Между прочим, существует вульгарная точка зрения, будто необходимость писать канонизированные сюжеты сковывала инициативу живописцев, держала их в деспотических рамках, вступала в противоречие с талантом и волей художника. Думать так можно, только не имея ни малейшего представления о живописи вообще. Постараюсь пояснить свою мысль.
Представим себе, что художнику, живописцу, мастеру колорита и композиции, мастеру линии и тона предопределено писать только тысячу установленных сюжетов без права выхода за пределы этой тысячи. Нет, для наглядности возьмем совсем неправдоподобный случай, будто художнику дано писать один-единственный сюжет и ничего больше. Что бы это означало на самом деле? Это означало бы, что у художника лишь отнято право думать над тем, что называется литературной стороной живописного произведения. А я бы сказал наоборот: художнику в этом случае было бы подарено право не думать над литературной стороной картины, но сосредоточить все свои способности на чисто художественных, на чисто живописных сторонах своего искусства. Композиция картины в рамках одного и того же сюжета может быть и бывает в действительности совершенно разной. Композиция картины, соотношение цветов, техника, тончайшие оттенки, цветовая гамма и ее распределение на плоскости – все это оставалось бы в руках художника. Избавленный от необходимости тратить свои усилия и свой талант на литературную, то есть второстепенную, сторону дела, он мог бы сосредоточить свои способности на решении чисто живописных, композиционных, колористических задач. Он шел бы не в ширь (каждый раз новый сюжет), а в глубину своего искусства: каждый раз все новые и новые задачи в области цвета и линии, каждый раз новое решение этой задачи. В искусстве идти в глубину всегда означает идти вверх, в высоту, оттачивать мастерство, достигать совершенства.
А теперь вспомним, что сюжет был не один, их были тысячи, – следовательно, ни о каком порабощении иконописцев деспотизмом и жестокостью канонов не может быть речи. Напротив, то, что изографы сосредоточивали свои усилия на решении чисто живописных задач, может служить некоторым объяснением высочайшего взлета древнерусской живописи. Одна из разгадок ее недосягаемости для всех последующих поколений художников кроется, быть может, именно в этом обстоятельстве.
Итак, вот некоторые иконописные сюжеты. Религия, породившая иконографию, называется христианством, – значит, и начинать по всей вероятности, надо с Иисуса Христа, который в иконографии и на языке искусствоведов называется преимущественно Спасом.
Имеется несколько основных изображений Спаса портретного, так сказать, характера: «Спас Нерукотворный», «Спас в силах», «Спас на престоле», «Спас Вседержитель», «Спас оглавный», «Спас Еммануил».
«Спаса Нерукотворного» видел каждый, если не икону, то где-нибудь в театре, в кино, где древние русские дружины встречаются с половцами, с печенегами, вообще с врагом. Обычно над русским войском развевается знамя, а на знамени изображен «Спас Нерукотворный». Развевается такое знамя и над дружиной Ермака на знаменитом полотне Сурикова «Покорение Сибири».
Легенда состоит в том, что когда Христа вели на Голгофу и он нес крест, то одна женщина подала ему полотенце, плат (убрус), чтобы он вытер лицо от пота. Христос приложился к плату, и на ткани остался отпечаток его лица.
Икона «Спас Нерукотворный» бывает правильной квадратной или почти квадратной формы. Фоном служит плат. На плате лицо Христа без шеи, без плеч, одно только лицо с прядями волос, более или менее симметрично расходящимися вправо и влево. Глаза иногда смотрят прямо на зрителя, иногда подняты, иногда скошены в ту или другую сторону. Вообще же, поскольку на иконе нет никаких лишних деталей, но только лицо во всю доску, а на всяком лице главное, безусловно, глаза, то «Спас Нерукотворный» едва ли не самый выразительный, самый лаконичный иконописный сюжет. Недаром наши предки рисовали его на своих боевых знаменах.
На втором месте по выразительности и по значению я ставлю сюжет «Спас в силах». Христос изображается полностью, как бы сидящим на престоле. Я говорю «как бы», потому что престол бывает часто только намечен полупрозрачными линиями, а иногда не намечен совсем. Фигура сидящего Христа в ярких красных или охряных с золотой разделкой одеждах вписана в алый ромб. Ромб вписан в синий овал. Синий овал вписан в алый внешний квадрат, и только потом, за пределами внешнего квадрата, начинается фон иконы. В синеве овала намечены полупрозрачно многочисленные шестикрылые серафимы, по углам внешнего квадрата изображены символы четырех евангелистов: ангел, орел, лев, бык. От Спаса идут во все стороны белые и золотые лучи. В одной руке на левом колене Спас держит раскрытое Евангелие с каким-нибудь изречением, чаще всего – «придите ко мне, страждущие и обремененные, и я успокою вас». Другая рука – в благословляющем жесте.
Квадратная, овальная, ромбическая плоскости пересекают друг дружку, накладываются одна на другую, проглядывают одна сквозь другую. Причем если алые квадрат и ромб кажутся плоскостями, то синий овал, вписанный в них, создает впечатление глубины и космической бездонности, в которой парят вокруг фигуры Христа полунамеченные, полупрозрачные серафимы. Бесспорно, это один из самых мощных и красивых иконописных сюжетов.
«Спас на престоле» есть не что иное, как упрощенный «Спас в силах». Престол в этом случае написан не полупрозрачными линиями, не полунамеком, а реально, зримо, как обыкновенное кресло, на ранних иконах более условно, на поздних с причудливыми завитушками и украшениями. У Христа то же самое Евангелие и то же движение правой руки, но вокруг него нет уже никаких овалов и ромбов, а просто фон иконы, – как правило, золотой или охра.
Я могу ошибиться, но именно «Спас на престоле» висел на одной из башен Кремля, почему она и до сих пор называется Спасской.
«Спас Вседержитель» есть еще дальнейшее упрощение сюжета. В сущности, это поясной портрет Христа. Евангелие не стоит на левом колене, а поднято до плеча. Правая рука благословляет по-прежнему. В домашних условиях, у старушек, если стоит на киоте икона с изображением Христа, то почти всегда это будет «Спас Вседержитель».
В развитии (в упрощении?) сюжета происходит как бы дальнейшее надвижение фотокамеры. Вот мы видим изображение Христа более крупным планом, без Евангелия и без жеста руки, крупное изображение по плечи. Вот еще надвигается камера, и мы видим одну голову, шею и только самые краешки плеч. В зависимости от крупноты плана иконы могут называться «Спас огрудный», «Спас оплечный», «Спас оглавный».
