы и, соответственно, вносит свой вклад в мировоззренческую подготовку будущего специалиста.
Опыт преподавания в средних и высших учебных заведениях показывает, что учащимися и студентами высоко ценится именно этот, мировоззренческий, аспект наших выступлений перед ними. Оно и понятно: этот аспект представляет собой наиболее основательный, наименее тленный слой знания, а факты, которые нанизываются на эту координату, на эту логическую канву, приобретают обоснованность, с которой их уже невозможно забыть. К тому же факты, хотя и «упрямая вещь», но по мере продвижения науки вперед постоянно обновляются и уточняются. И это происходит не по причине конъюнктурных соображений, разделяемых исследователем. Такова логика развития науки. Вспомним хотя бы, как был отброшен физикой двадцатого века «факт» существования эфира. Однако при этом следует отметить, что само отношение к интерпретации и к судьбе факта в немалой степени зависит от мировоззренческих позиций исследователя.
Двумя основными специфическими функциями социальной философии, как и философии в целом, являются мировоззренческая и методологическая. Специфическими они называются потому, что в развитом и концентрированном виде присущи только философии.
Дадим рабочее определение мировоззрения, чтобы выявить мировоззренческую функцию философии. Мировоззрение есть совокупность наиболее общих взглядов и представлений о сущности окружающего нас мира и месте человека в нем. Для правильного понимания мировоззренческой функции философии необходимо учесть, по крайней мере, два момента.
1. Способы формирования мировоззрения у человека. Мировоззрение индивида может сформироваться либо в результате получения научных знаний в процессе образования (в том числе и самообразования), либо в стихийном процессе становления личности под воздействием социального окружения – мегамира; мира планетарного, макросреды, общества в масштабе своей страны; микросреды, т. е. непосредственного социального окружения (семьи, первичного учебного, трудового, армейского коллектива, приятельского окружения). При этом возможны и смешанные, гибридные варианты, когда одни элементы мировоззрения индивида оказываются научно выверенными, а другие остаются на уровне расхожего обыденного мнения с его предрассудками и заблуждениями. Не погрешим против истины, если скажем, что никакая философская система, даже самая современная и совершенная, не гарантирует абсолютного отсутствия во взглядах индивида подобных предрассудков и заблуждений, хотя бы потому, что сама она не полностью свободна от них. И в то же время только систематическое философское образование способно свести «мифологическую» составляющую нашего собственного мировоззрения к минимуму.
2. Философия представляет собой все же не все мировоззрение, а «лишь» его ядро, поскольку в формировании мировоззрения участвуют все отрасли знания, все те учебные дисциплины, которые изучаются студентами в вузе (всеобщая история, психология, физика, языкознание и т. д.). Каждая из них в скрытом, а зачастую и в открытом, виде содержит в себе мировоззренческие выводы и, соответственно, вносит свой вклад в мировоззренческую подготовку будущего специалиста.
Опыт преподавания в средних и высших учебных заведениях показывает, что учащимися и студентами высоко ценится именно этот, мировоззренческий, аспект наших выступлений перед ними. Оно и понятно: этот аспект представляет собой наиболее основательный, наименее тленный слой знания, а факты, которые нанизываются на эту координату, на эту логическую канву, приобретают обоснованность, с которой их уже невозможно забыть. К тому же факты, хотя и «упрямая вещь», но по мере продвижения науки вперед постоянно обновляются и уточняются. И это происходит не по причине конъюнктурных соображений, разделяемых исследователем. Такова логика развития науки. Вспомним хотя бы, как был отброшен физикой двадцатого века «факт» существования эфира. Однако при этом следует отметить, что само отношение к интерпретации и к судьбе факта в немалой степени зависит от мировоззренческих позиций исследователя.
Методологическая функция
Как уже отмечалось выше, наряду с мировоззренческой функцией и в неразрывной связи с ней социальная философия выполняет методологическую функцию.
