Страница:
Верховный Главнокомандующий энергично поддержал рациональные соображения, высказанные в докладе Жукова, и 10 апреля дал указание Генштабу подготовить совещание в Ставке по обсуждению плана летне-осенней кампании и запросить мнение командующих фронтами о возможном характере действий и вероятных направлениях ударов противника.
Командования Центрального и Воронежского фронтов выразили уверенность в том, что враг будет наступать на Курском направлении. При этом в донесении от 10 апреля начальник штаба Центрального фронта генерал-лейтенант М. С. Малинин высказался за нанесение упреждающего удара по немецким войскам: "В условиях данной оперативной обстановки считал бы целесообразным предпринять следующие мероприятия: объединенными усилиями войск Западного, Брянского и Центрального фронтов уничтожить орловскую группировку противника и этим лишить его возможности нанести удар из района Орла через Ливны и Касторное, захватить важнейшую для нас железнодорожную магистраль Мценск - Орел - Курск и лишить противника возможности пользоваться Брянским узлом железных и грунтовых дорог" (ЦАМО, ф. 33, оп. 2307, д. 3, л. 33). Военный совет Воронежского фронта в это время своего мнения о предстоящих действиях советских войск не высказал. (ЦАМО, ф. 48а, оп. 1147, д. 2, лл. 4-7).
12 апреля в Ставке под председательством И. В. Сталина состоялось совещание. Кроме него присутствовали заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков, начальник Генерального штаба А. М. Василевский, заместитель начальника Генштаба А. И. Антонов. Участники совещания пришли к выводу, что целью вермахта будет окружение и уничтожение войск Центрального и Воронежского фронтов в районе Курского выступа. Предполагалось, что в последующем немецко-фашистское командование попытается развить наступление в восточном и юго-восточном направлениях, считалось также возможным нанесение удара на северо-восток в обход Москвы. На остальных участках фронта, где противник не располагал силами, необходимыми для ведения крупных наступательных операций, предполагалось, что немецкие войска будут обороняться или вести отвлекающие действия.
Хотя инициатива находилась в руках Красной Армии, и она имела возможность развернуть первой наступление, Ставка ВГК избрала преднамеренную оборону с последующим переходом в контрнаступление. Было принято решение о строительстве системы прочной, глубокоэшелонированной обороны прежде всего в районе Курского выступа. Войска получили указание прикрыть подступы к переднему краю мощными минными полями и другими заграждениями, надежно укрыть в землю живую силу, артиллерию, минометы, танки, оборудовать траншеи и ходы сообщений, чтобы облегчить маневр во время сражения.
Предусматривалось на заранее подготовленных рубежах измотать противника в оборонительном сражении, создать этим условия для перехода в контрнаступление, в ходе которого нанести решающее поражение главным силам вермахта.
Участники совещания исходили из того, что в случае перехода в наступление советских войск первыми, сильные танковые группировки врага могут воспрепятствовать его развитию. Было очевидно и то, что при нанесении упреждающего удара по изготовившемуся к наступлению противнику потери советских войск резко возрастут. Печальный опыт, приобретенный Красной Армией весной 1942 года, когда были предприняты попытки первыми осуществить наступательные операции, не прошел даром.
Переход к преднамеренной обороне был наиболее целесообразным способом действий в обстановке, сложившейся весной 1943 года. Осенью 1943 года И. В. Сталин в беседе с маршалом бронетанковых войск П. А. Ротмистровым так объяснил, почему он считал целесообразным встретить удар немецко-фашистских войск обороной. "Наша пехота с артиллерией очень сильна в обороне и нанесет большое поражение наступательным силам гитлеровцев. В маневренном же бою после прорыва обороны противника пехота не так сильна. Наши танковые войска, отметил И. В. Сталин, доказали, особенно в битве под Сталинградом, что они вполне способны успешно вести бой с сильнейшими танковыми группировками противника в маневренных условиях. Однако в той ситуации, когда фашисты имели почти такое же количество танков, как и Красная Армия, но обладали численным превосходством в тяжелых танках, риск был необоснованным. Вот почему и было принято такое решение, и оно себя полностью оправдало" (П. А. Ротмистров. Время и танки. М., 1972, с. 162).
Не вело ли решение советского командования отказаться начать первыми широкое наступление весной 1943 года к потере стратегической инициативы, захваченной после победы в Сталинградской битве? Ни в коей мере! Зная о наступательных планах врага, советское командование приняло оптимальное решение - разгромить главные наступательные группировки вермахта в оборонительном сражении и контрнаступлении под Курском. Этим оно подчиняло план противника (его волю вести наступление) своему плану, своей воле. Инициатива выбора решения весной 1943 года оставалась в руках советской стороны. Способность проникать в замыслы врага всегда расценивалась как одно из ценнейших качеств полководца.
Выработка решения о переходе к преднамеренной обороне в районе Курска была связана с большими сложностями. Это требовало большой осмотрительности, мужества, уверенности в своих силах, глубокого понимания особенностей вооруженной борьбы на данном этапе войны. Дело в том, что с самого начала второй мировой войны ни на одном театре военных действий, ни на одном участке фронта не удавалось предотвращать глубокие прорывы массированных сил немецких танков и авиации. Наступавшие группировки в лучшем случае удавалось остановить лишь в глубине, ценой больших потерь территории, живой силы, боевой техники.
Под Курском мощные танковые силы врага необходимо было обязательно остановить в тактической зоне, так как их продвижение в глубь обороны могло, в конечном итоге, привести к окружению более чем миллионной группировки советских войск западнее Курска. В планировании битвы под Курском по существу заново ставился принципиальный вопрос о способности полевой обороны противостоять мощным танковым таранам врага, не допустить их прорыва на оперативную глубину.
