Страница:
Касаясь моего перевода, Сталин сказал, что на 1-й Белорусский назначен Г. К. Жуков.
- Как вы смотрите на эту кандидатуру?
Я ответил, что кандидатура вполне достойная, что, по-моему, Верховный Главнокомандующий выбирает себе заместителя из числа наиболее способных и достойных генералов, каким и является Жуков. Сталин сказал, что доволен таким ответом, и затем в теплом тоне сообщил, что на 2-й Белорусский фронт возлагается очень ответственная задача, фронт будет усилен дополнительными соединениями и средствами.
- Если не продвинетесь вы и Конев, то никуда не продвинется и Жуков,заключил Верховный Главнокомандующий.
Заканчивая разговор, Сталин заявил, что не будет возражать, если я возьму с собой на новое место тех работников штаба и управления, с которыми сработался за долгое время войны. Поблагодарив за заботу, я сказал, что надеюсь и на новом месте встретить способных сотрудников и хороших товарищей. Сталин ответил коротко:
- Вот за это благодарю!
Этот разговор по ВЧ происходил примерно 12 ноября, а на другой день я выехал к месту нового назначения" (К. К. Рокоссовский. Солдатский долг. М., 1980, с. 90, 124, 248, 266-287).
К. К. Рокоссовского после Сталинградской битвы И. В. Сталин, как и Б. М. Шапошникова, называл только по имени и отчеству.
Рассказывают, что на одном из приемов после окончания войны Сталин спросил Рокоссовского:
- Вы не обижаетесь, что были репрессированы и немалое время провели в заключении?
Константин Константинович спокойно и просто ответил:
- Я веры в партию не потерял. Время было такое.
Длительное время в ходу легенда, будто после войны Сталин пытался избавиться от Рокоссовского как от человека, имевшего огромный авторитет в стране и армии. А поэтому-де направил его в 1949 году в Польшу. Но известна беседа перед этим Сталина с Рокоссовским. Обращаясь к Константину Константиновичу с большой личной просьбой, Сталин говорил:
- Обстановка такова, что нужно, чтобы вы возглавили армию народной Польши. Все советские звания остаются за вами, а там вы станете министром обороны, заместителем председателя Совета Министров, членом Политбюро и маршалом Польши. Я бы очень хотел, Константин Константинович, чтобы вы согласились, иначе мы можем потерять Польшу. Наладите дело - вернетесь на свое место. Ваш кабинет в Москве всегда будет вашим!
Семь лет К. К. Рокоссовский возглавлял армию народной Польши как министр национальной обороны Польской Народной Республики и Главнокомандующий Войска Польского. Ему было присвоено звание Маршала Польши. Он стал членом Политбюро и заместителем предсовмина ПНР. А когда в 1956 году вернулся в Советский Союз, был назначен заместителем министра обороны СССР.
После выступления с докладом о культе личности Хрущев попросил Рокоссовского написать что-нибудь да почернее о Сталине. Константин Константинович без дипломатии ответил:
- Никита Сергеевич, товарищ Сталин для меня святой!
На другой день, когда К. К. Рокоссовский пришел на работу, в его кабинете замминистра обороны, в его кресле сидел маршал К. С. Москаленко, передавший ему решение о снятии с должности. Так обращался с неугодными Н. С. Хрущев.
Большое уважение И. В. Сталин испытывал к Б. М. Шапошникову, называл его только по имени и отчеству. Он был знаком с его фундаментальным трехтомным трудом "Мозг армии", другими работами. 7 мая 1940 года Б. М. Шапошникову было присвоено высшее воинское звание - Маршал Советского Союза. Также менее чем за год до начала Великой Отечественной войны он назначается заместителем народного комиссара обороны страны.
На следующий день после начала войны, 23 июня 1941 года, Б. М. Шапошников постановлением Совнаркома СССР и ЦК партии включается в состав организованного при Ставке института постоянных советников. 30 июля 1941 года по предложению Сталина был назначен начальником Генерального штаба, членом Ставки Верховного Главнокомандования.
Зная дело Генштаба до тонкостей, Б. М. Шапошников быстро провел ряд организационных мероприятий, способствовавших улучшению работы этого главного рабочего органа Ставки Верховного Главнокомандования. Б. М. Шапошников непосредственно участвовал в разработке в 1941 году плана Смоленского сражения, контрнаступления и общего наступления Красной Армии зимой 1941-1942 годов.
Маршал А. М. Василевский, долго работавший вместе с Борисом Михайловичем, писал уже после войны: "Во время поездок с Шапошниковым в Кремль я имел возможность воочию убедиться, каким высоким уважением пользовался Борис Михайлович у Сталина. Работая в непосредственном контакте с Верховным Главнокомандующим, Шапошников представлял подготовленную Генштабом информацию, высказывал аргументированные предложения, на основе которых Ставка давала затем директивы. Сталин всегда с большим вниманием прислушивался к рекомендациям и мнению Бориса Михайловича. Это, конечно, отнюдь не означало, что Верховный Главнокомандующий всякий раз соглашался с ними. Как мне думается, Сталин особенно ценил Шапошникова за то, что тот никогда не приспосабливал свое суждение по решаемому вопросу к мнению, которое уже складывалось в Ставке. Он умел с достоинством отстаивать свои суждения, если был убежден в их правильности.
Но Сталин знал и другое: если решение принято, Шапошников будет проводить его в жизнь со всей присущей ему энергией вне зависимости от того, совпало оно с его собственной точкой зрения или нет. Личный авторитет Шапошникова, безусловно, благотворно сказывался на процессе превращения Генерального штаба в надежный рабочий орган Ставки Верховного Главнокомандования. По мере того как разворачивались события, Сталин все больше стал придерживаться правила - принимать всякое ответственное решение по военному вопросу лишь после предварительного доклада начальника Генерального штаба" (Полководцы и военачальники Великой Отечественной. М., 1979, с. 62-63).
За годы войны Сталин вместе с Шапошниковым подписал множество оперативных документов командующим фронтами и армиями.