Есть еще одна особая икона с Христом, называемая «Спас Еммануил». Огрудное или оплечное изображение Христа, но только когда он был юношей. У него еще нет ни волос, спускающихся на плечи, ни усов, ни бороды. Совершенно другое лицо. Человек, незнакомый с этим сюжетом, не догадается, что изображен Христос. Ну конечно, все «Еммануилы», будучи непохожими на взрослого Христа, похожи между собой.
Я перечислил основных Спасов портретного характера. Помимо этого Христос встречается во множестве иных сюжетов: в действии, в окружении, в сложных композициях, в различных обстоятельствах своего бытия. Об этом будет речь впереди, а теперь передо мной сложная задача дать читателям хотя бы самое примитивное представление об огромной иконографии Божьей Матери.
Имеется около трехсот разных изображений Богородицы. Названия некоторых изображений знакомы на слух большинству людей: «Владимирская Божья Матерь», «Федоровская Божья Матерь», «Тихвинская», «Донская», «Смоленская», «Казанская», «Печорская», «Толгская», «Галицкая», «Боголюбовская», «Ярославская», «Богоматерь Знамение», «Богоматерь Гора Нерукосечная», «Богоматерь взыграние Младенца», «Богоматерь Неопалимая Купина», «Богоматерь Ветроград заключенный», «Богоматерь Троеручица», «Богоматерь Кикская», «Корсунская», «Иерусалимская или Грузинская», «Иверская», «Пименовская», «Петровская», «Всемирная», «Белозерская», «Муромская», «Седьмиезерская», «Страстная», «Царьградская», «Шуйская», «Римская» и т. д. до трехсот, во всяком случае больше чем до двухсот пятидесяти.
Однако дело упрощается тем, что все это множество сюжетов почти целиком укладывается в три основных типа композиции, а именно: «Богородица-умиление», «Богородица-одигитрия» и «Богородица-оранта». Посмотрим же, что стоит за каждым из этих мудреных слов.
Композиция «Умиление». В. И. Антонова и Н. Е. Мнева пишут: «Композиция этой иконы, называвшаяся в Византии елеуса, означает милующая. В древней Руси это слово переводилось как умиление. Древнерусский перевод точно определяет иконографическое содержание образа, которое передает полное нежности обращение ребенка с матерью, предвидящей страдания, ожидающие ее сына. Изображение умиления сложилось в Византии в XI веке. Особенно распространился вариант, в котором Богоматерь представлена по пояс, держит на руках своего сына, припавшего к ее щеке. Склонив голову, Мария поддерживает Младенца, порывисто обхватившего ее шею» (Каталог древнерусской живописи, т. 1, стр. 61).
Значит, если вы увидите икону, на которой Богоматерь изображена с Младенцем, причем Младенец прикасается щечкой к щеке Матери, вы смело можете заключить, что перед вами композиция «Умиление». Останется определить, какое перед вами из десятков возможных «умилений».
Самым известным из них нужно считать «Владимирскую Божью Матерь», про которую Игорь Грабарь сказал: «Древнейшая песня материнства». К типу «умиление» относятся и многие другие иконы, например «Федоровская», «Корсунская», «Кикская», «Яхромская»… Разница между ними может состоять в том, на какой руке Мать держит своего Младенца и, следовательно, к какой щеке, к правой или левой, он прикасается. Положение младенца, его ног, его фигурки, степень наклона материнской головы, положение ее рук, подробности одежды – все это составляет канон той или иной иконы и определяет ее название.
Наверное, не нужно напоминать, что первая, подлинная «Владимирская» хранится сейчас в Третьяковской галерее, в то время как существует по всей России множество ее вариантов разных размеров. Все они тем не менее «Владимирские». Точно так же первая «Федоровская» находится, если не ошибаюсь, в Костроме, а след первоначальной «Казанской Богоматери» потерян, потому что ее украли воры в начале этого века.
Только что упомянутая мной «Казанская» относится ко второму типу композиции, которая называется «Оди-гитрией». В этой композиции Младенец на руках у Матери не прикасается к ее щеке, а сидит на некотором отдалении прямо и смотрит не на материнское лицо, но перед собой. К одигитриям кроме «Казанской» относятся многие иконы, например «Смоленская», «Тихвинская», «Грузинская», «Пименовская», «Иверская»…
Третий тип композиции «Оранта». Чаще ее называют знамением. В этом случае мы видим строго фронтальное, поясное изображение Богородицы. Она подняла руки с повернутыми к нам ладонями, до уровня плеч. На груди у Богородицы прочерчен круг, в который вписано поясное изображение Еммануила. Круга может и не быть, и тогда Младенец написан просто на фоне Матери.
Хочу еще раз подчеркнуть, что это всего лишь сухая схема, ибо каждая икона – «умиление», «одигитрия», или «оранта» – блещут, сияют, горят яркими чистыми красками, отличаются своеобразием, полны выразительности и очарования. Вот образец иного, более обстоятельного описания оранты. «Рисунок и композиция изящны и гармоничны. В изысканном колорите сочетаются приглушенная, насыщенная гамма красок с яркими нимбами и сияющим плотным золотом фона. Вохренье темной охрой по оливковому санкирю с желтыми высветлениями. Подрумяна еле уловимые. Мафорий «Богоматери» красновато-коричневый с плотными каймами, с звездами и бахромой. Описи складок коричневые. Чепец и хитон темно-зеленые с пробелами в тон. Рубашка младенца белая с зеленоватым оттенком, орнаментированным зеленым точечным узором и золотыми фигурными листьями. Хитон охряной с золотым ассистом, опущенный вниз свиток, белый. Яркие цветные нимбы – оттенка розового коралла…»
Так описывают оранту (Знамение) 1530 года, хранящуюся в Третьяковской галерее В. И. Антонова и Н. Е. Мнева (Каталог древнерусской живописи, т. 2, стр. 24).
Иногда «Богородица» типа «оранта» представлена в полный рост, и тогда она называется Панагией. Бесспорно, что первоосновой всех русских панагий и орант является Знамение «Нерушимая стена» в Киевской Софии.
«Боголюбовская Божья Матерь». Первоначальная подлинная икона XII века лежит сейчас в Центральных реставрационных мастерских на Ордынке. Она ждет реставрации. Но никак не осмелятся тронуть икону из боязни, что под записями осталось очень мало подлинной древней живописи. Варианты ее разных размеров, разных веков и разного уровня мастерства можно встретить в любом уголке России, однако нужно иметь в виду, что разрабатывался этот сюжет преимущественно владимиро-суздальской и московской школами. Новгород, Псков, северные земли практически не культивировали этого сюжета.