Конечно, в принятом решении имелся определенный риск. В. И. Ленин отмечал, что "всякое сражение включает в себя абстрактную возможность поражения, и нет другого средства уменьшить эту возможность, как организованная подготовка сражения" (В. И. Ленин. Полн. Собр. соч. Т. 6, с. 137).
Сталин и Ставка действовали по-ленински, предприняли огромные усилия по созданию обороны, которая смогла бы сломить мощные танковые тараны врага на передних рубежах борьбы, предотвратить их прорыв к Курску. Оборона создавалась с учетом того, что на вооружение противника поступили тяжелые танки и самоходные орудия. Риск, на который шло советское командование, был оправдан, но был обдуман, основывался на анализе возможностей своих войск и войск противника и их вооружения. Но предстояла невиданная по своему напряжению и ожесточенности борьба.
Переход к обороне не означал для советских вооруженных сил потерю инициативы. Это был лучший способ создания благоприятных условий для разгрома наиболее активных и опасных ударных группировок врага. Решение Ставки ВГК о переходе к преднамеренной обороне носило творческий, оригинальный характер. История военного искусства знает мало примеров, когда более сильная сторона переходом к обороне так успешно использовала боевую активность врага, чтобы нанести ему поражение и добиться дальнейшего изменения соотношения сил в свою пользу.
Таким образом, Ставка ВГК к середине апреля имела ясное представление о характере предстоявшей вооруженной борьбы на советско-германском фронте летом 1943 года и разработала план своих действий. Странным представляется утверждение английского историка Б. Лиддел Гарта, что решение о переходе к преднамеренной обороне советскому командованию было подсказано главой британской миссии в Москве генерал-лейтенантом Мартелем (В. Liddel Наrt. Histоrу оg thе Sесоnd Wоrld Wаr. Nеw York. 1971, р. 489). Факты не подтверждают эту версию. Как свидетельствует тот же Лиддел Гарт, первая встреча главы британской военной миссии с представителями советского Генерального штаба произошла в конце мая. Решение о проведении оборонительного сражения на Курской дуге было принято значительно раньше.
Битва под Курском должна была занять главное место в летне-осенней кампании 1943 года, в значительной мере предопределить результаты военных действий не только на советско-германском, но и на других фронтах второй мировой войны.
Переход к преднамеренной обороне в районе Курской дуги выдвинул перед советским командованием ряд сложных проблем. Необходимо было решить принципиальный вопрос, имевший большое значение для дальнейшего хода войны: какие мероприятия необходимо осуществить, чтобы сделать полевую оборону способной успешно противостоять массированному удару танков и авиации. В битве под Курском необходимо было создать оборону, способную остановить наступление мощных танковых группировок в тактической зоне.
"Сталина,- писал А. М. Василевский,- беспокоило, выдержат ли наши войска удар крупных масс фашистских танков... Ведь гитлеровское командование для осуществления плана "Цитадель" сосредоточило на узких участках прорыва советской обороны до 70 процентов своих танковых дивизий. Однако Красная Армия закалилась в сражениях, приобрела огромный боевой опыт, имела отличное вооружение. Теперь уже фашисты боялись нас. И колебания были отброшены". (Новая и новейшая история. 1992, № 2, с. 81).
Замысел разгрома противника под Курском включал в себя организацию мощной глубокоэшелонированной обороны и проведение оборонительной операции силами Центрального и Воронежского фронтов с целью изматывания ударных группировок противника и создания наиболее благоприятных условий для перехода в контрнаступление. Переход в контрнаступление осуществить силами левого крыла Западного, Брянского, правого крыла Центрального, Воронежского, Степного фронтов. Такой способ действий должен был создать решительный перелом в ходе борьбы и обеспечить разгром главных ударных группировок противника, создать предпосылки для развертывания стратегического наступления на широком фронте с задачей достижения конечных целей кампании. В замысле проявился творческий характер советского военного искусства в использовании различных форм борьбы для достижения победы над противником.
На совещании 12 апреля был предусмотрен и другой, запасный вариант действий: переход советских войск в наступление в том случае, если противник будет откладывать наступление на Курск. По указанию И. В. Сталина продолжалась и разработка плана перехода в наступление первыми. Окончательное решение было принято Ставкой ВГК в конце мая - начале июня, когда полностью выяснились планы немецко-фашистского командования.
В период подготовки Курской битвы Государственный Комитет Обороны и Генеральный штаб уделяли большое внимание формированию стратегических резервов. В основном за их счет создавались мощные группировки на важнейших направлениях. В тылу Центрального и Воронежского фронтов были сосредоточены мощные стратегические резервы, организационно объединенные в Степной военный округ (с 9 июля 1943 года Степной фронт). Степной фронт представлял собой наиболее мощный стратегический резерв Ставки ВГК, когда-либо создававшийся в годы Великой Отечественной войны.
Хотя ожидавшиеся сроки вражеского наступления значительно оттягивались, решение о преднамеренной обороне Ставка ВГК последовательно проводила в жизнь. Командование Воронежского фронта выступило с предложением первыми предпринять наступление и нанести упреждающий удар по немецко-фашистским войскам (А. М. Василевский. Дело всей жизни. М., 1973, с. 316). Ставка ВГК это предложение отклонила.
Следует отметить, что в некоторых публикациях процесс выработки советским командованием решений по планированию оборонительного сражения и контрнаступления Курской битвы освещен неточно - в 3-м томе Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 годов (М., 1961) и некоторых других изданиях принижена роль Ставки Верховного Главнокомандования и явно преувеличена роль командования Воронежского фронта (членом Военного совета являлся Н. С. Хрущев). Обратил на это внимание А. М. Василевский, как известно, принимавший непосредственное участие в планировании и подготовке Курской битвы. В беседе с К. Симоновым он отметил: "Еще более странно описано в этой "Истории" (речь идет о шеститомной "Истории Великой Отечественной войны Советского Союза",- авт.) планирование операции на Курской дуге. Из этого описания может создаться ощущение, что эта операция была в основном спланирована на Воронежском фронте, тогда как на самом деле для планирования съехались и участвовали в ней Жуков, Рокоссовский, я, подъехал туда во время этой работы и Хрущев. Это действительно так, но не сверх того" ("Знамя". 1988, № 5, с. 90).