Маршал Шапошников был крупнейшим военным теоретиком. Он всемерно способствовал становлению и развитию советского Генерального штаба как главного органа управления Вооруженными Силами. Подчеркивая большую роль Генерального штаба, Шапошников писал: "Если "оперативный" генеральный штаб можно приравнять к прежнему мозгу армии, то "экономический" и "политический" генеральные штабы должны составить, по нашему мнению, "мозг страны", а "сверхгенеральным штабом" может быть только одно правительство. Одним словом, мы считаем, что руководство подготовкой к войне на политическом и экономическом фронтах должно быть представлено особым органом государства, а не армии, и отнюдь не генеральным штабом. В общем и целом войну подготавливает, ведет ее и несет ответственность за успех или неудачу не генеральный штаб, а правительство, которое или само по себе, или через особый орган (Совет обороны) цементирует подготовку на различных линиях". Опыт Отечественной войны подтвердил правильность этих суждений.
А когда по состоянию здоровья Б. М. Шапошников ушел из Генштаба, его назначили начальником Военной академии Генерального штаба. Сталин по-прежнему часто звонил ему, приглашал на заседания Государственного Комитета Обороны и Ставки.
Б. М. Шапошникову не пришлось дожить до дня Великой Победы. В день похорон на Красной площади в Москве, 28 марта 1945 года, прозвучал приказ Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза И. Сталина:
"...Армия и флот Советского Союза склоняют свои боевые знамена перед гробом Шапошникова и отдают честь одному из выдающихся полководцев Красной Армии.
Приказываю:
В час погребения Маршала Советского Союза Шапошникова отдать умершему последнюю воинскую почесть и произвести в столице нашей Родины Москве салют в двадцать четыре залпа из ста двадцати четырех орудий".
С большим вниманием, пишет Г. К. Жуков в книге "Воспоминания и размышления", относился Верховный Главнокомандующий к мнению Алексея Иннокентьевича Антонова, даже тогда, когда он не являлся членом Ставки, а временно исполнял должность начальника Генерального штаба.
Генерал-лейтенант А. И. Антонов работу в Генеральном штабе начал в 1942 году с должности первого заместителя начальника Генштаба и начальника Оперативного управления. Это был человек высокой штабной культуры и организованности. С 1943 года большинство директивных документов подписывались И. В. Сталиным вместе с генералом армии А. И. Антоновым или одним Антоновым от имени и по поручению Сталина и Ставки. Он докладывал Верховному Главнокомандующему о положении на фронтах. Его не раз направляли в войска. Он непосредственно участвовал в разработке важнейших операций Красной Армии, в том числе Берлинской и Пражской.
А. И. Антонов немало сделал по организационному совершенствованию работы Генштаба на новом победоносном этапе войны. С февраля 1945 года А. И. Антонов занимал пост начальника Генерального штаба, входил в состав Ставки Верховного Главнокомандования. Он единственный генерал армии, удостоенный высшего ордена "Победа". Антонов участвовал в Крымской и Берлинской конференциях союзных держав.
Государственное и военное руководство И. В. Сталина, считал А. И. Антонов,- одна из важных составных побед Красной Армии в Отечественной войне.
Хорошее мнение у И. В. Сталина сложилось о командующем авиацией дальнего действия Главном маршале авиации Александре Евгеньевиче Голованове. Дивизия под его командованием и при личном участии бомбила Берлин, Кенигсберг, Данциг и другие стратегические объекты. Соединения авиации дальнего действия поддерживали наземные войска под Сталинградом, Курском и Берлином, помогали нашим и югославским партизанам. "Начиная с того момента, как я,- пишет А. Е. Голованов,- вступил в командование 81-й дивизией в августе 1941 года, в дальнейшем преобразованной в 3-ю авиационную дивизию Дальнего действия Ставки Верховного Главнокомандования, а в дальнейшем став командующим АДД, кроме лично Сталина никто не руководил ни моей деятельностью, ни деятельностью указанных мной соединений и рода войск...
Могу сказать одно, что за все время моего общения с И. В. Сталиным я не имел основания утверждать или с чьих-либо слов предполагать, что отношение Верховного к другим военачальникам как-либо разнилось с отношением ко мне. Отношение его к людям соответствовало, если можно так сказать, их труду, их отношению к порученному им делу. Каково было отношение товарищей к порученной им работе, таково было и отношение к ним И. В. Сталина...
Длительное время работали с ним те, кто безусловно, а может быть, правильнее сказать, безупречно знали свое дело, умели его организовать и умели им руководить. Способных и умных людей он уважал, подчас не обращая внимания на серьезные недостатки в личных качествах человека, но, прямо скажу, бесцеремонно вмешивался в дело, если оно шло не так, как он считал нужным, уже не считаясь с тем, кто его проводит, и, не стесняясь, выражал со всей полнотой и ясностью свое мнение. Однако этим дело и кончалось, и работа шла своим чередом. Если же он убеждался в неспособности человека, время на разговоры с ним он не тратил, освобождая от непосильной для него, с его точки зрения, должности. Удельный вес Сталина в ходе Великой Отечественной войны был предельно высок как среди руководящих лиц Красной Армии, так и среди всех солдат и офицеров вооруженных сил. Это неоспоримый факт, противопоставить которому никто ничего не может" (Полководцы. М., 1995, С.25-27).
В книге "Воспоминания и размышления" Г. К. Жуков отмечает, что Верховный Главнокомандующий из командующих армиями выделял А. А. Гречко и К. С. Москаленко, ставших после войны Маршалами Советского Союза, маршалов бронетанковых войск И. С. Рыбалко и И. А. Ротмистрова, генерала армии Д. Д. Лелюшенко и генерала армии И. И. Федюнинского. Из начальников штабов фронтов отличал В. Д. Соколовского и М. В. Захарова, ставших также после войны маршалами Советского Союза, и генерала армии М. С. Калинина. Хорошего мнения был о командующем артиллерией Красной Армии Главном маршале артиллерии Н. Н. Воронове. Из военно-морских начальников ценил адмирала флота Советского Союза И. С. Исакова. По-доброму отзывался о генерале армии А. В. Хрулеве. "Невозможно перечислить всех тех, кто пользовался доверием И. В. Сталина. Скажу,- пишет Г. К. Жуков,- только одно: он хорошо знал их лично, ценил за знания и преданность делу и, когда возникала особо ответственная задача, в первую очередь поручал ее решение этим людям" (Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления. Т. 2. М., 1990, С.113).