Божья Матерь изображена в рост в левой стороне доски. Она обращена вправо. К ее ногам, в правой части доски, внизу, припадают люди. За припадающими видны предстоящие. Состав припадающих и предстоящих может быть самый разный. Часто встречаются тут Андрей Боголюбский, Сергий Радонежский, великомученики, великомученицы, митрополиты. В верхней правой части иконы изображается Спас, благословляющий Божью Матерь, В запасниках Суздальского музея я видел небольшую икону «Боголюбской Божьей Матери», на которой в точности воспроизведена архитектура древнего Боголюбова,
Есть очень сложные иконографические композиции с Богородицей: «О тебе радуется», «Неопалимая купина», «Всех скорбящих радости», «Нечаянные радости»… Эти сюжеты имеют символический характер, воплощают в красках и линиях какое-нибудь церковное песнопение, населены большим количеством действующих лиц и плохо поддаются словесному выражению.
«Божью Матерь» можно считать самым распространенным и чтимым сюжетом богомольной Руси. Нет избы, нет киота, где нельзя было бы встретить иконы с изображением Богородицы.
Но если ей и не уступает по распространенности кто-нибудь из святых, то это, бесспорно, Николай Угодник. Трудно сказать, почему Мирликийский митрополит так пришелся русским верующим, почему заступничество его считалось наиболее надежным, а молитвы к нему наиболее доходчивыми.
Я назову три основных сюжета с Николаем Угодником.
Чаще всего можно встретить обыкновенное огрудное или оглавное изображение святого. Если он изображен по пояс, то держит книгу с изречением из Евангелия, но иногда закрытую.
Изображается Николай с небольшой округлой и кучерявой бородой. Лоб высокий с залысинами. Ярким признаком Николы служит его митрополичья одежда – омофор. Почти всегда омофор бывает белый, с большими выразительными крестами на оплечьях: черными или красными.
«Никола Зарайский» изображается в рост. В левой руке держит книгу, правой рукой благословляет.
«Никола Можайский» – один из самых интересных сюжетов. Святой стоит в рост. В левой руке держит город, похожий на церковку или на монастырь, а в правой руке он держит поднятый меч. Это должно символизировать, что святой взял под свое покровительство, под защиту русскую церковь, русский город. Сюжет имеет второе название, а именно «Никола с мечом и градом». Иногда можно встретить «Николу с мечом и градом» в виде деревянной скульптуры.
Все три Николы – «Поясной», «Зарайский» и «Можайский», особенно на больших иконах, часто исполняются с житийными клеймами, «с житием». Встречаются с житием и другие святые, и Георгий, и Сергии Радонежский, и Параскева Пятница, и Варвара Великомученица, и каждый святой, но Никола встречается чаще кого-нибудь другого. Житийные иконы особенно рядны и особенно интересны для собирателя. Выглядят они так: сам святой изображается в середине, занимая большую часть доски. Вокруг него доска делится на клеточки, как бы на кадры. В каждой клеточке написан эпизод из жизни святого. Каждое клеймо может стать в другом случае большой самостоятельной иконой. Вот какие клейма имеются, например, на иконе «Никола с житием», ростово-суздальской школы конца XIV века, находящейся в Третьяковской галерее: 1. Рождество; 2. Приведение во учение; 3. Постановление в диаконы; 4. Постановление в епископы; 5. Избавление корабельников от потопления; 6. Явление царю Константину; 7. Спасение Дмитрия со дна моря; 8. Избавление трех мужей от казни; 9. Изгнание бесов из кладезя; 10. Избавление от темницы трех колодников; II. Никола покупает ковер; 12. Отдает ковер жене старцевой; 13. Избавление Агрикова сына Василия; 14. Чудо о девице; 15. Успение Николы; 16. Перенесение мощей.
Изображение Ильи Пророка встречается в двух видах: «Илья в пустыне» и «Огненное вознесение Ильи». И та и другая иконы могут быть «с житием» либо без него.
«Илья в пустыне». На переднем плане изображены горки, скалы, чахлые пустынные кустики. Темная пещера, около которой, прислушиваясь к чему-то, сидит Илья. У его ног течет ручей. Стоит кувшин. Над Ильей в правом углу иконы изображается ворон, который, по легенде, носил пророку еду.
На «Огненном вознесении Ильи» мы видим облако огня, а в облаке колесницу, в которую запряжены огненные кони. В колеснице возносится на небо пророк. Обязательная деталь сюжета: Илья кидает мантию, плащ, покрывало на землю своему ученику Елисею.
Эта икона с бушующим морем огня, с огненными конями, с синими сферами неба, с пустынными земными горками, остающимися внизу, и с Елисеем, ловящим мантию, бывает очень выразительна и нарядна.
Встречаются, особенно в древности, и портретные поясные изображения Ильи Пророка, но в поздние века – редко. Илья пишется с покатыми плечами, с узкими длинными прядями волос, развевающимися по плечам, с длинной узкой бородой и с длинными, свисающими вниз усами.
Великомученик Георгий, известный больше как Георгий Победоносец, а в народе называемый Егорий, встречается в двух изображениях, либо в виде пешего воина, написанного в рост в боевых доспехах, с мечом и копьем, либо на коне, побеждающим змия. В последнем» случае икона так и называется: «Чудо Георгия со змием».
Я не знаю более желанной иконы для каждого собирателя, чем эта. Здесь чисто изобразительная, живописная сторона иконы сочетается с прекрасной и величественной символикой. Конечно, прекрасной может быть икона, изображающая Илью в пустыне, или Спаса, сидящего на престоле, но символика иконы, отвлеченная от живописи и от религии, не найдет такого же отклика в душе человека, как символика «Георгия». Ужасное зубастое чудовище пожирало молодых и красивых девушек. На очереди была царевна. В тот момент, когда царевна выходила из города, чтобы быть пожранной, а чудовище подползло, чтобы пожрать ее, откуда ни возьмись появился юноша на белом коне, в развевающемся красном плаще и копьем поразил чудовище прямо в пасть, и совершилось возмездие, и освободилась царевна.