Ставкой ВГК главная роль в оборонительном сражении отводилась Центральному и Воронежскому фронтам. Для того чтобы гарантировать себя от прорыва немецких танковых клиньев в район Курска, Ставка ВГК сочла необходимым заранее создать на Центральном и Воронежском фронтах превосходство в силах. Предусматривалось, что войска, действовавшие на Курском направлении, получат столько оружия, военной техники, материальных средств, чтобы иметь возможность после решения задач оборонительной операции без продолжительной оперативной паузы перейти в контрнаступление. Предусматривалась возможность использования для отражения наступления противника и сил Степного фронта. Также не исключалась возможность участия в оборонительном сражении войск Брянского и Юго-Западного фронтов, если противник нанесет удары и в их полосах обороны (С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 1. М., 1975, с. 217).
По свидетельству командующего Степным фронтом И. С. Конева задача, стоявшая перед войсками фронта, была сформулирована Верховным Главнокомандующим следующим образом: "Видимо, предстоит очень крупное сражение, и Степному фронту предстоит в этом сражении сыграть большую роль. То есть в случае, если противник прорвет нашу оборону, фронту необходимо будет создать ударную группировку, нанести мощный контрудар и разгромить наступающего противника, а затем перейти в контрнаступление. Готовя войска к этим активным действиям, необходимо сейчас привести всю полосу Степного фронта в оборонительное состояние... Сталин обратил мое внимание на то, что оба направления - и Орловское и Белгородское - будут одинаково важны" ("Знамя". 1987, № 12, с. 93).
Группировка советских войск, создававшаяся на Курском направлении, с самого начала нацеливалась не только на решение задач обороны, но и на переход в контрнаступление. К ведению оборонительной операции привлекались необычные по своей численности силы.
Таким образом, замысел Ставки ВГК на проведение оборонительной операции на Курской дуге имел ряд особенностей:
- она была преднамеренной и осуществлялась в условиях, когда Советская Армия обладала стратегической инициативой и общим превосходством в силах над противником;
- ставилась задача выбить из рук врага главный его козырь массированный ввод в действие новейшей бронетанковой техники, сорвать наступление противника в тактической зоне обороны;
- инженерное оборудование местности и группировка войск должны были обеспечить стабильность стратегического фронта даже в случае прорыва танковых клиньев в район Курска. Войска Степного фронта надежно прикрывали Курско-Воронежское направление, выводящее к важнейшим промышленным центрам страны, в том числе к Московскому промышленному району с юга;
- заблаговременно создавались условия для перехода советских войск в контрнаступление без длительной оперативной паузы.
Уже в апреле, одновременно с разработкой плана оборонительной операции, Ставка ВГК проводила работу по планированию контрнаступления. Оборонительные и наступательные операции битвы под Курском были объединены единым замыслом: срыв наступления врага, ослабление его мощных танковых группировок, удержание инициативы, переход в контрнаступление и общее стратегическое наступление Советской Армии. Анализ обстановки указывал на ряд важных обстоятельств, которые было необходимо учесть при планировании контрнаступления.
Во-первых, контрнаступление предстояло осуществить одновременно на двух оперативных направлениях - Орловском и Белгородско-Харьковском против компактных, насыщенных танками и артиллерией группировок врага, поддерживаемых мощными силами авиации. Эти силы сами готовились к наступлению с решительными целями.
Советское командование рассчитывало, что, хотя в ходе наступления на Курск ударные группировки врага понесут большие потери, их боевая мощь останется еще весьма значительной. Прогноз оказался правильным.
Во-вторых, учитывалось, что состав сил противника к лету 1943 года претерпел значительные изменения. Немецко-фашистское командование получило возможность массированно применять новые тяжелые танки и штурмовые орудия. Изменения произошли и в авиации.
В-третьих, советское командование имело в виду, что в ходе контрнаступления предстояло одолеть глубокоэшелонированную оборону, опирающуюся на развитую систему инженерных сооружений противника.
В-четвертых, растущая военная мощь Советского государства позволила использовать в контрнаступлении под Курском больше сил, чем в предшествовавших операциях. Если под Москвой и Сталинградом в контрнаступлении участвовало по три фронта, то под Курском его осуществляли силы пяти фронтов.
Планом контрнаступления предусматривалось проведение двух операций: Орловской и Белгородско-Харьковской. Для них выделялось максимально возможное количество сил и средств. Перед советскими войсками были поставлены цели разгромить вражеские группировки, насчитывавшие 25-30 дивизий, что должно было коренным образом изменить обстановку не только на данном стратегическом направлении, но и оказать влияние на ход борьбы на всем советско-германском фронте.
Верховный Главнокомандующий и Ставка ВГК исходили из того, что нанесением одного, даже очень сильного, удара нельзя достичь военно-политических целей кампании. Для этого требовалось, кроме главного, нанести еще ряд ударов, которые в совокупности смогли бы сокрушить значительную часть стратегического фронта противника. Планировалось провести крупные наступательные операции на западном и юго-западном направлениях, в Донбассе, на Северном Кавказе.
Контрнаступление под Курском должно было перерасти в общее стратегическое наступление советских войск на фронте в 2 тыс. км - от Великих Лук до Новороссийска. В ходе его предполагалось нанести решительное поражение группам армий "Юг" и "Центр" противника, освободить Донбасс, Левобережную Украину, далеко отодвинуть фронт от Москвы, преодолеть важный стратегический рубеж - реку Днепр, завершить освобождение Северного Кавказа, захватить плацдармы в Крыму.