Философский метод есть система наиболее общих принципов теоретического исследования действительности. Принципы же эти, разумеется, могут быть совершенно различны. Можно, например, подойти к одному и тому же изучаемому явлению как развивающемуся, а можно подойти к нему как к неизменному, раз навсегда данному. В зависимости от этого и результаты теоретического исследования и практические выводы из него будут существенно различаться.
В истории философии прослеживаются два основных философских метода – диалектика и метафизика. Принципиальные различия между ними как двумя противоположными концепциями взаимосвязи и развития можно представить следующим образом.
1. Диалектика исходит из всеобщей, универсальной взаимосвязи явлений и процессов в окружающем нас мире; метафизика признает только связи случайные, возводя в абсолют автономность, самостоятельность вещи.
2. Диалектика исходит из принципа развития, качественных изменений явлений и процессов; метафизика сводит все изменения в мире только к количественным изменениям.
3. Диалектика исходит из внутренней противоречивости, закономерно присущей любому явлению или процессу; метафизика же считает, что противоречия свойственны только нашему мышлению, но отнюдь не объективной действительности.
4. Диалектика исходит из того, что именно борьба внутренне присущих явлениям и процессам противоположностей представляет собой главный источник их развития; метафизика же переносит этот источник вне исследуемого предмета.
Философский метод выступает как отражение определенного уровня научного познания мира. Это становится очевидным, как только мы пытаемся ответить на вопрос: в чем причина, почему в истории философии диалектика и метафизика сменяли друг друга в качестве господствующих философских методов? Смена эта происходила закономерно, в связи с качественными изменениями в характере самой науки, и прежде всего естествознания. Так, античная диалектика, превосходившая метафизику в объяснении мира в целом вынуждена была уступить свое первенство, как только конкретные науки занялись детальным, скрупулезным исследованием каждого явления в отдельности и в его статике. На этом этапе (а он длился сотни лет) метафизика как нельзя лучше отвечала духу тогдашней науки. Но затем наступил новый этап, когда научное знание из описывающего, собирающего начало превращаться в сравнивающее, классифицирующее, систематизирующее (вспомним то, что сделали Карл Линней в виде системы растительного и животного мира, Дарвин своей эволюционной теорией, Менделеев – периодической системой элементов и т. д.). Духу такого научного знания может соответствовать только диалектический метод.
Подытоживая, можно выделить следующие линии взаимодействия философии и частных наук:
а) на каждом историческом этапе развития науки философский метод синтезируется из достижений частных, конкретных наук, отражая дух науки своего времени, ее качественную специфику;
б) в свою очередь каждая из конкретных наук использует философский метод в качестве системы общих принципов подхода к изучению интересующих ее явлений и процессов.
Возникает вполне закономерный вопрос: если принципы философского метода действительно всеобщи и универсальны, то насколько мы вправе говорить о методологической функции социальной философии? Оказывается, вправе, ибо общефилософский метод преломляется в социально-философском срезе весьма специфически. Так, в ряде естественных наук к середине XIX в. уже утверждались основные принципы диалектического метода, между тем как в социальной философии еще господствовала метафизика. А ведь методологическая функция философии реализовывалась в отраслях обществоведческо-гуманитарного цикла, как правило, не непосредственно, а прежде всего через социальную философию. Еще один пример. В философии вообще идея объективной закономерности развития окружающего нас мира прослеживается с античных времен, однако, когда речь заходит об обществе, то и сегодня есть ряд течений (например, позитивизм), отрицающих объективный характер законов общественного развития. Вполне естественно, что социальная философия позитивизма оказывает существенное методологическое воздействие на представителей конкретных обществоведческих наук, о чем у нас еще будет повод поговорить подробнее.
Для удобства изложения мы четко и резко разграничили две функции социальной философии – мировоззренческую и методологическую. В действительности же они взаимопереходят, взаимопроникают. С одной стороны метод включен в мировоззрение, ибо наше знание об окружающем социальном мире в самых существенных моментах будет неполным, если мы отвлечемся от универсальной взаимосвязи и развития в нем. С другой стороны, мировоззренческие принципы (и прежде всего принципы объективности законов общественного развития, принцип первичности общественного бытия) входят в состав философского метода.