В этом сюжете возможны некоторые оттенки. Георгий иногда изображается с копьем, а иногда с мечом, занесенным над головой. Иногда на иконе ничего больше нет, кроме Георгия, его коня и поверженного чудовища, а иногда тут же нарисована шестиугольная башня, олицетворяющая город, наверху башни царь и царица, внизу, около входа в башню, – царевна. На одной иконе я видел даже, что к башне приставлена лестница, а по лестнице удирает кверху перепуганный горожанин.
Конь бывает то белый, то (значительно реже) вороной. В Болгарии я видел красных коней. Но там сходным образом изображается не Георгий, а Дмитрий Солунский, и поражает он не змия, а валяющегося у коня в ногах царя Калояна. В русской иконографии Дмитрий Солунский изображается в рост, идущим справа налево с книгой.
Очень редко «Чудо Георгия со змием» бывает с житием. Вот, например, какие клейма находятся на иконе XVI века, хранящейся в Третьяковской галерее: 1. Проповедь Георгия перед Диоклитианом, 2. Избиение его воловьими жилами, 3. Терзание крючьями, 4. Проповедь в темнице, 5. Раздаяние имущества, 6. Пытка на колесе, 7. Возвращение младенца вдовице, 8. Сокрушение идолов, 9. Истязание железами, 10. Варка в котле, II. Оживление вола землепашца Гликерия, 12. Последнее чудо, 13. Георгий во рву с известью, 14. Воскрешение Георгием мертвых, 15. Язычники переходят в правую веру, 16. Обезглавливание царицы Александры, 17. Обезглавливание Георгия, 18. Георгий в темнице беседует с ангелом.
Иконы, на которых изображены лошади, особенно ценятся коллекционерами. Помню, один коллекционер продавал мне икону «Рождество» и все говорил:
– Ну что ты скупишься, здесь ведь одних лошадок шесть штук!
Если так рассуждать, то самой дорогой должна быть икона «Чудо о Флоре и Лавре». По легенде, пастухи потеряли табун лошадей и обратились к Флору и Лавру, чтобы те им помогли в беде. Флор и Лавр, в свою очередь, обратились за помощью к архангелу Михаилу. Табун незамедлительно отыскался. Все это и бывает изображено на иконе. Тут и пастухи на конях, и целый табун скачет слева направо в нижней части доски.
На коне изображается и архистратиг Михаил – предводитель всего небесного воинства. Он, красноликий, мчится на огненном коне, взмахнув огненно-красными крыльями. Одна его рука возносит Евангелие, другая – бряцающее кадило и небольшой крест. Эта же рука держит копье, которое поражает валяющегося в ногах поверженного беса. Между поднятыми руками архистратига, соединяя их, сияет радуга. Конь мчится над темной бездной, в которую рушатся горящие города. Архангел трубит в трубу.
В других случаях архангел Михаил изображается стоящим в рост, с копьем в руке, в красных одеждах. Возможно и оглавное изображение архангела, примером чему служит драгоценная икона в Русском музее, называемая «Ангел златые власы».
Особенный ряд икон составляют «праздники». Собиратели их ласково величают «празднички» и очень ценят. Считается, что их должно быть двенадцать, почему они иногда называются еще «двунадесятые праздники». Может быть, в церковном иконостасе выставляют действительно двенадцать икон, но сюжетов, если возьмешься считать, гораздо больше. Например, «Благовещенье», «Рождество», «Сретенье», «Крещенье», «Вход в Иерусалим (Вербное воскресение)», «Преображение», «Покров», «Успение», «Воздвиженье креста», «Воскресение или сошествие во ад», «Троица», «Введение во храм», «Вознесенье», «Распятие», «Жены-мироносицы», «Воскрешение Лазаря», «Рождество Богородицы», «Положение во гроб»…
«Благовещенье». Архангел Гавриил сообщает Марии, что у нее родится сын, который впоследствии пострадает за людей. Изображаются на доске две фигуры: слева – архангел, справа – Мария. На иконе может быть изображена архитектура, а также клубок ниток: Мария в момент благовещенья пряла.
«Рождество». Очень красивый сюжет, который бывает либо развитой, либо упрощенный, как, впрочем, и каждый сюжет, но «рождество» в особенности. В центре иконы – пещера. Около пещеры лежит Богоматерь. Рядом стоят ясли с Младенцем. Коровы возле яслей. Вот основа сюжета. Кроме того, тут же, на этой же доске, бывают изображены: звезда над Вифлеемом и волхвы, идущие на свет путеводной звезды. Волхвы поклоняются младенцу. Омовение младенца, служанка, подающая воду, мамка Соломония, пастух, пасущий овец, Иосиф, сидящий на камне, сатана, прикинувшийся старцем и смущающий Иосифа. Воины царя Ирода, избивающие младенцев. Бегство святого семейства в Египет…
«Успение». То есть смерть, умирание Богородицы. В центре иконы Богородица лежит на спине, со сложенными на груди руками. Справа и слева от нее стоят апостолы, по шести с каждой стороны. За апостолами могут располагаться святители и жены иерусалимские. Над лежащей Богородицей возвышается Христос, держащий на руках душу умершей, в виде младенца. Верхнюю половину доски обыкновенно занимает иерусалимская архитектура.
«Успение» бывает с Авфонием или без Авфония. Этот Авфоний решил осквернить смертное ложе Богородицы, он подкрался, чтобы его опрокинуть, и даже протянул руки. Но откуда ни возьмись налетел ангел с мечом и обрубил Авфонию обе руки. Момент обрубания рук часто изображается на иконе: ангел взмахнул мечом, кисти рук Авфония написаны отдельно от остальных рук, и даже течет кровь.
«Крещение». Иисус Христос изображается стоящим среди вод Иордана. Рядом с ним Иоанн Креститель возлагает свои руки на голову Христа. С небес протянут к Христу яркий луч, а по нему нисходит благодать.
«Сретенье». В правой части иконы, на паперти в церкви, стоит, несколько склонившись, первосвященник Симеон. Слева, лицом к нему, стоят Богоматерь, Анна, Иосиф. Богоматерь передает Симеону с рук на руки младенца, Симеон его принимает.
«Воскресение или сошествие во ад». По легенде, Иисус Христос, воскреснув, первым делом спустился в ад, чтобы вызволить прародителей Адама и Еву. Икона представляет из себя торжество Иисуса Христа над адом. Он стоит в «славе» на обломках ворот ада и за руку выводит Адама и Еву. Славой на иконах называется овал или, реже, круг, в который вписана фигура Христа или Богородицы. «Слава» может быть розовая, зеленая, золотая. Тут же у его ног валяются оборванная цепь, клещи и разные мелкие орудия пыток. Поднимаются ветхозаветные праведники. Ангелы избивают дьяволов.