Планирование контрнаступления на Орловском направлении осуществлялось еще до начала оборонительного сражения. Предполагалось, что положение в полосе Западного и Брянского фронтов останется без существенных изменений. Принципиальное решение о проведении контрнаступления на Белгородско-Харьковском направлении было принято также в мае. Однако полностью отработать план этого контрнаступления заранее не представлялось возможным. Находившимся в резерве Ставки войскам Степного фронта не могли быть поставлены конкретные задачи и указаны исходные районы для наступления.
Для контрнаступления на Орловском направлении Ставка ВГК выделила войска трех фронтов - левого крыла Западного, Брянского, правого крыла Центрального фронта. В основу плана операции "Кутузов" была положена идея расчленения вражеской группировки ударами по сходящимся направлениям на Орел с последующим ее уничтожением. Фронт врага в восточной части Орловского плацдарма предполагалось раздробить четырьмя мощными ударами, расстояние между которыми составляло 50 - 60 км. Нанесение ударов на разобщенных направлениях обусловило необходимость создания на каждом из них сильных группировок войск.
Следует отметить, что обстановка в районе Орловского плацдарма противника к лету 1943 года существенно отличалась от положения, сложившегося к началу контрнаступления советских войск под Сталинградом. Как отмечал участник битвы под Курском маршал И. Х. Баграмян, это повлияло на выработку плана операции "Кутузов". Он писал: "Под Сталинградом удар наносился по слабым флангам противника, а маневр на окружение осуществлялся по его тылам, куда он не мог перебросить резервы: их поглотили бои на улицах огромного города. В районе Орла обстановка сложилась совсем по-другому. Противник имел здесь прочную долговременную оборону и мощную группировку, которая сама готовилась наступать" (И. Х. Баграмян. Так шли мы к победе. М., 1977, с. 188).
Разрабатывая план операции "Кутузов", Ставка ВГК отказалась от шаблонного решения, на которое наталкивало охватывающее начертание линии фронта - нанесение сходящихся ударов под основание Орловского выступа с целью окружения и ликвидации всей мощной группировки противника, опиравшейся на сильную оборону.
Подобные действия сковали бы значительную часть сил Красной Армии. Борьба могла принять затяжной характер, а это отодвигало бы начало общего стратегического наступления советских вооруженных сил, ограничило бы его размах и результаты, затрудняло развитие наступления на юго-западном стратегическом направлении, где планировалось нанести главный удар, и в конечном счете ставило под угрозу достижение целей всей летне-осенней кампании 1943 года. О трудностях уничтожения окруженной мощной группировки противника напоминал и опыт Сталинграда, когда ее ликвидация затянулась почти на два с половиной месяца и сковала силы целого фронта.
Решающее влияние на выработку плана контрнаступления советских войск в Курской битве оказала позиция, занятая Верховным Главнокомандующим. "Со времени Сталинграда,- отмечал Г. К. Жуков,- Сталин придерживался своего собственного подхода к проблемам окружения и уничтожения немецких войск. Ход Сталинградской операции запал ему в память, и он неоднократно возвращался к ее опыту... Не надо его (противника.- авт.) окружать на нашей территории. Надо его вышибать. Гнать надо, скорей освобождать землю, весной надо будет сеять, нужен будет хлеб. Надо уменьшить возможность разрушений, пусть уходит. Создайте ему такую обстановку, чтобы быстрее уходил. Надо поскорее выгнать его с нашей территории. Вот наша задача. А окружение будете проводить потом, на территории противника" ("Военно-исторический журнал". 1987, № 10, с. 62).
Согласно плану операции "Кутузов" войска Брянского фронта наносили два удара: первый, более мощный, из района Новосиль, по вершине Орловского выступа, охватывая Орел с юга; второй - из района северо-восточнее Болхова с целью совместно с войсками Западного фронта ликвидировать болховскую группировку противника, а затем наступать на Орел с севера.
Войска левого крыла Западного фронта прорывали оборону противника юго-западнее Козельска, ликвидировали совместно с войсками правого крыла Брянского фронта болховскую группировку противника и только после этого развивали удар на Хотынец с целью охватить орловскую группировку врага с запада и совместно с войсками Брянского фронта уничтожить ее. Бывший командующий 11-й гвардейской армией маршал И. Х. Баграмян по этому поводу писал: "Задача 11-й теперь сводится к тому, чтобы, преодолев оборону противника на участке Глинная - Жуково, повернуть главные силы на юго-восток и наступать на Болхов, куда навстречу нам с северо-востока будут идти войска 61-й армии Брянского фронта. И уже после разгрома болховской группировки противника наша армия двинется на Хотынец" (И. Х. Баграмян. Так шли мы к победе. М., 1997, с. 190-191).
Войскам правого крыла Центрального фронта, после отражения наступления противника и ликвидации его соединений, вклинившихся в расположение обороны, предстояло перейти в наступление в общем направлении на Кромы. К разработке плана Орловской операции штабы Западного, Брянского, Центрального фронтов приступили в апреле 1943 года. Военный совет Центрального фронта 25 апреля представил план операции в Генеральный штаб (ЦАМО, ф. 62, оп. 321, д. 21, лл. 1-11).
Выход войск левого крыла Западного фронта в район Хотынца, главной группировки войск Брянского фронта в район Орла, войск правого крыла Центрального фронта в район северо-западнее Кром рассекал группировку противника восточнее Орла на две части - северную и южную - и изолировал ее от немецких соединений, действовавших в западной части плацдарма. Кроме того, на более ранней стадии операции планировалось силами войск левого крыла Западного и правого крыла Брянского фронтов окружить и уничтожить болховскую группировку врага. Таким образом, намеченное направление ударов должно было в ходе контрнаступления привести к расчленению орловской группировки противника на три части. Этим создавались благоприятные условия для уничтожения ее в трех "котлах" - в районе Болхова, северо-восточнее и юго-восточнее Орла.