Однако тема "Сталин и маршалы и известные военачальники" недобросовестными историками и публицистами извращается до сих пор. Одни пишут, что маршалы и военачальники учили Сталина "азбучным истинам оперативного искусства и стратегии" (Д. А. Волкогонов), другие утверждают, что Сталин постоянно поучал военачальников и устраивал им разносы, а то и откровенно, мол, сталкивал между собой, обычно ссылаясь на подготовку и ход боев за Берлин. Подобным авторам полезно напомнить высказывание маршала Жукова: "Мне трудно, да в этом нет надобности, особенно выделять кого-либо из участников Берлинской операции - этой величайшей финальной битвы конца второй мировой войны. Каждый советский воин дрался и выполнял порученную ему задачу с максимальным напряжением своих сил и возможностей.
Разгром противника в операции, сражении или в бою - дело всего коллектива, общее дело. Тот, кто пытается возвыситься над коллективом, или тот, кто хочет кого-либо возвысить, поступает фальшиво" (Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления. Т. 3. М. 1990, с. 290).
Обо всем этом надо сказать, чтобы не принижалась полководческая деятельность И. В. Сталина. Как Верховный Главнокомандующий, Председатель ГКО и одновременно Генсек ЦК партии и председатель правительства Сталин играл выдающуюся роль в решении всех вопросов внутренней и внешней политики Советского Союза. Словом, он решал огромный круг проблем, которые были вне сферы компетенции полководцев Отечественной войны, будь то даже такие выдающиеся как Жуков, Рокоссовский, Василевский. Конев или кто-либо другой. И главное - они совместно вырабатывали стратегию и тактику Отечественной войны Советского Союза, воплощали ее в блистательные победы Красной Армии.
В ознаменование победоносного завершения Великой Отечественной войны советского народа, увенчавшейся полным разгромом гитлеровской Германии, 9 мая 1945 года было объявлено днем всенародного торжества - Праздником Победы. По радио с обращением к народу выступил Сталин. Он говорил:
"Товарищи! Соотечественники и соотечественницы!
Наступил великий день победы над Германией. Фашистская Германия, поставленная на колени Красной Армией и войсками наших союзников, признала себя побежденной и объявила безоговорочную капитуляцию...
Теперь мы можем с полным основанием заявить, что наступил исторический день окончательного разгрома Германии, день великой победы нашего народа над германским империализмом...
С победой вас, мои дорогие соотечественники и соотечественницы!" (И. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1950, с. 192-194).
24 мая 1945 года Правительство Союза ССР устроило в Кремле прием в честь командующих войсками Красной Армии. На приеме выступил с речью И. В. Сталин. Он подчеркнул заслуги советского народа в Отечественной войне, и прежде всего русского народа, как наиболее выдающейся нации из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
В конце мая 1945 года по предложению И. В. Сталина в ознаменование Победы над фашистской Германией было решено провести в Москве Парад Победы, пригласить наиболее отличившихся героев-солдат, сержантов, старшин, офицеров и генералов. "Эту идею,- вспоминал Г. К. Жуков,- все горячо поддержали, тут же внося ряд практических предложений... Кажется, 18-19 июня, меня вызвал к себе на дачу Верховный. Он спросил, не разучился ли я ездить на коне.
- Нет, не разучился.
- Вот что, вам придется принимать Парад Победы. Командовать парадом будет Рокоссовский.
Я ответил:
- Спасибо за такую честь, но не лучше ли парад принимать вам? Вы Верховный Главнокомандующий, по праву и обязанности следует вам принимать парад.
И. В. Сталин сказал:
- Я уже стар принимать парады. Принимайте вы, вы помоложе" (Цит. по кн. В. Ф. Аллилуев. Хроника одной семьи: Аллилуевы - Сталин. М., 1995, с. 193-194).
Об этом же рассказывает и К. К. Рокоссовский: "Когда вся подготовительная работа была проведена, созвали совещание, на которое пригласили командующих фронтами, был доложен ритуал парада. Остался открытым один вопрос: кто будет принимать Парад Победы и кто будет им командовать?
Один за другим выступали маршалы и единодушно предлагали:
- Парад Победы должен принимать товарищ Сталин.
Сталин, по своему обыкновению, ходил по кабинету, слушал выступающих, хмурился. Подошел к столу.
- Принимающий Парад Победы должен выехать на Красную Площадь на коне. А я стар, чтобы на коне ездить.
Мы все горячо стали возражать.
- Почему обязательно на коне? Президент США Рузвельт - тоже верховный главнокомандующий, а на машине парады принимал.
Сталин усмехнулся.
- Рузвельт - другое дело, у него ноги парализованы были, а у меня, слава Богу, здоровые. Традиция у нас такая: на коне на Красную площадь надо выезжать.- И еще раз подчеркнул: - Традиция!
После паузы посмотрел на меня и на Жукова и сказал:
- Есть у нас два маршала-кавалериста - Жуков и Рокоссовский. Вот пусть один командует Парадом Победы, а другой Парад Победы принимает" (Полководцы. М., 1995, с. 305-306).
По приказу Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади состоялся парад войск Действующей армии, Военно-Морского Флота и Московского гарнизона - Парад Победы.
На Параде Победы каждый из десяти фронтов, сражавшихся против фашистской Германии в конце войны, был представлен сводным полком, состоявшим из наиболее отличившихся воинов и возглавляемым командующим фронтом, а также его штабом. Сводные фронтовые полки промаршировали в том порядке, в каком фронты закончили войну: начинал правофланговый Карельский фронт (самый северный) - завершал марш левофланговый 4-й Украинский фронт (самый южный), за ним следовал сводный военно-морской полк и полк Московского военного округа. Погода не позволила авиации принять участие в параде. Рядом со Сталиным на трибуне Мавзолея стоял Жуков. Когда полил сильный дождь, он хотел накинуть на себя плащ-палатку. Сталин стоял неподвижно, не обращая внимания на струйки воды, стекавшие с козырька его фуражки. Увидев это, Жуков отказался от своего намерения. Стоявшие руководители партии и военачальники тоже решили не реагировать на временное неудобство.
На Красную площадь Советская Армия принесла знамена разбитых и уничтоженных ею немецко-фашистских армий и дивизий. Двести бойцов под барабанный бой бросили к подножию ленинского Мавзолея 200 знамен вермахта. Это был торжественный волнующий акт. Почти 130 лет назад солдаты Кутузова так же побросали французские знамена к ногам царя Александра I после победы над Наполеоном.