Представим себе, что художнику, живописцу, мастеру колорита и композиции, мастеру линии и тона предопределено писать только тысячу установленных сюжетов без права выхода за пределы этой тысячи. Нет, для наглядности возьмем совсем неправдоподобный случай, будто художнику дано писать один-единственный сюжет и ничего больше. Что бы это означало на самом деле? Это означало бы, что у художника лишь отнято право думать над тем, что называется литературной стороной живописного произведения. А я бы сказал наоборот: художнику в этом случае было бы подарено право не думать над литературной стороной картины, но сосредоточить все свои способности на чисто художественных, на чисто живописных сторонах своего искусства. Композиция картины в рамках одного и того же сюжета может быть и бывает в действительности совершенно разной. Композиция картины, соотношение цветов, техника, тончайшие оттенки, цветовая гамма и ее распределение на плоскости – все это оставалось бы в руках художника. Избавленный от необходимости тратить свои усилия и свой талант на литературную, то есть второстепенную, сторону дела, он мог бы сосредоточить свои способности на решении чисто живописных, композиционных, колористических задач. Он шел бы не в ширь (каждый раз новый сюжет), а в глубину своего искусства: каждый раз все новые и новые задачи в области цвета и линии, каждый раз новое решение этой задачи. В искусстве идти в глубину всегда означает идти вверх, в высоту, оттачивать мастерство, достигать совершенства.
А теперь вспомним, что сюжет был не один, их были тысячи, – следовательно, ни о каком порабощении иконописцев деспотизмом и жестокостью канонов не может быть речи. Напротив, то, что изографы сосредоточивали свои усилия на решении чисто живописных задач, может служить некоторым объяснением высочайшего взлета древнерусской живописи. Одна из разгадок ее недосягаемости для всех последующих поколений художников кроется, быть может, именно в этом обстоятельстве.
Итак, вот некоторые иконописные сюжеты. Религия, породившая иконографию, называется христианством, – значит, и начинать по всей вероятности, надо с Иисуса Христа, который в иконографии и на языке искусствоведов называется преимущественно Спасом.
Имеется несколько основных изображений Спаса портретного, так сказать, характера: «Спас Нерукотворный», «Спас в силах», «Спас на престоле», «Спас Вседержитель», «Спас оглавный», «Спас Еммануил».
«Спаса Нерукотворного» видел каждый, если не икону, то где-нибудь в театре, в кино, где древние русские дружины встречаются с половцами, с печенегами, вообще с врагом. Обычно над русским войском развевается знамя, а на знамени изображен «Спас Нерукотворный». Развевается такое знамя и над дружиной Ермака на знаменитом полотне Сурикова «Покорение Сибири».
Легенда состоит в том, что когда Христа вели на Голгофу и он нес крест, то одна женщина подала ему полотенце, плат (убрус), чтобы он вытер лицо от пота. Христос приложился к плату, и на ткани остался отпечаток его лица.
Икона «Спас Нерукотворный» бывает правильной квадратной или почти квадратной формы. Фоном служит плат. На плате лицо Христа без шеи, без плеч, одно только лицо с прядями волос, более или менее симметрично расходящимися вправо и влево. Глаза иногда смотрят прямо на зрителя, иногда подняты, иногда скошены в ту или другую сторону. Вообще же, поскольку на иконе нет никаких лишних деталей, но только лицо во всю доску, а на всяком лице главное, безусловно, глаза, то «Спас Нерукотворный» едва ли не самый выразительный, самый лаконичный иконописный сюжет. Недаром наши предки рисовали его на своих боевых знаменах.
На втором месте по выразительности и по значению я ставлю сюжет «Спас в силах». Христос изображается полностью, как бы сидящим на престоле. Я говорю «как бы», потому что престол бывает часто только намечен полупрозрачными линиями, а иногда не намечен совсем. Фигура сидящего Христа в ярких красных или охряных с золотой разделкой одеждах вписана в алый ромб. Ромб вписан в синий овал. Синий овал вписан в алый внешний квадрат, и только потом, за пределами внешнего квадрата, начинается фон иконы. В синеве овала намечены полупрозрачно многочисленные шестикрылые серафимы, по углам внешнего квадрата изображены символы четырех евангелистов: ангел, орел, лев, бык. От Спаса идут во все стороны белые и золотые лучи. В одной руке на левом колене Спас держит раскрытое Евангелие с каким-нибудь изречением, чаще всего – «придите ко мне, страждущие и обремененные, и я успокою вас». Другая рука – в благословляющем жесте.
Квадратная, овальная, ромбическая плоскости пересекают друг дружку, накладываются одна на другую, проглядывают одна сквозь другую. Причем если алые квадрат и ромб кажутся плоскостями, то синий овал, вписанный в них, создает впечатление глубины и космической бездонности, в которой парят вокруг фигуры Христа полунамеченные, полупрозрачные серафимы. Бесспорно, это один из самых мощных и красивых иконописных сюжетов.
«Спас на престоле» есть не что иное, как упрощенный «Спас в силах». Престол в этом случае написан не полупрозрачными линиями, не полунамеком, а реально, зримо, как обыкновенное кресло, на ранних иконах более условно, на поздних с причудливыми завитушками и украшениями. У Христа то же самое Евангелие и то же движение правой руки, но вокруг него нет уже никаких овалов и ромбов, а просто фон иконы, – как правило, золотой или охра.
Я могу ошибиться, но именно «Спас на престоле» висел на одной из башен Кремля, почему она и до сих пор называется Спасской.
«Спас Вседержитель» есть еще дальнейшее упрощение сюжета. В сущности, это поясной портрет Христа. Евангелие не стоит на левом колене, а поднято до плеча. Правая рука благословляет по-прежнему. В домашних условиях, у старушек, если стоит на киоте икона с изображением Христа, то почти всегда это будет «Спас Вседержитель».
В развитии (в упрощении?) сюжета происходит как бы дальнейшее надвижение фотокамеры. Вот мы видим изображение Христа более крупным планом, без Евангелия и без жеста руки, крупное изображение по плечи. Вот еще надвигается камера, и мы видим одну голову, шею и только самые краешки плеч. В зависимости от крупноты плана иконы могут называться «Спас огрудный», «Спас оплечный», «Спас оглавный».