Командования Центрального и Воронежского фронтов выразили уверенность в том, что враг будет наступать на Курском направлении. При этом в донесении от 10 апреля начальник штаба Центрального фронта генерал-лейтенант М. С. Малинин высказался за нанесение упреждающего удара по немецким войскам: "В условиях данной оперативной обстановки считал бы целесообразным предпринять следующие мероприятия: объединенными усилиями войск Западного, Брянского и Центрального фронтов уничтожить орловскую группировку противника и этим лишить его возможности нанести удар из района Орла через Ливны и Касторное, захватить важнейшую для нас железнодорожную магистраль Мценск - Орел - Курск и лишить противника возможности пользоваться Брянским узлом железных и грунтовых дорог" (ЦАМО, ф. 33, оп. 2307, д. 3, л. 33). Военный совет Воронежского фронта в это время своего мнения о предстоящих действиях советских войск не высказал. (ЦАМО, ф. 48а, оп. 1147, д. 2, лл. 4-7).
12 апреля в Ставке под председательством И. В. Сталина состоялось совещание. Кроме него присутствовали заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков, начальник Генерального штаба А. М. Василевский, заместитель начальника Генштаба А. И. Антонов. Участники совещания пришли к выводу, что целью вермахта будет окружение и уничтожение войск Центрального и Воронежского фронтов в районе Курского выступа. Предполагалось, что в последующем немецко-фашистское командование попытается развить наступление в восточном и юго-восточном направлениях, считалось также возможным нанесение удара на северо-восток в обход Москвы. На остальных участках фронта, где противник не располагал силами, необходимыми для ведения крупных наступательных операций, предполагалось, что немецкие войска будут обороняться или вести отвлекающие действия.
Хотя инициатива находилась в руках Красной Армии, и она имела возможность развернуть первой наступление, Ставка ВГК избрала преднамеренную оборону с последующим переходом в контрнаступление. Было принято решение о строительстве системы прочной, глубокоэшелонированной обороны прежде всего в районе Курского выступа. Войска получили указание прикрыть подступы к переднему краю мощными минными полями и другими заграждениями, надежно укрыть в землю живую силу, артиллерию, минометы, танки, оборудовать траншеи и ходы сообщений, чтобы облегчить маневр во время сражения.
Предусматривалось на заранее подготовленных рубежах измотать противника в оборонительном сражении, создать этим условия для перехода в контрнаступление, в ходе которого нанести решающее поражение главным силам вермахта.
Участники совещания исходили из того, что в случае перехода в наступление советских войск первыми, сильные танковые группировки врага могут воспрепятствовать его развитию. Было очевидно и то, что при нанесении упреждающего удара по изготовившемуся к наступлению противнику потери советских войск резко возрастут. Печальный опыт, приобретенный Красной Армией весной 1942 года, когда были предприняты попытки первыми осуществить наступательные операции, не прошел даром.
Переход к преднамеренной обороне был наиболее целесообразным способом действий в обстановке, сложившейся весной 1943 года. Осенью 1943 года И. В. Сталин в беседе с маршалом бронетанковых войск П. А. Ротмистровым так объяснил, почему он считал целесообразным встретить удар немецко-фашистских войск обороной. "Наша пехота с артиллерией очень сильна в обороне и нанесет большое поражение наступательным силам гитлеровцев. В маневренном же бою после прорыва обороны противника пехота не так сильна. Наши танковые войска, отметил И. В. Сталин, доказали, особенно в битве под Сталинградом, что они вполне способны успешно вести бой с сильнейшими танковыми группировками противника в маневренных условиях. Однако в той ситуации, когда фашисты имели почти такое же количество танков, как и Красная Армия, но обладали численным превосходством в тяжелых танках, риск был необоснованным. Вот почему и было принято такое решение, и оно себя полностью оправдало" (П. А. Ротмистров. Время и танки. М., 1972, с. 162).
Не вело ли решение советского командования отказаться начать первыми широкое наступление весной 1943 года к потере стратегической инициативы, захваченной после победы в Сталинградской битве? Ни в коей мере! Зная о наступательных планах врага, советское командование приняло оптимальное решение - разгромить главные наступательные группировки вермахта в оборонительном сражении и контрнаступлении под Курском. Этим оно подчиняло план противника (его волю вести наступление) своему плану, своей воле. Инициатива выбора решения весной 1943 года оставалась в руках советской стороны. Способность проникать в замыслы врага всегда расценивалась как одно из ценнейших качеств полководца.
Выработка решения о переходе к преднамеренной обороне в районе Курска была связана с большими сложностями. Это требовало большой осмотрительности, мужества, уверенности в своих силах, глубокого понимания особенностей вооруженной борьбы на данном этапе войны. Дело в том, что с самого начала второй мировой войны ни на одном театре военных действий, ни на одном участке фронта не удавалось предотвращать глубокие прорывы массированных сил немецких танков и авиации. Наступавшие группировки в лучшем случае удавалось остановить лишь в глубине, ценой больших потерь территории, живой силы, боевой техники.
Под Курском мощные танковые силы врага необходимо было обязательно остановить в тактической зоне, так как их продвижение в глубь обороны могло, в конечном итоге, привести к окружению более чем миллионной группировки советских войск западнее Курска. В планировании битвы под Курском по существу заново ставился принципиальный вопрос о способности полевой обороны противостоять мощным танковым таранам врага, не допустить их прорыва на оперативную глубину.
Конечно, в принятом решении имелся определенный риск. В. И. Ленин отмечал, что "всякое сражение включает в себя абстрактную возможность поражения, и нет другого средства уменьшить эту возможность, как организованная подготовка сражения" (В. И. Ленин. Полн. Собр. соч. Т. 6, с. 137).