По совету Сталина Жуков, вернувшись в Берлин, предложил союзникам провести в сентябре в районе рейхстага и Бранденбургских ворот парад войск четырех держав в честь совместной победы над фашистской Германией. Союзные правительства согласились с этим предложением, но затем накануне парада сообщили, что главнокомандующие союзными войсками не могут прибыть в Берлин, а поэтому уполномочили своих заместителей принять участие в таком параде. Когда Жуков доложил об этом Сталину, он сразу же усмотрел в поведении союзников стремление принизить значение парада войск антигитлеровской коалиции. Дело еще заключалось и в том, что Советская Армия готовилась к показу поступившей на ее вооружение новой боевой техники. Сталин приказал Жукову самому принять парад. Показанные высокопоставленным военачальникам союзных войск новейшие образцы танков и самоходных орудий были своеобразным предупреждением, чтобы западные политики не затевали новых авантюр против СССР.
Победно завершив войну против гитлеровской Германии, наша страна приступила к залечиванию тяжелых ран, нанесенных жестоким и неумолимым врагом. Однако безопасности Советского Союза угрожала еще империалистическая Япония. Союзники обратились к советскому правительству с предложением включиться в войну против японской агрессии. Верное своему союзническому долгу, советское правительство приняло это предложение союзников и, не тянув, как они с открытием второго фронта, объявило состояние войны с Японией. Стремительное наступление частей Советской Армии и разгром ими значительной массы японских войск вынудили Японию капитулировать. 2 сентября 1945 года государственные и военные представители Японии подписали в Токио акт о безоговорочной капитуляции.
День победы над Японией 3 сентября 1945 года был объявлен Праздником Победы. В обращении к народу И. В. Сталин сказал:
"Отныне мы можем считать нашу Отчизну избавленной от угрозы немецкого нашествия на западе и японского нашествия на востоке, наступил долгожданный мир для народов всего мира" (И. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1950, с. 370).
В 1945 году по предложению Политбюро ЦК ВКП(б) И. В. Сталину в ознаменование исключительных заслуг в Великой Отечественной войне было присвоено звание Генералиссимуса Советского Союза. Он был награжден вторым орденом "Победа" и ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Вопрос о присвоении звания генералиссимуса обсуждался несколько раз, и каждый раз Сталин убеждал этого не делать. И только после вмешательства Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского дал свое согласие, когда последний заявил: "Товарищ Сталин, вы маршал и я маршал, вы меня наказать не сможете!"
Убедили Сталина и взять второй орден "Победа". От звания Героя Советского Союза Сталин решительно отказался. "Я не подхожу под статус Героя Советского Союза,- сказал он.- Я не совершал никакого подвига". Правда, художники рисовали И. В. Сталина с двумя звездами - Героя Социалистического Труда и Героя Советского Союза. Сама же Золотая Звезда Героя хранилась в Наградном отделе Президиума Верховного Совета СССР. И была только на подушечке, когда И. В. Сталин лежал на смертном одре.
Что же касается звания Героя Социалистического Труда, которое ему было присвоено в день 60-летия со дня рождения, то Золотую звезду к свежевыглаженному кителю прикрепила дочь Светлана. А поскольку на Востоке существует обычай, если сделала женщина, то так тому и быть, Сталин эту Золотую звезду не снимал до самых последних дней жизни.
В честь Победы советского народа и его армии над фашистской Германией было решено в берлинском Трептов-парке воздвигнуть скульптурный ансамбль-памятник. Постановлением советского правительства художественным руководителем памятника-ансамбля был утвержден скульптор Е. В. Вучетич, прошедший в годы Отечественной войны путь от воина-добровольца до командира батальона. Евгений Викторович рассказывал, что в августе 1945 года К. Е. Ворошилов порекомендовал ему:
- Недавно Потсдамскую декларацию победителей от имени советского народа подписал товарищ Сталин. Значит, в центре ансамбля-памятника должен быть он во весь рост из бронзы, с изображением Европы или глобусным полушарием в руках.
Вучетич сделал соответствующий эскиз. Однако подготовил еще один "Воин-освободитель", вдохновленный рассказом о советском солдате, спасшем, рискуя жизнью, немецкую девочку во время штурма Берлина. Оба эскиза выставили для обзора в одном из залов Московского Кремля. Посмотреть работу скульптора пришло много народа. Все столпились около полутораметровой скульптурной фигуры генералиссимуса и громко высказывали свое одобрение. Фигуру солдата с девочкой будто не замечали. Появился Сталин. Не торопясь прошел вокруг эскизов, повернувшись к скульптору, спросил:
- Слушайте, Вучетич, вам не надоел этот... с усами? - Он нацелился мундштуком трубки в лицо полутораметровой фигуры.
- Это пока эскиз,- попытался кто-то заступиться за скульптора.
- Автор был контужен на фронте, но не лишен языка,- прервал Сталин и устремил взгляд на фигуру под целлофаном.- А это что?
- Это тоже эскиз,- ответил Вучетич.
- Тоже и... кажется, не то же,- заметил Сталин.- Покажите...
Вучетич снял целлофан с фигуры солдата. Сталин скупо улыбнулся и сказал:
- Вот этого солдата мы и поставим в центре Берлина на высоком могильном холме... Пусть этот великан в бронзе, победитель несет на своей груди девочку - светлые надежды народа, освобожденного от фашизма.
Потом добавил:
- Только знаете, Вучетич, автомат в руке солдата надо заменить чем-то другим. Автомат - утилитарный предмет нашего времени, а памятник будет стоять в веках. Дайте ему в руку что-то более символичное. Ну, скажем, меч. Увесистый, солидный. Этим мечом солдат разрушил фашистскую свастику. Меч опущен, но горе будет тому, кто вынудит богатыря поднять этот меч... Согласны?..
- Дайте подумать,- ответил Вучетич.
- Думать никому не запрещено. Думайте. Желаю успеха... Возражений не слышу. Да и нет в них нужды...
Сталин крепко пожал Вучетичу руку.
Так был сооружен широко известный тридцатиметровый бронзовый воин-освободитель в плащ-палатке, с непокрытой головой, стоящий в полный рост и попирающий сапогом поверженную и разбитую свастику, левой рукой поддерживающий прижавшуюся к его груди девочку, а в опущенной правой руке держащий тяжелый меч.