Есть еще одна особая икона с Христом, называемая «Спас Еммануил». Огрудное или оплечное изображение Христа, но только когда он был юношей. У него еще нет ни волос, спускающихся на плечи, ни усов, ни бороды. Совершенно другое лицо. Человек, незнакомый с этим сюжетом, не догадается, что изображен Христос. Ну конечно, все «Еммануилы», будучи непохожими на взрослого Христа, похожи между собой.
Я перечислил основных Спасов портретного характера. Помимо этого Христос встречается во множестве иных сюжетов: в действии, в окружении, в сложных композициях, в различных обстоятельствах своего бытия. Об этом будет речь впереди, а теперь передо мной сложная задача дать читателям хотя бы самое примитивное представление об огромной иконографии Божьей Матери.
Имеется около трехсот разных изображений Богородицы. Названия некоторых изображений знакомы на слух большинству людей: «Владимирская Божья Матерь», «Федоровская Божья Матерь», «Тихвинская», «Донская», «Смоленская», «Казанская», «Печорская», «Толгская», «Галицкая», «Боголюбовская», «Ярославская», «Богоматерь Знамение», «Богоматерь Гора Нерукосечная», «Богоматерь взыграние Младенца», «Богоматерь Неопалимая Купина», «Богоматерь Ветроград заключенный», «Богоматерь Троеручица», «Богоматерь Кикская», «Корсунская», «Иерусалимская или Грузинская», «Иверская», «Пименовская», «Петровская», «Всемирная», «Белозерская», «Муромская», «Седьмиезерская», «Страстная», «Царьградская», «Шуйская», «Римская» и т. д. до трехсот, во всяком случае больше чем до двухсот пятидесяти.
Однако дело упрощается тем, что все это множество сюжетов почти целиком укладывается в три основных типа композиции, а именно: «Богородица-умиление», «Богородица-одигитрия» и «Богородица-оранта». Посмотрим же, что стоит за каждым из этих мудреных слов.
Композиция «Умиление». В. И. Антонова и Н. Е. Мнева пишут: «Композиция этой иконы, называвшаяся в Византии елеуса, означает милующая. В древней Руси это слово переводилось как умиление. Древнерусский перевод точно определяет иконографическое содержание образа, которое передает полное нежности обращение ребенка с матерью, предвидящей страдания, ожидающие ее сына. Изображение умиления сложилось в Византии в XI веке. Особенно распространился вариант, в котором Богоматерь представлена по пояс, держит на руках своего сына, припавшего к ее щеке. Склонив голову, Мария поддерживает Младенца, порывисто обхватившего ее шею» (Каталог древнерусской живописи, т. 1, стр. 61).
Значит, если вы увидите икону, на которой Богоматерь изображена с Младенцем, причем Младенец прикасается щечкой к щеке Матери, вы смело можете заключить, что перед вами композиция «Умиление». Останется определить, какое перед вами из десятков возможных «умилений».
Самым известным из них нужно считать «Владимирскую Божью Матерь», про которую Игорь Грабарь сказал: «Древнейшая песня материнства». К типу «умиление» относятся и многие другие иконы, например «Федоровская», «Корсунская», «Кикская», «Яхромская»… Разница между ними может состоять в том, на какой руке Мать держит своего Младенца и, следовательно, к какой щеке, к правой или левой, он прикасается. Положение младенца, его ног, его фигурки, степень наклона материнской головы, положение ее рук, подробности одежды – все это составляет канон той или иной иконы и определяет ее название.
Наверное, не нужно напоминать, что первая, подлинная «Владимирская» хранится сейчас в Третьяковской галерее, в то время как существует по всей России множество ее вариантов разных размеров. Все они тем не менее «Владимирские». Точно так же первая «Федоровская» находится, если не ошибаюсь, в Костроме, а след первоначальной «Казанской Богоматери» потерян, потому что ее украли воры в начале этого века.
Только что упомянутая мной «Казанская» относится ко второму типу композиции, которая называется «Оди-гитрией». В этой композиции Младенец на руках у Матери не прикасается к ее щеке, а сидит на некотором отдалении прямо и смотрит не на материнское лицо, но перед собой. К одигитриям кроме «Казанской» относятся многие иконы, например «Смоленская», «Тихвинская», «Грузинская», «Пименовская», «Иверская»…
Третий тип композиции «Оранта». Чаще ее называют знамением. В этом случае мы видим строго фронтальное, поясное изображение Богородицы. Она подняла руки с повернутыми к нам ладонями, до уровня плеч. На груди у Богородицы прочерчен круг, в который вписано поясное изображение Еммануила. Круга может и не быть, и тогда Младенец написан просто на фоне Матери.
Хочу еще раз подчеркнуть, что это всего лишь сухая схема, ибо каждая икона – «умиление», «одигитрия», или «оранта» – блещут, сияют, горят яркими чистыми красками, отличаются своеобразием, полны выразительности и очарования. Вот образец иного, более обстоятельного описания оранты. «Рисунок и композиция изящны и гармоничны. В изысканном колорите сочетаются приглушенная, насыщенная гамма красок с яркими нимбами и сияющим плотным золотом фона. Вохренье темной охрой по оливковому санкирю с желтыми высветлениями. Подрумяна еле уловимые. Мафорий «Богоматери» красновато-коричневый с плотными каймами, с звездами и бахромой. Описи складок коричневые. Чепец и хитон темно-зеленые с пробелами в тон. Рубашка младенца белая с зеленоватым оттенком, орнаментированным зеленым точечным узором и золотыми фигурными листьями. Хитон охряной с золотым ассистом, опущенный вниз свиток, белый. Яркие цветные нимбы – оттенка розового коралла…»
Так описывают оранту (Знамение) 1530 года, хранящуюся в Третьяковской галерее В. И. Антонова и Н. Е. Мнева (Каталог древнерусской живописи, т. 2, стр. 24).
Иногда «Богородица» типа «оранта» представлена в полный рост, и тогда она называется Панагией. Бесспорно, что первоосновой всех русских панагий и орант является Знамение «Нерушимая стена» в Киевской Софии.
«Боголюбовская Божья Матерь». Первоначальная подлинная икона XII века лежит сейчас в Центральных реставрационных мастерских на Ордынке. Она ждет реставрации. Но никак не осмелятся тронуть икону из боязни, что под записями осталось очень мало подлинной древней живописи. Варианты ее разных размеров, разных веков и разного уровня мастерства можно встретить в любом уголке России, однако нужно иметь в виду, что разрабатывался этот сюжет преимущественно владимиро-суздальской и московской школами. Новгород, Псков, северные земли практически не культивировали этого сюжета.