Сталин и Ставка действовали по-ленински, предприняли огромные усилия по созданию обороны, которая смогла бы сломить мощные танковые тараны врага на передних рубежах борьбы, предотвратить их прорыв к Курску. Оборона создавалась с учетом того, что на вооружение противника поступили тяжелые танки и самоходные орудия. Риск, на который шло советское командование, был оправдан, но был обдуман, основывался на анализе возможностей своих войск и войск противника и их вооружения. Но предстояла невиданная по своему напряжению и ожесточенности борьба.
Переход к обороне не означал для советских вооруженных сил потерю инициативы. Это был лучший способ создания благоприятных условий для разгрома наиболее активных и опасных ударных группировок врага. Решение Ставки ВГК о переходе к преднамеренной обороне носило творческий, оригинальный характер. История военного искусства знает мало примеров, когда более сильная сторона переходом к обороне так успешно использовала боевую активность врага, чтобы нанести ему поражение и добиться дальнейшего изменения соотношения сил в свою пользу.
Таким образом, Ставка ВГК к середине апреля имела ясное представление о характере предстоявшей вооруженной борьбы на советско-германском фронте летом 1943 года и разработала план своих действий. Странным представляется утверждение английского историка Б. Лиддел Гарта, что решение о переходе к преднамеренной обороне советскому командованию было подсказано главой британской миссии в Москве генерал-лейтенантом Мартелем (В. Liddel Наrt. Histоrу оg thе Sесоnd Wоrld Wаr. Nеw York. 1971, р. 489). Факты не подтверждают эту версию. Как свидетельствует тот же Лиддел Гарт, первая встреча главы британской военной миссии с представителями советского Генерального штаба произошла в конце мая. Решение о проведении оборонительного сражения на Курской дуге было принято значительно раньше.
Битва под Курском должна была занять главное место в летне-осенней кампании 1943 года, в значительной мере предопределить результаты военных действий не только на советско-германском, но и на других фронтах второй мировой войны.
Переход к преднамеренной обороне в районе Курской дуги выдвинул перед советским командованием ряд сложных проблем. Необходимо было решить принципиальный вопрос, имевший большое значение для дальнейшего хода войны: какие мероприятия необходимо осуществить, чтобы сделать полевую оборону способной успешно противостоять массированному удару танков и авиации. В битве под Курском необходимо было создать оборону, способную остановить наступление мощных танковых группировок в тактической зоне.
"Сталина,- писал А. М. Василевский,- беспокоило, выдержат ли наши войска удар крупных масс фашистских танков... Ведь гитлеровское командование для осуществления плана "Цитадель" сосредоточило на узких участках прорыва советской обороны до 70 процентов своих танковых дивизий. Однако Красная Армия закалилась в сражениях, приобрела огромный боевой опыт, имела отличное вооружение. Теперь уже фашисты боялись нас. И колебания были отброшены". (Новая и новейшая история. 1992, № 2, с. 81).
Замысел разгрома противника под Курском включал в себя организацию мощной глубокоэшелонированной обороны и проведение оборонительной операции силами Центрального и Воронежского фронтов с целью изматывания ударных группировок противника и создания наиболее благоприятных условий для перехода в контрнаступление. Переход в контрнаступление осуществить силами левого крыла Западного, Брянского, правого крыла Центрального, Воронежского, Степного фронтов. Такой способ действий должен был создать решительный перелом в ходе борьбы и обеспечить разгром главных ударных группировок противника, создать предпосылки для развертывания стратегического наступления на широком фронте с задачей достижения конечных целей кампании. В замысле проявился творческий характер советского военного искусства в использовании различных форм борьбы для достижения победы над противником.
На совещании 12 апреля был предусмотрен и другой, запасный вариант действий: переход советских войск в наступление в том случае, если противник будет откладывать наступление на Курск. По указанию И. В. Сталина продолжалась и разработка плана перехода в наступление первыми. Окончательное решение было принято Ставкой ВГК в конце мая - начале июня, когда полностью выяснились планы немецко-фашистского командования.
В период подготовки Курской битвы Государственный Комитет Обороны и Генеральный штаб уделяли большое внимание формированию стратегических резервов. В основном за их счет создавались мощные группировки на важнейших направлениях. В тылу Центрального и Воронежского фронтов были сосредоточены мощные стратегические резервы, организационно объединенные в Степной военный округ (с 9 июля 1943 года Степной фронт). Степной фронт представлял собой наиболее мощный стратегический резерв Ставки ВГК, когда-либо создававшийся в годы Великой Отечественной войны.
Хотя ожидавшиеся сроки вражеского наступления значительно оттягивались, решение о преднамеренной обороне Ставка ВГК последовательно проводила в жизнь. Командование Воронежского фронта выступило с предложением первыми предпринять наступление и нанести упреждающий удар по немецко-фашистским войскам (А. М. Василевский. Дело всей жизни. М., 1973, с. 316). Ставка ВГК это предложение отклонила.
Следует отметить, что в некоторых публикациях процесс выработки советским командованием решений по планированию оборонительного сражения и контрнаступления Курской битвы освещен неточно - в 3-м томе Истории Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 годов (М., 1961) и некоторых других изданиях принижена роль Ставки Верховного Главнокомандования и явно преувеличена роль командования Воронежского фронта (членом Военного совета являлся Н. С. Хрущев). Обратил на это внимание А. М. Василевский, как известно, принимавший непосредственное участие в планировании и подготовке Курской битвы. В беседе с К. Симоновым он отметил: "Еще более странно описано в этой "Истории" (речь идет о шеститомной "Истории Великой Отечественной войны Советского Союза",- авт.) планирование операции на Курской дуге. Из этого описания может создаться ощущение, что эта операция была в основном спланирована на Воронежском фронте, тогда как на самом деле для планирования съехались и участвовали в ней Жуков, Рокоссовский, я, подъехал туда во время этой работы и Хрущев. Это действительно так, но не сверх того" ("Знамя". 1988, № 5, с. 90).