- Как вы смотрите на эту кандидатуру?
Я ответил, что кандидатура вполне достойная, что, по-моему, Верховный Главнокомандующий выбирает себе заместителя из числа наиболее способных и достойных генералов, каким и является Жуков. Сталин сказал, что доволен таким ответом, и затем в теплом тоне сообщил, что на 2-й Белорусский фронт возлагается очень ответственная задача, фронт будет усилен дополнительными соединениями и средствами.
- Если не продвинетесь вы и Конев, то никуда не продвинется и Жуков,заключил Верховный Главнокомандующий.
Заканчивая разговор, Сталин заявил, что не будет возражать, если я возьму с собой на новое место тех работников штаба и управления, с которыми сработался за долгое время войны. Поблагодарив за заботу, я сказал, что надеюсь и на новом месте встретить способных сотрудников и хороших товарищей. Сталин ответил коротко:
- Вот за это благодарю!
Этот разговор по ВЧ происходил примерно 12 ноября, а на другой день я выехал к месту нового назначения" (К. К. Рокоссовский. Солдатский долг. М., 1980, с. 90, 124, 248, 266-287).
К. К. Рокоссовского после Сталинградской битвы И. В. Сталин, как и Б. М. Шапошникова, называл только по имени и отчеству.
Рассказывают, что на одном из приемов после окончания войны Сталин спросил Рокоссовского:
- Вы не обижаетесь, что были репрессированы и немалое время провели в заключении?
Константин Константинович спокойно и просто ответил:
- Я веры в партию не потерял. Время было такое.
Длительное время в ходу легенда, будто после войны Сталин пытался избавиться от Рокоссовского как от человека, имевшего огромный авторитет в стране и армии. А поэтому-де направил его в 1949 году в Польшу. Но известна беседа перед этим Сталина с Рокоссовским. Обращаясь к Константину Константиновичу с большой личной просьбой, Сталин говорил:
- Обстановка такова, что нужно, чтобы вы возглавили армию народной Польши. Все советские звания остаются за вами, а там вы станете министром обороны, заместителем председателя Совета Министров, членом Политбюро и маршалом Польши. Я бы очень хотел, Константин Константинович, чтобы вы согласились, иначе мы можем потерять Польшу. Наладите дело - вернетесь на свое место. Ваш кабинет в Москве всегда будет вашим!
Семь лет К. К. Рокоссовский возглавлял армию народной Польши как министр национальной обороны Польской Народной Республики и Главнокомандующий Войска Польского. Ему было присвоено звание Маршала Польши. Он стал членом Политбюро и заместителем предсовмина ПНР. А когда в 1956 году вернулся в Советский Союз, был назначен заместителем министра обороны СССР.
После выступления с докладом о культе личности Хрущев попросил Рокоссовского написать что-нибудь да почернее о Сталине. Константин Константинович без дипломатии ответил:
- Никита Сергеевич, товарищ Сталин для меня святой!
На другой день, когда К. К. Рокоссовский пришел на работу, в его кабинете замминистра обороны, в его кресле сидел маршал К. С. Москаленко, передавший ему решение о снятии с должности. Так обращался с неугодными Н. С. Хрущев.
Большое уважение И. В. Сталин испытывал к Б. М. Шапошникову, называл его только по имени и отчеству. Он был знаком с его фундаментальным трехтомным трудом "Мозг армии", другими работами. 7 мая 1940 года Б. М. Шапошникову было присвоено высшее воинское звание - Маршал Советского Союза. Также менее чем за год до начала Великой Отечественной войны он назначается заместителем народного комиссара обороны страны.
На следующий день после начала войны, 23 июня 1941 года, Б. М. Шапошников постановлением Совнаркома СССР и ЦК партии включается в состав организованного при Ставке института постоянных советников. 30 июля 1941 года по предложению Сталина был назначен начальником Генерального штаба, членом Ставки Верховного Главнокомандования.
Зная дело Генштаба до тонкостей, Б. М. Шапошников быстро провел ряд организационных мероприятий, способствовавших улучшению работы этого главного рабочего органа Ставки Верховного Главнокомандования. Б. М. Шапошников непосредственно участвовал в разработке в 1941 году плана Смоленского сражения, контрнаступления и общего наступления Красной Армии зимой 1941-1942 годов.
Маршал А. М. Василевский, долго работавший вместе с Борисом Михайловичем, писал уже после войны: "Во время поездок с Шапошниковым в Кремль я имел возможность воочию убедиться, каким высоким уважением пользовался Борис Михайлович у Сталина. Работая в непосредственном контакте с Верховным Главнокомандующим, Шапошников представлял подготовленную Генштабом информацию, высказывал аргументированные предложения, на основе которых Ставка давала затем директивы. Сталин всегда с большим вниманием прислушивался к рекомендациям и мнению Бориса Михайловича. Это, конечно, отнюдь не означало, что Верховный Главнокомандующий всякий раз соглашался с ними. Как мне думается, Сталин особенно ценил Шапошникова за то, что тот никогда не приспосабливал свое суждение по решаемому вопросу к мнению, которое уже складывалось в Ставке. Он умел с достоинством отстаивать свои суждения, если был убежден в их правильности.
Но Сталин знал и другое: если решение принято, Шапошников будет проводить его в жизнь со всей присущей ему энергией вне зависимости от того, совпало оно с его собственной точкой зрения или нет. Личный авторитет Шапошникова, безусловно, благотворно сказывался на процессе превращения Генерального штаба в надежный рабочий орган Ставки Верховного Главнокомандования. По мере того как разворачивались события, Сталин все больше стал придерживаться правила - принимать всякое ответственное решение по военному вопросу лишь после предварительного доклада начальника Генерального штаба" (Полководцы и военачальники Великой Отечественной. М., 1979, с. 62-63).
За годы войны Сталин вместе с Шапошниковым подписал множество оперативных документов командующим фронтами и армиями.