Божья Матерь изображена в рост в левой стороне доски. Она обращена вправо. К ее ногам, в правой части доски, внизу, припадают люди. За припадающими видны предстоящие. Состав припадающих и предстоящих может быть самый разный. Часто встречаются тут Андрей Боголюбский, Сергий Радонежский, великомученики, великомученицы, митрополиты. В верхней правой части иконы изображается Спас, благословляющий Божью Матерь, В запасниках Суздальского музея я видел небольшую икону «Боголюбской Божьей Матери», на которой в точности воспроизведена архитектура древнего Боголюбова,
Есть очень сложные иконографические композиции с Богородицей: «О тебе радуется», «Неопалимая купина», «Всех скорбящих радости», «Нечаянные радости»… Эти сюжеты имеют символический характер, воплощают в красках и линиях какое-нибудь церковное песнопение, населены большим количеством действующих лиц и плохо поддаются словесному выражению.
«Божью Матерь» можно считать самым распространенным и чтимым сюжетом богомольной Руси. Нет избы, нет киота, где нельзя было бы встретить иконы с изображением Богородицы.
Но если ей и не уступает по распространенности кто-нибудь из святых, то это, бесспорно, Николай Угодник. Трудно сказать, почему Мирликийский митрополит так пришелся русским верующим, почему заступничество его считалось наиболее надежным, а молитвы к нему наиболее доходчивыми.
Я назову три основных сюжета с Николаем Угодником.
Чаще всего можно встретить обыкновенное огрудное или оглавное изображение святого. Если он изображен по пояс, то держит книгу с изречением из Евангелия, но иногда закрытую.
Изображается Николай с небольшой округлой и кучерявой бородой. Лоб высокий с залысинами. Ярким признаком Николы служит его митрополичья одежда – омофор. Почти всегда омофор бывает белый, с большими выразительными крестами на оплечьях: черными или красными.
«Никола Зарайский» изображается в рост. В левой руке держит книгу, правой рукой благословляет.
«Никола Можайский» – один из самых интересных сюжетов. Святой стоит в рост. В левой руке держит город, похожий на церковку или на монастырь, а в правой руке он держит поднятый меч. Это должно символизировать, что святой взял под свое покровительство, под защиту русскую церковь, русский город. Сюжет имеет второе название, а именно «Никола с мечом и градом». Иногда можно встретить «Николу с мечом и градом» в виде деревянной скульптуры.
Все три Николы – «Поясной», «Зарайский» и «Можайский», особенно на больших иконах, часто исполняются с житийными клеймами, «с житием». Встречаются с житием и другие святые, и Георгий, и Сергии Радонежский, и Параскева Пятница, и Варвара Великомученица, и каждый святой, но Никола встречается чаще кого-нибудь другого. Житийные иконы особенно рядны и особенно интересны для собирателя. Выглядят они так: сам святой изображается в середине, занимая большую часть доски. Вокруг него доска делится на клеточки, как бы на кадры. В каждой клеточке написан эпизод из жизни святого. Каждое клеймо может стать в другом случае большой самостоятельной иконой. Вот какие клейма имеются, например, на иконе «Никола с житием», ростово-суздальской школы конца XIV века, находящейся в Третьяковской галерее: 1. Рождество; 2. Приведение во учение; 3. Постановление в диаконы; 4. Постановление в епископы; 5. Избавление корабельников от потопления; 6. Явление царю Константину; 7. Спасение Дмитрия со дна моря; 8. Избавление трех мужей от казни; 9. Изгнание бесов из кладезя; 10. Избавление от темницы трех колодников; II. Никола покупает ковер; 12. Отдает ковер жене старцевой; 13. Избавление Агрикова сына Василия; 14. Чудо о девице; 15. Успение Николы; 16. Перенесение мощей.
Изображение Ильи Пророка встречается в двух видах: «Илья в пустыне» и «Огненное вознесение Ильи». И та и другая иконы могут быть «с житием» либо без него.
«Илья в пустыне». На переднем плане изображены горки, скалы, чахлые пустынные кустики. Темная пещера, около которой, прислушиваясь к чему-то, сидит Илья. У его ног течет ручей. Стоит кувшин. Над Ильей в правом углу иконы изображается ворон, который, по легенде, носил пророку еду.
На «Огненном вознесении Ильи» мы видим облако огня, а в облаке колесницу, в которую запряжены огненные кони. В колеснице возносится на небо пророк. Обязательная деталь сюжета: Илья кидает мантию, плащ, покрывало на землю своему ученику Елисею.
Эта икона с бушующим морем огня, с огненными конями, с синими сферами неба, с пустынными земными горками, остающимися внизу, и с Елисеем, ловящим мантию, бывает очень выразительна и нарядна.
Встречаются, особенно в древности, и портретные поясные изображения Ильи Пророка, но в поздние века – редко. Илья пишется с покатыми плечами, с узкими длинными прядями волос, развевающимися по плечам, с длинной узкой бородой и с длинными, свисающими вниз усами.
Великомученик Георгий, известный больше как Георгий Победоносец, а в народе называемый Егорий, встречается в двух изображениях, либо в виде пешего воина, написанного в рост в боевых доспехах, с мечом и копьем, либо на коне, побеждающим змия. В последнем» случае икона так и называется: «Чудо Георгия со змием».
Я не знаю более желанной иконы для каждого собирателя, чем эта. Здесь чисто изобразительная, живописная сторона иконы сочетается с прекрасной и величественной символикой. Конечно, прекрасной может быть икона, изображающая Илью в пустыне, или Спаса, сидящего на престоле, но символика иконы, отвлеченная от живописи и от религии, не найдет такого же отклика в душе человека, как символика «Георгия». Ужасное зубастое чудовище пожирало молодых и красивых девушек. На очереди была царевна. В тот момент, когда царевна выходила из города, чтобы быть пожранной, а чудовище подползло, чтобы пожрать ее, откуда ни возьмись появился юноша на белом коне, в развевающемся красном плаще и копьем поразил чудовище прямо в пасть, и совершилось возмездие, и освободилась царевна.
В этом сюжете возможны некоторые оттенки. Георгий иногда изображается с копьем, а иногда с мечом, занесенным над головой. Иногда на иконе ничего больше нет, кроме Георгия, его коня и поверженного чудовища, а иногда тут же нарисована шестиугольная башня, олицетворяющая город, наверху башни царь и царица, внизу, около входа в башню, – царевна. На одной иконе я видел даже, что к башне приставлена лестница, а по лестнице удирает кверху перепуганный горожанин.