Философский метод есть система наиболее общих принципов теоретического исследования действительности. Принципы же эти, разумеется, могут быть совершенно различны. Можно, например, подойти к одному и тому же изучаемому явлению как развивающемуся, а можно подойти к нему как к неизменному, раз навсегда данному. В зависимости от этого и результаты теоретического исследования и практические выводы из него будут существенно различаться.
В истории философии прослеживаются два основных философских метода – диалектика и метафизика. Принципиальные различия между ними как двумя противоположными концепциями взаимосвязи и развития можно представить следующим образом.
1. Диалектика исходит из всеобщей, универсальной взаимосвязи явлений и процессов в окружающем нас мире; метафизика признает только связи случайные, возводя в абсолют автономность, самостоятельность вещи.
2. Диалектика исходит из принципа развития, качественных изменений явлений и процессов; метафизика сводит все изменения в мире только к количественным изменениям.
3. Диалектика исходит из внутренней противоречивости, закономерно присущей любому явлению или процессу; метафизика же считает, что противоречия свойственны только нашему мышлению, но отнюдь не объективной действительности.
4. Диалектика исходит из того, что именно борьба внутренне присущих явлениям и процессам противоположностей представляет собой главный источник их развития; метафизика же переносит этот источник вне исследуемого предмета.
Философский метод выступает как отражение определенного уровня научного познания мира. Это становится очевидным, как только мы пытаемся ответить на вопрос: в чем причина, почему в истории философии диалектика и метафизика сменяли друг друга в качестве господствующих философских методов? Смена эта происходила закономерно, в связи с качественными изменениями в характере самой науки, и прежде всего естествознания. Так, античная диалектика, превосходившая метафизику в объяснении мира в целом вынуждена была уступить свое первенство, как только конкретные науки занялись детальным, скрупулезным исследованием каждого явления в отдельности и в его статике. На этом этапе (а он длился сотни лет) метафизика как нельзя лучше отвечала духу тогдашней науки. Но затем наступил новый этап, когда научное знание из описывающего, собирающего начало превращаться в сравнивающее, классифицирующее, систематизирующее (вспомним то, что сделали Карл Линней в виде системы растительного и животного мира, Дарвин своей эволюционной теорией, Менделеев – периодической системой элементов и т. д.). Духу такого научного знания может соответствовать только диалектический метод.
Подытоживая, можно выделить следующие линии взаимодействия философии и частных наук:
а) на каждом историческом этапе развития науки философский метод синтезируется из достижений частных, конкретных наук, отражая дух науки своего времени, ее качественную специфику;
б) в свою очередь каждая из конкретных наук использует философский метод в качестве системы общих принципов подхода к изучению интересующих ее явлений и процессов.
Возникает вполне закономерный вопрос: если принципы философского метода действительно всеобщи и универсальны, то насколько мы вправе говорить о методологической функции социальной философии? Оказывается, вправе, ибо общефилософский метод преломляется в социально-философском срезе весьма специфически. Так, в ряде естественных наук к середине XIX в. уже утверждались основные принципы диалектического метода, между тем как в социальной философии еще господствовала метафизика. А ведь методологическая функция философии реализовывалась в отраслях обществоведческо-гуманитарного цикла, как правило, не непосредственно, а прежде всего через социальную философию. Еще один пример. В философии вообще идея объективной закономерности развития окружающего нас мира прослеживается с античных времен, однако, когда речь заходит об обществе, то и сегодня есть ряд течений (например, позитивизм), отрицающих объективный характер законов общественного развития. Вполне естественно, что социальная философия позитивизма оказывает существенное методологическое воздействие на представителей конкретных обществоведческих наук, о чем у нас еще будет повод поговорить подробнее.