Маршал Шапошников был крупнейшим военным теоретиком. Он всемерно способствовал становлению и развитию советского Генерального штаба как главного органа управления Вооруженными Силами. Подчеркивая большую роль Генерального штаба, Шапошников писал: "Если "оперативный" генеральный штаб можно приравнять к прежнему мозгу армии, то "экономический" и "политический" генеральные штабы должны составить, по нашему мнению, "мозг страны", а "сверхгенеральным штабом" может быть только одно правительство. Одним словом, мы считаем, что руководство подготовкой к войне на политическом и экономическом фронтах должно быть представлено особым органом государства, а не армии, и отнюдь не генеральным штабом. В общем и целом войну подготавливает, ведет ее и несет ответственность за успех или неудачу не генеральный штаб, а правительство, которое или само по себе, или через особый орган (Совет обороны) цементирует подготовку на различных линиях". Опыт Отечественной войны подтвердил правильность этих суждений.
А когда по состоянию здоровья Б. М. Шапошников ушел из Генштаба, его назначили начальником Военной академии Генерального штаба. Сталин по-прежнему часто звонил ему, приглашал на заседания Государственного Комитета Обороны и Ставки.
Б. М. Шапошникову не пришлось дожить до дня Великой Победы. В день похорон на Красной площади в Москве, 28 марта 1945 года, прозвучал приказ Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза И. Сталина:
"...Армия и флот Советского Союза склоняют свои боевые знамена перед гробом Шапошникова и отдают честь одному из выдающихся полководцев Красной Армии.
Приказываю:
В час погребения Маршала Советского Союза Шапошникова отдать умершему последнюю воинскую почесть и произвести в столице нашей Родины Москве салют в двадцать четыре залпа из ста двадцати четырех орудий".
С большим вниманием, пишет Г. К. Жуков в книге "Воспоминания и размышления", относился Верховный Главнокомандующий к мнению Алексея Иннокентьевича Антонова, даже тогда, когда он не являлся членом Ставки, а временно исполнял должность начальника Генерального штаба.
Генерал-лейтенант А. И. Антонов работу в Генеральном штабе начал в 1942 году с должности первого заместителя начальника Генштаба и начальника Оперативного управления. Это был человек высокой штабной культуры и организованности. С 1943 года большинство директивных документов подписывались И. В. Сталиным вместе с генералом армии А. И. Антоновым или одним Антоновым от имени и по поручению Сталина и Ставки. Он докладывал Верховному Главнокомандующему о положении на фронтах. Его не раз направляли в войска. Он непосредственно участвовал в разработке важнейших операций Красной Армии, в том числе Берлинской и Пражской.
А. И. Антонов немало сделал по организационному совершенствованию работы Генштаба на новом победоносном этапе войны. С февраля 1945 года А. И. Антонов занимал пост начальника Генерального штаба, входил в состав Ставки Верховного Главнокомандования. Он единственный генерал армии, удостоенный высшего ордена "Победа". Антонов участвовал в Крымской и Берлинской конференциях союзных держав.
Государственное и военное руководство И. В. Сталина, считал А. И. Антонов,- одна из важных составных побед Красной Армии в Отечественной войне.
Хорошее мнение у И. В. Сталина сложилось о командующем авиацией дальнего действия Главном маршале авиации Александре Евгеньевиче Голованове. Дивизия под его командованием и при личном участии бомбила Берлин, Кенигсберг, Данциг и другие стратегические объекты. Соединения авиации дальнего действия поддерживали наземные войска под Сталинградом, Курском и Берлином, помогали нашим и югославским партизанам. "Начиная с того момента, как я,- пишет А. Е. Голованов,- вступил в командование 81-й дивизией в августе 1941 года, в дальнейшем преобразованной в 3-ю авиационную дивизию Дальнего действия Ставки Верховного Главнокомандования, а в дальнейшем став командующим АДД, кроме лично Сталина никто не руководил ни моей деятельностью, ни деятельностью указанных мной соединений и рода войск...
Могу сказать одно, что за все время моего общения с И. В. Сталиным я не имел основания утверждать или с чьих-либо слов предполагать, что отношение Верховного к другим военачальникам как-либо разнилось с отношением ко мне. Отношение его к людям соответствовало, если можно так сказать, их труду, их отношению к порученному им делу. Каково было отношение товарищей к порученной им работе, таково было и отношение к ним И. В. Сталина...
Длительное время работали с ним те, кто безусловно, а может быть, правильнее сказать, безупречно знали свое дело, умели его организовать и умели им руководить. Способных и умных людей он уважал, подчас не обращая внимания на серьезные недостатки в личных качествах человека, но, прямо скажу, бесцеремонно вмешивался в дело, если оно шло не так, как он считал нужным, уже не считаясь с тем, кто его проводит, и, не стесняясь, выражал со всей полнотой и ясностью свое мнение. Однако этим дело и кончалось, и работа шла своим чередом. Если же он убеждался в неспособности человека, время на разговоры с ним он не тратил, освобождая от непосильной для него, с его точки зрения, должности. Удельный вес Сталина в ходе Великой Отечественной войны был предельно высок как среди руководящих лиц Красной Армии, так и среди всех солдат и офицеров вооруженных сил. Это неоспоримый факт, противопоставить которому никто ничего не может" (Полководцы. М., 1995, С.25-27).
В книге "Воспоминания и размышления" Г. К. Жуков отмечает, что Верховный Главнокомандующий из командующих армиями выделял А. А. Гречко и К. С. Москаленко, ставших после войны Маршалами Советского Союза, маршалов бронетанковых войск И. С. Рыбалко и И. А. Ротмистрова, генерала армии Д. Д. Лелюшенко и генерала армии И. И. Федюнинского. Из начальников штабов фронтов отличал В. Д. Соколовского и М. В. Захарова, ставших также после войны маршалами Советского Союза, и генерала армии М. С. Калинина. Хорошего мнения был о командующем артиллерией Красной Армии Главном маршале артиллерии Н. Н. Воронове. Из военно-морских начальников ценил адмирала флота Советского Союза И. С. Исакова. По-доброму отзывался о генерале армии А. В. Хрулеве. "Невозможно перечислить всех тех, кто пользовался доверием И. В. Сталина. Скажу,- пишет Г. К. Жуков,- только одно: он хорошо знал их лично, ценил за знания и преданность делу и, когда возникала особо ответственная задача, в первую очередь поручал ее решение этим людям" (Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления. Т. 2. М., 1990, С.113).