Конь бывает то белый, то (значительно реже) вороной. В Болгарии я видел красных коней. Но там сходным образом изображается не Георгий, а Дмитрий Солунский, и поражает он не змия, а валяющегося у коня в ногах царя Калояна. В русской иконографии Дмитрий Солунский изображается в рост, идущим справа налево с книгой.
Очень редко «Чудо Георгия со змием» бывает с житием. Вот, например, какие клейма находятся на иконе XVI века, хранящейся в Третьяковской галерее: 1. Проповедь Георгия перед Диоклитианом, 2. Избиение его воловьими жилами, 3. Терзание крючьями, 4. Проповедь в темнице, 5. Раздаяние имущества, 6. Пытка на колесе, 7. Возвращение младенца вдовице, 8. Сокрушение идолов, 9. Истязание железами, 10. Варка в котле, II. Оживление вола землепашца Гликерия, 12. Последнее чудо, 13. Георгий во рву с известью, 14. Воскрешение Георгием мертвых, 15. Язычники переходят в правую веру, 16. Обезглавливание царицы Александры, 17. Обезглавливание Георгия, 18. Георгий в темнице беседует с ангелом.
Иконы, на которых изображены лошади, особенно ценятся коллекционерами. Помню, один коллекционер продавал мне икону «Рождество» и все говорил:
– Ну что ты скупишься, здесь ведь одних лошадок шесть штук!
Если так рассуждать, то самой дорогой должна быть икона «Чудо о Флоре и Лавре». По легенде, пастухи потеряли табун лошадей и обратились к Флору и Лавру, чтобы те им помогли в беде. Флор и Лавр, в свою очередь, обратились за помощью к архангелу Михаилу. Табун незамедлительно отыскался. Все это и бывает изображено на иконе. Тут и пастухи на конях, и целый табун скачет слева направо в нижней части доски.
На коне изображается и архистратиг Михаил – предводитель всего небесного воинства. Он, красноликий, мчится на огненном коне, взмахнув огненно-красными крыльями. Одна его рука возносит Евангелие, другая – бряцающее кадило и небольшой крест. Эта же рука держит копье, которое поражает валяющегося в ногах поверженного беса. Между поднятыми руками архистратига, соединяя их, сияет радуга. Конь мчится над темной бездной, в которую рушатся горящие города. Архангел трубит в трубу.
В других случаях архангел Михаил изображается стоящим в рост, с копьем в руке, в красных одеждах. Возможно и оглавное изображение архангела, примером чему служит драгоценная икона в Русском музее, называемая «Ангел златые власы».
Особенный ряд икон составляют «праздники». Собиратели их ласково величают «празднички» и очень ценят. Считается, что их должно быть двенадцать, почему они иногда называются еще «двунадесятые праздники». Может быть, в церковном иконостасе выставляют действительно двенадцать икон, но сюжетов, если возьмешься считать, гораздо больше. Например, «Благовещенье», «Рождество», «Сретенье», «Крещенье», «Вход в Иерусалим (Вербное воскресение)», «Преображение», «Покров», «Успение», «Воздвиженье креста», «Воскресение или сошествие во ад», «Троица», «Введение во храм», «Вознесенье», «Распятие», «Жены-мироносицы», «Воскрешение Лазаря», «Рождество Богородицы», «Положение во гроб»…
«Благовещенье». Архангел Гавриил сообщает Марии, что у нее родится сын, который впоследствии пострадает за людей. Изображаются на доске две фигуры: слева – архангел, справа – Мария. На иконе может быть изображена архитектура, а также клубок ниток: Мария в момент благовещенья пряла.
«Рождество». Очень красивый сюжет, который бывает либо развитой, либо упрощенный, как, впрочем, и каждый сюжет, но «рождество» в особенности. В центре иконы – пещера. Около пещеры лежит Богоматерь. Рядом стоят ясли с Младенцем. Коровы возле яслей. Вот основа сюжета. Кроме того, тут же, на этой же доске, бывают изображены: звезда над Вифлеемом и волхвы, идущие на свет путеводной звезды. Волхвы поклоняются младенцу. Омовение младенца, служанка, подающая воду, мамка Соломония, пастух, пасущий овец, Иосиф, сидящий на камне, сатана, прикинувшийся старцем и смущающий Иосифа. Воины царя Ирода, избивающие младенцев. Бегство святого семейства в Египет…
«Успение». То есть смерть, умирание Богородицы. В центре иконы Богородица лежит на спине, со сложенными на груди руками. Справа и слева от нее стоят апостолы, по шести с каждой стороны. За апостолами могут располагаться святители и жены иерусалимские. Над лежащей Богородицей возвышается Христос, держащий на руках душу умершей, в виде младенца. Верхнюю половину доски обыкновенно занимает иерусалимская архитектура.
«Успение» бывает с Авфонием или без Авфония. Этот Авфоний решил осквернить смертное ложе Богородицы, он подкрался, чтобы его опрокинуть, и даже протянул руки. Но откуда ни возьмись налетел ангел с мечом и обрубил Авфонию обе руки. Момент обрубания рук часто изображается на иконе: ангел взмахнул мечом, кисти рук Авфония написаны отдельно от остальных рук, и даже течет кровь.
«Крещение». Иисус Христос изображается стоящим среди вод Иордана. Рядом с ним Иоанн Креститель возлагает свои руки на голову Христа. С небес протянут к Христу яркий луч, а по нему нисходит благодать.
«Сретенье». В правой части иконы, на паперти в церкви, стоит, несколько склонившись, первосвященник Симеон. Слева, лицом к нему, стоят Богоматерь, Анна, Иосиф. Богоматерь передает Симеону с рук на руки младенца, Симеон его принимает.
«Воскресение или сошествие во ад». По легенде, Иисус Христос, воскреснув, первым делом спустился в ад, чтобы вызволить прародителей Адама и Еву. Икона представляет из себя торжество Иисуса Христа над адом. Он стоит в «славе» на обломках ворот ада и за руку выводит Адама и Еву. Славой на иконах называется овал или, реже, круг, в который вписана фигура Христа или Богородицы. «Слава» может быть розовая, зеленая, золотая. Тут же у его ног валяются оборванная цепь, клещи и разные мелкие орудия пыток. Поднимаются ветхозаветные праведники. Ангелы избивают дьяволов.