Ставкой ВГК главная роль в оборонительном сражении отводилась Центральному и Воронежскому фронтам. Для того чтобы гарантировать себя от прорыва немецких танковых клиньев в район Курска, Ставка ВГК сочла необходимым заранее создать на Центральном и Воронежском фронтах превосходство в силах. Предусматривалось, что войска, действовавшие на Курском направлении, получат столько оружия, военной техники, материальных средств, чтобы иметь возможность после решения задач оборонительной операции без продолжительной оперативной паузы перейти в контрнаступление. Предусматривалась возможность использования для отражения наступления противника и сил Степного фронта. Также не исключалась возможность участия в оборонительном сражении войск Брянского и Юго-Западного фронтов, если противник нанесет удары и в их полосах обороны (С. М. Штеменко. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 1. М., 1975, с. 217).
По свидетельству командующего Степным фронтом И. С. Конева задача, стоявшая перед войсками фронта, была сформулирована Верховным Главнокомандующим следующим образом: "Видимо, предстоит очень крупное сражение, и Степному фронту предстоит в этом сражении сыграть большую роль. То есть в случае, если противник прорвет нашу оборону, фронту необходимо будет создать ударную группировку, нанести мощный контрудар и разгромить наступающего противника, а затем перейти в контрнаступление. Готовя войска к этим активным действиям, необходимо сейчас привести всю полосу Степного фронта в оборонительное состояние... Сталин обратил мое внимание на то, что оба направления - и Орловское и Белгородское - будут одинаково важны" ("Знамя". 1987, № 12, с. 93).
Группировка советских войск, создававшаяся на Курском направлении, с самого начала нацеливалась не только на решение задач обороны, но и на переход в контрнаступление. К ведению оборонительной операции привлекались необычные по своей численности силы.
Таким образом, замысел Ставки ВГК на проведение оборонительной операции на Курской дуге имел ряд особенностей:
- она была преднамеренной и осуществлялась в условиях, когда Советская Армия обладала стратегической инициативой и общим превосходством в силах над противником;
- ставилась задача выбить из рук врага главный его козырь массированный ввод в действие новейшей бронетанковой техники, сорвать наступление противника в тактической зоне обороны;
- инженерное оборудование местности и группировка войск должны были обеспечить стабильность стратегического фронта даже в случае прорыва танковых клиньев в район Курска. Войска Степного фронта надежно прикрывали Курско-Воронежское направление, выводящее к важнейшим промышленным центрам страны, в том числе к Московскому промышленному району с юга;
- заблаговременно создавались условия для перехода советских войск в контрнаступление без длительной оперативной паузы.
Уже в апреле, одновременно с разработкой плана оборонительной операции, Ставка ВГК проводила работу по планированию контрнаступления. Оборонительные и наступательные операции битвы под Курском были объединены единым замыслом: срыв наступления врага, ослабление его мощных танковых группировок, удержание инициативы, переход в контрнаступление и общее стратегическое наступление Советской Армии. Анализ обстановки указывал на ряд важных обстоятельств, которые было необходимо учесть при планировании контрнаступления.
Во-первых, контрнаступление предстояло осуществить одновременно на двух оперативных направлениях - Орловском и Белгородско-Харьковском против компактных, насыщенных танками и артиллерией группировок врага, поддерживаемых мощными силами авиации. Эти силы сами готовились к наступлению с решительными целями.
Советское командование рассчитывало, что, хотя в ходе наступления на Курск ударные группировки врага понесут большие потери, их боевая мощь останется еще весьма значительной. Прогноз оказался правильным.
Во-вторых, учитывалось, что состав сил противника к лету 1943 года претерпел значительные изменения. Немецко-фашистское командование получило возможность массированно применять новые тяжелые танки и штурмовые орудия. Изменения произошли и в авиации.
В-третьих, советское командование имело в виду, что в ходе контрнаступления предстояло одолеть глубокоэшелонированную оборону, опирающуюся на развитую систему инженерных сооружений противника.
В-четвертых, растущая военная мощь Советского государства позволила использовать в контрнаступлении под Курском больше сил, чем в предшествовавших операциях. Если под Москвой и Сталинградом в контрнаступлении участвовало по три фронта, то под Курском его осуществляли силы пяти фронтов.
Планом контрнаступления предусматривалось проведение двух операций: Орловской и Белгородско-Харьковской. Для них выделялось максимально возможное количество сил и средств. Перед советскими войсками были поставлены цели разгромить вражеские группировки, насчитывавшие 25-30 дивизий, что должно было коренным образом изменить обстановку не только на данном стратегическом направлении, но и оказать влияние на ход борьбы на всем советско-германском фронте.
Верховный Главнокомандующий и Ставка ВГК исходили из того, что нанесением одного, даже очень сильного, удара нельзя достичь военно-политических целей кампании. Для этого требовалось, кроме главного, нанести еще ряд ударов, которые в совокупности смогли бы сокрушить значительную часть стратегического фронта противника. Планировалось провести крупные наступательные операции на западном и юго-западном направлениях, в Донбассе, на Северном Кавказе.
Контрнаступление под Курском должно было перерасти в общее стратегическое наступление советских войск на фронте в 2 тыс. км - от Великих Лук до Новороссийска. В ходе его предполагалось нанести решительное поражение группам армий "Юг" и "Центр" противника, освободить Донбасс, Левобережную Украину, далеко отодвинуть фронт от Москвы, преодолеть важный стратегический рубеж - реку Днепр, завершить освобождение Северного Кавказа, захватить плацдармы в Крыму.