Однако тема "Сталин и маршалы и известные военачальники" недобросовестными историками и публицистами извращается до сих пор. Одни пишут, что маршалы и военачальники учили Сталина "азбучным истинам оперативного искусства и стратегии" (Д. А. Волкогонов), другие утверждают, что Сталин постоянно поучал военачальников и устраивал им разносы, а то и откровенно, мол, сталкивал между собой, обычно ссылаясь на подготовку и ход боев за Берлин. Подобным авторам полезно напомнить высказывание маршала Жукова: "Мне трудно, да в этом нет надобности, особенно выделять кого-либо из участников Берлинской операции - этой величайшей финальной битвы конца второй мировой войны. Каждый советский воин дрался и выполнял порученную ему задачу с максимальным напряжением своих сил и возможностей.
Разгром противника в операции, сражении или в бою - дело всего коллектива, общее дело. Тот, кто пытается возвыситься над коллективом, или тот, кто хочет кого-либо возвысить, поступает фальшиво" (Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления. Т. 3. М. 1990, с. 290).
Обо всем этом надо сказать, чтобы не принижалась полководческая деятельность И. В. Сталина. Как Верховный Главнокомандующий, Председатель ГКО и одновременно Генсек ЦК партии и председатель правительства Сталин играл выдающуюся роль в решении всех вопросов внутренней и внешней политики Советского Союза. Словом, он решал огромный круг проблем, которые были вне сферы компетенции полководцев Отечественной войны, будь то даже такие выдающиеся как Жуков, Рокоссовский, Василевский. Конев или кто-либо другой. И главное - они совместно вырабатывали стратегию и тактику Отечественной войны Советского Союза, воплощали ее в блистательные победы Красной Армии.
В ознаменование победоносного завершения Великой Отечественной войны советского народа, увенчавшейся полным разгромом гитлеровской Германии, 9 мая 1945 года было объявлено днем всенародного торжества - Праздником Победы. По радио с обращением к народу выступил Сталин. Он говорил:
"Товарищи! Соотечественники и соотечественницы!
Наступил великий день победы над Германией. Фашистская Германия, поставленная на колени Красной Армией и войсками наших союзников, признала себя побежденной и объявила безоговорочную капитуляцию...
Теперь мы можем с полным основанием заявить, что наступил исторический день окончательного разгрома Германии, день великой победы нашего народа над германским империализмом...
С победой вас, мои дорогие соотечественники и соотечественницы!" (И. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1950, с. 192-194).
24 мая 1945 года Правительство Союза ССР устроило в Кремле прием в честь командующих войсками Красной Армии. На приеме выступил с речью И. В. Сталин. Он подчеркнул заслуги советского народа в Отечественной войне, и прежде всего русского народа, как наиболее выдающейся нации из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
В конце мая 1945 года по предложению И. В. Сталина в ознаменование Победы над фашистской Германией было решено провести в Москве Парад Победы, пригласить наиболее отличившихся героев-солдат, сержантов, старшин, офицеров и генералов. "Эту идею,- вспоминал Г. К. Жуков,- все горячо поддержали, тут же внося ряд практических предложений... Кажется, 18-19 июня, меня вызвал к себе на дачу Верховный. Он спросил, не разучился ли я ездить на коне.
- Нет, не разучился.
- Вот что, вам придется принимать Парад Победы. Командовать парадом будет Рокоссовский.
Я ответил:
- Спасибо за такую честь, но не лучше ли парад принимать вам? Вы Верховный Главнокомандующий, по праву и обязанности следует вам принимать парад.
И. В. Сталин сказал:
- Я уже стар принимать парады. Принимайте вы, вы помоложе" (Цит. по кн. В. Ф. Аллилуев. Хроника одной семьи: Аллилуевы - Сталин. М., 1995, с. 193-194).
Об этом же рассказывает и К. К. Рокоссовский: "Когда вся подготовительная работа была проведена, созвали совещание, на которое пригласили командующих фронтами, был доложен ритуал парада. Остался открытым один вопрос: кто будет принимать Парад Победы и кто будет им командовать?
Один за другим выступали маршалы и единодушно предлагали:
- Парад Победы должен принимать товарищ Сталин.
Сталин, по своему обыкновению, ходил по кабинету, слушал выступающих, хмурился. Подошел к столу.
- Принимающий Парад Победы должен выехать на Красную Площадь на коне. А я стар, чтобы на коне ездить.
Мы все горячо стали возражать.
- Почему обязательно на коне? Президент США Рузвельт - тоже верховный главнокомандующий, а на машине парады принимал.
Сталин усмехнулся.
- Рузвельт - другое дело, у него ноги парализованы были, а у меня, слава Богу, здоровые. Традиция у нас такая: на коне на Красную площадь надо выезжать.- И еще раз подчеркнул: - Традиция!
После паузы посмотрел на меня и на Жукова и сказал:
- Есть у нас два маршала-кавалериста - Жуков и Рокоссовский. Вот пусть один командует Парадом Победы, а другой Парад Победы принимает" (Полководцы. М., 1995, с. 305-306).
По приказу Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади состоялся парад войск Действующей армии, Военно-Морского Флота и Московского гарнизона - Парад Победы.
На Параде Победы каждый из десяти фронтов, сражавшихся против фашистской Германии в конце войны, был представлен сводным полком, состоявшим из наиболее отличившихся воинов и возглавляемым командующим фронтом, а также его штабом. Сводные фронтовые полки промаршировали в том порядке, в каком фронты закончили войну: начинал правофланговый Карельский фронт (самый северный) - завершал марш левофланговый 4-й Украинский фронт (самый южный), за ним следовал сводный военно-морской полк и полк Московского военного округа. Погода не позволила авиации принять участие в параде. Рядом со Сталиным на трибуне Мавзолея стоял Жуков. Когда полил сильный дождь, он хотел накинуть на себя плащ-палатку. Сталин стоял неподвижно, не обращая внимания на струйки воды, стекавшие с козырька его фуражки. Увидев это, Жуков отказался от своего намерения. Стоявшие руководители партии и военачальники тоже решили не реагировать на временное неудобство.
На Красную площадь Советская Армия принесла знамена разбитых и уничтоженных ею немецко-фашистских армий и дивизий. Двести бойцов под барабанный бой бросили к подножию ленинского Мавзолея 200 знамен вермахта. Это был торжественный волнующий акт. Почти 130 лет назад солдаты Кутузова так же побросали французские знамена к ногам царя Александра I после победы над Наполеоном.