Для удобства изложения мы четко и резко разграничили две функции социальной философии – мировоззренческую и методологическую. В действительности же они взаимопереходят, взаимопроникают. С одной стороны метод включен в мировоззрение, ибо наше знание об окружающем социальном мире в самых существенных моментах будет неполным, если мы отвлечемся от универсальной взаимосвязи и развития в нем. С другой стороны, мировоззренческие принципы (и прежде всего принципы объективности законов общественного развития, принцип первичности общественного бытия) входят в состав философского метода.
Гуманистическая функция
Кроме рассмотренных выше основных специфических функций, т. е. таких функций, которые выполняет только философия, необходимо учитывать ее огромное значение и в реализации чрезвычайно важных общенаучных функций – гуманистической и общекультурной. Разумеется, и эти функции философия выполняет специфическим, только ей присущим способом – способом философской рефлексии. Подчеркнем также, что неспецифичность гуманистической и общекультурной функций отнюдь не означают их меньшей внутрифилософской, междисциплинарной и общественной значимости по сравнению со специфическими.
Гуманистическая функция философии направлена на воспитание личности, в нашем случае – личности студента, в духе гуманизма, гуманизма реального, научно обосновывающего пути освобождения человека, его дальнейшего совершенствования. Нам представляется, что эта гуманистическая функция философии очень хорошо выражена известным хирургом и кибернетиком Н.М.Амосовым в его книге «Мысли и сердце»:
«Смысл жизни. Спасать людей. Делать сложные операции. Разрабатывать новые – лучшие. Чтобы меньше умирали. Учить других врачей честной работе. Наука, теория – чтобы понять суть дела и извлечь пользу. Это мое дело. Им я служу людям. Долг.
Другое: Леночка (внучка. – С.К.). Каждый должен воспитывать людей. Это не только долг – это потребность. Приятно. Очень.
И есть еще мое личное дело: понять для чего все это? Для чего лечить больных, воспитывать людей, если мир в любую минуту может оказаться на грани гибели? Может быть это уже бессмысленно? Очень хочется поверить, что нет. Но вера – это не то. Я хочу знать. Хочу пощупать те расчеты, по которым предсказывается будущее».
Хорошо сказано: расчеты, по которым предсказывается будущее. Добавим: раз истинно предсказывается, то есть возможность приближения, созидания этого будущего по законам, понятым в их сущности, в том числе по законам справедливости и красоты. Собственно философия и началась с обдумывания смысла человеческой жизни и заявила об этом знаменитым античным афоризмом о Человеке как мере всех вещей. Сократ и Платон, философы эпохи Возрождения, Ф.Бэкон и Гоббс, Спиноза, французские материалисты XVIII в., представители классической немецкой философии, Маркс и Энгельс, русские философы «серебряного века», экзистенциалисты – все они в фокус своего мировоззрения ставят человека как чувствующего, мыслящего и творящего субъекта. Каждый из классиков философии, развивая учение о человеке, по-новому высвечивал и проявлял какую-то важную для нас грань: то ли отношение человека к природе, то ли биологическую первоприроду человека, то ли зависимость человека от социальной среды и т. д.
В сумме своей это классическое наследие предстает перед нами как попытка всесторонне решить проблему «Человек и окружающий мир», ответить на три исчерпывающих эту проблему вопроса, которые Кант в «Критике чистого разума» сформулировал так:
Гуманистическая функция философии направлена на воспитание личности, в нашем случае – личности студента, в духе гуманизма, гуманизма реального, научно обосновывающего пути освобождения человека, его дальнейшего совершенствования. Нам представляется, что эта гуманистическая функция философии очень хорошо выражена известным хирургом и кибернетиком Н.М.Амосовым в его книге «Мысли и сердце»:
«Смысл жизни. Спасать людей. Делать сложные операции. Разрабатывать новые – лучшие. Чтобы меньше умирали. Учить других врачей честной работе. Наука, теория – чтобы понять суть дела и извлечь пользу. Это мое дело. Им я служу людям. Долг.