Планирование контрнаступления на Орловском направлении осуществлялось еще до начала оборонительного сражения. Предполагалось, что положение в полосе Западного и Брянского фронтов останется без существенных изменений. Принципиальное решение о проведении контрнаступления на Белгородско-Харьковском направлении было принято также в мае. Однако полностью отработать план этого контрнаступления заранее не представлялось возможным. Находившимся в резерве Ставки войскам Степного фронта не могли быть поставлены конкретные задачи и указаны исходные районы для наступления.
Для контрнаступления на Орловском направлении Ставка ВГК выделила войска трех фронтов - левого крыла Западного, Брянского, правого крыла Центрального фронта. В основу плана операции "Кутузов" была положена идея расчленения вражеской группировки ударами по сходящимся направлениям на Орел с последующим ее уничтожением. Фронт врага в восточной части Орловского плацдарма предполагалось раздробить четырьмя мощными ударами, расстояние между которыми составляло 50 - 60 км. Нанесение ударов на разобщенных направлениях обусловило необходимость создания на каждом из них сильных группировок войск.
Следует отметить, что обстановка в районе Орловского плацдарма противника к лету 1943 года существенно отличалась от положения, сложившегося к началу контрнаступления советских войск под Сталинградом. Как отмечал участник битвы под Курском маршал И. Х. Баграмян, это повлияло на выработку плана операции "Кутузов". Он писал: "Под Сталинградом удар наносился по слабым флангам противника, а маневр на окружение осуществлялся по его тылам, куда он не мог перебросить резервы: их поглотили бои на улицах огромного города. В районе Орла обстановка сложилась совсем по-другому. Противник имел здесь прочную долговременную оборону и мощную группировку, которая сама готовилась наступать" (И. Х. Баграмян. Так шли мы к победе. М., 1977, с. 188).
Разрабатывая план операции "Кутузов", Ставка ВГК отказалась от шаблонного решения, на которое наталкивало охватывающее начертание линии фронта - нанесение сходящихся ударов под основание Орловского выступа с целью окружения и ликвидации всей мощной группировки противника, опиравшейся на сильную оборону.
Подобные действия сковали бы значительную часть сил Красной Армии. Борьба могла принять затяжной характер, а это отодвигало бы начало общего стратегического наступления советских вооруженных сил, ограничило бы его размах и результаты, затрудняло развитие наступления на юго-западном стратегическом направлении, где планировалось нанести главный удар, и в конечном счете ставило под угрозу достижение целей всей летне-осенней кампании 1943 года. О трудностях уничтожения окруженной мощной группировки противника напоминал и опыт Сталинграда, когда ее ликвидация затянулась почти на два с половиной месяца и сковала силы целого фронта.
Решающее влияние на выработку плана контрнаступления советских войск в Курской битве оказала позиция, занятая Верховным Главнокомандующим. "Со времени Сталинграда,- отмечал Г. К. Жуков,- Сталин придерживался своего собственного подхода к проблемам окружения и уничтожения немецких войск. Ход Сталинградской операции запал ему в память, и он неоднократно возвращался к ее опыту... Не надо его (противника.- авт.) окружать на нашей территории. Надо его вышибать. Гнать надо, скорей освобождать землю, весной надо будет сеять, нужен будет хлеб. Надо уменьшить возможность разрушений, пусть уходит. Создайте ему такую обстановку, чтобы быстрее уходил. Надо поскорее выгнать его с нашей территории. Вот наша задача. А окружение будете проводить потом, на территории противника" ("Военно-исторический журнал". 1987, № 10, с. 62).
Согласно плану операции "Кутузов" войска Брянского фронта наносили два удара: первый, более мощный, из района Новосиль, по вершине Орловского выступа, охватывая Орел с юга; второй - из района северо-восточнее Болхова с целью совместно с войсками Западного фронта ликвидировать болховскую группировку противника, а затем наступать на Орел с севера.
Войска левого крыла Западного фронта прорывали оборону противника юго-западнее Козельска, ликвидировали совместно с войсками правого крыла Брянского фронта болховскую группировку противника и только после этого развивали удар на Хотынец с целью охватить орловскую группировку врага с запада и совместно с войсками Брянского фронта уничтожить ее. Бывший командующий 11-й гвардейской армией маршал И. Х. Баграмян по этому поводу писал: "Задача 11-й теперь сводится к тому, чтобы, преодолев оборону противника на участке Глинная - Жуково, повернуть главные силы на юго-восток и наступать на Болхов, куда навстречу нам с северо-востока будут идти войска 61-й армии Брянского фронта. И уже после разгрома болховской группировки противника наша армия двинется на Хотынец" (И. Х. Баграмян. Так шли мы к победе. М., 1997, с. 190-191).
Войскам правого крыла Центрального фронта, после отражения наступления противника и ликвидации его соединений, вклинившихся в расположение обороны, предстояло перейти в наступление в общем направлении на Кромы. К разработке плана Орловской операции штабы Западного, Брянского, Центрального фронтов приступили в апреле 1943 года. Военный совет Центрального фронта 25 апреля представил план операции в Генеральный штаб (ЦАМО, ф. 62, оп. 321, д. 21, лл. 1-11).
Выход войск левого крыла Западного фронта в район Хотынца, главной группировки войск Брянского фронта в район Орла, войск правого крыла Центрального фронта в район северо-западнее Кром рассекал группировку противника восточнее Орла на две части - северную и южную - и изолировал ее от немецких соединений, действовавших в западной части плацдарма. Кроме того, на более ранней стадии операции планировалось силами войск левого крыла Западного и правого крыла Брянского фронтов окружить и уничтожить болховскую группировку врага. Таким образом, намеченное направление ударов должно было в ходе контрнаступления привести к расчленению орловской группировки противника на три части. Этим создавались благоприятные условия для уничтожения ее в трех "котлах" - в районе Болхова, северо-восточнее и юго-восточнее Орла.