По совету Сталина Жуков, вернувшись в Берлин, предложил союзникам провести в сентябре в районе рейхстага и Бранденбургских ворот парад войск четырех держав в честь совместной победы над фашистской Германией. Союзные правительства согласились с этим предложением, но затем накануне парада сообщили, что главнокомандующие союзными войсками не могут прибыть в Берлин, а поэтому уполномочили своих заместителей принять участие в таком параде. Когда Жуков доложил об этом Сталину, он сразу же усмотрел в поведении союзников стремление принизить значение парада войск антигитлеровской коалиции. Дело еще заключалось и в том, что Советская Армия готовилась к показу поступившей на ее вооружение новой боевой техники. Сталин приказал Жукову самому принять парад. Показанные высокопоставленным военачальникам союзных войск новейшие образцы танков и самоходных орудий были своеобразным предупреждением, чтобы западные политики не затевали новых авантюр против СССР.
Победно завершив войну против гитлеровской Германии, наша страна приступила к залечиванию тяжелых ран, нанесенных жестоким и неумолимым врагом. Однако безопасности Советского Союза угрожала еще империалистическая Япония. Союзники обратились к советскому правительству с предложением включиться в войну против японской агрессии. Верное своему союзническому долгу, советское правительство приняло это предложение союзников и, не тянув, как они с открытием второго фронта, объявило состояние войны с Японией. Стремительное наступление частей Советской Армии и разгром ими значительной массы японских войск вынудили Японию капитулировать. 2 сентября 1945 года государственные и военные представители Японии подписали в Токио акт о безоговорочной капитуляции.
День победы над Японией 3 сентября 1945 года был объявлен Праздником Победы. В обращении к народу И. В. Сталин сказал:
"Отныне мы можем считать нашу Отчизну избавленной от угрозы немецкого нашествия на западе и японского нашествия на востоке, наступил долгожданный мир для народов всего мира" (И. Сталин. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1950, с. 370).
В 1945 году по предложению Политбюро ЦК ВКП(б) И. В. Сталину в ознаменование исключительных заслуг в Великой Отечественной войне было присвоено звание Генералиссимуса Советского Союза. Он был награжден вторым орденом "Победа" и ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Вопрос о присвоении звания генералиссимуса обсуждался несколько раз, и каждый раз Сталин убеждал этого не делать. И только после вмешательства Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского дал свое согласие, когда последний заявил: "Товарищ Сталин, вы маршал и я маршал, вы меня наказать не сможете!"
Убедили Сталина и взять второй орден "Победа". От звания Героя Советского Союза Сталин решительно отказался. "Я не подхожу под статус Героя Советского Союза,- сказал он.- Я не совершал никакого подвига". Правда, художники рисовали И. В. Сталина с двумя звездами - Героя Социалистического Труда и Героя Советского Союза. Сама же Золотая Звезда Героя хранилась в Наградном отделе Президиума Верховного Совета СССР. И была только на подушечке, когда И. В. Сталин лежал на смертном одре.
Что же касается звания Героя Социалистического Труда, которое ему было присвоено в день 60-летия со дня рождения, то Золотую звезду к свежевыглаженному кителю прикрепила дочь Светлана. А поскольку на Востоке существует обычай, если сделала женщина, то так тому и быть, Сталин эту Золотую звезду не снимал до самых последних дней жизни.
В честь Победы советского народа и его армии над фашистской Германией было решено в берлинском Трептов-парке воздвигнуть скульптурный ансамбль-памятник. Постановлением советского правительства художественным руководителем памятника-ансамбля был утвержден скульптор Е. В. Вучетич, прошедший в годы Отечественной войны путь от воина-добровольца до командира батальона. Евгений Викторович рассказывал, что в августе 1945 года К. Е. Ворошилов порекомендовал ему:
- Недавно Потсдамскую декларацию победителей от имени советского народа подписал товарищ Сталин. Значит, в центре ансамбля-памятника должен быть он во весь рост из бронзы, с изображением Европы или глобусным полушарием в руках.
Вучетич сделал соответствующий эскиз. Однако подготовил еще один "Воин-освободитель", вдохновленный рассказом о советском солдате, спасшем, рискуя жизнью, немецкую девочку во время штурма Берлина. Оба эскиза выставили для обзора в одном из залов Московского Кремля. Посмотреть работу скульптора пришло много народа. Все столпились около полутораметровой скульптурной фигуры генералиссимуса и громко высказывали свое одобрение. Фигуру солдата с девочкой будто не замечали. Появился Сталин. Не торопясь прошел вокруг эскизов, повернувшись к скульптору, спросил:
- Слушайте, Вучетич, вам не надоел этот... с усами? - Он нацелился мундштуком трубки в лицо полутораметровой фигуры.
- Это пока эскиз,- попытался кто-то заступиться за скульптора.
- Автор был контужен на фронте, но не лишен языка,- прервал Сталин и устремил взгляд на фигуру под целлофаном.- А это что?
- Это тоже эскиз,- ответил Вучетич.
- Тоже и... кажется, не то же,- заметил Сталин.- Покажите...
Вучетич снял целлофан с фигуры солдата. Сталин скупо улыбнулся и сказал:
- Вот этого солдата мы и поставим в центре Берлина на высоком могильном холме... Пусть этот великан в бронзе, победитель несет на своей груди девочку - светлые надежды народа, освобожденного от фашизма.
Потом добавил:
- Только знаете, Вучетич, автомат в руке солдата надо заменить чем-то другим. Автомат - утилитарный предмет нашего времени, а памятник будет стоять в веках. Дайте ему в руку что-то более символичное. Ну, скажем, меч. Увесистый, солидный. Этим мечом солдат разрушил фашистскую свастику. Меч опущен, но горе будет тому, кто вынудит богатыря поднять этот меч... Согласны?..
- Дайте подумать,- ответил Вучетич.
- Думать никому не запрещено. Думайте. Желаю успеха... Возражений не слышу. Да и нет в них нужды...
Сталин крепко пожал Вучетичу руку.
Так был сооружен широко известный тридцатиметровый бронзовый воин-освободитель в плащ-палатке, с непокрытой головой, стоящий в полный рост и попирающий сапогом поверженную и разбитую свастику, левой рукой поддерживающий прижавшуюся к его груди девочку, а в опущенной правой руке держащий тяжелый меч.