Другое: Леночка (внучка. – С.К.). Каждый должен воспитывать людей. Это не только долг – это потребность. Приятно. Очень.
И есть еще мое личное дело: понять для чего все это? Для чего лечить больных, воспитывать людей, если мир в любую минуту может оказаться на грани гибели? Может быть это уже бессмысленно? Очень хочется поверить, что нет. Но вера – это не то. Я хочу знать. Хочу пощупать те расчеты, по которым предсказывается будущее».
Хорошо сказано: расчеты, по которым предсказывается будущее. Добавим: раз истинно предсказывается, то есть возможность приближения, созидания этого будущего по законам, понятым в их сущности, в том числе по законам справедливости и красоты. Собственно философия и началась с обдумывания смысла человеческой жизни и заявила об этом знаменитым античным афоризмом о Человеке как мере всех вещей. Сократ и Платон, философы эпохи Возрождения, Ф.Бэкон и Гоббс, Спиноза, французские материалисты XVIII в., представители классической немецкой философии, Маркс и Энгельс, русские философы «серебряного века», экзистенциалисты – все они в фокус своего мировоззрения ставят человека как чувствующего, мыслящего и творящего субъекта. Каждый из классиков философии, развивая учение о человеке, по-новому высвечивал и проявлял какую-то важную для нас грань: то ли отношение человека к природе, то ли биологическую первоприроду человека, то ли зависимость человека от социальной среды и т. д.
В сумме своей это классическое наследие предстает перед нами как попытка всесторонне решить проблему «Человек и окружающий мир», ответить на три исчерпывающих эту проблему вопроса, которые Кант в «Критике чистого разума» сформулировал так:
«1. Что я могу знать?И Кант был абсолютно прав, утверждая, что в этих трех вопросах объединяются «все интересы моего разума (и спекулятивные и практические)»[3].
2. Что я должен делать?
3. На что я могу надеяться?»
Общекультурная функция
Общекультурную функцию философия тоже выполняла с момента своего зарождения, и если сужался предмет философии, то с общекультурной функцией философии происходило скорей всего обратное: ее роль в жизни общества непрерывно возрастала. Уже Цицерон с полным правом заявлял, что «культура духа есть философия».
Тем более это справедливо для нашего времени. Без преувеличения можно сказать, что философия является сегодня важнейшим элементом духовной культуры человечества. «Мне представляется, – писал видный физик ФРГ, лауреат Нобелевской премии, Макс Лауэ, – что все науки должны группироваться вокруг философии как их общего центра и что служение ей является их собственной целью. Так и только так можно сохранить единство научной культуры против неудержимо прогрессирующей специализации наук. Без этого единства вся культура была бы обречена на гибель».
Итак, когда мы ставим перед собой вопрос «Что мне дает философия? Что мне дает ее изучение?», нельзя сбрасывать со счетов ее общекультурную функцию. Никогда не считался культурным человек, философски необразованный и неподготовленный. Тем более это относится ко времени, в котором мы живем. С другой стороны, в порядке, так сказать, обратной связи, заметим, что по отношению человека к философии можно судить и об его общей и его профессиональной культуре. И если он, подобно фонвизинскому Митрофанушке, вопрошает «А на что мне философия?», тогда его «культурный» уровень вполне очевиден.
Да, она бесполезна в плане узко утилитарном, прагматическом, ибо философия не может научить выпечке пирогов, плавке металла, сапожному ремеслу и т. д. Более того – она не может подменить собой ни одну из конкретных наук, решая за них их специфические проблемы. Из истории философии известно, насколько бесплодными оказались многовековые попытки рассматривать философию в качестве «науки наук», втискивающей все остальные науки в прокрустово ложе общих схем и заменяющей собой эти науки. И только обретя свои специфические функции, философия перестает быть бесполезной: она дает конкретным наукам то, что они сами синтезировать не могут – мировоззрение и методологию, общегуманистический смысл и культурологическую значимость.
Что же касается «прекрасности» философии, то она слита воедино с ее полезностью в указанном высоком смысле. Действительно, что может быть прекраснее, чем приобщение к ценностям духовным, к пониманию смысла жизни, своего места в мире, своих взаимоотношений с другими людьми?! И реализуется это прекрасное прежде всего в гуманистической и общекультурной функциях философии, всегда являющейся духовной квинтэссенцией своей эпохи.
Тем более это справедливо для нашего времени. Без преувеличения можно сказать, что философия является сегодня важнейшим элементом духовной культуры человечества. «Мне представляется, – писал видный физик ФРГ, лауреат Нобелевской премии, Макс Лауэ, – что все науки должны группироваться вокруг философии как их общего центра и что служение ей является их собственной целью. Так и только так можно сохранить единство научной культуры против неудержимо прогрессирующей специализации наук. Без этого единства вся культура была бы обречена на гибель».
Итак, когда мы ставим перед собой вопрос «Что мне дает философия? Что мне дает ее изучение?», нельзя сбрасывать со счетов ее общекультурную функцию. Никогда не считался культурным человек, философски необразованный и неподготовленный. Тем более это относится ко времени, в котором мы живем. С другой стороны, в порядке, так сказать, обратной связи, заметим, что по отношению человека к философии можно судить и об его общей и его профессиональной культуре. И если он, подобно фонвизинскому Митрофанушке, вопрошает «А на что мне философия?», тогда его «культурный» уровень вполне очевиден.
* * *
Рассмотрев функции социальной философии, попытаемся вернуться к аристотелевской характеристике философии как самой бесполезной и одновременно самой прекрасной науки.Да, она бесполезна в плане узко утилитарном, прагматическом, ибо философия не может научить выпечке пирогов, плавке металла, сапожному ремеслу и т. д. Более того – она не может подменить собой ни одну из конкретных наук, решая за них их специфические проблемы. Из истории философии известно, насколько бесплодными оказались многовековые попытки рассматривать философию в качестве «науки наук», втискивающей все остальные науки в прокрустово ложе общих схем и заменяющей собой эти науки. И только обретя свои специфические функции, философия перестает быть бесполезной: она дает конкретным наукам то, что они сами синтезировать не могут – мировоззрение и методологию, общегуманистический смысл и культурологическую значимость.
Что же касается «прекрасности» философии, то она слита воедино с ее полезностью в указанном высоком смысле. Действительно, что может быть прекраснее, чем приобщение к ценностям духовным, к пониманию смысла жизни, своего места в мире, своих взаимоотношений с другими людьми?! И реализуется это прекрасное прежде всего в гуманистической и общекультурной функциях философии, всегда являющейся духовной квинтэссенцией своей эпохи.
2. Место социальной философии в системе гуманитарного и всего научного знания
Социальная философия в органическом единстве с другими компонентами философского знания выступает в качестве мировоззренческого и методологического основания всех общественных, а еще шире всех гуманитарных наук, включая психологию, лингвистику и т. д.
Доказательство выдвинутого положения начнем с анализа взаимоотношений социальной философии с социологией. Этот сюжет выбран нами для примера в силу двух обстоятельств. Во-первых, именно вокруг соотношения социальной философии (в ее традиционном тогда варианте исторического материализма) и получавшей тогда права гражданства прикладной социологии прошли бурные дискуссии в шестидесятые-семидесятые годы. Во-вторых, пример этот предельно нагляден и без особых трудностей может быть экстраполирован на другие отрасли гуманитарного, а также, мы вскоре увидим, и негуманитарного знания.
Доказательство выдвинутого положения начнем с анализа взаимоотношений социальной философии с социологией. Этот сюжет выбран нами для примера в силу двух обстоятельств. Во-первых, именно вокруг соотношения социальной философии (в ее традиционном тогда варианте исторического материализма) и получавшей тогда права гражданства прикладной социологии прошли бурные дискуссии в шестидесятые-семидесятые годы. Во-вторых, пример этот предельно нагляден и без особых трудностей может быть экстраполирован на другие отрасли гуманитарного, а также, мы вскоре увидим, и негуманитарного знания.
Социальная философия и социология
В упоминавшихся выше дискуссиях о соотношении социальной философии и социологии выявились три точки зрения.
1. «Социальная философия равна всей социологии». Этот тезис о тождестве исторического материализма и социологии был явно направлен против прикладной социологии, ненужной и вредной в глазах приверженцев казарменного социализма и тоталитарных режимов: зачем еще какая-то прикладная социология, если исторический материализм (т. е. социальная философия марксизма) сам по себе способен исследовать и объяснить все общественные проблемы?
2. «Социальная философия вне социологии». Сторонники этой точки зрения разделяли искусственным рвом социальную философию как философскую науку, как методологию от социологии как комплекса конкретных знаний об обществе. Если бы такой отрыв состоялся, социология оказалась бы во власти самого откровенного ползучего эмпиризма с его отказом от права на сколько-нибудь значительные обобщения общетеоретического порядка.
3. «Социальная философия есть верхний, методологический этаж социологии». Такая позиция свободна от крайностей, присущих двум изложенным выше точкам зрения. Социальная философия – не вне социологии и не вся социология, а один из ее собственных слоев. Чтобы наглядней это понять, прибегнем к схеме. Любую науку можно представить в виде трехслойной структуры (рис. 2), верхний этаж которой составляет методологические и общетеоретические проблемы данной науки.
1. «Социальная философия равна всей социологии». Этот тезис о тождестве исторического материализма и социологии был явно направлен против прикладной социологии, ненужной и вредной в глазах приверженцев казарменного социализма и тоталитарных режимов: зачем еще какая-то прикладная социология, если исторический материализм (т. е. социальная философия марксизма) сам по себе способен исследовать и объяснить все общественные проблемы?
2. «Социальная философия вне социологии». Сторонники этой точки зрения разделяли искусственным рвом социальную философию как философскую науку, как методологию от социологии как комплекса конкретных знаний об обществе. Если бы такой отрыв состоялся, социология оказалась бы во власти самого откровенного ползучего эмпиризма с его отказом от права на сколько-нибудь значительные обобщения общетеоретического порядка.
3. «Социальная философия есть верхний, методологический этаж социологии». Такая позиция свободна от крайностей, присущих двум изложенным выше точкам зрения. Социальная философия – не вне социологии и не вся социология, а один из ее собственных слоев. Чтобы наглядней это понять, прибегнем к схеме. Любую науку можно представить в виде трехслойной структуры (рис. 2), верхний этаж которой составляет методологические и общетеоретические проблемы данной науки.
Рис. 2Далее идет этаж так называемых теорий среднего уровня (специализированных теорий), конкретизирующих положений общей теории применительно к более узким объектам. В физике такими теориями среднего уровня (средними не по их качеству, а по местоположению между двумя другими «этажами») будут физика твердого тела, физика элементарных частиц и т. д., в биологии – цитология, физиология высшей нервной деятельности, молекулярная биология и т. д. Еще ниже идет прикладной этаж науки, непосредственно связывающий ее с практикой.
Рис. 3Такая трехслойная структура характерна и для социологии (рис. 3). В качестве верхнего, методологического и общетеоретического этажа в данном случае выступает социальная философия, далее идут отраслевые социологические теории (социология села, промышленная социология, социология личности, социология революции и т. д.). В качестве прикладного этажа выступают конкретные социологические исследования.
Социальная философия и история
Соотношение между социальной философией и социологией представляет собой тот предельный случай, когда социальная философия занимает весь верхний этаж здания данной науки. Соотношение же между социальной философией и другими общественными науками оказывается более сложным, в чем мы убеждаемся уже на примере такой близкой к социологии науке как история.